орис, Б
орис… Ты меня ум
орис.
– Ну а всё-таки, тёть Кать?
– Завизжала бы и грохнулась в обморок - засмеялась тётушка - Или нет, спряталась бы за твою широкую спину. Ты же мужчина, вот и разбирайся!
Посмеялись.
– Я часто думаю, тёть Кать… Помнишь, я тебе давал книжку Герберта Уэллса? Ну, про нашествие марсиан…
– Помню. Глупая книжка. Вычурная, злая и глупая.
– Чего так? Все хвалят…
– Вот и пускай хвалят, а я за себя говорю.
– Поясни, тёть Кать.
– Пояснить? Пожалуйста - тётя Катя явно развлекалась общением с племянником - Англичанин, он и есть англичанин. Всё захватить, всех покорить, уничтожить…
Борис усмехнулся - тётушка повторяла его мысли.
– Какого рожна они к нам полезут? - продолжала тётя, не прекращая за разговором вязать - Ну вот ты бы поехал куда-нибудь в Австралию, чтобы там редиску у бабки отнять?
– Но вот полезли же те же англичане в ту же Австралию…
– Все завоевания, Боря, делаются с одной целью - в чужом дому взять и в свой притащить. Даже англичане сроду не вышли бы в море, если бы знали, что их корабли и они сами никогда не смогут вернуться назад.
Борис смотрел на тётушку с весёлым изумлением, смешанным с глубоким уважением. Тётя Катя порой проявляла недюжинный ум и начитанность.
– Ох и умница ты у меня, тёть Кать!
– Ну, при таком-то племяннике оно и немудрено!
Снова посмеялись.
– Но всё же, тётя Катя. Вот что делать, если они прибудут-таки? Ну, пришельцы инопланетные?
– Да с чего бы они к нам прибыли-то?
– Как братья по разуму, тёть Кать. Не для завоеваний, само собой. Ну вот я же к тебе прибыл абсолютно бескорыстно…
– Абсолютно? - тётушка лукаво блестела глазами - А калачи, а вареники со сметаной? А чердак с астрономией?
– Не обижай меня, тёть Кать - негромко, серьёзно попросил Борис - Калачи твои и вареники - да, уважаю. Только всё это и в Москве найти можно. И даже с астрономией нашёл бы где встречаться. Не за этим к родне ездят. За такими вот вечерами, как сейчас.
Воцарилось молчание. Спицы в тётушкиных руках так и мелькали.
– Спасибо, Боря - тихо ответила она.
Снова помолчали.
– Ты про пришельцев спросил, Борь? - внезапно вернулась к теме тётя Катя - Вроде они к нам по-родственному прибыли. Ну что же. С роднёй и поступать надо соответственно. Накормить, напоить, приют дать на время.
– А если они на пауков похожи, или вот на осьминогов Уэллса?
– Не может такого быть. Это Уэллс твой недолеченный придумал. Если родня, значит, похожи на нас. Руки, ноги, голова…
– Хвост - подсказал Борис.
– А хоть бы и хвост! - снова развеселилась тётушка - Вот, к примеру, если бы у меня был хвост - чем плохо? А то спину почесать нечем…
Они расхохотались.
– А если серьёзно, тёть Кать?
– А если совсем серьёзно… - тётушка перестала смеяться - Раз они нам братья по разуму, то и мыслить должны примерно так же, и чувства такие же испытывать. Страх, боль, ненависть, горе и отчаяние… И любовь, Боря. А иначе какие же они нам братья?
– Ну и умница ты у меня, тёть Кать! - Борис смотрел на тётушку с восхищением - Жениться мне на тебе, что ли? Документы подделать…
– Ой, не могу! - снова захохотала тётушка - Ох, Б орис, Б орис… Ты меня ум орис.
– … А-ахрр… Ещё!
Ярара обхватила инженера ногами и руками, её пальцы гладили Ухурра, жадно, но нежно, чувствительными подушечками пальцев - когти были втянуты назад.
– Умррр… Ещё!
Они находились в тесной каюте, но стены, пол и потолок были подключены к обзорным экранам, и оттого казалось, что они плывут среди звёзд, над чужой чёрной планетой - корабль снова шёл над ночной стороной Земли.
– А-а-уррр… Ещё!
Ухурр старался вовсю, лаская гибкое извивающееся тело. Последнее усилие…
– Мрм-м… Любимый мой…
Они отдыхали, прижавшись друг к другу. Двое во Вселенной.
– Когда вернёмся, первым делом куплю алые подушки - Ухурр гладил Ярару, и та чуть изогнулась назад, подставляя ему грудь и шею, прикрыв глаза.
– А мне нравятся зелёные…
– Значит, будут зелёные. Тоже неплохо. И вообще, всё будет так, как ты захочешь.
– Всё-всё?
– Всё-всё.
– Тогда вот что… Ты возьмёшь видеозапись с обзорных экранов корабля, вот этот самый фрагмент. Поставим дома экраны сферического обзора. И пусть всегда у нас будет, как сейчас.
– Тебе страшно? - Ухурр смотрел девушке прямо в глаза.
– Страшно - она прижалась к нему - Но я ни за что не откажусь от этого страха.
Бледное сияние уже окутывало их, заливая черноту космической ночи - корабль выходил на дневную сторону планеты.
– Урумма предупредила, что после обратной регенерации я могу заметно измениться…
– Я буду любить тебя, даже если ты станешь чёрной и здоровенной, как наш Вахуу.
Ярара фыркнула, засмеялась.
– Ничего, дома поправят, если что. Не могу же я так обмануть своего мужа!
Свет обрушился на них разом, будто открыли некие сказочные шлюзы, заливая золотом - экраны инженерской каюты не обладали той мощью, как экраны корабельной рубки, и не могли передать режущей силы свет местного светила в вакууме.
– Красиво как… Знаешь, мой дядя до сих пор старается не пропускать ни одного рассвета на орбите…
– Твой дядя - старый упрямый зверь, сам загнал себя в ловушку. Сейчас ему туго. Пора бы ему уже отменить своё решение насчёт Вахуу. Корабельные инструкции и устав - одно, а жизнь - несколько другое…
– Это не про дядю - фыркнула девушка - Мне порой кажется, он даже рад. Не хочет служить под началом командора, в рубке-то он полный хозяин… Ничего, он крепкий.
– Когда ты ложишься в камеру?
– Завтра. А ты?
– Сразу за тобой. Мы должны выйти вместе, не ждать друг друга. Время идёт.
Ярара снова обняла Ухурра.
– У нас с тобой ещё масса времени. Ты отдохнул?…
…
Камера трансмутатора была похожа на неглубокую громадную ванну, приподнятую над полом, над которой висел массивный колпак, точно по размеру "ванны". Край "ванны" густо оброс какими-то шнурами и прозрачными трубками.
Ярара стояла возле аппарата, одетая в странный прозрачный плащ-балахон, на ногах были обуты бахилы. Но главным было не это - девушка полностью лишилась своего роскошного золотого меха, с ног до головы, став трогательно жалкой. Волосы были сведены эпилирующим-дезинфицирующим раствором.
