Страница:
– Рошфор, ну и сволочь же ты! – воскликнул кардинал, пока д’Артаньян с Лесли Нильсеном его вязали.
– Спокойно, кардинал, мы вас доставим в Бастилию, – сказал Лесли Нильсен.
– Да, там специально для вас уже камеру оборудовали, – усмехнулся Король. – Мы так здорово разрисовали её хипповскими рисунками! А чтобы темнота не помешала вам наслаждаться этим произведением искусства, мы даже провели в Бастилию электричество!
– Не-е-е-ет!!! – заорал кардинал, но его уже волокли из зала дзенские монахи и люди Робин Гуда.
– Слушайте, а я и не знал, что Король с герцогом всё заранее спланировали! – воскликнул д’Артаньян.
– А я знал, – сказал Лесли Нильсен. – Но молчал.
– Герцог, а как же вы Франции очутились? – спросил д’Артаньян.
– Так я ж с музыкантами приехал, – ответил герцог.
– Робин, а ты как здесь? – спросил д’Артаньян у Робин Гуда, который держал кардинала на мушке своего лука, пока мушкетёры его вязали.
– Ну, д’Артаньян, не одному же тебе путешествовать в теле сновидения! – ответил Робин Гуд. – Я вот тоже решил попрактиковаться.
– Вау, ну ты даёшь! – воскликнул д’Артаньян.
– Робин, как здорово, что ты приехал! – воскликнул Картуш, только что вошедший в зал. – А я-то уже соскучился по твоим выходкам!
– Я не понял, а настоящих музыкантов – что, не привезли? – спросил д’Артаньян.
– Как же, привезли! – рассмеялся герцог. – Ребята, давайте начнём бал! Конферансье, объявляй!
Новыйсумасшедшийбал
Неhappyend
ИсцелениеПортоса
ЕщёразпроВенеруМилосскую
Осексеидругихподавляемыхжеланиях
СмертьгерцогаБэкингема
ВоскресениеАрамисаизмёртвых
– Спокойно, кардинал, мы вас доставим в Бастилию, – сказал Лесли Нильсен.
– Да, там специально для вас уже камеру оборудовали, – усмехнулся Король. – Мы так здорово разрисовали её хипповскими рисунками! А чтобы темнота не помешала вам наслаждаться этим произведением искусства, мы даже провели в Бастилию электричество!
– Не-е-е-ет!!! – заорал кардинал, но его уже волокли из зала дзенские монахи и люди Робин Гуда.
– Слушайте, а я и не знал, что Король с герцогом всё заранее спланировали! – воскликнул д’Артаньян.
– А я знал, – сказал Лесли Нильсен. – Но молчал.
– Герцог, а как же вы Франции очутились? – спросил д’Артаньян.
– Так я ж с музыкантами приехал, – ответил герцог.
– Робин, а ты как здесь? – спросил д’Артаньян у Робин Гуда, который держал кардинала на мушке своего лука, пока мушкетёры его вязали.
– Ну, д’Артаньян, не одному же тебе путешествовать в теле сновидения! – ответил Робин Гуд. – Я вот тоже решил попрактиковаться.
– Вау, ну ты даёшь! – воскликнул д’Артаньян.
– Робин, как здорово, что ты приехал! – воскликнул Картуш, только что вошедший в зал. – А я-то уже соскучился по твоим выходкам!
– Я не понял, а настоящих музыкантов – что, не привезли? – спросил д’Артаньян.
– Как же, привезли! – рассмеялся герцог. – Ребята, давайте начнём бал! Конферансье, объявляй!
Новыйсумасшедшийбал
– Итак! – объявил конферансье, выйдя на сцену. – Сейчас перед вами выступит лорд Блэкмор из… из… из… Англии!
На сцену вышел лорд Блэкмор со странной гитарой в руках.
– Из Блэкмора я, – сказал лорд Блэкмор. – Здравствуйте все! Мы сегодня сыграем для вас кельтскую музыку, которая объединяет не только англичан и французов, но вообще, кого она только не объединяет! Эй, ребята, вы электрическую машинку подключили?
– Всё готово, лорд Блэкмор, – ответил человек, водрузивший на сцену непонятный металлический ящик с щётками, каким-то колесом, шестерёнками и ручкой. – Сейчас подключим вашу гитару!
Лорд Блэкмор достал моток медной проволоки, привязал его одним концом к струнам своей гитары, а другим – к непонятному ящику.
– Со мной ещё цыганский табор, – сказал лорд Блэкмор. – Эй, цыгане, на сцену!
И на сцену выбежали цыгане, кельтские барды, ещё какие-то музыканты, дзенские монахи и люди Робин Гуда.
– Да будет музыка! – крикнул лорд Блэкмор.
И началась музыка. Сначала зазвучали духовые инструменты – флейты, дудки, гобой и волынка, на которой играл настоящий шотландский хайлендер в юбке. Д’Артаньян отметил, что в одежде такого фасона ему будет легко покорить парижских дам, ведь все они охотницы до приключений и не видели прежде горячих шотландских парней. Затем зазвучали гитары, а потом лорд Блэкмор активизировал свой инструмент. Выглядело это так – человек с металлическим ящиком начал крутить ручку, металлическое колесо закрутилось, задевая щётки… Лорд Блэкмор начал играть на гитаре, потом по струнам побежали искры. Гитара начала издавать совсем другой звук, а длинные волосы лорда Блэкмора встали дыбом. Несмотря на это, лорд продолжал играть. Гитара издавала настолько необычные звуки, что все гости дружно начали колбаситься. Барабанщик отбивал ритм, волынки, флейты, гитары и скрипки выводили сложные мелодии древних кельтских гимнов, а звук гитары лорда Блэкмора заставлял ритмично дёргаться даже бывших сторонников бывшего кардинала. Ясновидящие могли заметить, что аура лорда Блэкмора, которого било током, светилась всеми цветами радуги, как у существа, достигшего нирваны.
