Клыгин Александр Павлович. 33 мушкетёра и жемчужина дао

   – Разрешите войти, господин д’Артаньян? – спросил Бонасье. – Мне бы хотелось поговорить с вами наедине.
   – Заходите, месье, – ответил д’Артаньян. – Планше, сгоняй-ка в магазин, купи хлеба, что ли, а то в доме жрать нечего.
   –На какие шиши, хозяин? – спросил Планше.
   – Ах, да, – ответил д’Артаньян, нащупывая в кармане кошелёк и попутно замечая, что тот почти опустел. – Вот, держи на хлеб.
   Д’Артаньян высыпал содержимое кошелька на ладонь, пересчитал мелочь и вручил её Планше.
   Планше вышел, а д’Артаньян предложил гостю присесть.
   – Благодарю вас, – сказал месье Бонасье, садясь на стул.
   Д’Артаньян, за неимением другой мебели, уселся на кровать.
   – И какое же дело привело вас ко мне? – спросил д’Артаньян.
   – Вы живёте у меня уже два месяца и, видимо, из-за неотложных дел на королевской службе ещё ни разу не заплатили за квартиру… – начал месье Бонасье.
   – О, понимаете ли, у меня, к сожалению, не имеется при себе наличных денег, но я со дня на день жду поступления на мой счёт в банке крупной суммы из Марселя, – попытался отвертеться д’Артаньян. – Я не говорил вам, что мне принадлежат целых две деревни под Марселем? У меня там большой дом, который мои слуги сейчас сдают туристам, – вы ведь знаете, сколько в Марселе туристов, месье Бонасье? Так вот, буквально через день-два на мой банковский счёт должна прийти крупная сумма денег, и как только она придёт, так я сразу же…
   – О, нет, я не смею торопить вас, господин д’Артаньян, – сказал Бонасье. – Более того, я хотел сказать вам, что если бы вы помогли мне в одном крайне сложном и запутанном деле, я вообще не стал бы брать с вас денег за квартиру – живите, сколько хотите, совершенно бесплатно.
   – Говорите, кого надо убить, – сказал д’Артаньян, привыкнув переходить сразу к делу, особенно, когда речь шла о халяве.
   – Я – человек мирный, – начал Бонасье. – Никогда не занимался военным делом и никогда… никогда не занимался политикой. Поэтому для того, чтобы выпутаться из той истории, в которую я оказался вовлечён, мне нужна помощь дворянина, военного, во всём этом разбирающегося.
   – Та-ак, – протянул д’Артаньян. – И что же это за история, в которую вы вляпались?
   – Понимаете ли, моя жена работает в Лувре, – ответил Бонасье.
   – Ваша жена? – переспросил д’Артаньян, вспомнив очаровательную мадам Констанс Бонасье. – Что, неужели у неё неприятности?
   – Вроде того, – ответил Бонасье. – Так вот, моя жена прислуживает Королеве. Зарплата у неё, правда, не настолько велика, как мне бы хотелось, но у меня ведь тоже есть свой малый бизнес, так что люди мы не бедные… Ну, так вот, мою жену похитили.
   – Похитили?! – воскликнул д’Артаньян. – Как так – похитили? Кому она могла понадобиться?
   – Я думаю, здесь замешаны не личные дела моей жены, а личные дела той, на кого она работает, – ответил Бонасье.
   – Вы имеете в виду… – д’Артаньян показал пальцем на потолок.
   – Именно это я и имею в виду, – кивнул Бонасье. – Жена иногда рассказывала мне кое-что о том, чем она занимается на службе. Так вот, она… ну, скажем так, она по мере сил устраняет проблемы своей госпожи.
   – Устраняет проблемы? – переспросил д’Артаньян. – А зачем же тогда мушкетёры?
   – Мушкетёры устраняют проблемы Короля, – ответил Бонасье. – А проблемы Королевы… чисто женские дела, одним словом, эти дела улаживают женщины – служанки Её Величества.
   – Ну, более-менее понимаю, – кивнул д’Артаньян. – И когда же была похищена ваша жена?
