Клюгер Джеффри. «аполлон-13»

   В течение четырех с половиной минут, фактически, не было радиообмена с кораблем. Затем задние двери Центра управления в очередной раз с шумом открылись, и вошел запыхавшийся инженер с большой стопкой инструкций. С 7:30 до 9:15 вечера по хьюстонскому времени эта бесконечная процедура зачитывалась на корабль, а Суиджерт ее записывал. Наконец, за пятнадцать часов до посадки и всего за 12 часов до начала процедуры включения, была передана последняя команда, Суиджерт убрал ручку и закрыл книгу.
   – Ну, Джек, – сказал КЭПКОМ, – Выглядит удивительно, но, похоже, мы закончили это дело.
   – Хорошо, – сказал Суиджерт, – Если у нас будут вопросы, мы тебя вызовем.
   – Ладно. Мы обкатали ее на тренажере и думаем, что устранили все мелкие недочеты.
   – Я тоже на это надеюсь, – ответил Суиджерт, – потому что завтра время действовать.
 
   В углу комнаты контроля за лунным модулем на заводе «Грумман» в Бетпэйдже раздался смех и постепенно охватил всю комнату. За последние три дня Том Келли, который торчал за своим терминалом с того момента, как они с Говардом Райтом прилетели из Бостона во вторник утром, не слышал веселья, и он не мог понять причину взрыва смеха. Он заметил, что за несколько терминалов от него операторы передают какой-то желтый листочек, и каждый, кто его прочитает, начинает сразу громко хохотать.
   Келли ждал, пока листок не достигнет его места. Просмотрев бумажку, он немедленно понял, что это такое, и с удовольствием прочитал.
   Желтый листок, попавший в руки Келли, был копией счета, который «Грумман» должна была направить другой компании вместе с поставляемыми частями или оказанными услугами. В данном случае там значилась «Норт Америкэн Роквелл», производитель командного модуля «Одиссей».
   На первой строке формы, под колонкой, озаглавленной «Описание оказанных услуг», кто-то написал: «Буксировка, 4.00 доллара за первую милю, 1 доллар за каждую дополнительную милю. Итого, 400 001.00 долларов». На второй строке было написано: «Зарядка батареи, вызов в пути. Соединительные кабели заказчика. Всего 4.05 доллара». На третьей строке: «Кислород по 10.00 долларов за фунт. Всего 500.00 долларов». На четвертой строке: «Спальные места для двоих, без телевизора, кондиционер, радио, двухразовое питание. Оплачено авансом. (Дополнительный гость в номере 8.00 долларов за ночь)».
   На остальных строках были дополнительные расходы за воду, хранение багажа, чаевые, всего после 20-процентной коммерческой скидки 312 421.24 доллара.
   Келли взглянул на оператора, передавшего ему этот бланк, потом снова на листок и непроизвольно улыбнулся. Сотрудникам «Грумман» очень понравится послать его, а людям из «Роквелл» совсем не понравится его получить. По этой причине, как и по многим другим, Келли догадался, что кто-нибудь, действительно, запечатает этот счет в конверт и отправит в Дауни, Калифорния.
   Он подумал, что нет ничего плохого воспользоваться удобным случаем, чтобы слегка поиздеваться над ребятами из «Роквелл», естественно, после приводнения. Этот счет, развеселивший всех в комнате «Груммана», в данный момент казался смешным, но будет совсем не весело, если потом что-нибудь случится с роквелловским «Одиссеем» или грумманновским «Водолеем». Келли собирался передать листок дальше, но прежде решил еще раз на него взглянуть. Теперь он заметил строку, допечатанную внизу листа, которую раньше просмотрел.
   «Лунный модуль освободить не позднее полдня пятницы», – гласила строка, – «После этого времени жилье не гарантируется».
   Келли был слегка удивлен, что срок этого нелепого «жилья» экипажа заканчивается так поздно.
