Страница:
Я посмотрел сначала на Рэя, потом на себя, но не заметил ровным счётом ничего необычного и потому спросил:
– Ну, а поздороваться-то по-человечески с тобой сейчас можно?
– Пожалуйста, сейчас уже можно, - Рэй подошёл ко мне вплотную и протянул руку.
Я немного помедлил. Ситуация и в самом деле была необычная. Я собирался поздороваться с человеком, которого нет, в помещении, которого тоже нет… Но ведь я вижу его точно так же, как и самого себя. И я сам принял его предложение придти к нему в гости. Я тоже протянул руку, и мы обменялись довольно крепким рукопожатием. Потом, для того, чтобы я лишний раз убедился в его материальности, Рэй толкнул меня в плечо. Я проделал с ним то же самое, и мы, одновременно рассмеялись. И смеялись так, без перерывов, наверно не меньше пяти минут. А когда устали смеяться, Рэй сказал:
– Ну, что, пойдём?
– Куда? - удивился я.
– Хочешь, к тебе в каюту, хочешь, ко мне, ты же сам хотел поговорить.
– Я и сейчас хочу.
– Тогда идём. В рубке, и в самом деле, не очень-то поговоришь, не для разговоров это место предназначено.
Рэй взял меня за руку. Крепко взял и шагнул через "экран" в "настоящую рубку", а я пошёл следом за ним. Я уже прекрасно понимал, что нахожусь в иллюзорном, созданном Рэем-суперкомпьютером мире. И я уже догадался, каким образом Рэй сумел провести меня в этот мир, но сейчас я ничего не сказал ему. Пока мы с ним, не торопясь, шли от рубки до каюты, успели поболтать о множестве пустяков, о коих в наши предыдущие встречи я даже и не решался говорить. Ведь только сейчас Рэй стал для меня по-настоящему человеком, обычным парнем. Рэй то и дело заразительно смеялся, а если и не смеялся, то, по крайней мере улыбка не сходила с его лица постоянно. Потом Рэй толкнул дверь в мою каюту и сделал приглашающий жест рукой, мол, проходи, не стесняйся. Я прошёл и сел в кресло. Рэй же, безо всяких церемоний, забрался ко мне на кровать, разулся и подтянул к себе ноги:
– Итак, Вик, о чём сейчас мы с тобой будем разговаривать? О Золотистой? Нет, только не сегодня.
– Тогда может быть всё же, закончишь рассказ о себе.
– Хорошо, я попробую, но только не знаю, удастся ли мне его закончить. Итак, на чём я остановился? А, да, помню.
Рэй задумался только на пару секунд и, тяжело вздохнув, начал:
– После всего, что случилось в тот день, мои создатели не знали, что им делать, и это взрослые солидные, хорошо образованные люди. Отыграть события назад было уже невозможно. Из моей памяти вообще нельзя ничего стереть выборочно, можно стереть только всю память сразу и записать на её место что-то другое, но для такой сложной манипуляции ни времени, ни возможностей у них уже не оставалось. Ну а делать хоть что-то им было нужно обязательно, и без промедления. Они считали, что я всё ещё не вполне готов к тому, чтобы быть машиной, что мне ещё хотя бы пару лет нужно было пробыть обычным "человеком". Но я-то уже узнал, что я не человек, знал и то, что никогда не был человеком. И, к тому же, оказавшись подключенным ко всем своим уровням, я запомнил, как это делать, и мог по собственной инициативе производить подключение, хотя, и не хотел этого делать. Вдобавок к этому, им стало практически невозможно управлять моим состоянием так, как они делали это прежде. И я уже не мог даже внешне быть подобием человека. После всего происшедшего я не хотел и не мог ни есть, ни спать, ни дышать. Я даже не мог уставать.
Всё это я смог выяснить всего за какой-то один день. Ночью я не спал. Сначала, правда, делал вид, что сплю, а на самом деле тщательно испытывал все свои вновь открывшиеся способности. Уже потом, далеко за полночь, я заметил, что и Андрей не спит. И до самого утра мы с ним разговаривали. Он, как сам мне сказал, очень жалел, что я не человек и никогда не смогу побывать у него в гостях. Потом он довольно долго рассказывал о себе, об их организации, носящей название "Дубль-два". Ты наверно не поверишь, но у него даже слёзы на глазах выступили. Он был полностью искренен. Потом наоборот, я доказывал ему, что, мол, всё то, что случилось, только к лучшему. Что я, мол, всегда мечтал отправиться к звёздам, и сейчас я к ним обязательно отправлюсь, пусть в ином качестве, чем я мечтал, но зато непременно. Когда же наконец-то наступило утро, Андрей сказал мне:
– Извини, Рэй, но больше я здесь, у вас, задерживаться уже не смогу. Сегодня же я возвращаюсь домой.
– Уже сегодня? - сказал я, искренне жалея о том, что всё уже заканчивается.
– Я бы хотел остаться у вас ещё. Но я просто не могу, я должен вернуться, - сказав это, Андрей так посмотрел на меня, что от этого его взгляда мне стало как-то не по себе.
В тот день Лек исчез из дома рано, мы даже не увидели его, а только услышали, как взлетает его личный дисколёт.
– Сколько же ему всё-таки лет? - спросил я в этот самый момент у Андрея.
– Кому? - не понял он.
– Леку, кому же ещё больше.
– Ком наверно и сам не знает точно, сколько ему лет, ведь он же ком.
– И всё же?
– Намного больше, чем думаем мы оба вместе взятые. Так он сам говорил, когда мы с ребятами спрашивали его об этом. Сашка, правда, знает точно, но молчит, слова из него не вытянешь, наверно у них с Комом уговор… Ладно, Рэй, мне уже и в самом деле пора.
– А с Леком ты не собираешься прощаться? Или хотя бы сказать ему, что ты уходишь?
– Об этом ему скажешь ты.
Я проводил Андрея. Я думал, что придётся идти до снесённого города, но не пришлось. Едва только посёлок скрылся за лесом, как Андрей сказал:
– Достаточно, отсюда я и отправлюсь домой, а дойду уже там, в своём мире.
Мы с ним коротко попрощались, и я сказал:
– Может быть, мы ещё встретимся?
– Может быть, - ответил он, - в этом мире нет ничего абсолютно невозможного, так говорят наши мудрецы, хотя я им и не во всём доверяю.
– Может быть, я когда-нибудь стану человеком и приду. - Высказал я совсем уж нелепую надежду. - Только, пожалуйста, не забывай обо мне. Может быть, пройдет очень много лет, может быть даже чересчур много.
– Рэй, сам не знаю почему, но я так сильно привязался к тебе. И, поверь мне, я очень жалею, что ты не человек… Всё, Рэй, заканчиваем прощание, мне уже пора. Я тебя не забуду и буду ждать, помни об этом. А сейчас отойди, пожалуйста, шагов на тридцать.