– Ну всё, Ярара. Ложись. Ноги шире плеч, руки вверх и в стороны.
Девушка, стоявшая у края "ванны", скинула своё одеяние, чуть помедлив, забралась внутрь. Легла, вытянувшись и приняв требуемую позу.
Урумма ободряюще улыбнулась ей, сморщив нос.
– Всё будет хорошо. Я отвечаю.
Из дна "ванны" выскользнули гибкие змеи, обвили запястья и лодыжки девушки, мягко, но плотно обхватили голову. Крышка аппарата медленно опустилась.
– Включаю. Будет невесомость, не бойся.
Вспыхнули экраны, на которых заплясали разноцветные символы и линии. И только на центральном экране было изображение распятой фигурки, трогательно беспомощной.
– Пошёл ксенон. Дыши спокойно и ровно.
Грудь Ярары вздымалась медленно и ровно. Вот глаза её закатились, и девушка смежила веки.
– Всё, она уснула.
Урумма вовсю тыкала пальцами в сенсоры пульта. Бахрома шнуров и трубок ожила, потянулась к беспомощному телу, присосалась к нему…
– Хорошо, что газ - подал голос Ухурр - Уснул, и кол исколько влезет…
– Ты помылся, котик? - обратилась к нему Урумма.
– А то не видишь…
Инженер выглядел не лучше Ярары - голокожий, жалкий, с крысиным хвостом без кисточки.
– Ну так ложись вон туда - она указала на стоявшую поодаль камеру реаниматора - Устраивайся поудобнее, позу ты видел. Я сейчас подойду.
Камера реаниматора была ещё более мелкой - ни дать ни взять бильярдный стол, с гладким, мягким и упругим покрытием. Правда, крышка имелась и здесь. Ухурр повозился, устраиваясь поудобнее. В помещении было тепло, но без меха инженер мёрз, с непривычки.
– Урумма, ты скоро?
– Скоро, скоро.
Закончив с камерой трансмутации, докторша уже подходила к Ухурру.
– Ну вот и я. Сейчас, Ухурр.
Она начала привязывать ноги и руки инженера мягкими ремнями. Закрепила голову, и даже хвост не забыла.
– Потерпи, котик. Не так это и больно, правда.
– При чём тут?… - Ухурр следил за действиями докторши с нарастающей тревогой - Я же усну, и все дела. Давай свой газ!
– Не так всё просто, Ухурр - доктор смотрела виновато - Тут другой принцип, пойми. Там колпак герметичный, а тут…
– Не может быть! - инженер смотрел на неё с ужасом. В руке Уруммы блеснул шприц, размерами превышавший все виденные Ухурром доныне - Только не в попу!
– Ну разумеется, не в попу - виновато-ласково улыбнулась Урумма, нащупывая в паху инженера толстую вену.
– Слушай, Урумма… Я тебя люблю, как сестру, как родную маму… Но если повредишь органы, я тебя убью…
– Не надо меня убивать, котик - Урумма воткнула иглу - Всё будет хорошо, вот увидишь.
…
–… Я пилот, Иахрр, а не бортинженер. Я не работал раньше с планетарным томографом.
– Придётся научиться, Вахуу - командор орудовал сенсорами, наводя резкость, меняя ракурс - Больше некому, пойми. Я загружен под завязку, а Урумма… я даже не знаю, когда она теперь спит. Так что на томографе теперь будешь работать ты, причём чаще всего в одиночку.
– Иахрр, ты сильно занят?
Изображение капитана протаяло посреди изображения, синтезируемого аппаратом.
– Сильно - не то слово - командор сморщил в улыбке нос - Говори, Хррот.
– Даю изображение тебе на экран.
В окошке-врезке вместо капитанского лица появился фрагмент планетного пейзажа, снятого с орбиты. На чёрном фоне мигала яркая точка.
– Что это?
– По-моему, это передача. Ты знаешь аборигенский код?
Иахрр уже всматривался в экран, переводя.
"Придите, придите, придите… Мы ждём, мы ждём, мы ждём…"
– Похоже, нас заметили, командор. Вот они, отказы маскировки.
Иахрр ответил не сразу, заворожённо смотря на экран, где билась, пульсировала световая точка.
"Придите, придите, придите… Мы ждём, мы ждём, мы ждём…"
– Давно?…
– Сутки назад. Я проспал, извини. Сейчас только случайно обнаружил, просматривая видеозаписи. Теперь поставлю компьютеру задачу - сразу будить…
– Дай крупный план - попросил Иахрр.
На экране появилось увеличенное изображение источника передачи. Квадратная коробочка с гранёной покатой крышей. Из чёрного проёма бил в небо яркий луч.
– Это поселение возле большого города. Обычные маленькие дома, характерные для мелких поселений аборигенов.
Командор погасил томограф, встал. Его хвост бился, как на ветру, уши двигались.
– Вахуу, телезонды. Два контейнера. Нет, три! Хррот, когда мы будем над этим местом?
– Завтра.
– Это долго.
– Хорошо, я скорректирую орбиту. Сделать сейчас?
– Да, пожалуйста. Вахуу, давай зонды!
…
–… Что-то совсем разлюбил ты свою астрономию, Боря. Обманул и покинул - нехорошо как-то…
Тётушка гладила бельё сменными утюгами, поочерёдно калившимися на керосиновой лампе. Тётя Катя явно поддразнивала племянника, стремясь расшевелить. Действительно, студент лежал на диванчике с какой-то книжкой в руках, которую держал только что не вверх ногами - во всяком случае, на читателя Борис сейчас походил мало.
– Ничего, тёть Кать. Девушка она самостоятельная, не пропадёт.
Странное опустошение воцарилось в душе Бориса. Зов послан. Ответа нет. Всё правильно, всё верно. Ему повезло, неслыханно повезло - он видел то, чего никто из полутора миллиардов жителей Земли больше не видел. Чего ещё? Чудеса случаются крайне редко, и полагать, что вслед за одним чудом последует вереница следующих по меньшей мере наивно. Вот только почему такое чувство?…
– Слышь, Борис… Давай к Кметьевым сходим? Познакомишься с Леночкой… Хорошая девушка, ей-богу.
Ну вот, опять. Бориса всегда удивляла тяга женщин устраивать чужую жизнь, зачастую при полном неумении устроить свою собственную.
– Не надо, тёть Кать. Я лучше на тебе женюсь, когда вырасту.
Тётушка фыркнула.
– Ох, Б орис, Б орис. Ты меня ум орис. Гляди, пробросаешься, и в самом деле потом на какой-нибудь тётке жениться придётся.
Борис промолчал, почтя за благо не развивать эту скользкую тему.
– Глянь, Боря, метеор!
Борис вскочил, быстро шагнул к раскрытому настежь окну, но застал лишь конец спектакля - огненный клубок, распавшись натрое, прекратил своё существование.
– Крупный метеор, тёть Кать. Не метеор даже, болид. Самую малость до земли не дотянул.
– Это тебе привет от твоей астрономии. Скучает…
Они посмеялись. Где-то вдалеке заворчал гром, небо озарилось вспышкой молнии.
