– Чушь! Если это бал, то как ты можешь пойти на него без спутницы? Это же неприлично!.. Представь, я надену черное бархатное платье с вырезом и черные до локтя перчатки. Слушай, а маску носить обязательно?
– Ника, ну что ты городишь? Какую маску? Это же не бал-маскарад, как у Лермонтова. Это заурядное светское мероприятие с постными физиономиями, толстыми кошельками, неумеренными амбициями и дешевыми понтами. Оно тебе надо?
– И он еще спрашивает?!! А где же мне еще, по-твоему, заводить полезные знакомства? В «Идеальной чашке», что ли?..
Мы препирались минут двадцать, однако в результате победа досталась… В общем, понятно, кому она досталась. Следующие полчаса я посвятил тупому дозвону по вечно занятому телефону пресс-службы губернатора с последующим унизительным вымаливанием «лишнего билетика». Последний стоил мне обязательства написать развернутую аналитическую статью, посвященную первой годовщине пребывания Варвары Ивановны на посту городского главы. Тональность статьи, естественно, должна была быть выдержана в духе лучших образчиков советских передовиц. Впрочем, в этом жанре я уже давно собаку съел, крокодилом закусил.
А получилось так: Варвара Ивановна вела беседу с группкой представителей банковских кругов города и в какой-то момент обратила внимание, что один из молодых банкиров вместо того, чтобы подобострастно внимать ее речам, в задумчивости смотрит куда-то вдаль. Варвара Ивановна проследила за его взглядом и на общем пестро-шебуршащем фоне выцепила объект столь пристального интереса молодого человека – стоящую у фуршетного столика Нику, которая, встретившись глазами с губернаторшей, взяла и… помахала ей ручкой. Ко всеобщему изумлению, Варвара Ивановна приветливо махнула ей в ответ, после чего оставила своих собеседников и решительно направилась к Стрельцовой. Окружающий народ тихо прибалдел и зачарованно следил за тем, как Первая Леди и моя Леди Совершенство расцеловались, взяли с подноса у тотчас подскочившего юркого официанта по бокалу шампанского и, непринужденно беседуя, принялись неторопливо прогуливаться по залу – пусть и не под ручку, но уж как две давние закадычные подружки это точно. Будто опомнившись, с разных сторон защелкали вспышки фотокамер, а ко мне на всех парах уже приближался Димка Макаронин – репортер из «Коммерсанта».
– Привет! Слушай, эта девица, которая с тобой пришла, – она кто?
– Журналистка.
– А из какого издания?
– Дамский журнал «Лапушки».
– Странно, никогда про такой не слышал.
– Еще услышишь – это любимый журнал нашего губернатора.
– Ни хрена себе! А у нас никто ни ухом, ни рылом. Пойду своим расскажу…
После Макаронина подошла Настя с «Пятого канала», за ней Семен Игнатьевич из Промстройбанка и господин Гогниев из «Фармакора». Дальше – больше, и надо ли говорить, что суть всех этих разговоров сводилась к одному и тому же? Словом, мне уже впору было собирать специальную пресс-конференцию на тему «Кто вы, доктор Стрельцова?» – уверен, от желающих отбоя не было бы. В конце концов мне надоело исполнять роль заезженной патефонной пластинки, и я направился в буфет с четкой установкой хорошенько надраться. Здесь я наткнулся на курящего в гордом одиночестве (конечно, если не считать маячившего неподалеку охранника) Марата Губайдуллина. Пару лет назад Марат финансировал предвыборную кампанию господина Глазова, баллотировавшегося на пост губернатора Красноярского края, а я входил в состав команды питерских политтехнологов, которая на этих выборах обеспечила Глазову почетное третье место. Это был очень хороший результат, так как большего Марату и не требовалось. А мнения самого Глазова, в общем-то, никто и не спрашивал.
При встрече с Губайдуллиным также не обошлось без моих пояснений на предмет «кто такая Ника и с чем ее едят?» Когда я вскользь упомянул, что на днях Стрельцову выдвинули на «Золотое перо», Марат удивленно выгнул бровь и спросил:
– А ты сам ее материалы читал?
– Читал.
– Ну и как?
– По-моему, очень недурно, – ответил я. Вот ведь, блин, до чего дошел: сам себя не похвалишь – никто не похвалит.
– Слушай, Илья, а ты не мог бы нас познакомить?
