Слегка побледневший от волнения Берт Смолс толкнул рукой тяжелую створку и пропустил вперед Наташу с римлой.
— Только эти трое, — услышали они спокойный голос секретаря у себя за спиной.
Шагнув через порог, Лесли почувствовала, как ее волнение куда-то исчезает. Здесь все было по-прежнему, так же, как и при последнем ее визите. Просторный кабинет, залитый светом, текущим из огромного окна, прикрытого пуленепробиваемым стеклом, П-образный стол и… тот, кто сидел за этим столом.
Глаза генерала Макарова оставались тусклыми и непроницаемыми все время, пока трое визитеров пересекали кабинет. Он не выказал ни малейшего удивления, увидев среди них экзотическое животное.
— Здравствуйте, сэр, — в один голос, с одинаковой неуверенностью произнесли Берт и Наташа.
Макаров со скучающей миной на лице подпер голову рукой, а другой небрежно махнул в сторону кресел.
Покосившись на римлу, Лескова и Смолс сели, а Лесли осталась стоять посередине между ними.
Она никак не могла решиться на контакт с Макаровым, однако чувствовала его тщательно скрытое напряжение.
— Здравствуйте, молодые люди, — проговорил генерал. — Слышал, слышал… Погром на планете Хон. Взбаламутили планетку… Такое количество трупов для них в новинку. И о чем же вы хотели со мной говорить? Я слушаю.
В кабинете воцарилась звенящая тишина. Макаров терпеливо ждал. Берт продолжал белеть от волнения, Наташа, наоборот, покрылась красными пятнами.
Лесли поняла, что больше тянуть время нельзя.
Она сделала шаг вперед по мягкому ковру и подняла голову. Макаров перевел взгляд на животное и совершенно неожиданно для себя услышал, как в его мозгу зазвучал знакомый голос:
«Леня, Леня! Послушай меня. Тебе ничего не мерещится, ты не сошел с ума. Ребята привели меня к тебе, потому что не было другого выхода… Леня, ты меня слышишь? Это я, Дубль-Эл…»
«Но где ты?» — Макаров сначала мысленно задал вопрос, а потом начал соображать, что вообще происходит.
«Я здесь. Меня не совсем убили!»
Большое животное, сделав еще один шаг вперед, подняло одну лапу и положило ее на край письменного стола Макарова.
Тот в свою очередь чуть приподнялся в кресле.
Лесли видела, что генерал начал волноваться. Тусклые глаза его утратили оттенок бутылочного стекла и сверкнули зеленью — почти такой же, как звезды на его погонах. На бледном лице появился слабый румянец.
«Леня, — продолжала настойчиво звать Лесли, — та тварь, которую мы с тобой хотели выследить, успела понять, что я за ней охочусь. И засунула мой разум в это тело, чтобы я уже никому и ничего не могла рассказать».
«Лесли?»
«Да, это я, я!»
«Но как… это случилось?»
«Долгая история. Главное, чтобы ты мне поверил. И тогда в ближайшее время мы сможем поймать нашу „мышку“.
Когда Макаров поднял руку, чтобы расстегнуть верхнюю пуговицу форменного мундира, Наташа с Бертом вздрогнули. Они оба внимательно наблюдали за генералом и за римлой, чтобы понять, в какой стадии находятся их переговоры.
Берт первым сообразил, что все в порядке. Перехватив вопросительный взгляд Наташи, он показал ей указательный и большой пальцы, соединенные в кольцо.
Девушка улыбнулась и немного расслабилась.
Макаров, на минутку отвлекшись от мысленной беседы, резко бросил:
— Лескова?
— Да, сэр! — Наташа выпрямилась.
— Вы по-прежнему хотите со мной разговаривать?
— Нет, сэр. — Наташа кивнула в сторону римлы. — Лесли все расскажет лучше.
— Смолс?
— Что, сэр? А я вообще молчу, сэр. Тут полно старших по званию…
— Тогда вы оба — свободны!
— Есть, сэр! — Наташа и Берт быстро покинули свои места и направились к двери.
В самом конце коридора их настиг окрик генерала:
— Подождите там, в приемной… Секретарю скажите, что я занят для всех, а полковнику — что я его вызову. Позже.
Синхронно кивнув и довольно переглядываясь, молодые люди покинули кабинет.
Полковник Халимов подпрыгнул на своем стуле при их появлении. Уразумев, что хищник остался с генералом, и, разумеется, не удовлетворившись переданным приказом, он на свой страх и риск решил проверить, все ли в порядке с Макаровым.
За что и поплатился.
Просунув голову за дверь, Халимов едва успел увидеть спокойно лежащего на полу хищника, как живой и совершенно здоровый Макаров ледяным тоном осведомился:
— Вы плохо слышите, полковник? Вас кто-нибудь звал?
— Простите, сэр, — забормотал Халимов, успевший по инерции сделать шаг вперед. — Я только… только хотел убедиться, что с вами ничего не случилось.
— Убедились? — насмешливо поинтересовался Макаров.
— Да, сэр. Спасибо, сэр. Извините, сэр…— Халимов начал осуществлять отступательные маневры.
— Полковник! — окликнул его генерал. — За Лескову и Смолса вы лично отвечаете головой!
— Слушаюсь, сэр! — ответил Халимов и исчез из кабинета окончательно.
Когда дверь за ним закрылась, Макаров, расстегнув еще одну пуговицу мундира, двинулся в обход своего стола.
Оказавшись рядом с римлой, он присел в кресло — так, чтобы его голова находилась на уровне головы животного.
— Лесли? Это действительно ты? — прошептал Макаров и получил в ответ кивок.
Окинув взглядом все тело римлы — от коротких, жестких усов до кончика длинного хвоста, — генерал нерешительно протянул было руку к ее шее, но потом отдернул.
«Боишься?» — печально подумала Лесли.
Макаров отрицательно качнул головой:
«Просто подумал, что будет нескромно с моей стороны гладить по ушам лейтенанта Десанта».
«Лейтенанта больше нет. Мое тело сжег Роу».
«Но, похоже, ты с ним расквиталась? В докладе было подробное описание его трупа с оторванной головой».
«С ним — да. А вот с его шефом еще предстоит поиграть в „кошки-мышки“.
В Макарове проснулся профессиональный интерес.
Подавшись вперед в кресле, он внимательно всмотрелся в глаза зверя.
«Ты знаешь, кто он? Ты его вычислила?»
«Нет, не успела. Но теперь это будет нетрудно сделать. Похоже, он знает о том, что не разделался со мной до конца. А мы знаем о сфере его интересов».
