Страница:
Виттор побледнел и судорожно сглотнул, взглянув на невысокого хрупкого оборотня совсем по-другому, с уважением.
— А вода? Какова длинна туннеля? — вставила Анни. — Не знаю, как остальные, но я могу задержать дыхание минуты на две.
— Не хватит, — вздохнул Бран. — Расстояние, что нужно преодолеть, примерно, десять минут[18]. Я могу предложить только магический способ, если, конечно, у Княгини нет другого решения.
У княгини не было, так что мы решили воспользоваться заклятьем «вододыха».
— Отправляемся этой ночью. Мы сейчас уйдём, в Академии не должны ничего заподозрить, — Нека встал. — Я постараюсь вычислить, в какой именно камере содержат пленного князя, но ничего не обещаю. Он — особый случай, сокровище Академии…
Проспав пару часов, я поняла, что полна сил и желания занять себя до вечера хоть чем-нибудь. Остальные давно сидели внизу, в общем зале, подумав, я присоединилась к ним.
— У кого какие планы? — я плюхнулась на стул и стянула с вилки Кэса аппетитный кусочек мяса. Маг покосился на меня, но смолчал. — Кэс, если они пойдут поодиночке, велик риск того, что их засекут охотники?
— Нет, даже если не станут разделяться. Старших засечь очень сложно. Нас могут выдать только ты и Призрак, так что я иду с вами, куда бы ты ни отправилась.
— А я пойду, нанесу порученные дедом визиты и загляну к братцу… поговорю…, — вздохнула Анни. — Как всегда, кто-то отдыхает, а я работаю.
— Я с тобой, — откликнулся Акир.
Эльмир с Кито переглянулись и паскудно заулыбались. Эти двое нашли друг друга… Вместе они составляли убийственный коктейль из шуток, ядовитой иронии и наивного любопытства. Кто бы мог подумать…
— Призрак, Кэс, пошли. Выйдем за город, где нас никто не увидит, я хочу потренироваться с Девой…
— До первой крови? — нехорошо усмехнулся Кэс.
Мы остановились в небольшом лесочке, в получасе от Вольграда. Здесь нас, по крайней мере, никто не побеспокоит. А побеспокоит — туда ему и дорога.
— Без крови, — поправила его я.
— Ну! Так не интересно! — потянул Кэс, а в его глазах прыгали лукавые искорки-смешинки. — В кои-то веки ты сама подставляешься под сталь!
— И не мечтай, — я кинула ему принесённый с собой тонкий меч, реквизированный у Эльмира. — Серебро и только серебро.
— Я тебе что, шут гороховый? — непритворно возмутился маг.
— Так вы будете драться или нет? — рявкнул выведенный нашей перепалкой из себя Призрак. — Хватит лясы точить!
Дева покинула ножны, глаза-изумруды вспыхнули. Сделав пару выпадов, я привыкла к балансу клинка. Кэс проделал то же самое.
Прыжок, уход от удара, шорох стали и искры, срывающиеся с моих пальцев.
Мы отскочили друг от друга.
— Нечестно, ты трансформировалась! — выдохнул Кэс.
— Нечестно?! А то, что ты ни на миг не прекращаешь чаровать — это честно?! Я же не выпускаю крылья и когти! Огонь — такая же часть меня, как твоя — ветер!
Взбежав по тонкому стволу ближайшей берёзки, я застыла на одной из веток, лишь чудом удерживающей мой вес. Кэс взмыл в воздух.
И вновь прыжки, с ветки на ветку. Он же просто летал, лениво отмахиваясь от моих ударов.
Золотые искры в воздухе и серебряные снежинки…
Собравшись, я прыгнула на зависшего в просвете между деревьями Кэса. Инерция увлекла нас на землю. В падении Кэс умудрился извернуться и приземлиться на меня. Эй! Так не честно! В нём веса, что в иной лошади! И ещё притворяется невесомым пёрышком!
Его дыхание коснулось моей щеки, и я вздрогнула…
— Кэс…
— Что?
— Тебе удобно?
Красноречивое молчание…
— Ты уж решай, чего хочешь больше: убить меня или переспать со мной. Эти два исхода взаимоисключающи.
Он медленно поднялся и отбросил меч. Призрак, дремавший под деревом, насторожено повёл ушами.
— Я и сам уже не знаю, Рей! — вырвалось у Кэса. Мигом позже он понял, что сказал…
Зло прошипев что-то напоследок, он зашагал в сторону города, оставив меня прожигать взглядом его спину. Он не знает?! А что мне теперь делать? Ждать, пока он, наконец, определится?
— Он любит вас, Княгиня, — Призрак проводил Кэса взглядом. — Я чую это…
— Он любит не меня, а Рей, — покачала головой я. — Знаешь, порой мне начинает казаться, что он слеп. Он видит лишь то, что хочет увидеть.
— Вы не правы, он понимает кто вы такая. Возможно, это вы этого не осознаёте? Кто вы, Княгиня?
Я поджала губы, ничего не ответив слишком проницательному фейри. Кто я? Я…
ГЛАВА 9. ОШИБКИ ПРОШЛОГО, ДОРОГИ БУДУЩЕГО
— А вода? Какова длинна туннеля? — вставила Анни. — Не знаю, как остальные, но я могу задержать дыхание минуты на две.
— Не хватит, — вздохнул Бран. — Расстояние, что нужно преодолеть, примерно, десять минут[18]. Я могу предложить только магический способ, если, конечно, у Княгини нет другого решения.
У княгини не было, так что мы решили воспользоваться заклятьем «вододыха».
— Отправляемся этой ночью. Мы сейчас уйдём, в Академии не должны ничего заподозрить, — Нека встал. — Я постараюсь вычислить, в какой именно камере содержат пленного князя, но ничего не обещаю. Он — особый случай, сокровище Академии…
Проспав пару часов, я поняла, что полна сил и желания занять себя до вечера хоть чем-нибудь. Остальные давно сидели внизу, в общем зале, подумав, я присоединилась к ним.
— У кого какие планы? — я плюхнулась на стул и стянула с вилки Кэса аппетитный кусочек мяса. Маг покосился на меня, но смолчал. — Кэс, если они пойдут поодиночке, велик риск того, что их засекут охотники?
— Нет, даже если не станут разделяться. Старших засечь очень сложно. Нас могут выдать только ты и Призрак, так что я иду с вами, куда бы ты ни отправилась.
— А я пойду, нанесу порученные дедом визиты и загляну к братцу… поговорю…, — вздохнула Анни. — Как всегда, кто-то отдыхает, а я работаю.
— Я с тобой, — откликнулся Акир.
Эльмир с Кито переглянулись и паскудно заулыбались. Эти двое нашли друг друга… Вместе они составляли убийственный коктейль из шуток, ядовитой иронии и наивного любопытства. Кто бы мог подумать…
— Призрак, Кэс, пошли. Выйдем за город, где нас никто не увидит, я хочу потренироваться с Девой…
— До первой крови? — нехорошо усмехнулся Кэс.
