Коултер Кэтрин. Лабиринт

   Отвернувшись от Лейси, Джоунс-младший посмотрел куда-то вверх.
   – Ты знаешь, что она сделала, Марти?
   – Что?
   – Она убила моего ребенка. Она, конечно, пыталась навешать мне лапшу на уши, говорила, что у нее случился выкидыш, но я-то знаю – она убила ребенка: боялась, что он будет ненормальный. Она сказала, у ее отца не все дома, и заявила: надо быть сумасшедшей, чтобы заводить потомство от меня. Именно поэтому она убила мое дитя. Пела мне песни, что хочет родить, что ее не волнует даже, если ребенок родится чокнутый, а потом пошла и убила его.
   Широко открытые глаза Марлина блуждали. Лейси наклонилась к нему еще ниже.
   – Послушай меня, Марлин. Белинда не делала аборт, чтобы избавиться от твоего ребенка. Муж ударил ее, и из-за этого случился выкидыш. Так что она ни в чем не виновата. Вина лежит на Дугласе. Наверное, он каким-то образом узнал, что Белинда ждет ребенка не от него, и ударил ее.
   – О Боже, так я и знал, что надо было убить этого ублюдка. Он не мог иметь детей, по крайней мере, от Белинды. Она говорила, у него что-то не в порядке со спермой.
   – Ты ведь знал, что я сестра Белинды, ведь так, Марлин?
   – Сначала нет. Я узнал тебя, когда ты пришла в больницу. Тогда-то я и понял, кто ты такая.
   – Но как ты мог меня узнать?
   – Однажды мы с Белиндой здорово над тобой подшутили. Ты тогда была еще подростком. Я решил показать Белинде свой лабиринт. Ты все время шпионила за нами, и Белинда здорово злилась на тебя за это. Однажды ты даже умудрилась спрятаться в багажнике машины. Ну тут уж у Белинды кончилось терпение. Мы хотели наказать, напугать тебя. Я взял с Белинды обещание, что, идя по лабиринту, она будет кричать, стонать и плакать.
   Марлин закрыл глаза и со свистом втянул в себя воздух. Изо рта у него еще обильнее потекла кровь.
   – Мы подъехали к складу, – заговорил он через некоторое время. – Белинда вытащила тебя из багажника и сказала, что тебе придется пройти через лабиринт вместе с ней, что из-за тебя ее убьют, но она будет молиться, чтобы ты осталась в живых. Ты плакала и умоляла меня простить тебя, но Белинда затащила тебя в помещение склада и не отпускала от себя. Кричала она что надо. Мало того, она даже попросила броситься на нее с ножом, когда вы доберетесь до центра лабиринта. Ну я так и сделал. Ты все это видела и в какой-то момент просто отключилась, потеряла сознание. Хотя никто тебя даже пальцем не трогал. Белинда перепугалась, но я сказал, что ты еще совсем сопливая девчонка и ничего с тобой не случится, оклемаешься. Когда мы вернулись к Белинде домой, ты все еще не пришла в себя. Уже потом Белинда сказала мне, что ты не помнишь, что с тобой случилось. Она чувствовала себя виноватой – она ведь любила тебя, хоть ты и раздражала ее своей привычкой вечно за ней подглядывать. Белинда поняла, что ты восхищаешься Дугласом и боишься, что она бросит его ради меня. Но потом она взяла и убила моего ребенка, и мне пришлось убить ее. У меня не было выбора. Белинда должна была умереть, потому что она предала меня.
   – У нее был выкидыш. Ты убил ее, а она была ни в чем не виновата перед тобой. Ты сделал большую ошибку, Марлин.
   – Я думал, что она предала меня. Я был вынужден убить ее, но мне не хотелось этого делать.
   – Она не предавала тебя.
   Марлин снова открыл рот, и из него ударил фонтанчик крови. Кровотечение из носа тоже резко усилилось. Лейси склонилась к его лицу:
   – Все кончено, Марлин. Ты натворил более чем достаточно. А теперь умри.
   Марлин попытался поднять руку, но не смог.
   – Ты очень красивая, Марти, – прошептал он, захлебываясь кровью. – Не такая красивая, как Белинда, но все же очень хорошенькая.
   С этими словами он уронил голову набок. Глаза его остекленели, на лице застыла едва заметная улыбка.
   Подняв голову, Лейси увидела Диллона. Рядом с ним в центре лабиринта собралось еще человек двадцать полицейских и специальных агентов ФБР. Все молчали, не двигаясь с места.
   – Больше никаких вопросов и никаких тайн, – улыбнулась Лейси, обращаясь к коллегам. – Белинду убил он. Он сам в этом признался и объяснил причины убийства.
   Даже сейчас, после того как Марлин рассказал ей все, она не могла вспомнить, как вместе с Белиндой побывала в лабиринте. Лейси вдруг стало интересно, вспомнит ли она когда-нибудь об этом, хотя бы под гипнозом. Впрочем, это уже не имело значения. Правда, Марлин мог солгать, но она почему-то была уверена, что он сказал правду, Хотя и это уже было не важно. Белинда погибла семь лет назад, а у Лейси была впереди целая жизнь – ее собственная жизнь, и теперь она была свободна. Кроме того, теперь у нее был Диллон, а значит, впереди ее ждало счастье.
   – Да-а, – протянул Диллон. – Мы слышали. Все кончилось, Шерлок.
   – А кто застрелил Марлина?
   Пожилой седоволосый полицейский поднял руку:
   – Извините, что я так долго выжидал, но мне никак не удавалось выбрать подходящий момент, вы были слишком близко от него.
   – Вы все сделали просто великолепно. – Лейси взглянула на Ханну, она стояла, опираясь на плечо Диллона. – С тобой все в порядке?
   – Теперь да, – сказала Ханна.
   – Спасибо, что вовремя подставила подножку Марлину, – поблагодарила ее Лейси. – Это было здорово. Я никак не могла сообразить, как заставить его нагнуться, чтобы накинуть ему петлю на шею. Я не сомневалась, что в нужный момент ты все сделаешь как надо. А теперь выпрямись, Ханна, и никогда больше не опирайся на Диллона. Ты меня поняла?
   Ханна засмеялась низким и хриплым, но тем не менее удивительно приятным смехом.
   – Да, я поняла тебя, Шерлок. Я очень хорошо тебя поняла. Теперь я знаю, что, когда ты выходишь из себя, с тобой лучше не связываться.
   Лейси медленно поднялась на ноги, обвела взглядом окруживших ее коллег и широко улыбнулась. Вся в крови Марлина Джоунса, она тем не менее была жива.
   – Большое спасибо вам всем за то, что вы спасли нам с Ханной жизнь, – сказала она. – Мистер Мэйтланд, сэр, мы наконец-то добрались до него.
   – Что правда, то правда, Шерлок, – сказал Джимми Мэйтланд, потом ткнул Льюиса Джейкобса кулаком в грудь и рассмеялся. Следом за ним расхохотались и все остальные. Стоя с оружием в руках, они хохотали, и в их смехе слышались облегчение и торжество.
   – Я давно хотел вам это сказать – с тех самых пор, как впервые увидел список новых курсантов, – снова заговорил, отсмеявшись, Джимми Мэйтланд. – Знаете, мне ужасно нравится ваша фамилия.
 

