Страница:
Карл вошел. Пламя свечи осветило деревянные ступеньки, ведущие в подвал, выхватило из темноты очертания помещения. Он сделал еще несколько шагов, кольцо света стало шире, освещая побеленные стены, полки, уставленные краской, инструментами, коробками, наставленными в беспорядке друг на друга, пару телевизоров, тостеры, завернутые в скатерть.
Кто-то пошевелился. Карл был в этом уверен.
— Эй, ты там! Выходи. Я тебя вижу. Больше нет смысла прятаться.
Фигура отступила в тень около ступенек.
— Выходи сейчас же, — повторил Карл. Он пытался тщетно разглядеть ее очертания. — Я не причиню тебе вреда, но ты меня нервируешь. Если не выйдешь, я за себя не ручаюсь.
Он сделал еще два шага, и дверь подвала захлопнулась за его спиной. Карл повернулся и почувствовал, что ноги словно выскальзывают из-под него. Он попытался сохранить равновесие, но уже начал падать. И в момент падения у него мелькнула безумная мысль: руки.
Он почувствовал чьи-то руки на своих ногах.
* * *
Скарф уставился на Декстера, но молчал, пока тот не заговорил:
— Ты хочешь что-то сказать?
— Мы могли бы взять его живым.
— Ты так считаешь? Да я едва различал его очертания, чтобы нормально прицелиться. Если бы я не выстрелил, мы бы его потеряли.
— Не надо было его убивать.
Декстер посмотрел на Молоха, но тот уже прошел мимо, продолжая идти по дороге. Слева слышался шум моря.
— Послушай, — сказал Декстер Скарфу. — У меня еще шесть стрел. И, если ты продолжишь меня доставать, одна из них будет в тебе.
— Ты кое-что забываешь.
— Что же?
Скарф стал пунцовым от холода и негодования. На время он даже забыл, как сильно боится Декстера:
— Я ведь не умалишенный, убегающий от тебя. Меня убить посложнее.
Декстер повернулся, чтобы броситься на Скарфа, но тот оказался слишком быстрым для него и к тому же поменьше габаритами. Он уклонился, одновременно выхватывая свою «пушку». Через мгновение на Декстера смотрел ствол «глока». Скарф надежно держал свое оружие.
— Ну, теперь ты меня достал, — прошипел Декстер.
— Однако на прицеле-то именно ты.
— Тогда лучше выстрели, недомерок, не то я тебя прикончу.
Скарф услышал позади себя шаги и щелчок затвора.
— Прекратите, — сказал Молох. — Оба прекратите.
Скарф опустил пистолет. Декстер дернулся было к нему, но Повелл преградил ему дорогу, поставив руку перед его грудью.
— Тебе это так не сойдет, — пообещал Декстер, а в таких делах он был человек слова.
У Скарфа, похоже, выброс адреналина был исчерпан. Шеферд, который не вмешивался в происходящее, последовал за Молохом к краю леса.
— Он должен быть здесь. — Шеферд огляделся. — Любей должен ждать нас здесь.
— Это из-за погоды, — сказал Молох. — Должно быть, задержался в пути.
Он позвал Скарфа, но тот не взглянул на него. Он сосредоточенно смотрел вниз, туда, где шумело море.
— Эге, — сказал он мягко, но что-то в его тоне заставило Молоха и всех остальных обратить на него внимание. Даже Декстер забыл о своей враждебности и проследил за взглядом Скарфа.
— Эге, — повторил Скарф. — А парень-то еще жив.
Пожар!
Горели газеты у подножья лестницы. Карл попробовал подняться, но на его груди лежало что-то тяжелое, и он не чувствовал ног. Он потянулся, чтобы нащупать хоть что-то, но ничего не почувствовал, кроме холодного воздуха, обжигающего пальцы, несмотря на нарастающий жар. Языки пламени облизывали заднюю стену, пожирая бумагу, ткань и старые чемоданы. Вскоре огонь доберется до полок с краской и растворителями.
Огонь распространялся и слева от Карла. Он не мог понять, как огонь оказался и там. Казалось, он полз по полу, но не подходил к Карлу, словно огибая его полукругом. Карл не чувствовал тепла. Было похоже, будто искры раздувает невидимый бриз.
И вдруг Карл понял, что он смотрит не на огонь, а на отражение огня в гигантском зеркале, которое придвигается к нему ближе и ближе вместе с запахом дохлой рыбы и гниющих водорослей, наполняющим его ноздри смрадом разложения. Изуродованное лицо женщины появилось из тени, и Карл открыл рот, когда языки пламени добрались до краски и растворителей. И его агония потонула в мощном взрыве.
Глава 13
Глава 14
Кто-то пошевелился. Карл был в этом уверен.
— Эй, ты там! Выходи. Я тебя вижу. Больше нет смысла прятаться.
Фигура отступила в тень около ступенек.
— Выходи сейчас же, — повторил Карл. Он пытался тщетно разглядеть ее очертания. — Я не причиню тебе вреда, но ты меня нервируешь. Если не выйдешь, я за себя не ручаюсь.
Он сделал еще два шага, и дверь подвала захлопнулась за его спиной. Карл повернулся и почувствовал, что ноги словно выскальзывают из-под него. Он попытался сохранить равновесие, но уже начал падать. И в момент падения у него мелькнула безумная мысль: руки.
Он почувствовал чьи-то руки на своих ногах.
* * *
Скарф уставился на Декстера, но молчал, пока тот не заговорил:
— Ты хочешь что-то сказать?
— Мы могли бы взять его живым.
— Ты так считаешь? Да я едва различал его очертания, чтобы нормально прицелиться. Если бы я не выстрелил, мы бы его потеряли.
— Не надо было его убивать.
Декстер посмотрел на Молоха, но тот уже прошел мимо, продолжая идти по дороге. Слева слышался шум моря.
— Послушай, — сказал Декстер Скарфу. — У меня еще шесть стрел. И, если ты продолжишь меня доставать, одна из них будет в тебе.
— Ты кое-что забываешь.
— Что же?
Скарф стал пунцовым от холода и негодования. На время он даже забыл, как сильно боится Декстера:
— Я ведь не умалишенный, убегающий от тебя. Меня убить посложнее.
Декстер повернулся, чтобы броситься на Скарфа, но тот оказался слишком быстрым для него и к тому же поменьше габаритами. Он уклонился, одновременно выхватывая свою «пушку». Через мгновение на Декстера смотрел ствол «глока». Скарф надежно держал свое оружие.
