Коултер Кэтрин. Нефритовая звезда

   — Майкл обещал достать.
   — Майкл?! — удивилась Лидия.
   Джул улыбнулась. Значит, он по-прежнему никому не говорит своего настоящего имени — Улисс Майкл.
   — Майкл — его настоящее имя, по крайней мере его часть. — Когда однажды Сент назвал свое имя, Джул рассмеялась, сказав, что ей больше нравится Улисс. «Майкл, — думала она теперь, — доброе, спокойное и мудрое имя». — Его все называют Сентом? — спросила Джул.
   Лидия улыбнулась:
   — Голову даю на отсечение, что теперь смогу шантажировать его. Все хотят знать его настоящее имя, а он ни в какую не говорит. И откуда у него это прозвище Сент, также никто не знает.
   — Я знаю, — сказала Джул. Она почувствовала, что ведет себя абсолютно естественно. «Сижу в ванне Майкла в Сан-Франциско, как будто ничего и не произошло», — с удивлением подумала она.
   — Ну, если ты решишь открыть мне этот секрет, я разбогатею на торговле им… А теперь, дорогая, дайка, я промою твои волосы.
   Снова улегшись в постель, Джул спросила:
   — Майкл рассказал тебе обо мне?
   Лидия почувствовала стыдливость в ее голосе и взяла ее за руку.
   — Да, он все рассказал. Надеюсь, ты не возражаешь? Я никому не проболтаюсь. Тебе незачем беспокоиться, дорогая, Сент позаботится о тебе. Он очень ответственный и мудрый.
   — Знаю, — сказала Джул, закрывая глаза. Она и не беспокоилась. «Моя семья считает меня мертвой», — думала она. Дети Канолы остались без матери, а их отец без жены. Уилкс же заплатил за все лишь разбитой челюстью. Ненависть переполняла ее.
   Джул, поглощенная своими мыслями, даже не услышала, как ушла Лидия.
   Она уснула, и ей приснился сон. Уилкс смеялся, наблюдая, как она пьет вино. Она начала ощущать какую-то странную тяжесть и вялость, а потом увидела, как он наклоняется над ней и целует грудь.
   — Нет!
   Джул вскочила, услышав собственный вопль.
   — Джул!
   — Нет! — закричала она опять и, увидев рядом с собой мужчину, отскочила на другой конец кровати.
   Сент застыл. Он был за дверью, когда услышал ее крики. Глубоко вздохнув, он постарался успокоить ее:
   — Джул, это только сон. Ты со мной — Майклом. Узнаешь меня?
   Она молча смотрела на стену. Наконец сознание ее прояснилось, и она прошептала:
   — Он заставил меня выпить вина, прикасался ко мне, целовал и… ласкал. — Ненависть к Уилксу, к себе и к своему стыду душила ее. «Его рот был таким холодным, сухим и чужим».
   Сент видел, что Джул до сих пор прижимает руки к груди. Как он хотел убить Уилкса. Он представлял ее, раздетую, испуганную, одурманенную наркотиками, и Уилкса, прикасающегося к ней. Сент был так потрясен, что на мгновение лишился дара речи, но взял себя в руки. Джул не должна была видеть его ярость, наоборот, ей нужна была поддержка.
   — Джул, все хорошо, взгляни на меня.
   Она медленно повернулась и посмотрела в его карие глаза. В них светилось сострадание, и это заставляло ее еще больше ненавидеть себя. Он был добр к ней из жалости, и, возможно, она вызывала в нем отвращение. Слава Богу, Сент не знал всего.
   — Со мной уже все в порядке, — проговорила она напряженно.
   Сент натужно улыбнулся:
   — Выглядишь ты превосходно. Тебе очень идут мокрые волосы — ты становишься похожей на русалочку, которую я так хорошо знаю. А ты помнишь, как мы сушили твои волосы, чтобы отец ничего не заподозрил и не устроил скандал?
   На Джул эти слова подействовали именно так, как ожидал Сент.