Глава 37

   – Лейси, помните, как вы забрались в багажник машины Марлина? – спросила доктор Бауэрс тихим, спокойным голосом.
   Лейси застонала, завертела головой из стороны в сторону.
   – Ничего-ничего, не волнуйтесь. Я здесь, и Диллон тоже. Вы в полной безопасности. Это было очень давно, и Марлина уже нет в живых, он не может причинить вам никакого вреда. Вы вспоминаете это только ради себя самой, Лейси. Пусть ваше сознание будет открытым. Расслабьтесь. Так вы забирались в. багажник машины Марлина?
   – Да. Я хотела удостовериться в том, что Белинда изменяет Дугласу. Часом раньше я подслушала разговор Белинды и Марлина. Они договорились о встрече. Я пошла за ними следом и забралась в багажник. Мне и в голову не приходило, что Белинда видела, как я пряталась. Они о чем-то говорили, но я не могла разобрать ни слова. Когда мы подъехали к складу и они вытащили меня из багажника, я испугалась как никогда в жизни. А потом Марлин заставил меня идти через лабиринт вместе с Белиндой. Мне казалось, что она так же напугана, как и я, но на самом деле все было не так – во всяком случае, в тот вечер. Но тогда я поверила, что она тоже страшно боится. Я шла следом за ней, не отставая ни на шаг. Один раз она даже дала мне подержать бечевку. Время от времени Марлин окликал нас и говорил Белинде, что он накажет ее, если она не сможет добраться до центра лабиринта, О Боже, мне было так страшно, я чувствовала себя такой беспомощной.
   – Да, Лейси, я понимаю, – подала голос доктор Бауэрс. – Вы были тогда совсем молоденькая. А что случилось потом?
   – Когда мы наконец добрались до центра лабиринта, там был Марлин. Он улыбался. Он улыбался даже тогда, когда замахнулся ножом на Белинду. Я подумала: следом за Белиндой он убьет меня. Я закричала и бросилась к распростертой на полу Белинде, но тут меня охватил такой страх, что я даже онемела. Больше я ничего не помню.
   – Потом вы просто отгородились от этих воспоминаний, запретили себе вспоминать о случившемся, – сказала Лора Бауэрс, объясняя скорее Сэвичу, чем Лейси. – Вы хотите узнать что-нибудь еще, Диллон?
   – Говорил ли Марлин Белинде, что должен наказать ее за то, что она сквернословила и плохо отзывалась о муже? – спросил Сэвич.
   – Кажется, да, – ответила Лейси. – Постойте-ка… да, говорил.
   – Я думаю, теперь мы знаем, что нужно делать, чтобы прошлое больше не мешало ей жить, – сказал Сэвич и, помолчав немного, добавил:
   – Прежде чем вы ее разбудите, доктор Бауэрс, спросите, кем она хотела быть и чем заниматься до гибели Белинды. Да, и постарайтесь сделать так, чтобы она больше не вспоминала обо всей этой истории.
   Проснувшись, Лейси посмотрела на Диллона и сказала:
   – Ответы на все вопросы таились у меня в мозгу. Наверное, именно поэтому после убийства Белинды меня постоянно мучили кошмары, казалось, что кто-то проберется ко мне в дом и убьет меня.
   – Ты права, Лейси. Но теперь все это закончилось.
   Позже, когда они уже шли к машине, Сэвич спросил:
   – Ты расскажешь Дугласу, что у Белинды действительно был роман с Марлином и что забеременела она именно от него?
