Комарова Валерия. Осенние костры

   — Я, Реи'Линэ, княгиня по праву рождения, пришла сюда обвинять…
   Алхимик стоял на коленях, в кругу рун. Он умоляюще смотрел на людей, ища поддержки, но находил её лишь у Кэса. Даже Анни старалась не встречаться с ним взглядом…
   — Я, Анни Геде, страж северного рубежа, пришла сюда… обвинять, — она колебалась лишь миг, но когда, наконец, решилась произнести это, я едва не охнула. Почему? Я не верила, что эта девочка решит поддержать Кэса, но и на то, что она займёт мою сторону, не рассчитывала ни на секунду.
   — Я, Фар Алхимик, мастер зелий, пришёл сюда защищаться, — выдавил из себя последний участник этого… фарса…
   И круг замкнулся. Стихии не отказали нам в праве знать и видеть. Пришёл час, когда прошлое и настоящее слились…
 
   Рыжеволосый паренёк с раскосыми тёмно-карими, лукавыми глазами вошёл в деревню вместе с закатом. Или, возможно, закат пришёл вместе с ним, алым плащом разлившись за его плечами?
   Он остановился в единственной таверне, где хозяин сдавал комнаты на ночь. Расплатившись, он засунул тощий кошелёк в карман потрёпанной куртки, взял кружку пенного хмеля и устроился в уголке зала. Хозяину гость совсем не понравился. Как бы он ни выглядел, а магией от бродяги не просто попахивало — воняло, а маги во все времена приносили с собой неприятности. Отказать ему в приюте было бы намного разумнее, но кто ж в здравом уме ссорится с магами? Они все мстительны, как сто чертей. Ещё напустит мор какой в отместку!
   Молодой маг, казалось, понимал сомнения хозяина. Он с усмешкой наблюдал за несчастным человеком, разрывающимся меж двух зол и никак не решавшимся выбрать меньшую. Люди такие забавные создания!
   — Простите, мастер, могу ли я поговорить с вами? — он поднял взгляд и кивнул. Знахарь поблагодарил его и опустился на скамью напротив.
   — Приветствую вас, коллега. Чем могу быть полезен? — он выжидающе смотрел на мнущегося в нерешительности человека. Вот ещё одна характерная черта представителей этого славного племени — недоверчивость.
   — Могу ли я узнать ваше имя, мастер?
   — Отчего же нет? Я — Корри Лис, мастер ветра. Вам нужна помощь?
   — Да, — знахарь замялся. — Понимаете, у нас тут…
   Мор пришёл в деревню и без помощи магии. Пробрался в людские жилища и за сутки забрал пять душ. По счастью, появился Лис, знахарь и надеяться не мог на подобное чудо. Его умений не хватало, остановить заразу было под силу лишь мастеру, а не травнику-недоучке.
   Лис выслушал его всё с тем же выражением вежливого внимания, но соглашаться помочь не спешил. Не нравилась ему эта история. Что-то подсказывало ему, что не так всё просто, как хочет ему показать человек. Не раскрыт ли он? Не ловушка ли?
   Но, в конце концов, долг пересилил осторожность, Лис кивнул.
   — Хорошо, знахарь, я посмотрю, что в моих силах сделать…
   Многое было в его силах. Лис никогда не отступал, используя для помощи людям все накопленные за века знания. Он ни на миг не сомневался, что вылечит людей, изгонит болезнь из этого места. Потом, конечно, он возьмёт с людей плату за свою доброту, но разве любой маг не поступил бы так же? Другое дело, что плата ему потребуется своеобразная. Не деньги, не сила, не кровь… В этот раз Лис решил взять себе слугу. Одна свобода за сотни жизней? Разве не справедливо? По меркам фейри — вполне.
   Он справился, изгнав чёрный мор прочь, взамен потребовав отпустить с ним одного из деревенских ребятишек, чья семья была лишь рада избавиться от лишнего рта… Так они встретились впервые — Фар Алхимик, тогда бывший всего лишь неграмотным босоногим ребёнком и не мечтавший о завидной стезе мага, и Корри Лис, высший фейри, который любил смертных больше родины…
 