Мы остановились в небольшом лесочке, в получасе от Вольграда. Здесь нас, по крайней мере, никто не побеспокоит. А побеспокоит — туда ему и дорога.
— Без крови, — поправила его я.
— Ну! Так не интересно! — потянул Кэс, а в его глазах прыгали лукавые искорки-смешинки. — В кои-то веки ты сама подставляешься под сталь!
— И не мечтай, — я кинула ему принесённый с собой тонкий меч, реквизированный у Эльмира. — Серебро и только серебро.
— Я тебе что, шут гороховый? — непритворно возмутился маг.
— Так вы будете драться или нет? — рявкнул выведенный нашей перепалкой из себя Призрак. — Хватит лясы точить!
Дева покинула ножны, глаза-изумруды вспыхнули. Сделав пару выпадов, я привыкла к балансу клинка. Кэс проделал то же самое.
Прыжок, уход от удара, шорох стали и искры, срывающиеся с моих пальцев.
Мы отскочили друг от друга.
— Нечестно, ты трансформировалась! — выдохнул Кэс.
— Нечестно?! А то, что ты ни на миг не прекращаешь чаровать — это честно?! Я же не выпускаю крылья и когти! Огонь — такая же часть меня, как твоя — ветер!
Взбежав по тонкому стволу ближайшей берёзки, я застыла на одной из веток, лишь чудом удерживающей мой вес. Кэс взмыл в воздух.
И вновь прыжки, с ветки на ветку. Он же просто летал, лениво отмахиваясь от моих ударов.
Золотые искры в воздухе и серебряные снежинки…
Собравшись, я прыгнула на зависшего в просвете между деревьями Кэса. Инерция увлекла нас на землю. В падении Кэс умудрился извернуться и приземлиться на меня. Эй! Так не честно! В нём веса, что в иной лошади! И ещё притворяется невесомым пёрышком!
Его дыхание коснулось моей щеки, и я вздрогнула…
— Кэс…
— Что?
— Тебе удобно?
Красноречивое молчание…
— Ты уж решай, чего хочешь больше: убить меня или переспать со мной. Эти два исхода взаимоисключающи.
Он медленно поднялся и отбросил меч. Призрак, дремавший под деревом, насторожено повёл ушами.
— Я и сам уже не знаю, Рей! — вырвалось у Кэса. Мигом позже он понял, что сказал…
Зло прошипев что-то напоследок, он зашагал в сторону города, оставив меня прожигать взглядом его спину. Он не знает?! А что мне теперь делать? Ждать, пока он, наконец, определится?
— Он любит вас, Княгиня, — Призрак проводил Кэса взглядом. — Я чую это…
— Он любит не меня, а Рей, — покачала головой я. — Знаешь, порой мне начинает казаться, что он слеп. Он видит лишь то, что хочет увидеть.
— Вы не правы, он понимает кто вы такая. Возможно, это вы этого не осознаёте? Кто вы, Княгиня?
Я поджала губы, ничего не ответив слишком проницательному фейри. Кто я? Я…
ГЛАВА 9. ОШИБКИ ПРОШЛОГО, ДОРОГИ БУДУЩЕГО
20 — 28 июля
— Кито, тебе придётся подождать нас здесь, — мы остановились у скрытого кустарником входа в туннель. — Держи лошадей наготове. Возможно, всё пройдёт не так гладко, как хотелось бы…
Единорог облегчённо кивнул. Его народ панически боялся закрытых пространств, а мне совсем не улыбалось разбираться с запаниковавшим в самый ответственный момент старшим.
Время близилось к полуночи. Выйдя из города заблаговременно, мы отсиделись в рощице, дожидаясь полной темноты. Луна в эту ночь свой лик нам не явила, так что даже мне спутники казались размытыми тенями. Понятия не имею, как передвигались люди, их зрение и днём оставляло желать лучшего…
По такому случаю, я одолжила запасную одежду Кэса, моя, алая, была слишком заметной. Рубаха оказалась слишком узкой, брюки же, наоборот, сваливались, пришлось просить магов немного её подправить заклинаниями. Одежда остальных была похожей — тёмной, тонкой и не стесняющей движений. Из оружия я взяла только Деву, надёжно пристроенную за плечами.
— Готовы? — Нека оглядел наш маленький отряд. — Тогда, идёмте…
Первым в узкий лаз протиснулся Призрак. Послышался плеск воды:
— Всё нормально, можете спускаться, — донёсся до нас глухой голос фейри.
Белой тенью скользнул в чёрный зёв Акир, за ним, перекрестившись, Кэс. Мы с Эльмиром и Анни последовали за ними. Замыкали наш отряд трое магов.
— Бр… — я поёжилась. — А почему вода ледяная?
Вода доходила мне по пояса, и, действительно, была холоднее, чем я могла себе представить. Казалось, что нижняя часть тела вмиг онемела.
— Это отвод подземной реки, протекающей в часе пути от Вольграда, через него чистая вода поступает в колодцы Академии. Сама понимаешь, тёплой она быть не может… — пояснил Виттор.
— Готовы? — перебил его Бран, уже начавший плести заклинание.
Мы все закивали. Мгновение — и я почувствовала, что задыхаюсь…
— Все вперёд, пока не скроетесь под водой, здесь слишком мелко! — рявкнул Кэс, видимо, прекрасно знавший действие этой магии. — И не боритесь с инстинктами, тело знает, что нужно делать.
Дышать водой было странно. Не неприятно, просто необычно. Сделав пару вдохов-выдохов на пробу, я вынырнула и дождалась, пока над водой появятся головы остальных.
— Держитесь друг друга, не отставайте, — распорядился Нека. — Ты, Акир, первым иди. Здесь ещё минуту есть воздух, а дальше туннель полностью заполнен водой.
Я кивнула и вновь скрылась под водой. Набравшись смелости, я открыла глаза. Ледяная вода обжигала, но, с грехом пополам, я таки умудрилась не зажмуриться. Всего ничего нужно потерпеть, а потом Академия…
Идти с каждым шагом было всё трудней и трудней, будто продираешься сквозь что-то тягуче-липкое. В висках стучали молоточки, глаза жгло. Я уговаривала себе потерпеть, остальным ведь ничуть не лучше… Кэс, шедший передо мною, вдруг замер. Не успев сориентироваться, я уткнулась ему в спину. Выглянув из-за его плеча, я увидела причину нашей остановки — в десяти шагах туннель перегораживала решётка. Акир сосредоточенно перегрызал прутья — один за одним. Нда… Не знала бы, в чём фокус — испугалась бы. А фокус в тех самых алмазах. Само собой, оборотни грызут их не ради удовольствия, а потому, что после такой трапезы их клыки примерно на час приобретают невероятную крепость и остроту. Всего на час, но нам этого хватило. Жаль конечно анниного кольца и моего кулона, но оно того стоило… Да и лица магов, воочию наблюдавших поздний ужин нашего оборотня стоило увидеть. Увидеть и помереть со смеху.
