Страница:
Он скользнул в мраморный холл, закрыл за собой дверь и остановился. Перед глазами так и стояло залитое кровью тело Марины. Он тряхнул головой и напомнил себе, что надо поторапливаться.
Он помнил, что Марина хранила какую-то шкатулку на верхней полке шкафа в спальне.
— Я тут держу драгоценности — те, что не таскаю каждый раз в банк, — однажды сказала она, когда он застал ее с этой коробкой. Проверять ему было недосуг. Он поверил ей на слово — почему нет?
Он направился прямо к шкафу, кое-что передвинул и обнаружил то, что искал. Затем, на случай, если вернулся полицейский, прошел в детскую и схватил наугад несколько одежек и мягких игрушек, после чего вышел из квартиры.
Охранника еще не было. Крис говорил, ничего не получится, а вышло все очень легко и просто.
Остаток вечера он проведет за изучением бумаг, которые, он надеялся, лежат в этой шкатулке. Может, они прольют свет на тайны его жены?
Глава 49
Глава 50
Глава 51
Он помнил, что Марина хранила какую-то шкатулку на верхней полке шкафа в спальне.
— Я тут держу драгоценности — те, что не таскаю каждый раз в банк, — однажды сказала она, когда он застал ее с этой коробкой. Проверять ему было недосуг. Он поверил ей на слово — почему нет?
Он направился прямо к шкафу, кое-что передвинул и обнаружил то, что искал. Затем, на случай, если вернулся полицейский, прошел в детскую и схватил наугад несколько одежек и мягких игрушек, после чего вышел из квартиры.
Охранника еще не было. Крис говорил, ничего не получится, а вышло все очень легко и просто.
Остаток вечера он проведет за изучением бумаг, которые, он надеялся, лежат в этой шкатулке. Может, они прольют свет на тайны его жены?
Глава 49
«Это твой шанс, — подумала Либерти. — Не упусти его!»
Она летела в Лос-Анджелес, и всю дорогу у нее в ушах стояли слова Брюса. Это был прыжок в неизвестность. Ей очень не хотелось пропускать завтрашнюю встречу с Деймоном и обещанным продюсером, но Либерти решила лететь. Конечно, мечта ее жизни — выступать на сцене, но не могла же она отвергнуть деньги, какие можно заработать в качестве фотомодели? Не говоря уже о поездке в Лос-Анджелес, город, о котором она столько слышала!
Такой шанс дается раз в жизни, и упустить его было бы безумием. Этот контракт может стать для нее пропуском в новую жизнь, открыть новые горизонты.
И все же… Либерти не находила себе места из-за того, что срывается встреча с продюсером. Ведь, как ни крути, именно пение — ее мечта и, как она надеялась, призвание.
Она оставила Деймону сообщение на автоответчике, в котором объясняла ситуацию, выражала надежду на понимание с его стороны и просила перенести встречу. Она даже не успела толком собраться, покидала наспех вещи в сумку и помчалась в аэропорт.
Она впервые в жизни летела на самолете и от этого нервничала. Соседка, мрачного вида дама, не выражала желания разговаривать, поэтому Либерти молча пристегнулась и приготовилась к полету.
Она вспомнила, что так и не перезвонила матери. Потом мысли перескочили на Синди. Как, интересно, теперь с ней связаться? Синди обещала позвонить и сообщить свой телефон, но, судя по всему, закрутилась, обустраиваясь на новом месте. Если самолет рухнет, единственным человеком, кто будет знать, что она была на борту, окажется Брюс, мужчина, которого она видела один раз в жизни. И еще Деймон, поскольку она оставила сообщение.
Внезапно ее стала мучить совесть. Надо было перезвонить Дайан. Не дело копить обиду. Как бы то ни было, она теперь знает правду об отце. Либерти решила позвонить сразу, как приедет в отель. Потом надо будет поставить в известность Мэнни с Голдой, пусть ищут замену, ведь глупо отказываться от таких денег, какие ей предложили. А как же ее шушера? Вот кто наверняка гадает, куда она подевалась. «Как получу деньги, — решила она, — обязательно им что-нибудь подкину. Тогда они смогут сами купить себе кое-какую еду».
Она в который раз пыталась угадать, что это будет за съемка. Почему-то она надеялась, что будет интересно. Надо было спросить у Брюса, но все произошло так стремительно, да и он спешил — было не до расспросов.
Вскоре она уснула и проспала до самой посадки.
В аэропорту Либерти стала озираться, пока не увидела темнокожего мужчину средних лет, держащего в руках табличку с ее именем. Она быстро направилась к нему и спросила:
— Вы, наверное, меня ждете?
— Либерти?
— Она самая.
— Я ваш водитель, мэм, — учтиво произнес негр. — Машина ждет. Вы с багажом?
— Только эта сумка.
— Давайте, — сказал он и легко подхватил ее ношу. Машина с шофером, вот это да! Синди от зависти лопнет. Она проследовала за водителем к стоящему у обочины белому лимузину.
— Это для меня? — изумилась Либерти. — Вы уверены?
— Так точно, мэм, — ответил шофер и распахнул для нее дверцу. — Я отвезу вас в «Шаттерс».
— Это такой отель, да?
— Так точно, мэм. Отель в Санта-Монике, на берегу океана.
Это уже слишком. Она только однажды видела море, когда в четырнадцать лет выезжала на один день на Кони-Айленд. Ей тогда не понравилось — пляж был забит потными полуголыми людьми, она чуть не захлебнулась в гигантской волне, к тому же какой-то нахальный мальчишка залепил ей волосы куском сладкой ваты.
В машине был телефон. Интересно, можно им пользоваться? Нет, лучше дождаться отеля. А сколько будет стоить позвонить из отеля? Небось кучу денег, правда, Брюс сказал, что все расходы фирма берет на себя, так что, может, с нее ничего не возьмут?
В отеле все было белое и роскошное. Портье — сама любезность. Ее проводили в номер с окнами на океан. Был даже небольшой балкончик.
Либерти в изумлении озиралась. Номер был намного симпатичнее, нежели их с Синди квартирка. Мини-бар забит маленькими бутылочками и всякими сладостями. Плоский телевизор, мягкая, роскошная кровать, огромная ванна и душевая кабина, еще один телевизор — и наверняка ни тараканов, ни крыс!
Либерти сбросила туфли, раздвинула двери на балкон, вышла и полной грудью вдохнула морской воздух. Первый час ночи, а воздух напоен ароматами, и океан шуршит набегающей волной.
«Это сон, — подумала она. — Сказочный сон. Неужели это происходит со мной?»
Стук в дверь вернул ее к реальности.
— Кто там? — окликнула Либерти.
— Это Чип, твой сосед-фотограф, — ответил мужской голос.
