Берт пожал плечами, но промолчал. Секретарь Совета призвал не отвлекаться на пустяки.
Следующим для доклада был вызван председатель экспертной комиссии. Он ознакомил присутствующих с результатами экспертизы трупов, привезенных с планеты Хон. Его компетентность ни у кого сомнений не вызывала.
А кое-кому в зале результаты были известны заранее: сожженное разрядом излучателя тело принадлежало лейтенанту Лавейни, труп с оторванной головой когда-то был уголовником Микки Роу, раздавленное существо — хонитом по имени Гюж. Двое других погибших были идентифицированы как члены банды «Черная пантера», сообщники Микки Роу.
К эксперту вопросов не было, и тот уселся на свое место в амфитеатре. Для разъяснений был вызван Валерий Халимов.
Вопросы полковнику начал задавать уже не Майкл Феррис, а самый молодой член Совета Безопасности — Ганс Либель. Этот был известен холодным прагматизмом в подходе к делам, и Лесли поняла, что склонна занести и Либеля в список кандидатов на должность «мышки». Собственно, в этот список входили все тринадцать членов Совета, так как у Лесли не было оснований доверять ни одному.
— Заключение медэкспертизы, — размеренно начал Либель, — дает возможность посмотреть на дело под иным углом. Начинает просматриваться некоторая закономерность. Я имею в виду действия лейтенанта Лавейни. Скажите, полковник, вы являлись прямым начальником погибшей?
— Да, сэр, — ответил Халимов, засунув погасшую трубку в карман.
— Вы давали указания лейтенанту и она согласовывала с вами свои действия?
— Да, сэр. В основном так.
— Скажите, полковник, приходилось ли лейтенанту Лавейни по долгу службы сталкиваться ранее с уголовником Микки Роу?
— Да, сэр. Роу был причастен к диверсии на ракетостроительном заводе-автомате номер три. И лейтенант Лавейни лично принимала участие в задержании Роу и Соджеса, а потом вела следствие. Ну, до того, как дело у нас забрали.
— Следовательно, у Роу были причины для личной неприязни к лейтенанту?
— Да, сэр, были. Тот подо… в смысле Роу, очень громко заявлял об этом на суде.
— Лейтенант Лавейни была в курсе того, что Роу бежал с Анарды?
— Да, сэр. Она знала об этом.
— Она была возмущена?
— Еще бы, сэр. Она столько билась с этой сви… то есть с Роу, на следствии и была возмущена, узнав о его побеге.
— Полковник, постарайтесь припомнить: до ухода в отпуск лейтенант Лавейни что-нибудь говорила вам о своем намерении отыскать Роу?
— Впрямую — нет, сэр. Но, думало, она решила использовать свой отпуск именно для того, чтобы отыскать бежавшего Роу. Мне кажется, она и отправилась на Хон, так как у нее имелись сведения о том, что там находится Роу.
Слушая вопросы и ответы, Лесли, сидевшая под своим колпаком, ясно видела, куда гнет Ганс Либель. Он считал, что она вступила на Хоне в противоборство с Роу и проиграла. И было похоже, что Либель начисто игнорирует тот факт, что лейтенант Лавейни погибла уже во время своего второго визита на планету, когда ввиду помешательства ничего предпринять не могла.
Еще она видела, что большинство присутствующих согласны с этой версией — многие кивали. Члены Совета переглядывались.
— Коллега, — подал голос еще один член Совета Михаил Ильиченко, забрав в кулак свою бороду пшеничного цвета. Либель повернулся к нему. — Преследование лейтенантом уголовника вполне понятно. И то, что при их встрече неминуемо возникла перестрелка, тоже не вызывает сомнений. Но, кроме лейтенанта, там присутствовали еще двое землян и… это животное. Причем, по заключению экспертизы, Роу растерзан именно римлой. Как, по-вашему, это вписывается в общую картину?
— Сейчас узнаем, — торжественно ответил Ганс Либель и развернулся к напряженной троице подозреваемых. — Наталья Лескова, у меня к вам вопрос. Вы неоднократно заявляли, что римла является вашим животным?
— Да… сэр, — еле слышно ответила девушка.
— Вы заявляли, что римла слушается только вас?
— Да, сэр.
Наташа сама загоняла себя в нехитрую ловушку.
Лесли, забыв о том, что лишена способности говорить, хотела крикнуть. Из пасти римлы вырвался громкий рык.
Все в зале вздрогнули. Один Макаров, сохраняя спокойствие, слегка сдвинул брови. Это предупреждение относилось к Лесли: той явно не стоило демонстрировать свои эмоции.
Ганс Либель непроизвольно подался назад в своем кресле, однако через минуту снова обратился к Наташе:
— Значит, это кровожадное животное слушается только вас? Вы настаиваете на этом?
Девушка только кивнула.
— В таком случае мне представляется резонным выслушать коренного жителя планеты Хон. Пожалуйста, позовите нашего свидетеля, — обратился Либель к охране.
Повернув голову на звук шагов, Лесли увидела хонита, приближавшегося к центру зала. Он был немного ниже, чем трагически погибший Гюж, и носил обычную для его народа бесформенную накидку. Судя по цвету гребня на голове, он сохранял абсолютное спокойствие.
По римле, лежавшей под силовым колпаком, хонит лишь скользнул взглядом и продолжил идти вперед.
— Назовите, пожалуйста, ваше имя, — вежливо обратился к нему Ганс Либель.
— Рупи, — ответил он, демонстрируя совершенное владение инопланетным языком.
Сочтя, что ослышалась, Лесли уставилась на хонита.
Рупи! Тот самый Рупи, который собирался НАПРАВИТЬ ее в кошку! И он здесь, на Земле, присутствует на закрытом заседании Совета Безопасности!
Лесли почувствовала приступ бешенства. Если бы ее не сдерживало силовое поле, она растерзала бы его на мелкие клочки.
Огромные, ужасные кривые когти появились на кончиках ее лап. Блеснув в свете ламп, они привлекли к себе всеобщее внимание. Хонит чуть развернулся, чтобы не видеть этого жутковатого зрелища.
Ганс Либель судорожно глотнул и продолжил задавать вопросы:
— Вы живете на планете Хон?
— Да.
— Вы знаете, что это за животное?
— Римла, — ответил Рупи, глядя только на Либеля.
— Вам известны случаи, когда подобные животные шли на контакт с хонитами или представителями других народов?
— Нет, — твердо заявил Рупи. — Здоровая римла никого к себе не подпустит.
— Здоровая? — в легком замешательстве переспросил Либель. — А что, бывают и не очень здоровые?
