Коул Адриан. Трон Дураков (Омара - 2)

   Долго влюбленные не произносили ни слова, но вот настало время рассказа о путешествии на восток. Девушка жадно слушала, то хмурясь, то улыбаясь, но ни на мгновение не выпуская любовника из своих объятий.
   - Теперь ты понимаешь, - закончил Кромалех, - что Эвкор Эпта знает о моем участии в деле с похищением. Однако, скорее всего, он полагает, что я поддерживаю Оттемара! Возможно, он думает, что я стремлюсь укрепить свое положение и ослабить его, чтобы добиться контроля над Империей.
   - А что ты думаешь о человеке со странной рукой? Он тебе доверяет?
   - До некоторой степени. Он слишком умен, чтобы верить кому-либо безоговорочно. Говорят, что когда-то он был еще более жесток, чем сам Эвкор Эпта. Я сказал ему, что поддерживаю Оттемара от имени людей, которых пока не могу назвать. Думаю, он поверил, так как я не пытался убить наследника.
   Теннебриель встала с постели и принялась мерить комнату шагами. Кромалех жадно следил за каждым ее движением, не переставая поражаться красоте девушки. Кто отказался бы умереть ради того, чтобы она стала Императрицей? Пускай Оттемар и был законным наследником, но Теннебриель была богиней, воплощением той запретной силы, с существованием которой им всем когда-нибудь придется смириться.
   - Так, значит, Оттемар теперь в руках Гондобара? - спросила она, резко прервав движение.
   - Да, и не где-нибудь, а в Теру Манга! С тем же успехом он мог бы заблудиться в Дремучей Чащобе, что на западном континенте.
   Теннебриель тряхнула головой, так что смоляные локоны каскадом заструились по ее плечам.
   - Нет, окажись он там, его никогда бы не нашли. А так Эвкор Эпта знает, где искать. Как только ему донесут, что Оттемар у пиратов, он пошлет за ним новый корабль, а может, и целый флот. Кромалех нахмурился.
   - Но у него же нет связей с Гамаварами. Даже он не может иметь шпионов повсюду...
   - Есть у него там шпионы или нет, а Оттемара достать он все равно попытается. Он никогда не сдается. Быть может, на этот раз он захочет умертвить его. Хотя нет, вряд ли ему это нужно.
   - Надо было тебе приказать мне убить его. У меня была возможность.
   - Он все еще нужен мне живым, - ответила она, прищурившись. - Конечно, его смерть открывает мне дорогу к престолу, но как я смогу держать в повиновении Эвкора Эту, если у меня не будет в запасе такого козыря, как истинный наследник?
   Кромалех расхохотался:
   - Надеюсь, ты не собираешься опять отослать меня в море? Если я снова начну охотиться за Оттемаром, Эвкор Эпта найдет способ дискредитировать меня при дворе. Мне и так повезло, что он еще ничего не сделал.
   Теннебриель снова начала вышагивать по комнате.
   - Может быть. А что будет завтра на собрании? Что ты им скажешь?
   - Что мы должны принять предложение послов с востока. Объединить наши силы. Эвкор Эпта будет говорить то же самое.
   Девушка развернулась резко, словно загнанная в угол лисица.
   - Ты так думаешь? - Ее ненависть к Администратору никогда не была столь очевидна. Он кивнул:
   - О да. Это самый легкий ход. Он любит втереться к противнику в доверие, усыпить его бдительность лживыми посулами и обещаниями, а потом нанести удар в спину. Я раскусил его игру.
   - А злая сила? Она и впрямь существует?
   Его лицо омрачилось, но он все же сделал попытку улыбнуться.
   - Сначала я думал, что это предлог, придуманный Варгалоу для того, чтобы мы подпустили его к себе. Но теперь я уже не столь уверен в этом. Ксаниддум до сих пор внушает людям страх. Бывалые воины содрогаются при одном лишь упоминании его имени. Это странно. А Варгалоу к тому же верит в силу, которой якобы обладает тот, кого он называет Анахизер.
   Девушка рассеянно кивнула, продолжая думать о чем-то своем.
   - Придется тебе найти Оттемара раньше, чем это сделают другие, внезапно произнесла она. - Говоришь, восточный посол не знает, где скрывается злая сила?
   - Человек из страны льдов, Орхунг, который ходит как во сне (когда не дерется, вот тогда на него стоит посмотреть), расскажет об этом. Хотя и он тоже не знает точного местонахождения Анахизера. Подозрительно.
