Комарова Валерия. Цена за Жизнь

   Они стояли посреди котлована, возникшего на месте Дома Стихий. На километры вокруг не осталось никого и ничего — лишь голая черная от крови земля, тела и застлавшие воздух пепел, перья и разноцветные ошметки драконьих крыл.
   Вихрь почувствовал, как к горлу подкатил комок. Неужели это он сотворил?
   — Ты в порядке? — Габриил подхватил покачнувшегося мальчика. — Идем, нужно спешить. Рубиус собирает выживших. Димагия, высвободившаяся при гибели нашего народа, дала ему возможность применить одно из запрещенных заклятий, но ему нужны маги. Ты способен идти? Если нет, нам придется искать кого-то еще...
   Слова были жестоки, но Вихрь уже не был тем наивным ребенком, каким он был еще час назад. Он понимал, что альтернативы смерти нет.
   — Могу. — Он отпустил плечо бывшего учителя, только сейчас обратив внимание на то, что с Габриилом был еще и Эйб дай Драгон, повелитель фей и духов.
   — Поздно, — внезапно скривил прекрасное лицо прототип Оберона. — Они уже почуяли нас...
 
   Я чувствовала, что три жизни висят на волоске. Трое моих братьев были еще живы, и им нужна была помощь.
   Семеро Карающих, словно стая белокрылых коршунов, падали на замерших в земляной воронке Драконов. Демон, ну почему Руби не снял запрет на внутренние порталы?! Почему?! Скольким удалось бы спастись.
   «Не спастись, — поправила я себя. — Получить отсрочку».
   — Бегите, — я кинулась наперерез атакующему звену Дланей. — Габриил, бегите, я отвлеку их! Найдите Руби, помогите ему.
   Старый Дракон раскинул крылья. Драконы взмыли в воздух и, не оглядываясь, полетели в сторону Дома Совета. Правильно... Так и должно быть... Их жизни еще нужны, а я выкарабкаюсь сама. У меня еще есть время. Время до того, как Рубиус вплетет в канву судеб новые нити, до того, как наступит мой час, час осуществить мою месть.
   Я скрестила меч и шпагу, распределяя оставшиеся в моем активе заклинания.
   Первую атаку отбила, но семь клинков против двух это слишком даже для меня.
   ... Валерий...
   ... Я понимаю. Силь. Давай...
   Не знаю, сколько длился этот поединок. Я помню многоцветную жидкость, стекавшую по лицу и застилавшую глаза, и перья, налипшие на пропитавшуюся моей и чужой кровью одежду и крылья. Помню серебряную пыль, в которую разлетелся мой меч и треснувший во время одного из последних заклинаний рубин в рукояти шпаги...
   Я помню падение... Падают даже Драконы...
 
   — Демон! — Я покатилась по камням. Времени выяснять причиненный падением ущерб не было. Словно загнанный зверь, я забилась в трещину между двумя валунами и тяжело дыша, попыталась найти выход... Я слышала шуршание их крыльев, мягкие шаги и шорох мелких камешков. Минута, две — они найдут меня рано или поздно.
   Я зажала распоротое ударом одного из зазубренных мечей плечо и попыталась вспомнить хоть что-то подходящее случаю. Ничего... Заклинания невидимости в моем арсенале не было, да и боевых я не знала. И Вала больше не было... Никого не было...
   Внезапно в голову пришла идея, и я сжала кулаки. Никого? А как же Ольга?
   — Девочка, проснись...
   — Силь?
   — Да, у нас нет времени. Утопия уничтожена, если ты сейчас не поможешь мне, мы обе погибнем.
   — Что я должна делать?
   — Я вынуждена разделиться, чтобы увести ангелов. Иди к Дому Совета. Наш брат там, димагия тоже будет там. Когда свершится задуманное им, ты должна быть рядом, должна вновь слиться с димагией и стать мной.
   — Но как я доберусь? Я же не маг и не воин!
   — Вот поэтому и доберешься. Ангелы не обратят на тебя внимания, а Крылатая тем временем уведет погоню.
   — Хорошо... Удачи тебе... мне...
 