— Ну, теперь ты меня достал, — прошипел Декстер.
— Однако на прицеле-то именно ты.
— Тогда лучше выстрели, недомерок, не то я тебя прикончу.
Скарф услышал позади себя шаги и щелчок затвора.
— Прекратите, — сказал Молох. — Оба прекратите.
Скарф опустил пистолет. Декстер дернулся было к нему, но Повелл преградил ему дорогу, поставив руку перед его грудью.
— Тебе это так не сойдет, — пообещал Декстер, а в таких делах он был человек слова.
У Скарфа, похоже, выброс адреналина был исчерпан. Шеферд, который не вмешивался в происходящее, последовал за Молохом к краю леса.
— Он должен быть здесь. — Шеферд огляделся. — Любей должен ждать нас здесь.
— Это из-за погоды, — сказал Молох. — Должно быть, задержался в пути.
Он позвал Скарфа, но тот не взглянул на него. Он сосредоточенно смотрел вниз, туда, где шумело море.
— Эге, — сказал он мягко, но что-то в его тоне заставило Молоха и всех остальных обратить на него внимание. Даже Декстер забыл о своей враждебности и проследил за взглядом Скарфа.
— Эге, — повторил Скарф. — А парень-то еще жив.
* * *
Карл Любей лежал на газетах и сваленных коробках, медленно приходя в себя. Голова просто раскалывалась. Он не знал, сколько пробыл здесь, но догадывался, что не больше пары минут. Откуда-то рядом исходил свет и запах гари.Пожар!
Горели газеты у подножья лестницы. Карл попробовал подняться, но на его груди лежало что-то тяжелое, и он не чувствовал ног. Он потянулся, чтобы нащупать хоть что-то, но ничего не почувствовал, кроме холодного воздуха, обжигающего пальцы, несмотря на нарастающий жар. Языки пламени облизывали заднюю стену, пожирая бумагу, ткань и старые чемоданы. Вскоре огонь доберется до полок с краской и растворителями.
Огонь распространялся и слева от Карла. Он не мог понять, как огонь оказался и там. Казалось, он полз по полу, но не подходил к Карлу, словно огибая его полукругом. Карл не чувствовал тепла. Было похоже, будто искры раздувает невидимый бриз.
И вдруг Карл понял, что он смотрит не на огонь, а на отражение огня в гигантском зеркале, которое придвигается к нему ближе и ближе вместе с запахом дохлой рыбы и гниющих водорослей, наполняющим его ноздри смрадом разложения. Изуродованное лицо женщины появилось из тени, и Карл открыл рот, когда языки пламени добрались до краски и растворителей. И его агония потонула в мощном взрыве.
Глава 13
Дюпре облокотился на стул и потянулся. Стул и суставы полицейского хрустнули одновременно, так что он тут же спохватился и уселся ровно. Если он сломает стул, ему придется иметь дело с отделом инвентаризации, а снаряжение и оборудование у этих ослов крайне ограниченно. Они будут долго и нудно выяснять, при каких обстоятельствах был сломан данный предмет мебели, и еще большой вопрос, выдадут ли новый. Так что, в конце концов, Дюпре дешевле выйдет самому купить этот чертов стул.
Он взглянул на часы и сложил бумаги на край стола. Здесь не было ничего срочного, но он откладывал печатание полицейских отчетов последние несколько недель, а пурга была отличным предлогом, чтобы остаться на станции и наверстать упущенное: превышение скорости, мелкие правонарушения и хулиганства. Отчеты позволили ему на время забыть свои тревоги об острове.
Время, текущее в повседневных заботах, не позволяло ему расставить точки над "i" и подумать о перспективе. Когда вернется Мейси, он съездит к дому Мэриэнн, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке. Ему хотелось знать, почему она так спешила вернуться в Портленд, а с момента отъезда водного такси прошло уже достаточно времени, чтобы его проверка не выглядела связанной именно с этим. Возможно, ее спешка была как-то связана с Дэнни, но, если Дэнни был действительно болен, Мэриэнн следовало бы связаться с ним, чтобы организовать его экстренную транспортировку. Что-то тут нечисто.
Он услышал, как дверь открылась, в холле раздались шаги. Дюпре давно просил власти поставить стойку на входе в холле, но никто и пальцем не пошевелил. Зимой это было не так важно, но летом, когда учащаются случаи мелкого воровства, у двери офицера полиции порой толпилась сразу дюжина пострадавших, иногда вкупе с подозреваемыми.
Он встал из-за стола и вышел в холл. Перед ним стояла симпатичная афроамериканка. Пальцы ее левой руки водили по краю «Энджин-14». На плечах непромокаемый плащ, голубые джинсы заправлены в блестящие сапоги, искусственный мех на воротнике слипся от подтаявшего снега.
— Чем могу быть вам полезен, мэм?
Женщина посмотрела на него, ее глаза расширились.
— Бог мой, да ты такой здоровяк! — сказала Леони.
Дюпре не отреагировал.
— Я спросил, чем могу быть полезен, мэм?
— И я отвечу тебе, детка. — Она отвернулась от двигателя, и Джо увидел у нее в руке пистолет с глушителем. — Можешь помочь мне своим большим и средним пальцами левой руки снять оружие с пояса. Как думаешь, справишься?
Дюпре уловил движение справа от себя, когда из тени заправочного фургона появился мужчина — крупный, рыжеволосый, одетый в плотно обтягивающую набивную голубую куртку. У него в руке поблескивал такой же пистолет с глушителем. И он был тоже направлен на Дюпре.
— Давай, — скомандовал Брон. — Делай, как она велит.
Дюпре медленно опустил руку на пояс, отстегнул кобуру, взял пистолет большим и средним пальцами, как ему сказали. Двух незнакомцев вовсе не напрягало это действо, и он почувствовал, как екнуло сердце. Он читал о таких людях в газетах, слышал по радио. Они были убийцами. Настоящими хладнокровными убийцами.
— Ложись на пол и брось мне свое оружие, — приказал мужчина.
Дюпре снова сделал как сказали. Мужчина остановил пистолет ногой и подобрал его. Женщина тем временем заперла дверь станции.
— Кто вы? — спросил Дюпре.
— Не важно, — сказал Брон. — Скажи мне, где твой напарник?
— Не знаю.