   — Мастер, а где вы живёте? — Фар заинтересованно наблюдал за тем, как Лис перекладывал амулеты и зелья из старой сумы в новую. — В Вольграде?
   — Нет, малыш, я родился очень далеко отсюда и теперь брожу по земле. У меня нет дома. Но ты не бойся, я всё-таки маг, голодать тебе не придётся.
   Лис упал на свою постель, смахнув с неё плащ. Он закинул руки за голову и закрыл глаза.
   — Мастер, а зачем вы меня взяли? — наконец задал мучивший его вопрос мальчишка.
   — Не для опытов, не беспокойся, — Лис засмеялся. — Я давно хотел взять ученика, а у тебя есть способности. К тому же, мне надоело одиночество.
   — Что, у вас совсем никого нет?!
   — Есть, конечно. У меня огромная семья, но они далеко отсюда. Я своего рода паршивая овца — бродяга и плут. Не вписываюсь я в их жизнь. Я десятилетия назад видел их последний раз.
   — Десятилетия? — удивился Фар. — Мастер, но вы же…
   — Молод? Никогда не суди о возрасте мага по внешности. Я гораздо старше, чем кажусь… — Лис хотел, было, продолжить, но замялся. — Знаешь, я необычен даже для мага. Ты слышал о старших? Так вот, во мне есть доля их крови, поэтому я не буду стареть гораздо дольше, чем обычные люди.
   Фар молчал. Он, конечно, знал о том, кого звали старшими. Покосившись на своего нового знакомого, он попытался угадать, чьей же кровью разбавлена в нём алая, человеческая. Эльфийской? Возможно… Но потомки ушастых лесовиков обычно были светловолосыми. Дриады? Русалки? Не орки же!
   — Оборотни, — прервал его размышления Лис.
   — Вы что мысли читаете? — испугался Фар.
   — Нет, да и незачем. У тебя всё на лице было написано. Кстати, мог бы и сам догадаться. Кем же мне, Лису, ещё быть, как ни перевёртышем? — маг запустил пальцы в свою золотистую гриву, приподнимая её и демонстрируя мальчику острые, покрытые шерстью ушки, которые уже в следующую секунду трансформировались обратно.
   — Ух ты! А человек этому научиться может?! — Фар чуть ли не подпрыгивал. — А ещё можете что-нибудь показать?!
   Дети — они всегда дети… Кем бы ни были их отцы…
 
   — Мастер, ну расскажите ещё! Так интересно! Откуда вы знаете столько историй?! Даже наш священник не знал столько, а он был книгочеем!
   — Ох, Фар, опять ты задаёшь глупые вопросы! Ты бы лучше дочитал то, что я задал. Тебе уже семнадцать, скоро экзамен на звание адепта сдавать! А ты всё сказки просишь рассказывать! Нет бы чего про магию! — ворчал Лис. Сам он сидел, опёршись спиной о шершавый ствол дерева, и играл потоками воздуха, заставляя падающие листья выписывать причудливые коленца. — Здоровый оболтус, а всё дитё дитём! Странные вы существа, люди! Серьёзней надо быть!
   — Вы тоже человек, Мастер, — заметил Фар и задорно рассмеялся. — Пусть и не чистокровный! А уж про серьёзность… На себя бы посмотрели! Говорите, что старый уже, а ведёте себя как… как…
   — Как плутоватый мальчишка? — Лис лениво перебирал пальцами воздушные струны, — Ну, я же лис… Мне положено быть таким.
   — Мастер, ну так что насчёт сказки! Я уже закончил главу о ядах! Ну пожалуйста!
   Лис вздохнул… Ну как отказать?
   — Ладно, слушай… Давным-давно, тысячелетия назад, совсем в другом мире…
 
   — Фар, я должен уйти. Долг зовёт меня вернуться на родину.
   — Но, Мастер!
   — Прекрати звать меня так! Ты сдал экзамен, и теперь я — не твой учитель.
   — Но вы вернётесь?
   — Конечно, — Лис ласково взъерошил волосы мужчины, который давно выглядел старше его самого. — Мы ещё не все дороги прошли в этих землях. Ты же дождёшься меня, Фар? Ты обещал, что не женишься, пока не познакомишь меня со своей невестой! Потерпишь годик с поисками возлюбленной?
   — О чём вы говорите, Мастер! Конечно! Вы же заменили мне отца! Как же я, да без вашего благословения!
 
