Страница:
«Боже!» — прошептал никогда не веривший в бога дежурный. Его мысленному взору представился пилот, впившийся глазами в стремительно приближающийся конец взлетной полосы. И командир, и помощник, наверное, уже заметили, как необычно подбрасывает машину. Все зависит от их решения, которое надо принять за несколько секунд… Лента взлетной полосы… еще сто метров, еще сто… тридцать… двадцать… сейчас она кончится, что-либо изменить будет уже поздно…
«Взлетай! — крикнул про себя диспетчер, покрываясь холодным потом. — Штурвал на себя! Беги в небо! На земле — только смерть».
— Все, выжал! — закричал кто-то.
Оттянув ворот взмокшей рубашки, дежурный диспетчер смотрел на конец взлетной полосы. Сначала от земли оторвалось носовое шасси, а затем и шестнадцать основных…
— Всем машинам в аэропорту! Говорит диспетчерская… — убедившись, что машина уже полностью оторвалась от земли и находится в воздухе, диспетчер включил микрофон. Его голос был хриплым. — Чрезвычайное положение! Всем машинам застопорить двигатели! Идет землетрясение! — и он мешком свалился со стула.
— Замени, — сказал он помощнику, который помог ему подняться. — Лучше… закрыть аэропорт. Самолеты не принимать. Пусть уходят. Будет страшное…
Колебания первой вертикальной волны уже стали затухать, когда земля снова загудела — пришла вторая, горизонтальная волна. Казалось, что диспетчерскую башню раскачивает на гигантском дисковом станке. Голос помощника, безостановочно предупреждавшего находившиеся в воздухе самолеты, тонул в грохоте и воплях.
Эпицентр этого чудовищного семибалльного землетрясения, обрушившегося на Кинки, Сикоку и центральную часть Кюсю, оказался множественным: в заливе Исе, верховьях реки Китаяма, на полуострове в проливе Кии, в заливе Тоса, в проливе Бунго, в районе Кобаяси префектуры Миядзаки. В истории землетрясений такого еще не было. Поначалу специалисты, обрабатывавшие данные сейсмических станций, пришли в недоумение — местоположение эпицентра расплывалось. И только позже выяснилось, что эпицентры этого землетрясения находились на линии протяженностью в шестьсот километров, почти на прямом отрезке между заливом Исе и южной частью Кюсю. По-видимому, возмущение одного из этих эпицентров послужило толчком к цепной реакции.
Эпицентры располагались над линией Центрального тектонического района, который, начинаясь на полуострове Сима, пересекает центральную часть полуострова Кии, затем проходит с востока на запад через остров Сикоку и оканчивается на острове Кюсю. Было очевидно, что это продолжение чудовищных перемен, происходящих в земной коре.
Землетрясение привело к десятиметровому вертикальному смещению берегов рек Кино-гава на полуострове Кии и Йосино на острове Сикоку. В результате вдоль границы этого сброса южные части горных массивов Кии и Сикоку переместились на три метра к югу, а северные — более чем на десять метров к востоку.
Огромная линия сброса четко прослеживалась от района Арайхама на Сикоку до города Исе в префектуре Мие. Разумеется, почти все мосты через реки Кино-гава и Йосино или обрушились, или провалились, на перевале Таками и горе Куними на границе префектур Нара и Мие, на пике Сасага и горе Омори Сикокуской гряды произошли обвалы. В некоторых местах горы раскололись, полностью изменив свои контуры.
Русла обеих рек изменились до неузнаваемости. Местами вода полностью исчезла, некоторые впадины залило морской водой, как во время большого наводнения, в одних местах из-за горных обвалов образовались перекрытия, а в других, напротив, были разрушены искусственные плотины, что привело к наводнению в низовьях. На дне пролива Наруто, по-видимому, тоже произошли изменения, его ширина увеличилась на несколько сот метров, а с поверхности почти полностью исчезли водовороты.
Сразу же после землетрясения в этих местах прошло цунами, высота которого порой достигала десяти метров. Почти все прибрежные города сильно пострадали. Велик был и ущерб, причиненный судам, выброшенным на берег. Количество погибших и пропавших без вести в этом районе составило около двух миллионов человек. Особенно много жертв было среди эвакуируемых в районе заливов Осака и Тоса и на побережье Миядзаки — землетрясение застигло людей врасплох во время посадки на суда.
Самые страшные разрушения произошли на прямом пути цунами: волна четырнадцатиметровой высоты обрушилась на южный берег Авадзи, на город Када, на Кисю и город Наруто на Сикоку. После цунами на землях Томогасима, Када, Фукура и Наруто почти ничего не уцелело. Города Вакаяма и Токусима были не только наполовину смыты цунами, но и затоплены — морская вода не отступала, держась на уровне метра. Трудно было перечислить пострадавшие города. От транспортной сети остались одни обломки. Мало того, в результате этого землетрясения, или, вернее, катаклизма земной коры, почти все морские порты и аэродромы вышли из строя.
Это необычное землетрясение Центрального тектонического района от начала и до конца наблюдала американская обитаемая орбитальная лаборатория MOL-3, экипаж которой состоял из четырех человек. Запущенная под углом в шестьдесят градусов к экватору за несколько дней до землетрясения, MOL-3 проходила над Японскими островами с северо-востока на юго-запад. В плане работ лаборатории наблюдения за изменениями земной коры вокруг Японии составляли задачу первостепенной важности.
Миновав уже посветлевший Тихий океан, MOL-3 проходила на высоте ста двадцати километров над Японией в направлении еще окутанной предрассветным сумраком Юго-Восточной Азии. Шедший с Японского моря циклон одел тучами берега Японии: уже скрылись за серой пеленой край Кинки, северная часть Центрального края, Тюгоку и Внутреннее море. Но южная часть полуострова Кии, мысы Мурото и Асидзури на острове Сикоку и южная оконечность острова Кюсот выглядывали из-под облаков. Направив различные фото— и измерительные приборы на проплывающий внизу архипелаг, дежурный член экипажа доверил их автоматике. Два члена экипажа спали, а третий, прильнув к иллюминатору, рассматривал в бинокль Фудзи, сильно изменивший свои очертания и все еще дымившийся после большого взрыва, и другие вулканы Центральной горной гряды, отмеченные языками пламени. Когда лаборатория проходила над открытым морем Энсю, видимость ухудшилась — утренние лучи косо падали на землю в направлении полета; оторвавшись от бинокля, астронавт включил цветной ноктовизор с телеобъективом.
