Силы Арабского легиона предприняли контратаку, открыв массированный
огонь, чтобы предотвратить изоляцию шоссе Латрун - Рамалла. Наши силы
нанесли Арабскому легиону тяжелый урон, но нам все же пришлось отступить с
одной из высот у шоссе Бет-Набалла - Рамалла, и мы понесли при этом тяжелые
потери. Одновременно силы бригады Палмаха Харэль действовали по расширению
Иерусалимского коридора. В результате были освобождены Эштаол, Цера и
Дир-Рифат. Было освобождено также поселение Хартув, и бойцы бригады Харэль
повернули в сторону реки Шорек.
Когда 19 июля командованию стало известно, что перемирие вступит в силу
в тот же день с 17 часов, Игал Аллон решил сконцентрировать силы особого
назначения, состоявшие из танковой бригады и ударного отряда 1-го батальона
бригады Ифтах, чтобы попытаться занять Латрун до пяти часов вечера. Муля
Кохен назначен командиром этих сил. Из-за повреждений, нанесенных нашим
танкам, лишь два из них могли принять участие в операции. Однако к месту
дислокации сил прибыл один танк. Второй остался на базе в Тель ха-Шомер.
Бомбардировка Латруна, проведенная в начале операции, не была эффективной.
Артиллерийский огонь, открытый нашими силами, не подавил огня противника.
Все надежды на подавление огня противника пришлось возложить на танк
"Кромвель", сопровождавший колонну бронетранспортеров.
Атакующие силы внезапно вышли из оливковой рощи, находившейся к западу
от Латруна. Несмотря на массированный огонь иорданской артиллерии, они
пересекли долину и стали быстро приближаться к цели. Колонна подошла к
зданию полиции и открыла по нему огонь. Полицейский пост был уже почти в
наших руках, как вдруг произошло непоправимое. В стволе пушки "Кромвеля"
застряла гильза со снарядом, и ее невозможно было извлечь. Колонна вынуждена
была вернуться на свою базу. Зрелище отходившего к деревне Эль-Кабаб танка
ободрило противника, и он открыл массированный огонь по нашим силам. Тут
командир принял тяжелейшее решение - он приказал отступить, чтобы избежать
ненужных жертв. Игал полагал предпринять после окончания перемирия более
широкое наступление, скорее всего с тыла врага. Он исходил из того, что к
северу на шоссе Латрун - Рамалла стояли силы бригады Ифтах, а к югу - силы
бригады Харэль укрепились на отличной высоте. Это позволяло полностью
парализовать Латрун.
За полчаса до возвращения наших сил в Эль-Кабаб перемирие вступило в
силу.
Глава девятая
Во время второго перемирия генеральный штаб решил произвести некоторую
реорганизацию системы командования.
Игал был назначен командующим Южным фронтом. Я обрадовался, когда он
обратился ко мне первому и предложил быть его личным помощником по вопросам
координации действий. Он считал, что благодаря моему опыту работы в
разведке, контактам с арабами в Эрец-Исраэль и за границей, знанию арабского
и английского языков, а также взаимодоверию, установившемуся между нами за
годы совместной службы, я смогу принести большую пользу делу. Я обрадовался
предложению, предчувствуя, что рядом с Игалом моя работа и на этот раз будет
насыщена интересными событиями.
Офицером по фронтовым операциям был назначен, как и предполагалось,
Ицхак Рабин, занимавший второе место по званию в командном составе. Это было
сразу же после его женитьбы. Я привез ему сообщение о назначении, и через
несколько минут мы уже спешили на встречу с Игалом, в кафе в здании
исполнительного комитета Гистадрута на улице Алленби. В ходе встречи были
сделаны остальные назначения офицеров штаба Южного фронта: Амоса Хорева -
заместителем офицера по фронтовым операциям; Авраама Негева из Беер-Товии,
одного из первых командиров Палмаха - первым заместителем Игала по
организации обороны населенных мест; Зрубавела Арбеля из Маоз-Хаима,
отличившегося во время операции "Дани" как офицер разведки, офицером
фронтовой разведки; Бени Эдена, в прошлом майора английской армии, участника
2-й мировой войны, и Ханана Деше, занимавшегося в Палмахе вопросами
снабжения - офицерами интендантского отдела. Меира Рабиновича - отвечающим
за вопросы, связанные с инженерным делом. Алханан Клейн был назначен его
заместителем. Арнан Азарьяху стал офицером-адъютантом, а Моше Беркман -
помощником офицера оперативного отдела. В штаб были введены также Фреди Блюм
в качестве офицера отдела фронтовой артиллерии, Ариэль Амиад (Клибнер) -
офицером отдела связи; Хаим Бен-Ашер из Гиват-Бреннера - офицером отдела
воспитательной информации и писатель Натан Шахам - офицером отдела прессы.
Штаб фронта был размещен в Гедере.
Египетская армия, напавшая на нас еще до провозглашения Государства
Израиль, хотя и терпела удары от наших сил, но все же понесла к тому времени
меньшие потери, чем другие арабские армии. Египетским силам удалось
полностью отрезать Негев от северных районов страны, при том, что поселения
к востоку и югу от Беер-Шевы были оторваны от поселений, расположенных к
северу от нее. К тому же был отрезан район Сдома, где оставались рабочие
поташных предприятий и киббуцники Бет-Арава вместе с бойцами Палмаха,
отступившими с северной оконечности Мертвого моря. Египтяне стремились
истощить наши немногочисленные силы в Негеве и создать политические
предпосылки для оправдания своих претензий на этот район. Вместе с тем
египетское командование не отказывалось от идеи прорваться на север, к
Тель-Авиву.
В своих претензиях на Негев правительства арабских стран несомненно
пользовались поддержкой графа Бернадота, который 20 мая 1948 года был
назначен Советом Безопасности ООН посредником в урегулировании конфликтов
между Израилем и арабскими странами. Он был склонен поддержать
захватнические тенденции арабских стран. 20 сентября, через три дня после
убийства Бернадота в Иерусалиме экстремистами-евреями, был опубликован его
отчет. Бернадот предлагал, в частности, внести поправки в решение ООН о
разделе Палестины от 2 ноября 1947 года и передать Негев во владение
арабских стран, а Хайфский порт и Лод объявить свободными территориями.
Иерусалим предлагалось объявить международным городом, управляемым ООН, при
сохранении автономии арабского и еврейского населения.