«И какова же она?»
«Пересадка сознания. Потрясающая способность аборигенов планеты Хон, о которой стало известно нашей „мышке“. Он намеревался прибрать это дело к рукам. Вероятно, один из хонитов согласился на сотрудничество. Его имя — Рупи, правда… нам это мало что дает. Скорее всего, ценности, награбленные „Черной пантерой“, шли на строительство лаборатории. „Мышка“ собиралась изучить хонитский феномен и поставить его на поток. И я тому живое подтверждение, поэтому я для „мышки“ опасна вдвойне».
«Он попытается вывести тебя из игры».
«Разумеется. Причем в ближайшее время».
«Хотелось бы мне увидеть… негодяя, который проделывает подобные эксперименты… Впрочем, думаю, я с ним давно знаком… Значит, пересадка сознания? Ну, Лесли, одной загадкой меньше. Помнишь Джона Смита? А, вижу, что помнишь. Думаю, что у него было задание узнать, как далеко продвинулась земная наука в этом направлении. Правда, там и узнавать нечего. Наши исследователи топчутся на том же месте, что и двадцать лет назад… Правда, цели они преследуют совершенно другие… Но я… Прости меня! Это я впутал тебя в эту историю, и из-за меня ты теперь… в таком виде».
«Нет, Леня, — твердо возразила Лесли, — не из-за тебя. К тому же я уже научилась находить некоторые позитивные моменты в моем нынешнем положении. Например, сейчас нас никто подслушать не может».
Макаров тяжело вздохнул:
«Подслушать действительно сложно… Но и ситуация остается сложной. Дело о погроме на планете Хон взято под контроль Советом Безопасности. Разумеется, не без вмешательства „мышки“. Этому человеку необходимо быть в курсе событий. И может возникнуть ситуация, когда даже я не смогу ничего сделать. А я не хочу тобой рисковать».
«Не волнуйся, Леня. Теперь я могу постоять за себя гораздо лучше, чем раньше. Мы хотели поймать „мышь“, и мы ее поймаем. По крайней мере, других дел у меня нет».
Глава 10. Закрытое заседание
— Только эти трое, — услышали они спокойный голос секретаря у себя за спиной.
Шагнув через порог, Лесли почувствовала, как ее волнение куда-то исчезает. Здесь все было по-прежнему, так же, как и при последнем ее визите. Просторный кабинет, залитый светом, текущим из огромного окна, прикрытого пуленепробиваемым стеклом, П-образный стол и… тот, кто сидел за этим столом.
Глаза генерала Макарова оставались тусклыми и непроницаемыми все время, пока трое визитеров пересекали кабинет. Он не выказал ни малейшего удивления, увидев среди них экзотическое животное.
— Здравствуйте, сэр, — в один голос, с одинаковой неуверенностью произнесли Берт и Наташа.
Макаров со скучающей миной на лице подпер голову рукой, а другой небрежно махнул в сторону кресел.
Покосившись на римлу, Лескова и Смолс сели, а Лесли осталась стоять посередине между ними.
Она никак не могла решиться на контакт с Макаровым, однако чувствовала его тщательно скрытое напряжение.
— Здравствуйте, молодые люди, — проговорил генерал. — Слышал, слышал… Погром на планете Хон. Взбаламутили планетку… Такое количество трупов для них в новинку. И о чем же вы хотели со мной говорить? Я слушаю.
В кабинете воцарилась звенящая тишина. Макаров терпеливо ждал. Берт продолжал белеть от волнения, Наташа, наоборот, покрылась красными пятнами.
Лесли поняла, что больше тянуть время нельзя.
Она сделала шаг вперед по мягкому ковру и подняла голову. Макаров перевел взгляд на животное и совершенно неожиданно для себя услышал, как в его мозгу зазвучал знакомый голос:
«Леня, Леня! Послушай меня. Тебе ничего не мерещится, ты не сошел с ума. Ребята привели меня к тебе, потому что не было другого выхода… Леня, ты меня слышишь? Это я, Дубль-Эл…»
«Но где ты?» — Макаров сначала мысленно задал вопрос, а потом начал соображать, что вообще происходит.
«Я здесь. Меня не совсем убили!»
Большое животное, сделав еще один шаг вперед, подняло одну лапу и положило ее на край письменного стола Макарова.
Тот в свою очередь чуть приподнялся в кресле.
Лесли видела, что генерал начал волноваться. Тусклые глаза его утратили оттенок бутылочного стекла и сверкнули зеленью — почти такой же, как звезды на его погонах. На бледном лице появился слабый румянец.
«Леня, — продолжала настойчиво звать Лесли, — та тварь, которую мы с тобой хотели выследить, успела понять, что я за ней охочусь. И засунула мой разум в это тело, чтобы я уже никому и ничего не могла рассказать».
«Лесли?»
«Да, это я, я!»
«Но как… это случилось?»
«Долгая история. Главное, чтобы ты мне поверил. И тогда в ближайшее время мы сможем поймать нашу „мышку“.
Когда Макаров поднял руку, чтобы расстегнуть верхнюю пуговицу форменного мундира, Наташа с Бертом вздрогнули. Они оба внимательно наблюдали за генералом и за римлой, чтобы понять, в какой стадии находятся их переговоры.
Берт первым сообразил, что все в порядке. Перехватив вопросительный взгляд Наташи, он показал ей указательный и большой пальцы, соединенные в кольцо.
Девушка улыбнулась и немного расслабилась.
Макаров, на минутку отвлекшись от мысленной беседы, резко бросил:
— Лескова?
— Да, сэр! — Наташа выпрямилась.
— Вы по-прежнему хотите со мной разговаривать?
— Нет, сэр. — Наташа кивнула в сторону римлы. — Лесли все расскажет лучше.
— Смолс?
— Что, сэр? А я вообще молчу, сэр. Тут полно старших по званию…
— Тогда вы оба — свободны!
— Есть, сэр! — Наташа и Берт быстро покинули свои места и направились к двери.
В самом конце коридора их настиг окрик генерала:
— Подождите там, в приемной… Секретарю скажите, что я занят для всех, а полковнику — что я его вызову. Позже.
Синхронно кивнув и довольно переглядываясь, молодые люди покинули кабинет.
Полковник Халимов подпрыгнул на своем стуле при их появлении. Уразумев, что хищник остался с генералом, и, разумеется, не удовлетворившись переданным приказом, он на свой страх и риск решил проверить, все ли в порядке с Макаровым.
За что и поплатился.