   – Я думаю, он знал. Может, не знал, что Белинда беременна именно от Марлина, но наверняка был в курсе, что ребенка она ждала не от него. Белинда ни за что не стала бы делать аборт. Она очень хотела ребенка. Да, Дугласу тогда уже должно было быть известно, что из-за проблем со спермой он не может сделать Белинду матерью. Потому он и ударил ее – видно, был просто в бешенстве. Неудивительно, что Дуглас женился на Кэндис, когда она сказала, что беременна. Наверное, очень хотелось поверить, что, несмотря на все его проблемы, он все же смог зачать дитя. Кто знает? Не исключено, что он и Кэндис составят хорошую пару. Если он не может зачать ребенка, а она не хочет иметь детей, то можно считать, что для них все проблемы решены. Сейчас, вспоминая все это, я понимаю, что Белинда здорово запуталась. Я не соглашусь с отцом, что Белинда очень тяжелый человек, как и наша мать, но все же общаться с ней было непросто. А я, сопливая девчонка, вечно за ней следила. Ничего удивительного, что ее это раздражало.
   – Да, ты, наверное, права, – сказал Сэвич. – Кстати, теперь понятно, почему Ральф Йорк обнаружил несоответствия между убийством Белинды и убийствами других женщин, с которыми расправился Марлин. Причина была иной, и это дало о себе знать, когда он строил перегородки. И знаешь еще что, Лейси?
   – Что? – спросила она и склонила набок голову движением, которое так нравилось Сэвичу.
   – А то, – потрепал он ее по щеке, – что теперь все позади. Все, абсолютно все. Правда, тебе еще предстоит общение с журналистами, но я думаю, с этим ты справишься. Джимми Мэйтланд постарается оградить тебя от этих стервятников насколько возможно. Да, и еще одна мелочь. – Диллон нахмурился и уставился на собственные ботинки. – Ханна призналась, что наняла одного из своих информаторов, чтобы он тебя припугнул. Именно он сидел за рулем той машины, которая тебя чуть не сбила, и он же пробрался к тебе в дом. Ханна клянется, что он действовал вразрез с ее указаниями, у нее и в мыслях не было давать задание изнасиловать тебя. Ей только хотелось как следует тебя напугать. Она очень сожалеет и говорит, что не хотела причинить тебе никакого вреда. Ей предложено уволиться из Бюро. Если ты сочтешь нужным, против нее будет заведено уголовное дело.
   – Она хоть объяснила тебе, почему она все это сделала?
   – Да. Она говорит, что просто потеряла голову от ревности. Ей казалось, стоит тебя как следует припугнуть, и ты соберешь вещи и уедешь обратно в Калифорнию.
   – Если удастся разыскать того парня, которого она наняла, ей придется отвечать за это, так?
   – Да, – кивнул Сэвич. – Если этого типа поймают, Ханне придется предстать перед судом.
   – Мне надо подумать.
   Сэвич помог Лейси усесться на пассажирское сиденье «порше», обошел машину и сел за руль. Правда, прежде он хорошенько пнул правое переднее колесо.
   – Проклятая рухлядь, – ругнулся он. – Кто бы мог подумать, что она не заведется? Если бы Люк случайно не проезжал мимо, у нас бы возникли большие проблемы.
   – Люк ведь придет на свадьбу?
   – Да, конечно. – Сэвич наклонился к Лейси и поцеловал. – Пристегнись-ка ремнем, а то у меня адреналин в крови так и бурлит. Я чувствую себя каким-то дикарем.
   – Я тоже какая-то взвинченная, – призналась Лейси. – Знаешь что? А почему бы нам не поехать домой и не посмотреть какое-нибудь старое кино, закусывая поп-корном?
   – У меня другое предложение. Почему бы нам не поехать домой и не устроить себе свое собственное кино? Что касается поп-корна, то это по желанию.
   – Но ведь у тебя же нет кинокамеры, верно?
   – Тогда назовем это театрализованным представлением.
   Лейси тепло и радостно улыбнулась.
   – А ты обещаешь сделать из меня звезду? – спросила она.