Когда на экране появилось контрастное цветное изображение, он минуту удивленно его разглядывал, а потом тронул за плечо дежурного.
— Слушай, что-то творится с западной Японией!
На экране был виден рельеф местности от залива Исе до южной оконечности полуострова Кии. Дежурный, не вставая с места, расширил обзор ноктовизора, одновременно нажав кнопку камеры видеомагнитофона.
— Что творится? — сонным голосом спросил с койки третий.
— Неизвестно, — ответил дежурный. — Разбуди Пэта. Помогайте. Вон как меняется цвет моря!
Пэт встал с койки и принялся регулировать контрастность ноктовизора. На черно-зеленой морской поверхности замелькали какие-то сине-зеленые пятна. Они быстро перемещались сразу в двух направлениях — к востоку и западу. Пронесшись по открытому морю мимо полуострова Кюсю, они достигли мыса Мурото, который сейчас появился в углу экрана, и одновременно распространились в сторону Тихого океана. Потом пятна стали расплывчатыми, и там, где они расплывались, начали появляться встречные пятна довольно интенсивного синего цвета.
— Работайте на шестнадцатимиллиметровке! — бросил дежурный, нажимая кнопку автоматического фотоаппарата беспрерывной съемки. — Снимайте и на цветную пленку, и на черно-белую. Джимми, ты работай через иллюминатор.
Все четверо бросились к аппаратуре. Автоприборы работали беспрерывно, но с ними творилось что-то странное.
— Черт, что делается! — выругался Пэт, торопливо стараясь что-то отрегулировать. Стрелки, словно в лихорадке, дрожали у красной черты. — И магнитометр, и гравитометр прямо-таки взбесились. Билл, наводную станцию вызвать?
— Да. «Лафайет» должен быть под нами. Предупреди его, чтобы не слишком приближался к берегу.
— О-о! — воскликнул наблюдавший в бинокль. — Вот оно, началось! Япония раскалывается!
Билл уставился на экран ноктовизора, дежурный не сводил глаз с размещенных на полу лаборатории приборов. Пэт, собиравшийся включить телесвязь с «Лафайетом», схватил бинокль и, оттолкнувшись ногой от пола, поплыл к иллюминатору.
Каждый в своем поле зрения видел одно и то же. Контуры южной части острова Сикоку и полуострова Кии, отчетливо проступавшие в разрывах облаков, вдруг дрогнули и словно бы стали размываться. На ярко-голубой поверхности моря появились мелкие бледные пятна, число их увеличилось, они выстраивались в одну линию, протянувшуюся с востока на запад. По морской поверхности, будто от внезапного удара, пробежала мелкая рябь, тут вокруг нескольких пятен очень медленно начали подниматься темные волны.
— Цунами! — одновременно крикнули оба астронавта, которые вели наблюдение у иллюминаторов.
— Смотрите, рельеф южной Японии вроде бы изменился… Или я ошибаюсь? — сказал тот, что смотрел в телескопический видоискатель автоматической тридцатипятимиллиметровой камеры беспрерывного фотографирования.
— Пэт, свяжись со станцией, — сказал вдруг охрипшим голосом дежурный, внимательно следивший за головокружительно быстро меняющимися цветосочетаниями на экране ноктовизора. — Доложи, что Япония начала тонуть.
Действительно, все южное крыло сброса, берущего начало в районе реки Кино-гава на севере полуострова Сима и протянувшегося через реку Йосино к префектуре Эхиме, медленно перемещалось. Устья двадцати залитых цунами рек постепенно расширялись. Южные оконечности острова Сикоку и полуострова Кии, сотрясаясь от основания до вершин своих горных гряд, стали быстро, со скоростью в полтора и даже два метра в час, перемещаться в сторону Тихого океана. Остров Хонсю, не видный из орбитальной лаборатории, тоже со скоростью около десяти сантиметров в час «пополз» к югу-востоку. Перемещение его южной части вдоль сброса Центрального тектонического района было настолько стремительным, что разлом образовывался прямо на глазах. В этот разлом проникала морская вода, ширина рек Йосино и Кино-гава все больше и больше увеличивалась.
А на пути заскользившего к югу-востоку крыла сброса с невиданной скоростью происходило погружение шельфа. Участок земной коры протяженностью в сотни километров погружался со скоростью нескольких метров в час.
Через несколько часов после начала землетрясения почти целиком исчезли под водой мысы Онаса, Кумайо и Синмия. Море поднялось до подножия водопада Нати. Мысы Мурото и Асидзури обвалились, раскололись и больше чем наполовину ушли в воду. Их вершины, превратившиеся в отдельные островки, продолжали погружаться. Южная часть Центрального тектонического района с чуть приподнятой северо-западной оконечностью погружалась в море, скользя по континентальному склону.
Сдвиг южной и северной частей Центрального тектонического района распространился до Центрального края, где прошло землетрясение средней силы. В десять часов сорок семь минут утра того же дня началось большое землетрясение в крае Токай, охватившее район от Энсю до реки Фудзи. В результате образовался гигантский сбросо-сдвиг, протянувшийся от основания полуострова Лцумп через северную часть озера Хаманако до реки Фудзи на севере. Вертикальное смещение почвы достигло двух метров сорока сантиметров, а горизонтальное — пяти метров.
Возникшее в открытом море Энсю семиметровой высоты цунами вошло в залив Суруга и почти целиком слизнуло города Нумадзу и Фудзи. Далее оно устремилось в провалы почвы, образовавшиеся на пересечении линий большого разлома и сбросо-сдвига Центрального тектонического района, и достигло своими белопенными клыками южных окрестностей города Фудзимия.
И когда морская вода проникла в действующие кратеры, образовавшиеся вдоль подножия Аситаки после извержения древнего Фудзи, произошло несколько небольших извержений Аситаки, затем в два часа пополудни Аситака взорвалась — от ее прежних очертаний не осталось и следа. Огонь наконец встретился с водой. Огненный дракон и водяная змея сплелись в смертельной схватке на середине острова Хонсю.