— Минуточку, — попросила она, влезла в туфли и открыла дверь.
Перед ней стоял и улыбался до ушей разносчик пиццы с той первой студии, куда она не попала.
— Что за…
Он не дал договорить.
— Никогда не верь мужчине, который ест пиццу в лифте, — подмигнул он. — Ты оказалась тем самым новым лицом, которого так жаждет моя камера. Украсишь собой обложку крупного нового журнала, так что давай, хорошенько выспись и завтра меня не подведи, ведь это я тебя выбрал под свою ответственность. Если что не так — начальство с меня семь шкур спустит. В шесть утра к тебе явятся визажист, стилист и костюмер. Доверься им, они знают свое дело. Да, и еще, — он опять улыбнулся мальчишеской улыбкой, — добро пожаловать в Лос-Анджелес.
И он исчез, оставив ее в глубоком изумлении.
Оказалось, что «разносчик пиццы» на самом деле один из самых модных фотографов. В двадцать шесть лет он уже мог похвастаться не одной уникальной обложкой, и его неповторимый, эротичный стиль немного напоминал стиль ранней Энни Лейбовиц.
В данный момент он исполнял заказ нового журнала, ориентированного на мужчин от двадцати до сорока пяти лет. Для обложки Чип мог бы взять любую топ-модель, но ему хотелось выбрать абсолютно новое лицо — Либерти вовремя подвернулась. В тот день, когда Либерти приходила на просмотр, Чип, утомившись от череды однотипных лиц, схватил пиццу и пошел подышать свежим воздухом — и оказался вместе с ней в лифте. Он сразу увидел в девушке самобытную красоту и почти невероятное сочетание искушенности и наивности. Это было то, что он искал.
И вот теперь он будет снимать ее на пляже в Лос-Анджелесе, прислонившейся к пальме, в юбке-парео и крохотном бюстье какой-нибудь экзотической расцветки, с намазанным маслом телом, со знойным макияжем и распущенными волосами. Ах…
Либерти проснулась задолго до шести и сразу бросилась к окну. Куда хватает глаз — белый песок, океан, живописные группы пальм, высокое синее небо. Дорожка для бега и другая — для велосипедистов, причем и на той и на другой уже полно людей. Вот это да! Просто рай какой-то. Она по-прежнему не верила, что это происходит с ней. И все так неожиданно!
Она позировала перед объективом, а вся команда стояла на изготовку и следила за каждым ее движением. Команда состояла из Куина, визажиста высшего класса, стройного темнокожего парня с обесцвеченными бровями и волосами до плеч, Тедди, одного из лучших лос-анджелесских парикмахеров, и Умы, стилистки, работающей со всеми знаменитостями и славящейся своим умением не упустить ни одной детали. Эта дружелюбная троица два часа трудилась над ней, пока Чип не одобрил их усилия.
Команда самого Чипа состояла из двух энергичных помощников и одного посыльного. Еще была группа, ответственная за питание на площадке — чуть дальше на берегу под навесом стоял накрытый стол.
Чип продумал все, чтобы создать нужную атмосферу, даже установил динамики, из которых лилась чувственная бразильская музыка.
В первый момент Либерти чувствовала себя раздетой и зажатой, но постепенно раскрепостилась. Чип ее всячески подбадривал, а когда увидел, что она внутренне готова, показал ей несколько кадров, снятых «Полароидом». Либерти пришла в восторг — неужели это она?
После этого все пошло как по маслу, и она с легкостью принимала соблазнительные позы, так, будто делала это уже сто раз.
— Давай же! Еще чуточку! Улыбнись! — покрикивал Чип. — Выглядишь супер! Так, хорошо. Еще! И еще!
К середине дня она окончательно уверовала в себя. Объявили перерыв. «Команда» дружно бросилась к Либерти. Ума накинула ей на плечи махровый халат, а Тедди объявил, что для следующей сессии все должно быть совершенно по-другому, так что поесть придется наспех, чтобы осталось время на грим.
До чего же здорово! Либерти была на седьмом небе от счастья.
Адреналин бурлил. Вчера она даже уснула в одежде. Только прилегла — и как провалилась. Никому она так и не позвонила и теперь мучилась угрызениями совести, ведь она, вслед за Синди, подвела Мэнни с Голдой. Нечестно оставлять их сразу без двух официанток, да еще без объяснений.
Но что она могла сделать? Она будто попала на скорый поезд и никак не может сойти. Да и не хочет. Вот это путешествие!
Ланч под шелестящими листьями пальмы был еще одним открытием. Омар и креветки, разные салаты, хлеб на любой вкус, вино и музыка. Тетя Арета чувствовала бы себя в раю.
Посыльный принес Чипу «Нью-Йорк пост», и тот сразу стал читать спортивные страницы. Либерти скользнула глазом по заголовку на первой полосе:
«ЗВЕРСКОЕ УБИЙСТВО НА МАНХЭТТЕНЕ!
ЗАРЕЗАНА СВЕТСКАЯ ЛЬВИЦА.
МАРИНА ДАЙМОНД УБИТА В СВОЕЙ ПОСТЕЛИ».
Так вот оно что! Теперь понятно, зачем Дайан ей названивала.
— Можно позвонить с твоего телефона? — спросила она у Тэдди. — Мне надо с мамой поговорить.
Она летела в Лос-Анджелес, и всю дорогу у нее в ушах стояли слова Брюса. Это был прыжок в неизвестность. Ей очень не хотелось пропускать завтрашнюю встречу с Деймоном и обещанным продюсером, но Либерти решила лететь. Конечно, мечта ее жизни — выступать на сцене, но не могла же она отвергнуть деньги, какие можно заработать в качестве фотомодели? Не говоря уже о поездке в Лос-Анджелес, город, о котором она столько слышала!
Такой шанс дается раз в жизни, и упустить его было бы безумием. Этот контракт может стать для нее пропуском в новую жизнь, открыть новые горизонты.
И все же… Либерти не находила себе места из-за того, что срывается встреча с продюсером. Ведь, как ни крути, именно пение — ее мечта и, как она надеялась, призвание.
Она оставила Деймону сообщение на автоответчике, в котором объясняла ситуацию, выражала надежду на понимание с его стороны и просила перенести встречу. Она даже не успела толком собраться, покидала наспех вещи в сумку и помчалась в аэропорт.
Она впервые в жизни летела на самолете и от этого нервничала. Соседка, мрачного вида дама, не выражала желания разговаривать, поэтому Либерти молча пристегнулась и приготовилась к полету.
Она вспомнила, что так и не перезвонила матери. Потом мысли перескочили на Синди. Как, интересно, теперь с ней связаться? Синди обещала позвонить и сообщить свой телефон, но, судя по всему, закрутилась, обустраиваясь на новом месте. Если самолет рухнет, единственным человеком, кто будет знать, что она была на борту, окажется Брюс, мужчина, которого она видела один раз в жизни. И еще Деймон, поскольку она оставила сообщение.