Эпилог

   – Просто не верится, – сказала Лейси, принимая из рук бармена Фазза стакан с шардоннэ.
   – Разве он тебе никогда об этом не рассказывал? – спросила Салли Куинлан, приветственно поднимая стакан, в котором плескался тот же напиток.
   – Ни словечка. Нет, конечно, он пел мне иногда песенки в стиле кантри. Но такое мне даже в голову не приходило. Правда, он замечательно выглядит в этих ковбойских сапогах и в ремне с серебряной пряжкой?
   Обе женщины уселись за столик, а мисс Лили, похожая на Клеопатру в своем белом шелковом платье, поднялась на небольшую квадратную сцену и сказала:
   – А теперь послушайте меня, братья и сестры. У меня для вас приятный сюрприз. Мы наконец-то добились того, что к нам вернулся наш Сэвич. Они с Куинланом согласились сыграть и спеть для нас. Давайте, ребята.
   – Это, наверное, будет здорово, – сказал расположившийся позади Лейси Марвин-вышибала. – Сиди и наслаждайся, малышка.
   Прокуренный бар заполнили сочный баритон Диллона, мягкие переборы его гитары и расплавленный металл саксофона Куинлана.
 
   Что такое мужчина без подруги,
   Зачем нужна ему ночь без ее страсти,
   К чему ему утро без ее улыбки,
   И что для него день, если ее нет рядом?
   Пусть любовь моей подруги будет со мной ночью,
   Пусть улыбка ее будит меня утром,
   Пусть она всегда будет рядом со мной,
   Я все отдам, чтобы ее вернуть.
 