   Серебряный Дракон вырвался из почти незаметной трещины и рванул ввысь. Ангелы тут же ринулись за ним, но сверкающее существо воистину могло обогнать ветер, оно словно играло с преследователями в салочки, то сокращая дистанцию, то вновь совершая стремительный рывок. Крылатая отвлекала внимание от хрупкой девочки, несущейся по камням в сторону Дома Совета. Ольга не чуяла под собой ног, ее сердце билось, будто пойманная птичка в клетке.
   Успеть... только бы успеть...
   Она не заметила, как один из ангелов все же обратил внимание на беглянку и последовал за ней...
   Остановившись под одним из вечных древ, высаженных еще первым «квартирантом» Утопии, Ольга перевела дыхание. Она старалась не смотреть по сторонам, не видеть во что превратился ее дом...
   — Ольга! — Знакомый голос заставил ее оглянуться... Улыбка радости осветила лицо. Она была спасена...
 
   Он искал ее, ту девочку, Ольгу, ради которой и пошел на предательство. Он знал, что в пылу битвы воины могут, не разобравшись, убить ее. Он молился Творцу, чтобы его глупость не обернулась против тех, кого он мечтал спасти. Увидев огонь, охвативший Утопию, он едва не сошел с ума. Они обещали... обещали, что не пострадает никто... Они клялись, что не станут никого убивать, что лишь освободят детей.
   Она стояла под неизвестно как уцелевшим в огненном аду деревом. Ее пустой взгляд был устремлен на север, туда, где догорал Дом Драконов.
   — Ольга! — Он подхватил ее на руки. — Слава Творцу! Она вцепилась в него, будто ища спасения, и всхлипнула:
   — Вез, они... они...
   — Тише, — он погладил ее по волосам, — тише, я уведу тебя отсюда.
   — Как трогательно! — Насмешливый голос ангела заставил его обернуться. — Только вот не забудь объяснить этой девочке, что именно тебе мы обязаны победой. Слава предателю Драконов!
   Он захохотал...
   — Вез? — Ольга освободилась и отступила. Склонив голову набок, она внимательно смотрела на того, кто был ее лучшим другом. — Вез, о чем он говорит?
   — Перед тобой тот, кто открыл нам Врата. — Ангел обнажил сияющий клинок. — Однако, наверное, стоит уничтожить его... Этот глупец может нам помешать. А ты, скажи мне, ты действительно верил, что мы не тронем твоих Драконов?!
   Везельвул зарычал...

Глава 17
КОГДА УХОДЯТ ДРАКОНЫ

   ... Даже в минуту прощанья,
   Умирая в угоду Сфере,
   Мы загадаем желанье —
   Мы загадаем победу...