— Не води меня за нос.
— Она на патрулировании. Я точно не могу сказать, где она сейчас.
— Свяжись с ней по рации.
Мужчина и женщина двигались вместе на определенном расстоянии от Дюпре и действовали крайне профессионально.
— Она вне зоны радиосигнала.
Брон выстрелил, целясь левее Дюпре. Пуля пробила дыру в экране монитора на столе позади офицера полиции.
— Почему ты думаешь, что я стану возиться с тобой, великан Андрэ? Свяжись с ней и вызови ее сюда.
Дюпре перевел взгляд с женщины на мужчину. Он не знал, работала ли теперь рация, но в любом случае в его планы не входило использовать ее. Мейси не справится с ними, даже если он вызовет ее сюда. И, судя по тому, как обстоит дело, похоже, он с ними тоже не справится.
— Я не могу этого сделать.
— Ты хочешь сказать, что не станешь этого делать?
— Считайте как хотите. Зачем вы это делаете?
Брон улыбнулся с сожалением:
— Не надо было тебе трахаться с егоженой.
Он поднял пистолет и спустил предохранитель.
— Не надо было этого делать.
И тут погас свет.
Когда выяснилось, что фонарь не работает, он стал искать свечи, случайно обнаружив их в кухонном столе рядом с запасными лампочками. Он зажег одну свечу и поставил на поднос, а вторую на блюдце. Мама может испугаться, если проснется и увидит, что телевизор не работает. Она оставляла его включенным, когда засыпала, находя свет экрана успокаивающим. Дуг считал, что больше всего она боится остаться одна, когда будет умирать, и уж лучше умрет с программой «Шоу Ника», чем в полном одиночестве.
Дуг начал подниматься по лестнице и увидел, что пламя свечи подрагивает. Он почувствовал сквозняк: наверху было открыто окно. В то же мгновенье сверху раздался чавкающий звук, как будто маленькие босые ножки бежали по доскам. Потом он услышал крик матери.
Дуг знал, что копы, разве что за исключением Джо Дюпре, не верили ему, когда он рассказывал им о маленькой девочке. Черт возьми, Дуг и сам не был уверен, что верит в это, но он ее видели знал, что его мать видела ее тоже, хотя потом она также убеждала себя, что это был всего лишь сон. С тех пор как Дуг признался Дюпре, он хранил пистолет и духовое ружье у стойки возле входной двери. Он вернулся, поставил свечи на стол в холле и взял ружье.
Странный свет просачивался через маленькое квадратное окошечко первого этажа, когда он поднимался по лестнице, но ему это было и не нужно. Дуг знал дом как свои пять пальцев. Он здесь родился, вырос, жил и, очевидно, умрет.
Комната матери была вторая направо. Дверь оказалась слегка приоткрыта, как и всегда, и Дугу почудилось, что он видит тени, двигающиеся по стене. Изнутри слышались какие-то невнятные звуки. Возможно, это всхлипывала его мать.
Дуг толкнул дверь, вскидывая ружье. Простыни валялись на полу, снег мел сквозь открытое окно, оседая на ковер. Серая Девочка склонилась над матерью Дуга, накрыв ее рот своим, в то время как тощие руки и костлявые кисти миссис Ньютон изо всех сил пытались оттолкнуть ее. Руки старой женщины вцепились в одежду Серой Девочки, которая, казалось, была не просто одеждой, частью странного ребенка, как будто все ее тело продолжалось в складки этой одежды, образуя подобие нового кожного покрова, похожего на крылья.
Когда Дуг вошел, Серая Девочка оставила его мать в покое и воззрилась на вошедшего. И тут он увидел, что она очень старая, только тело по форме напоминает детское. Ее волосы, казавшиеся на расстоянии светлыми, на самом деле были пепельно-седыми; щеки ввалились. Дуг хорошо различал скуловую кость, которая была практически черной. Ее рот выглядел странно закругленным и Дуг вспомнил, что в какой-то мудреной телепередаче говорили как-то об энергетических вампирах — существах, созданных природой, чтобы высасывать жизнь из других. Он взглянул на свою мать, ее губы дрожали, по щекам текли слезы. Ее дыхание было едва уловимым, а когда Дуг подошел к ней, свет померк в глазах старой женщины и она испустила дух.
Серая Девочка зашипела на Дуга, гнев исказил ее мертвое лицо: человек пришел и помешал ей удовлетворить свою жажду. Он потянула к нему руку с костлявыми пальцами, обтянутыми похожей на пергамент кожей.
И Дуг выстрелил.
Сила выстрела отшвырнула Серую Девочку к стене. Она прокатилась по полу, но тут же поднялась на ноги и встала перед мужчиной в проеме окна. Выстрел проделал отверстие в ее одежде и «теле», но крови не было. Она стояла и смотрела на Дуга с таким выражением, что ему захотелось бежать, спрятаться, свернуться клубочком в каком-нибудь укромном месте и дождаться, пока она уйдет. На мгновение старый Дуг представил себя спрятавшимся в таком вот месте, и как он слышит топот этих босых ног, и как они подбираются все ближе к его укрытию, дверь медленно начинает открываться...
Дуг снова выстрелил, и «ребенок» превратился в облако мотыльков.
Комната была наполнена снегом, насекомыми, осколками разбитого стекла, воем пурги и рыданьями Дуга Ньютона, оплакивавшего свою умершую мать и себя самого.
Нэнси Тукер медленно спускалась в кухню взять еду для сестры и собак, когда свет погас. Она была грузной женщиной, как некогда заметил офицер Берман, и, уж если бы она оступилась, у нее было бы мало шансов сохранить равновесие. Вдруг она неловко споткнулась на ступеньке и полетела вниз, сильно ударившись головой. Ее сестра ринулась к ней, цепляясь за перила и стены. Собаки последовали за ней.
Из раны на голове Нэнси текла кровь. Острая кость торчала на месте открытого перелома на левой руке, да и левая лодыжка была явно сломана. Ее дыхание было поверхностным, и Линда боялась, что сестра нанесла себе такие сильные повреждения, что спасти ее может только больница. Она побежала звонить, но телефон не работал. Она выдернула его из розетки, снова подключила, но в трубке стояла гробовая тишина.