Внезапно ее стала мучить совесть. Надо было перезвонить Дайан. Не дело копить обиду. Как бы то ни было, она теперь знает правду об отце. Либерти решила позвонить сразу, как приедет в отель. Потом надо будет поставить в известность Мэнни с Голдой, пусть ищут замену, ведь глупо отказываться от таких денег, какие ей предложили. А как же ее шушера? Вот кто наверняка гадает, куда она подевалась. «Как получу деньги, — решила она, — обязательно им что-нибудь подкину. Тогда они смогут сами купить себе кое-какую еду».
Она в который раз пыталась угадать, что это будет за съемка. Почему-то она надеялась, что будет интересно. Надо было спросить у Брюса, но все произошло так стремительно, да и он спешил — было не до расспросов.
Вскоре она уснула и проспала до самой посадки.
В аэропорту Либерти стала озираться, пока не увидела темнокожего мужчину средних лет, держащего в руках табличку с ее именем. Она быстро направилась к нему и спросила:
— Вы, наверное, меня ждете?
— Либерти?
— Она самая.
— Я ваш водитель, мэм, — учтиво произнес негр. — Машина ждет. Вы с багажом?
— Только эта сумка.
— Давайте, — сказал он и легко подхватил ее ношу. Машина с шофером, вот это да! Синди от зависти лопнет. Она проследовала за водителем к стоящему у обочины белому лимузину.
— Это для меня? — изумилась Либерти. — Вы уверены?
— Так точно, мэм, — ответил шофер и распахнул для нее дверцу. — Я отвезу вас в «Шаттерс».
— Это такой отель, да?
— Так точно, мэм. Отель в Санта-Монике, на берегу океана.
Это уже слишком. Она только однажды видела море, когда в четырнадцать лет выезжала на один день на Кони-Айленд. Ей тогда не понравилось — пляж был забит потными полуголыми людьми, она чуть не захлебнулась в гигантской волне, к тому же какой-то нахальный мальчишка залепил ей волосы куском сладкой ваты.
В машине был телефон. Интересно, можно им пользоваться? Нет, лучше дождаться отеля. А сколько будет стоить позвонить из отеля? Небось кучу денег, правда, Брюс сказал, что все расходы фирма берет на себя, так что, может, с нее ничего не возьмут?
В отеле все было белое и роскошное. Портье — сама любезность. Ее проводили в номер с окнами на океан. Был даже небольшой балкончик.
Либерти в изумлении озиралась. Номер был намного симпатичнее, нежели их с Синди квартирка. Мини-бар забит маленькими бутылочками и всякими сладостями. Плоский телевизор, мягкая, роскошная кровать, огромная ванна и душевая кабина, еще один телевизор — и наверняка ни тараканов, ни крыс!
Либерти сбросила туфли, раздвинула двери на балкон, вышла и полной грудью вдохнула морской воздух. Первый час ночи, а воздух напоен ароматами, и океан шуршит набегающей волной.
«Это сон, — подумала она. — Сказочный сон. Неужели это происходит со мной?»
Стук в дверь вернул ее к реальности.
— Кто там? — окликнула Либерти.
— Это Чип, твой сосед-фотограф, — ответил мужской голос.
— Минуточку, — попросила она, влезла в туфли и открыла дверь.
Перед ней стоял и улыбался до ушей разносчик пиццы с той первой студии, куда она не попала.
— Что за…
Он не дал договорить.
— Никогда не верь мужчине, который ест пиццу в лифте, — подмигнул он. — Ты оказалась тем самым новым лицом, которого так жаждет моя камера. Украсишь собой обложку крупного нового журнала, так что давай, хорошенько выспись и завтра меня не подведи, ведь это я тебя выбрал под свою ответственность. Если что не так — начальство с меня семь шкур спустит. В шесть утра к тебе явятся визажист, стилист и костюмер. Доверься им, они знают свое дело. Да, и еще, — он опять улыбнулся мальчишеской улыбкой, — добро пожаловать в Лос-Анджелес.
И он исчез, оставив ее в глубоком изумлении.
Оказалось, что «разносчик пиццы» на самом деле один из самых модных фотографов. В двадцать шесть лет он уже мог похвастаться не одной уникальной обложкой, и его неповторимый, эротичный стиль немного напоминал стиль ранней Энни Лейбовиц.
В данный момент он исполнял заказ нового журнала, ориентированного на мужчин от двадцати до сорока пяти лет. Для обложки Чип мог бы взять любую топ-модель, но ему хотелось выбрать абсолютно новое лицо — Либерти вовремя подвернулась. В тот день, когда Либерти приходила на просмотр, Чип, утомившись от череды однотипных лиц, схватил пиццу и пошел подышать свежим воздухом — и оказался вместе с ней в лифте. Он сразу увидел в девушке самобытную красоту и почти невероятное сочетание искушенности и наивности. Это было то, что он искал.
И вот теперь он будет снимать ее на пляже в Лос-Анджелесе, прислонившейся к пальме, в юбке-парео и крохотном бюстье какой-нибудь экзотической расцветки, с намазанным маслом телом, со знойным макияжем и распущенными волосами. Ах…
Либерти проснулась задолго до шести и сразу бросилась к окну. Куда хватает глаз — белый песок, океан, живописные группы пальм, высокое синее небо. Дорожка для бега и другая — для велосипедистов, причем и на той и на другой уже полно людей. Вот это да! Просто рай какой-то. Она по-прежнему не верила, что это происходит с ней. И все так неожиданно!
Она позировала перед объективом, а вся команда стояла на изготовку и следила за каждым ее движением. Команда состояла из Куина, визажиста высшего класса, стройного темнокожего парня с обесцвеченными бровями и волосами до плеч, Тедди, одного из лучших лос-анджелесских парикмахеров, и Умы, стилистки, работающей со всеми знаменитостями и славящейся своим умением не упустить ни одной детали. Эта дружелюбная троица два часа трудилась над ней, пока Чип не одобрил их усилия.
Команда самого Чипа состояла из двух энергичных помощников и одного посыльного. Еще была группа, ответственная за питание на площадке — чуть дальше на берегу под навесом стоял накрытый стол.
Чип продумал все, чтобы создать нужную атмосферу, даже установил динамики, из которых лилась чувственная бразильская музыка.
В первый момент Либерти чувствовала себя раздетой и зажатой, но постепенно раскрепостилась. Чип ее всячески подбадривал, а когда увидел, что она внутренне готова, показал ей несколько кадров, снятых «Полароидом». Либерти пришла в восторг — неужели это она?