Минута… Две… Я считала про себя, всем сердцем (или что там у меня вместо оного) желая, чтобы путь наконец освободился. Мечты, как говорится, имеют странное свойство исполняться. Нека махнул нам и первым пролез в дыру. Акир перегрыз три прута, каждый в двух местах, если маги решат восстановить преграду, им придётся очень сильно постараться.
Шаг, второй, третий… До чего же холодно! Какого же людям, если даже княгиня подумывает о том, не сошла ли она с ума, когда залезла в этот, пожри его хаос, туннель!
Нека остановился, на этот раз я успела затормозить и избежала столкновения с идущим впереди своим подзащитным. Нека ткнул пальцем вверх, жестами объясняя, что нам туда. Я скептически оглядела свод туннеля, ничем не выдававший своей проницаемости и округлила глаза, о чём сразу же пожалела… Бррр…
Нека оттолкнулся и поднялся выше. Перебирая ногами, он упёрся ладонями в крышку колодца, почти сливавшуюся с камнем. Ещё миг — и она поддалась. Маг ухватился за края колодца и, подтянувшись, исчез в его зёве. Кэс ухватил меня за руку и потащил за остальными. Сказала б ему спасибо за помощь, ибо сама вряд ли сумела повторить трюк мага разума, но синяки, оставшиеся после втягивания меня любимой наверх разом отбили это желание. У нас с Кэсом вечно так, ну не может он не уравновесить сделанное фейри приятное какой-нибудь гадостью всё тому же фейри. Маг! Всё что я могу сказать по этому поводу! Его и могила не исправит!
Бран снял заклинание, и я схватилась за горло, закашлявшись. Вода хлынула из лёгких, уступая место воздуху.
— Нужно торопиться. Смена стражи через сорок минут, до этого мы должны убраться из Академии, — Нека, качаясь, поднялся с колен. Остальные — бледные, но живые — последовали его примеру.
Кэс выплюнул пару заклятий, его глаза мягко засияли в полутьме. Остальные маги поступили также. Мне подобные ухищрения были не нужны.
— Анни помоги, — бросила я Кэсу. — Она же не маг и не фейри.
Он кивнул, повинуясь. Как хорошо звучит это слово: «повинуясь»… Особенно по отношению к этому конкретному человеку.
Акир брезгливо вылизывал лапу. Ему, коту-оборотню, пришлось хуже всех. Вода не их стихия, при обычных обстоятельствах он и одной лапой не ступил в эту стихию.
— Куда нам? — спросила я у Брана, который стоял ближе всех.
— Мы почти у входа в тюремный отсек, — пояснил он. — Вон за тем поворотом пост стражи, а дальше — камеры.
— Что будем делать с охраной? Вы сможете затуманить им разум?
— Нет, на них амулетов столько, что сам глава совета спасовал бы, — вмешался в разговор Нека. — Придётся по старинке с ними разбираться…
Кэс сделал вид, что не слышал коллегу, убийство магов в его понятие «правильности» не входило, но и возражать старшему и более сильному он не рискнул.
— Идите вы с Акиром, если не повезёт и маги смогут вытащить из головы убитых последние воспоминания, нам нельзя быть в них. Предательство не прощается, даже если оно служит во благо, — Виттор поёжился.
Я махнула оборотню и, трансформируясь на ходу, направилась к повороту, за которым скрывался охранный пост. Даже не скажи мне об этом Нека, людей было бы не сложно заметить, они ничуть не таились. Тёмные коридоры оглашал их смех, видно они убивали время травя байки.
— … этот-то обалдуй тогда творит змею! Это против медведя-то… Эй! Вы кто така…
Договорить незадачливый сказитель не успел. Я разочарованно вздохнула. И это всё? И это стража самого охраняемого (по слухам) места в смертных землях? Когти в грудь одному и клыки Акира, сжавшиеся на шее второго — и путь свободен?! Нет, мир точно сошёл с ума. Окончательно и бесповоротно.
Спустя минуту остальные нас нагнали. Кэс сплюнул, глядя на трупы бывших коллег, но вновь удержался от комментариев, однако, я и так почувствовала волну презрения, окатившую меня с ног до головы. О, Стихии! Ну как можно быть таким упёртым фанатиком? Как фейри убивать — так подвиг, а людей — монстром сразу окрестят. Тьфу!
Призрак вдруг сорвался с места и понёсся вдоль по коридору, замирая на миг у каждой из дверей. Остановившись у одной из них, он тихо гавкнул.
— Это она, Призрак? — спросила я, подойдя к нему. — Уверен?
Он кивнул. Я же боролась со страхом. А что, если дед сошёл с ума, что, если он не узнает меня? Что, если он… не простил меня? Если считает виновной…?
Что мне делать тогда? Развернуться и уйти, оставив магам допытываться способа вернуть фейри разум? Упасть на колени и молить о прощении? Закричать на него? Что?!
Остальные столпились за моей спиной.
— Ну же! — нетерпеливо проворчал Кэс. — Открывай!
Я потянула щеколду, дверь медленно, оглашая подземелья тягучим скрипом, открылась…
В себя меня привела крепкая пощёчина, щедро отвешенная Кэсом. Интересно, сколько я так стояла? Сколько времени оглашал подземелья тихий стон-всхлип?
Это не дед! Это! Не! Дед! Этого просто не может быть!
Призрак заскулил и, протиснувшись мимо нас в камеру, на брюхе пополз к тощему тюфяку, на котором лежало самое страшное существо, что мне приходилось видеть за свою жизнь. Обитатель камеры напоминал скелет, обтянутый жёлтым пергаментом. Грязные свалявшиеся космы закрывали его лицо, сквозь прорехи в тряпках, заменяющих одежду, я умудрилась разглядеть рубцы — старые, новые…
Это не дед! Нет! Нет!
Как нужно пытать фейри, чтобы удержать его на грани потери тела и, в то же время, нанести такие раны, что даже почти совершенная регенерация оказалась бессильна?! Что нужно для этого?!
Я не знала…
И не хотела знать.
Потому, что боялась…
Боялась потерять ту капельку веры в смертных, что ещё жила в моём сердце. Веры в то, что смертные — не чудовища. Они просто озлобленные дети… они…
Призрак ткнулся в ладонь пленника и, всё ещё поскуливая, завилял хвостом. Словно обычный пёс у тела хозяина, непонимающий, почему тот не встаёт и не улыбается, не треплет его по голове.
— Друг… — сорвалось с белых тонких губ Егеря. Призрак взвыл и лизнул его ладонь.
С трудом, будто забыв, как это делается, Егерь открыл глаза. Это было страшно. Такие знакомые, такие родные, такие живые глаза на незнакомом измождённом лице, почти скрытым под грязными прядями. Если до этого я могла в глубине души отрицать идентичность моего деда и пленника, воспринимать его как чужака, незнакомца, то теперь отрицать было бесполезно…
— Деда… — я неуверенно шагнула внутрь и вновь замерла. — Дедушка…
Его глаза цвета расплавленного белого золота.