   - Нам это на руку. Ты должен объявить, что отправляешься на поиски Анахизера.
   - Я?
   - Ну да! - рассмеялась Теннебриель. - От имени Императора. Бери корабли и двигайся на север. А там, вместо того чтобы искать Анахизера, навести Гондобара и привези Оттемара! Разве можно придумать предлог лучше, чем безопасность Императора? - С этими словами она прыгнула в постель и задушила его попытки протестовать страстными поцелуями. На некоторое время политические интриги были забыты.
   Улларга горящими от ненависти глазами следила за играми влюбленных, прячась в темном углу. "Глупая девчонка, связалась с этой свиньей! Да она прямо одурела от страсти, ее похоть не уступает его собственной! И это когда она не может позволить себе влюбиться ни в него, ни в кого-либо другого! Надо будет поговорить с ней завтра построже. Как же она сможет быть Императрицей и не думать ни о чем, кроме собственного блага и блага Империи, когда..."
   Еще продолжая кипеть от гнева, Улларга вдруг почувствовала, как в нее вошла сила, которая в последнее время приходила часто и почти открыто. Чужая воля играла ее телом, как рука кукловода играет марионеткой. Повинуясь ей, старая служанка покорно развернулась и вышла из комнаты. Любовники обратили на нее не больше внимания, чем на какого-нибудь паука, плетущего свою сеть в дальнем углу. Тем временем вторгшаяся в тело Улларги сила направила ее в самый дальний конец острова, в потайное место, о существовании которого ничего не знал даже Эвкор Эпта. Все глубже и глубже погружалась она в сокровенные глубины скалы, словно личинка жука-точильщика, вгрызающаяся в древесный ствол, пока наконец не достигла подземелий таких старых, что об их существовании не догадывался ни один обитатель Империи. Они были прорыты еще до того, как на Золотых Островах появились первые люди. Старуха шагала в абсолютной темноте так же легко и уверенно, как если бы солнце освещало ей дорогу. Пройдя несколько миль по тоннелям и залам, находившимся гораздо ниже уровня внутреннего моря, она вошла в маленькую комнатку. Там она зажгла одну из свеч, принесенных ею в это место ранее, и с неизъяснимой радостью на лице уставилась на огонь. Потом взяла со стены ключ и отворила дверь, столь же древнюю, как и все в этом смердевшем прошедшими веками подземелье.
   И вдруг, когда старая ведьма уже замерла на пороге, готовясь сделать шаг в кромешную тьму, что-то повернулось в ее груди, словно маленький зверек, пытающийся освободиться из когтей хищника. Это последние остатки воли боролись в ней с чужеродной силой; все, что когда-то составляло основу ее личности, - любовь к старой хозяйке, преданность молодой госпоже, стремилось вырваться наружу. Но злая воля сжала ее в своих стальных тисках и подавила попытку сопротивления.
   Перед ней была наполовину засыпанная песком лестница, уходившая еще дальше вниз, в бездну, откуда доносился плеск воды, словно волны могучей подземной реки терлись там о не знавшие ласки солнечных лучей берега. Вдруг где-то впереди раздались голоса, и старуха, приподняв свечу, стала вглядываться в вековую тьму. Через мгновение в круге слабого света возникли какие-то бледные фигуры, которые, завидев огонь, зашипели, как клубок растревоженных змей.
   При виде этих созданий старухе захотелось развернуться и бежать без оглядки, но сила, что безраздельно завладела ее сознанием, заставила ее раскрыть рот и произнести:
   - Вы пришли?
   Один из обитателей подземелья выступил вперед, ладонью прикрывая глаза от света.
   - Есть для него новости? - спросил он таким голосом, который большинство жителей наземного мира не сочли бы за человеческий.
   Улларга застыла от ужаса, не находя в себе сил для ответа. Видимо, ее молчание рассердило пришельцев, ибо воздух в подземелье ощутимо сгустился от напряжения. Шепелявые голоса внизу смолкли, и только вода продолжала течь, не обращая ни малейшего внимания на страх и гнев двуногих. Внезапно тьма стала не такой густой: лучи неверного света возникли вдруг из ниоткуда и соткались в бесформенную фосфоресцирующую фигуру. Улларга, точнее, то, что еще осталось в старой карге от ее прежнего "я", вздрогнула при виде существа, представшего перед ней. Оно было облачено в просторное одеяние, излучавшее ровный холодный свет. Но внимание старухи было поглощено лицом создания: именно оно поработило ее волю, поглотив последнюю способность к сопротивлению.
