Страница:
— Из какой она семьи? — спросил Онодэра.
— Она старшая дочь в провинциальной родовитой семье… — нарочито небрежно, но с явным намерением прощупать своего подчиненного, ответил Есимура. — Семья владеет довольно крупным состоянием. Хотя это провинциальный родовитый дом, нравы там достаточно свободные: батюшка кончил университет в Европе, сама девушка тоже училась за границей и возвратилась в Японию года два-три назад. Услышав такое, ты, чего доброго, сразу дашь задний ход, а?
Сказав это, управляющий громко расхохотался. Потом он махнул рукой приближающейся хостэс.
— О! — махнула рукой в ответ миниатюрная миловидная девушка. — Сколько лет, сколько зим! Кажется, не виделись с тех пор, как были в Кавана?
— Говорят, ты проиграла? — воскликнул Есимура.
— Уже наболтали? Мне просто не везло. Даже в пол-игре я забила всего на пятьдесят очков. Мне два раза выпадало забивать бардий, а у меня все мимо, да мимо.
— Еще бы! Чтобы бить из густой травы и попасть прямо в лунку, как у тебя однажды получилось, тут надо особое везение.
— Меня зовут Мако, здравствуйте, — девушка поклонилась, словно клюнула, совсем как птичка, и села рядом с Онодэрой.
— Знакомьтесь — Онодэра, — сказал управляющий.
— Ого, — сказала девушка, вдруг схватив оголенную руку Онодэры и обнюхивая ее заостренным носиком. — Морем пахнет. Увлекаетесь яхтой?
— Он плавает под водой, — сказал Есимура.
— А-а, так это вы!.. — хостэс, которую звали Мако, широко раскрыла глаза. — Наслышана о вас и очень захотела увидеться. Ну, и попросила Есимуру-сан об этом. Очень рада с вами познакомиться.
— Благодарю… — Онодэра улыбнулся уголками губ.
— Выпьешь что-нибудь? — Есимура поднял руку. — Коньяк?
— Для этого еще рановато. Пожалуй, коктейль «виски-сауер» или что-нибудь в этом роде…
Приглушенная музыка стихла. В сгустившемся полумраке лампы на столиках казались яркими, как уличные фонари. Высветилась сцена, и заиграл небольшой джазбанд. Инструменты звучали приглушенно, интимно.
— Вы тут выпейте вдвоем, я отлучусь ненадолго, — сказал Есимура, вставая из-за стола.
Как только они остались вдвоем, Мако потупилась и замолчала, словно школьница. Казалось, ей лет двадцать или даже меньше — этакий наивный подросток. И накрашена она была не очень, возможно, из-за пшеничного цвета загара. Ее подбородок еще сохранял детскую округлость.
Встретившись глазами с Онодэрой, она робко улыбнулась.
— Может, хотите потанцевать? — спросила она.
— Нет… — Онодэра тоже улыбнулся. — Я не умею.
В зале танцевали несколько пар. Онодэра смотрел на них безо всякого интереса — надо же на что-то смотреть.
— А заведение у вас модное, — сказал он, считая, что делает девушке комплимент.
— Еще бы! Первоклассный бар, да еще на Гиндзе, — она засмеялась, как будто в этом было что-то смешное. — К нам ходят крупные чиновники, фирмачи, в общем все те, кто не пьет на свои деньги.
— А ты давно тут?
— Три месяца. Раньше ходила на высшие краткосрочные курсы. Трудно было учиться, ну и бросила.
— Здесь, пожалуй, поинтереснее, чем на курсах?
— Конечно! Ведь деньги получаешь.
Опьянение — как-никак он подряд выпил три порции джина — распространилось по всему телу. И теперь Онодэре казалось, что он попал в какое-то загадочное место. Сколько нужно денег, чтобы построить такое заведение, да еще в районе Гиндзы? Какой жизнью живут и какими глазами видят жизнь те, кто из вечера в вечер пьет под музыку в этом бледно-голубом полумраке? А что видят, о чем мечтают и чего ждут эти еще совсем юные миловидные создания с пустыми глазами — частица суетливой ночной жизни? Какие они там, за пределами этой иллюзорной искусственной ночи с ее тихой, неторопливой, но обволакивающей все твое существо музыкой, позваниванием льда в бокалах, девичьими фигурками, передвигающимися медленно, словно рыбки в облаках ярких плавников-платьев, где-то на дне бледно-синего моря, высвеченного белыми и красноватыми настольными лампами?..
— Еще выпьете? — спросила Мако.
— Да. Но на этот раз джин-тоник.
— Вы пьете вино, как воду.
Где-то в темном уголке его мозга копошилось тихое, но настойчивое желание быстрее напиться. Из чувства бессильного протеста против предложения начальника устроить ему сегодня вечером свидание.
— А ваше подводное судно большое? — спросила девушка.
— Нет. Правда, для данного вида судов оно считается большим, но оно не так велико, как, наверное, ты себе представляешь. Если взять на борт четверых, то и повернуться негде. Но зато оно выдерживает глубину в десять тысяч метров.
— Десять тысяч метров… — в широко раскрытых глазах девушки промелькнул испуг. — Я даже представить себе не могу, насколько это глубоко. Но что там есть, на дне этой морской бездны?
Онодэра рефлекторно проглотил слюну, мгновение смотрел на бледно-желтую настольную лампу и с неопределенной улыбкой буркнул:
— Там ничего нет.
Давление — тонна на квадратный сантиметр… Змея длиной в несколько тысяч километров, начинающая медленно подергивать кожей. Змея, которую он видел в тоскливом свете подводной осветительной ракеты.
— А разве рыбы там не водятся?
— Почему же. Даже на такой глубине… Даже при такой низкой температуре и чудовищном давлении, без единого луча света существует жизнь. Ну, рыбы и беспозвоночные.
— О-о, что за удовольствие жить в таком глубоком, холодном месте, в сплошном мраке?
Онодэру удивил ее голос, он пристально посмотрел на эту хостэс по имени Мако. Круглые глаза девушки были полны слез.
— Не знаю, — мягко сказал Онодэра, словно успокаивая ребенка. — Но все равно живут.
Вот кого имел в виду Есимура, когда говорил о необычной девочке, подумал Онодэра. Действительно, в ней было что-то совершенно детское. Может, она вспомнила сказку «Русалка и красная свеча»?
— А Есимура-сан? — спросила подошедшая к столику Юри.
— Отлучился куда-то. Что-то долговато для туалета.
— Да не туда он пошел. Я его недавно видела у конторки, он говорил по телефону, — сказала Юри и вдруг ее глаза остановились, уставившись в пустоту. — Ах!.. — воскликнула она.