   Песня закончилась. Лейси плакала и не замечала своих слез – они просто набухали у нее в глазах и сами собой лились по щекам. Растаял в воздухе последний гитарный аккорд, смолк саксофон Куинлана, и в зале клуба «Бонхоуми» наступила полная тишина. Слышно было, как какая-то женщина вздохнула, потом какой-то мужчина тихонько сказал: «Здорово, черт их побери». Еще несколько секунд, и собравшиеся зааплодировали – сначала негромко, потом все сильнее, причем женщины хлопали куда громче, чем мужчины.
   – А Диллон у нас не дурак, Салли, – сказала мисс Лили, наклоняясь, чтобы ласково потрепать Лейси по щеке. – Впрочем, они с Шерлок оба молодцы. Ну так что, девочка, когда ты и мой Сэвич собираетесь пожениться? Учти, я никому не позволю водить его за нос. Он такой доверчивый. Я не хочу, чтобы другие люди этим пользовались. Ты меня поняла?
   – На следующей неделе вы получите приглашение, мисс Лили.
   – Вот и хорошо. Может, на вашу свадьбу Фазз опять выставит бутылочку какого-нибудь достойного напитка с настоящей пробкой – так же как на свадьбу Салли и Куинлана. Твой Диллон – настоящий талант, дорогая. Пусть он поет для тебя, а раз в неделю приходите к нам. Когда я его слушаю, на душе становится легче. И потом, ни один бандит не посмеет заявиться, когда здесь поют и играют сразу два суперполицейских. Обрати внимание, как он на тебя смотрит. Ну и улыбочка! Просто не верится, что агент ФБР может так похабно улыбаться женщине. Похоже, сейчас он выкинет какое-нибудь коленце. Ну вот и замечательно, а я пока что пойду сгоняю в покер – может, добуду деньжат на карманные расходы. Только не говорите об этом Сэвичу и Куинлану. Здесь не казино и играть в азартные игры нельзя, они окажутся перед такой морально-этической дилеммой, что их полицейские мозги может просто заклинить.
   Тем временем Куинлан объявил со сцены:
   – Сэвич тоже собирается в скором времени стать женатым человеком. По мне, так давно пора. А сейчас мы исполним для вас песню, которая называется «Праздник любви». Она как нельзя лучше отражает идеи Диллона насчет того, как ему следует провести последние деньки своей холостяцкой жизни. Поехали!
 
   Я заработал денег и поехал к морю,
   Проветриться хотел и развеять горе.
   Лежу на песке у самой моря кромки,
   А вокруг меня бродят стаями девчонки.
   Когда девчонок столько, что парню делать?
   Решил я, что буду за всеми разом бегать.
   Буду веселиться на празднике любви,
   Пока все силы не иссякнут мои.
 
   Лейси так хохотала, что, бросив сумку, промахнулась и угодила в Куинлана.
   – Ты здорово рискуешь, Сэвич, беря в жены девушку, которая работает в ФБР! – кричала, перекрывая общий шум, мисс Лили, выглядывая из двери.
   Сэвич, глядя на Лейси сияющими глазами, проговорил в микрофон:
   – Ребята, слова написала моя сестра, я тут ни при чем. Я только положил их на музыку.
   – Я поговорю с твоей сестрой! – крикнула в ответ Лейси.