– Нет, тёть Кать. Не судьба нам с ней сегодня свидеться, похоже. Глянь, дождь собирается.
– Пускай помочит, после такой-то жары. Тебе из колодца меньше тягать.
–…С самого начала не везёт. Всё поперёк.
На экране монитора виднелось сплошное мельтешение. Командор был расстроен - телезонды, спускаясь с большой высоты, не успели укрыться от дождя и сейчас, должно быть, плавали в лужах, вовсю смываемые потоками в разные канавы и ливневые колодцы.
– Не расстраивайся, Иахрр. Всё равно сколько-то уцелеет. Ну, картинка похуже будет…
– А ты, собственно, чего возле меня отираешься? - обернулся к пилоту Иахрр - График наблюдений у тебя есть? А ну, к аппарату!
– Есть, командор - гигант Вахуу встал, направился к пульту томографа - Тебе к Урумме бы подойти, Иахрр. Укол…
– Урумма введёт мне какой-нибудь яд, и концов не найдёшь.
Они засмеялись разом, и чудовищное нервное напряжение чуть отпустило Иаххра. Он потёр руками лицо, положил пальцы на сенсоры клавиатуры. Дождь кончался.
– Правда, Иахрр. Позови Урумму. Выход на контакт с обнаружившими нас аборигенами, да без неё - этого она тебе точно не простит.
В доме было тихо, и тиканье ходиков, днём привычно-неслышное, наполняло комнату звуками, чем-то напоминавшими сейчас Борису клацанье электромагнита старого прожектора.
Сон не шёл. Борис лежал и думал. Тётушка права. Братья по разуму… А с чего вообще он решил, что прибыли именно братья? Вдруг там действительно какие-нибудь монстры, размножающиеся почкованием, как у Уэллса? Ну разумеется, не завоеватели. Прибыли с научно-познавательными целями. Обычная экспедиция зоологов-натуралистов в джунгли Амазонки. Вот наши учёные изучают жизнь муравьёв и термитов, но братьями же их никто не считает…
И значит, всё бесполезно. Его зов напрасен. Ответа не будет. Ну кому в голову придёт отвечать муравьям? Муравьёв следует изучать, и только.
Борис вдруг отчётливо увидел картину - громадный, до неба, монстр, чёрный, с янтарными кошачьими глазами, стоит над спящей Землёй, разглядывая расстилающиеся под ним моря, реки, города… Вот он замечает крохотную искорку, мигающую во тьме. Монстр наклоняется, вглядывается…
"Придите, придите, придите… Мы ждём, мы ждём, мы ждём…"
Заинтересованный монстр берёт лупу, пинцет, наклоняется ближе…
Борис проснулся разом, простыня липла к телу. Сердце колотилось дико и непривычно.
Студент встал, натянул исподние штаны и пошлёпал босиком на летнюю кухню-веранду.
На веранде было прохладно, вечерний ливень смыл дневную жару. Поёживаясь голыми плечами, Борис напился прямо из крынки квасу. Тётушка всегда ставила несколько больших крынок с квасом - в одной квас заваривался, во второй поспевал, из третьей пили. Подошёл к окну, всмотрелся в ночную темень. Ни зги не видно. Сердце успокоилось, и только едва заметное ощущение приклеившегося чужого взгляда почему-то осталось. Надо же, какой сон…
Борис повернулся и пошёл досыпать.
Полуголый абориген на экране жадно пил из широкогорлого кувшина. Картинка чуть подрагивала, рябила, но была достаточно чёткой - квантовое усиление света позволяло компьютеру строить изображение даже при слабом свете звёзд.
– Это он и есть?
– Похоже. Наверху, под крышей, у него стоит оптический телескоп. Ещё в доме есть женщина, как я понял - его тётя.
– Хорошо, что сбросили три комплекта - Урумма сидела рядом с командором, касаясь его плечом. Она даже забыла про следственную комиссию.
– Да, хватает… Слушай, Урумма, чего они всё тряпки на себя наворачивают? Ходят в тряпках, и спят в тряпках…
– Неудивительно. Они голокожие, а климат в этих широтах нежаркий.
– Всё равно. Если бы меня заставить с утра до ночи, изо дня в день ходить в скафандре, я бы сдох… И потом, даже в здешних тропиках, где всегда жарко, многие ходят в тряпках.
– Не все. Вот этот подвид, с белой кожей, обычно ходит в одежде. А чернокожие больше без одежды. Это связано с их моралью, насколько я успела понять. Белые просто стесняются ходить голыми при других. Даже сексом нередко занимаются в одежде, пусть и не такой плотной.
– Очень странные взгляды. Слушай, Урумма, ты же изучала сексуальное поведение аборигенов. Где у тебя те видеозаписи?
– В моей папке. А что?
– Ничего. Я просмотрю.
Человек на экране наконец угомонился, лёг, закинув руки за голову.
– По-моему, он не спит.
– По-моему, тоже. Интересно, о чём он сейчас думает?
Ему снился сон. Инопланетное существо, напоминавшее золотую статую какого-то древнего демона - Борис во сне отчётливо понимал, что это девушка - приближалось к нему, мягко ступая. Огромные янтарные глаза с кошачьим зрачком смотрели прямо в душу. Химера остановилась в двух шагах, играя пушистой кисточкой хвоста над плечом.
"Ну здравствуй, брат по разуму"
"Кто ты?"
"Меня зовут Ярара. Ты звал нас, и я пришла"
"Здравствуй… сестрёнка по разуму"
Химера фыркнула, сморщив нос - усмехнулась.
"Сестрёнка по разуму - хорошо сказано. Ты не боишься меня?"
"Почему я должен бояться сестры? Я звал, да. Будь моей гостьей"
"А если я не одна?"
"Тогда будьте моими гостями"
"Твоей тёте станет плохо, если она нас увидит" - химера засмеялась странным, нечеловеческим смехом - но это был именно смех - "Мы сделаем по-другому"
Химера вдруг начала изменяться. Исчез золотой мех, куда-то делся хвост с кисточкой, изменились уши… И янтарные глаза как-то неуловимо стали лазурными, заодно изменив разрез и форму зрачка. Ещё пара секунд, и вместо золотой химеры перед Борисом стояла девушка необычной, невероятной, даже чуть пугающей красоты. Матово светилась тонкая нежная кожа, копна золотых волос привольно спадала на спину, высокая полная грудь вздымалась, губы тронула загадочная полуулыбка. Огромные лазурные глаза смотрели прямо в душу.
"Такой я тебе нравлюсь больше?" - бывшая химера засмеялась глубоким, бархатным девичьим смехом. Теперь уже человеческим.
–… Вот такими они выйдут из камеры.
На экране медленно поворачивались обнажённые фигуры - мужчина и женщина. Точнее, парень и девушка, если говорить по-человечески. Оррки пристально разглядывали картинку - Иахрр и Вахуу на своём мониторе, Хррот на центральном экране пульта. Урумма ревниво следила за выражением лиц.
– Спасибо, Урумма - командор провёл рукой по лицу. Спать хотелось невыносимо - Насколько я разобрался в аборигенах, они вполне соответствуют…
– Тыразобрался - фыркнула Урумма - Если бы ты разбирался хоть малость, ты бы понял, что это местные эталоны красоты.