 
   Картина не выходила из головы Джека Суиджерта. В своем кошмаре он находился в «Одиссее», щелкая переключателями и активируя пиропатроны для сбрасывания сервисного модуля – как это ему, действительно, предстоит сделать через несколько часов – в то время как внизу в ЛЭМе Лоувелл с Хэйзом парили в воздухе перед иллюминаторами, ожидая увидеть освобожденный цилиндрический зад «Одиссея» – именно так, как они и сделают через несколько часов. Суиджерт видел себя сидящим в центральном кресле и отсчитывающим момент сбрасывания. Его рука медленно и грациозно, как во сне, направляется к переключателю «СБРОС СМ». Однако в последнюю секунду, когда его пальцы касаются переключателя, взор затуманивается и его рука смещается на пару сантиметров влево, к другому переключателю, обозначенному «СБРОС ЛЭМ».
   В своих мрачных мыслях он услышал тупой лязг, когда рванули двенадцать болтов, удерживающих «Водолей», почувствовал легкую вибрацию при отскоке лунного модуля, дикий вихрь выходящей через туннель в космос атмосферы командного модуля. Глянув вниз на образовавшееся отверстие, Суиджерт увидел крышу ЛЭМа: Лоувелл и Хэйз в замешательстве и с выражением ужаса уплывали вместе с модулем, предназначенным быть им спасательной шлюпкой. Последнее, что увидел Суиджерт, прежде чем атмосфера «Одиссея» и «Водолея» окончательно вышла в космос, это быстро уменьшающийся лунный модуль, который вращался, как в балетном танце, а его оболочка из гофрированной фольги отбрасывала на умирающего пилота командного модуля солнечные блики.
   Была поздняя ночь четверга, и эта ужасная картина снова начала проплывать перед глазами Суиджерта. Возможно, она была навеяна шуткой КЭПКОМа, когда они днем просматривали процедуру сброса ЛЭМа:
   – Не забудь сначала переправить командира в командный модуль, – и человек за терминалом в Хьюстоне рассмеялся.
   – Принято, – ответил человек в космическом корабле без малейшего намека на смех.
   Рано утром в пятницу Суиджерт понял, что больше этого не вынесет. Он слез с кожуха взлетного двигателя, подпрыгнул в командный модуль и поискал там бумажку и блестящую липкую ленту. Достав из кармана ручку, он прислонился к переборке, написал на листке большими печатными буквами «НЕТ» и прилепил ее к переключателю «СБРОС ЛЭМ». Он приподнял бумажку, чтобы еще раз убедиться, что там написано «СБРОС ЛЭМ», а не «СБРОС СМ». Потом посмотрел еще раз. Затем он позвал Хэйза, который поднялся через туннель и по требованию Суиджерта взглянул на этот листок. Немного смутившись, Хэйз подтвердил, что да, он прилеплен в нужном месте.
   Только теперь, спустившись в лунный модуль, Суиджерт обрел душевное равновесие. Но из-за своих ночных кошмаров, он так и не отдохнул. Правда, в этом он был не одинок. За все циклы сна, установленные Хьюстоном для экипажа, никто, фактически, не выспался. Каждый раз, когда астронавты возвращались к микрофону после трех-четырех часов сна, КЭПКОМ спрашивал, сколько им реально удалось поспать. Почти каждый раз следовал ответ: час, может, чуть больше. А чаще, значительно меньше.
   Во втором ряду Центра управления полетный медик записывал эти ответы. Итог встревожил его. С ночи понедельника экипаж спал в среднем по три часа в сутки. В 2:30 ночи на пятницу, за десять часов до посадки, Суиджерт не побил этот рекорд. Из допросов с пристрастием Лоувелла и Хэйза выяснилось, что и они тоже.
   – Фред, – вызвал Джек Лусма того астронавта, который предположительно не спал, – Ты не спишь?
   – Слушаю, проворчал Хэйз, открывая глаза и надвигая наушники.
   – Для вас, ребята, есть работа на несколько минут. Несколько изменений в конфигурации переключателей процедуры.