Сильвер дай Драгон. Ищущие Мира

   Везельвул многое повидал во время своих странствий, познал и испытал на себе все проявления жестокости, которые способна породить Сфера, он искренне верил, что никто и никогда не сумеет пробудить в нем страх...
   Как он ошибался...
   Демон и ангел стояли друг против друга, а на выжженной земле сидела четырнадцатилетняя девочка. Огненный ветер путался в золотых прядях, смешивая их с пеплом, принесенным с севера, от горящего Дома Драконов. При падении она ударилась о камень, и теперь из рассеченной губы по подбородку струилась кровь. Порванное в нескольких местах платье, ссадины на коленях, сжатые до побелевших костяшек кулаки и опущенный взгляд...
   И тихий голос...
   — Почему? — Ольга с ужасом смотрела на Везельвула.
   Как хотелось ему обнять ее и прижать к груди, оградить от всего этого кошмара. Только сейчас Везельвул начинал понимать, на что обрек Утопию. Он хотел спасти детей, но цена оказалась слишком высока. Ценой стало уничтожение целой расы. Пусть странной, жестокой и руководствующейся исключительно эгоистическими мотивами, но Расы, принесшей Сфере и немало хорошего. Расы, которую он привык считать своей семьей.
   Внезапно дикий рык пронзил зловещую тишину. Огромный Дракон, сложив крылья, камнем летел вниз. Лишь в последний миг, у самой земли, огромные полотнища расправились. Дракон загородил собой девочку и оскалился. Не удостоив Везельвула даже взглядом, чудовище обратило все свое внимание на ангела. Тот, словно загипнотизированный, медленно шагнул ему навстречу. Свист страшных когтей и обезглавленное тело падает на землю. Дракон перевел взгляд на Везельвула. Он затаил дыхание, гадая что последует дальше. Он слишком хорошо знал Кодекс и понимал, кем стал в глазах Драконов, как только открыл первый портал в Утопию.
   Сильвер медлила. Она неуверенно переминалась с лапы на лапу, била хвостом о землю, но не двигалась с места. И тут он понял, что Ольга все еще там, рядом с чудовищем. Холодок испуга пробежал по телу и тут же замер. Дракон защищал девочку, в этом не могло быть сомнений.
   Конечно, Драконы никогда не любили, когда кто-то зарился на их игрушки... Лишь они имели право их ломать...
   — Ольга, иди сюда... — тихо попросил он.
   Одно крыло зашевелилось, и из-под него показалась все та же коленопреклоненная фигура. Везельвул покосился на Дракона и шагнул к ребенку.
   — Почему вы поступили так?! Что мы вам сделали?! — Холодный голос Ольги зазвенел хрустальными осколками. Он судорожно втянул в себя ставший внезапно ледяным воздух.
   — Иди сюда! — уже резче повторил он.
   — А иначе?! — Она вскинула голову и бесстрашно встретила его взгляд. Не было больше испуганного ребенка, перед Везельвулом был совершенно другой человек. В серых, прозрачных, словно горные озера, глазах кипела ярость. Неумолимая, беспощадная, безумная. — Иначе ты убьешь меня?! Или отдашь своим помощникам?!
   Дракон заворчал. Он беспокойно прислушивался к чему-то.
   — Ты права, Сильвер. — Ольга повернулась к Дракону. Лети, ты должна найти их. Найди и скажи, что я приду. Скажи, чтобы не смели умирать...
   Окончание фразы не смог расслышать даже Везельвул. с его поистине кошачьим слухом...
   — Скажи им, чтобы не смели умирать без меня...
   Кивнув, Дракон взмыл в воздух и мгновенно растаял в небе. Ольга же презрительно окинула взглядом застывшего Везельвула и встала.
   — А ты, Везельвул, друг мой, скажи, что заставило тебя предать народ, который любил тебя как одного из своих сыновей?
   — Да что ты можешь знать об этом! — взорвался Везельвул. — Ты — рабыня Драконов, их игрушка?! Пойми, ты же кукла, которая только и может, что повиноваться воле кукловода! Как ты не понимаешь, что все это ради того, чтобы больше ни один ребенок не был украден!
   — Ты... Ты... Ты... — Она уже с ужасом смотрела на него. — Ты... Что? Украден?.. Да что... Ты-то что понимаешь?!
   Внезапно она закрыла глаза и глубоко вдохнула:
   — Ты безумец, Вез. Ты уничтожил целую расу, поверив тому, что нашептали тебе враги Драконов. Ты мог спросить у меня или у них. Ты мог сам задуматься о том, почему похищенные дети счастливы здесь. Ты мог хотя бы вынести этот вопрос на обсуждение Совета Сферы. Но ты... Ты слишком долго прожил среди людей, научился мыслить, как они, перенял худшие черты этой расы. Для тебя нет полутонов, лишь черное и белое, ты не ищешь компромиссов.
   — Прекрати! — Везельвул схватил ее за шкирку и приподнял над землей. — Идем, покажи мне, где держат остальных детей. Нужно спешить, после того как войска добьют выживших Драконов, они закроют Утопию. До этого момента мы должны вывести всех.
   И тут она стала хохотать. Хохотала до злых, безумных слез. Будто сумасшедшая, девочка смеялась и не могла остановиться.
   — Каких детей, принц?! Каких детей?! В Утопии Драконов нет и никогда не было ни одного человеческого ребенка!
   Ложь! Она выгораживает этих ящериц-переростков. Вытряси из нее все! Давай же!
   Точно опомнившись, Ольга вытерла слезы. Она зло усмехнулась:
   — Хочешь увидеть детей, тогда... Вот видишь!
   — ... открой портал в главный Зал Дома Совета. Там должны были собраться все, кому удалось выбраться из того Ада, в который вы превратили Утопию.
   — Но мы в зоне запрещения.
   — Уже нет, — Ольга покачала головой, — разве ты не почувствовал? Минуту назад был разрушен последний генератор запрещения и погиб последний из тех, кто держал запрет...
 
