Клыгин Александр Павлович. 33 мушкетёра и жемчужина дао

   – Что до меня, эта музыка не затрагивает, а только раздражает душу, – ответил кардинал. – Может быть, выпьем, Ваше Величество? За здоровье Короля?
   С этими словами кардинал взял с подноса два бокала и незаметно для Королевы сыпанул в один из них большую щепотку белого порошка.
   – Не могу отказаться от такого тоста! – сказала Королева, принимая бокал из рук кардинала. – Господа, у господина кардинала родился замечательный тост! – громко сказала Королева, привлекая внимание.
   – За здоровье Короля! – провозгласил кардинал.
   Выпили все, даже Скутер, которого цыгане и – особенно цыганки – откачали в предбаннике.
   – Благодарю вас, господин кардинал, – сказал Король, направляясь к Королеве.
   – Чёрт побери, Рошфор, отвлеки чем-нибудь Короля! – шепнул кардинал на ухо своему пиарщику. – Нельзя, чтобы он сказал что-либо Королеве раньше меня!
   Рошфор начал напряжённо думать, так как времени не оставалось, но тут на сцену вылетел Скутер и снова подскочил к органу. Кардинал вздохнул, но тут же рассудил, что лучшего момента не найти, и повернулся к Королеве. Действительно, в этот момент всё внимание публики было захвачено прыжками Скутера вокруг органа, даже Король приостановился, чтобы отпустить шуточку по этому поводу. Кардинал повернулся к Королеве и заметил по её лицу, что наркотик уже начал действовать.
   – Сейчас вам предстоит свидание с герцогом Бэкингемом, – шепнул кардинал на ухо Королеве. – Вы ведь так любите его, Ваше Величество.
   Одурманенная наркотиком Королева кивнула.
   – Вы так давно его не видели и ещё долгое время не увидите, – продолжал кардинал. – Пусть он оставит вам что-нибудь на память о себе, а вы оставите ему на память Жемчужину Дао. Вы меня поняли, Ваше Величество? Вы подарите на память герцогу Бэкингему Жемчужину Дао, верно?
   – Я так и сделаю, – кивнула Королева.
   – И ни слова Королю! – шепнул кардинал.
   – Ни слова! – кивнула Королева.
   – А теперь идите, потанцуйте с Его Величеством, – сказал кардинал, отпуская Королеву.
   Между тем к ним уже подошёл Король.
   – Ваше Величество! – сказала Королева, поглядев на Короля.
   – Да, дорогая? – спросил Король.
   – Ваше Величество, какое у вас величество! – воскликнула Королева и бросилась Королю на шею.
   Скутер сразу же понял настроение Их Величеств и врубил соответствующую музыку, кивнув барабанщику, который начал отбивать ритм. Таких танцев в Лувре не видели никогда – ни до, ни после этого случая. Король с Королевой начали танцевать в ритме, под который остальные подстроились далеко не сразу. А Скутер, который из этого ритма вообще никогда не выходил, понял, что Их Величества его поняли, снял штаны и начал бегать по сцене в плавках. Он ещё играл зубами на лютне и скрипке, потом схватил смычок, некоторое время размахивал им над головой, после чего швырнул смычок в зал. Попал смычок точно в глаз Рошфору. С дикими воплями, выражающими удовольствие от этой проделки, Херр Скутер подскочил к органу и начал играть на нём задницей. Кардинал был настолько близок к обмороку, что начал нюхать шампанское. Это не очень помогло, тогда он начал пить. Это помогло больше, и кардинал даже поймал пьяного Рошфора на странных и неприличных движениях. Поняв, что и сам теряет контроль над телом, кардинал схватил Рошфора за ухо и выволок из зала.
   Между тем в зал спустились цыгане, которые присоединились к общим танцам в бешеном ритме Скутера. Цыгане подыгрывали на бубнах, трещотках, скрипках и прочих национальных инструментах. Кроме того, они ещё и подпевали – это было не сложно, так как Скутер перешёл на нечленораздельные вопли. К удивлению пляшущей толпы активизировался театр теней – во всём зале погасили свечи, зажёгся фонарь с другой стороны занавеса, и на сцене появились тени двух воинов с мечами. Воины начали драться.
   Скутер, увидев это, завыл, схватил скрипку и начал играть на ней, но, видимо, перепутал скрипку с лютней, так как начал брать аккорды и переборы. Звук получился офигенный. Скутер, решив усугубить процесс, достал откуда-то деревянную щепку и начал использовать её как медиатор. Толпа уже давно была в восторге и не выходила из этого состояния. Лесли Нильсен, как почтенный сенцей на старости лет, отбивал чечётку. Пританцовывали даже мушкетёры, охранявшие зал. Да что там мушкетёры! Д’Артаньян, дежуривший в саду, услышав музыку, начал скакать по колючим кустам. И герцог Бэкингем, которого мадам Бонасье провела в дальнюю комнату, не смог противостоять ритму музыки – тоже начал отбивать стэп.
   Бросив скрипку, Скутер достал из-под рояля лезвие косы и ещё одну железяку и начал ритмично лупить ими друг об друга…
   В заключение со своим номером выступил королевский фокусник. Неожиданно все огни в зале погасли, кроме нескольких свечей на сцене. Погас даже театр теней, а в углу рядом со сценой взвился к потолку столб дыма, в котором вдруг ясно проступило лицо и фигура Короля Карла Великого.
   – Привидение! – взвыла толпа.
   – Не ругай меня, дедушка! – крикнул испуганный Король. – Я не разбазаривал бюджет!
   Одновременно с появлением привидения началась музыка – члены дзенской общины, расположившиеся на балконе над залом, дунули в свои храмовые трубы, которые они ещё днём притащили в Лувр. Каждая храмовая труба была огромной и чем-то напоминала рог невероятного животного, да и дунуть в такую трубу мог не каждый. Тем не менее, дзенские монахи дунули. Да как дунули!
   Раздавшийся звук и одновременное с ним появление привидения заставили толпу взвыть – кого-то от неожиданности, а кого-то и от ужаса. Начали бить барабаны, на сцену откуда-то выпрыгнули индейские воины и стали скакать вокруг призрака, исполняя под музыку свой шаманский танец. Увидев, что слишком напугал толпу призраком Карла Великого, фокусник убрал от своих зеркал портрет Короля и притащил на его место Скутера. Когда толпа увидела, как призрак исчез, а его место в дыму заняло трёхмерное изображение Скутера в плавках, все гости во главе с Королём дружно расхохотались, начали посвистывать и улюлюкать в такт индейским танцам. Храмовые трубы всё ещё выдавали невероятный звук, барабаны стучали, индейцы прыгали вокруг столба дыма, выкрикивая что-то типа «Хэйа-хэйа-хэйа-нахуэйа!» Херр Скутер под всё это дело начал петь очередную околесицу:

 
Я по улице шёл, тебя увидел и упал,
Не заметив даже лужу под ногами.
Проехала карета, обдала меня с головой,
Так замочил я, на фиг, своё оригами!
 

   Никто не понял, что такое оригами и как именно Скутер умудрился его замочить, но дальше текст был ещё более замысловатый:

 
Ты взглянула на меня,
Я головой об стену бьюсь от счастья.
Не узнаю себя -
Пишу стихи о прекрасном.
Ты – как луч света в болоте тёмном моей жизни,
Я люблю тебя за это, давай стартуем к новой жизни!
Пусть звёзды над нами плачут и смеются,
Пусть моря и океаны закипят, перевернутся.
Я буду с тобой, если ты меня захочешь,
И сто лет подряд тебе желать буду спокойной я ночи!
 

   Король, ничего не понявший из данной текстовки, шепнул на ухо Королеве:
   – Я посвящаю эту песню тебе, моя дорогая!
   При обычных обстоятельствах Королева бы задумалась, какую именно глупость он хотел этим сказать, но сейчас она была под кайфом от кардинальского порошка, поэтому ответила:
   – Спасибо, Луи, ты клёвый, ты супер!
   Король, вообще уже мало что понимавший, с восторгом воскликнул:
   – Слышали все, я – клёвый!
   Даже Скутер решил немного изменить припев и завопил:
   – Я клёвый! Она мне сказала, что я такой клёвый, большой и понтовый!
   – Хэйа-хэйа-хинаяна! – откликнулись индейцы.
   – Один за всех, и все за одного! – выкрикнул пьяный Лесли Нильсен, и его хором поддержали присутствующие и отсутствующие мушкетёры.
   – Даёшь мушкетёров! – гаркнул Скутер. – И ещё раз, все вместе!
   – Один за всех и все за одного! – крик потряс здание, чуть не разорвав барабанные перепонки кардиналу, которому и так было противно слушать мушкетёрский девиз, а в таком количестве децибелов, само собой, ещё противнее.
   Бал продолжался ещё некоторое время в том же духе. Херр Скутер прыгал по сцене, Жан-Мишель Вжарь вжаривал по роялю, пьяный Лесли Нильсен и цыгане отплясывали чечётку. Когда бал, наконец, кончился, пьяный Король шепнул на ухо одурманенной Королеве:
   – Пойдём в спальню, дорогая!
   – Я слишком устала, – ответила Королева. – И мне надо переодеться, снять драгоценности, ну, сам понимаешь.
   – Понимаю, – ответил Король. – Буду ждать тебя в спальне!
   – Скоро буду! – сказала Королева и удалилась в свои покои.

Реалити-шоу-подглядываютвсе!

   Между тем, кардинал с Рошфором, выследившие, в какой комнате сидит герцог Бэкингем, засели в соседней комнате с целью подслушать всё, о чём будут говорить герцог с Королевой. Кардинал собирался использовать Рошфора в качестве стенографистки, но пьяный Рошфор водил пером по бумаге с трудом, а вдобавок ещё и глупо хихикал.
   Герцог Бэкингем, сидевший в потайной комнате, слышал хихиканье за стеной, но решил, что это кто-то из мушкетёров продолжает праздновать с королевскими гувернантками. В это время Королева вошла в свою спальню, где её ждала мадам Бонасье.
   – Добрый вечер, Ваше Величество! – сказала мадам Бонасье. – Вас уже ждут.
   – Привет, Констанс! – воскликнула Королева, которая была не в себе. – Давай, веди меня к моему милому герцогу!
   – Тише, Ваше Величество! – прошептала мадам Бонасье. – Может, вам переодеться?
