— Можешь. Ну, так я-то здесь при чем?
— Тебе легче выйти на след этих людей. Ты имеешь доступ к информации…
— Не всегда.
— Тем не менее. Ты — сидя там, в коридоре, похожая на жуткое чучело, — знала о том, что мы везем марситы. Об этом ведь по телевидению не сообщают, верно? Ты знала бандита… с платком. Как его звали? Роч? Или не так? Впрочем, о чем я говорю? Кто из нас офицер Десанта?
— Если бы я знала, где искать боевиков «Черной пантеры», они бы уже все отдыхали по тюрьмам, — возразила Лесли.
Берт Смолс подался вперед. Его серо-голубые глаза напряженно блестели.
— Так. Я вижу, что госпожа офицер не проявляет никакого энтузиазма… Может, мне предстоит выслушать лекцию о том, что я собираюсь поступить противозаконно?
— Ты — большой мальчик, — поморщилась Лесли. — Сам знаешь, что делаешь, и сам за это отвечать будешь. А я не лектор.
— Большое спасибо! — раздраженно бросил Смолс. — Я так понимаю: груз вы сохранили, а дальше — хоть трава не расти. Впрочем, мне все равно. У вас, у Десанта, — свои проблемы, у меня — свои. А вам, госпожа офицер…
— Я же просила!
— Какая разница? Тебе, по-моему, очень понравилось то, что болтал Роч, собираясь удрать!
После его последней фразы Лесли — добрых пару секунд — очень хотелось взять Смолса за плечи и как следует потрясти.
— Разозлить хотел? На первый раз прощаю, но в дальнейшем будь поосторожнее.
Берт Смолс хмыкнул и поинтересовался:
— Так что ты мне ответишь? Я предлагаю тебе взаимовыгодную сделку — изничтожение «Черной пантеры». Ты мне — информацию, я тебе — поддержку. Я отомщу за Ника, а тебе, может, лишнюю звездочку добавят.
Лесли молчала, раздумывая.
За два последних дня уже второй человек набивался к ней в помощники. Но если вариант с Наташей Лесковой отпадал сразу и безоговорочно, то насчет Смолса можно было подумать.
Лесли неожиданно вспомнила о том, что она находится в отпуске и может делать все, что ей заблагорассудится, — отчетов у нее никто спрашивать не станет. Следовательно, она имеет право заняться своим делом — то есть «мышкой», которую ей любезно подсунул генерал Макаров. К этому противнику тянулась еле заметная ниточка от той самой «Черной пантеры», которую намеревался уничтожить Берт Смолс.
Чем дольше она раздумывала, тем больше находила «плюсов» в сотрудничестве с бывшим охранником. Во-первых, ей действительно нужен напарник. Во-вторых, этот предполагаемый напарник не самый худший вариант — сильный, обученный и… никому не известный. В-третьих, Смолс видел Тима Роча.
Разумеется, существовал риск заполучить в напарники «подсадную утку». Лесли учитывала такую возможность. Вполне могло случиться так, что «мышка», оказавшись проницательным человеком, поняла, кто именно пытается на нее охотиться. И, воспользовавшись удобным моментом, подослала к Лесли своего человека. «Легенда» Смолса была достаточно правдоподобна — ведь в стычке погиб его друг.
Разглядывая круглое, простоватое лицо Берта Смолса, Лесли обдумывала возможные последствия такого варианта. Он ее устраивал. За годы своей службы в Десанте Лесли имела возможность убедиться в том, что подобных шпионов можно использовать и против тех, кто их засылал.
— Вообще-то я в отпуске, — наконец произнесла она.
— Значит, я вовремя пришел.
— Вовремя. Ой! — спохватилась Лесли, случайно взглянув на кофеварку. — Я так редко бываю дома, что забываю правила хорошего тона. Может быть, ты хочешь кофе?
— Можно. А что мы будем обсуждать за чашечкой кофе?
Встав с табуретки, Лесли занялась приготовлением напитка, на несколько минут выпустив Смолса из поля зрения. Впрочем, он ничего особенного за это время не сделал — достал свои сигареты и закурил.
— За чашечкой кофе мы будем обсуждать наше будущее сотрудничество. Я подумала, что в отпуске мне грозит смерть от безделья.
— О! — Смолс заметно оживился. — Похоже, я сумел уговорить офицера Десанта на внеплановую акцию? Честнр говоря, Лесли, на первом этапе от меня толку будет мало. О «Черной пантере» я знаю только то, что она существует, что ее боевики грабят ракеты и что в ее рядах находится по крайней мере один потенциальный покойник.
— Ох, не один… Так, хочу тебе сообщить, что вариантов у нас мало. Второй «Константинополь» нам не попадется, а значит, придется поступить по-иному…
Лесли замолчала, разливая кофе по чашкам. За минуту до этого ей в голову пришла одна идея.
— По-иному — это как? — поинтересовался Смолс.
— Знаешь такую древнюю поговорку: если гора не идет к Магомету, то Магомет пойдет к горе?
— Не понял, — признался Смолс.
— Рассказываю страшную историю, — начала Лесли, отхлебнув ароматный напиток. — Некоторое время назад мне в руки попался один… мягко говоря, нехороший человек. У этого человека было далеко не безупречное прошлое, так что его послали на Анарду. Перед отлетом он пообещал испробовать на мне все китайские пытки, которые только вспомнит. А… не далее как вчера я узнала о том, что он бежал.
— С Анарды? — поразился Смолс. — Похоже, у него большие возможности.
— Это нас не касается. Нас касается только то, что мозгов у парня маловато, и если, допустим, он увидит меня где-нибудь, то, невзирая на последствия, попытается протянуть ко мне свои ручонки. Да, чуть не забыла — из мозгов этого нехорошего человека выудили стойкое изображение «Черной пантеры».
Берту Смолсу ее план понравился.
— Неплохо. Только… если он бежал, то находится в розыске. И должен сидеть тихо. Где, в каком месте ты собираешься мозолить ему глаза?
— Там, где полиция больше всего любит взятки и где существует разделение сфер слияния различных ведомств. Например, на Центурионе. Там такое столпотворение, что полиция свернет себе мозги, пытаясь разобраться в любом мельчайшем инциденте.
— Ловко, — оценивающе произнес бывший охранник. — Значит, ты будешь наживкой, а я — охотником.
— Ну, если только не передумаешь.
— Вряд ли.
После второй чашки кофе было достигнуто полнейшее взаимопонимание.
Вылет на Центурион был намечен на вечер следующего дня.