– И как ты достигла?…
– Очень просто. Берётся несколько сотен молодых, здоровых аборигенов соответствующего пола. Черты их лиц смешиваются, усредняются, затем убираются отклонения - всё. Полученное искомое и будет идеалом.
– Ты полагаешь?
– Я не полагаю. Я знаю. Это тема моей диссертации, Иахрр: "Всеобщие законы красоты"
– А что, она милашка - встрял Вахуу - Ну и что, что шкура облезлая и хвоста нету? Вон какая грива, и ноги ничего. А титьки и вовсе мечта…
– Да вам, мужчинам, только бы титьки!…
…
Планета проплывала на обзорном экране, вся в белой пене облаков, сквозь которую блестела гладь океана - корабль шёл над дневной стороной планеты. Капитан потёр лицо ладонями. Спать хотелось невыносимо. Нет, нельзя. Надо дождаться доклада от ремонтного робота…
В центре обзорной панорамы протаяло окно, на котором появилась Урумма. Капитан поймал себя на мысли - она здорово осунулась за последнее время.
– Хррот, у меня проблема. Нет связи компьютера камеры трансмутации с главным. И с реанимационной камерой то же. В чём дело?
– Это чем-нибудь грозит им?
– Да нет - пожала плечами Урумма - Камеры в принципе могут работать самостоятельно. Но всё равно…
– Спасибо, Урумма, я постараюсь разобраться.
Экран погас. Хррот усмехнулся. Ещё бы не проблема. Связь с корабельной сетью обеих камер отключена давным-давно. Не хватает ещё, чтобы вирус убил Ярару и Ухурра.
Однако, что делать? Похоже, тайна доживает последние часы. Доктор Урумма не из тех, кого можно отшить вежливым отказом или расплывчатыми обещаниями. В самое ближайшее время вопрос всплывёт вновь. А восстанавливать связь он не собирается. Выход один - поставить доктора в известность.
Капитан ткнул в клавишу вызова.
– Иахрр, можно тебя отвлечь?
– Только ненадолго - донёсся ответ.
– Ненадолго. Но срочно. Могу я попросить тебя зайти в рубку?
Несколько мгновений ответа не было.
– Хорошо, я иду.
…
–…И вы молчали?!
Урумма была вне себя от гнева. Уши прядали, хвост хлестал направо-налево.
– Урумма, пойми…
– Нет, не понимаю и понимать не собираюсь! Чего вы боялись? Может, полагали, что я от ужаса буду мочиться во сне? Начальнички облезлые! Что тот, что другой! А вам не пришло в ваши тупые головы, что этот ваш вирус требует кое-каких изменений в моих расчётах и планах?
– В каких именно?
– Да в таких! Вам известно, что стандартные трансмутанты не рассчитаны на длительное пребывание в своём облике? Оборотни же нестабильны, идиоты!
– Что теперь делать?
– Вам - готовиться к даче показаний следственной комиссии, если нам всем повезёт, конечно. А я… Я попытаюсь что-нибудь придумать. У вас всё, или есть ещё более радостные вести?
– Больше нет, Урумма - капитан чуть улыбнулся - Эта была самая радостная.
– И то ладно. И вот ещё… Дело ваше, конечно, но мне кажется, лучше сказать Вахуу. Он не трус.
– Ты не права. Разумеется, он не трус. И наверняка не впадёт в ступор при этом известии. Но зачем, Урумма? Он и так сильно перегружен. А тогда ему будет втройне тяжелее. Обречённым быть очень непросто, Урумма.
Доктор помолчала, прядая ушами.
– Скажи, Хррот… Что, совсем никакой надежды?
Капитан снова чуть улыбнулся.
– Надежда умирает последней, Урумма. Я лично всегда надеюсь на чудо. Почему не в этот раз?…
…
Ему снился сон. Ярара, вся в золотом сиянии, шла к нему, мягко ступая, сморщив нос в улыбке. Остановилась в двух шагах, кокетливо играя кисточкой хвоста над плечом.
"Ну здравствуй, любимый"
"Здравствуй. Я так давно тебя не видел, Ярара. Я по тебе соскучился"
Она вздохнула.
"Ты в последний раз видишь меня такой. Время вышло"
Девушка вдруг начала изменяться. Исчез золотой мех, куда-то делся хвост с кисточкой, изменились уши… И янтарные глаза как-то неуловимо стали лазурными, заодно изменив разрез и форму зрачка. Ещё пара секунд, и вместо Ярары перед Ухурром стояла девушка-аборигенка. Матово светилась тонкая нежная кожа, копна золотых волос привольно спадала на спину, высокая полная грудь вздымалась, губы тронула загадочная полуулыбка. Огромные лазурные глаза смотрели прямо в душу.
"Я не нравлюсь тебе такой, мой милый?" - и голос необычный, глубокий, бархатный. Человеческий голос.
"Нравишься. Даже такой нравишься. Ведь я люблю тебя, Ярара. И потом, это же ненадолго…"
"Надолго, Ухурр. Очень надолго. Быть может, навсегда"
"Что ты говоришь, Ярара?"
"Я говорю то, что будет. Поверь, уж я-то знаю"
Она начала отступать, расплываться. Ухурр потянулся к ней, пытаясь удержать, и вдруг увидел собственные руки. Голая кожа, покрытая рудиментарной щетиной, вместо нормальных когтей - плоские роговые пластинки…
– Телеграмма вам, Катерина Матвеевна!
Пожилой, но ещё крепкий почтальон, с вислыми усами - вылитый Тарас Бульба - протянул в окошко телеграмму.
– От тут распышитеся…
Тётушка отошла от окна, читая телеграмму.
– От кого, тёть Кать?
– От Клавдии. Беспокоится мать о тебе. Писем не пишешь.
– Я же телеграмму им отбил!
– Эх, Боря, Боря - вздохнула тётя, пряча листок телеграммы куда-то в комод, среди своих бумаг - Не понимаешь ты ещё, по молодости лет… Ничего, подрастёшь - поймёшь.
– Что именно, тётя Катя?
– Ну что такое телеграмма? "Привет как живёте вышлите денег целую до свиданья" - без знаков препинания скороговоркой произнесла тётушка. Борис засмеялся - А письмо, это же совсем другое. Между телеграммой и письмом разница, как между стуком в окошко и разговором за чаем.
– Телеграмма - условный сигнал… - задумчиво произнёс Борис - Чтобы понять истинный смысл сигнала, надо заранее знать, о чём идёт речь…
– Что значит учёный человек - засмеялась тётушка - И всё-то он понимает! Ты огород не поливал сегодня?
– Забыл, тёть Кать. Сейчас исправим!
Борис встал, поддёрнул свободные домашние штаны-шаровары, стащил мятую косоворотку. Отец нередко выговаривал ему за затрапезный вид, и мать не одобряла. Но Борис был с ними не согласен. Ходить дома запакованным в костюм-тройку, как человек в футляре… Вот тётя Катя никогда не ругалась из-за внешнего вида студента. Она вообще ругаться толком не умела, если честно…
– Ну а всё-таки, тёть Кать?
