Страница:
В силу того что прямой роспуск Верховного Совета неприемлем, необходимо применить тактику его "технического отключения".
Речь идет об игнорировании этого органа как президентом, так и правительством. Разумеется, это возможно лишь при полной солидарности президента и кабинета министров и при плане совместных действий...
Предлагаемые меры было бы легче осуществить, если провести работу среди группы депутатов ВС и склонить их к добровольному отказу от мандатов. Это дало бы возможность "заблокировать" деятельность Верховного Совета изнутри.
Одновременно было бы полезно расширить под эгидой президента базу центристских сил, заинтересованных в стабилизации политической обстановки".
Конечно, давать советы, исходя из того, что после выигранного сражения необходимо немедленно развивать успех, было легче, чем делать политику в условиях кризиса. В реальности все обстояло сложнее. И об этих сложностях совершенно откровенно говорилось на заседании Президентского Совета в узком составе 10 августа 1993 года.
Участвовали: Е. Гайдар, Д. Волкогонов, С. Караганов, Г. Сатаров, Л. Смирнягин, О. Лацис. Со стороны президента на Совете присутствовали В. В. Илюшин и В. В. Костиков.
Президент, судя по всему, вполне отдавал себе отчет в том, что демократы разочарованы его медлительностью, поэтому уже в кратком вступительном слове обозначил направление, которое он хотел придать дискуссии: "Август - предстартовый. "Артподготовка". Сентябрь политическое наступление. Нужно действовать быстро, так как народ устал от противостояния. Появляется апатия. Меня со всех сторон подталкивают на силовые методы. В поездках по России из толпы кричат: разогнать Верховный Совет! Какие будут мнения?"
Ниже приводятся фрагменты дискуссии по записям с этого совещания. По понятным соображениям я опускаю фамилии людей, высказывавшихся по столь деликатным вопросам:
Первый участник:
- Возможен любой вариант, лишь бы его последовательно реализовывать. Избиратели примут любое решение, дающее стабильность. Что касается политических партий, то для них важен факт выборов. Если выборы состоятся, они поддержат любое решение. Скорее принимать Конституцию. Формула: новая Конституция для нового государства. И тогда Верховный Совет как бы сам отпадает.
Второй участник:
- В случае силового приема возможно массовое неповиновение. А между тем у президента узка политическая база. Его опора - только на радикальных демократов. Было бы полезно, чтобы президент "ушел от экономики". Пусть ею занимается правительство. При нынешних обстоятельствах любое правительство сегодня провально. Нужно замедлить реформы. В кадрах жестоко торговаться, кого оставить, кого нет. Чубайса оставить обязательно. Он символ приватизации. Надо работать на консолидацию. Если для этого нужно оставить Хасбулатова, можно пойти на это.
Б. Н. Ельцин:
- При таком подходе мы отбросим от себя демократов. Похоже, предлагается отступление.
Третий участник:
- Да, это отступление. Но отступление упорядоченное. Сейчас же мы отступаем беспорядочно.
Четвертый участник:
- Я только что вернулся из поездки по стране. Катастрофические мотивы - преувеличение. Везде строят новые дома. Никто не думает о голоде. О голоде говорят коммунисты. В провинции политическая жизнь ориентируется в большей степени на президента. На президента "ворчат", но альтернативы пока нет. Деловые люди из провинции финансируют демократов. Готовы сами идти в политику. В целом общество продемонстрировало способность жить самостоятельно. Растет авторитет местных властей.
Пятый участник:
- Конечно, лучше воспользоваться легитимными методами. Но нужно иметь в резерве и другие варианты. Положение в армии удовлетворительное. А вот в Министерстве безопасности положение тревожное: там занимают выжидательную позицию. Под предлогом того, что МБ больше не занимается политическим сыском, уклоняется от принятия мер против экстремистских элементов. Лучше всего настроение в Министерстве внутренних дел. В отношении центристов скажу, что, на мой взгляд, это ненадежные союзники. Но не нужно превращать их во врагов. С ними можно блокироваться. В отношении телевидения - я экстремист. Надо сохранить контроль. Непримиримую оппозицию - не пускать.
Шестой участник:
- Не согласен, что надо замедлять реформы. У нас тридцать пять процентов предприятий не рентабельны и без надежды обрести рентабельность. Если мы не уничтожим такую промышленность, она уничтожит Россию. Сейчас нужно всеми силами избежать массовой безработицы. Нужна система общественных работ. Поддержать, в том числе налоговыми льготами, малый бизнес. Верховный Совет переступил грань. У президента развязаны руки. Нужны действия. Ввести указом Конституционный закон. Указом - одноразовые правила по выборам. При понимании, что эти указы будут утверждены новым парламентом.
Седьмой участник:
- Есть надежды на снижение инфляции. В Центральном банке, накопились крупные валютные резервы. Деньги есть на предприятиях, в частных банках. С экономической точки зрения, есть перспектива выйти на стабильность. В отношениях с СНГ нужно иметь в виду важность защиты рубля. Нужно прямо сказать, что "деньги у нас будут поврозь". Это сделает рубль более привлекательным. Я согласен с мнением относительно ненадежности Министерства безопасности.
Надо сказать, что, несмотря на использование "военизированной" терминологии (мы же все привыкли к "битве" за урожай, к тому, чтобы по разным поводам "давать отпор" или "идти в бой"), все записи бесед и дискуссий вокруг Верховного Совета свидетельствуют только о поисках мирных путей ликвидации конфликта, - иной путь даже как некая гипотетическая вероятность никогда не возникал в близких к президенту кругах. Допускаю, что надо было проявлять в работе с депутатами больше настойчивости и дипломатической гибкости, но сказывались и неопытность администрации президента, и демонстративное нежелание руководства Верховного Совета идти на какие-либо переговоры. Думаю, что из горького опыта октябрьских событий все-таки был извлечен хотя бы этот урок: нынешняя Дума, правительство, Администрация президента научились говорить друг с другом...