   — Вы вернулись, Мастер!
   — Ну-ну, Фар! Меня не было всего год!
   — И вы опять ничуть не постарели…
   — Видно, судьба у меня такая, маленькая собачка — до старости щенок. А ты как поживаешь? Я слышал, тебя пригласили в Академию, возглавить коллегию алхимиков? Ты уже согласился?
   Фар потупился:
   — Если бы я знал, что вы вернулись…
   — Я рад за тебя. Теперь, по крайней мере, мне будет куда вернуться, отдохнуть от дорог. Ты же примешь меня в своём доме? — Лис подмигнул, но в его глазах застыла грусть.
 
   Он брёл по дороге, ведущей в деревеньку, где он договорился встретиться с Фаром. Алхимику, наконец, удалось вырваться из Вольграда, впервые за долгое время. Вот уже шестнадцать лет, как он вернулся в смертные земли. За Вратами подрастала его дочь, которую он бросил ради своего приёмного сына. Он давно уже понял, что больше не нужен Фару, но гордость и проклятое упрямство не дали ему вернуться домой. Он любил Реи’Линэ, но его ученик… Он был его смыслом существования. Хорошо ещё, что Фар — маг и до сих пор не находит ничего странного в своей долгой молодости. Но, в конце концов, Лису придётся открыться ему. И что тогда? Вот уже годы Лис задавался этим вопросом, и вот, наконец, он решил, что время для разговора пришло. Фар уже начал что-то подозревать, всё же связь такого рода не могла не повлиять на его жизнь…
   Он вошёл в маленькую таверну и улыбнулся вставшему его поприветствовать другу.
   — Ты всё такой же, Лис, словно только вчера расстались… — Фар улыбнулся ему. Он давно уже бросил называть бывшего учителя Мастером. — Однажды ты откроешь мне свой секрет… Никак, философский камень изобрёл, плут?
   Лис улыбнулся дежурной шутке:
   — Да нет, я в алхимии, как ты в стихийной магии, знаю много, но душа не лежит…
   Они молча пили кислое деревенское вино и улыбались, каждый своим мыслям. Будто и не было этих лет, и снова по дорогам плелись двое магов-бродяг…
   — А ты здесь по какому делу-то? — спросил тихо Лис. — Беда какая? Ты намекал, что моя помощь не помешает…
   Фар тяжело вздохнул и отставил в сторону кружку. Он переплёл тонкие, покрытые пятнами пальцы и сглотнул.
   — Мор пришёл в эти земли. Меня и ещё троих мастеров отрядили на борьбу с ним. Уже три деревни им охвачено, сюда, благо не дополз ещё… Мы перепробовали всё, что могли, но… даже понять, что это за мерзость, не смогли!
   Лис переменился в лице. Кружка тяжело стукнула по дереву, расплёскивая кровавые брызги. Он привстал, потянулся через стол и отодвинул ворот рубашки друга. Чёрное пятно на шее сказало ему всё…
   — Кто? — выдавил из себя Лис. — Кто наслал… эту…мерзость?
   — Мы не знаем. Мы все здесь травники, алхимики. Академия отказалась присылать помощь, они боятся распространения проклятья… Прости, я пытался послать тебе весть, предупредить… но ведь ты бы всё равно пришёл?
   Лис закрыл глаза. Он знал, что это за мор, но не хотел верить. Лишь немногие знали об этой изгнанной миры назад болезни — старшие, князья. Но кто? Кто мог наслать его на смертные земли? Кому это могло понадобиться? Месть людям? Нет, слишком много силы надо было отдать на это. Что же, Хаос побери, происходит?!
   Ловушка для него? Но кому он мог насолить? Лис давно отошёл от интриг и борьбы за власть над вечными землями. Хотели через него ударить по Егерю? Глупо. Отец и сын никогда не были близки, тогда уж целились бы в Реи’Линэ, вернее бы вышло.
   — Так ты поможешь? — похоже, Фар задал этот вопрос уже не первый раз, увлёченный лихорадочно скачущими мыслями, Лис его не слушал.
   — Да… Я помогу…
   Разве он мог ответить иначе? Не будь Фар заражён, мог бы, но не сейчас. Он не мог позволить ему умереть, он не мог бросить в беде своего Саннер-Воррена. Иначе, зачем этому миру существовать?
 