После этого все пошло как по маслу, и она с легкостью принимала соблазнительные позы, так, будто делала это уже сто раз.
— Давай же! Еще чуточку! Улыбнись! — покрикивал Чип. — Выглядишь супер! Так, хорошо. Еще! И еще!
К середине дня она окончательно уверовала в себя. Объявили перерыв. «Команда» дружно бросилась к Либерти. Ума накинула ей на плечи махровый халат, а Тедди объявил, что для следующей сессии все должно быть совершенно по-другому, так что поесть придется наспех, чтобы осталось время на грим.
До чего же здорово! Либерти была на седьмом небе от счастья.
Адреналин бурлил. Вчера она даже уснула в одежде. Только прилегла — и как провалилась. Никому она так и не позвонила и теперь мучилась угрызениями совести, ведь она, вслед за Синди, подвела Мэнни с Голдой. Нечестно оставлять их сразу без двух официанток, да еще без объяснений.
Но что она могла сделать? Она будто попала на скорый поезд и никак не может сойти. Да и не хочет. Вот это путешествие!
Ланч под шелестящими листьями пальмы был еще одним открытием. Омар и креветки, разные салаты, хлеб на любой вкус, вино и музыка. Тетя Арета чувствовала бы себя в раю.
Посыльный принес Чипу «Нью-Йорк пост», и тот сразу стал читать спортивные страницы. Либерти скользнула глазом по заголовку на первой полосе:
«ЗВЕРСКОЕ УБИЙСТВО НА МАНХЭТТЕНЕ!
ЗАРЕЗАНА СВЕТСКАЯ ЛЬВИЦА.
МАРИНА ДАЙМОНД УБИТА В СВОЕЙ ПОСТЕЛИ».
Так вот оно что! Теперь понятно, зачем Дайан ей названивала.
— Можно позвонить с твоего телефона? — спросила она у Тэдди. — Мне надо с мамой поговорить.
Глава 50
Макс сидел на кухне и просматривал газеты. Они пестрели заголовками Куда более страшными, чем он мог себе представить. «ЗАРЕЗАНА СВЕТСКАЯ ЛЬВИЦА!» — вопила «Нью-Йорк пост». «СВЕТСКУЮ КРАСАВИЦУ ШЕСТЬ РАЗ ПЫРНУЛИ НОЖОМ» — красовалось на первой полосе «Дейли ньюс». Даже «Нью-Йорк тайме» и «Уолл-стрит джорнел» поместили заметки об убийстве на первых полосах. Фотографий тоже было с избытком, в основном — Марина на разных светских мероприятиях и несколько снимков вместе с Максом. Была даже фотография ее и Лулу на теннисном турнире в Саутгэмптоне.
— Черт бы их побрал! — возмутился Макс. — Неужели обязательно впутывать ребенка?
Тут он вспомнил, что еще не позвонил Эми. Накануне вечером он так увлекся разбором обнаруженных бумаг, что совсем забыл про Эми и Лулу.
Он набрал номер.
— Извини меня, солнышко, я вчера так замотался — должно быть, отключился незаметно для себя. У вас там все в порядке? Джет еще у тебя?
— Нет, — ответила Эми, — он уехал, как только Лулу заснула.
— В каком она сегодня настроении?
— Капризничает. Просится к тебе. И я ее понимаю. Вчера она пережила большое потрясение, и сейчас ей нужен только ты.
— В данный момент это вряд ли возможно, — уклончиво ответил Макс. Он не представлял, что ему сейчас делать с дочкой.
— Макс, я для нее практически чужой человек, — продолжала Эми. — Неужели нет способа уговорить няню вернуться?
— Она уже улетела в Англию, — вздохнул Макс.
— Как бы то ни было, ей нужен человек, с которым она будет чувствовать себя в безопасности.
— Думаешь, я этого не понимаю?
— А у Марины не было какой-нибудь близкой подруги? Которая могла бы взять Лулу к себе?
— Нет, — отрезал Макс. — И давай не будем об этом.
— И что ты собираешься делать?
— Приеду и сам ее заберу.
— Это было бы самое лучшее.
— Эми, — предупредил Макс, — ни в коем случае не показывай ей газеты. Это ужас, что они пишут.
— Не волнуйся, я понимаю.
— Я тут подумал, может, нам на выходные уехать в Саутгэмптон? В загородный дом твоей мамы? Подальше от злых языков.
— Это вряд ли получится, — сказала Эми, представляя себе реакцию Нэнси.
— Почему?
— Все не так просто… — замялась Эми. — Макс, нам надо поговорить. Моя мама в ужасном состоянии.
— А с ней-то что такое?
— Она хочет, чтобы мы… отложили свадьбу.
— Фу ты, совсем из головы вон. Да… Учитывая обстоятельства, наверное, так и придется.
— Да, это было бы правильно.
— Нэнси тебя, наверное, достала?
— Да уж, — согласилась Эми и прикрыла трубку ладонью. — Вообще-то… она требует больше этого.
— Больше чего? — насторожился Макс.
— Больше отсрочки. Она считает, что я должна вернуть тебе кольцо.
— Что?!
— Я понимаю, это нелепо, я бы и не подумала этого делать, но она настаивает.
— Вот стерва! — не сдержался он. — Прости, я не хотел ее обидеть!
— Да нет же, ты прав.
— И что ты ей ответила?
— Что ни под каким видом не разорву помолвку.
— Слава богу! Мне без тебя не справиться с этим, Эми. Ты знаешь, я не силен в выражении чувств, но можешь мне поверить, ты для меня — это все.
— Ну, вообще-то, пышной свадьбы я все равно не хотела, — сказала Эми, делая попытку перевести разговор в более безопасное русло. — А ты?
— Мы пошли на это ради Нэнси, — согласился он.
— Вот именно.
— Следовательно, это нам только на руку.
— Да?
— Конечно. Сама посуди, теперь нам не придется мучить себя пышной церемонией и дурацкими обрядами. Полетим куда-нибудь на Бали и сыграем скромную свадьбу.
— Я — за.
— Ладно, солнышко. В течение часа заскочу и заберу Пулу.
Он положил трубку и стал думать, что бы такое сделать, чтобы не нервировать зря ребенка. Дел выше головы! Хотя Макс и ставил интересы дочери превыше всего, сейчас ему было совсем не до Лулу.
В кухню вошла экономка, миссис Коннер.
— Примите мои соболезнования, мистер Даймонд, — вполголоса проговорила она. — Не знала, приходить мне сегодня или нет. Если хотите, я могу…
— Нет, нет! — перебил он. — Вы мне сегодня нужны. Я подумал, может, вы побудете с Лулу? В группу я ее пока не поведу, а с вами ей хорошо. Сейчас у меня сложный период, да еще нянька неожиданно уволилась…
— Конечно, мистер Даймонд, я посижу с девочкой. Где наша красавица?