Просунув голову за дверь, Халимов едва успел увидеть спокойно лежащего на полу хищника, как живой и совершенно здоровый Макаров ледяным тоном осведомился:
— Вы плохо слышите, полковник? Вас кто-нибудь звал?
— Простите, сэр, — забормотал Халимов, успевший по инерции сделать шаг вперед. — Я только… только хотел убедиться, что с вами ничего не случилось.
— Убедились? — насмешливо поинтересовался Макаров.
— Да, сэр. Спасибо, сэр. Извините, сэр…— Халимов начал осуществлять отступательные маневры.
— Полковник! — окликнул его генерал. — За Лескову и Смолса вы лично отвечаете головой!
— Слушаюсь, сэр! — ответил Халимов и исчез из кабинета окончательно.
Когда дверь за ним закрылась, Макаров, расстегнув еще одну пуговицу мундира, двинулся в обход своего стола.
Оказавшись рядом с римлой, он присел в кресло — так, чтобы его голова находилась на уровне головы животного.
— Лесли? Это действительно ты? — прошептал Макаров и получил в ответ кивок.
Окинув взглядом все тело римлы — от коротких, жестких усов до кончика длинного хвоста, — генерал нерешительно протянул было руку к ее шее, но потом отдернул.
«Боишься?» — печально подумала Лесли.
Макаров отрицательно качнул головой:
«Просто подумал, что будет нескромно с моей стороны гладить по ушам лейтенанта Десанта».
«Лейтенанта больше нет. Мое тело сжег Роу».
«Но, похоже, ты с ним расквиталась? В докладе было подробное описание его трупа с оторванной головой».
«С ним — да. А вот с его шефом еще предстоит поиграть в „кошки-мышки“.
В Макарове проснулся профессиональный интерес.
Подавшись вперед в кресле, он внимательно всмотрелся в глаза зверя.
«Ты знаешь, кто он? Ты его вычислила?»
«Нет, не успела. Но теперь это будет нетрудно сделать. Похоже, он знает о том, что не разделался со мной до конца. А мы знаем о сфере его интересов».
«И какова же она?»
«Пересадка сознания. Потрясающая способность аборигенов планеты Хон, о которой стало известно нашей „мышке“. Он намеревался прибрать это дело к рукам. Вероятно, один из хонитов согласился на сотрудничество. Его имя — Рупи, правда… нам это мало что дает. Скорее всего, ценности, награбленные „Черной пантерой“, шли на строительство лаборатории. „Мышка“ собиралась изучить хонитский феномен и поставить его на поток. И я тому живое подтверждение, поэтому я для „мышки“ опасна вдвойне».
«Он попытается вывести тебя из игры».
«Разумеется. Причем в ближайшее время».
«Хотелось бы мне увидеть… негодяя, который проделывает подобные эксперименты… Впрочем, думаю, я с ним давно знаком… Значит, пересадка сознания? Ну, Лесли, одной загадкой меньше. Помнишь Джона Смита? А, вижу, что помнишь. Думаю, что у него было задание узнать, как далеко продвинулась земная наука в этом направлении. Правда, там и узнавать нечего. Наши исследователи топчутся на том же месте, что и двадцать лет назад… Правда, цели они преследуют совершенно другие… Но я… Прости меня! Это я впутал тебя в эту историю, и из-за меня ты теперь… в таком виде».
«Нет, Леня, — твердо возразила Лесли, — не из-за тебя. К тому же я уже научилась находить некоторые позитивные моменты в моем нынешнем положении. Например, сейчас нас никто подслушать не может».
Макаров тяжело вздохнул:
«Подслушать действительно сложно… Но и ситуация остается сложной. Дело о погроме на планете Хон взято под контроль Советом Безопасности. Разумеется, не без вмешательства „мышки“. Этому человеку необходимо быть в курсе событий. И может возникнуть ситуация, когда даже я не смогу ничего сделать. А я не хочу тобой рисковать».
«Не волнуйся, Леня. Теперь я могу постоять за себя гораздо лучше, чем раньше. Мы хотели поймать „мышь“, и мы ее поймаем. По крайней мере, других дел у меня нет».
Глава 10. Закрытое заседание
Как ни странно, но после столь удачного общения с Макаровым Лесли не испытала особой радости. Ей показалось, что способность радоваться или надеяться умерла вместе с телом. К тому же в последнее время все ее надежды и попытки добиться их осуществления оборачивались еще большими неприятностями.
На этот раз неприятности возникли без всяких прелюдий, то есть надежд на благоприятное изменение ситуации Лесли уже не имела.
Вечером того же дня в следственном изоляторе, где находились Наташа, Берт и римла, поднялась невообразимая суета. Лесли почувствовала отголоски нервозности персонала даже сквозь толстенные стены камеры.
Наташа, не чувствуя приближения беды, лежала на откидной койке. Она-то была уверена, что Макаров сделает все возможное, чтобы добиться их освобождения. Но, исполненная радужных ожиданий, девушка все-таки заметила, что ее соседка по камере нервно бродит из угла в угол, похлопывая себя хвостом по бокам.
«Что с тобой, Лесли? По-моему, все прошло удачно».
«С Макаровым — да. — Остановившись, римла посмотрела на Наташу мерцающими глазами. — Но случилось что-то еще. Макаров на нашей стороне, но, к сожалению, он не всесилен. У нас и у него — за компанию — есть очень могущественный враг».
Наташа усмехнулась:
«Что враг существует — это понятно. Но что ты имеешь в виду, говоря о его могущественности? Ведь Макаров — генерал Десанта, и выше его по положению только…»
«Именно, Натусик, именно. Похоже, настал тот момент, когда тебе следует узнать, что наш враг засел в Совете Безопасности».
Улыбка медленно сползла с лица Лесковой. Девушка побледнела и уселась на койке. Лесли понимала причины ее смущения. Наташа, как и любой законопослушный гражданин, разделяла всеобщее мнение о членах Совета Безопасности как о честных, неподкупных гражданах, поставивших целью своей жизни заботу о мире и спокойствии в Солнечной системе.
«Натусик, вспомни старую поговорку: в каждом стаде имеется паршивая овца. Увы, моя дорогая. Даже у членов Совета имеются разные человеческие слабости…»
«Ты знаешь, кто он? Его имя?»
«Нет, Натусик, не знаю».
«Но в таком случае ты не можешь выдвигать подобные обвинения! Для этого нужны ОЧЕНЬ веские основания! Я не верю тебе. Прости, но не верю».
Лесли чувствовала, как волнение за стенами нарастает. Там, в следственном изоляторе, происходило что-то важное.
Римла, вплотную приблизившись к Наташиной койке, уселась на пол перед девушкой.