После описанного заседания Президентского совета в прессу просочилось употребленное президентом слово "артподготовка", которое вызвало целую бурю газетных комментариев и чуть ли не истерику в Верховном Совете, где, очевидно, почувствововали, что президент намерен от слов перейти к делу. Запомнилось мне, как президент во время одной из конфиденциальных встреч сказал о том, что среди депутатов "ведется работа" и что несколько сотен депутатов, похоже, удастся убедить добровольно сложить полномочия. Речь шла о том, чтобы компенсировать депутатам материальные убытки, связанные с прекращением мандата. Прежде всего, о сохранении квартир и депутатского жалованья. Эта тактика дала результаты, и, если мне не изменяет память, на президентские предложения откликнулось более трехсот членов Верховного Совета. Думаю, что тут немалую роль сыграл и испуг, связанный с обещанной "артподготовкой". Прагматически мыслящие депутаты смекнули, что лучше получить что-то, чем потерять все.
Как бы в подтверждение своих слов, в конце августа президент совершил символическую поездку в Таманскую и Кантемировскую дивизии. Пресс-служба постаралась обеспечить максимально широкое освещение этой поездки по телевидению. Для участия в поездке была приглашена большая группа российских и иностранных журналистов. Фотографии президента в военной форме, в красном берете десантника обошли газеты всех стран мира. Это была как бы иллюстрация подготовки к "боевому сентябрю". Но, помимо чисто символических жестов, были и более серьезные "замеры" настроений в армии насколько оправданы распространявшиеся оппозицией слухи о готовности армии встать на сторону Верховного Совета и съезда.
Президент, нужно сказать, был большим мастером такого ненарочитого, как бы случайного зондажа. Вечером за офицерским ужином у президента была возможность прочувствовать настроение генералитета. И дело, конечно же, не в том, что после очередного тоста П. С. Грачева: "За нашего Верховного Главнокомандующего Бориса Николаевича Ельцина ка-а-к жах-нем!" - все дружно и до дна опрокидывали стопки с водкой, а в тех нюансах тональности, которые имел возможность уловить президент. Д. А. Волкогонов был прав, говоря на Президентском совете, что "армия с президентом". Важно было уточнить не только это, но и другое, в той обстановке, может быть, более важное: армия совершенно не воспринимала Хасбулатова. И во время дружеского застолья с высшим командным составом этих знаменитых дивизий Ельцин ясно почувствовал это.
Верховный Совет тем временем вел свою психологическую и организационную подготовку к боевой осени. 12 августа Р. И. Хасбулатов распространил среди членов Президиума Верховного Совета записку с прогнозом возможных действий президента.
"...Становится очевидным, что во второй половине августа - начале сентября возможны силовые действия в двух вариантах:
1. Президент приостановит деятельность представительной власти, прежде всего съезда народных депутатов и Верховного Совета.
2. Околопрезидентские круги под предлогом устранения некомпетентной исполнительной власти и якобы "реакционного парламента", наведения порядка и избавления от "несостоятельных политиков" могут полностью взять власть в свои руки. Для осуществления таких замыслов могут быть использованы в разной комбинации беспрецедентные силы личного подчинения Президенту и особо доверенным лицам: Главное управление охраны, президентский полк, дивизия МВД имени Дзержинского, спецподразделения Министерства безопасности и разведки, ОМОН, неформальные военные формирования пропрезидентских партий (80-100 тыс. человек). Опасность в том, что ударные силы сосредоточены в столице.
Кроме того, для этих целей Президент может привлечь часть воинских формирований из Воздушно-десантных войск.
Ельцин заручился поддержкой руководства западных стран, прежде всего США, для осуществления любых, в том числе силовых, акций, для спасения своего режима. Не исключается предоставление широкой возможности западным спецслужбам для осуществления соответствующих операций на территории России..."
Получается, что о возможности силового столкновения впервые заговорила оппозиция, а не президент.
В этой записке с резолюцией Р. Хасбулатова: "Прошу срочно ознакомить членов ПВС (Президиума Верховного Совета)" содержится целый ряд натяжек. Например, никаких военных формирований у президентских структур не имелось. Кроме того, Ельцину не было необходимости "заручаться поддержкой" Запада. Эта поддержка была гарантирована самой политикой реформ президента. Верно то, что в европейских столицах, действительно, были обеспокоены судьбой приватизации, которая являлась стержнем всей либерализации экономики. И Борис Николаевич упоминал об этом на Президентском совете, ссылаясь на разговор с Биллом Клинтоном.
Но в целом записка отражала параноидальный характер восприятия действительности, характерный для высшего руководства Верховного Совета. Они запугивали сами себя, чтобы придать дерзости, а отчасти и безрассудности своим действиям. В какой-то момент страх стал своего рода наркотиком для депутатского корпуса. Возможно, именно в августе Р. Хасбулатов принял окончательное решение идти до конца в конфронтации с президентом.
Для этого Хасбулатову необходима была жесткая круговая порука страха. В Верховном Совете проводится чистка сторонников компромиссов, центристски настроенных людей. Начинается травля тех членов Президиума Верховного Совета, которые были сторонниками налаживания сотрудничества с Президентом. Среди них были, в частности, Степашин, Митюков, Подопригора, С. Ковалев, Амбарцумов. Хасбулатов выталкивал из парламента наиболее здравомыслящую часть руководителей комиссий и комитетов и тем самым приближал крах Верховного Совета и кризис парламентаризма. Логика этого поведения и привела страну к октябрю 1993 года. Что касается Президента, то он разумно и расчетливо "подбирал" людей, отвергнутых Хасбулатовым.
В результате в преддверии октябрьских событий произошло окончательное размежевание политиков по отношению к Президенту. В самом конце августа последнюю точку в своем выборе поставил и А. В. Руцкой. 31 августа он выступил с огромным интервью в газете "Сельская жизнь", которым окончательно сжег мосты. Если раньше объектом его негодований было окружение Президента, то теперь он целился в самого Ельцина:
"Пора назвать главного виновника разрушения державы - Советского Союза, - виновника гибели сотен и тысяч ни в чем не повинных людей граждан СССР, виновника разрушения Советской Армии, виновника разрушения экономики страны, советской науки, здравоохранения и т. п. И я совершенно не сомневаюсь, что Верховный суд - а это время придет - назовет тех, кто пытался быть выше закона".
С учетом обширности интервью Руцкого пресс-служба подготовила для президента одностраничное резюме "Новые моменты в позиции А. Руцкого". Тем более что это было уже третье крупное выступление вице-президента в СМИ за полторы недели.