   — Разве мы не пойдём туда? — Фар махнул рукой в сторону деревни, вокруг которой мерцал магический купол отрицания, последняя попытка остановить распространение заразы.
   — А смысл? — Лис пожал плечами. — Я уже видел всё, что хотел. Есть лишь один способ остановить мор…
   Фар радостно улыбнулся. Вот они, те слова. Где-то в глубине души он верил, что его другу по плечу любая задача, он не приемлет невозможности и неодолимости. Знал бы он…
   — У болезни три стадии. Многие уже на второй и третьей? — Лис крутил в пальцах жёлтый лист, задумчиво покусывая губу.
   — Почти половина, это около сотни человек, — ответил ему Фар.
   — Значит, сотня… Что ж, могло быть и хуже, — Лис вздохнул и отбросил истерзанный листик. — Я приступлю немедленно, но… Но ты должен пообещать мне кое-что, Фар. Поклянись мне, что никто и никогда не услышит от тебя подробности. Этот способ никто из вас использовать не сможет, а я могу жестоко поплатиться перед своим народом за то, что использую его. Это… не принято у нас… помогать людям.
   Фар подозрительно посмотрел на друга, пообещав себе, что после того, как всё закончится, он обязательно задаст скрытному товарищу пару вопросов. Прежде всего о том, кто же Лис на самом деле. Его давно терзали смутные сомнения. Есть ли в Лисе хоть капля человеческой крови? Не истинный ли он оборотень?! Если так, то многое становилось понятным из того, что раньше вызывало недоумение.
   — Хорошо, я клянусь никогда и никому не рассказывать о том, что произойдёт сейчас. Слово Мага, — он прижал ладонь к груди, магией запечатывая свои уста.
   Лис отступил на шаг и раскинул руки, оставляя в воздухе шлейф золотых искр. Фар отшатнулся. Он со страхом наблюдал за тем, как меняется его друг.
   — Ты… фейри… Ты выс… высший фейри… — простонал он. — Чёрт!
   Где-то завыли волки, и Лис, запрокинув голову, ответил им протяжной трелью-стоном. Порыв ветра — и золотой плащ листопада взвился над плечами Осеннего Лиса, с губ которого срывались звуки забытого миры назад языка…
 
   Глупо. Неужели, он мог так глупо подставиться? Да что эти людишки возомнили о себе?! Чёрная магия! Фи… Не бывает магии злой и доброй! А что до убийств… Они были обречены, но жизни тех, кто перешагнул первую стадию болезни, Лис обменял на жизни недавно заболевших. Принцип меньшего зла во всей красе. Неужели, кто-то из людей поступил бы иначе?
   Хорошо хоть Фар не может нарушить клятву. Не хватало только стать подопытной мышью для людских магов. Казнить-то его казнят, но что значит смерть тела для князя? Лет через десять он вернётся и сполна расплатится с осудившими его глупцами. Ха!
   — На выход! — один из его стражей открыл клетку, в которой Лис провёл последние дни.
   Фейри не сопротивлялся, с его губ не сходила ехидная усмешка. Он уже обдумывал планы мести. Главное, что Фар жив и здоров, а боль можно потерпеть, десять лет забвения — малая цена за спасение саннер-воррена.
   Всё ещё улыбаясь, он взошёл на помост. Найдя глазами Фара, бледного и осунувшегося, он попытался взглядом подбодрить его. Негоже, чтобы мальчик винил себя в его гибели. Мальчик! Для него, давно переставшего считать годы, люди всегда оставались детьми, слабыми и неразумными.
   Первые языки пламени лизнули его сапоги, и фейри вздрогнул. Что-то пошло не так… Почему… Стоп! Ему же зачитали приговор, там была дата. Десятое… Десятое октября!
   Он сглотнул и зажмурился. Глупо. Нет, он не хочет… Не так… Пожалуйста, не так!
   Пламя взбиралось по его одежде, ласкало кожу. Боли не было — истинные стихии милосердны.
   — Нет… — само сорвалось с губ. — Реи’Линэ, останови его!
   Где-то в бессмертных землях девушка вскинула невидящие глаза к золотому небу, закричала, а затем взмыла ввысь…
 