   – Вчера, – ответил Бонасье. – Она не вернулась вечером домой, а когда я пошёл в Лувр, мне сказали, что из дворца она вышла, но обратно не приходила, и домой не возвращалась. Утром она не пришла, я снова побежал в Лувр и забил тревогу. После этого я сделал вывод, что её похитили. Понимаете ли, жена моя очень боялась одного человека…
   – Какого человека? – спросил д’Артаньян.
   – Я не знаю его имени, но он дворянин, очень представительный, носит чёрный плащ, шляпу, на шее у него символ кардиналистов – раб, забитый палками… – начал Бонасье.
   – Погодите-ка, а нет ли у этого человека лёгкого шрама на виске? – перебил его д’Артаньян.
   – Есть, а откуда вы знаете? – спросил Бонасье.
   – Чёрт побери, так это он! – воскликнул д’Артаньян. – Сначала спёр у меня письмо, потом украл вашу жену! Чёрт возьми, этот вор наглеет прямо на глазах – начал воровать письма, а теперь женщин ворует! Я достану его из-под земли и покажу ему, где раки зимуют!
   – А, так вы его знаете? – спросил Бонасье.
   – Имя этого человека мне неизвестно, но именно он украл у меня письмо, которое я вёз в Париж в такой спешке, что чуть не загнал лошадь! – воскликнул д’Артаньян. – Что ж, если ваш враг в то же время и мой враг, то я с удовольствием окажу вам помощь. Ну, разумеется, если всё, что вы говорили про оплату за квартиру, остаётся в силе.
   – Конечно-конечно! Если вы вернёте мне жену, можете жить у меня совершенно бесплатно! – закивал Бонасье.
   – Отлично, господин Бонасье, я немедленно приступаю к поискам! – сказал д’Артаньян, подходя к окну. – Только сперва пообедаю, – добавил он, увидев из окна Планше, идущего домой с двумя буханками свежего хлеба.

Порошокгорячихпарней

   Пока д’Артаньян обедал, месье Бонасье арестовали. В дом завалилась толпа гвардейцев кардинала. Снизу послышался шум, но д’Артаньян вместо обычного геройства приказал Планше сидеть тихо и затаиться – видимо, трансалкогольные медитации научили его здравому смыслу. Судя по всему, гвардейцы обшарили дом, даже постучали в закрытую дверь д’Артаньяна. Ломать дверь они, правда, почему-то не стали, хотя д’Артаньян уже заготовил отмазку на тот случай, если к нему в комнату вдруг вломятся гвардейцы. Однако те благополучно покинули дом, оставив на первом этаже человек пять в качестве засады.
   Д’Артаньян возблагодарил судьбу за то, что из его квартиры можно было выбраться по пожарной лестнице, не попадаясь на глаза служителям кардинала. Этим путём он и отправил Планше за Атосом, Портосом и Арамисом. Планше бегал за ними довольно долго – и Атос, и Портос, и Арамис только начинали отходить после двухмесячной трансалкогольной медитации.
   Месье Бонасье между тем привезли в Бастилию и допросили. Во время допроса ему довелось познакомиться с необычайно интересным человеком, но обо всём по порядку.
   Кроме камер с заключёнными в Бастилии были ещё и лаборатории, но об этом мало кто знал. А учёных вместе с их лабораториями поселили в Бастилии после того, как один учёный нечаянно изобрёл порох и взорвал к чертям собачьим Королевскую Академию. Так вот, по коридору, ведущему в лаборатории, шёл человек в чёрном плаще с капюшоном, охраняемый пятью гвардейцами. Он направлялся в химическую лабораторию. Помещение лаборатории было захламлено склянками, пробирками, ретортами и маленькими пакетиками с какими-то порошками. Зайдя сюда, человек в капюшоне осмотрел нагромождение склянок на столе. Там что-то кипело, дымилось, перетекало из одной склянки в другую по стеклянным трубочкам, затем выпаривалось, кристаллизировалось, ну и так далее. В итоге всех этих манипуляций получался чистый белый порошок, который осторожно ссыпали в пакетик двое алхимиков.
   – Добрый день, господа, – сказал человек в капюшоне. – То, что я просил, готово?