На следующий день, 1 сентября 1993 года, президент подписал Указ No 1328 "О временном отстранении от исполнения обязанностей А. В. Руцкого и В. Ф. Шумейко". Вице-президент был ознакомлен с Указом в 13.00 этого же дня перед самым его вылетом в Воркуту, куда он направлялся в надежде поднять шахтеров на антипрезидентскую забастовку.
То, что в Указе фигурировало имя Шумейко, было тактическим ходом. Фактически Шумейко продолжал исполнять обязанности Первого заместителя Председателя Совета Министров. Столь необычный прием был использован, чтобы смягчить восприятие Указа оппозицией, которая в то время возлагала на А. Руцкого особые надежды. Думаю однако, что президентские юристы в данном случае перестарались. Формула "двое на качелях" едва ли кого ввела в заблуждение. Было совершенно ясно, что Указ направлен против Руцкого. Никакого ущерба Шумейко он не нанес. На мой взгляд, политически сильнее было бы не скрывать этого и действовать без лукавства.
Как и следовало ожидать, в парламентских кругах поднялся шум. И не случайно. Непримиримая оппозиция строила свои перспективные планы, опираясь в значительной мере на официальный статус Руцкого как вице-президента. Ведь в случае импичмента Ельцина или какой-либо случайности Руцкой становился исполняющим обязанности президента автоматически. С этого момента он мог издавать любые указы, в том числе и в отношении армии и сил безопасности.
Сам Руцкой немедленно объявил Указ неконституционным. Почему-то его особенно обидело то, что Указ, по собственному его выражению, "сливал его в канаву" вместе с Шумейко. "Этого не следовало делать, - заявил он, - из соображений политической гигиены". Выступая в аэропорту Сыктывкара по пути в Воркуту, он сообщил о намерении просить парламент привлечь президента к уголовной ответственности за то, что тот якобы санкционировал "клевету, подделку документов и всю кампанию по обвинению вице-президента в коррупции".
Немедленно откликнулся и Р. Хасбулатов, заявив, что Указ президента не законен и не подлежит исполнению. Указ был объявлен "заведомо неконституционным". Похоже, что юридическая база Указа действительно была натянутой и шаткой. Я могу судить об этом по той лавине звонков от российских и иностранных корреспондентов, которая обрушилась на пресс-службу. По сути, никто не защищал А. В. Руцкого. Указ был воспринят как логическое следствие действий самого вице-президента. Всем было известно, что Руцкой стал вице-президентом в тандеме с Ельциным. Сменив политический вектор на сто восемьдесят градусов, он должен был бы сам подать в отставку. Но журналистов интересовало более четкое юридическое обоснование Указа. В пресс-службе президента не было своего юриста, и мы обратились за помощью к Сергею Шахраю, который и подготовил "рыбу" заявления пресс-секретаря по этому вопросу.
Может быть, сегодня некоторые действия президента могут показаться излишне резкими, импульсивными. Но, оценивая их, нужно помнить обстановку и атмосферу тех месяцев и дней. Стороны глядели друг на друга уже как враги. Была огромная степень недоверия, а следовательно, и подозрительности. Партия Хасбулатова подозревала президента в подготовке военного переворота. Но и у президента были основания опасаться силовых провокаций со стороны Верховного Совета, который, ощущая приближение своего конца, мог пойти, и в конце концов пошел, на крайние меры.
Эта готовность проявлялась, в частности, и во все более грубых выпадах непосредственно против Ельцина. Почти ни дня не проходило без оскорблений.
18 сентября мне позвонили сразу несколько знакомых журналистов и сказали, что Хасбулатов допустил совершенно хамскую выходку против Ельцина. Характер высказываний был таков, что трудно было проинформировать Бориса Николаевича, не задевая его достоинства. Я спросил у журналистов, было ли это сделано в присутствии телевидения. Получив утвердительный ответ, я решил, что президент сам увидит, что нужно. Через несколько минут на моем столе лежали так называемые "исходники" информации - те сообщения журналистов, которые в черновом, необработанном виде попадают на редакторские столы агентств, а затем в отредактированном виде идут на официальную телеграфную ленту. Эти материалы представляют огромную ценность, так как передают живые впечатления журналистов и еще не "причесаны" рукой редактора. Помимо прочего, это еще и документы, поскольку новое поколение молодых журналистов, особенно в агентствах, работают не с блокнотами, а с диктофоном.
В данном случае речь шла о выступлении на всероссийском совещании по вопросам работы Советов. Хасбулатов позволил себе не просто резкие высказывания против политики президента, что вполне допустимо в условиях демократии, но перешел на личные оскорбления. Нужно сказать, что Б. Н. Ельцин, давно не испытывая никаких симпатий к Хасбулатову, публично никогда не опускался до грубостей и брани.
Говоря о последних решениях президента, и в частности об отстранении вице-президента Руцкого от должности, глава парламента утверждал, будто они были сделаны "под этим делом", и сделал характерный жест, щелкнув себя пальцами по горлу, - то есть в состоянии опьянения. Хасбулатов посвятил этой теме целый пассаж своего выступления, говоря, что к нему поступает множество писем с просьбой "остановить повальное пьянство, в том числе и среди должностных лиц". "Если большой дядя говорит, что позволительно выпивать стакан водки, то многие находят, что в этом ничего нет, мол, наш мужик. Но если так, то пусть мужик мужиком и остается и занимается мужицким трудом... "
Реплики Хасбулатова возмутили даже многих антипрезидентски настроенных депутатов, поскольку в данном случае впервые была нарушена некая граница, отделяющая политическую борьбу от бытового хамства. Неизвестно откуда, но почти тотчас же возник слух о том, что президент намерен подать в суд на Хасбулатова, что, конечно же, не соответствовало истине. Не в правилах Ельцина было реагировать на хамство. В пресс-службу не поступало никаких указаний от президента по этому инциденту.
Тем не менее я счел со своей стороны необходимым откликнуться. Разумеется, не для того, чтобы ответить на брань бранью. На мой взгляд, Хасбулатов серьезно "подставился", перейдя грань приличия. В условиях резкого противостояния было бы глупо не воспользоваться этим.
У меня не было прямых рычагов воздействия на СМИ. Взаимодействие с прессой шло на уровне товарищеских взаимоотношений, личных связей с главными редакторами и ведущими журналистами, на общедемократической солидарности. За редким исключением я никогда не просил главных редакторов или руководителей телевидения и радио сделать ту или иную публикацию или телевизионную передачу. Тем более я никогда не дирижировал пропагандистскими кампаниями в СМИ. Но опыт работы показал мне, что личная позиция пресс-секретаря оказывает некоторое воздействие на СМИ.