— Что с тобой, что случилось? — Онодэра подумал, что у нее начинается припадок падучей или еще что-нибудь, уж очень страшным сделалось лицо девушки — сквозь нежную кожу проступила прямо-таки трупная бледность. Но это продолжалось всего мгновение.
— Ой, уже прошло… — все еще в оцепенении пробормотала Юри.
— Что?!
— Землетрясение. Смотрите!
В стаканах подрагивала вода, тихо позванивали полурастаявшие округлые кусочки льда.
— Не заметил даже. Наверное, опьянел…
— Я не испытываю особого страха перед землетрясением, но очень чувствительна к нему, — улыбнулась Юри. — Меня даже спрашивают, не в год ли налима я родилась[5]. Да еще в последнее время что-то уже очень часто трясет.
— Особенно в Токио, — поддержал Онодэра. — Толчки бывают раза два-три в день, и довольно ощутимые.
— Более, чем ощутимые! — Юри нахмурила брови. — Как-то даже нехорошо делается, переехать, может, куда-нибудь.
Тут она посмотрела на Мако и удивленно воскликнула:
— Ну, опять ревешь! Онодэра-сан обидел, да?
— Что вы, — растерялся Онодэра. — Я рассказывал ей про море, а она…
— Понятно, обычные штучки Мако-тян, — Юри рассмеялась. — Она у нас как маленькая. То вдруг заплачет, то вдруг развеселится ни с того, ни с сего…
В зале показалась ладная фигура Есимуры. Не садясь за стол, он сказал: — Пора, будем двигаться потихоньку, Онодэра-кун!
— Уже уходите?! — изумилась Юри. — Это какие же ветры подули?
— Просто нам кое-куда нужно заехать. Онодэра-кун, машина уже ждет.
— А куда мы поедем? — Онодэра неуверенно поднялся из-за стола.
— В Дзуси. Я позвонил, нас там ждут.
— Это в такой час? — Онодэра потер шею. — Не знаю, что и сказать.
— Да ты что? На улице еще светло, — на ходу бросил Есимура. — За полтора часа доедем: через третье Кэйхинское шоссе, а там выскочим на Новое Камакурское и напрямик. У меня ведь новый мерседес.
— Будем вас ждать, приходите, — сказала Мако, пожимая Онодэре руку. — Расскажете поподробнее о морском дне, хорошо?
— Ого! — засмеялся Есимура. — Быстро, однако, вы установили контакт!
— Она старшая дочь в провинциальной родовитой семье… — нарочито небрежно, но с явным намерением прощупать своего подчиненного, ответил Есимура. — Семья владеет довольно крупным состоянием. Хотя это провинциальный родовитый дом, нравы там достаточно свободные: батюшка кончил университет в Европе, сама девушка тоже училась за границей и возвратилась в Японию года два-три назад. Услышав такое, ты, чего доброго, сразу дашь задний ход, а?
Сказав это, управляющий громко расхохотался. Потом он махнул рукой приближающейся хостэс.
— О! — махнула рукой в ответ миниатюрная миловидная девушка. — Сколько лет, сколько зим! Кажется, не виделись с тех пор, как были в Кавана?
— Говорят, ты проиграла? — воскликнул Есимура.
— Уже наболтали? Мне просто не везло. Даже в пол-игре я забила всего на пятьдесят очков. Мне два раза выпадало забивать бардий, а у меня все мимо, да мимо.
— Еще бы! Чтобы бить из густой травы и попасть прямо в лунку, как у тебя однажды получилось, тут надо особое везение.
— Меня зовут Мако, здравствуйте, — девушка поклонилась, словно клюнула, совсем как птичка, и села рядом с Онодэрой.
— Знакомьтесь — Онодэра, — сказал управляющий.
— Ого, — сказала девушка, вдруг схватив оголенную руку Онодэры и обнюхивая ее заостренным носиком. — Морем пахнет. Увлекаетесь яхтой?
— Он плавает под водой, — сказал Есимура.
— А-а, так это вы!.. — хостэс, которую звали Мако, широко раскрыла глаза. — Наслышана о вас и очень захотела увидеться. Ну, и попросила Есимуру-сан об этом. Очень рада с вами познакомиться.
— Благодарю… — Онодэра улыбнулся уголками губ.
— Выпьешь что-нибудь? — Есимура поднял руку. — Коньяк?
— Для этого еще рановато. Пожалуй, коктейль «виски-сауер» или что-нибудь в этом роде…
Приглушенная музыка стихла. В сгустившемся полумраке лампы на столиках казались яркими, как уличные фонари. Высветилась сцена, и заиграл небольшой джазбанд. Инструменты звучали приглушенно, интимно.
— Вы тут выпейте вдвоем, я отлучусь ненадолго, — сказал Есимура, вставая из-за стола.
Как только они остались вдвоем, Мако потупилась и замолчала, словно школьница. Казалось, ей лет двадцать или даже меньше — этакий наивный подросток. И накрашена она была не очень, возможно, из-за пшеничного цвета загара. Ее подбородок еще сохранял детскую округлость.
Встретившись глазами с Онодэрой, она робко улыбнулась.
— Может, хотите потанцевать? — спросила она.
— Нет… — Онодэра тоже улыбнулся. — Я не умею.
В зале танцевали несколько пар. Онодэра смотрел на них безо всякого интереса — надо же на что-то смотреть.
— А заведение у вас модное, — сказал он, считая, что делает девушке комплимент.
— Еще бы! Первоклассный бар, да еще на Гиндзе, — она засмеялась, как будто в этом было что-то смешное. — К нам ходят крупные чиновники, фирмачи, в общем все те, кто не пьет на свои деньги.
— А ты давно тут?
— Три месяца. Раньше ходила на высшие краткосрочные курсы. Трудно было учиться, ну и бросила.
— Здесь, пожалуй, поинтереснее, чем на курсах?
— Конечно! Ведь деньги получаешь.
Опьянение — как-никак он подряд выпил три порции джина — распространилось по всему телу. И теперь Онодэре казалось, что он попал в какое-то загадочное место. Сколько нужно денег, чтобы построить такое заведение, да еще в районе Гиндзы? Какой жизнью живут и какими глазами видят жизнь те, кто из вечера в вечер пьет под музыку в этом бледно-голубом полумраке? А что видят, о чем мечтают и чего ждут эти еще совсем юные миловидные создания с пустыми глазами — частица суетливой ночной жизни? Какие они там, за пределами этой иллюзорной искусственной ночи с ее тихой, неторопливой, но обволакивающей все твое существо музыкой, позваниванием льда в бокалах, девичьими фигурками, передвигающимися медленно, словно рыбки в облаках ярких плавников-платьев, где-то на дне бледно-синего моря, высвеченного белыми и красноватыми настольными лампами?..
— Еще выпьете? — спросила Мако.
