Клэнси Том. Долг чести

   – Непременно, – ответил советник президента США по национальной безопасности.

***

   Молодой двадцатипятилетний дипломат, он был заместителем помощника торгового атташе, и его редко приглашали на важные совещания, а если такое и случалось, на его долю выпадали обязанности пажа при королевском дворе давно ушедших веков – он следил за тем, что потребуется его начальнику, подносил напитки и вообще старался выглядеть как можно незаметнее. Разумеется, он был и офицером разведки, к тому же и в этой сфере деятельности занимал самую младшую должность. Он должен был каждое утро, по пути из дома в посольство забирать из тайных «почтовых ящиков» сообщения, если замечал соответствующий сигнал, как случилось этим воскресным утром в Токио. Порученное задание бросало вызов его изобретательности, поскольку всякий раз запланированное приходилось выдавать за случайное, забирать материалы из «почтового ящика» каждый раз надо было по-другому, но непременно не привлекая к себе внимания. Это был всего лишь второй год его работы в качестве полевого агента-оперативника, но парень уже задавал себе вопрос, как можно заниматься этим в течение многих лет и не сойти с ума.
   Вот она. Металлическая банка – на этот раз красная, из-под кока-колы – лежала в придорожной канаве между левым задним колесом «ниссана» и бордюром тротуара, в двадцати метрах впереди, как и полагалось. Она не могла находиться здесь долгое время – любой прохожий мог поднять ее и бросить в мусорную урну. Русский восхищался тем, как жители Токио следят за опрятностью своего города. Говоря по правде, почти все в этом трудолюбивом и вежливом народе вызывало у него восхищение, тем более его тревожила продуманная и тщательно разработанная деятельность японских контрразведывательных служб. Правда, он работал под прикрытием дипломатического паспорта, так что в худшем случае пострадает всего лишь его профессиональная карьера, что не так и страшно – ведь работа в аппарате торгового атташе научила его разбираться в бизнесе, и он не умрет с голоду, покинув государственную службу. Молодой дипломат, идя по переполненному утром тротуару, наклонился и поднял пустую металлическую банку. Банка имела вогнутое дно для более плотной упаковки в коробку, и пальцы дипломата ловко извлекли из выемки прикрепленный клейкой лентой сложенный пакетик. В следующее мгновение пустая банка уже летела в мусорную урну, что стояла на углу, а молодой человек повернул налево, в сторону посольства. Выполнено еще одно важное задание, а со стороны могло показаться, что аккуратный прохожий всего лишь убрал мусор с тротуара этого самого опрятного города мира. Потребовалось два года подготовки, подумал он, чтобы превратить меня в профессионального мусорщика. Может быть, через несколько лет ему доверят вербовку собственных агентов. По крайней мере тогда не придется пачкать руки.
   Войдя в посольство, молодой человек, прежде чем расположиться за своим столом, направился в кабинет майора Щеренко и передал подобранный пакетик.
   Борис Щеренко был занят намного больше обычного. Предполагалось, что его работа в Японии будет спокойной и неторопливой – в его обязанности входило заниматься промышленным шпионажем. Он должен был координировать сбор соответствующей информации и отправлять эту информацию к себе в страну, где достижения японской технологии станут дублировать на русских предприятиях. Скорее, думал он, это должно походить на обычный бизнес, чем на разведывательную деятельность. Утрата агентурной сети Лялина «Чертополох» стала для него профессиональной катастрофой. В течение нескольких лет он пытался восстановить сеть, но без особого успеха. Предатель Лялин оказался просто гением – так ловко он проникал в промышленные компании. Самому же Щеренко пришлось прибегнуть к обычной вербовке агентов, главным образом служащих государственных департаментов. Усилия по восстановлению агентурной сети едва начали приносить первые плоды, как последовал новый приказ, кардинально изменивший всю его деятельность. Полученные указания изумили русского разведчика в неменьшей степени, чем возникшая ситуация повергла в шок американцев, получивших удар в спину от своего бывшего союзника. Еще один трюизм, который забыли американцы, подумал майор: никогда никому нельзя доверять.
   С пакетиком, оказавшимся у него на столе, по крайней мере нетрудно было работать: в нем находились два кадра уже проявленной черно-белой тридцатипятимиллиметровой пленки. Потребовались считанные минуты, чтобы снять серую ленту и развернуть кадры. Хотя русская спецслужба пользовалась самым совершенным оборудованием, разведывательная деятельность часто превращалось в скучную и однообразную рутину. При свете яркой лампы Щеренко перочинным ножом отделил клейкую ленту от пленки. Работать приходилось очень осторожно, и в результате майор едва не порезался. Затем он поместил негативы в картонные рамки и по одному просмотрел через слайдопроекгор. Далее понадобилось переписать полученную информацию в блокнот – еще одно скучное дело. Впрочем, тут же заметил Щеренко, содержание стоило затраченных усилий. Полученные сведения придется проверить через другие источники, но интерес они представляли немалый.