– Да запросто. Хочешь, прямо сейчас и пойдем. Мы пошли в зал и без труда отыскали в толпе Нику по ее бесспорному отличительному признаку – единственной в этот вечер голой спине. Я представил ей Губайдуллина:
– Никуш, познакомься – это Марат. Известный финансист, бизнесмен, а также покровитель искусств, важнейшим из которых, как тебе известно, является пресса.
– Ника, корреспондент журнала «Лапушки», – кратко представилась она, и в эту секунду я вдруг отчетливо прочитал в ее глазах даже не испуг, а самый настоящий страх. Впрочем, я знал о неоднозначной репутации Марата, а посему решил, что Стрельцова просто-напросто могла наслушаться сплетен и россказней на популярную в свое время тему «Как тамбовские с губайдуллинскими враждовали».
– Наверное, это очень хлопотное дело в наши дни раскручивать новый журнальный проект? – с плохо скрываемой иронией в голосе спросил Марат.
– Если этим занимается команда профессионалов, то не слишком хлопотное, – парировала Ника, явно справившаяся с первоначальным волнением неясного мне происхождения.
– О вашем профессионализме я, признаюсь, осведомлен, – продолжил Губайдуллин, не меняя интонации. – А как обстоят дела с финансированием?
– Мир не без добрых людей. Помогают кто чем может.
– Приятно слышать. Тем более что в эпоху звериного капитализма – это большая редкость. За копейку люди готовы не то что удавиться – на преступление пойти. На вымогательство, например. Или на похищение человека.
– Ага, а еще и на изнасилование тоже…
Тут меня схватил за рукав знакомый журналист с «Фонтанки. ру». Мы с ним отошли в сторонку, и я так и не смог узнать, чем же закончилась словесная пикировка Ники и Марата.
А потом Ника вернулась ко мне:
– Илюха, а ты что, знаешь этого Губайдуллина?
– Знаю немного. Два года назад вместе по выборам работали.
– А что он за человек? Бандит?
– Ты считаешь, что на подобные мероприятия приглашают бандитов? Да брось ты – он нормальный мужик. Не без тараканов, но в конце концов у кого их нет. А чего он от тебя хотел?
– Хотел договориться о встрече с Лаппой по поводу инвестиций в наш журнал.
– Ну если Губайдуллин знает о существовании вашего журнала и даже заинтересовался им, считай, что вы на верном пути.
– Да уж знает, – печально вздохнула Ника, и я в очередной раз понял, что чего-то не понимаю. Впрочем, в наших с Никой отношениях со мной такое случается довольно часто.
– Как успехи? Полезные знакомства заводятся?
– Класс, – оживилась Ника. – Уже целых три потенциальных клиента с рекламными контрактами нарисовались.
– Смотри не упусти, – усмехнулся я.
– Не учи ученую. Я полчаса назад нашу Люську Пчелкину сюда вызвонила. Сейчас приедет и пусть берет их тепленькими. А то знаем мы вашего брата: сегодня по пьяни золотые горы обещают, а завтра ищи-свищи их.
– А Люська-то твоя как сюда пройдет?
– А мне Вадим Альбертович проходку сделал, – кокетливо прищурилась Ника.
– Это кто такой? – поинтересовался я.
– Вон тот толстый, видишь, – Стрельцова показала мне на мужика во фраке, в котором я без труда узнал председателя законодательного собрания города.
– Ни фига себе! Калибр у тебя что надо!
– Стараемся, – гордо ответила Ника, и тут к ней подкатился неизвестный мне старичок-боровичок:
– Вероника! Ну куда же вы так внезапно упорхнули? Пойдемте скорее за наш столик, я познакомлю вас с одним очень известным издателем…
Ника виновато улыбнулась мне: мол, что поделаешь, работа такая, и испарилась, влекомая старичком. А я предпринял вторую попытку штурма буфета, которая на этот раз оказалась удачной. Короче, я все-таки нажрался. В дым, в хлам, в зюзю и в результате дошел до совершенно скотского, я бы даже сказал, социально безответственного, состояния…
Самый старший, очень похожий на давешнего старичка-боровичка, вдруг истерически заорал: «К тетке! В глушь!! В Саратов!!!», и инопланетяне, побросав свой нехитрый скарб, кинулись в тарелку и улетели на хрен. После полудня, похмелившись джин-тоником, я откопал в своих залежах визитку с телефонами Губайдуллина, позвонил ему и закинул удочки на предмет ближайших выборных халтур. Оказалось, что буквально неделю назад Марат снарядил свою команду на Псковщину, где требовалось серьезно пропиарить серую бездарную мышь с задатками Наполеона, и мы довольно быстро условились, что послезавтра я тоже подтянусь туда в ранге играющего тренера. После вчерашнего вечера мне так безумно захотелось уехать из города, сбежать от заказчиков, редакторов, от Ники с ее «Лапушками» (причем, сбежать немедленно!), что я даже не стал обсуждать условия оплаты своего труда. Тем более я знал, что Марат своих журналистов никогда не обижает.