— Да. Но на этот раз джин-тоник.
— Вы пьете вино, как воду.
Где-то в темном уголке его мозга копошилось тихое, но настойчивое желание быстрее напиться. Из чувства бессильного протеста против предложения начальника устроить ему сегодня вечером свидание.
— А ваше подводное судно большое? — спросила девушка.
— Нет. Правда, для данного вида судов оно считается большим, но оно не так велико, как, наверное, ты себе представляешь. Если взять на борт четверых, то и повернуться негде. Но зато оно выдерживает глубину в десять тысяч метров.
— Десять тысяч метров… — в широко раскрытых глазах девушки промелькнул испуг. — Я даже представить себе не могу, насколько это глубоко. Но что там есть, на дне этой морской бездны?
Онодэра рефлекторно проглотил слюну, мгновение смотрел на бледно-желтую настольную лампу и с неопределенной улыбкой буркнул:
— Там ничего нет.
Давление — тонна на квадратный сантиметр… Змея длиной в несколько тысяч километров, начинающая медленно подергивать кожей. Змея, которую он видел в тоскливом свете подводной осветительной ракеты.
— А разве рыбы там не водятся?
— Почему же. Даже на такой глубине… Даже при такой низкой температуре и чудовищном давлении, без единого луча света существует жизнь. Ну, рыбы и беспозвоночные.
— О-о, что за удовольствие жить в таком глубоком, холодном месте, в сплошном мраке?
Онодэру удивил ее голос, он пристально посмотрел на эту хостэс по имени Мако. Круглые глаза девушки были полны слез.
— Не знаю, — мягко сказал Онодэра, словно успокаивая ребенка. — Но все равно живут.
Вот кого имел в виду Есимура, когда говорил о необычной девочке, подумал Онодэра. Действительно, в ней было что-то совершенно детское. Может, она вспомнила сказку «Русалка и красная свеча»?
— А Есимура-сан? — спросила подошедшая к столику Юри.
— Отлучился куда-то. Что-то долговато для туалета.
— Да не туда он пошел. Я его недавно видела у конторки, он говорил по телефону, — сказала Юри и вдруг ее глаза остановились, уставившись в пустоту. — Ах!.. — воскликнула она.
— Что с тобой, что случилось? — Онодэра подумал, что у нее начинается припадок падучей или еще что-нибудь, уж очень страшным сделалось лицо девушки — сквозь нежную кожу проступила прямо-таки трупная бледность. Но это продолжалось всего мгновение.
— Ой, уже прошло… — все еще в оцепенении пробормотала Юри.
— Что?!
— Землетрясение. Смотрите!
В стаканах подрагивала вода, тихо позванивали полурастаявшие округлые кусочки льда.
— Не заметил даже. Наверное, опьянел…
— Я не испытываю особого страха перед землетрясением, но очень чувствительна к нему, — улыбнулась Юри. — Меня даже спрашивают, не в год ли налима я родилась[5]. Да еще в последнее время что-то уже очень часто трясет.
— Особенно в Токио, — поддержал Онодэра. — Толчки бывают раза два-три в день, и довольно ощутимые.
— Более, чем ощутимые! — Юри нахмурила брови. — Как-то даже нехорошо делается, переехать, может, куда-нибудь.
Тут она посмотрела на Мако и удивленно воскликнула:
— Ну, опять ревешь! Онодэра-сан обидел, да?
— Что вы, — растерялся Онодэра. — Я рассказывал ей про море, а она…
— Понятно, обычные штучки Мако-тян, — Юри рассмеялась. — Она у нас как маленькая. То вдруг заплачет, то вдруг развеселится ни с того, ни с сего…
В зале показалась ладная фигура Есимуры. Не садясь за стол, он сказал: — Пора, будем двигаться потихоньку, Онодэра-кун!
— Уже уходите?! — изумилась Юри. — Это какие же ветры подули?
— Просто нам кое-куда нужно заехать. Онодэра-кун, машина уже ждет.
— А куда мы поедем? — Онодэра неуверенно поднялся из-за стола.
— В Дзуси. Я позвонил, нас там ждут.
— Это в такой час? — Онодэра потер шею. — Не знаю, что и сказать.
— Да ты что? На улице еще светло, — на ходу бросил Есимура. — За полтора часа доедем: через третье Кэйхинское шоссе, а там выскочим на Новое Камакурское и напрямик. У меня ведь новый мерседес.
— Будем вас ждать, приходите, — сказала Мако, пожимая Онодэре руку. — Расскажете поподробнее о морском дне, хорошо?
— Ого! — засмеялся Есимура. — Быстро, однако, вы установили контакт!
2
В машине Онодэру развезло и он заснул. Свою роль сыграла и усталость. Однако, когда усаживались, он узнал, что девушка живет на даче в Дзуси одна, а родители находятся в Идзу.
— Одна! — пробормотал Онодэра.
— Ну, там есть прислуга. Сейчас у нее собрались друзья, что-то вроде вечеринки, — спешил объяснить Есимура. — Она их часто устраивает. Когда-то и я был там одним из постоянных участников. В последнее время времени нет, дел полно…
— Вечеринка… — подавляя зевоту, произнес Онодэра. — Такие вещи, знаете, не по мне.
— Не беспокойся. Там все происходит чинно-благородно. Ну, иногда случится небольшой дебош, а где без этого…
Будь что будет, подумал Онодэра и уснул. А когда проснулся, машина бежала вдоль исчезающего в сумерках морского побережья. Проехав Дзуси, примерно на середине пути в Хаяму, свернули на частное шоссе и поползли на покрытый лесом холм. На вершине стоял несколько необычного вида дом — что-то среднее между «Домом над водопадом» Райта и «Жилым домом в форме яйца». Садовый фонарь в авангардистском стиле окроплял зелень голубым и бледно-изумрудным сиянием. Из здания, похожего на пластмассовое яйцо, лились яркий свет и музыка.
Есимура чувствовал здесь себя как дома. Внутрь они проникли через выходившее во двор французское окно. В коротком коридоре им встретилась костлявая девица лет двадцати семи — восьми с бокалом вина и сигаретой в одной руке. Сильно подведенные глаза, узкие брюки, тонкая водолазка.
— А, привет, — сказала она слегка заплетающимся языком. — Вас уже заждались.
— А Рэй-сан? — тоном завсегдатая спросил Есимура.
— Она здесь. Мы сегодня ударились в сантименты.
Открыв белую пластмассовую дверь, они очутились в средних размеров овальной комнате с бежевыми округло выгнутыми стенами. Пол покрывал зеленый, похожий на мох ковер. В дальнем конце — рояль цвета слоновой кости. Вокруг прозрачного стола в форме неправильной палитры, какие можно увидеть на картинах Ганса Альпа, в странных, но, видно, очень удобных креслах сидели человек пять мужчин и женщин. От бара к ним обернулась девушка с миксером в руках. Ее лицо наполовину скрывали длинные распущенные волосы.