План Бернадота ограничивал возможности Государства Израиль обеспечить
свою независимость. Но этот план поддерживали правительства Великобритании и
Соединенных Штатов, ошибочно полагая, что молодое Государство Израиль в
условиях военного давления своих соседей примет вынесенный ему приговор.
Определяя южную границу Израиля, Бернадот исходил из того, что линия фронта
проходила вдоль шоссе Мигдал-Ашкелон - Фалуджа. Он игнорировал израильские
поселения и силы, находившиеся южнее этой линии. Необходимо было не
допустить претворения в жизнь плана Бернадота, который предусматривал
изъятие десяти миллионов дунамов из четырнадцати, отведенных Израилю
решением ООН. Нужно было разгромить египетскую армию прежде, чем ООН
утвердит рекомендации Бернадота.
Положение в осажденном Негеве становилось все более опасным.
Немногочисленные поселенцы были утомлены дежурствами по охране поселений,
работой и военными действиями. Силы бригады Негев, находившиеся в этом
районе с 1945 года, редели и нуждались в подкреплении.
Командующий фронтом настаивал на том, чтобы оборона Негева считалась
задачей первостепенной важности. Сначала начальник генерального штаба
отказывался признать, что Египет представляет собой главную угрозу. Он
придавал большее значение Северному и Центральному фронтам. Игал добился
неофициальных консультации с премьер-министром и министром обороны при
участии Леви Эшкола, Авраама Гарцфельда и Иосефа Вайца. Чтобы обосновать
свою точку зрения, Игал описал положение поселений и наших сил в осажденном
Негеве. Запасы продовольствия истощались, поселенцы пали духом. Игал
утверждал, что если египетской армии в Негеве не будет нанесен
сокрушительный удар, то мы потеряем этот район. Он предостерегал также от
возможного возобновления давления Египта на Тель-Авив. Кроме того, Игал
опасался, что англичане потребуют внести поправки в раздел в духе
рекомендаций графа Бернадота, не в пользу Израиля. Они могли воспользоваться
тем, что израильский суверенитет фактически не распространяется на Негев, в
то время как Негев был отличной альтернативой их военным базам на Суэцком
канале.
Бен-Гурион стоял на своем. Он утверждал, что на том этапе в Негеве
следовало ограничиться операцией типа "Нахшон" и, прорвав египетскую линию
обороны на несколько дней, доставить в осажденный Негев запасы
продовольствия, горючего и боеприпасов, что позволило бы поселенцам и
военным силам продержаться в условиях осады еще несколько месяцев. Основное
внимание, по мнению Бен-Гуриона, следовало уделять Центральному фронту.
Командующий Южным фронтом ответил, что для такой операции и для
обеспечения в течение нескольких дней доступа к поселениям потребуется не
меньше сил, чем для полного разгрома египетской армии. Поэтому Аллон считал
более целесообразным использовать силы для решения кардинальной проблемы, а
не ограничиваться локальными достижениями. Он доказывал также, что с
разгромом египетской армии в Негеве и в Шфеле образуется незанятая
территория в районе горы Хеврон, и предложил сразу же после прорыва
египетского фронта в Негеве занять силами Южного фронта Хевронское
плоскогорье до Бет-Лехема, в то время как силы Центрального фронта могли
перерезать шоссе Иерихон - Иерусалим, соединиться с израильской территорией
на горе Скопус и парализовать шоссе Рамалла - Старый город Иерусалима.
Участники совещания поддержали точку зрения Игала, и министр обороны
обещал продумать этот вопрос. Через несколько дней он пригласил Игала к
себе, чтобы уточнить следующие вопросы: на чем основывается его уверенность
в возможности разгромить египетскую армию и на что он рассчитывает, когда
говорит об изоляции Иерусалима от Иерихона и о возможности соединиться с
горой Скопус именно с юга. Игал начертил план, который министр счел
убедительным. Игаэль Ядин, встретивший Аллона после этой консультации,
обещал отстаивать его план.
9 октября Бен-Гурион созвал совещание, на котором присутствовал
начальник генерального штаба, руководители отделов генштаба, командующие
четырех фронтов и представитель министерства иностранных дел Реувен Шилоах.
Неожиданно после обзора политического положения министр обороны попросил
командующего Южным фронтом изложить выдвинутый им план. Игал выполнил
просьбу. Затем каждый из командующих фронтами привел доводы в пользу
укрепления именно его фронта. В конце концов было решено, что задачей
первостепенной важности является наступление на египетском фронте.
Назавтра же, 10 октября, в штабе состоялось совещание командиров
бригад. Командующий фронтом доложил о решении верховного командования,
изложил в общих чертах цели, преследуемые штабом Южного фронта, и просил
командиров сообщить планы действий их бригад.
В связи с предстоящим наступлением необходимо было ускорить доставку в
осажденный Негев продовольствия и боеприпасов, чтобы укрепить базу, с
которой следовало нанести удар по врагу с тыла. Нужно было перебросить
подкрепление и личный состав бригады Негев, уставший от сражений и осады в
течение долгих месяцев. Для этого требовалось провести операцию против
египетских сил, перекрывших пути в Негев.
На участке между киббуцами Рухама и Шувал была подготовлена посадочная
площадка. Через несколько дней на ней могли приземляться самолеты
грузоподъемностью в 30 тонн. Операция по доставке грузов в Негев была
названа мивца "Авак" (операция "Пыль"). Напомним, что при взлете и при
посадке самолеты поднимали густые облака пыли. Полеты совершались только в
ночное время. В общей сложности за ночь приземлялось шесть грузовых
самолетов.
Египтяне заметили наши самолеты и атаковали, используя танки и
артиллерию, наши командные высоты Хирбет-Махаз, северо-восточнее Рухамы, где
находился аэродром. Эти высоты удерживала бригада Ифтах для обеспечения
безопасности аэродрома. Ценою тяжелых сражений, которыми командовал
батальонный командир Асаф Симхони, ей удалось удержать высоты.
Благодаря авиации можно было поддерживать прямую связь между штабом
фронта и командирами наших сил в Негеве. Нередко командующий фронтом с
оперативным офицером приземлялись в Негеве, чтобы встретиться с командирами.
До наступления рассвета они возвращались в штаб.
