Страница:
Она вытащила из холодильника хлеб и приготовила тосты. Едва она кончила взбивать яйца, как вошел Терри с еще влажными после душа волосами. Она поставила перед ним его завтрак и кофе.
– Раньше ты не готовила мне завтрака.
– Потому что не могла оставаться у тебя на всю ночь, – она попыталась произнести это шутливым тоном.
Он улыбнулся:
– Что же нам делать, Мора? – Эти слова были настоящим ударом для обоих: они знали, что сделать ничего нельзя.
Она села напротив него.
– Мы провели чудесную ночь, Терри, а теперь надо вернуться к нашей обыденной жизни. Настоящей жизни. Завтра Новый год... 1976-й... и ты опять станешь полицейским, а я – Морой Райан. – Она печально улыбнулась. – И прошу тебя, давай не портить того, что между нами было, несбыточными надеждами и обещаниями. Мы живем в совсем разных мирах. И соединить их нельзя. – Голос ее дрогнул.
Терри знал, что она права, и еще сильнее любил ее за прямоту и честность. Слишком много всего произошло за эти годы. Слова Моры возвысили ее в его глазах. Она была настоящей женщиной, и никакая другая, даже самая лучшая, не могла с ней сравниться.
Завтракая, они видели, как постепенно светлеет за окном небо. Они болтали о всяких пустяках, чтобы только не думать и не говорить о главном. О реальном мире, о действительности. Терри поднялся из-за стола – наступила минута прощания.
– Мы не могли бы хоть изредка встречаться, а, Мора?
Она печально покачала головой:
– Нет, Терри. Оставим все, как есть. У нас нет будущего.
– Ты меня проводишь до дверей? – В голосе его звучали слезы.
Она покачала головой:
– Нет. Уходи. Я останусь здесь. Не хочу видеть, как ты уезжаешь от меня.
– О. Мо. – Он опустился перед ней на колени и так крепко прижал к себе, что ей стало трудно дышать. – Я не могу уехать, Мора. Не могу оставить тебя такой.
Она поцеловала его в голову.
– Уезжай, Терри. А то я просто не выдержу. – Она в последний раз обхватила ладонями его лицо. – Я люблю тебя, Терри Пезерик. Боже, помоги мне! Я всегда буду тебя любить.
– Я знаю, и я тоже тебя люблю.
Она оттолкнула его. Сколько раз читала она в книгах фразу: "и их сердца разбились", но только теперь поняла ее истинный смысл. Когда сердце готово разбиться, вы не можете сдержать крик или стон, исходящий из самых глубин вашей души.
Мора села к столу, и ей показалось, что чувствительность ее рецепторов возросла в миллион раз. Она слышала, как зашуршал толстый ковер под его ногами, оглушительным ударом обрушился на нее звук захлопнувшейся за ним двери, потом зашумела машина внизу. Она слушала, как он уезжает.
Уезжает от нее... в свою реальную жизнь.
Все кончено. Ночь прошла, но воспоминание о ней Мора сохранит до конца своих дней. Она заплакала, и из груди ее вырвался крик, одинокий, надрывный.
Терри отправился к себе на квартиру в Хэмпстед. Ехал он медленно, не гнал так отчаянно, как в минувшую ночь. Расставание с Морой было, пожалуй, самым трудным испытанием в его жизни. Но он знал, что Мора права. Знал, что она сильнее его. Гораздо сильнее. И более одинока, чем он. Это Терри безошибочно угадал. Но какой бы она ни была, он любил ее.
Глава 21
Книга третья
Глава 22
– Раньше ты не готовила мне завтрака.
– Потому что не могла оставаться у тебя на всю ночь, – она попыталась произнести это шутливым тоном.
Он улыбнулся:
– Что же нам делать, Мора? – Эти слова были настоящим ударом для обоих: они знали, что сделать ничего нельзя.
Она села напротив него.
– Мы провели чудесную ночь, Терри, а теперь надо вернуться к нашей обыденной жизни. Настоящей жизни. Завтра Новый год... 1976-й... и ты опять станешь полицейским, а я – Морой Райан. – Она печально улыбнулась. – И прошу тебя, давай не портить того, что между нами было, несбыточными надеждами и обещаниями. Мы живем в совсем разных мирах. И соединить их нельзя. – Голос ее дрогнул.
Терри знал, что она права, и еще сильнее любил ее за прямоту и честность. Слишком много всего произошло за эти годы. Слова Моры возвысили ее в его глазах. Она была настоящей женщиной, и никакая другая, даже самая лучшая, не могла с ней сравниться.
Завтракая, они видели, как постепенно светлеет за окном небо. Они болтали о всяких пустяках, чтобы только не думать и не говорить о главном. О реальном мире, о действительности. Терри поднялся из-за стола – наступила минута прощания.
– Мы не могли бы хоть изредка встречаться, а, Мора?
Она печально покачала головой:
– Нет, Терри. Оставим все, как есть. У нас нет будущего.
– Ты меня проводишь до дверей? – В голосе его звучали слезы.
Она покачала головой:
– Нет. Уходи. Я останусь здесь. Не хочу видеть, как ты уезжаешь от меня.
– О. Мо. – Он опустился перед ней на колени и так крепко прижал к себе, что ей стало трудно дышать. – Я не могу уехать, Мора. Не могу оставить тебя такой.
Она поцеловала его в голову.
– Уезжай, Терри. А то я просто не выдержу. – Она в последний раз обхватила ладонями его лицо. – Я люблю тебя, Терри Пезерик. Боже, помоги мне! Я всегда буду тебя любить.
– Я знаю, и я тоже тебя люблю.
Она оттолкнула его. Сколько раз читала она в книгах фразу: "и их сердца разбились", но только теперь поняла ее истинный смысл. Когда сердце готово разбиться, вы не можете сдержать крик или стон, исходящий из самых глубин вашей души.
Мора села к столу, и ей показалось, что чувствительность ее рецепторов возросла в миллион раз. Она слышала, как зашуршал толстый ковер под его ногами, оглушительным ударом обрушился на нее звук захлопнувшейся за ним двери, потом зашумела машина внизу. Она слушала, как он уезжает.
Уезжает от нее... в свою реальную жизнь.
Все кончено. Ночь прошла, но воспоминание о ней Мора сохранит до конца своих дней. Она заплакала, и из груди ее вырвался крик, одинокий, надрывный.
Терри отправился к себе на квартиру в Хэмпстед. Ехал он медленно, не гнал так отчаянно, как в минувшую ночь. Расставание с Морой было, пожалуй, самым трудным испытанием в его жизни. Но он знал, что Мора права. Знал, что она сильнее его. Гораздо сильнее. И более одинока, чем он. Это Терри безошибочно угадал. Но какой бы она ни была, он любил ее.