***

   – Вот ваши платформы, – заметил инженер из «Амтрака». Они находились в таком очевидном месте, что понадобились сутки, чтобы их обнаружить. Две огромные платформы стояли на железнодорожной ветке у космодрома Йошинобу. Рядом находились три контейнера, предназначенные для транспортировки ракет-носителей SS-19/H-11. – Похоже, из ангара выступает часть еще одной платформы.
   – Но ведь этих платформ им мало? – спросил Крис Скотт.
   – Да, конечно. Но здесь всего лишь место, где можно их скрыть, причем не вызывая подозрений.
   – Вполне логично – здесь или на заводе по сборке ракет, – согласился Скотт.
   Сейчас они ждали поступления косвенных данных. Единственный разведывательный спутник КН-12, находившийся на орбите, приближался сейчас к Японии, и его камеры были запрограммированы таким образом, чтобы сфотографировать один небольшой участок долины. При внимательном изучении им уже удалось обнаружить весьма любопытное обстоятельство. За время, прошедшее между пролетами одного и другого КН-11, из виду исчезло около пятидесяти метров железнодорожного полотна. На фотографиях виднелись опоры, используемые для подвески контактной сети, необходимой для электровозов, однако сама контактная сеть отсутствовала. Возможно, опоры были установлены для того, чтобы ветка, уходящая в сторону, казалась самой обычной для пассажиров скоростного поезда, курсирующего между Токио и Осакой, – еще одна попытка скрыть что-то на глазах у всех.
   – Видите ли, если бы они просто ни до чего не дотрагивались… – задумчиво произнес инженер, снова посмотрев на фотографии.
   – Да, – отозвалась Бетси, глядя на часы. Но они хотели сделать все еще лучше и потому поступили хитроумно, обманув сами себя. Кто-то натягивал маскировочную сетку на столбы контактной сети в долине, сразу за первым поворотом. Пассажиры не смогут увидеть камуфляж из окон поезда, да и сами трое дешифровалыциков тоже могли бы упустить из виду попытку маскировки. – Как бы вы поступили, будь на их месте?
   – Чтобы спрятать их от вас? Очень просто, – ответил инженер. – Я поставил бы в этом месте вагоны ремонтного поезда. Самое обычное зрелище, да и места здесь вполне достаточно. Им так и следовало поступить. Скажите, неужели такие простые ошибки случаются часто?
   – Это не первая, – заметил Скотт.
   – И чего же вы ждете теперь? – спросил инженер.
   – Скоро увидите,

***

   Разведывательный спутник КН-12, выведенный на орбиту восемь лет назад кораблем многоразового использования «Атлантис», функционировал намного дольше запланированного срока. Однако топливо, предназначенное для маневрирования, у спутника радиолокационной разведки уже давно кончилось, и потому приходилось ждать, когда он подлетит по своей очередной орбите к интересующему вас месту, и надеяться, что высота будет подходящей.
   КН– 12 представлял собой большой цилиндр свыше тридцати футов длиной с огромными распростертыми «крыльями» солнечных батарей, снабжавших электричеством бортовой радиолокатор, который работал в коротковолновом диапазоне. Под многолетним воздействием бесчисленных частиц, бомбардирующих их поверхность, солнечные батареи утратили свою мощность и накапливали энергию, достаточную всего для нескольких минут работы радиолокатора во время каждого витка. Операторы наземного центра управления ждали, казалось, этого шанса целую вечность. Орбита спутника КН-12 проходила с северо-запада на юго-восток и отклонялась при пролете над этим районом Японии всего на шесть градусов от вертикали, -достаточно, чтобы заглянуть прямо в долину. Наблюдатели собрали уже массу данных. Геологическая история была им известна. Река, пересеченная сейчас плотиной гидроэлектростанции, прорезала хребет, образовав глубокий каньон. Когда принималось решение о размещении здесь пусковых шахт для баллистических ракет, решающим фактором были крутые скалистые стены ущелья. Ракеты можно запускать вертикально, но нацеленные боеголовки не смогут попасть в них из-за гор на востоке и западе. Чьи это боеголовки, не имело значения. Форма и направление ущелья предохраняли пусковые шахты как от американских, так и от русских боеголовок. Наконец, река прорезала узкий глубокий каньон в гранитном массиве. Таким образом каждая пусковая шахта охранялась естественной броней. По всем этим причинам Скотт и Флеминг, готовя задание для разведывательного спутника КН-12, поставили на карту свою профессиональную репутацию.