— Она ночевала у моей невесты. Я сейчас за ней еду.
— Приготовлю ей ее любимые оладьи, она их так любит! Не волнуйтесь, мистер Даймонд, со мной ей будет хорошо. Я своих троих вырастила.
— Спасибо вам, миссис Коннер, — обрадовался Макс, — вы меня очень выручили.
Вошел Крис.
— Что нового? — спросил он. — Ты всю ночь ходил из угла в угол, я слышал. Полы у тебя скрипят — не очень-то разоспишься.
— Я кое-что выяснил, — мрачно сообщил Макс.
— Интересное? — спросил Крис и налил себе стакан соку.
— Вообще-то да, — ответил Макс и посмотрел на экономку. — Давай поедем за Лулу вместе, а по дороге я тебе все расскажу.
Эми положила трубку и пошла искать Лулу. Девочка сидела на кровати и размазывала по щекам слезы.
— К маме хочу! — повторяла она охрипшим от плача голосом. — Где моя мамочка?
— Сейчас за тобой приедет папа, — пообещала Эми. Она была совершенно без сил. — Он скоро будет, давай пока я помогу тебе одеться?
— Не хочу одеваться! — закричала Лулу.
Учитывая обстоятельства, Эми совсем не чувствовала себя в силах управляться с капризным ребенком, но старалась изо всех сил.
— Ну, почему? — ласково спросила она.
— У меня здесь одежды нет, — проворчала Лулу.
— Ну, как же — нет? У тебя здесь красивое платьице, в котором ты была вчера.
— Я его больше не хочу надевать!
— Почему же?
— Я хочу к маме! — хныкала Лулу.
— Я знаю, — сочувственно проговорила Эми. — Но если ты оденешься, то будешь готова к папиному приезду.
— Я хочу к маме, а не к папе! — сказала Лулу, и губа у нее задрожала.
— Мама сейчас приехать не может, а папа уже едет. Он сейчас тебя заберет. И он наверняка обрадуется, если ты будешь в своем нарядном платьице.
— Я в нем уже вчера была! — Лулу швырнула платье в Эми. — Хочу другое!
— Другого у тебя здесь нет.
— Хочу джинсы! — заныла Лулу.
— Я тебе уже сказала, — терпеливо повторила Эми, — твоей одежды тут нет. Папа заберет тебя, и вы поедете за вещами.
Лулу сердито посмотрела на Эми.
— У меня идея, — бодро объявила Эми. — Пойдем позавтракаем.
— Не хочу завтракать! — надулась Лулу.
— А что ты хочешь?
— Хочу к маме, — прошептала девочка, и глаза ее опять наполнились слезами. — Где моя мама?
Эми наклонилась и попыталась ее приобнять, но Лулу ее отпихнула.
— Послушай, Лулу, — сказала Эми, приказав себе не падать духом, — почему бы нам не подружиться? Мы могли бы вместе играть. Я бы тебе покупала всякие штучки вроде «Хелло, Китти», которые ты так любишь. Могли бы, например, поехать в Диснейленд.
— Не хочу в Диснейленд! — заупрямилась девочка. — К маме хочу!
— Ну, вот что, — решительно поднялась Эми. — Ты тут одевайся, а я пока пойду сделаю нам с тобой вафли.
— Не хочу вафли!
— Ну, если вдруг передумаешь — я на кухне.
Когда здесь был Джет, управляться с Лулу было легче. Он беспрестанно шутил и смешил ее, а она его просто обожала. Но когда Лулу заснула перед телевизором и он отнес ее в кровать, Эми попросила его уйти.
— Я думаю, теперь мы можем поговорить, — сказал он.
— Сейчас не время, — твердо ответила Эми.
— Но нам же нужно поговорить! — Джет безуспешно пытался поймать ее взгляд.
— Не сейчас. Я просто валюсь с ног. День был ужасный. А при Лулу я и вовсе не могу думать о том, что между нами было.
— Короче, ты не хочешь разговаривать? — упрямился он.
— Да что говорить? — Эми беспомощно развела руками. — Ни ты, ни я не представляли себе последствий. Ты не знал, кто я, а я не знала, кто ты. Мне очень стыдно и неловко. Так что, Джет, пожалуйста, уходи.
Он нехотя уехал.
И Эми тут же пожалела об этом. И тут же снова стала себя казнить. Это нечестно по отношению к Максу, особенно сейчас.
Ну и положеньице! Да еще мама наседает, требует разорвать помолвку и уехать куда-нибудь подальше. О чем она только думает? Разве можно в один момент бросить работу и сняться с места? Как это похоже на Нэнси! Превыше всего — репутация семьи!
Сколько Эми себя помнит, мама всю жизнь грозится оставить ее без бабушкиного наследства. Но бабушка Поппи никогда не оставит ее без гроша! Она любит Эми, а Нэнси и слушать не станет.
Да и вообще-то Эми не волнует, получит она наследство или нет. Не в деньгах счастье! А Макса она в такой момент не бросит. Ему сейчас очень нелегко, такое на него свалилось! И на нее тоже! Ну почему так бывает — то все гладко, и вдруг в один момент все рушится, как карточный домик?!
В конце концов она свернулась калачиком на диване, укуталась пледом и забылась беспокойным сном.
И вот сейчас она жарит вафли для девочки, которая ее терпеть не может.
Во вторник утром Джанна тащила Джета в студию прославленного фотохудожника Антонио, а он рвался к Максу, считая необходимым поддержать брата.
Джанна и слышать ничего не хотела.
— Они же платят огромные деньги! — заявила она. — Чем ты недоволен?
— Я доволен, но…
— Джет, не забывай о репутации, — строго сказала Джанна. Она прекрасно выглядела в узких джинсах «Севен», мужском жакете от Валентино и сапогах от Джимми Чу. — Нельзя отказываться в последний момент. Ты и так уже вчера примерку пропустил. Хорошо, что я твою фигуру знаю. Нашла там мужика твоей комплекции, примерку провели без тебя. — Потом она решила не действовать ему на нервы и переменила тон и нежно замурлыкала: — Carino, ты будешь в восторге от этих шмоток. Такие сексуальные! Ты ведь у меня сексуальный мальчик, si?
Он терпеть не мог, когда она называет его мальчиком. Всего на пять лет его старше, какой он ей мальчик?
— Как эти съемки не ко времени! — вздохнул он и взъерошил волосы. — На моего брата столько всего навалилось…
— Ты у него вчера весь день провел, — напомнила Джанна. — А сегодня у тебя работа. Это же не твоя проблема, carino.
— Это нехорошо так говорить, Джанна, — укорил ее Джет, мучаясь угрызениями совести. — У Макса убили жену!