Глава 21
Третьего января Мора и Майкл поехали в офис к лорду Темплтону. Несмотря на пролитые обильные слезы, Мора вся светилась от пережитой сексуальной близости. За последние несколько дней она как-то свыклась с мыслью о том, что придется жить без Терри и вообще без мужчин. Но потрясение, пережитое той ночью, было живо и в ее памяти, и в ощущениях, которые, казалось, она до сих пор испытывала.
Сейчас они с Майклом обсуждали ее разговор с Джэнайн в больнице.
– Христа ради, Мо, успокойся. После того, что случилось с Бенни, Джэнайн, само собой, сдрейфила, и нельзя осуждать ее за это. Она от природы трусиха. Таких на свете до черта.
– Ты не прав, Мики. Дело вовсе не в этом. Ведь в Рое ее привлекало, прежде всего, то, что он – Райан. Сначала она была наглой, а потом совсем опустилась. Над родной дочерью стала измываться. А теперь хочет превратить Роя в какого-то паршивого банковского служащего или что-то в этом роде! И все из-за того, что он у нас простой исполнитель. Смешно!
– Ну и смейся себе на здоровье! А я знаю, что наш Рой скорее глотку себе перережет, чем уйдет из фирмы. Отправь-ка его на время в букмекерство, пусть его мадам заткнется! – Майкл усмехнулся.
– Воображаю ее реакцию, когда она узнает, что Рой просил нас быть крестными родителями ребенка! Она воспримет это, как раввин свиную отбивную.
Мора громко рассмеялась, но в смехе ее слышалась горечь.
– Прекрасное начало для нового года: Бенни мертв, мамаша шарахается от нас, как от чумных, старик пьет и писает...
– Прекрати, Мора, – резко оборвал ее Майкл. – То, что произошло с Бенни, связано с профессиональным риском. Любой из нас мог оказаться на его месте, в том числе и мы с тобой. Никто из нас не застрахован от такого рода случайностей... – он запнулся, подыскивая нужные слова.
– В такого рода бизнесе, ты хотел сказать, – договорила за него Мора.
Майкл усмехнулся:
– Совершенно верно, Мо, в такого рода бизнесе... Все, что мы можем сейчас сделать, это – идти дальше, тем же путем. Ни Бенни, ни Антони вернуть нельзя. Надо сосредоточиться на Темплтоне: вот гусь, который должен принести нам золотые яйца. Только он пока что этого не знает! – Майкл снова засмеялся. – Ты была абсолютно права относительно этих земель под доками, теперь-то я это вижу, Мо. Дополису лорд предложил Ист-Энд в качестве наживки, а на что он и впрямь нацелился, так это на склады и на старые дома для докеров. Теперь я это раскумекал. Ему нужны мускулы. Чертова пропасть мускулов. Ну а этого у нас хватает.
Мора равнодушно кивнула головой.
– Верь мне. Мора, тысяча девятьсот семьдесят шестой станет нашим годом!
Она бросила взгляд на холодные грязные лондонские улицы и со вздохом произнесла:
– Дай-то Бог! Хотелось бы на это надеяться.
Своей уверенной походкой он прошествовал по ступеням, которые вели в главное помещение для приема гостей в его особняке на Парк-лейн. Швейцар, в ливрее, приветствовал его, и он удостоил его кивком головы. Дэвид Мэннерс, личный секретарь лорда, следовал за ним почти рысцой, чтобы не отставать, держа список деловых свиданий Темплтона на текущий день.
Темплтон проследовал в большое помещение для приемов и на какую-то секунду замедлил шаг: еще издали он заметил возле своего личного лифта Майкла и Мору Райанов. Глотнув слюну, лорд огляделся. Его сотрудники, маячившие поодаль, с любопытством смотрели на него. Набравшись духу, лорд заставил себя широко улыбнуться и направился к лифту.
Его внимание сосредоточилось на Море. Он был поражен ее красотой. Она выглядела дебютанткой в своем светло-бежевом с черной отделкой костюме от Шанеля. Только что вымытые волосы поблескивали при искусственном освещении. От его взгляда не ускользнула ни одна мелочь в ее наряде: от туфель из лайки до шелкового шарфа, небрежно наброшенного на плечи и закрепленного брошкой в виде тигра из золота и алмазов. Она была изысканна и произвела на него впечатление.
Мужчина рядом с ней был одним из самых красивых, которых Темплтону доводилось когда-либо видеть. Одет он был тоже безукоризненно. Лорд вел себя так, словно очутился на краю пропасти. Впервые в жизни он испытал страх и подумал, что это не самое приятное ощущение. Чем ближе он подходил к Рай-анам, тем больше нервничал.
Когда он поравнялся с ними, Мора улыбнулась и протянула ему руку:
– Такое удовольствие наконец-то увидеться с вами, лорд Темплтон. Мы с братом давно мечтали об этой встрече. – В ее речи не было и намека на акцент, характерный для "кокни".
Приветливость Моры несколько приободрила лорда, и он улыбнулся, продемонстрировав великолепные белые зубы:
– Я польщен, дорогая. Знай я прежде, сколь вы обворожительны, постарался бы ускорить нашу встречу.
Темплтона поразил огромный рост Майкла, тот был почти на фут выше его самого. Они пожали друг другу руки, и, по колючему взгляду Майкла, лорд понял, как обстоят дела.
Он пригласил Мору и Майкла в лифт, отмахнувшись от Дэвида Мэннерса:
– Я за вами пошлю, как только вы мне понадобитесь.
Мэннерс кивнул. Он ничего не понял, но ситуация ему показалась забавной.
Старик лифтер, оглядев Мору, оценил ее по достоинству.
Свое короткое путешествие в лифте они совершили в полном молчании. Мора наблюдала за лицом Темплтона. Она видела, что он нервничает, но внешность его ей понравилась. Казалось, он весь состоит из шероховатостей: выпуклый нос, торчащие скулы, даже уши и те какие-то острые. На голове шапка светло-каштановых, непокорных волос. Море показалось, что человек он легкоранимый. У него были глубоко посаженные карие глаза и тонкие редкие брови – как у большинства людей с волосами такого цвета. Особенно Море нравился его рот, небольшой для мужчины, но волевой. Быть может, такое впечатление создавали резкие линии его челюстей. В общем, все это нравилось Море, и ей оставалось только надеяться, что они покинут этот дом, придя к какому-то согласию.