   Единственной отчетливо видимой чертой этого лица был рот с непристойно алыми, пухлыми губами. Все остальное - нос, глаза, брови - скрывала похожая на маску бледная, туго натянутая кожа. Пухлые губы задвигались, и голос произнес:
   - Ты моя, Улларга. Твоя плоть и кровь принадлежат мне.
   Из складок мерцающей белой ткани появилась рука, и старуха, упав на колени, сжала ее своими корявыми пальцами и принялась, страстно целуя, прижимать к лицу, как будто надеялась, что одно прикосновение вернет ей ушедшую молодость.
   Кроваво-красный рот над ее головой сложился в самодовольную улыбку, а на месте глаз показались два черных отверстия.
   - Наследник, - пробормотала старая карга с пеной на губах, - он на севере, у Гондобара.
   И снова рот плотоядно ухмыльнулся, а белая фигура начала таять как воск. Анахизер исчез, но его воля осталась.
   Бледные подземные твари стояли поодаль, жадно впитывая каждое слово старухи, которая, раскорячившись на земле, точно краб, продолжала что-то облизывать. Как только она умолкла, они бросились в воды подземной реки и исчезли. Улларга выпрямилась, поднялась на ноги и двинулась в обратный путь.
   Когда она вернулась в свою комнату, происшествие полностью изгладилось из ее памяти - осталось лишь легкое головокружение, словно она выпила немного больше, чем следовало. Старуха тут же упала на кровать и заснула. Всю ночь она видела во сне смерть Оттемара Римуна и огромный красный смеющийся рот.
   Часть третья
   КАМНЕТЕСЫ
   Глава 11
   ЗАЛ СТА
   Правители Золотых Островов хотели как можно скорее услышать посла с восточного континента и потому сразу после рассвета Зал Ста начали готовить к прибытию высших чинов Империи и представителей королевских домов. Считалось, что этот зал был старейшим в Золотом Городе зданием, уцелевшим еще со времен Потопа. Стены громадного помещения вздымались на невообразимую высоту. Сводчатый потолок поддерживали ряды стройных колонн, искусно вырезанных из редкого мрамора, который добывали когда-то на одном из островов Империи, давно погрузившемся на морское дно. Стены помещения украшали покрытые замысловатой вышивкой старинные гобелены, на которых были изображены гиганты в полном вооружении и диковинные животные, персонажи полузабытых легенд. В многочисленных нишах стояли гигантские статуи или более скромные статуэтки, без сомнения представлявшие героев далекого прошлого или государственных деятелей, чьи имена и деяния давно стали добычей прожорливого времени. Лучи утреннего солнца, окрашиваясь в различные цвета при соприкосновении с узорчатыми стеклами полукруглых окон под потолком, освещали все пространство зала. Помещение было уставлено бесчисленными рядами вырезанных из черного дерева кресел. Говорили, будто раньше сидений здесь было всего сто, но зато каждое из них достигало таких размеров, что в нем могли бы уместиться сразу десятеро. Позже их вынесли и заменили современными, так что теперь зал, где заседали наиболее влиятельные лица Империи, вмещал более тысячи человек одновременно. Слышимость была превосходная: слово, сказанное у одной стены, отчетливо доносилось до ушей каждого, кто сидел у противоположной. Широкий проход между рядами устилал богатый ковер. На просторной площадке у восточной стены здания был сооружен огромный помост, на котором, в свою очередь, находилось еще несколько возвышений, сложенных из украшенных замысловатой резьбой каменных блоков.
   Войдя в зал, Варгалоу испытал то же чувство, которое уже посетило его однажды при проходе через пролив Застежка: будто каменный кулак Империи сжимается вокруг него и готовится раздавить, точно насекомое. Одни лишь размеры помещения внушали робость: казалось, что здание построено великанами для великанов. Никогда прежде, даже в поверженном Сайрене, не случалось Избавителю видеть строения такой красоты. Только теперь он понял, что Империя знавала когда-то истинное величие, хотя, судя по нынешнему положению вещей, те времена давно прошли. Даже здесь, в этом монументальном зале, Варгалоу не оставляло ощущение, будто все, что он видит перед собой, - это лишь блестящая поверхность, за которой кроется давно прогнившее основание.