— Я хочу глаза как у тебя, деда! Почему у тебя они такие красивые, а у меня самые обычные! Это нечестно!
Молодой мужчина улыбается и подхватывает меня на руки.
— Ты и так красивая, ребёнок, — он щёлкает меня по носу. — А глаза у меня такие потому, что это знак повелителя Осени.
Я смеюсь. Дед подбрасывает меня в воздух, но я решаю пошутить. Выпускаю крылья…
— Не упади, ребёнок! — с ноткой обеспокоенности кричит он мне вслед, но я уже почти не слышу его…
— Ты пришла, ребёнок. Я верил, что ты придёшь…
Я сглотнула и сделала ещё один шаг к существу с голосом и глазами моего деда. Кэс последовал за мною. Он демонстративно сжимал ладонь на рукояти меча, будто пленник в любую секунду мог превратиться в ужасное чудовище и броситься на нас. Остальные остались за дверью. Я оглянулась, но Нека лишь покачал головой и захлопнул за нами дверь, отрезая мне путь к отступлению, похоже он понял, что я в шаге от того, чтобы сбежать.
— Деда… — все слова вдруг забылись, исчезли. — Деда, КАК?
В это «как» было вложено всё, что я чувствовала — страх, ненависть, боль, удивление…
— Не важно, — он помотал головой. Призрак на миг оторвался от его руки и лапой отбросил с лица Егеря свалявшиеся волосы. — Главное, что ты пришла. Остальное — мелочи.
Кэс кашлянул, привлекая к себе внимание:
— У нас мало времени. Вы можете встать? Мы должны уходить.
Егерь только сухо усмехнулся:
— Так значит это ты тот мальчик, что так неосторожно влюбился в мою внучку? Не ожидал, что ты окажешься таким…
Кэс хотел возразить, дескать кто тут ещё в кого влюблён, но Егерь сумел остановить его одним только взглядом. Мне бы такую способность!
— Я не пойду с вами, ты ведь и сам понимаешь, что меня отсюда не вытащить. Видно, судьба у меня такая. Ткачиха давно уже приготовила ножницы, моей нити больше не место в её узоре.
— Деда, не говори глу… — сердито начала я, но весь мой пыл угас под его грустным, упрекающим взглядом.
— Это ты не лги ни мне, ни себе. Ты выросла, ребёнок, я больше тебе не нужен. Ты пришла за советом, за ответами на свои вопросы, возможно — за прощением, но не за мною. Я знал, что так будет…
Мы молчали, только тихое поскуливание Призрака нарушало эту тягучую, страшную тишину, да тяжёлое дыхание деда.
— Время! — напомнил Кэс.
— Выйди, человек, — вздохнул Егерь. — И ты, верный друг. Идите, вам незачем быть здесь, ненужно слышать то, что я скажу.
Кэс неуверенно посмотрел на меня, будто советуясь. Я кивнула. Он же не думает, что дед способен хоть в мыслях причинить мне вред?
Страх липкой ладошкой скользнул по спине. Или способен?
Едва закрылась дверь за Кэсом и Призраком, дед попытался подняться. Я помогла ему сесть. Он уронил голову мне на плечо, тяжёлое дыхание холодило шею.
— Мне придётся уйти, ребёнок… Я слишком долго коптил небеса, слишком длинна моя нить. Пора… Ты ведь простишь меня? Ты дашь мне уйти? Ты будешь вспоминать меня?
Странная горечь осталась после этих его слов. Я понимала, что другого пути у Егеря нет, он все эти годы жил только ради этой встречи, ради того, чтобы посмотреть мне в глаза, но…
Он бросал меня! Он, заваривший всю эту кашу, бросал меня разгребать последствия нашей общей с ним ошибки! Нет, даже не общей — его ошибки. Он трусливо убегал!
— Как остановить войну, Егерь? Как обратить действие Рога? Как вернуть фейри разум? — вместо того, чтобы ответить, задала я свои вопросы.
Он усмехнулся мне в плечо и покачал головой.
— Помоги мне встать, ребёнок, — попросил он. — Мне пора, и с моим уходом ты найдёшь все ответы…
Я помогла ему подняться и отпустила, отступив на шаг. Егерь выпрямился и будто груз прожитых в плену лет свалился с его плеч. Владыка Осени стоял передо мною… Душа Осени.
— Ты знаешь, о чём я прошу, ребёнок… Хотя нет, ты уже не ребёнок, Реи’Линэ, — он раскинул руки и, не моргая, смотрел мне в лицо. Вспыхнула на его спутанных волосах золотая корона из кленовых листьев — тонкий обруч, в центре которого горел причудливо огранённый искристый рубин. — Ты готова принять мой дар?
Не готова, не хочу! Мысленно я проклинала его за то, что считала трусостью. Он оставлял меня нести свой груз! Он бежал в хаос от прошлого, оставляя меня его добычей. Подло, это просто подло!
Но я кивнула, не в силах ответить, будто растеряв все слова. Нащупав торчащую из-за плеча рукоять Девы, я вытащила её из ножен.
Он улыбнулся…
Я вогнала клинок ему в грудь, по самую рукоять. Глаза-изумруды Девы вспыхнули…
Золотая кровь текла по моим пальцам. Я разжала руки и отшатнулась. Егерь падал, медленно, его тело таяло, рассыпаясь осенними листьями. Вспышка — и золотая масляная кровь исчезла с моих ладоней, превратившись в точную копию исчезнувшего вместе с дедом венца.
Последний дар… Дар силы… Егерь не мог передать силу новому князю, он решил отдать её мне. Он решил взвалить на меня и это!
— Я, Реи’Линэ, клянусь хранить золотые угодья и всех их обитателей, пока хоть капля крови течёт в моём теле. Пусть Стихии будут свидетелями моих слов…
Венец вспыхнул. Миг посомневавшись, позволив себе представить, что я отбрасываю дар, что не принимаю, я всё же одела его. Ещё одна вспышка — и корона исчезла, лишь тонкий узор, появившийся на моём воинском обруче напоминал о ней. Она появится вновь, в тот день, когда я впервые использую подаренную мне силу. Она признает меня своей хозяйкой, когда я впервые возьму в руки Рог дикой охоты и позову свой народ за собой, в смертные земли. Когда я сыграю песнь, ноты которой теперь знала наизусть — песнь, которая вернёт разум низшим, положит конец этой войне…
— Спасибо, деда… — прошептала я в пустоту. — Я обещаю, я буду помнить…
Я взяла в руки кленовый лист и смяла его. Он ушёл. Окончательно. Никто и ничто не в силах вернуть его. Я нашла его лишь для того, чтобы потерять. Обида ушла вслед за ним. Дед не бросал меня, он жил ради меня и умер ради меня.
Я выла. Беззвучно. Не плача.