Из расчетов Лесли выходило, что у бежавшего Микки Роу было достаточно времени добраться туда. Но, кроме него, еще кое-кто должен был узнать, что лейтенант Лавейни решила прогуляться на Центурион.
Вечером того же дня она составила официальное заявление, подтверждающее ее просьбу о предоставлении ей заслуженного отпуска, и по факсу отправила его в отдел кадров Десанта. А чтобы не догадаться о ее планах мог только полный идиот, она отправила туда же прошение о предоставлении ей льготного билета на рейс до Центуриона.
По ее представлениям, двух этих заявлений вполне хватило бы, чтобы любое заинтересованное лицо было в курсе ее дальнейших передвижений.
Одно из заинтересованных лиц позвонило ей в начале первого ночи.
Лесли вылетела из ванной с мокрыми волосами и, спешно обматываясь полотенцем, схватила трубку.
— Ты разоришь Управление, — безо всяких приветствий начал генерал Макаров. — Поближе полететь не могла?
— Нет, сэр, — виновато ответила Лесли, зная о том, что телефонная линия может прослушиваться.
Генерал тоже об этом догадывался, поэтому тон его был сухим, а голос — предельно официальным. Тем не менее Лесли дала бы на отсечение руку, что Макаров прекрасно понял: на Центурион она отправляется не ради собственного удовольствия.
— И сколько ты там пробудешь?
— Как получится, сэр. Я же в отпуске.
— Я догадываюсь. Решила провести его с подружками из колледжа?
— Нет, сэр, одна. Возможно, подцеплю какого-нибудь мальчонку.
— Неужели в Управлении они перевелись?
— Сэр, осмелюсь заметить, что вы вмешиваетесь в мою личную жизнь.
— А что, таковая есть? — ехидно прозвучало в трубке.
— Нет, сэр.
Любому подслушивающему этот разговор показался бы сущим бредом.
Генерал, главнокомандующий Десанта, среди ночи звонит рядовому лейтенанту, чтобы выразить недовольство по поводу суммы, которую Управление должно выложить за билет до Центуриона. А лейтенант в ответ докладывает высокому начальнику о том, что собирается познакомиться с мальчонкой.
Пожалуй, подслушивающий вообразил бы, что между генералом и лейтенантом существуют какие-то отношения, помимо служебных.
Таких отношений не было. Были долгие годы сотрудничества, начавшегося еще тогда, когда генерал Макаров не был ни генералом, ни главой Десанта, была уверенность друг в друге, привычка понимать с полуслова и… общее опасное дело.
Таким образом, Макаров понял все, что Лесли сочла нужным ему сообщить: она в сопровождении напарника летит на Центурион — отыскивать остальные ниточки, тянущиеся к «мышке».
Финал короткой беседы звучал в том же духе.
— Ты там не особо расслабляйся, — напутствовал Лесли Макаров. — Помни — тебе на пенсию еще рано.
— Да, сэр.
— Да, и еще. Имей в виду: мне будет тебя очень не хватать.
Повесив трубку, Лесли подумала о том, что иногда генерал Макаров выдавал фразы, в которых она при всем желании не могла найти какого-то секретного подтекста.
Глава 4. Планета голубых песков
— Тебе легче выйти на след этих людей. Ты имеешь доступ к информации…
— Не всегда.
— Тем не менее. Ты — сидя там, в коридоре, похожая на жуткое чучело, — знала о том, что мы везем марситы. Об этом ведь по телевидению не сообщают, верно? Ты знала бандита… с платком. Как его звали? Роч? Или не так? Впрочем, о чем я говорю? Кто из нас офицер Десанта?
— Если бы я знала, где искать боевиков «Черной пантеры», они бы уже все отдыхали по тюрьмам, — возразила Лесли.
Берт Смолс подался вперед. Его серо-голубые глаза напряженно блестели.
— Так. Я вижу, что госпожа офицер не проявляет никакого энтузиазма… Может, мне предстоит выслушать лекцию о том, что я собираюсь поступить противозаконно?
— Ты — большой мальчик, — поморщилась Лесли. — Сам знаешь, что делаешь, и сам за это отвечать будешь. А я не лектор.
— Большое спасибо! — раздраженно бросил Смолс. — Я так понимаю: груз вы сохранили, а дальше — хоть трава не расти. Впрочем, мне все равно. У вас, у Десанта, — свои проблемы, у меня — свои. А вам, госпожа офицер…
— Я же просила!
— Какая разница? Тебе, по-моему, очень понравилось то, что болтал Роч, собираясь удрать!
После его последней фразы Лесли — добрых пару секунд — очень хотелось взять Смолса за плечи и как следует потрясти.
— Разозлить хотел? На первый раз прощаю, но в дальнейшем будь поосторожнее.
Берт Смолс хмыкнул и поинтересовался:
— Так что ты мне ответишь? Я предлагаю тебе взаимовыгодную сделку — изничтожение «Черной пантеры». Ты мне — информацию, я тебе — поддержку. Я отомщу за Ника, а тебе, может, лишнюю звездочку добавят.
Лесли молчала, раздумывая.
За два последних дня уже второй человек набивался к ней в помощники. Но если вариант с Наташей Лесковой отпадал сразу и безоговорочно, то насчет Смолса можно было подумать.
Лесли неожиданно вспомнила о том, что она находится в отпуске и может делать все, что ей заблагорассудится, — отчетов у нее никто спрашивать не станет. Следовательно, она имеет право заняться своим делом — то есть «мышкой», которую ей любезно подсунул генерал Макаров. К этому противнику тянулась еле заметная ниточка от той самой «Черной пантеры», которую намеревался уничтожить Берт Смолс.
Чем дольше она раздумывала, тем больше находила «плюсов» в сотрудничестве с бывшим охранником. Во-первых, ей действительно нужен напарник. Во-вторых, этот предполагаемый напарник не самый худший вариант — сильный, обученный и… никому не известный. В-третьих, Смолс видел Тима Роча.
Разумеется, существовал риск заполучить в напарники «подсадную утку». Лесли учитывала такую возможность. Вполне могло случиться так, что «мышка», оказавшись проницательным человеком, поняла, кто именно пытается на нее охотиться. И, воспользовавшись удобным моментом, подослала к Лесли своего человека. «Легенда» Смолса была достаточно правдоподобна — ведь в стычке погиб его друг.
Разглядывая круглое, простоватое лицо Берта Смолса, Лесли обдумывала возможные последствия такого варианта. Он ее устраивал. За годы своей службы в Десанте Лесли имела возможность убедиться в том, что подобных шпионов можно использовать и против тех, кто их засылал.