– Завизжала бы и грохнулась в обморок - засмеялась тётушка - Или нет, спряталась бы за твою широкую спину. Ты же мужчина, вот и разбирайся!
Посмеялись.
– Я часто думаю, тёть Кать… Помнишь, я тебе давал книжку Герберта Уэллса? Ну, про нашествие марсиан…
– Помню. Глупая книжка. Вычурная, злая и глупая.
– Чего так? Все хвалят…
– Вот и пускай хвалят, а я за себя говорю.
– Поясни, тёть Кать.
– Пояснить? Пожалуйста - тётя Катя явно развлекалась общением с племянником - Англичанин, он и есть англичанин. Всё захватить, всех покорить, уничтожить…
Борис усмехнулся - тётушка повторяла его мысли.
– Какого рожна они к нам полезут? - продолжала тётя, не прекращая за разговором вязать - Ну вот ты бы поехал куда-нибудь в Австралию, чтобы там редиску у бабки отнять?
– Но вот полезли же те же англичане в ту же Австралию…
– Все завоевания, Боря, делаются с одной целью - в чужом дому взять и в свой притащить. Даже англичане сроду не вышли бы в море, если бы знали, что их корабли и они сами никогда не смогут вернуться назад.
Борис смотрел на тётушку с весёлым изумлением, смешанным с глубоким уважением. Тётя Катя порой проявляла недюжинный ум и начитанность.
– Ох и умница ты у меня, тёть Кать!
– Ну, при таком-то племяннике оно и немудрено!
Снова посмеялись.
– Но всё же, тётя Катя. Вот что делать, если они прибудут-таки? Ну, пришельцы инопланетные?
– Да с чего бы они к нам прибыли-то?
– Как братья по разуму, тёть Кать. Не для завоеваний, само собой. Ну вот я же к тебе прибыл абсолютно бескорыстно…
– Абсолютно? - тётушка лукаво блестела глазами - А калачи, а вареники со сметаной? А чердак с астрономией?
– Не обижай меня, тёть Кать - негромко, серьёзно попросил Борис - Калачи твои и вареники - да, уважаю. Только всё это и в Москве найти можно. И даже с астрономией нашёл бы где встречаться. Не за этим к родне ездят. За такими вот вечерами, как сейчас.
Воцарилось молчание. Спицы в тётушкиных руках так и мелькали.
– Спасибо, Боря - тихо ответила она.
Снова помолчали.
– Ты про пришельцев спросил, Борь? - внезапно вернулась к теме тётя Катя - Вроде они к нам по-родственному прибыли. Ну что же. С роднёй и поступать надо соответственно. Накормить, напоить, приют дать на время.
– А если они на пауков похожи, или вот на осьминогов Уэллса?
– Не может такого быть. Это Уэллс твой недолеченный придумал. Если родня, значит, похожи на нас. Руки, ноги, голова…
– Хвост - подсказал Борис.
– А хоть бы и хвост! - снова развеселилась тётушка - Вот, к примеру, если бы у меня был хвост - чем плохо? А то спину почесать нечем…
Они расхохотались.
– А если серьёзно, тёть Кать?
– А если совсем серьёзно… - тётушка перестала смеяться - Раз они нам братья по разуму, то и мыслить должны примерно так же, и чувства такие же испытывать. Страх, боль, ненависть, горе и отчаяние… И любовь, Боря. А иначе какие же они нам братья?
– Ну и умница ты у меня, тёть Кать! - Борис смотрел на тётушку с восхищением - Жениться мне на тебе, что ли? Документы подделать…
– Ой, не могу! - снова захохотала тётушка - Ох, Б орис, Б орис… Ты меня ум орис.
– … А-ахрр… Ещё!
Ярара обхватила инженера ногами и руками, её пальцы гладили Ухурра, жадно, но нежно, чувствительными подушечками пальцев - когти были втянуты назад.
– Умррр… Ещё!
Они находились в тесной каюте, но стены, пол и потолок были подключены к обзорным экранам, и оттого казалось, что они плывут среди звёзд, над чужой чёрной планетой - корабль снова шёл над ночной стороной Земли.
– А-а-уррр… Ещё!
Ухурр старался вовсю, лаская гибкое извивающееся тело. Последнее усилие…
– Мрм-м… Любимый мой…
Они отдыхали, прижавшись друг к другу. Двое во Вселенной.
– Когда вернёмся, первым делом куплю алые подушки - Ухурр гладил Ярару, и та чуть изогнулась назад, подставляя ему грудь и шею, прикрыв глаза.
– А мне нравятся зелёные…
– Значит, будут зелёные. Тоже неплохо. И вообще, всё будет так, как ты захочешь.
– Всё-всё?
– Всё-всё.
– Тогда вот что… Ты возьмёшь видеозапись с обзорных экранов корабля, вот этот самый фрагмент. Поставим дома экраны сферического обзора. И пусть всегда у нас будет, как сейчас.
– Тебе страшно? - Ухурр смотрел девушке прямо в глаза.
– Страшно - она прижалась к нему - Но я ни за что не откажусь от этого страха.
Бледное сияние уже окутывало их, заливая черноту космической ночи - корабль выходил на дневную сторону планеты.
– Урумма предупредила, что после обратной регенерации я могу заметно измениться…
– Я буду любить тебя, даже если ты станешь чёрной и здоровенной, как наш Вахуу.
Ярара фыркнула, засмеялась.
– Ничего, дома поправят, если что. Не могу же я так обмануть своего мужа!
Свет обрушился на них разом, будто открыли некие сказочные шлюзы, заливая золотом - экраны инженерской каюты не обладали той мощью, как экраны корабельной рубки, и не могли передать режущей силы свет местного светила в вакууме.
– Красиво как… Знаешь, мой дядя до сих пор старается не пропускать ни одного рассвета на орбите…
– Твой дядя - старый упрямый зверь, сам загнал себя в ловушку. Сейчас ему туго. Пора бы ему уже отменить своё решение насчёт Вахуу. Корабельные инструкции и устав - одно, а жизнь - несколько другое…
– Это не про дядю - фыркнула девушка - Мне порой кажется, он даже рад. Не хочет служить под началом командора, в рубке-то он полный хозяин… Ничего, он крепкий.
– Когда ты ложишься в камеру?
– Завтра. А ты?
– Сразу за тобой. Мы должны выйти вместе, не ждать друг друга. Время идёт.
Ярара снова обняла Ухурра.
– У нас с тобой ещё масса времени. Ты отдохнул?…
…
Камера трансмутатора была похожа на неглубокую громадную ванну, приподнятую над полом, над которой висел массивный колпак, точно по размеру "ванны". Край "ванны" густо оброс какими-то шнурами и прозрачными трубками.
Ярара стояла возле аппарата, одетая в странный прозрачный плащ-балахон, на ногах были обуты бахилы. Но главным было не это - девушка полностью лишилась своего роскошного золотого меха, с ног до головы, став трогательно жалкой. Волосы были сведены эпилирующим-дезинфицирующим раствором.