   – Хорошо, сказал Хэйз, – я позову Джека.
   Услышав это, Суиджерт вышел на связь.
   – Хьюстон, это «Водолей», – утомленно сказал он.
   – Сколько ты отдыхал, Джек? – спросил его Лусма.
   – Ну, я полагаю, два или три часа, – соврал Суиджерт, – Там плохо спать из-за ужасного холода.
   – Принято. Мы здесь считаем, что вам придется попытаться еще пару часов, прежде чем приступить к последней курсовой коррекции.
   – Хорошо, – ответил Суиджерт, – может быть, мы попытаемся, но там, действительно, ужасный холод.
   Суиджерт толкнул Лоувелла, хотя тот и сам уже проснулся.
   – Есть работа, – сказал он.
   – Отлично, – ответил Лоувелл.
   Трое астронавтов собрались с силами и медленно направились к своим рабочим местам. На Земле операторы обменялись беспокойными взглядами. Дик Слэйтон вышел на связь с терминала отряда астронавтов:
   – Эй, Джим. Пока ты наверху и все хорошо и спокойно, позволь кое о чем тебе сказать. А об одном особенно. Как я знаю, никто из вас толком не поспал, поэтому, может, вам стоит достать аптечку и принять по паре таблеток декседрина на каждого.
   – Ну… я об этом не подумал, – сказал Лоувелл, – Может… может, мы так и сделаем.
   – Хорошо, – Слэйтон немного помолчал, – Хотелось бы предложить вам чашечку горячего кофе. Он бы вам сейчас не помешал, правда?
   – Да, это точно. Ты не знаешь, как здесь стало холодно, особенно, когда тепловой контроль поворачивает нас вниз. Прямо сейчас Солнце светит на сопло двигателя сервисного модуля и совсем не проникает в ЛЭМ.
   – Держитесь, – неубедительно сказал Слэйтон, – Это ненадолго.
   «Ненадолго», как понимал Слэйтон, было весьма растяжимое понятие. Учитывая, что в ближайшие четыре часа не намечено выполнение последней курсовой коррекции, по меньшей мере, часа три лунный модуль не будет включен и прогрет. Три часа – это совсем немного для тридцати человек, работавших в ночную смену в кондиционируемом Центре управления, но для людей в морозильнике «Аполлона-13» это была целая вечность.
   Слэйтон, как и остальные работники зала управления, с понедельника следил за энергопотреблением «Водолея», и его уверенность становилась все больше и больше. Корабль потреблял из своих батарей едва ли 12 ампер, и появился, хотя и небольшой, излишек электричества. По внутренней связи Слэйтон вызвал терминал руководителя полета, чтобы спросить Милта Уиндлера, нельзя ли воспользоваться этим излишком, чтобы включить ЛЭМ раньше.
   Уиндлер вызвал Джека Найта за терминалом ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ, который, в свою очередь, связался со своей вспомогательной комнатой. Помощники Найта попросили подождать, быстро выполнили ряд грубых подсчетов и вернулись с хорошим известием: экипаж может включать свой корабль.
   – Джек, они могут включать питание, – сообщили из вспомогательной комнаты для ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ.
   – ПОЛЕТ-КОНТРОЛЬ, он может включать в любое время, – ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЕ вызвал Уиндлера.
   Уиндлер передал это Лусме:
   – КЭПКОМ, сообщи им, чтобы включали освещение.
   – «Водолей», это Хьюстон, – вызвал Лусма.
   – Слушаю, Хьюстон, – отозвался Лоувелл.
   – Так, капитан. Мы нашли способ вас подогреть. Мы решили начинать включение ЛЭМа прямо сейчас. Только ЛЭМ, а не командный модуль. Поэтому открой инструкцию подготовки ЛЭМа и переходи к тридцатиминутной активации. Ты понял?
   – Да, понял, – сказал Лоувелл, – А вы уверены, что у нас хватит на это электрической мощности?
   В разговор встрял Слэйтон:
   – Джим, у вас 100-процентный запас.