«Взлетай! — крикнул про себя диспетчер, покрываясь холодным потом. — Штурвал на себя! Беги в небо! На земле — только смерть».
— Все, выжал! — закричал кто-то.
Оттянув ворот взмокшей рубашки, дежурный диспетчер смотрел на конец взлетной полосы. Сначала от земли оторвалось носовое шасси, а затем и шестнадцать основных…
— Всем машинам в аэропорту! Говорит диспетчерская… — убедившись, что машина уже полностью оторвалась от земли и находится в воздухе, диспетчер включил микрофон. Его голос был хриплым. — Чрезвычайное положение! Всем машинам застопорить двигатели! Идет землетрясение! — и он мешком свалился со стула.
— Замени, — сказал он помощнику, который помог ему подняться. — Лучше… закрыть аэропорт. Самолеты не принимать. Пусть уходят. Будет страшное…
Колебания первой вертикальной волны уже стали затухать, когда земля снова загудела — пришла вторая, горизонтальная волна. Казалось, что диспетчерскую башню раскачивает на гигантском дисковом станке. Голос помощника, безостановочно предупреждавшего находившиеся в воздухе самолеты, тонул в грохоте и воплях.
Эпицентр этого чудовищного семибалльного землетрясения, обрушившегося на Кинки, Сикоку и центральную часть Кюсю, оказался множественным: в заливе Исе, верховьях реки Китаяма, на полуострове в проливе Кии, в заливе Тоса, в проливе Бунго, в районе Кобаяси префектуры Миядзаки. В истории землетрясений такого еще не было. Поначалу специалисты, обрабатывавшие данные сейсмических станций, пришли в недоумение — местоположение эпицентра расплывалось. И только позже выяснилось, что эпицентры этого землетрясения находились на линии протяженностью в шестьсот километров, почти на прямом отрезке между заливом Исе и южной частью Кюсю. По-видимому, возмущение одного из этих эпицентров послужило толчком к цепной реакции.
Эпицентры располагались над линией Центрального тектонического района, который, начинаясь на полуострове Сима, пересекает центральную часть полуострова Кии, затем проходит с востока на запад через остров Сикоку и оканчивается на острове Кюсю. Было очевидно, что это продолжение чудовищных перемен, происходящих в земной коре.
Землетрясение привело к десятиметровому вертикальному смещению берегов рек Кино-гава на полуострове Кии и Йосино на острове Сикоку. В результате вдоль границы этого сброса южные части горных массивов Кии и Сикоку переместились на три метра к югу, а северные — более чем на десять метров к востоку.
Огромная линия сброса четко прослеживалась от района Арайхама на Сикоку до города Исе в префектуре Мие. Разумеется, почти все мосты через реки Кино-гава и Йосино или обрушились, или провалились, на перевале Таками и горе Куними на границе префектур Нара и Мие, на пике Сасага и горе Омори Сикокуской гряды произошли обвалы. В некоторых местах горы раскололись, полностью изменив свои контуры.
Русла обеих рек изменились до неузнаваемости. Местами вода полностью исчезла, некоторые впадины залило морской водой, как во время большого наводнения, в одних местах из-за горных обвалов образовались перекрытия, а в других, напротив, были разрушены искусственные плотины, что привело к наводнению в низовьях. На дне пролива Наруто, по-видимому, тоже произошли изменения, его ширина увеличилась на несколько сот метров, а с поверхности почти полностью исчезли водовороты.
Сразу же после землетрясения в этих местах прошло цунами, высота которого порой достигала десяти метров. Почти все прибрежные города сильно пострадали. Велик был и ущерб, причиненный судам, выброшенным на берег. Количество погибших и пропавших без вести в этом районе составило около двух миллионов человек. Особенно много жертв было среди эвакуируемых в районе заливов Осака и Тоса и на побережье Миядзаки — землетрясение застигло людей врасплох во время посадки на суда.
Самые страшные разрушения произошли на прямом пути цунами: волна четырнадцатиметровой высоты обрушилась на южный берег Авадзи, на город Када, на Кисю и город Наруто на Сикоку. После цунами на землях Томогасима, Када, Фукура и Наруто почти ничего не уцелело. Города Вакаяма и Токусима были не только наполовину смыты цунами, но и затоплены — морская вода не отступала, держась на уровне метра. Трудно было перечислить пострадавшие города. От транспортной сети остались одни обломки. Мало того, в результате этого землетрясения, или, вернее, катаклизма земной коры, почти все морские порты и аэродромы вышли из строя.
Это необычное землетрясение Центрального тектонического района от начала и до конца наблюдала американская обитаемая орбитальная лаборатория MOL-3, экипаж которой состоял из четырех человек. Запущенная под углом в шестьдесят градусов к экватору за несколько дней до землетрясения, MOL-3 проходила над Японскими островами с северо-востока на юго-запад. В плане работ лаборатории наблюдения за изменениями земной коры вокруг Японии составляли задачу первостепенной важности.
Миновав уже посветлевший Тихий океан, MOL-3 проходила на высоте ста двадцати километров над Японией в направлении еще окутанной предрассветным сумраком Юго-Восточной Азии. Шедший с Японского моря циклон одел тучами берега Японии: уже скрылись за серой пеленой край Кинки, северная часть Центрального края, Тюгоку и Внутреннее море. Но южная часть полуострова Кии, мысы Мурото и Асидзури на острове Сикоку и южная оконечность острова Кюсот выглядывали из-под облаков. Направив различные фото— и измерительные приборы на проплывающий внизу архипелаг, дежурный член экипажа доверил их автоматике. Два члена экипажа спали, а третий, прильнув к иллюминатору, рассматривал в бинокль Фудзи, сильно изменивший свои очертания и все еще дымившийся после большого взрыва, и другие вулканы Центральной горной гряды, отмеченные языками пламени. Когда лаборатория проходила над открытым морем Энсю, видимость ухудшилась — утренние лучи косо падали на землю в направлении полета; оторвавшись от бинокля, астронавт включил цветной ноктовизор с телеобъективом.
Когда на экране появилось контрастное цветное изображение, он минуту удивленно его разглядывал, а потом тронул за плечо дежурного.
— Слушай, что-то творится с западной Японией!