В выпущенном мною Заявлении пресс-секретаря говорилось:
"...Для миллионов россиян является очевидным, что Хасбулатов превыше всего ставит не интересы России, а свои личные политические и клановые интересы. Не имея ни легитимных предпосылок, ни моральных качеств быть лидером России, являясь, в сущности, антиподом русского национального характера, он посредством лжи и закулисных маневров присваивает себе роль вершителя судеб страны...
Российский народ, переживший эпоху тоталитаризма и хорошо знающий цену самозванцам, достаточно выстрадал свою новую демократическую судьбу, чтобы поддаться лживым лозунгам и посулам пришельца".
На следующий день это заявление было опубликовано практически во всех российских газетах демократического направления. Его неоднократно передавали по радио на всю страну. Хотя по меркам нынешних, более спокойных времен в этом заявлении видны натяжки и "перегибы", на тот момент оно отражало истинный накал борьбы.
К началу октября, когда решалась судьба Верховного Совета, а фактически всей системы коммунистических Советов, защитником которых волею судеб стал Р. Хасбулатов, его рейтинг стремительно падал. И российская и западная пресса писали о нем как о самом одиноком человеке в высших эшелонах власти России. Огромная роль в развенчании этого "злого гения" российской политики принадлежала демократическим журналистам. Защищая демократию, они развернули настоящую "войну слов".
Глава 9
ВОЙНА СЛОВ
Как-то утром, приехав в Кремль раньше обычного и заглянув к дежурным президента, чтобы узнать, к какому времени ожидается приезд Бориса Николаевича, я стал свидетелем комической сценки.
Дверь в кабинет президента была открыта, и оттуда доносился топот ног и какие-то странные звуки, похожие на хлопки ладонями.
- Что случилось? - полюбопытствовал я.
- Да вот, наказание... Моль завелась... - ответил дежурный.
Я заглянул в кабинет. Первый помощник президента В. В. Илюшин и заведующий канцелярией В. П. Семенченко бегали по кабинету и, подпрыгивая, пытались поймать моль, осмелившуюся поселиться в российском кабинете No1.
Оба ловца воспринимали ситуацию с долей юмора и даже пригласили меня принять участие в "царской охоте". Отловив нарушителя покоя, они с чувством выполненного перед президентом долга проследовали мимо дежурных. Из уважения к высоким должностям охотников те не осмелились улыбнуться, хотя их распирало от смеха.
Я не знаю, почему я привожу этот эпизод: в нем нет никакой политической морали. И тем не менее, как всякая жизненная ситуация, он подтверждает старую истину: и в самые драматические моменты случаются комические ситуации. Писатели, вероятно, поймут меня лучше политиков.
Раньше всех из группы помощников в Кремль приезжал В. П. Семенченко, руководитель Канцелярии. Нужно сказать, что и уезжал он последним. Весомой политической роли у него не было, да он и не претендовал на это. Но от его работы зависело немало, в том числе и скорость прохождения документов. В Кремле это немаловажный фактор. Бывали случаи, когда случайно или нарочито придержанный на день или два документ не выходил вовсе. Президент постоянно испытывает на себе давление различных групп лоббирования. В силу несовершенства системы государственного управления, при огромных белых пятнах в законодательстве президентские указы имели и имеют огромную роль и вес. Часто они влекут за собой серьезные, а иногда и непредвиденные финансовые последствия, например указы, дающие тем или иным общественным организациям различные льготы. К сожалению, как теперь стало всем известно, нередко за спиной всякого рода ветеранских, спортивных, гуманитарных и прочих "богоугодных" организаций скрываются весьма прожорливые коммерческие структуры. Тогдашний помощник президента по вопросам экономики А. Я. Лившиц подсчитал, что сумма льгот, получаемых по "благотворительным" указам президента, выливается в многомиллионные убытки для государственного бюджета в долларовом исчислении. Я не могу распоряжаться чужими секретами, скажу лишь, что когда чаша терпения переполнилась и А. Я. Лившиц рассказал президенту о безобразных злоупотреблениях, творившихся под прикрытием президентских указов, Б. Н. Ельцин сам был шокирован. Думаю, что для него было неожиданностью, насколько грубо люди, которым он оказал доверие и на уговоры которых поддался, злоупотребили этим доверием. Последовал его указ об отмене большинства налоговых льгот и разрешений на сырьевой экспорт и на ввоз табачных и водочных изделий. Подготовка указа об отмене налоговых льгот велась под величайшим секретом. И не случайно: коммерческие интересы, вовлеченные в это дело, были столь велики, что А. Я. Лившиц не без оснований опасался за свою жизнь.
Иногда даже непродолжительная задержка с подготовкой и выпуском указа могла иметь решающее влияние на кадровые назначения. Ведь с учетом новой информации или под давлением обстоятельств или лиц президент мог изменить уже принятое решение. После выхода указа делать это было не в правилах президента. Хотя бывали случаи, когда уже выпущенный указ отзывался под благовидным предлогом.
Задача В. П. Семенченко состояла в том, чтобы разложить на столе президента документы, папки с информацией, а вечером "зачистить стол". Через зав. канцелярией президенту направлялись срочные документы в ближнюю Барвиху или дальнее Завидово, если Б. Н. Ельцин находился там. В работе завканцелярией много невидимых тонкостей. Можно положить важный документ так, что он будет замечен сразу, а можно сделать иначе. Нередко на столе у президента оказываются документы и записки, которые противоречат или даже взаимоисключают друг друга. Разложенные в определенном порядке, они могут повлиять на решение. Самостоятельно В. Семенченко никогда не действовал. Но между ним и В. В. Илюшиным существовала давняя спайка. Этот аппаратный тандем обладал нешуточной закулисной силой. Ссориться с ними было опасно и всегда убыточно. В отношении особенно кадровых вопросов они имели возможность разыграть крупную "пульку". У меня нет оснований утверждать, что они пользовались этой возможностью по-крупному. Слишком велик риск. Тем более что и тот и другой страшно боялись президента. Я до сих пор не могу понять, чем обусловлен этот страх. Служили они верно и преданно. Президент это знал и ценил их административную компетентность.