   Несколько десятков наиболее нетерпеливых чиновников и почетных граждан столицы уже заняли места в зале. Их болтовня, журчавшая подобно мирному ручейку, многократно усилилась с появлением Варгалоу и Орхунга, которые вошли в сопровождении охраны, состоявшей из отборных людей Кромалеха. Сам он уже сидел в первом ряду, у подножия огромного помоста. Пока небольшая процессия двигалась по устланному ковром проходу, Варгалоу разглядывал этот помост. Поднимались на него по широкой лестнице, шедшей посередине; по левую сторону от нее располагались в ряд пять сидений, каждое из которых было изготовлено искуснейшим мастером, их высокие спинки изображали орлов с расправленными крыльями. По обе стороны от них стояли стражи, неподвижные как изваяния, их руки покоились на рукоятях боевых топоров, лезвия которых упирались в пол. За этими сиденьями, на другом возвышении, находилось кресло, смахивавшее на трон: его украшала еще более роскошная резьба, а спинку и подлокотники покрывали драгоценные камни, празднично горевшие в солнечном свете. В центре огромного помоста возвышалась еще одна площадка с тремя сиденьями, крытыми зеленым бархатом. На них не было никаких украшений, а по бокам тоже стояли стражи с топорами в руках. И наконец, за этими тремя креслами находилось последнее, самое большое и самое простое из всех, вырезанное из цельного куска черного камня, не отражавшего солнечный свет. Варгалоу не мог понять, есть ли на нем резьба. В правой части помоста тоже располагались два возвышения с одним стулом на каждом, у подножия которых стояли стражники. На одном из стульев уже расположился человек, которого Варгалоу узнал по описаниям Кромалеха: это был Феннобар, заместитель Моррика Элберона, которого вскоре должны были провозгласить Верховным Главнокомандующим Армии и Флота Империи. Соседнее сиденье предназначалось, очевидно, для Кромалеха.
   Варгалоу занял место рядом с Кромалехом, который поджидал их в первых рядах аудитории, как здесь называли места для слушателей. Орхунг сел по другую сторону от него и, не обращая ни малейшего внимания на окружающее великолепие, погрузился в привычную апатию, словно его мозг внезапно отказался работать.
   Первый Меч наклонился к Избавителю и, угрюмо улыбаясь, прошептал:
   - Надеюсь, этой ночью ты не спал, а думал.
   Тот лишь кивнул в ответ. Он знал, что его ожидает поединок с громадой вековых устоев и традиций Империи, и сосредоточенно готовился к этому испытанию.
   Кромалех указал на возвышение в левой части помоста.
   - Это места для Дающих Закон, - начал он. - Пять сидений с орлами на спинках предназначены для Представителей, а то, что за ними, повыше, для Верховного Камергера, Отаруса. Они создают законы и ведут летописи, к которым обращаются при обсуждении спорных вопросов. Отарус любит зачитывать из них огромные куски вслух. - Тут он повернул голову и устремил взгляд совсем в другую сторону, на Феннобара. - А вот сидит заместитель Элберона. Ему подчиняются все вооруженные силы Империи. И он, и Отарус отвечают за каждый свой шаг перед самим Эвкором Эптой, а потому редко предпринимают что-либо без его ведома. Один только Первый Меч Имперских Убийц не обязан отчитываться перед Олигархом-Администратором. - И он с ухмылкой оглядел своих слушателей.
   Варгалоу показным безразличием ответил на гневный взгляд, который метнул в его сторону Феннобар. Это был высокий, крепкого сложения мужчина с грубым лицом и манерами солдата. Было видно, что он вспыльчив, нетерпелив, не в меру откровенен. Вот и сейчас на его лице отчетливо проступило отвращение как к самому Варгалоу, так и ко всему, что он олицетворял. Однако холодный, бесстрастный взгляд Избавителя привел его в смущение, и Феннобар отвернулся, бормоча что-то себе под нос.
   Теперь глаза Кромалеха были устремлены в самый центр площадки.
   - Три зеленых сиденья посредине принадлежат Совету Администраторов, который ведает практически всеми делами Империи. Эти трое - Ианан, Толодин и Асканар - и есть настоящая власть, в особенности при слабоумном Императоре. Они правят страной, а ими руководит Олигарх-Администратор, Эвкор Эпта. Он же не подчиняется никому и, если решит отдать престол Оттемару, - тут Кромалех снизил голос почти до шепота, - будет все время держать его на крючке, как рыбину, которая проглотила наживку.