   — Помню, — оживилась она. — Мне всегда удавалось обхитрить отца, но один раз не вышло. Дело было не в волосах, а в загаре. Мне запретили купаться, когда мне исполнилось шестнадцать. Я, конечно, не обращала внимания на эти запреты. Да и мой брат Томас помогал мне незаметно убегать к воде.
   Сент вспомнил, что ему всегда приходилось вытаскивать Джул из воды, чтобы она не стала похожа на жареного омара.
   — А кстати, как Томас? Мне он всегда нравился.
   — У него все в порядке, — ответила Джул. «И наверняка он единственный в моей семье, кто скорбит о моей смерти». — Он уже взрослый, Майкл.
   — Да, время летит.
   Вдруг Джул засмеялась, и ее радостный смех согрел душу Сента и немного успокоил его.
   — Я вспомнила, в чем ты купался, — сказала она. Сент тоже помнил. «Надо было соображать», — думал он. Одно дело — когда маленький ребенок видит тебя полураздетым, и совсем другое — юная впечатлительная девочка. Как-то раз его поразило, каким необычным взглядом она смотрела на него, когда он выходил из волн.
   — Ты выглядел, как Адонис, — продолжала она. — А у тебя сохранились те старые трусы?
   — Джул, ты меня смущаешь. — А тогда ему казалось совершенно естественным плавать с ней в тех ветхих трусах.
   — Да ладно тебе! Ты красивый! Сент покраснел. Он совсем не хотел, чтобы Джул запомнила того полураздетого мужчину.
   — Хватит, — сказал он, стараясь выглядеть спокойным и беззаботным. — После обеда, малышка, я пойду покупать тебе одежду. К сожалению, тебя с собой взять не могу.
   — Из-за Уилкса, — вяло отозвалась Джул.
   — Да. Мы не можем рисковать, пока не узнаем, что он намерен делать.
   — А он не знает, что это ты похитил меня? Сент усмехнулся:
   — Видела бы ты мой наряд! Я был похож на огромного бурого медведя, самое отвратительное создание, какое только можно себе вообразить.
   За ленчем они в основном говорили о прошлом. Сент чувствовал, что ей нужно рассказать обо всем, случившемся с ней, но не хотел подгонять ее. И черт возьми, ему нужно было придумать, что дальше делать с Джулианой. На самом деле он знал: везти ее домой. Но пока ему не хотелось думать об этом. Сент хотел находиться в ее обществе как можно дольше и убедиться в том, что она совершенно поправилась — избавилась от страхов и ночных кошмаров.
   В магазин за одеждой он послал Лидию, потому что ему самому пришлось идти к Делани Сэкстону. По словам Дела, его дочка была при смерти.
   Сент с радостью сообщил Чонси Сэкстон, что у девочки были всего лишь колики.
   — Таковы современные матери, — говорил он смеясь, — и современные отцы. Могу поспорить, что, когда у Александры начнут резаться зубки, я почти все время буду проводить у ее кроватки, заверяя вас, что она не умирает.
   — Сент, я мечтаю, когда у тебя появятся свои дети! — отвечала Чонси. — Вот тогда мы посмотрим, каким спокойным отцом ты будешь!
   Сент невольно представил себе зеленоглазого малыша с ярко-рыжими волосами и мечтательно прищурился.
   — Что с тобой, Сент? — спросил Дел. — Тебе тоже нездоровится?
   — Я просто старый дурак, — сказал Сент. — А теперь, если беспокойные родители отпустят меня, я пойду.
   — Выпей со мной виски в библиотеке.
   — А меня вы не приглашаете? — спросила Чонси.
   — Любимая, не сегодня. Мне необходимо успокоить мои слабые мужские нервы. Пойдем, Сент. — За виски Дел задумчиво заметил:
   — Сегодня утром я слышал престранную историю.
   — Какую же?
   — Похоже, вчера вечером в Кривом доме кто-то спас очень симпатичную девушку.
   — Кому-то повезло, — сказал спокойно Сент.
   — Да. Только этот счастливец теперь оказался в очень незавидном положении.
   — Это почему еще?