— Она ему не жена. Они развелись.
— Это неважно. Она — мать его дочери.
— Джет, — обиделась Джанна. — Я прилетаю в Нью-Йорк, чтобы сниматься вместе с тобой. Фотографии делает Антонио! Я настояла, чтобы взяли тебя. Ты не можешь меня подвести!
И вот он едет с Джанной в такси, а газеты со всех тумб кричат об убийстве Марины Даймонд. Скандал набирает силу.
Вчера с Эми разговора так и не получилось. Она была так взвинчена, что казалось, тронь — и она отпрыгнет. В конце концов он ушел, не желая ее расстраивать еще больше. Неужели у него так и не будет возможности сказать ей о своих чувствах? С другой стороны, момент действительно для объяснений неудачный.
Вчера, когда он вернулся в дом Сэма, Джанны не было. Должно быть, они с Софией Куртенелли отправились по кабакам. Вернулась она только в два часа и сразу принялась его будить.
Джет прикинулся спящим, а она стала пускать в ход свои чары. Беда в том, что член его жил отдельно от сознания. Воспользовавшись этим, Джанна оседлала его, и уже через пять минут он кончил. Она, нимало не смущаясь, откатилась и закончила свое дело без его помощи.
Он все это время делал вид, что спит.
Джанну, кажется, ничем нельзя было вывести из равновесия. Настоящий сгусток энергии. Эта женщина берет все, что хочет, и тогда, когда хочет.
Он впервые в жизни чувствовал себя куском мяса. Надо сказать, неприятнее ощущение, хоть он и подозревал, что в памяти многих девушек он остался таким в годы беспутной молодости. Но теперь он не такой. Теперь он на высоте, и он влюблен.
Влюблен до такой степени, что ни о чем другом не может думать. Только о том, чтобы снова увидеть невесту своего брата.
Мило. Очень мило.
Джет с ужасом осознал, что не в силах ничего изменить.
— Черт бы их побрал! — возмутился Макс. — Неужели обязательно впутывать ребенка?
Тут он вспомнил, что еще не позвонил Эми. Накануне вечером он так увлекся разбором обнаруженных бумаг, что совсем забыл про Эми и Лулу.
Он набрал номер.
— Извини меня, солнышко, я вчера так замотался — должно быть, отключился незаметно для себя. У вас там все в порядке? Джет еще у тебя?
— Нет, — ответила Эми, — он уехал, как только Лулу заснула.
— В каком она сегодня настроении?
— Капризничает. Просится к тебе. И я ее понимаю. Вчера она пережила большое потрясение, и сейчас ей нужен только ты.
— В данный момент это вряд ли возможно, — уклончиво ответил Макс. Он не представлял, что ему сейчас делать с дочкой.
— Макс, я для нее практически чужой человек, — продолжала Эми. — Неужели нет способа уговорить няню вернуться?
— Она уже улетела в Англию, — вздохнул Макс.
— Как бы то ни было, ей нужен человек, с которым она будет чувствовать себя в безопасности.
— Думаешь, я этого не понимаю?
— А у Марины не было какой-нибудь близкой подруги? Которая могла бы взять Лулу к себе?
— Нет, — отрезал Макс. — И давай не будем об этом.
— И что ты собираешься делать?
— Приеду и сам ее заберу.
— Это было бы самое лучшее.
— Эми, — предупредил Макс, — ни в коем случае не показывай ей газеты. Это ужас, что они пишут.
— Не волнуйся, я понимаю.
— Я тут подумал, может, нам на выходные уехать в Саутгэмптон? В загородный дом твоей мамы? Подальше от злых языков.
— Это вряд ли получится, — сказала Эми, представляя себе реакцию Нэнси.
— Почему?
— Все не так просто… — замялась Эми. — Макс, нам надо поговорить. Моя мама в ужасном состоянии.
— А с ней-то что такое?
— Она хочет, чтобы мы… отложили свадьбу.
— Фу ты, совсем из головы вон. Да… Учитывая обстоятельства, наверное, так и придется.
— Да, это было бы правильно.
— Нэнси тебя, наверное, достала?
— Да уж, — согласилась Эми и прикрыла трубку ладонью. — Вообще-то… она требует больше этого.
— Больше чего? — насторожился Макс.
— Больше отсрочки. Она считает, что я должна вернуть тебе кольцо.
— Что?!
— Я понимаю, это нелепо, я бы и не подумала этого делать, но она настаивает.
— Вот стерва! — не сдержался он. — Прости, я не хотел ее обидеть!
— Да нет же, ты прав.
— И что ты ей ответила?
— Что ни под каким видом не разорву помолвку.
— Слава богу! Мне без тебя не справиться с этим, Эми. Ты знаешь, я не силен в выражении чувств, но можешь мне поверить, ты для меня — это все.
— Ну, вообще-то, пышной свадьбы я все равно не хотела, — сказала Эми, делая попытку перевести разговор в более безопасное русло. — А ты?
— Мы пошли на это ради Нэнси, — согласился он.
— Вот именно.
— Следовательно, это нам только на руку.
— Да?
— Конечно. Сама посуди, теперь нам не придется мучить себя пышной церемонией и дурацкими обрядами. Полетим куда-нибудь на Бали и сыграем скромную свадьбу.
— Я — за.
— Ладно, солнышко. В течение часа заскочу и заберу Пулу.
Он положил трубку и стал думать, что бы такое сделать, чтобы не нервировать зря ребенка. Дел выше головы! Хотя Макс и ставил интересы дочери превыше всего, сейчас ему было совсем не до Лулу.
В кухню вошла экономка, миссис Коннер.
— Примите мои соболезнования, мистер Даймонд, — вполголоса проговорила она. — Не знала, приходить мне сегодня или нет. Если хотите, я могу…
— Нет, нет! — перебил он. — Вы мне сегодня нужны. Я подумал, может, вы побудете с Лулу? В группу я ее пока не поведу, а с вами ей хорошо. Сейчас у меня сложный период, да еще нянька неожиданно уволилась…
— Конечно, мистер Даймонд, я посижу с девочкой. Где наша красавица?
— Она ночевала у моей невесты. Я сейчас за ней еду.
— Приготовлю ей ее любимые оладьи, она их так любит! Не волнуйтесь, мистер Даймонд, со мной ей будет хорошо. Я своих троих вырастила.
— Спасибо вам, миссис Коннер, — обрадовался Макс, — вы меня очень выручили.
Вошел Крис.
— Что нового? — спросил он. — Ты всю ночь ходил из угла в угол, я слышал. Полы у тебя скрипят — не очень-то разоспишься.
— Я кое-что выяснил, — мрачно сообщил Макс.
— Интересное? — спросил Крис и налил себе стакан соку.