Кто-то в зале хмыкнул. Не обратив на это ни малейшего внимания, хонит проговорил:
— Хониты болеют, люди болеют, римлы тоже болеют. У них другие болезни. Известны случаи, когда некоторые римлы вели себя не так, как остальные. Тогда они принимали помощь. Если римла больна, она будет общаться.
Рупи явно не лгал. Лесли знала, что хониты не умеют этого делать. Но то, о чем говорил Рупи, и так звучало многозначительно.
— А в чем проявляются болезни этих животных? — полюбопытствовал Майкл Феррис.
— Они убивают без смысла и цели, — кратко ответил хонит.
Лесли скрипнула зубами. Похоже, этот хонит — именно Рупи — появился на Земле не без участия «мышки». И теперь хонит практически подписал римле смертный приговор.
— Спасибо. Я думаю, достаточно. Вы свободны, — проговорил Либель.
Когда Рупи двинулся в обратный путь через зал, Лесли заметила, что он явно старается держаться подальше от колпака, прикрывающего римлу.
Она тяжело дышала. Ситуация становилась критической.
— Вы слышали показания жителя планеты Хон, — провозгласил Ганс Либель. — В скобках хочу заметить, что у хонитов есть замечательная привычка — никогда не лгать, даже не принося никаких клятв. Думаю, что вопрос с животным решен. Эта римла больна и… пошла на контакт с людьми, видимо… желая получить помощь. А люди использовали хищника в своих целях.
— И в каких же, коллега? — спросил Ильи-ченко.
— Убрать Микки Роу, — торжественно заявил Либель.
В зале повисла тишина. Михаил Ильиченко, забрав бороду в кулак, некоторое время раздумывал, потом сказал:
— И зачем же понадобилось убирать Роу? Да еще таким неординарным способом?
— Позволю себе заметить, — осторожно вмешался в разговор Геймор Сноу, — имеется информация о том, что на планете Феркус подобным животным были зверски убиты доктор Хэмс и сотрудник его лечебницы. Этот факт сообщен полицией Феркуса… Разумеется, все присутствующие здесь заинтересованы в объективном и справедливом расследовании. И мы по мере наших возможностей стараемся это делать. Фактов у нас много, и все они очень интересны. Несомненным пока остается одно. Лейтенант Лавейни, верная присяге, старалась задержать особо опасного преступника Микки Роу…— И член Совета сделал маленькую паузу.
Ответом ему было молчаливое согласие.
Лесли слушала внимательнее остальных. Геймор Сноу уже второй раз расточал ей комплименты. На миг оторвав взгляд от члена Совета, Лесли переглянулась с Макаровым.
Генерал тоже внимательно слушал, и его худое лицо было напряжено. Сжатые губы искривились в подобие улыбки — Макарова тоже насторожила речь Сноу.
— …но нам, господа, следует помнить о том, что лейтенант попала на Хон уже во второй раз. Выдвигается версия о том, что ее рассудок был поврежден. Лично мне представляется несколько странным предположение Смолса о том, что возвращение на Хон могло помочь лейтенанту Лавейни. Каким образом, господа? Не приходило ли вам на ум другое, более логичное объяснение происшедшего? Офицеры Десанта известны своими неординарными методами работы, господа. И у меня есть предположение, что лейтенант Лавейни симулировала сумасшествие. Но для чего же, господа? Почему опытному офицеру понадобилось притворяться больной?
— Логично предположить, что она хотела кого-то ввести в заблуждение, — подал голос Феррис.
Сноу энергично кивнул:
— Именно, коллега, именно. Она хотела ввести в заблуждение тех, кто находился около нее. А с ней рядом был Берт Смолс и присоединившаяся к ним на Феркусе Наталья Лескова.
Лицо Наташи покрылось красными пятнами. Берт уже открыл рот, но Макаров легонько коснулся его локтя. Смолс сжал челюсти и злобно уставился на невозмутимого Геймора Сноу.
Тут со своего места подал голос полковник Халимов:
— Сэр, позвольте вопрос. Но зачем Лесли понадобилось вводить их в заблуждение? Они ведь работали вместе на «Константинополе».
— Полковник, вы необычайно проницательны. Мне представляется, что именно во время инцидента на злополучном крейсере у лейтенанта Лавейни зародились подозрения. Вы помните, чем там все закончилось?
— Двоим преступникам удалось бежать, — хмуро ответил Халимов.
— И как вы это себе представляете, учитывая тот факт, что на «Константинополе» присутствовал опытный офицер Десанта? — Сноу прищурился, позволяя Халимову самому сделать выводы.
— Вы хотите сказать, сэр, что преступникам помогли бежать? — изумленно спросил Халимов.
— Он врет! — не выдержав, заорал Берт Смолс.
— Я? — повернулся к нему Халимов.
— Да не вы, сэр! А этот! — разошедшийся Берт беспардонно ткнул пальцем в сторону Геймора Сноу. — Никто им не помогал! Они пригрозили взорвать крейсер, а там было много пассажиров! Мы вынуждены были их отпустить! Слышите? Вынуждены!
— Смолс! — прикрикнул на него секретарь. — Ведите себя достойно. Здесь находятся члены Совета Безопасности, и они готовы выслушать вас. Если, конечно, вам есть что сказать. Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?
— Поймайте Тима Роча, и он вам все подтвердит, — пробурчал Берт, понимая, сколь жалко это звучит.
— Не горячитесь, Смолс, — обратился к нему Михаил Ильиченко. — Когда Роча поймают, мы его выслушаем, будьте уверены. Пока мы хотим разобраться с тем, что произошло на планете Хон. Успокойтесь. Если вы ни в чем не виноваты, вам нечего бояться.
— Сэр, — обратился полковник Халимов к Геймору Сноу, — я хотел бы услышать вашу версию. Вы не закончили. Вы предположили, что у Лесли возникли подозрения и она решила симулировать сумасшествие. И что дальше? Вы хотите сказать, что ее поймали в ловушку на этой планете? Что Роу специально ее там ждал?
Сноу пожал плечами, давая понять, что это — лишь предположение.
— Это многое объясняет, — задумчиво проговорил Ики Агава, один из членов Совета Безопасности. — Но лично меня более всего настораживает позиция генерала Макарова.
Тот поднял глаза, будто прерывая напряженные размышления. Агава смущенно улыбнулся ему:
— Поймите, генерал, никто не ставит под сомнение ваши прошлые заслуги. Но в данной ситуации ваше поведение выглядит… Хм, двусмысленным. Если предположить, что…
— Именно, сэр, — холодно прервал его Макаров. — Все факты, не подлежащие сомнению, были изложены в самом начале заседания. Позволю себе напомнить, что вчера я настаивал на доследовании этого дела. А теперь я уже больше часа выслушиваю домыслы многоуважаемых членов Совета. Для того чтобы выдвигать обвинения — и в адрес подозреваемых, и в мой тоже, — нужны убедительные доказательства, а следовательно, дополнительные факты…
Агава погрузился в задумчивость, а вместо него заговорил Геймор Сноу.
