Страница:
Потратив пять минут на то, чтобы оседлать Пегаса, я накинула найденный в поклаже тёмный плащ, поглубже надвинула на лицо капюшон и вывела Пегаса из стойла. Кинув мальчишке-конюшему пару мелких монеток, я выехала со двора.
Город медленно пробуждался ото сна. Отгремели торжества, жизнь начала входить в привычное русло. Жёлтые листья ковром устилали мне путь. Копыта Пегаса звонко цокали по мостовой. Встречные люди лениво окидывали меня взглядом и отворачивались. Просто наёмница, покидающая оказавшийся столь небезопасным город, просто ещё одна случайная гостья, до которой никому нет дела.
Северные ворота были уже открыты. Стража спала на посту, никто в этот ранний час не покидал город и не входил в него. Услышав моё приближение, один из воинов приоткрыл глаза. Зевнув, он махнул рукой, что, видимо, значило: «счастливого пути». Я усмехнулась…
Что ж… Вот и ещё одна страница моей жизни перевёрнута. Прощай, крепость Костряки, здравствуйте, северные леса, что были до вчерашнего дня так небезопасны…
— Простите, милейший, вы не подскажете, не останавливались ли у вас двое — мужчина и… ммм… женщина. Девушка — темноволосая, скорее всего, наёмница. Мужчина — мой коллега, светловолосый, с разными глазами.
Алик насторожился. Ему совсем не понравился этот визит. Маги никогда ничего хорошего с собой не приносили. Однако, выгнать нежданного гостя хозяин просто боялся. Мелькнула мысль, что стоило бы сдать спящего наверху охотника, но тогда пришлось бы рассказывать и о Рей, а ей Алик зла совсем не желал.
— Простите, но нет… — он развёл руками. — Я бы посоветовал вам проверить гостиницы в центре, здесь у нас… ваши коллеги… не в чести, мы не сдаём им комнаты.
Алик прекрасно понимал, что может огрести за свою дерзость неприятности, но удержаться от грубости не смог. Ему, определённо, не нравились маги, а особенно — этот, с хитрыми глазами, лукавой остроносой мордочкой, рыжий и лопоухий, нескладный и неуклюжий. Слишком хорошо Алик знал, внешность зачастую обманчива.
— Хозяин, вы не видели…
Алик зажмурился. Вот не повезло! Ну надо же было этому идиоту проснуться именно сейчас?! Теперь ему точно не избежать гнева мага.
— Кэссар, а я-то всё думал, куда ты подевался. Хорошо, что ты спустился так вовремя, милейший хозяин почему-то… запамятовал… что ты живёшь у него, — маг стрельнул глазами в сторону медленно сползавшего под стойку Алика. Его взгляд не обещал «страдающему склерозом» ничего хорошего.
— Гэл! Старый пройдоха! А я-то удивлялся, знакомым духом завоняло! Какими судьбами? — Кэс широко улыбнулся. — А на хозяина нашего не обижайся, он нас защитить хотел. Кстати, хозяин, а где Рей? Она уже минут пятнадцать как должна была вернуться…
— Я за ней следить не нанимался, маг. Ищи её сам, если хочешь, может, и найдёшь… — буркнул Алик.
— Я сейчас, подожди Гэл, — Кэс переменился в лице и опрометью бросился во двор, к конюшне.
— Рей — это его спутница? — тихо спросил Гэл у Алика. Посетители уже начинали коситься на него, а вышибала встал неподалёку, многозначительно поигрывая кинжалом. Алик кивнул и взглядом дал понять непрошенным защитникам, что всё в порядке. Он мог не любить магов, но глупцом не был, отнюдь. Что-то подсказывало ему, что гость ищет девочку не для того, чтобы причинить вред. Да и маг Кэссар, несмотря ни на что, заботился о ней, этого Алик тоже отрицать не мог. Что-то связывало этих двоих, что-то, от чего девочка предпочла убежать. Испугавшись? Решив не рисковать?
Алик знал, что всё не так просто. Она любила этого охотника. Она хотела уберечь его… От чего?
— Она уехала, Гэл! Эта гадина сбежала! Она нарушила клятву! — Кэс упал на один из стульев, игнорируя любопытные взгляды.
— Я правильно понял, ты о… Ты говоришь о Реи’Линэ?
— О ней! О ком же ещё! Гэл, не задавай глупых вопросов! Эта сволочь решила уклониться от исполнения данного мне слова!
— Куда она направилась? Что она сказала? Она что-нибудь просила передать? — Гэл кинулся к Алику. Тот лишь пожал плечами, ничего не отвечая, дескать, не его это дело, разбирайтесь сами.
— Кэс, ты должен догнать её! Князья отказываются контактировать с нами, делегацию Академии не пропустили во Врата. Сейчас она единственное звено между нами и фейри!
В зале повисла тишина. Гэл, опомнившись, зажал себе рот рукой.
— Маг, ты о чём это? Ты фейкам что ль нашу Рейку подставить решил? — Алик закатал рукава и вышел из-за стойки. На магах скрестились мрачные, не обещавшие ничего хорошего взгляды.
— Её? Подставить? — Кэс нервно хихикнул, но всё веселье в тот же миг словно рукой сняло. Он вскочил и заорал: — Да ваша любимая Рей сама кого хочешь подставит! Чего ещё можно ждать от княгини!
В зале повисла тишина. Алик побледнел и зажал рот ладонью…
Кэс вскочил и, не обращая внимания на друга, помчался наверх собирать вещи. Он догонит её. Догонит и убьёт, без сомнений и сожалений. Потому что она в очередной раз доказала, что ей нельзя верить, в очередной раз предала.
— Не нравится мне всё это, — Гэл покачал головой и повернулся к хозяину. — Добрый человек, не расскажешь мне, что тут произошло? Думаю, и я могу поведать тебе немало интересного…
Я бежала туда, где, как мне казалось, должна была быть. Там началась эта история, там же она должна и закончиться, по крайней мере, для одного из нас. Я не надеялась, что Кэс оставит меня в покое, простит нарушенное слово, но, возможно, вдали от меня, он сможет рассудить здраво и подождать. Ведь ничто ещё не закончено, Грань скоро будет прорвана. Я не тёшу себя иллюзиями, что я незаменима, но моя сила — существенный перевес в нашу сторону. Не одну жизнь она спасёт. Нас, фейри, и так осталось мало. Слишком мало…
Не хочется думать, что в этом есть и доля моей вины, что и на моих руках золотая кровь.
Дверь скрипнула. Моё сердце ухнуло в пятки…
— Ты решила, что я поленюсь догнать тебя? Мы ещё не все наши дела закончили…
— Ты не слишком торопился, Кэссар, ужин уже три часа как стынет. Поешь? Или предпочитаешь на голодный желудок умереть?