Искрящийся лорд Блэкмор выводил невероятные аккорды и сам прыгал по сцене, видимо, в такт ударам тока. Кто-то из музыкантов начал петь, приспособив ко всей этой музыке слова из девиза мушкетёров:
Все мушкетёры, а также Король, Королева и герцог Бэкингем дружно подпевали словам мушкетёрского девиза «All for one & one for all». Лорд Блэкмор играл на струнах гитары зубами, волосами и даже штанами – на качестве звука это нисколько не сказывалось, а лорда продолжало бить током. Впрочем, сам лорд Блэкмор уже привык к этим постоянным электрическим ударам и научился не обращать на них внимания ещё в начале своей карьеры гитариста. Скрипки и дудки начали выводить уже не кельтскую, а арабскую мелодию, но тем не менее, и звук волынки, и гитара лорда Блэкмора, и слова мушкетёрского девиза отлично ложились на арабскую музыку, как и на кельтскую. И в самом деле, музыка разных народов мира – настоящая музыка – всегда похожа в чём-то, в самом главном. В этот вечер, на этом балу нашлось место и индейским шаманам, и дзенским монахам, и людям Робин Гуда. Все дружно прыгали, скакали и веселились.
Ближе к утру д’Артаньян осмелился-таки подойти к Королеве и спросить:
– Ваше Величество, а вы не знаете, где мадам Бонасье?
– Она уже бывшая мадам Бонасье, – рассмеялась Королева. – У нас очень хорошие адвокаты по разводам.
– Это же замечательно! – воскликнул д’Артаньян. – Так где она?
– Она ждёт вас в доме на окраине Парижа, – ответила Королева. – Этот дом Констанс отсудила у бывшего мужа при разделе имущества. Она сказала, что вы знаете адрес.
– Ах, да, что-то я такое припоминаю про этот дом, – кивнул д’Артаньян. – Так значит, она ждёт меня там?
– Бегите и развлекайтесь, – кивнула Королева. – Наш бал скоро закончится, судя по состоянию лорда Блэкмора. Надеюсь, мы его откачаем. У нас вон и шаманы все здесь – на всякий случай.
– И привози в Париж своих друзей-мушкетёров, д’Артаньян, – сказал Король. – Устроим официальную церемонию в честь тридцать третьего мушкетёра. Герцог Бэкингем рассказал мне обо всех твоих подвигах, так что я уверен, ты заслужил носить мушкетёрский костюм.
– Спасибо огромное, Ваше Просветлейшество! – воскликнул д’Артаньян. – Ну, я побежал!
– Надеюсь, скоро увидимся, – крикнул Король ему вдогонку.
Бал между тем и в самом деле закончился. Три человека в резиновых костюмах подхватили вырубившегося лорда Блэкмора и отнесли его в сад, где специально для лорда выкопали яму. Не могилу, а яму, чтобы заземлился. Лорда положили в яму вместе с гитарой и электрической машинкой и оставили там заземляться. К вечеру следующего дня лорд Блэкмор вернулся из астрала, заземлился и отправился к Королю за гонораром. Король хотел пошутить, что уже заплатил, пока лорд был в отключке, но у лорда Блэкмора уже имелся большой опыт гастролей по всему миру, поэтому он помнил все доходы и расходы, даже когда был в отключке. Короче говоря, музыканты, герцог Бэкингем, Робин Гуд и его Men in Green благополучно вернулись в Лондон. Их телепортировал туда Будда Робин Гуд, у которого после просветления открылись невероятные способности, да ещё к тому же помог просветлённый Король-Солнце, сфокусировавший энергию Жемчужины.
Вот, казалось бы и всё, happy end. Однако произошли ещё некоторые события, о которых стоит рассказать.
На сцену вышел лорд Блэкмор со странной гитарой в руках.
– Из Блэкмора я, – сказал лорд Блэкмор. – Здравствуйте все! Мы сегодня сыграем для вас кельтскую музыку, которая объединяет не только англичан и французов, но вообще, кого она только не объединяет! Эй, ребята, вы электрическую машинку подключили?
– Всё готово, лорд Блэкмор, – ответил человек, водрузивший на сцену непонятный металлический ящик с щётками, каким-то колесом, шестерёнками и ручкой. – Сейчас подключим вашу гитару!
Лорд Блэкмор достал моток медной проволоки, привязал его одним концом к струнам своей гитары, а другим – к непонятному ящику.
– Со мной ещё цыганский табор, – сказал лорд Блэкмор. – Эй, цыгане, на сцену!
И на сцену выбежали цыгане, кельтские барды, ещё какие-то музыканты, дзенские монахи и люди Робин Гуда.
– Да будет музыка! – крикнул лорд Блэкмор.
И началась музыка. Сначала зазвучали духовые инструменты – флейты, дудки, гобой и волынка, на которой играл настоящий шотландский хайлендер в юбке. Д’Артаньян отметил, что в одежде такого фасона ему будет легко покорить парижских дам, ведь все они охотницы до приключений и не видели прежде горячих шотландских парней. Затем зазвучали гитары, а потом лорд Блэкмор активизировал свой инструмент. Выглядело это так – человек с металлическим ящиком начал крутить ручку, металлическое колесо закрутилось, задевая щётки… Лорд Блэкмор начал играть на гитаре, потом по струнам побежали искры. Гитара начала издавать совсем другой звук, а длинные волосы лорда Блэкмора встали дыбом. Несмотря на это, лорд продолжал играть. Гитара издавала настолько необычные звуки, что все гости дружно начали колбаситься. Барабанщик отбивал ритм, волынки, флейты, гитары и скрипки выводили сложные мелодии древних кельтских гимнов, а звук гитары лорда Блэкмора заставлял ритмично дёргаться даже бывших сторонников бывшего кардинала. Ясновидящие могли заметить, что аура лорда Блэкмора, которого било током, светилась всеми цветами радуги, как у существа, достигшего нирваны.
Искрящийся лорд Блэкмор выводил невероятные аккорды и сам прыгал по сцене, видимо, в такт ударам тока. Кто-то из музыкантов начал петь, приспособив ко всей этой музыке слова из девиза мушкетёров:
Мушкетёры под эту песню просто взвыли от восторга. Выпивший Лесли Нильсен снова отбивал чечётку. Звенели цыганские бубны, волынка и прочие духовые инструменты продолжали выдувать звуки гимна, а в центре всей этой музыкальной Вселенной скакал по сцене лорд Блэкмор, игравший свои невероятные аккорды и не обращавший ни малейшего внимания на ежеминутные удары электрического тока.
We’ll drink together
And when we drink, we drink together,
Not alone!
We’ll sing together
And when we sing, we sing together,
Not alone!
We’ll fight together
And when we fight, we fight together,
Not alone!
All for one and one for all
We’ll fight together
Yes, when we fight, we’ll fight together,
Not alone!
All for one and one for all
We’ll fight together
Yes, when we fight, we’ll fight together,
Not alone!