   – Это обнадеживает.
   Командир повернулся к своим товарищам, жестом указал на приборную панель и, бешено щелкая переключателями, вместе с Хэйзом завершил тридцатиминутную процедуру включения всего за двадцать одну минуту. Как только заработали системы «Водолея», экипаж почувствовал, как начала увеличиваться температура в холодной кабине. Чтобы поднять температуру еще выше, Лоувелл взял свой пульт ориентации и так развернул корабль, чтобы Солнце светило на ЛЭМ, а не бестолку на заднюю часть сервисного модуля. Почти немедленно в кабине вспыхнул бело-желтый свет солнечных лучей. Лоувелл подставил Солнцу свое лицо, прикрыл глаза и улыбнулся.
   – Хьюстон, прекрасно чувствовать Солнце, – произнес он, – Оно светит прямо в окна, и уже стало значительно теплее. Большое спасибо.
   – Птице теплее в полете, – сказал КЭПКОМ.
   – Верно, – открыл глаза Лоувелл, – Глядя из окна, Джек, я вижу, что Земля надвигается, как скоростной поезд. Я не думаю, что многие ЛЭМы видели ее такой. Я все еще пытаюсь найти Фра-Мауро.
   – Ну, сынок, – сказал Лусма, – ты не туда собрался.
 
   Как только в пятницу взошло Солнце, улицу перед домом Лоувеллов начали заполонять репортеры и камеры. В зале стали собираться друзья, астронавты и члены семьи. Благодаря любезности водителя клиники Френдсвуда, среди первых прибыла Бланш Лоувелл, мать командира «Аполлона-13». Она была красиво одета и с таким же оптимизмом, как и во всех его предыдущих полетах, ожидала возвращения сына из путешествия на Луну.
   Мэрилин все еще не объяснила матери мужа, что на этот раз все по-другому, и все утро она была вынуждена не раскрывать своего обмана. Чтобы облегчить себе задачу, Мэрилин решила, что Бланш будет смотреть операцию спасения не по телевизору в гостиной, где соберется вся остальная компания, а в рабочем кабинете, где она сможет оградить ее от случайных замечаний кого-нибудь из гостей. Что касается аналогичных высказываний тележурналистов, то Мэрилин решила не оставлять мать одну, чтобы кто-то всегда мог ее отвлечь или разъяснить ей какой-нибудь мрачный телекомментарий. Когда Бланш еще не прибыла, никто еще не был назначен на эту роль. Но проблема решилась сама собой, когда в дверях появились Нейл Армстронг и Баз Олдрин. Когда астронавты уселись вместе с Бланш перед телевизором в кабинете, они поняли, что им придется нелегко.
   – «Аполлон-13» сейчас находится на расстоянии 37 тысяч миль от Земли и движется со скоростью 7 тысяч миль в час, – сказал корреспондент Билл Райан, открывая программу «Сегодня», – Его текущий курс таков, что посадка состоится через шесть часов в Тихом океане. Там на дежурстве находится вертолетный авианосец «Айво-Джима», а погода, которая то портилась, то нет, сейчас снова хорошая.
   – Приближаются критические маневры для космического корабля. В 8:23 по восточному времени астронавты сбросят сервисный модуль, а в 11:53 они отстыкуют лунный отсек, который был их спасательной шлюпкой с тех пор, как отключилась энергия на борту их главного корабля.
   – Как прокомментировал один из астронавтов «Аполлона-12», Алан Бин, когда за час до приводнения будет сброшен лунный модуль, с этого момента вход в атмосферу не будет отличаться от других экспедиций, и опасность, по существу, минует.
   При словах «спасательная шлюпка» и «опасность» Армстронг и Олдрин немного вздрогнули перед телевизором, обеспокоено посмотрев на сидящую между ними женщину. Но если Бланш Лоувелл и слышала что-то плохое, она не подала вида. Она повернулась к статным молодым людям, сидящим по ее бокам – оба астронавты, как и ее сын, но, без сомнения, всего лишь обыкновенные, а иначе они бы сегодня были в космосе и их бы показывали по телевизору – и она улыбнулась им. Армстронг и Олдрин улыбнулись в ответ.
