Клейпас Лиза. Приди ко мне, любовь

   – Не ходите туда, – наконец сказал он, чувствуя себя косноязычным идиотом.
   – Я и сама не хочу, – ответила она, голос ее дрожал. – Я боюсь, что увижу Хита вместе с Рейн, и тогда у меня не будет выбора.
   – Они там вместе. Даю вам честное слово. Поэтому совершенно нет необходимости заходить туда и устраивать сцену.
   – Дэймон, почему он с ней? – прошептала она. – Почему он не сказал мне? Я не знаю, что делать. – Заплакав, она стала судорожно рыться в сумочке в поисках платка. Это было уж слишком для него. Только этого ему не хватало! Дэймон еще несколько минут выслушивал ее приглушенные всхлипывания, чувствуя себя совершенно беспомощным. Осторожно он обнял ее. Это было дружеское, по-братски теплое объятие, в котором не было и намека на страсть. Люси продолжала рыдать. Легким движением, словно защищая ее, Дэймон осторожно погладил Люси по волосам. Его глаза сомкнулись на долю секунды, пока он позволил разыграться своему воображению.
   Это была слишком опасная игра. Он пожалел, что она плакала при нем. Но теперь он скорее бы заставил остановиться собственное сердце, нежели отвернуться от Люси. Он думал, что значила для него дружба Хита. Думал о своей собственной чести и о счастье Люси. Перед ним была только одна дорога.
   – Вам есть над чем подумать, – сказал он, голос его звучал уверенно. – В данный момент у стороннего наблюдателя не возникло бы сомнений, что мы с вами находимся куда в более щекотливом положении, чем Хит и Рейн. – Удивленная, она отпрянула от него, глаза ее округлились. – Из чего следует, – непринужденно продолжал он, – что не стоит делать выводов, не разобравшись в сути дела.
   – О чем вы говорите?
   – Не всегда внешняя сторона является истинной. И вместо того чтобы принимать скоропалительные решения, вам сперва следует выслушать объяснения вашего супруга. Он сохранил на это право. И вовсе не заслужил, чтобы его обрекали на все муки ада из-за какого-то недоразумения.
   – Но существует то, что не вызывает никаких сомнений, – сказала Люси, вытирая мокрые от слез щеки кончиком платка. – Каждую минуту, пока он находился рядом со мной и скрывал, что она все еще в Бостоне, он лгал мне.
   – Я поступил бы точно так же, если бы думал, что из-за этого могу потерять вас.
   Такого ответа из уст Дэймона Люси ожидала меньше всего.
   – Вы нет. Вы джентльмен. Я не верю, что вы можете солгать.
   Он вздохнул.
   – С такими требованиями к людям трудно жить, Люси. Ибо найти человека, полностью соответствующего им, просто невозможно. Никто из нас не застрахован от ошибок. И я, зная Хита достаточно близко, могу сказать, что он совершает их гораздо меньше, чем большинство людей.
   – Вы хотите сказать, что я должна простить ему эту бесстыдную ложь?
   – Давайте взглянем на ситуацию с другой стороны. Зачем Хиту было рисковать и рассказывать вам, что Рейн в Бостоне, когда у него были все основания полагать, что вы не узнаете об этом? Если бы вы не узнали, вы давно бы уже позабыли о ее существовании, и это не принесло бы вам новых страданий.
   – Вы пытаетесь оправдать его бесчестье?
   – Я пытаюсь объяснить его поступки. Он думал, что сможет уладить все сам и лишний раз не огорчать вас.
   – Мне не нужна такая забота.
   – Тогда скажите об этом ему. Он выслушает вас.
   – Откуда вы знаете? – неожиданно спросила она.
   – Я никогда не встречал человека, который прислушивался бы к мнению своей жены так, как Хит.
   – Вы издеваетесь надо мной.
   – Нет, нет. Вовсе нет, Люси. – Дэймон рассмеялся, – Он просто убьет меня, если узнает когда-нибудь, что я рассказал вам. Но вам нужно знать это. И я не вправе утаивать это от вас. Люси, Хит никогда не собирался оставаться в Массачусетсе дольше, чем на несколько месяцев. И только из-за вас он остался. Вы были причиной покупки дома в Конкорде и даже «Экзэминер». Только ради вас он решил связать свою жизнь с Новой Англией и никогда больше не возвращаться на Юг.
   – Что? Это не может быть правдой.