«Натуся, слушай внимательно. Похоже, очень скоро ты получишь подтверждение… Что-то происходит, и мне это „что-то“ совершенно не нравится. Сдается мне, наш враг предпринял какие-то шаги, так что готовься к худшему… Пока у меня есть возможность, я тебе кое-что расскажу. Эта история началась давно. Я курировала строительство ракетного завода. Там произошла диверсия. Ее устроили Микки Роу и Айвар Соджес. Похоже, им были необходимы кое-какие редкие детали, нужные для монтажа систем управления, но не это теперь важно. Мы их арестовали, однако вмешалась полиция… Понимаешь, Натусик, полиция влезла в дела Десанта. Началась такая неразбериха, что нормально провести следствие не удалось. Совет… заметь, Натусик, именно Совет Безопасности запретил „промывку мозгов“ этих опасных преступников. Однако еще до запрета наши специалисты успели слегка прозондировать сознание Роу и установить его связь с „Черной пантерой“. Потом Соджеса убили прямо в тюрьме. Как тебе это нравится?»
«Совсем не нравится», — озадаченно подумала девушка.
«Покровитель Роу и Соджеса боялся, что один из них проболтается. Поэтому и был запрещен зондаж, поэтому бандитов от нас и забрали. Ну, Соджеса убили, а Роу сослали на Анарду, но он умудрился оттуда сбежать! Каким это образом? Все указывает на то, что у Роу был весьма влиятельный покровитель… Ах нет, это было позже. Еще до побега Роу Макаров поделился со мной подозрениями относительно одного из членов Совета. Тогда-то мы и отправились на „Константинополь“. Впрочем, эта часть истории тебе известна».
И тут рассказ Лесли был прерван.
Мягко отъехала в сторону бронированная дверь камеры, и в проем шагнули двое вооруженных охранников. Дула их автоматов были нацелены на желтого зверя.
«Вот оно, Наташа!» — только и успела подумать римла.
Следом за охранниками вошел следователь Морган, тоже вооруженный.
— В чем дело? — крикнула Лескова, спрыгивая со своей койки.
— Ни с места! — холодно отозвался следователь, направляя на девушку револьвер.
— Но я могу узнать, что происходит?
— Пока ничего, — зловеще ответил Морган. — Небольшое переселение. Прикажите вашему животному следовать за нами. В противном случае у нас имеется приказ застрелить хищника.
«Ну, что я тебе говорила? — подумала Лесли. — Ладно, Натусик, будем прощаться… Я пойду с ними, потому что мне еще рано умирать. Надеюсь, увидимся».
Наташа покачала головой, затем медленно проговорила:
— Она пойдет с вами. Могу я погладить ее?
— Побыстрее.
Подойдя к римле, Лескова нагнулась и обхватила ту за шею. Лесли, не удержавшись, лизнула девушку в щеку шершавым языком.
«Натусик, советов давать я больше не могу. Ориентируйся по обстановке и будь начеку. Ничего не подтверждай и не рассказывай, пока дело не дойдет до решительной фазы… Ох, милая моя, ведь я предупреждала: не связывайся со мной! Ну, все. Держись».
И, вывернувшись из рук девушки, римла неторопливо направилась к двери. Дула автоматов поворачивались вслед за животным, готовые выплеснуть смертоносные заряды.
Проводив римлу тоскливым взглядом, Наташа уселась обратно на койку.
— А что все-таки случилось? — крикнула она в спину Моргана, выходившего из камеры.
Оглянувшись через плечо, тот нехотя ответил:
— Ваше загадочное дело, Лескова, взято под контроль Советом Безопасности.
— Понятно, — пробурчала девушка.
Лесли под усиленным конвоем отвели в маленькую, особо изолированную камеру. Здесь под потолком висели две кинокамеры, фиксировавшие любое движение зверя.
Оставшись в одиночестве, римла улеглась на полу и, уткнув морду в лапы, начала размышлять.
То, что ее разлучили с Наташей, говорило о многом.
Например, о том, что всесильный противник сделал очередной ход. Судя по всему, ему стало известно о визите подследственных а сопровождении римлы к Макарову. Если «мышка» узнала о том, чье сознание скрывается под желтой шкурой, значит, он вполне мог предположить, что лейтенант Десанта попробует связаться с генералом. Следовательно, Макаров тоже оказался в зоне риска.
Лесли попыталась предположить, что теперь предпримет противник. Итак, одному из членов Совета необходимо срочно избавиться от двоих подследственных, римлы и, главное, генерала Макарова. Устранить опасных подследственных не составило бы труда, если бы им не покровительствовал глава Десанта. Следовательно, Макарова необходимо как можно скорее дискредитировать — так, чтобы потом никто уже не поверил ни единому его слову.
Одному члену Совета без поддержки это не под силу, как бы хитер и изворотлив он ни был. К тому же «мышке» следовало соблюдать величайшую осторожность и — ни словом, ни взглядом — не выдать свою личную заинтересованность. Для этого требуется поддержка всех членов Совета, а их, не считая хитрой «мышки», двенадцать, и каждого надо убедить, осторожно подтолкнуть к решению, выгодному «мышке».
Пока Лесли обдумывала, какие шаги предпримет противник, пролетела вся ночь. Впрочем, никаких иных занятий у нее не было.
К утру она составила весьма мрачный прогноз.
Ведь у всех, кто мог бы ей помочь, были, что называется, связаны руки. О Макарове Лесли ничего не знала, но она могла предположить, что генералу тоже приходится несладко…
Устав изобретать фантастические варианты спасения, Лесли обратилась к мысли о побеге.
Как раз когда она исследовала стены и пол камеры, начала медленно приоткрываться дверь.
Римла замерла. Уже не думая ни о чем, кроме побега, Лесли тщательно изучила эмоциональный фон в коридоре изолятора. Через минуту она испытала горькое разочарование — перед камерой собралось слишком много вооруженных людей. Их жизнями Лесли рисковать не могла, как бы ни хотелось ей вырваться на свободу. К тому же она понимала, что и физическим возможностям римлы есть предел. Даже если бы при попытке к бегству она растерзала десяток ни в чем не повинных охранников, просто исполняющих чей-то приказ, то не смогла бы выбраться из изолятора. Если бы ее не подстрелили, то с цифровыми замками на дверях ей уж точно не справиться…
Зашипев от злости, Лесли позволила войти в камеру одному из охранников, облаченному в комбинезон из сверхпрочной ткани. Она чувствовала, что ему страшно, но он вынужден выполнять приказ.