   Варгалоу кивнул и обвел взглядом переполненный зал. Вдоль стен стояли солдаты с копьями наперевес, точно приготовились усмирять бунт. Кромалех поднялся и тоже оглядел аудиторию. Избавитель, наблюдая за воином, еще раз подивился его хладнокровию.
   - Я бы на твоем месте гордился, - спокойно произнес тот. - Давно такого сборища не было. Смотри-ка, даже Кранноки почти все здесь, хотя уже несколько лет они в этот зал не приходят вовсе. - Больше он ничего не сказал, а развернулся и легко взбежал по лестнице на помост, где занял свободное место подле Феннобара.
   Тот наклонился в его сторону и проворчал:
   - Я так понимаю, твоя поездка на восток прошла удачно.
   Кромалех склонил голову в насмешливо-вежливом поклоне.
   - Это правда. Приятно выбираться время от времени из города и узнавать, что творится вокруг. Я удивлен, Феннобар, что ты до сих пор не сделал то же самое под каким-нибудь благовидным предлогом. Наверняка за морем и для тебя дело найдется.
   Феннобар почернел от злости.
   - Скоро найдется, можешь не сомневаться! - прошипел он так громко, что сидевшие в передних рядах слышали его ответ.
   Тут на помост взошли Дающие Закон. Одеты они были в одинаковые белые мантии, и Варгалоу удивил этот намек на непорочную чистоту. Их глава, Отарус, представительный старик с серебряной бородой по пояс, занял свое место, разложил на стоявшем перед ним столике пергаменты и с видом спокойного достоинства принялся их изучать, не обращая никакого внимания на происходящее вокруг. Избавитель, в отличие от него, продолжал разглядывать чиновников. Вскоре появились Администраторы. На них были такие же мантии, как и на Дающих Закон, но не идеально белые, а расшитые красными и синими письменами и таинственными знаками. Хотя Варгалоу не мог и отдаленно предположить, какой смысл они имеют, от него не укрылось, что основное назначение этой роскоши - затмить сдержанную простоту Представителей. В руках Администраторы тоже держали бумаги, но, опустившись в кресла, сразу же положили их на пол рядом с собой и уставились на слушателей, точно приготовились выносить приговор.
   Шепотки в зале постепенно стихли, воцарилась полная тишина. Все гадали, появится ли Эвкор Эпта. Несколько минут прошли в напряженном ожидании. Но вот полог, закрывавший сводчатую арку позади помоста, распахнулся, и оттуда появился человек в черном плаще с белым капюшоном, который поднялся на возвышение и занял последнее свободное кресло. На столе перед ним лежали какие-то бумаги, и он немедленно погрузился в их чтение. Прошла еще минута, прежде чем он поднял голову. В зале не раздалось ни шороха, ни вздоха, и Варгалоу невольно подивился, каким влиянием обладает этот тощий невзрачный человек. Кромалех говорил ему, что появление Эвкора Эпты будет большим событием, так как многие из тех, кто регулярно приходит в этот зал, увидят его впервые в жизни. Избавитель перевел на него взгляд, но и Первый Меч, и Феннобар сидели, уставившись прямо перед собой. Было видно, что обоим немного не по себе.
   Эвкор Эпта выпрямился и медленно обвел аудиторию взглядом. Варгалоу отметил, что глаза у него не такие, как у большинства жителей этой страны: серые и пронзительно-холодные, похожие на покрытое льдом море под тусклым северным небом, они невольно наводили на мысль о сверхчеловеческом видении их обладателя. Избавителю вспомнилась Сайсифер. Любой человек трепетал перед этим взглядом, завораживающим, как у змеи, и хищным, как у волка. Губы у Эпты были довольно полные, но сведенные в одну беспощадную линию, яснее всяких слов говорившую о привычке повелевать. Его осанка и манеры свидетельствовали о том же. На мгновение взгляд Эвкора Эпты задержался на Варгалоу, но тут же устремился к Отарусу, который сидел справа от него. Легким движением руки Олигарх дал ему знак начинать.
   Не вставая с места, Отарус принялся знакомить аудиторию с повесткой дня и оглашать регламент. Его голос был отчетливо слышен в каждом уголке зала. Варгалоу с трудом удержался от улыбки: ему, чье детство и юность прошли в Неприступной Башне, каждый обитатель которой с младых ногтей приучался почитать закон, все эти формальности были хорошо знакомы.