Они вышли из лифта и вступили в мир драгоценного красного дерева. Из него были сделаны высокие панели и большая конторка. Эта конторка и два кожаных кресла с подголовниками составляли всю обстановку комнаты. За конторкой сидела молодая женщина – типичная секретарша богатого человека. Ей нельзя было отказать в привлекательности. "Если она распустит свои роскошные черные волосы, то сразу станет похожа на роковую женщину, – подумала Мора и зажала ладонью рот, чтобы не захихикать. Но тут же спохватилась: – Надо себя контролировать, а то неизвестно, что еще взбредет ей на ум".
По обеим сторонам конторки находились две большие двойные двери. Темплтон открыл их и пригласил посетителей в офис. Майкл осмотрелся, и лицо его выразило презрение. Как и первая комната, эта тоже являлась капищем дерева. Те же деревянные панели, но украшенные хорошо подобранными и, как Майкл догадался, весьма дорогостоящими картинами на спортивные сюжеты. Правда, он не был уверен, что изображенная на одной из них самая большая и самая лучшая из гнедых лошадей была и впрямь из линии "Стаббсов". На полу, как и в первой комнате, – темно-серый ковер. У стен справа и слева – два огромных черных дивана "Честерфилд", блестящих, будто только что вынутых из упаковки и еще не бывших в употреблении.
У конторки, тоже из красного дерева, только значительно большей, чем в первой комнате, два кресла с подголовниками. В них и уселись Майкл и Мора.
Темплтон велел секретарше принести прохладительных напитков и нервной походкой направился к своему месту за конторкой. Он даже споткнулся и, если бы не ухватился за конторку, упал бы. Стул его находился гораздо выше кресел: американский проектировщик в свое время сказал, что это будет давать ему психологическое преимущество перед сидящим в кресле. Знай он Райанов, или подобных им, не стал бы этого говорить.
– Чем могу служить? – спросил Темплтон неожиданно звонким голосом, от чего сам смутился.
– Полагаю, лорд Уильям, – ответила Мора, – вы догадываетесь.
"Лорд Уильям" в ее устах прозвучало довольно забавно. Тон у Моры был жесткий, даже, можно сказать, угрожающий. От ответа лорда избавило появление секретарши, которая вкатила в комнату столик на колесах, тоже из красного дерева. "Помешался он, что ли, на дереве", – мелькнула у Майкла мысль. На столике, помимо чая, были тосты, сдобы, джем и мед.
– Помочь вам, сэр? – Девушка улыбнулась, краешком глаза наблюдая за Майклом.
– Нет, Мэри, поставьте все здесь и можете идти. Девушка кивнула и медленно вышла, закрыв за собой дверь.
Мора сняла лайковые перчатки, положила на пол рядом со своей сумкой и обратилась к Майклу:
– Как насчет чая, Мики?
Майкл кивнул, и Мора налила три чашки, словно они собрались здесь на чаепитие, одну подала лорду, вторую Майклу.
который наконец-то заговорил. Говорил он грубо, отчеканивая каждое слово.
– Да, должен признаться, чай недурен. Мой младший брат Бенни любил выпивать по утрам чашечку "Рози". Уверял, что это поднимает тонус. – Майкл пристально посмотрел на Темплтона, и у того мурашки побежали по телу. – Так вот, наш брат Бенни регулярно поднимал себе тонус. Каждое утро, в семь часов. Интересно, поднимал ли он себе тонус, когда его приканчивали? Думаю, вам это хорошо известно.
Уильяму Темплтону стало не по себе. Чашка с чаем запрыгала у него на блюдечке. Его трясло от макушки до самых пяток. Мора подошла к нему и взяла чашку, в которую он судорожно вцепился.
– Чего вы хотите?
Майкл отпил немного чая и ответил:
– Мы хотим, чтобы вы нам отдали маленького ублюдка по фамилии Дополис. Думаю, вы знаете, где он. Я буду лично его допрашивать. Пусть расскажет, как погиб мой брат. – Майкл улыбнулся. – Вам известно, что полиция ищет убийцу. Позвоните им, расспросите о Майкле Райане. О моем характере. – Майкл говорил спокойно, но именно это и внушало страх. – Обо мне в Лондоне ходят легенды. Правда, Мо?
Мора кивнула.
– Как-то я смял в лепешку "роллс-ройс" – потому что мне не понравилось, как водитель посмотрел на меня. Загубил совсем новенький "мерс" ради этого. Но что поделаешь? Характер у меня просто ужасный. – Он наклонился к Темплтону: – Он просто как гнев Господен. Но в Лондоне я и есть Господь Бог.
– Я не причастен к смерти вашего брата, клянусь! – вскричал Темплтон, вполне сознавая, что лепечет, словно младенец.
– В таком случае вам не составит труда сообщить нам, где сейчас Дополис. Ну, как?
– Понятия не имею.
Мора укоризненно покачала головой, словно перед ней был непослушный ребенок.
– Вы, кажется, не понимаете, с кем имеете дело. Мы... – она жестом указала на Майкла, – мы как раковая опухоль. Мы все равно до вас доберемся, так что избавьте себя, по крайней мере, от ненужных страданий. Вы очень нас рассердили, а это дело опасное. Итак, даю вам последний шанс: где Дополис?
Темплтон словно прирос к стулу. Глаза его блуждали по комнате в надежде на чудо: вдруг кто-нибудь появится из-за панели и спасет его. Он думал, что будет иметь дело с необразованными болванами. А эти "болваны" обвели его вокруг пальца и загнали в угол, да еще на его собственной территории. Единственное, что ему оставалось, – это выпутаться как-нибудь из этой истории, не уронив собственного достоинства.
– Он живет в Саррее. – Лорд Темплтон нацарапал адрес на листке бумаги и швырнул его через стол Майклу.
"Господи милосердный, – молился про себя Темплтон, – сделай так, чтобы они ушли. И тогда я буду творить только добро, клянусь!"
Как и для многих людей в подобной ситуации, молитва была последним спасением.
Майкл подхватил листок и встал:
– Прекрасно, я пошел. А вас оставляю на попечение моей сестры. Она умница и сумеет вам объяснить все насчет нашего партнерства.
– Партнерства? – ошеломленно переспросил Темплтон.
Майкл засмеялся:
– Старина Уилли, похоже, понимает все с полуслова. Да, партнерства. Я, моя сестра и, наконец, вы, – он ткнул пальцем в Темплтона, – опытные партнеры. Да, пока я не забыл, да будет вам известно, что теперь я буду вас звать Уилли. "Лорд Уильям" для такого дерьма, как вы, слишком жирно. А вам, между прочим, придется называть меня "мистер Райан". Правда, если со временем вы мне понравитесь, обратите внимание, я сказал "если", тогда вы сможете называть меня "Мики". Как видите, у вас есть шанс. И вот еще что. Не вздумайте тут выкидывать всякие штуки с моей сестрой. Делайте все, что она прикажет. Иначе вам крышка. Понятно?