Я больше ничего ему не сказал, молча отошел на эти самые тридцать шагов, постоянно глядя на Андрея. Когда же я остановился, он немного виновато улыбнулся мне, точно так же, как и при нашей первой встрече, помахал рукой и мгновенно исчез, исчез без следа, только всколыхнулся и поднялся небольшим вихрем воздух, да ещё ударил по ушам негромкий хлопок, как от крошечного взрыва. Я до сих пор не могу объяснить этого, хотя и впитал в себя все доступные мне результаты научных исследований. И наверно именно тогда я в первый раз убедился, что ещё не до всего дошла в нашем мире наука, что ещё не всё доступно ей, что не всё она может понять и объяснить.
Наверно не меньше часа я просидел на берегу реки, глядя на бегущую воду, и только потом вернулся домой. Там сразу же включил глобалку. Шли новости Солнечной Системы. В них говорилось о вчерашних трагических событиях на трассе Луна-Земля. Показали насквозь пробитый лайнер, это было довольно мрачным зрелищем. Говорили о том, что спасти его было практически невозможно, так как никто не успевал. О том, что система Стратегической Защиты уже была активирована на уничтожение корабля. И что лайнер был спасён только лишь потому, что на его борту совершенно случайно оказался экспериментальный робот-супермозг из Центра Кибернетики и Искусственного Интеллекта. Показали посадку лайнера на Центральный Космодром Земли, которая была произведена совсем неплохо для корабля, повреждённого настолько серьёзно. А потом я увидел на экране самого себя возле дисколёта медслужбы. Только потом я узнал о том, что Лек был категорически против этого показа, но с его мнением не посчитались. В передаче было сказано, что именно вот этот одиннадцатилетний мальчик и есть тот самый робот-супермозг. Больше этого показа я выдержать не смог и отправился искать Лека, академика Александра Заката. Сначала я добрался до второй экспериментальной лаборатории ЦКиИИ, но там мне сообщили, что академик Закат отбыл в ЦИВП, на встречу с астрокапитаном Артуром Рикстом. Я добрался и до ЦИВПа, но там мне сообщили, что академик Закат и астрокапитан Рикст только что отбыли на Восточный Космодром.
Добраться до восточного космодрома оказалось намного сложнее, но всё же я справился с эти, и через полтора часа был там. Лека и Рикста я нашёл на том самом корабле, который видел вчера, и который показался мне необычным. Космодром усиленно охранялся Службой Безопасности, причем не Земли, а Содружества Планет. Но люди в зелёной форме беспрепятственно пропустили меня, как только я сказал им, кто я, они даже ни о чём не спросили. Когда я вплотную подошёл к кораблю, я был попросту поражён соразмерностью и совершенством его очертаний, скрытой в его чреве огромной мощью. И ещё, в этот самый момент я увидел академика и астрокапитана. Они только что вышли из корабля и о чём-то неторопливо беседовали, не обращая на меня ни малейшего внимания.
– Лек, - негромко позвал я, и только после этого меня заметили.
– Рэй, что ты здесь делаешь?
– Тебя ищу, а точнее вас обоих. Нам нужно серьёзно поговорить, для меня это очень важно.
Лек помрачнел, на несколько секунд задумался, а потом сказал:
– Если Артур не против, то поднимемся на корабль.
Рикст только кивнул, и мы вошли в кабинку лифта, который поднял нас до кают-компании корабля. Там я излил им всю свою душу, всё, что накопилось во мне за последний день. Я сказал, что уж если я машина, то и должен быть машиной, а не изображать из себя человека. Мне это уже стало противно, особенно сейчас, когда обо мне узнала вся Система. И я попросил не тянуть со мной. И если у них есть программа моего использования, то пусть они максимально ускорят её осуществление.
– Ты знаешь, где сейчас находишься? - Немного подумав, спросил у меня Рикст.
– В кают-компании какого-то нового корабля, но что это за корабль, я не знаю, - тут же без запинки ответил я.
– Это наша новейшая разработка. Корабль был построен по проекту нашей лаборатории меньше месяца назад. Единственный экспериментальный образец-прототип. Могу даже сказать, что это корабль нашего будущего. По дальности перехода он ничем не уступит самым мощным звездолётам Дальней Разведки. Несмотря на то, что он гораздо компактнее их, у него более мощная энергетическая установка, основанная на совершенно новых реакторах. Он способен на более быстрый вход в Пустоту, переход через Пустоту и выход из Пустоты. На сегодняшний день корабль прошёл только самые предварительные испытания… Так вот, если ты, конечно, согласишься, то можешь стать этим кораблем, главным мозгом этого звездолёта.
– Как называется корабль? - спросил я, немного подумав.
– У него пока ещё нет утвержденного имени, если бы оно было, ты прочитал бы его на обшивке, как и у любого другого корабля. По проекту этот корабль именуется "И-247Л", корабль серии "И". Если хочешь, то можешь сам придумать название, дать кораблю имя. Только должно быть выполнено одно условие, это имя обязательно должно начинаться на букву "И".
– "Игла", - ответил я без промедления, - я согласен, астрокапитан, но только, пожалуйста, не тяните со мной. Сейчас я боюсь только одного, полной неопределённости своего положения.
– Хорошо, - ответил Рикст, - затяжки не будет, это я тебе гарантирую. В течение недели тебя установят на звездолёте. И этот вопрос мы ещё обсудим подробнее.
Через шесть дней кристалломозг был установлен на "Игле". Имя, которое я дал звездолёту, было окончательно утверждено. Из этих шести дней, четыре я вообще не жил. Это был единственный случай, когда меня полностью отключали. Но когда меня включили вновь, то я по прежнему почувствовал себя человеком, хотя у меня уже не было тела робота, а мир я воспринимал при помощи всех регистрирующих приборов "Иглы". Я чувствовал себя человеком, несмотря на то, что оказался подключен ко всем информационным сетям Системы, перехватывал все радио и ТП-передачи, которые были мне доступны, несмотря на то, что я видел и слышал всё это сразу, одновременно. Я был суперкомпьютером, кибермозгом новейшего, не имеющего аналогов звездолёта, но я всё равно чувствовал себя человеком и никак не мог с этим справиться. Тогда я связался с Леком, в первый раз синтезировав изображение и голос мальчишки Рэя, и обо всём этом рассказал ему. Но он ничуть не удивился и сказал прямо:
– Я не хотел этого, Рэй, но так получилось, такова судьба. Мы же только обыкновенные люди, а не всемогущие боги, чтобы бороться с судьбой. Поверь мне, ты найдёшь своё счастье и в том качестве, в котором сейчас находишься, если конечно будешь стараться его найти.