— Добро пожаловать, — сказала она лишенным интонации голосом.
— Привет, — с фамильярностью старого знакомого кивнул всем Есимура. — Знакомьтесь, Онодэра-кун из подводного отдела нашей фирмы.
— Прошу вас, садитесь, — указал на кресло светлокожий, приятной наружности молодой человек в неяркой рубашке навыпуск. — Что будете пить?
Онодэра был немного растерян. Изящество, элегантность, воспитанность этих людей удивительно сочетались с простотой и приветливостью. Вся атмосфера здесь разительно отличалась от той, какую он представлял себе со слов Есимуры. Онодэра вдруг почувствовал себя неуклюжим провинциалом, который совсем не вписывается в это изысканное общество. Имена, которые один за другим произносили знакомившиеся с ним люди, были ему известны — он встречал их на страницах газет и журналов. Постепенно он начал понимать, что попал в среду, в которой прежде ему не приходилось бывать, — все гости этого дома относились к так называемой интеллектуальной элите. Бледный молодой человек с красивым лицом, облокотившийся о рояль, вспомнил Онодэра, был композитором, сочинявшим авангардистскую музыку, недоступную восприятию среднего японца, каким был Онодэра. Более популярный за границей, чем у себя на родине, он получил уже несколько международных премий. Был здесь и молодой ученый-экономист, имя которого Онодэра видел не раз под статьями в толстых журналах. Здесь же были продюсер и архитектор, пусть не самые знаменитые, но достаточно известные, пользовавшиеся определенной популярностью.
Наконец Онодэру представили девушке, стоявшей возле бара. Ее звали Рэйко Абэ, это и была хозяйка дома, та самая девушка, с которой его хотел познакомить Есимура. Онодэра не знал куда глаза девать.
— Это будете пить? — Рэйко указала на бокал с какой-то жидкостью и посмотрела на него то ли равнодушно, то ли устало.
— Будете? Это мартини, выпейте…
С этими словами она сунула прямо под нос Онодэры сосуд с мешалкой. Почти неслышно пробормотав «спасибо», Онодэра взял тяжелый бокал-миксер. Вдруг, откинув голову, она коротко рассмеялась:
— Простите меня, пожалуйста, вы здесь впервые, а я… — язык у нее слегка заплетался. — Понимаете, ни одного бокала для коктейлей не осталось, я все разбила.
— Ничего, не беспокойтесь, — выдавив ответную улыбку, сказал Онодэра. — Ваше здоровье.
Онодэра поднес к губам бокал с мешалкой и одним духом выпил все до дна. Потом вытер тыльной стороной ладони губы и поставил бокал на стойку.
— Спасибо, очень вкусно…
С этими словами он повернулся спиной к девушке и пошел к столу.
— Послушайте, Онодэра-сан… — задушевно, как со старым знакомым, заговорил с ним молодой человек в неяркой рубашке, который ужо предлагал ему сесть в кресло. — Я слышал про вас от Есимуры-сан. Вы, разумеется, можете управлять подводной лодкой?
— Как будто бы могу… Открытая модель, или экранная?
— Экранная, вроде игрушечной, но опускается на триста метров. Вы, наверное, знаете, модель Шварцкопфа…
— Да, ее я хорошо знаю. А что вы собираетесь предпринять?
— Мы задумали устроить подводный увеселительный парк, — присоединился к разговору ученый-экономист. — Ничего особенно грандиозного, но нам хотелось бы создать в нем совершенно новые аттракционы. Дело в том, что одна туристическая корпорация предоставляет нам капитал для разработки идей… Там будет построен даже подводный концертный зал, — с этими словами молодой человек развернул на стеклянном столе эскиз и кивнул в сторону стоявшего у рояля композитора. — Он сейчас как раз занят созданием «Подводной симфонии». Это обещает быть очень интересным.
— А не могли бы вы помочь нам в свободное время? — без обиняков обратился к Онодэре другой молодой человек, дизайнер. — Хотите войти в нашу группу? Все мы занимаемся этим делом ради удовольствия. Ведь если взяться за разработку проекта по всем правилам, расходы на содержание личного состава окажутся слишком большими.
— А от меня требуется обследование морского дна? — спросил Онодэра, мельком просматривая эскиз.
— В общем, да. Возможно, мы слишком многого хотим, но если мы сделаем официальный заказ вашей фирме на изучение интересующего нас участка морского дна, то потребуется уйма денег, а главное, мы лишимся возможности свободно общаться с вами, обмениваться мнениями. Так что было бы очень хорошо, если бы вы включились с нами в это дело. С шумом, гамом, горячими спорами…
— Пока паша база здесь, на этой вот даче, — сказал молодой человек в рубашке навыпуск. — А лодка Шварцкопфа сейчас находится в Абурацубо. Верно, Рэйко-сап?
— Еще бокальчик? — спросила Рэйко, протягивая бокал чинзано и глядя пьяными глазами.
Какое-то время разговор шел о подводном парке нового типа. Вновь и вновь рассматривали эскиз. Онодэра, придя в какое-то приятное возбуждение, тоже принимал участие в споре, говорил о проекте, о плане исследовательских работ. Тут, конечно, и вино сыграло роль. Но его гораздо больше занимала и даже беспокоила Рэйко, о чем-то говорившая с Есимурой. Онодэра поглядывал на них. Есимура, не выпуская из рук стакана-миксера, пил виски с содовой и что-то беспрерывно рассказывал Рэйко. Рэйко нетвердой рукой держала бокал с коктейлем и пьяным жестом раздраженно откидывала падавшие на лицо волосы. Было непонятно, слушает ли она Есимуру. Выражение ее лица не менялось, но иногда она вдруг прыскала или вбирала голову в плечи, как это частенько делают нетрезвые люди, или, откинувшись назад, заходилась сухим смехом. Она вела себя как маленькая девочка. В ее тонких руках и ногах и правда было что-то девчоночье, но бюст и бедра, облепленные свободным пестрым платьем, были удивительно развиты. Высокая и тоненькая, она совсем не казалась хрупкой. Это была вполне созревшая женщина.
Подводный парк, который строят ради развлечения, думал Онодэра. А может быть, это «блюдо» приготовлено специально для него? Чтобы замаскировать истинную цель визита к Рэйко… Если все действительно так, то это хитрости Есимуры…
— Мне без разницы, только скорее постройте, — сказала Рэйко и, оставив Есимуру у бара, подошла нетвердым шагом к столу. — Я хочу основать клуб подводных нудистов. Предусмотрите для него участок в вашем проекте. Не то я возьму и за-а-крою базу!