   – Конечно, ваша светлость, – ответил старичок-учёный в белом халате. – Вот, извольте получить пакетик порошка. Название для этого вещества мы ещё не придумали, но его свойства мы уже испытывали сначала на крысах, потом на пленниках. Если маленькую щепотку порошка добавить в любой напиток и дать человеку выпить, человек сначала теряет контроль над собой, а потом… хе-хе… потом жертва выполнит любой ваш приказ. Это сильнейший наркотик, ваша светлость, он вызывает привыкание, и принимать его можно только в малых дозах.
   – Человек привыкает к наркотику с первой же дозы? – спросил человек в капюшоне.
   – С первой дозы – нет, – ответил учёный. – Конечно, когда действие порошка закончится, объект захочет ещё и испытает некоторую ломку, но она быстро пройдёт. Это что-то вроде… лёгкой депрессии.
   – А если принимать наркотик регулярно? – спросил человек в капюшоне.
   – Тогда объект становится вашим рабом на всю жизнь… хе-хе-хе, – проскрипел старичок-учёный. – Но если вам это надо… как бы сказать… для дамы сердца, то лучше это вещество не использовать.
   – Почему же? – мягко спросил человек в капюшоне.
   – Да толку не будет от такой дамы сердца, – ответил старичок. – У меня на этот случай отменный приворотный отвар есть. Хотите, покажу?
   – Нет, не стоит, – ответил человек в капюшоне. – За отваром я приду к вам в другой раз. Благодарю за порошок. И вот ваше вознаграждение.
   Человек в капюшоне вынул из складок плаща толстый кошелёк и бросил его старичку.
   – Благодарствую, – сказал старичок. – И всё-таки, зря вы не хотите взять приворотный отвар, штука отменная, надо только добавить в него…
   – И знать не хочу, – отрезал человек в капюшоне. – Скажи лучше, сколько доз в этом пакетике?
   – Доз на пять хватит, – ответил старичок. – По щепотке примерно на раз.
   – А ещё такого порошка сделать сможешь, если вдруг понадобится? – спросил человек в капюшоне.
   – Сделать можно, – кивнул старичок. – Рецепт несложный, почти все ингредиенты в наличии, а чего нет, так достать можно за хорошие деньги.
   – Отлично, – сказал человек в капюшоне. – Если возникнет необходимость, я повторю заказ.
   – Заходите, милости просим! – воскликнул старичок. – А отвар приворотный вам точно не понадобится?
   Но человек в капюшоне уже вышел в коридор.
   – На ком бы из пленников это испытать? – пробормотал человек в капюшоне, шагая по коридору.
   – Разрешите доложить, ваша светлость? – спросил один из гвардейцев, сопровождавших человека в капюшоне.
   – Говори, – ответил человек в капюшоне.
   – Только что привезли этого Бонасье, – доложил гвардеец. – Его уже допрашивают. Пока без пристрастия.
   – Неплохо, – пробормотал человек в капюшоне. – Пойдёмте-ка посмотрим. И принесите кто-нибудь бутылку шампанского.

Чтобывает,еслипитьскардиналом

   Месье Бонасье уже битый час отвечал на глупые вопросы по поводу похищения его жены. Наконец, дверь комнаты, в которой он сидел, открылась, и в комнату вошли пять гвардейцев, а с ними – уже знакомый нам незнакомец в капюшоне.
   – Как идёт допрос? – спросил неизвестный.
   – Никак, – ответил судья, допрашивавший Бонасье. – Несёт какую-то околесицу про человека со шрамом. Хотите сами его допросить?
   – А почему бы и нет? – сказал незнакомец. – Итак, месье… Бонасье, так вас, кажется, зовут?
   – Именно так, ваш благородье! – ответил Бонасье, весьма измученный допросом.
   – Где ваша жена? – спросил человек в плаще и капюшоне.
   – Её похитили, ваш благородье, – ответил Бонасье.
   – Кто и за что? – спросил человек в капюшоне.
   – Сторонники кардинала. За то, что моя жена работала на Королеву, – ответил Бонасье.
   – Ваша жена говорила вам о том, чем она занималась последние три дня? – спросил человек в капюшоне.