   Шестеро Драконов обнажили оружие, едва затрещала разрываемая порталом реальность. Лишь рыжеволосый мужчина, Рубиус дай Драгон, мельком бросил взгляд на открывающийся тоннель и вернулся к своему занятию. Главный Зал, в котором забаррикадировались жалкие остатки некогда непобедимой расы, был весь залит кровью. Грудами лежали тела. Тела Драконов и нелюдей, тела слуг и хозяев. Смерть наконец уравняла всех.
   Везельвул ни на миг не отпускал руку Ольги. Отчасти беспокоясь за нее, отчасти опасаясь ловушки. Внутренний голос рычал, предупреждая об опасности, и, как всегда, не ошибся...
   Никаких детей не было. Было восемь Драконов. Шестеро вытащили оружие, Рубиус торопливо окружил себя защитным коконом и продолжил строить заклинание, а Серебряный Дракон, так и не сменивший ипостаси, глухо зарычал.
   Ловушка!
   Однако, увидев Ольгу, Драконы тут же опустили оружие. Даже Рубиус на миг отвлекся и расплылся в счастливой улыбке. Взгляды, обращенные на Везельвула, были не столь доброжелательны.
   — Кого я вижу?! — Изумруд дай Драгон медленно обнажила клинок, в рукояти которого всеми оттенками переливался огромный сапфир. — Блудный сын вернулся домой! Ну, здравствуй Везельвул, сын Сэттена. Надеюсь, у тебя есть наготове хотя бы одно оправдание? Дариус обещал мне не просто убить тебя, а медленно разрезать на кусочки и скормить бешеным псам!
   В зеленых глазах самой красивой женщины Сферы смешались боль, непонимание и ужас. Везельвул не отвел взгляда, хотя знал, что эти глаза будут преследовать его по ночам всю жизнь.
   Убей! Уничтожь! Драконы! Убийцы! Нелюди!
   — Прекрати, Изи! — Рубиус поморщился. — У нас есть гораздо более важные дела, чем разбираться с дерьмом, коим оказалось это существо. Лучше помоги мне достроить пентаграмму. Нужно замкнуть круг, пока они не сломали двери. Потом им нас не остановить...
   Везельвул медленно отступал к еще открытому порталу. Кто-то внутри него продолжал жаждать крови этих Драконов, и это его пугало. На миг он позволил себе задуматься над тем, что произошло в последние часы. Задумался и ужаснулся...
   Вспыхнули руны, и семь Драконов оказались заключены внутри круга. Везельвул шагнул вперед, будто собираясь остановить их, но Ольга потянула его за рукав.
   — Ты ничего не сможешь сделать. — В ее глазах больше не было ненависти, лишь какая-то непонятная печаль. — Они сделали свой выбор, теперь их не остановит никто и Ничто.
   — Что они собираются сотворить? — сглотнул он, не отводя взгляда от замерших, словно статуи, фигур.
   — Месть, — горько усмехнулась девочка, — всего лишь Месть тем, кто уничтожил целую расу! Месть, цена которой будет очень высока! Не бойся... они не станут уничтожать Сферу... Они лишь заберут обратно свой дар, тот самый, благодаря которому вы и смогли напасть. Они закроют Врата Тропы.
   — Но...
   — Ты прав, — ее глаза потемнели, тщетно скрываемые эмоции прорывались наружу, — прав, месть даже не в этом. Они поступают так, чтобы никогда больше подобная война не могла быть развязана, чтобы никогда больше миры и расы не воевали друг с другом. Месть в том, что Драконы оставят надежду. Надежду на то, что проклятие можно снять, хотя на самом деле этого не произойдет никогда...
   — Почему?
   — Потому, что сломать Печати сможет лишь тот, кто потеряет все и всех, но сохранит надежду. Скажи, способен ли ты на такое? Поверь, лишь истинному Дракону это под силу, но скоро в этом мире не останется ни одного Творца... Десять тысячелетий вы будете обретать и терять надежду...
   Она вырвала ладонь, которую он крепко сжимал в своей, и отошла в сторону. Везельвул будто и не заметил этого, он не отрывал взгляда от Сильвер, замершей за пределами круга, и ее родичей, творящих последнее волшебство Драконов.
   Он не хотел видеть этого, но не мог отвернуться. Везельвул знал, что теперь каждую ночь будет видеть во сне гордых Драконов, которые умирали ради блага Сферы... В памяти всплыли строки колыбельной, которую когда-то пела ему Изумруд...