Сегодня один из сюжетов этой сумасшедшей пьесы, поставленной сестрой моего отца[20], обретёт свой логический конец, и даже Ткачиха не может предугадать — какой именно…
ГЛАВА 11. КОГДА СХОДЯТСЯ ВСЕ ПУТИ
Город медленно пробуждался ото сна. Отгремели торжества, жизнь начала входить в привычное русло. Жёлтые листья ковром устилали мне путь. Копыта Пегаса звонко цокали по мостовой. Встречные люди лениво окидывали меня взглядом и отворачивались. Просто наёмница, покидающая оказавшийся столь небезопасным город, просто ещё одна случайная гостья, до которой никому нет дела.
Северные ворота были уже открыты. Стража спала на посту, никто в этот ранний час не покидал город и не входил в него. Услышав моё приближение, один из воинов приоткрыл глаза. Зевнув, он махнул рукой, что, видимо, значило: «счастливого пути». Я усмехнулась…
Что ж… Вот и ещё одна страница моей жизни перевёрнута. Прощай, крепость Костряки, здравствуйте, северные леса, что были до вчерашнего дня так небезопасны…
— Простите, милейший, вы не подскажете, не останавливались ли у вас двое — мужчина и… ммм… женщина. Девушка — темноволосая, скорее всего, наёмница. Мужчина — мой коллега, светловолосый, с разными глазами.
Алик насторожился. Ему совсем не понравился этот визит. Маги никогда ничего хорошего с собой не приносили. Однако, выгнать нежданного гостя хозяин просто боялся. Мелькнула мысль, что стоило бы сдать спящего наверху охотника, но тогда пришлось бы рассказывать и о Рей, а ей Алик зла совсем не желал.
— Простите, но нет… — он развёл руками. — Я бы посоветовал вам проверить гостиницы в центре, здесь у нас… ваши коллеги… не в чести, мы не сдаём им комнаты.
Алик прекрасно понимал, что может огрести за свою дерзость неприятности, но удержаться от грубости не смог. Ему, определённо, не нравились маги, а особенно — этот, с хитрыми глазами, лукавой остроносой мордочкой, рыжий и лопоухий, нескладный и неуклюжий. Слишком хорошо Алик знал, внешность зачастую обманчива.
— Хозяин, вы не видели…
Алик зажмурился. Вот не повезло! Ну надо же было этому идиоту проснуться именно сейчас?! Теперь ему точно не избежать гнева мага.
— Кэссар, а я-то всё думал, куда ты подевался. Хорошо, что ты спустился так вовремя, милейший хозяин почему-то… запамятовал… что ты живёшь у него, — маг стрельнул глазами в сторону медленно сползавшего под стойку Алика. Его взгляд не обещал «страдающему склерозом» ничего хорошего.
— Гэл! Старый пройдоха! А я-то удивлялся, знакомым духом завоняло! Какими судьбами? — Кэс широко улыбнулся. — А на хозяина нашего не обижайся, он нас защитить хотел. Кстати, хозяин, а где Рей? Она уже минут пятнадцать как должна была вернуться…
— Я за ней следить не нанимался, маг. Ищи её сам, если хочешь, может, и найдёшь… — буркнул Алик.
— Я сейчас, подожди Гэл, — Кэс переменился в лице и опрометью бросился во двор, к конюшне.
— Рей — это его спутница? — тихо спросил Гэл у Алика. Посетители уже начинали коситься на него, а вышибала встал неподалёку, многозначительно поигрывая кинжалом. Алик кивнул и взглядом дал понять непрошенным защитникам, что всё в порядке. Он мог не любить магов, но глупцом не был, отнюдь. Что-то подсказывало ему, что гость ищет девочку не для того, чтобы причинить вред. Да и маг Кэссар, несмотря ни на что, заботился о ней, этого Алик тоже отрицать не мог. Что-то связывало этих двоих, что-то, от чего девочка предпочла убежать. Испугавшись? Решив не рисковать?
Алик знал, что всё не так просто. Она любила этого охотника. Она хотела уберечь его… От чего?
— Она уехала, Гэл! Эта гадина сбежала! Она нарушила клятву! — Кэс упал на один из стульев, игнорируя любопытные взгляды.
— Я правильно понял, ты о… Ты говоришь о Реи’Линэ?
— О ней! О ком же ещё! Гэл, не задавай глупых вопросов! Эта сволочь решила уклониться от исполнения данного мне слова!
— Куда она направилась? Что она сказала? Она что-нибудь просила передать? — Гэл кинулся к Алику. Тот лишь пожал плечами, ничего не отвечая, дескать, не его это дело, разбирайтесь сами.
— Кэс, ты должен догнать её! Князья отказываются контактировать с нами, делегацию Академии не пропустили во Врата. Сейчас она единственное звено между нами и фейри!
В зале повисла тишина. Гэл, опомнившись, зажал себе рот рукой.
— Маг, ты о чём это? Ты фейкам что ль нашу Рейку подставить решил? — Алик закатал рукава и вышел из-за стойки. На магах скрестились мрачные, не обещавшие ничего хорошего взгляды.
— Её? Подставить? — Кэс нервно хихикнул, но всё веселье в тот же миг словно рукой сняло. Он вскочил и заорал: — Да ваша любимая Рей сама кого хочешь подставит! Чего ещё можно ждать от княгини!
В зале повисла тишина. Алик побледнел и зажал рот ладонью…
Кэс вскочил и, не обращая внимания на друга, помчался наверх собирать вещи. Он догонит её. Догонит и убьёт, без сомнений и сожалений. Потому что она в очередной раз доказала, что ей нельзя верить, в очередной раз предала.
— Не нравится мне всё это, — Гэл покачал головой и повернулся к хозяину. — Добрый человек, не расскажешь мне, что тут произошло? Думаю, и я могу поведать тебе немало интересного…
Я бежала туда, где, как мне казалось, должна была быть. Там началась эта история, там же она должна и закончиться, по крайней мере, для одного из нас. Я не надеялась, что Кэс оставит меня в покое, простит нарушенное слово, но, возможно, вдали от меня, он сможет рассудить здраво и подождать. Ведь ничто ещё не закончено, Грань скоро будет прорвана. Я не тёшу себя иллюзиями, что я незаменима, но моя сила — существенный перевес в нашу сторону. Не одну жизнь она спасёт. Нас, фейри, и так осталось мало. Слишком мало…
Не хочется думать, что в этом есть и доля моей вины, что и на моих руках золотая кровь.
Дверь скрипнула. Моё сердце ухнуло в пятки…
— Ты решила, что я поленюсь догнать тебя? Мы ещё не все наши дела закончили…
— Ты не слишком торопился, Кэссар, ужин уже три часа как стынет. Поешь? Или предпочитаешь на голодный желудок умереть?