— Вообще-то да, — ответил Макс и посмотрел на экономку. — Давай поедем за Лулу вместе, а по дороге я тебе все расскажу.
Эми положила трубку и пошла искать Лулу. Девочка сидела на кровати и размазывала по щекам слезы.
— К маме хочу! — повторяла она охрипшим от плача голосом. — Где моя мамочка?
— Сейчас за тобой приедет папа, — пообещала Эми. Она была совершенно без сил. — Он скоро будет, давай пока я помогу тебе одеться?
— Не хочу одеваться! — закричала Лулу.
Учитывая обстоятельства, Эми совсем не чувствовала себя в силах управляться с капризным ребенком, но старалась изо всех сил.
— Ну, почему? — ласково спросила она.
— У меня здесь одежды нет, — проворчала Лулу.
— Ну, как же — нет? У тебя здесь красивое платьице, в котором ты была вчера.
— Я его больше не хочу надевать!
— Почему же?
— Я хочу к маме! — хныкала Лулу.
— Я знаю, — сочувственно проговорила Эми. — Но если ты оденешься, то будешь готова к папиному приезду.
— Я хочу к маме, а не к папе! — сказала Лулу, и губа у нее задрожала.
— Мама сейчас приехать не может, а папа уже едет. Он сейчас тебя заберет. И он наверняка обрадуется, если ты будешь в своем нарядном платьице.
— Я в нем уже вчера была! — Лулу швырнула платье в Эми. — Хочу другое!
— Другого у тебя здесь нет.
— Хочу джинсы! — заныла Лулу.
— Я тебе уже сказала, — терпеливо повторила Эми, — твоей одежды тут нет. Папа заберет тебя, и вы поедете за вещами.
Лулу сердито посмотрела на Эми.
— У меня идея, — бодро объявила Эми. — Пойдем позавтракаем.
— Не хочу завтракать! — надулась Лулу.
— А что ты хочешь?
— Хочу к маме, — прошептала девочка, и глаза ее опять наполнились слезами. — Где моя мама?
Эми наклонилась и попыталась ее приобнять, но Лулу ее отпихнула.
— Послушай, Лулу, — сказала Эми, приказав себе не падать духом, — почему бы нам не подружиться? Мы могли бы вместе играть. Я бы тебе покупала всякие штучки вроде «Хелло, Китти», которые ты так любишь. Могли бы, например, поехать в Диснейленд.
— Не хочу в Диснейленд! — заупрямилась девочка. — К маме хочу!
— Ну, вот что, — решительно поднялась Эми. — Ты тут одевайся, а я пока пойду сделаю нам с тобой вафли.
— Не хочу вафли!
— Ну, если вдруг передумаешь — я на кухне.
Когда здесь был Джет, управляться с Лулу было легче. Он беспрестанно шутил и смешил ее, а она его просто обожала. Но когда Лулу заснула перед телевизором и он отнес ее в кровать, Эми попросила его уйти.
— Я думаю, теперь мы можем поговорить, — сказал он.
— Сейчас не время, — твердо ответила Эми.
— Но нам же нужно поговорить! — Джет безуспешно пытался поймать ее взгляд.
— Не сейчас. Я просто валюсь с ног. День был ужасный. А при Лулу я и вовсе не могу думать о том, что между нами было.
— Короче, ты не хочешь разговаривать? — упрямился он.
— Да что говорить? — Эми беспомощно развела руками. — Ни ты, ни я не представляли себе последствий. Ты не знал, кто я, а я не знала, кто ты. Мне очень стыдно и неловко. Так что, Джет, пожалуйста, уходи.
Он нехотя уехал.
И Эми тут же пожалела об этом. И тут же снова стала себя казнить. Это нечестно по отношению к Максу, особенно сейчас.
Ну и положеньице! Да еще мама наседает, требует разорвать помолвку и уехать куда-нибудь подальше. О чем она только думает? Разве можно в один момент бросить работу и сняться с места? Как это похоже на Нэнси! Превыше всего — репутация семьи!
Сколько Эми себя помнит, мама всю жизнь грозится оставить ее без бабушкиного наследства. Но бабушка Поппи никогда не оставит ее без гроша! Она любит Эми, а Нэнси и слушать не станет.
Да и вообще-то Эми не волнует, получит она наследство или нет. Не в деньгах счастье! А Макса она в такой момент не бросит. Ему сейчас очень нелегко, такое на него свалилось! И на нее тоже! Ну почему так бывает — то все гладко, и вдруг в один момент все рушится, как карточный домик?!
В конце концов она свернулась калачиком на диване, укуталась пледом и забылась беспокойным сном.
И вот сейчас она жарит вафли для девочки, которая ее терпеть не может.
Во вторник утром Джанна тащила Джета в студию прославленного фотохудожника Антонио, а он рвался к Максу, считая необходимым поддержать брата.
Джанна и слышать ничего не хотела.
— Они же платят огромные деньги! — заявила она. — Чем ты недоволен?
— Я доволен, но…
— Джет, не забывай о репутации, — строго сказала Джанна. Она прекрасно выглядела в узких джинсах «Севен», мужском жакете от Валентино и сапогах от Джимми Чу. — Нельзя отказываться в последний момент. Ты и так уже вчера примерку пропустил. Хорошо, что я твою фигуру знаю. Нашла там мужика твоей комплекции, примерку провели без тебя. — Потом она решила не действовать ему на нервы и переменила тон и нежно замурлыкала: — Carino, ты будешь в восторге от этих шмоток. Такие сексуальные! Ты ведь у меня сексуальный мальчик, si?
Он терпеть не мог, когда она называет его мальчиком. Всего на пять лет его старше, какой он ей мальчик?
— Как эти съемки не ко времени! — вздохнул он и взъерошил волосы. — На моего брата столько всего навалилось…
— Ты у него вчера весь день провел, — напомнила Джанна. — А сегодня у тебя работа. Это же не твоя проблема, carino.
— Это нехорошо так говорить, Джанна, — укорил ее Джет, мучаясь угрызениями совести. — У Макса убили жену!
— Она ему не жена. Они развелись.
— Это неважно. Она — мать его дочери.
— Джет, — обиделась Джанна. — Я прилетаю в Нью-Йорк, чтобы сниматься вместе с тобой. Фотографии делает Антонио! Я настояла, чтобы взяли тебя. Ты не можешь меня подвести!
И вот он едет с Джанной в такси, а газеты со всех тумб кричат об убийстве Марины Даймонд. Скандал набирает силу.
Вчера с Эми разговора так и не получилось. Она была так взвинчена, что казалось, тронь — и она отпрыгнет. В конце концов он ушел, не желая ее расстраивать еще больше. Неужели у него так и не будет возможности сказать ей о своих чувствах? С другой стороны, момент действительно для объяснений неудачный.