На экране был виден рельеф местности от залива Исе до южной оконечности полуострова Кии. Дежурный, не вставая с места, расширил обзор ноктовизора, одновременно нажав кнопку камеры видеомагнитофона.
— Что творится? — сонным голосом спросил с койки третий.
— Неизвестно, — ответил дежурный. — Разбуди Пэта. Помогайте. Вон как меняется цвет моря!
Пэт встал с койки и принялся регулировать контрастность ноктовизора. На черно-зеленой морской поверхности замелькали какие-то сине-зеленые пятна. Они быстро перемещались сразу в двух направлениях — к востоку и западу. Пронесшись по открытому морю мимо полуострова Кюсю, они достигли мыса Мурото, который сейчас появился в углу экрана, и одновременно распространились в сторону Тихого океана. Потом пятна стали расплывчатыми, и там, где они расплывались, начали появляться встречные пятна довольно интенсивного синего цвета.
— Работайте на шестнадцатимиллиметровке! — бросил дежурный, нажимая кнопку автоматического фотоаппарата беспрерывной съемки. — Снимайте и на цветную пленку, и на черно-белую. Джимми, ты работай через иллюминатор.
Все четверо бросились к аппаратуре. Автоприборы работали беспрерывно, но с ними творилось что-то странное.
— Черт, что делается! — выругался Пэт, торопливо стараясь что-то отрегулировать. Стрелки, словно в лихорадке, дрожали у красной черты. — И магнитометр, и гравитометр прямо-таки взбесились. Билл, наводную станцию вызвать?
— Да. «Лафайет» должен быть под нами. Предупреди его, чтобы не слишком приближался к берегу.
— О-о! — воскликнул наблюдавший в бинокль. — Вот оно, началось! Япония раскалывается!
Билл уставился на экран ноктовизора, дежурный не сводил глаз с размещенных на полу лаборатории приборов. Пэт, собиравшийся включить телесвязь с «Лафайетом», схватил бинокль и, оттолкнувшись ногой от пола, поплыл к иллюминатору.
Каждый в своем поле зрения видел одно и то же. Контуры южной части острова Сикоку и полуострова Кии, отчетливо проступавшие в разрывах облаков, вдруг дрогнули и словно бы стали размываться. На ярко-голубой поверхности моря появились мелкие бледные пятна, число их увеличилось, они выстраивались в одну линию, протянувшуюся с востока на запад. По морской поверхности, будто от внезапного удара, пробежала мелкая рябь, тут вокруг нескольких пятен очень медленно начали подниматься темные волны.
— Цунами! — одновременно крикнули оба астронавта, которые вели наблюдение у иллюминаторов.
— Смотрите, рельеф южной Японии вроде бы изменился… Или я ошибаюсь? — сказал тот, что смотрел в телескопический видоискатель автоматической тридцатипятимиллиметровой камеры беспрерывного фотографирования.
— Пэт, свяжись со станцией, — сказал вдруг охрипшим голосом дежурный, внимательно следивший за головокружительно быстро меняющимися цветосочетаниями на экране ноктовизора. — Доложи, что Япония начала тонуть.
Действительно, все южное крыло сброса, берущего начало в районе реки Кино-гава на севере полуострова Сима и протянувшегося через реку Йосино к префектуре Эхиме, медленно перемещалось. Устья двадцати залитых цунами рек постепенно расширялись. Южные оконечности острова Сикоку и полуострова Кии, сотрясаясь от основания до вершин своих горных гряд, стали быстро, со скоростью в полтора и даже два метра в час, перемещаться в сторону Тихого океана. Остров Хонсю, не видный из орбитальной лаборатории, тоже со скоростью около десяти сантиметров в час «пополз» к югу-востоку. Перемещение его южной части вдоль сброса Центрального тектонического района было настолько стремительным, что разлом образовывался прямо на глазах. В этот разлом проникала морская вода, ширина рек Йосино и Кино-гава все больше и больше увеличивалась.
А на пути заскользившего к югу-востоку крыла сброса с невиданной скоростью происходило погружение шельфа. Участок земной коры протяженностью в сотни километров погружался со скоростью нескольких метров в час.
Через несколько часов после начала землетрясения почти целиком исчезли под водой мысы Онаса, Кумайо и Синмия. Море поднялось до подножия водопада Нати. Мысы Мурото и Асидзури обвалились, раскололись и больше чем наполовину ушли в воду. Их вершины, превратившиеся в отдельные островки, продолжали погружаться. Южная часть Центрального тектонического района с чуть приподнятой северо-западной оконечностью погружалась в море, скользя по континентальному склону.
Сдвиг южной и северной частей Центрального тектонического района распространился до Центрального края, где прошло землетрясение средней силы. В десять часов сорок семь минут утра того же дня началось большое землетрясение в крае Токай, охватившее район от Энсю до реки Фудзи. В результате образовался гигантский сбросо-сдвиг, протянувшийся от основания полуострова Лцумп через северную часть озера Хаманако до реки Фудзи на севере. Вертикальное смещение почвы достигло двух метров сорока сантиметров, а горизонтальное — пяти метров.
Возникшее в открытом море Энсю семиметровой высоты цунами вошло в залив Суруга и почти целиком слизнуло города Нумадзу и Фудзи. Далее оно устремилось в провалы почвы, образовавшиеся на пересечении линий большого разлома и сбросо-сдвига Центрального тектонического района, и достигло своими белопенными клыками южных окрестностей города Фудзимия.
И когда морская вода проникла в действующие кратеры, образовавшиеся вдоль подножия Аситаки после извержения древнего Фудзи, произошло несколько небольших извержений Аситаки, затем в два часа пополудни Аситака взорвалась — от ее прежних очертаний не осталось и следа. Огонь наконец встретился с водой. Огненный дракон и водяная змея сплелись в смертельной схватке на середине острова Хонсю.
2
Как только началось землетрясение Центрального тектонического района в западной Японии — в Токио оно ощущалось как землетрясение средней силы, — в штаб Д-плана прибежал бледный словно полотно член эвакуационной комиссии:
— Тонет западная Япония! Конец, все, не успели!
— Погружение началось не сегодня, — сухо и спокойно ответил ему Наката. — Оно происходит уже давно. Да и время еще есть. Минимум четыре, а то и пять месяцев пройдет, пока Япония полностью исчезнет.