   – Ни слова, ваш благородье, – ответил Бонасье. – Я её уж два дня как не видел.
   – Понятно, – усмехнулось лицо под капюшоном. – Вы – честный человек, господин Бонасье. Вы свободны. Позвольте в благодарность за откровенность угостить вас шампанским.
   – Не стоит, – попытался возразить Бонасье.
   – Ну что вы, не отказывайтесь, это ведь от чистого сердца, – сказал незнакомец. – Ребята, принесите бутылку и два бокала!
   Гвардейцы внесли в комнату бутылку шампанского и бокалы, человек в капюшоне начал разливать напиток по бокалам.
   – У меня и вправду в горле пересохло от всех ваших допросов, – пробормотал Бонасье. – С удовольствием выпью с вами, господин.
   Разлив шампанское по бокалам, человек в капюшоне незаметно сыпанул в один из бокалов щепотку белого порошка. Этот бокал он и протянул месье Бонасье.
   – Выпьем за здоровье Короля? – спросил незнакомец.
   – С удовольствием! – воскликнул Бонасье, осушая бокал.
   Человек в капюшоне отпил пару глотков, не снимая капюшон.
   – Что-то меня, однако, в жар бросило, – пробормотал Бонасье секунд через двадцать. – И как-то мутнеет всё…
   – Надо же, как быстро, – пробормотал человек в капюшоне. – Отличный порошочек.
   – Вы что, меня отравили? – спросил Бонасье.
   – Ну что вы, ничего подобного, – ответил человек в капюшоне. – Я всего лишь хочу открыть вам глаза. Ваша жена – шпионка, изменница, она предала Короля и Францию, вступив в сговор с нашими врагами – англичанами.
   – Не может быть, – пробормотал Бонасье.
   – Её следует наказать, но мы пощадим её и будем следить за ней, чтобы она больше не наделала глупостей, – продолжал человек в капюшоне. – Вы ведь будете докладывать мне обо всём, что узнаете от своей жены, когда получите её назад?
   – Конечно, я буду докладывать, я буду приходить к вам и рассказывать всё! – воскликнул Бонасье. – Только куда мне приходить? Кто вы такой?
   – Я? – переспросил незнакомец в плаще и капюшоне. – Я – тот, перед кем трепещут целые народы, и даже короли со всеми их мушкетёрами и гвардейцами! Дворяне боятся меня и ненавидят, крестьяне отдают мне последние гроши, чтобы спасти свои души! Я – великий кардинал Ришелье!
   Кардинал резко сбросил плащ и предстал перед обалдевшим Бонасье в красной мантии и сияющим серебряным медальоном на груди. На медальоне, само собой, был изображён забитый палками раб, которому поклонялись все последователи кардинала, а также сам кардинал и Романский Поп. Под действием наркотика Бонасье показалось, что кардинал увеличивается в размерах, а его мантия колышется на ветру.
   – Великий кардинал! – крикнул Бонасье, повалившись в ноги кардинала. – Я сделаю всё, как вы скажете! Я каждый день буду выспрашивать Констанс и рассказывать всё вам! Нет, я даже записывать это буду, чтобы чего не забыть! Слава великому кардиналу!
   Кардинал немного поулыбался, глядя, как у него в ногах корчится никчемное существо, преданное ему всей своей жалкой душонкой.
   – Уведите его, – сказал, наконец, кардинал. – Доставьте туда, где взяли и оставьте там.
   – Спасибо вам! – заорал Бонасье, когда два гвардейца его выносили. – Да здравствует великий кардинал! Аминь! Слава великому кардиналу!
   – Да, – пробормотал кардинал, снова надевая плащ с капюшоном. – Порошочек отменный. Из этой пешки я сделал шпиона, а из Королевы… Из Королевы я ещё и не такое сделаю. Главное, чтобы она не набросилась на меня с подобными воплями, – добавил он, прислушиваясь к затихающим вдали крикам Бонасье.