***

   – Время, Бетси, – произнес Скотт, сравнивая свои часы с настенными.
   – Что мы увидим?
   – Если шахты находятся в этом ущелье – это то, что мы ищем, можете не сомневаться. Вы следите за развитием космической техники?
   – Вы разговариваете с землепроходцем.
   – Так вот, в восьмидесятые годы НАСА запустила спутник, и первая фотография, полученная на приемной станции, представляла собой изображение дельты Нила с подземными протоками, по которым вода вливалась в Средиземное море. Мы составили карту на основе этих фотографий.
   – И тот же спутник передал снимки подземных ирригационных каналов в Мексике, верно? Прорытых древней цивилизацией майя, насколько я помню. Вы это имеете в виду? – спросил инженер.
   – Это был спутник, выведенный на орбиту по нашему заказу, а не по плану НАСА. Мы хотели доказать русским, что бессмысленно скрывать от нас под землей пусковые шахты, мы все равно их обнаружим. Они признали это, – объяснила миссис Флеминг. И в этот момент заработал кодированный факс. Сигналы с КН-12 передавались на спутник, застывший на геостационарной орбите над Индийским океаном, и оттуда поступали на американский континент. Первые изображения, появившиеся на экране, еще не будут подвергнуты компьютерной обработке, улучшающей их качество, но, надеялись они, окажутся достаточно четкими для первоначальной оценки. Скотт снял первый лист с факса и положил его на стол под яркой лампой, рядом с обычной визуальной фотографией того же района.
   – Итак, что же вы видите?
   – О'кей, вот главная колея… а, понятно, разрешающая способность не позволяет увидеть рельсы, они слишком узкие, вместо рельсов мы видим шпалы, верно?
   – Совершенно точно. – Бетси нашла ветку, отходящую от главной магистрали. Бетонные шпалы в пятнадцать сантиметров шириной давали четкий отраженный сигнал и выглядели на радиолокационной фотографии как полоска из множества крохотных поперечных черточек.
   – Железнодорожная ветка ведет прямо в долину, правда? – Лицо инженера из «Амтрак» опустилось почти к самой бумаге. Он вел кончиком ручки по вспомогательной колее. – Один поворот, другой. А это что? – спросил он, касаясь ручкой группы белых кружков.
   Скотт положил на лист маленькую линейку.
   – Бетси?
   – Расположены рядом друг с другом. Здорово они придумали, а? Должно быть, на строительство ушло целое состояние.
   – Удивительная работа, – с восхищением выдохнул Скотт. Железнодорожная колея поворачивала влево и вправо, и через каждые двести метров виднелась пусковая шахта, не больше чем в трех метрах от линии поперечных черточек – бетонных шпал. – Кто-то здорово это подготовил.
   – Что-то не понимаю, о чем вы говорите, – недоуменно заметил инженер.
   – Пусковые шахты размещены поблизости одна от другой, – объяснила миссис Флеминг. – Это означает, что, если вы попытаетесь нанести по стартовому комплексу ракетный удар, первая же попавшая в цель боеголовка выбросит в воздух такое количество скальных осколков, что вторая будет сбита еще в полете.
   – Значит, для уничтожения полигона нельзя воспользоваться ядерным оружием – по крайней мере это окажется непростой задачей, – продолжил Скотт. – А теперь кратко опишите то, что вы увидели.
   – Это железнодорожная ветка, которая не имеет никакого смысла с коммерческой точки зрения. Она идет в никуда, а потому не приносит прибыли. Это ре запасной путь, предназначенный для обслуживания главной колеи, для этого он слишком длинный. Ширина колеи стандартная, она больше принятой в Японии, скорее всего из-за требований, предъявляемых к размерам грузов.
   – И они натягивают над ней маскировочную сетку, – добавила Бетси, которая уже мысленно обдумывала черновой вариант отчета, который они представят руководству ЦРУ. – Крис, мы нашли то, что искали.
   – Но я насчитал всего десять пусковых шахт. А где остальные десять?