* * *

   – Я слышал, у тебя есть предложение по поводу аренды твоей квартиры?
   – Да. И очень хорошее. Фактически сделка уже состоялась. Так что я теперь остаюсь здесь, Диллон.
   – Прекрасно. Тогда давай поженимся в пятницу?
   – Это было бы замечательно, но у нас останется слишком мало времени, чтобы как следует подготовиться к свадьбе. Я пообещала мисс Лили, что пришлю приглашение. Вообще говоря, я сказала, что она получит его на следующей неделе.
   – Ты что, хочешь устроить пышную свадьбу? Пригласить всех наших родственников? Может быть, даже Дугласа и Кэндис? Или твоих отца и мать вместе с их «БМВ»? Ты что же,. собираешься созвать целую кучу народу и заставить всех гостей швырять нам рис под ноги, так, что ли?
   – Боюсь, у нас нет другого выхода. Как-то раз ты сказал мне, что семья – это семья и что с этим ничего не поделаешь. Я надеюсь, что мать и отец постараются в день свадьбы вести себя нормально, а Дуглас не станет при всех орать на Кэндис и пускать слюни, глядя на мою мать. Ах да, есть ведь еще Коннал Фрэнсис, первый муж матери. Он, кстати, ей звонил. Отец просто вне себя от ярости из-за его звонка.
   – Семья, конечно, вещь хорошая. Но ты хоть представляешь себе, что может случиться, если все разом соберутся на нашей свадьбе?
   – Понятия не имею, но посмотреть, что из этого выйдет, будет забавно. Правда, я все же не собираюсь приглашать Коннала Фрэнсиса, чтобы и впрямь все не испортить. Знаешь, Салли Куинлан сказала, что пышные свадьбы – это страшно интересно. А ты не хочешь, чтобы наша свадьба была пышной?
   – Да ладно, черт с ним, пусть будет пышная, – сказал Диллон и поцеловал Лейси сначала в нос, потом в подбородок.
   – По поводу «БМВ» нам не стоит беспокоиться. Отец только что купил «Порше-911», красный, как пожарная машина. Он сказал, что мама даже в самый плохой для нее день не подумает, что он имеет намерение сбить ее, сидя за рулем такой красавицы. И засмеялся. Еще он сказал, что новый психиатр добился определенного прогресса. Кроме того, маме сейчас дают другие лекарства.
   – Да, в больших семьях не соскучишься. Верно ведь? – спросил Диллон.
   Лейси в ответ поцеловала его в плечо.
   – Да, кстати, у меня есть хорошая новость, – вспомнил Сэвич. – Тех гадов, которые похищали и убивали детей в Миссури, поймали. Олли был прав: их в самом деле быстро вычислили. Трое молодых парней, всем по двадцати одному году. Их сдала местному агенту ФБР приятельница одного из подонков, разозлившись из-за того, что дружок бросил ее ради другой девицы.
   – Олли, наверное, очень доволен.
   – Да уж. Он так и рвался лично арестовать мерзавцев. Да, вот еще что, – сказал Сэвич, задирая вверх голову, – завтра должны доставить твой свадебный подарок. Так что ты лучше сходи куда-нибудь – ну, скажем, загляни к своему врачу, – а я уж тут распоряжусь, чтобы все было как следует.
   Лейси стала трясти Диллона за плечо, приговаривая:
   – А что это? Диллон, ну скажи, что ты мне подаришь?
   – Ни словечка не скажу, милая. Придется тебе потерпеть до завтра. Но конечно, когда завтра вечером я войду в твою комнату, я надеюсь от тебя что-нибудь услышать.
   – Ты мне даже не намекнешь?
   – И не мечтай. Я хочу, чтобы ты вся извелась от любопытства. Лейси вздохнула, потом ткнула Диллона кулаком в плечо:
   – Ну ладно, но только из-за этого самого любопытства может получиться так, что я буду плохо спать. Ты не споешь мне какую-нибудь песенку или хотя бы пару строчек, но с намеком?
   Сэвич поморгал, соображая, затем поднял голову и спел:
   – «Нет ничего лучше, когда шпора подходит к сапогу».
   – И все?! Мало, – запротестовала Лейси. – Спой еще.
   – «Нет ничего лучше, чем стакан, полный виски». Лейси хихикнула и придвинулась поближе к Диллону.
   – Еще, – попросила она.
   – «Нет ничего лучше быка, у которого есть корова».
   – А последняя строка?
   – «Ничего нет лучше мужчины, у которого есть подруга».
   – Ой, Диллон, как здорово!
   – Тебе нетрудно потрафить. – Сэвич поцеловал Лейси в губы. – Ну эту-то песню написала не моя сестра, а я сам. Тебе правда понравилось? Ты ведь не льстишь мне, а? Надеюсь, ты чувствуешь мою музыку.
   – О да, – заверила Лейси. – Еще как.
   – Я написал эту песню для тебя.
   Лейси просияла.
   – Знаешь, а я придумала еще одну строку, – сказала она.
   Сэвич удивленно приподнял бровь.
   Подражая западному акценту, Лейси пропела:
   – Нет ничего лучше щетки <Щетка – надкопытная часть ноги лошади.> вместе с конем.
   – Слушай, мы можем организовать недурной ансамбль, – оживился Сэвич. – А что это еще за щетка?
   Лейси только улыбнулась в ответ. Диллон нежно погладил ее по щеке, начал целовать ее и долго, очень долго не мог остановиться. Перед тем как заснуть, он вдруг подумал: что же первым делом сыграет для него Лейси на рояле «Стейнвей», который должны были привезти завтра?..