— Ты так думаешь? Я не знаю, можно ли вам верить. Вы здесь даже не могли предсказать такого грандиозного землетрясения, которое раскололо Японию.
— Если вы имеете в виду землетрясение Центрального тектонического района, то мы о нем предупреждали, — Наката, не оборачиваясь к члену комиссии, поднялся со стула. — К сожалению, несколько ошиблись в расчетах. Мы предупреждали, что оно произойдет в течение трех дней или недели. Нам не удалось получить данных, непосредственно предшествовавших землетрясению, потому что уже двое суток приходится заниматься отлаживанием некоторых участков нашей наблюдательной сети, которые вышли из строя. Да, еще должен сказать, что работа комиссии недостаточно согласована с нашими наблюдениями за изменениями в земной коре. Вы действуете по принципу: поскорее — побольше. Вывозите отовсюду, где только можно посадить людей на суда и самолеты…
— И что же? У нас ведь нет другого выхода…
— Эвакуационная комиссия могла бы более тесно сотрудничать с наблюдательным штабом! Создается впечатление, что комиссия не использует должным образом ту информацию, которую мы ей предоставляем. Мы настоятельно просим вас ознакомить ответственных членов эвакуационной комиссии с нашей характеристикой бедствия…
— С вашей «характеристикой»?! — воскликнул член комиссии с негодованием. — При чем тут «характеристика»?
— …Да, Наката слушает… Опускать то, что успели укомплектовать… А наблюдательные самолеты поднялись? Что, что?.. Буйков не хватает?.. Ничего, пусть все самолеты вылетают!.. — Наката положил телефонную трубку и повернулся к члену комиссии. — Да, с нашей характеристикой. Я не знаю другого слова, которое здесь можно употребить. Нет необходимости знакомить вас с конкретными цифрами, а из нашей характеристики вы могли бы понять сущность надвигающегося явления. Тогда при реализации эвакуационного плана вы с пользой сможете употребить все наши данные, все предупреждения, короче говоря, всю нашу информацию.
— Я конечно, понимаю, что ученые хотят, чтобы должным образом оценили их труд. Но сейчас не время думать об этом, — вскипел член комиссии. — От вас сейчас требуется только одно точное прогнозирование.
— Вот именно! Только тогда, когда вы будете иметь четкое представление о катаклизме, вы сможете извлечь практическую пользу из наших прогнозов, — терпеливо и настойчиво повторил Наката. — Предсказать со стопроцентной точностью изменения в отдельных географических точках невозможно. Абсолютно невозможно! Вы требуете такой информации от невежества! Даже не провели беседы с членами комиссии!..
— Чего ты еще хочешь? — удивился член комиссии. — Мы же дважды собирались, чтобы послушать ваши разъяснения.
— Да, нормально. Вас интересовали только выводы, а когда речь шла о самом процессе, о ходе этого явления, слушали в пол-уха.
— Ну нет! В комиссии есть и ученые…
— Да, есть ученые, основное достоинство которых в том, что они «научились политически мыслить».
— Ты… — лицо члена комиссии напряглось, на лбу выступила и запульсировала жилка. — Кто ты такой, чтобы так говорить?!
— Поймите, от этого все равно не уйдешь! Соберите еще раз всех членов комиссии, мы проведем разъяснение… — Наката продолжал просматривать бумаги, поступающие из телекса. — Вернее, не разъяснение проведем, а прочитаем специальное наставление господам членам комиссии. Должны быть все… И члены кабинета министров, и высшие чиновники…
— Два дня?! Ты думаешь, у нас есть время? — заорал, побагровев, член комиссии, известный в парламенте своей несговорчивостью. — В такой момент…
— Именно в такой момент! Я знаю, что у вас у всех прекрасное чутье. Благодаря этому вы в конце концов что-то постигнете, но ценою громадных потерь.
Наката подвинул к члену комиссии только что выскочившую из телекса бумагу.
— Прочитайте. Среднее предполагаемое число погибших и пропавших без вести во время утреннего землетрясения перевалило за миллион. Если бы члены комиссии хоть чуточку больше разбирались в характере происходящего явления, понимали, что стоит за нашими прогнозами и на основании этого принимали решения на местах, число жертв сегодня было бы меньше на сто — двести тысяч человек.
— Чего ты хочешь? — член комиссии уставился на Накату с нескрываемым раздражением.
— Вы когда-нибудь в детстве прыгали через веревку, когда двое крутят ее, а остальные прыгают по очереди…
— Ты издеваешься?!
— И не думаю. Если вы уловите периодичность вращения веревки, то, прыгая, не заденете ее. Здесь то же самое… О’кэй, давайте сюда! Посмотрим вместе.
Засветился телеэкран. Появилось изображение, переданное из компьютерской.
— Будем проецировать на большой экран. Прошу вас, взгляните. Видите? На этот раз произойдет горизонтальное смещение северного сброса на северо-востоке. Это отразится и на степи Исикари в Хоккайдо. Восточная половина района между побережьем Санрику и Северным горным краем, начнет скользить по тихоокеанскому континентальному склону. На побережье Японского моря пока относительно безопасно. В определенный момент придется прекратить эвакуацию в портах Сэндай и Саппоро, которая сейчас идет полным ходом, и срочно вывезти людей из этого района. В вашем распоряжении не более пяти дней.
— А это точно? Утреннее землетрясение произошло на три дня раньше, чем вы прогнозировали…
— На этот раз степень точности выше. До начала явления одна неделя, плюс минус двадцать четыре часа. После землетрясения Центрального тектонического района точность прогнозирования очень повысилась. Таково свойство этого явления. Далее. Увеличивается опасность вулканического взрыва в системе вулканов Норикура в центральной Японии. В течение двадцати часов должно произойти большое извержение, вызванное утренним землетрясением…
— А нельзя составить план, где, когда и что должно произойти? А? — спросил член комиссии, скривив губы. — Тогда мы могли бы составить план эвакуации с минимальными потерями. Сколько у вас тут оборудования, компьютеров, а вы не можете сделать такую малость?