***

   Трудно назвать это преимуществом, но сокращение военно-морского флота привело к тому, что на берегу оказалось немало списанных специалистов, так что подобрать тридцать семь моряков оказалось совсем несложно. Теперь экипаж «Теннесси» насчитывал сто двадцать человек, на тридцать семь меньше, чем обычная команда подводного ракетоносца типа «огайо». Впрочем, и это число людей устраивало Клаггетта – в конце концов, ему не понадобятся специалисты-ракетчики.
   В составе команды было много опытных ветеранов-старшин – еще одно бремя, которое он готов вынести, сказал себе Клаггетт, стоя на вершине паруса, как подводники называют боевую рубку, и наблюдая за тем, как его матросы под ослепительным светом мощных ламп грузят провизию. Реакторная силовая установка уже была приведена в действие и находилась в полной готовности. Даже сейчас старший механик проводил учения со вновь прибывшими специалистами. Перед парусом зеленая торпеда Мк-48 «ADCAP» с улучшенными боевыми характеристиками соскальзывала в открытый люк под надзором старшего торпедиста. На лодку будет погружено всего шестнадцать таких торпед, однако Клаггетт и не рассчитывал, что для предстоящей операции ему понадобится больше. «Эшвилл» и «Шарлотт» – он знаком был с офицерами на обоих потопленных подводных лодках, и, если из Вашингтона поступит соответствующий.приказ, Клаггетт знал, что будет счастлив выполнить его.
   У самого трапа остановилась машина. Из нее вышел старшина с металлическим кейсом в руке. Он поднялся на борт, увертываясь от матросов с картонными коробками провизии в руках, и нырнул в люк.
   – Это усовершенствованное программное обеспечение для гидроакустических систем, – сообщил старпом Клаггетту. – То самое, с помощью которого велось наблюдение за китами.
   – Сколько времени понадобится на загрузку компьютеров?
   – Полагаю, считанные минуты.
   – Я хочу выйти в море до рассвета, помощник.
   – Мы будем готовы через несколько часов, сэр. Первая остановка – Пирл-Харбор? – Клаггетт кивнул и показал рукой на остальные лодки типа «огайо», тоже грузившие провизию. – И не желаю, чтобы кто-то из этих индюшек раньше нас пришел к месту назначения.

***

   Ощущение было не из приятных, зато зрелище потрясало. «Джонни Реб» покоился на уходящих вдаль рядах деревянных колодок и вздымался над палубой сухого дока, словно гигантское здание огромной длины и высоты. Капитан первого ранга Санчес решил посмотреть на то, как идут ремонтные работы, и стоял рядом с командиром авианосца. Они следили за тем, как портальный кран поднял остатки гребного винта номер три. Рабочие и инженеры верфи с яркими касками на головах разошлись в стороны, а потом сгрудились вокруг ахтерштевня, оценивая причиненные повреждения. Тут же придвинулся другой кран, чтобы взяться за подъем пятки гребного вала номер четыре. Ее нужно было поднимать прямо вверх, поскольку она была уже отделена от самого вала.
   – Мерзавцы… – еле слышно прошептал шкипер.
   – Мы отремонтируем его, – негромко произнес Санчес.
   – На это потребуется четыре месяца, – пробормотал капитан авианосца и тут же добавил:
   – Если повезет. – Работать быстрее было просто невозможно, потому что отсутствовали запасные части. И самым важным, как этого и следовало ожидать, был редуктор. Приходилось ждать, когда изготовят шесть полных комплектов редукционных шестерней, а на это требовалось время. У авианосца «Энтерпрайз» были выведены из строя все гребные валы, а усилия, направленные на то, чтобы привести его в гавань как можно быстрее, разрушили единственный редуктор, который можно было отремонтировать. На ремонт «Энтерпрайза» потребуется шесть месяцев, да и то если подрядчики как следует навалятся на работу и будут вести ее в три смены. Остальные ремонтные работы выглядели несложными.
   – Сколько времени понадобится на восстановление гребного вала номер один? – спросил Санчес.
   – Два-три дня, – пожал плечами капитан. – Впрочем, это не имеет значения.
   Перед тем как задать следующий вопрос, Санчес заколебался. Ему следовало самому знать ответ на него, и он боялся, что вопрос покажется глупым – ну и черт с ним, все равно ему нужно возвращаться на Барберс-Пойнт. А самые глупые вопросы, как повторял он своим подчиненным вот уже много лет, – это те, которые вы не задаете.
   – Сэр, мне не хочется казаться дураком, но какую скорость может развить авианосец при двух работающих винтах?