Предупреждать о своем отъезде Нику я не стал. Вплоть до посадки в вагон я даже не включал мобильник, дабы избежать нежелательных объяснений. В конце концов теперь у них есть поддержка губернатора, номинация в престижном конкурсе, новые рекламные контракты, новые связи. Так когда же, если не теперь, прикажете взять творческий отпуск еще не старому, еще не бедному, но уже слишком больному еврею? С придуманным Борькой Красновым синдромом СПРПСГ я бы еще худо-бедно прожил, но в последнее время все чаще и чаще у меня беспокойно ноет и болит душа. А вот это уже хуже. Это надо лечить. Например, дальней дорогой. Оно, конечно, – Псков – это далеко не Красноярск, но зато уже и не Купчино с Автово. Словом, хоть чучелом, хоть тушкой – но ехать надо.
– …Чипсы, орешки, лимонад, минералка, пиво, – молодой парень из службы транспортной торговли самым бесцеремонным образом отодвинул дверь и заглянул в мое купе. Я решил ехать во Псков с комфортом, а потому оплатил все четыре места.
– Не надо, – такой была моя первая реакция на заученно-противный голос. Терпеть не могу этих назойливых поездных коммивояжеров. – Впрочем, подожди. Пиво у тебя какое?
– Есть «Степан Разин», «Невское классическое», «Балтика № 7».
– Давай «Балтику», – я потянулся на верхнюю полку и достал барсетку с деньгами.
– Одну?
– Холодное?
– Ага.
– Тогда дай пять…
– Ника, ну что ты городишь? Какую маску? Это же не бал-маскарад, как у Лермонтова. Это заурядное светское мероприятие с постными физиономиями, толстыми кошельками, неумеренными амбициями и дешевыми понтами. Оно тебе надо?
– И он еще спрашивает?!! А где же мне еще, по-твоему, заводить полезные знакомства? В «Идеальной чашке», что ли?..
Мы препирались минут двадцать, однако в результате победа досталась… В общем, понятно, кому она досталась. Следующие полчаса я посвятил тупому дозвону по вечно занятому телефону пресс-службы губернатора с последующим унизительным вымаливанием «лишнего билетика». Последний стоил мне обязательства написать развернутую аналитическую статью, посвященную первой годовщине пребывания Варвары Ивановны на посту городского главы. Тональность статьи, естественно, должна была быть выдержана в духе лучших образчиков советских передовиц. Впрочем, в этом жанре я уже давно собаку съел, крокодилом закусил.
* * *
…Бал не бал, но в этот вечер своя королева на нем, безусловно, имелась. В первые полтора часа таковой была Ника, которая в своем обтягивающем бархатном платье с глубоким декольте и открытой спиной произвела небывалую ажитацию среди мужской половины присутствующих, а также приступы ревнивой зависти со стороны их спутниц, одетых пусть и шикарно, но куда как менее вызывающе. Затем в прямом смысле с корабля на бал прибыла только что вернувшаяся из Японии Варвара Ивановна, и, понятное дело, виртуальная королевская корона априори перешла к ней. А еще через некоторое время произошло уже совсем из ряда вон выходящее событие – бывшая и ныне действующая королевы встретились.А получилось так: Варвара Ивановна вела беседу с группкой представителей банковских кругов города и в какой-то момент обратила внимание, что один из молодых банкиров вместо того, чтобы подобострастно внимать ее речам, в задумчивости смотрит куда-то вдаль. Варвара Ивановна проследила за его взглядом и на общем пестро-шебуршащем фоне выцепила объект столь пристального интереса молодого человека – стоящую у фуршетного столика Нику, которая, встретившись глазами с губернаторшей, взяла и… помахала ей ручкой. Ко всеобщему изумлению, Варвара Ивановна приветливо махнула ей в ответ, после чего оставила своих собеседников и решительно направилась к Стрельцовой. Окружающий народ тихо прибалдел и зачарованно следил за тем, как Первая Леди и моя Леди Совершенство расцеловались, взяли с подноса у тотчас подскочившего юркого официанта по бокалу шампанского и, непринужденно беседуя, принялись неторопливо прогуливаться по залу – пусть и не под ручку, но уж как две давние закадычные подружки это точно. Будто опомнившись, с разных сторон защелкали вспышки фотокамер, а ко мне на всех парах уже приближался Димка Макаронин – репортер из «Коммерсанта».