Все мушкетёры, а также Король, Королева и герцог Бэкингем дружно подпевали словам мушкетёрского девиза «All for one & one for all». Лорд Блэкмор играл на струнах гитары зубами, волосами и даже штанами – на качестве звука это нисколько не сказывалось, а лорда продолжало бить током. Впрочем, сам лорд Блэкмор уже привык к этим постоянным электрическим ударам и научился не обращать на них внимания ещё в начале своей карьеры гитариста. Скрипки и дудки начали выводить уже не кельтскую, а арабскую мелодию, но тем не менее, и звук волынки, и гитара лорда Блэкмора, и слова мушкетёрского девиза отлично ложились на арабскую музыку, как и на кельтскую. И в самом деле, музыка разных народов мира – настоящая музыка – всегда похожа в чём-то, в самом главном. В этот вечер, на этом балу нашлось место и индейским шаманам, и дзенским монахам, и людям Робин Гуда. Все дружно прыгали, скакали и веселились.
Ближе к утру д’Артаньян осмелился-таки подойти к Королеве и спросить:
– Ваше Величество, а вы не знаете, где мадам Бонасье?
– Она уже бывшая мадам Бонасье, – рассмеялась Королева. – У нас очень хорошие адвокаты по разводам.
– Это же замечательно! – воскликнул д’Артаньян. – Так где она?
– Она ждёт вас в доме на окраине Парижа, – ответила Королева. – Этот дом Констанс отсудила у бывшего мужа при разделе имущества. Она сказала, что вы знаете адрес.
– Ах, да, что-то я такое припоминаю про этот дом, – кивнул д’Артаньян. – Так значит, она ждёт меня там?
– Бегите и развлекайтесь, – кивнула Королева. – Наш бал скоро закончится, судя по состоянию лорда Блэкмора. Надеюсь, мы его откачаем. У нас вон и шаманы все здесь – на всякий случай.
– И привози в Париж своих друзей-мушкетёров, д’Артаньян, – сказал Король. – Устроим официальную церемонию в честь тридцать третьего мушкетёра. Герцог Бэкингем рассказал мне обо всех твоих подвигах, так что я уверен, ты заслужил носить мушкетёрский костюм.
– Спасибо огромное, Ваше Просветлейшество! – воскликнул д’Артаньян. – Ну, я побежал!
– Надеюсь, скоро увидимся, – крикнул Король ему вдогонку.
Бал между тем и в самом деле закончился. Три человека в резиновых костюмах подхватили вырубившегося лорда Блэкмора и отнесли его в сад, где специально для лорда выкопали яму. Не могилу, а яму, чтобы заземлился. Лорда положили в яму вместе с гитарой и электрической машинкой и оставили там заземляться. К вечеру следующего дня лорд Блэкмор вернулся из астрала, заземлился и отправился к Королю за гонораром. Король хотел пошутить, что уже заплатил, пока лорд был в отключке, но у лорда Блэкмора уже имелся большой опыт гастролей по всему миру, поэтому он помнил все доходы и расходы, даже когда был в отключке. Короче говоря, музыканты, герцог Бэкингем, Робин Гуд и его Men in Green благополучно вернулись в Лондон. Их телепортировал туда Будда Робин Гуд, у которого после просветления открылись невероятные способности, да ещё к тому же помог просветлённый Король-Солнце, сфокусировавший энергию Жемчужины.
Вот, казалось бы и всё, happy end. Однако произошли ещё некоторые события, о которых стоит рассказать.
Неhappyend
Начать конец нашего повествования можно хотя бы с того, что у кардинала всё-таки остались сторонники, которые решили отомстить за своего покровителя. Жители кардинальских деревень вовсе не были против того, чтобы сменить религию и перестать платить убийственные налоги, Романский Поп расстроился, что рухнула вся французская ветвь его религиозно-политической секты. Французы радовались, Рошфор ушёл медитировать в сад камней, и больше его никто не видел, хотя сад камней действительно обнаружился во дворе его особняка. Говорят, что Рошфор ушёл в нирвану, но проверить это пока никто не решился.
А д’Артаньян утром после бала поскакал на свидание к мадам Бонасье. Он без труда нашёл нужный дом, спешился, привязал лошадь к дереву и постучал в дверь. Когда прошло пять минут, а никто так и не открыл, д’Артаньян забеспокоился. Однако он решил не ломать дверь сразу (это было бы очень невежливо), а сначала заглянуть в окно. Поскольку все окна на первом этаже были закрыты изнутри ставнями, д’Артаньян полез на второй этаж по виноградным гроздьям, которые росли вдоль стены. Лезть по винограду было трудно, но д’Артаньян всё же добрался до окна и заглянул внутрь. Увидев открывшуюся перед ним картину, д’Артаньян вскрикнул от ужаса, выпустил из рук виноградную гроздь и, пролетев два этажа, брякнулся спиной на землю. Естественно, приземление было неприятным, однако ещё более неприятным было то, что наш герой увидел в окне. Нет, там не было трупа мадам Бонасье, как могут подумать читатели, не знакомые с оригиналом. Не было там и монстра из фильма «Крик», не было и Каспера, не было трёх зачарованных ведьм и прочей нечисти.
В комнате на втором этаже был обыкновенный разгром. Поняв, что произошло что-то не слишком приятное, д’Артаньян встал и всё-таки выломал дверь. Несмотря на то, что криминалист из нашего героя был никакой, он всё же заметил в комнате следы борьбы, а по обрывкам лоскутов одежды на лестнице понял, что здесь волокли сопротивляющееся тело. Выйдя на улицу и внимательно изучив следы на мягкой почве, д’Артаньян обнаружил свои следы, следы своей лошади, вмятину в том месте, где он выпал из окна, а также следы колёс кареты.
«Следы вполне свежие! – подумал д’Артаньян. – Значит, Констанс похитили недавно! Тогда получается, что если я прямо сейчас пущусь в погоню, то ещё успею нагнать похитителей».
Был в этом плане и один маленький просчёт – д’Артаньян не спал уже почти сутки. К счастью, его лошадь успела выспаться, пока хозяин дрыгал задницей на балу. Поэтому д’Артаньян приказал лошади скакать по следу, а сам заснул прямо в седле.
Когда д’Артаньян проснулся, лошадь всё ещё скакала, хотя следов колёс на дороге уже не было.
– Мы всё ещё по следу едем? – спросил д’Артаньян у лошади.