Речь идет об игнорировании этого органа как президентом, так и правительством. Разумеется, это возможно лишь при полной солидарности президента и кабинета министров и при плане совместных действий...
Предлагаемые меры было бы легче осуществить, если провести работу среди группы депутатов ВС и склонить их к добровольному отказу от мандатов. Это дало бы возможность "заблокировать" деятельность Верховного Совета изнутри.
Одновременно было бы полезно расширить под эгидой президента базу центристских сил, заинтересованных в стабилизации политической обстановки".
Конечно, давать советы, исходя из того, что после выигранного сражения необходимо немедленно развивать успех, было легче, чем делать политику в условиях кризиса. В реальности все обстояло сложнее. И об этих сложностях совершенно откровенно говорилось на заседании Президентского Совета в узком составе 10 августа 1993 года.
Участвовали: Е. Гайдар, Д. Волкогонов, С. Караганов, Г. Сатаров, Л. Смирнягин, О. Лацис. Со стороны президента на Совете присутствовали В. В. Илюшин и В. В. Костиков.
Президент, судя по всему, вполне отдавал себе отчет в том, что демократы разочарованы его медлительностью, поэтому уже в кратком вступительном слове обозначил направление, которое он хотел придать дискуссии: "Август - предстартовый. "Артподготовка". Сентябрь политическое наступление. Нужно действовать быстро, так как народ устал от противостояния. Появляется апатия. Меня со всех сторон подталкивают на силовые методы. В поездках по России из толпы кричат: разогнать Верховный Совет! Какие будут мнения?"
Ниже приводятся фрагменты дискуссии по записям с этого совещания. По понятным соображениям я опускаю фамилии людей, высказывавшихся по столь деликатным вопросам:
Первый участник:
- Возможен любой вариант, лишь бы его последовательно реализовывать. Избиратели примут любое решение, дающее стабильность. Что касается политических партий, то для них важен факт выборов. Если выборы состоятся, они поддержат любое решение. Скорее принимать Конституцию. Формула: новая Конституция для нового государства. И тогда Верховный Совет как бы сам отпадает.
Второй участник:
- В случае силового приема возможно массовое неповиновение. А между тем у президента узка политическая база. Его опора - только на радикальных демократов. Было бы полезно, чтобы президент "ушел от экономики". Пусть ею занимается правительство. При нынешних обстоятельствах любое правительство сегодня провально. Нужно замедлить реформы. В кадрах жестоко торговаться, кого оставить, кого нет. Чубайса оставить обязательно. Он символ приватизации. Надо работать на консолидацию. Если для этого нужно оставить Хасбулатова, можно пойти на это.
Б. Н. Ельцин:
- При таком подходе мы отбросим от себя демократов. Похоже, предлагается отступление.
Третий участник:
- Да, это отступление. Но отступление упорядоченное. Сейчас же мы отступаем беспорядочно.
Четвертый участник:
- Я только что вернулся из поездки по стране. Катастрофические мотивы - преувеличение. Везде строят новые дома. Никто не думает о голоде. О голоде говорят коммунисты. В провинции политическая жизнь ориентируется в большей степени на президента. На президента "ворчат", но альтернативы пока нет. Деловые люди из провинции финансируют демократов. Готовы сами идти в политику. В целом общество продемонстрировало способность жить самостоятельно. Растет авторитет местных властей.
Пятый участник:
- Конечно, лучше воспользоваться легитимными методами. Но нужно иметь в резерве и другие варианты. Положение в армии удовлетворительное. А вот в Министерстве безопасности положение тревожное: там занимают выжидательную позицию. Под предлогом того, что МБ больше не занимается политическим сыском, уклоняется от принятия мер против экстремистских элементов. Лучше всего настроение в Министерстве внутренних дел. В отношении центристов скажу, что, на мой взгляд, это ненадежные союзники. Но не нужно превращать их во врагов. С ними можно блокироваться. В отношении телевидения - я экстремист. Надо сохранить контроль. Непримиримую оппозицию - не пускать.
Шестой участник:
- Не согласен, что надо замедлять реформы. У нас тридцать пять процентов предприятий не рентабельны и без надежды обрести рентабельность. Если мы не уничтожим такую промышленность, она уничтожит Россию. Сейчас нужно всеми силами избежать массовой безработицы. Нужна система общественных работ. Поддержать, в том числе налоговыми льготами, малый бизнес. Верховный Совет переступил грань. У президента развязаны руки. Нужны действия. Ввести указом Конституционный закон. Указом - одноразовые правила по выборам. При понимании, что эти указы будут утверждены новым парламентом.
Седьмой участник:
- Есть надежды на снижение инфляции. В Центральном банке, накопились крупные валютные резервы. Деньги есть на предприятиях, в частных банках. С экономической точки зрения, есть перспектива выйти на стабильность. В отношениях с СНГ нужно иметь в виду важность защиты рубля. Нужно прямо сказать, что "деньги у нас будут поврозь". Это сделает рубль более привлекательным. Я согласен с мнением относительно ненадежности Министерства безопасности.
Надо сказать, что, несмотря на использование "военизированной" терминологии (мы же все привыкли к "битве" за урожай, к тому, чтобы по разным поводам "давать отпор" или "идти в бой"), все записи бесед и дискуссий вокруг Верховного Совета свидетельствуют только о поисках мирных путей ликвидации конфликта, - иной путь даже как некая гипотетическая вероятность никогда не возникал в близких к президенту кругах. Допускаю, что надо было проявлять в работе с депутатами больше настойчивости и дипломатической гибкости, но сказывались и неопытность администрации президента, и демонстративное нежелание руководства Верховного Совета идти на какие-либо переговоры. Думаю, что из горького опыта октябрьских событий все-таки был извлечен хотя бы этот урок: нынешняя Дума, правительство, Администрация президента научились говорить друг с другом...