   – Нет времени, – ответила Королева, помня кардинальский гипноз. – Пошли!
   – Ну, как прикажете, Ваше Величество, – сказала мадам Бонасье и повела Королеву по тёмному коридору.
   Герцогу Бэкингему уже стало скучно, как вдруг – открылась дверь, и в комнату ввалилась Королева. Именно «ввалилась» – Королева упала на герцога, и ему пришлось приложить усилия, чтобы усадить свою даму сердца в кресло.
   – Ваше Величество, вы не в себе, – сказал герцог. – Может, я приду в другой раз?
   Кардинал за стеной многозначительно кашлянул, и герцог понял, что ему не просто не дадут прийти в другой раз, а даже не дадут уйти в этот.
   – Хотя нет, раз уж пришёл, надо пользоваться моментом, – громко произнёс герцог.
   Рошфор за стеной опять захихикал. Кардинал пнул его ногой. Рошфор перестал хихикать, зато начал икать.
   – Ваше Величество, я так рад вас видеть, я так ждал этой встречи… – герцог начал разводить романтический бред.
   – Ах, герцог, да оставьте вы все эти разговоры! – воскликнула Королева. – Ну, поцелуйте меня, что ли!
   – Я… э-э-э… – начал было герцог, но Королева сама схватила его и поцеловала в засос.
   Теперь захихикал уже кардинал. Рошфор снова икнул. Герцог вырвался из объятий Королевы и несколько минут нёс романтическую чушь, пока Королева снова его не атаковала. Рошфор пытался задержать дыхание, чтобы побороть икоту, но по пьяни ему это не удалось, – он снова захихикал и икнул одновременно. Кардинал снова пнул Рошфора, тот закашлялся.
   Свидание герцога Бэкингема с Королевой явно затянулось, и мадам Бонасье посчитала нужным постучать в дверь условным стуком, чтобы напомнить влюблённым о том, что пора закругляться. Рошфор, услышав стук, спросил пьяным голосом:
   – Кто там?
   Кардинал влепил ему пощёчину, и Рошфор воскликнул:
   – За что?!
   – Ваше Величество, вам уже пора, – шепнул Королеве герцог Бэкингем. – Бегите и не задерживайтесь!
   – Да погоди ты, я хочу остаться! – громко сказала Королева. – Ну, оставь мне что-нибудь на память!
   – Я, к сожалению, ничего с собой не прихватил, – попытался оправдаться герцог, но кардинал за стеной снова многозначительно кашлянул, а Рошфор крикнул:
   – Будьте здоровы! За здоровье! Ай!
   Последнее восклицание Рошфора было связано с тем, что кардинал надрал ему уши.
   – Я смею надеяться, что Ваше Величество примет от меня в дар этот перстень, – сказал герцог, снимая с пальца кольцо с изумрудом. – Храните эту вещь и помните обо мне!
   – О! А я подарю вам это ожерелье, – сказала Королева, снимая с шеи ожерелье с Жемчужиной Дао. – Надеюсь, вы тоже будете помнить обо мне, герцог.
   – Непременно, Ваше Величество, – сказал герцог Бэкингем, со вздохом принимая ожерелье и запихивая его в карман.
   – Ну что ж, мне, наверное, пора, – вздохнула Королева. – Меня ещё Король ждёт.
   – Да, вам пора, Ваше Величество! – сказала мадам Бонасье, заглядывая в комнату.
   – Ладно, герцог, я, пожалуй, пойду, – сказала Королева, выходя в коридор. – Констанс вас проводит.
   И Королева направилась в свою спальню. Король этой ночью был весьма разочарован, потому что Её Величество заснула мёртвым сном, как только доползла до кровати.

