Страница:
– Это я сам придумал и сделал, - сказал Сашка, указывая на сеть. - Проплыву по реке, назад возвращаюсь пешком, а лодку отпускаю, и она сама сюда плывёт. - Он вытащил байдарку на берег вместе с нашими рюкзаками и тут же спросил. - Ребята, вы наверно есть хотите? А то я вас одними только разговорами и потчую.
– Не откажемся. А то на рыбу нам уже смотреть не хочется, - сказал Рэй.
– И особенно в сыром виде, - добавил я.
Несмотря на то, что до космодрома было ещё далеко, мы уже чувствовали, что наше путешествие по Меркурию, пятому человеческому миру Солнечной Системы, заканчивается. Поэтому, несмотря на усталость и голод, настроение у нас установилось самое что ни на есть прекрасное. Такое же прекрасное, как безоблачное голубое небо над нашими головами. Сашка провел нас в один из домиков биостанции, который оказался столовой, и мы наелись там до такой степени, что даже стало немного сводить животы. Сашка же, оставив нас в столовой, отправился искать брата, который, по его словам, должен шастать где-то неподалеку от станции. Но, тем не менее, пока он искал, мы успели и пообедать, и расположились загорать возле речки и дисколёта. Солнце на Меркурии, большей частью прикрытое невидимой с планеты сетью экрана, было большим и тускло-жёлтым. Но, всё же, не такая высокая и плотная, как у Земли, атмосфера, пропускала значительно больше ультрафиолета. И я только сейчас понял, что за это наше путешествие мы загорели наверно только немногим меньше Сашки.
Сашка вернулся часа через полтора. С собою он вёл высоченного парня, ростом ему даже я был ниже плеча, лет двадцати пяти на вид, сложенного как античный бог, и загоревшего ещё сильнее Сашки, хотя, казалось бы, куда ещё сильнее.
– Так значит, вы и есть те самые путешественники? - спросил он, улыбаясь настолько добродушной улыбкой, на какую способны только такие вот большие и сильные люди.
– Путешественники поневоле.
– Знаю, знаю, мне Саня уже успел всё рассказать. Зовите меня просто Илом.
Сашка в это время скрылся в домике, а я спросил:
– Куда Сашка-то убежал?
– Собираться, он отправится на Землю вместе с вами. Хорошо, ещё, что хоть вы сейчас подвернулись, а то уже месяц его выгоняю, выгоняю и не могу выгнать. Но сейчас-то он никуда не денется, отправится на Землю, как миленький отправится. Давайте, собирайте свои пожитки и грузитесь в машину.
Не успели мы ещё забросить в дисколёт свои рюкзаки, как появился Сашка. Переодеваться он не стал, а просто тащил на ремне большую сумку, которую небрежно бросил в дисколёт вслед за нашими рюкзаками. Вид у него сейчас стал довольно мрачным. Было очевидно, что именно сегодня на Землю он никоим образом не собирался.
Дисколёт оказался как раз шестиместным и до космодрома мы летели со всем доступным на такой машине комфортом. Ил оказался ничуть не менее разговорчивым, чем Сашка, так что за время полёта мы узнали о работе биологов на Меркурии намного больше, чем хотелось бы нам узнать. Сашка же за это время не проронил ни слова, изо всех сил изображая из себя крупно обиженного человека.
Ил высадил нас неподалёку от космопорта, помахал на прощание рукой и, подняв дисколёт в воздух, отправился обратно. Как только мы вошли в здание космопорта, сразу же узнали расписание полётов пассажирских лайнеров. Корабль на Землю отсюда ходил четыре раза в сутки и должен был отправляться через полтора часа. Но, как оказалось, все места на него уже были заняты, впрочем, заняты были все места на идущие на Землю корабли на сутки вперед. Сидеть сутки в космопорте нам ничуть не хотелось. И мы с Рэем, поднабравшись решительности и определённой доли наглости, пошли в диспетчерскую космопорта. Сначала нас туда вообще не пускали. Но мы всё-таки умудрились проскользнуть перед самым носом у дежурного, и попали к главному диспетчеру космодрома, чему тот искренне удивился. Мы вкратце описали ему нашу историю, а он вначале сказал:
– Понимаю вас, но ничем не могу помочь, никаких дополнительных пассажирских рейсов на Землю сегодня не будет. А лететь на грузовом транспорте - потерять гораздо больше суток.
Наше настроение от такого ответа ничуть не улучшилось. Мы уже уходили, когда диспетчер окликнул нас:
– Подождите, ребята, есть ещё такой вариант. Через полчаса стартует почтовый корабль на Луну. Пойдёт он в режиме сверхбыстрого разгона, обычных пассажиров сажать на него я не имею права, но будущих курсантов - вполне. Надеюсь, что здоровье ваше в полном порядке, а личные карточки при себе.
– Подойдет, - одновременно сказали мы с Рэем.
– Сейчас я переговорю с капитаном этого корабля.
Капитаном почтового корабля оказался молодой ещё мужчина, лет тридцати, но с проседью в волосах и шрамом на левой скуле. Он без лишних расспросов согласился принять на борт пятерых пассажиров, если они, во-первых, способны выдержать сверхбыстрый разгон, а во-вторых, успеют занять места на бору за десять минут до старта. Мы, как могли, поблагодарили диспетчера, узнали, на какой площадке стоит почтовый корабль, обзавелись пропуском и побежали за остальными. Не обошлось без некоторой лишней суеты, и на корабль мы поднялись как раз за десять минут до взлёта. Человек в форме внутрисистемного космофлота проверил на переносном терминале наши личные карточки, а после этого проводил до мест в крошечном пассажирском салоне, расположенном рядом с рубкой. Едва мы успели расположиться, как прозвучала стартовая сирена. Корабль тяжело вздрогнул, качнулся и очень быстро пошел вверх. По мере того, как корабль преодолевал атмосферу, ускорение только увеличивалось. А когда он оказался в космосе, то даже появились перегрузки, что-то около трёх- или четырёхкратных. Хуже всех из нас перенёс перегрузки Мишка, но продолжались они, к его счастью, не так уж и долго, не больше получаса, потом ослабли, и постепенно сошли на нет, но двигатель работал ещё около часа, продолжая разгонять корабль.
– Ну и развалюха, - шёпотом проворчал Мишка, когда разгон был завершён, - я и не знал, что на современных кораблях могут быть перегрузки.