Мужчины рассмеялись. Предупредительный молодой человек в рубашке навыпуск подхватил под локоть пошатнувшуюся Рэйко и усадил в кресло.
Все опять начали пить. Кто-то направился к бару, кто-то включил проигрыватель.
Онодэра налил себе шотландского виски с содовой и небрежно облокотился на рояль. Не проронивший до сих пор ни слова композитор кивнул в сторону Есимуры:
— Этот тип твой начальник?
— Ага… — утвердительно кивнул Онодэра.
— Нехорошо, конечно, говорить такие вещи, но он препротивный мужик, — сказал композитор, скривив рот. — Пошляк и пройдоха; без выгоды для себя и шагу не ступит, из всего сумеет извлечь пользу. У людей такого типа, даже если они и талантливы, начисто отсутствуют человеческие эмоции. У них жажда власти превратилась в инстинкт… ну, как половой инстинкт, что ли…
Онодэра не знал, как поддержать такую беседу, и пил молча.
— Не место ему здесь! — желчно продолжал молодой композитор. У него было странное лицо — красивое, но как-то не сочетавшееся со всем его обликом. — Играл бы себе в гольф с бывшими своими начальниками из государственных учреждений или с фирмачами. Самое дело для таких…
— Не знаю, за что ты на него так зол, но лучше бы со мной не откровенничал. Ты же меня первый раз видишь, — спокойно сказал Онодэра, вертя в пальцах стакан. — Конечно, я не стану ему передавать, но стукнуть тебя могу. Я, может, и согласен с тобой, но все же он мой начальник, понимаешь?
Композитор некоторое время сосредоточенно смотрел на стакан, плясавший в руке Онодэры, а потом, хлопнув его по плечу, просто сказал:
— Виноват. Забудем! — сощурив глаза, он с минуту разглядывал фигуру Онодэры. — Ну и здоровый же ты! И сильный, наверное, — с беззаботной простотой добавил он. — Не дай бог получить от тебя удар.
— Это я только с виду такой. Обманчивая внешность. А на самом деле я слабее женщины.
Оба громко рассмеялись. А тем временем виновник инцидента продолжал весело болтать с молодыми людьми, опять собравшимися вокруг эскиза.
— Он тут что, постоянный посетитель? — спросил Онодэра у Юй — это была фамилия композитора.
— Не совсем. В последнее время что-то зачастил. В глубокой древности, еще будучи студентом, он квартировал на полном пансионе в доме родственников семьи Абэ в Токио. Вот и вся его связь с домом Абэ.
— А ее родители?
— Они из Идзу, тут совсем рядом, — кивнул Юй куда-то в сторону. — У них земли в Идзу и Сидзуока. Несколько островов. Вот я и думаю, уж не на острова ли этот тип нацелился?
Онодэре сделалось не по себе. Он что-то смутно начинал понимать. Но слишком уж мала вероятность претворения в жизнь подобного замысла. Все слишком еще неопределенно, по крайней мере на данном этапе.
— Пошли купаться! — вдруг крикнула Рэйко и, вскочив на ноги, скинула с себя платье. Ее бронзово-загорелое тело с упругим бюстом и бедрами оказалось неожиданно крепким. Выцветшее бикини едва прикрывало наготу.
— Опять?! — воскликнул молодой человек в рубашке навыпуск. — Сколько раз можно купаться?
— С меня хватит, — сказал архитектор, набивая трубку. — Я только недавно пришел в себя, приняв душ. К тому же устал зверски…
— Лучше бы не надо, — добавил Есимура заботливо-опекающим тоном. — Ведь ты много выпила.
— Никто не хочет со мной? Ну и пожалуйста!.. — нарочито покачнувшись, Рэйко зашагала в сторону террасы. — Ложитесь спать, не ждите меня…
— А ты? Не плаваешь? — шепотом спросил композитор у Онодэры. — Нельзя ее одну отпускать… Тем более сейчас ночь…
Рэйко как раз проходила мимо них. Она остановилась и бросила быстрый взгляд в их сторону.
— А вы пойдете? Онода-сан…
— Пойду! — Онодэра мгновенно стянул с себя рубашку. — Кстати, моя фамилия Онодэра.
Рэйко не извинилась за свою оговорку, а только прыснула и пошла вперед. Следуя за ее великолепной, стройной спиной, он вышел на террасу, по пути сняв и бросив на стол брюки. В углу террасы оказался скрытый ветками сосны лифт. В тесной кабине их тела на мгновение соприкоснулись. Онодэра, сжавшись, отодвинулся к перилам. Как только лифт пошел вниз, в кабине сделалось темно, и она наполнилась шумом сосен и прибоя. Лифт мерно постукивал, подрагивал на рельсовых стыках, и Онодэра чувствовал странную неловкость от близкого дыхания Рэйко. Звезд не было, дул душный, тепловатый ветер.
— Как вы думаете, — сказала вдруг Рэйко лишенным интонации голосом, когда до земли осталось уже немного и стал виден холодный свет ртутного фонаря, — сколько мужчин меня целовали в этой кабине?
— Н-не знаю…
— Только один. — Произнесла Рэйко тихим голосом, в котором чувствовалось презрение к себе.
Онодэра ничего не успел ответить, лифт остановился. От бетонной площадки к воде вел дощатый мостик, конец которого опирался на покачивающийся пробковый поплавок.
Рэйко, не оборачиваясь, пошла вперед. Когда кончился поплавок, она вошла в воду так, словно собиралась идти и дальше. Онодэра осторожно спустился следом за ней. Море было тепловатым, почти совсем спокойным. Когда тело привыкло к воде и расслабились мускулы, Онодэра, сильно оттолкнувшись ногами, поплыл. Он старался разглядеть в темноте девушку, как вдруг почувствовал мягкий толчок в живот и вдруг перед самым носом увидел голову Рэйко. Она медленно поплыла брассом в открытое море, Онодэра обошел ее и, как бы охраняя, поплыл впереди. Ему показалось, что на смутно белеющем лице девушки мелькнула улыбка.
— Покатаемся на моторной лодке? — спросила она.
— Нет… Лучше вернуться…
— Поплывем на перегонки?
— Да нет, не стоит.
— У меня сердце крепкое.
— Все равно. Ты перепила… — улыбнулся он. — Да и я тоже.
Они поплыли молча. Рэйко направилась к небольшому песчаному пляжику метрах в пятидесяти от поплавка. Доплыв до берега и не выходя из воды, она легла на живот. Снова испытывая неловкость, Онодэра уселся тоже в воде, но в некотором отдалении от Рэйко.
— Собираетесь на мне жениться? — вдруг резко спросила она.
Он молчал, не зная, что ответить.