   – Я могу поклясться в этом под присягой. Он зашел ко мне перед отъездом из Новой Англии. Говорил, что уезжает в поисках лучшей жизни, что здесь он не нашел того, что искал. И я думал, что это была наша последняя встреча. Он походил на дерево с вырванными корнями. Многие после войны оказывались в таком положении. Много бывших солдат становились скитальцами. Некоторые начинали просто бродить по дорогам и не занимались ничем…
   – Хит никогда не опустился бы до такого.
   – Но было в выражении его глаз что-то неуспокоенное. Он был похож на бездомного пса. Я не могу объяснить. Но к следующей нашей встрече от этого не осталось и следа. Он вернулся через месяц и сказал, что купил дом в Конкорде, сказал еще, что поставил все на девушку, на которой собирается жениться. Именно тогда у него возникла безумная идея покупки «Экзэминер», который камнем шел ко дну. – Дэймон тихо засмеялся. – Я вовсе не дурак, когда дело касается денег, Люси. А в то время нельзя сказать, что у меня их было в избытке, поэтому я осторожничал, не зная во что лучше вложить их. Но в конечном счете Хит все же уговорил меня купить газету, а затем не замедлил представить вас как свою супругу.
   – Подождите, не хотите ли вы сказать, что он решил жениться и поэтому купил дом в Конкорде?
   – Это было в конце мая. Он тогда даже назвал ваше имя.
   – Но… это было задолго до нашей встречи, – изумленно вымолвила Люси. Ее мысли быстро перенеслись в тот январский день, когда он вытащил ее из реки. Хит купил дом еще летом. – Но ведь он лишь несколько раз видел меня в магазине моего отца… А вы говорите, что тогда он уже решил…
   – Все, что он делал, он делал для вас. Вы главная причина всех его начинаний и успехов. Ну и причина того, что сейчас я выпускающий редактор «Экзэминер». Если бы не было вас, Хиту вряд ли удалось бы уговорить меня на покупку газеты. – С добродушной улыбкой Дэймон наблюдал за Люси. – Ну что, вам стало легче теперь? Нет? Тогда я скажу вам еще одну вещь. Невзирая ни на какие обстоятельства, только дурак может думать, что Хит предпочтет вам кого-то другого. Для него ни одна женщина не может соперничать с вами. Вы его судьба, и он будет верен вам до конца своих дней.
   – Почему вы так уверены в этом?
   – Он изменился с тех пор, когда я впервые повстречал его. Раньше он был совершенно другим человеком.
   – Другим в каком смысле?
   – Он жил очень бесшабашно. Много пил, и… – Дэймон помедлил, взглянув в ее темные бездонные глаза. – Он увлекался женщинами, но бросался ими как пустыми пачками из-под дешевых сигарет.
   Щеки Люси вспыхнули.
   – Двадцать штук за пять центов. Таких, правда, обычно предпочитают мужчины, которым важно количество, а не качество. Он менял их одну за другой. Я вижу, что расстраиваю вас, но скоро вы поймете, что я хочу сказать. Вы видели когда-нибудь, чтобы он взглянул на другую женщину?
   – Нет. При мне нет, а…
   – Но он не делает этого и в ваше отсутствие. Я много раз был рядом с ним, когда мимо нас проходили просто красавицы, но ни на одну он даже не взглянул. И только вы причина этому.
   – Вы пытаетесь успокоить меня, но…
   – Я не пытаюсь успокоить вас. Я пытаюсь втолковать вам, что никогда не знал человека… О, пусть он сам скажет вам об этом. Я и так слишком переступил границу дозволенного. Скажите же мне, каково будет ваше решение. Вы пойдете туда или поедете домой?
   – Я не знаю…
   – Если вы поедете домой, я поговорю с ним, как только он вернется в редакцию. Скажу, что вы все узнали. И тогда вы сами все у него выясните.
   Она кивнула в знак согласия и подняла глаза. В его взгляде не было ничего, кроме спокойствия и дружелюбия. И никогда она не узнает его истинных чувств к ней.
   – Дэймон, простите меня за все, что я наговорила вам сегодня. Я пыталась спекулировать вашей дружбой.
   – Довольно успешно, – согласился он и пожал плечами.
   – Но даже если этот день и не принесет больше ничего хорошего, для нас с вами он все же особый.
   – Чем же?
   – Мы наконец-то называем друг друга по имени.
   Ее невинная улыбка причинила ему боль и блаженство. Ради ее спокойствия он никогда не позволит себе проявления иных чувств, кроме дружеских. Но из-за своей любви к Хиту она никогда не сумеет разглядеть его истинных чувств. Она ничего не подозревала, глядя на него, несмотря на его страстное внутреннее желание раскрыться перед ней.