Сегодня один из сюжетов этой сумасшедшей пьесы, поставленной сестрой моего отца[20], обретёт свой логический конец, и даже Ткачиха не может предугадать — какой именно…
ГЛАВА 11. КОГДА СХОДЯТСЯ ВСЕ ПУТИ
30 сентября — 9 октября
Его рука в очередной раз дрогнула… Он разжал пальцы, и меч с жалобным звоном упал на пол. Кэс отступил на шаг и покачнулся.
И я с ужасом поняла, что натворила…
— Кэс…
Я не знала имени того идиота, что решил тогда отличиться и заполучить себе гончую, меня это никогда не интересовало. Только что я его назвала…
Того идиота звали Кэссар Ветер.
Мы встретились в избушке, на самом краю земли, чтобы, наконец, положить конец той истории, что началась почти пять лет назад, будто актёры третьесортной пьесы одного из миров, давно канувших в вечность… Мы знали свои роли назубок, но режиссёр вдруг решил поменять реплики местами. И всё запуталось… Мститель превратился в злодея, а убийца — в жертву…
И я не знала, что теперь с этим делать…
Кэс лежал на полу, свернувшись в клубочек, подтянув колени к груди и спрятав лицо в ладонях, будто ребёнок в утробе матери. Словно сломанная кукла.
Сломанная мною. Моими словами.
Я села рядом и запустила пальцы в шелковистые пряди его волос в попытке успокоить, унять боль. С той же силой, что Кэс ненавидел меня, теперь он хочет умереть сам. И я не знаю, как помочь ему.
О, Стихии, как бы я хотела забрать его боль себе!
Дура! Я полная дура! Зачем?! Зачем я пыталась убежать от судьбы?! Я должна была умереть! Я! Не он! Я! Только я!
Знаешь, Кэс, я ведь не помню тот день. Совсем не помню. Хотя, нет, не так… Я помню утро, тётя всё смеялась надо мной и говорила, что от моих метаний ничего не изменится, и раньше ты не приедешь. Помню, как она заплетала мне волосы в косу. Помню, как братья усмехались и дразнились. Глупо, да? Даже не глупо — странно. Они ведь любили меня, пусть не родную, но дочь и сестру. Мало кто по обе стороны Врат относился ко мне так же. Пожалуй, только Егерь и Лисси, даже для Эльгора я прежде всего княгиня, а потом уже живое существо со своими мыслями, чувствами, проблемами… А они не знали, кто я такая, считали обычным человеком. Я была подобранной из жалости сироткой, камнем на шее, но они любили меня.
А я их убила.
Я услышала песню в тот момент, когда тётя в очередной раз рассмеялась. Она тоже что-то почувствовала. Помню, я стонала: «Музыка… Злая музыка». Она говорила мне не слушать, пыталась обнять меня. Я вырывалась, размахивала руками. Там, на столе, стоял кувшин с вишнёвым соком. Я случайно задела его, когда отшатнулась. Алые брызги по всей кухне… А потом боль.
Я ведь была человеком во всех смыслах, Кэс. Там, на площади, я полностью стала человеком, не только внешне. Музыка ломала мои кости, расплавляла ткани, словно я была мягкой глиной, меняла меня. Она убивала меня и возрождала вновь, возвращала память и отнимала разум. Наверное, я говорю непонятно, но я и сама не знаю, что она сделала со мной. Не помню.
Я очнулась в лесу, не поняв в первый момент, как там оказалась. Было темно и холодно. Сначала я подумала, что это братья так пошутили, и начала звать их, а потом вдруг поняла, что, несмотря на тьму, вижу, словно днём…
Я провела в том лесу полгода, словно раненный зверь забилась в медвежье логово, выгнав хозяина, не решившегося связываться с монстром. День я проводила в тесной пещерке, свернувшись калачиком на камнях и поскуливая от холода, а ночью выбиралась в лес и ловила мелких зверьков, утоляя голод сырым жёстким мясом. Порой я задумываюсь, а было ли то существо мною? Княгиней? Или это было неразумное чудовище?
Не знаю… я действительно не знаю.
А хочешь, я расскажу тебе, что вновь вернуло меня к жизни? Ребёнок… да-да, ребёнок, заблудившийся в лесу. Я нашла её, эту шестилетнюю девочку, во время одной из своих вылазок.
Я посчитала её добычей, остановившись в последний миг, уже почти насадив хрупкое смертное тельце на свои когти. В какой-то момент пришло осознание, что я убиваю ребёнка… Ребёнка! Неважно, что она — человек. Прежде всего, она — дитя. Дети священны. Детей не должны касаться войны и раздоры, они не должны знать даже слова «смерть».
Это закон нашего мира. Дети неприкосновенны, чьими бы они ни были. Потеряв разум, мы забыли об этом, мы предали самих себя, мы убивали их. Я убивала.
Но та девочка… Она спасла меня, сидела рядом с напавшим на неё монстром, вдруг упавшим на землю и забившимся в припадке, и пела песенку. Плакала, тряслась, но не убегала. Потому, что рядом было существо, нуждавшееся в помощи. Так деревенские ребятишки выхаживают волчат и лисят, найденных в лесу, раненых и беспомощных.
Та девочка осталась одна после нападения фейри. Она путешествовала с родителями-магами. На них напала стая, взрослые поняли, что им не справиться, и потратили все силы на телепортацию дочери, давая ей шанс на спасение. Ты знаешь её, наверняка… Сейчас она под опекой Академии. Я привела её в Вольград и оставила у порога резиденции охотников. Не знаю, помнит ли она меня, но я никогда её не забуду…
Я справилась, Кэс. Справилась потому, что появился кто-то, кому нужна была моя помощь, появился шанс, пусть не исправить — искупить. Искупить вину, расплатиться спасёнными жизнями за отнятые мною. Потому что я не имела права умереть, не попытавшись сделать это.
Как не имеешь права ты.
И не дай стихии тебе не согласиться со мной! Ты будешь жить! Ты! Будешь! Жить!
— Зачем? — он открыл глаза и отвёл ладони, чуть переместившись, так, чтобы видеть моё лицо. — Зачем мне жить? Ты была нужна той девочке. А я? Я виновен в том, что случилось с тобой….
Я молчала…
— Убей… — вдруг сорвалось с его губ. — Прошу, убей!
Он подтянулся и встал напротив меня на колени, покосившись на меч, валявшийся в метре от нас…
— Убей!
Я зажмурилась. Он действительно хотел этого. Так раненое животное скулит, прося добить, не мучить, не заставлять биться в агонии, борясь с подступающей смертью. Он хотел этого так сильно, что мне было больно сопротивляться этому его желанию.
— Убей! Рей, убей меня! Немедленно! Я, это был я! Я стащил у мастера-учителя Рог и решил сам добыть себе гончую! Я!
Я скребла пальцами по полу, будто пытаясь процарапать деревянные доски, чувствуя, как входит под ноготь тонкая острая щепа. Не слушать! Не сметь! Он не должен умереть, как бы ни хотел этого!