   — Года два назад я столкнулся с Джеймсоном Уилксом, — продолжал Дел. — Мягко говоря, он негодяй. По моим сведениям, настоящее животное. Остается только надеяться, что тот, кто спас девушку, может доверять людям, которые помогали ему. Если хоть один из них проболтается, у спасителя будут серьезные неприятности.
   — А что, кто-то уже проболтался? — спросил Сент, пристально глядя на своего друга.
   — Нет, — сказал Дел. — Я узнал о происшедшем от Мэгги. Кто-то из членов клуба из Кривого дома был с одной из ее девочек прошлой ночью. Он все и рассказал ей, а та рассказала Мэгги. Девочку зовут Лизетта.
   — А Мэгги рассказала тебе. Значит, теперь знают Мэгги, Лизетта и ты.
   — Точно. Можешь быть уверен, что Лизетта и Мэгги не проболтаются.
   — Это меня успокаивает, — ответил Сент.
   — Если тебе понадобится помощь, я к твоим услугам.
   Взгляды их встретились.
   — Спасибо, — сказал Сент. — А теперь мне пора. — Он повернулся к двери. — Могу я спросить, как Лизетта и Мэгги поняли, что это был я?
   — По габаритам.
   — Понятно.
   — Ну и не только это. Мэгги догадалась потому, что она знает, как ты относишься к насильственной проституции.
   — Будем надеяться, что никто другой не догадается.

* * *

   Сент знал, что выбора у него не было. Ради ее же безопасности он должен был как можно скорее доставить Джул на Мауи.
   Он сказал ей об этом вечером за ужином. На Джул было скромное серое платье, которое купила Лидия, а ее великолепные волосы были зачесаны назад и завязаны черной лентой. Она выглядела свежей и очаровательной и совсем не походила на ту четырнадцатилетнюю девочку, которую он знал когда-то.
   Сент вспоминал, как она трепетала от удовольствия в его объятиях. Он вновь почувствовал ее мягкую, влажную плоть. «Надо остановиться!» — приказал он себе. Интересно, будет ли она чувствовать такое же наслаждение в объятиях своего будущего мужа — Сент не хотел бы знать, как его зовут и какой он.
   — Не хочу возвращаться домой, — спокойно сказала Джул после минутного молчания.
   Она положила вилку на стол. Лидия уже ушла, так что в доме они были вдвоем.
   — Я хочу остаться здесь, с тобой. Эти слова ошеломили Сента.
   — Джул, твои родители, должно быть, очень тоскуют о тебе…
   — Мои родители считают, что я утонула.
   — Ну тогда их горю скоро придет конец. Это твой дом, твоя жизнь, это…
   — Я не люблю своих родителей, — упрямо сказала она. — Ты ведь наверняка помнишь моего отца.
   Он теперь еще хуже. Мама увядает, как люмерия (Тропическое дерево с большими яркими цветами), а сестра Сара — самодовольная дура и с каждым днем становится все более и более невыносимой.
   — А Томас?
   — Брат — моя единственная отрада. Но скоро он уедет: он мужчина и поэтому свободен. Томас тоже не выносит отца.
   — Джул, ты еще молодая. Нет, не перебивай, пожалуйста, выслушай. Ты попала сюда при ужасных обстоятельствах. Уилкс разыскивает тебя, здесь ты подвергаешься опасности. К тому же дома есть Джон Бличер, и он больше не прыщавый. Джул, ты выйдешь замуж, у тебя будут дети и в конце концов забудешь обо всем этом.
   — По-моему, ты говорил, что я еще молодая, — сказала она, глядя на него в упор.
   Он кивнул: действительно говорил.
   — Я не хочу замуж за Джона Бличера, я уже говорила тебе. — Она вздрогнула. — Я вообще ни за кого не хочу замуж.
   Джул говорила не правду: она хотела замуж за Майкла. Хотела еще с двенадцати лет… или, может быть, с тринадцати. Конечно, он не был влюблен в нее. Он все еще думал о ней как о маленькой глупенькой девочке. Да, он спас ее, но теперь хотел как можно быстрее отделаться и вновь жить своей привычной жизнью. Джул смотрела на него из-под ресниц, и ей становилось теплее. Лицо его не было классически красивым, как у сказочных принцев, но оно было мужественным, волевым, исполненным заботы, решимости и доброты. Но его глаза, в которых можно было утонуть, и рот были прекрасны. Джул понимала, что, возможно, она наивная дурочка, но ей казалось, что именно таким должен быть мужчина. Он спас ее, и она хотела его, только его.