   В гостиной Мэрилин Лоувелл смотрела ту же самую передачу, но реагировала совсем по-другому. Алан Бин, который побывал на Луне в прошлом ноябре, только сказал, что предстоящий вход в атмосферу будет таким же, как и обычно. Но Мэрилин верила, что Бин знает больше. Ни один другой командный модуль прежде не был так поврежден, и ни одному экипажу не приходилось выполнить так много импровизированной работы почти без отдыха.
   Вдруг до слуха Мэрилин донеслось какое-то волнение на передней лужайке, что-то, напоминающее аплодисменты. Вовремя поспешив к окну, она увидела, как несколько соседей пробираются сквозь толпу репортеров и пересекают лужайку с ящиками шампанского. Увидев ящики, Мэрилин мысленно представила свой холодильник. Если она уберет несколько кастрюль, которые ранее принесли те же добрые соседи, а ее гости съедят остальное, то освободится место для нескольких бутылок. Она страстно надеялась, что им не придется слишком долго стоять на льду.
 
   Никто особо не волновался в Центре управления, когда Джим Лоувелл, надеясь, что это в последний раз, на короткое время включил реактивные стабилизаторы системы ориентации. Маневр был необходим, чтобы вернуть космический корабль в середину коридора входа в атмосферу. Короткий запуск четырех стабилизаторов, безупречно работавших все пять дней, особо не привлек операторов, хотя он был чрезвычайно необходим, чтобы астронавты пережили вход в атмосферу. На самом деле, все, чем занимались этим утром люди за терминалами, было крайне необходимо для выживания астронавтов. Незадолго до 7 утра по хьюстонскому времени, когда начался второй час передачи «Сегодня» и Лоувелл удачно выполнил свой маневр, Центр управления напоминал муравейник. Тремя часами ранее, в соответствии с составленным еще на неделе планом Джина Кранца, Бордовая команда Милта Уиндлера покинула терминалы, и ее место заняла Белая команда, впервые после ночного запуска «ПК+2» сменившая название «Тигр». По сигналу Бордовая команда сдала свои рабочие места, но ни один член группы Уиндлера не покинул зал, находясь позади терминалов или потягивая кофе, прислонившись к стене. К ним присоединилось большинство членов Золотой и Черной команд. Никто из них не собирался мешать работе воссозданной Белой команды, и никто не хотел быть нигде, кроме этого зала. Операторы Белой команды подключили свои наушники, повернулись к мониторам и начали заниматься своим первый и, возможно, самым сложным маневром за день: сбросом сервисного модуля.
   – «Водолей», это Хьюстон, – вызвал Джо Кервин со станции КЭПКОМа.
   – Слушаю, Джо, – откликнулся Фред Хэйз.
   – Если ты готов записывать, у меня есть углы ориентации для отделения сервисного модуля. Никуда не надо ходить, подойдет любой чистый листок бумаги.
   В космическом корабле Лоувелл, Хэйз и Суиджерт были на привычных позициях, начеку и чувствуя вполне понятную тревогу. Лоувелл отказался от таблеток декседрина, которые прошлой ночью прописал его экипажу Слэйтон, понимая, что эффект от стимуляторов держится недолго, а потом наступит еще более сильный упадок сил. Командир решил, что сейчас астронавтам хватит одного адреналина в крови. Хэйз, щеки которого все еще пылали от температуры, больше других членов экипажа нуждался в порции адреналина, и в тот же момент он его получил.
   – Слушаю, Хьюстон, – сказал он, вырывая листок из полетного плана и доставая ручку.
   – Так, инструкция гласит: первое, маневр ЛЭМа со следующей ориентацией: вращение – 000 градусов, наклон – 91.3 градуса, рысканье – 000 градусов.