Темплтон уставился на него.
Майкл заорал:
– Я спрашиваю: понятно?
– Да!
– Ну и паинька. Ладно, до скорого, или как там говорят такие важные персоны, как вы?
Майкл чмокнул Мору в щеку и вышел. Темплтон тупо уставился на дверь, за которой скрылся Майкл.
Мора налила себе еще чаю.
– Превосходно. Ну что, поговорим о деле?
Ей было немного жаль лорда Уильяма.
После той ночи с Терри и той боли, которую она испытала, расставаясь с ним, в ее сердце появилось место для жалости. Она глубоко вздохнула и принялась говорить о том, что уже долгое время занимало ее мысли. Доки!
– Нам известно, что вы охотились за нашей собственностью в Табачных доках и других районах, мы знаем также, что и у вас там есть собственность. Давайте объединимся! Я понимаю, что вы, как человек определенного круга, лучше нас знаете ситуацию. Эту местность можно было бы разделить на сферы влияния. Мы могли бы обеспечить поставку рабочей силы и гарантировать быстрые темпы строительства. Почти все хорошие подрядчики на Юго-Востоке – наши. И если выйдет какая-нибудь неувязка, мы найдем способ застопорить любую работу, что, безусловно, не в ваших интересах. Доля ответственности за гибель нашего брата лежит на вас. Дополис заплатит сполна, а вы либо пойдете с нами, либо – на дно. Выбирайте.
Мора взяла свою чашку и стала маленькими глотками пить чай. Уильям Темплтон онемел от изумления. Ему угрожает женщина, да еще из рабочей среды! И эти жлобы собираются вступать в партнерские отношения с ним, лордом Уильямом! Не будь все это так опасно, он просто расхохотался бы. Он ничего не имел против всякого хамья и пройдох, только до тех пор, пока они знали свое место. Но сотрудничать с Майклом Райаном! Это просто невероятно!
Связавшись с Дополисом, он совершил ошибку еще большую, чем предполагал. И теперь ему придется иметь дело с Райанами, нравится ему это или нет. До чего же дурацкой оказалась его идея начать войну между кланами и использовать для этого грека. Он понял это только сейчас, после встречи с неким настоящим "Маккоем". Пришлось признаться самому себе в собственной глупости. Его представления о рабочих, как о существах безмозглых и тупоумных, роковым образом оказались ложными. Судя по всему, настоящий идиот в данный момент он сам.
– Ну что, выбрали? Я не могу ждать до вечера!
Темплтон поморщился:
– Выбор, насколько я понимаю, невелик. Не так ли?
Мора улыбнулась. Улыбнулась той своей неподдельной улыбкой, которая делала ее юной и очень хорошенькой.
– Поверьте, лорд Уильям. Майкл был сегодня хорошим, как никогда. Вам незнаком наш образ жизни, и вы вряд ли можете нас понять. Но, несмотря ни на что, я прошу вас относиться к нам с уважением, как к партнерам по бизнесу. Впредь вы будете иметь дело преимущественно со мной, в чем скоро убедитесь, ибо сферой бизнеса, связанной с собственностью, занимаюсь я.
У вас я надеюсь научиться операциям в бизнесе по восстановлению кварталов. Хочу, чтобы у моей семьи был надежный и вполне уважаемый объект для вложения капитала.
Глубоко возмущенный, Темплтон, в то же время, не мог не признаться себе, что эта девушка ему нравится. По крайней мере, она искренна. И он пожал плечами, смирившись с неизбежным. Ничего не поделаешь, придется принять предложение этих Райанов. Другого выхода нет. Он, как муха, попал в паутину, и у него не было сил бороться.
– Бизнес, о котором вы говорите, мисс Райан, далеко не респектабельный, скорее грязный.
Мора, смеясь, перебила его:
– Кажется, вы меня не так поняли, лорд Уильям. Говоря "вполне уважаемый", я имела в виду вполне приемлемый в социальном плане, а вовсе не законный, и тем более не респектабельный. Что-то вроде адюльтера. Честно вам скажу, если хотите знать мое мнение, вас и вам подобных я считаю бандой самых больших лицемеров, с которыми мне, к несчастью, приходилось иметь дело.
Она вытащила сигарету из пачки, которую положила перед собой, и закурила, пуская дым прямо в лицо Темплтону.
– Такие, как вы, морщатся при виде мистера "Рабочий класс" потому лишь, что его представители изредка занимаются мелкими махинациями. Зато Центральная фондовая биржа ежедневно ворочает миллионами фунтов стерлингов. Не отстают от нее и банки, и строительные корпорации. Так давайте смотреть правде в лицо: ведь ворочают они не своими деньгами. Но тут являетесь вы. И преобладает двойной стандарт, игра идет по разным правилам: одни, как говорится, для мистера Генри и совсем другие – для мистера Джо! Ну так вот, позвольте вам кое-что сообщить. Возможно, родословное дерево у меня не такое, как у вас, возможно, я в совершенстве не знаю английской грамматики, но у меня есть то, что говорит само за себя: у меня есть деньги, много денег. Имея их, можно открыть любую дверь. Даже в Королевский квартал в Эскоте. Именно с их помощью мы и отыскали вас, лорд Уильям. Вы нарушили, лорд Уильям, золотое правило всякого мошенничества: приподняли завесу над тем, что творите, а это – фатальная ошибка!
Темплтон, казалось, прозрел, и Мора, глядя на него, не могла не усмехнуться.
– Вам хотелось покрасоваться? Не так ли? Что же, эта маленькая промашка привела нас прямиком к вашим дверям. Кстати, наши физиономии, моя и моих братьев, особенно Майкла, появляются в "Ньюс оф зе уорд" не реже раза в месяц, но доказать ничего не удается. Все только предположения. Отныне вы, – Мора ткнула в Темплтона рукой с сигаретой, – вы будете нашим "мистером Легитимность". И вы должны подробно рассказать мне о том, что намереваются предпринять в отношении старых доков.
Несколько секунд Темплтон пристально смотрел на Мору. Он не мог с ней не согласиться.
– Мора... можно мне называть вас так?
– Разумеется.
– Надеюсь, мы с вами сработаемся. А со временем и подружимся.
Она улыбнулась и вздохнула с облегчением. Еще раньше она решила доказать ему, что в бизнесе она ничуть не хуже тех, с кем ему Приходилось иметь дело, а может быть, и гораздо лучше.
– Вот теперь, когда мы вам прищемили мозги, как сказал бы мой брат, ничто не мешает нам стать друзьями. А сейчас давайте перейдем к докам.