   — Я не хочу возвращаться, — повторила она. Но Сент все еще думал о ее словах, что она ни за кого не выйдет замуж, и видел, как непроизвольно дернулась она при этом заявлении.
   — Джул, — нежно сказал он, наклоняясь и беря ее тонкую руку в свою. — Ты выйдешь замуж. То, что произошло с тобой, не должно заставлять тебя колебаться по поводу… твоего брака. Человек, который тебя полюбит и будет заботиться о тебе, поможет все забыть. Он все поймет.
   Джул почувствовала стыд и унижение.
   — Ты понятия не имеешь о том, что произошло со мной!
   Сент отпустил ее руку и опять сел в кресло.
   — Так расскажи мне, я пойму, — попросил он, сложив руки на своей могучей груди.
   «Он возненавидит и будет презирать меня, если я расскажу. Он станет относиться ко мне как к падшей женщине».
   Сент словно читал ее мысли и действительно угадал их по скрытому страданию в ее взгляде, лишенном былой беззаботности.
   — Джул, расскажи, не бойся. Я всегда восхищался тобой, и ты никогда не была мне безразлична. И ничто не изменит моего к тебе отношения. Ты глупышка, если боишься этого.
   У нее пересохло в горле. Джул хотела кричать, плакать, но она молча смотрела на него, как смотрит растерявшийся ребенок. Сент не мог совладать со своими чувствами. Он мгновенно подскочил к ней и стиснул в своих объятиях. Он гладил ее густые шелковистые волосы, вкушал свежесть и сладкий аромат ее тела.
   — Это все не важно, — шептал он, прижимая Джул к себе, — не думай больше об этом, прошу тебя. Джул, поверь, ты ни в чем не виновата.
   И вдруг словно сквозь пелену Джул увидела, как он точно так же держит ее, гладит и нежно говорит что-то. Она ощущала его сильные руки на своем теле. Пелена сгустилась, и все исчезло. Джул прислонилась щекой к его плечу.
   «Я люблю тебя, Майкл. Я всегда тебя любила» — эти слова неожиданно всплыли в ее памяти; она говорила ему их. Но когда? Она подняла глаза и прошептала:
   — Я ничего не понимаю.
   — Чего? Чего ты не понимаешь?
   — Я только что видела, как ты обнимаешь меня точно так же, как сейчас, только как будто не наяву. И ты… прикасался ко мне и нежно разговаривал со мной.
   Сент похолодел, и Джул почувствовала это. На мгновение она совершенно отчетливо увидела себя, стонущую, извивающуюся от диких и странных ощущений и… И Майкл был рядом.
   — Послушай, Джул. — Он слегка встряхнул ее, не в силах вынести ошеломленный взгляд ее глаз. — Это совсем не то, о чем ты подумала.
   Джул отстранилась и пытливо посмотрела на него.
   — Это был сон? — прошептала она.
   Джул увидела в его глазах правду, о которой сама уже знала.
   — Позволь мне объясниться, — сказал он наконец. — Пройдем в гостиную.
   Сент провел ее в небольшую гостиную.
   — Присаживайся. Джул села.
   Он подошел к камину и облокотился на него.
   — Ты помнишь, что Уилкс накачал тебя наркотиками?
   — Да, помню.
   — Так вот, когда я привел тебя сюда, ты была под очень сильным воздействием опиума. И когда ты узнала меня, тебе показалось, что мы снова на Мауи. Джул, прошлое для тебя слилось с настоящим, и ты… запуталась.
   «Майкл, я люблю тебя. Я всегда тебя любила». Она приводила его в замешательство — тогда и сейчас.
   — Больше я ничего не хочу знать. — Джул встала и бросилась к двери.
   — Джул, остановись!
   Сент догнал ее уже на нижних ступеньках, взял за плечи и повернул к себе.