– Лек, можно тогда хотя бы одно, самое последнее желание.
– Я не могу тебе в этом отказать.
И я попросил у него ещё один, последний месяц. Последний месяц для того, чтобы побыть в облике человека, но только так, чтобы я не был похож на того Рэя, каким был раньше. Лек согласился сразу же, без каких бы то ни было условий и оговорок, и уже через два дня всё было для этого готово.
Включив канал связи, я на какое-то мгновение потерял сознание, но тут же "очнулся" во второй лаборатории ЦКиИИ, в прохладной и совершенно пустой комнате, лёжа на голом полу и чувствуя, что мне холодно. Очнувшись, я сразу же вскочил на ноги. На ручке двери висела одежда для меня, но прежде, чем её одеть, я увидел своё отражение, дверь была зеркальная. Себя самого я естественно не узнал. Это был какой-то мальчишка повыше меня прежнего ростом, со светлыми, слегка вьющимися волосами, большими голубыми глазами с длинными пушистыми ресницами. И ещё, он был серьёзно, почти как Антон, загорелым. И всё-таки, не смотря ни на что, сейчас это был я. И этот мой новый облик сразу же понравился мне. Я быстро оделся и, открыв дверь, вышел. За дверью, в большом вращающемся кресле, сидел Лек. Но, увидев меня в таком виде, он даже не улыбнулся. Лицо его было почти что каменным и не выражало никаких чувств, словно это он, а не я был роботом. Он внимательно посмотрел на меня и спросил безразличным тоном:
– Разве ты чем-то недоволен?
– Зачем вы сделали из меня такого красавца?
– Ты просил только о том, чтобы не быть похожим на прежнего Рэя… Когда-то, очень давно, я хотел, чтобы таким вот был мой сын, но сына у меня так никогда и не было, и, похоже, что уже никогда не будет…
– Зачем… Извини, Лек, я не хотел тебя обидеть.
– Я на тебя не обижаюсь… Ведь именно ты подарил мне одни из самых счастливых лет моей жизни… Но тебе пока ещё этого не понять.
– Я понимаю, Лек.
– Вряд ли, - устало сказал он, и я больше не стал ничего спрашивать.
– Ну, я пойду? - спросил я.
– Погоди, я обязан тебя предупредить. Сейчас тебе нужно быть намного более аккуратным, чем ты был прежде, ведь за своим состоянием и за этим телом сейчас следишь только ты сам.
– Я знаю, Лек… Можно ещё один вопрос?
– Давай.
– Мне будут сниться сны?
– Не знаю, - сказал он после короткой паузы, - это зависит только от тебя самого. А теперь иди.
И я ушёл. Покинул ЦКиИИ, я сразу же направился в Быструю Речку. Там солнце уже клонилось к горизонту, начинался вечер. Я медленно прошёлся по посёлку, потом направился на то место, где мы обычно встречались с Антоном. Об этом месте мы с ним так и говорили: "Наше место". Там я и нашёл Антона. Он сидел на берегу реки, меланхолично бросая в воду мелкие камушки, и смотрел, как разбегаются по воде круги.
– Здравствуй, - сказал я ему.
Он посмотрел на меня, отвел глаза в сторону и ничего не ответил.
– Можно мне тут посидеть?
Он снова посмотрел на меня и молча кивнул головой. Тогда я сел рядом с ним, почти вплотную. Он даже отодвинулся, ему мое присутствие было неприятно.
– Я знаю, тебя зовут Антоном, - сказал я после небольшой паузы.
– Откуда ты меня знаешь? - сказал он с вызовом и посмотрел на меня непонимающим взглядом.
– Просто оказалось, что у нас есть общие знакомые.
– Тебя кто-то прислал?
– Нет, я сам пришёл. Я вообще-то не из тех, кого присылают. Просто я узнал, что тебе немного не по себе, вот и пришёл.
– Зачем?
– Не знаю.
– Немного, говоришь? - он буквально стрельнул в меня глазами, - ничего себе немного.
И всего за какой-то час он рассказал мне почти всю свою историю. Она была мне, конечно же, большей частью известна, но я делал вид, что внимательно слушаю. Потом он рассказал о недавних событиях на лунной трассе, о том, что его единственный, лучший и незаменимый друг оказался не человеком, а роботом. И что после того, что случилось, он стал машиной полностью, и что он его никогда уже больше не увидит.
– А ты хотел бы его увидеть? - спросил я, когда он наконец-то закончил.
– Очень, я ведь столько должен ему сказать. Ведь это он спас меня, спас всех нас, для этого он пожертвовал самим собой. Но не знаю, захочет ли он вообще разговаривать со мной.
– Ты же сказал, что он твой друг, разве он думает иначе?
– Я не знаю, что он сейчас думает, а раньше… не знаю.
– Но ведь ты же можешь с ним поговорить.
– Не понимаю.
– Если он киб-интеллект, мыслящая машина, то обязательно должен быть включен в глобальную информсеть. Нужно только знать сигнал вызова.
– А я его не знаю… И не буду же у академика Заката узнавать, он меня четыре дня назад вовсе выставил за дверь, а позавчера вообще куда-то уехал и до сих пор не возвращался. А астрокапитан Рикст, я и его сумел достать, сказал мне, что поговорить с Рэем сейчас вообще невозможно.
– Я могу тебе немного помочь. У тебя случайно нет с собою переносного видеофона? Свой я дома забыл.
– А у меня вообще нет. Дома есть, но большой.
– Можно и большой.
– Пойдём?
– А у тебя дома…
– Никто ничего не скажет.
Дома у Антона всё было точно так же, как и в прошлый раз, когда я бывал у него. Я вежливо поздоровался с его мамой. Потом Антон провёл меня в свою комнату и попросил немного подождать. Через минуту он вернулся и притащил домашний видеофон. Я не хотел показывать ему, что мне знаком код вызова корабельного кибермозга "Иглы", поэтому пришлось прибегнуть к одной небольшой хитрости. Я набрал именно этот код, но синтезировал на экране изображение молодого мужчины, очень похожего на меня теперешнего, на фоне помещения, виденного мной во второй лаборатории.
– Привет, Рон, - сказал я изображению.
– Ну что тебе ещё, Игорь? - ответил я сам себе, но только через видеофон.
– Рон, помнишь, ты рассказывал мне о супермозге, который вы устанавливали на "Иглу"?
– Ну и что ты этим хочешь сказать?
– Ты можешь узнать код-вызов этого супермозга в глобальной сети?
– Ты что, "Игла" - корабль секретной лаборатории. Их Служба Безопасности опекает, причем не земная, а Содружества.
– Только не говори, что у него нет выхода в глобалку, это было бы для киб-интеллекта пыткой. Ну, всё-таки узнай, я очень тебя прошу. Это нужно не для меня, а для того парня, друга этого супермозга.