— Ошибаетесь, генерал, — мягко сказал он. — Фактов больше чем достаточно! Лейтенант Лавейни погибла. Микки Роу, который мог бы дать информацию, растерзан зверем, которого на него натравила Лескова. Вы же слышали, генерал, как она утверждала, что римла слушается только ее? К тому же Роу знал, где будет находиться лейтенант. И, ко всему прочему, Лескова и Смолс не сделали ничего, чтобы помочь Лавейни. И вы — вы, генерал, — покрываете людей, причастных к гибели… вашего лучшего, можно сказать, доверенного сотрудника.
Его слова прозвучали зловеще. Однако генерал Макаров, которого только что в завуалированной форме обвинили в измене, смотрел вовсе не на членов Совета Безопасности, а на желтого зверя. И желтый зверь смотрел на генерала.
Макаров подмигнул. Римла, будто соглашаясь, наклонила голову, после чего оба с нескрываемым интересом уставились на Геймора Сноу.
Тот, попав в перекрестье взглядов, чуть побледнел, а затем обратился к остальным членам Совета:
— Коллеги, у кого-нибудь имеются возражения против такой интерпретации дела?
Михаил Ильиченко глянул в сторону подозреваемых:
— А что можете сказать вы?
— Вранье! — фыркнул Берт Смолс.
— Я полностью отвергаю обвинение! — более грамотно выразилась Наташа.
Леонид Макаров, откинувшись на спинку кресла, заявил:
— Судя по всему, у кого-то имеются серьезные основания для столь дикого истолкования событий. Уверяю вас, что на суде я выскажу все свои соображения. Суд пока еще не ходит на поводу у Совета Безопасности. Там будет побольше незаинтересованных граждан, и я выскажусь. — Он улыбнулся, и в улыбке его мелькнуло что-то хищное.
— На что вы намекаете, генерал? — озабоченно поинтересовался Майкл Феррис, почесывая в затылке.
— Если вы соизволите появиться на судебном заседании, то все услышите, сэр.
Секретарь Совета озабоченно поинтересовался:
— Совет Безопасности вынес предварительное решение?
— Думаю, что да, — оглядев коллег, проговорил Геймор Сноу. — Подозреваемые должны предстать перед судом за пособничество уголовникам в убийстве офицера Десанта. А… животное, поскольку оно больно и опасно… следует уничтожить.
По залу пробежал шепоток.
Лесли, уже не сдерживаясь, вскочила. Шерсть на ее загривке встала дыбом. Оскалив зубы, она развернулась к Геймору Сноу и зарычала.
— Видите? — нервно воскликнул Сноу. — Она бешеная!
Определение было почти верным. Лесли трясло от бешенства.
Она видела перед собой человека, который приказал произвести над ней чудовищный опыт, а затем и уничтожить ее человеческое тело. Но она не могла добраться до Сноу, как бы ни хотела этого, — силовое поле было непреодолимо.
В зале заволновались. Генерал Макаров начал было подниматься со своего места, но в действие вмешалось совершенно новое лицо.
— Господа, не стоит так нервничать! — раздался с самого верха амфитеатра голос, показавшийся Лесли смутно знакомым. Говоривший несколько картавил. — Животное, разумеется, обеспокоено тем, что находится среди незнакомых существ. Но, по-моему, она ничуть не более бешеная, чем любой из нас.
Невысокий черноволосый мужчина в помятом костюме и со съехавшим набок галстуком быстро спускался вниз. Это был Теодор Романеску, доктор зоопсихологии.
Взглянув на него, Лесли поняла, что знает доктора Романеску, но не могла вспомнить откуда. Ее сознание застилала пелена бешенства. Она не собиралась умирать во второй раз — теперь, когда наконец-то отыскала своего врага.
— Господа, — обратился Романеску к Совету, — как вы знаете, я мало что понимаю в уголовщине, которую вы здесь обсуждали. Когда люди стреляют друг в друга — это, разумеется, ужасно, но меня впрямую не касается. Разбираться с людьми я оставляю возможность вам, как большим специалистам. Я же — специалист по животным. И, мне кажется, будет разумным, если столь редкое и… как утверждается, больное животное будет передано мне.
— Доктор, мы признаем вашу компетентность, но это животное слишком опасно! — белея на глазах, проговорил Геймор Сноу.
— Я имею возможность достоверно установить степень опасности, которую оно представляет, — спокойно ответил Романеску. — Не кажется ли многоуважаемому Совету, что не слишком гуманно уничтожать больное животное, которое к тому же не может сказать ни слова в свое оправдание?
— Я согласен с вами, доктор, — прогудел Михаил Ильиченко. — Действительно, убивать римлу мне кажется неразумным.
— Коллега, но животное опасно для общества! — напомнил Геймор Сноу.
— Сэр, не надо твердить об этом столь настойчиво, — довольно ехидно проговорил Леонид Макаров. Увидев, что у римлы появился защитник, генерал несколько успокоился.
Лесли тоже заинтересовалась доктором зоопсихологии. Романеску доброжелательно посмотрел в ее сторону, а потом (для Совета) добавил, будто только что вспомнил:
— Кстати, господа, думаю, вам будет небезынтересно узнать о том, что сведения о присутствии на закрытом заседании редкого зверя уже просочились за стены этого здания. Подъезжая сюда, я видел толпу у входа. Там, знаете ли, деятели из «Союза друзей животных», активисты «Гринписа» и представители «Защитников прав животных». Если им станет известно о решении Совета уничтожить редкое животное, поднимется такой шум, что… Совет будет немедленно переизбран. А я, со своей стороны, обещаю, что поспособствую тому, чтобы это безжалостное решение, если оно будет принято, стало достоянием гласности.
И Теодор Романеску мило улыбнулся.
— Доктор прав, — повторил Михаил Ильиченко. — У меня нет возражений.
— У меня — тоже, — кивнул Майкл Феррис.
— Возражений не имею, — отозвался Ганс Либель.
Так же, один за другим, высказались остальные члены Совета. Геймор Сноу запоздало понял, что остался в меньшинстве, то есть в одиночестве, и буркнул что-то невнятное.
— Заседание окончено, — провозгласил секретарь.