– И-го-го! – ответила лошадь.
– Я так понимаю, что это значит «да», – пробормотал д’Артаньян, после чего протёр глаза и огляделся.
Прямо по курсу был тот самый городок, где мушкетёры во время путешествия оставили Портоса.
А д’Артаньян утром после бала поскакал на свидание к мадам Бонасье. Он без труда нашёл нужный дом, спешился, привязал лошадь к дереву и постучал в дверь. Когда прошло пять минут, а никто так и не открыл, д’Артаньян забеспокоился. Однако он решил не ломать дверь сразу (это было бы очень невежливо), а сначала заглянуть в окно. Поскольку все окна на первом этаже были закрыты изнутри ставнями, д’Артаньян полез на второй этаж по виноградным гроздьям, которые росли вдоль стены. Лезть по винограду было трудно, но д’Артаньян всё же добрался до окна и заглянул внутрь. Увидев открывшуюся перед ним картину, д’Артаньян вскрикнул от ужаса, выпустил из рук виноградную гроздь и, пролетев два этажа, брякнулся спиной на землю. Естественно, приземление было неприятным, однако ещё более неприятным было то, что наш герой увидел в окне. Нет, там не было трупа мадам Бонасье, как могут подумать читатели, не знакомые с оригиналом. Не было там и монстра из фильма «Крик», не было и Каспера, не было трёх зачарованных ведьм и прочей нечисти.
В комнате на втором этаже был обыкновенный разгром. Поняв, что произошло что-то не слишком приятное, д’Артаньян встал и всё-таки выломал дверь. Несмотря на то, что криминалист из нашего героя был никакой, он всё же заметил в комнате следы борьбы, а по обрывкам лоскутов одежды на лестнице понял, что здесь волокли сопротивляющееся тело. Выйдя на улицу и внимательно изучив следы на мягкой почве, д’Артаньян обнаружил свои следы, следы своей лошади, вмятину в том месте, где он выпал из окна, а также следы колёс кареты.
«Следы вполне свежие! – подумал д’Артаньян. – Значит, Констанс похитили недавно! Тогда получается, что если я прямо сейчас пущусь в погоню, то ещё успею нагнать похитителей».
Был в этом плане и один маленький просчёт – д’Артаньян не спал уже почти сутки. К счастью, его лошадь успела выспаться, пока хозяин дрыгал задницей на балу. Поэтому д’Артаньян приказал лошади скакать по следу, а сам заснул прямо в седле.
Когда д’Артаньян проснулся, лошадь всё ещё скакала, хотя следов колёс на дороге уже не было.
– Мы всё ещё по следу едем? – спросил д’Артаньян у лошади.
– И-го-го! – ответила лошадь.
– Я так понимаю, что это значит «да», – пробормотал д’Артаньян, после чего протёр глаза и огляделся.
Прямо по курсу был тот самый городок, где мушкетёры во время путешествия оставили Портоса.
ИсцелениеПортоса
«Ах, да! – подумал д’Артаньян. – Мне же Король приказал вернуть в Париж Атоса, Портоса и Арамиса! Так что это очень кстати, что я здесь оказался».
Д’Артаньян остановился у трактира, приказал слуге покормить лошадь, а сам зашёл в трактир.
– Доброе утро, али вечер? – заговорил д’Артаньян, подходя к хозяину этого заведения. – Вы меня помните?
– Кажется, я вас припоминаю, – сказал трактирщик. – Вы, наверно, ищете господина Портоса?
– Точно, его! – кивнул д’Артаньян. – А он что, здесь?
– Да, месье, господин Портос поправляется в нашей гостинице после ранения, – ответил трактирщик.
– Какого ранения? – спросил д’Артаньян. – Вы извините, я два дня не спал и ничего не соображаю.
– Помните, тогда здесь был какой-то неизвестный месье, который вызвал на дуэль господина Портоса? – спросил трактирщик.
– Это помню, – кивнул д’Артаньян. – А потом мы уехали.
– Так вот, поединок у них продолжался долго, – объяснил трактирщик. – Но, в конце концов, тот неизвестный месье очень сильно ранил господина Портоса – проткнул практически насквозь. Потом они о чём-то поговорили, тот незнакомец помог господину Портосу добраться до постели и уехал.
– А что Портос? – спросил д’Артаньян.
– Наш местный лекарь его вылечил, – ответил трактирщик. – И господин Портос идёт на поправку. Он всё ещё живёт наверху, во второй комнате. Можете подняться к нему – дверь найдёте без труда.
– Ясно, – сказал д’Артаньян. – Я пошёл. Где тут у вас лестница?
Не без труда найдя лестницу, д’Артаньян поднялся на второй этаж и ввалился в комнату Портоса. Тот лежал на кровати, играл сам с собой в шахматы и, естественно, выигрывал.
– Привет, Портос! – сказал д’Артаньян, входя в комнату.
– А, д’Артаньян, вот и ты! – сказал Портос. – Шах и мат, я выиграл! Приятно играть с достойным соперником. Да, кстати, как там ваша Жемчужина?
– А.., всё в порядке, – сказал д’Артаньян. – Жемчужина у Короля, Король помирился с герцогом Бэкингемом, Робин Гуд стал Буддой. Всё хорошо.
– А чего ты тогда такой кислый? – спросил Портос.
– Констанс похитили, – ответил д’Артаньян. – И я второй день не сплю по-человечески. То есть, заснул сегодня по дороге сюда, сидя на лошади.
– Да, выглядишь ты неважно, – кивнул Портос, вставая. – Присядь, отдохни.
– Спасибо, – сказал д’Артаньян, садясь на кровать.
– Ну, и какие у нас планы на будущее? – спросил Портос. – Будут новые задания, поручения или что-то в этом роде?
– Сейчас нам всем надо вернуться в Париж, – ответил д’Артаньян. – Осталось только найти Арамиса и Атоса, которые тоже остались в провинции.
– А с ними что? – спросил Портос.
– Арамис ранен. На Атоса тоже напали, но думаю, он отделался даже без лёгкого испуга, – ответил д’Артаньян.
– Значит, всё в порядке? – спросил Портос.
– Угу, – ответил д’Артаньян. – Портос, ты можешь сейчас ехать на лошади?
– Могу, – кивнул Портос.
– Тогда собирай вещи, а я пока посплю, – сказал д’Артаньян.
– Одна проблема – мне по счёту надо заплатить, – сказал Портос.