   Фар боялся открыть глаза. Он впивался ногтями в ладони, пытаясь сдержать рвущийся наружу крик. Клятва! Чёртова клятва!
   Тело Лиса скрылось в пламени, став его частью. Слёзы текли по щекам мага. Он пытался… Он действительно пытался убедить совет, но его не стали слушать. Он и сам едва не попал под суд.
   — Лисси! — женский крик и камнем падающее в пламя тело. Десятки заклятий полетели в незнакомку, но столбом в небеса взвился огонь, заставив вспомнить о том, что сегодня за день. Будто легенда ожила…
   Крылатая девушка стояла среди угасающего пламени, обняв себя руками и покачиваясь из стороны в сторону. Будто не могла поверить. Будто пыталась удержать. Фар шагнул вперёд, мечтая обнять эту крылатую девочку, разделить её горе, но…
   — Ты кто, деточка? — глава совета подал знак остальным прекратить атаковать. — Ты дочка его…?
   Она молча смотрела на него, будто не понимая вопроса. Фар же испуганно вздрогнул. Наверное, он единственный сейчас мог оценить происходящее. Нужно было бежать. Бежать как можно дальше. Князья не знают прощения, эта малышка утопит Вольград в крови магов за совершённое ими.
   — Ты не печалься, плохим он был человеком… — продолжил глава, ещё глубже копая себе могилу. Фар хотел остановить его, предупредить, но слова застряли в горле. — Мы о тебе позаботимся, пойдёшь в Академию учиться, такая силища в такие годы — это поразительно.
   Она усмехнулась. Страшно… Зло…
   — А кто вам сказал, что Лисси был человеком?
   Она согнула одно крыло и запустила в него ладонь. Вытянув руки вперёд, она раскрыла их, выпуская на волю танцующее пламя. — Ли’Ко, сын Осеннего Егеря благодаря вам, людишки, ушёл в хаос. Вы уничтожили его, вы убили моего отца. Кто вы такие, что посмели судить князя фейри, который видел рассвет этого мира и мог увидеть закат?! Как вы посмели?!
   Словно вода, пламя стекало с её рук на чёрные брёвна, дорожками разбегалось во все стороны. Справа от Фара кто-то заголосил. Люди пытались убежать, лишь Фар стоял и смотрел, застыв, будто каменное изваяние. На него обрушился водопад, это кто-то из его коллег попытался потушить пламя водяной сферой. Не вышло… огонь не обратил на эту слабую попытку никакого внимания, продолжая ползти на людей…
   Фар закрыл глаза и сквозь треск пламени услышал мысль-стон:
   Его больше нет… Я в своём праве. Моё Право — Месть.
   Огонь стеной окружил площадь, запер людей в ловушке.
   — Именем своим я открываю вам путь… Придите, мои воины, придите и защитите ту, что ведёт вас по пути чести.
   И легенда ожила… Они выходили из пламени, держа в руках волшебные клинки. Они расправляли плечи и шли убивать. А демон с лицом ангела, княгиня в теле подростка — хохотала…
   Один из воинов ударил его по лицу, плашмя, сбивая с ног. Фар закричал, чувствуя, как лопается кожа на щеке. Он зажмурился, но следующего удара не последовало. Рискнув, он приоткрыл один глаз.
   Огненная фигура склонилась над ним. Глухой голос доносился будто бы издалека:
   — Ты любил его, он не хотел твоей смерти… — и исчез…
   Ветер, непонятно откуда взявшийся на площади, взъерошил обгоревшие пряди и нежно погладил по изуродованной щеке, забирая боль.
 