Он бы наверно ещё долго ворчал, но тут в пассажирском салоне появился уже виденный нами с Рэем капитан корабля. И он прекрасно услышал это Мишкино ворчание. Но в ответ улыбнулся и просветил нас:
– Этому кораблю только четыре года. И к классу развалюх ни один почтовый корабль просто-напросто не может относиться, тогда он уже не будет почтовым. Сейчас мы везём в лунапорт один очень важный груз - биологические материалы. Груз важный и очень срочный, поэтому нам и пришлось применить сверхскоростной разгон - разгоняться с большим ускорением, чем то, которое могут погасить наши компенсаторы, а они, поверьте мне, совсем неплохи. Наша скорость сейчас - чуть больше одной десятой це. Через сорок минут начнём торможение, а ещё через полтора часа после этого сядем в Лунапорте. Так что вам крупно повезло - такие вот скоростные рейсы между Меркурием и Землей, насколько я знаю, бывают не чаще, чем раз в год.
Мишке пришлось извиняться пред капитаном за то, что назвал корабль развалюхой. Потом все мы напросились в рубку - посмотреть на небо, каким оно бывает при таком полёте. И пробыли там до тех пор, пока нас не попросили убраться - кораблю было пора начинать торможение.
Точно в назначенное капитаном время корабль стремительно пронзил атмосферу и без малейшего зависания опустился на Главный Космодром Луны. Когда мы вышли из корабля, он уже спешно и интенсивно разгружался. Воспользовавшись одной из платформ, на которой возили груз, мы быстро добрались до космопорта. А уже там Мишка сказал, что не может, оказавшись всего в десяти минутах от дома, не побывать там.
– Да и вам не мешало бы сейчас отмыться как следует да и одежду привести в порядок тоже не помешало бы. Не так же мы явимся к Маэстро, так, по-моему, называют Йорка курсанты.
– Согласен, - ответил я сразу же.
– Ну, уж если наш командир, мастер Вик, согласен, то и мы не против, - сказал за всех оставшихся Рэй.
– Ну а ты, Саш, как? С нами или прямо сейчас на Землю полетишь?
– А с вами можно? - на Землю Сашка явно не торопился.
– Что за вопрос, конечно можно. Но только тогда тебе придётся моих братьев отвлекать, чтобы они, когда не надо, у нас под ногами не путались. Ну а ты с твоей-то повышенной разговорчивостью им наверняка очень понравишься.
Когда мы добрались до Мишкиного дома, было уже позднее утро. Владька и Славка, встретили нас ещё на улице. Лица у них при этом стали весьма удивленными.
– Снова вся компания вместе.
– Только очень интересно, на какой это жаровне вас жарили?
– И с каких лестниц спускали?
– Брысь, мелкие, - сказал им Мишка. - Ещё полдня назад мы плелись по пустыне Меркурия.
– Правда, что ли?
– А на Луну вы оттуда на звездолёте что ли?
– Правда, правда. А обратно хоть и не на звездолёте, но на тоже достаточно быстром корабле. Не привязывайтесь, сейчас нам только вас и не хватало. Вот к нему привязывайтесь, - Мишка указал на Сашку, - к нему привязываться можно и даже нужно. Кстати, Саш, эти двое и есть мои братья. Вот этот, который в голубом нагрузочнике и который немного понахальнее - Владька. Ну а тот, который в сером - Славка.
Мы заперлись в довольно просторном бытовом узле мишкиного дома. Соскоблили с себя многодневные отложения грязи, выстирали форму. Развесив форму для просушки, покинули бытовку.
– Знаете, ребята, чего я сейчас больше всего хочу? - спросил Мишка, зевая и потягиваясь.
– Знаем, - сказал Рэй, - развалиться прямо на полу и ничего не делать минут шестьсот.
– Ты угадал моё желание абсолютно правильно.
– И мы все тоже не против того, чтобы проваляться минут шестьсот, - сказал я.
В достаточно большой мишкиной комнате на полу был ковер с очень длинным, похожим на траву, ворсом, мы растянулись на нём, поговорили минут пять и тут же уснули, словно бы отключились. Но поспать минут шестьсот нам всё же не удалось. Часов через семь нас разбудил Владька.
– Ну что вам ещё нужно? - сказал Мишка, просыпаясь, - не даёте людям поспать нормально.
– Там вас какой-то парень по видеофону вызывал. Я сказал, что вы здесь, а он передал, чтобы вы поторопились и прибыли на Землю не позже, чем через десять часов.
– Всё, можешь быть свободным, - сказал ему Мишка тоном приказа.
Владька усмехнулся, развернулся на месте и, картинно промаршировав, скрылся за дверью.
– Кто бы это мог нас здесь и сейчас искать? - спросил Женька.
– А мы почём знаем.
– Ну, ладно, - подытожил я, - десять часов это большой срок, будем собираться или ещё спать?
– Лучше уж собираться. Нужно ещё и форму в порядок привести, а спать-то всё равно не хочется, проснулись уже.
Для того чтобы привести в порядок форму у Мишки дома нашлось всё необходимое. Но всё же мы потратили на это дело почти три часа. Но уж зато после того как оделись в чистую, починённую, до предела наглаженную форму, почувствовали себя даже более чем уверенно. В таком виде предстали перед Мишкиными братьями и Сашкой.
– Как будто из витрины вылезли, - с улыбкой сказал он, кивнув на нашу форму, - хорошо ещё, что Владик со Славиком догадались вам рюкзаки почистить, пока вы спали.
– Благодарим вас, о, наши юные друзья, - улыбнулся Рэй.
Мишка же нахмурился:
– Случайно ничего не спёрли?
– Как можно, Мишенька… Ну, правда, скафандры примеряли, но всё обратно положили, всё равно они нам велики.
– Ну ладно, поверим вам на слово. Саш, на Землю ты с нами полетишь?
– Конечно.
– Тогда собирайся, а то мы уже готовы.
На Землю мы прибыли рейсовым лайнером через три с половиной часа. На Центральном Космодроме Земли была глубокая ночь. Но у входа в здание космопорта нас ждал Вен Огги. Сейчас он был уже не в курсантской форме, а в форме Дальней Разведки со знаками отличия младшего капитана. Увидев нас, он широко улыбнулся и сказал:
– Почти как на парад. Молодцы, ребята, Йорк такое любит. Я вас здесь уже заждался. Ну да ладно, не опоздали, пойдём. Здесь я с дисколётом.
Коротко попрощавшись с Сашкой, мы пошли вслед за Веном. Дисколёт был небольшим, чуть побольше личных машин. Вен сел к управлению и, как только мы разместились, резко поднял машину в воздух и послал её вперёд с быстрым набором высоты и скорости.