– Не вопрос, у меня полмешка золота еще осталось, – ответил д’Артаньян, упал на кровать и вырубился.
Д’Артаньяна разбудили крики:
– Где господин д’Артаньян, я должен немедленно его найти!
По голосу д’Артаньян понял, что кричит Планше.
– Не ори, я здесь! – крикнул д’Артаньян, не открывая глаз. – Дай поспать, дурень!
– Господин д’Артаньян, как же я рад, что нашёл вас! – воскликнул Планше, влетая в комнату. – Вы ведь из Парижа уехали, а меня-то забыли! К счастью, сенцей ваш, месье Нильсен, сказал, что вы поехали за господами мушкетёрами. Я вас еле нагнал, хозяин!
Д’Артаньян открыл глаза.
– Похоже, я, наконец, выспался, Планше, – сказал он. – Дело в том, что мадам Бонасье похитили. И я еду её освобождать.
– А я думал, вы сюда за господином Портосом приехали, – сказал Планше.
– Похоже, Констанс везли по этой же дороге, – сказал д’Артаньян. – Моя лошадь взяла след. Это облегчает нам задачу.
– Как это лошадь могла взять след? – спросил Планше. – Она же не собака.
– А моя – взяла след, – сказал д’Артаньян. – Ты не знаешь, Портос уже собрался?
– Да, они там с трактирщиком счёт оспаривают, – ответил Планше.
– Пойду к ним и расплачусь, – сказал д’Артаньян. – А то они до ночи проспорят.
Д’Артаньян остановился у трактира, приказал слуге покормить лошадь, а сам зашёл в трактир.
– Доброе утро, али вечер? – заговорил д’Артаньян, подходя к хозяину этого заведения. – Вы меня помните?
– Кажется, я вас припоминаю, – сказал трактирщик. – Вы, наверно, ищете господина Портоса?
– Точно, его! – кивнул д’Артаньян. – А он что, здесь?
– Да, месье, господин Портос поправляется в нашей гостинице после ранения, – ответил трактирщик.
– Какого ранения? – спросил д’Артаньян. – Вы извините, я два дня не спал и ничего не соображаю.
– Помните, тогда здесь был какой-то неизвестный месье, который вызвал на дуэль господина Портоса? – спросил трактирщик.
– Это помню, – кивнул д’Артаньян. – А потом мы уехали.
– Так вот, поединок у них продолжался долго, – объяснил трактирщик. – Но, в конце концов, тот неизвестный месье очень сильно ранил господина Портоса – проткнул практически насквозь. Потом они о чём-то поговорили, тот незнакомец помог господину Портосу добраться до постели и уехал.
– А что Портос? – спросил д’Артаньян.
– Наш местный лекарь его вылечил, – ответил трактирщик. – И господин Портос идёт на поправку. Он всё ещё живёт наверху, во второй комнате. Можете подняться к нему – дверь найдёте без труда.
– Ясно, – сказал д’Артаньян. – Я пошёл. Где тут у вас лестница?
Не без труда найдя лестницу, д’Артаньян поднялся на второй этаж и ввалился в комнату Портоса. Тот лежал на кровати, играл сам с собой в шахматы и, естественно, выигрывал.
– Привет, Портос! – сказал д’Артаньян, входя в комнату.
– А, д’Артаньян, вот и ты! – сказал Портос. – Шах и мат, я выиграл! Приятно играть с достойным соперником. Да, кстати, как там ваша Жемчужина?
– А.., всё в порядке, – сказал д’Артаньян. – Жемчужина у Короля, Король помирился с герцогом Бэкингемом, Робин Гуд стал Буддой. Всё хорошо.
– А чего ты тогда такой кислый? – спросил Портос.
– Констанс похитили, – ответил д’Артаньян. – И я второй день не сплю по-человечески. То есть, заснул сегодня по дороге сюда, сидя на лошади.
– Да, выглядишь ты неважно, – кивнул Портос, вставая. – Присядь, отдохни.
– Спасибо, – сказал д’Артаньян, садясь на кровать.
– Ну, и какие у нас планы на будущее? – спросил Портос. – Будут новые задания, поручения или что-то в этом роде?
– Сейчас нам всем надо вернуться в Париж, – ответил д’Артаньян. – Осталось только найти Арамиса и Атоса, которые тоже остались в провинции.
– А с ними что? – спросил Портос.
– Арамис ранен. На Атоса тоже напали, но думаю, он отделался даже без лёгкого испуга, – ответил д’Артаньян.
– Значит, всё в порядке? – спросил Портос.
– Угу, – ответил д’Артаньян. – Портос, ты можешь сейчас ехать на лошади?
– Могу, – кивнул Портос.
– Тогда собирай вещи, а я пока посплю, – сказал д’Артаньян.
– Одна проблема – мне по счёту надо заплатить, – сказал Портос.
– Не вопрос, у меня полмешка золота еще осталось, – ответил д’Артаньян, упал на кровать и вырубился.
Д’Артаньяна разбудили крики:
– Где господин д’Артаньян, я должен немедленно его найти!
По голосу д’Артаньян понял, что кричит Планше.
– Не ори, я здесь! – крикнул д’Артаньян, не открывая глаз. – Дай поспать, дурень!
– Господин д’Артаньян, как же я рад, что нашёл вас! – воскликнул Планше, влетая в комнату. – Вы ведь из Парижа уехали, а меня-то забыли! К счастью, сенцей ваш, месье Нильсен, сказал, что вы поехали за господами мушкетёрами. Я вас еле нагнал, хозяин!
Д’Артаньян открыл глаза.
– Похоже, я, наконец, выспался, Планше, – сказал он. – Дело в том, что мадам Бонасье похитили. И я еду её освобождать.
– А я думал, вы сюда за господином Портосом приехали, – сказал Планше.
– Похоже, Констанс везли по этой же дороге, – сказал д’Артаньян. – Моя лошадь взяла след. Это облегчает нам задачу.
– Как это лошадь могла взять след? – спросил Планше. – Она же не собака.
– А моя – взяла след, – сказал д’Артаньян. – Ты не знаешь, Портос уже собрался?
– Да, они там с трактирщиком счёт оспаривают, – ответил Планше.
– Пойду к ним и расплачусь, – сказал д’Артаньян. – А то они до ночи проспорят.
ЕщёразпроВенеруМилосскую
Д’Артаньян, Портос и двое слуг поскакали по знакомой дороге. Правда, на этот раз им не угрожали гвардейцы кардинала и прочие опасности.