   – Так ведь, Дэймон? – переспросила она. Его губы расплылись в улыбке.
   – Так, Люси. – Он открыл дверцу кареты, попрощался и вышел.

* * *

   Было уже довольно поздно, а Хит все еще не вернулся домой. Поужинав, Люси поднялась наверх принять ванну. Погрузившись в горячую воду до плеч, она прикрыла глаза и предалась беспорядочно блуждающим мыслям. Независимо от того, в каком состоянии и во сколько Хит придет домой, она была самым решительным образом настроена на серьезный разговор с ним. Им придется выяснить все до конца. Она не сможет больше жить так. Она сделает так, что после сегодняшней ночи она будет знать правду о его чувствах, а он о ее.
   Она вымыла волосы, обернула голову полотенцем и осторожно вышла из ванны. Не найдя халата, другое полотенце она обернула вокруг себя, завязав концы на груди. Войдя в спальню и ощутив приятное тепло, она встала на колени перед камином, чтобы подсушить волосы. Она чувствовала жаркое дыхание пламени на своем лице и нагнулась еще ниже к каминной решетке. Осторожными движениями гребня она тщательно расчесывала каждую прядь длинных волос, изредка останавливаясь, чтобы распутать их руками.
   Закончив с одной прядью, она потянулась за другой и обнаружила, что часть волос зацепилась о красивые кованые края каминной решетки. Вскрикнув от неожиданности, Люси с грохотом попыталась как можно дальше отодвинуться от огня, а затем снова потянула запутавшуюся прядь. Люси попалась в капкан. Отчаянно стараясь освободиться, она только рвала волосы. От боли она даже выругалась. Потерев то место, откуда был выдран клок волос, и склонив голову набок, Люси стала звать на помощь:
   – Бесс! Бесс, ты слышишь меня? Эй, кто-нибудь! Бесс!
   – Син, что, черт возьми, здесь происходит?
   Люси обернулась на низкий мужской голос и смиренно вздохнула. Хит был дома. Она весь день думала о том, как начнет этот важный разговор с ним. Она представляла себя величественной, спокойной и милостивой. А вместо этого она полураздетая сидит на полу в куче мокрых полотенец.
   – Я сушила волосы. А они запутались, – сказала она, чувствуя себя глупо и смущенно. Его лицо оставалось серьезным, когда, закрыв дверь, он уверенными широкими шагами быстро подошел к ней. Торопясь, он встал перед ней на колени и отвел ее руки от решетки.
   – Убери. Дай-ка я займусь этим.
   – Я думаю, их невозможно распутать, – сказала она. Голос ее дрожал от смеха. – Там не так много волос, если их отрезать, то…
   – Помолчи.
   С огромным усилием ей удалось-таки подавить свое веселье и придать лицу серьезное выражение. Она внимательно следила за тем, как он освобождал ее из плена.
   – У меня болит спина, – простонала она. – Я простояла здесь на коленях уже целых десять минут, а мокрые волосы такие тяжелые. Хит, я устала.
   – Прислонись ко мне.
   – Ты весь намокнешь.
   Игнорируя ее нерешительный протест, он сел рядом с ней и снова потянулся к решетке. Ей ничего не оставалось, как прислониться спиной к его груди. Медленно она положила голову ему на плечо и почувствовала случайно коснувшуюся виска твердую щетину его подбородка. Он с предельной осторожностью продолжал распутывать ее волосы. Вокруг него вился особый, свойственный только ему аромат, сочетавший в себе запах мыла для бритья и дорогого белья, полиграфической краски и теплый мужской запах его тела. Это ассоциировалось у нее только с Хитом, и этот аромат всегда успокаивающе действовал на нее.
   – Я разговаривал с Дэймоном, – сказал он.
   Взгляд ее насторожился, но из-за своего глупейшего положения она не видела его лица.
   – Он все рассказал тебе?
   – Зная его, не думаю. Но достаточно.
   – Хит, у меня есть несколько вопросов…
   – В этом я не сомневаюсь. Но сначала я задам тебе всего один вопрос.
   – Спрашивай, все что тебе угодно. Я хочу, чтобы мы были откровенны и честны друг с другом.
   – Я тоже этого хочу. Я никогда еще не лгал тебе.
   – Но ты утаил от меня то, что я должна была знать. Это, конечно, не ложь, но и правдой это не назовешь.