— Вообще-то я в отпуске, — наконец произнесла она.
— Значит, я вовремя пришел.
— Вовремя. Ой! — спохватилась Лесли, случайно взглянув на кофеварку. — Я так редко бываю дома, что забываю правила хорошего тона. Может быть, ты хочешь кофе?
— Можно. А что мы будем обсуждать за чашечкой кофе?
Встав с табуретки, Лесли занялась приготовлением напитка, на несколько минут выпустив Смолса из поля зрения. Впрочем, он ничего особенного за это время не сделал — достал свои сигареты и закурил.
— За чашечкой кофе мы будем обсуждать наше будущее сотрудничество. Я подумала, что в отпуске мне грозит смерть от безделья.
— О! — Смолс заметно оживился. — Похоже, я сумел уговорить офицера Десанта на внеплановую акцию? Честнр говоря, Лесли, на первом этапе от меня толку будет мало. О «Черной пантере» я знаю только то, что она существует, что ее боевики грабят ракеты и что в ее рядах находится по крайней мере один потенциальный покойник.
— Ох, не один… Так, хочу тебе сообщить, что вариантов у нас мало. Второй «Константинополь» нам не попадется, а значит, придется поступить по-иному…
Лесли замолчала, разливая кофе по чашкам. За минуту до этого ей в голову пришла одна идея.
— По-иному — это как? — поинтересовался Смолс.
— Знаешь такую древнюю поговорку: если гора не идет к Магомету, то Магомет пойдет к горе?
— Не понял, — признался Смолс.
— Рассказываю страшную историю, — начала Лесли, отхлебнув ароматный напиток. — Некоторое время назад мне в руки попался один… мягко говоря, нехороший человек. У этого человека было далеко не безупречное прошлое, так что его послали на Анарду. Перед отлетом он пообещал испробовать на мне все китайские пытки, которые только вспомнит. А… не далее как вчера я узнала о том, что он бежал.
— С Анарды? — поразился Смолс. — Похоже, у него большие возможности.
— Это нас не касается. Нас касается только то, что мозгов у парня маловато, и если, допустим, он увидит меня где-нибудь, то, невзирая на последствия, попытается протянуть ко мне свои ручонки. Да, чуть не забыла — из мозгов этого нехорошего человека выудили стойкое изображение «Черной пантеры».
Берту Смолсу ее план понравился.
— Неплохо. Только… если он бежал, то находится в розыске. И должен сидеть тихо. Где, в каком месте ты собираешься мозолить ему глаза?
— Там, где полиция больше всего любит взятки и где существует разделение сфер слияния различных ведомств. Например, на Центурионе. Там такое столпотворение, что полиция свернет себе мозги, пытаясь разобраться в любом мельчайшем инциденте.
— Ловко, — оценивающе произнес бывший охранник. — Значит, ты будешь наживкой, а я — охотником.
— Ну, если только не передумаешь.
— Вряд ли.
После второй чашки кофе было достигнуто полнейшее взаимопонимание.
Вылет на Центурион был намечен на вечер следующего дня.
Из расчетов Лесли выходило, что у бежавшего Микки Роу было достаточно времени добраться туда. Но, кроме него, еще кое-кто должен был узнать, что лейтенант Лавейни решила прогуляться на Центурион.
Вечером того же дня она составила официальное заявление, подтверждающее ее просьбу о предоставлении ей заслуженного отпуска, и по факсу отправила его в отдел кадров Десанта. А чтобы не догадаться о ее планах мог только полный идиот, она отправила туда же прошение о предоставлении ей льготного билета на рейс до Центуриона.
По ее представлениям, двух этих заявлений вполне хватило бы, чтобы любое заинтересованное лицо было в курсе ее дальнейших передвижений.
Одно из заинтересованных лиц позвонило ей в начале первого ночи.
Лесли вылетела из ванной с мокрыми волосами и, спешно обматываясь полотенцем, схватила трубку.
— Ты разоришь Управление, — безо всяких приветствий начал генерал Макаров. — Поближе полететь не могла?
— Нет, сэр, — виновато ответила Лесли, зная о том, что телефонная линия может прослушиваться.
Генерал тоже об этом догадывался, поэтому тон его был сухим, а голос — предельно официальным. Тем не менее Лесли дала бы на отсечение руку, что Макаров прекрасно понял: на Центурион она отправляется не ради собственного удовольствия.
— И сколько ты там пробудешь?
— Как получится, сэр. Я же в отпуске.
— Я догадываюсь. Решила провести его с подружками из колледжа?
— Нет, сэр, одна. Возможно, подцеплю какого-нибудь мальчонку.
— Неужели в Управлении они перевелись?
— Сэр, осмелюсь заметить, что вы вмешиваетесь в мою личную жизнь.
— А что, таковая есть? — ехидно прозвучало в трубке.
— Нет, сэр.
Любому подслушивающему этот разговор показался бы сущим бредом.
Генерал, главнокомандующий Десанта, среди ночи звонит рядовому лейтенанту, чтобы выразить недовольство по поводу суммы, которую Управление должно выложить за билет до Центуриона. А лейтенант в ответ докладывает высокому начальнику о том, что собирается познакомиться с мальчонкой.
Пожалуй, подслушивающий вообразил бы, что между генералом и лейтенантом существуют какие-то отношения, помимо служебных.
Таких отношений не было. Были долгие годы сотрудничества, начавшегося еще тогда, когда генерал Макаров не был ни генералом, ни главой Десанта, была уверенность друг в друге, привычка понимать с полуслова и… общее опасное дело.
Таким образом, Макаров понял все, что Лесли сочла нужным ему сообщить: она в сопровождении напарника летит на Центурион — отыскивать остальные ниточки, тянущиеся к «мышке».
Финал короткой беседы звучал в том же духе.
— Ты там не особо расслабляйся, — напутствовал Лесли Макаров. — Помни — тебе на пенсию еще рано.
— Да, сэр.
— Да, и еще. Имей в виду: мне будет тебя очень не хватать.
Повесив трубку, Лесли подумала о том, что иногда генерал Макаров выдавал фразы, в которых она при всем желании не могла найти какого-то секретного подтекста.
Глава 4. Планета голубых песков
По мнению Лесли, на Центурионе не было ничего интересного. Кроме настойчивой и осторожной слежки.
«Хвост» появился у лейтенанта Лавейни на второй день после прибытия. Сомнений в этом у нее не было. Постоянно ощущая легкий холодок на спине, она продолжала разъезжать по огромной планете.