Рука будто жила отдельно от остального тела. Я ударила его по щеке, наотмашь, оставив на белой коже четыре тонкие, начавшие стремительно разбухать алым полоски. Чуть выше — задела бы глаз… Он поднял руку и провёл ладонью по щеке — удивлённо, будто не до конца поверив в то, что я не выдержала и подняла на него руку.
— Заткнись! Заткнись, Кэс! Ты будешь жить, хаос тебя пожри! Хочешь или не хочешь, но будешь! — я повалила его на спину, и мы покатились по полу. — Заткнись! Ты должен мне! Ты сломал мою жизнь! Ты! Мне! Должен! Моё право решать — умереть тебе или жить! И ты будешь жить! Потому, что ты нужен мне!
Я лежала на нём, придавив своим телом и сжимая его запястья, заставляя оставаться на месте. Мы смотрели друг другу в глаза, тяжело дыша и не замечая ссадин и царапин, заработанных в этой сумасшедшей борьбе. Борьбе за жизнь. За его жизнь. За мою. За существование этого мира…
— Ты нужен мне… Без тебя всё это теряет смысл, без тебя этот мир мне не нужен. Однажды я позволила уйти своему саннер-воррену, но тебе — не дам. Потому, что мне нужен ты… Не абстрактный подзащитный, не кто-то иной. Ты… И пусть этот мир катится к чертям, если в нём не будет тебя!
Интересно, почему его губы всегда солёные? Почему каждый раз, целуя его, я плачу? Может быть, потому что каждый раз верю — это последний. Может быть…
В этом мире возможно всё. Даже убийца может стать жертвой, а жертва — превратиться в палача. В этом мире охотник может полюбить княгиню и стать её подзащитным. В этом странном, непонятном мне смертном мире любое проклятье можно снять, любые стены разрушить. И сама Ткачиха не знает, какие нити переплетутся в её узоре в следующий миг.
Я сидела на брёвнышке, знакомом ещё моей предшественнице, лениво перебирая струны найденной в избушке гитары и следя за танцем золотых листьев. Кэс вышел на крыльцо и поёжился. Осень выставила за порог задержавшийся в гостях призрак лета и теперь безраздельно властвовала в смертных землях.
— Ты чего меня не разбудила? — он подошёл ко мне. — Подвинься-ка…
Я сдвинулась, освобождая магу место. Он вздохнул, вновь зябко передёрнул плечами и сел. Я продолжала терзать струны, так и не ответив ему. Не разбудила… не хотела. Потому, что он улыбался во сне. За два прошедших с его появления дня он улыбнулся впервые. Интересно, что ему снилось?
— Сегодня уходим. Коней оставим здесь, нас понесут низшие, ночью заходил Табунщик, привёл пару из своих.
Одним из фейри был тот самый, что нёс меня в первый день осени. Второй — не хуже. Поджарые, лишь внешне напоминающие лошадей кони листопада донесут нас до места сбора за несколько часов, но по пути я хотела побывать в Костряках и Вольграде, а это крюк — и немалый. Да и в анниной крепости я хотела появиться раньше всех остальных, в конце концов, именно на мне замыкались все договоры, именно мне предстояло заставить сражаться плечом к плечу вчерашних врагов. Эта перспектива, мягко говоря, пугала.
— Знаешь, у меня плохое предчувствие…
— Это радует, — хмыкнула я и рассмеялась. — Насколько я помню, ты вечно жаловался, что предсказания тебе не даются.
— Рей, я серьёзно!
— Уже Рей? А как же Лина? Ты уж определись, как звать меня будешь.
— Прекрати! Ты ведёшь себя как ребёнок.
— А я и есть ребёнок! И меня это полностью устраивает. Возражения? — минутой позже: — Кэс, прекрати немедленно! Кэс! Да отстань ты! У нас нет времени! Кэс! Сдаюсь! Кэс! Ладно, ладно, я не ребёнок! Кэссар! Тьфу, отстань, извращенец!
Я замерла на пороге «Чёрной Пятницы», Кэс нетерпеливо подтолкнул меня в спину.
— Может, не надо? — жалобно простонала я.
— Надо, Рейка, надо, — неподкупно заявил этот садист и пропихнул меня внутрь.
Мне сразу как-то поплохело, я машинально дёрнулась назад, но врезалась в мага и была вынуждена остаться в сём негостеприимном месте. Ну зачем я вернулась? Ну зачем я поддалась на уговоры этого змея?!
Я прибыла в Костряки с единственной целью — забрать оставленные в «Чёрной Пятнице» вещи, изначально я собиралась остановиться на пару дней где-нибудь в центре и послать за ними своего спутника. Не вышло. А будто я не знала, что Кэс скорей удавится, чем поможет мне!? Примирение примирением, а вредные привычки так быстро не искореняются, пакостить мне почти пять лет было смыслом его жизни.
В этот ранний час зал был почти пуст, лишь хозяин и рыжий охотник, как старые добрые товарищи, о чём-то разговаривали, сидя на высоких стульях у стойки. При нашем появлении они замолчали и переглянулись:
— А мы вас уже заждались, — добродушно улыбнулся Алик. — Я уже десять серебрушек проспорил этому плуту. Обрадуйте старика, скажите, кровь-то вы друг дружке пустили?
— Пустили, — машинально брякнула я.
Алик захлопал в ладоши, радуясь, как младенец. Рыжий скуксился, полез в карман и вытащил оттуда золотой. Вздохнув, он отдал монету улыбающемуся победителю…
Мы втроём сидели в нашей с Кэсом бывшей комнате. Алик так и не сдал её никому, оставив все вещи лежать, как они были в день моего бегства. Кэс собирался впопыхах, тоже взяв с собой лишь минимум.
Я села в то самое кресло, машинально смахнув с подлокотника пару жёстких золотистых шерстинок — напоминание о Призраке.
— Почему ты остался, Гэл? Я думал, ты вернёшься в Академию.
— Я был уверен, что вы появитесь здесь, — пожал плечами тот. — Моё задание было провалено, искать вас, Княгиня, по всей Роси у меня просто не было ни времени, ни сил, поэтому я решил положиться на удачу. Как видите, не прогадал.
— Задание? — вопросы удачи меня волновали мало, но вот положение дел…
— Да, ми сид, задание.
— Не пытайтесь следовать этикету, тем более, делая такие глупые ошибки, — поморщилась я. — Это обращение для низших из осенней семьи, но даже низшие других семей притяжательное местоимение опускают. Вы не мой подданный, а я не намерена быть кем-то для человека.
— А он? Для него вы тоже никто? — лукаво усмехнулся рыжий.