Она не сопротивлялась, когда на нее надели энергетический ошейник. Такие ошейники обычно применялись для усмирения особо буйных преступников. Он позволял двигаться только в нужном сопровождающему направлении, а при малейших признаках неповиновения начинал сжиматься, перекрывая доступ воздуха в легкие.
Лесли прекрасно знала все особенности ошейника, поэтому покорно двинулась по коридору, повинуясь вооруженным охранникам.
Она явственно чувствовала неприязнь и страх, вызываемые ею.
«Что ж, — мрачно подумала она, — я для этих ребят — только хищник, опасный и неприятно пахнущий. Я сама на их месте тоже не была бы в восторге».
Лесли предполагала, что ее просто переводят в лабораторию тюрьмы для каких-нибудь опытов, и была несколько удивлена, когда ее погрузили в специализированную закрытую машину и куда-то повезли.
«Ну, похоже, это конец. Скорее всего, меня везут в ветлечебницу на усыпление».
Однако через полчаса римла оказалась в помещении, предназначенном для совершенно иных целей.
Сквозь прозрачную стенку силового колпака Лесли рассматривала сферический зал, в котором обычно проводились экстренные закрытые заседания Совета Безопасности. Пару лет назад ей довелось побывать здесь. Только тогда лейтенант Лавейни сидела в самом последнем ряду кресел амфитеатра.
Они занимали добрую половину зала, поднимаясь чуть ли не до потолка. На противоположной стороне был расположен экран, а перед ним — длинный стол для членов Совета.
Колпак, под которым лежала римла, почему-то разместили очень близко от этого стола. Сбоку, между рядами амфитеатра и экраном, как раз напротив Лесли, находилось небольшое возвышение с несколькими креслами. Обычно там располагались докладчики, собиравшиеся высказаться по тому или иному вопросу, или же… или подсудимые. Сейчас кресла еще пустовали, но Лесли почти не сомневалась в том, кого именно там увидит.
Зал потихоньку наполнялся.
Римла замечала устремленные на нее изучающие взгляды, но совершенно не чувствовала ничьих эмоций и не улавливала мыслей.
Спустя пару минут она догадалась, что находится «под колпаком» во всех смыслах — силовое поле делало невозможным телепатический обмен.
Итак, предстояло закрытое заседание Совета Безопасности.
Чуть повернув голову, Лесли наблюдала, как тринадцать членов Совета занимают свои места. Один из них затеял грязную игру.
Кто-то из этих респектабельных, высокопоставленных граждан сейчас готовится к последней атаке и, скорее всего, надеется выиграть.
С другой стороны заполнялись ряды амфитеатра.
Лесли увидела полковника Халимова, занявшего место в первом ряду. Полковник был насуплен и нервно пожевывал мундштук своей неизменной трубки. Не имея возможности прочесть его мысли, Лесли только могла предположить, что ее прямой начальник озадачен происходящим и не слишком хорошо ориентируется в обстановке.
Кроме него, в зал входили другие чины Десанта и полиции. Лесли заметила даже следователя с планеты Хон.
Она внимательно разглядывала публику, но ее отвлекло движение в глубине зала, за возвышением для докладчиков. Там открылась незаметная дверь, и появились Наташа с Бертом в сопровождении охраны. Друзья одновременно увидели римлу, прикрытую силовым колпаком. Наташа кивнула, а Берт вымученно улыбнулся.
Следом — к ужасу Лесли и легкому изумлению публики — появился Леонид Макаров. Его тоже сопровождала охрана, однако генерал был в мундире десантников, и никто не отважился снять с его погон вызывающе сиявшие, крупные звезды. Макаров имел вид человека, который оказался здесь по собственной прихоти. Он дернул плечом, когда один из охранников попытался подтолкнуть его к креслу. Парень отдернул руку, словно обжегся о генеральскую звезду, а Макаров уселся в кресло, закинув ногу на ногу.
Для начала он обвел равнодушным взглядом зал, и Лесли заметила, как многие смущенно потупились. Затем Макаров посмотрел в ее сторону, вздернул брови, будто говоря: «Ну, что же поделаешь…» — и подмигнул.
Лесли прекрасно его поняла. У нее и у Макарова сейчас была прекрасная возможность вычислить «мышку» и вдоволь понаблюдать за маневрами противника.
И лейтенант Лавейни приготовилась.
Прозвучал сигнал, возвещающий о начале заседания. Шум в зале постепенно стих, многочисленные охранники замерли возле стен зала.
Первый секретарь Совета Безопасности, проводивший заседание, призвал к порядку, напомнил об ответственности и попросил огласить суть дела.
С десятого ряда амфитеатра спустился хонитский следователь и, подождав, пока рядом с ним окажется дистанционно управляемый микрофон, начал рассказывать обо всем, что произошло на планете Хон. Лесли внимательно следила за его рассказом, но не обнаружила ни неточностей, ни подтасовок. Впрочем, и без этого рассказ выглядел впечатляюще: трое землян устроили перестрелку возле культового сооружения местных жителей, в результате чего строение было разрушено и погиб один хонит.
Берт Смолс, не дослушав следователя до конца, поднял вверх руку.
Секретарь Совета покосился на него:
— Вы имеете дополнения, Смолс?
— Да, некоторые…— Берт, скрестив руки на груди, смерил следователя взглядом. — Лесли Лавейни не могла участвовать в перестрелке. У нее повредился рассудок, и она не понимала, что делает.
— Очень интересно, — тут же вмешался Майкл Феррис — самый въедливый из членов Совета Безопасности. — Об этом нам ничего не известно, поэтому, Смолс, изложите все подробно.
Лесли рассматривала Ферриса, пока тот говорил.
Она помнила, что после инцидента на «Константинополе» он задавал слишком много вопросов. По ее представлениям, Майкл Феррис неплохо подходил на роль «мышки». По крайней мере, он слишком суетился.
Берт начал отвечать:
— Лейтенанта Лавейни похитили на планете Хон. Это произошло вечером, а утром следующего дня она была обнаружена блуждающей по берегу океана. Она не понимала, что делает. С ней что-то случилось, и я повез ее на Феркус. Вы можете получить подтверждение от главврача лечебницы, в которую я ее поместил.
Майкл Феррис внимательно посмотрел на него:
— А вы, молодой человек, насколько я понимаю, подружились с лейтенантом Лавейни на крейсере «Константинополь»?
— Можно сказать и так.
— И ваша дружба зашла столь далеко, что когда лейтенант получила отпуск, а вы уволились со службы в охране, то вместе отправились на планету Хон?
