Страница:
Сверкая на асфальте, как горсть бриллиантов, у бордюра лежала кучка стеклянной крошки. Брызги от «безопасного» автомобильного стекла. Рейчел разгребла их мыском туфли.
— Вы менеджер? — спросила Рейчел.
— Я думал, это и так понятно. Или нет, начальник?
Тертый калач, решил я. На вид ему лет шестьдесят, поверх белой футболки надета зеленая полувоенная форма. На груди — дыра, прожженная чем-то, из которой выбивались седые волосы. Картину завершали облысевшая голова и красное лицо сильно пьющего человека. Менеджер оказался единственным белым, встреченным нами на этой помойке.
— Агент, — поправила его Рейчел, показав жетон с внутренней стороны своего бумажника.
— ФБР? Зачем федералам интересоваться небольшой аварией? Кстати, я много читаю. Я знаю, что ваши люди называют друг друга «Джи». И мне это нравится.
Рейчел посмотрела на меня, потом на Томпсона и снова на разговорчивого менеджера. Я почувствовал некоторое беспокойство.
— Как вы догадались насчет небольшой аварии? — спросила она.
— Я видел вас снаружи. Глаза у меня на месте. Вы рассматривали битое стекло. Это я смел его в кучку. Машины, чистящие улицу, проходят здесь в лучшем случае раз в месяц. И это летом, когда мусора хватает.
— Я не об этом. Я спрашиваю, откуда вам известно о разграблении автомобиля?
— Отсюда. Я спал в своем офисе и услышал звук разбитого окна. Потом я увидел, как они возятся внутри машины.
— Когда это произошло?
— Дайте сообразить. Кажется, в прошлый четверг. Я ждал, что тот парень сообщит в полицию, и никак не думал, что по этому поводу придут из ФБР. А что, эти двое тоже из ФБР?
— Не имеет значения, мистер... Как ваше имя, кстати?
— Эдкинс.
— Хорошо, мистер Эдкинс. Известно ли вам, чей автомобиль ограбили?
— Нет, я его не видел. Только услышал звук разбитого стекла и заметил тех пацанов.
— А номер машины?
— Без понятия.
— Вы сообщили в полицию?
— Нет у меня телефона, нет! Я мог дойти до площадки номер три, где есть телефон, но была почти полночь; и потом, полиция не приедет по такому пустяковому поводу. По крайней мере в этом районе. Здесь им хватает работы и так.
— Словом, вы не видели хозяина машины, и он не показывался в вашем офисе, чтобы узнать, кто покусился на его собственность?
— Совершенно точно.
— А что детишки, которые сделали это? — спросил Томпсон, прервав Рейчел на полуслове. — Вам они знакомы, мистер Эткинс?
— Эдкинс. Через "д", а не "т", мистер Джи.
Эдкинс рассмеялся над собственным каламбуром.
— Конечно, мистер Эдкинс, — исправился Томпсон. — Так что?
— Что «что»?
— Знаете, кто эти грабители?
— Нет, мне они неизвестны.
Он снова посмотрел в телевизор. Там рекламировали перчатки с короткой резиновой щетиной, для ухода за домашними животными.
— Думают, я не знаю, для чего это нужно, — сказал Эдкинс, сделав рукой непристойное движение. — Вот для чего это покупают.
Рейчел подошла к телевизору и выключила его. Она посмотрела прямо на Эдкинса. Тот не протестовал.
— Мы расследуем убийство офицера полиции. Если вас не затруднит, еще минуту внимания. Есть основания полагать, что разграбленный автомобиль принадлежал подозреваемому. У нас нет намерения преследовать тех, кто совершил ограбление, но желательно с ними поговорить. Вы нам солгали, мистер Эдкинс. Я прочитала это в ваших глазах. Подростки вышли со стоянки.
— Нет, я не...
— Дайте мне закончить. Ясно, почему вы солгали. Но мы дадим вам еще один шанс. Можете сказать нам правду, или, в противном случае, мы вернемся с целым отрядом агентов и полицейских. Они пройдут сквозь эту кучу мусора, которую вы называете стоянкой, как настоящая штурмовая рота. Как думаете, найдем ли мы краденое в этих консервных банках? И найдем ли тех, кого разыскивает полиция? Как насчет рабочих-нелегалов? Или нарушений режима безопасности? Я уже видела одно: провод, проложенный от дверей прямо в сарай. Возможно, у них там кто-то квартирует? Могу предположить, что вы и владелец стоянки имеете с этого свой процент. А возможно, только вы. Тогда что скажет ваш работодатель? И что он может сказать, учитывая предстоящее падение дохода из-за депортации жителей или из-за того, что с них наконец-то вычтут алименты на детей? Что будет с вами, мистер Эдкинс? Вы хотите, чтобы я пробила по базе серийный номер этого телевизора?
— Это мой телевизор. Ей-богу, я купил его честно. А сама ты кто? ФБР? Фигово-блядские расследования.
Рейчел сделала вид, что не слышала, а Томпсон отвернулся, с трудом удерживаясь от смеха.
— "Ей-богу", «честно»... Говори, у кого купил?
— Тебе сказать? У тех самых братьев Тайрел, вот у кого. Это они грабанули машину. А если они придут и начнут выбивать из меня мозги, я позову на помощь именно тебя. Понятно?
Они сидели на старом диване-качалке, располагавшемся под навесом из голубой парусины, прикрепленной к стене большого, двойной ширины, трейлера. Рядом с дверью трейлера стоял умывальник, также размещенный под защитой навеса. Двое братьев оказались подростками с разным цветом кожи, белым и черным, причем один всего на год или два старше другого. Рейчел заступила за черту тени, отброшенной навесом. Томпсон занял позицию в пяти футах слева.
— Ребята, — сказала Рейчел, — ваша мать дома?
— Не-а, нет ее, начальник, — ответил старший из братьев.
Он лениво посмотрел на второго брата. Тот принялся раскачиваться вместе с диваном, отталкиваясь одной ногой.
— Так, — продолжила Рейчел, — нам известно, что вы неглупые ребята. А мы не желаем вам неприятностей и тем более не хотим, чтобы эти неприятности исходили от нас. Мы обещали это мистеру Эдкинсу, когда просили сообщить номер вашего трейлера.
— Эдкинс — козел, — произнес младший из братьев.
— Мы пришли, чтобы задать вопрос об автомобиле, стоявшем здесь, около ворот, на прошлой неделе.