Линда побежала в гостиную, сняла с кресел подушки, изо всех сил пытаясь устроить сестру поудобнее. Она боялась передвигать ее, хотя даже не была уверена, сможет ли это сделать, если потребуется: Линда была легче своей сестры килограммов на двадцать. Она приподняла голову Нэнси и подложила под нее подушку, потом подложила еще подушки под руки и лодыжки. За все это время Нэнси только однажды слегка застонала, когда Линда подсовывала подушку ей под ноги. Это взволновало Линду еще больше, потому что двигать этой ногой должно было быть невообразимо больно. Линда вытащила из кладовки все имеющиеся пальто и накрыла ими сестру.
Ближайшими соседями Тукеров были Ньютоны, жившие на той стороне Ферн-авеню. Если она доберется до них, то сможет позвонить, ведь не на всем же острове не работают телефоны. Ей не хотелось думать, что может случится с Нэнси, если дела обстоят именно так. Тогда придется доехать до Джо Дюпре и рассказать ему, что произошло. А он, в свою очередь, сможет вызвать подмогу с Чебега или из Портленда.
Линда склонилась над сестрой, убрала ей волосы со лба и прошептала:
— Нэнси, я пойду за помощью. Это займет всего пять минут.
Она поцеловала сестру в лоб. Та вся горела. Линда встала, кутаясь в свое пальто. Собаки у ее ног радостно завиляли хвостами, собираясь залаять.
— Нет, паршивцы, это вам не прогулка.
Но собаки не направились за ней к двери, вместо этого они попятились от нее подальше. Макс, немецкая овчарка, опустился на передние лапы и, поджав хвост, начал скулить. Страх от собак инстинктивно передался Линде, когда она посмотрела на них.
— Да что, черт возьми, с вами творится?!
Она отворила дверь, и Серая Девочка стала вплывать в дом.
— Обходи вокруг, — скомандовала Леони. — Не позволь ему уйти в лес.
Брон выбежал на улицу, затем повернул налево, обогнув станцию. Леони тихо продвигалась к задним комнатам. Ее глаза постепенно привыкали к темноте, так что она различала контуры двери перед собой. Она отошла правее и прислушалась. Внутри все было тихо. Леони рискнула заглянуть внутрь. Она увидела большой резервуар с водой и генератор позади него. На стене висели промасленные куртки. Из двух сейфов один оказался открыт. Дверь черного хода была распахнута, и снег уже лежал у порога, заметаемый порывистым западным ветром.
Леони медленно вошла в комнату. Она не сразу заметила небольшое пространство справа между стеной и резервуаром. Оттуда торчал ствол. Леони на мгновение замерла, и ствол выстрелил. Она видела, как оружие дернулось в отдаче, когда по стене оседала на пол, а затем голос, выкрикнувший ее имя. Брон. Это был Брон. Она попыталась закричать — не получилось. Леони продолжала оседать по стене.
— Бро...
Во рту была кровь.
— Бр...
И она умерла.
— Леони! — инстинктивно крикнул он, но никто не ответил. Брон обернулся к лесу. Полицейский мог быть в здании станции где угодно. Если Брон подойдет к двери, он станет легкой мишенью. Поэтому Брон отступил, направляясь к широкой арке деревьев с тыльной стороны здания. Он старался двигаться как можно тише, снег мягко хрустел под ногами. Хотя дверь была распахнута настежь, внутри было темно, и он не мог разглядеть ничего. Затем стальная дверь резко захлопнулась, скорее всего, от удара ботинка Дюпре, и Брон выругался. Он не мог оставить полицейского внутри живым: тот вызовет подмогу, и вскоре на острове появится куча копов. Брон приготовился двигаться, но шум поблизости остановил его. Он обернулся к деревьям: возможно, олень, или напарница громадного полицейского вернулась.
Звук повторился, но теперь его источник был намного правее. Брон отметил, что этот кто-то двигается слишком быстро, но потом осознал, что никто не может так быстро двигаться по лесу. Тогда бы он услышал, как ломаются ветви, хрустит под ногами валежник, запорошенный снегом. Значит, этот некто там был не один. Брона окружали многие, словно невидимые птицы слетаясь сквозь деревья.
Он встал и начал двигаться обратно, стараясь держать в поле зрения и лес, и станцию. Его оружие было направлено на деревья. В темноте двигались фигуры. Они были серые и безликие, словно лунный свет, отражающийся от шкур животных. Они растягивались по снегу и мелькали между ветвями хвойных деревьев. Потом одну из теней стало видно лучше, и он различил серую кожу, увидел свое отражение в остекленелых глазах призрака. И зубы. Гнилые желтые зубы.
— Какого черта?!
Серая тень свернулась, словно бумага, сминаемая в кулаке, и медленно поползла на него. Брон начал стрелять, но нечто продолжало двигаться. Брон вышел из-под покрова деревьев и в этот момент увидел Дюпре, облокотившегося на стену станции с оружием у плеча. Брон упал на землю одновременно с выстрелом. Пуля ударила в ствол дерева над головой Брона. Потом он услышал еще один выстрел и почувствовал боль в левой руке. Он увидел кровь повыше локтя, часть его руки превратилась в кусок мяса. Волна боли захлестнула верхнюю часть тела. Брон устремился в лес, серые тени последовали за ним.
Однако пальцы не повредило. Они крепко вцепились в косяк. Линда почувствовала, как ее ноги начали скользить по полу, оттого что снаружи налегали на дверь.
Это невозможно, думала она. Ни у какого ребенка на это не хватит силы. Должно быть, там еще кто-то, кто помогает ей. Затем в ширящемся проеме появилась вторая рука, а потом и лицо Серой Девочки. Но ее бездонные, пустые глаза сфокусировались не на Линде, а на ее сестре.
— Нет! — закричала Линда. Она подставила ногу к двери, одной рукой изо всех сил оперлась на нее, а кулаком другой со всей силы ударила ребенка по лицу. Послышался хруст и голова девочки на мгновение исчезла. Но затем она вновь появилась в проеме, серая кожа обнажала грязную носовую кость. Удар Линды, похоже, только разозлил призрака, увеличив его силу, потому что от следующего толчка нога Линды поехала в сторону. Проем теперь был достаточно большим, чтобы ребенок просочился в дом целиком. Линда слышала свои рыдания, силы оставляли ее, а дверь открывалась все шире.