– Так значит, сенцей обещал сделать тебя мушкетёром? – спросил Портос. – Тридцать третьим?
– Угу, – кивнул д’Артаньян. – У них там насчёт меня было какое-то пророчество. Ну, что я в кабинете сенцея Афродиту разобью и ещё что-то там. Про Жемчужину, наверно.
– Так эту Афродиту Дюмон вроде бы обратно склеил? – спросил Портос.
– Склеил, – ответил д’Артаньян. – Китайским клеем. У неё после этого руки отвалились.
– И чего теперь? – спросил Портос.
– И теперь стоит у сенцея Афродита без рук, – ответил д’Артаньян. – Ждём, пока от неё ещё что-нибудь отвалится.
– Оригинально, – пробормотал Портос. – А что, кардинала, значит, вот просто так взяли и повязали? И что, их религию у нас теперь запретят?
– Ну, повязали его не просто так, а по приказу Короля, – ответил д’Артаньян. – Так что недовольных вроде бы нет. А с другой стороны…
– А что с другой стороны? – спросил Портос.
– А с другой стороны, Констанс-то кто-то похитил, – ответил д’Артаньян. – А кто это мог сделать кроме сторонников кардинала, недовольных тем, что я с помощью Констанс взял да и вернул на место Жемчужину?
– Действительно, – кивнул Портос. – Значит, у кардинала остались сторонники? Рошфор, наверно, хулиганит.
– Нет, Рошфор признал себя буддистом. У него нашли сад камней и оставили его в покое, – ответил д’Артаньян. – Говорят, он сейчас медитирует на своих камнях. Так что с этой стороны можно быть спокойным. А кстати, Ришелье посадили в специально разрисованную камеру в Бастилии! Ну, там, море, Солнце, цветочки, бабочки, хиппи, пацифистские знаки… Представляешь, что сейчас с кардиналом творится? Король говорил, что специально для него в Бастилию ещё и электричество провели. То есть, теперь у него в камере великолепное освещение. Это чтобы роспись всегда видно было.
– Представляю, – рассмеялся Портос. – Должно быть, ему сейчас очень весело.
– А ты представь, как весело его тюремщикам! – сказал д’Артаньян, и мушкетёры дружно расхохотались.
– Так значит, сенцей обещал сделать тебя мушкетёром? – спросил Портос. – Тридцать третьим?
– Угу, – кивнул д’Артаньян. – У них там насчёт меня было какое-то пророчество. Ну, что я в кабинете сенцея Афродиту разобью и ещё что-то там. Про Жемчужину, наверно.
– Так эту Афродиту Дюмон вроде бы обратно склеил? – спросил Портос.
– Склеил, – ответил д’Артаньян. – Китайским клеем. У неё после этого руки отвалились.
– И чего теперь? – спросил Портос.
– И теперь стоит у сенцея Афродита без рук, – ответил д’Артаньян. – Ждём, пока от неё ещё что-нибудь отвалится.
– Оригинально, – пробормотал Портос. – А что, кардинала, значит, вот просто так взяли и повязали? И что, их религию у нас теперь запретят?
– Ну, повязали его не просто так, а по приказу Короля, – ответил д’Артаньян. – Так что недовольных вроде бы нет. А с другой стороны…
– А что с другой стороны? – спросил Портос.
– А с другой стороны, Констанс-то кто-то похитил, – ответил д’Артаньян. – А кто это мог сделать кроме сторонников кардинала, недовольных тем, что я с помощью Констанс взял да и вернул на место Жемчужину?
– Действительно, – кивнул Портос. – Значит, у кардинала остались сторонники? Рошфор, наверно, хулиганит.
– Нет, Рошфор признал себя буддистом. У него нашли сад камней и оставили его в покое, – ответил д’Артаньян. – Говорят, он сейчас медитирует на своих камнях. Так что с этой стороны можно быть спокойным. А кстати, Ришелье посадили в специально разрисованную камеру в Бастилии! Ну, там, море, Солнце, цветочки, бабочки, хиппи, пацифистские знаки… Представляешь, что сейчас с кардиналом творится? Король говорил, что специально для него в Бастилию ещё и электричество провели. То есть, теперь у него в камере великолепное освещение. Это чтобы роспись всегда видно было.
– Представляю, – рассмеялся Портос. – Должно быть, ему сейчас очень весело.
– А ты представь, как весело его тюремщикам! – сказал д’Артаньян, и мушкетёры дружно расхохотались.
Осексеидругихподавляемыхжеланиях
Тем временем в Англии миледи находилась под арестом в своём родовом замке, – точнее, в родовом замке своего бывшего мужа, который отравился бледными поганками и оставил всё своё богатство супруге. Так вот – миледи сидела в тюрьме, и её охранял офицер по имени Фелтон, полный идиот, по виду бесчувственный робот или оживший Пиноккио.
Миледи из опыта общения с кардиналом и его зомби вынесла убеждение, что нет ничего легче, чем манипулировать человеком, который всю жизнь себя ограничивает. И это действительно так и есть. Дело в том, что если человек в течение всей жизни подавляет какие-либо свои желания – будь то сексуальные желания, жажда власти или жажда насилия – эти желания становятся сильнее. С каждым днём такому человеку всё труднее подавлять их. И в один прекрасный день он просто «взрывается» изнутри.
Поэтому французский Король и его дзен-буддисты учили людей следовать своим желаниям. Ибо – когда человек реализует свои желания (пусть даже самые идиотские) целиком и полностью, он освобождается от них! В итоге человеку становится скучно, когда он осознаёт, что все желания реализованы, всё в этой жизни сделано, ничего больше не хочется. Именно в таком состоянии человек способен стремиться только лишь к нирване и просветлению. Вот так и живут дзен-буддисты.
Кардинал же с Романским Попом построили свою религиозную секту на совершенно противоположном принципе, который звучит примерно так: «Реализовывать желания – грех, но если будешь служить нам, мы позволим тебе реализовать некоторые свои желания и при этом не чувствовать себя виноватым. И даже грехи отпустим».
Одним словом, миледи довольно быстро раскусила Фелтона. В нём было столько подавленных желаний, и он так кипел изнутри, что достаточно было лишь чуть-чуть надавить на него, чтобы он взорвался. И миледи надавила! В первый день она как бы невзначай порвала платье и показала Фелтону все свои прелести. Он нашёл ей другое платье и, перепугавшись, что не сможет себя сдержать, выбежал из её комнаты.