Выла, потому, что в этом мире у меня больше никого не осталось…
…только что ушёл в хаос единственный, кто любил меня не за что-то, а вопреки всему…
…князь, который так любил свою дочь, что убил смертного, в чьём сердце долг пересилил любовь…
Огарь Водник закрыл глаза, посылая вперёд поисковое заклятье. Первый осенний ливень застал его в пути, вдали от человеческого жилья. Хоть его стихией и была вода, но ему совершенно не хотелось продолжать путь под холодными, превращающими золотой ковёр опавших листьев в хлюпающую жижу, струями. Разослав ещё десяток поисковиков, он поглубже надвинул капюшон и приготовился ждать. Каурая лошадка нетерпеливо переступала с ноги на ногу, косясь на заросли боярышника.
Наконец, одно из заклятий вернулось, докладывая о том, что всего в получасе есть жильё. Маг облегчённо вздохнул, всё-таки удастся переждать непогоду под крышей, только б хозяева оказались сговорчивыми… Только б хозяева оказались людьми… Старших, населявших вьюжные леса, маг не любил. И это чувство было взаимным. За его голову оборотнями была назначена немалая награда.
Подкравшись к избушке под прикрытием завесы ливня, Огарь прислушался и отправил на разведку ещё пару заклятий. Внутри, как доложила ему магия, было всего одно существо. Не старший… Определённо. Человек.
Отбросив все сомнения, маг привязал свою лошадку под навесом и насыпал её в торбу овса. Подойдя к входу в избушку, он тихо постучал и толкнул тяжёлую дверь. Та легко поддалась. Помедлив лишь миг, Огарь зашёл внутрь. Девушка, сидящая за столом спиной к нему даже не обернулась.
— Заходи, незваный… Гостем будешь.
И он зашёл… и остался. Здесь, на самом краю земли. Вместе со странной девушкой, которая отказывалась говорить о своём прошлом, но с удовольствием слушала его басенки.
Её звали Энне. Она часто уходила куда-то, к неё часто приходили старшие, приносили еду и долго беседовали с ней на истинном. Оборотни, частенько захаживающие в гости, косились на мага, но схватить не пытались. Огарь старался не замечать этого. Магу казалось, что сойдя с дороги он прошёл сквозь зеркало, оказавшись в каком-то странном, перевёрнутом мире. Это страшило его. Это вызывало недоумение, желание найти проход обратно, поставить всё на свои места. Маг сотни раз проверял себя на привороты и дурман, но он был свободен, чист от чужих заклятий. Так что же заставляло его оставаться в этой затерянной избушке, когда его уже два месяца ждали в Академии, ждала молодая жена? Что?
Одна из гостей долго смотрела на мага и вдруг заговорила с ним:
— Скажи, зачем ты здесь? — спросила рыжеволосая воительница.
— Я…
Она покачала головой. Её ореховые глаза мягко вспыхнули золотом:
— Такова судьба, Огарь Водник. В тот миг, когда ты вошёл в эту дверь, узор изменился. Даже Ткачиха боится… того, что началось здесь, на краю мира. Она видела как вода превращается в лёд… плохой это знак, маг, очень плохой…
Она ушла, отказавшись объяснять свои слова. Энн казалась обеспокоенной, но не слишком. Она сказала, что не верит в пророчества…
Энне села напротив на лавку и разгладила складки на юбке, сшитой из странного, текучего шёлка.
— Завтра мы уходим, — после нескольких минут молчания сказала она. — Моё время закончилось, завтра здесь появится новая хозяйка.
Сердце Огаря больно ёкнуло.
— Я… — он отвёл взгляд. — Я не пойду с тобой. Меня ждут дома…
— Я дам тебе новый дом, ничуть не хуже прежнего. Там, где я живу, всегда идёт дождь. Там в хрустальных озёрах живут русалки, а утром в холодной дымке расцветают сотни радуг. Ты столько раз видел это место во снах, твоё сердце звало тебя туда. Там твой дом. Он всегда был там.
Огарь закрыл глаза. Она была права, эта странная девушка. Едва она начала рассказывать о своём доме, он понял, с кем провёл эту дождливую осень. Хотя, нет, не так. Он знал это с самого начала. Знал, он отказывался признавать…
— Я не пойду с вами, Княгиня, — твёрдо ответил он. — Мой дом здесь, в смертных землях. У меня есть долг. Я не могу оставить здесь тех, кто мне дорог. Я не имею права…
Она долго смотрела на него сквозь серебристую пелену ресниц, потом встала и, накинув плащ, ушла… Ушла, чтобы вернуться в первый день осени, вернуться сюда, но не к нему. Фейри никогда не дают второго шанса, князья никогда не прощают обид …
Что же ты наделал, Егерь? Зачем вмешался? Она ведь любила его. Он стал её подзащитным. А ты решил наказать дерзкого смертного, который посмел отказать твоей дочери. Кому, как ни тебе бы понять, кто он для неё? Но нет… Ты, высокородный владыка осени, не мог и подумать о том, что человек может стать кем-то большим, чем игрушка.
Я захлопнула за собой дверь пустой камеры и оказалась в перекрестье нетерпеливых взглядов.
— Кито, тебе придётся подождать нас здесь, — мы остановились у скрытого кустарником входа в туннель. — Держи лошадей наготове. Возможно, всё пройдёт не так гладко, как хотелось бы…
Единорог облегчённо кивнул. Его народ панически боялся закрытых пространств, а мне совсем не улыбалось разбираться с запаниковавшим в самый ответственный момент старшим.
Время близилось к полуночи. Выйдя из города заблаговременно, мы отсиделись в рощице, дожидаясь полной темноты. Луна в эту ночь свой лик нам не явила, так что даже мне спутники казались размытыми тенями. Понятия не имею, как передвигались люди, их зрение и днём оставляло желать лучшего…
По такому случаю, я одолжила запасную одежду Кэса, моя, алая, была слишком заметной. Рубаха оказалась слишком узкой, брюки же, наоборот, сваливались, пришлось просить магов немного её подправить заклинаниями. Одежда остальных была похожей — тёмной, тонкой и не стесняющей движений. Из оружия я взяла только Деву, надёжно пристроенную за плечами.
— Готовы? — Нека оглядел наш маленький отряд. — Тогда, идёмте…
Первым в узкий лаз протиснулся Призрак. Послышался плеск воды:
— Всё нормально, можете спускаться, — донёсся до нас глухой голос фейри.
Белой тенью скользнул в чёрный зёв Акир, за ним, перекрестившись, Кэс. Мы с Эльмиром и Анни последовали за ними. Замыкали наш отряд трое магов.
— Бр… — я поёжилась. — А почему вода ледяная?
Вода доходила мне по пояса, и, действительно, была холоднее, чем я могла себе представить. Казалось, что нижняя часть тела вмиг онемела.
— Это отвод подземной реки, протекающей в часе пути от Вольграда, через него чистая вода поступает в колодцы Академии. Сама понимаешь, тёплой она быть не может… — пояснил Виттор.