В Кфар-Билу была организована встреча командующего фронтом с
представителями поселений юга страны. Рассказать о плане со всеми
подробностями командующий не мог, но в общих чертах сообщил, что египетская
армия готовит наступление на южные поселения, цель которого - дойти до
Тель-Авива. Игал объяснил, что необходимо мобилизовать силы, чтобы опередить
противника и атаковать его, освободив затем весь юг страны. Он просил
поселенцев, у которых было оружие, перейти в распоряжение командующего
фронтом.
Известие было воспринято с тревогой и надеждой. Некоторые представители
поселений опасались за судьбу местной обороны. Другие сомневались в том, что
гражданское население, хотя и прошедшее военную подготовку, в состоянии
держаться на передовой. Утверждали также, что мобилизация поселенцев тяжело
скажется на сельскохозяйственных работах. Большинство все-таки
приветствовало план. Оборону поселений взяло на себя командование. Игал не
скрывал, что операция трудная и связана с большими жертвами, но его слова
звучали оптимистично и у участников заседания было впечатление, что вскоре
все изменится к лучшему. Правда, в судебные инстанции были поданы две-три
жалобы на то, что командующий фронтом мобилизует, не имея на то законных
полномочий, лиц немобилизационного возраста. Однако истцы аннулировали свои
жалобы сразу же после победы.
Глава десятая
Тем временем штаб Южного фронта усиленно готовился к первому этапу
операции по разгрому египетской армии. Сначала операции дали название
"Десять ударов", но штаб фронта переименовал ее в операцию "Иов" по
подпольной кличке Ицхака Дубно, члена штаба Палмаха и киббуца Негба. Он
погиб во время обстрела киббуца египтянами.
В Негеве были дислоцированы бригады Ифтах и Негев. Бригада Ифтах должна
была в районе деревни Бет-Ханун преградить связь между Газой и
Мигдал-Ашкелоном. На ударный батальон "Хайот ха-Негев" ("Звери Негева") была
возложена задача атаковать участок Газа-Рафиах и уничтожить там военные
объекты противника. Военно-воздушные силы должны были вывести из строя
магистрали, по которым доставлялось снабжение силам противника, и при
координации действий с ударным батальоном бригады Негев ввести в заблуждение
командование Египта относительно целей атаки. На остальные силы была
возложена задача атаковать противника с тыла и поразить его транспортные
артерии и фланги.
Все было в состоянии полной боевой готовности, но израильская сторона
воздерживалась от военных действий, чтобы не нарушать решение ООН о
перемирии. Египтяне помогли нам. По условиям перемирия они обязаны были
пропускать наш транспорт с поставками для гражданского населения в
осажденном Негеве. Хотя перемирие более или менее соблюдалось, нашему
транспорту с первого же дня не давали продвигаться с севера на юг. С
разрешения генерального штаба израильской армии и с ведома ООН штаб Южного
фронта направил 15 октября в 12.00 небольшую транспортную колонну по
маршруту, утвержденному ООН. Расчет был сделан на то, что египтяне атакуют
ее. Так оно и было. Когда колонна приблизилась к египетским позициям, по ней
был открыт огонь. Две машины были повреждены, остальные же вернулись на свою
исходную базу. Египет нарушил перемирие, что послужило сигналом начать
операцию "Иов". Израильские силы перешли в наступление, чтобы выбить врага с
его позиций и вытеснить его за линию границы.
В первый же день израильская авиация бомбила египетский аэродром в
Эль-Арише. Самолеты египтян были выведены из строя, и превосходство сил,
бывшее до сих пор на стороне противника, перешло на нашу сторону.
Перед началом операции Игал пригласил всех командиров бригад в штаб
Ицхака Садэ, который на рассвете выступал со своей бригадой на Ирак
ал-Маншие. Все были уверены в победе. Снова подвергли проверке координацию
действий подразделений, подняли бокалы и разошлись.
На следующий день силы бригады Ифтах под командованием командира
батальона Гиди Эйлата прорвались через заграждения у Бет-Хануна и укрепились
на этой позиции. Бригада Гивати прорвалась в Ирак ал-Хараб и отрезала
египетские силы на Хевронских горах от их баз снабжения в Мигдал-Ашкелон и
Газе. Однако ключевая операция, которая заключалась в атаке на Ирак
ал-Маншие, окончилась неудачей. После этого командующий фронтом созвал
заседание командиров обеих бригад, действовавших на северном участке, и
офицеров их штабов. На заседании разгорелась дискуссия по принципиальным
вопросам, в ходе которой должен был быть определен дальнейший план военных
действий в Негеве, а может быть, и исход всей Войны за Независимость.
По мнению некоторых командиров, не было оснований при сложившихся
обстоятельствах надеяться на прорыв линии фронта египтян. Сторонники этой
точки зрения считали, что следует ограничиться более узкой целью и проложить
путь в Негев по нижним склонам горы Хеврон. Игал Аллон и Ицхак Рабин,
напротив, считали, что следует добиваться главной цели - прорыва египетского
фронта. Они доказывали командирам бригад, насколько важно нацелить основной
удар именно на этот участок фронта, победа на котором приведет к радикальным
переменам в ходе войны. Игал не стал продолжать дискуссию, а отдал приказы.
Бригаде Гивати был дан приказ занять в ту же ночь командную высоту 113 и
высоты на скрещении дорог, а на следующую ночь - занять Каукабу.
Бригада Ифтах должна была овладеть Хулейкат, открыв таким образом
транспорту доступ к шоссе, ведшему в осажденный Негев из территории, которая
находилась под контролем Израиля. Ицхак Садэ, которому было также вверено
командование рейдовым батальоном танковой бригады, получил приказ
разработать план занятия Бет-Гуврина и гористой местности к востоку от него,
а также обеспечить размещение седьмого батальона бригады Негев,
находившегося под командованием Узи Наркиса, с целью гарантировать - если
будет открыт доступ к Негеву - быстрое объединение с силами бригады Негев,
действовавшей в южном секторе дислокации египетских сил.
Ицхаку Рабину было поручено подготовить приказы в письменном виде, и
командующий фронтом ночью выехал на передовую, в передовой штаб,
находившийся в киббуце Рухама.