– Ну всё, Ярара. Ложись. Ноги шире плеч, руки вверх и в стороны.
Девушка, стоявшая у края "ванны", скинула своё одеяние, чуть помедлив, забралась внутрь. Легла, вытянувшись и приняв требуемую позу.
Урумма ободряюще улыбнулась ей, сморщив нос.
– Всё будет хорошо. Я отвечаю.
Из дна "ванны" выскользнули гибкие змеи, обвили запястья и лодыжки девушки, мягко, но плотно обхватили голову. Крышка аппарата медленно опустилась.
– Включаю. Будет невесомость, не бойся.
Вспыхнули экраны, на которых заплясали разноцветные символы и линии. И только на центральном экране было изображение распятой фигурки, трогательно беспомощной.
– Пошёл ксенон. Дыши спокойно и ровно.
Грудь Ярары вздымалась медленно и ровно. Вот глаза её закатились, и девушка смежила веки.
– Всё, она уснула.
Урумма вовсю тыкала пальцами в сенсоры пульта. Бахрома шнуров и трубок ожила, потянулась к беспомощному телу, присосалась к нему…
– Хорошо, что газ - подал голос Ухурр - Уснул, и кол исколько влезет…
– Ты помылся, котик? - обратилась к нему Урумма.
– А то не видишь…
Инженер выглядел не лучше Ярары - голокожий, жалкий, с крысиным хвостом без кисточки.
– Ну так ложись вон туда - она указала на стоявшую поодаль камеру реаниматора - Устраивайся поудобнее, позу ты видел. Я сейчас подойду.
Камера реаниматора была ещё более мелкой - ни дать ни взять бильярдный стол, с гладким, мягким и упругим покрытием. Правда, крышка имелась и здесь. Ухурр повозился, устраиваясь поудобнее. В помещении было тепло, но без меха инженер мёрз, с непривычки.
– Урумма, ты скоро?
– Скоро, скоро.
Закончив с камерой трансмутации, докторша уже подходила к Ухурру.
– Ну вот и я. Сейчас, Ухурр.
Она начала привязывать ноги и руки инженера мягкими ремнями. Закрепила голову, и даже хвост не забыла.
– Потерпи, котик. Не так это и больно, правда.
– При чём тут?… - Ухурр следил за действиями докторши с нарастающей тревогой - Я же усну, и все дела. Давай свой газ!
– Не так всё просто, Ухурр - доктор смотрела виновато - Тут другой принцип, пойми. Там колпак герметичный, а тут…
– Не может быть! - инженер смотрел на неё с ужасом. В руке Уруммы блеснул шприц, размерами превышавший все виденные Ухурром доныне - Только не в попу!
– Ну разумеется, не в попу - виновато-ласково улыбнулась Урумма, нащупывая в паху инженера толстую вену.
– Слушай, Урумма… Я тебя люблю, как сестру, как родную маму… Но если повредишь органы, я тебя убью…
– Не надо меня убивать, котик - Урумма воткнула иглу - Всё будет хорошо, вот увидишь.
…
–… Я пилот, Иахрр, а не бортинженер. Я не работал раньше с планетарным томографом.
– Придётся научиться, Вахуу - командор орудовал сенсорами, наводя резкость, меняя ракурс - Больше некому, пойми. Я загружен под завязку, а Урумма… я даже не знаю, когда она теперь спит. Так что на томографе теперь будешь работать ты, причём чаще всего в одиночку.
– Иахрр, ты сильно занят?
Изображение капитана протаяло посреди изображения, синтезируемого аппаратом.
– Сильно - не то слово - командор сморщил в улыбке нос - Говори, Хррот.
– Даю изображение тебе на экран.
В окошке-врезке вместо капитанского лица появился фрагмент планетного пейзажа, снятого с орбиты. На чёрном фоне мигала яркая точка.
– Что это?
– По-моему, это передача. Ты знаешь аборигенский код?
Иахрр уже всматривался в экран, переводя.
"Придите, придите, придите… Мы ждём, мы ждём, мы ждём…"
– Похоже, нас заметили, командор. Вот они, отказы маскировки.
Иахрр ответил не сразу, заворожённо смотря на экран, где билась, пульсировала световая точка.
"Придите, придите, придите… Мы ждём, мы ждём, мы ждём…"
– Давно?…
– Сутки назад. Я проспал, извини. Сейчас только случайно обнаружил, просматривая видеозаписи. Теперь поставлю компьютеру задачу - сразу будить…
– Дай крупный план - попросил Иахрр.
На экране появилось увеличенное изображение источника передачи. Квадратная коробочка с гранёной покатой крышей. Из чёрного проёма бил в небо яркий луч.
– Это поселение возле большого города. Обычные маленькие дома, характерные для мелких поселений аборигенов.
Командор погасил томограф, встал. Его хвост бился, как на ветру, уши двигались.
– Вахуу, телезонды. Два контейнера. Нет, три! Хррот, когда мы будем над этим местом?
– Завтра.
– Это долго.
– Хорошо, я скорректирую орбиту. Сделать сейчас?
– Да, пожалуйста. Вахуу, давай зонды!
…
–… Что-то совсем разлюбил ты свою астрономию, Боря. Обманул и покинул - нехорошо как-то…
Тётушка гладила бельё сменными утюгами, поочерёдно калившимися на керосиновой лампе. Тётя Катя явно поддразнивала племянника, стремясь расшевелить. Действительно, студент лежал на диванчике с какой-то книжкой в руках, которую держал только что не вверх ногами - во всяком случае, на читателя Борис сейчас походил мало.
– Ничего, тёть Кать. Девушка она самостоятельная, не пропадёт.
Странное опустошение воцарилось в душе Бориса. Зов послан. Ответа нет. Всё правильно, всё верно. Ему повезло, неслыханно повезло - он видел то, чего никто из полутора миллиардов жителей Земли больше не видел. Чего ещё? Чудеса случаются крайне редко, и полагать, что вслед за одним чудом последует вереница следующих по меньшей мере наивно. Вот только почему такое чувство?…
– Слышь, Борис… Давай к Кметьевым сходим? Познакомишься с Леночкой… Хорошая девушка, ей-богу.
Ну вот, опять. Бориса всегда удивляла тяга женщин устраивать чужую жизнь, зачастую при полном неумении устроить свою собственную.
– Не надо, тёть Кать. Я лучше на тебе женюсь, когда вырасту.
Тётушка фыркнула.
– Ох, Б орис, Б орис. Ты меня ум орис. Гляди, пробросаешься, и в самом деле потом на какой-нибудь тётке жениться придётся.
Борис промолчал, почтя за благо не развивать эту скользкую тему.
– Глянь, Боря, метеор!
Борис вскочил, быстро шагнул к раскрытому настежь окну, но застал лишь конец спектакля - огненный клубок, распавшись натрое, прекратил своё существование.
– Крупный метеор, тёть Кать. Не метеор даже, болид. Самую малость до земли не дотянул.
– Это тебе привет от твоей астрономии. Скучает…
Они посмеялись. Где-то вдалеке заворчал гром, небо озарилось вспышкой молнии.