   Выезжая из Бастилии в карете, кардинал заметил членов дзенской общины, которые разукрашивали стены крепости рисунками-граффити. Один саньясин попытался расписать и кардинальскую карету, но гвардейцы вовремя его отогнали. А пока гвардейцы отгоняли первого саньясина, второй подобрался к карете с другой стороны и написал на ней «Да здравствует Король, да сгинет кардинал!» Из-за этой надписи карету Ришелье долго не хотели пропускать в кардинальский дворец, благодаря чему едва не сорвался очередной гениальный план кардинала.

Новыеприключениячайника

   Д’Артаньян тем временем сидел дома и сквозь пол своей комнаты внимательно слушал, что вытворяют внизу гвардейцы, оставленные в засаде. Гвардейцы сначала уничтожили всю еду, какая только была в буфете Бонасье, и за одно только это голодный д’Артаньян готов был спуститься вниз и искрошить гвардейцев в капусту. Отобедав, гвардейцы начали пить чай и долго обсуждали достоинства и недостатки чайника с носиком. Д’Артаньян, слушая эту ерунду, чуть было не заснул в обнимку со шпагой. Однако он довольно быстро проснулся, услышав весьма необычные звуки – сначала скрипнула входная дверь, потом послышалась возня, звуки борьбы и женский крик:
   – Пустите, я хозяйка этого дома!
   – Так нам вас и надо! – ответил один из гвардейцев.
   Д’Артаньян вскочил на ноги.
   – Чёрт побери, где же эти три мушкетёрских алкоголика! – воскликнул он. – Придётся самому её спасать!
   С этими словами д’Артаньян открыл окно и выпрыгнул на улицу со второго этажа, даже не подумав воспользоваться пожарной лестницей. На его счастье внизу стоял зазевавшийся прохожий, на которого и приземлился д’Артаньян. Оба они отделались лёгкими синяками, после чего д’Артаньян вскочил, добежал до входной двери, резко рванул её на себя и заскочил внутрь. Внутри пятеро гвардейцев вязали мадам Бонасье.
   – Стоять именем Короля! – воскликнул д’Артаньян.
   Гвардейцы не послушались и двинулись на него. Д’Артаньян подумал о том, как вернуть на свою сторону эффект внезапности и крикнул:
   – Этим чайником пользовались гомики!
   Гвардейцы разом застыли, одного из них даже стошнило. Д’Артаньян сполна использовал эффект внезапности, заколов двух гвардейцев и оглушив остальных. Оглядевшись и поняв, что все гвардейцы лежат, д’Артаньян вспомнил, что надо бы развязать мадам Бонасье. Она сидела в кресле без сознания, а под ногами у неё валялся носовой платок, похожий на тот, которым пользовался Арамис. Д’Артаньян вспомнил о платке Арамиса и попутно подумал о том, что неприятности всегда начинаются с носового платка. Мысленно приготовившись к неприятностям, д’Артаньян освободил мадам Бонасье от веревок. Теперь нужно было привести её в чувство. Д’Артаньян решил действовать по старинке и поцеловал мадам Бонасье в губы. Старинное средство подействовало ничуть не хуже, чем нашатырь – мадам Бонасье тотчас же очнулась и влепила д’Артаньяну такую пощёчину, что он отлетел к камину и упал точно на чайник.
   – Да как вы смеете! – крикнула мадам Бонасье, вставая из кресла. – Ах, это вы, месье д’Артаньян! Спасибо, что спасли меня! Но всё-таки вы не имели права меня целовать! Хотя, признаться честно, целуетесь вы неплохо. А Камасутру мушкетёры не изучают?
   – Я её зачитал до дыр ещё в Марселе, – ответил д’Артаньян. – Знаете, сколько там деревенских дурочек, которые обожают тридцать вторую позу?
   – Хм-м, я предпочитаю двадцать третью, – сказала мадам Бонасье. – Правда, после замужества я так не развлекалась. У нас с девчонками в Лувре скучная жизнь, чтоб вы знали! Хуже, чем в гаремах восточных султанов – совершенно некому нас развлечь, и ходят вокруг одни евнухи! Ладно, так я о чём? Вы не видели тут…
   – Платок? – переспросил д’Артаньян. – Он под креслом. Надеюсь, никто из этих гвардейцев не успел использовать его по назначению.
   – Как хорошо, что платок цел и невредим! – воскликнула мадам Бонасье, запихивая платок в сумочку. – Значит так, мне нужно бежать в Лувр.