— Не видели.
— Нет, мы ничего не видели.
Рейчел подошла ближе к тому, что постарше, наклонилась и сказала ему на ухо:
— Давай уж колись, пришел тот самый крайний случай, о котором тебе говорила мама. Вспомни ее слова и подумай головой. Вам не нужны проблемы, ей не нужны проблемы. А мы не хотим здесь задерживаться. Есть только один способ выйти из создавшейся ситуации.
— Грейсон уже проверил данные департамента полиции, — сказал он. — Записей о происшествии около паркинга он не обнаружил. Ни за тот день, ни за всю неделю. Можно утверждать, что законопослушный гражданин обязательно сообщил бы о взломе собственного автомобиля.
Рейчел согласилась:
— Да, можно утверждать.
Бэкус кивнул Матузаку, взявшему со стола пакет с предполагаемой уликой.
— Думаю, ты знаешь, что делать.
— Да.
— Возвращайся и принеси немного удачи. Она нам нужна.
В пакете лежала автомагнитола, украденная братьями Тайрел из «форда-мустанга» последней модели, то ли белого, то ли желтого цвета. Было темно, а братья не смогли даже вспомнить цвет.
Это все, чего нам удалось от них добиться, за исключением, наверное, надежды на то, что это реальная зацепка. Рейчел и Томпсон разговаривали с ребятами по отдельности, затем поменялись. Тем не менее магнитола была единственным, что братья смогли выдать. Они сказали, что не видели человека, припарковавшего машину около въезда на «Солнечные акры».
Еще они сказали, что не взяли в машине ничего, кроме «музыки», потому что их наскок был по-партизански быстрым. Они так спешили, что не вскрыли багажник. И даже не взглянули на номера, поэтому не знали, был ли автомобиль зарегистрирован в Аризоне.
Пока Рейчел занималась бумажной волокитой, готовя описание автомобиля к рассылке в управления ФБР, Матузаку удалось пробить серийный номер магнитолы в базе данных отделения по идентификации автомобилей в Вашингтоне, округ Колумбия. Затем «музыку» отдали техникам для проведения собственно экспертизы. Для облегчения задачи Томпсон заранее снял у братьев Тайрел отпечатки пальцев.
В лаборатории не смогли найти пригодных для дальнейшей идентификации отпечатков, кроме тех, что оставили оба Тайрела. Зато номер магнитолы кое-что прояснил. Он привел нас к данным на бледно-желтый «мустанг» 1994 года выпуска, зарегистрированный как собственность «Херц корпорейшн». Матузак и Миз тут же отправились в «Скай харбор интернэшнл», чтобы продолжить поиск автомобиля.
Настроение агентов, оставшихся в управлении, заметно поднялось. Стараниями Рейчел они достигли результата. Конечно, никаких гарантий того, что за рулем «мустанга» находился Поэт, не было. Совпадали лишь время, когда машину припарковали около ворот «Солнечных акров», и период, в который наступила смерть Орсулака. Косвенным подтверждением служил и факт, что о грабеже, совершенном братьями Тайрел, не сообщили в полицию.
Но все факты вели расследование в одном направлении. Более того, позволяли изучить образ действий Поэта, что усиливало позиции группы. Все чувствовали то же, что и я. Поэт казался загадочной фигурой, призраком из мрака. А вот реальная автомагнитола сделала надежду на поимку преступника вполне осязаемой. Мы стали ближе к нему и продолжали сближение.
Большую часть второй половины дня я не участвовал в работе, просто наблюдая за действиями Рейчел. Завораживали способности к делу, восхищало то, как она вытащила на свет магнитолу и как обработала Эдкинса и Тайрелов. В какой-то момент она заметила взгляд и спросила, что мне нужно.
— Ничего, просто смотрю, — ответил я.
— Тебе нравится просто смотреть на меня?
— Ты хороша, когда занимаешься своим делом. Это всегда интересно.
— Спасибо. Но мне повезло.
— У меня такое чувство, что тебе все время везет.
— В этих делах каждый — кузнец своего счастья.
В конце дня, когда Бэкус вызвал нас к себе и принялся читать копию сообщения, составленного Рейчел, я заметил, как его зрачки сжались в две маленькие черные горошины.
— Не удивлюсь, если выбор автомобиля был намеренным, — задумчиво проговорил он. — Бледно-желтый «мустанг».
— Почему это? — спросил я.
Тут Рейчел кивнула. Должно быть, она знала ответ.
— Цитата из Библии, — пояснил Бэкус. — «И вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя „смерть“».
— "И ад следовал за ним"[6], — закончила фразу Рейчел.
Может, это свидетельство внутренней неуверенности, и все же я не мог помочь себе иначе, чем признать: кажется, ей хотелось уязвить своего бывшего мужа, доставив удовольствие себе и мне.
Мысль вызывала ощущение вины и фальши.
Когда мы успокоились и лежали, обнявшись, она шепнула, что останется до рассвета.
Глава 31
* * *
Едва мы вошли в тесный закуток, названный офисом, стало ясно, что за день менеджер стоянки принял на грудь уже раза три. Похоже, офис одновременно служил ему домом. Он напряженно работал, развалившись в шезлонге зеленого цвета и задрав ноги повыше. С двух сторон кресло исцарапала кошка. Тем не менее этот предмет мебели оказался самым роскошным из обстановки. Другой роскошью был телевизор, почти новая видеодвойка «Панасоник». На экране шло шоу вроде «Магазина на диване», и обитателю офиса понадобилось время, чтобы оторваться от телевизора и обнаружить наше присутствие. С экрана агитировали покупать нарезанные овощи, что избавляло от возни с кухонным комбайном.— Вы менеджер? — спросила Рейчел.
— Я думал, это и так понятно. Или нет, начальник?
Тертый калач, решил я. На вид ему лет шестьдесят, поверх белой футболки надета зеленая полувоенная форма. На груди — дыра, прожженная чем-то, из которой выбивались седые волосы. Картину завершали облысевшая голова и красное лицо сильно пьющего человека. Менеджер оказался единственным белым, встреченным нами на этой помойке.
— Агент, — поправила его Рейчел, показав жетон с внутренней стороны своего бумажника.
— ФБР? Зачем федералам интересоваться небольшой аварией? Кстати, я много читаю. Я знаю, что ваши люди называют друг друга «Джи». И мне это нравится.
Рейчел посмотрела на меня, потом на Томпсона и снова на разговорчивого менеджера. Я почувствовал некоторое беспокойство.