Изображение на экране нахмурилось и сказало:
– Хорошо, я попробую, но гарантировать не могу. Где мне тебя искать?
Я слегка толкнул Антона локтем и спросил шёпотом:
– Какой номер вашего видеофона?
Он тут же произнёс его. Экран померк, я отключил этот канал связи. Антон спросил:
– С кем ты сейчас разговаривал?
– Это мой старший брат. Он обязательно добудет этот самый код, я его, Рона естественно, хорошо знаю.
Потом мы минут десять разговаривали с Антоном о разных житейских мелочах. И он, буквально на глазах, становился обычным Антоном, таким, какого я знал всегда. Когда же я посчитал, что времени уже прошло достаточно, я послал вызов на стоящий на антоновом столе видеофон. На экране снова появился выдуманный мною Рон и тут же сказал:
– Запоминай, - и произнес длинный ряд цифр, - запомнил?
– Разумеется, шеф, на память мне ещё рановато жаловаться.
– Но только в случае чего постарайтесь меня не подставить.
– Как можно, шеф.
– Ну, всё, давайте-бывайте.
Экран снова погас. Я подтолкнул Антона и сказал:
– Ну что, набирай.
– Не знаю… боюсь что ли.
– Почему боишься?
– Не знаю.
– А ты не бойся. Хочешь, я сам вызову твоего друга?
– Я сам.
Антон ещё немного помедлил, потом вызвал меня через видеофон. Экран его видеофона осветился ровным матовым светом, а сухой металлический голос сказал:
– Я вас не вижу. Я Искусственный Интеллект ЦНЛ-003, кибермозг корабля И-247Л "Игла". Кто вы?
Антон закрывал рукою зрачок видеокамеры так, что я не мог его видеть через видеофон. Поэтому я повторил:
– Назовите себя. Иначе я буду вынужден самостоятельно определить номер вашего видеофона, и навести все необходимые справки.
– Извините, я ошибся, - сказал Антон и тут же отключил аппарат.
Тогда я тут же послал вызов и крикнул через видеофон своим обычным голосом:
– Антон, это ты? Я тебя по голосу узнал. Зачем отключился-то?
– Это ты, Рэй?
– Ну, конечно же, я, кто же ещё.
– А почему я тебя не вижу.
– А как ты меня можешь видеть. Вообще-то, если хочешь…
– Хочу, Рэй.
Я тут же синтезировал на экране изображение того мальчишки, которого столько времени считал собой:
– Антон, как хорошо, что ты меня вызвал. А я всё жду, жду, когда ты мне позвонишь, и никак не могу дождаться.
– Всего-то восемь дней прошло.
– Для меня, Антон, сейчас совершенно другое время, оно просто тянется, даже секунда - это просто ужасная пропасть времени.
– А почему ты сам, если мог, не вызвал меня?
– Я не мог, Антон. Я подумал, что моё общество может оказаться тебе неприятным.
– Ерунда, Рэй, как ты можешь быть мне неприятным.
– Но ведь я же не человек, и даже не подобие человека.
– Ты же Рэй. Рэй, которого я всю жизнь знаю. Мой лучший друг.
– Спасибо, что ты по-прежнему так считаешь.
Мы проговорили с Антоном наверно не меньше часа. Это трудно, Вик, изображать одновременно двух человек. Тогда это мне было трудно, это сейчас такое оказалось бы для меня пустяком, но и тогда я справился. Под конец Антон познакомил меня с самим собой. И я перекинулся с самим собой парой фраз. А после разговора Антон предложил мне:
– Может быть, погуляем немного, если ты не против?
– Сегодня не могу, мне пора возвращаться.
– Куда?
– Домой, конечно же, - улыбнулся я, - я ведь не в вашем посёлке живу, а дома у меня уже ночь началась.
– А завтра ты сюда прилетишь?
– Прилететь-то не сложно, но только зачем?
– Не знаю.
– Ну, если ты этого хочешь, я могу прилетать и каждый день.
– Я хочу.
И я действительно "прилетал" каждый день. Хотя вообще-то никуда из посёлка я и не исчезал, а так, чтобы никто этого не заметил, пробирался в свой дом, дом, в котором прожил столько лет. Но дом, в котором я знал абсолютно всё, поначалу казался мне чужим. Лек дома не появлялся, и я не вызывал его, потому что не видел в этом смысла. Уснуть в первые дни, а точнее говоря ночи, я вообще не мог. Но времени на эксперименты над собой у меня было много, я сумел многое просчитать и проанализировать. Потом я сумел так себя перепрограммировать, что смог спать и даже видеть сны. Но сны эти были очень странными и необычными.
И ещё, по вечерам я разговаривал с Антоном через видеофон. Сначала Антон говорил со мной так, словно бы всё было как прежде и ровным счётом ничего не изменилось. Но потом темы наших разговоров стали перемещаться в области космонавтики и звездоплавания, истории колонизации планет Содружества. Я вспоминал то, о чём мы с ним когда-то мечтали, но Антон почему-то не поддерживал таких разговоров. Толи они стали ему неинтересны, толи была какая-то другая причина. Когда же я видел его днём, всё было совершенно по-другому. И ведь он даже ни в малейшей степени не подозревал, что я - это я, просто в совершенно другом облике. А я и не хотел, чтобы он это узнал. Дней через десять Антон вызвал меня уже поздно вечером.
– Привет, Антон, как у тебя дела?
– Здравствуй, Рэй, всё нормально. Сегодня я всё-таки прошел тест за шестой год обучения.
– Поздравляю, удалось всё-таки выиграть год, а ты не верил, что получится.
– Помнишь, мы с тобой этого хотели, выиграть несколько лет, специально готовились… Только это тебе сейчас уже не нужно, ты и так знаешь всё.
– Знаю ли? Просто я могу в миллионы раз быстрее найти любую необходимую мне информацию. Ведь я подключен ко всем информационным сетям Солнечной Системы.
– И даже секретным? - спросил он с неподдельным интересом.
– Смотря как сказать, - усмехнулся я и сказал ему правду, - просто для машины моего класса не существует такой сети, в которую было бы невозможно проникнуть, если конечно она не является полностью изолированной… Тут скорее действует принцип приличия.
– Ты имеешь в виду то, что подсматривать в щёлку нехорошо и неприлично?
– Именно это я и имею в виду.
– Но если я попрошу тебя узнать кое-что секретное, ты сделаешь это для меня?
– Смотря, что тебе нужно узнать?
Антон немного помялся, потом посмотрел прямо в зрачок передатчика и сказал словно бы не своими словами:
– Двенадцать лет назад Службой Безопасности Содружества Планет проводился секретный эксперимент под кодовым названием "Чужая спираль". Я бы хотел узнать, что это был за эксперимент и как он связан с моим дядей и со мной лично. Для меня это очень важно
– Ну, а поздороваться-то по-человечески с тобой сейчас можно?