   – Правда, – тихо сказал Хит, – что я не мог тебе сказать это. Я же знал, что ты не вынесешь, если узнаешь, что Рейн не уехала из Бостона. Обычно я могу предположить, какова будет твоя реакция на тот или другой мой поступок, но когда дело касается Рейн… Поэтому, получив от нее записку, я понял, что она не уедет до тех пор, пока не поговорит со мной наедине. Я решил, что вполне могу справиться с этим сам. Син, я представляю, как я выгляжу в твоих глазах, но ты ведь не веришь в то, что между мной и Рейн… – Он запнулся. Но Люси знала, что он хотел спросить ее.
   – Нет, – просто ответила она и почувствовала, как все его тело расслабилось от облегчения. – Я не верю, что когда-нибудь ты сможешь изменить мне, даже если полюбишь другую женщину. Ты слишком честен. И слишком…
   – Я не люблю ее.
   – Я и не думала об этом.
   – И никогда не любил.
   – Все равно тебе не следовало скрывать, что она все еще здесь.
   – Тогда это показалось мне единственно приемлемым выходом.
   – Я понимаю, – осмотрительно согласилась она. – Но когда я выяснила, что она в Бостоне, после того как я сама провожала ее из дома, я испугалась, что не смогу тебе больше доверять. Если мы боимся быть честными по отношению друг к другу, то наш брак не что иное, как ловкое притворство.
   – Не говори так. – И он положил ей руки прямо на грудь. – Ты должна доверять мне. Я единственный человек во всем мире, который заботится о твоем счастье больше, чем о своем собственном.
   Она положила свои руки поверх его рук, сердце ее заколотилось, сраженное настойчивостью и уверенностью, звучавшими в его голосе.
   – Я хочу, чтобы и ты мог доверять мне так же безраздельно, – сказала она. – Именно об этом я хотела поговорить с тобой сегодня. И если хочешь, давай просто забудем о последних нескольких неделях и завтра начнем все заново.
   – И… это значит, что мы не станем ссориться?
   – А ты предпочитаешь прямо сейчас начать ссориться?
   – Я ожидал, ну по крайней мере хотя бы небольшой стычки.
   – Не сейчас. Нам не о чем спорить. Мы ведь оба желаем одного и того же, не так ли? – Ладонями она нежно погладила его руки, все тело ее ликовало от его близости.
   – Похоже, что так, – ответил он, загадочно улыбаясь.
   – Я хочу узнать только одно: почему Рейн осталась? Я же сказала ей, перед тем как она уехала из дома, что не отпущу тебя.
   – Ей хотелось выяснить, значит ли что-нибудь для меня прошлое.
   – И что же ты ответил?
   – Что нет.
   – Надеюсь, она поверила тебе.
   – Уверен, что да. Потому что я сказал ей еще кое-что.
   – Что?
   – Я сказал, что люблю тебя. – Очень отчетливо он почувствовал, как мелкая дрожь пробежала по всему ее телу. Осторожно потершись щекой о струящийся поток ее волос, он сказал:
   – Люси, моя прелестная девочка. Я думал, что ты знаешь об этом, но я должен был сказать тебе это сам. Я полюбил тебя год назад, когда впервые взял на руки.
   Люси слизнула слезинку, неожиданно скатившуюся по щеке прямо в уголок ее рта.
   – Наверное, это то немногое, чего ты еще не знаешь обо мне, но…
   – Но что?
   – Но я из тех женщин, которым необходимо как можно чаще слышать эти слова.
   – Я люблю тебя, – повторил он, довольно улыбаясь.
   – Каждый день, каждую ночь, пожалуйста, говори мне это.
   Он повторял эти слова, касаясь губами ее нежной шеи. Наклонив голову, он начал разворачивать прилипшее к ее телу полотенце…
   – Ох! – Люси вскрикнула, ее волосы так и оставались запутанными в решетке.
   Не медля Хит выпрямился и стал освобождать запутавшиеся пряди ее волос. Он делал это так рьяно, что, несмотря на свою затаенную страсть и нетерпение изголодавшегося Хита, Люси начала смеяться.
   – Если ты не поторопишься, я рискую остаться лысой.
   – Мне вовсе не до шуток, Син.
   Его серьезность заставила ее рассмеяться еще сильнее.