Дружба с лордом – это, конечно, неплохо. Но главное – сотрудничество, а в этом Мора не была до конца уверена и потому вела себя с подчеркнутой грубостью. Пусть Темплтон не забывает, с кем имеет дело.
Темплтон нажал кнопку переговорного устройства на своей конторке.
– Слушаю, сэр, – вплыл в комнату сладкий голосок Мэри.
– Отмените все вызовы и принесите свежего чая.
– Но, сэр, через десять минут у вас встреча с госсекретарем по вопросам окружающей среды.
– Скажите, что у меня срочное совещание. – И он прекратил разговор.
Мора удивленно вскинула брови, и Темплтон, неожиданно для самого себя, рассмеялся.
Ему очень нравилась Мора. Достав из ящика папку, он вынул оттуда бумаги и карту и передал Море. Пока она их изучала, Мэри принесла свежий чай, хмурясь, забрала столик на колесах и хлопнула дверью.
– Так вот, Мора, я выложу вам все, что знаю. Это, – он положил руку на бумаги перед ним, – обсуждалось длительное время за закрытыми дверями. Как вы справедливо заметили, тут можно сделать кучу денег. В тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году закрылся Док Восточной Индии. В тысяча девятьсот шестьдесят восьмом – Лондонские Доки, в тысяча девятьсот шестьдесят девятом – Екатерининские и в тысяча девятьсот семидесятом – Саррейские. Теперь очередь – Миллуол, Ройял Виктории и Альбертских. Вот тогда-то все и начнется.
– Вы хотите сказать, что все остальные доки тоже закроются? – Мора говорила спокойно, стараясь не выдать своего волнения.
– О да. В ближайшие пять лет. Вот почему в эти земли не вкладывают ни гроша: ведь когда они придут в полный упадок, мы сможем предъявить требования по части создания там рабочих мест и прочего. – Он улыбнулся. – Мне кажется, мы живем в мире, где массам скармливают ложкой дерьмо, если вы простите мне это выражение. Обычный человек покупает газету "Сан" только для того, чтобы полюбоваться парой сисек, а ему преподносят пропагандистские статьи консерваторов. Кто бы ни оказался у руля в то время, когда все начнется, – будь то лейбористы или тори – избави Господи! – сам Визжащий Лорд Сатч, – все они, желая завоевать себе популярность, будут это финансировать, предоставлять субсидии. "Мы дадим вам денег, чтобы вы делали деньги..." – ведь это политика любого правительства. Лично я полагаю, что придут консерваторы, впрочем, меня это мало волнует. Все уже давно захвачено. А теперь выпейте чаю, пока он горячий, и я объясню вам все более подробно. Думаю, вам будет интересно.
Мора и Уильям Темплтон обменялись улыбками.
Покачав головой, Мора сказала:
– И у них еще хватает совести называть нас мошенниками!
Сейчас они с Майклом обсуждали ее разговор с Джэнайн в больнице.
– Христа ради, Мо, успокойся. После того, что случилось с Бенни, Джэнайн, само собой, сдрейфила, и нельзя осуждать ее за это. Она от природы трусиха. Таких на свете до черта.
– Ты не прав, Мики. Дело вовсе не в этом. Ведь в Рое ее привлекало, прежде всего, то, что он – Райан. Сначала она была наглой, а потом совсем опустилась. Над родной дочерью стала измываться. А теперь хочет превратить Роя в какого-то паршивого банковского служащего или что-то в этом роде! И все из-за того, что он у нас простой исполнитель. Смешно!
– Ну и смейся себе на здоровье! А я знаю, что наш Рой скорее глотку себе перережет, чем уйдет из фирмы. Отправь-ка его на время в букмекерство, пусть его мадам заткнется! – Майкл усмехнулся.
– Воображаю ее реакцию, когда она узнает, что Рой просил нас быть крестными родителями ребенка! Она воспримет это, как раввин свиную отбивную.
Мора громко рассмеялась, но в смехе ее слышалась горечь.
– Прекрасное начало для нового года: Бенни мертв, мамаша шарахается от нас, как от чумных, старик пьет и писает...
– Прекрати, Мора, – резко оборвал ее Майкл. – То, что произошло с Бенни, связано с профессиональным риском. Любой из нас мог оказаться на его месте, в том числе и мы с тобой. Никто из нас не застрахован от такого рода случайностей... – он запнулся, подыскивая нужные слова.
– В такого рода бизнесе, ты хотел сказать, – договорила за него Мора.
Майкл усмехнулся:
– Совершенно верно, Мо, в такого рода бизнесе... Все, что мы можем сейчас сделать, это – идти дальше, тем же путем. Ни Бенни, ни Антони вернуть нельзя. Надо сосредоточиться на Темплтоне: вот гусь, который должен принести нам золотые яйца. Только он пока что этого не знает! – Майкл снова засмеялся. – Ты была абсолютно права относительно этих земель под доками, теперь-то я это вижу, Мо. Дополису лорд предложил Ист-Энд в качестве наживки, а на что он и впрямь нацелился, так это на склады и на старые дома для докеров. Теперь я это раскумекал. Ему нужны мускулы. Чертова пропасть мускулов. Ну а этого у нас хватает.
Мора равнодушно кивнула головой.
– Верь мне. Мора, тысяча девятьсот семьдесят шестой станет нашим годом!
Она бросила взгляд на холодные грязные лондонские улицы и со вздохом произнесла:
– Дай-то Бог! Хотелось бы на это надеяться.
* * *
Лорд Темплтон покинул свой лимузин и прошел мимо шофера, придерживавшего дверцу, как если бы того вообще не было. Так повторялось каждый день.Своей уверенной походкой он прошествовал по ступеням, которые вели в главное помещение для приема гостей в его особняке на Парк-лейн. Швейцар, в ливрее, приветствовал его, и он удостоил его кивком головы. Дэвид Мэннерс, личный секретарь лорда, следовал за ним почти рысцой, чтобы не отставать, держа список деловых свиданий Темплтона на текущий день.
Темплтон проследовал в большое помещение для приемов и на какую-то секунду замедлил шаг: еще издали он заметил возле своего личного лифта Майкла и Мору Райанов. Глотнув слюну, лорд огляделся. Его сотрудники, маячившие поодаль, с любопытством смотрели на него. Набравшись духу, лорд заставил себя широко улыбнуться и направился к лифту.
Его внимание сосредоточилось на Море. Он был поражен ее красотой. Она выглядела дебютанткой в своем светло-бежевом с черной отделкой костюме от Шанеля. Только что вымытые волосы поблескивали при искусственном освещении. От его взгляда не ускользнула ни одна мелочь в ее наряде: от туфель из лайки до шелкового шарфа, небрежно наброшенного на плечи и закрепленного брошкой в виде тигра из золота и алмазов. Она была изысканна и произвела на него впечатление.