— Как вы догадались насчет небольшой аварии? — спросила она.
— Я видел вас снаружи. Глаза у меня на месте. Вы рассматривали битое стекло. Это я смел его в кучку. Машины, чистящие улицу, проходят здесь в лучшем случае раз в месяц. И это летом, когда мусора хватает.
— Я не об этом. Я спрашиваю, откуда вам известно о разграблении автомобиля?
— Отсюда. Я спал в своем офисе и услышал звук разбитого окна. Потом я увидел, как они возятся внутри машины.
— Когда это произошло?
— Дайте сообразить. Кажется, в прошлый четверг. Я ждал, что тот парень сообщит в полицию, и никак не думал, что по этому поводу придут из ФБР. А что, эти двое тоже из ФБР?
— Не имеет значения, мистер... Как ваше имя, кстати?
— Эдкинс.
— Хорошо, мистер Эдкинс. Известно ли вам, чей автомобиль ограбили?
— Нет, я его не видел. Только услышал звук разбитого стекла и заметил тех пацанов.
— А номер машины?
— Без понятия.
— Вы сообщили в полицию?
— Нет у меня телефона, нет! Я мог дойти до площадки номер три, где есть телефон, но была почти полночь; и потом, полиция не приедет по такому пустяковому поводу. По крайней мере в этом районе. Здесь им хватает работы и так.
— Словом, вы не видели хозяина машины, и он не показывался в вашем офисе, чтобы узнать, кто покусился на его собственность?
— Совершенно точно.
— А что детишки, которые сделали это? — спросил Томпсон, прервав Рейчел на полуслове. — Вам они знакомы, мистер Эткинс?
— Эдкинс. Через "д", а не "т", мистер Джи.
Эдкинс рассмеялся над собственным каламбуром.
— Конечно, мистер Эдкинс, — исправился Томпсон. — Так что?
— Что «что»?
— Знаете, кто эти грабители?
— Нет, мне они неизвестны.
Он снова посмотрел в телевизор. Там рекламировали перчатки с короткой резиновой щетиной, для ухода за домашними животными.
— Думают, я не знаю, для чего это нужно, — сказал Эдкинс, сделав рукой непристойное движение. — Вот для чего это покупают.
Рейчел подошла к телевизору и выключила его. Она посмотрела прямо на Эдкинса. Тот не протестовал.
— Мы расследуем убийство офицера полиции. Если вас не затруднит, еще минуту внимания. Есть основания полагать, что разграбленный автомобиль принадлежал подозреваемому. У нас нет намерения преследовать тех, кто совершил ограбление, но желательно с ними поговорить. Вы нам солгали, мистер Эдкинс. Я прочитала это в ваших глазах. Подростки вышли со стоянки.
— Нет, я не...
— Дайте мне закончить. Ясно, почему вы солгали. Но мы дадим вам еще один шанс. Можете сказать нам правду, или, в противном случае, мы вернемся с целым отрядом агентов и полицейских. Они пройдут сквозь эту кучу мусора, которую вы называете стоянкой, как настоящая штурмовая рота. Как думаете, найдем ли мы краденое в этих консервных банках? И найдем ли тех, кого разыскивает полиция? Как насчет рабочих-нелегалов? Или нарушений режима безопасности? Я уже видела одно: провод, проложенный от дверей прямо в сарай. Возможно, у них там кто-то квартирует? Могу предположить, что вы и владелец стоянки имеете с этого свой процент. А возможно, только вы. Тогда что скажет ваш работодатель? И что он может сказать, учитывая предстоящее падение дохода из-за депортации жителей или из-за того, что с них наконец-то вычтут алименты на детей? Что будет с вами, мистер Эдкинс? Вы хотите, чтобы я пробила по базе серийный номер этого телевизора?
— Это мой телевизор. Ей-богу, я купил его честно. А сама ты кто? ФБР? Фигово-блядские расследования.
Рейчел сделала вид, что не слышала, а Томпсон отвернулся, с трудом удерживаясь от смеха.
— "Ей-богу", «честно»... Говори, у кого купил?
— Тебе сказать? У тех самых братьев Тайрел, вот у кого. Это они грабанули машину. А если они придут и начнут выбивать из меня мозги, я позову на помощь именно тебя. Понятно?
* * *
По наводке Эдкинса мы направились прямо к участку номер четыре, считая от главного входа. По паркингу уже разошелся слушок о том, что здесь находятся представители закона. На крылечках и диванах народу значительно прибавилось. Когда мы добрались наконец до трейлера номер четырнадцать, братья Тайрел ждали нас на улице.Они сидели на старом диване-качалке, располагавшемся под навесом из голубой парусины, прикрепленной к стене большого, двойной ширины, трейлера. Рядом с дверью трейлера стоял умывальник, также размещенный под защитой навеса. Двое братьев оказались подростками с разным цветом кожи, белым и черным, причем один всего на год или два старше другого. Рейчел заступила за черту тени, отброшенной навесом. Томпсон занял позицию в пяти футах слева.
— Ребята, — сказала Рейчел, — ваша мать дома?
— Не-а, нет ее, начальник, — ответил старший из братьев.
Он лениво посмотрел на второго брата. Тот принялся раскачиваться вместе с диваном, отталкиваясь одной ногой.
— Так, — продолжила Рейчел, — нам известно, что вы неглупые ребята. А мы не желаем вам неприятностей и тем более не хотим, чтобы эти неприятности исходили от нас. Мы обещали это мистеру Эдкинсу, когда просили сообщить номер вашего трейлера.
— Эдкинс — козел, — произнес младший из братьев.
— Мы пришли, чтобы задать вопрос об автомобиле, стоявшем здесь, около ворот, на прошлой неделе.
— Не видели.
— Нет, мы ничего не видели.
Рейчел подошла ближе к тому, что постарше, наклонилась и сказала ему на ухо:
— Давай уж колись, пришел тот самый крайний случай, о котором тебе говорила мама. Вспомни ее слова и подумай головой. Вам не нужны проблемы, ей не нужны проблемы. А мы не хотим здесь задерживаться. Есть только один способ выйти из создавшейся ситуации.