Когда Аллон вернулся в штаб в Гедеру, его ждал там начальник
оперативного отдела генштаба Игаэль Ядин. Игал Аллон представил ему новый
план и сообщил о дискуссии, возникшей между ним и командирами бригад. Ядин
был явно недоволен. Он отклонил как планы командиров бригад, так и решение
командующего фронтом. Ядин сказал, что принцип целеустремленности обязывает
снова атаковать высоту Ирак ал-Маншие. Перевод сил на другой участок
противоречит этому главному принципу и, возможно явится даже напрасной
тратой времени. Аллон объяснил, что цель заключается не в том, чтобы
атаковать ту или иную высоту, а в том, чтобы сломить силы египтян и
прорваться в Негев.
Ядин ответил: "Я высказал свое мнение, но решение должен принять ты,
так как ты командующий фронтом".
Наконец заседания и уточнения остались позади. Окончательное решение
было принято. Командиры получили приказы, и подул новый ветер. Снова все
были уверены в правильности поставленной цели и в возможности ее достижения.
Ночью 16 октября начался обстрел командной высоты 113. Вслед за этим в
атаку на высоту пошла рота первого батальона бригады Гивати. К часу ночи
высота была в наших руках. 17 октября в час дня командующий фронтом дал
приказ бригадам Гивата и Ифтах занять высоты в этом районе. Мы опасались что
как только нам удастся прорвать египетский фронт, Совет Безопасности ООН
примет решение о перемирии до того, как Израиль успеет воспользоваться своей
победой. Необходимо было срочно определить направление наступления - это
могла быть либо Беер-Шева, либо Газа. Командующий фронтом решил вылететь в
Негев, чтобы лично изучить положение и выслушать мнение командиров. С
наступлением темноты мы с Игалом отправились самолетом в Рухаму. Там нас
ждали командиры бригад. Игал рассказал о прорыве египетского фронта. Он
считал, что далее следует вести наступление на Беер-Шеву, так как со взятием
Беер-Шевы открывался путь к освобождению всего Негева до Эйлата, что
позволяло проникнуть на Синайский полуостров, а также окружить Газу с юга.
Занятие Беер-Шевы обеспечивало кроме того доступ к горе Хеврон и Иерусалиму
с юга. Взвесив обстановку, командующий фронтом решил, что Беер-Шеву можно
освободить в течение нескольких часов, в то время как за Газу пришлось бы
вести длительный бой, а объявление перемирия сорвало бы достижение
поставленной цели.
Итак, было решено начать наступление на город наших праотцев Беер-Шеву.
По приказу Игала наступление должна была вести бригада Негев с участием роты
танковой бригады и пехотной роты бригады Ифтах. Тогда же командующий фронтом
определил основные этапы операции. Бригада Ифтах инсценирует атаку на Газу,
чтобы ввести в заблуждение противника. Иностранному корреспонденту решили
"нашептать", что начинается наступление на Газу. Бригада Негев должна была
сосредоточить свои силы вблизи от Мишмар ха-Негев. 7-му батальону был дан
приказ начать наступление на Негев сразу же, как только будет прорван
египетский фронт. Ударным силам предстояло находиться в состоянии полной
боевой готовности до дополнительных распоряжений штаба фронта.
Командующий фронтом связался по телефону с генеральным штабом. Ответил
Шаул Авигур - помощник министра обороны. Игал сообщил ему о своем решении
занять Беер-Шеву и развернуть наступление в сторону Хеврона, Мертвого моря и
Ауджа ал-Хафир. Авигур обещал передать это министру обороны и начальнику
генштаба. Через несколько часов решение командующего фронтом было
утверждено.
Ночью 19 октября 2-й батальон бригады Гивати под командованием Яакова
Прулова (Пери) атаковал высоты, занятые противником, в секторе деревни
Хулей.
Это был один из наиболее тяжелых и ожесточенных боев. Атакующие силы
под командованием командира роты Чича* сумели занять высоты в кровопролитном
бою.
* Чич - кличка Шломо Лахата; ныне мэр Тель-Авива.
За час до этого на шоссе, ведшее на юг, был выведен 7-й батальон
бригады Негев и танковая бригада под командованием Ицхака Садэ. Еще во время
боя, в 01.00, колонна двинулась на юг; разгорелся бой за Хулейкат, и вскоре
наши силы взяли деревню. Окружение Негева было прорвано после
четырехмесячной осады.
Колонна двинулась на юг. Еще до восхода солнца ее подразделения были
размещены и замаскированы в вади и ущельях вблизи от Мишмар ха-Негев.
Наступил рассвет, бойцам было приказано не двигаться, чтобы противник не
обнаружил их. Наступление на Беер-Шеву должно было начаться ночью. 21
октября до рассвета был открыт огонь по городу с юго-запада, чтобы ввести в
заблуждение противника, в то время как с севера на город под прикрытием
артиллерийского огня двинулись бронетранспортеры. Они подошли к
бронетанковому рву, которым был окружен город с севера и востока. Бойцы
вышли из машин и захватили квартал в северной части города. За каждый дом
шел бой. Пехоте не удавалось взять полицейский пост, так как противник вел
оттуда массированный обстрел. Командир ударного батальона бригады Негева дал
несколько залпов из противотанковой пушки в сторону здания полицейского
поста и через пленного передал предупреждение о том, что, если осажденные
немедленно не капитулируют, здание будет превращено в руины. Прошло
несколько минут, и двери в здании распахнулись. 15 египетских офицеров вышли
с белым флагом. В 9.45 египтяне прекратили сопротивление и капитулировали.
В штабе фронта в Гедере раздался телефонный звонок. Я поднял трубку и
услышал голос Авраама Негева. Он говорил из штаба передовой, находившегося в
двух километрах к северу от Беер-Шевы: "Город патриарха Авраама - наш!" Я
передал трубку Игалу, чтобы он сам услышал эту весть.
Оставалось 24 часа до вступления в силу перемирия. Наши войска успели
занять Бет-Гуврин и Двайму, Аджур и Зкарию. Теперь под нашим контролем
оказалась сплошная полоса до территории, которую удерживала бригада Харэль в
Иерусалимском коридоре.
22 октября в 15.00 был отдан приказ о перемирии. В ходе операции "Иов",
продолжавшейся меньше недели, египетской армии был нанесен тяжелый удар.
Главные египетские силы были уничтожены и целый гарнизон был окружен в
районе Фалуджи. Теперь армия Египта уже не представляла собой угрозы югу,
Тель-Авиву и Иерусалиму.