Мужчина рядом с ней был одним из самых красивых, которых Темплтону доводилось когда-либо видеть. Одет он был тоже безукоризненно. Лорд вел себя так, словно очутился на краю пропасти. Впервые в жизни он испытал страх и подумал, что это не самое приятное ощущение. Чем ближе он подходил к Рай-анам, тем больше нервничал.
Когда он поравнялся с ними, Мора улыбнулась и протянула ему руку:
– Такое удовольствие наконец-то увидеться с вами, лорд Темплтон. Мы с братом давно мечтали об этой встрече. – В ее речи не было и намека на акцент, характерный для "кокни".
Приветливость Моры несколько приободрила лорда, и он улыбнулся, продемонстрировав великолепные белые зубы:
– Я польщен, дорогая. Знай я прежде, сколь вы обворожительны, постарался бы ускорить нашу встречу.
Темплтона поразил огромный рост Майкла, тот был почти на фут выше его самого. Они пожали друг другу руки, и, по колючему взгляду Майкла, лорд понял, как обстоят дела.
Он пригласил Мору и Майкла в лифт, отмахнувшись от Дэвида Мэннерса:
– Я за вами пошлю, как только вы мне понадобитесь.
Мэннерс кивнул. Он ничего не понял, но ситуация ему показалась забавной.
Старик лифтер, оглядев Мору, оценил ее по достоинству.
Свое короткое путешествие в лифте они совершили в полном молчании. Мора наблюдала за лицом Темплтона. Она видела, что он нервничает, но внешность его ей понравилась. Казалось, он весь состоит из шероховатостей: выпуклый нос, торчащие скулы, даже уши и те какие-то острые. На голове шапка светло-каштановых, непокорных волос. Море показалось, что человек он легкоранимый. У него были глубоко посаженные карие глаза и тонкие редкие брови – как у большинства людей с волосами такого цвета. Особенно Море нравился его рот, небольшой для мужчины, но волевой. Быть может, такое впечатление создавали резкие линии его челюстей. В общем, все это нравилось Море, и ей оставалось только надеяться, что они покинут этот дом, придя к какому-то согласию.
Они вышли из лифта и вступили в мир драгоценного красного дерева. Из него были сделаны высокие панели и большая конторка. Эта конторка и два кожаных кресла с подголовниками составляли всю обстановку комнаты. За конторкой сидела молодая женщина – типичная секретарша богатого человека. Ей нельзя было отказать в привлекательности. "Если она распустит свои роскошные черные волосы, то сразу станет похожа на роковую женщину, – подумала Мора и зажала ладонью рот, чтобы не захихикать. Но тут же спохватилась: – Надо себя контролировать, а то неизвестно, что еще взбредет ей на ум".
По обеим сторонам конторки находились две большие двойные двери. Темплтон открыл их и пригласил посетителей в офис. Майкл осмотрелся, и лицо его выразило презрение. Как и первая комната, эта тоже являлась капищем дерева. Те же деревянные панели, но украшенные хорошо подобранными и, как Майкл догадался, весьма дорогостоящими картинами на спортивные сюжеты. Правда, он не был уверен, что изображенная на одной из них самая большая и самая лучшая из гнедых лошадей была и впрямь из линии "Стаббсов". На полу, как и в первой комнате, – темно-серый ковер. У стен справа и слева – два огромных черных дивана "Честерфилд", блестящих, будто только что вынутых из упаковки и еще не бывших в употреблении.
У конторки, тоже из красного дерева, только значительно большей, чем в первой комнате, два кресла с подголовниками. В них и уселись Майкл и Мора.
Темплтон велел секретарше принести прохладительных напитков и нервной походкой направился к своему месту за конторкой. Он даже споткнулся и, если бы не ухватился за конторку, упал бы. Стул его находился гораздо выше кресел: американский проектировщик в свое время сказал, что это будет давать ему психологическое преимущество перед сидящим в кресле. Знай он Райанов, или подобных им, не стал бы этого говорить.
– Чем могу служить? – спросил Темплтон неожиданно звонким голосом, от чего сам смутился.
– Полагаю, лорд Уильям, – ответила Мора, – вы догадываетесь.
"Лорд Уильям" в ее устах прозвучало довольно забавно. Тон у Моры был жесткий, даже, можно сказать, угрожающий. От ответа лорда избавило появление секретарши, которая вкатила в комнату столик на колесах, тоже из красного дерева. "Помешался он, что ли, на дереве", – мелькнула у Майкла мысль. На столике, помимо чая, были тосты, сдобы, джем и мед.
– Помочь вам, сэр? – Девушка улыбнулась, краешком глаза наблюдая за Майклом.
– Нет, Мэри, поставьте все здесь и можете идти. Девушка кивнула и медленно вышла, закрыв за собой дверь.
Мора сняла лайковые перчатки, положила на пол рядом со своей сумкой и обратилась к Майклу:
– Как насчет чая, Мики?
Майкл кивнул, и Мора налила три чашки, словно они собрались здесь на чаепитие, одну подала лорду, вторую Майклу.
который наконец-то заговорил. Говорил он грубо, отчеканивая каждое слово.
– Да, должен признаться, чай недурен. Мой младший брат Бенни любил выпивать по утрам чашечку "Рози". Уверял, что это поднимает тонус. – Майкл пристально посмотрел на Темплтона, и у того мурашки побежали по телу. – Так вот, наш брат Бенни регулярно поднимал себе тонус. Каждое утро, в семь часов. Интересно, поднимал ли он себе тонус, когда его приканчивали? Думаю, вам это хорошо известно.
Уильяму Темплтону стало не по себе. Чашка с чаем запрыгала у него на блюдечке. Его трясло от макушки до самых пяток. Мора подошла к нему и взяла чашку, в которую он судорожно вцепился.
– Чего вы хотите?
Майкл отпил немного чая и ответил:
– Мы хотим, чтобы вы нам отдали маленького ублюдка по фамилии Дополис. Думаю, вы знаете, где он. Я буду лично его допрашивать. Пусть расскажет, как погиб мой брат. – Майкл улыбнулся. – Вам известно, что полиция ищет убийцу. Позвоните им, расспросите о Майкле Райане. О моем характере. – Майкл говорил спокойно, но именно это и внушало страх. – Обо мне в Лондоне ходят легенды. Правда, Мо?
Мора кивнула.
– Как-то я смял в лепешку "роллс-ройс" – потому что мне не понравилось, как водитель посмотрел на меня. Загубил совсем новенький "мерс" ради этого. Но что поделаешь? Характер у меня просто ужасный. – Он наклонился к Темплтону: – Он просто как гнев Господен. Но в Лондоне я и есть Господь Бог.