Лесли даже и не пыталась уйти от слежки или выяснить, кто именно за ней следит. Эту проблему она оставила для решения Берту Смолсу.
Бывший охранник, прилетев на единственную планету в системе Центуриона тем же рейсом, что и Лесли, делал вид, что занят своими собственными делами.
А здесь развлечений было более чем достаточно, на любой вкус.
Огромная планета, которую первоначально признали совершенно неперспективной, постепенно превратилась в самый крупный в этой части Галактики перевалочный пункт. Здесь совершали пересадки аборигены других планет, прилетавшие из глубин космоса полюбоваться на Солнечную систему. Отсюда — в обратном направлении — стартовали торговые и исследовательские суда. Здесь всегда было многолюдно, чем и не замедлили воспользоваться энергичные дельцы разного рода.
Планета покрылась сетью крупных отелей, магазинов, кинотеатров и тому подобного. В конечном итоге она превратилась в единый город, имевший, как и любой другой, свои деловые верхи и преступное «дно».
Шатаясь по Центуриону, Лесли мимоходом успела обнаружить такое количество правонарушений разного рода, какого хватило бы, чтобы обеспечить работой на год крупный полицейский участок.
Однако все, что увидела, Лесли оставила на совести местных полицейских. Она была слишком занята, чтобы тратить время на мелкую шушеру типа торговцев наркотиками или карманных воришек.
Вышагивая по многокилометровым проспектам с видом человека, не знающего, чем ему заняться, Лесли постоянно ощущала холодок между лопатками. За ней следили повсюду, и оставалось надеяться, что Берту Смолсу удастся засечь «хвост» в плотной толпе.
А на Центурионе это было сложно. Здесь собирались существа со всех краев Галактики. В уши Лесли мощным потоком вливалась разноязычная речь, перемешанная щебетанием ригондцев, у которых был слишком сложный речевой аппарат, или уханьем краснотелых, похожих на воздушные шары колхидцев.
Пользуясь возможностью, Лесли рассматривала уроженцев далеких миров и не уставала удивляться их разнообразию. Сталкиваясь с существами, совершенно жуткими на вид, она радовалась тому, что служит в Десанте, а не в космополиции. Ведь ей по долгу службы доводилось иметь дело с представителями человеческой расы, пусть даже и не самыми лучшими. Но логика любого, самого закоренелого преступника была логикой представителя того же биологического вида, к которому принадлежала и сама Лесли. Здесь все более-менее ясно. А вот как общаться, к примеру, с обитателями далекого Лангоса-4, лейтенант Лавейни себе не представляла.
На исходе четвертого дня пребывания на Центурионе Лесли почувствовала, что больше не выдержит ни бесконечного шума, создаваемого толпами существ, ни собственного бездействия.
За ней продолжали следить, но никаких иных шагов враги не предпринимали.
Скорее всего, те, кто организовал слежку, пытались понять, что намеревается делать лейтенант Лавейни. А она собиралась толкнуть их на более решительные действия, так как все усилия Берта Смолса, пытавшегося вычислить «хвост», не дали никаких результатов.
Лесли не могла его ни в чем обвинить. Бывший охранник добросовестно следовал теми же
маршрутами, что и она, правда, на приличном расстоянии, чтобы никто не заподозрил сговора. Более того, Смолс для большей убедительности умудрялся каждый раз окружать себя представительницами слабого пола самых разных народов. Лесли немного позабавило универсальное действие его внешности как на человеческих женщин, так и на легких, постоянно щебечущих ригондок. Но даже с таким прикрытием Смолс не смог обнаружить тех, кто следил за его напарницей. Вероятно, этих людей было несколько и они постоянно сменяли друг друга.
Посчитав, что четырех дней пребывания на столь шумной планете более чем достаточно, Лесли отправилась в ближайшее туристическое бюро.
Здесь было много народа. Женщина добрых сорок минут добросовестно изучала компьютерный каталог, позволяя любому заглядывать через плечо. Рекламных текстов она не читала, ей было совершенно все равно, в какую сторону уводить за собой «хвост».
Выбрав наугад номер инопланетного тура, Лесли обнаружила, что якобы понравившаяся ей планета называется Хон, имеет малое количество коренных обитателей и славится огромными океанами и голубыми песками.
«Хорошенькое совпадение, — подумала она, изучая климатические данные планеты, — можно подумать, что я отправляюсь на ту самую планету X.
Она приобрела билет и тур на планету Хон и вернулась в гостиницу, чтобы дождаться Смолса и сообщить ему об изменении дислокации.
Бывший охранник, похоже, устал от толчеи, царившей на Центурионе, и от длительных прогулок, не приносивших ощутимых результатов. Ни словом не возразив Лесли, он заказал себе билет на планету Хон, правда, на рейс, следующий за тем, которым улетала его напарница.
По окончании перелета они оба оказались в совершенно ином мире.
Планета Хон по размерам превосходила даже Центурион. Ее поверхность почти в равных пропорциях покрывали пески и океан. Ничего другого, кроме редко встречавшихся тихих отелей, в экваториальной части планеты не было. Растительность, животный мир и изменения рельефа были сконцентрированы на обоих полюсах, именно там, где обитали коренные жители планеты Хон.
Туристы туда не стремились. Их отпугивали слухи о том, что аборигены планеты Хон не слишком-то любезны с обитателями других миров, а в лесах встречаются очень опасные хищники.
Буквально через два часа после прилета Лесли успела ощутить специфику этой планеты. Сюда летели не за острыми ощущениями, а чтобы насладиться тишиной и покоем. Бескрайние голубые пески дышали неподвижностью вечности, а мелкие воды океана навевали сладкие детские сны.
Номера в отеле были в основном заполнены пожилыми парочками, которые проводи-
ли целые дни, прогуливаясь вдоль полосы прибоя.
Тем не менее Берт Смолс даже в таком месте на второй день умудрился подцепить какую-то вдовушку, прилетевшую на Хон развеяться после смерти мужа.
Наблюдать их общение в баре отеля для Лесли было очень забавно, но к делу это не относилось.
Она чувствовала смутную тревогу.
На планете Хон за ней никто не следил.
По ночам под успокаивающий шелест ласковых волн она с ужасом думала, что приняла неверное решение. Вероятно, ей следовало остаться на Центурионе и дождаться того момента, когда люди, следившие за ней, отважатся на следующий шаг. Там она была уверена, что стоит на верном пути.
А здесь не было ничего, кроме голубых песков, океана и слабого, равнодушного светила на блеклом небе.