Полицейский пост в Ирак-Сувейдане был наиболее укрепленным пунктом в
огонь, чтобы предотвратить изоляцию шоссе Латрун - Рамалла. Наши силы
нанесли Арабскому легиону тяжелый урон, но нам все же пришлось отступить с
одной из высот у шоссе Бет-Набалла - Рамалла, и мы понесли при этом тяжелые
потери. Одновременно силы бригады Палмаха Харэль действовали по расширению
Иерусалимского коридора. В результате были освобождены Эштаол, Цера и
Дир-Рифат. Было освобождено также поселение Хартув, и бойцы бригады Харэль
повернули в сторону реки Шорек.
Когда 19 июля командованию стало известно, что перемирие вступит в силу
в тот же день с 17 часов, Игал Аллон решил сконцентрировать силы особого
назначения, состоявшие из танковой бригады и ударного отряда 1-го батальона
бригады Ифтах, чтобы попытаться занять Латрун до пяти часов вечера. Муля
Кохен назначен командиром этих сил. Из-за повреждений, нанесенных нашим
танкам, лишь два из них могли принять участие в операции. Однако к месту
дислокации сил прибыл один танк. Второй остался на базе в Тель ха-Шомер.
Бомбардировка Латруна, проведенная в начале операции, не была эффективной.
Артиллерийский огонь, открытый нашими силами, не подавил огня противника.
Все надежды на подавление огня противника пришлось возложить на танк
"Кромвель", сопровождавший колонну бронетранспортеров.
Атакующие силы внезапно вышли из оливковой рощи, находившейся к западу
от Латруна. Несмотря на массированный огонь иорданской артиллерии, они
пересекли долину и стали быстро приближаться к цели. Колонна подошла к
зданию полиции и открыла по нему огонь. Полицейский пост был уже почти в
наших руках, как вдруг произошло непоправимое. В стволе пушки "Кромвеля"
застряла гильза со снарядом, и ее невозможно было извлечь. Колонна вынуждена
была вернуться на свою базу. Зрелище отходившего к деревне Эль-Кабаб танка
ободрило противника, и он открыл массированный огонь по нашим силам. Тут
командир принял тяжелейшее решение - он приказал отступить, чтобы избежать
ненужных жертв. Игал полагал предпринять после окончания перемирия более
широкое наступление, скорее всего с тыла врага. Он исходил из того, что к
северу на шоссе Латрун - Рамалла стояли силы бригады Ифтах, а к югу - силы
бригады Харэль укрепились на отличной высоте. Это позволяло полностью
парализовать Латрун.
За полчаса до возвращения наших сил в Эль-Кабаб перемирие вступило в
силу.
Глава девятая
Во время второго перемирия генеральный штаб решил произвести некоторую
реорганизацию системы командования.
Игал был назначен командующим Южным фронтом. Я обрадовался, когда он
обратился ко мне первому и предложил быть его личным помощником по вопросам
координации действий. Он считал, что благодаря моему опыту работы в
разведке, контактам с арабами в Эрец-Исраэль и за границей, знанию арабского
и английского языков, а также взаимодоверию, установившемуся между нами за
годы совместной службы, я смогу принести большую пользу делу. Я обрадовался
предложению, предчувствуя, что рядом с Игалом моя работа и на этот раз будет
насыщена интересными событиями.
Офицером по фронтовым операциям был назначен, как и предполагалось,
Ицхак Рабин, занимавший второе место по званию в командном составе. Это было
сразу же после его женитьбы. Я привез ему сообщение о назначении, и через
несколько минут мы уже спешили на встречу с Игалом, в кафе в здании
исполнительного комитета Гистадрута на улице Алленби. В ходе встречи были
сделаны остальные назначения офицеров штаба Южного фронта: Амоса Хорева -
заместителем офицера по фронтовым операциям; Авраама Негева из Беер-Товии,
одного из первых командиров Палмаха - первым заместителем Игала по
организации обороны населенных мест; Зрубавела Арбеля из Маоз-Хаима,
отличившегося во время операции "Дани" как офицер разведки, офицером
фронтовой разведки; Бени Эдена, в прошлом майора английской армии, участника
2-й мировой войны, и Ханана Деше, занимавшегося в Палмахе вопросами
снабжения - офицерами интендантского отдела. Меира Рабиновича - отвечающим
за вопросы, связанные с инженерным делом. Алханан Клейн был назначен его
заместителем. Арнан Азарьяху стал офицером-адъютантом, а Моше Беркман -
помощником офицера оперативного отдела. В штаб были введены также Фреди Блюм
в качестве офицера отдела фронтовой артиллерии, Ариэль Амиад (Клибнер) -
офицером отдела связи; Хаим Бен-Ашер из Гиват-Бреннера - офицером отдела
воспитательной информации и писатель Натан Шахам - офицером отдела прессы.
Штаб фронта был размещен в Гедере.
Египетская армия, напавшая на нас еще до провозглашения Государства
Израиль, хотя и терпела удары от наших сил, но все же понесла к тому времени
меньшие потери, чем другие арабские армии. Египетским силам удалось
полностью отрезать Негев от северных районов страны, при том, что поселения
к востоку и югу от Беер-Шевы были оторваны от поселений, расположенных к
северу от нее. К тому же был отрезан район Сдома, где оставались рабочие
поташных предприятий и киббуцники Бет-Арава вместе с бойцами Палмаха,
отступившими с северной оконечности Мертвого моря. Египтяне стремились
истощить наши немногочисленные силы в Негеве и создать политические
предпосылки для оправдания своих претензий на этот район. Вместе с тем
египетское командование не отказывалось от идеи прорваться на север, к
Тель-Авиву.
В своих претензиях на Негев правительства арабских стран несомненно
пользовались поддержкой графа Бернадота, который 20 мая 1948 года был
назначен Советом Безопасности ООН посредником в урегулировании конфликтов
между Израилем и арабскими странами. Он был склонен поддержать
захватнические тенденции арабских стран. 20 сентября, через три дня после
убийства Бернадота в Иерусалиме экстремистами-евреями, был опубликован его
отчет. Бернадот предлагал, в частности, внести поправки в решение ООН о
разделе Палестины от 2 ноября 1947 года и передать Негев во владение
арабских стран, а Хайфский порт и Лод объявить свободными территориями.
Иерусалим предлагалось объявить международным городом, управляемым ООН, при
сохранении автономии арабского и еврейского населения.