– Пожалуйста, сейчас уже можно, - Рэй подошёл ко мне вплотную и протянул руку.
Я немного помедлил. Ситуация и в самом деле была необычная. Я собирался поздороваться с человеком, которого нет, в помещении, которого тоже нет… Но ведь я вижу его точно так же, как и самого себя. И я сам принял его предложение придти к нему в гости. Я тоже протянул руку, и мы обменялись довольно крепким рукопожатием. Потом, для того, чтобы я лишний раз убедился в его материальности, Рэй толкнул меня в плечо. Я проделал с ним то же самое, и мы, одновременно рассмеялись. И смеялись так, без перерывов, наверно не меньше пяти минут. А когда устали смеяться, Рэй сказал:
– Ну, что, пойдём?
– Куда? - удивился я.
– Хочешь, к тебе в каюту, хочешь, ко мне, ты же сам хотел поговорить.
– Я и сейчас хочу.
– Тогда идём. В рубке, и в самом деле, не очень-то поговоришь, не для разговоров это место предназначено.
Рэй взял меня за руку. Крепко взял и шагнул через "экран" в "настоящую рубку", а я пошёл следом за ним. Я уже прекрасно понимал, что нахожусь в иллюзорном, созданном Рэем-суперкомпьютером мире. И я уже догадался, каким образом Рэй сумел провести меня в этот мир, но сейчас я ничего не сказал ему. Пока мы с ним, не торопясь, шли от рубки до каюты, успели поболтать о множестве пустяков, о коих в наши предыдущие встречи я даже и не решался говорить. Ведь только сейчас Рэй стал для меня по-настоящему человеком, обычным парнем. Рэй то и дело заразительно смеялся, а если и не смеялся, то, по крайней мере улыбка не сходила с его лица постоянно. Потом Рэй толкнул дверь в мою каюту и сделал приглашающий жест рукой, мол, проходи, не стесняйся. Я прошёл и сел в кресло. Рэй же, безо всяких церемоний, забрался ко мне на кровать, разулся и подтянул к себе ноги:
– Итак, Вик, о чём сейчас мы с тобой будем разговаривать? О Золотистой? Нет, только не сегодня.
– Тогда может быть всё же, закончишь рассказ о себе.
– Хорошо, я попробую, но только не знаю, удастся ли мне его закончить. Итак, на чём я остановился? А, да, помню.
Рэй задумался только на пару секунд и, тяжело вздохнув, начал:
– После всего, что случилось в тот день, мои создатели не знали, что им делать, и это взрослые солидные, хорошо образованные люди. Отыграть события назад было уже невозможно. Из моей памяти вообще нельзя ничего стереть выборочно, можно стереть только всю память сразу и записать на её место что-то другое, но для такой сложной манипуляции ни времени, ни возможностей у них уже не оставалось. Ну а делать хоть что-то им было нужно обязательно, и без промедления. Они считали, что я всё ещё не вполне готов к тому, чтобы быть машиной, что мне ещё хотя бы пару лет нужно было пробыть обычным "человеком". Но я-то уже узнал, что я не человек, знал и то, что никогда не был человеком. И, к тому же, оказавшись подключенным ко всем своим уровням, я запомнил, как это делать, и мог по собственной инициативе производить подключение, хотя, и не хотел этого делать. Вдобавок к этому, им стало практически невозможно управлять моим состоянием так, как они делали это прежде. И я уже не мог даже внешне быть подобием человека. После всего происшедшего я не хотел и не мог ни есть, ни спать, ни дышать. Я даже не мог уставать.
Всё это я смог выяснить всего за какой-то один день. Ночью я не спал. Сначала, правда, делал вид, что сплю, а на самом деле тщательно испытывал все свои вновь открывшиеся способности. Уже потом, далеко за полночь, я заметил, что и Андрей не спит. И до самого утра мы с ним разговаривали. Он, как сам мне сказал, очень жалел, что я не человек и никогда не смогу побывать у него в гостях. Потом он довольно долго рассказывал о себе, об их организации, носящей название "Дубль-два". Ты наверно не поверишь, но у него даже слёзы на глазах выступили. Он был полностью искренен. Потом наоборот, я доказывал ему, что, мол, всё то, что случилось, только к лучшему. Что я, мол, всегда мечтал отправиться к звёздам, и сейчас я к ним обязательно отправлюсь, пусть в ином качестве, чем я мечтал, но зато непременно. Когда же наконец-то наступило утро, Андрей сказал мне:
– Извини, Рэй, но больше я здесь, у вас, задерживаться уже не смогу. Сегодня же я возвращаюсь домой.
– Уже сегодня? - сказал я, искренне жалея о том, что всё уже заканчивается.
– Я бы хотел остаться у вас ещё. Но я просто не могу, я должен вернуться, - сказав это, Андрей так посмотрел на меня, что от этого его взгляда мне стало как-то не по себе.
В тот день Лек исчез из дома рано, мы даже не увидели его, а только услышали, как взлетает его личный дисколёт.
– Сколько же ему всё-таки лет? - спросил я в этот самый момент у Андрея.
– Кому? - не понял он.
– Леку, кому же ещё больше.
– Ком наверно и сам не знает точно, сколько ему лет, ведь он же ком.
– И всё же?
– Намного больше, чем думаем мы оба вместе взятые. Так он сам говорил, когда мы с ребятами спрашивали его об этом. Сашка, правда, знает точно, но молчит, слова из него не вытянешь, наверно у них с Комом уговор… Ладно, Рэй, мне уже и в самом деле пора.
– А с Леком ты не собираешься прощаться? Или хотя бы сказать ему, что ты уходишь?
– Об этом ему скажешь ты.
Я проводил Андрея. Я думал, что придётся идти до снесённого города, но не пришлось. Едва только посёлок скрылся за лесом, как Андрей сказал:
– Достаточно, отсюда я и отправлюсь домой, а дойду уже там, в своём мире.
Мы с ним коротко попрощались, и я сказал:
– Может быть, мы ещё встретимся?
– Может быть, - ответил он, - в этом мире нет ничего абсолютно невозможного, так говорят наши мудрецы, хотя я им и не во всём доверяю.
– Может быть, я когда-нибудь стану человеком и приду. - Высказал я совсем уж нелепую надежду. - Только, пожалуйста, не забывай обо мне. Может быть, пройдет очень много лет, может быть даже чересчур много.
– Рэй, сам не знаю почему, но я так сильно привязался к тебе. И, поверь мне, я очень жалею, что ты не человек… Всё, Рэй, заканчиваем прощание, мне уже пора. Я тебя не забуду и буду ждать, помни об этом. А сейчас отойди, пожалуйста, шагов на тридцать.