— Ваши слова лишний раз доказывают, что вы ничего не понимаете, — холодно сказал Наката. — Знаете игру «Куча шахматных фигур»? Нужно по одной вытаскивать из кучи фигуры, но так, чтобы куча не обвалилась. Вы что, думаете, компьютер может предсказать, на какой фигуре начнется обвал, а после обвала — какую конфигурацию примет куча и сколько фигур можно будет вытащить до следующего обвала? Вы думаете, компьютер может в деталях рассчитать весь процесс? Да еще наша наблюдательная сеть — все равно, что блохи на теле кита. Но одно можно сказать точно. Если обвал не происходит в тот момент, когда вытаскивают очередную фигуру из кучи, при вытаскивании следующей фигуры вероятность обвала намного повышается, или если обвал произойдет, то до следующего обвала на какое-то время наступает относительная стабильность… Вот и все. И при разработке эвакуационного плана все это необходимо понимать и учитывать.
— Ты предлагаешь сейчас изменить план эвакуации и транспортировки? Но на это нет времени.
— Время есть. Такой путь кажется окольным, но на самом деле он кратчайший. Я прошу два дня, больше не нужно. Сумеете уговорить членов комиссии?
— Подайте в комиссию свое «особое мнение», — поворачиваясь к Накате спиной, сказал член комиссии. — С приложением необходимой документации.
— Вот на это действительно нет времени! — отрезал Наката. — Мы тут по восемнадцать часов в день работаем. Просмотрите материалы, которые есть в секретариате вашей комиссии.
Член комиссии со злобой смотрел на Накату, но тот, не обращая на него внимания, вернулся к работе. Член комиссии ушел, громко хлопнув дверью.
— Рассердили вы его, — сказал связист, стуча по клавишам телекса и кивнув в сторону двери. — Крупнейшая фигура оппозиции. Может обратный эффект получиться.
— Пусть злится. Мелочь он, ничтожество, а не крупная фигура, — спокойно проговорил Наката и нажал на кнопку под крышкой стола. На стол выскочила магнитофонная кассета.
— Приложи эту кассету к совсекретному докладу на имя председателя комиссии. Пусть послушает наш разговор. А от П-6 и П-7 нет сообщений?
— Только что получено от П-7, — отозвался сотрудник из угла комнаты. — Включить в динамик?
— Когда свяжетесь с П-6, вызовите Катаоку. А что там с П-7? Могут передать изображение?
— Там, кажется, неполадки с ретрансляционным вертолетом. По CBS через спутник связи начнется передача с двухчасовым опозданием. Сейчас над местом событий находится на вертолете пью-йоркский телекомментатор Хоркинз. Наша Эн-Эйч-Кэй тоже будет передавать. Посмотрим?
— С двухчасовым опозданием, говоришь? В Америке сейчас как раз «золотое время» телевидения. — Наката, нахмурив брови, выпил из бумажного стакана совершенно остывший кофе и посмотрел на часы. — А в Западной Европе ночь. Выбросили деньги впустую…
— Сотни миллионов будут смотреть… — сказал связист, закуривая сигарету. — Спектакль века… Для них. А у нас речь идет о жизни и смерти.
— А мы-то лучше, что ли?.. — похрустев пальцами, Наката широко зевнул. — Пока у нас было тихо и спокойно, мы тоже с любопытством поглядывали по сторонам… Дай курнуть!..
Протянув руку, Наката взял у связиста сигарету и встал со стула.
— Все данные с наблюдательных пунктов сразу закладывайте в компьютер. Если свяжетесь с Катаокой, не прерывайте связь до моего прихода. А я пока приму душ, сон разгоню…
Связист, у которого Наката отнял сигарету, проводил его долгим взглядом.
— Говорят, он страшно талантливый, но, мне кажется, внешне совсем не похож на ученого.
— Да. Был, говорят, чемпионом по регби в студенческие времена… — отозвался кто-то из угла комнаты. — Пожалуй, из него вышел бы неплохой детектив. Уж он бы любое дело распутал…
Начали поступать данные из автоматических пунктов наблюдения. В комнате шум все усиливался. Произошло землетрясение в три балла, но на такую мелочь теперь никто не обращал внимания. Так же, как на трещину в стене, которая образовалась во время большого землетрясения, а сейчас становилась все шире и шире…
На переоборудованном для наблюдений сторожевом самолете Катаока летел над большим сбросом, появившимся между центральной частью полуострова Кии и горной грядой Сикоку. Вызванный сильным землетрясением ливень продолжался около полутора часов, затем перешел в мелкий дождь. Когда самолет пролетал над Сикоку, тучи над горной грядой разорвались и стали видны внизу страшные следы разрушения.
Вертикальный сбросо-сдвиг, проходивший с юга на север вдоль реки Йосино, с такой высоты просматривался не очень четко, но Катаока все же разглядел обнаженную рыжую почву и свинцово поблескивавшую морскую воду, проникшую на равнину. Когда он увидел множество извивающихся линий сброса, рассекших горную гряду Сикоку наискось с северо-запада на юго-восток, у него перехватило дыхание. Красновато-коричневый подпочвенный слой, обнажившийся в безжалостных разломах зеленых гор, казался развороченными внутренностями, в которых зияли бездонные черные провалы. Параллельные трещины походили на страшные шрамы. Повсюду были видны следы обвалов, из некоторых разломов поднимались густые клубы пара.
— Д-1… Д-1… говорит П-7… Как изображение? Как изображение? Прием… — Катаока смотрел то в иллюминатор, то на монитор телекамеры.
— Есть помехи… — сквозь треск прозвучал голос из приемника. — Продолжайте передачу. Из Хамамацу вылетает еще один ретрансляционный вертолет. Когда достигнете острова Кюсю, вас над Миядзаки встретит ретрансляционный вертолет с «Есино», свяжитесь с ним… П-8, П-8… говорит Д-1… Закончили сбор наблюдательных буйков в море? Прием…
— Говорит П-8… осталось сбросить два буйка. Нахожусь над южной частью залива Тоса…
— П-8, слушайте приказ Д-1… Как только закончите сброс буйков, летите на север над водным путем Кии. Там свяжитесь со сторожевым постом базы Майдзуру и ждите дальнейших указаний. Прием.
— Тонет западная Япония! Конец, все, не успели!