План Бернадота ограничивал возможности Государства Израиль обеспечить
свою независимость. Но этот план поддерживали правительства Великобритании и
Соединенных Штатов, ошибочно полагая, что молодое Государство Израиль в
условиях военного давления своих соседей примет вынесенный ему приговор.
Определяя южную границу Израиля, Бернадот исходил из того, что линия фронта
проходила вдоль шоссе Мигдал-Ашкелон - Фалуджа. Он игнорировал израильские
поселения и силы, находившиеся южнее этой линии. Необходимо было не
допустить претворения в жизнь плана Бернадота, который предусматривал
изъятие десяти миллионов дунамов из четырнадцати, отведенных Израилю
решением ООН. Нужно было разгромить египетскую армию прежде, чем ООН
утвердит рекомендации Бернадота.
Положение в осажденном Негеве становилось все более опасным.
Немногочисленные поселенцы были утомлены дежурствами по охране поселений,
работой и военными действиями. Силы бригады Негев, находившиеся в этом
районе с 1945 года, редели и нуждались в подкреплении.
Командующий фронтом настаивал на том, чтобы оборона Негева считалась
задачей первостепенной важности. Сначала начальник генерального штаба
отказывался признать, что Египет представляет собой главную угрозу. Он
придавал большее значение Северному и Центральному фронтам. Игал добился
неофициальных консультации с премьер-министром и министром обороны при
участии Леви Эшкола, Авраама Гарцфельда и Иосефа Вайца. Чтобы обосновать
свою точку зрения, Игал описал положение поселений и наших сил в осажденном
Негеве. Запасы продовольствия истощались, поселенцы пали духом. Игал
утверждал, что если египетской армии в Негеве не будет нанесен
сокрушительный удар, то мы потеряем этот район. Он предостерегал также от
возможного возобновления давления Египта на Тель-Авив. Кроме того, Игал
опасался, что англичане потребуют внести поправки в раздел в духе
рекомендаций графа Бернадота, не в пользу Израиля. Они могли воспользоваться
тем, что израильский суверенитет фактически не распространяется на Негев, в
то время как Негев был отличной альтернативой их военным базам на Суэцком
канале.
Бен-Гурион стоял на своем. Он утверждал, что на том этапе в Негеве
следовало ограничиться операцией типа "Нахшон" и, прорвав египетскую линию
обороны на несколько дней, доставить в осажденный Негев запасы
продовольствия, горючего и боеприпасов, что позволило бы поселенцам и
военным силам продержаться в условиях осады еще несколько месяцев. Основное
внимание, по мнению Бен-Гуриона, следовало уделять Центральному фронту.
Командующий Южным фронтом ответил, что для такой операции и для
обеспечения в течение нескольких дней доступа к поселениям потребуется не
меньше сил, чем для полного разгрома египетской армии. Поэтому Аллон считал
более целесообразным использовать силы для решения кардинальной проблемы, а
не ограничиваться локальными достижениями. Он доказывал также, что с
разгромом египетской армии в Негеве и в Шфеле образуется незанятая
территория в районе горы Хеврон, и предложил сразу же после прорыва
египетского фронта в Негеве занять силами Южного фронта Хевронское
плоскогорье до Бет-Лехема, в то время как силы Центрального фронта могли
перерезать шоссе Иерихон - Иерусалим, соединиться с израильской территорией
на горе Скопус и парализовать шоссе Рамалла - Старый город Иерусалима.
Участники совещания поддержали точку зрения Игала, и министр обороны
обещал продумать этот вопрос. Через несколько дней он пригласил Игала к
себе, чтобы уточнить следующие вопросы: на чем основывается его уверенность
в возможности разгромить египетскую армию и на что он рассчитывает, когда
говорит об изоляции Иерусалима от Иерихона и о возможности соединиться с
горой Скопус именно с юга. Игал начертил план, который министр счел
убедительным. Игаэль Ядин, встретивший Аллона после этой консультации,
обещал отстаивать его план.
9 октября Бен-Гурион созвал совещание, на котором присутствовал
начальник генерального штаба, руководители отделов генштаба, командующие
четырех фронтов и представитель министерства иностранных дел Реувен Шилоах.
Неожиданно после обзора политического положения министр обороны попросил
командующего Южным фронтом изложить выдвинутый им план. Игал выполнил
просьбу. Затем каждый из командующих фронтами привел доводы в пользу
укрепления именно его фронта. В конце концов было решено, что задачей
первостепенной важности является наступление на египетском фронте.
Назавтра же, 10 октября, в штабе состоялось совещание командиров
бригад. Командующий фронтом доложил о решении верховного командования,
изложил в общих чертах цели, преследуемые штабом Южного фронта, и просил
командиров сообщить планы действий их бригад.
В связи с предстоящим наступлением необходимо было ускорить доставку в
осажденный Негев продовольствия и боеприпасов, чтобы укрепить базу, с
которой следовало нанести удар по врагу с тыла. Нужно было перебросить
подкрепление и личный состав бригады Негев, уставший от сражений и осады в
течение долгих месяцев. Для этого требовалось провести операцию против
египетских сил, перекрывших пути в Негев.
На участке между киббуцами Рухама и Шувал была подготовлена посадочная
площадка. Через несколько дней на ней могли приземляться самолеты
грузоподъемностью в 30 тонн. Операция по доставке грузов в Негев была
названа мивца "Авак" (операция "Пыль"). Напомним, что при взлете и при
посадке самолеты поднимали густые облака пыли. Полеты совершались только в
ночное время. В общей сложности за ночь приземлялось шесть грузовых
самолетов.
Египтяне заметили наши самолеты и атаковали, используя танки и
артиллерию, наши командные высоты Хирбет-Махаз, северо-восточнее Рухамы, где
находился аэродром. Эти высоты удерживала бригада Ифтах для обеспечения
безопасности аэродрома. Ценою тяжелых сражений, которыми командовал
батальонный командир Асаф Симхони, ей удалось удержать высоты.
Благодаря авиации можно было поддерживать прямую связь между штабом
фронта и командирами наших сил в Негеве. Нередко командующий фронтом с
оперативным офицером приземлялись в Негеве, чтобы встретиться с командирами.
До наступления рассвета они возвращались в штаб.