Берту Смолсу уже надоела вдовушка, вешавшаяся ему на шею. Сидя за соседним столиком в баре, Лесли видела, что он откровенно скучает. Когда они обменивались взглядами, яркие глаза Смолса как бы спрашивали: «И какого черта мы сидим в этой дыре?»
У лейтенанта Лавейни не было ответа на его вопрос. Она и сама никак не могла разобраться, что именно держит ее на этой планете, где не было ничего заслуживающего внимания. В конце концов она решила, что на нее подействовали умиротворяющие голубые барханы.
Придя к такому выводу, Лесли решила возвращаться на Центурион. По крайней мере, там был шанс снова попасть под надзор неведомых противников.
Вечером, который она обозначила как «последний в этой дыре», Лесли посидела в полупустом зале, переглядываясь со Смолсом, и в начале одиннадцатого по местному времени отправилась в свой номер.
Вставив в щель электронного замка карточку-ключ, она дождалась, пока дверь открылась, и толкнула ее рукой.
От страшного удара по голове ее спасла лишь давняя привычка никогда не заходить сразу в темное помещение. Скользнув по ее руке, что-то обрушилось вниз.
С промедлением в долю секунды Лесли откинулась назад. Но эта задержка оказалась роковой.
Из темноты номера вылетела чья-то рука, грубо ухватила женщину за ворот свитера и потащила внутрь. Попадать в номер Лесли совершенно не хотелось. Она крепко прижала к себе чужую руку и резко нажала на кисть.
В темноте послышалось сдавленное мычание. Человек, который под нажимом Лесли вынужден был наклониться вперед, тем не менее не разжал пальцев и тянул женщину за собой.
Пытаясь освободиться от его хватки, Лесли еще раз рубанула ребром ладони по его запястью.
Человек неловко повалился ей под ноги. Не удержав равновесия, Лесли качнулась вперед, в дверной проем.
Сбоку раздался какой-то шорох. Успев сообразить, что нападавший был не один, женщина вознамерилась отскочить в сторону, но тут ей в ноздри ударил резкий, приторный запах.
Последнее, что она успела осознать, было ощущение, как что-то влажное залепило ей все лицо.
Это был губчатый пластырь, пропитанный каким-то составом, притупляющим остроту реакции. Тело моментально перестало слушаться лейтенанта Лавейни.
Лесли поняла, что у нее подкосились ноги, но упасть она не успела. Ее подхватили и куда-то понесли.
Ни видеть, ни кричать — из-за пластыря — она не могла, оставались слух и жалкие остатки осязания.
Похитители пока не разговаривали и даже не удосужились связать Лесли. Это было совершенно излишне, так как она не могла пошевелить даже пальцем.
Когда свежий ночной воздух овеял ее кожу, Лесли поняла, что ее вытащили на обширный балкон, тянувшийся по всему периметру отеля. Там ей связали руки и начали поднимать на плоскую крышу здания.
Пока ничего более интересного не происходило, лейтенант Лавейни постаралась обдумать ситуацию целиком. Итак, ее предположения полностью оправдались. За ней следили на Центурионе и явно передали информацию о прибытии Дубль-Эл на планету Хон. Здесь за ней не следили потому, что Лесли практически никуда не выходила. И вот слежка вылилась в похищение.
Похитители выбрали момент, удачный для себя и не очень — для лейтенанта Лавейни. Ведь у Берта Смолса, оставшегося в баре, не возникнет никакого повода интересоваться, как именно напарница проводит остаток ночи. Они оба расслабились на этой планете Голубых песков.
Впрочем, Лесли совершенно не отчаивалась. Она знала, на что идет, когда соглашалась помочь Берту уничтожить «Черную пантеру». Да, в данный момент она оказалась совершенно беспомощной, но рано или поздно ситуация изменится. Лесли оставалось только ждать подходящего момента и надеяться на сообразительность своего напарника.
Она услышала шелестящий, не привлекающий особого внимания звук мотора винтолета, а в следующий момент совсем близко прозвучал знакомый голос.
Поймали нашу птичку? — деловито поинтересовался Микки Роу, и Лесли почувствовала, как он поворачивает ее голову. — Отлично. Морды, правда, не видно, но эту сучку я узнаю даже без головы… Ха-ха, эй, Дубль-Эл, ты ведь меня слышишь?
Если он надеялся, что в ответ она хотя бы кивнет, то сильно заблуждался.
Лесли четко улавливала в его голосе торжествующие нотки. Так как Роу она слышала слишком хорошо, то предположила, что он сам и несет ее к винтолету.
— Ну что, тварь? — вещал Микки Роу, едва не поскуливая от удовольствия. — Допрыгалась? Тебе ведь всегда было больше всех надо… Теперь получишь! Так получишь, что мало не покажется. Мы не церемонимся с теми, кто сует нос в наши дела… После тебя никто из Десанта не станет проявлять излишнего усердия.
Роу прервался, бросив безвольное тело Лесли на гладкий пол кабины винтолета. Она не почувствовала ни малейшей боли от удара, зато услышала, что мотор заработал громче.
Теперь, кроме шума, издаваемого работающим мотором, и легкой вибрации пола, Лесли больше ничего не слышала и не чувствовала. Вскоре она потеряла ориентацию во времени.
Ей оставалось только думать.
Лесли попыталась вычислить место, в которое ее перевозили по воздуху. Насколько она успела понять, в экваториальной части планеты Хон не было никаких укромных мест. Голубые пески абсолютно безжизненны, и строить что-то в их глубинах — слишком трудоемко и
опасно.
Итак, оставались два полюса. Обычным транспортом до тех мест можно добираться неделями, учитывая размеры планеты. Однако скорость винтолета была огромной, и Лесли решила, что к утру они окажутся на месте.
Разобравшись с графиком и не найдя более интересного занятия, Лесли позволила себе немного поспать.
Отдых придал бы ей сил, да и на свежую голову обычно лучше думалось.
От легкой дремы лейтенант Лавейни очнулась мгновенно, едва шум мотора винтолета стал стихать. Затем исчезла вибрация, и по стальному полу загрохотали тяжелые ботинки.
Кто-то, скорее всего Микки Роу, не слишком любезно похлопал ее по лицу, по-прежнему залепленному пластырем.
— Эй, тварь, только не делай вид, что ты подохла. Тебе еще рановато, да и пластырь пропускает воздух… Слышишь, шлюха десантная? Мы приехали. Думаю, твои дальнейшие приключения тебе не очень-то придутся по вкусу…
Под аккомпанемент голоса Роу Лесли снова куда-то понесли.