Герцогтоженедурак

   А герцог Бэкингем и мадам Бонасье тем временем благополучно выбрались из Лувра. У калитки герцога уже ждали. Его слуга нанял карету того самого извозчика, которого мадам Бонасье иногда угощала яблочным пирогом. В эту ночь извозчик согласился подвезти неизвестного мушкетёра за тройной тариф при условии не задавать лишних вопросов. Выйдя из Лувра, герцог Бэкингем достал из кармана конверт и всучил его мадам Бонасье со словами:
   – Её Величество сегодня была не в себе, поэтому я написал это письмо. Передайте письмо Её Величеству через пару дней, когда она окончательно придёт в себя. Спрячьте письмо подальше, за нами следят люди кардинала!
   – Не может быть! – воскликнула мадам Бонасье.
   – Тихо! – шепнул ей герцог. – Они выследили меня, но не арестовали только потому, что я согласился кое в чём им помочь. Если бы я не согласился, они бы всё провернули без меня. Это письмо – единственный способ расстроить коварные планы кардинала, спрячьте его и передайте Королеве, когда она придёт в себя, но только не раньше, вам понятно?
   – Конечно, – кивнула мадам Бонасье, пряча письмо. – Езжайте, герцог. Вас доставят до вашей квартиры, а завтра утром…
   – А завтра утром я покину Париж, – закончил герцог. – А в воскресенье я уже буду в Лондоне. Ну, а вам желаю счастливо оставаться. Будьте осторожны, я надеюсь, вы придумаете, что делать.
   – Обязательно, – кивнула мадам Бонасье. – Ну, езжайте!
   Герцог сел в карету, и карета умчалась в темноту парижских улиц. Мадам Бонасье отправилась обратно в Лувр. Вскоре кардиналу донесли, что операция прошла успешно. Пьяного Рошфора отправили отсыпаться.