— Что, душа не лежит? — опять спросила она.
— Трудно сказать, — пробормотал он. — Ведь только встретились.
— А Есимура-сан собирается нас заставить, — Рэйко утопила пальцы в песке. — Это мой предок его просил чуть ли не со слезами. Умолял выдать меня замуж… Вот он и привел вас…
— Я только сегодня вечером об этом узнал…
— Вот хитрец — знает, какой тип мужчин мне нравится… Да к тому же это надо думать брак по расчету?
— По какому же? — резко спросил Онодэра.
— Не знаю. Но когда он страстно уговаривал меня выйти за вас, мне вдруг так показалось.
Некоторое время он молчал. Потом не без колебания спросил:
— Сколькими островами владеет твой отец?
— Ну, какие же это владения! Просто ему правится иметь эти острова. Все они малюсенькие и необитаемые.
— А остров Су у полуострова Идзу ему принадлежит?
— Да. А в чем дело?..
Ну вот, объяснение наполовину найдено, подумал он, но Рэйко ничего об этом не сказал. В какой-то мере это относилось к секретам его фирмы. В прошлом году именно в этом районе отдел разработок проводил изучение морского дна. Он тогда участвовал только в предварительном обследовании, а бурение проводили уже без него. Но Онодэра знал, что там обнаружили какую-то жилу. Может быть даже золотоносную. Ходили такие слухи. Есимура наверняка имеет об этом точную информацию.
— Если это брак по деловым соображениям, вы откажетесь?
— Нет, — буркнул он.
— А я… вам понравилась?
— Не знаю. Чтобы это понять, нам надо еще немного пообщаться…
— Неужели для того чтобы решить, нравится человек или нет, нужно с ним общаться? А мне вы понравились, — раздельно произнесла Рэйко, приподнявшись на локтях. — Но не в том смысле, что я хочу выйти за вас замуж. Я бешено люблю секс, но о замужестве я пока не думала. Я просто не понимаю, почему нужно жениться и выходить замуж. А вы вообще собираетесь жениться?
— Ага…
— Почему? Зачем?
— Чтобы детей народить.
Он почувствовал, что Рэйко пристально смотрит в его сторону. На их тела спокойно набегали волны. Отступая, они захватывали песок, который щекотал им кожу. Рэйко все еще смотрела в его сторону. Казалось, ее ошеломила простота и ясность его ответа. А ему начинала уже надоедать эта игра в вопросы и ответы.
— Одна! — пробормотал Онодэра.
— Ну, там есть прислуга. Сейчас у нее собрались друзья, что-то вроде вечеринки, — спешил объяснить Есимура. — Она их часто устраивает. Когда-то и я был там одним из постоянных участников. В последнее время времени нет, дел полно…
— Вечеринка… — подавляя зевоту, произнес Онодэра. — Такие вещи, знаете, не по мне.
— Не беспокойся. Там все происходит чинно-благородно. Ну, иногда случится небольшой дебош, а где без этого…
Будь что будет, подумал Онодэра и уснул. А когда проснулся, машина бежала вдоль исчезающего в сумерках морского побережья. Проехав Дзуси, примерно на середине пути в Хаяму, свернули на частное шоссе и поползли на покрытый лесом холм. На вершине стоял несколько необычного вида дом — что-то среднее между «Домом над водопадом» Райта и «Жилым домом в форме яйца». Садовый фонарь в авангардистском стиле окроплял зелень голубым и бледно-изумрудным сиянием. Из здания, похожего на пластмассовое яйцо, лились яркий свет и музыка.
Есимура чувствовал здесь себя как дома. Внутрь они проникли через выходившее во двор французское окно. В коротком коридоре им встретилась костлявая девица лет двадцати семи — восьми с бокалом вина и сигаретой в одной руке. Сильно подведенные глаза, узкие брюки, тонкая водолазка.
— А, привет, — сказала она слегка заплетающимся языком. — Вас уже заждались.
— А Рэй-сан? — тоном завсегдатая спросил Есимура.
— Она здесь. Мы сегодня ударились в сантименты.
Открыв белую пластмассовую дверь, они очутились в средних размеров овальной комнате с бежевыми округло выгнутыми стенами. Пол покрывал зеленый, похожий на мох ковер. В дальнем конце — рояль цвета слоновой кости. Вокруг прозрачного стола в форме неправильной палитры, какие можно увидеть на картинах Ганса Альпа, в странных, но, видно, очень удобных креслах сидели человек пять мужчин и женщин. От бара к ним обернулась девушка с миксером в руках. Ее лицо наполовину скрывали длинные распущенные волосы.
— Добро пожаловать, — сказала она лишенным интонации голосом.
— Привет, — с фамильярностью старого знакомого кивнул всем Есимура. — Знакомьтесь, Онодэра-кун из подводного отдела нашей фирмы.
— Прошу вас, садитесь, — указал на кресло светлокожий, приятной наружности молодой человек в неяркой рубашке навыпуск. — Что будете пить?
Онодэра был немного растерян. Изящество, элегантность, воспитанность этих людей удивительно сочетались с простотой и приветливостью. Вся атмосфера здесь разительно отличалась от той, какую он представлял себе со слов Есимуры. Онодэра вдруг почувствовал себя неуклюжим провинциалом, который совсем не вписывается в это изысканное общество. Имена, которые один за другим произносили знакомившиеся с ним люди, были ему известны — он встречал их на страницах газет и журналов. Постепенно он начал понимать, что попал в среду, в которой прежде ему не приходилось бывать, — все гости этого дома относились к так называемой интеллектуальной элите. Бледный молодой человек с красивым лицом, облокотившийся о рояль, вспомнил Онодэра, был композитором, сочинявшим авангардистскую музыку, недоступную восприятию среднего японца, каким был Онодэра. Более популярный за границей, чем у себя на родине, он получил уже несколько международных премий. Был здесь и молодой ученый-экономист, имя которого Онодэра видел не раз под статьями в толстых журналах. Здесь же были продюсер и архитектор, пусть не самые знаменитые, но достаточно известные, пользовавшиеся определенной популярностью.
Наконец Онодэру представили девушке, стоявшей возле бара. Ее звали Рэйко Абэ, это и была хозяйка дома, та самая девушка, с которой его хотел познакомить Есимура. Онодэра не знал куда глаза девать.
— Это будете пить? — Рэйко указала на бокал с какой-то жидкостью и посмотрела на него то ли равнодушно, то ли устало.
— Будете? Это мартини, выпейте…
С этими словами она сунула прямо под нос Онодэры сосуд с мешалкой. Почти неслышно пробормотав «спасибо», Онодэра взял тяжелый бокал-миксер. Вдруг, откинув голову, она коротко рассмеялась:
— Простите меня, пожалуйста, вы здесь впервые, а я… — язык у нее слегка заплетался. — Понимаете, ни одного бокала для коктейлей не осталось, я все разбила.