– Куда мы летим сейчас? - спросил я.
– Как куда, в училище естественно. Там утро, а Маэстро уже давно живёт исключительно по местному времени училища.
В училище нам пришлось подождать, но самую малость - минут пятнадцать. Сначала Йорк вызвал Вена, а десятью минутам спустя - нас. Он, как и три недели назад, внимательно посмотрел на каждого из нас, но не стал ничего спрашивать. Выслушав мой доклад о том, что задание выполнено, он сказал:
– Всё это я уже знаю от капитана Огги, он наблюдал за вами всё то время, пока длилось испытание, и дал очень хорошие отзывы о каждом из вас. Так что поздравляю, с сегодняшнего дня вы полноправные курсанты Первого Звёздного Училища. Даю вам две недели на то, чтобы отдохнуть и придти в форму. Через две недели вы приступите к занятиям первого года.
Глава седьмая: На пороге
– Не откажемся. А то на рыбу нам уже смотреть не хочется, - сказал Рэй.
– И особенно в сыром виде, - добавил я.
Несмотря на то, что до космодрома было ещё далеко, мы уже чувствовали, что наше путешествие по Меркурию, пятому человеческому миру Солнечной Системы, заканчивается. Поэтому, несмотря на усталость и голод, настроение у нас установилось самое что ни на есть прекрасное. Такое же прекрасное, как безоблачное голубое небо над нашими головами. Сашка провел нас в один из домиков биостанции, который оказался столовой, и мы наелись там до такой степени, что даже стало немного сводить животы. Сашка же, оставив нас в столовой, отправился искать брата, который, по его словам, должен шастать где-то неподалеку от станции. Но, тем не менее, пока он искал, мы успели и пообедать, и расположились загорать возле речки и дисколёта. Солнце на Меркурии, большей частью прикрытое невидимой с планеты сетью экрана, было большим и тускло-жёлтым. Но, всё же, не такая высокая и плотная, как у Земли, атмосфера, пропускала значительно больше ультрафиолета. И я только сейчас понял, что за это наше путешествие мы загорели наверно только немногим меньше Сашки.
Сашка вернулся часа через полтора. С собою он вёл высоченного парня, ростом ему даже я был ниже плеча, лет двадцати пяти на вид, сложенного как античный бог, и загоревшего ещё сильнее Сашки, хотя, казалось бы, куда ещё сильнее.
– Так значит, вы и есть те самые путешественники? - спросил он, улыбаясь настолько добродушной улыбкой, на какую способны только такие вот большие и сильные люди.
– Путешественники поневоле.
– Знаю, знаю, мне Саня уже успел всё рассказать. Зовите меня просто Илом.
Сашка в это время скрылся в домике, а я спросил:
– Куда Сашка-то убежал?
– Собираться, он отправится на Землю вместе с вами. Хорошо, ещё, что хоть вы сейчас подвернулись, а то уже месяц его выгоняю, выгоняю и не могу выгнать. Но сейчас-то он никуда не денется, отправится на Землю, как миленький отправится. Давайте, собирайте свои пожитки и грузитесь в машину.
Не успели мы ещё забросить в дисколёт свои рюкзаки, как появился Сашка. Переодеваться он не стал, а просто тащил на ремне большую сумку, которую небрежно бросил в дисколёт вслед за нашими рюкзаками. Вид у него сейчас стал довольно мрачным. Было очевидно, что именно сегодня на Землю он никоим образом не собирался.
Дисколёт оказался как раз шестиместным и до космодрома мы летели со всем доступным на такой машине комфортом. Ил оказался ничуть не менее разговорчивым, чем Сашка, так что за время полёта мы узнали о работе биологов на Меркурии намного больше, чем хотелось бы нам узнать. Сашка же за это время не проронил ни слова, изо всех сил изображая из себя крупно обиженного человека.
Ил высадил нас неподалёку от космопорта, помахал на прощание рукой и, подняв дисколёт в воздух, отправился обратно. Как только мы вошли в здание космопорта, сразу же узнали расписание полётов пассажирских лайнеров. Корабль на Землю отсюда ходил четыре раза в сутки и должен был отправляться через полтора часа. Но, как оказалось, все места на него уже были заняты, впрочем, заняты были все места на идущие на Землю корабли на сутки вперед. Сидеть сутки в космопорте нам ничуть не хотелось. И мы с Рэем, поднабравшись решительности и определённой доли наглости, пошли в диспетчерскую космопорта. Сначала нас туда вообще не пускали. Но мы всё-таки умудрились проскользнуть перед самым носом у дежурного, и попали к главному диспетчеру космодрома, чему тот искренне удивился. Мы вкратце описали ему нашу историю, а он вначале сказал:
– Понимаю вас, но ничем не могу помочь, никаких дополнительных пассажирских рейсов на Землю сегодня не будет. А лететь на грузовом транспорте - потерять гораздо больше суток.
Наше настроение от такого ответа ничуть не улучшилось. Мы уже уходили, когда диспетчер окликнул нас:
– Подождите, ребята, есть ещё такой вариант. Через полчаса стартует почтовый корабль на Луну. Пойдёт он в режиме сверхбыстрого разгона, обычных пассажиров сажать на него я не имею права, но будущих курсантов - вполне. Надеюсь, что здоровье ваше в полном порядке, а личные карточки при себе.
– Подойдет, - одновременно сказали мы с Рэем.
– Сейчас я переговорю с капитаном этого корабля.
Капитаном почтового корабля оказался молодой ещё мужчина, лет тридцати, но с проседью в волосах и шрамом на левой скуле. Он без лишних расспросов согласился принять на борт пятерых пассажиров, если они, во-первых, способны выдержать сверхбыстрый разгон, а во-вторых, успеют занять места на бору за десять минут до старта. Мы, как могли, поблагодарили диспетчера, узнали, на какой площадке стоит почтовый корабль, обзавелись пропуском и побежали за остальными. Не обошлось без некоторой лишней суеты, и на корабль мы поднялись как раз за десять минут до взлёта. Человек в форме внутрисистемного космофлота проверил на переносном терминале наши личные карточки, а после этого проводил до мест в крошечном пассажирском салоне, расположенном рядом с рубкой. Едва мы успели расположиться, как прозвучала стартовая сирена. Корабль тяжело вздрогнул, качнулся и очень быстро пошел вверх. По мере того, как корабль преодолевал атмосферу, ускорение только увеличивалось. А когда он оказался в космосе, то даже появились перегрузки, что-то около трёх- или четырёхкратных. Хуже всех из нас перенёс перегрузки Мишка, но продолжались они, к его счастью, не так уж и долго, не больше получаса, потом ослабли, и постепенно сошли на нет, но двигатель работал ещё около часа, продолжая разгонять корабль.