И тут что-то темное наскочило на нее из гостиной, и она почувствовала собачью шерсть у себя на плече. Макс бросился на Серую Девочку, вцепился ей в горло, сбив с ног и вытолкнув за порог. Линда захлопнула за ними дверь, заперев ее на все засовы, затем сползла по двери на пол. Колли Клод начал скрести дверь, пытаясь добраться до немецкой овчарки. Снаружи раздавались звуки барахтанья на снегу и рычание Макса. Потом собака в последний раз пронзительно взвыла, и все затихло.
Он взглянул на часы и сложил бумаги на край стола. Здесь не было ничего срочного, но он откладывал печатание полицейских отчетов последние несколько недель, а пурга была отличным предлогом, чтобы остаться на станции и наверстать упущенное: превышение скорости, мелкие правонарушения и хулиганства. Отчеты позволили ему на время забыть свои тревоги об острове.
Время, текущее в повседневных заботах, не позволяло ему расставить точки над "i" и подумать о перспективе. Когда вернется Мейси, он съездит к дому Мэриэнн, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке. Ему хотелось знать, почему она так спешила вернуться в Портленд, а с момента отъезда водного такси прошло уже достаточно времени, чтобы его проверка не выглядела связанной именно с этим. Возможно, ее спешка была как-то связана с Дэнни, но, если Дэнни был действительно болен, Мэриэнн следовало бы связаться с ним, чтобы организовать его экстренную транспортировку. Что-то тут нечисто.
Он услышал, как дверь открылась, в холле раздались шаги. Дюпре давно просил власти поставить стойку на входе в холле, но никто и пальцем не пошевелил. Зимой это было не так важно, но летом, когда учащаются случаи мелкого воровства, у двери офицера полиции порой толпилась сразу дюжина пострадавших, иногда вкупе с подозреваемыми.
Он встал из-за стола и вышел в холл. Перед ним стояла симпатичная афроамериканка. Пальцы ее левой руки водили по краю «Энджин-14». На плечах непромокаемый плащ, голубые джинсы заправлены в блестящие сапоги, искусственный мех на воротнике слипся от подтаявшего снега.
— Чем могу быть вам полезен, мэм?
Женщина посмотрела на него, ее глаза расширились.
— Бог мой, да ты такой здоровяк! — сказала Леони.
Дюпре не отреагировал.
— Я спросил, чем могу быть полезен, мэм?
— И я отвечу тебе, детка. — Она отвернулась от двигателя, и Джо увидел у нее в руке пистолет с глушителем. — Можешь помочь мне своим большим и средним пальцами левой руки снять оружие с пояса. Как думаешь, справишься?
Дюпре уловил движение справа от себя, когда из тени заправочного фургона появился мужчина — крупный, рыжеволосый, одетый в плотно обтягивающую набивную голубую куртку. У него в руке поблескивал такой же пистолет с глушителем. И он был тоже направлен на Дюпре.
— Давай, — скомандовал Брон. — Делай, как она велит.
Дюпре медленно опустил руку на пояс, отстегнул кобуру, взял пистолет большим и средним пальцами, как ему сказали. Двух незнакомцев вовсе не напрягало это действо, и он почувствовал, как екнуло сердце. Он читал о таких людях в газетах, слышал по радио. Они были убийцами. Настоящими хладнокровными убийцами.
— Ложись на пол и брось мне свое оружие, — приказал мужчина.
Дюпре снова сделал как сказали. Мужчина остановил пистолет ногой и подобрал его. Женщина тем временем заперла дверь станции.
— Кто вы? — спросил Дюпре.
— Не важно, — сказал Брон. — Скажи мне, где твой напарник?
— Не знаю.
— Не води меня за нос.
— Она на патрулировании. Я точно не могу сказать, где она сейчас.
— Свяжись с ней по рации.
Мужчина и женщина двигались вместе на определенном расстоянии от Дюпре и действовали крайне профессионально.
— Она вне зоны радиосигнала.
Брон выстрелил, целясь левее Дюпре. Пуля пробила дыру в экране монитора на столе позади офицера полиции.
— Почему ты думаешь, что я стану возиться с тобой, великан Андрэ? Свяжись с ней и вызови ее сюда.
Дюпре перевел взгляд с женщины на мужчину. Он не знал, работала ли теперь рация, но в любом случае в его планы не входило использовать ее. Мейси не справится с ними, даже если он вызовет ее сюда. И, судя по тому, как обстоит дело, похоже, он с ними тоже не справится.
— Я не могу этого сделать.
— Ты хочешь сказать, что не станешь этого делать?
— Считайте как хотите. Зачем вы это делаете?
Брон улыбнулся с сожалением:
— Не надо было тебе трахаться с егоженой.
Он поднял пистолет и спустил предохранитель.
— Не надо было этого делать.
И тут погас свет.
* * *
Дуг Ньютон сидел внизу в своем любимом кресле, когда вырубилось электричество. Его первой реакцией было, как и у большинства людей на острове, найти фонарь и проверить пробки.Когда выяснилось, что фонарь не работает, он стал искать свечи, случайно обнаружив их в кухонном столе рядом с запасными лампочками. Он зажег одну свечу и поставил на поднос, а вторую на блюдце. Мама может испугаться, если проснется и увидит, что телевизор не работает. Она оставляла его включенным, когда засыпала, находя свет экрана успокаивающим. Дуг считал, что больше всего она боится остаться одна, когда будет умирать, и уж лучше умрет с программой «Шоу Ника», чем в полном одиночестве.
Дуг начал подниматься по лестнице и увидел, что пламя свечи подрагивает. Он почувствовал сквозняк: наверху было открыто окно. В то же мгновенье сверху раздался чавкающий звук, как будто маленькие босые ножки бежали по доскам. Потом он услышал крик матери.
Дуг знал, что копы, разве что за исключением Джо Дюпре, не верили ему, когда он рассказывал им о маленькой девочке. Черт возьми, Дуг и сам не был уверен, что верит в это, но он ее видели знал, что его мать видела ее тоже, хотя потом она также убеждала себя, что это был всего лишь сон. С тех пор как Дуг признался Дюпре, он хранил пистолет и духовое ружье у стойки возле входной двери. Он вернулся, поставил свечи на стол в холле и взял ружье.
Странный свет просачивался через маленькое квадратное окошечко первого этажа, когда он поднимался по лестнице, но ему это было и не нужно. Дуг знал дом как свои пять пальцев. Он здесь родился, вырос, жил и, очевидно, умрет.