— Готовы? — перебил его Бран, уже начавший плести заклинание.
Мы все закивали. Мгновение — и я почувствовала, что задыхаюсь…
— Все вперёд, пока не скроетесь под водой, здесь слишком мелко! — рявкнул Кэс, видимо, прекрасно знавший действие этой магии. — И не боритесь с инстинктами, тело знает, что нужно делать.
Дышать водой было странно. Не неприятно, просто необычно. Сделав пару вдохов-выдохов на пробу, я вынырнула и дождалась, пока над водой появятся головы остальных.
— Держитесь друг друга, не отставайте, — распорядился Нека. — Ты, Акир, первым иди. Здесь ещё минуту есть воздух, а дальше туннель полностью заполнен водой.
Я кивнула и вновь скрылась под водой. Набравшись смелости, я открыла глаза. Ледяная вода обжигала, но, с грехом пополам, я таки умудрилась не зажмуриться. Всего ничего нужно потерпеть, а потом Академия…
Идти с каждым шагом было всё трудней и трудней, будто продираешься сквозь что-то тягуче-липкое. В висках стучали молоточки, глаза жгло. Я уговаривала себе потерпеть, остальным ведь ничуть не лучше… Кэс, шедший передо мною, вдруг замер. Не успев сориентироваться, я уткнулась ему в спину. Выглянув из-за его плеча, я увидела причину нашей остановки — в десяти шагах туннель перегораживала решётка. Акир сосредоточенно перегрызал прутья — один за одним. Нда… Не знала бы, в чём фокус — испугалась бы. А фокус в тех самых алмазах. Само собой, оборотни грызут их не ради удовольствия, а потому, что после такой трапезы их клыки примерно на час приобретают невероятную крепость и остроту. Всего на час, но нам этого хватило. Жаль конечно анниного кольца и моего кулона, но оно того стоило… Да и лица магов, воочию наблюдавших поздний ужин нашего оборотня стоило увидеть. Увидеть и помереть со смеху.
Минута… Две… Я считала про себя, всем сердцем (или что там у меня вместо оного) желая, чтобы путь наконец освободился. Мечты, как говорится, имеют странное свойство исполняться. Нека махнул нам и первым пролез в дыру. Акир перегрыз три прута, каждый в двух местах, если маги решат восстановить преграду, им придётся очень сильно постараться.
Шаг, второй, третий… До чего же холодно! Какого же людям, если даже княгиня подумывает о том, не сошла ли она с ума, когда залезла в этот, пожри его хаос, туннель!
Нека остановился, на этот раз я успела затормозить и избежала столкновения с идущим впереди своим подзащитным. Нека ткнул пальцем вверх, жестами объясняя, что нам туда. Я скептически оглядела свод туннеля, ничем не выдававший своей проницаемости и округлила глаза, о чём сразу же пожалела… Бррр…
Нека оттолкнулся и поднялся выше. Перебирая ногами, он упёрся ладонями в крышку колодца, почти сливавшуюся с камнем. Ещё миг — и она поддалась. Маг ухватился за края колодца и, подтянувшись, исчез в его зёве. Кэс ухватил меня за руку и потащил за остальными. Сказала б ему спасибо за помощь, ибо сама вряд ли сумела повторить трюк мага разума, но синяки, оставшиеся после втягивания меня любимой наверх разом отбили это желание. У нас с Кэсом вечно так, ну не может он не уравновесить сделанное фейри приятное какой-нибудь гадостью всё тому же фейри. Маг! Всё что я могу сказать по этому поводу! Его и могила не исправит!
Бран снял заклинание, и я схватилась за горло, закашлявшись. Вода хлынула из лёгких, уступая место воздуху.
— Нужно торопиться. Смена стражи через сорок минут, до этого мы должны убраться из Академии, — Нека, качаясь, поднялся с колен. Остальные — бледные, но живые — последовали его примеру.
Кэс выплюнул пару заклятий, его глаза мягко засияли в полутьме. Остальные маги поступили также. Мне подобные ухищрения были не нужны.
— Анни помоги, — бросила я Кэсу. — Она же не маг и не фейри.
Он кивнул, повинуясь. Как хорошо звучит это слово: «повинуясь»… Особенно по отношению к этому конкретному человеку.
Акир брезгливо вылизывал лапу. Ему, коту-оборотню, пришлось хуже всех. Вода не их стихия, при обычных обстоятельствах он и одной лапой не ступил в эту стихию.
— Куда нам? — спросила я у Брана, который стоял ближе всех.
— Мы почти у входа в тюремный отсек, — пояснил он. — Вон за тем поворотом пост стражи, а дальше — камеры.
— Что будем делать с охраной? Вы сможете затуманить им разум?
— Нет, на них амулетов столько, что сам глава совета спасовал бы, — вмешался в разговор Нека. — Придётся по старинке с ними разбираться…
Кэс сделал вид, что не слышал коллегу, убийство магов в его понятие «правильности» не входило, но и возражать старшему и более сильному он не рискнул.
— Идите вы с Акиром, если не повезёт и маги смогут вытащить из головы убитых последние воспоминания, нам нельзя быть в них. Предательство не прощается, даже если оно служит во благо, — Виттор поёжился.
Я махнула оборотню и, трансформируясь на ходу, направилась к повороту, за которым скрывался охранный пост. Даже не скажи мне об этом Нека, людей было бы не сложно заметить, они ничуть не таились. Тёмные коридоры оглашал их смех, видно они убивали время травя байки.
— … этот-то обалдуй тогда творит змею! Это против медведя-то… Эй! Вы кто така…
Договорить незадачливый сказитель не успел. Я разочарованно вздохнула. И это всё? И это стража самого охраняемого (по слухам) места в смертных землях? Когти в грудь одному и клыки Акира, сжавшиеся на шее второго — и путь свободен?! Нет, мир точно сошёл с ума. Окончательно и бесповоротно.
Спустя минуту остальные нас нагнали. Кэс сплюнул, глядя на трупы бывших коллег, но вновь удержался от комментариев, однако, я и так почувствовала волну презрения, окатившую меня с ног до головы. О, Стихии! Ну как можно быть таким упёртым фанатиком? Как фейри убивать — так подвиг, а людей — монстром сразу окрестят. Тьфу!
Призрак вдруг сорвался с места и понёсся вдоль по коридору, замирая на миг у каждой из дверей. Остановившись у одной из них, он тихо гавкнул.
— Это она, Призрак? — спросила я, подойдя к нему. — Уверен?
Он кивнул. Я же боролась со страхом. А что, если дед сошёл с ума, что, если он не узнает меня? Что, если он… не простил меня? Если считает виновной…?
Что мне делать тогда? Развернуться и уйти, оставив магам допытываться способа вернуть фейри разум? Упасть на колени и молить о прощении? Закричать на него? Что?!
Остальные столпились за моей спиной.
— Ну же! — нетерпеливо проворчал Кэс. — Открывай!