— Ничего, не беспокойтесь, — выдавив ответную улыбку, сказал Онодэра. — Ваше здоровье.
Онодэра поднес к губам бокал с мешалкой и одним духом выпил все до дна. Потом вытер тыльной стороной ладони губы и поставил бокал на стойку.
— Спасибо, очень вкусно…
С этими словами он повернулся спиной к девушке и пошел к столу.
— Послушайте, Онодэра-сан… — задушевно, как со старым знакомым, заговорил с ним молодой человек в неяркой рубашке, который ужо предлагал ему сесть в кресло. — Я слышал про вас от Есимуры-сан. Вы, разумеется, можете управлять подводной лодкой?
— Как будто бы могу… Открытая модель, или экранная?
— Экранная, вроде игрушечной, но опускается на триста метров. Вы, наверное, знаете, модель Шварцкопфа…
— Да, ее я хорошо знаю. А что вы собираетесь предпринять?
— Мы задумали устроить подводный увеселительный парк, — присоединился к разговору ученый-экономист. — Ничего особенно грандиозного, но нам хотелось бы создать в нем совершенно новые аттракционы. Дело в том, что одна туристическая корпорация предоставляет нам капитал для разработки идей… Там будет построен даже подводный концертный зал, — с этими словами молодой человек развернул на стеклянном столе эскиз и кивнул в сторону стоявшего у рояля композитора. — Он сейчас как раз занят созданием «Подводной симфонии». Это обещает быть очень интересным.
— А не могли бы вы помочь нам в свободное время? — без обиняков обратился к Онодэре другой молодой человек, дизайнер. — Хотите войти в нашу группу? Все мы занимаемся этим делом ради удовольствия. Ведь если взяться за разработку проекта по всем правилам, расходы на содержание личного состава окажутся слишком большими.
— А от меня требуется обследование морского дна? — спросил Онодэра, мельком просматривая эскиз.
— В общем, да. Возможно, мы слишком многого хотим, но если мы сделаем официальный заказ вашей фирме на изучение интересующего нас участка морского дна, то потребуется уйма денег, а главное, мы лишимся возможности свободно общаться с вами, обмениваться мнениями. Так что было бы очень хорошо, если бы вы включились с нами в это дело. С шумом, гамом, горячими спорами…
— Пока паша база здесь, на этой вот даче, — сказал молодой человек в рубашке навыпуск. — А лодка Шварцкопфа сейчас находится в Абурацубо. Верно, Рэйко-сап?
— Еще бокальчик? — спросила Рэйко, протягивая бокал чинзано и глядя пьяными глазами.
Какое-то время разговор шел о подводном парке нового типа. Вновь и вновь рассматривали эскиз. Онодэра, придя в какое-то приятное возбуждение, тоже принимал участие в споре, говорил о проекте, о плане исследовательских работ. Тут, конечно, и вино сыграло роль. Но его гораздо больше занимала и даже беспокоила Рэйко, о чем-то говорившая с Есимурой. Онодэра поглядывал на них. Есимура, не выпуская из рук стакана-миксера, пил виски с содовой и что-то беспрерывно рассказывал Рэйко. Рэйко нетвердой рукой держала бокал с коктейлем и пьяным жестом раздраженно откидывала падавшие на лицо волосы. Было непонятно, слушает ли она Есимуру. Выражение ее лица не менялось, но иногда она вдруг прыскала или вбирала голову в плечи, как это частенько делают нетрезвые люди, или, откинувшись назад, заходилась сухим смехом. Она вела себя как маленькая девочка. В ее тонких руках и ногах и правда было что-то девчоночье, но бюст и бедра, облепленные свободным пестрым платьем, были удивительно развиты. Высокая и тоненькая, она совсем не казалась хрупкой. Это была вполне созревшая женщина.
Подводный парк, который строят ради развлечения, думал Онодэра. А может быть, это «блюдо» приготовлено специально для него? Чтобы замаскировать истинную цель визита к Рэйко… Если все действительно так, то это хитрости Есимуры…
— Мне без разницы, только скорее постройте, — сказала Рэйко и, оставив Есимуру у бара, подошла нетвердым шагом к столу. — Я хочу основать клуб подводных нудистов. Предусмотрите для него участок в вашем проекте. Не то я возьму и за-а-крою базу!
Мужчины рассмеялись. Предупредительный молодой человек в рубашке навыпуск подхватил под локоть пошатнувшуюся Рэйко и усадил в кресло.
Все опять начали пить. Кто-то направился к бару, кто-то включил проигрыватель.
Онодэра налил себе шотландского виски с содовой и небрежно облокотился на рояль. Не проронивший до сих пор ни слова композитор кивнул в сторону Есимуры:
— Этот тип твой начальник?
— Ага… — утвердительно кивнул Онодэра.
— Нехорошо, конечно, говорить такие вещи, но он препротивный мужик, — сказал композитор, скривив рот. — Пошляк и пройдоха; без выгоды для себя и шагу не ступит, из всего сумеет извлечь пользу. У людей такого типа, даже если они и талантливы, начисто отсутствуют человеческие эмоции. У них жажда власти превратилась в инстинкт… ну, как половой инстинкт, что ли…
Онодэра не знал, как поддержать такую беседу, и пил молча.
— Не место ему здесь! — желчно продолжал молодой композитор. У него было странное лицо — красивое, но как-то не сочетавшееся со всем его обликом. — Играл бы себе в гольф с бывшими своими начальниками из государственных учреждений или с фирмачами. Самое дело для таких…
— Не знаю, за что ты на него так зол, но лучше бы со мной не откровенничал. Ты же меня первый раз видишь, — спокойно сказал Онодэра, вертя в пальцах стакан. — Конечно, я не стану ему передавать, но стукнуть тебя могу. Я, может, и согласен с тобой, но все же он мой начальник, понимаешь?
Композитор некоторое время сосредоточенно смотрел на стакан, плясавший в руке Онодэры, а потом, хлопнув его по плечу, просто сказал:
— Виноват. Забудем! — сощурив глаза, он с минуту разглядывал фигуру Онодэры. — Ну и здоровый же ты! И сильный, наверное, — с беззаботной простотой добавил он. — Не дай бог получить от тебя удар.
— Это я только с виду такой. Обманчивая внешность. А на самом деле я слабее женщины.
Оба громко рассмеялись. А тем временем виновник инцидента продолжал весело болтать с молодыми людьми, опять собравшимися вокруг эскиза.
— Он тут что, постоянный посетитель? — спросил Онодэра у Юй — это была фамилия композитора.