В Кфар-Билу была организована встреча командующего фронтом с
представителями поселений юга страны. Рассказать о плане со всеми
подробностями командующий не мог, но в общих чертах сообщил, что египетская
армия готовит наступление на южные поселения, цель которого - дойти до
Тель-Авива. Игал объяснил, что необходимо мобилизовать силы, чтобы опередить
противника и атаковать его, освободив затем весь юг страны. Он просил
поселенцев, у которых было оружие, перейти в распоряжение командующего
фронтом.
Известие было воспринято с тревогой и надеждой. Некоторые представители
поселений опасались за судьбу местной обороны. Другие сомневались в том, что
гражданское население, хотя и прошедшее военную подготовку, в состоянии
держаться на передовой. Утверждали также, что мобилизация поселенцев тяжело
скажется на сельскохозяйственных работах. Большинство все-таки
приветствовало план. Оборону поселений взяло на себя командование. Игал не
скрывал, что операция трудная и связана с большими жертвами, но его слова
звучали оптимистично и у участников заседания было впечатление, что вскоре
все изменится к лучшему. Правда, в судебные инстанции были поданы две-три
жалобы на то, что командующий фронтом мобилизует, не имея на то законных
полномочий, лиц немобилизационного возраста. Однако истцы аннулировали свои
жалобы сразу же после победы.
Глава десятая
Тем временем штаб Южного фронта усиленно готовился к первому этапу
операции по разгрому египетской армии. Сначала операции дали название
"Десять ударов", но штаб фронта переименовал ее в операцию "Иов" по
подпольной кличке Ицхака Дубно, члена штаба Палмаха и киббуца Негба. Он
погиб во время обстрела киббуца египтянами.
В Негеве были дислоцированы бригады Ифтах и Негев. Бригада Ифтах должна
была в районе деревни Бет-Ханун преградить связь между Газой и
Мигдал-Ашкелоном. На ударный батальон "Хайот ха-Негев" ("Звери Негева") была
возложена задача атаковать участок Газа-Рафиах и уничтожить там военные
объекты противника. Военно-воздушные силы должны были вывести из строя
магистрали, по которым доставлялось снабжение силам противника, и при
координации действий с ударным батальоном бригады Негев ввести в заблуждение
командование Египта относительно целей атаки. На остальные силы была
возложена задача атаковать противника с тыла и поразить его транспортные
артерии и фланги.
Все было в состоянии полной боевой готовности, но израильская сторона
воздерживалась от военных действий, чтобы не нарушать решение ООН о
перемирии. Египтяне помогли нам. По условиям перемирия они обязаны были
пропускать наш транспорт с поставками для гражданского населения в
осажденном Негеве. Хотя перемирие более или менее соблюдалось, нашему
транспорту с первого же дня не давали продвигаться с севера на юг. С
разрешения генерального штаба израильской армии и с ведома ООН штаб Южного
фронта направил 15 октября в 12.00 небольшую транспортную колонну по
маршруту, утвержденному ООН. Расчет был сделан на то, что египтяне атакуют
ее. Так оно и было. Когда колонна приблизилась к египетским позициям, по ней
был открыт огонь. Две машины были повреждены, остальные же вернулись на свою
исходную базу. Египет нарушил перемирие, что послужило сигналом начать
операцию "Иов". Израильские силы перешли в наступление, чтобы выбить врага с
его позиций и вытеснить его за линию границы.
В первый же день израильская авиация бомбила египетский аэродром в
Эль-Арише. Самолеты египтян были выведены из строя, и превосходство сил,
бывшее до сих пор на стороне противника, перешло на нашу сторону.
Перед началом операции Игал пригласил всех командиров бригад в штаб
Ицхака Садэ, который на рассвете выступал со своей бригадой на Ирак
ал-Маншие. Все были уверены в победе. Снова подвергли проверке координацию
действий подразделений, подняли бокалы и разошлись.
На следующий день силы бригады Ифтах под командованием командира
батальона Гиди Эйлата прорвались через заграждения у Бет-Хануна и укрепились
на этой позиции. Бригада Гивати прорвалась в Ирак ал-Хараб и отрезала
египетские силы на Хевронских горах от их баз снабжения в Мигдал-Ашкелон и
Газе. Однако ключевая операция, которая заключалась в атаке на Ирак
ал-Маншие, окончилась неудачей. После этого командующий фронтом созвал
заседание командиров обеих бригад, действовавших на северном участке, и
офицеров их штабов. На заседании разгорелась дискуссия по принципиальным
вопросам, в ходе которой должен был быть определен дальнейший план военных
действий в Негеве, а может быть, и исход всей Войны за Независимость.
По мнению некоторых командиров, не было оснований при сложившихся
обстоятельствах надеяться на прорыв линии фронта египтян. Сторонники этой
точки зрения считали, что следует ограничиться более узкой целью и проложить
путь в Негев по нижним склонам горы Хеврон. Игал Аллон и Ицхак Рабин,
напротив, считали, что следует добиваться главной цели - прорыва египетского
фронта. Они доказывали командирам бригад, насколько важно нацелить основной
удар именно на этот участок фронта, победа на котором приведет к радикальным
переменам в ходе войны. Игал не стал продолжать дискуссию, а отдал приказы.
Бригаде Гивати был дан приказ занять в ту же ночь командную высоту 113 и
высоты на скрещении дорог, а на следующую ночь - занять Каукабу.
Бригада Ифтах должна была овладеть Хулейкат, открыв таким образом
транспорту доступ к шоссе, ведшему в осажденный Негев из территории, которая
находилась под контролем Израиля. Ицхак Садэ, которому было также вверено
командование рейдовым батальоном танковой бригады, получил приказ
разработать план занятия Бет-Гуврина и гористой местности к востоку от него,
а также обеспечить размещение седьмого батальона бригады Негев,
находившегося под командованием Узи Наркиса, с целью гарантировать - если
будет открыт доступ к Негеву - быстрое объединение с силами бригады Негев,
действовавшей в южном секторе дислокации египетских сил.
Ицхаку Рабину было поручено подготовить приказы в письменном виде, и
командующий фронтом ночью выехал на передовую, в передовой штаб,
находившийся в киббуце Рухама.