После описанного заседания Президентского совета в прессу просочилось употребленное президентом слово "артподготовка", которое вызвало целую бурю газетных комментариев и чуть ли не истерику в Верховном Совете, где, очевидно, почувствововали, что президент намерен от слов перейти к делу. Запомнилось мне, как президент во время одной из конфиденциальных встреч сказал о том, что среди депутатов "ведется работа" и что несколько сотен депутатов, похоже, удастся убедить добровольно сложить полномочия. Речь шла о том, чтобы компенсировать депутатам материальные убытки, связанные с прекращением мандата. Прежде всего, о сохранении квартир и депутатского жалованья. Эта тактика дала результаты, и, если мне не изменяет память, на президентские предложения откликнулось более трехсот членов Верховного Совета. Думаю, что тут немалую роль сыграл и испуг, связанный с обещанной "артподготовкой". Прагматически мыслящие депутаты смекнули, что лучше получить что-то, чем потерять все.
Как бы в подтверждение своих слов, в конце августа президент совершил символическую поездку в Таманскую и Кантемировскую дивизии. Пресс-служба постаралась обеспечить максимально широкое освещение этой поездки по телевидению. Для участия в поездке была приглашена большая группа российских и иностранных журналистов. Фотографии президента в военной форме, в красном берете десантника обошли газеты всех стран мира. Это была как бы иллюстрация подготовки к "боевому сентябрю". Но, помимо чисто символических жестов, были и более серьезные "замеры" настроений в армии насколько оправданы распространявшиеся оппозицией слухи о готовности армии встать на сторону Верховного Совета и съезда.
Президент, нужно сказать, был большим мастером такого ненарочитого, как бы случайного зондажа. Вечером за офицерским ужином у президента была возможность прочувствовать настроение генералитета. И дело, конечно же, не в том, что после очередного тоста П. С. Грачева: "За нашего Верховного Главнокомандующего Бориса Николаевича Ельцина ка-а-к жах-нем!" - все дружно и до дна опрокидывали стопки с водкой, а в тех нюансах тональности, которые имел возможность уловить президент. Д. А. Волкогонов был прав, говоря на Президентском совете, что "армия с президентом". Важно было уточнить не только это, но и другое, в той обстановке, может быть, более важное: армия совершенно не воспринимала Хасбулатова. И во время дружеского застолья с высшим командным составом этих знаменитых дивизий Ельцин ясно почувствовал это.
Верховный Совет тем временем вел свою психологическую и организационную подготовку к боевой осени. 12 августа Р. И. Хасбулатов распространил среди членов Президиума Верховного Совета записку с прогнозом возможных действий президента.
"...Становится очевидным, что во второй половине августа - начале сентября возможны силовые действия в двух вариантах:
1. Президент приостановит деятельность представительной власти, прежде всего съезда народных депутатов и Верховного Совета.
2. Околопрезидентские круги под предлогом устранения некомпетентной исполнительной власти и якобы "реакционного парламента", наведения порядка и избавления от "несостоятельных политиков" могут полностью взять власть в свои руки. Для осуществления таких замыслов могут быть использованы в разной комбинации беспрецедентные силы личного подчинения Президенту и особо доверенным лицам: Главное управление охраны, президентский полк, дивизия МВД имени Дзержинского, спецподразделения Министерства безопасности и разведки, ОМОН, неформальные военные формирования пропрезидентских партий (80-100 тыс. человек). Опасность в том, что ударные силы сосредоточены в столице.
Кроме того, для этих целей Президент может привлечь часть воинских формирований из Воздушно-десантных войск.
Ельцин заручился поддержкой руководства западных стран, прежде всего США, для осуществления любых, в том числе силовых, акций, для спасения своего режима. Не исключается предоставление широкой возможности западным спецслужбам для осуществления соответствующих операций на территории России..."
Получается, что о возможности силового столкновения впервые заговорила оппозиция, а не президент.
В этой записке с резолюцией Р. Хасбулатова: "Прошу срочно ознакомить членов ПВС (Президиума Верховного Совета)" содержится целый ряд натяжек. Например, никаких военных формирований у президентских структур не имелось. Кроме того, Ельцину не было необходимости "заручаться поддержкой" Запада. Эта поддержка была гарантирована самой политикой реформ президента. Верно то, что в европейских столицах, действительно, были обеспокоены судьбой приватизации, которая являлась стержнем всей либерализации экономики. И Борис Николаевич упоминал об этом на Президентском совете, ссылаясь на разговор с Биллом Клинтоном.
Но в целом записка отражала параноидальный характер восприятия действительности, характерный для высшего руководства Верховного Совета. Они запугивали сами себя, чтобы придать дерзости, а отчасти и безрассудности своим действиям. В какой-то момент страх стал своего рода наркотиком для депутатского корпуса. Возможно, именно в августе Р. Хасбулатов принял окончательное решение идти до конца в конфронтации с президентом.
Для этого Хасбулатову необходима была жесткая круговая порука страха. В Верховном Совете проводится чистка сторонников компромиссов, центристски настроенных людей. Начинается травля тех членов Президиума Верховного Совета, которые были сторонниками налаживания сотрудничества с Президентом. Среди них были, в частности, Степашин, Митюков, Подопригора, С. Ковалев, Амбарцумов. Хасбулатов выталкивал из парламента наиболее здравомыслящую часть руководителей комиссий и комитетов и тем самым приближал крах Верховного Совета и кризис парламентаризма. Логика этого поведения и привела страну к октябрю 1993 года. Что касается Президента, то он разумно и расчетливо "подбирал" людей, отвергнутых Хасбулатовым.
В результате в преддверии октябрьских событий произошло окончательное размежевание политиков по отношению к Президенту. В самом конце августа последнюю точку в своем выборе поставил и А. В. Руцкой. 31 августа он выступил с огромным интервью в газете "Сельская жизнь", которым окончательно сжег мосты. Если раньше объектом его негодований было окружение Президента, то теперь он целился в самого Ельцина:
"Пора назвать главного виновника разрушения державы - Советского Союза, - виновника гибели сотен и тысяч ни в чем не повинных людей граждан СССР, виновника разрушения Советской Армии, виновника разрушения экономики страны, советской науки, здравоохранения и т. п. И я совершенно не сомневаюсь, что Верховный суд - а это время придет - назовет тех, кто пытался быть выше закона".
С учетом обширности интервью Руцкого пресс-служба подготовила для президента одностраничное резюме "Новые моменты в позиции А. Руцкого". Тем более что это было уже третье крупное выступление вице-президента в СМИ за полторы недели.