– Ну и развалюха, - шёпотом проворчал Мишка, когда разгон был завершён, - я и не знал, что на современных кораблях могут быть перегрузки.
Он бы наверно ещё долго ворчал, но тут в пассажирском салоне появился уже виденный нами с Рэем капитан корабля. И он прекрасно услышал это Мишкино ворчание. Но в ответ улыбнулся и просветил нас:
– Этому кораблю только четыре года. И к классу развалюх ни один почтовый корабль просто-напросто не может относиться, тогда он уже не будет почтовым. Сейчас мы везём в лунапорт один очень важный груз - биологические материалы. Груз важный и очень срочный, поэтому нам и пришлось применить сверхскоростной разгон - разгоняться с большим ускорением, чем то, которое могут погасить наши компенсаторы, а они, поверьте мне, совсем неплохи. Наша скорость сейчас - чуть больше одной десятой це. Через сорок минут начнём торможение, а ещё через полтора часа после этого сядем в Лунапорте. Так что вам крупно повезло - такие вот скоростные рейсы между Меркурием и Землей, насколько я знаю, бывают не чаще, чем раз в год.
Мишке пришлось извиняться пред капитаном за то, что назвал корабль развалюхой. Потом все мы напросились в рубку - посмотреть на небо, каким оно бывает при таком полёте. И пробыли там до тех пор, пока нас не попросили убраться - кораблю было пора начинать торможение.
Точно в назначенное капитаном время корабль стремительно пронзил атмосферу и без малейшего зависания опустился на Главный Космодром Луны. Когда мы вышли из корабля, он уже спешно и интенсивно разгружался. Воспользовавшись одной из платформ, на которой возили груз, мы быстро добрались до космопорта. А уже там Мишка сказал, что не может, оказавшись всего в десяти минутах от дома, не побывать там.
– Да и вам не мешало бы сейчас отмыться как следует да и одежду привести в порядок тоже не помешало бы. Не так же мы явимся к Маэстро, так, по-моему, называют Йорка курсанты.
– Согласен, - ответил я сразу же.
– Ну, уж если наш командир, мастер Вик, согласен, то и мы не против, - сказал за всех оставшихся Рэй.
– Ну а ты, Саш, как? С нами или прямо сейчас на Землю полетишь?
– А с вами можно? - на Землю Сашка явно не торопился.
– Что за вопрос, конечно можно. Но только тогда тебе придётся моих братьев отвлекать, чтобы они, когда не надо, у нас под ногами не путались. Ну а ты с твоей-то повышенной разговорчивостью им наверняка очень понравишься.
Когда мы добрались до Мишкиного дома, было уже позднее утро. Владька и Славка, встретили нас ещё на улице. Лица у них при этом стали весьма удивленными.
– Снова вся компания вместе.
– Только очень интересно, на какой это жаровне вас жарили?
– И с каких лестниц спускали?
– Брысь, мелкие, - сказал им Мишка. - Ещё полдня назад мы плелись по пустыне Меркурия.
– Правда, что ли?
– А на Луну вы оттуда на звездолёте что ли?
– Правда, правда. А обратно хоть и не на звездолёте, но на тоже достаточно быстром корабле. Не привязывайтесь, сейчас нам только вас и не хватало. Вот к нему привязывайтесь, - Мишка указал на Сашку, - к нему привязываться можно и даже нужно. Кстати, Саш, эти двое и есть мои братья. Вот этот, который в голубом нагрузочнике и который немного понахальнее - Владька. Ну а тот, который в сером - Славка.
Мы заперлись в довольно просторном бытовом узле мишкиного дома. Соскоблили с себя многодневные отложения грязи, выстирали форму. Развесив форму для просушки, покинули бытовку.
– Знаете, ребята, чего я сейчас больше всего хочу? - спросил Мишка, зевая и потягиваясь.
– Знаем, - сказал Рэй, - развалиться прямо на полу и ничего не делать минут шестьсот.
– Ты угадал моё желание абсолютно правильно.
– И мы все тоже не против того, чтобы проваляться минут шестьсот, - сказал я.
В достаточно большой мишкиной комнате на полу был ковер с очень длинным, похожим на траву, ворсом, мы растянулись на нём, поговорили минут пять и тут же уснули, словно бы отключились. Но поспать минут шестьсот нам всё же не удалось. Часов через семь нас разбудил Владька.
– Ну что вам ещё нужно? - сказал Мишка, просыпаясь, - не даёте людям поспать нормально.
– Там вас какой-то парень по видеофону вызывал. Я сказал, что вы здесь, а он передал, чтобы вы поторопились и прибыли на Землю не позже, чем через десять часов.
– Всё, можешь быть свободным, - сказал ему Мишка тоном приказа.
Владька усмехнулся, развернулся на месте и, картинно промаршировав, скрылся за дверью.
– Кто бы это мог нас здесь и сейчас искать? - спросил Женька.
– А мы почём знаем.
– Ну, ладно, - подытожил я, - десять часов это большой срок, будем собираться или ещё спать?
– Лучше уж собираться. Нужно ещё и форму в порядок привести, а спать-то всё равно не хочется, проснулись уже.
Для того чтобы привести в порядок форму у Мишки дома нашлось всё необходимое. Но всё же мы потратили на это дело почти три часа. Но уж зато после того как оделись в чистую, починённую, до предела наглаженную форму, почувствовали себя даже более чем уверенно. В таком виде предстали перед Мишкиными братьями и Сашкой.
– Как будто из витрины вылезли, - с улыбкой сказал он, кивнув на нашу форму, - хорошо ещё, что Владик со Славиком догадались вам рюкзаки почистить, пока вы спали.
– Благодарим вас, о, наши юные друзья, - улыбнулся Рэй.
Мишка же нахмурился:
– Случайно ничего не спёрли?
– Как можно, Мишенька… Ну, правда, скафандры примеряли, но всё обратно положили, всё равно они нам велики.
– Ну ладно, поверим вам на слово. Саш, на Землю ты с нами полетишь?
– Конечно.
– Тогда собирайся, а то мы уже готовы.