Я потянула щеколду, дверь медленно, оглашая подземелья тягучим скрипом, открылась…
В себя меня привела крепкая пощёчина, щедро отвешенная Кэсом. Интересно, сколько я так стояла? Сколько времени оглашал подземелья тихий стон-всхлип?
Это не дед! Это! Не! Дед! Этого просто не может быть!
Призрак заскулил и, протиснувшись мимо нас в камеру, на брюхе пополз к тощему тюфяку, на котором лежало самое страшное существо, что мне приходилось видеть за свою жизнь. Обитатель камеры напоминал скелет, обтянутый жёлтым пергаментом. Грязные свалявшиеся космы закрывали его лицо, сквозь прорехи в тряпках, заменяющих одежду, я умудрилась разглядеть рубцы — старые, новые…
Это не дед! Нет! Нет!
Как нужно пытать фейри, чтобы удержать его на грани потери тела и, в то же время, нанести такие раны, что даже почти совершенная регенерация оказалась бессильна?! Что нужно для этого?!
Я не знала…
И не хотела знать.
Потому, что боялась…
Боялась потерять ту капельку веры в смертных, что ещё жила в моём сердце. Веры в то, что смертные — не чудовища. Они просто озлобленные дети… они…
Призрак ткнулся в ладонь пленника и, всё ещё поскуливая, завилял хвостом. Словно обычный пёс у тела хозяина, непонимающий, почему тот не встаёт и не улыбается, не треплет его по голове.
— Друг… — сорвалось с белых тонких губ Егеря. Призрак взвыл и лизнул его ладонь.
С трудом, будто забыв, как это делается, Егерь открыл глаза. Это было страшно. Такие знакомые, такие родные, такие живые глаза на незнакомом измождённом лице, почти скрытым под грязными прядями. Если до этого я могла в глубине души отрицать идентичность моего деда и пленника, воспринимать его как чужака, незнакомца, то теперь отрицать было бесполезно…
— Деда… — я неуверенно шагнула внутрь и вновь замерла. — Дедушка…
Его глаза цвета расплавленного белого золота.
— Я хочу глаза как у тебя, деда! Почему у тебя они такие красивые, а у меня самые обычные! Это нечестно!
Молодой мужчина улыбается и подхватывает меня на руки.
— Ты и так красивая, ребёнок, — он щёлкает меня по носу. — А глаза у меня такие потому, что это знак повелителя Осени.
Я смеюсь. Дед подбрасывает меня в воздух, но я решаю пошутить. Выпускаю крылья…
— Не упади, ребёнок! — с ноткой обеспокоенности кричит он мне вслед, но я уже почти не слышу его…
— Ты пришла, ребёнок. Я верил, что ты придёшь…
Я сглотнула и сделала ещё один шаг к существу с голосом и глазами моего деда. Кэс последовал за мною. Он демонстративно сжимал ладонь на рукояти меча, будто пленник в любую секунду мог превратиться в ужасное чудовище и броситься на нас. Остальные остались за дверью. Я оглянулась, но Нека лишь покачал головой и захлопнул за нами дверь, отрезая мне путь к отступлению, похоже он понял, что я в шаге от того, чтобы сбежать.
— Деда… — все слова вдруг забылись, исчезли. — Деда, КАК?
В это «как» было вложено всё, что я чувствовала — страх, ненависть, боль, удивление…
— Не важно, — он помотал головой. Призрак на миг оторвался от его руки и лапой отбросил с лица Егеря свалявшиеся волосы. — Главное, что ты пришла. Остальное — мелочи.
Кэс кашлянул, привлекая к себе внимание:
— У нас мало времени. Вы можете встать? Мы должны уходить.
Егерь только сухо усмехнулся:
— Так значит это ты тот мальчик, что так неосторожно влюбился в мою внучку? Не ожидал, что ты окажешься таким…
Кэс хотел возразить, дескать кто тут ещё в кого влюблён, но Егерь сумел остановить его одним только взглядом. Мне бы такую способность!
— Я не пойду с вами, ты ведь и сам понимаешь, что меня отсюда не вытащить. Видно, судьба у меня такая. Ткачиха давно уже приготовила ножницы, моей нити больше не место в её узоре.
— Деда, не говори глу… — сердито начала я, но весь мой пыл угас под его грустным, упрекающим взглядом.
— Это ты не лги ни мне, ни себе. Ты выросла, ребёнок, я больше тебе не нужен. Ты пришла за советом, за ответами на свои вопросы, возможно — за прощением, но не за мною. Я знал, что так будет…
Мы молчали, только тихое поскуливание Призрака нарушало эту тягучую, страшную тишину, да тяжёлое дыхание деда.
— Время! — напомнил Кэс.
— Выйди, человек, — вздохнул Егерь. — И ты, верный друг. Идите, вам незачем быть здесь, ненужно слышать то, что я скажу.
Кэс неуверенно посмотрел на меня, будто советуясь. Я кивнула. Он же не думает, что дед способен хоть в мыслях причинить мне вред?
Страх липкой ладошкой скользнул по спине. Или способен?
Едва закрылась дверь за Кэсом и Призраком, дед попытался подняться. Я помогла ему сесть. Он уронил голову мне на плечо, тяжёлое дыхание холодило шею.
— Мне придётся уйти, ребёнок… Я слишком долго коптил небеса, слишком длинна моя нить. Пора… Ты ведь простишь меня? Ты дашь мне уйти? Ты будешь вспоминать меня?
Странная горечь осталась после этих его слов. Я понимала, что другого пути у Егеря нет, он все эти годы жил только ради этой встречи, ради того, чтобы посмотреть мне в глаза, но…
Он бросал меня! Он, заваривший всю эту кашу, бросал меня разгребать последствия нашей общей с ним ошибки! Нет, даже не общей — его ошибки. Он трусливо убегал!
— Как остановить войну, Егерь? Как обратить действие Рога? Как вернуть фейри разум? — вместо того, чтобы ответить, задала я свои вопросы.
Он усмехнулся мне в плечо и покачал головой.
— Помоги мне встать, ребёнок, — попросил он. — Мне пора, и с моим уходом ты найдёшь все ответы…
Я помогла ему подняться и отпустила, отступив на шаг. Егерь выпрямился и будто груз прожитых в плену лет свалился с его плеч. Владыка Осени стоял передо мною… Душа Осени.
— Ты знаешь, о чём я прошу, ребёнок… Хотя нет, ты уже не ребёнок, Реи’Линэ, — он раскинул руки и, не моргая, смотрел мне в лицо. Вспыхнула на его спутанных волосах золотая корона из кленовых листьев — тонкий обруч, в центре которого горел причудливо огранённый искристый рубин. — Ты готова принять мой дар?
Не готова, не хочу! Мысленно я проклинала его за то, что считала трусостью. Он оставлял меня нести свой груз! Он бежал в хаос от прошлого, оставляя меня его добычей. Подло, это просто подло!
Но я кивнула, не в силах ответить, будто растеряв все слова. Нащупав торчащую из-за плеча рукоять Девы, я вытащила её из ножен.