***

   Райану начало казаться, что у приверженцев теории так называемой «плоской Земли» есть своя логика. В этом случае весь мир находился бы в одном временном поясе. А сейчас Марианские острова опережали Вашингтон на пятнадцать часов, Япония – на четырнадцать, а Москва – на восемь. Основные финансовые рынки Западной Европы – соответственно на пять и шесть часов в зависимости от страны. Гавайские острова, наоборот, отставали на пять часов. Ему приходилось поддерживать связь со всеми этими регионами, а там жили по местному времени, и в каждом случае ему нужно было думать о том, кто скорее всего спит, а кто бодрствует. Он недовольно фыркнул, продолжая разглядывать обшитый деревом потолок спальни, и с грустью подумал, как мучительна смена временных поясов при продолжительных перелетах. И сейчас в разных концах мира работали люди, лишенные его контроля, а ему нужно выспаться, чтобы взяться за решение их проблем, только когда солнце снова вернется к той временной зоне, в которой жил и работал он сам. Как назло, сон не приходил.
   – О чем ты думаешь? – спросила Кэти.
   – Жалею, что ушел из обычного делового мира, – проворчал Джек.
   – А кто же тогда будет заниматься общечеловеческими проблемами?
   Продолжительный вздох.
   – Кто-нибудь найдется.
   – Но не так успешно, Джек, – напомнила ему жена.
   – Это верно, – согласился он, по-прежнему глядя в потолок.
   – Какой, по-твоему, будет реакция людей, когда они узнают об этом?
   – Не знаю. Я даже не уверен в собственной, – признался Джек. – Всего этого не должно было произойти. Мы оказались втянутыми в войну, лишенную всякого смысла. Всего десять дней назад мы избавились от последних баллистических ракет с ядерными боеголовками, а теперь они снова возникли из небытия и нацелены на нас, у нас же нет ничего, чем мы могли бы ответить на эту угрозу. Если мы не покончим со всем этим как можно быстрее, Кэти, я просто не знаю, что произойдет дальше.
   – Но бессонница ничем тут не поможет.
   – Слава Богу, что моя жена – врач. – Он заставил себя улыбнуться. – Как бы то ни было, милая, ты помогла нам решить одну из проблем.
   – Каким образом?
   – Я вовремя вспомнил, какая ты умная. – Ты помогла нам тем, что постоянно думаешь, промелькнуло у него в голове. Кэти никогда не приступала к чему-либо, не обдумав прежде всего в деталях. Принимая во внимание требования ее профессии, она работала очень медленно. Возможно, это нормально для людей, раздвигающих границы человеческого познания, всегда размышляющих, планирующих и оценивающих – по сути дела подобно хорошему разведчику, – и только когда все подготовлено и обдуман каждый шаг, сверкает молниеносная вспышка ее лазера. Да, пожалуй, именно так и следует действовать, верно?