— Кэссар — исключение, — недовольно признала я. — Но не думаю, что вы или любой другой человек способны претендовать на его место… Это чревато… Но давайте обсудим взаимоотношения наших народов в более подходящее время, сейчас я хотела бы услышать о том, что заставило магов послать ко мне гонца, когда много проще было обратиться к моему… заместителю, Вожаку Осенней Своры.
Гэл потупился. Я внезапно поняла причину его смущения. Люди слабо представляли себе взаимоотношения и иерархию фейри. Смертный облик Призрака сыграл здесь свою роль, его приняли за охранника, спутника, но не кого-то, облечённого властью.
— Второго сентября делегация Академии, в которую входил и я, телепортировалась к Вратам. Нас встретили двое князей.
— Князей?! — я удивлённо приподняла бровь. — Прямо так, у Врат? Князья?
— Да… Женщина и мужчина. Они известили нас о том, что напрямую общаться с людьми ниже их достоинства, и отправили к вам, Реи’Линэ.
— Странно… Это очень странно. Двое князей у Врат… Они были одни?
— Да, это нас удивило, но эти двое были фейри, мы проверили заклятьями.
— Проверили?! Князей?! Вы что, самоубийцы?!
Вся эта история начинала напоминать мне бредовую постановку. Князья без охраны в смертных землях. Князья, не убившие осмелившихся применить в их присутствии магию людей. Князья, которые прекрасно знают о договоре и вполне способны вести диалог с новыми союзниками, вдруг отсылают их ко мне. Не к Призраку, хотя его статус моей правой руки сомнению не подлежит. Это какой-то бред! Неужели за эти годы мои сородичи потеряли остатки разума? Песнь свела их с ума безвозвратно?
— Рей? — Кэс вопросительно смотрел на меня.
— Цхар шер-рош[21]! — прошипела я на одном из степных людских диалектов. — Я ничего не понимаю! Этого не может быть. Договор признан всеми семьями, даже Ткачиха согласилась с ним! Кэс, мне совершенно не нравится происходящее. Князья никогда бы не вышли вдвоём в смертные земли! Да даже в окружении низших! Это против этикета, это опасно и не принято!
Гэл помрачнел.
— Княгиня, вы уверены? Эти двое были не людьми, но и не старшими. Мы не способны определить князей магией, поэтому действовали методом исключения.
— Бред какой-то… — я потёрла виски, устало вздохнув. — Вас провели, маг. Мы потеряли почти месяц из-за вашей доверчивости. Вы же не выдвинули войска к Грани?
— Все охотники и созванные воинские отряды уже собрались в северных землях, — успокоил меня рыжик. — Мастер Нека и мастер Бран убедили совет, что это необходимо. Как только начали прибывать старшие, все сомнения в ваших словах исчезли.
— Старшие? Кто?
— Оборотни, единороги и эльфы. По крайней мере, неделю назад в северных землях были только они. Я знаю мало, только из мыслепередач на общей волне, адресованных всем охотникам. В последние дни мои коллеги замолчали, берегут силы, а я не слишком силён в передачах на дальние расстояния.
— Ясно. Значит, Кито, Акир и Эльмир с Эльгором уже там. Вы способны телепортироваться в Академию? Нужно как можно быстрее наладить сотрудничество между людьми и старшими.
Гэл покачал головой, его сил не хватит, он не успел восстановиться с последнего перемещения. Кэса я даже спрашивать не стала.
— Значит, придётся немедленно отправляться в Вольград.
— Совет перенесён в Псховскую резиденцию Академии, — поправил меня Гэл. — Вы ведь хотите говорить именно с Советом?
— Да, я буду говорить с ним. Моё слово было поставлено под сомнение, я должна подтвердить договор.
Псховский дом охотников значительно уступал в пышности Академии. Это было самое обычное, ничем не примечательное здание. Пройдёшь мимо — не обратишь внимания. Кэс и Гэл отвели усталых фейри в конюшню, вдвоём им пришлось нести трёх всадников. Я искренне посочувствовала своему старому знакомцу, именно на его долю выпало последний час пути нести нас с Кэсом на себе. Конь листопада едва не валился от усталости, я, если честно, не была уверена, что он сдюжит и донесёт нас.
— Гэл, осталось всего пять дней до падения Грани. Совет сможет собраться сегодня? Я хочу уже завтра отбыть в северные земли.
— Да, Княгиня, — несмотря на наше давнишнее знакомство и детские совместные приказы, рыжий маг так и не перешёл на панибратский тон, подчёркивая свой официальный статус. — Я договорюсь о том, чтобы вам выделили комнату, и сразу же отправлю вести мастерам. Все они должны быть в городе, думаю, часа за три мы сможем собраться в полном составе. Кэс, поможешь?
Мой подзащитный дождался моего одобрительного кивка, подхватил сумки и направился за рыжим магом.
— Рей, ты идёшь? — обернулся он на пороге.
— Нет, у меня назначена здесь одна встреча… Я вернусь через два часа, может, раньше.
— Мне пойти с тобой?
— Не стоит. Это просто визит к старому другу, мне ничто не угрожает, — покривила душой я. Кэс фальшь заметил, но спорить не стал. Определённо, этот новый Кэс мне нравится. Будто вместе с клятвой он скинул с себя костяные доспехи предубеждений и ненависти. Нет, он не забыл, не простил, просто открыл глаза и обнаружил, что его чёрно-белый мир кто-то раскрасил во все цвета радуги.
Я поправила Деву и вызвала в памяти карту Вольграда. Так… Где у нас квартал художников?
— Красиво вышло, Лейри. Не верится, что ты его с меня писала, — я пила горячий чай и любовалась той самой картиной, для которой я позировала в прошлый визит. Рыжеволосый юноша сидел на земле, а вокруг кружили золотые листья. Красиво…
— Я совсем другое хотела нарисовать, — покаялась художница. — Но рука словно взбунтовалась. Хотела принца, а получился…
— Фейри, — улыбнулась я. — Я помню многих творцов, кто пытался нарисовать фейри. Летние частенько соглашались позировать, они покровители искусств. В их семье хранятся сотни работ… Но ни одна из них не сравнится с твоей картиной. Они рисовали князей, но получались просто красивые люди. А здесь я вижу душу… суть фейри. Кажется, будто он сейчас оживёт и сойдёт с картины. Мои поздравления…
Лейри покраснела, смущённая моей похвалой. Зря. Она заслужила её. Я никогда не говорю пустых комплиментов, это было бы оскорблением мастерства.
— Ты уверена, что твой брат скоро будет? У меня мало времени…
— Думаю, он вот-вот вернётся. А… Ты… Ты ведь идёшь в северные земли? Говорят, грядёт война. Расскажешь? А то брат только хмурится, говорит, что нечего забивать голову, что будет — то будет.