   — Черт возьми, что ты делаешь? Тогда ты была не в себе, не соображала, что делаешь.
   По ее широко раскрытым глазам Сент догадался, что она все вспомнила до мельчайших деталей.
   — Ты трогал меня, — прошептала она, — между… — Воспоминания о его прикосновениях, о безумстве, желании, страсти нахлынули на нее. Джул казалось, что все это было не наяву; ощущения ускользали, и это еще больше обескураживало ее.
   — Да, черт возьми, я дотрагивался до тебя, и со мной ты узнала наслаждение. Я не мог поступить иначе. Ты была возбуждена — у меня не было выхода. — «Ты просто обезумела тогда, черт возьми!»
   Джул замерла и словно онемела, пытаясь ухватиться за что-нибудь, что сделало бы ее вновь самой собой.
   — Я не знаю, что такое наслаждение, — рассеянно проговорила она. — Я плохо помню.
   — Боже мой! — Сент прижал ее к себе. — Извини, Джул, я совсем не это хотел сказать.
   — Ты лишил меня девственности?
   — Чего лишил? — Мысли его путались.
   — Джеймсон Уилкс говорил, что ему выгодна моя девственность, потому что моему покупателю это понравится. И поэтому он мог потребовать за меня много денег. Только я не понимаю, как покупатель мог проверить это. Ты проверял?
   — Я не лишал тебя девственности. Я ведь не зверь! Я всего лишь хотел помочь тебе, хотел тебя… успокоить. Неужели ты могла подумать, что я могу тебя обидеть?
   — Знаю, что не можешь. Но не понимаю, как может мужчина лишить меня чего-то. Я знаю, что мужчина может делать женщине больно… Он это имел в виду, когда говорил о лишении девственности?
   — Это, — произнес Сент сквозь зубы. — Нет, конечно, не совсем так. — Он выпустил ее из объятий. — Джул, это все очень сложно. — «Да уж, сложно! Проще и быть не может!» — Тебе… объяснит это твой муж.
   — Значит, я вообще никогда не узнаю, так? «Но ты познала наслаждение и не смогла забыть его».
   — Узнаешь, — уверенно сказал Сент, — непременно узнаешь.
   Джул молчала, опустив глаза. Он нежно обнял ее, как обнял бы своего ребенка.
   — Может, поспишь теперь?
   — Да, пожалуй.
   Сент отвел ее в маленькую комнату для гостей.
   — Если ночью ты услышишь стук в дверь, не обращай внимания. Это мои пациенты. Поняла?
   — Поняла, Майкл.

Глава 8

   — В пятницу мы отплываем на «Каролине». Джул уронила томик стихов Байрона на пол и хотела поднять книгу. Сент остановил ее:
   — Подожди, Джул, дай мне закончить. Я, естественно, поеду вместе с тобой. В Лахаине мы будем примерно через две недели.
   — Я знаю, сколько на это требуется времени. — В ее голосе была слышна горечь. Джул судорожно сжала подлокотники кресла, так что суставы на пальцах побелели.
   — Я понимаю. Ты снова будешь со своей семьей. — Сент прошел в гостиную.
   «А потом ты уедешь, и мы больше никогда не увидимся».
   Джул проводила его взглядом. Маленькая комната казалась еще меньше в его присутствии. На мгновение она представила его в тех старых, изношенных трусах, увидела загорелые длинные мускулистые ноги. Джул представилось, как он ныряет вслед за ней, как они брызгаются и смеются вместе. Она ощутила тепло глубоко в животе. Джул не поднимала глаз, чувствуя, что Майкл следит за ней. Может, надо смотреть ему прямо в глаза? Возможно, он прочитает ее мысли и останется с нею. Но нет, взгляд его был неумолим: он заранее был готов отклонить любое ее возражение. Как же объяснить ему, что она уже не ребенок?
   Глубоко вздохнув, Джул наклонилась в кресле.
   — Майкл, я хочу остаться в Сан-Франциско. Я могла бы найти работу, и тебе не пришлось бы нести ответственность за меня.
   Сент нахмурился.