На следующий день миледи закатила истерику с неудачной попыткой самоубийства, потом долго жаловалась Фелтону на жизнь, как бы невзначай сопровождая свои жалобы томными вздохами и попытками прижаться к нему всем телом. На третий день Фелтон не выдержал. Как ни крути, а природа брала своё, и всё закончилось бурным сексом, во время и после которого миледи, обладая гипнотическим даром, внушила Фелтону много такого, что он раз и навсегда стал её послушным рабом.
Всё-таки секс – поразительная вещь! С его помощью люди по всему миру и во все времена добивались потрясающих результатов. А если совместить секс с гипнозом и психологическим давлением, как это сделала миледи… Да! Одним словом, наворотить можно много чего. Учитесь у миледи, товарищи!
Миледи из опыта общения с кардиналом и его зомби вынесла убеждение, что нет ничего легче, чем манипулировать человеком, который всю жизнь себя ограничивает. И это действительно так и есть. Дело в том, что если человек в течение всей жизни подавляет какие-либо свои желания – будь то сексуальные желания, жажда власти или жажда насилия – эти желания становятся сильнее. С каждым днём такому человеку всё труднее подавлять их. И в один прекрасный день он просто «взрывается» изнутри.
Поэтому французский Король и его дзен-буддисты учили людей следовать своим желаниям. Ибо – когда человек реализует свои желания (пусть даже самые идиотские) целиком и полностью, он освобождается от них! В итоге человеку становится скучно, когда он осознаёт, что все желания реализованы, всё в этой жизни сделано, ничего больше не хочется. Именно в таком состоянии человек способен стремиться только лишь к нирване и просветлению. Вот так и живут дзен-буддисты.
Кардинал же с Романским Попом построили свою религиозную секту на совершенно противоположном принципе, который звучит примерно так: «Реализовывать желания – грех, но если будешь служить нам, мы позволим тебе реализовать некоторые свои желания и при этом не чувствовать себя виноватым. И даже грехи отпустим».
Одним словом, миледи довольно быстро раскусила Фелтона. В нём было столько подавленных желаний, и он так кипел изнутри, что достаточно было лишь чуть-чуть надавить на него, чтобы он взорвался. И миледи надавила! В первый день она как бы невзначай порвала платье и показала Фелтону все свои прелести. Он нашёл ей другое платье и, перепугавшись, что не сможет себя сдержать, выбежал из её комнаты.
На следующий день миледи закатила истерику с неудачной попыткой самоубийства, потом долго жаловалась Фелтону на жизнь, как бы невзначай сопровождая свои жалобы томными вздохами и попытками прижаться к нему всем телом. На третий день Фелтон не выдержал. Как ни крути, а природа брала своё, и всё закончилось бурным сексом, во время и после которого миледи, обладая гипнотическим даром, внушила Фелтону много такого, что он раз и навсегда стал её послушным рабом.
Всё-таки секс – поразительная вещь! С его помощью люди по всему миру и во все времена добивались потрясающих результатов. А если совместить секс с гипнозом и психологическим давлением, как это сделала миледи… Да! Одним словом, наворотить можно много чего. Учитесь у миледи, товарищи!
СмертьгерцогаБэкингема
Миледи вместе с Фелтоном сбежали из замка и отправились в Лондон. В Лондоне тем временем царило оживление – из Франции только что вернулись герцог Бэкингем, Робин Гуд и лорд Блэкмор. Все они помирились с Королём Франции и теперь дружно отмечали это событие Бэкингемском дворце. В разгаре веселья никто не заметил на площади перед дворцом миледи и Фелтона, которые активно притворялись туристами, напялив высокие синие шляпы с британским флагом. Такие шляпы туристы носят в Лондоне и поныне.
Короче говоря, пока герцог со своей компанией бухал, миледи капала на мозги Фелтону.
– Повторяй за мной, – внушала миледи. – Герцог Бэкингем – враг народа!
– Герцог Бэкингем – враг народа! – повторил Фелтон.
– Он эксплуатирует людей, – продолжала миледи.
– Он эксплуатирует людей, – повторил Фелтон.
– Свергнем класс эксплуататоров! – сообщила миледи.
– Свергнем! – кивнул Фелтон.
– Взять нож, пройти во дворец и убить герцога Бэкингема! – шептала миледи на ухо Фелтону.
– Взять… войти… убить… – повторял Фелтон, осмотрев свой кинжал и сунув его в ножны. – Взять, войти, убить!
– Потом я буду ждать тебя в порту на своём корабле, – сказала миледи. – Выйдешь из дворца, пойдёшь в порт, найдёшь меня, и мы уплывём во Францию. Всё понял?
– Да понял я, понял, – кивнул Фелтон. – Взять, войти, убить, выйти – и в порт.
– Умничка, – сказала миледи. – Ну, всё, снимай эту дурацкую шляпу и вперёд!
– Вперёд! – повторил Фелтон, снял шляпу и подошёл к воротам дворца.
Там его, естественно, остановила охрана.
– Я капитан Фелтон, – сказал Фелтон. – У меня секретное донесение для герцога Бэкингема по поводу арестованной миледи Винтер.
– Проходите, – сказал охранник, пропуская Фелтона.
Проходя ворота, Фелтон обернулся и увидел миледи, которая на прощание помахала ему рукой.
– И в порт, – пробормотал Фелтон, отправляясь на поиски герцога Бэкингема.
Едва он скрылся во дворце, миледи поймала извозчика. В порту уже был готов к отплытию во Францию заранее проплаченный корабль. Миледи подготовилась к побегу еще до того, как её арестовали, – на тот случай, если придётся стащить у герцога Жемчужину и бежать из Англии. Жемчужину миледи стащить не удалось, поэтому она решила отыграться на герцоге и спешила во Францию, надеясь, что кардинал оценит её усердие. Желательно в размере большого мешка золота.
Когда корабль уже отплыл достаточно далеко, миледи в подзорную трубу разглядела, что над герцогским дворцом подняли чёрный флаг. Герцог Бэкингем был зарезан, не успев даже протрезветь. Фелтона, естественно, повязали и довольно скоро казнили, хотя и признали, что он психически нездоров. А ненормальным его признали, потому что Фелтон и до, и во время казни постоянно повторял:
– И в порт, и в порт, и в порт…
Зачем ему надо было в порт, никто так и не узнал. Зато узнали, что миледи сбежала. На всякий случай за ней послали погоню во все стороны света.