Он улыбнулся…
Я вогнала клинок ему в грудь, по самую рукоять. Глаза-изумруды Девы вспыхнули…
Золотая кровь текла по моим пальцам. Я разжала руки и отшатнулась. Егерь падал, медленно, его тело таяло, рассыпаясь осенними листьями. Вспышка — и золотая масляная кровь исчезла с моих ладоней, превратившись в точную копию исчезнувшего вместе с дедом венца.
Последний дар… Дар силы… Егерь не мог передать силу новому князю, он решил отдать её мне. Он решил взвалить на меня и это!
— Я, Реи’Линэ, клянусь хранить золотые угодья и всех их обитателей, пока хоть капля крови течёт в моём теле. Пусть Стихии будут свидетелями моих слов…
Венец вспыхнул. Миг посомневавшись, позволив себе представить, что я отбрасываю дар, что не принимаю, я всё же одела его. Ещё одна вспышка — и корона исчезла, лишь тонкий узор, появившийся на моём воинском обруче напоминал о ней. Она появится вновь, в тот день, когда я впервые использую подаренную мне силу. Она признает меня своей хозяйкой, когда я впервые возьму в руки Рог дикой охоты и позову свой народ за собой, в смертные земли. Когда я сыграю песнь, ноты которой теперь знала наизусть — песнь, которая вернёт разум низшим, положит конец этой войне…
— Спасибо, деда… — прошептала я в пустоту. — Я обещаю, я буду помнить…
Я взяла в руки кленовый лист и смяла его. Он ушёл. Окончательно. Никто и ничто не в силах вернуть его. Я нашла его лишь для того, чтобы потерять. Обида ушла вслед за ним. Дед не бросал меня, он жил ради меня и умер ради меня.
Я выла. Беззвучно. Не плача.
Выла, потому, что в этом мире у меня больше никого не осталось…
…только что ушёл в хаос единственный, кто любил меня не за что-то, а вопреки всему…
…князь, который так любил свою дочь, что убил смертного, в чьём сердце долг пересилил любовь…
Огарь Водник закрыл глаза, посылая вперёд поисковое заклятье. Первый осенний ливень застал его в пути, вдали от человеческого жилья. Хоть его стихией и была вода, но ему совершенно не хотелось продолжать путь под холодными, превращающими золотой ковёр опавших листьев в хлюпающую жижу, струями. Разослав ещё десяток поисковиков, он поглубже надвинул капюшон и приготовился ждать. Каурая лошадка нетерпеливо переступала с ноги на ногу, косясь на заросли боярышника.
Наконец, одно из заклятий вернулось, докладывая о том, что всего в получасе есть жильё. Маг облегчённо вздохнул, всё-таки удастся переждать непогоду под крышей, только б хозяева оказались сговорчивыми… Только б хозяева оказались людьми… Старших, населявших вьюжные леса, маг не любил. И это чувство было взаимным. За его голову оборотнями была назначена немалая награда.
Подкравшись к избушке под прикрытием завесы ливня, Огарь прислушался и отправил на разведку ещё пару заклятий. Внутри, как доложила ему магия, было всего одно существо. Не старший… Определённо. Человек.
Отбросив все сомнения, маг привязал свою лошадку под навесом и насыпал её в торбу овса. Подойдя к входу в избушку, он тихо постучал и толкнул тяжёлую дверь. Та легко поддалась. Помедлив лишь миг, Огарь зашёл внутрь. Девушка, сидящая за столом спиной к нему даже не обернулась.
— Заходи, незваный… Гостем будешь.
И он зашёл… и остался. Здесь, на самом краю земли. Вместе со странной девушкой, которая отказывалась говорить о своём прошлом, но с удовольствием слушала его басенки.
Её звали Энне. Она часто уходила куда-то, к неё часто приходили старшие, приносили еду и долго беседовали с ней на истинном. Оборотни, частенько захаживающие в гости, косились на мага, но схватить не пытались. Огарь старался не замечать этого. Магу казалось, что сойдя с дороги он прошёл сквозь зеркало, оказавшись в каком-то странном, перевёрнутом мире. Это страшило его. Это вызывало недоумение, желание найти проход обратно, поставить всё на свои места. Маг сотни раз проверял себя на привороты и дурман, но он был свободен, чист от чужих заклятий. Так что же заставляло его оставаться в этой затерянной избушке, когда его уже два месяца ждали в Академии, ждала молодая жена? Что?
Одна из гостей долго смотрела на мага и вдруг заговорила с ним:
— Скажи, зачем ты здесь? — спросила рыжеволосая воительница.
— Я…
Она покачала головой. Её ореховые глаза мягко вспыхнули золотом:
— Такова судьба, Огарь Водник. В тот миг, когда ты вошёл в эту дверь, узор изменился. Даже Ткачиха боится… того, что началось здесь, на краю мира. Она видела как вода превращается в лёд… плохой это знак, маг, очень плохой…
Она ушла, отказавшись объяснять свои слова. Энн казалась обеспокоенной, но не слишком. Она сказала, что не верит в пророчества…
Энне села напротив на лавку и разгладила складки на юбке, сшитой из странного, текучего шёлка.
— Завтра мы уходим, — после нескольких минут молчания сказала она. — Моё время закончилось, завтра здесь появится новая хозяйка.
Сердце Огаря больно ёкнуло.
— Я… — он отвёл взгляд. — Я не пойду с тобой. Меня ждут дома…
— Я дам тебе новый дом, ничуть не хуже прежнего. Там, где я живу, всегда идёт дождь. Там в хрустальных озёрах живут русалки, а утром в холодной дымке расцветают сотни радуг. Ты столько раз видел это место во снах, твоё сердце звало тебя туда. Там твой дом. Он всегда был там.
Огарь закрыл глаза. Она была права, эта странная девушка. Едва она начала рассказывать о своём доме, он понял, с кем провёл эту дождливую осень. Хотя, нет, не так. Он знал это с самого начала. Знал, он отказывался признавать…
— Я не пойду с вами, Княгиня, — твёрдо ответил он. — Мой дом здесь, в смертных землях. У меня есть долг. Я не могу оставить здесь тех, кто мне дорог. Я не имею права…
Она долго смотрела на него сквозь серебристую пелену ресниц, потом встала и, накинув плащ, ушла… Ушла, чтобы вернуться в первый день осени, вернуться сюда, но не к нему. Фейри никогда не дают второго шанса, князья никогда не прощают обид …
Что же ты наделал, Егерь? Зачем вмешался? Она ведь любила его. Он стал её подзащитным. А ты решил наказать дерзкого смертного, который посмел отказать твоей дочери. Кому, как ни тебе бы понять, кто он для неё? Но нет… Ты, высокородный владыка осени, не мог и подумать о том, что человек может стать кем-то большим, чем игрушка.
Я захлопнула за собой дверь пустой камеры и оказалась в перекрестье нетерпеливых взглядов.