Она услышала, как шуршит трава под ногами Микки Роу. В экваториальной части планеты Хон никакой растительности не было, кроме водорослей в океане. Следовательно, как она и предполагала, ее доставили на какой-то из полюсов.
Поочередно напрягая разные группы мышц, Лесли чувствовала, как постепенно ослабевает действие парализующего вещества. Еще минут сорок — и она будет прежней Дубль-Эл, со всеми ее навыками и знаниями. И тогда она будет готова припомнить Микки Роу не только то, что он бормотал ей на ухо совсем недавно, а и то, что обещал давным-давно, еще до отправки его на Анарду.
Где-то поблизости она слышала чужие голоса. Некоторые фразы произносились на языке, совершенно незнакомом Лесли, Голоса тоже казались непривычными — слишком высокими. Вероятно, это разговаривали аборигены — хониты.
Шелест травы прекратился. Теперь ноги Роу топали по твердой, вероятно, каменной поверхности.
— Да-да! — ответил он на чей-то вопрос, смысла которого Лесли не поняла. — Таков приказ шефа. Между прочим, именно эта тварь отправила меня на Анарду. Эй, Дубль-Эл, помнишь? Знаю, помнишь. Ну, ничего, теперь мне выпал шанс посчитаться с тобой, скотина ты любознательная. Как ты думаешь, почему я с тобой так долго болтаю? Ты ведь догадлива, ведьма, и понимаешь: я говорю с тобой потому, что ты никому никогда и ничего не сможешь рассказать… Ха, к смерти готовишься? Я тебя разочарую. Ты будешь жить… Будешь жить — абсолютно точно. Шефу как раз захотелось завести себе домашнее животное. Кошечку! И все офицеры твоего разлюбезного Десанта, все это скопище педиков и кретинов будет только зубами щелкать от злости…
Он прервался для того, чтобы переложить Лесли на какую-то гладкую и твердую поверхность. Способность что-либо чувствовать все больше возвращалась к ней, и Лесли осознала, что лежит на каменной плите.
Микки Роу вкрадчиво прошептал над самым ее ухом:
— Шеф просил тебе передать, что личная инициатива в Десанте поощряется крайне редко.
Затем Лесли услышала его удаляющиеся шаги.
Она по-прежнему не могла ничего видеть, лежать на камне стало неудобно. К тому же зловещие пророчества Микки Роу пробудили в ней слишком серьезные опасения. Лесли услышала какой-то шум неизвестного происхождения и поняла, что сейчас что-то произойдет.
Изо всех сил напрягая оживающие мускулы, женщина попыталась сдвинуться с места.
Но она не успела.
Лесли показалось, что в темноте, которая ее до сих пор окружала, взорвалась ослепительная сверхновая звезда.
Сияние моментально потухло, но после этого Лесли вообще перестала понимать, что с ней происходит. Она ничего не чувствовала и падала, падала… в бездонную пропасть.
Падение длилось бесконечно. Нечто, не имеющее названия, ощущалось вокруг, и Лесли не могла понять, окутывает ли оно ее тело или же находится где-то в мозгу. Выносить эту странную пытку было слишком тяжело.
А потом все закончилось. Пугающая, необъяснимая мгла превратилась в мешанину цветных пятен.
«Хвост» появился у лейтенанта Лавейни на второй день после прибытия. Сомнений в этом у нее не было. Постоянно ощущая легкий холодок на спине, она продолжала разъезжать по огромной планете.
Лесли даже и не пыталась уйти от слежки или выяснить, кто именно за ней следит. Эту проблему она оставила для решения Берту Смолсу.
Бывший охранник, прилетев на единственную планету в системе Центуриона тем же рейсом, что и Лесли, делал вид, что занят своими собственными делами.
А здесь развлечений было более чем достаточно, на любой вкус.
Огромная планета, которую первоначально признали совершенно неперспективной, постепенно превратилась в самый крупный в этой части Галактики перевалочный пункт. Здесь совершали пересадки аборигены других планет, прилетавшие из глубин космоса полюбоваться на Солнечную систему. Отсюда — в обратном направлении — стартовали торговые и исследовательские суда. Здесь всегда было многолюдно, чем и не замедлили воспользоваться энергичные дельцы разного рода.
Планета покрылась сетью крупных отелей, магазинов, кинотеатров и тому подобного. В конечном итоге она превратилась в единый город, имевший, как и любой другой, свои деловые верхи и преступное «дно».
Шатаясь по Центуриону, Лесли мимоходом успела обнаружить такое количество правонарушений разного рода, какого хватило бы, чтобы обеспечить работой на год крупный полицейский участок.
Однако все, что увидела, Лесли оставила на совести местных полицейских. Она была слишком занята, чтобы тратить время на мелкую шушеру типа торговцев наркотиками или карманных воришек.
Вышагивая по многокилометровым проспектам с видом человека, не знающего, чем ему заняться, Лесли постоянно ощущала холодок между лопатками. За ней следили повсюду, и оставалось надеяться, что Берту Смолсу удастся засечь «хвост» в плотной толпе.
А на Центурионе это было сложно. Здесь собирались существа со всех краев Галактики. В уши Лесли мощным потоком вливалась разноязычная речь, перемешанная щебетанием ригондцев, у которых был слишком сложный речевой аппарат, или уханьем краснотелых, похожих на воздушные шары колхидцев.
Пользуясь возможностью, Лесли рассматривала уроженцев далеких миров и не уставала удивляться их разнообразию. Сталкиваясь с существами, совершенно жуткими на вид, она радовалась тому, что служит в Десанте, а не в космополиции. Ведь ей по долгу службы доводилось иметь дело с представителями человеческой расы, пусть даже и не самыми лучшими. Но логика любого, самого закоренелого преступника была логикой представителя того же биологического вида, к которому принадлежала и сама Лесли. Здесь все более-менее ясно. А вот как общаться, к примеру, с обитателями далекого Лангоса-4, лейтенант Лавейни себе не представляла.
На исходе четвертого дня пребывания на Центурионе Лесли почувствовала, что больше не выдержит ни бесконечного шума, создаваемого толпами существ, ни собственного бездействия.
За ней продолжали следить, но никаких иных шагов враги не предпринимали.
Скорее всего, те, кто организовал слежку, пытались понять, что намеревается делать лейтенант Лавейни. А она собиралась толкнуть их на более решительные действия, так как все усилия Берта Смолса, пытавшегося вычислить «хвост», не дали никаких результатов.