— Не совсем. В последнее время что-то зачастил. В глубокой древности, еще будучи студентом, он квартировал на полном пансионе в доме родственников семьи Абэ в Токио. Вот и вся его связь с домом Абэ.
— А ее родители?
— Они из Идзу, тут совсем рядом, — кивнул Юй куда-то в сторону. — У них земли в Идзу и Сидзуока. Несколько островов. Вот я и думаю, уж не на острова ли этот тип нацелился?
Онодэре сделалось не по себе. Он что-то смутно начинал понимать. Но слишком уж мала вероятность претворения в жизнь подобного замысла. Все слишком еще неопределенно, по крайней мере на данном этапе.
— Пошли купаться! — вдруг крикнула Рэйко и, вскочив на ноги, скинула с себя платье. Ее бронзово-загорелое тело с упругим бюстом и бедрами оказалось неожиданно крепким. Выцветшее бикини едва прикрывало наготу.
— Опять?! — воскликнул молодой человек в рубашке навыпуск. — Сколько раз можно купаться?
— С меня хватит, — сказал архитектор, набивая трубку. — Я только недавно пришел в себя, приняв душ. К тому же устал зверски…
— Лучше бы не надо, — добавил Есимура заботливо-опекающим тоном. — Ведь ты много выпила.
— Никто не хочет со мной? Ну и пожалуйста!.. — нарочито покачнувшись, Рэйко зашагала в сторону террасы. — Ложитесь спать, не ждите меня…
— А ты? Не плаваешь? — шепотом спросил композитор у Онодэры. — Нельзя ее одну отпускать… Тем более сейчас ночь…
Рэйко как раз проходила мимо них. Она остановилась и бросила быстрый взгляд в их сторону.
— А вы пойдете? Онода-сан…
— Пойду! — Онодэра мгновенно стянул с себя рубашку. — Кстати, моя фамилия Онодэра.
Рэйко не извинилась за свою оговорку, а только прыснула и пошла вперед. Следуя за ее великолепной, стройной спиной, он вышел на террасу, по пути сняв и бросив на стол брюки. В углу террасы оказался скрытый ветками сосны лифт. В тесной кабине их тела на мгновение соприкоснулись. Онодэра, сжавшись, отодвинулся к перилам. Как только лифт пошел вниз, в кабине сделалось темно, и она наполнилась шумом сосен и прибоя. Лифт мерно постукивал, подрагивал на рельсовых стыках, и Онодэра чувствовал странную неловкость от близкого дыхания Рэйко. Звезд не было, дул душный, тепловатый ветер.
— Как вы думаете, — сказала вдруг Рэйко лишенным интонации голосом, когда до земли осталось уже немного и стал виден холодный свет ртутного фонаря, — сколько мужчин меня целовали в этой кабине?
— Н-не знаю…
— Только один. — Произнесла Рэйко тихим голосом, в котором чувствовалось презрение к себе.
Онодэра ничего не успел ответить, лифт остановился. От бетонной площадки к воде вел дощатый мостик, конец которого опирался на покачивающийся пробковый поплавок.
Рэйко, не оборачиваясь, пошла вперед. Когда кончился поплавок, она вошла в воду так, словно собиралась идти и дальше. Онодэра осторожно спустился следом за ней. Море было тепловатым, почти совсем спокойным. Когда тело привыкло к воде и расслабились мускулы, Онодэра, сильно оттолкнувшись ногами, поплыл. Он старался разглядеть в темноте девушку, как вдруг почувствовал мягкий толчок в живот и вдруг перед самым носом увидел голову Рэйко. Она медленно поплыла брассом в открытое море, Онодэра обошел ее и, как бы охраняя, поплыл впереди. Ему показалось, что на смутно белеющем лице девушки мелькнула улыбка.
— Покатаемся на моторной лодке? — спросила она.
— Нет… Лучше вернуться…
— Поплывем на перегонки?
— Да нет, не стоит.
— У меня сердце крепкое.
— Все равно. Ты перепила… — улыбнулся он. — Да и я тоже.
Они поплыли молча. Рэйко направилась к небольшому песчаному пляжику метрах в пятидесяти от поплавка. Доплыв до берега и не выходя из воды, она легла на живот. Снова испытывая неловкость, Онодэра уселся тоже в воде, но в некотором отдалении от Рэйко.
— Собираетесь на мне жениться? — вдруг резко спросила она.
Он молчал, не зная, что ответить.
— Что, душа не лежит? — опять спросила она.
— Трудно сказать, — пробормотал он. — Ведь только встретились.
— А Есимура-сан собирается нас заставить, — Рэйко утопила пальцы в песке. — Это мой предок его просил чуть ли не со слезами. Умолял выдать меня замуж… Вот он и привел вас…
— Я только сегодня вечером об этом узнал…
— Вот хитрец — знает, какой тип мужчин мне нравится… Да к тому же это надо думать брак по расчету?
— По какому же? — резко спросил Онодэра.
— Не знаю. Но когда он страстно уговаривал меня выйти за вас, мне вдруг так показалось.
Некоторое время он молчал. Потом не без колебания спросил:
— Сколькими островами владеет твой отец?
— Ну, какие же это владения! Просто ему правится иметь эти острова. Все они малюсенькие и необитаемые.
— А остров Су у полуострова Идзу ему принадлежит?
— Да. А в чем дело?..
Ну вот, объяснение наполовину найдено, подумал он, но Рэйко ничего об этом не сказал. В какой-то мере это относилось к секретам его фирмы. В прошлом году именно в этом районе отдел разработок проводил изучение морского дна. Он тогда участвовал только в предварительном обследовании, а бурение проводили уже без него. Но Онодэра знал, что там обнаружили какую-то жилу. Может быть даже золотоносную. Ходили такие слухи. Есимура наверняка имеет об этом точную информацию.
— Если это брак по деловым соображениям, вы откажетесь?
— Нет, — буркнул он.
— А я… вам понравилась?
— Не знаю. Чтобы это понять, нам надо еще немного пообщаться…
— Неужели для того чтобы решить, нравится человек или нет, нужно с ним общаться? А мне вы понравились, — раздельно произнесла Рэйко, приподнявшись на локтях. — Но не в том смысле, что я хочу выйти за вас замуж. Я бешено люблю секс, но о замужестве я пока не думала. Я просто не понимаю, почему нужно жениться и выходить замуж. А вы вообще собираетесь жениться?
— Ага…
— Почему? Зачем?
— Чтобы детей народить.
Он почувствовал, что Рэйко пристально смотрит в его сторону. На их тела спокойно набегали волны. Отступая, они захватывали песок, который щекотал им кожу. Рэйко все еще смотрела в его сторону. Казалось, ее ошеломила простота и ясность его ответа. А ему начинала уже надоедать эта игра в вопросы и ответы.