   Где-то взвыли волки…
 
   Я отшатнулась, до боли впиваясь ногтями в ладони и судорожно хватая ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег. Шатаясь, я шагнула к алхимику и упала перед ним на колени. Втянув когти, я ухватила его за подбородок и заставила посмотреть мне в глаза. Этот молчаливый поединок взглядов длился… Миг? Вечность?
   — У тебя было то, о чём мечтала я — княгиня. И ты не смог удержать это. Мне жаль тебя, человек. Мне жаль, но я не виню тебя. Ты всего лишь человек…
   Он отвёл взгляд. Я встала и поклонилась Неке:
   — У меня больше нет претензий к этому человеку. Я признаю его право на жизнь.
   Маги кивнули мне, Кэс злорадно ухмыльнулся, а Анни жалостливо смотрела на алхимика. Развернувшись, я бросилась к лестнице, оттолкнув Кэса с пути. Уже поставив ногу на скрипучую, отозвавшуюся визгом, ступеньку, я услышала его голос.
   — Княгиня… Прошу…
   И я обернулась.
   — Прошу, дай мне уйти. Я слаб. Я боюсь смерти. Подари мне её. Подари в па… в память о нём. Я… я так устал…
   И я вернулась. Потому, что в глазах этого человека увидела ту же тоску, что не отпускала меня. Потому, что мы оба любили его и оба не смогли спасти.
   — Он хотел, чтобы ты жил, — я опустилась перед ним на колени. — Он пожертвовал бы целым миром, чтобы ты жил. Почему ты хочешь отказаться от его дара?
   Впервые в его мутных глазах вспыхнула жизнь.
   — Потому, что я уже мёртв. Я умер на той площади! Это всего лишь тело… Душа моя ушла вслед за ним. Прошу, подари… подари мне покой! Я не могу! Не могу больше слышать шипение пламени в ночи и шёпот ветра! Я не хочу! Не хочу помнить! Я не хочу жить… без него!
   Я наклонилась и притянула мужчину к себе.
   — Прости меня, Фар Алхимик, пусть стихии хранят тебя, пусть они проведут тебя самой короткой дорогой. Когда увидишь его, скажи… скажи, что я его люблю… — прошептала я.
   Призывать в центре Вольграда истинное пламя было подобно самоубийству, но меня это не волновало. Кэс был рядом, сила струилась вокруг, скручиваясь в тугие спирали.
   Продолжая обнимать положившего голову мне на плечо человека, я выпустила крылья, и пламя коконом окружило нас. Оно текло, менялось, ласкало… Шептало, шипело…
   Он отстранился и замер. Мы смотрели друг другу в глаза и улыбались, несмотря на то, что по щекам текли алые слёзы…
 