   – Вас же вроде как похитили? – спросил д’Артаньян.
   – Да, меня взяли в плен гвардейцы кардинала. Они долго меня допрашивали, я им ничего не сказала, – просто потому, что сама ничего не знаю. Меня отпустили, а теперь эти вот опять попытались меня схватить, – ответила мадам Бонасье, обводя рукой лежащих на полу в живописных позах гвардейцев. – Наверно, им нужен был платок. Спасибо большое, месье д’Артаньян, что задержали этот отряд гвардейцев, а теперь мне и вправду надо бежать в Лувр, пока за мной не прислали ещё парочку таких отрядов.
   – Позвольте мне хотя бы проводить вас, чтобы удостовериться, что всё будет в порядке, – сказал д’Артаньян.
   – А вы не боитесь снова столкнуться с гвардейцами кардинала? – спросила мадам Бонасье.
   – Я же мушкетёр! – гордо произнёс д’Артаньян. – Ну, почти. И я уже однажды победил их в стычке.
   – Хорошо, д’Артаньян, я доверяю вам, – сказала мадам Бонасье. – Проводите меня до Лувра, только не задавайте лишних вопросов.
   – Каких вопросов? – спросил д’Артаньян. – Например, чей это платок?
   – Вот именно, – ответила мадам Бонасье. – Хотя вам я могу сказать, что это мой платок.
   – Да ладно! Что я, шёлк не узнаю? – спросил д’Артаньян.
   – Ну да, платочек я спёрла из Лувра, – сказала мадам Бонасье. – Я вообще люблю шёлк. И люблю носить шёлковое бельё.
   – Вау! – сказал д’Артаньян и прислонился к стене, чтобы не упасть.
   – Потом помечтаешь. Проводи меня в Лувр, пока эти мудаки не очнулись! – воскликнула мадам Бонасье, хватая д’Артаньяна за руку и вытаскивая его на улицу.
   Д’Артаньян так замечтался, что только на улице пришёл в себя и догадался вложить шпагу в ножны. Уже стемнело. Планше всё ещё «бегал» за Атосом, Портосом и Арамисом, заставляя каждого из них просыпаться и опохмеляться.
   В небе светили звёзды, по улицам Парижа разъезжали частные извозчики. Д’Артаньян решил было остановить извозчика, но вовремя вспомнил, что у него кончились деньги. Поэтому до Лувра нашим героям пришлось идти пешком.
   – Пройдём через главный вход? – спросил д’Артаньян.
   – Нет, сзади есть калитка, через которую обычно ходим мы, служанки Королевы, – ответила мадам Бонасье. – Охранники там всегда нас пропускают.
   – Хорошо, – сказал д’Артаньян. – Доведу вас до калитки, а что потом?
   – А потом я пойду в Лувр, а вы вернётесь домой и уладите инцидент с гвардейцами, что же тут непонятного? – спросила мадам Бонасье.
   – В смысле, когда мы с вами снова увидимся? – спросил д’Артаньян.
   – Пока не знаю, – ответила мадам Бонасье. – Но обещаю, что наша с вами встреча очень скоро состоится. Ты точно знаешь наизусть всю Камасутру?
   – Клянусь честью! – воскликнул д’Артаньян. – Выучил её от корки до корки!
   – В таком случае, я позабочусь о том, чтобы мы обязательно встретились! – улыбнулась мадам Бонасье. – Ну что ж, вот мы и пришли. Мне пора, а вам лучше не показываться на глаза охранникам Лувра. И вообще, лучше бы вам обеспечить себе алиби на этот вечер, чтобы гвардейцы не могли доказать, что это вы их так здорово отделали.
   – Обязательно, – сказал д’Артаньян. – Так, здесь рядом особняк Лесли Нильсена. Зайду туда и обеспечу себе алиби.
   – Тогда до свидания, месье д’Артаньян, – сказала мадам Бонасье. – Я спешу уладить проблему Королевы, а вы, наверняка, спешите уладить проблемы Короля. Желаю вам в этом удачи.
   – И я вам тоже желаю удачи, – сказал д’Артаньян. – До свидания, Констанс!