На следующий день, 1 сентября 1993 года, президент подписал Указ No 1328 "О временном отстранении от исполнения обязанностей А. В. Руцкого и В. Ф. Шумейко". Вице-президент был ознакомлен с Указом в 13.00 этого же дня перед самым его вылетом в Воркуту, куда он направлялся в надежде поднять шахтеров на антипрезидентскую забастовку.
То, что в Указе фигурировало имя Шумейко, было тактическим ходом. Фактически Шумейко продолжал исполнять обязанности Первого заместителя Председателя Совета Министров. Столь необычный прием был использован, чтобы смягчить восприятие Указа оппозицией, которая в то время возлагала на А. Руцкого особые надежды. Думаю однако, что президентские юристы в данном случае перестарались. Формула "двое на качелях" едва ли кого ввела в заблуждение. Было совершенно ясно, что Указ направлен против Руцкого. Никакого ущерба Шумейко он не нанес. На мой взгляд, политически сильнее было бы не скрывать этого и действовать без лукавства.
Как и следовало ожидать, в парламентских кругах поднялся шум. И не случайно. Непримиримая оппозиция строила свои перспективные планы, опираясь в значительной мере на официальный статус Руцкого как вице-президента. Ведь в случае импичмента Ельцина или какой-либо случайности Руцкой становился исполняющим обязанности президента автоматически. С этого момента он мог издавать любые указы, в том числе и в отношении армии и сил безопасности.
Сам Руцкой немедленно объявил Указ неконституционным. Почему-то его особенно обидело то, что Указ, по собственному его выражению, "сливал его в канаву" вместе с Шумейко. "Этого не следовало делать, - заявил он, - из соображений политической гигиены". Выступая в аэропорту Сыктывкара по пути в Воркуту, он сообщил о намерении просить парламент привлечь президента к уголовной ответственности за то, что тот якобы санкционировал "клевету, подделку документов и всю кампанию по обвинению вице-президента в коррупции".
Немедленно откликнулся и Р. Хасбулатов, заявив, что Указ президента не законен и не подлежит исполнению. Указ был объявлен "заведомо неконституционным". Похоже, что юридическая база Указа действительно была натянутой и шаткой. Я могу судить об этом по той лавине звонков от российских и иностранных корреспондентов, которая обрушилась на пресс-службу. По сути, никто не защищал А. В. Руцкого. Указ был воспринят как логическое следствие действий самого вице-президента. Всем было известно, что Руцкой стал вице-президентом в тандеме с Ельциным. Сменив политический вектор на сто восемьдесят градусов, он должен был бы сам подать в отставку. Но журналистов интересовало более четкое юридическое обоснование Указа. В пресс-службе президента не было своего юриста, и мы обратились за помощью к Сергею Шахраю, который и подготовил "рыбу" заявления пресс-секретаря по этому вопросу.
Может быть, сегодня некоторые действия президента могут показаться излишне резкими, импульсивными. Но, оценивая их, нужно помнить обстановку и атмосферу тех месяцев и дней. Стороны глядели друг на друга уже как враги. Была огромная степень недоверия, а следовательно, и подозрительности. Партия Хасбулатова подозревала президента в подготовке военного переворота. Но и у президента были основания опасаться силовых провокаций со стороны Верховного Совета, который, ощущая приближение своего конца, мог пойти, и в конце концов пошел, на крайние меры.
Эта готовность проявлялась, в частности, и во все более грубых выпадах непосредственно против Ельцина. Почти ни дня не проходило без оскорблений.
18 сентября мне позвонили сразу несколько знакомых журналистов и сказали, что Хасбулатов допустил совершенно хамскую выходку против Ельцина. Характер высказываний был таков, что трудно было проинформировать Бориса Николаевича, не задевая его достоинства. Я спросил у журналистов, было ли это сделано в присутствии телевидения. Получив утвердительный ответ, я решил, что президент сам увидит, что нужно. Через несколько минут на моем столе лежали так называемые "исходники" информации - те сообщения журналистов, которые в черновом, необработанном виде попадают на редакторские столы агентств, а затем в отредактированном виде идут на официальную телеграфную ленту. Эти материалы представляют огромную ценность, так как передают живые впечатления журналистов и еще не "причесаны" рукой редактора. Помимо прочего, это еще и документы, поскольку новое поколение молодых журналистов, особенно в агентствах, работают не с блокнотами, а с диктофоном.
В данном случае речь шла о выступлении на всероссийском совещании по вопросам работы Советов. Хасбулатов позволил себе не просто резкие высказывания против политики президента, что вполне допустимо в условиях демократии, но перешел на личные оскорбления. Нужно сказать, что Б. Н. Ельцин, давно не испытывая никаких симпатий к Хасбулатову, публично никогда не опускался до грубостей и брани.
Говоря о последних решениях президента, и в частности об отстранении вице-президента Руцкого от должности, глава парламента утверждал, будто они были сделаны "под этим делом", и сделал характерный жест, щелкнув себя пальцами по горлу, - то есть в состоянии опьянения. Хасбулатов посвятил этой теме целый пассаж своего выступления, говоря, что к нему поступает множество писем с просьбой "остановить повальное пьянство, в том числе и среди должностных лиц". "Если большой дядя говорит, что позволительно выпивать стакан водки, то многие находят, что в этом ничего нет, мол, наш мужик. Но если так, то пусть мужик мужиком и остается и занимается мужицким трудом... "
Реплики Хасбулатова возмутили даже многих антипрезидентски настроенных депутатов, поскольку в данном случае впервые была нарушена некая граница, отделяющая политическую борьбу от бытового хамства. Неизвестно откуда, но почти тотчас же возник слух о том, что президент намерен подать в суд на Хасбулатова, что, конечно же, не соответствовало истине. Не в правилах Ельцина было реагировать на хамство. В пресс-службу не поступало никаких указаний от президента по этому инциденту.
Тем не менее я счел со своей стороны необходимым откликнуться. Разумеется, не для того, чтобы ответить на брань бранью. На мой взгляд, Хасбулатов серьезно "подставился", перейдя грань приличия. В условиях резкого противостояния было бы глупо не воспользоваться этим.
У меня не было прямых рычагов воздействия на СМИ. Взаимодействие с прессой шло на уровне товарищеских взаимоотношений, личных связей с главными редакторами и ведущими журналистами, на общедемократической солидарности. За редким исключением я никогда не просил главных редакторов или руководителей телевидения и радио сделать ту или иную публикацию или телевизионную передачу. Тем более я никогда не дирижировал пропагандистскими кампаниями в СМИ. Но опыт работы показал мне, что личная позиция пресс-секретаря оказывает некоторое воздействие на СМИ.