– Привет! Слушай, эта девица, которая с тобой пришла, – она кто?
– Журналистка.
– А из какого издания?
– Дамский журнал «Лапушки».
– Странно, никогда про такой не слышал.
– Еще услышишь – это любимый журнал нашего губернатора.
– Ни хрена себе! А у нас никто ни ухом, ни рылом. Пойду своим расскажу…
После Макаронина подошла Настя с «Пятого канала», за ней Семен Игнатьевич из Промстройбанка и господин Гогниев из «Фармакора». Дальше – больше, и надо ли говорить, что суть всех этих разговоров сводилась к одному и тому же? Словом, мне уже впору было собирать специальную пресс-конференцию на тему «Кто вы, доктор Стрельцова?» – уверен, от желающих отбоя не было бы. В конце концов мне надоело исполнять роль заезженной патефонной пластинки, и я направился в буфет с четкой установкой хорошенько надраться. Здесь я наткнулся на курящего в гордом одиночестве (конечно, если не считать маячившего неподалеку охранника) Марата Губайдуллина. Пару лет назад Марат финансировал предвыборную кампанию господина Глазова, баллотировавшегося на пост губернатора Красноярского края, а я входил в состав команды питерских политтехнологов, которая на этих выборах обеспечила Глазову почетное третье место. Это был очень хороший результат, так как большего Марату и не требовалось. А мнения самого Глазова, в общем-то, никто и не спрашивал.
При встрече с Губайдуллиным также не обошлось без моих пояснений на предмет «кто такая Ника и с чем ее едят?» Когда я вскользь упомянул, что на днях Стрельцову выдвинули на «Золотое перо», Марат удивленно выгнул бровь и спросил:
– А ты сам ее материалы читал?
– Читал.
– Ну и как?
– По-моему, очень недурно, – ответил я. Вот ведь, блин, до чего дошел: сам себя не похвалишь – никто не похвалит.
– Слушай, Илья, а ты не мог бы нас познакомить?
– Да запросто. Хочешь, прямо сейчас и пойдем. Мы пошли в зал и без труда отыскали в толпе Нику по ее бесспорному отличительному признаку – единственной в этот вечер голой спине. Я представил ей Губайдуллина:
– Никуш, познакомься – это Марат. Известный финансист, бизнесмен, а также покровитель искусств, важнейшим из которых, как тебе известно, является пресса.
– Ника, корреспондент журнала «Лапушки», – кратко представилась она, и в эту секунду я вдруг отчетливо прочитал в ее глазах даже не испуг, а самый настоящий страх. Впрочем, я знал о неоднозначной репутации Марата, а посему решил, что Стрельцова просто-напросто могла наслушаться сплетен и россказней на популярную в свое время тему «Как тамбовские с губайдуллинскими враждовали».
– Наверное, это очень хлопотное дело в наши дни раскручивать новый журнальный проект? – с плохо скрываемой иронией в голосе спросил Марат.
– Если этим занимается команда профессионалов, то не слишком хлопотное, – парировала Ника, явно справившаяся с первоначальным волнением неясного мне происхождения.
– О вашем профессионализме я, признаюсь, осведомлен, – продолжил Губайдуллин, не меняя интонации. – А как обстоят дела с финансированием?
– Мир не без добрых людей. Помогают кто чем может.
– Приятно слышать. Тем более что в эпоху звериного капитализма – это большая редкость. За копейку люди готовы не то что удавиться – на преступление пойти. На вымогательство, например. Или на похищение человека.
– Ага, а еще и на изнасилование тоже…
Тут меня схватил за рукав знакомый журналист с «Фонтанки. ру». Мы с ним отошли в сторонку, и я так и не смог узнать, чем же закончилась словесная пикировка Ники и Марата.
А потом Ника вернулась ко мне:
– Илюха, а ты что, знаешь этого Губайдуллина?
– Знаю немного. Два года назад вместе по выборам работали.
– А что он за человек? Бандит?
– Ты считаешь, что на подобные мероприятия приглашают бандитов? Да брось ты – он нормальный мужик. Не без тараканов, но в конце концов у кого их нет. А чего он от тебя хотел?
– Хотел договориться о встрече с Лаппой по поводу инвестиций в наш журнал.