   Мадам Бонасье на прощанье помахала ему рукой, прошла через калитку в Лувр и исчезла из поля зрения д’Артаньяна, растворившись среди деревьев королевского сада.

Липовоеалиби

   А д’Артаньян отправился в особняк Лесли Нильсена. Там он встретил Планше, Атоса, Портоса и Арамиса. Те уже побывали в доме Бонасье, нашли в прихожей пятерых лежачих гвардейцев и поспешили доложить об этом Лесли Нильсену, а заодно спросить, не упекли ли д’Артаньяна в Бастилию. Лесли Нильсен сам терялся в догадках, но тут появился д’Артаньян, который поспешил прояснить ситуацию.
   – Д’Артаньян, где вас черти носят? – спросил Атос, увидев д’Артаньяна. – Мы уж было подумали, что вас в Бастилию упекли! Кстати, наши дзенские монахи так стильно расписали стены Бастилии своими граффити, что я бы не отказался посидеть там какое-то время. Особенно, если изнутри такой же дизайн.
   – Нет, изнутри там пока скучно, как и раньше, – усмехнулся Лесли Нильсен. – Но я думаю, что ребята быстро это исправят, раз уж взялись за такое дело.
   – Д’Артаньян, вы, кажется, собирались рассказать, что с вами случилось, – заметил Портос.
   – Сначала обеспечьте мне алиби, – попросил д’Артаньян. – Мне нужны свидетели, готовые подтвердить, что сегодня в девять вечера меня не было дома и потому я не мог замочить гвардейцев кардинала.
   – Без проблем, – сказал Лесли Нильсен, перебирая бумаги на столе. – Передо мной как раз график дежурств. Сейчас запишем, что вы заменяли приболевшего Картуша. Именно в девять вечера, точнее – с шести вечера и до полуночи.
   – А я что, приболел? – спросил Картуш, заглядывая в кабинет.
   – А ты разве не в курсе? – удивился Лесли Нильсен.
   – Знаете, вы правы, что-то я покашливаю, кхе-кхе-кхе, – ответил Картуш. – Пойду-ка я лечиться.
   – Лечись, но завтра чтоб был здесь, – крикнул ему вдогонку Лесли Нильсен. – Скажем, что ты в реку упал и простудился. Ну что ж, д’Артаньян, рассказывайте, как вы дошли до жизни такой.
   – Я только что спас из лап гвардейцев кардинала служанку Королевы, – ответил д’Артаньян. – Она такая классная, я в неё сразу же влюбился, хоть она и замужем.
   – Ну, для настоящего мушкетёра это не помеха, – сказал Арамис. – Тут есть несколько фокусов, с помощью которых можно за один вечер очаровать любую женщину.
   – Правда? – спросил д’Артаньян. – И что же это за фокусы?
   – Ребята, потом про баб поговорите, – сказал Лесли Нильсен. – Вы мне лучше объясните, д’Артаньян, чего гвардейцам понадобилось от королевской служанки?
   – Она не просто служанка, сенцей, – начал д’Артаньян, но Лесли Нильсен прервал его:
   – Я понял, что ты в неё втюрился, но давай без лирики. Что с ней не так?
   – Она работает на Королеву, – ответил д’Артаньян. – Устраняет проблемы, как она сказала. Ну, что-то вроде того, чем занимаются мушкетёры для Короля.
   – А чем мы занимаемся для Короля? – спросил Портос.
   – Над кардиналом прикалываемся, – ответил Лесли Нильсен. – Да, я слышал про особое подразделение королевских гувернанток. Они все тщательно законспирированы, не хуже, чем агенты ЦРУ.
   – Кто? – спросил д’Артаньян.
   – Никто. Это я так, – пробормотал Лесли Нильсен. – Интересно, что понадобилось кардиналу от королевских гувернанток? Небось, опять заговор строят. Пойду-ка я в Лувр, может, чего нового и узнаю. Вы, д’Артаньян, идите в дозор, вам дадут плащ, будете замещать Картуша. И лучше стойте в дозоре всю ночь, да и вообще несколько дней вам было бы лучше не появляться дома.