На Землю мы прибыли рейсовым лайнером через три с половиной часа. На Центральном Космодроме Земли была глубокая ночь. Но у входа в здание космопорта нас ждал Вен Огги. Сейчас он был уже не в курсантской форме, а в форме Дальней Разведки со знаками отличия младшего капитана. Увидев нас, он широко улыбнулся и сказал:
– Почти как на парад. Молодцы, ребята, Йорк такое любит. Я вас здесь уже заждался. Ну да ладно, не опоздали, пойдём. Здесь я с дисколётом.
Коротко попрощавшись с Сашкой, мы пошли вслед за Веном. Дисколёт был небольшим, чуть побольше личных машин. Вен сел к управлению и, как только мы разместились, резко поднял машину в воздух и послал её вперёд с быстрым набором высоты и скорости.
– Куда мы летим сейчас? - спросил я.
– Как куда, в училище естественно. Там утро, а Маэстро уже давно живёт исключительно по местному времени училища.
В училище нам пришлось подождать, но самую малость - минут пятнадцать. Сначала Йорк вызвал Вена, а десятью минутам спустя - нас. Он, как и три недели назад, внимательно посмотрел на каждого из нас, но не стал ничего спрашивать. Выслушав мой доклад о том, что задание выполнено, он сказал:
– Всё это я уже знаю от капитана Огги, он наблюдал за вами всё то время, пока длилось испытание, и дал очень хорошие отзывы о каждом из вас. Так что поздравляю, с сегодняшнего дня вы полноправные курсанты Первого Звёздного Училища. Даю вам две недели на то, чтобы отдохнуть и придти в форму. Через две недели вы приступите к занятиям первого года.
Глава седьмая: На пороге
Время летело поистине стремительно и почти что неуловимо. Казалось, что ещё вчера мы сами были поступающими в Первое Звёздное, а сейчас в наше училище уже собираются поступать Мишкины братья. На Земле стремительно пролетели семь лет, мы же в это время прожили только шесть, один год съели межзвёздные перелёты. Осталась позади последняя практика, и сейчас мы уже не просто курсанты, а курсанты-выпускники Первого Звёздного Училища. Наша компания, так удачно сложившаяся при поступлении, и закалённая на Меркурии, за шесть лет не распалась, не смотря на то, что все мы выбрали разные звёздные специальности. Эти специальности пересекались только частично. Моя основная специальность - звёздпилот; вторые, дополнительные специальности: командир катера, командир группы предварительной разведки. У Рэя основная специальность - астроштурман; вторые - ремонтник и так же, как и я, он разведчик. Мишка - реакторщик, ремонтник, пустотчик. Женька - пустотчик, ремонтник, электронщик. Так что из нашей четвёрки вполне могла бы получиться команда маленького корабля. Многие о нашей компании так и говорили, почти что не в шутку: "экипаж". Но мы уже вполне определённо чувствовали, что долго оставаться вместе нам не придётся. Звёздная служба разбросает нас в пространстве и времени, звездолётчики встречаются друг с другом не так уж и часто, если конечно не служат на одном корабле. Но пока ещё у нас оставалось время до окончательного распределения и выпуска из училища - почти два летних месяца. Мы решили провести их со всем доступным для нас размахом. В тот день мы были в гостях у Мишки на Луне, прилетели ещё вечером, но сразу же завалились спать, а проснулись только поздним утром. Мы планировали на этот день массу доступных на Луне развлечений, главным образом тех, что доступны только на Луне, но утром на всех навалилась какая-то немного странная апатия, когда абсолютно ничего не хочется делать. И мы просто так просидели дома у Мишки почти полдня.
Потом появились Мишкины братья и внесли хоть какое-то разнообразие в это наше скучнейшее времяпрепровождение. Владька со Славкой с того времени, как я увидел их в первый раз, сильно выросли, стали уже почти что одного со мной роста, Мишку же в росте давно обогнали. За эти годы они стали намного спокойнее и серьёзнее, хотя кой-какое детское озорство в них ещё оставалось. Вот и сейчас, как только появились дома, принялись смеяться над нашим "закисшим" настроением. Но, убедившись, что этот приём на этот раз не помогает, решили испытать другой, уже неоднократно проверенный - вызвали нас на борьбу. Шанса прижать кого-нибудь из "этих двоих" к горизонтальной поверхности и лишить возможности шевелиться никто из нас обычно не упускал, хотя сделать это с каждым годом становилось всё труднее и труднее.
Мы с внезапно возникшим энтузиазмом приняли их вызов и, как всегда, бросили жребий. По жребию получилось, что первыми должны бороться я и Владик. Остальные быстро растащили мебель в стороны, освободив в комнате пустое пространство, пять на пять метров. Мы с Владиком сбросили с себя всё кроме плавок и начали сходиться к центру. Сегодняшнее вяло-расслабленное состояние подвело меня, я прозевал Владькин бросок. Он быстро повалил меня на пол, но всё равно силы у меня оказалось больше, а у него как раз и не хватило самую малость, чтобы тут же закончить этот поединок. Высвободившись из владькиного захвата, я вскочил на ноги, но от моего ответного броска Владька успел отскочить, и позиция снова стала такой, какая была в начале. Я не стал атаковать первым, дождался второго владькиного броска, который я уже не прозевал, как первый, не уклонился, а встретил ответным приёмом, как полагается. Надежно захватив парня и, пользуясь преимуществом силы, я уронил его на пол. Владька крутился и извивался, словно змея, но уже ничего не мог поделать, только чуть-чуть отодвигал конец. Ухватив покрепче, я всё же придавил его к полу, хотя на "лёгкой" Луне это было сделать гораздо труднее, чем на "тяжёлой" Земле. Коснувшись пола лопатками, Владька сдался и замер, вытянувшись в струнку. Но я, как было у нас заведено, для пущей обиды, не сразу отпустил его. И тут он шепнул мне на ухо:
– Вик, мне нужно сказать тебе кое-что, чтобы никто не знал. Выйди на веранду, не подавай виду. Хорошо?
Я кивнул в ответ. И когда начали бороться Рэй со Славкой, я оделся и выскользнул на веранду. Владька уже был там, он махнул мне рукой и сказал:
– Пойдём.
Только когда мы вышли из дому, я спросил:
– Владик, куда ты меня тащишь?
– Тут с тобой очень хочет поговорить один человек, но так, чтобы никто из вашей четвёрки, кроме тебя, об этом не знал.
– Что за человек?
– Парень лет восемнадцати, белобрысый такой и странноватый. Он сказал, что ты его должен знать. Он ждёт тебя на пляже.