Я больше ничего ему не сказал, молча отошел на эти самые тридцать шагов, постоянно глядя на Андрея. Когда же я остановился, он немного виновато улыбнулся мне, точно так же, как и при нашей первой встрече, помахал рукой и мгновенно исчез, исчез без следа, только всколыхнулся и поднялся небольшим вихрем воздух, да ещё ударил по ушам негромкий хлопок, как от крошечного взрыва. Я до сих пор не могу объяснить этого, хотя и впитал в себя все доступные мне результаты научных исследований. И наверно именно тогда я в первый раз убедился, что ещё не до всего дошла в нашем мире наука, что ещё не всё доступно ей, что не всё она может понять и объяснить.
Наверно не меньше часа я просидел на берегу реки, глядя на бегущую воду, и только потом вернулся домой. Там сразу же включил глобалку. Шли новости Солнечной Системы. В них говорилось о вчерашних трагических событиях на трассе Луна-Земля. Показали насквозь пробитый лайнер, это было довольно мрачным зрелищем. Говорили о том, что спасти его было практически невозможно, так как никто не успевал. О том, что система Стратегической Защиты уже была активирована на уничтожение корабля. И что лайнер был спасён только лишь потому, что на его борту совершенно случайно оказался экспериментальный робот-супермозг из Центра Кибернетики и Искусственного Интеллекта. Показали посадку лайнера на Центральный Космодром Земли, которая была произведена совсем неплохо для корабля, повреждённого настолько серьёзно. А потом я увидел на экране самого себя возле дисколёта медслужбы. Только потом я узнал о том, что Лек был категорически против этого показа, но с его мнением не посчитались. В передаче было сказано, что именно вот этот одиннадцатилетний мальчик и есть тот самый робот-супермозг. Больше этого показа я выдержать не смог и отправился искать Лека, академика Александра Заката. Сначала я добрался до второй экспериментальной лаборатории ЦКиИИ, но там мне сообщили, что академик Закат отбыл в ЦИВП, на встречу с астрокапитаном Артуром Рикстом. Я добрался и до ЦИВПа, но там мне сообщили, что академик Закат и астрокапитан Рикст только что отбыли на Восточный Космодром.
Добраться до восточного космодрома оказалось намного сложнее, но всё же я справился с эти, и через полтора часа был там. Лека и Рикста я нашёл на том самом корабле, который видел вчера, и который показался мне необычным. Космодром усиленно охранялся Службой Безопасности, причем не Земли, а Содружества Планет. Но люди в зелёной форме беспрепятственно пропустили меня, как только я сказал им, кто я, они даже ни о чём не спросили. Когда я вплотную подошёл к кораблю, я был попросту поражён соразмерностью и совершенством его очертаний, скрытой в его чреве огромной мощью. И ещё, в этот самый момент я увидел академика и астрокапитана. Они только что вышли из корабля и о чём-то неторопливо беседовали, не обращая на меня ни малейшего внимания.
– Лек, - негромко позвал я, и только после этого меня заметили.
– Рэй, что ты здесь делаешь?
– Тебя ищу, а точнее вас обоих. Нам нужно серьёзно поговорить, для меня это очень важно.
Лек помрачнел, на несколько секунд задумался, а потом сказал:
– Если Артур не против, то поднимемся на корабль.
Рикст только кивнул, и мы вошли в кабинку лифта, который поднял нас до кают-компании корабля. Там я излил им всю свою душу, всё, что накопилось во мне за последний день. Я сказал, что уж если я машина, то и должен быть машиной, а не изображать из себя человека. Мне это уже стало противно, особенно сейчас, когда обо мне узнала вся Система. И я попросил не тянуть со мной. И если у них есть программа моего использования, то пусть они максимально ускорят её осуществление.
– Ты знаешь, где сейчас находишься? - Немного подумав, спросил у меня Рикст.
– В кают-компании какого-то нового корабля, но что это за корабль, я не знаю, - тут же без запинки ответил я.
– Это наша новейшая разработка. Корабль был построен по проекту нашей лаборатории меньше месяца назад. Единственный экспериментальный образец-прототип. Могу даже сказать, что это корабль нашего будущего. По дальности перехода он ничем не уступит самым мощным звездолётам Дальней Разведки. Несмотря на то, что он гораздо компактнее их, у него более мощная энергетическая установка, основанная на совершенно новых реакторах. Он способен на более быстрый вход в Пустоту, переход через Пустоту и выход из Пустоты. На сегодняшний день корабль прошёл только самые предварительные испытания… Так вот, если ты, конечно, согласишься, то можешь стать этим кораблем, главным мозгом этого звездолёта.
– Как называется корабль? - спросил я, немного подумав.
– У него пока ещё нет утвержденного имени, если бы оно было, ты прочитал бы его на обшивке, как и у любого другого корабля. По проекту этот корабль именуется "И-247Л", корабль серии "И". Если хочешь, то можешь сам придумать название, дать кораблю имя. Только должно быть выполнено одно условие, это имя обязательно должно начинаться на букву "И".
– "Игла", - ответил я без промедления, - я согласен, астрокапитан, но только, пожалуйста, не тяните со мной. Сейчас я боюсь только одного, полной неопределённости своего положения.
– Хорошо, - ответил Рикст, - затяжки не будет, это я тебе гарантирую. В течение недели тебя установят на звездолёте. И этот вопрос мы ещё обсудим подробнее.
Через шесть дней кристалломозг был установлен на "Игле". Имя, которое я дал звездолёту, было окончательно утверждено. Из этих шести дней, четыре я вообще не жил. Это был единственный случай, когда меня полностью отключали. Но когда меня включили вновь, то я по прежнему почувствовал себя человеком, хотя у меня уже не было тела робота, а мир я воспринимал при помощи всех регистрирующих приборов "Иглы". Я чувствовал себя человеком, несмотря на то, что оказался подключен ко всем информационным сетям Системы, перехватывал все радио и ТП-передачи, которые были мне доступны, несмотря на то, что я видел и слышал всё это сразу, одновременно. Я был суперкомпьютером, кибермозгом новейшего, не имеющего аналогов звездолёта, но я всё равно чувствовал себя человеком и никак не мог с этим справиться. Тогда я связался с Леком, в первый раз синтезировав изображение и голос мальчишки Рэя, и обо всём этом рассказал ему. Но он ничуть не удивился и сказал прямо:
– Я не хотел этого, Рэй, но так получилось, такова судьба. Мы же только обыкновенные люди, а не всемогущие боги, чтобы бороться с судьбой. Поверь мне, ты найдёшь своё счастье и в том качестве, в котором сейчас находишься, если конечно будешь стараться его найти.
– Лек, можно тогда хотя бы одно, самое последнее желание.