Вопрос прозвучал довольно язвительно. У Берта сверкнули глаза: бывший охранник явно вознамерился нахамить Феррису. Однако Макаров вовремя повернул голову и выразительно посмотрел на молодого человека. Берт, опомнившись, вежливо ответил:
— Совершенно верно, сэр.
У Ферриса наготове был следующий вопрос:
— А зачем, Смолс, вы повезли лейтенанта Лавейни обратно с Феркуса на Хон, если утверждаете, что она не сознавала, что делает, и нуждалась в длительном лечении?
Берт улыбнулся. Судя по всему, он загодя придумал ответ на этот вопрос:
— Это была идея хонита по имени Гюж… позже погибшего. Он утверждал, что возвращение на Хон может поправить помраченный рассудок лейтенанта. Ну, в этом самом ритуальном сооружении.
Феррис ехидно усмехнулся:
— С вашей стороны, Смолс, очень разумно все сваливать на хонита, который не может ответить на наши вопросы. В таком случае у меня вопрос по ходу дела. Вот это животное, которое вы упорно таскаете за собой повсюду, — откуда оно взялось? Вы что, попутно занимались дрессировкой хищника?
— Нет, не занимался. Это животное… принадлежало Гюжу. Знаете, сэр, римла — древнее хонитское животное, а Гюж — тоже обитатель той планеты. Так что они подружились… несколько раньше. Гюж возил с собой хищницу, а когда он погиб, то римла… проявила склонность к Наташе.
— Может, вы и не замечаете, Смолс, но вы снова все сваливаете на погибшего Гюжа… К тому же у нас имеется аргументированное заключение хонитских специалистов. По их мнению, римлы чудовищно кровожадны и совершенно не поддаются никакой дрессировке. К тому же они испытывают патологическую неприязнь ко всем существам, не относящимся к их племени. А уж к землянам — тем более!
И Феррис непроизвольно покосился на животное, спокойно лежавшее под силовым колпаком. Римла в свою очередь повернула голову и уставилась на мужчину горящими глазами.
Лесли казалось, что Феррис проявляет чрезмерную активность. И она была бы уверена, что обнаружила «мышку», если бы не поняла, что Феррис всегда ведет себя подобным образом.
На этот раз неприятности возникли без всяких прелюдий, то есть надежд на благоприятное изменение ситуации Лесли уже не имела.
Вечером того же дня в следственном изоляторе, где находились Наташа, Берт и римла, поднялась невообразимая суета. Лесли почувствовала отголоски нервозности персонала даже сквозь толстенные стены камеры.
Наташа, не чувствуя приближения беды, лежала на откидной койке. Она-то была уверена, что Макаров сделает все возможное, чтобы добиться их освобождения. Но, исполненная радужных ожиданий, девушка все-таки заметила, что ее соседка по камере нервно бродит из угла в угол, похлопывая себя хвостом по бокам.
«Что с тобой, Лесли? По-моему, все прошло удачно».
«С Макаровым — да. — Остановившись, римла посмотрела на Наташу мерцающими глазами. — Но случилось что-то еще. Макаров на нашей стороне, но, к сожалению, он не всесилен. У нас и у него — за компанию — есть очень могущественный враг».
Наташа усмехнулась:
«Что враг существует — это понятно. Но что ты имеешь в виду, говоря о его могущественности? Ведь Макаров — генерал Десанта, и выше его по положению только…»
«Именно, Натусик, именно. Похоже, настал тот момент, когда тебе следует узнать, что наш враг засел в Совете Безопасности».
Улыбка медленно сползла с лица Лесковой. Девушка побледнела и уселась на койке. Лесли понимала причины ее смущения. Наташа, как и любой законопослушный гражданин, разделяла всеобщее мнение о членах Совета Безопасности как о честных, неподкупных гражданах, поставивших целью своей жизни заботу о мире и спокойствии в Солнечной системе.
«Натусик, вспомни старую поговорку: в каждом стаде имеется паршивая овца. Увы, моя дорогая. Даже у членов Совета имеются разные человеческие слабости…»
«Ты знаешь, кто он? Его имя?»
«Нет, Натусик, не знаю».
«Но в таком случае ты не можешь выдвигать подобные обвинения! Для этого нужны ОЧЕНЬ веские основания! Я не верю тебе. Прости, но не верю».
Лесли чувствовала, как волнение за стенами нарастает. Там, в следственном изоляторе, происходило что-то важное.
Римла, вплотную приблизившись к Наташиной койке, уселась на пол перед девушкой.
«Натуся, слушай внимательно. Похоже, очень скоро ты получишь подтверждение… Что-то происходит, и мне это „что-то“ совершенно не нравится. Сдается мне, наш враг предпринял какие-то шаги, так что готовься к худшему… Пока у меня есть возможность, я тебе кое-что расскажу. Эта история началась давно. Я курировала строительство ракетного завода. Там произошла диверсия. Ее устроили Микки Роу и Айвар Соджес. Похоже, им были необходимы кое-какие редкие детали, нужные для монтажа систем управления, но не это теперь важно. Мы их арестовали, однако вмешалась полиция… Понимаешь, Натусик, полиция влезла в дела Десанта. Началась такая неразбериха, что нормально провести следствие не удалось. Совет… заметь, Натусик, именно Совет Безопасности запретил „промывку мозгов“ этих опасных преступников. Однако еще до запрета наши специалисты успели слегка прозондировать сознание Роу и установить его связь с „Черной пантерой“. Потом Соджеса убили прямо в тюрьме. Как тебе это нравится?»
«Совсем не нравится», — озадаченно подумала девушка.
«Покровитель Роу и Соджеса боялся, что один из них проболтается. Поэтому и был запрещен зондаж, поэтому бандитов от нас и забрали. Ну, Соджеса убили, а Роу сослали на Анарду, но он умудрился оттуда сбежать! Каким это образом? Все указывает на то, что у Роу был весьма влиятельный покровитель… Ах нет, это было позже. Еще до побега Роу Макаров поделился со мной подозрениями относительно одного из членов Совета. Тогда-то мы и отправились на „Константинополь“. Впрочем, эта часть истории тебе известна».
И тут рассказ Лесли был прерван.
Мягко отъехала в сторону бронированная дверь камеры, и в проем шагнули двое вооруженных охранников. Дула их автоматов были нацелены на желтого зверя.
«Вот оно, Наташа!» — только и успела подумать римла.
Следом за охранниками вошел следователь Морган, тоже вооруженный.
— В чем дело? — крикнула Лескова, спрыгивая со своей койки.
— Ни с места! — холодно отозвался следователь, направляя на девушку револьвер.