– Я не причастен к смерти вашего брата, клянусь! – вскричал Темплтон, вполне сознавая, что лепечет, словно младенец.
– В таком случае вам не составит труда сообщить нам, где сейчас Дополис. Ну, как?
– Понятия не имею.
Мора укоризненно покачала головой, словно перед ней был непослушный ребенок.
– Вы, кажется, не понимаете, с кем имеете дело. Мы... – она жестом указала на Майкла, – мы как раковая опухоль. Мы все равно до вас доберемся, так что избавьте себя, по крайней мере, от ненужных страданий. Вы очень нас рассердили, а это дело опасное. Итак, даю вам последний шанс: где Дополис?
Темплтон словно прирос к стулу. Глаза его блуждали по комнате в надежде на чудо: вдруг кто-нибудь появится из-за панели и спасет его. Он думал, что будет иметь дело с необразованными болванами. А эти "болваны" обвели его вокруг пальца и загнали в угол, да еще на его собственной территории. Единственное, что ему оставалось, – это выпутаться как-нибудь из этой истории, не уронив собственного достоинства.
– Он живет в Саррее. – Лорд Темплтон нацарапал адрес на листке бумаги и швырнул его через стол Майклу.
"Господи милосердный, – молился про себя Темплтон, – сделай так, чтобы они ушли. И тогда я буду творить только добро, клянусь!"
Как и для многих людей в подобной ситуации, молитва была последним спасением.
Майкл подхватил листок и встал:
– Прекрасно, я пошел. А вас оставляю на попечение моей сестры. Она умница и сумеет вам объяснить все насчет нашего партнерства.
– Партнерства? – ошеломленно переспросил Темплтон.
Майкл засмеялся:
– Старина Уилли, похоже, понимает все с полуслова. Да, партнерства. Я, моя сестра и, наконец, вы, – он ткнул пальцем в Темплтона, – опытные партнеры. Да, пока я не забыл, да будет вам известно, что теперь я буду вас звать Уилли. "Лорд Уильям" для такого дерьма, как вы, слишком жирно. А вам, между прочим, придется называть меня "мистер Райан". Правда, если со временем вы мне понравитесь, обратите внимание, я сказал "если", тогда вы сможете называть меня "Мики". Как видите, у вас есть шанс. И вот еще что. Не вздумайте тут выкидывать всякие штуки с моей сестрой. Делайте все, что она прикажет. Иначе вам крышка. Понятно?
Темплтон уставился на него.
Майкл заорал:
– Я спрашиваю: понятно?
– Да!
– Ну и паинька. Ладно, до скорого, или как там говорят такие важные персоны, как вы?
Майкл чмокнул Мору в щеку и вышел. Темплтон тупо уставился на дверь, за которой скрылся Майкл.
Мора налила себе еще чаю.
– Превосходно. Ну что, поговорим о деле?
Ей было немного жаль лорда Уильяма.
После той ночи с Терри и той боли, которую она испытала, расставаясь с ним, в ее сердце появилось место для жалости. Она глубоко вздохнула и принялась говорить о том, что уже долгое время занимало ее мысли. Доки!
– Нам известно, что вы охотились за нашей собственностью в Табачных доках и других районах, мы знаем также, что и у вас там есть собственность. Давайте объединимся! Я понимаю, что вы, как человек определенного круга, лучше нас знаете ситуацию. Эту местность можно было бы разделить на сферы влияния. Мы могли бы обеспечить поставку рабочей силы и гарантировать быстрые темпы строительства. Почти все хорошие подрядчики на Юго-Востоке – наши. И если выйдет какая-нибудь неувязка, мы найдем способ застопорить любую работу, что, безусловно, не в ваших интересах. Доля ответственности за гибель нашего брата лежит на вас. Дополис заплатит сполна, а вы либо пойдете с нами, либо – на дно. Выбирайте.
Мора взяла свою чашку и стала маленькими глотками пить чай. Уильям Темплтон онемел от изумления. Ему угрожает женщина, да еще из рабочей среды! И эти жлобы собираются вступать в партнерские отношения с ним, лордом Уильямом! Не будь все это так опасно, он просто расхохотался бы. Он ничего не имел против всякого хамья и пройдох, только до тех пор, пока они знали свое место. Но сотрудничать с Майклом Райаном! Это просто невероятно!
Связавшись с Дополисом, он совершил ошибку еще большую, чем предполагал. И теперь ему придется иметь дело с Райанами, нравится ему это или нет. До чего же дурацкой оказалась его идея начать войну между кланами и использовать для этого грека. Он понял это только сейчас, после встречи с неким настоящим "Маккоем". Пришлось признаться самому себе в собственной глупости. Его представления о рабочих, как о существах безмозглых и тупоумных, роковым образом оказались ложными. Судя по всему, настоящий идиот в данный момент он сам.
– Ну что, выбрали? Я не могу ждать до вечера!
Темплтон поморщился:
– Выбор, насколько я понимаю, невелик. Не так ли?
Мора улыбнулась. Улыбнулась той своей неподдельной улыбкой, которая делала ее юной и очень хорошенькой.
– Поверьте, лорд Уильям. Майкл был сегодня хорошим, как никогда. Вам незнаком наш образ жизни, и вы вряд ли можете нас понять. Но, несмотря ни на что, я прошу вас относиться к нам с уважением, как к партнерам по бизнесу. Впредь вы будете иметь дело преимущественно со мной, в чем скоро убедитесь, ибо сферой бизнеса, связанной с собственностью, занимаюсь я.
У вас я надеюсь научиться операциям в бизнесе по восстановлению кварталов. Хочу, чтобы у моей семьи был надежный и вполне уважаемый объект для вложения капитала.
Глубоко возмущенный, Темплтон, в то же время, не мог не признаться себе, что эта девушка ему нравится. По крайней мере, она искренна. И он пожал плечами, смирившись с неизбежным. Ничего не поделаешь, придется принять предложение этих Райанов. Другого выхода нет. Он, как муха, попал в паутину, и у него не было сил бороться.
– Бизнес, о котором вы говорите, мисс Райан, далеко не респектабельный, скорее грязный.
Мора, смеясь, перебила его:
– Кажется, вы меня не так поняли, лорд Уильям. Говоря "вполне уважаемый", я имела в виду вполне приемлемый в социальном плане, а вовсе не законный, и тем более не респектабельный. Что-то вроде адюльтера. Честно вам скажу, если хотите знать мое мнение, вас и вам подобных я считаю бандой самых больших лицемеров, с которыми мне, к несчастью, приходилось иметь дело.
Она вытащила сигарету из пачки, которую положила перед собой, и закурила, пуская дым прямо в лицо Темплтону.