* * *
Войдя в совещательную комнату управления, Рейчел принесла с собой настоящий трофей: пакет с вещдоками. Едва она опустила груз на стол Матузака, как вокруг тут же собралось человек пять агентов. Подошел и Бэкус, уставившийся на сумку, словно в ней находилась чаша Грааля. Взглянув на Рейчел, он выразил свое восхищение.— Грейсон уже проверил данные департамента полиции, — сказал он. — Записей о происшествии около паркинга он не обнаружил. Ни за тот день, ни за всю неделю. Можно утверждать, что законопослушный гражданин обязательно сообщил бы о взломе собственного автомобиля.
Рейчел согласилась:
— Да, можно утверждать.
Бэкус кивнул Матузаку, взявшему со стола пакет с предполагаемой уликой.
— Думаю, ты знаешь, что делать.
— Да.
— Возвращайся и принеси немного удачи. Она нам нужна.
В пакете лежала автомагнитола, украденная братьями Тайрел из «форда-мустанга» последней модели, то ли белого, то ли желтого цвета. Было темно, а братья не смогли даже вспомнить цвет.
Это все, чего нам удалось от них добиться, за исключением, наверное, надежды на то, что это реальная зацепка. Рейчел и Томпсон разговаривали с ребятами по отдельности, затем поменялись. Тем не менее магнитола была единственным, что братья смогли выдать. Они сказали, что не видели человека, припарковавшего машину около въезда на «Солнечные акры».
Еще они сказали, что не взяли в машине ничего, кроме «музыки», потому что их наскок был по-партизански быстрым. Они так спешили, что не вскрыли багажник. И даже не взглянули на номера, поэтому не знали, был ли автомобиль зарегистрирован в Аризоне.
Пока Рейчел занималась бумажной волокитой, готовя описание автомобиля к рассылке в управления ФБР, Матузаку удалось пробить серийный номер магнитолы в базе данных отделения по идентификации автомобилей в Вашингтоне, округ Колумбия. Затем «музыку» отдали техникам для проведения собственно экспертизы. Для облегчения задачи Томпсон заранее снял у братьев Тайрел отпечатки пальцев.
В лаборатории не смогли найти пригодных для дальнейшей идентификации отпечатков, кроме тех, что оставили оба Тайрела. Зато номер магнитолы кое-что прояснил. Он привел нас к данным на бледно-желтый «мустанг» 1994 года выпуска, зарегистрированный как собственность «Херц корпорейшн». Матузак и Миз тут же отправились в «Скай харбор интернэшнл», чтобы продолжить поиск автомобиля.
Настроение агентов, оставшихся в управлении, заметно поднялось. Стараниями Рейчел они достигли результата. Конечно, никаких гарантий того, что за рулем «мустанга» находился Поэт, не было. Совпадали лишь время, когда машину припарковали около ворот «Солнечных акров», и период, в который наступила смерть Орсулака. Косвенным подтверждением служил и факт, что о грабеже, совершенном братьями Тайрел, не сообщили в полицию.
Но все факты вели расследование в одном направлении. Более того, позволяли изучить образ действий Поэта, что усиливало позиции группы. Все чувствовали то же, что и я. Поэт казался загадочной фигурой, призраком из мрака. А вот реальная автомагнитола сделала надежду на поимку преступника вполне осязаемой. Мы стали ближе к нему и продолжали сближение.
Большую часть второй половины дня я не участвовал в работе, просто наблюдая за действиями Рейчел. Завораживали способности к делу, восхищало то, как она вытащила на свет магнитолу и как обработала Эдкинса и Тайрелов. В какой-то момент она заметила взгляд и спросила, что мне нужно.
— Ничего, просто смотрю, — ответил я.
— Тебе нравится просто смотреть на меня?
— Ты хороша, когда занимаешься своим делом. Это всегда интересно.
— Спасибо. Но мне повезло.
— У меня такое чувство, что тебе все время везет.
— В этих делах каждый — кузнец своего счастья.
В конце дня, когда Бэкус вызвал нас к себе и принялся читать копию сообщения, составленного Рейчел, я заметил, как его зрачки сжались в две маленькие черные горошины.
— Не удивлюсь, если выбор автомобиля был намеренным, — задумчиво проговорил он. — Бледно-желтый «мустанг».
— Почему это? — спросил я.
Тут Рейчел кивнула. Должно быть, она знала ответ.
— Цитата из Библии, — пояснил Бэкус. — «И вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя „смерть“».
— "И ад следовал за ним"[6], — закончила фразу Рейчел.
* * *
Вечером в воскресенье мы опять любили друг друга, и мне показалось, что ее желание отдавать стало еще сильнее, как и потребность в истинной близости. И если кто из нас и хотел бы прервать действие, так это был я. Да, в тот момент во мне не было ничего, кроме желания следовать чувствам, но тихий шепот где-то в глубине сознания задавал вопрос о ее мотивах.Может, это свидетельство внутренней неуверенности, и все же я не мог помочь себе иначе, чем признать: кажется, ей хотелось уязвить своего бывшего мужа, доставив удовольствие себе и мне.
Мысль вызывала ощущение вины и фальши.
Когда мы успокоились и лежали, обнявшись, она шепнула, что останется до рассвета.
Глава 31
Из забытья меня вывел телефонный звонок. С трудом осознав, где нахожусь, я осмотрелся и обнаружил лежавшую рядом Рейчел.
— Лучше ответь, это ведь твоя комната... — Спросонья она говорила тихо.
Но кажется, она не испытывала таких трудностей в ориентации, как я. На самом деле в какой-то момент показалось, что Рейчел проснулась давно и наблюдала за мной, спящим, когда телефон только начал звонить. Трубку я нащупал после девятого или даже десятого звонка. На часах было семь пятнадцать.
— Да...
— Уэллинг позови...
На секунду я похолодел. Голос казался знакомым, хотя пока я не мог сообразить, чей он. Вдруг до меня дошло, что ее не должны здесь застать.
— Вы ошиблись. Она в номере...
— Репортер, иди на хер. Дай ей трубку.
Закрыв ладонью микрофон, я повернулся к Рейчел.
— Это Торсон. Он говорит, что знает, что ты там... ну, то есть здесь.
— Дай сюда, — сердито сказала она и вырвала трубку из моих рук. — Чего тебе надо?
Наступила долгая пауза. Должно быть, за это время Торсон произнес две или три фразы. Потом Рейчел спросила:
— Откуда у них информация?
Опять тишина.
— А для чего ты позвонил мне? — спросила она, и в голосе опять зазвучала злость. — Иди уж и сообщи ему, если хотел именно этого. Чтобы он узнал от тебя. Я бы сказала, это выставит тебя не лучшим образом. Уверена, ему будет приятно наблюдать за подглядывающим в спальню.