Наташа с Бертом выглядели одинаково подавленными. Генерал Макаров удовлетворенно улыбался. Несмотря на то что его положение было, мягко говоря, неутешительным, он явно остался доволен. Римла избежала смерти, а «мышка» в Совете Безопасности наконец опознана.
Арестованных вывели из зала под охраной. Ряды амфитеатра начали пустеть. Члены Совета поднимались из кресел, обмениваясь впечатлениями. Геймор Сноу, ни на кого не глядя, быстро покинул зал.
Лесли, проводив его взглядом, не обещавшим ничего хорошего, повернулась к Теодору Романеску. Тот, стоя по другую сторону силового колпака, внимательно разглядывал римлу.
К нему подошел офицер охраны.
— И как же, доктор, вы намерены выводить отсюда эту тварь? Может, не снимать ошейник?
Романеску недовольно посмотрел на него:
— Во-первых, это не тварь. А во-вторых, ошейник ей не нужен. Я все-таки кое-что понимаю в животных. Любое из них прекрасно чувствует отношение к себе. Хотите в этом убедиться?
— Да ну вас, доктор! — Офицер поспешно отошел в сторону. — Это вы — знаток психологии разных тварей, а не я. Разбирайтесь с ней сами. Только потом не жалуйтесь.
Романеску, пожав плечами, присел перед римлой на корточки.
— Ну что, дорогая, поехали? — проговорил он. — Послушай меня: сейчас силовой колпак уберут, и мы с тобой отправимся в машину и… поедем подальше от этих кровожадных тварей, называемых «людьми». Пожалуйста, веди себя прилично. Договорились?
Большой желтый зверь наклонил голову, явно выражая согласие.
Глава 11. Похищение
Следующим для доклада был вызван председатель экспертной комиссии. Он ознакомил присутствующих с результатами экспертизы трупов, привезенных с планеты Хон. Его компетентность ни у кого сомнений не вызывала.
А кое-кому в зале результаты были известны заранее: сожженное разрядом излучателя тело принадлежало лейтенанту Лавейни, труп с оторванной головой когда-то был уголовником Микки Роу, раздавленное существо — хонитом по имени Гюж. Двое других погибших были идентифицированы как члены банды «Черная пантера», сообщники Микки Роу.
К эксперту вопросов не было, и тот уселся на свое место в амфитеатре. Для разъяснений был вызван Валерий Халимов.
Вопросы полковнику начал задавать уже не Майкл Феррис, а самый молодой член Совета Безопасности — Ганс Либель. Этот был известен холодным прагматизмом в подходе к делам, и Лесли поняла, что склонна занести и Либеля в список кандидатов на должность «мышки». Собственно, в этот список входили все тринадцать членов Совета, так как у Лесли не было оснований доверять ни одному.
— Заключение медэкспертизы, — размеренно начал Либель, — дает возможность посмотреть на дело под иным углом. Начинает просматриваться некоторая закономерность. Я имею в виду действия лейтенанта Лавейни. Скажите, полковник, вы являлись прямым начальником погибшей?
— Да, сэр, — ответил Халимов, засунув погасшую трубку в карман.
— Вы давали указания лейтенанту и она согласовывала с вами свои действия?
— Да, сэр. В основном так.
— Скажите, полковник, приходилось ли лейтенанту Лавейни по долгу службы сталкиваться ранее с уголовником Микки Роу?
— Да, сэр. Роу был причастен к диверсии на ракетостроительном заводе-автомате номер три. И лейтенант Лавейни лично принимала участие в задержании Роу и Соджеса, а потом вела следствие. Ну, до того, как дело у нас забрали.
— Следовательно, у Роу были причины для личной неприязни к лейтенанту?
— Да, сэр, были. Тот подо… в смысле Роу, очень громко заявлял об этом на суде.
— Лейтенант Лавейни была в курсе того, что Роу бежал с Анарды?
— Да, сэр. Она знала об этом.
— Она была возмущена?
— Еще бы, сэр. Она столько билась с этой сви… то есть с Роу, на следствии и была возмущена, узнав о его побеге.
— Полковник, постарайтесь припомнить: до ухода в отпуск лейтенант Лавейни что-нибудь говорила вам о своем намерении отыскать Роу?
— Впрямую — нет, сэр. Но, думало, она решила использовать свой отпуск именно для того, чтобы отыскать бежавшего Роу. Мне кажется, она и отправилась на Хон, так как у нее имелись сведения о том, что там находится Роу.
Слушая вопросы и ответы, Лесли, сидевшая под своим колпаком, ясно видела, куда гнет Ганс Либель. Он считал, что она вступила на Хоне в противоборство с Роу и проиграла. И было похоже, что Либель начисто игнорирует тот факт, что лейтенант Лавейни погибла уже во время своего второго визита на планету, когда ввиду помешательства ничего предпринять не могла.
Еще она видела, что большинство присутствующих согласны с этой версией — многие кивали. Члены Совета переглядывались.
— Коллега, — подал голос еще один член Совета Михаил Ильиченко, забрав в кулак свою бороду пшеничного цвета. Либель повернулся к нему. — Преследование лейтенантом уголовника вполне понятно. И то, что при их встрече неминуемо возникла перестрелка, тоже не вызывает сомнений. Но, кроме лейтенанта, там присутствовали еще двое землян и… это животное. Причем, по заключению экспертизы, Роу растерзан именно римлой. Как, по-вашему, это вписывается в общую картину?
— Сейчас узнаем, — торжественно ответил Ганс Либель и развернулся к напряженной троице подозреваемых. — Наталья Лескова, у меня к вам вопрос. Вы неоднократно заявляли, что римла является вашим животным?
— Да… сэр, — еле слышно ответила девушка.
— Вы заявляли, что римла слушается только вас?
— Да, сэр.
Наташа сама загоняла себя в нехитрую ловушку.
Лесли, забыв о том, что лишена способности говорить, хотела крикнуть. Из пасти римлы вырвался громкий рык.
Все в зале вздрогнули. Один Макаров, сохраняя спокойствие, слегка сдвинул брови. Это предупреждение относилось к Лесли: той явно не стоило демонстрировать свои эмоции.
Ганс Либель непроизвольно подался назад в своем кресле, однако через минуту снова обратился к Наташе:
— Значит, это кровожадное животное слушается только вас? Вы настаиваете на этом?
Девушка только кивнула.
— В таком случае мне представляется резонным выслушать коренного жителя планеты Хон. Пожалуйста, позовите нашего свидетеля, — обратился Либель к охране.
Повернув голову на звук шагов, Лесли увидела хонита, приближавшегося к центру зала. Он был немного ниже, чем трагически погибший Гюж, и носил обычную для его народа бесформенную накидку. Судя по цвету гребня на голове, он сохранял абсолютное спокойствие.