Комната матери была вторая направо. Дверь оказалась слегка приоткрыта, как и всегда, и Дугу почудилось, что он видит тени, двигающиеся по стене. Изнутри слышались какие-то невнятные звуки. Возможно, это всхлипывала его мать.
Дуг толкнул дверь, вскидывая ружье. Простыни валялись на полу, снег мел сквозь открытое окно, оседая на ковер. Серая Девочка склонилась над матерью Дуга, накрыв ее рот своим, в то время как тощие руки и костлявые кисти миссис Ньютон изо всех сил пытались оттолкнуть ее. Руки старой женщины вцепились в одежду Серой Девочки, которая, казалось, была не просто одеждой, частью странного ребенка, как будто все ее тело продолжалось в складки этой одежды, образуя подобие нового кожного покрова, похожего на крылья.
Когда Дуг вошел, Серая Девочка оставила его мать в покое и воззрилась на вошедшего. И тут он увидел, что она очень старая, только тело по форме напоминает детское. Ее волосы, казавшиеся на расстоянии светлыми, на самом деле были пепельно-седыми; щеки ввалились. Дуг хорошо различал скуловую кость, которая была практически черной. Ее рот выглядел странно закругленным и Дуг вспомнил, что в какой-то мудреной телепередаче говорили как-то об энергетических вампирах — существах, созданных природой, чтобы высасывать жизнь из других. Он взглянул на свою мать, ее губы дрожали, по щекам текли слезы. Ее дыхание было едва уловимым, а когда Дуг подошел к ней, свет померк в глазах старой женщины и она испустила дух.
Серая Девочка зашипела на Дуга, гнев исказил ее мертвое лицо: человек пришел и помешал ей удовлетворить свою жажду. Он потянула к нему руку с костлявыми пальцами, обтянутыми похожей на пергамент кожей.
И Дуг выстрелил.
Сила выстрела отшвырнула Серую Девочку к стене. Она прокатилась по полу, но тут же поднялась на ноги и встала перед мужчиной в проеме окна. Выстрел проделал отверстие в ее одежде и «теле», но крови не было. Она стояла и смотрела на Дуга с таким выражением, что ему захотелось бежать, спрятаться, свернуться клубочком в каком-нибудь укромном месте и дождаться, пока она уйдет. На мгновение старый Дуг представил себя спрятавшимся в таком вот месте, и как он слышит топот этих босых ног, и как они подбираются все ближе к его укрытию, дверь медленно начинает открываться...
Дуг снова выстрелил, и «ребенок» превратился в облако мотыльков.
Комната была наполнена снегом, насекомыми, осколками разбитого стекла, воем пурги и рыданьями Дуга Ньютона, оплакивавшего свою умершую мать и себя самого.
Нэнси Тукер медленно спускалась в кухню взять еду для сестры и собак, когда свет погас. Она была грузной женщиной, как некогда заметил офицер Берман, и, уж если бы она оступилась, у нее было бы мало шансов сохранить равновесие. Вдруг она неловко споткнулась на ступеньке и полетела вниз, сильно ударившись головой. Ее сестра ринулась к ней, цепляясь за перила и стены. Собаки последовали за ней.
Из раны на голове Нэнси текла кровь. Острая кость торчала на месте открытого перелома на левой руке, да и левая лодыжка была явно сломана. Ее дыхание было поверхностным, и Линда боялась, что сестра нанесла себе такие сильные повреждения, что спасти ее может только больница. Она побежала звонить, но телефон не работал. Она выдернула его из розетки, снова подключила, но в трубке стояла гробовая тишина.
Линда побежала в гостиную, сняла с кресел подушки, изо всех сил пытаясь устроить сестру поудобнее. Она боялась передвигать ее, хотя даже не была уверена, сможет ли это сделать, если потребуется: Линда была легче своей сестры килограммов на двадцать. Она приподняла голову Нэнси и подложила под нее подушку, потом подложила еще подушки под руки и лодыжки. За все это время Нэнси только однажды слегка застонала, когда Линда подсовывала подушку ей под ноги. Это взволновало Линду еще больше, потому что двигать этой ногой должно было быть невообразимо больно. Линда вытащила из кладовки все имеющиеся пальто и накрыла ими сестру.
Ближайшими соседями Тукеров были Ньютоны, жившие на той стороне Ферн-авеню. Если она доберется до них, то сможет позвонить, ведь не на всем же острове не работают телефоны. Ей не хотелось думать, что может случится с Нэнси, если дела обстоят именно так. Тогда придется доехать до Джо Дюпре и рассказать ему, что произошло. А он, в свою очередь, сможет вызвать подмогу с Чебега или из Портленда.
Линда склонилась над сестрой, убрала ей волосы со лба и прошептала:
— Нэнси, я пойду за помощью. Это займет всего пять минут.
Она поцеловала сестру в лоб. Та вся горела. Линда встала, кутаясь в свое пальто. Собаки у ее ног радостно завиляли хвостами, собираясь залаять.
— Нет, паршивцы, это вам не прогулка.
Но собаки не направились за ней к двери, вместо этого они попятились от нее подальше. Макс, немецкая овчарка, опустился на передние лапы и, поджав хвост, начал скулить. Страх от собак инстинктивно передался Линде, когда она посмотрела на них.
— Да что, черт возьми, с вами творится?!
Она отворила дверь, и Серая Девочка стала вплывать в дом.
* * *
На мгновение на станции произошло замешательство. Жалюзи в кабинете Дюпре были спущены, да тяжелые облака и не пропускали лунного света. Когда уличные фонари погасли, станция мгновенно погрузилась во мрак. В тишине послышалось клацанье затворов, но Дюпре уже двигался. Брон и Леони слышали, как открылась дверь, и оба выстрелили на звук.— Обходи вокруг, — скомандовала Леони. — Не позволь ему уйти в лес.
Брон выбежал на улицу, затем повернул налево, обогнув станцию. Леони тихо продвигалась к задним комнатам. Ее глаза постепенно привыкали к темноте, так что она различала контуры двери перед собой. Она отошла правее и прислушалась. Внутри все было тихо. Леони рискнула заглянуть внутрь. Она увидела большой резервуар с водой и генератор позади него. На стене висели промасленные куртки. Из двух сейфов один оказался открыт. Дверь черного хода была распахнута, и снег уже лежал у порога, заметаемый порывистым западным ветром.