— Погружение началось не сегодня, — сухо и спокойно ответил ему Наката. — Оно происходит уже давно. Да и время еще есть. Минимум четыре, а то и пять месяцев пройдет, пока Япония полностью исчезнет.
— Ты так думаешь? Я не знаю, можно ли вам верить. Вы здесь даже не могли предсказать такого грандиозного землетрясения, которое раскололо Японию.
— Если вы имеете в виду землетрясение Центрального тектонического района, то мы о нем предупреждали, — Наката, не оборачиваясь к члену комиссии, поднялся со стула. — К сожалению, несколько ошиблись в расчетах. Мы предупреждали, что оно произойдет в течение трех дней или недели. Нам не удалось получить данных, непосредственно предшествовавших землетрясению, потому что уже двое суток приходится заниматься отлаживанием некоторых участков нашей наблюдательной сети, которые вышли из строя. Да, еще должен сказать, что работа комиссии недостаточно согласована с нашими наблюдениями за изменениями в земной коре. Вы действуете по принципу: поскорее — побольше. Вывозите отовсюду, где только можно посадить людей на суда и самолеты…
— И что же? У нас ведь нет другого выхода…
— Эвакуационная комиссия могла бы более тесно сотрудничать с наблюдательным штабом! Создается впечатление, что комиссия не использует должным образом ту информацию, которую мы ей предоставляем. Мы настоятельно просим вас ознакомить ответственных членов эвакуационной комиссии с нашей характеристикой бедствия…
— С вашей «характеристикой»?! — воскликнул член комиссии с негодованием. — При чем тут «характеристика»?
— …Да, Наката слушает… Опускать то, что успели укомплектовать… А наблюдательные самолеты поднялись? Что, что?.. Буйков не хватает?.. Ничего, пусть все самолеты вылетают!.. — Наката положил телефонную трубку и повернулся к члену комиссии. — Да, с нашей характеристикой. Я не знаю другого слова, которое здесь можно употребить. Нет необходимости знакомить вас с конкретными цифрами, а из нашей характеристики вы могли бы понять сущность надвигающегося явления. Тогда при реализации эвакуационного плана вы с пользой сможете употребить все наши данные, все предупреждения, короче говоря, всю нашу информацию.
— Я конечно, понимаю, что ученые хотят, чтобы должным образом оценили их труд. Но сейчас не время думать об этом, — вскипел член комиссии. — От вас сейчас требуется только одно точное прогнозирование.
— Вот именно! Только тогда, когда вы будете иметь четкое представление о катаклизме, вы сможете извлечь практическую пользу из наших прогнозов, — терпеливо и настойчиво повторил Наката. — Предсказать со стопроцентной точностью изменения в отдельных географических точках невозможно. Абсолютно невозможно! Вы требуете такой информации от невежества! Даже не провели беседы с членами комиссии!..
— Чего ты еще хочешь? — удивился член комиссии. — Мы же дважды собирались, чтобы послушать ваши разъяснения.
— Да, нормально. Вас интересовали только выводы, а когда речь шла о самом процессе, о ходе этого явления, слушали в пол-уха.
— Ну нет! В комиссии есть и ученые…
— Да, есть ученые, основное достоинство которых в том, что они «научились политически мыслить».
— Ты… — лицо члена комиссии напряглось, на лбу выступила и запульсировала жилка. — Кто ты такой, чтобы так говорить?!
— Поймите, от этого все равно не уйдешь! Соберите еще раз всех членов комиссии, мы проведем разъяснение… — Наката продолжал просматривать бумаги, поступающие из телекса. — Вернее, не разъяснение проведем, а прочитаем специальное наставление господам членам комиссии. Должны быть все… И члены кабинета министров, и высшие чиновники…
— Два дня?! Ты думаешь, у нас есть время? — заорал, побагровев, член комиссии, известный в парламенте своей несговорчивостью. — В такой момент…
— Именно в такой момент! Я знаю, что у вас у всех прекрасное чутье. Благодаря этому вы в конце концов что-то постигнете, но ценою громадных потерь.
Наката подвинул к члену комиссии только что выскочившую из телекса бумагу.
— Прочитайте. Среднее предполагаемое число погибших и пропавших без вести во время утреннего землетрясения перевалило за миллион. Если бы члены комиссии хоть чуточку больше разбирались в характере происходящего явления, понимали, что стоит за нашими прогнозами и на основании этого принимали решения на местах, число жертв сегодня было бы меньше на сто — двести тысяч человек.
— Чего ты хочешь? — член комиссии уставился на Накату с нескрываемым раздражением.
— Вы когда-нибудь в детстве прыгали через веревку, когда двое крутят ее, а остальные прыгают по очереди…
— Ты издеваешься?!
— И не думаю. Если вы уловите периодичность вращения веревки, то, прыгая, не заденете ее. Здесь то же самое… О’кэй, давайте сюда! Посмотрим вместе.
Засветился телеэкран. Появилось изображение, переданное из компьютерской.
— Будем проецировать на большой экран. Прошу вас, взгляните. Видите? На этот раз произойдет горизонтальное смещение северного сброса на северо-востоке. Это отразится и на степи Исикари в Хоккайдо. Восточная половина района между побережьем Санрику и Северным горным краем, начнет скользить по тихоокеанскому континентальному склону. На побережье Японского моря пока относительно безопасно. В определенный момент придется прекратить эвакуацию в портах Сэндай и Саппоро, которая сейчас идет полным ходом, и срочно вывезти людей из этого района. В вашем распоряжении не более пяти дней.
— А это точно? Утреннее землетрясение произошло на три дня раньше, чем вы прогнозировали…
— На этот раз степень точности выше. До начала явления одна неделя, плюс минус двадцать четыре часа. После землетрясения Центрального тектонического района точность прогнозирования очень повысилась. Таково свойство этого явления. Далее. Увеличивается опасность вулканического взрыва в системе вулканов Норикура в центральной Японии. В течение двадцати часов должно произойти большое извержение, вызванное утренним землетрясением…
— А нельзя составить план, где, когда и что должно произойти? А? — спросил член комиссии, скривив губы. — Тогда мы могли бы составить план эвакуации с минимальными потерями. Сколько у вас тут оборудования, компьютеров, а вы не можете сделать такую малость?