— Но я могу узнать, что происходит?
— Пока ничего, — зловеще ответил Морган. — Небольшое переселение. Прикажите вашему животному следовать за нами. В противном случае у нас имеется приказ застрелить хищника.
«Ну, что я тебе говорила? — подумала Лесли. — Ладно, Натусик, будем прощаться… Я пойду с ними, потому что мне еще рано умирать. Надеюсь, увидимся».
Наташа покачала головой, затем медленно проговорила:
— Она пойдет с вами. Могу я погладить ее?
— Побыстрее.
Подойдя к римле, Лескова нагнулась и обхватила ту за шею. Лесли, не удержавшись, лизнула девушку в щеку шершавым языком.
«Натусик, советов давать я больше не могу. Ориентируйся по обстановке и будь начеку. Ничего не подтверждай и не рассказывай, пока дело не дойдет до решительной фазы… Ох, милая моя, ведь я предупреждала: не связывайся со мной! Ну, все. Держись».
И, вывернувшись из рук девушки, римла неторопливо направилась к двери. Дула автоматов поворачивались вслед за животным, готовые выплеснуть смертоносные заряды.
Проводив римлу тоскливым взглядом, Наташа уселась обратно на койку.
— А что все-таки случилось? — крикнула она в спину Моргана, выходившего из камеры.
Оглянувшись через плечо, тот нехотя ответил:
— Ваше загадочное дело, Лескова, взято под контроль Советом Безопасности.
— Понятно, — пробурчала девушка.
Лесли под усиленным конвоем отвели в маленькую, особо изолированную камеру. Здесь под потолком висели две кинокамеры, фиксировавшие любое движение зверя.
Оставшись в одиночестве, римла улеглась на полу и, уткнув морду в лапы, начала размышлять.
То, что ее разлучили с Наташей, говорило о многом.
Например, о том, что всесильный противник сделал очередной ход. Судя по всему, ему стало известно о визите подследственных а сопровождении римлы к Макарову. Если «мышка» узнала о том, чье сознание скрывается под желтой шкурой, значит, он вполне мог предположить, что лейтенант Десанта попробует связаться с генералом. Следовательно, Макаров тоже оказался в зоне риска.
Лесли попыталась предположить, что теперь предпримет противник. Итак, одному из членов Совета необходимо срочно избавиться от двоих подследственных, римлы и, главное, генерала Макарова. Устранить опасных подследственных не составило бы труда, если бы им не покровительствовал глава Десанта. Следовательно, Макарова необходимо как можно скорее дискредитировать — так, чтобы потом никто уже не поверил ни единому его слову.
Одному члену Совета без поддержки это не под силу, как бы хитер и изворотлив он ни был. К тому же «мышке» следовало соблюдать величайшую осторожность и — ни словом, ни взглядом — не выдать свою личную заинтересованность. Для этого требуется поддержка всех членов Совета, а их, не считая хитрой «мышки», двенадцать, и каждого надо убедить, осторожно подтолкнуть к решению, выгодному «мышке».
Пока Лесли обдумывала, какие шаги предпримет противник, пролетела вся ночь. Впрочем, никаких иных занятий у нее не было.
К утру она составила весьма мрачный прогноз.
Ведь у всех, кто мог бы ей помочь, были, что называется, связаны руки. О Макарове Лесли ничего не знала, но она могла предположить, что генералу тоже приходится несладко…
Устав изобретать фантастические варианты спасения, Лесли обратилась к мысли о побеге.
Как раз когда она исследовала стены и пол камеры, начала медленно приоткрываться дверь.
Римла замерла. Уже не думая ни о чем, кроме побега, Лесли тщательно изучила эмоциональный фон в коридоре изолятора. Через минуту она испытала горькое разочарование — перед камерой собралось слишком много вооруженных людей. Их жизнями Лесли рисковать не могла, как бы ни хотелось ей вырваться на свободу. К тому же она понимала, что и физическим возможностям римлы есть предел. Даже если бы при попытке к бегству она растерзала десяток ни в чем не повинных охранников, просто исполняющих чей-то приказ, то не смогла бы выбраться из изолятора. Если бы ее не подстрелили, то с цифровыми замками на дверях ей уж точно не справиться…
Зашипев от злости, Лесли позволила войти в камеру одному из охранников, облаченному в комбинезон из сверхпрочной ткани. Она чувствовала, что ему страшно, но он вынужден выполнять приказ.
Она не сопротивлялась, когда на нее надели энергетический ошейник. Такие ошейники обычно применялись для усмирения особо буйных преступников. Он позволял двигаться только в нужном сопровождающему направлении, а при малейших признаках неповиновения начинал сжиматься, перекрывая доступ воздуха в легкие.
Лесли прекрасно знала все особенности ошейника, поэтому покорно двинулась по коридору, повинуясь вооруженным охранникам.
Она явственно чувствовала неприязнь и страх, вызываемые ею.
«Что ж, — мрачно подумала она, — я для этих ребят — только хищник, опасный и неприятно пахнущий. Я сама на их месте тоже не была бы в восторге».
Лесли предполагала, что ее просто переводят в лабораторию тюрьмы для каких-нибудь опытов, и была несколько удивлена, когда ее погрузили в специализированную закрытую машину и куда-то повезли.
«Ну, похоже, это конец. Скорее всего, меня везут в ветлечебницу на усыпление».
Однако через полчаса римла оказалась в помещении, предназначенном для совершенно иных целей.
Сквозь прозрачную стенку силового колпака Лесли рассматривала сферический зал, в котором обычно проводились экстренные закрытые заседания Совета Безопасности. Пару лет назад ей довелось побывать здесь. Только тогда лейтенант Лавейни сидела в самом последнем ряду кресел амфитеатра.
Они занимали добрую половину зала, поднимаясь чуть ли не до потолка. На противоположной стороне был расположен экран, а перед ним — длинный стол для членов Совета.
Колпак, под которым лежала римла, почему-то разместили очень близко от этого стола. Сбоку, между рядами амфитеатра и экраном, как раз напротив Лесли, находилось небольшое возвышение с несколькими креслами. Обычно там располагались докладчики, собиравшиеся высказаться по тому или иному вопросу, или же… или подсудимые. Сейчас кресла еще пустовали, но Лесли почти не сомневалась в том, кого именно там увидит.
Зал потихоньку наполнялся.
Римла замечала устремленные на нее изучающие взгляды, но совершенно не чувствовала ничьих эмоций и не улавливала мыслей.
Спустя пару минут она догадалась, что находится «под колпаком» во всех смыслах — силовое поле делало невозможным телепатический обмен.