Когда Аллон вернулся в штаб в Гедеру, его ждал там начальник
оперативного отдела генштаба Игаэль Ядин. Игал Аллон представил ему новый
план и сообщил о дискуссии, возникшей между ним и командирами бригад. Ядин
был явно недоволен. Он отклонил как планы командиров бригад, так и решение
командующего фронтом. Ядин сказал, что принцип целеустремленности обязывает
снова атаковать высоту Ирак ал-Маншие. Перевод сил на другой участок
противоречит этому главному принципу и, возможно явится даже напрасной
тратой времени. Аллон объяснил, что цель заключается не в том, чтобы
атаковать ту или иную высоту, а в том, чтобы сломить силы египтян и
прорваться в Негев.
Ядин ответил: "Я высказал свое мнение, но решение должен принять ты,
так как ты командующий фронтом".
Наконец заседания и уточнения остались позади. Окончательное решение
было принято. Командиры получили приказы, и подул новый ветер. Снова все
были уверены в правильности поставленной цели и в возможности ее достижения.
Ночью 16 октября начался обстрел командной высоты 113. Вслед за этим в
атаку на высоту пошла рота первого батальона бригады Гивати. К часу ночи
высота была в наших руках. 17 октября в час дня командующий фронтом дал
приказ бригадам Гивата и Ифтах занять высоты в этом районе. Мы опасались что
как только нам удастся прорвать египетский фронт, Совет Безопасности ООН
примет решение о перемирии до того, как Израиль успеет воспользоваться своей
победой. Необходимо было срочно определить направление наступления - это
могла быть либо Беер-Шева, либо Газа. Командующий фронтом решил вылететь в
Негев, чтобы лично изучить положение и выслушать мнение командиров. С
наступлением темноты мы с Игалом отправились самолетом в Рухаму. Там нас
ждали командиры бригад. Игал рассказал о прорыве египетского фронта. Он
считал, что далее следует вести наступление на Беер-Шеву, так как со взятием
Беер-Шевы открывался путь к освобождению всего Негева до Эйлата, что
позволяло проникнуть на Синайский полуостров, а также окружить Газу с юга.
Занятие Беер-Шевы обеспечивало кроме того доступ к горе Хеврон и Иерусалиму
с юга. Взвесив обстановку, командующий фронтом решил, что Беер-Шеву можно
освободить в течение нескольких часов, в то время как за Газу пришлось бы
вести длительный бой, а объявление перемирия сорвало бы достижение
поставленной цели.
Итак, было решено начать наступление на город наших праотцев Беер-Шеву.
По приказу Игала наступление должна была вести бригада Негев с участием роты
танковой бригады и пехотной роты бригады Ифтах. Тогда же командующий фронтом
определил основные этапы операции. Бригада Ифтах инсценирует атаку на Газу,
чтобы ввести в заблуждение противника. Иностранному корреспонденту решили
"нашептать", что начинается наступление на Газу. Бригада Негев должна была
сосредоточить свои силы вблизи от Мишмар ха-Негев. 7-му батальону был дан
приказ начать наступление на Негев сразу же, как только будет прорван
египетский фронт. Ударным силам предстояло находиться в состоянии полной
боевой готовности до дополнительных распоряжений штаба фронта.
Командующий фронтом связался по телефону с генеральным штабом. Ответил
Шаул Авигур - помощник министра обороны. Игал сообщил ему о своем решении
занять Беер-Шеву и развернуть наступление в сторону Хеврона, Мертвого моря и
Ауджа ал-Хафир. Авигур обещал передать это министру обороны и начальнику
генштаба. Через несколько часов решение командующего фронтом было
утверждено.
Ночью 19 октября 2-й батальон бригады Гивати под командованием Яакова
Прулова (Пери) атаковал высоты, занятые противником, в секторе деревни
Хулей.
Это был один из наиболее тяжелых и ожесточенных боев. Атакующие силы
под командованием командира роты Чича* сумели занять высоты в кровопролитном
бою.
* Чич - кличка Шломо Лахата; ныне мэр Тель-Авива.
За час до этого на шоссе, ведшее на юг, был выведен 7-й батальон
бригады Негев и танковая бригада под командованием Ицхака Садэ. Еще во время
боя, в 01.00, колонна двинулась на юг; разгорелся бой за Хулейкат, и вскоре
наши силы взяли деревню. Окружение Негева было прорвано после
четырехмесячной осады.
Колонна двинулась на юг. Еще до восхода солнца ее подразделения были
размещены и замаскированы в вади и ущельях вблизи от Мишмар ха-Негев.
Наступил рассвет, бойцам было приказано не двигаться, чтобы противник не
обнаружил их. Наступление на Беер-Шеву должно было начаться ночью. 21
октября до рассвета был открыт огонь по городу с юго-запада, чтобы ввести в
заблуждение противника, в то время как с севера на город под прикрытием
артиллерийского огня двинулись бронетранспортеры. Они подошли к
бронетанковому рву, которым был окружен город с севера и востока. Бойцы
вышли из машин и захватили квартал в северной части города. За каждый дом
шел бой. Пехоте не удавалось взять полицейский пост, так как противник вел
оттуда массированный обстрел. Командир ударного батальона бригады Негева дал
несколько залпов из противотанковой пушки в сторону здания полицейского
поста и через пленного передал предупреждение о том, что, если осажденные
немедленно не капитулируют, здание будет превращено в руины. Прошло
несколько минут, и двери в здании распахнулись. 15 египетских офицеров вышли
с белым флагом. В 9.45 египтяне прекратили сопротивление и капитулировали.
В штабе фронта в Гедере раздался телефонный звонок. Я поднял трубку и
услышал голос Авраама Негева. Он говорил из штаба передовой, находившегося в
двух километрах к северу от Беер-Шевы: "Город патриарха Авраама - наш!" Я
передал трубку Игалу, чтобы он сам услышал эту весть.
Оставалось 24 часа до вступления в силу перемирия. Наши войска успели
занять Бет-Гуврин и Двайму, Аджур и Зкарию. Теперь под нашим контролем
оказалась сплошная полоса до территории, которую удерживала бригада Харэль в
Иерусалимском коридоре.
22 октября в 15.00 был отдан приказ о перемирии. В ходе операции "Иов",
продолжавшейся меньше недели, египетской армии был нанесен тяжелый удар.
Главные египетские силы были уничтожены и целый гарнизон был окружен в
районе Фалуджи. Теперь армия Египта уже не представляла собой угрозы югу,
Тель-Авиву и Иерусалиму.
Полицейский пост в Ирак-Сувейдане был наиболее укрепленным пунктом в