Леони медленно вошла в комнату. Она не сразу заметила небольшое пространство справа между стеной и резервуаром. Оттуда торчал ствол. Леони на мгновение замерла, и ствол выстрелил. Она видела, как оружие дернулось в отдаче, когда по стене оседала на пол, а затем голос, выкрикнувший ее имя. Брон. Это был Брон. Она попыталась закричать — не получилось. Леони продолжала оседать по стене.
— Бро...
Во рту была кровь.
— Бр...
И она умерла.
* * *
Брон был почти на углу, когда услышал выстрел. Он увидел, что задняя дверь станции открыта. Но следов на снегу не было.— Леони! — инстинктивно крикнул он, но никто не ответил. Брон обернулся к лесу. Полицейский мог быть в здании станции где угодно. Если Брон подойдет к двери, он станет легкой мишенью. Поэтому Брон отступил, направляясь к широкой арке деревьев с тыльной стороны здания. Он старался двигаться как можно тише, снег мягко хрустел под ногами. Хотя дверь была распахнута настежь, внутри было темно, и он не мог разглядеть ничего. Затем стальная дверь резко захлопнулась, скорее всего, от удара ботинка Дюпре, и Брон выругался. Он не мог оставить полицейского внутри живым: тот вызовет подмогу, и вскоре на острове появится куча копов. Брон приготовился двигаться, но шум поблизости остановил его. Он обернулся к деревьям: возможно, олень, или напарница громадного полицейского вернулась.
Звук повторился, но теперь его источник был намного правее. Брон отметил, что этот кто-то двигается слишком быстро, но потом осознал, что никто не может так быстро двигаться по лесу. Тогда бы он услышал, как ломаются ветви, хрустит под ногами валежник, запорошенный снегом. Значит, этот некто там был не один. Брона окружали многие, словно невидимые птицы слетаясь сквозь деревья.
Он встал и начал двигаться обратно, стараясь держать в поле зрения и лес, и станцию. Его оружие было направлено на деревья. В темноте двигались фигуры. Они были серые и безликие, словно лунный свет, отражающийся от шкур животных. Они растягивались по снегу и мелькали между ветвями хвойных деревьев. Потом одну из теней стало видно лучше, и он различил серую кожу, увидел свое отражение в остекленелых глазах призрака. И зубы. Гнилые желтые зубы.
— Какого черта?!
Серая тень свернулась, словно бумага, сминаемая в кулаке, и медленно поползла на него. Брон начал стрелять, но нечто продолжало двигаться. Брон вышел из-под покрова деревьев и в этот момент увидел Дюпре, облокотившегося на стену станции с оружием у плеча. Брон упал на землю одновременно с выстрелом. Пуля ударила в ствол дерева над головой Брона. Потом он услышал еще один выстрел и почувствовал боль в левой руке. Он увидел кровь повыше локтя, часть его руки превратилась в кусок мяса. Волна боли захлестнула верхнюю часть тела. Брон устремился в лес, серые тени последовали за ним.
* * *
Линда Тукер никогда не была расторопной. Даже в напряженный обеденный перерыв (хотя к ним никогда не приходило больше двенадцати человек одновременно, сестрам приходилось покрутиться) она обслуживала посетителей медленнее, чем ее сестра умудрялась готовить. Однако в то мгновение, когда она заметила приближающуюся фигуру, ее серую кожу, черные глаза, рот, похожий на рваную рану, немолодая женщина среагировала быстрее, чем в начальной школе. Она толкнула дверь в лицо Серой Девочке, почувствовав, как дерево ударилось об нее. Но дверь не успела закрыться до конца. Справа от нее детские пальцы пролезли в дверной проем. Ногти были острые и желтые, на костях практически не было плоти. Они походили на палочки, обернутые в истлевшую бумагу, достаточно тонкую, чтобы быть содранной тяжелой дверью.Однако пальцы не повредило. Они крепко вцепились в косяк. Линда почувствовала, как ее ноги начали скользить по полу, оттого что снаружи налегали на дверь.
Это невозможно, думала она. Ни у какого ребенка на это не хватит силы. Должно быть, там еще кто-то, кто помогает ей. Затем в ширящемся проеме появилась вторая рука, а потом и лицо Серой Девочки. Но ее бездонные, пустые глаза сфокусировались не на Линде, а на ее сестре.
— Нет! — закричала Линда. Она подставила ногу к двери, одной рукой изо всех сил оперлась на нее, а кулаком другой со всей силы ударила ребенка по лицу. Послышался хруст и голова девочки на мгновение исчезла. Но затем она вновь появилась в проеме, серая кожа обнажала грязную носовую кость. Удар Линды, похоже, только разозлил призрака, увеличив его силу, потому что от следующего толчка нога Линды поехала в сторону. Проем теперь был достаточно большим, чтобы ребенок просочился в дом целиком. Линда слышала свои рыдания, силы оставляли ее, а дверь открывалась все шире.
И тут что-то темное наскочило на нее из гостиной, и она почувствовала собачью шерсть у себя на плече. Макс бросился на Серую Девочку, вцепился ей в горло, сбив с ног и вытолкнув за порог. Линда захлопнула за ними дверь, заперев ее на все засовы, затем сползла по двери на пол. Колли Клод начал скрести дверь, пытаясь добраться до немецкой овчарки. Снаружи раздавались звуки барахтанья на снегу и рычание Макса. Потом собака в последний раз пронзительно взвыла, и все затихло.
Глава 14
Все пятеро стояли на краю утеса. Футах в пятидесяти под ними был каменистый берег. Они напряженно разглядывали фигуру на волнах. Ее черт не было видно, но грудь пронзила стрела. Фигура оставалась неподвижной, несмотря на сильные волны. Справа был каменистый уступ, скрывающий это место от тех, кто остался в лодке.
— Никоим образом, — покачал головой Декстер. — Это никак невозможно. Я ходил на черного медведя с этими стрелами. Парень не может быть жив.
Молох молча смотрел в море, затем повернулся к Шеферду:
— Спустись вниз и прикончи его.
Шеферд мотнул своей седой головой:
— Нет. Я не пойду.
— Кажется, ты не совсем меня понял. Это приказ, а не просьба.