– Я не могу тебе в этом отказать.
И я попросил у него ещё один, последний месяц. Последний месяц для того, чтобы побыть в облике человека, но только так, чтобы я не был похож на того Рэя, каким был раньше. Лек согласился сразу же, без каких бы то ни было условий и оговорок, и уже через два дня всё было для этого готово.
Включив канал связи, я на какое-то мгновение потерял сознание, но тут же "очнулся" во второй лаборатории ЦКиИИ, в прохладной и совершенно пустой комнате, лёжа на голом полу и чувствуя, что мне холодно. Очнувшись, я сразу же вскочил на ноги. На ручке двери висела одежда для меня, но прежде, чем её одеть, я увидел своё отражение, дверь была зеркальная. Себя самого я естественно не узнал. Это был какой-то мальчишка повыше меня прежнего ростом, со светлыми, слегка вьющимися волосами, большими голубыми глазами с длинными пушистыми ресницами. И ещё, он был серьёзно, почти как Антон, загорелым. И всё-таки, не смотря ни на что, сейчас это был я. И этот мой новый облик сразу же понравился мне. Я быстро оделся и, открыв дверь, вышел. За дверью, в большом вращающемся кресле, сидел Лек. Но, увидев меня в таком виде, он даже не улыбнулся. Лицо его было почти что каменным и не выражало никаких чувств, словно это он, а не я был роботом. Он внимательно посмотрел на меня и спросил безразличным тоном:
– Разве ты чем-то недоволен?
– Зачем вы сделали из меня такого красавца?
– Ты просил только о том, чтобы не быть похожим на прежнего Рэя… Когда-то, очень давно, я хотел, чтобы таким вот был мой сын, но сына у меня так никогда и не было, и, похоже, что уже никогда не будет…
– Зачем… Извини, Лек, я не хотел тебя обидеть.
– Я на тебя не обижаюсь… Ведь именно ты подарил мне одни из самых счастливых лет моей жизни… Но тебе пока ещё этого не понять.
– Я понимаю, Лек.
– Вряд ли, - устало сказал он, и я больше не стал ничего спрашивать.
– Ну, я пойду? - спросил я.
– Погоди, я обязан тебя предупредить. Сейчас тебе нужно быть намного более аккуратным, чем ты был прежде, ведь за своим состоянием и за этим телом сейчас следишь только ты сам.
– Я знаю, Лек… Можно ещё один вопрос?
– Давай.
– Мне будут сниться сны?
– Не знаю, - сказал он после короткой паузы, - это зависит только от тебя самого. А теперь иди.
И я ушёл. Покинул ЦКиИИ, я сразу же направился в Быструю Речку. Там солнце уже клонилось к горизонту, начинался вечер. Я медленно прошёлся по посёлку, потом направился на то место, где мы обычно встречались с Антоном. Об этом месте мы с ним так и говорили: "Наше место". Там я и нашёл Антона. Он сидел на берегу реки, меланхолично бросая в воду мелкие камушки, и смотрел, как разбегаются по воде круги.
– Здравствуй, - сказал я ему.
Он посмотрел на меня, отвел глаза в сторону и ничего не ответил.
– Можно мне тут посидеть?
Он снова посмотрел на меня и молча кивнул головой. Тогда я сел рядом с ним, почти вплотную. Он даже отодвинулся, ему мое присутствие было неприятно.
– Я знаю, тебя зовут Антоном, - сказал я после небольшой паузы.
– Откуда ты меня знаешь? - сказал он с вызовом и посмотрел на меня непонимающим взглядом.
– Просто оказалось, что у нас есть общие знакомые.
– Тебя кто-то прислал?
– Нет, я сам пришёл. Я вообще-то не из тех, кого присылают. Просто я узнал, что тебе немного не по себе, вот и пришёл.
– Зачем?
– Не знаю.
– Немного, говоришь? - он буквально стрельнул в меня глазами, - ничего себе немного.
И всего за какой-то час он рассказал мне почти всю свою историю. Она была мне, конечно же, большей частью известна, но я делал вид, что внимательно слушаю. Потом он рассказал о недавних событиях на лунной трассе, о том, что его единственный, лучший и незаменимый друг оказался не человеком, а роботом. И что после того, что случилось, он стал машиной полностью, и что он его никогда уже больше не увидит.
– А ты хотел бы его увидеть? - спросил я, когда он наконец-то закончил.
– Очень, я ведь столько должен ему сказать. Ведь это он спас меня, спас всех нас, для этого он пожертвовал самим собой. Но не знаю, захочет ли он вообще разговаривать со мной.
– Ты же сказал, что он твой друг, разве он думает иначе?
– Я не знаю, что он сейчас думает, а раньше… не знаю.
– Но ведь ты же можешь с ним поговорить.
– Не понимаю.
– Если он киб-интеллект, мыслящая машина, то обязательно должен быть включен в глобальную информсеть. Нужно только знать сигнал вызова.
– А я его не знаю… И не буду же у академика Заката узнавать, он меня четыре дня назад вовсе выставил за дверь, а позавчера вообще куда-то уехал и до сих пор не возвращался. А астрокапитан Рикст, я и его сумел достать, сказал мне, что поговорить с Рэем сейчас вообще невозможно.
– Я могу тебе немного помочь. У тебя случайно нет с собою переносного видеофона? Свой я дома забыл.
– А у меня вообще нет. Дома есть, но большой.
– Можно и большой.
– Пойдём?
– А у тебя дома…
– Никто ничего не скажет.
Дома у Антона всё было точно так же, как и в прошлый раз, когда я бывал у него. Я вежливо поздоровался с его мамой. Потом Антон провёл меня в свою комнату и попросил немного подождать. Через минуту он вернулся и притащил домашний видеофон. Я не хотел показывать ему, что мне знаком код вызова корабельного кибермозга "Иглы", поэтому пришлось прибегнуть к одной небольшой хитрости. Я набрал именно этот код, но синтезировал на экране изображение молодого мужчины, очень похожего на меня теперешнего, на фоне помещения, виденного мной во второй лаборатории.
– Привет, Рон, - сказал я изображению.
– Ну что тебе ещё, Игорь? - ответил я сам себе, но только через видеофон.
– Рон, помнишь, ты рассказывал мне о супермозге, который вы устанавливали на "Иглу"?
– Ну и что ты этим хочешь сказать?
– Ты можешь узнать код-вызов этого супермозга в глобальной сети?
– Ты что, "Игла" - корабль секретной лаборатории. Их Служба Безопасности опекает, причем не земная, а Содружества.
– Только не говори, что у него нет выхода в глобалку, это было бы для киб-интеллекта пыткой. Ну, всё-таки узнай, я очень тебя прошу. Это нужно не для меня, а для того парня, друга этого супермозга.