 
...Тысячи слез на ресницах,
Тают под ветром забвенья.
Тихо скользя между нами,
Стонет от боли мгновенье...
 
 
...Стонет от боли мгновенье,
Стонет от ноши призванья,
Только горит в сердце вера,
Даже в минуту прощанья...
 

   — Именем своим открываю я путь вам, жизнью своей плачу за все!
   Подросток медленно опустился на колени. Голос звучал тихо, но твердо. Непонятно откуда взявшийся в закрытой зале ветер путал длинные светлые пряди его волос. На вид ему не больше шестнадцати, но это впечатление обманчивое. Не бывает у человеческих детей таких глаз: серебристая радужка все время меняла форму и оттенок, будто амеба; парные полоски зрачков беспорядочно метались в ней, будто не в силах сфокусироваться на чем-то одном. Он был Драконом, и ему всего несколько дней назад исполнилось сто лет. Возможно, для условно бессмертной расы это даже еще не юность, но по человеческим меркам этот мальчишка был древним стариком. Стариком, в глазах которого поселилась ненависть. Стариком, который не единожды уже заглядывал в пустые глазницы Привратника, и не раз коса того оказывалась в опасной близости от его горла. До этого проносило...
   — Властью, данной мне, я призываю тебя, дар Стихий! Он чуть помедлил и вытащил из ножен, притороченных к поясу, тонкий серебряный стилет, по которому побежали алые блики.
   — Кровью Дракона скрепляю я сей договор!
   Он вытянул правую руку и изо всех сил полоснул клинком по запястью. Жидкий многоцветный огонь, заменявший Драконам кровь хлынул на черные мраморные плиты. Эта субстанция на магическом рынке оценивалась в свой тысячекратный вес в драгоценных камнях. Количества энергии, содержавшейся в одной капле, хватало на то, чтобы устроить локальный Армагеддон. Нет, даже человеческие маги могли придавать магии физические свойства, но такое количество энергии в таком объеме было уникальным случаем, неповторимым.
   Он отложил стилет и, сложив ладони лодочкой, набрал горсть танцующего многоцветья.
   — Свободу ветров я беру взамен, ярость пламени, мощь океанов и несокрушимость земной тверди! Да сольются все стихии воедино, да появится первая Печать!
   Огненный круг, заключивший в себя Вихря, вспыхнул с новой силой, скрыв на миг из вида коленопреклоненную фигуру. Когда пламя успокоилось, в ладонях побледневшего Дракона лежал серебристый медальон, покрытый вытравленными причудливыми алыми рунами.
   Вихрь горько улыбнулся и разжал руки. С жалобным звоном Печать упала на пол. Кровь продолжала покидать измученное тело Дракона. Окинув взглядом остальных, он упал. Силы окончательно покинули его, лишь губы продолжали шептать вызубренные до автоматизма слова:
   — Пусть станет душа моя Ключом, что позовет в путь Ищущих Мира. Пусть ветер даст им крылья, огонь поможет в минуту опасности, океаны усмирят свой гнев, и свирепые волны расступятся пред ними, а земля даст приют и укроет в своем чреве...
   Вместе с последним словом он сделал последний вдох. Пламя взмыло до потолка и исчезло, рассыпавшись сверкающими искрами. На полу остались медальон и тонкое кольцо, вырезанное из цельного куска хрусталя.
   Первая Печать, Печать Стихий была наложена. Ритуал прошел согласно всем расчетам, ничего непредвиденного не произошло... Какое дело Сфере до того, что за ее спокойствие была заплачена ТАКАЯ цена, что еще шестеро бессмертных ожидали своей очереди взойти на кровавый алтарь?
   — Именем своим я призываю вас, ж-жизнью своей плачу за все!
 