Лесли не могла его ни в чем обвинить. Бывший охранник добросовестно следовал теми же
маршрутами, что и она, правда, на приличном расстоянии, чтобы никто не заподозрил сговора. Более того, Смолс для большей убедительности умудрялся каждый раз окружать себя представительницами слабого пола самых разных народов. Лесли немного позабавило универсальное действие его внешности как на человеческих женщин, так и на легких, постоянно щебечущих ригондок. Но даже с таким прикрытием Смолс не смог обнаружить тех, кто следил за его напарницей. Вероятно, этих людей было несколько и они постоянно сменяли друг друга.
Посчитав, что четырех дней пребывания на столь шумной планете более чем достаточно, Лесли отправилась в ближайшее туристическое бюро.
Здесь было много народа. Женщина добрых сорок минут добросовестно изучала компьютерный каталог, позволяя любому заглядывать через плечо. Рекламных текстов она не читала, ей было совершенно все равно, в какую сторону уводить за собой «хвост».
Выбрав наугад номер инопланетного тура, Лесли обнаружила, что якобы понравившаяся ей планета называется Хон, имеет малое количество коренных обитателей и славится огромными океанами и голубыми песками.
«Хорошенькое совпадение, — подумала она, изучая климатические данные планеты, — можно подумать, что я отправляюсь на ту самую планету X.
Она приобрела билет и тур на планету Хон и вернулась в гостиницу, чтобы дождаться Смолса и сообщить ему об изменении дислокации.
Бывший охранник, похоже, устал от толчеи, царившей на Центурионе, и от длительных прогулок, не приносивших ощутимых результатов. Ни словом не возразив Лесли, он заказал себе билет на планету Хон, правда, на рейс, следующий за тем, которым улетала его напарница.
По окончании перелета они оба оказались в совершенно ином мире.
Планета Хон по размерам превосходила даже Центурион. Ее поверхность почти в равных пропорциях покрывали пески и океан. Ничего другого, кроме редко встречавшихся тихих отелей, в экваториальной части планеты не было. Растительность, животный мир и изменения рельефа были сконцентрированы на обоих полюсах, именно там, где обитали коренные жители планеты Хон.
Туристы туда не стремились. Их отпугивали слухи о том, что аборигены планеты Хон не слишком-то любезны с обитателями других миров, а в лесах встречаются очень опасные хищники.
Буквально через два часа после прилета Лесли успела ощутить специфику этой планеты. Сюда летели не за острыми ощущениями, а чтобы насладиться тишиной и покоем. Бескрайние голубые пески дышали неподвижностью вечности, а мелкие воды океана навевали сладкие детские сны.
Номера в отеле были в основном заполнены пожилыми парочками, которые проводи-
ли целые дни, прогуливаясь вдоль полосы прибоя.
Тем не менее Берт Смолс даже в таком месте на второй день умудрился подцепить какую-то вдовушку, прилетевшую на Хон развеяться после смерти мужа.
Наблюдать их общение в баре отеля для Лесли было очень забавно, но к делу это не относилось.
Она чувствовала смутную тревогу.
На планете Хон за ней никто не следил.
По ночам под успокаивающий шелест ласковых волн она с ужасом думала, что приняла неверное решение. Вероятно, ей следовало остаться на Центурионе и дождаться того момента, когда люди, следившие за ней, отважатся на следующий шаг. Там она была уверена, что стоит на верном пути.
А здесь не было ничего, кроме голубых песков, океана и слабого, равнодушного светила на блеклом небе.
Берту Смолсу уже надоела вдовушка, вешавшаяся ему на шею. Сидя за соседним столиком в баре, Лесли видела, что он откровенно скучает. Когда они обменивались взглядами, яркие глаза Смолса как бы спрашивали: «И какого черта мы сидим в этой дыре?»
У лейтенанта Лавейни не было ответа на его вопрос. Она и сама никак не могла разобраться, что именно держит ее на этой планете, где не было ничего заслуживающего внимания. В конце концов она решила, что на нее подействовали умиротворяющие голубые барханы.
Придя к такому выводу, Лесли решила возвращаться на Центурион. По крайней мере, там был шанс снова попасть под надзор неведомых противников.
Вечером, который она обозначила как «последний в этой дыре», Лесли посидела в полупустом зале, переглядываясь со Смолсом, и в начале одиннадцатого по местному времени отправилась в свой номер.
Вставив в щель электронного замка карточку-ключ, она дождалась, пока дверь открылась, и толкнула ее рукой.
От страшного удара по голове ее спасла лишь давняя привычка никогда не заходить сразу в темное помещение. Скользнув по ее руке, что-то обрушилось вниз.
С промедлением в долю секунды Лесли откинулась назад. Но эта задержка оказалась роковой.
Из темноты номера вылетела чья-то рука, грубо ухватила женщину за ворот свитера и потащила внутрь. Попадать в номер Лесли совершенно не хотелось. Она крепко прижала к себе чужую руку и резко нажала на кисть.
В темноте послышалось сдавленное мычание. Человек, который под нажимом Лесли вынужден был наклониться вперед, тем не менее не разжал пальцев и тянул женщину за собой.
Пытаясь освободиться от его хватки, Лесли еще раз рубанула ребром ладони по его запястью.
Человек неловко повалился ей под ноги. Не удержав равновесия, Лесли качнулась вперед, в дверной проем.
Сбоку раздался какой-то шорох. Успев сообразить, что нападавший был не один, женщина вознамерилась отскочить в сторону, но тут ей в ноздри ударил резкий, приторный запах.
Последнее, что она успела осознать, было ощущение, как что-то влажное залепило ей все лицо.
Это был губчатый пластырь, пропитанный каким-то составом, притупляющим остроту реакции. Тело моментально перестало слушаться лейтенанта Лавейни.
Лесли поняла, что у нее подкосились ноги, но упасть она не успела. Ее подхватили и куда-то понесли.
Ни видеть, ни кричать — из-за пластыря — она не могла, оставались слух и жалкие остатки осязания.
Похитители пока не разговаривали и даже не удосужились связать Лесли. Это было совершенно излишне, так как она не могла пошевелить даже пальцем.
Когда свежий ночной воздух овеял ее кожу, Лесли поняла, что ее вытащили на обширный балкон, тянувшийся по всему периметру отеля. Там ей связали руки и начали поднимать на плоскую крышу здания.
Пока ничего более интересного не происходило, лейтенант Лавейни постаралась обдумать ситуацию целиком. Итак, ее предположения полностью оправдались. За ней следили на Центурионе и явно передали информацию о прибытии Дубль-Эл на планету Хон. Здесь за ней не следили потому, что Лесли практически никуда не выходила. И вот слежка вылилась в похищение.