Вчера, когда он вернулся в дом Сэма, Джанны не было. Должно быть, они с Софией Куртенелли отправились по кабакам. Вернулась она только в два часа и сразу принялась его будить.
Джет прикинулся спящим, а она стала пускать в ход свои чары. Беда в том, что член его жил отдельно от сознания. Воспользовавшись этим, Джанна оседлала его, и уже через пять минут он кончил. Она, нимало не смущаясь, откатилась и закончила свое дело без его помощи.
Он все это время делал вид, что спит.
Джанну, кажется, ничем нельзя было вывести из равновесия. Настоящий сгусток энергии. Эта женщина берет все, что хочет, и тогда, когда хочет.
Он впервые в жизни чувствовал себя куском мяса. Надо сказать, неприятнее ощущение, хоть он и подозревал, что в памяти многих девушек он остался таким в годы беспутной молодости. Но теперь он не такой. Теперь он на высоте, и он влюблен.
Влюблен до такой степени, что ни о чем другом не может думать. Только о том, чтобы снова увидеть невесту своего брата.
Мило. Очень мило.
Джет с ужасом осознал, что не в силах ничего изменить.
Глава 51
Появление его фамилии в газетных заголовках взбесило Реда Даймонда. Он воспринимал смерть Марины и последовавшую шумиху как большое неудобство и был в ярости от того, что его имя стали трепать в связи с убийством русской соски, которую Макс имел глупость взять в жены. Еще когда они только познакомились, Ред предупреждал: «Она проститутка из России, ей нужен не ты, а твои деньги и грин-карта. Русские шлюхи всегда так поступают».
— Как ты смеешь говорить так о моей будущей жене? — сказал тогда Макс. — К твоему сведению, грин-карта у нее уже есть, она умная и симпатичная женщина и имеет работу, так что мои деньги ей не нужны.
— Ну, ты еще прозреешь, — проворчал Ред. — Так же, как прозрел насчет той маленькой шлюшки, с которой ходил на выпускной. Помнишь ее? Она не могла дождаться, когда ее как следует отделает настоящий мужик.
— Ты ее изнасиловал! — с негодованием бросил отцу Макс.
— Ты так считаешь? — Ред осклабился. — Она умоляла меня это сделать, сынок. Умоляла засадить ей длинного и толстого — чего от тебя она, конечно, получить не могла.
В тот раз Макс едва сдержался, чтобы не заехать Реду в морду. Он несколько месяцев с ним не разговаривал, пока в дело не вмешалась леди Джейн Бэнтли. Ей понадобилась поддержка в каком-то благотворительном мероприятии, и она позвала Макса с Мариной. Макс до сих пор не понимал, почему он позволил Марине принять приглашение. Но, как и братья, он в глубине души надеялся на перемены в характере старика и установление между ними хотя бы подобия родственных отношений. Ведь это всего лишь нормально иметь отца, которому ты не безразличен.
Марина пришла в восторг от перспективы покрутиться в обществе столь могущественного магната и его титулованной дамы сердца. Она была в восторге от Реда. Но Ред был в своем репертуаре, и Макс с отвращением вспоминал этот вечер. Впредь он взял себе за правило отказываться от подобных мероприятий, как бы ни просила об этом Марина.
Теперь, когда газеты пестрели заголовками о зверском убийстве Марины, Ред гневно выхаживал по дому и начинал орать на домашних, стоило тем попасться под руку. Он был потрясен леди Джейн, которая залезла в его сейф и прочла завещание. Мало того, она хорошенько порылась в других его бумагах и узнала вещи, которые никому знать не полагалось. И теперь угрожала предать кое-что огласке, если он не выплатит ей кругленькую сумму. Этого он от нее никак не ожидал, да, похоже он недооценил эту британскую стерву!
Ее адвокат — шустрый какой! — уже потребовал от ее имени ни больше ни меньше тридцать пять миллионов долларов. По пять миллионов за каждый прожитый совместно год. И это только начало.
— Если учесть, сколько у тебя денег, ты еще легко отделаешься, — заявила ему леди Джейн.
Дрянь. Шлюха. Все они шлюхи. Все продажные. Уж он-то знает — сколько раз был женат.
— Как ты смеешь говорить так о моей будущей жене? — сказал тогда Макс. — К твоему сведению, грин-карта у нее уже есть, она умная и симпатичная женщина и имеет работу, так что мои деньги ей не нужны.
— Ну, ты еще прозреешь, — проворчал Ред. — Так же, как прозрел насчет той маленькой шлюшки, с которой ходил на выпускной. Помнишь ее? Она не могла дождаться, когда ее как следует отделает настоящий мужик.
— Ты ее изнасиловал! — с негодованием бросил отцу Макс.
— Ты так считаешь? — Ред осклабился. — Она умоляла меня это сделать, сынок. Умоляла засадить ей длинного и толстого — чего от тебя она, конечно, получить не могла.
В тот раз Макс едва сдержался, чтобы не заехать Реду в морду. Он несколько месяцев с ним не разговаривал, пока в дело не вмешалась леди Джейн Бэнтли. Ей понадобилась поддержка в каком-то благотворительном мероприятии, и она позвала Макса с Мариной. Макс до сих пор не понимал, почему он позволил Марине принять приглашение. Но, как и братья, он в глубине души надеялся на перемены в характере старика и установление между ними хотя бы подобия родственных отношений. Ведь это всего лишь нормально иметь отца, которому ты не безразличен.
Марина пришла в восторг от перспективы покрутиться в обществе столь могущественного магната и его титулованной дамы сердца. Она была в восторге от Реда. Но Ред был в своем репертуаре, и Макс с отвращением вспоминал этот вечер. Впредь он взял себе за правило отказываться от подобных мероприятий, как бы ни просила об этом Марина.
Теперь, когда газеты пестрели заголовками о зверском убийстве Марины, Ред гневно выхаживал по дому и начинал орать на домашних, стоило тем попасться под руку. Он был потрясен леди Джейн, которая залезла в его сейф и прочла завещание. Мало того, она хорошенько порылась в других его бумагах и узнала вещи, которые никому знать не полагалось. И теперь угрожала предать кое-что огласке, если он не выплатит ей кругленькую сумму. Этого он от нее никак не ожидал, да, похоже он недооценил эту британскую стерву!
Ее адвокат — шустрый какой! — уже потребовал от ее имени ни больше ни меньше тридцать пять миллионов долларов. По пять миллионов за каждый прожитый совместно год. И это только начало.
— Если учесть, сколько у тебя денег, ты еще легко отделаешься, — заявила ему леди Джейн.
Дрянь. Шлюха. Все они шлюхи. Все продажные. Уж он-то знает — сколько раз был женат.