По римле, лежавшей под силовым колпаком, хонит лишь скользнул взглядом и продолжил идти вперед.
— Назовите, пожалуйста, ваше имя, — вежливо обратился к нему Ганс Либель.
— Рупи, — ответил он, демонстрируя совершенное владение инопланетным языком.
Сочтя, что ослышалась, Лесли уставилась на хонита.
Рупи! Тот самый Рупи, который собирался НАПРАВИТЬ ее в кошку! И он здесь, на Земле, присутствует на закрытом заседании Совета Безопасности!
Лесли почувствовала приступ бешенства. Если бы ее не сдерживало силовое поле, она растерзала бы его на мелкие клочки.
Огромные, ужасные кривые когти появились на кончиках ее лап. Блеснув в свете ламп, они привлекли к себе всеобщее внимание. Хонит чуть развернулся, чтобы не видеть этого жутковатого зрелища.
Ганс Либель судорожно глотнул и продолжил задавать вопросы:
— Вы живете на планете Хон?
— Да.
— Вы знаете, что это за животное?
— Римла, — ответил Рупи, глядя только на Либеля.
— Вам известны случаи, когда подобные животные шли на контакт с хонитами или представителями других народов?
— Нет, — твердо заявил Рупи. — Здоровая римла никого к себе не подпустит.
— Здоровая? — в легком замешательстве переспросил Либель. — А что, бывают и не очень здоровые?
Кто-то в зале хмыкнул. Не обратив на это ни малейшего внимания, хонит проговорил:
— Хониты болеют, люди болеют, римлы тоже болеют. У них другие болезни. Известны случаи, когда некоторые римлы вели себя не так, как остальные. Тогда они принимали помощь. Если римла больна, она будет общаться.
Рупи явно не лгал. Лесли знала, что хониты не умеют этого делать. Но то, о чем говорил Рупи, и так звучало многозначительно.
— А в чем проявляются болезни этих животных? — полюбопытствовал Майкл Феррис.
— Они убивают без смысла и цели, — кратко ответил хонит.
Лесли скрипнула зубами. Похоже, этот хонит — именно Рупи — появился на Земле не без участия «мышки». И теперь хонит практически подписал римле смертный приговор.
— Спасибо. Я думаю, достаточно. Вы свободны, — проговорил Либель.
Когда Рупи двинулся в обратный путь через зал, Лесли заметила, что он явно старается держаться подальше от колпака, прикрывающего римлу.
Она тяжело дышала. Ситуация становилась критической.
— Вы слышали показания жителя планеты Хон, — провозгласил Ганс Либель. — В скобках хочу заметить, что у хонитов есть замечательная привычка — никогда не лгать, даже не принося никаких клятв. Думаю, что вопрос с животным решен. Эта римла больна и… пошла на контакт с людьми, видимо… желая получить помощь. А люди использовали хищника в своих целях.
— И в каких же, коллега? — спросил Ильи-ченко.
— Убрать Микки Роу, — торжественно заявил Либель.
В зале повисла тишина. Михаил Ильиченко, забрав бороду в кулак, некоторое время раздумывал, потом сказал:
— И зачем же понадобилось убирать Роу? Да еще таким неординарным способом?
— Позволю себе заметить, — осторожно вмешался в разговор Геймор Сноу, — имеется информация о том, что на планете Феркус подобным животным были зверски убиты доктор Хэмс и сотрудник его лечебницы. Этот факт сообщен полицией Феркуса… Разумеется, все присутствующие здесь заинтересованы в объективном и справедливом расследовании. И мы по мере наших возможностей стараемся это делать. Фактов у нас много, и все они очень интересны. Несомненным пока остается одно. Лейтенант Лавейни, верная присяге, старалась задержать особо опасного преступника Микки Роу…— И член Совета сделал маленькую паузу.
Ответом ему было молчаливое согласие.
Лесли слушала внимательнее остальных. Геймор Сноу уже второй раз расточал ей комплименты. На миг оторвав взгляд от члена Совета, Лесли переглянулась с Макаровым.
Генерал тоже внимательно слушал, и его худое лицо было напряжено. Сжатые губы искривились в подобие улыбки — Макарова тоже насторожила речь Сноу.
— …но нам, господа, следует помнить о том, что лейтенант попала на Хон уже во второй раз. Выдвигается версия о том, что ее рассудок был поврежден. Лично мне представляется несколько странным предположение Смолса о том, что возвращение на Хон могло помочь лейтенанту Лавейни. Каким образом, господа? Не приходило ли вам на ум другое, более логичное объяснение происшедшего? Офицеры Десанта известны своими неординарными методами работы, господа. И у меня есть предположение, что лейтенант Лавейни симулировала сумасшествие. Но для чего же, господа? Почему опытному офицеру понадобилось притворяться больной?
— Логично предположить, что она хотела кого-то ввести в заблуждение, — подал голос Феррис.
Сноу энергично кивнул:
— Именно, коллега, именно. Она хотела ввести в заблуждение тех, кто находился около нее. А с ней рядом был Берт Смолс и присоединившаяся к ним на Феркусе Наталья Лескова.
Лицо Наташи покрылось красными пятнами. Берт уже открыл рот, но Макаров легонько коснулся его локтя. Смолс сжал челюсти и злобно уставился на невозмутимого Геймора Сноу.
Тут со своего места подал голос полковник Халимов:
— Сэр, позвольте вопрос. Но зачем Лесли понадобилось вводить их в заблуждение? Они ведь работали вместе на «Константинополе».
— Полковник, вы необычайно проницательны. Мне представляется, что именно во время инцидента на злополучном крейсере у лейтенанта Лавейни зародились подозрения. Вы помните, чем там все закончилось?
— Двоим преступникам удалось бежать, — хмуро ответил Халимов.
— И как вы это себе представляете, учитывая тот факт, что на «Константинополе» присутствовал опытный офицер Десанта? — Сноу прищурился, позволяя Халимову самому сделать выводы.
— Вы хотите сказать, сэр, что преступникам помогли бежать? — изумленно спросил Халимов.
— Он врет! — не выдержав, заорал Берт Смолс.
— Я? — повернулся к нему Халимов.
— Да не вы, сэр! А этот! — разошедшийся Берт беспардонно ткнул пальцем в сторону Геймора Сноу. — Никто им не помогал! Они пригрозили взорвать крейсер, а там было много пассажиров! Мы вынуждены были их отпустить! Слышите? Вынуждены!
— Смолс! — прикрикнул на него секретарь. — Ведите себя достойно. Здесь находятся члены Совета Безопасности, и они готовы выслушать вас. Если, конечно, вам есть что сказать. Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?