   — А кто же тогда нес бы за тебя ответственность?
   — Я уже давно не ребенок, несмотря на то что тебе очень нравится так думать. Я взрослая женщина, и я…
   — Я и не говорю, — перебил Сент, глядя на ее сжатые кулаки, — что ты ребенок. Но ты вернешься в Лахаину, и все закончится, Джул. Твоя семья… в ней твое место.
   — Майкл, я могла бы помогать тебе, правда. Пожалуйста, выслушай меня…
   Сент снова перебил, не в силах выслушивать ее мольбу:
   — Джул, прошу тебя, пойми меня. Я стараюсь делать так, как лучше для тебя.
   — Я могла бы быть твоей любовницей. Сент остолбенел.
   — Кем?!
   — Твоей любовницей, — спокойно повторила Джул. — Джеймсон Уилкс объяснил мне, что любовница принадлежит только одному человеку и этот человек заботится о ней. Так что я могла бы жить здесь, ты бы обо мне заботился, а я выполняла бы все, что положено любовнице.
   Сент недоуменно воззрился на нее. Наверное, он должен был поблагодарить Уилкса за то, что тот не лишил Джул неведения и наивности за те две недели, что был с ней.
   — Джул, — терпеливо спросил он, — а Уилкс не сказал тебе, что положено выполнять любовнице?
   — Нет, не сказал. Я сказала, что для меня любовница звучит, как проститутка, и я не собираюсь заниматься этим. — Джул опустила голову, поняв, что сама же себя выдала. — Не собираюсь с кем попало, — быстро поправилась она, — только с тобой.
   — Понятно, — сказал Сент.
   «Если бы я мог как-нибудь поделикатнее обратить это в шутку», — в отчаянии думал он.
   — Понимаешь, Джул, я всего лишь бедный врач, и любовница мне не по карману. А если бы ты была моей любовницей, тебе пришлось бы носить ужасные платья типа того, в которое нарядил тебя Уилкс, и душиться едкими духами. Ты ведь не согласна на это?
   — Разве я не могла бы быть просто сама собой? — Ее голос был настолько безыскусным, что Сент не мог не улыбнуться, вспомнив юную девочку, задававшую вопросы по любому поводу. Если ее что-то интересовало, она всегда добивалась объяснений. Сенту нравилось поддразнивать ее.
   — Конечно, не могла бы. Любовница — это птица совершенно другого полета. Простота и изящество здесь недозволительны, для любовниц существуют особые правила.
   Джул недоверчиво посмотрела на него:
   — Я тебе не верю. Ну и что же это за правила?
   — Прежде всего леди не может быть любовницей. Любовница — изгнанница, она лишена всяких прав, подвергается опасности. Да и мужчина, с которым она живет, заботится о ней только до тех пор, пока она ему не наскучит. Джул, в этом мало приятного.
   — Но с тобой бы было приятно, Майкл, — сказала она, вздохнув.
   Сент подошел к ней, помог подняться с кресла и нежно обнял за плечи.
   — Джул, мне не нужна любовница. А ты не создана для того, чтобы быть ею. Ты красива, нежна и заслуживаешь, того, чтобы иметь свои дом, мужа, детей. А все остальное — вздор, так что даже не думай об этом.
   — У тебя уже есть любовница?
   Сент вспомнил Джейн; Джейн для него была совсем другим. Джул заметила выражение его глаз и почувствовала огромное желание ударить эту незнакомку.
   — Нет, — сказал он твердо, — у меня нет любовницы.
   Джул смотрела на него с недоверием, однако знала, что Майкл никогда не лгал ей. «Интересно, что он сделает, если я его поцелую?» — подумала она. Прикоснувшись кончиками пальцев к его щеке, она заметила:
   — Ты мне нравишься без бороды.
   Сент почувствовал, как в нем все перевернулось — и не из-за ее нежного прикосновения или слов, а от необыкновенно живого выражения ее изумрудных глаз: точно так же Джул смотрела на него, когда он гладил и ласкал ее. Сент не мог выбросить этот образ из головы: длинные ресницы вздрагивали, она стонала, изгибаясь, словно хотела стать его частью.