Рейчел вернула трубку, и я опустил ее на аппарат. Положив подушку себе на лицо, она тяжко простонала. Подушку снял я.
— В чем дело?
— Плохие новости, Джек. Плохие для тебя.
— Что?
— В утреннем выпуске «Лос-Анджелес таймс» вышла статья о Поэте. Мне очень жаль. Тебя велено доставить в управление для встречи с Бобом.
Некоторое время я сидел молча, ошарашенный новостью.
— Но как они...
— Пока не знаем. Об этом и пойдет речь.
— Что им известно?
— Не знаю. Похоже, много.
— Я чувствовал, нужно было печатать еще вчера. Черт! Было же ясно, что он знает про расследование, и не оставалось причины держать это в тайне!
— Ты предложил условия сам и подписался их выполнять. Так вышло, но ты должен... Знаешь, повремени с решениями до того, как поговоришь с Бобом.
— Я должен позвонить редактору.
— Это не горит. Наверное, Боб уже на месте и ждет. Думаю, он вообще не спал.
Снова зазвонил телефон. Рейчел схватила трубку.
— Что еще?
В ее голосе прозвучало сильное раздражение. Затем она сказала, уже мягче:
— Минутку.
Смущенно улыбаясь, она отдала мне трубку. Потом легко коснулась моей щеки губами, шепнула, что пойдет к себе собирать вещи, и начала одеваться. Я поднес трубку к уху.
— Алло?
— Это Грег Гленн. Кто эта женщина?
— Гм... это агент ФБР. У нас была встреча. Кажется, ты уже знаешь про статью в «Таймс»?
— Ты охренительно прав.
По спине побежал неприятный холодок. Гленн продолжал:
— Они сумели заполучить материал про убийцу. Нашего убийцу, Джек. Они уже называют его Поэтом. Ты же говорил, будто у нас права на эксклюзив и все под контролем ФБР?
— Было.
Ничего умнее в голову не пришло. Уже одетая, Рейчел смотрела на меня с сочувствием.
— Но сплыло. Ты должен возвратиться в редакцию и написать нашу версию к завтрашнему номеру. Что бы ты ни накопал. Хорошо, если у тебя больше, чем у них. Мы не собирались этого печатать, да ты меня вынудил. Теперь мы должны играть в кошки-мышки с нашей собственной историей. Черт!
— Грег, все нормально, — сухо произнес я.
— И я надеюсь, что не услышу, как ты собираешься остаться в Фениксе только потому, что подыскал там бабенку и трахаешь ее по ходу дела!
— Грег, твою мать! Есть под рукой статья из «Таймс»?
— Конечно, есть! Отличная статья. Нормальное чтиво. Меня лишь не устраивает название газеты!
— Прочитай мне статью. Нет, погоди. Нужно идти на встречу с ФБР. У кого-нибудь в библиотеке...
— Джек, ты меня слушал? Какая встреча? Ты вылетаешь назад ближайшим рейсом и пишешь для завтрашнего номера.
Я видел, как Рейчел послала мне воздушный поцелуй и вышла за дверь.
— Я понял. Статья у тебя будет точно к завтрашнему номеру. Я переправлю ее отсюда.
— Нет. Это тема, которая горит в руках. Я хочу поработать над статьей вместе с тобой.
— Я должен просить тебя подождать до конца совещания. Перезвоню, как только смогу.
— Зачем?
— Здесь происходит развитие событий, — солгал я. — Я еще не знаю, что и как, поэтому должен присутствовать. Разреши, и я перезвоню позже. Пока что найдите эту чертову статью в базе данных и отправьте на мой электронный адрес. Мне нужно идти.
Прежде чем Грег успел возразить, я положил трубку. Потом быстро оделся и ринулся к выходу, неся в руках сумку с ноутом. Мной еще владело изумление. Просто не представлял, как такое могло случиться. Впрочем, имелась мыслишка.
Торсон.
Мы не разговаривали, пока не выпили по целой банке, Я подумал, что мы, должно быть, размышляем о совершенно разных возможностях и по-разному к ним подходим.
— Вернешься в Денвер?
— Еще не знаю.
— Насколько все плохо?
— Плохо. В последний раз он хотя бы выслушал мое обещание.
— Не понимаю, как это произошло. Они были обязаны созвониться с Бэкусом и спросить о его мнении.
— Может, они звонили.
— Нет. Он бы сказал. И он всегда выполняет договоренности. Боб — агент ФБР во втором поколении. Я не встречала никого, более способного выполнять обещанное.
— Надеюсь, он помнит о договоре. Потому что сегодня я напишу статью.
— О чем написали в «Таймс»?
— Не знаю. Узнаю, когда смогу выйти в сеть и получить почту.
Мы зашли во двор здания суда. Рейчел прошла внутрь через гараж для госслужащих.
Беседа началась с того, что Бэкус высказал сожаление по поводу произошедшей утечки и того, что я не сумел опубликовать свой материал. Казалось, он оправдывается, и я почувствовал досаду за свое недавнее замечание, сделанное при Рейчел.
— У вас есть эта статья? Я могу получить текст, стоит лишь подключить мой ноутбук к телефонной розетке.
— Да, разумеется. Я ждал, что мне пришлют копию из Лос-Анджелеса факсом. Мне известно о статье со слов Брасс, говорят, ей позвонили в Квонтико из какой-то газеты.
Подключившись к телефонной розетке, я раскрыл компьютер и начал пробиваться в справочную систему «Роки». Читать всю скопившуюся почту не было времени. Перейдя в личную папку, я увидел два новых файла, в названии которых упоминались слова «Поэт» и «Гипноз». Вспомнив о своей просьбе, адресованной Лори Прайн, разыскать материалы по делу Горация Гипнотизера, я сразу вытащил на экран второй файл, про Поэта.
Прочитав первые строки, даже не дойдя до текста статьи, я испытал шок.
— Черт!
— Что там? — спросила Рейчел.
— Статья подписана Уорреном. Он ушел из Фонда поддержки правопорядка и вернулся в газету. И украл мои материалы, лишь бы снова вернуться в «Таймс».
— Репортеры, — с нескрываемой радостью заметил Торсон. — Им невозможно доверять.
Пришлось не обращать на него внимания, что оказалось непросто. Душила злость: на Уоррена и на себя самого. Следовало бы ожидать подобного.