   Хэйз быстро записывал и ответил не сразу.
   – Тебе повторить эти данные, Фред?
   – Нет, Джо.
   – Следующий шаг. Ты или Джим должен произвести рывок на 15 см в секунду при помощи четырех стабилизаторов ЛЭМа. Джек выполнит отделение, потом рывок на те же 15 см в секунду в обратном направлении. Записал?
   – Записал. Когда это надо сделать?
   – Примерно через тринадцать минут. Но это не строго.
   Лоувелл вклинился в разговор:
   – Мы можем сделать это когда захотим?
   – Правильно. Вы можете осуществить сброс, когда будете готовы.
   Получив разрешение с Земли, Суиджерт захлопнул туннель в «Одиссей» и занял позицию у переключателей сброса на приборной панели. Лоувелл и Хэйз направились к своим иллюминаторам. Все трое заранее оставили возле своих мест камеры, надеясь сфотографировать предположительно разрушенную взрывом оболочку сервисного модуля. Суиджерта уже предупредили, что все пять иллюминаторов «Одиссея» надо протереть от конденсата.
   – Хьюстон, это «Водолей», – вызвал Лоувелл, – Джек сейчас в командном модуле.
   – Очень хорошо, очень хорошо, – сказал Кервин, – Выполняйте в любой момент.
   – Джек! – крикнул командир в туннель, – Ты готов?
   – Жду только вас, ребята, – последовал ответ.
   – Хорошо. Я буду считать от пяти. На «ноль» я запущу стабилизаторы. Когда почувствуешь движение, начинай.
   Суиджерт прокричал «принято», протянул левую руку и взял свой большой «Хасселблад». Затем занес указательный палец над кнопкой «СБРОС СМ». Бумажка с надписью «НЕТ» колыхалась слева. В ЛЭМе Лоувелл взял свою камеру в левую руку, а пульт управления – в правую. Хэйз тоже поднял камеру.
   – Пять, – прокричал Лоувелл в туннель, – четыре, три, два, один, ноль.
   Лоувелл подал ручку управления вверх, активируя стабилизаторы и подталкивая оба модуля. В командном модуле немедленно отреагировал Суиджерт, щелкнув переключателем сброса сервисного модуля.
   – Сброс! – прокричал он.
   Все трое астронавта услышали глухой хлопок и тут же почувствовали толчок. Лоувелл потянул ручку пульта вниз, активируя реактивные струи в обратном направлении.
   – Маневр завершен, – доложил он.
   Лоувелл, Суиджерт и Хэйз с волнением склонились к своим окнам, подняли камеры и рыскали глазами по своим участкам неба. Суиджерт выбрал большой круглый иллюминатор в центре космического корабля, но, прижавшись носом к стеклу, он… ничего не увидел. Прыгнув влево, он выглянул в окно Лоувелла – там тоже ничего не было. Перебравшись на противоположную сторону корабля, он уткнулся в иллюминатор Хэйза, осмотрелся, насколько позволяла рама, и тоже ничего не увидел.
   – Проклятье, ничего нет! – крикнул он в туннель, – Ничего!
   Лоувелл крутил головой туда-сюда через свое треугольное окно и тоже ничего не видел. Он посмотрел на Хэйза, который искал со всем усердием и что-то уже обнаружил. Тихо выругавшись, Лоувелл повернулся к своему окну и тут же увидел это: из-за левого верхнего угла стекла выплывала громадная серебристая туша. Плыла она тихо и спокойно, почти как боевой корабль.
   Он открыл рот, но не смог вымолвить ни слова. Сервисный модуль двигался прямо напротив его окна, полностью закрывая обзор. Медленно удаляясь, он поворачивался, показывая одну из клепаных панелей, покрывавших его круглые бока. Проплыв еще немного, он повернулся сильнее и обнажил другую панель. То, что через секунду увидел Лоувелл, заставило округлиться его глаза. Как только на громадный серебристый цилиндр попали яркие лучи Солнца и он повернулся на несколько градусов, на месте четвертой панели – точнее, где она должна была находиться – проявилось пятно.