В выпущенном мною Заявлении пресс-секретаря говорилось:
"...Для миллионов россиян является очевидным, что Хасбулатов превыше всего ставит не интересы России, а свои личные политические и клановые интересы. Не имея ни легитимных предпосылок, ни моральных качеств быть лидером России, являясь, в сущности, антиподом русского национального характера, он посредством лжи и закулисных маневров присваивает себе роль вершителя судеб страны...
Российский народ, переживший эпоху тоталитаризма и хорошо знающий цену самозванцам, достаточно выстрадал свою новую демократическую судьбу, чтобы поддаться лживым лозунгам и посулам пришельца".
На следующий день это заявление было опубликовано практически во всех российских газетах демократического направления. Его неоднократно передавали по радио на всю страну. Хотя по меркам нынешних, более спокойных времен в этом заявлении видны натяжки и "перегибы", на тот момент оно отражало истинный накал борьбы.
К началу октября, когда решалась судьба Верховного Совета, а фактически всей системы коммунистических Советов, защитником которых волею судеб стал Р. Хасбулатов, его рейтинг стремительно падал. И российская и западная пресса писали о нем как о самом одиноком человеке в высших эшелонах власти России. Огромная роль в развенчании этого "злого гения" российской политики принадлежала демократическим журналистам. Защищая демократию, они развернули настоящую "войну слов".
Глава 9
ВОЙНА СЛОВ
Как-то утром, приехав в Кремль раньше обычного и заглянув к дежурным президента, чтобы узнать, к какому времени ожидается приезд Бориса Николаевича, я стал свидетелем комической сценки.
Дверь в кабинет президента была открыта, и оттуда доносился топот ног и какие-то странные звуки, похожие на хлопки ладонями.
- Что случилось? - полюбопытствовал я.
- Да вот, наказание... Моль завелась... - ответил дежурный.
Я заглянул в кабинет. Первый помощник президента В. В. Илюшин и заведующий канцелярией В. П. Семенченко бегали по кабинету и, подпрыгивая, пытались поймать моль, осмелившуюся поселиться в российском кабинете No1.
Оба ловца воспринимали ситуацию с долей юмора и даже пригласили меня принять участие в "царской охоте". Отловив нарушителя покоя, они с чувством выполненного перед президентом долга проследовали мимо дежурных. Из уважения к высоким должностям охотников те не осмелились улыбнуться, хотя их распирало от смеха.
Я не знаю, почему я привожу этот эпизод: в нем нет никакой политической морали. И тем не менее, как всякая жизненная ситуация, он подтверждает старую истину: и в самые драматические моменты случаются комические ситуации. Писатели, вероятно, поймут меня лучше политиков.
Раньше всех из группы помощников в Кремль приезжал В. П. Семенченко, руководитель Канцелярии. Нужно сказать, что и уезжал он последним. Весомой политической роли у него не было, да он и не претендовал на это. Но от его работы зависело немало, в том числе и скорость прохождения документов. В Кремле это немаловажный фактор. Бывали случаи, когда случайно или нарочито придержанный на день или два документ не выходил вовсе. Президент постоянно испытывает на себе давление различных групп лоббирования. В силу несовершенства системы государственного управления, при огромных белых пятнах в законодательстве президентские указы имели и имеют огромную роль и вес. Часто они влекут за собой серьезные, а иногда и непредвиденные финансовые последствия, например указы, дающие тем или иным общественным организациям различные льготы. К сожалению, как теперь стало всем известно, нередко за спиной всякого рода ветеранских, спортивных, гуманитарных и прочих "богоугодных" организаций скрываются весьма прожорливые коммерческие структуры. Тогдашний помощник президента по вопросам экономики А. Я. Лившиц подсчитал, что сумма льгот, получаемых по "благотворительным" указам президента, выливается в многомиллионные убытки для государственного бюджета в долларовом исчислении. Я не могу распоряжаться чужими секретами, скажу лишь, что когда чаша терпения переполнилась и А. Я. Лившиц рассказал президенту о безобразных злоупотреблениях, творившихся под прикрытием президентских указов, Б. Н. Ельцин сам был шокирован. Думаю, что для него было неожиданностью, насколько грубо люди, которым он оказал доверие и на уговоры которых поддался, злоупотребили этим доверием. Последовал его указ об отмене большинства налоговых льгот и разрешений на сырьевой экспорт и на ввоз табачных и водочных изделий. Подготовка указа об отмене налоговых льгот велась под величайшим секретом. И не случайно: коммерческие интересы, вовлеченные в это дело, были столь велики, что А. Я. Лившиц не без оснований опасался за свою жизнь.
Иногда даже непродолжительная задержка с подготовкой и выпуском указа могла иметь решающее влияние на кадровые назначения. Ведь с учетом новой информации или под давлением обстоятельств или лиц президент мог изменить уже принятое решение. После выхода указа делать это было не в правилах президента. Хотя бывали случаи, когда уже выпущенный указ отзывался под благовидным предлогом.
Задача В. П. Семенченко состояла в том, чтобы разложить на столе президента документы, папки с информацией, а вечером "зачистить стол". Через зав. канцелярией президенту направлялись срочные документы в ближнюю Барвиху или дальнее Завидово, если Б. Н. Ельцин находился там. В работе завканцелярией много невидимых тонкостей. Можно положить важный документ так, что он будет замечен сразу, а можно сделать иначе. Нередко на столе у президента оказываются документы и записки, которые противоречат или даже взаимоисключают друг друга. Разложенные в определенном порядке, они могут повлиять на решение. Самостоятельно В. Семенченко никогда не действовал. Но между ним и В. В. Илюшиным существовала давняя спайка. Этот аппаратный тандем обладал нешуточной закулисной силой. Ссориться с ними было опасно и всегда убыточно. В отношении особенно кадровых вопросов они имели возможность разыграть крупную "пульку". У меня нет оснований утверждать, что они пользовались этой возможностью по-крупному. Слишком велик риск. Тем более что и тот и другой страшно боялись президента. Я до сих пор не могу понять, чем обусловлен этот страх. Служили они верно и преданно. Президент это знал и ценил их административную компетентность.