— Читай, Джек, — сказал мне Бэкус.
Я прочитал статью вслух.
ФБР ВМЕСТЕ С ПОЛИЦИЕЙ ИЩУТ СЕРИЙНОГО УБИЙЦУ КОПОВ, ИЛИ КАК ДИЧЬ ОХОТИТСЯ НА ОХОТНИКОВ
Майкл Уоррен, специально для «Таймс»
ФБР начало настоящую охоту на серийного убийцу, причастного, как считают, к убийству семи детективов из убойных отделов разбросанных по территории всей страны департаментов полиции.
Расследование по делу Поэта, названное так из-за характерного почерка преступника, оставившего на местах убийств строки из стихов Эдгара Аллана По, доказало, что смерти семи детективов вовсе не являлись самоубийствами, как хотел представить ситуацию автор ее жуткого сценария.
Целых три года жертвы считались именно самоубийцами, пока не стали очевидными некоторые совпадения, включая цитаты из По.
Как сообщил источник, близкий к следствию, открытие сделали лишь на прошлой неделе.
Теперь ФБР озаботилось скорейшей идентификацией и поимкой Поэта. В семи городах расследование ведут десятки агентов и полицейских, усилия которых направляет Центр изучения поведения в Квонтико. По сведениям того же источника, к настоящему времени центр активности следствия переместился в Феникс, где произошло самое недавнее из преступлений, приписываемых Поэту.
Источник информации, согласившийся говорить с корреспондентом «Таймс» на условиях анонимности, отказался обсуждать приемы, благодаря которым следствие вышло на след Поэта, но заявил, что ключевую роль сыграла информация о самоубийствах, совершенных полицейскими, собранная в последние шесть лет усилиями ФБР и Фонда поддержки правопорядка.
Газета приводила перечень жертв, а также сообщала некоторые из обстоятельств каждого случая. Кроме того, текст содержал несколько абзацев с описанием Центра изучения поведения. Статью завершала цитата из неназванного источника информации, где говорилось, что ФБР слабо продвинулось в деле поимки или установления личности Поэта.
По мере того как я читал, щеки начинали гореть от возмущения. Что может быть обиднее, чем жить, строго придерживаясь буквы заключенного договора, в то время как другая сторона, заключившая соглашение, делала противоположное.
На мой взгляд, статья была написана слабо, много слов около одних и тех же фактов, а в итоге все свелось к анонимному источнику. Уоррен не сказал ни слова об убийствах, игравших роль наживки, и не сообщил о факсе, полученном от Поэта. Разумеется, я уже представлял, какую именно статью напишу в тот день: исчерпывающее, обстоятельное изложение фактов.
Однако злость не проходила. Как бы то ни было, совершенно очевидно, что Уоррен поговорил с кем-то из бюро. И я не мог отвязаться от мысли, что этот «кто-то» сидел в комнате для совещаний за общим столом.
— У нас была сделка, — сказал я, закрывая компьютер. — И кто-то слил все газетчику. Когда во вторник к нему пришел я, он знал только часть картины. За остальным Уоррену требовалось выйти на людей из бюро. Это мог быть человек из группы по расследованию. А возможно, это...
— Возможно, действительно так, Джек, но...
— Уоррен узнал обо всей истории именно от тебя, — вмешался Торсон, — так что и виноват ты один.
— Ошибаешься, — возразил я, глядя Торсону прямо в глаза. — Я дал ему информацию, однако не сказал ничего о Поэте. Когда я имел дело с Уорреном, преступника еще так не называли. Эта информация из самой следственной группы. И это нарушает условия нашей сделки. Кто-то сказал то, чего говорить не следовало. И история уже вышла наружу. Мне придется написать обо всем, что знаю, к завтрашнему утру.
На короткое время в комнате воцарилось молчание.
— Джек, — сказал Бэкус, — я понимаю, что тебя мало волнует этот факт, и все же я намерен выяснить, кто именно допустил утечку, как только смогу уделить этому время и силы. Заверяю, этот человек не будет работать со мной и, вероятно, не останется в бюро.
— Вы правы. Это не имеет особого значения.
— Однако я намерен просить тебя об одолжении.
Посмотрев на Бэкуса, я засомневался в его умственных способностях: неужели он попытается склонить меня к отсрочке, когда все телепрограммы и газеты начнут вещать об этом сегодня вечером или завтра утром?
— Что такое?
— Когда будешь писать... Хочу, чтобы ты помнил: наш долг — арестовать преступника. Информация, которой ты обладаешь, способна лишить нас всякого шанса. Я говорю о конкретных обстоятельствах, о характерных чертах или уликах. О деталях, таких как гипноз или, скажем, презервативы. Джек, если это опубликовать, информацию подхватят на всех каналах и преступник поменяет образ действия. Понимаешь, о чем я? Это сделает нашу задачу намного сложнее.
Я кивнул, но затем твердо посмотрел на него.
— Ты не можешь заставить меня писать так, а не иначе.
— Знаю. Лишь прошу помнить о твоем брате, о нашем расследовании и быть осторожнее в выборе слов. Джек, я доверяю тебе. Безоговорочно.
Я задумался, не зная, что и сказать, а затем снова кивнул.
— Боб, я заключил с тобой соглашение, оказавшись тем, кому расхлебывать кашу. Если нужно тебя прикрывать — это отдельная сделка. Сегодня перед тобой появятся репортеры. Я настаиваю, чтобы звонки переадресовывали в Бюро по связям с общественностью в Квонтико. Я буду общаться с ними от твоего имени и исключительно сам. Далее, я и только я расскажу им о факсе от Поэта. Сделайте так, и я не стану упоминать о деталях профилей и о гипнозе.
— Лучше ответь, это ведь твоя комната... — Спросонья она говорила тихо.
Но кажется, она не испытывала таких трудностей в ориентации, как я. На самом деле в какой-то момент показалось, что Рейчел проснулась давно и наблюдала за мной, спящим, когда телефон только начал звонить. Трубку я нащупал после девятого или даже десятого звонка. На часах было семь пятнадцать.
— Да...
— Уэллинг позови...
На секунду я похолодел. Голос казался знакомым, хотя пока я не мог сообразить, чей он. Вдруг до меня дошло, что ее не должны здесь застать.
— Вы ошиблись. Она в номере...
— Репортер, иди на хер. Дай ей трубку.
Закрыв ладонью микрофон, я повернулся к Рейчел.