– Ну если Губайдуллин знает о существовании вашего журнала и даже заинтересовался им, считай, что вы на верном пути.
– Да уж знает, – печально вздохнула Ника, и я в очередной раз понял, что чего-то не понимаю. Впрочем, в наших с Никой отношениях со мной такое случается довольно часто.
– Как успехи? Полезные знакомства заводятся?
– Класс, – оживилась Ника. – Уже целых три потенциальных клиента с рекламными контрактами нарисовались.
– Смотри не упусти, – усмехнулся я.
– Не учи ученую. Я полчаса назад нашу Люську Пчелкину сюда вызвонила. Сейчас приедет и пусть берет их тепленькими. А то знаем мы вашего брата: сегодня по пьяни золотые горы обещают, а завтра ищи-свищи их.
– А Люська-то твоя как сюда пройдет?
– А мне Вадим Альбертович проходку сделал, – кокетливо прищурилась Ника.
– Это кто такой? – поинтересовался я.
– Вон тот толстый, видишь, – Стрельцова показала мне на мужика во фраке, в котором я без труда узнал председателя законодательного собрания города.
– Ни фига себе! Калибр у тебя что надо!
– Стараемся, – гордо ответила Ника, и тут к ней подкатился неизвестный мне старичок-боровичок:
– Вероника! Ну куда же вы так внезапно упорхнули? Пойдемте скорее за наш столик, я познакомлю вас с одним очень известным издателем…
Ника виновато улыбнулась мне: мол, что поделаешь, работа такая, и испарилась, влекомая старичком. А я предпринял вторую попытку штурма буфета, которая на этот раз оказалась удачной. Короче, я все-таки нажрался. В дым, в хлам, в зюзю и в результате дошел до совершенно скотского, я бы даже сказал, социально безответственного, состояния…
* * *
Как добрался до дому – не помню. Зато прекрасно помню, что под утро мне приснился сон с Никиными инопланетянами. Они снова собирали камушки и веточки, однако сложить их в летающую тарелку не успели.Самый старший, очень похожий на давешнего старичка-боровичка, вдруг истерически заорал: «К тетке! В глушь!! В Саратов!!!», и инопланетяне, побросав свой нехитрый скарб, кинулись в тарелку и улетели на хрен. После полудня, похмелившись джин-тоником, я откопал в своих залежах визитку с телефонами Губайдуллина, позвонил ему и закинул удочки на предмет ближайших выборных халтур. Оказалось, что буквально неделю назад Марат снарядил свою команду на Псковщину, где требовалось серьезно пропиарить серую бездарную мышь с задатками Наполеона, и мы довольно быстро условились, что послезавтра я тоже подтянусь туда в ранге играющего тренера. После вчерашнего вечера мне так безумно захотелось уехать из города, сбежать от заказчиков, редакторов, от Ники с ее «Лапушками» (причем, сбежать немедленно!), что я даже не стал обсуждать условия оплаты своего труда. Тем более я знал, что Марат своих журналистов никогда не обижает.
Предупреждать о своем отъезде Нику я не стал. Вплоть до посадки в вагон я даже не включал мобильник, дабы избежать нежелательных объяснений. В конце концов теперь у них есть поддержка губернатора, номинация в престижном конкурсе, новые рекламные контракты, новые связи. Так когда же, если не теперь, прикажете взять творческий отпуск еще не старому, еще не бедному, но уже слишком больному еврею? С придуманным Борькой Красновым синдромом СПРПСГ я бы еще худо-бедно прожил, но в последнее время все чаще и чаще у меня беспокойно ноет и болит душа. А вот это уже хуже. Это надо лечить. Например, дальней дорогой. Оно, конечно, – Псков – это далеко не Красноярск, но зато уже и не Купчино с Автово. Словом, хоть чучелом, хоть тушкой – но ехать надо.
– …Чипсы, орешки, лимонад, минералка, пиво, – молодой парень из службы транспортной торговли самым бесцеремонным образом отодвинул дверь и заглянул в мое купе. Я решил ехать во Псков с комфортом, а потому оплатил все четыре места.
– Не надо, – такой была моя первая реакция на заученно-противный голос. Терпеть не могу этих назойливых поездных коммивояжеров. – Впрочем, подожди. Пиво у тебя какое?
– Есть «Степан Разин», «Невское классическое», «Балтика № 7».
– Давай «Балтику», – я потянулся на верхнюю полку и достал барсетку с деньгами.
– Одну?
– Холодное?
– Ага.
– Тогда дай пять…