Шеферд не двинулся с места. Во время переправы он внимательно следил за Молохом, и то, что он наблюдал, волновало его все больше. За короткий промежуток времени с момента их прибытия на остров эти симптомы у Молоха усилились. Шеферд замечал его блуждающий взгляд, движение губ, беззвучно шепчущих что-то. Во время подъема Молох поскальзывался значительно чаще, чем другие, его взгляд был сосредоточен не на тропе, а на низкорослом кустарнике у края скалы. Когда они наконец поднялись, Декстеру пришлось предупреждать Молоха о присутствии постороннего человека. Молох даже не смотрел на башню и не заметил парня в ярко-оранжевой куртке. Его взгляд был сосредоточен на лесе, а губы снова беззвучно двигались. На этот раз Шеферд отчетливо различил слова.
Мы идем.
Разве они не велели тебе присматривать за всем для меня?
Я же говорил, что вернусь.
Последнюю фразу он повторял вновь и вновь, словно заклинание.
Я же говорил, что вернусь. Я же говорил, что вернусь. Я же говорил...
— Я же сказал: не пойду, — повторил Шеферд. Он не спускал глаз с Молоха и прекрасно осознавал, что у того в руке оружие. Шеферд, впрочем, не потянулся за своим оружием, висящим на плече. Он снял предохранитель, еще когда они сошли на берег, и его пальцы были в нескольких дюймах от спускового курка.
Шеферд не знал, что может случиться, если обстоятельства вынудят его убить Молоха. Он догадывался, что тогда придется убрать и Декстера. А возможно, и Повелла. Скарф его не тревожил. Скарфу просто хотелось выйти из всего этого живым.
Молох, похоже, тоже взвесил все за и против и принял решение:
— Ладно.
Шеферд кивнул, и Молох повернулся к Повеллу. Шеферд заметил, что во время их спора Декстер достал очередную стрелу. «Интересно, она предназначалась для меня? — подумал Шеферд. — Это легко проверить».
— Когда закончишь, догоняй нас, — велел Молох Повеллу.
— Черт, — сказал Повелл, указывая на Декстера, — этот недоносок не мог его прикончить, а мне теперь придется спускаться вниз.
Декстер не отреагировал на оскорбление. За последние несколько минут все четверо его основательно «достали»: Скарф посмел огрызаться ему, Повелл его оскорбил, Шеферд практически чуть не заставил Декстера прикончить его, а тот придурок, пронзенный стрелой, просто не хотел умирать. Столкнувшись с таким количеством потенциальных обидчиков, Декстер не знал, с кого начать. Он был скорее озадачен, чем зол.
— Просто сделай это, — сказал Молох Повеллу, — и тихо.
Повелл театрально вдохнул и снял ружье с плеча. Он порылся в карманах в поисках глушителя, присоединил его к ружью. То, что Молох настаивал на тишине, озадачило его. На несколько миль вокруг вряд ли был кто-то, кто мог услышать выстрел. К тому же вой метели заглушал весь шум. Но Повелл не стал спорить с Молохом. Как и Шеферду, ему казалось, что шеф ведет себя странно, но он не станет рисковать жизнью, указывая на это.
— Никоим образом, — покачал головой Декстер. — Это никак невозможно. Я ходил на черного медведя с этими стрелами. Парень не может быть жив.
Молох молча смотрел в море, затем повернулся к Шеферду:
— Спустись вниз и прикончи его.
Шеферд мотнул своей седой головой:
— Нет. Я не пойду.
— Кажется, ты не совсем меня понял. Это приказ, а не просьба.
Шеферд не двинулся с места. Во время переправы он внимательно следил за Молохом, и то, что он наблюдал, волновало его все больше. За короткий промежуток времени с момента их прибытия на остров эти симптомы у Молоха усилились. Шеферд замечал его блуждающий взгляд, движение губ, беззвучно шепчущих что-то. Во время подъема Молох поскальзывался значительно чаще, чем другие, его взгляд был сосредоточен не на тропе, а на низкорослом кустарнике у края скалы. Когда они наконец поднялись, Декстеру пришлось предупреждать Молоха о присутствии постороннего человека. Молох даже не смотрел на башню и не заметил парня в ярко-оранжевой куртке. Его взгляд был сосредоточен на лесе, а губы снова беззвучно двигались. На этот раз Шеферд отчетливо различил слова.
Мы идем.
Разве они не велели тебе присматривать за всем для меня?
Я же говорил, что вернусь.
Последнюю фразу он повторял вновь и вновь, словно заклинание.
Я же говорил, что вернусь. Я же говорил, что вернусь. Я же говорил...
— Я же сказал: не пойду, — повторил Шеферд. Он не спускал глаз с Молоха и прекрасно осознавал, что у того в руке оружие. Шеферд, впрочем, не потянулся за своим оружием, висящим на плече. Он снял предохранитель, еще когда они сошли на берег, и его пальцы были в нескольких дюймах от спускового курка.
Шеферд не знал, что может случиться, если обстоятельства вынудят его убить Молоха. Он догадывался, что тогда придется убрать и Декстера. А возможно, и Повелла. Скарф его не тревожил. Скарфу просто хотелось выйти из всего этого живым.
Молох, похоже, тоже взвесил все за и против и принял решение:
— Ладно.
Шеферд кивнул, и Молох повернулся к Повеллу. Шеферд заметил, что во время их спора Декстер достал очередную стрелу. «Интересно, она предназначалась для меня? — подумал Шеферд. — Это легко проверить».
— Когда закончишь, догоняй нас, — велел Молох Повеллу.
— Черт, — сказал Повелл, указывая на Декстера, — этот недоносок не мог его прикончить, а мне теперь придется спускаться вниз.
Декстер не отреагировал на оскорбление. За последние несколько минут все четверо его основательно «достали»: Скарф посмел огрызаться ему, Повелл его оскорбил, Шеферд практически чуть не заставил Декстера прикончить его, а тот придурок, пронзенный стрелой, просто не хотел умирать. Столкнувшись с таким количеством потенциальных обидчиков, Декстер не знал, с кого начать. Он был скорее озадачен, чем зол.
— Просто сделай это, — сказал Молох Повеллу, — и тихо.
Повелл театрально вдохнул и снял ружье с плеча. Он порылся в карманах в поисках глушителя, присоединил его к ружью. То, что Молох настаивал на тишине, озадачило его. На несколько миль вокруг вряд ли был кто-то, кто мог услышать выстрел. К тому же вой метели заглушал весь шум. Но Повелл не стал спорить с Молохом. Как и Шеферду, ему казалось, что шеф ведет себя странно, но он не станет рисковать жизнью, указывая на это.