— Прости, думаю, он прав. Ты не воин, твоё место здесь. Незачем страшиться того, что изменить всё равно не сможешь, — я нахмурилась. — Да и нечего тебе бояться, твой брат сможет тебя защитить, каков бы ни был исход. Он…
Его рука в очередной раз дрогнула… Он разжал пальцы, и меч с жалобным звоном упал на пол. Кэс отступил на шаг и покачнулся.
И я с ужасом поняла, что натворила…
— Кэс…
Я не знала имени того идиота, что решил тогда отличиться и заполучить себе гончую, меня это никогда не интересовало. Только что я его назвала…
Того идиота звали Кэссар Ветер.
Мы встретились в избушке, на самом краю земли, чтобы, наконец, положить конец той истории, что началась почти пять лет назад, будто актёры третьесортной пьесы одного из миров, давно канувших в вечность… Мы знали свои роли назубок, но режиссёр вдруг решил поменять реплики местами. И всё запуталось… Мститель превратился в злодея, а убийца — в жертву…
И я не знала, что теперь с этим делать…
Кэс лежал на полу, свернувшись в клубочек, подтянув колени к груди и спрятав лицо в ладонях, будто ребёнок в утробе матери. Словно сломанная кукла.
Сломанная мною. Моими словами.
Я села рядом и запустила пальцы в шелковистые пряди его волос в попытке успокоить, унять боль. С той же силой, что Кэс ненавидел меня, теперь он хочет умереть сам. И я не знаю, как помочь ему.
О, Стихии, как бы я хотела забрать его боль себе!
Дура! Я полная дура! Зачем?! Зачем я пыталась убежать от судьбы?! Я должна была умереть! Я! Не он! Я! Только я!
Знаешь, Кэс, я ведь не помню тот день. Совсем не помню. Хотя, нет, не так… Я помню утро, тётя всё смеялась надо мной и говорила, что от моих метаний ничего не изменится, и раньше ты не приедешь. Помню, как она заплетала мне волосы в косу. Помню, как братья усмехались и дразнились. Глупо, да? Даже не глупо — странно. Они ведь любили меня, пусть не родную, но дочь и сестру. Мало кто по обе стороны Врат относился ко мне так же. Пожалуй, только Егерь и Лисси, даже для Эльгора я прежде всего княгиня, а потом уже живое существо со своими мыслями, чувствами, проблемами… А они не знали, кто я такая, считали обычным человеком. Я была подобранной из жалости сироткой, камнем на шее, но они любили меня.
А я их убила.
Я услышала песню в тот момент, когда тётя в очередной раз рассмеялась. Она тоже что-то почувствовала. Помню, я стонала: «Музыка… Злая музыка». Она говорила мне не слушать, пыталась обнять меня. Я вырывалась, размахивала руками. Там, на столе, стоял кувшин с вишнёвым соком. Я случайно задела его, когда отшатнулась. Алые брызги по всей кухне… А потом боль.
Я ведь была человеком во всех смыслах, Кэс. Там, на площади, я полностью стала человеком, не только внешне. Музыка ломала мои кости, расплавляла ткани, словно я была мягкой глиной, меняла меня. Она убивала меня и возрождала вновь, возвращала память и отнимала разум. Наверное, я говорю непонятно, но я и сама не знаю, что она сделала со мной. Не помню.
Я очнулась в лесу, не поняв в первый момент, как там оказалась. Было темно и холодно. Сначала я подумала, что это братья так пошутили, и начала звать их, а потом вдруг поняла, что, несмотря на тьму, вижу, словно днём…
Я провела в том лесу полгода, словно раненный зверь забилась в медвежье логово, выгнав хозяина, не решившегося связываться с монстром. День я проводила в тесной пещерке, свернувшись калачиком на камнях и поскуливая от холода, а ночью выбиралась в лес и ловила мелких зверьков, утоляя голод сырым жёстким мясом. Порой я задумываюсь, а было ли то существо мною? Княгиней? Или это было неразумное чудовище?
Не знаю… я действительно не знаю.
А хочешь, я расскажу тебе, что вновь вернуло меня к жизни? Ребёнок… да-да, ребёнок, заблудившийся в лесу. Я нашла её, эту шестилетнюю девочку, во время одной из своих вылазок.
Я посчитала её добычей, остановившись в последний миг, уже почти насадив хрупкое смертное тельце на свои когти. В какой-то момент пришло осознание, что я убиваю ребёнка… Ребёнка! Неважно, что она — человек. Прежде всего, она — дитя. Дети священны. Детей не должны касаться войны и раздоры, они не должны знать даже слова «смерть».
Это закон нашего мира. Дети неприкосновенны, чьими бы они ни были. Потеряв разум, мы забыли об этом, мы предали самих себя, мы убивали их. Я убивала.
Но та девочка… Она спасла меня, сидела рядом с напавшим на неё монстром, вдруг упавшим на землю и забившимся в припадке, и пела песенку. Плакала, тряслась, но не убегала. Потому, что рядом было существо, нуждавшееся в помощи. Так деревенские ребятишки выхаживают волчат и лисят, найденных в лесу, раненых и беспомощных.
Та девочка осталась одна после нападения фейри. Она путешествовала с родителями-магами. На них напала стая, взрослые поняли, что им не справиться, и потратили все силы на телепортацию дочери, давая ей шанс на спасение. Ты знаешь её, наверняка… Сейчас она под опекой Академии. Я привела её в Вольград и оставила у порога резиденции охотников. Не знаю, помнит ли она меня, но я никогда её не забуду…
Я справилась, Кэс. Справилась потому, что появился кто-то, кому нужна была моя помощь, появился шанс, пусть не исправить — искупить. Искупить вину, расплатиться спасёнными жизнями за отнятые мною. Потому что я не имела права умереть, не попытавшись сделать это.
Как не имеешь права ты.
И не дай стихии тебе не согласиться со мной! Ты будешь жить! Ты! Будешь! Жить!
— Зачем? — он открыл глаза и отвёл ладони, чуть переместившись, так, чтобы видеть моё лицо. — Зачем мне жить? Ты была нужна той девочке. А я? Я виновен в том, что случилось с тобой….
Я молчала…
— Убей… — вдруг сорвалось с его губ. — Прошу, убей!
Он подтянулся и встал напротив меня на колени, покосившись на меч, валявшийся в метре от нас…
— Убей!
Я зажмурилась. Он действительно хотел этого. Так раненое животное скулит, прося добить, не мучить, не заставлять биться в агонии, борясь с подступающей смертью. Он хотел этого так сильно, что мне было больно сопротивляться этому его желанию.
— Убей! Рей, убей меня! Немедленно! Я, это был я! Я стащил у мастера-учителя Рог и решил сам добыть себе гончую! Я!
Я скребла пальцами по полу, будто пытаясь процарапать деревянные доски, чувствуя, как входит под ноготь тонкая острая щепа. Не слушать! Не сметь! Он не должен умереть, как бы ни хотел этого!