   Голос мужчины дрожал. Он растерянно оборачивался на остальных, словно ребенок, ждущий от взрослых одобрения. Он все еще не верил, что происходящее с ним реальность, а не дикий, кошмарный сон. Он все еще верил, что сможет проснуться...
   Эйб дай Драгон, легендарный Оберон, царь фей и духов. Один из самых старых Драконов. Так и не повзрослевший ребенок, для которого существовало лишь настоящее и не волновало будущее. Еще вчера этот проказник дразнил окрестных селян и заманивал в укромные лесочки смешливых деревенских девушек. Еще вчера он шел по незаметной тропинке, играя на своей дудочке, собирая вокруг себя толпы фейри, духов, призраков...
   — Властью, данной мне, призываю тебя, дар мечты и иллюзий.
   Схватившись за свой стилет, он вновь обернулся, ожидая, что сейчас его остановят...
   — Кровью Дракона скрепляю я сей договор! Зажмурившись, он взмахнул клинком. Попасть в цель ему удалось лишь с третьего раза... Многоцветные ручейки побежали в подставленную ладонь.
   — Всю силу иллюзий беру я взамен, да станет она той Печатью, что назовут второй — Печатью Духов!
   Даже сейчас он не смог удержаться от красивых поз. Если бы он был человеком, то вполне мог бы стать великим актером…
   И вновь полыхающее пламя, и вновь медальон с рунами.
   Эйб пошатнулся и начал оседать на пол. Из его горла вырвался хриплый стон, но, справившись с охватившим его отчаянием, он зачастил...
   — Пусть станет душа моя Ключом, что даст силы идущим по следам прошлого. Пусть духи хранят их в нелегком странствии, пусть феи несут весть о них всем и каждому! — Ярко-зеленые глаза вспыхнули, и окрепший внезапно голос эхом заметался среди колонн: — Да будут они повиноваться им, как мне, сотворившему их! Пусть ни в чем не будет отказа Ищущим Мира!
   Столб пламени и изящная флейта среди угасающего пламени...
 
   — Именем своим я призываю вас, жизнью своей плачу за все!
   Габриил дай Драгон сложил руки в молитвенном жесте и закрыл глаза. Один из тех, кто практиковал «святую магию» Драконов Дома Света. Целитель, никогда не бравший в руки оружия, он каким-то чудом смог вытащить не только себя, но и Вихря и Эйба. Без него этот маленький отряд никогда бы не вырвался из пепелища, в который превратился Дом Стихий, и не добрался до Зала Совета. Именно он не допустил критического ослабления жизненных сил Изумруд. Единственный из шестерых Драконов он не бормотал проклятия и не ненавидел убийц. Он просто помогал выжить тем, кто был рядом, помогал не оступиться и не сдаться.
   — Властью, данной мне, призываю тебя, дар святой Веры.
   Он снял с шеи цепочку с изящным крестом и полоснул острым концом своего амулета по венам. Не рассчитав, ударил слишком сильно, и пламя окружило его в считанные мгновения.
   — Кровью Дракона скрепляю я сей договор! Силу истинной Веры беру я взамен, да станет она третьей Печатью, Печатью Веры.
   ... медальон в ладонях...
   Языки пламени змейками скользили по коже золотоволосого мужчины. Сейчас он и впрямь напоминал святого, на которого снизошло вдохновение Творца.
   — Пусть станет душа моя Ключом, что потушит гнев в душах тех, кто потеряет все. Прости их, Создатель, ибо не ведали они, что творят. Дай им шанс исправить ошибки... Дай им веру в то, что возможно все... Да пребудет милость твоя с теми, кто ищет мира!
   Медленно гаснущие искры, серебряный крест и вплавленная в него хрустальная капля-слеза...
 