   Я сидела на перилах маленького балкончика, обнаруженного мною под самой крышей гостиницы. Занимался рассвет.
   — Ты бы пошла, подремала хоть часок, — Кэс завис в воздухе в паре метров от меня. Хорошо, что в Вольграде треть населения — маги, здесь давно не обращали внимания на такие вот «чудеса». — Нека обещал скоро быть, ему нужно в Академии отметиться. До сих пор не понимаю, почему… Он же мастер разума, член совета, пусть и давно не появлявшийся в Академии! Он легенда, на рассказах о нём выросло не одно поколение охотников!
   — Ему надоела война, как и всем нам, вот и всё. И он знает что-то, недаром же его прозвище — Оракул. Там, когда я спасла тебе жизнь, он сказал, что грядёт время перемен…
   — …перемен… — эхом откликнулся маг.
   Я подтянула колени к груди, лишь чудом удерживая равновесие на тонкой перекладине. Кэс опустился рядом.
   — Скажи, почему ты выполнила просьбу Фара Алхимика? Что заставило тебя изменить своё решение, отказаться от мести?
   Я засмеялась. Ну нельзя же быть таким незрячим! Кэс, ну что же ты, не понимаешь очевидных вещей?!
   — Кэс, ты действительно идиот или просто хорошо им притворяешься? Неужели ты не понял, кем был для отца этот человек?!
   — Твой отец что, был… мужеложцем?!
   Я поперхнулась.
   — Ты думай, что говоришь! Я не о том! Этот Фар был подзащитным моего отца, саннер-ворреном! Почему, ты думаешь, он потратил столько сил на уничтожение мора?! От великой любви к человечеству? Не смеши меня, даже для Лиса это было неприемлемо, если бы не долг. Если бы спасая людей, он не спасал своего подзащитного! Дело было даже не в его желании или нежелании, а в самой его сути. У него не было выбора, как не будет… — я не закончила предложение. «Не будет и у меня», — хотела сказать я.
   — Объясни.
   — Что именно?
   — Почему ты говоришь о том, что у Лиса не было выбора? Почему он не мог попытаться найти другой способ, не убивать сотни ради выживания десятков?
   — Кэс, ты меня вообще слушаешь? Фар был его саннер-ворреном! Он и подумать не мог о том, чтобы рискнуть ЕГО жизнью и спасал ЕГО, не людей! Я могу объяснить это на своём примере, так тебе будет понятней. Если моему саннер-воррену будет угрожать опасность, я сделаю ВСЁ! ЛЮБУЮ подлость, ЛЮБОЕ злодейство. Я буду готова уничтожить всё живое в смертных и бессмертных землях, лишь бы подзащитный не пострадал. Умом я буду осознавать, что ты — мой враг, что ты меня ненавидишь, что ты скорей убьёшь себя, чем позволишь мне убивать других. Но это — умом… Но сопротивляться самой природе своей? Защищать тебя — так же естественно, как дышать. Я не смогу этому сопротивляться…
   Он молчал, переваривая услышанное, я тоже не горела желанием продолжать этот тяжёлый для нас обоих разговор.
   Кэс встал и, ступая по воздуху как по земле, начал спускаться.
   — Знаешь, — обернулся он на полпути, — я не могу пожалеть твоего отца. Он убивал. Но я понимаю то, что нельзя оценивать поступки вашего народа по установленным людьми меркам. Ваша внешность вводит в заблуждение, заставляя относиться как к собратьям… Но внутри у тебя сидит существо, которое ничем не напоминает нас. Но, Рей… Как мы не имеем права судить вас по законам людей, так и вы не можете понять нас и наши поступки. Мы не знаем фейри, но и вы — людей! Мы СЛИШКОМ разные. Будь проклят тот час, что наши расы узнали друг о друге!
   Будь проклят… Будь проклят тот час, когда я встретила тебя, Кэс. Такого наивного, порой туповатого, грубого и непоколебимого, но говорящего в минуты прозрений то, что не решаются признать даже старейшие князья…
 
   Нека развернул на колченогом столе карту-схему Академии. У меня в глазах зарябило от мелкой, подробной схемы. Вот уж не думала, что люди способны построить такое, вполне в духе гномьих катакомб.
   — Камеры, где держат пленников, расположены на нижнем уровне. Мы проведём вас к ним, но на сам уровень нужно попасть незаметно. Есть лишь один путь, который не охраняется заклинаниями. Точнее, заклинания на нём стоят, но ставил их Бран, он же их и снимет. Смотрите, вот этот туннель, — Нека ткнул пальцем в схему. — Лишь одно обстоятельство портит радужную картину — он заполнено водой, а у выхода — решётка.
   — Решётка — не проблема, — откликнулся Акир. — Мы с Призраком перегрызём её в два счёта.
   — Железные прутья толщиной в человеческую руку? — усмехнулся Виттор.
   — А почему бы и нет? Знаете, что является любимым лакомством оборотней? Алмазы… Они их жрут, как люди семечки, только за ушами трещит, — ответила я на усмешку стрелка.