– Нет, тёть Кать. Не судьба нам с ней сегодня свидеться, похоже. Глянь, дождь собирается.
– Пускай помочит, после такой-то жары. Тебе из колодца меньше тягать.
–…С самого начала не везёт. Всё поперёк.
На экране монитора виднелось сплошное мельтешение. Командор был расстроен - телезонды, спускаясь с большой высоты, не успели укрыться от дождя и сейчас, должно быть, плавали в лужах, вовсю смываемые потоками в разные канавы и ливневые колодцы.
– Не расстраивайся, Иахрр. Всё равно сколько-то уцелеет. Ну, картинка похуже будет…
– А ты, собственно, чего возле меня отираешься? - обернулся к пилоту Иахрр - График наблюдений у тебя есть? А ну, к аппарату!
– Есть, командор - гигант Вахуу встал, направился к пульту томографа - Тебе к Урумме бы подойти, Иахрр. Укол…
– Урумма введёт мне какой-нибудь яд, и концов не найдёшь.
Они засмеялись разом, и чудовищное нервное напряжение чуть отпустило Иаххра. Он потёр руками лицо, положил пальцы на сенсоры клавиатуры. Дождь кончался.
– Правда, Иахрр. Позови Урумму. Выход на контакт с обнаружившими нас аборигенами, да без неё - этого она тебе точно не простит.
В доме было тихо, и тиканье ходиков, днём привычно-неслышное, наполняло комнату звуками, чем-то напоминавшими сейчас Борису клацанье электромагнита старого прожектора.
Сон не шёл. Борис лежал и думал. Тётушка права. Братья по разуму… А с чего вообще он решил, что прибыли именно братья? Вдруг там действительно какие-нибудь монстры, размножающиеся почкованием, как у Уэллса? Ну разумеется, не завоеватели. Прибыли с научно-познавательными целями. Обычная экспедиция зоологов-натуралистов в джунгли Амазонки. Вот наши учёные изучают жизнь муравьёв и термитов, но братьями же их никто не считает…
И значит, всё бесполезно. Его зов напрасен. Ответа не будет. Ну кому в голову придёт отвечать муравьям? Муравьёв следует изучать, и только.
Борис вдруг отчётливо увидел картину - громадный, до неба, монстр, чёрный, с янтарными кошачьими глазами, стоит над спящей Землёй, разглядывая расстилающиеся под ним моря, реки, города… Вот он замечает крохотную искорку, мигающую во тьме. Монстр наклоняется, вглядывается…
"Придите, придите, придите… Мы ждём, мы ждём, мы ждём…"
Заинтересованный монстр берёт лупу, пинцет, наклоняется ближе…
Борис проснулся разом, простыня липла к телу. Сердце колотилось дико и непривычно.
Студент встал, натянул исподние штаны и пошлёпал босиком на летнюю кухню-веранду.
На веранде было прохладно, вечерний ливень смыл дневную жару. Поёживаясь голыми плечами, Борис напился прямо из крынки квасу. Тётушка всегда ставила несколько больших крынок с квасом - в одной квас заваривался, во второй поспевал, из третьей пили. Подошёл к окну, всмотрелся в ночную темень. Ни зги не видно. Сердце успокоилось, и только едва заметное ощущение приклеившегося чужого взгляда почему-то осталось. Надо же, какой сон…
Борис повернулся и пошёл досыпать.
Полуголый абориген на экране жадно пил из широкогорлого кувшина. Картинка чуть подрагивала, рябила, но была достаточно чёткой - квантовое усиление света позволяло компьютеру строить изображение даже при слабом свете звёзд.
– Это он и есть?
– Похоже. Наверху, под крышей, у него стоит оптический телескоп. Ещё в доме есть женщина, как я понял - его тётя.
– Хорошо, что сбросили три комплекта - Урумма сидела рядом с командором, касаясь его плечом. Она даже забыла про следственную комиссию.
– Да, хватает… Слушай, Урумма, чего они всё тряпки на себя наворачивают? Ходят в тряпках, и спят в тряпках…
– Неудивительно. Они голокожие, а климат в этих широтах нежаркий.
– Всё равно. Если бы меня заставить с утра до ночи, изо дня в день ходить в скафандре, я бы сдох… И потом, даже в здешних тропиках, где всегда жарко, многие ходят в тряпках.
– Не все. Вот этот подвид, с белой кожей, обычно ходит в одежде. А чернокожие больше без одежды. Это связано с их моралью, насколько я успела понять. Белые просто стесняются ходить голыми при других. Даже сексом нередко занимаются в одежде, пусть и не такой плотной.
– Очень странные взгляды. Слушай, Урумма, ты же изучала сексуальное поведение аборигенов. Где у тебя те видеозаписи?
– В моей папке. А что?
– Ничего. Я просмотрю.
Человек на экране наконец угомонился, лёг, закинув руки за голову.
– По-моему, он не спит.
– По-моему, тоже. Интересно, о чём он сейчас думает?
Ему снился сон. Инопланетное существо, напоминавшее золотую статую какого-то древнего демона - Борис во сне отчётливо понимал, что это девушка - приближалось к нему, мягко ступая. Огромные янтарные глаза с кошачьим зрачком смотрели прямо в душу. Химера остановилась в двух шагах, играя пушистой кисточкой хвоста над плечом.
"Ну здравствуй, брат по разуму"
"Кто ты?"
"Меня зовут Ярара. Ты звал нас, и я пришла"
"Здравствуй… сестрёнка по разуму"
Химера фыркнула, сморщив нос - усмехнулась.
"Сестрёнка по разуму - хорошо сказано. Ты не боишься меня?"
"Почему я должен бояться сестры? Я звал, да. Будь моей гостьей"
"А если я не одна?"
"Тогда будьте моими гостями"
"Твоей тёте станет плохо, если она нас увидит" - химера засмеялась странным, нечеловеческим смехом - но это был именно смех - "Мы сделаем по-другому"
Химера вдруг начала изменяться. Исчез золотой мех, куда-то делся хвост с кисточкой, изменились уши… И янтарные глаза как-то неуловимо стали лазурными, заодно изменив разрез и форму зрачка. Ещё пара секунд, и вместо золотой химеры перед Борисом стояла девушка необычной, невероятной, даже чуть пугающей красоты. Матово светилась тонкая нежная кожа, копна золотых волос привольно спадала на спину, высокая полная грудь вздымалась, губы тронула загадочная полуулыбка. Огромные лазурные глаза смотрели прямо в душу.
"Такой я тебе нравлюсь больше?" - бывшая химера засмеялась глубоким, бархатным девичьим смехом. Теперь уже человеческим.
–… Вот такими они выйдут из камеры.
На экране медленно поворачивались обнажённые фигуры - мужчина и женщина. Точнее, парень и девушка, если говорить по-человечески. Оррки пристально разглядывали картинку - Иахрр и Вахуу на своём мониторе, Хррот на центральном экране пульта. Урумма ревниво следила за выражением лиц.
– Спасибо, Урумма - командор провёл рукой по лицу. Спать хотелось невыносимо - Насколько я разобрался в аборигенах, они вполне соответствуют…
– Тыразобрался - фыркнула Урумма - Если бы ты разбирался хоть малость, ты бы понял, что это местные эталоны красоты.