Короче говоря, пока герцог со своей компанией бухал, миледи капала на мозги Фелтону.
– Повторяй за мной, – внушала миледи. – Герцог Бэкингем – враг народа!
– Герцог Бэкингем – враг народа! – повторил Фелтон.
– Он эксплуатирует людей, – продолжала миледи.
– Он эксплуатирует людей, – повторил Фелтон.
– Свергнем класс эксплуататоров! – сообщила миледи.
– Свергнем! – кивнул Фелтон.
– Взять нож, пройти во дворец и убить герцога Бэкингема! – шептала миледи на ухо Фелтону.
– Взять… войти… убить… – повторял Фелтон, осмотрев свой кинжал и сунув его в ножны. – Взять, войти, убить!
– Потом я буду ждать тебя в порту на своём корабле, – сказала миледи. – Выйдешь из дворца, пойдёшь в порт, найдёшь меня, и мы уплывём во Францию. Всё понял?
– Да понял я, понял, – кивнул Фелтон. – Взять, войти, убить, выйти – и в порт.
– Умничка, – сказала миледи. – Ну, всё, снимай эту дурацкую шляпу и вперёд!
– Вперёд! – повторил Фелтон, снял шляпу и подошёл к воротам дворца.
Там его, естественно, остановила охрана.
– Я капитан Фелтон, – сказал Фелтон. – У меня секретное донесение для герцога Бэкингема по поводу арестованной миледи Винтер.
– Проходите, – сказал охранник, пропуская Фелтона.
Проходя ворота, Фелтон обернулся и увидел миледи, которая на прощание помахала ему рукой.
– И в порт, – пробормотал Фелтон, отправляясь на поиски герцога Бэкингема.
Едва он скрылся во дворце, миледи поймала извозчика. В порту уже был готов к отплытию во Францию заранее проплаченный корабль. Миледи подготовилась к побегу еще до того, как её арестовали, – на тот случай, если придётся стащить у герцога Жемчужину и бежать из Англии. Жемчужину миледи стащить не удалось, поэтому она решила отыграться на герцоге и спешила во Францию, надеясь, что кардинал оценит её усердие. Желательно в размере большого мешка золота.
Когда корабль уже отплыл достаточно далеко, миледи в подзорную трубу разглядела, что над герцогским дворцом подняли чёрный флаг. Герцог Бэкингем был зарезан, не успев даже протрезветь. Фелтона, естественно, повязали и довольно скоро казнили, хотя и признали, что он психически нездоров. А ненормальным его признали, потому что Фелтон и до, и во время казни постоянно повторял:
– И в порт, и в порт, и в порт…
Зачем ему надо было в порт, никто так и не узнал. Зато узнали, что миледи сбежала. На всякий случай за ней послали погоню во все стороны света.
ВоскресениеАрамисаизмёртвых
Тем временем д’Артаньян и Портос скакали по дорогам Франции. Утром они прибыли в тот городок, где когда-то оставили Арамиса с пулей в груди. Самого Арамиса они нашли довольно быстро – он торчал на главной площади городка. Живой и здоровый, он обрабатывал сознание нескольких десятков собравшихся полуголодных кардинальских монахов.
– Господа, смею вас заверить, что кардинал вас обманул! – вещал Арамис с трибуны. – Как сообщают нам свежие парижские газеты двухдневной давности, кардинала посадили в тюрьму за государственную измену, попытку похищения королевских сокровищ и внедрение чуждой народу идеологии. Посудите сами – люди кардинала учили вас, что нужно во всём себя ограничивать и жить правильно, чтобы после смерти не жариться на сковородке. Вы долгие годы жили так, как вам велел кардинал – может быть, кому-то из вас стало лучше?
– Не-ет! – хором прогудела толпа.
– Теперь по поводу сковородок, – продолжал Арамис. – Вы помните, что когда мои друзья привезли меня сюда, я был мёртв?
– Помним-помним, – донеслось из толпы.
– Вы помните, что даже местный лекарь отказался меня лечить, посчитав меня мёртвым, – говорил Арамис. – Но тем менее, прошло всего несколько дней, и вот он я – живой и даже без единой царапины! Кардинал учил вас, что такое удалось только однажды только одному рабу арабского происхождения, трупу которого вы все поклонялись. Я же являюсь живым примером того, что вернуться с того света может каждый. И я, и вы были там множество раз, и всё равно каждый раз возвращались сюда, в этот мир. Просто вы не помните, что видели там, по ту сторону, поэтому вы и поверили кардиналу, когда он внушил вам, что там людей поджаривают на сковородках. Я же говорю вам, что ничего подобного нет! Нет никаких сковородок, нет пляшущих чертей. Черти только здесь. Кем, по-вашему, был кардинал и его братия? Как они приплясывали, проматывая деньги, которые собирали с вас?
– Господа, смею вас заверить, что кардинал вас обманул! – вещал Арамис с трибуны. – Как сообщают нам свежие парижские газеты двухдневной давности, кардинала посадили в тюрьму за государственную измену, попытку похищения королевских сокровищ и внедрение чуждой народу идеологии. Посудите сами – люди кардинала учили вас, что нужно во всём себя ограничивать и жить правильно, чтобы после смерти не жариться на сковородке. Вы долгие годы жили так, как вам велел кардинал – может быть, кому-то из вас стало лучше?
– Не-ет! – хором прогудела толпа.
– Теперь по поводу сковородок, – продолжал Арамис. – Вы помните, что когда мои друзья привезли меня сюда, я был мёртв?
– Помним-помним, – донеслось из толпы.
– Вы помните, что даже местный лекарь отказался меня лечить, посчитав меня мёртвым, – говорил Арамис. – Но тем менее, прошло всего несколько дней, и вот он я – живой и даже без единой царапины! Кардинал учил вас, что такое удалось только однажды только одному рабу арабского происхождения, трупу которого вы все поклонялись. Я же являюсь живым примером того, что вернуться с того света может каждый. И я, и вы были там множество раз, и всё равно каждый раз возвращались сюда, в этот мир. Просто вы не помните, что видели там, по ту сторону, поэтому вы и поверили кардиналу, когда он внушил вам, что там людей поджаривают на сковородках. Я же говорю вам, что ничего подобного нет! Нет никаких сковородок, нет пляшущих чертей. Черти только здесь. Кем, по-вашему, был кардинал и его братия? Как они приплясывали, проматывая деньги, которые собирали с вас?