— Ваши слова лишний раз доказывают, что вы ничего не понимаете, — холодно сказал Наката. — Знаете игру «Куча шахматных фигур»? Нужно по одной вытаскивать из кучи фигуры, но так, чтобы куча не обвалилась. Вы что, думаете, компьютер может предсказать, на какой фигуре начнется обвал, а после обвала — какую конфигурацию примет куча и сколько фигур можно будет вытащить до следующего обвала? Вы думаете, компьютер может в деталях рассчитать весь процесс? Да еще наша наблюдательная сеть — все равно, что блохи на теле кита. Но одно можно сказать точно. Если обвал не происходит в тот момент, когда вытаскивают очередную фигуру из кучи, при вытаскивании следующей фигуры вероятность обвала намного повышается, или если обвал произойдет, то до следующего обвала на какое-то время наступает относительная стабильность… Вот и все. И при разработке эвакуационного плана все это необходимо понимать и учитывать.
— Ты предлагаешь сейчас изменить план эвакуации и транспортировки? Но на это нет времени.
— Время есть. Такой путь кажется окольным, но на самом деле он кратчайший. Я прошу два дня, больше не нужно. Сумеете уговорить членов комиссии?
— Подайте в комиссию свое «особое мнение», — поворачиваясь к Накате спиной, сказал член комиссии. — С приложением необходимой документации.
— Вот на это действительно нет времени! — отрезал Наката. — Мы тут по восемнадцать часов в день работаем. Просмотрите материалы, которые есть в секретариате вашей комиссии.
Член комиссии со злобой смотрел на Накату, но тот, не обращая на него внимания, вернулся к работе. Член комиссии ушел, громко хлопнув дверью.
— Рассердили вы его, — сказал связист, стуча по клавишам телекса и кивнув в сторону двери. — Крупнейшая фигура оппозиции. Может обратный эффект получиться.
— Пусть злится. Мелочь он, ничтожество, а не крупная фигура, — спокойно проговорил Наката и нажал на кнопку под крышкой стола. На стол выскочила магнитофонная кассета.
— Приложи эту кассету к совсекретному докладу на имя председателя комиссии. Пусть послушает наш разговор. А от П-6 и П-7 нет сообщений?
— Только что получено от П-7, — отозвался сотрудник из угла комнаты. — Включить в динамик?
— Когда свяжетесь с П-6, вызовите Катаоку. А что там с П-7? Могут передать изображение?
— Там, кажется, неполадки с ретрансляционным вертолетом. По CBS через спутник связи начнется передача с двухчасовым опозданием. Сейчас над местом событий находится на вертолете пью-йоркский телекомментатор Хоркинз. Наша Эн-Эйч-Кэй тоже будет передавать. Посмотрим?
— С двухчасовым опозданием, говоришь? В Америке сейчас как раз «золотое время» телевидения. — Наката, нахмурив брови, выпил из бумажного стакана совершенно остывший кофе и посмотрел на часы. — А в Западной Европе ночь. Выбросили деньги впустую…
— Сотни миллионов будут смотреть… — сказал связист, закуривая сигарету. — Спектакль века… Для них. А у нас речь идет о жизни и смерти.
— А мы-то лучше, что ли?.. — похрустев пальцами, Наката широко зевнул. — Пока у нас было тихо и спокойно, мы тоже с любопытством поглядывали по сторонам… Дай курнуть!..
Протянув руку, Наката взял у связиста сигарету и встал со стула.
— Все данные с наблюдательных пунктов сразу закладывайте в компьютер. Если свяжетесь с Катаокой, не прерывайте связь до моего прихода. А я пока приму душ, сон разгоню…
Связист, у которого Наката отнял сигарету, проводил его долгим взглядом.
— Говорят, он страшно талантливый, но, мне кажется, внешне совсем не похож на ученого.
— Да. Был, говорят, чемпионом по регби в студенческие времена… — отозвался кто-то из угла комнаты. — Пожалуй, из него вышел бы неплохой детектив. Уж он бы любое дело распутал…
Начали поступать данные из автоматических пунктов наблюдения. В комнате шум все усиливался. Произошло землетрясение в три балла, но на такую мелочь теперь никто не обращал внимания. Так же, как на трещину в стене, которая образовалась во время большого землетрясения, а сейчас становилась все шире и шире…
На переоборудованном для наблюдений сторожевом самолете Катаока летел над большим сбросом, появившимся между центральной частью полуострова Кии и горной грядой Сикоку. Вызванный сильным землетрясением ливень продолжался около полутора часов, затем перешел в мелкий дождь. Когда самолет пролетал над Сикоку, тучи над горной грядой разорвались и стали видны внизу страшные следы разрушения.
Вертикальный сбросо-сдвиг, проходивший с юга на север вдоль реки Йосино, с такой высоты просматривался не очень четко, но Катаока все же разглядел обнаженную рыжую почву и свинцово поблескивавшую морскую воду, проникшую на равнину. Когда он увидел множество извивающихся линий сброса, рассекших горную гряду Сикоку наискось с северо-запада на юго-восток, у него перехватило дыхание. Красновато-коричневый подпочвенный слой, обнажившийся в безжалостных разломах зеленых гор, казался развороченными внутренностями, в которых зияли бездонные черные провалы. Параллельные трещины походили на страшные шрамы. Повсюду были видны следы обвалов, из некоторых разломов поднимались густые клубы пара.
— Д-1… Д-1… говорит П-7… Как изображение? Как изображение? Прием… — Катаока смотрел то в иллюминатор, то на монитор телекамеры.
— Есть помехи… — сквозь треск прозвучал голос из приемника. — Продолжайте передачу. Из Хамамацу вылетает еще один ретрансляционный вертолет. Когда достигнете острова Кюсю, вас над Миядзаки встретит ретрансляционный вертолет с «Есино», свяжитесь с ним… П-8, П-8… говорит Д-1… Закончили сбор наблюдательных буйков в море? Прием…
— Говорит П-8… осталось сбросить два буйка. Нахожусь над южной частью залива Тоса…
— П-8, слушайте приказ Д-1… Как только закончите сброс буйков, летите на север над водным путем Кии. Там свяжитесь со сторожевым постом базы Майдзуру и ждите дальнейших указаний. Прием.