Похитители выбрали момент, удачный для себя и не очень — для лейтенанта Лавейни. Ведь у Берта Смолса, оставшегося в баре, не возникнет никакого повода интересоваться, как именно напарница проводит остаток ночи. Они оба расслабились на этой планете Голубых песков.
Впрочем, Лесли совершенно не отчаивалась. Она знала, на что идет, когда соглашалась помочь Берту уничтожить «Черную пантеру». Да, в данный момент она оказалась совершенно беспомощной, но рано или поздно ситуация изменится. Лесли оставалось только ждать подходящего момента и надеяться на сообразительность своего напарника.
Она услышала шелестящий, не привлекающий особого внимания звук мотора винтолета, а в следующий момент совсем близко прозвучал знакомый голос.
Поймали нашу птичку? — деловито поинтересовался Микки Роу, и Лесли почувствовала, как он поворачивает ее голову. — Отлично. Морды, правда, не видно, но эту сучку я узнаю даже без головы… Ха-ха, эй, Дубль-Эл, ты ведь меня слышишь?
Если он надеялся, что в ответ она хотя бы кивнет, то сильно заблуждался.
Лесли четко улавливала в его голосе торжествующие нотки. Так как Роу она слышала слишком хорошо, то предположила, что он сам и несет ее к винтолету.
— Ну что, тварь? — вещал Микки Роу, едва не поскуливая от удовольствия. — Допрыгалась? Тебе ведь всегда было больше всех надо… Теперь получишь! Так получишь, что мало не покажется. Мы не церемонимся с теми, кто сует нос в наши дела… После тебя никто из Десанта не станет проявлять излишнего усердия.
Роу прервался, бросив безвольное тело Лесли на гладкий пол кабины винтолета. Она не почувствовала ни малейшей боли от удара, зато услышала, что мотор заработал громче.
Теперь, кроме шума, издаваемого работающим мотором, и легкой вибрации пола, Лесли больше ничего не слышала и не чувствовала. Вскоре она потеряла ориентацию во времени.
Ей оставалось только думать.
Лесли попыталась вычислить место, в которое ее перевозили по воздуху. Насколько она успела понять, в экваториальной части планеты Хон не было никаких укромных мест. Голубые пески абсолютно безжизненны, и строить что-то в их глубинах — слишком трудоемко и
опасно.
Итак, оставались два полюса. Обычным транспортом до тех мест можно добираться неделями, учитывая размеры планеты. Однако скорость винтолета была огромной, и Лесли решила, что к утру они окажутся на месте.
Разобравшись с графиком и не найдя более интересного занятия, Лесли позволила себе немного поспать.
Отдых придал бы ей сил, да и на свежую голову обычно лучше думалось.
От легкой дремы лейтенант Лавейни очнулась мгновенно, едва шум мотора винтолета стал стихать. Затем исчезла вибрация, и по стальному полу загрохотали тяжелые ботинки.
Кто-то, скорее всего Микки Роу, не слишком любезно похлопал ее по лицу, по-прежнему залепленному пластырем.
— Эй, тварь, только не делай вид, что ты подохла. Тебе еще рановато, да и пластырь пропускает воздух… Слышишь, шлюха десантная? Мы приехали. Думаю, твои дальнейшие приключения тебе не очень-то придутся по вкусу…
Под аккомпанемент голоса Роу Лесли снова куда-то понесли.
Она услышала, как шуршит трава под ногами Микки Роу. В экваториальной части планеты Хон никакой растительности не было, кроме водорослей в океане. Следовательно, как она и предполагала, ее доставили на какой-то из полюсов.
Поочередно напрягая разные группы мышц, Лесли чувствовала, как постепенно ослабевает действие парализующего вещества. Еще минут сорок — и она будет прежней Дубль-Эл, со всеми ее навыками и знаниями. И тогда она будет готова припомнить Микки Роу не только то, что он бормотал ей на ухо совсем недавно, а и то, что обещал давным-давно, еще до отправки его на Анарду.
Где-то поблизости она слышала чужие голоса. Некоторые фразы произносились на языке, совершенно незнакомом Лесли, Голоса тоже казались непривычными — слишком высокими. Вероятно, это разговаривали аборигены — хониты.
Шелест травы прекратился. Теперь ноги Роу топали по твердой, вероятно, каменной поверхности.
— Да-да! — ответил он на чей-то вопрос, смысла которого Лесли не поняла. — Таков приказ шефа. Между прочим, именно эта тварь отправила меня на Анарду. Эй, Дубль-Эл, помнишь? Знаю, помнишь. Ну, ничего, теперь мне выпал шанс посчитаться с тобой, скотина ты любознательная. Как ты думаешь, почему я с тобой так долго болтаю? Ты ведь догадлива, ведьма, и понимаешь: я говорю с тобой потому, что ты никому никогда и ничего не сможешь рассказать… Ха, к смерти готовишься? Я тебя разочарую. Ты будешь жить… Будешь жить — абсолютно точно. Шефу как раз захотелось завести себе домашнее животное. Кошечку! И все офицеры твоего разлюбезного Десанта, все это скопище педиков и кретинов будет только зубами щелкать от злости…
Он прервался для того, чтобы переложить Лесли на какую-то гладкую и твердую поверхность. Способность что-либо чувствовать все больше возвращалась к ней, и Лесли осознала, что лежит на каменной плите.
Микки Роу вкрадчиво прошептал над самым ее ухом:
— Шеф просил тебе передать, что личная инициатива в Десанте поощряется крайне редко.
Затем Лесли услышала его удаляющиеся шаги.
Она по-прежнему не могла ничего видеть, лежать на камне стало неудобно. К тому же зловещие пророчества Микки Роу пробудили в ней слишком серьезные опасения. Лесли услышала какой-то шум неизвестного происхождения и поняла, что сейчас что-то произойдет.
Изо всех сил напрягая оживающие мускулы, женщина попыталась сдвинуться с места.
Но она не успела.
Лесли показалось, что в темноте, которая ее до сих пор окружала, взорвалась ослепительная сверхновая звезда.
Сияние моментально потухло, но после этого Лесли вообще перестала понимать, что с ней происходит. Она ничего не чувствовала и падала, падала… в бездонную пропасть.
Падение длилось бесконечно. Нечто, не имеющее названия, ощущалось вокруг, и Лесли не могла понять, окутывает ли оно ее тело или же находится где-то в мозгу. Выносить эту странную пытку было слишком тяжело.
А потом все закончилось. Пугающая, необъяснимая мгла превратилась в мешанину цветных пятен.