Рука будто жила отдельно от остального тела. Я ударила его по щеке, наотмашь, оставив на белой коже четыре тонкие, начавшие стремительно разбухать алым полоски. Чуть выше — задела бы глаз… Он поднял руку и провёл ладонью по щеке — удивлённо, будто не до конца поверив в то, что я не выдержала и подняла на него руку.
— Заткнись! Заткнись, Кэс! Ты будешь жить, хаос тебя пожри! Хочешь или не хочешь, но будешь! — я повалила его на спину, и мы покатились по полу. — Заткнись! Ты должен мне! Ты сломал мою жизнь! Ты! Мне! Должен! Моё право решать — умереть тебе или жить! И ты будешь жить! Потому, что ты нужен мне!
Я лежала на нём, придавив своим телом и сжимая его запястья, заставляя оставаться на месте. Мы смотрели друг другу в глаза, тяжело дыша и не замечая ссадин и царапин, заработанных в этой сумасшедшей борьбе. Борьбе за жизнь. За его жизнь. За мою. За существование этого мира…
— Ты нужен мне… Без тебя всё это теряет смысл, без тебя этот мир мне не нужен. Однажды я позволила уйти своему саннер-воррену, но тебе — не дам. Потому, что мне нужен ты… Не абстрактный подзащитный, не кто-то иной. Ты… И пусть этот мир катится к чертям, если в нём не будет тебя!
Интересно, почему его губы всегда солёные? Почему каждый раз, целуя его, я плачу? Может быть, потому что каждый раз верю — это последний. Может быть…
В этом мире возможно всё. Даже убийца может стать жертвой, а жертва — превратиться в палача. В этом мире охотник может полюбить княгиню и стать её подзащитным. В этом странном, непонятном мне смертном мире любое проклятье можно снять, любые стены разрушить. И сама Ткачиха не знает, какие нити переплетутся в её узоре в следующий миг.
Я сидела на брёвнышке, знакомом ещё моей предшественнице, лениво перебирая струны найденной в избушке гитары и следя за танцем золотых листьев. Кэс вышел на крыльцо и поёжился. Осень выставила за порог задержавшийся в гостях призрак лета и теперь безраздельно властвовала в смертных землях.
— Ты чего меня не разбудила? — он подошёл ко мне. — Подвинься-ка…
Я сдвинулась, освобождая магу место. Он вздохнул, вновь зябко передёрнул плечами и сел. Я продолжала терзать струны, так и не ответив ему. Не разбудила… не хотела. Потому, что он улыбался во сне. За два прошедших с его появления дня он улыбнулся впервые. Интересно, что ему снилось?
— Сегодня уходим. Коней оставим здесь, нас понесут низшие, ночью заходил Табунщик, привёл пару из своих.
Одним из фейри был тот самый, что нёс меня в первый день осени. Второй — не хуже. Поджарые, лишь внешне напоминающие лошадей кони листопада донесут нас до места сбора за несколько часов, но по пути я хотела побывать в Костряках и Вольграде, а это крюк — и немалый. Да и в анниной крепости я хотела появиться раньше всех остальных, в конце концов, именно на мне замыкались все договоры, именно мне предстояло заставить сражаться плечом к плечу вчерашних врагов. Эта перспектива, мягко говоря, пугала.
— Знаешь, у меня плохое предчувствие…
— Это радует, — хмыкнула я и рассмеялась. — Насколько я помню, ты вечно жаловался, что предсказания тебе не даются.
— Рей, я серьёзно!
— Уже Рей? А как же Лина? Ты уж определись, как звать меня будешь.
— Прекрати! Ты ведёшь себя как ребёнок.
— А я и есть ребёнок! И меня это полностью устраивает. Возражения? — минутой позже: — Кэс, прекрати немедленно! Кэс! Да отстань ты! У нас нет времени! Кэс! Сдаюсь! Кэс! Ладно, ладно, я не ребёнок! Кэссар! Тьфу, отстань, извращенец!
Я замерла на пороге «Чёрной Пятницы», Кэс нетерпеливо подтолкнул меня в спину.
— Может, не надо? — жалобно простонала я.
— Надо, Рейка, надо, — неподкупно заявил этот садист и пропихнул меня внутрь.
Мне сразу как-то поплохело, я машинально дёрнулась назад, но врезалась в мага и была вынуждена остаться в сём негостеприимном месте. Ну зачем я вернулась? Ну зачем я поддалась на уговоры этого змея?!
Я прибыла в Костряки с единственной целью — забрать оставленные в «Чёрной Пятнице» вещи, изначально я собиралась остановиться на пару дней где-нибудь в центре и послать за ними своего спутника. Не вышло. А будто я не знала, что Кэс скорей удавится, чем поможет мне!? Примирение примирением, а вредные привычки так быстро не искореняются, пакостить мне почти пять лет было смыслом его жизни.
В этот ранний час зал был почти пуст, лишь хозяин и рыжий охотник, как старые добрые товарищи, о чём-то разговаривали, сидя на высоких стульях у стойки. При нашем появлении они замолчали и переглянулись:
— А мы вас уже заждались, — добродушно улыбнулся Алик. — Я уже десять серебрушек проспорил этому плуту. Обрадуйте старика, скажите, кровь-то вы друг дружке пустили?
— Пустили, — машинально брякнула я.
Алик захлопал в ладоши, радуясь, как младенец. Рыжий скуксился, полез в карман и вытащил оттуда золотой. Вздохнув, он отдал монету улыбающемуся победителю…
Мы втроём сидели в нашей с Кэсом бывшей комнате. Алик так и не сдал её никому, оставив все вещи лежать, как они были в день моего бегства. Кэс собирался впопыхах, тоже взяв с собой лишь минимум.
Я села в то самое кресло, машинально смахнув с подлокотника пару жёстких золотистых шерстинок — напоминание о Призраке.
— Почему ты остался, Гэл? Я думал, ты вернёшься в Академию.
— Я был уверен, что вы появитесь здесь, — пожал плечами тот. — Моё задание было провалено, искать вас, Княгиня, по всей Роси у меня просто не было ни времени, ни сил, поэтому я решил положиться на удачу. Как видите, не прогадал.
— Задание? — вопросы удачи меня волновали мало, но вот положение дел…
— Да, ми сид, задание.
— Не пытайтесь следовать этикету, тем более, делая такие глупые ошибки, — поморщилась я. — Это обращение для низших из осенней семьи, но даже низшие других семей притяжательное местоимение опускают. Вы не мой подданный, а я не намерена быть кем-то для человека.
— А он? Для него вы тоже никто? — лукаво усмехнулся рыжий.
— Кэссар — исключение, — недовольно признала я. — Но не думаю, что вы или любой другой человек способны претендовать на его место… Это чревато… Но давайте обсудим взаимоотношения наших народов в более подходящее время, сейчас я хотела бы услышать о том, что заставило магов послать ко мне гонца, когда много проще было обратиться к моему… заместителю, Вожаку Осенней Своры.