   На ее месте была рана, пробоина – широкая пробоина простиралась от края до края сервисного модуля. Четвертая панель, занимавшая одну шестую оболочки модуля, выполняла функцию люка, через который специалисты могли добраться до его внутренностей. Перед стартом он запечатывался. Теперь оказалось, что люк открыт, вспорот и выброшен прочь от корабля. Слева из пробоины торчали блестящие кусочки прочной полиэтиленовой изоляции, вились клубки порванных проводов и обрывки резиновой прокладки. Внутри пробоины находились жизненно важные части корабля: его топливные элементы, водородные баки, множество соединительных трубок. А на втором уровне отсека, где должен располагаться кислородный бак номер два, Лоувелл, к своему удивлению, увидел лишь пустое место и больше ничего.
   Командир схватил руку Хэйза, затряс ее и указал туда. Хэйз проследил за пальцем своего старшего пилота, и его глаза тоже округлились. Позади Лоувелла и Хэйза через туннель быстро спускался Суиджерт, в руках которого был «Хасселблад».
   – У корабля отсутствует целый бок! – сообщил Лоувелл в Хьюстон.
   – Правда? – спросил Кервин.
   – Справа… посмотри отсюда. Справа от главной антенны. Целая панель вырвана, почти от самого основания двигателя.
   – Принято, – сказал Кервин.
   – Похоже, что сопло двигателя тоже, – сказал Хэйз, дергая за руку Лоувелла и указывая на большое сопло, торчащее позади модуля.
   Лоувелл увидел длинную коричневую вмятину на его конической поверхности.
   – Похоже, сопло рассечено, а? – спросил Кервин.
   – Так это выглядит. Настоящая беда.
   – Так, Джим, – сказал Кервин, – Сделай несколько фотографий, но экономь топливо. Так что не делай лишних маневров.
   Эти слова привели Лоувелла в чувство, и он вспомнил, что фотографии, собственно, и являлись их задачей, а экипаж не сделал ни одного снимка. А поврежденная взрывом громадина уже уплывала. Двинувшись влево, Лоувелл схватил Суиджерта за руку и подтащил его к окну. Пилот командного модуля тут же принялся щелкать фото за фото через свой телефотообъектив. Лоувелл тоже принялся быстро снимать через небольшое левое окно. Справа снимал Хэйз. Экипаж следил за модулем, пока он не превратился в маленькую кувыркавшуюся звездочку в сотне метров от корабля. Лишь через двадцать минут после того, как Суиджерт нажал кнопку «СБРОС СМ», астронавты отпрянули от своих окон.
   – Парень, – пробормотал Хэйз, не обращаясь ни к кому конкретно, – Это невероятно.
   – Так, Джеймс, – вызвал Кервин, – если ты не будешь заботиться о своем корабле лучше, чем о том модуле, то мы не сможем дать тебе другой.
 
   – Это центр управления «Аполлон», Хьюстон. 138 часов 15 минут полетного времени. «Аполлон-13» сейчас на расстоянии 34 350 морских миль от Земли, идет со скоростью 7212 миль в час. Тем временем, в наблюдательном зале Центра управления собирается толпа. Здесь уже доктор Томас Пэйн, управляющий «НАСА», господин Джордж Лоу, заместитель управляющего «НАСА», член Палаты представителей от Калифорнии и глава космического комитета Белого Дома Джордж Миллер, член Палаты представителей от Техаса Олин Тиг и член Палаты представителей от Калифорнии Джерри Петтис. От астронавтов в наблюдательном зале Дэйв Скотт и Расти Швайкарт, участники «Аполлона-9». Также здесь Лью Эванс, президент компании «Грумман». Не нужно говорить, что все эти высокие гости чрезвычайно интересуются отчетами с «Аполлона-13» о состоянии сервисного модуля, так как экипаж осуществляет отделение. Это центр управления «Аполлон», Хьюстон.