   - Сегодня перед нами предстанут люди, прибывшие сюда с востока, из тех земель, которые до сей поры были окутаны покровом тайны, - подошел наконец Отарус к главному. - Мы мало что знаем о восточном континенте, все наши сведения почерпнуты в основном из сказок и легенд. Он представляется нам огромной дикой пустыней, по которой скитаются племена кочевников. До нас доходили слухи о странных животных, которых можно встретить в тех краях, и мы по своему невежеству привыкли пугать ими наших детей, когда они плохо себя ведут. - Кое-кто в аудитории вежливо засмеялся. Отарус улыбнулся и продолжал: - Все это время мы пребывали во тьме, которую, я надеюсь, рассеют наши сегодняшние гости. - С этими словами он обернулся в сторону Эвкора Эпты и, не глядя на него, произнес:
   - Господин, предлагаю, не тратя времени на дискуссию, предоставить слово послу из восточных земель. С твоего позволения хочу официально приветствовать его и сопровождающих его людей в нашем Городе.
   Олигарх-Администратор лишь кивнул в ответ.
   Тогда Отарус поднялся с места, подошел к Варгалоу, который по-прежнему сидел в первом ряду, и протянул ему в знак приветствия правую руку. Последовала короткая пауза: Избавитель не был готов к такому повороту событий. Мгновение спустя он уже подал ничего не подозревавшему чиновнику свою убийственную руку, стальные лезвия которой скрывал широкий рукав плаща. Верховный Камергер оторопел - видимо, его не предупредили, - но заставил себя положить ладонь на рукав и, только почувствовав сквозь ткань холод железной длани, все понял. От изумления у него занялся дух, что сразу же заметили сидевшие в первых рядах зрители, однако Отарус мгновенно овладел собой, не уронив достоинства представителя Империи.
   - Прошу подняться на помост, - обратился он к Варгалоу как можно более дружелюбно и сделал знак в сторону лестницы. Избавитель понял, что, в отличие от Эвкора Эпты, который следил за ними холодным невыразительным взглядом земноводного, он испытывает искреннее желание сделать гостю приятное, расположить его к себе. Варгалоу пожалел, что не расспросил Кромалеха о Дающих Закон подробнее.
   И вот наконец настал долгожданный момент: Варгалоу стоял лицом к лицу с огромной аудиторией, ради которой он проделал долгий путь с другого континента. Ему и раньше случалось выступать перед большими собраниями, но на сей раз от него требовалось все мужество и вся сила убеждения, на которые он был способен, чтобы противостоять атмосфере недоверия, окружавшей его в этом титаническом зале. Легким наклоном головы он приветствовал сначала Эвкора Эпту, потом слушателей.
   - Мое имя - Саймон Варгалоу, - начал он. - Я посол Руана Дабхнора, правителя города Элберона, что на западном берегу восточного континента.
   По залу прошло легкое шевеление, и Отарус предупреждающе постучал золотым жезлом по столу. Тут же стало тихо. Варгалоу знал, что эти имена не оставят слушателей равнодушными.
   - Я понимаю ваше любопытство, - продолжил он. - Быть может, мне следует прежде всего сказать несколько слов о недавних изменениях в жизни востока. Как вам известно, Главнокомандующий Армии, Двадцати Армий, если не ошибаюсь... - С этими словами он посмотрел на Феннобара, словно ожидая подтверждения. В глазах его плясала ехидная усмешка.
   Феннобар покраснел. Его всегда ужасно раздражал этот шутовской титул, изобретенный Кванаром Римуном. Вот и теперь он лишь отрывисто кивнул.
   - Моррик Элберон, - рассказывал между тем Избавитель, - отправился на восток с заданием, которое дал ему ваш Император, Кванар Римун. - И вновь волна недоумения прокатилась по залу: здесь уже давно привыкли считать, что Моррик самовольно покинул Империю, возможно, для того, чтобы подготовить и возглавить нападение на нее.
   Феннобар воспользовался наступившей паузой и вскочил на ноги.
   - Могу ли я задать послу один вопрос? - обратился он к Отарусу.
   Верховный Камергер нахмурился.
   - Невежливо прерывать гостя, когда он только начал рассказывать, последовал язвительный ответ.
   - С твоего позволения, - вмешался Варгалоу, отвечая Отарусу, но подчеркнуто глядя на Эвкора Эпту. - Я готов ответить на любые вопросы.