Гэл потупился. Я внезапно поняла причину его смущения. Люди слабо представляли себе взаимоотношения и иерархию фейри. Смертный облик Призрака сыграл здесь свою роль, его приняли за охранника, спутника, но не кого-то, облечённого властью.
— Второго сентября делегация Академии, в которую входил и я, телепортировалась к Вратам. Нас встретили двое князей.
— Князей?! — я удивлённо приподняла бровь. — Прямо так, у Врат? Князья?
— Да… Женщина и мужчина. Они известили нас о том, что напрямую общаться с людьми ниже их достоинства, и отправили к вам, Реи’Линэ.
— Странно… Это очень странно. Двое князей у Врат… Они были одни?
— Да, это нас удивило, но эти двое были фейри, мы проверили заклятьями.
— Проверили?! Князей?! Вы что, самоубийцы?!
Вся эта история начинала напоминать мне бредовую постановку. Князья без охраны в смертных землях. Князья, не убившие осмелившихся применить в их присутствии магию людей. Князья, которые прекрасно знают о договоре и вполне способны вести диалог с новыми союзниками, вдруг отсылают их ко мне. Не к Призраку, хотя его статус моей правой руки сомнению не подлежит. Это какой-то бред! Неужели за эти годы мои сородичи потеряли остатки разума? Песнь свела их с ума безвозвратно?
— Рей? — Кэс вопросительно смотрел на меня.
— Цхар шер-рош[21]! — прошипела я на одном из степных людских диалектов. — Я ничего не понимаю! Этого не может быть. Договор признан всеми семьями, даже Ткачиха согласилась с ним! Кэс, мне совершенно не нравится происходящее. Князья никогда бы не вышли вдвоём в смертные земли! Да даже в окружении низших! Это против этикета, это опасно и не принято!
Гэл помрачнел.
— Княгиня, вы уверены? Эти двое были не людьми, но и не старшими. Мы не способны определить князей магией, поэтому действовали методом исключения.
— Бред какой-то… — я потёрла виски, устало вздохнув. — Вас провели, маг. Мы потеряли почти месяц из-за вашей доверчивости. Вы же не выдвинули войска к Грани?
— Все охотники и созванные воинские отряды уже собрались в северных землях, — успокоил меня рыжик. — Мастер Нека и мастер Бран убедили совет, что это необходимо. Как только начали прибывать старшие, все сомнения в ваших словах исчезли.
— Старшие? Кто?
— Оборотни, единороги и эльфы. По крайней мере, неделю назад в северных землях были только они. Я знаю мало, только из мыслепередач на общей волне, адресованных всем охотникам. В последние дни мои коллеги замолчали, берегут силы, а я не слишком силён в передачах на дальние расстояния.
— Ясно. Значит, Кито, Акир и Эльмир с Эльгором уже там. Вы способны телепортироваться в Академию? Нужно как можно быстрее наладить сотрудничество между людьми и старшими.
Гэл покачал головой, его сил не хватит, он не успел восстановиться с последнего перемещения. Кэса я даже спрашивать не стала.
— Значит, придётся немедленно отправляться в Вольград.
— Совет перенесён в Псховскую резиденцию Академии, — поправил меня Гэл. — Вы ведь хотите говорить именно с Советом?
— Да, я буду говорить с ним. Моё слово было поставлено под сомнение, я должна подтвердить договор.
Псховский дом охотников значительно уступал в пышности Академии. Это было самое обычное, ничем не примечательное здание. Пройдёшь мимо — не обратишь внимания. Кэс и Гэл отвели усталых фейри в конюшню, вдвоём им пришлось нести трёх всадников. Я искренне посочувствовала своему старому знакомцу, именно на его долю выпало последний час пути нести нас с Кэсом на себе. Конь листопада едва не валился от усталости, я, если честно, не была уверена, что он сдюжит и донесёт нас.
— Гэл, осталось всего пять дней до падения Грани. Совет сможет собраться сегодня? Я хочу уже завтра отбыть в северные земли.
— Да, Княгиня, — несмотря на наше давнишнее знакомство и детские совместные приказы, рыжий маг так и не перешёл на панибратский тон, подчёркивая свой официальный статус. — Я договорюсь о том, чтобы вам выделили комнату, и сразу же отправлю вести мастерам. Все они должны быть в городе, думаю, часа за три мы сможем собраться в полном составе. Кэс, поможешь?
Мой подзащитный дождался моего одобрительного кивка, подхватил сумки и направился за рыжим магом.
— Рей, ты идёшь? — обернулся он на пороге.
— Нет, у меня назначена здесь одна встреча… Я вернусь через два часа, может, раньше.
— Мне пойти с тобой?
— Не стоит. Это просто визит к старому другу, мне ничто не угрожает, — покривила душой я. Кэс фальшь заметил, но спорить не стал. Определённо, этот новый Кэс мне нравится. Будто вместе с клятвой он скинул с себя костяные доспехи предубеждений и ненависти. Нет, он не забыл, не простил, просто открыл глаза и обнаружил, что его чёрно-белый мир кто-то раскрасил во все цвета радуги.
Я поправила Деву и вызвала в памяти карту Вольграда. Так… Где у нас квартал художников?
— Красиво вышло, Лейри. Не верится, что ты его с меня писала, — я пила горячий чай и любовалась той самой картиной, для которой я позировала в прошлый визит. Рыжеволосый юноша сидел на земле, а вокруг кружили золотые листья. Красиво…
— Я совсем другое хотела нарисовать, — покаялась художница. — Но рука словно взбунтовалась. Хотела принца, а получился…
— Фейри, — улыбнулась я. — Я помню многих творцов, кто пытался нарисовать фейри. Летние частенько соглашались позировать, они покровители искусств. В их семье хранятся сотни работ… Но ни одна из них не сравнится с твоей картиной. Они рисовали князей, но получались просто красивые люди. А здесь я вижу душу… суть фейри. Кажется, будто он сейчас оживёт и сойдёт с картины. Мои поздравления…
Лейри покраснела, смущённая моей похвалой. Зря. Она заслужила её. Я никогда не говорю пустых комплиментов, это было бы оскорблением мастерства.
— Ты уверена, что твой брат скоро будет? У меня мало времени…
— Думаю, он вот-вот вернётся. А… Ты… Ты ведь идёшь в северные земли? Говорят, грядёт война. Расскажешь? А то брат только хмурится, говорит, что нечего забивать голову, что будет — то будет.
— Прости, думаю, он прав. Ты не воин, твоё место здесь. Незачем страшиться того, что изменить всё равно не сможешь, — я нахмурилась. — Да и нечего тебе бояться, твой брат сможет тебя защитить, каков бы ни был исход. Он…