   – Но я не могу. Мы так давно ждали… И теперь, когда все прекрасно, нам снова приходится… Поэтому, может…
   Он остановил поток слов долгим поцелуем, которого терпеливо ждал столько недель. Он целовал ее до тех пор, пока смех не растворился в бешеном круговороте ее желания. Пальцы Хита упорно трудились, пока наконец не освободили ее из плена. Поднявшись на ноги, держа на руках Люси, он поцеловал ее и понес на постель…
   – Я люблю тебя, Хит. Я люблю тебя… – Она крепче прижалась к нему. – Теперь я еще сильнее жалею о тех ночах, которые мы не провели вместе. – Ее рука безмятежно блуждала по его груди.
   – А я не жалею. Нам обоим было чему поучиться и над чем подумать.
   – Ты хочешь сказать, что не скучал по мне? – с притворным возмущением спросила Люси.
   – Успокойся, – сказал он, усмехнувшись, притягивая ее поближе к себе. – Да, черт возьми, я скучал по тебе. Почти все эти ночи я провел, уставившись в потолок или меряя шагами комнату. Но мне необходимо было это время, чтобы в одиночестве понять, каким же неисправимым дураком я был, когда ставил свою гордость выше любви.
   – Твою гордость?
   – В те недели после болезни я осознал, насколько сильно зависел от тебя. И это было невыносимо. – В его уверенном голосе вдруг промелькнула робость. – Я всегда считал, что мужчина должен обо всем заботиться сам и в любых ситуациях оставаться хозяином положения. И вдруг я полностью оказался в твоей власти, под твоим неусыпным контролем. Я не должен был взваливать на тебя тяжелейший груз своей обиды. Поэтому я решил отстраниться от тебя до тех пор, пока снова не смогу занять свое место.
   – Я, наверное, слишком уж ограничила твою свободу и не на шутку раскомандовалась. Но я боялась за тебя.
   – Нет, нет. Ты все делала очень правильно. Я знаю, через что тебе пришлось пройти. И видит Бог, я не такой уж дурак и по достоинству оценил твое мужество. Но с другой стороны, мужская гордость так уязвима, Син!
   – Я постараюсь не забывать об этом, – торжественно пообещала она, но вдруг вскрикнула, так как ей показалось, что он хотел пощекотать ее.
   – Что такое? – спросил он. – Я пытаюсь говорить с тобой о серьезных вещах, а ты…
   – Хит. – Она положила голову ему на грудь. – Теперь я с трудом верю, что когда-то между нами существовала непреодолимая пропасть, что я даже боялась близости с тобой.
   – Тогда мы не знали друг друга. И мне следовало быть более терпимым с тобой. В конце концов, это ведь я отнял тебя у Даниэля.
   – Но ты же влюбился в меня.
   – Правда. Но ты об этом тогда еще ничего не знала.
   – Это была случайность.
   – Но я до сих пор чувствую себя немного виноватым за то, каким способом я увел тебя у этого болвана Даниэля. Мне следовало бы придумать что-то более оригинальное. В то утро после пожара у Эмерсонов. Я знал, что если мне удастся скомпрометировать тебя поцелуем, это обязательно кто-нибудь увидит. И то, что это оказались Даниэль и Салли, было чистой случайностью.
   – Тебе незачем винить себя.
   – Ведь все, что я делал тогда, не было случайностью, я долго готовился к этому. А ты, ты даже не знала, что помогла мне осуществить мой план.
   – Я знала, что делала и чем рисковала, – спокойно сказала она. – И никто не заставлял меня идти искать тебя. А что касается всего того, что произошло позже, я ведь не сопротивлялась. Я сама хотела этого. И если бы это не произошло тогда, то все равно произошло бы рано или поздно.
   – Теперь я начинаю сожалеть, что не сделал этого за те два дня, когда мы впервые были вместе. Тогда для этого тем более не потребовалось никаких усилий.
   – Негодяй. Когда ты сумел подкрасться и надеть на меня панталоны?
   – И с тех пор при каждой нашей встрече я представлял тебя в них.
   – Вот уж действительно негодяй. – Люси улыбалась в темноте. – Всегда после этого ты так смотрел на меня, что я не могла не вспоминать те дни в твоем доме. Но даже если бы мы никогда больше не встретились с тобой, меня все бремя преследовал бы вопрос, а как это могло быть с тобой. А тебя никогда не интересовало это?
   – Если бы не интересовало, то сейчас мы не лежали бы в одной постели.
   Люси обвила руками его шею и прошептала:
   – Странно, как это судьба свела нас вместе?
   – Не стоит в этом деле отводить главенствующую роль судьбе, милочка. Я хотел быть с тобой с самого начала. Есть на свете люди, которые находят способ достичь желаемого, даже если судьба не слишком благосклонна к ним.
   Она поверила ему. Хит Рэйн был именно таким человеком.