Утровкоролевскойспальне

   Для мушкетёров похмелье наступило вместе с утром. И не только для мушкетёров, но и для их благородного сенцея Лесли Нильсена. Официально мушкетёры всё ещё охраняли Лувр.
   Д’Артаньян проснулся в колючих кустах. Первым делом он схватился за шпагу. Убедившись, что оружие на месте, наш герой успокоился. Правда, через пару секунд он снова встревожился и схватился за автограф герцога Бэкингема. Автограф тоже был на месте, и д’Артаньян снова заснул пьяным сном.
   Король был весьма огорчён, что Королева заснула сразу же после бала и праздник не получил продолжения в королевской спальне. Ее Величество между тем спала долго и проснулась только после полудня. Всё, что произошло вчера, с утра на свежую голову показалось ей страшным сном. Поворочавшись в кровати, она ощутила, что всё её королевское тело сильно болит. К счастью, в спальню сквозь открытое окно врывался свежий воздух, поэтому королевская голова Её Величества довольно быстро прояснилась. Королева Анна лежала в кровати, не в силах пошевелиться, пока в спальню не вошла Констанс Бонасье.
   – Доброе утро, Ваше Величество! – сказала она.
   Королева хотела что-то ответить, но речь ее получилась весьма нечленораздельной.
   – Я принесла вам зелёный чай, Ваше Величество, – сказала мадам Бонасье. – Выпейте, и вам станет легче. Это всего лишь похмелье.
   Королева, не без помощи мадам Бонасье сумела привстать и выпить чашку чая.
   – Боже мой, какой кошмар мне приснился! – тяжело вздохнула Королева, поставив чашку на поднос и снова откидываясь на подушки. – Мне приснилось, что меня загипнотизировал кардинал. Я вела себя как дура и отдала своё жемчужное ожерелье герцогу Бэкингему! Какой кошмар! Постой-постой, а ведь я и в самом деле должна была встретиться с герцогом! Ты не помнишь, как всё прошло?
   – Именно так, как вы только что описали, Ваше Величество, – ответила мадам Бонасье.
   – В каком смысле? – спросила Королева.
   – А в том, что вы были не в себе вчера вечером и отдали своё ожерелье герцогу, – ответила мадам Бонасье. – Я только не знала, что кардинал вас загипнотизировал, хотя и догадывалась.
   Королева малость обалдела, выражаясь благородным языком. Некоторое время Её Величество, обалдев, глядела в потолок, а потом тихо спросила у мадам Бонасье:
   – Так это что, был не сон?
   – К сожалению, нет, Ваше Величество, – ответила мадам Бонасье.
   – И я что, действительно отдала Бэкингему Жемчужину Дао? – спросила Королева.
   – К сожалению, да, Ваше Величество, – ответила мадам Бонасье.
   – Так, – сказала Королева, вставая с постели. – Всё ясно. У меня есть только один выход! Где у нас яд Клеопатры? Я помню, что куда-то прятала флакончик…
   – Погодите, Ваше Величество, не отчаивайтесь! – воскликнула мадам Бонасье. – Кажется, у нас есть шанс всё исправить!
   – Кажется или – действительно есть? – спросила Королева.
   – Ну… давайте посмотрим, – произнесла мадам Бонасье.
   – Что посмотрим? – спросила Королева.
   – Я не знаю… Он сказал, чтобы я показала вам это только после того, как вы придёте в себя, а я не знаю, вы уже пришли в себя или нет, Ваше Величество? – спросила растерянно мадам Бонасье.
   – Я вполне осознаю, что вчера ночью натворила глупостей и хочу покончить с собой, чтобы это исправить, – ответила Королева. – Так как, по-твоему, пришла я в себя или нет?
   – Полагаю, вы полностью пришли в себя, – кивнула мадам Бонасье.
   – Теперь говори, кто и что тебе приказал, – приказала Королева.
   – Милорд Бэкингем просил отдать вам это письмо, – сказала мадам Бонасье, доставая письмо и отдавая его Королеве.
   – Надо же, как интересно, – пробормотала Королева, распечатывая его.
   Некоторое время Её Величество читала письмо, потом смяла бумагу, на которой оно было написано, и сказала:
   – Лучше брось эту бумажку в камин.
   – Конечно, Ваше Величество, – сказала мадам Бонасье, взяв смятое письмо. – А что герцог предлагает?
   – Он пишет, что кардинал угрожал ему, после чего заставил взять Жемчужину Дао и уехать с ней в Англию, – ответила Королева. – Герцог уверяет, что Жемчужина ему не нужна, и он готов вернуть её, если я пришлю в Англию курьера.
   – Так это же здорово! – воскликнула мадам Бонасье. – Пошлём курьера, и через неделю-другую Жемчужина будет у нас.
   – Это верно, – согласилась Королева. – Вот только кто поедет в Англию? Люди кардинала пристально следят за всеми, кто переходит границу. А вдруг они перехватят нашего курьера?
   – Кажется, я знаю, кто мог бы поехать, – сказала мадам Бонасье.
   – И кто же? – спросила Королева.
   – Моему мужу как раз нечем заняться, – ответила мадам Бонасье. – И у меня есть веская причина отправить его куда подальше.
   – А он сможет пересечь границу? – спросила Королева. – Его вид не вызовет подозрений у людей кардинала?
   – Он настолько тупой, что они его не заподозрят, – улыбнулась мадам Бонасье.
   – Как же он доставит сюда Жемчужину, если он такой тупой? – спросила Королева.
   – Мне кажется, что он не настолько туп, чтобы доставить Жемчужину, – снова улыбнулась мадам Бонасье. – Но достаточно туп, чтобы не понять, что именно он везёт с собой.
   – Нормально, – пробормотала Королева. – Сойдёт. Только как же его пропустят во дворец?
   – Напишите какое-нибудь письмо герцогу, – ответила мадам Бонасье. – Мой муж передаст Бэкингему письмо, получит Жемчужину и отправится обратно.
   – Это хороший план, – воодушевилась Королева. – Только надо ещё подумать, что же именно написать.
   Взяв бумагу и чернила, Королева Анна написала:

   Дорогой мой герцог! Искренне сожалею о том, что случилось во время нашей последней встречи. Прошу вас простить меня и вернуть мою безделушку, которая, как вы сами говорите, вам ни к чему. За мной подарок, если, конечно, мы ещё встретимся.
   С любовью, Ваша Прекрасная Дама.

   Запечатав письмо, Королева отдала его мадам Бонасье.
   – Значит, теперь осталось решить лишь один вопрос, Ваше Величество? – спросила мадам Бонасье.
   – Какой вопрос? – переспросила Королева.
   – Деньги на дорогу, – ответила мадам Бонасье.
   – Деньги? – удивилась Королева. – Ах, да, деньги…
   Дело в том, что ни дворяне, ни члены королевских семей Европы никогда особенно не заботились о деньгах. Возможно, в 21 веке это прозвучит смешно и глупо, но для дворянина было неприлично даже думать о деньгах. Денег у дворян попросту не было! Владения, земля, крестьяне, драгоценности – все это было у каждого дворянина, и в этом не было ничего удивительного. А вот что касается денег… Зарабатывать деньги – таков был удел бедняков. Позже появилась банковская система, сделавшая рабами всех и вовлекшая человечество в бессмысленную долговую кабалу друг перед другом. Во времена же мушкетёров этой фигни просто не существовало. Поэтому ни д’Артаньян, собираясь в Париж, ни Королева, отправляя курьера в Англию, не имели понятия, где взять денег, когда те вдруг оказывались нужны. Так вот замечательно жили люди в те времена.
   – Надо признаться – денег у меня нет, – пробормотала Королева, немного помолчав.
   – Неужели совсем нет? – спросила мадам Бонасье. – Ну, должно же быть у вас хоть что-то… что-то ценное?
   – Ценное? – переспросила Королева. – Ах, да, конечно – мои драгоценности!
   Королева открыла свою шкатулку и достала кольцо с бриллиантом.
   – Думаю, это подойдёт, – сказала она. – Я не знаю, сколько точно стоит этот алмаз, но мне подарили его давным-давно, – тогда я ещё не была Королевой. Говорят, он стоит целое состояние.
   – Я уверена, что так оно и есть! – согласилась мадам Бонасье, рассматривая кольцо. – Ну что ж, Ваше Величество, теперь у нас есть письмо, есть курьер и есть деньги. Самое большее – через две недели Жемчужина Дао снова будет у вас.
   – Ура! – воскликнула Королева. – Спасибо тебе, Констанс! Ты меня спасла!
   – Ну, пока ещё не спасла, – засмущалась мадам Бонасье. – Но через неделю-другую у вас будет повод меня похвалить.
   – Хорошо-хорошо! – кивнула Королева. – Ну, а сейчас отправляйся к своему мужу, отдай ему письмо и кольцо, и пусть он сегодня же отправляется в Лондон!
   – Уже бегу, Ваше Величество! – сказала мадам Бонасье и бросилась претворять план в жизнь.