Изображение на экране нахмурилось и сказало:
– Хорошо, я попробую, но гарантировать не могу. Где мне тебя искать?
Я слегка толкнул Антона локтем и спросил шёпотом:
– Какой номер вашего видеофона?
Он тут же произнёс его. Экран померк, я отключил этот канал связи. Антон спросил:
– С кем ты сейчас разговаривал?
– Это мой старший брат. Он обязательно добудет этот самый код, я его, Рона естественно, хорошо знаю.
Потом мы минут десять разговаривали с Антоном о разных житейских мелочах. И он, буквально на глазах, становился обычным Антоном, таким, какого я знал всегда. Когда же я посчитал, что времени уже прошло достаточно, я послал вызов на стоящий на антоновом столе видеофон. На экране снова появился выдуманный мною Рон и тут же сказал:
– Запоминай, - и произнес длинный ряд цифр, - запомнил?
– Разумеется, шеф, на память мне ещё рановато жаловаться.
– Но только в случае чего постарайтесь меня не подставить.
– Как можно, шеф.
– Ну, всё, давайте-бывайте.
Экран снова погас. Я подтолкнул Антона и сказал:
– Ну что, набирай.
– Не знаю… боюсь что ли.
– Почему боишься?
– Не знаю.
– А ты не бойся. Хочешь, я сам вызову твоего друга?
– Я сам.
Антон ещё немного помедлил, потом вызвал меня через видеофон. Экран его видеофона осветился ровным матовым светом, а сухой металлический голос сказал:
– Я вас не вижу. Я Искусственный Интеллект ЦНЛ-003, кибермозг корабля И-247Л "Игла". Кто вы?
Антон закрывал рукою зрачок видеокамеры так, что я не мог его видеть через видеофон. Поэтому я повторил:
– Назовите себя. Иначе я буду вынужден самостоятельно определить номер вашего видеофона, и навести все необходимые справки.
– Извините, я ошибся, - сказал Антон и тут же отключил аппарат.
Тогда я тут же послал вызов и крикнул через видеофон своим обычным голосом:
– Антон, это ты? Я тебя по голосу узнал. Зачем отключился-то?
– Это ты, Рэй?
– Ну, конечно же, я, кто же ещё.
– А почему я тебя не вижу.
– А как ты меня можешь видеть. Вообще-то, если хочешь…
– Хочу, Рэй.
Я тут же синтезировал на экране изображение того мальчишки, которого столько времени считал собой:
– Антон, как хорошо, что ты меня вызвал. А я всё жду, жду, когда ты мне позвонишь, и никак не могу дождаться.
– Всего-то восемь дней прошло.
– Для меня, Антон, сейчас совершенно другое время, оно просто тянется, даже секунда - это просто ужасная пропасть времени.
– А почему ты сам, если мог, не вызвал меня?
– Я не мог, Антон. Я подумал, что моё общество может оказаться тебе неприятным.
– Ерунда, Рэй, как ты можешь быть мне неприятным.
– Но ведь я же не человек, и даже не подобие человека.
– Ты же Рэй. Рэй, которого я всю жизнь знаю. Мой лучший друг.
– Спасибо, что ты по-прежнему так считаешь.
Мы проговорили с Антоном наверно не меньше часа. Это трудно, Вик, изображать одновременно двух человек. Тогда это мне было трудно, это сейчас такое оказалось бы для меня пустяком, но и тогда я справился. Под конец Антон познакомил меня с самим собой. И я перекинулся с самим собой парой фраз. А после разговора Антон предложил мне:
– Может быть, погуляем немного, если ты не против?
– Сегодня не могу, мне пора возвращаться.
– Куда?
– Домой, конечно же, - улыбнулся я, - я ведь не в вашем посёлке живу, а дома у меня уже ночь началась.
– А завтра ты сюда прилетишь?
– Прилететь-то не сложно, но только зачем?
– Не знаю.
– Ну, если ты этого хочешь, я могу прилетать и каждый день.
– Я хочу.
И я действительно "прилетал" каждый день. Хотя вообще-то никуда из посёлка я и не исчезал, а так, чтобы никто этого не заметил, пробирался в свой дом, дом, в котором прожил столько лет. Но дом, в котором я знал абсолютно всё, поначалу казался мне чужим. Лек дома не появлялся, и я не вызывал его, потому что не видел в этом смысла. Уснуть в первые дни, а точнее говоря ночи, я вообще не мог. Но времени на эксперименты над собой у меня было много, я сумел многое просчитать и проанализировать. Потом я сумел так себя перепрограммировать, что смог спать и даже видеть сны. Но сны эти были очень странными и необычными.
И ещё, по вечерам я разговаривал с Антоном через видеофон. Сначала Антон говорил со мной так, словно бы всё было как прежде и ровным счётом ничего не изменилось. Но потом темы наших разговоров стали перемещаться в области космонавтики и звездоплавания, истории колонизации планет Содружества. Я вспоминал то, о чём мы с ним когда-то мечтали, но Антон почему-то не поддерживал таких разговоров. Толи они стали ему неинтересны, толи была какая-то другая причина. Когда же я видел его днём, всё было совершенно по-другому. И ведь он даже ни в малейшей степени не подозревал, что я - это я, просто в совершенно другом облике. А я и не хотел, чтобы он это узнал. Дней через десять Антон вызвал меня уже поздно вечером.
– Привет, Антон, как у тебя дела?
– Здравствуй, Рэй, всё нормально. Сегодня я всё-таки прошел тест за шестой год обучения.
– Поздравляю, удалось всё-таки выиграть год, а ты не верил, что получится.
– Помнишь, мы с тобой этого хотели, выиграть несколько лет, специально готовились… Только это тебе сейчас уже не нужно, ты и так знаешь всё.
– Знаю ли? Просто я могу в миллионы раз быстрее найти любую необходимую мне информацию. Ведь я подключен ко всем информационным сетям Солнечной Системы.
– И даже секретным? - спросил он с неподдельным интересом.
– Смотря как сказать, - усмехнулся я и сказал ему правду, - просто для машины моего класса не существует такой сети, в которую было бы невозможно проникнуть, если конечно она не является полностью изолированной… Тут скорее действует принцип приличия.
– Ты имеешь в виду то, что подсматривать в щёлку нехорошо и неприлично?
– Именно это я и имею в виду.
– Но если я попрошу тебя узнать кое-что секретное, ты сделаешь это для меня?
– Смотря, что тебе нужно узнать?
Антон немного помялся, потом посмотрел прямо в зрачок передатчика и сказал словно бы не своими словами:
– Двенадцать лет назад Службой Безопасности Содружества Планет проводился секретный эксперимент под кодовым названием "Чужая спираль". Я бы хотел узнать, что это был за эксперимент и как он связан с моим дядей и со мной лично. Для меня это очень важно