— Поймайте Тима Роча, и он вам все подтвердит, — пробурчал Берт, понимая, сколь жалко это звучит.
— Не горячитесь, Смолс, — обратился к нему Михаил Ильиченко. — Когда Роча поймают, мы его выслушаем, будьте уверены. Пока мы хотим разобраться с тем, что произошло на планете Хон. Успокойтесь. Если вы ни в чем не виноваты, вам нечего бояться.
— Сэр, — обратился полковник Халимов к Геймору Сноу, — я хотел бы услышать вашу версию. Вы не закончили. Вы предположили, что у Лесли возникли подозрения и она решила симулировать сумасшествие. И что дальше? Вы хотите сказать, что ее поймали в ловушку на этой планете? Что Роу специально ее там ждал?
Сноу пожал плечами, давая понять, что это — лишь предположение.
— Это многое объясняет, — задумчиво проговорил Ики Агава, один из членов Совета Безопасности. — Но лично меня более всего настораживает позиция генерала Макарова.
Тот поднял глаза, будто прерывая напряженные размышления. Агава смущенно улыбнулся ему:
— Поймите, генерал, никто не ставит под сомнение ваши прошлые заслуги. Но в данной ситуации ваше поведение выглядит… Хм, двусмысленным. Если предположить, что…
— Именно, сэр, — холодно прервал его Макаров. — Все факты, не подлежащие сомнению, были изложены в самом начале заседания. Позволю себе напомнить, что вчера я настаивал на доследовании этого дела. А теперь я уже больше часа выслушиваю домыслы многоуважаемых членов Совета. Для того чтобы выдвигать обвинения — и в адрес подозреваемых, и в мой тоже, — нужны убедительные доказательства, а следовательно, дополнительные факты…
Агава погрузился в задумчивость, а вместо него заговорил Геймор Сноу.
— Ошибаетесь, генерал, — мягко сказал он. — Фактов больше чем достаточно! Лейтенант Лавейни погибла. Микки Роу, который мог бы дать информацию, растерзан зверем, которого на него натравила Лескова. Вы же слышали, генерал, как она утверждала, что римла слушается только ее? К тому же Роу знал, где будет находиться лейтенант. И, ко всему прочему, Лескова и Смолс не сделали ничего, чтобы помочь Лавейни. И вы — вы, генерал, — покрываете людей, причастных к гибели… вашего лучшего, можно сказать, доверенного сотрудника.
Его слова прозвучали зловеще. Однако генерал Макаров, которого только что в завуалированной форме обвинили в измене, смотрел вовсе не на членов Совета Безопасности, а на желтого зверя. И желтый зверь смотрел на генерала.
Макаров подмигнул. Римла, будто соглашаясь, наклонила голову, после чего оба с нескрываемым интересом уставились на Геймора Сноу.
Тот, попав в перекрестье взглядов, чуть побледнел, а затем обратился к остальным членам Совета:
— Коллеги, у кого-нибудь имеются возражения против такой интерпретации дела?
Михаил Ильиченко глянул в сторону подозреваемых:
— А что можете сказать вы?
— Вранье! — фыркнул Берт Смолс.
— Я полностью отвергаю обвинение! — более грамотно выразилась Наташа.
Леонид Макаров, откинувшись на спинку кресла, заявил:
— Судя по всему, у кого-то имеются серьезные основания для столь дикого истолкования событий. Уверяю вас, что на суде я выскажу все свои соображения. Суд пока еще не ходит на поводу у Совета Безопасности. Там будет побольше незаинтересованных граждан, и я выскажусь. — Он улыбнулся, и в улыбке его мелькнуло что-то хищное.
— На что вы намекаете, генерал? — озабоченно поинтересовался Майкл Феррис, почесывая в затылке.
— Если вы соизволите появиться на судебном заседании, то все услышите, сэр.
Секретарь Совета озабоченно поинтересовался:
— Совет Безопасности вынес предварительное решение?
— Думаю, что да, — оглядев коллег, проговорил Геймор Сноу. — Подозреваемые должны предстать перед судом за пособничество уголовникам в убийстве офицера Десанта. А… животное, поскольку оно больно и опасно… следует уничтожить.
По залу пробежал шепоток.
Лесли, уже не сдерживаясь, вскочила. Шерсть на ее загривке встала дыбом. Оскалив зубы, она развернулась к Геймору Сноу и зарычала.
— Видите? — нервно воскликнул Сноу. — Она бешеная!
Определение было почти верным. Лесли трясло от бешенства.
Она видела перед собой человека, который приказал произвести над ней чудовищный опыт, а затем и уничтожить ее человеческое тело. Но она не могла добраться до Сноу, как бы ни хотела этого, — силовое поле было непреодолимо.
В зале заволновались. Генерал Макаров начал было подниматься со своего места, но в действие вмешалось совершенно новое лицо.
— Господа, не стоит так нервничать! — раздался с самого верха амфитеатра голос, показавшийся Лесли смутно знакомым. Говоривший несколько картавил. — Животное, разумеется, обеспокоено тем, что находится среди незнакомых существ. Но, по-моему, она ничуть не более бешеная, чем любой из нас.
Невысокий черноволосый мужчина в помятом костюме и со съехавшим набок галстуком быстро спускался вниз. Это был Теодор Романеску, доктор зоопсихологии.
Взглянув на него, Лесли поняла, что знает доктора Романеску, но не могла вспомнить откуда. Ее сознание застилала пелена бешенства. Она не собиралась умирать во второй раз — теперь, когда наконец-то отыскала своего врага.
— Господа, — обратился Романеску к Совету, — как вы знаете, я мало что понимаю в уголовщине, которую вы здесь обсуждали. Когда люди стреляют друг в друга — это, разумеется, ужасно, но меня впрямую не касается. Разбираться с людьми я оставляю возможность вам, как большим специалистам. Я же — специалист по животным. И, мне кажется, будет разумным, если столь редкое и… как утверждается, больное животное будет передано мне.
— Доктор, мы признаем вашу компетентность, но это животное слишком опасно! — белея на глазах, проговорил Геймор Сноу.
— Я имею возможность достоверно установить степень опасности, которую оно представляет, — спокойно ответил Романеску. — Не кажется ли многоуважаемому Совету, что не слишком гуманно уничтожать больное животное, которое к тому же не может сказать ни слова в свое оправдание?
— Я согласен с вами, доктор, — прогудел Михаил Ильиченко. — Действительно, убивать римлу мне кажется неразумным.
— Коллега, но животное опасно для общества! — напомнил Геймор Сноу.