Из-зачеголюдиразводятся

   Месье Бонасье сидел дома, медленно отходя после своей недавней встречи с кардиналом. Утром к нему зашёл Рошфор. Он страдал от похмелья и попросил чего-нибудь выпить в обмен на новую дозу кардинальского наркотика. Кстати говоря, кардинал, опробовав наркотик на Королеве и убедившись, что он действует безотказно, уже приказал начать массовое производство этого белого порошка.
   Так вот, Рошфор получил от месье Бонасье пару бутылок вина и удалился опохмеляться в неизвестном направлении. А месье Бонасье получил свой наркотик и проворно проглотил его, запив чаем.
   К тому времени, как мадам Бонасье вернулась к себе домой с письмом Королевы и кольцом, у месье Бонасье как раз начался приход.
   – О, дорогая моя Констанс, как мило, что ты вернулась! – расхохотался месье Бонасье, увидев свою жену на пороге. – А ты знаешь, что я из-за тебя недавно угодил в Бастилию?
   – В Бастилию?! – ужаснулась мадам Бонасье. – Какой ужас! Но тебя ведь оттуда выпустили, значит, всё в порядке. Я предлагаю тебе отдохнуть от всей этой парижской канители. У меня есть для тебя одно маленькое поручение. Тебе нужно отправиться в Англию.
   – В Англию? – переспросил месье Бонасье. – Ну, нет, благодарю покорно, хватит с меня этих твоих штучек. Чего я такого не видел в Англии, что я уже видел в Бастилии?
   – Много интересного, – ответила мадам Бонасье. – Биг Бон, например. То есть, этот, Биг Бен. Понимаешь ли, надо доставить одно письмо…
   – О, нет, хватит с меня интриг! – воскликнул месье Бонасье. – Я в этом больше не участвую. Господин кардинал недавно меня просветил насчёт всего этого.
   – Ты что, беседовал с кардиналом? – воскликнула мадам Бонасье. – Как у тебя глупости хватило?!
   – Да никак! Это он и вытащил меня из Бастилии, – ответил месье Бонасье.
   – И в обмен на это ты теперь на него работаешь? – спросила мадам Бонасье.
   – Я оказываю ему маленькие услуги, – хихикнул месье Бонасье. – Вот, сегодня помог опохмелиться моему новому другу, графу Рошфору.
   – Графу Рошфору?! – воскликнула мадам Бонасье. – Так это он меня похитил!
   – Он самый, – кивнул месье Бонасье.
   – И он теперь твой друг? – спросила мадам Бонасье.
   – Угу, – кивнул месье Бонасье.
   – Ладно, я и так подумывала о разводе, – сказала мадам Бонасье. – Придётся ускорить этот процесс. Обращусь-ка я к моему адвокату.
   – Ну, и отлично! – воскликнул месье Бонасье. – Ну, и пожалуйста! А я обращусь к своему!
   С этими словами месье Бонасье вышел на улицу, громко хлопнув дверью.
   Мадам Бонасье села в кресло и тихо заплакала. Ей было плевать на своего мужа – теперь уже почти бывшего мужа. Но получалось, что из-за неё сорвётся план Королевы и герцога Бэкингема по возвращению Жемчужины Дао. Кардинал одержит победу. Странно сказать, но, одержав победу над месье Бонасье, кардинал тем самым одержал победу и над Королевой, и даже над Королём! Как тонко иногда переплетаются судьбы людей, казалось бы, ничем не связанных друг с другом. Причину искать в таких случаях бесполезно, потому что каждое событие имеет своей причиной другое событие, более раннее. И нет смысла обвинять кого-то конкретно в чём бы то ни было. «Когда б налево я пошёл, весь мир бы стал иным»… Но не будем сейчас впадать в солипсизм, хотя надо сказать, что солипсизм – вещь стоящая и что впадать в него иногда бывает очень даже полезно.