— Это Торсон. Он говорит, что знает, что ты там... ну, то есть здесь.
— Дай сюда, — сердито сказала она и вырвала трубку из моих рук. — Чего тебе надо?
Наступила долгая пауза. Должно быть, за это время Торсон произнес две или три фразы. Потом Рейчел спросила:
— Откуда у них информация?
Опять тишина.
— А для чего ты позвонил мне? — спросила она, и в голосе опять зазвучала злость. — Иди уж и сообщи ему, если хотел именно этого. Чтобы он узнал от тебя. Я бы сказала, это выставит тебя не лучшим образом. Уверена, ему будет приятно наблюдать за подглядывающим в спальню.
Рейчел вернула трубку, и я опустил ее на аппарат. Положив подушку себе на лицо, она тяжко простонала. Подушку снял я.
— В чем дело?
— Плохие новости, Джек. Плохие для тебя.
— Что?
— В утреннем выпуске «Лос-Анджелес таймс» вышла статья о Поэте. Мне очень жаль. Тебя велено доставить в управление для встречи с Бобом.
Некоторое время я сидел молча, ошарашенный новостью.
— Но как они...
— Пока не знаем. Об этом и пойдет речь.
— Что им известно?
— Не знаю. Похоже, много.
— Я чувствовал, нужно было печатать еще вчера. Черт! Было же ясно, что он знает про расследование, и не оставалось причины держать это в тайне!
— Ты предложил условия сам и подписался их выполнять. Так вышло, но ты должен... Знаешь, повремени с решениями до того, как поговоришь с Бобом.
— Я должен позвонить редактору.
— Это не горит. Наверное, Боб уже на месте и ждет. Думаю, он вообще не спал.
Снова зазвонил телефон. Рейчел схватила трубку.
— Что еще?
В ее голосе прозвучало сильное раздражение. Затем она сказала, уже мягче:
— Минутку.
Смущенно улыбаясь, она отдала мне трубку. Потом легко коснулась моей щеки губами, шепнула, что пойдет к себе собирать вещи, и начала одеваться. Я поднес трубку к уху.
— Алло?
— Это Грег Гленн. Кто эта женщина?
— Гм... это агент ФБР. У нас была встреча. Кажется, ты уже знаешь про статью в «Таймс»?
— Ты охренительно прав.
По спине побежал неприятный холодок. Гленн продолжал:
— Они сумели заполучить материал про убийцу. Нашего убийцу, Джек. Они уже называют его Поэтом. Ты же говорил, будто у нас права на эксклюзив и все под контролем ФБР?
— Было.
Ничего умнее в голову не пришло. Уже одетая, Рейчел смотрела на меня с сочувствием.
— Но сплыло. Ты должен возвратиться в редакцию и написать нашу версию к завтрашнему номеру. Что бы ты ни накопал. Хорошо, если у тебя больше, чем у них. Мы не собирались этого печатать, да ты меня вынудил. Теперь мы должны играть в кошки-мышки с нашей собственной историей. Черт!
— Грег, все нормально, — сухо произнес я.
— И я надеюсь, что не услышу, как ты собираешься остаться в Фениксе только потому, что подыскал там бабенку и трахаешь ее по ходу дела!
— Грег, твою мать! Есть под рукой статья из «Таймс»?
— Конечно, есть! Отличная статья. Нормальное чтиво. Меня лишь не устраивает название газеты!
— Прочитай мне статью. Нет, погоди. Нужно идти на встречу с ФБР. У кого-нибудь в библиотеке...
— Джек, ты меня слушал? Какая встреча? Ты вылетаешь назад ближайшим рейсом и пишешь для завтрашнего номера.
Я видел, как Рейчел послала мне воздушный поцелуй и вышла за дверь.
— Я понял. Статья у тебя будет точно к завтрашнему номеру. Я переправлю ее отсюда.
— Нет. Это тема, которая горит в руках. Я хочу поработать над статьей вместе с тобой.
— Я должен просить тебя подождать до конца совещания. Перезвоню, как только смогу.
— Зачем?
— Здесь происходит развитие событий, — солгал я. — Я еще не знаю, что и как, поэтому должен присутствовать. Разреши, и я перезвоню позже. Пока что найдите эту чертову статью в базе данных и отправьте на мой электронный адрес. Мне нужно идти.
Прежде чем Грег успел возразить, я положил трубку. Потом быстро оделся и ринулся к выходу, неся в руках сумку с ноутом. Мной еще владело изумление. Просто не представлял, как такое могло случиться. Впрочем, имелась мыслишка.
Торсон.
* * *
Взяв по паре баночек пива у стойки, заботливо поставленной в коридоре, мы направились в управление. Рейчел снова несла вещи с собой. Свои я опять забыл.Мы не разговаривали, пока не выпили по целой банке, Я подумал, что мы, должно быть, размышляем о совершенно разных возможностях и по-разному к ним подходим.
— Вернешься в Денвер?
— Еще не знаю.
— Насколько все плохо?
— Плохо. В последний раз он хотя бы выслушал мое обещание.
— Не понимаю, как это произошло. Они были обязаны созвониться с Бэкусом и спросить о его мнении.
— Может, они звонили.
— Нет. Он бы сказал. И он всегда выполняет договоренности. Боб — агент ФБР во втором поколении. Я не встречала никого, более способного выполнять обещанное.
— Надеюсь, он помнит о договоре. Потому что сегодня я напишу статью.
— О чем написали в «Таймс»?
— Не знаю. Узнаю, когда смогу выйти в сеть и получить почту.
Мы зашли во двор здания суда. Рейчел прошла внутрь через гараж для госслужащих.
* * *
В совещательной комнате находились только Бэкус и Торсон.Беседа началась с того, что Бэкус высказал сожаление по поводу произошедшей утечки и того, что я не сумел опубликовать свой материал. Казалось, он оправдывается, и я почувствовал досаду за свое недавнее замечание, сделанное при Рейчел.
— У вас есть эта статья? Я могу получить текст, стоит лишь подключить мой ноутбук к телефонной розетке.
— Да, разумеется. Я ждал, что мне пришлют копию из Лос-Анджелеса факсом. Мне известно о статье со слов Брасс, говорят, ей позвонили в Квонтико из какой-то газеты.
Подключившись к телефонной розетке, я раскрыл компьютер и начал пробиваться в справочную систему «Роки». Читать всю скопившуюся почту не было времени. Перейдя в личную папку, я увидел два новых файла, в названии которых упоминались слова «Поэт» и «Гипноз». Вспомнив о своей просьбе, адресованной Лори Прайн, разыскать материалы по делу Горация Гипнотизера, я сразу вытащил на экран второй файл, про Поэта.