   — Именем своим я призываю вас, жизнью своей плачу за все!
   Орион дай Драгон воздела руки к небу. Звездный свет, прорвавшийся сквозь хрустальный купол, окутал ее мерцающим ореолом. В драконьих глазах, черных и таинственных, отражалось холодное ночное небо Утопии.
   — Властью, данной мне, призываю тебя, дар Звезд.
   Она не стала пользоваться оружием, просто провела выращенным за секунду когтем по руке и хладнокровно ждала, пока в ладони соберется достаточно крови.
   — Кровью Дракона скрепляю я сей договор! Силу Звезд и ночи беру я взамен, да станет она четвертой Печатью, Печатью Звезд.
   Она дождалась вспышки и отбросила появившийся артефакт в сторону, будто мусор. Обняв себя за плечи, девушка посмотрела прямо на Везельвула. Ее глаза вспыхнули. Не имея права нарушить ритуал, она лишь оскалилась в бессильной злобе. Остались позади ночные походы, когда чтец Путей рассказывала мальчику о звездах и планетах, объясняла устройство мира и беззаботно смеялась над его проделками.
   — Пусть станет душа моя Ключом, что укажет путь заблудившимся и отчаявшимся. Пусть ночь укроет их своим плащом, а звездный свет разгонит тьму. Ничто не будет сокрыто от тех, кто ищет мира!
   Стрелка лежащего среди серого, пепла компаса насмешливо подрагивала.
 
   — Именем своим я призываю вас, жизнью своей плачу за все!
   Дарш дай Драгон снял черный плащ и встряхнул головой. Его мрачный взгляд остановился на Везельвуле. Показывая свое отвращение, он сплюнул. Встряхнув гривой, спускавшейся ниже талии, один из старейших Драконов, создатель расы демонов и величайший бард Сферы, склонил голову. Его не пугала смерть, Дарш верил в то, что будет жить в своих песнях до тех пор, пока их помнят. Да и незачем ему больше было оставаться среди живых, он потерял голос, когда рыдал над телом Таи, которую любил долгие века и которая так и не узнала об этом. Огонь, обрушившийся на Утопию Драконов, поглотил его душу и сжег сердце.
   — Властью, данной мне, призываю тебя, дар Теней.
   Черная сталь, выкованная подгорными темными гномами, жадно задрожала, предвкушая истинный деликатес, кровь своего владельца.
   — Кровью Дракона скрепляю я сей договор! Силу теней и сумерек беру я взамен, да станет она пятой Печатью, Печатью Теней.
   Он наклонился и положил медальон на плиты. Скривившись, отбросил в сторону ненужный уже кинжал и опустился на одно колено. Черные пряди разметались вокруг Дарш молчал...
   — Пусть душа моя станет Ключом, что подарит мечту тем, кто способен танцевать среди Теней. Пусть сквозь время и пространство летит мой голос и вечно звучит музыка там, где Свет и Тьма сливаются в одно целое. Да поселится мечта в сердцах тех, кто ищет мира...
   Маленькая золотая гитара-брошь и тающие в темноте грустные аккорды...
 
   — Именем своим я призываю вас, жизнью своей плачу за все!
   Изумруд дай Драгон, создательница расы эльфов, одна из самых старых Драконов. Самая красивая женщина Сферы, в честь которой слагались поэмы и назывались звезды. Златовласая Красавица, искренне считающая себя Чудовищем. В ножнах за ее спиной покоился тонкий меч, сапфир в его рукояти тускло светился и мигал. Дариус, человек, полюбивший Дракона и ставший оружием, лишь бы быть рядом, умирал. Даже сталь не выдержала того пламени, что обрушилось на золотой мир. Изумруд это знала, впервые в жизни она была готова признать, что чья-то жизнь для нее важнее собственного бессмертия. Именно благодаря незримой поддержке медленно теряющей остатки сил девушки Дариус еще жил.