— Сэр, не надо твердить об этом столь настойчиво, — довольно ехидно проговорил Леонид Макаров. Увидев, что у римлы появился защитник, генерал несколько успокоился.
Лесли тоже заинтересовалась доктором зоопсихологии. Романеску доброжелательно посмотрел в ее сторону, а потом (для Совета) добавил, будто только что вспомнил:
— Кстати, господа, думаю, вам будет небезынтересно узнать о том, что сведения о присутствии на закрытом заседании редкого зверя уже просочились за стены этого здания. Подъезжая сюда, я видел толпу у входа. Там, знаете ли, деятели из «Союза друзей животных», активисты «Гринписа» и представители «Защитников прав животных». Если им станет известно о решении Совета уничтожить редкое животное, поднимется такой шум, что… Совет будет немедленно переизбран. А я, со своей стороны, обещаю, что поспособствую тому, чтобы это безжалостное решение, если оно будет принято, стало достоянием гласности.
И Теодор Романеску мило улыбнулся.
— Доктор прав, — повторил Михаил Ильиченко. — У меня нет возражений.
— У меня — тоже, — кивнул Майкл Феррис.
— Возражений не имею, — отозвался Ганс Либель.
Так же, один за другим, высказались остальные члены Совета. Геймор Сноу запоздало понял, что остался в меньшинстве, то есть в одиночестве, и буркнул что-то невнятное.
— Заседание окончено, — провозгласил секретарь.
Наташа с Бертом выглядели одинаково подавленными. Генерал Макаров удовлетворенно улыбался. Несмотря на то что его положение было, мягко говоря, неутешительным, он явно остался доволен. Римла избежала смерти, а «мышка» в Совете Безопасности наконец опознана.
Арестованных вывели из зала под охраной. Ряды амфитеатра начали пустеть. Члены Совета поднимались из кресел, обмениваясь впечатлениями. Геймор Сноу, ни на кого не глядя, быстро покинул зал.
Лесли, проводив его взглядом, не обещавшим ничего хорошего, повернулась к Теодору Романеску. Тот, стоя по другую сторону силового колпака, внимательно разглядывал римлу.
К нему подошел офицер охраны.
— И как же, доктор, вы намерены выводить отсюда эту тварь? Может, не снимать ошейник?
Романеску недовольно посмотрел на него:
— Во-первых, это не тварь. А во-вторых, ошейник ей не нужен. Я все-таки кое-что понимаю в животных. Любое из них прекрасно чувствует отношение к себе. Хотите в этом убедиться?
— Да ну вас, доктор! — Офицер поспешно отошел в сторону. — Это вы — знаток психологии разных тварей, а не я. Разбирайтесь с ней сами. Только потом не жалуйтесь.
Романеску, пожав плечами, присел перед римлой на корточки.
— Ну что, дорогая, поехали? — проговорил он. — Послушай меня: сейчас силовой колпак уберут, и мы с тобой отправимся в машину и… поедем подальше от этих кровожадных тварей, называемых «людьми». Пожалуйста, веди себя прилично. Договорились?
Большой желтый зверь наклонил голову, явно выражая согласие.
Глава 11. Похищение
Вольер по земным меркам был достаточно просторен. Собственно, до недавнего времени это помещение было внутренним двориком в здании лаборатории доктора Романеску. Здесь росли трава и деревья — тоже земные, запахи которых доставляли римле массу неприятных ощущений. Но выбора не было, и приходилось терпеть.
Негромко пропищал цифровой замок.
Дверь только-только начала отъезжать в сторону, а Лесли уже почувствовала, что к ней пришел друг.
Романеску быстро вошел в вольер, проверил, хорошо ли закрылась дверь, и, потирая лицо ладонями, направился к сохранившейся скамье.
Доктор имел обычный, не слишком презентабельный вид: старые джинсы и рубашка под распахнутым халатом, на ногах — нечто среднее между домашними тапочками и стоптанными туфлями.
Делая большие прыжки по направлению к скамье, на которую опустился Романеску, Лесли уже знала, что тот устал и раздражен.
— Как они меня достали! — с чувством произнес доктор, глядя на усевшуюся перед ним римлу.
«Сочувствую, Тео. Говорят, кошки снимают напряжение? Тогда можешь меня погладить».
— Еще бы неплохо быть уверенным в том, что римлы действительно относятся к кошачьим! — вздохнул Романеску, в поисках сигарет хлопая себя по карманам.
«Пожалуйста, — попросила Лесли, наблюдая за его действиями, — покури у себя в кабинете. Мой нос совершенно не переносит запаха табака».
— Да, извини, забыл. Что-то меня сегодня дергают со всех сторон… Представляешь, после моего выступления на Совете Безопасности все организации, связанные с защитой животных, объявили меня отцом-благодетелем и теперь, едва у них возникают проблемы, требуют, чтобы я вмешался и помог… А после случая с тобой я уже и не знаю, что думать. Вдруг в каком-нибудь камышовом коте обнаружится разум очередного офицера Десанта?»
«Вряд ли. По-моему, я такая — одна. Пробный шар — и, ко всему прочему, результат ошибки».
Романеску задумчиво покачал головой и проговорил:
— Слушай, до сих пор не могу поверить, что так все получилось… Я-то сунулся в игры силовых ведомств, будучи уверен, что получу редкий экземпляр инопланетной фауны… Ха, больной, но очень опасный, как утверждал один твой… приятель. И что я получил? Получил опального офицера, за которым охотятся…— Заметив, что римла склонила голову набок, Теодор протестующе взмахнул рукой: — Нет. Ты опять меня неправильно понимаешь! Я чистосердечно чихал на всех членов Совета, вместе взятых. Твой приятель Сноу может издавать любые указы, но сюда ему не добраться. Я сумею ударить его по рукам. Так что не волнуйся: тебе ничто не грозит.
«А тебе?»
— Мне? — Доктор поморщился. — Единственное, что мне грозит, это симпозиум в Австралии. Там я, конечно, мог бы встретиться кое с кем из моих старых приятелей, но… я послал симпозиум подальше. Я не могу оставить тебя.
«Подожди, Тео… Если я правильно поняла, тебя почти заставляют лететь в Австралию?»
— Ну, только что руки не заламывают. Да Бог с ними, Лесли! Какие могут быть симпозиумы?
«А вот в этом ты не прав, Тео. Послушай, сегодня утром я почувствовала… Вот там, в углу, где щит на окне косо приделан…»
— И что там было? — поинтересовался Романеску, взглянув в угол бывшего дворика.
«Там кто-то был, и он очень интересовался мной».
— Я сейчас уволю всю техническую службу! — воскликнул доктор, вскакивая со скамьи. — За что я им плачу, если они не могут даже плотно закрыть окно! Уволю!! Всех!!!