Пока мы шли, я вспоминал, кто же это может быть, но оказалось, что у меня нет ни одного знакомого, который подошёл бы под владькино описание. Я подумал, что он мог просто ошибиться с возрастом, такое в нашем мире не удивительно. Когда мы вышли на пляж, Владик указал мне на долговязого загорелого парня с волосами, выгоревшими практически до полностью белого цвета. Он с первого взгляда показался мне знакомым, но как-то странно знакомым. Он был сильно похож на кого-то, но вот на кого? Я не мог вспомнить, но в то же самое время мог сказать, что никогда не встречался с ним лично.
– Это он. Ну, я пошёл.
– Куда пошёл?
– Обратно, я подслушивать не собираюсь… Скажу там, что ты отлучился по какому-то срочному и неотложному делу и скоро вернёшься.
– Хорошо, иди. Нет, погоди, сразу скажу, что с этим парнем я ни разу не встречался. А сейчас иди.
Владька повернулся и ушёл, а я направился к тому парню, которого он мне указал. Он задумчиво смотрел в сторону моря, с какой-то тоской что ли, но когда я сел рядом, он посмотрел на меня, так знакомо улыбнулся и сказал:
– Вот мы и встретились, Вик Стрельцов. Что, не помнишь меня? Тогда напряги свою память получше. Тогда я был младше, но с тех пор не так уж сильно изменился.
Я последовал его совету, и напряг память. Я должен был вспомнить. Сначала безрезультатно обшарил всю свою жизнь, потом тот кусок жизни Рэя, который мне довелось увидеть и почти что прожить. Чужая память постепенно прояснилась, и этот парень был именно там.
– Гостин!? Андрей!? - спросил я с неподдельным изумлением, уж его то я никоим образом не ожидал встретить здесь, не мог Рэй так шутить, да и, насколько я понял, не настолько он властен сейчас над своим миром.
– Да, он самый. Только не спеши, не делай поспешных выводов, поспешные выводы редко бывают верными… И ты, и Рэй находитесь сейчас не совсем там, где считаешь ты, и не совсем там, где считает Рэй. Это вовсе не придуманный мир, не иллюзорный эквивалент реальности, тут всё гораздо сложнее и запутаннее. Произошёл локальный пробой адекватности, чреватый практически непредсказуемыми последствиями, как для вас, так и для всей реальности.
– Погоди, откуда ты всё это знаешь?
– Не надо вопросов, Вик, времени у меня немного и то, что я считаю нужным, я скажу тебе сам, то, что ты непременно должен знать. Меня и самого затягивает в эту петлю Круга, превращает в игрушку странных сил… Не задавая вопросов, ты не нарушишь данного тобою Рэю слова. Слушай и не перебивай.
– Хорошо, слушаю.
– Сначала дай мне слово, что Рэй ничего из сказанного мной, да и самом моем присутствии не узнает от тебя.
– Хорошо, даю слово.
– Сейчас слушай внимательно… Как мы не боролись против этого, Полночь всё же наступила, наш Главный Враг вернулся. И сейчас важно любое, даже мельчайшее событие, Враг способен воспользоваться малейшей нашей оплошностью. А тут мы узнали, что произошло такое важное для ещё не до конца сформировавшегося узла событие, как пробой адекватности и ваше появление здесь. Хорошо ещё, что вы не успели нарушить никаких важнейших следствий. Но Круг неумолимо затягивает вас в себя, делает частью себя. Хотя сейчас не это самое важное. Вы должны вернуться на "Иглу", обязательно вернуться, перейти обратно через тот порог, через который, сам не ведая того, вас перенес Рэй, чем быстрее вы это сделаете, тем будет лучше, это не ликвидирует пробоя, но может сгладить последствия… Мы не думали, что Рэй может достичь того могущества, которое он уже достиг и того, которое ещё достигнет… Старшие всё это знали заранее, но на то они и Старшие. Сейчас я по сути дела стараюсь выполнить их волю. Вы с Рэем вернётесь на "Иглу"… и всё будет так, как было, как должно быть. Знаю, что по отношению к Рэю это жестоко, тем тяжелее говорить об этом мне, потому что я люблю Рэя, как младшего брата… Не мной всё это было задумано. Но всё же нужно, чтобы Круг обязательно замкнулся… Странком сказал мне, что мечта Рэя обязательно осуществится, и он будет счастлив… Всё, мастер Вик, мне уже пора… можешь задать только один вопрос.
Из всех вопросов, вертевшихся у меня в голове, неожиданно вывернулся такой:
– Кто ты?
Андрей печально улыбнулся:
– Человек и нечеловек, дублевец и монэгл в перспективе, свободный ком и пленник Круга, официал и нарушитель, посол для особо важных поручений и шпион… Прощай, Вик Стрельцов, насколько я вижу будущее, мы уже никогда не встретимся. И ещё одно - не ходи за мной, - он поднялся, подхватил одежду и лёгкой уверенной походкой пошёл по пляжу прочь от меня.
Событие с визитом Гостина ни с чем не вязалось, ни из чего явно не вытекало и ничего не предвещало явно. И я, тщательно обдумав и проанализировав, посчитал, что это не более чем шутка Рэя, того, настоящего Рэя, который всё же, не смотря на свои же собственные слова, остался за пределами этого иллюзорного мира. Но, думая над всем этим, я отчетливо и хорошо вспомнил, в каком мире нахожусь, хотя уже больше года вообще не думал об этом. Непроизвольно напрашивался такой вывод: наше пребывание здесь близится к концу, а может быть вообще заканчивается. Вечером, когда все уснули, я разбудил Рэя и спросил:
– Рэй, мы ведь уже стали звездолётчиками, почему же тогда не возвращаемся на "Иглу"?
– Тебе, Вик, что, так не терпится?
– Нет, мне почему-то вообще не хочется туда возвращаться. - Сказал я правду. - Но я всё равно должен вернуться, не смотря ни на что. Пусть вынужденно, но я стал капитаном этого корабля и отвечаю за всех, кто на нём находится.
Рэй задумчиво почесал себе затылок, помолчал немного, но всё же счёл нужным сказать:
– Мы вернёмся на "Иглу", обязательно вернёмся, но только тогда, когда станем настоящими, полноценными звездолётчиками. А пока мы ещё только курсанты-выпускники. Так что пожить здесь пару месяцев нам ещё хоть как придётся.
– Может быть меньше?
– Не думаю, что меньше. Маэстро наверняка намерен использовать нас на последнем испытании кандидатов, а у них ещё не начались экзамены.