Прочитав первые строки, даже не дойдя до текста статьи, я испытал шок.
— Черт!
— Что там? — спросила Рейчел.
— Статья подписана Уорреном. Он ушел из Фонда поддержки правопорядка и вернулся в газету. И украл мои материалы, лишь бы снова вернуться в «Таймс».
— Репортеры, — с нескрываемой радостью заметил Торсон. — Им невозможно доверять.
Пришлось не обращать на него внимания, что оказалось непросто. Душила злость: на Уоррена и на себя самого. Следовало бы ожидать подобного.
— Читай, Джек, — сказал мне Бэкус.
Я прочитал статью вслух.
ФБР ВМЕСТЕ С ПОЛИЦИЕЙ ИЩУТ СЕРИЙНОГО УБИЙЦУ КОПОВ, ИЛИ КАК ДИЧЬ ОХОТИТСЯ НА ОХОТНИКОВ
Майкл Уоррен, специально для «Таймс»
ФБР начало настоящую охоту на серийного убийцу, причастного, как считают, к убийству семи детективов из убойных отделов разбросанных по территории всей страны департаментов полиции.
Расследование по делу Поэта, названное так из-за характерного почерка преступника, оставившего на местах убийств строки из стихов Эдгара Аллана По, доказало, что смерти семи детективов вовсе не являлись самоубийствами, как хотел представить ситуацию автор ее жуткого сценария.
Целых три года жертвы считались именно самоубийцами, пока не стали очевидными некоторые совпадения, включая цитаты из По.
Как сообщил источник, близкий к следствию, открытие сделали лишь на прошлой неделе.
Теперь ФБР озаботилось скорейшей идентификацией и поимкой Поэта. В семи городах расследование ведут десятки агентов и полицейских, усилия которых направляет Центр изучения поведения в Квонтико. По сведениям того же источника, к настоящему времени центр активности следствия переместился в Феникс, где произошло самое недавнее из преступлений, приписываемых Поэту.
Источник информации, согласившийся говорить с корреспондентом «Таймс» на условиях анонимности, отказался обсуждать приемы, благодаря которым следствие вышло на след Поэта, но заявил, что ключевую роль сыграла информация о самоубийствах, совершенных полицейскими, собранная в последние шесть лет усилиями ФБР и Фонда поддержки правопорядка.
Газета приводила перечень жертв, а также сообщала некоторые из обстоятельств каждого случая. Кроме того, текст содержал несколько абзацев с описанием Центра изучения поведения. Статью завершала цитата из неназванного источника информации, где говорилось, что ФБР слабо продвинулось в деле поимки или установления личности Поэта.
По мере того как я читал, щеки начинали гореть от возмущения. Что может быть обиднее, чем жить, строго придерживаясь буквы заключенного договора, в то время как другая сторона, заключившая соглашение, делала противоположное.
На мой взгляд, статья была написана слабо, много слов около одних и тех же фактов, а в итоге все свелось к анонимному источнику. Уоррен не сказал ни слова об убийствах, игравших роль наживки, и не сообщил о факсе, полученном от Поэта. Разумеется, я уже представлял, какую именно статью напишу в тот день: исчерпывающее, обстоятельное изложение фактов.
Однако злость не проходила. Как бы то ни было, совершенно очевидно, что Уоррен поговорил с кем-то из бюро. И я не мог отвязаться от мысли, что этот «кто-то» сидел в комнате для совещаний за общим столом.
— У нас была сделка, — сказал я, закрывая компьютер. — И кто-то слил все газетчику. Когда во вторник к нему пришел я, он знал только часть картины. За остальным Уоррену требовалось выйти на людей из бюро. Это мог быть человек из группы по расследованию. А возможно, это...
— Возможно, действительно так, Джек, но...
— Уоррен узнал обо всей истории именно от тебя, — вмешался Торсон, — так что и виноват ты один.
— Ошибаешься, — возразил я, глядя Торсону прямо в глаза. — Я дал ему информацию, однако не сказал ничего о Поэте. Когда я имел дело с Уорреном, преступника еще так не называли. Эта информация из самой следственной группы. И это нарушает условия нашей сделки. Кто-то сказал то, чего говорить не следовало. И история уже вышла наружу. Мне придется написать обо всем, что знаю, к завтрашнему утру.
На короткое время в комнате воцарилось молчание.
— Джек, — сказал Бэкус, — я понимаю, что тебя мало волнует этот факт, и все же я намерен выяснить, кто именно допустил утечку, как только смогу уделить этому время и силы. Заверяю, этот человек не будет работать со мной и, вероятно, не останется в бюро.
— Вы правы. Это не имеет особого значения.
— Однако я намерен просить тебя об одолжении.
Посмотрев на Бэкуса, я засомневался в его умственных способностях: неужели он попытается склонить меня к отсрочке, когда все телепрограммы и газеты начнут вещать об этом сегодня вечером или завтра утром?
— Что такое?
— Когда будешь писать... Хочу, чтобы ты помнил: наш долг — арестовать преступника. Информация, которой ты обладаешь, способна лишить нас всякого шанса. Я говорю о конкретных обстоятельствах, о характерных чертах или уликах. О деталях, таких как гипноз или, скажем, презервативы. Джек, если это опубликовать, информацию подхватят на всех каналах и преступник поменяет образ действия. Понимаешь, о чем я? Это сделает нашу задачу намного сложнее.
Я кивнул, но затем твердо посмотрел на него.
— Ты не можешь заставить меня писать так, а не иначе.
— Знаю. Лишь прошу помнить о твоем брате, о нашем расследовании и быть осторожнее в выборе слов. Джек, я доверяю тебе. Безоговорочно.
Я задумался, не зная, что и сказать, а затем снова кивнул.
— Боб, я заключил с тобой соглашение, оказавшись тем, кому расхлебывать кашу. Если нужно тебя прикрывать — это отдельная сделка. Сегодня перед тобой появятся репортеры. Я настаиваю, чтобы звонки переадресовывали в Бюро по связям с общественностью в Квонтико. Я буду общаться с ними от твоего имени и исключительно сам. Далее, я и только я расскажу им о факсе от Поэта. Сделайте так, и я не стану упоминать о деталях профилей и о гипнозе.