Однако у Лесли имелись свои соображения. Подойдя к взволнованному доктору, она лапой мягко пихнула того обратно на скамейку.
«Ты же не дослушал, Тео. Я знаю, кто там был».
— Тебе виднее. — Доктор пожал плечами. — Но, учитывая общую нервозность, естественную в столь критической ситуации, и памятуя о том, что тобой интересуются столь могущественные люди, — он ткнул пальцем в потолок вольера, — я бы принял все меры предосторожности.
«Еще раз повторяю: подожди. И скажи мне, не брал ли вчера или позавчера твой отдел кадров на какую-нибудь низкооплачиваемую должность новых людей?»
— Брал, — сразу же ответил доктор, — знаю об этом, потому что вчера вечером имел беседу с начальником отдела кадров. Они взяли двоих уборщиков, молодых парней. Ты думаешь, что это — люди Сноу? Если так, то…
«Не был ли один из этой пары высоким, худощавым, смуглым, с черными волосами и шрамом на руке?»
— Был. Я его лично видел. Такой молчаливый, старательный парень. Так это он ошивался у того окна?
«Да, Тео. Это и есть Тим Роч».
— Бог мой! — заорал доктор зоопсихологии. — Тот самый Тим Роч? Бандит — в моей лаборатории?! Хорошо, что предупредила! Я сейчас же вызову полицию, а до их появления сам набью морду этому проходимцу!
Римла, как человек, покачала головой: «Нет, Тео. Во-первых, ты не будешь вызывать полицию. А во-вторых, тебе не удастся набить ему морду. Если ты хотя бы покажешь, что знаешь, кто он, то все испортишь».
Негромко пропищал цифровой замок.
Дверь только-только начала отъезжать в сторону, а Лесли уже почувствовала, что к ней пришел друг.
Романеску быстро вошел в вольер, проверил, хорошо ли закрылась дверь, и, потирая лицо ладонями, направился к сохранившейся скамье.
Доктор имел обычный, не слишком презентабельный вид: старые джинсы и рубашка под распахнутым халатом, на ногах — нечто среднее между домашними тапочками и стоптанными туфлями.
Делая большие прыжки по направлению к скамье, на которую опустился Романеску, Лесли уже знала, что тот устал и раздражен.
— Как они меня достали! — с чувством произнес доктор, глядя на усевшуюся перед ним римлу.
«Сочувствую, Тео. Говорят, кошки снимают напряжение? Тогда можешь меня погладить».
— Еще бы неплохо быть уверенным в том, что римлы действительно относятся к кошачьим! — вздохнул Романеску, в поисках сигарет хлопая себя по карманам.
«Пожалуйста, — попросила Лесли, наблюдая за его действиями, — покури у себя в кабинете. Мой нос совершенно не переносит запаха табака».
— Да, извини, забыл. Что-то меня сегодня дергают со всех сторон… Представляешь, после моего выступления на Совете Безопасности все организации, связанные с защитой животных, объявили меня отцом-благодетелем и теперь, едва у них возникают проблемы, требуют, чтобы я вмешался и помог… А после случая с тобой я уже и не знаю, что думать. Вдруг в каком-нибудь камышовом коте обнаружится разум очередного офицера Десанта?»
«Вряд ли. По-моему, я такая — одна. Пробный шар — и, ко всему прочему, результат ошибки».
Романеску задумчиво покачал головой и проговорил:
— Слушай, до сих пор не могу поверить, что так все получилось… Я-то сунулся в игры силовых ведомств, будучи уверен, что получу редкий экземпляр инопланетной фауны… Ха, больной, но очень опасный, как утверждал один твой… приятель. И что я получил? Получил опального офицера, за которым охотятся…— Заметив, что римла склонила голову набок, Теодор протестующе взмахнул рукой: — Нет. Ты опять меня неправильно понимаешь! Я чистосердечно чихал на всех членов Совета, вместе взятых. Твой приятель Сноу может издавать любые указы, но сюда ему не добраться. Я сумею ударить его по рукам. Так что не волнуйся: тебе ничто не грозит.
«А тебе?»
— Мне? — Доктор поморщился. — Единственное, что мне грозит, это симпозиум в Австралии. Там я, конечно, мог бы встретиться кое с кем из моих старых приятелей, но… я послал симпозиум подальше. Я не могу оставить тебя.
«Подожди, Тео… Если я правильно поняла, тебя почти заставляют лететь в Австралию?»
— Ну, только что руки не заламывают. Да Бог с ними, Лесли! Какие могут быть симпозиумы?
«А вот в этом ты не прав, Тео. Послушай, сегодня утром я почувствовала… Вот там, в углу, где щит на окне косо приделан…»
— И что там было? — поинтересовался Романеску, взглянув в угол бывшего дворика.
«Там кто-то был, и он очень интересовался мной».
— Я сейчас уволю всю техническую службу! — воскликнул доктор, вскакивая со скамьи. — За что я им плачу, если они не могут даже плотно закрыть окно! Уволю!! Всех!!!
Однако у Лесли имелись свои соображения. Подойдя к взволнованному доктору, она лапой мягко пихнула того обратно на скамейку.
«Ты же не дослушал, Тео. Я знаю, кто там был».
— Тебе виднее. — Доктор пожал плечами. — Но, учитывая общую нервозность, естественную в столь критической ситуации, и памятуя о том, что тобой интересуются столь могущественные люди, — он ткнул пальцем в потолок вольера, — я бы принял все меры предосторожности.
«Еще раз повторяю: подожди. И скажи мне, не брал ли вчера или позавчера твой отдел кадров на какую-нибудь низкооплачиваемую должность новых людей?»
— Брал, — сразу же ответил доктор, — знаю об этом, потому что вчера вечером имел беседу с начальником отдела кадров. Они взяли двоих уборщиков, молодых парней. Ты думаешь, что это — люди Сноу? Если так, то…
«Не был ли один из этой пары высоким, худощавым, смуглым, с черными волосами и шрамом на руке?»
— Был. Я его лично видел. Такой молчаливый, старательный парень. Так это он ошивался у того окна?
«Да, Тео. Это и есть Тим Роч».
— Бог мой! — заорал доктор зоопсихологии. — Тот самый Тим Роч? Бандит — в моей лаборатории?! Хорошо, что предупредила! Я сейчас же вызову полицию, а до их появления сам набью морду этому проходимцу!
Римла, как человек, покачала головой: «Нет, Тео. Во-первых, ты не будешь вызывать полицию. А во-вторых, тебе не удастся набить ему морду. Если ты хотя бы покажешь, что знаешь, кто он, то все испортишь».