***

   – Ну что ж, мне кажется, они получили хороший урок, – сказал Ямата. Спасательный самолет поднял с поверхности моря два трупа и плавающие обломки, оставшиеся от американского бомбардировщика. Было принято решение, что с телами летчиков обойдутся достойно, как и полагается обращаться с погибшими военнослужащими. Имена офицеров уже передали по телексу через японское посольство в Вашингтон, и скоро останки будут доставлены в Америку. По многим причинам сейчас следует проявить великодушие. Наступит день, когда Япония и Америка снова станут друзьями, и Ямата не хотел без нужды отдалять этот момент. Кроме того, этого требовали деловые интересы.
   – Посол сообщает, что американцы не намерены уступать нам ни в чем, – ответил Гото.
   – Они еще не успели должным образом оценить собственную позицию – и нашу.
   – Им удастся восстановить свою финансовую систему? Ямата нахмурился.
   – Пожалуй. Но все-таки они столкнутся с серьезными трудностями. Им нужно продавать нам свои товары и покупать товары у нас. Что касается силового решения проблемы, американцы не в состоянии нанести эффективный удар, как только что, к своему несчастью, поняли четыре их летчика, а может быть, и восемь. – События развивались не совсем в соответствии с его планом, но разве когда-нибудь бывает, чтобы жизнь не внесла свои изменения? – Сейчас мы должны доказать им, что население Сайпана предпочитает японское гражданство американскому. После этого мировое общественное мнение обернется в нашу пользу, а это значительно разрядит ситуацию.
   Пока все идет хорошо, подумал Ямата. Американцы вряд ли захотят в ближайшее время прощупать противовоздушную оборону его страны. У них недостаточно сил вернуть обратно Марианские острова, а к тому времени, когда они с этим силами соберутся, у Японии появится новый союзник и, возможно, даже новое политическое руководство, разве не так?

***

   – Нет, за мной не ведется наблюдения, – заверил его Кога.
   – Как репортер – впрочем, вы же знаете, кто я, верно? – спросил Кларк,
   – Я знаю, что вы офицер разведки. Мне известно, что Кимура, присутствующий здесь, поддерживал контакт с вами. – Они сидели в живописном чайном домике на берегу Ары. Поблизости находился яхт-клуб, построенный для Олимпийских игр 1964 года, а также и полицейский участок, заметил Кларк. Почему, подумал он, я всегда боюсь привлекать внимание полиции? В создавшейся ситуации Кларк решил, что правильнее всего будет утвердительно кивнуть.
   – В этом случае, Кога-сан, мы в вашей власти.
   – Полагаю, ваше правительство уже знает о происходящем. Обо всем происходящем, – с нажимом добавил Кога. – Я тоже говорил с преданными мне людьми.
   – Сибирь, – коротко произнес Кларк.
   – Да, – кивнул Кога. – Но это только одна сторона. Ненависть, которую Ямата-сан питает к Америке – другая, а главное – все это чистое безумие.
   – Реакция американцев не представляет для меня особого интереса, однако хочу заверить вас, что моя страна не потерпит вторжения на ее территорию, – спокойно заметил Кларк.
   – Даже со стороны Китая? – спросил Кимура.
   – Особенно со стороны Китая, – послышался голос Чавеза, который счел нужным напомнить, что он тоже находится здесь и принимает участие в разговоре. – Полагаю, вы знакомы с историей этого региона не хуже нас.
   – Больше всего я боюсь за свою страну. Время подобных авантюр давно прошло, на люди… вы понимаете, кто у нас принимает политические решения? Воля и желания народа никого не интересуют. Я пытался изменить все это, пытался искоренить коррупцию…
   Кларк лихорадочно пытался решить, насколько искренне говорит бывший премьер-министр.
   – Мы тоже сталкиваемся с аналогичными проблемами, как вы, по-видимому, знаете. Вопрос заключается в следующем: как нам теперь поступить?
   По лицу старого японца было видно, что его раздирают противоречия.
   – Не знаю. Я пригласил вас сегодня, чтобы дать понять вашему правительству, что не все здесь сошли с ума.
   – Вы не должны считать себя предателем, Кога-сан, – произнес Кларк после недолгого молчания. – Поверьте, вы не предатель. Как должен поступить человек, когда он видит, что правительство его страны выбрало неверный путь? И вы совершенно правы, полагая, что последствия такого развития событий могут стать весьма серьезными. Моя страна не имеет ни времени, ни энергии, чтобы тратить понапрасну силы на этот конфликт, но если ее втянут в него – ну что ж, тогда нам придется на Это отреагировать. А теперь позвольте задать вам вопрос.