Итак, предстояло закрытое заседание Совета Безопасности.
Чуть повернув голову, Лесли наблюдала, как тринадцать членов Совета занимают свои места. Один из них затеял грязную игру.
Кто-то из этих респектабельных, высокопоставленных граждан сейчас готовится к последней атаке и, скорее всего, надеется выиграть.
С другой стороны заполнялись ряды амфитеатра.
Лесли увидела полковника Халимова, занявшего место в первом ряду. Полковник был насуплен и нервно пожевывал мундштук своей неизменной трубки. Не имея возможности прочесть его мысли, Лесли только могла предположить, что ее прямой начальник озадачен происходящим и не слишком хорошо ориентируется в обстановке.
Кроме него, в зал входили другие чины Десанта и полиции. Лесли заметила даже следователя с планеты Хон.
Она внимательно разглядывала публику, но ее отвлекло движение в глубине зала, за возвышением для докладчиков. Там открылась незаметная дверь, и появились Наташа с Бертом в сопровождении охраны. Друзья одновременно увидели римлу, прикрытую силовым колпаком. Наташа кивнула, а Берт вымученно улыбнулся.
Следом — к ужасу Лесли и легкому изумлению публики — появился Леонид Макаров. Его тоже сопровождала охрана, однако генерал был в мундире десантников, и никто не отважился снять с его погон вызывающе сиявшие, крупные звезды. Макаров имел вид человека, который оказался здесь по собственной прихоти. Он дернул плечом, когда один из охранников попытался подтолкнуть его к креслу. Парень отдернул руку, словно обжегся о генеральскую звезду, а Макаров уселся в кресло, закинув ногу на ногу.
Для начала он обвел равнодушным взглядом зал, и Лесли заметила, как многие смущенно потупились. Затем Макаров посмотрел в ее сторону, вздернул брови, будто говоря: «Ну, что же поделаешь…» — и подмигнул.
Лесли прекрасно его поняла. У нее и у Макарова сейчас была прекрасная возможность вычислить «мышку» и вдоволь понаблюдать за маневрами противника.
И лейтенант Лавейни приготовилась.
Прозвучал сигнал, возвещающий о начале заседания. Шум в зале постепенно стих, многочисленные охранники замерли возле стен зала.
Первый секретарь Совета Безопасности, проводивший заседание, призвал к порядку, напомнил об ответственности и попросил огласить суть дела.
С десятого ряда амфитеатра спустился хонитский следователь и, подождав, пока рядом с ним окажется дистанционно управляемый микрофон, начал рассказывать обо всем, что произошло на планете Хон. Лесли внимательно следила за его рассказом, но не обнаружила ни неточностей, ни подтасовок. Впрочем, и без этого рассказ выглядел впечатляюще: трое землян устроили перестрелку возле культового сооружения местных жителей, в результате чего строение было разрушено и погиб один хонит.
Берт Смолс, не дослушав следователя до конца, поднял вверх руку.
Секретарь Совета покосился на него:
— Вы имеете дополнения, Смолс?
— Да, некоторые…— Берт, скрестив руки на груди, смерил следователя взглядом. — Лесли Лавейни не могла участвовать в перестрелке. У нее повредился рассудок, и она не понимала, что делает.
— Очень интересно, — тут же вмешался Майкл Феррис — самый въедливый из членов Совета Безопасности. — Об этом нам ничего не известно, поэтому, Смолс, изложите все подробно.
Лесли рассматривала Ферриса, пока тот говорил.
Она помнила, что после инцидента на «Константинополе» он задавал слишком много вопросов. По ее представлениям, Майкл Феррис неплохо подходил на роль «мышки». По крайней мере, он слишком суетился.
Берт начал отвечать:
— Лейтенанта Лавейни похитили на планете Хон. Это произошло вечером, а утром следующего дня она была обнаружена блуждающей по берегу океана. Она не понимала, что делает. С ней что-то случилось, и я повез ее на Феркус. Вы можете получить подтверждение от главврача лечебницы, в которую я ее поместил.
Майкл Феррис внимательно посмотрел на него:
— А вы, молодой человек, насколько я понимаю, подружились с лейтенантом Лавейни на крейсере «Константинополь»?
— Можно сказать и так.
— И ваша дружба зашла столь далеко, что когда лейтенант получила отпуск, а вы уволились со службы в охране, то вместе отправились на планету Хон?
Вопрос прозвучал довольно язвительно. У Берта сверкнули глаза: бывший охранник явно вознамерился нахамить Феррису. Однако Макаров вовремя повернул голову и выразительно посмотрел на молодого человека. Берт, опомнившись, вежливо ответил:
— Совершенно верно, сэр.
У Ферриса наготове был следующий вопрос:
— А зачем, Смолс, вы повезли лейтенанта Лавейни обратно с Феркуса на Хон, если утверждаете, что она не сознавала, что делает, и нуждалась в длительном лечении?
Берт улыбнулся. Судя по всему, он загодя придумал ответ на этот вопрос:
— Это была идея хонита по имени Гюж… позже погибшего. Он утверждал, что возвращение на Хон может поправить помраченный рассудок лейтенанта. Ну, в этом самом ритуальном сооружении.
Феррис ехидно усмехнулся:
— С вашей стороны, Смолс, очень разумно все сваливать на хонита, который не может ответить на наши вопросы. В таком случае у меня вопрос по ходу дела. Вот это животное, которое вы упорно таскаете за собой повсюду, — откуда оно взялось? Вы что, попутно занимались дрессировкой хищника?
— Нет, не занимался. Это животное… принадлежало Гюжу. Знаете, сэр, римла — древнее хонитское животное, а Гюж — тоже обитатель той планеты. Так что они подружились… несколько раньше. Гюж возил с собой хищницу, а когда он погиб, то римла… проявила склонность к Наташе.
— Может, вы и не замечаете, Смолс, но вы снова все сваливаете на погибшего Гюжа… К тому же у нас имеется аргументированное заключение хонитских специалистов. По их мнению, римлы чудовищно кровожадны и совершенно не поддаются никакой дрессировке. К тому же они испытывают патологическую неприязнь ко всем существам, не относящимся к их племени. А уж к землянам — тем более!
И Феррис непроизвольно покосился на животное, спокойно лежавшее под силовым колпаком. Римла в свою очередь повернула голову и уставилась на мужчину горящими глазами.
Лесли казалось, что Феррис проявляет чрезмерную активность. И она была бы уверена, что обнаружила «мышку», если бы не поняла, что Феррис всегда ведет себя подобным образом.