   Сент резко выпустил Джул из своих объятий, ругая себя и безнадежно пытаясь улыбнуться.
   — Ты мне тоже нравишься без бороды. Она улыбнулась не менее натянуто, чем он.
   — Помнишь, ты говорил, что я выйду замуж и у меня будут дети?
   — Помню.
   — Значит, для этого я уже достаточно взрослая?
   — Достаточно.
   — Тогда, Майкл, ты не имеешь никакого права указывать, что мне делать. Я уже взрослая женщина и в состоянии сама принимать решения. Так что я останусь в Сан-Франциско. А если ты не хочешь быть со мной, я просто…
   — Попадешь в руки Уилкса меньше чем через сутки.
   — Я куплю ружье и застрелю его.
   Сент посмотрел на нее так, как будто собирался задушить.
   — За последние пять лет ты стала слишком много болтать.
   — Ты знаешь, что я всегда много болтала. И не думай, что этими разговорами ты смог отвлечь меня. Я ни капельки не отвлеклась.
   — Все, Джул, разговор окончен. Сделаешь так, как скажу я.
   — Но…
   Сент легонько приложил ладонь к ее губам:
   — Хватит. Прошу тебя, доверься мне.
   Он был неумолимым, и Джул поняла, что проиграла.
 

Лахаина

   В Лахаине не было естественной гавани, только открытый рейд. Каким бы ни было направление ветра, корабли могли подходить и уходить из этого городка; не требовался и лоцман. «Каролина» прошла через канал между Мауи и Молокаи, а затем пассаты понесли корабль к Ланаи и Лахаине. Сент и Джул стояли на палубе, наблюдая, как начальник порта взбирался на борт, чтобы отдать капитану Раферу копию портовой инструкции. Спасательные лодки и торговцы ждали, чтобы отвезти часть пассажиров и матросов в город, а оставшимся на борту продать товары.
   — Я уж и забыл, как здесь красиво, — сказал Сент, глядя на пышные зеленые холмы за Лахаиной. Он не ждал, что Джул ответит. — Джул, а правду говорят, что Камегамега (Король Гавайских островов в 1810 —1819 годах) работал здесь, чтобы показать своим подданным достоинства труда?
   — Я ничего об этом не слышала, — сдержанно проронила она. — Но думаю, это красивая легенда делает его благородным, и все такое прочее.
   Сент молчал, мучительно придумывая, как бы развлечь Джул, заставить ее радоваться, что она вернулась домой, но ничто не помогало. Его живая, веселая девочка ушла в себя.
   Он почувствовал, что терпение его на исходе. Джул словно установила между ними крепкую, непробиваемую стену. Во время путешествия она была неизменно вежливой и абсолютно чужой.
   Сент так ничего и не узнал о двух неделях, проведенных ею с Уилксом. Даже когда он сам спросил ее об этом три дня назад во время единственного за все путешествие шторма, она ничего не ответила. С началом шторма пассажирам понадобилась помощь врача, так что Сент не видел Джул в течение целых суток.
   — Я смертельно устал, — сказал он ей.
   — Заметно. — Она отвечала, не оборачиваясь.
   — Спасибо за заботу, — сухо поблагодарил Сент. Джул посмотрела на него:
   — Надеюсь, эти пассажиры с позеленевшими от морской болезни лицами хорошо заплатили тебе. Теперь ты сможешь купить себе в Лахаине проститутку.
   Сент остолбенел и автоматически покачал головой.
   — Ну что ты, доктор. Это же всего на одну ночь. Она обойдется не так дорого, как любовница.
   — Ты всегда становишься такой саркастичной, когда не добиваешься своего?
   В его карих глазах была видна страшная усталость, но Джул быстро отогнала от себя нахлынувшее чувство сострадания.
   — Да, всегда, особенно если тот, кто принимает решение, — слепой осел.
   Улыбнувшись, Сент отвернулся и стал смотреть на бескрайние океанские просторы.
   — По-моему, последней женщиной, которая получала удовольствие, когда обзывала меня, была моя мать. Но она делала это, разумеется, в шутку.