– Нам бы их проблемы.
– Было бы легко, но вот им с нашими пока ещё не справиться.
На следующий день более-менее хорошее настроение к нашей четвёрке всё же вернулось, но вот использовать это мы так и не успели. Рано утром нас с Рэем вызвал по видеофону сам командующий училищем, звёздкапитан Стоун. Не терпящим никаких возражений приказом он велел нам немедленно вернуться на Землю и, нигде не задерживаясь, явиться лично к нему. Чем вызвано такое поведение командующего, ни я, ни Рэй не знали и не понимали. Абсолютно все вопросы, связанные с нами, и которые не могли быть решены на более низком уровне, решал Йорк, а никак не Стоун. Звёздкапитан был настолько туманной фигурой, что о его функциях было известно только из недостоверных слухов. За всё время учёбы в Первом Звёздном мы видели командующего только считанное на пальцах одной руки число раз.
Сказав Мишке с Женькой: "До скорой встречи", мы первым же лайнером вылетели на Землю. На востоке Евразии уже наступил вечер, во всём здании училища не было никого, за исключением немногочисленных дежурных - ребят со второго-третьего курсов, которые той или иной провинностью заслужили себе дежурство.
Звёздкапитан ждал нас в своём кабинете. Здесь мы ещё ни разу не были, и не встречали курсантов, которым довелось побывать. Даже о кабинете командующего в нашей среде ходили всевозможные слухи, но ни один из них не был и близок к правде. Кабинет был обставлен максимально просто: стол-терминал, жёсткий стул-кресло, в котором сидел командующий, и ещё несколько не менее жёстких стульев у стены. Войдя в кабинет, мы замерли в положенных по Уставу позах, отдали честь и доложили:
Потом появились Мишкины братья и внесли хоть какое-то разнообразие в это наше скучнейшее времяпрепровождение. Владька со Славкой с того времени, как я увидел их в первый раз, сильно выросли, стали уже почти что одного со мной роста, Мишку же в росте давно обогнали. За эти годы они стали намного спокойнее и серьёзнее, хотя кой-какое детское озорство в них ещё оставалось. Вот и сейчас, как только появились дома, принялись смеяться над нашим "закисшим" настроением. Но, убедившись, что этот приём на этот раз не помогает, решили испытать другой, уже неоднократно проверенный - вызвали нас на борьбу. Шанса прижать кого-нибудь из "этих двоих" к горизонтальной поверхности и лишить возможности шевелиться никто из нас обычно не упускал, хотя сделать это с каждым годом становилось всё труднее и труднее.
Мы с внезапно возникшим энтузиазмом приняли их вызов и, как всегда, бросили жребий. По жребию получилось, что первыми должны бороться я и Владик. Остальные быстро растащили мебель в стороны, освободив в комнате пустое пространство, пять на пять метров. Мы с Владиком сбросили с себя всё кроме плавок и начали сходиться к центру. Сегодняшнее вяло-расслабленное состояние подвело меня, я прозевал Владькин бросок. Он быстро повалил меня на пол, но всё равно силы у меня оказалось больше, а у него как раз и не хватило самую малость, чтобы тут же закончить этот поединок. Высвободившись из владькиного захвата, я вскочил на ноги, но от моего ответного броска Владька успел отскочить, и позиция снова стала такой, какая была в начале. Я не стал атаковать первым, дождался второго владькиного броска, который я уже не прозевал, как первый, не уклонился, а встретил ответным приёмом, как полагается. Надежно захватив парня и, пользуясь преимуществом силы, я уронил его на пол. Владька крутился и извивался, словно змея, но уже ничего не мог поделать, только чуть-чуть отодвигал конец. Ухватив покрепче, я всё же придавил его к полу, хотя на "лёгкой" Луне это было сделать гораздо труднее, чем на "тяжёлой" Земле. Коснувшись пола лопатками, Владька сдался и замер, вытянувшись в струнку. Но я, как было у нас заведено, для пущей обиды, не сразу отпустил его. И тут он шепнул мне на ухо:
– Вик, мне нужно сказать тебе кое-что, чтобы никто не знал. Выйди на веранду, не подавай виду. Хорошо?
Я кивнул в ответ. И когда начали бороться Рэй со Славкой, я оделся и выскользнул на веранду. Владька уже был там, он махнул мне рукой и сказал:
– Пойдём.
Только когда мы вышли из дому, я спросил:
– Владик, куда ты меня тащишь?
– Тут с тобой очень хочет поговорить один человек, но так, чтобы никто из вашей четвёрки, кроме тебя, об этом не знал.
– Что за человек?
– Парень лет восемнадцати, белобрысый такой и странноватый. Он сказал, что ты его должен знать. Он ждёт тебя на пляже.
Пока мы шли, я вспоминал, кто же это может быть, но оказалось, что у меня нет ни одного знакомого, который подошёл бы под владькино описание. Я подумал, что он мог просто ошибиться с возрастом, такое в нашем мире не удивительно. Когда мы вышли на пляж, Владик указал мне на долговязого загорелого парня с волосами, выгоревшими практически до полностью белого цвета. Он с первого взгляда показался мне знакомым, но как-то странно знакомым. Он был сильно похож на кого-то, но вот на кого? Я не мог вспомнить, но в то же самое время мог сказать, что никогда не встречался с ним лично.
– Это он. Ну, я пошёл.
– Куда пошёл?
– Обратно, я подслушивать не собираюсь… Скажу там, что ты отлучился по какому-то срочному и неотложному делу и скоро вернёшься.
– Хорошо, иди. Нет, погоди, сразу скажу, что с этим парнем я ни разу не встречался. А сейчас иди.
Владька повернулся и ушёл, а я направился к тому парню, которого он мне указал. Он задумчиво смотрел в сторону моря, с какой-то тоской что ли, но когда я сел рядом, он посмотрел на меня, так знакомо улыбнулся и сказал:
– Вот мы и встретились, Вик Стрельцов. Что, не помнишь меня? Тогда напряги свою память получше. Тогда я был младше, но с тех пор не так уж сильно изменился.
Я последовал его совету, и напряг память. Я должен был вспомнить. Сначала безрезультатно обшарил всю свою жизнь, потом тот кусок жизни Рэя, который мне довелось увидеть и почти что прожить. Чужая память постепенно прояснилась, и этот парень был именно там.