– Такие, как вы, морщатся при виде мистера "Рабочий класс" потому лишь, что его представители изредка занимаются мелкими махинациями. Зато Центральная фондовая биржа ежедневно ворочает миллионами фунтов стерлингов. Не отстают от нее и банки, и строительные корпорации. Так давайте смотреть правде в лицо: ведь ворочают они не своими деньгами. Но тут являетесь вы. И преобладает двойной стандарт, игра идет по разным правилам: одни, как говорится, для мистера Генри и совсем другие – для мистера Джо! Ну так вот, позвольте вам кое-что сообщить. Возможно, родословное дерево у меня не такое, как у вас, возможно, я в совершенстве не знаю английской грамматики, но у меня есть то, что говорит само за себя: у меня есть деньги, много денег. Имея их, можно открыть любую дверь. Даже в Королевский квартал в Эскоте. Именно с их помощью мы и отыскали вас, лорд Уильям. Вы нарушили, лорд Уильям, золотое правило всякого мошенничества: приподняли завесу над тем, что творите, а это – фатальная ошибка!
Темплтон, казалось, прозрел, и Мора, глядя на него, не могла не усмехнуться.
– Вам хотелось покрасоваться? Не так ли? Что же, эта маленькая промашка привела нас прямиком к вашим дверям. Кстати, наши физиономии, моя и моих братьев, особенно Майкла, появляются в "Ньюс оф зе уорд" не реже раза в месяц, но доказать ничего не удается. Все только предположения. Отныне вы, – Мора ткнула в Темплтона рукой с сигаретой, – вы будете нашим "мистером Легитимность". И вы должны подробно рассказать мне о том, что намереваются предпринять в отношении старых доков.
Несколько секунд Темплтон пристально смотрел на Мору. Он не мог с ней не согласиться.
– Мора... можно мне называть вас так?
– Разумеется.
– Надеюсь, мы с вами сработаемся. А со временем и подружимся.
Она улыбнулась и вздохнула с облегчением. Еще раньше она решила доказать ему, что в бизнесе она ничуть не хуже тех, с кем ему Приходилось иметь дело, а может быть, и гораздо лучше.
– Вот теперь, когда мы вам прищемили мозги, как сказал бы мой брат, ничто не мешает нам стать друзьями. А сейчас давайте перейдем к докам.
Дружба с лордом – это, конечно, неплохо. Но главное – сотрудничество, а в этом Мора не была до конца уверена и потому вела себя с подчеркнутой грубостью. Пусть Темплтон не забывает, с кем имеет дело.
Темплтон нажал кнопку переговорного устройства на своей конторке.
– Слушаю, сэр, – вплыл в комнату сладкий голосок Мэри.
– Отмените все вызовы и принесите свежего чая.
– Но, сэр, через десять минут у вас встреча с госсекретарем по вопросам окружающей среды.
– Скажите, что у меня срочное совещание. – И он прекратил разговор.
Мора удивленно вскинула брови, и Темплтон, неожиданно для самого себя, рассмеялся.
Ему очень нравилась Мора. Достав из ящика папку, он вынул оттуда бумаги и карту и передал Море. Пока она их изучала, Мэри принесла свежий чай, хмурясь, забрала столик на колесах и хлопнула дверью.
– Так вот, Мора, я выложу вам все, что знаю. Это, – он положил руку на бумаги перед ним, – обсуждалось длительное время за закрытыми дверями. Как вы справедливо заметили, тут можно сделать кучу денег. В тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году закрылся Док Восточной Индии. В тысяча девятьсот шестьдесят восьмом – Лондонские Доки, в тысяча девятьсот шестьдесят девятом – Екатерининские и в тысяча девятьсот семидесятом – Саррейские. Теперь очередь – Миллуол, Ройял Виктории и Альбертских. Вот тогда-то все и начнется.
– Вы хотите сказать, что все остальные доки тоже закроются? – Мора говорила спокойно, стараясь не выдать своего волнения.
– О да. В ближайшие пять лет. Вот почему в эти земли не вкладывают ни гроша: ведь когда они придут в полный упадок, мы сможем предъявить требования по части создания там рабочих мест и прочего. – Он улыбнулся. – Мне кажется, мы живем в мире, где массам скармливают ложкой дерьмо, если вы простите мне это выражение. Обычный человек покупает газету "Сан" только для того, чтобы полюбоваться парой сисек, а ему преподносят пропагандистские статьи консерваторов. Кто бы ни оказался у руля в то время, когда все начнется, – будь то лейбористы или тори – избави Господи! – сам Визжащий Лорд Сатч, – все они, желая завоевать себе популярность, будут это финансировать, предоставлять субсидии. "Мы дадим вам денег, чтобы вы делали деньги..." – ведь это политика любого правительства. Лично я полагаю, что придут консерваторы, впрочем, меня это мало волнует. Все уже давно захвачено. А теперь выпейте чаю, пока он горячий, и я объясню вам все более подробно. Думаю, вам будет интересно.
Мора и Уильям Темплтон обменялись улыбками.
Покачав головой, Мора сказала:
– И у них еще хватает совести называть нас мошенниками!
* * *
В 1976 году Объединенная комиссия по управлению доками опубликовала стратегический план освоения лондонской территории доков. Райаны и лорд Темплтон были на верном пути.
Книга третья
Падение
Странным представляется желание искать власть и терять свободу.
Фрэнсис Бэкон, 1561 – 1626 гг.
И сказал: что вы дадите мне, и я вам предам Его? Они предложили ему тридцать сребреников.
Евангелие от Матфея, 26.15
Глава 22
12 февраля 1985 года
Джоффри Райан поставил свою машину возле клуба "Ле Бюзом". Еще не было и девяти утра. Он прихватил с собой кейс, лежавший на сиденье, запер дверцы своего синего "БМВ" и направился в клуб. Все уборщики приветствовали его. В 1980 году в подвальном помещении открыли ресторан. Таким образом, клуб теперь был открыт почти круглые сутки. Джоффри спустился в ресторан, чтобы обсудить дневное меню с Питером Петрилло, шеф-поваром, недавно отбывшим свой десятилетний срок в тюрьме "Паркхерст".
Джоффри Райан поставил свою машину возле клуба "Ле Бюзом". Еще не было и девяти утра. Он прихватил с собой кейс, лежавший на сиденье, запер дверцы своего синего "БМВ" и направился в клуб. Все уборщики приветствовали его. В 1980 году в подвальном помещении открыли ресторан. Таким образом, клуб теперь был открыт почти круглые сутки. Джоффри спустился в ресторан, чтобы обсудить дневное меню с Питером Петрилло, шеф-поваром, недавно отбывшим свой десятилетний срок в тюрьме "Паркхерст".