– И как ты достигла?…
– Очень просто. Берётся несколько сотен молодых, здоровых аборигенов соответствующего пола. Черты их лиц смешиваются, усредняются, затем убираются отклонения - всё. Полученное искомое и будет идеалом.
– Ты полагаешь?
– Я не полагаю. Я знаю. Это тема моей диссертации, Иахрр: "Всеобщие законы красоты"
– А что, она милашка - встрял Вахуу - Ну и что, что шкура облезлая и хвоста нету? Вон какая грива, и ноги ничего. А титьки и вовсе мечта…
– Да вам, мужчинам, только бы титьки!…
…
Планета проплывала на обзорном экране, вся в белой пене облаков, сквозь которую блестела гладь океана - корабль шёл над дневной стороной планеты. Капитан потёр лицо ладонями. Спать хотелось невыносимо. Нет, нельзя. Надо дождаться доклада от ремонтного робота…
В центре обзорной панорамы протаяло окно, на котором появилась Урумма. Капитан поймал себя на мысли - она здорово осунулась за последнее время.
– Хррот, у меня проблема. Нет связи компьютера камеры трансмутации с главным. И с реанимационной камерой то же. В чём дело?
– Это чем-нибудь грозит им?
– Да нет - пожала плечами Урумма - Камеры в принципе могут работать самостоятельно. Но всё равно…
– Спасибо, Урумма, я постараюсь разобраться.
Экран погас. Хррот усмехнулся. Ещё бы не проблема. Связь с корабельной сетью обеих камер отключена давным-давно. Не хватает ещё, чтобы вирус убил Ярару и Ухурра.
Однако, что делать? Похоже, тайна доживает последние часы. Доктор Урумма не из тех, кого можно отшить вежливым отказом или расплывчатыми обещаниями. В самое ближайшее время вопрос всплывёт вновь. А восстанавливать связь он не собирается. Выход один - поставить доктора в известность.
Капитан ткнул в клавишу вызова.
– Иахрр, можно тебя отвлечь?
– Только ненадолго - донёсся ответ.
– Ненадолго. Но срочно. Могу я попросить тебя зайти в рубку?
Несколько мгновений ответа не было.
– Хорошо, я иду.
…
–…И вы молчали?!
Урумма была вне себя от гнева. Уши прядали, хвост хлестал направо-налево.
– Урумма, пойми…
– Нет, не понимаю и понимать не собираюсь! Чего вы боялись? Может, полагали, что я от ужаса буду мочиться во сне? Начальнички облезлые! Что тот, что другой! А вам не пришло в ваши тупые головы, что этот ваш вирус требует кое-каких изменений в моих расчётах и планах?
– В каких именно?
– Да в таких! Вам известно, что стандартные трансмутанты не рассчитаны на длительное пребывание в своём облике? Оборотни же нестабильны, идиоты!
– Что теперь делать?
– Вам - готовиться к даче показаний следственной комиссии, если нам всем повезёт, конечно. А я… Я попытаюсь что-нибудь придумать. У вас всё, или есть ещё более радостные вести?
– Больше нет, Урумма - капитан чуть улыбнулся - Эта была самая радостная.
– И то ладно. И вот ещё… Дело ваше, конечно, но мне кажется, лучше сказать Вахуу. Он не трус.
– Ты не права. Разумеется, он не трус. И наверняка не впадёт в ступор при этом известии. Но зачем, Урумма? Он и так сильно перегружен. А тогда ему будет втройне тяжелее. Обречённым быть очень непросто, Урумма.
Доктор помолчала, прядая ушами.
– Скажи, Хррот… Что, совсем никакой надежды?
Капитан снова чуть улыбнулся.
– Надежда умирает последней, Урумма. Я лично всегда надеюсь на чудо. Почему не в этот раз?…
…
Ему снился сон. Ярара, вся в золотом сиянии, шла к нему, мягко ступая, сморщив нос в улыбке. Остановилась в двух шагах, кокетливо играя кисточкой хвоста над плечом.
"Ну здравствуй, любимый"
"Здравствуй. Я так давно тебя не видел, Ярара. Я по тебе соскучился"
Она вздохнула.
"Ты в последний раз видишь меня такой. Время вышло"
Девушка вдруг начала изменяться. Исчез золотой мех, куда-то делся хвост с кисточкой, изменились уши… И янтарные глаза как-то неуловимо стали лазурными, заодно изменив разрез и форму зрачка. Ещё пара секунд, и вместо Ярары перед Ухурром стояла девушка-аборигенка. Матово светилась тонкая нежная кожа, копна золотых волос привольно спадала на спину, высокая полная грудь вздымалась, губы тронула загадочная полуулыбка. Огромные лазурные глаза смотрели прямо в душу.
"Я не нравлюсь тебе такой, мой милый?" - и голос необычный, глубокий, бархатный. Человеческий голос.
"Нравишься. Даже такой нравишься. Ведь я люблю тебя, Ярара. И потом, это же ненадолго…"
"Надолго, Ухурр. Очень надолго. Быть может, навсегда"
"Что ты говоришь, Ярара?"
"Я говорю то, что будет. Поверь, уж я-то знаю"
Она начала отступать, расплываться. Ухурр потянулся к ней, пытаясь удержать, и вдруг увидел собственные руки. Голая кожа, покрытая рудиментарной щетиной, вместо нормальных когтей - плоские роговые пластинки…
– Телеграмма вам, Катерина Матвеевна!
Пожилой, но ещё крепкий почтальон, с вислыми усами - вылитый Тарас Бульба - протянул в окошко телеграмму.
– От тут распышитеся…
Тётушка отошла от окна, читая телеграмму.
– От кого, тёть Кать?
– От Клавдии. Беспокоится мать о тебе. Писем не пишешь.
– Я же телеграмму им отбил!
– Эх, Боря, Боря - вздохнула тётя, пряча листок телеграммы куда-то в комод, среди своих бумаг - Не понимаешь ты ещё, по молодости лет… Ничего, подрастёшь - поймёшь.
– Что именно, тётя Катя?
– Ну что такое телеграмма? "Привет как живёте вышлите денег целую до свиданья" - без знаков препинания скороговоркой произнесла тётушка. Борис засмеялся - А письмо, это же совсем другое. Между телеграммой и письмом разница, как между стуком в окошко и разговором за чаем.
– Телеграмма - условный сигнал… - задумчиво произнёс Борис - Чтобы понять истинный смысл сигнала, надо заранее знать, о чём идёт речь…
– Что значит учёный человек - засмеялась тётушка - И всё-то он понимает! Ты огород не поливал сегодня?
– Забыл, тёть Кать. Сейчас исправим!
Борис встал, поддёрнул свободные домашние штаны-шаровары, стащил мятую косоворотку. Отец нередко выговаривал ему за затрапезный вид, и мать не одобряла. Но Борис был с ними не согласен. Ходить дома запакованным в костюм-тройку, как человек в футляре… Вот тётя Катя никогда не ругалась из-за внешнего вида студента. Она вообще ругаться толком не умела, если честно…