– Гостин!? Андрей!? - спросил я с неподдельным изумлением, уж его то я никоим образом не ожидал встретить здесь, не мог Рэй так шутить, да и, насколько я понял, не настолько он властен сейчас над своим миром.
– Да, он самый. Только не спеши, не делай поспешных выводов, поспешные выводы редко бывают верными… И ты, и Рэй находитесь сейчас не совсем там, где считаешь ты, и не совсем там, где считает Рэй. Это вовсе не придуманный мир, не иллюзорный эквивалент реальности, тут всё гораздо сложнее и запутаннее. Произошёл локальный пробой адекватности, чреватый практически непредсказуемыми последствиями, как для вас, так и для всей реальности.
– Погоди, откуда ты всё это знаешь?
– Не надо вопросов, Вик, времени у меня немного и то, что я считаю нужным, я скажу тебе сам, то, что ты непременно должен знать. Меня и самого затягивает в эту петлю Круга, превращает в игрушку странных сил… Не задавая вопросов, ты не нарушишь данного тобою Рэю слова. Слушай и не перебивай.
– Хорошо, слушаю.
– Сначала дай мне слово, что Рэй ничего из сказанного мной, да и самом моем присутствии не узнает от тебя.
– Хорошо, даю слово.
– Сейчас слушай внимательно… Как мы не боролись против этого, Полночь всё же наступила, наш Главный Враг вернулся. И сейчас важно любое, даже мельчайшее событие, Враг способен воспользоваться малейшей нашей оплошностью. А тут мы узнали, что произошло такое важное для ещё не до конца сформировавшегося узла событие, как пробой адекватности и ваше появление здесь. Хорошо ещё, что вы не успели нарушить никаких важнейших следствий. Но Круг неумолимо затягивает вас в себя, делает частью себя. Хотя сейчас не это самое важное. Вы должны вернуться на "Иглу", обязательно вернуться, перейти обратно через тот порог, через который, сам не ведая того, вас перенес Рэй, чем быстрее вы это сделаете, тем будет лучше, это не ликвидирует пробоя, но может сгладить последствия… Мы не думали, что Рэй может достичь того могущества, которое он уже достиг и того, которое ещё достигнет… Старшие всё это знали заранее, но на то они и Старшие. Сейчас я по сути дела стараюсь выполнить их волю. Вы с Рэем вернётесь на "Иглу"… и всё будет так, как было, как должно быть. Знаю, что по отношению к Рэю это жестоко, тем тяжелее говорить об этом мне, потому что я люблю Рэя, как младшего брата… Не мной всё это было задумано. Но всё же нужно, чтобы Круг обязательно замкнулся… Странком сказал мне, что мечта Рэя обязательно осуществится, и он будет счастлив… Всё, мастер Вик, мне уже пора… можешь задать только один вопрос.
Из всех вопросов, вертевшихся у меня в голове, неожиданно вывернулся такой:
– Кто ты?
Андрей печально улыбнулся:
– Человек и нечеловек, дублевец и монэгл в перспективе, свободный ком и пленник Круга, официал и нарушитель, посол для особо важных поручений и шпион… Прощай, Вик Стрельцов, насколько я вижу будущее, мы уже никогда не встретимся. И ещё одно - не ходи за мной, - он поднялся, подхватил одежду и лёгкой уверенной походкой пошёл по пляжу прочь от меня.
Событие с визитом Гостина ни с чем не вязалось, ни из чего явно не вытекало и ничего не предвещало явно. И я, тщательно обдумав и проанализировав, посчитал, что это не более чем шутка Рэя, того, настоящего Рэя, который всё же, не смотря на свои же собственные слова, остался за пределами этого иллюзорного мира. Но, думая над всем этим, я отчетливо и хорошо вспомнил, в каком мире нахожусь, хотя уже больше года вообще не думал об этом. Непроизвольно напрашивался такой вывод: наше пребывание здесь близится к концу, а может быть вообще заканчивается. Вечером, когда все уснули, я разбудил Рэя и спросил:
– Рэй, мы ведь уже стали звездолётчиками, почему же тогда не возвращаемся на "Иглу"?
– Тебе, Вик, что, так не терпится?
– Нет, мне почему-то вообще не хочется туда возвращаться. - Сказал я правду. - Но я всё равно должен вернуться, не смотря ни на что. Пусть вынужденно, но я стал капитаном этого корабля и отвечаю за всех, кто на нём находится.
Рэй задумчиво почесал себе затылок, помолчал немного, но всё же счёл нужным сказать:
– Мы вернёмся на "Иглу", обязательно вернёмся, но только тогда, когда станем настоящими, полноценными звездолётчиками. А пока мы ещё только курсанты-выпускники. Так что пожить здесь пару месяцев нам ещё хоть как придётся.
– Может быть меньше?
– Не думаю, что меньше. Маэстро наверняка намерен использовать нас на последнем испытании кандидатов, а у них ещё не начались экзамены.
– Нам бы их проблемы.
– Было бы легко, но вот им с нашими пока ещё не справиться.
На следующий день более-менее хорошее настроение к нашей четвёрке всё же вернулось, но вот использовать это мы так и не успели. Рано утром нас с Рэем вызвал по видеофону сам командующий училищем, звёздкапитан Стоун. Не терпящим никаких возражений приказом он велел нам немедленно вернуться на Землю и, нигде не задерживаясь, явиться лично к нему. Чем вызвано такое поведение командующего, ни я, ни Рэй не знали и не понимали. Абсолютно все вопросы, связанные с нами, и которые не могли быть решены на более низком уровне, решал Йорк, а никак не Стоун. Звёздкапитан был настолько туманной фигурой, что о его функциях было известно только из недостоверных слухов. За всё время учёбы в Первом Звёздном мы видели командующего только считанное на пальцах одной руки число раз.
Сказав Мишке с Женькой: "До скорой встречи", мы первым же лайнером вылетели на Землю. На востоке Евразии уже наступил вечер, во всём здании училища не было никого, за исключением немногочисленных дежурных - ребят со второго-третьего курсов, которые той или иной провинностью заслужили себе дежурство.
Звёздкапитан ждал нас в своём кабинете. Здесь мы ещё ни разу не были, и не встречали курсантов, которым довелось побывать. Даже о кабинете командующего в нашей среде ходили всевозможные слухи, но ни один из них не был и близок к правде. Кабинет был обставлен максимально просто: стол-терминал, жёсткий стул-кресло, в котором сидел командующий, и ещё несколько не менее жёстких стульев у стены. Войдя в кабинет, мы замерли в положенных по Уставу позах, отдали честь и доложили: