Коултер Кэтрин. Ночной огонь

   — Но барон Шерард и Неста — англичане, а живут в Америке.
   — Да, но нас там нет, и я не желаю рисковать твоей жизнью и здоровьем.
   Ариель было нечего ответить на это. Ее муж был необыкновенным человеком, отнюдь не простым и очень многоликим. Как раз когда она уже считала, что поняла Берка, он поворачивался к ней совершенно неожиданной стороной. Изменчив словно хамелеон! Все это совершенно сбивало Ариель с толку.
   Она почувствовала, как усталость обволакивает тело, и снова возненавидела свою слабость, доказательство того, что тело предало ее.
   Берк опустил глаза и заметил, что она спит. Улыбнувшись, он слегка коснулся полураскрытых губ. Такие мягкие… Когда Ариель восстановит силы, он повезет ее в Лондон, покажет город и познакомит со всеми своими друзьями. Его сестра полюбит Ариель, по крайней мере он на это надеялся. А Ленни? Нужно узнать, когда невестка собирается вернуться в Рейвнсуорт. Хотя Берк ни с кем не хотел делить общество Ариель, ему в голову не пришло просить Ленни остаться в доме Коринны.
   Берк вспомнил последнюю ночь, проведенную в Лондоне перед тем, как он собрался похитить невесту. Он ужинал с Найтом в его городском доме.
   «Послушай, старина, — заметил тот за бренди. — может, все-таки есть способ полегче уговорить женщину выйти за тебя замуж?»
   Найт небрежно кидал карты на стол, одну за другой, не смотря, как они ложатся — вверх или вниз рубашками.
   «Возможно. Только не эту, — вздохнул Берк, поднимая рюмку с бренди. — Давай выпьем за мою жену, Найт. И за тот великолепный охотничий домик, который ты подарил мне на время медового месяца».
   «Хочешь сказать, медового месяца до свадьбы? Ага, три валета подряд! Почти беспроигрышная комбинация. Ты намереваешься держать ее там, пока не согласится?»
   «Если придется, — вздохнул Берк, криво улыбаясь другу и начиная собирать разбросанные карты. — Звучит так, словно я немного помешался, не так ли? Знаю одно: я должен получить ее».
   «Не могу дождаться, когда, наконец, встречу этого ангела и совершенство среди женщин, — отозвался Найт, с ухмылкой выбрасывая четвертого валета. — Конечно, совершенство исключительно для тебя. Что же касается этого мужчины, он твердо намеревается избегать брачных уз и оставаться свободным как можно дольше, пока не состарится и не поседеет, только в ночь перед тем как умереть или сделаться импотентом, или то и другое, зачнет законного наследника».
   Берк поперхнулся бренди, но ухитрился при этом выбросить трех дам.
   «Насколько я понимаю, — насмешливо протянул Найт, пристально изучая даму червей, — это добрый знак для тебя. Но не знаю, Берк, не знаю. Женщины иногда могут быть хуже самого дьявола».
   Пожелав другу удачи, он, посвистывая, отправился к очередной любовнице.
   И теперь Берк нежно улыбался своему спящему ангелу. Она любила его когда-то и полюбит снова.
 
   Вечером Ариель тщательно оделась к ужину, выбрав простое платье из зеленого муслина, ее собственное, не купленное Берком. Доркас застегнула последнюю пуговицу и отступила.
   — Ворот доходит едва не до подбородка, — заметила она, деловито приглаживая складки. — Надеетесь удержать его на расстоянии?
   — Да, — призналась Ариель.
   — Выглядите совсем как школьница, так что любой порядочный человек и близко не подойдет.
   Но Ариель совсем не была уверена, насколько порядочен Берк, и поэтому ничего не ответила.
   Когда она полчаса спустя появилась в столовой, выражение лица Берка сказало, что Ариель могла бы нарядиться в лохмотья, и тем не менее он все-таки хотел ее. Отчаянно хотел.
   Берк улыбался нежной доброй улыбкой, от которой по телу почему-то разлилось странное тепло. Но Ариель постаралась взять себя в руки. Как он будет смотреть на нее через месяц? Через год? Через пять лет? Эта мысль ознобом напомнила о пустом одиноком будущем, ожидавшем впереди.
   — Ты прекрасно выглядишь, — сказал он, и прежде чем она успела шевельнуться, поцеловал в запястье, а потом в губы. — Готова превратиться в обжору?
   Ариель кивнула и быстро отступила от него:
   — Ты очень красивый мужчина, Берк. Я всегда так считала, но…
   — Давай ужинать, Ариель. И спасибо за комплимент.
   За супом из свежих грибов Ариель спросила:
   — Что теперь будет с Рендел-холлом?
   — Не знаю и не очень стремлюсь узнать.
   — Но ты хотел купить его, Берк. Дом, поместье, землю — все.
   — Только потому, что хотел получить тебя любой ценой. — Он улыбкой смягчил невольную угрозу, которой, прозвучали его слова для Ариель. — Но теперь, по зрелом размышлении, признаю, что план был не очень умным: как я мог завладеть тобой, когда у тебя оказалось бы так много денег?
   — То, что ты сделал, — не смешно, Берк.
   — Нет, но поверь, мои намерения были совершенно серьезными.
   В комнату вошел Монтегю, сопровождаемый двумя лакеями с маленькими серебряными подносами в руках. Берк молчал, пока они не подали блюда, потом кивком отпустил слуг и тут же сообразил, что это должна была сделать Ариель: в конце концов в обязанности хозяйки входит отдавать приказы челяди. Придется поговорить с ней: Берк не желал, чтобы Ариель чувствовала себя гостьей в собственном доме. Пусть сознает себя настоящей госпожой Рейвнсуорт Эбби.
   Супруги воздали должное шедевру повара — бараньим котлетам с зеленым горошком. Ариель взглянула на поданный на десерт лимонный крем и с сожалением вздохнула.
   — Выглядит восхитительно, но боюсь, что не смогу съесть ни кусочка.
   — Ты должна обязательно уведомить об этом Монтегю, чтобы тот порадовал кухарку.
   Ариель кивнула и оглядела стены, обитые строгими панелями из потемневшего дуба. Если люстра, висевшая над столом, не дай Бог упадет, она придавит сразу человек двадцать. Кроме того, она вся в пыли.
   Ариель уже хотела сказать что-то, но мысленно покачала головой. Какое ей дело до всего этого? Она взглянула на ряд окон, занавешенных портьерами из густо-синего бархата, лоснящегося от времени. Слишком темные, и комната выглядит мрачно. Ариель представила бледно-желтые гардины, которые могут придать столовой веселый нарядный вид, но снова одернула себя. Пусть здесь будет уныло как на кладбище, ей что до этого?!
   Она повернулась к Берку и заметила, что муж пристально глядит на нее.
   — Что ты делаешь сегодня вечером? — осведомилась она, довольная, что голос звучит холодно и спокойно, как вода в лесном озере.
   — Увидишь, — пообещал он.
   Ариель побледнела, но Берк и глазом не моргнул.
   Он не спешил уйти в спальню и попросил Ариель поиграть для него на пианино. Она спела несколько итальянских баллад, нежных и печальных.
   Когда Монтегю принес чай, Берк невольно встрепенулся — он не ожидал, что время пройдет так быстро. Кивнув дворецкому, он громко сказал:
   — Это было восхитительно, дорогая. Я получил огромное удовольствие. Спасибо. Иди сюда, выпьем чаю перед тем, как идти спать.
   Но Ариель не хотела идти спать. Вообще. Никогда. Она бесцельно возилась с чашкой, раздавила кусочек малиново-смородинового торта на тарелке с золотой каемкой…
   — Мой отец хорошо пел, — выпалила она внезапно.
   — И научил тебя?
   — Да.
   — Я тоже пою. Может, мы составим неплохой дуэт.
   — И играешь тоже?
   — Теперь уже не так хорошо. Когда на семейном совете было решено, что я стану военным, отец сказал, чтобы я больше не забивал себе голову подобной чепухой. Жаль. Мне нравились занятия музыкой.
   — Ты можешь снова начать играть.
   — Да, — весело сказал он. — подумать только, вот мы здесь, вдвоем, представляем картину настоящего семейного счастья. Только один из нас в ужасе ждет, что другой сейчас сорвет с него одежду и начнет издеваться, и проделывать с ним всяческие мерзости. Картина не такая уж веселая, Ариель.
   Не слушая мужа, Ариель поднялась:
   — Мне пора отдохнуть, Берк. Могу я переночевать в своей комнате?
   — Нет. Пожалуйста, не проси об этом, Ариель. Следующие пятьдесят лет мы будем спать в одной постели.
   — Спокойной ночи, — пробормотала она и поднялась.
   — Подожди меня, дорогая. Я пойду с тобой.
   Оказалось, что она успела поставить в комнате китайскую ширму, на взгляд Берка совершенно отвратительный предмет обстановки, но он надеялся, что через месяц сможет убедить Ариель избавиться от этого «произведения искусства» без особых угрызений совести с ее стороны.
   Когда Ариель появилась из-за ширмы, закутанная с ног до головы в белую батистовую сорочку, Берк уже лежал в постели, по-видимому погруженный в занимательную книгу о семействе Борджа. Он был обнажен и полон решимости следовать этой появившейся недавно привычке.
   — Подойди сюда, — попросил он, похлопав по краю кровати рядом с собой и кладя книгу на ночной столик.
   Ариель медленно, едва волоча ноги, приблизилась к кровати. Берк сжал ее руку.
   — Очень хорошо. А теперь, Ариель, я хотел бы, чтобы ты сняла сорочку.
   Голова девушки резко дернулась, в глазах промелькнуло паническое выражение. Лицо словно застыло и осунулось.
   — Тебе помочь?
   Девушка покачала головой и быстро, лихорадочно, почти отрывая ленты, развязала бант у горла и расстегнула бесчисленные пуговицы. Он молча, не сводя с нее глаз, наблюдал, как она поднимает сорочку над головой, как батист ложится белым кругом у ее ног.
   Ариель стояла неподвижно, словно привыкла к такому пристальному осмотру.
   — Ты прелестно выглядишь, — пробормотал он наконец вполне искренне, хотя и дрожащим голосом. Ариель не отпрянула, когда он протянул руку и осторожно сжал ее левую грудь.
   — Пожалуйста, посиди со мной.
   Она села, вытянув руки вдоль бедер, слегка расставив ноги. Сколько же раз Пейсли Кохрейн заставлял ее делать это? Очевидно, она сидит в такой позе потому, что муж запретил ей прикрываться ладонями.
   В полумраке тонкие белые шрамы были почти не видны.
   — Взгляни на меня, Ариель.
   Она снова дернулась. По-видимому, не успела еще привыкнуть к такому обращению. Потом медленно подняла голову. На миг лицо исказилось в гримасе боли и тут же вновь превратилось в бесстрастную Маску, так что было неизвестно, что она чувствует и о чем думает. Берк очень осторожно взял ее за руку, мимолетно дотронувшись до гладкой кожи ее бедра. Какие у нее длинные упругие ноги!
   — Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
   — Хорошо.
   — Ложись. Я не хочу, чтобы ты простудилась. Он откинул покрывало. Ариель нерешительно помялась, но все-таки медленно переползла через него и забралась под одеяло, Берк повернулся к ней лицом:
   — Ты говорила, что больше не в силах выносить ожидание.
   Ариель кивнула, изо всех сил зажмурив глаза.
   — Жаль разочаровывать тебя, любимая, но у меня сегодня нет настроения разыгрывать похотливое животное.
   Глаза девушки широко открылись, и Ариель с шумом втянула воздух.
   — Почему ты играешь со мной?
   — Тише, — шепнул он, наклонившись над ней, чтобы поцеловать. Он ощущал ее страх перед ним, чувствовал вкус этого проклятого страха, слышал неровное прерывистое дыхание и тихо проговорил:
   — Я намереваюсь играть с тобой, пока не попросишь, чтобы я не останавливался.
   — А нельзя мне просто…сделать это? Я попытаюсь, честное слово, попытаюсь.
   — Сегодня, — Продолжал он, не обращая внимания на ее слова, медленно пропуская растопыренные пальцы через густые пряди ее волос. — Я собираюсь любить каждый дюйм твоего тела, изучить, запомнить, ласкать.
   Ариель взглянула на мужа, словно он лишился разума. И поскольку тот еще раньше решил, что действительно рассудка у него осталось совсем немного, то и не стоило осуждать ее за это.
   — У тебя самые милые ушки в мире, — сказал Берк, целуя розовое ухо и нежно прикусывая мочку. — Мягкие, нежные и женственные.
   Заметив крохотную дырочку, он продолжал:
   — Я подумываю купить тебе драгоценности. По правде говоря, здесь хранятся наследственные украшения Драммондов — ужасно много, и я все отдам тебе, можешь сама решить, что с ними делать. Там должны быть серьги с замочком. Если ничего не понравится, я куплю тебе все, что захочешь.
   Ариель недоверчиво уставилась на мужа. Пейсли позволял ей носить драгоценности первой жены, когда приезжали гости. Однажды с ее запястья упал довольно уродливый изумрудный браслет, и Пейсли потом до полусмерти избил ее за легкомыслие. Но Берк…Берк по-прежнему вел с ней какую-то странную игру, и она ненавидела его за это. Ариель чувствовала, что выбита из равновесия, и от этого боялась еще больше.
   Его язык проник в ее ушко, лизнул внутренность изящной раковины. Ариель вздрогнула от странных ощущений, совершенно необъяснимых. Может, он собирается подарить ей драгоценности, а потом обвинит в том, что она их потеряла?
   — Мне ничего не нужно, — пробормотала она.
   — Но почему? Разве украшения не пойдут тебе?
   — Я… я могу потерять их, и ты будешь…недоволен.
   — Понимаю, — кивнул Берк, и действительно ему все стало ясно. — О чем это я? Ах да, насчет твоего правого уха. Думаю, что пока я уделяю внимание этой части твоего прелестного тела, очень хотелось бы, чтобы эти милые грудки крепче прижались к моей груди. Ну вот, не так уж это плохо, правда?

Глава 13

   Берк был уверен, что не заснет в эту ночь, но каким-то чудом сон все-таки пришел, правда, не сразу.
   Ариель была рядом, совсем близко, но только потому, что он крепко обнимал ее, притиснув к себе, не заботясь о том, что налитая кровью и похотью мужская плоть вжимается в мягкий живот. Пусть знает, что он хочет ее, но Ариель должна понять, что, как бы ни было велико его желание, Берк никогда ни к чему не принудит ее.
   Но пока что Ариель отчетливо сознавала, что муж ведет себя совсем не так, как должен поступать мужчина. Она ждала: ждала, когда он набросится на нее, изобьет, бросит на колени, заставит ласкать руками и ртом…
   «Время, — думал Берк, моля Бога о том, чтобы оказаться правым, — время и терпение, и все будет хорошо». Как странно, что все обернулось подобным образом. Жена, смертельно боящаяся мужа. Такого Берк и представить себе не мог.
   Когда раздался вопль, Берк, не теряя спокойствия, отводил войска в холмы Португалии, назад, назад, подальше от французов, подходивших все ближе. Он ожидал, что сейчас подоспеет арьергард под командованием майора Лафтопа, и тогда можно будет зажать противника в клещи.
   Берк приставил ладонь козырьком ко лбу, чтобы хоть как-то защититься от беспощадного солнца, и поглядел вдаль. Где же, черт возьми, майор Лафтон?!
   Второй отчаянный вопль сорвал его с постели.
   — Что… что это? — прошептала Ариель.
   — Оставайся здесь, — властно приказал Берк. накидывая халат. Рассвет еще не наступил, и в коридоре стоял полумрак. Берк ринулся на шум, но остановился как вкопанный, заметив миссис Пепперолл, стоявшую наверху лестницы. Экономка в ужасе закрыла рот рукой, едва удерживаясь от крика.
   Берк быстро подошел к ней и, приглядевшись, заметил Мелли, лежавшую в луже крови, уже залившей белую ночную сорочку. Даже на расстоянии можно было понять, что у нее сломана шея.
   Берк почувствовал, как закружилась голова, а к горлу подкатила волна тошноты, но, не теряя присутствия духа, приказал:
   — Идите за Монтегю, миссис Пепперолл, пусть пошлет лакея за доктором Броуди.
   Час спустя Ариель, Берк и Марк Броуди сидели в гостиной.
   — Можно с уверенностью сказать, что она умерла пять или шесть часов назад, — сказал доктор, поднося к губам чашку крепчайшего чая.
   — Но в таком случае, почему нигде поблизости не видно свечи? — спросила Ариель. — Берк сразу заметил это странное обстоятельство. Почему она бродила ночью, в темноте, без света?
   — Меня это крайне интересует, — кивнул Берк, — но в любом случае мы должны пригласить сэра Эдуарда Поттенхема, поскольку он здешний судья… правда и то, что помощи от него ни на грош.
   Бросив взгляд на Ариель, доктор смущенно объяснил:
   — У Мелли было сильное кровотечение. Не могло случиться так, что она проснулась, увидела кровь и попыталась найти кого-нибудь, кто бы помог ей? Возможно, в панике она не подумала о том, чтобы зажечь свечу.
   Ответа он, конечно, не получил. Несколько часов спустя всю историю повторили сэру Эдуарду. Внимательно выслушав, он хлопнул ладонями по бедрам и решительно кивнул:
   — Ну что ж, возможно, это к лучшему. Девушка и без того была погублена, а ее будущее представлялось мне крайне мрачным. Ее смерть была несчастным случаем или самоубийством.
   Ариель ничего не смогла с собой поделать. Она резко вскочила и тут же пошатнулась от внезапного головокружения, но, отказываясь показать слабость, судорожно сжала спинку кресла:
   — К лучшему?! Невинная молодая девушка мертва, лежит со сломанной шеей. и вы считаете это избавлением от всех бед?! Боже, спаси нас от мужчин! Надеюсь, вы свалитесь с лестницы и переломаете себе все кости, тогда я смогу сказать, что это прекрасно!
   Подобрав юбки, она выбежала из гостиной. Берк молча разглядывал сэра Эдуарда из-под полуопущенных ресниц.
   — Ну и ну! Ваша молодая жена… правда, полагаю, приходится мириться с женскими истериками. По-видимому, она в положении. Женщины такие странные создания, и…
   — Собственно говоря, сэр Эдуард, — перебил Берк, поднимаясь, — я совершенно согласен с женой. Не думаю, что Мелли покончила с собой или случайно упала с лестницы. Скорее всего, ее намеренно заманили наверх и сбросили. Неужели вы действительно считаете, что убийство девушки — такое уж благое деяние?
   Сэр Эдуард раздраженно нахмурился. Ему сейчас больше всего хотелось, чтобы его оставили в покое — тогда можно будет вернуться к тишине собственного кабинета и коллекции бабочек.
   — Так кто же сделал это? Вы, милорд? Берк лишь улыбнулся ехидному замечанию.
   — Нет, но, возможно, тот, кто изнасиловал ее, служит в доме, хотя от этой мысли у меня мурашки по коже ползут. Он испугался, что девушка узнает его и выдаст. Поэтому и убил.
   — Но это всего-навсего предположения, не подкрепленные доказательствами. И как же вы собираетесь отыскать этого мифического мужчину?
   — Пока не имею ни малейшего представления, но вскоре сюда прибудет лондонский сыщик. Тогда посмотрим. Правда, одно меня смущает, — задумчиво добавил Берк. — Будь даже негодяй пойман, ему ничего бы не грозило за изнасилование. Убийство — дело другое, но в данном случае — совершенно излишнее.
   — Ничего подобного, если учесть ваше отношение ко всему этому, милорд. Парень, должно быть, вообразил, что, если вы обнаружите, будто именно он был так называемым насильником, попросту перережете ему глотку. Вот и вся загадка. Ну а теперь прошу прощения, у меня много дел.
   — Я провожу вас, сэр Эдуард, — вызвался Берк. «Так значит, — думал он, — я еще и виноват в том, что Мелли убита. Проклятье!»
   Через день после похорон Мелли в кабинет Берка явился Монтегю с несколько ошеломленным видом:
   — Милорд, у нас гости. Не скажу, чтобы дружная компания, но кое-кто держится вместе, а кое-кто — вовсе нет.
   — Чрезвычайно понятно, Монтегю. Сейчас приду. Затруднения Монтегю стали ясны, когда Берк спустился в холл. Приехали Ленни с детьми, Найт и джентльмен, которого Берк никогда не видел раньше.
   — С приездом, — сказал Берк, — добро пожаловать.
   — Дядя Берк! Дядя Берк! Мы привезли тебе подарок!
   Берк схватил девочек в объятия и крепко расцеловал.
   — И у меня есть подарки для каждой из вас!
   — Это наша новая тетя? — спросила Вирджи, которая была на два года старше Поппет и, следовательно, гораздо более искренней.
   — Мама сказала нам, что ты женился на девушке, которая убила своего мужа, и что лично она не может этого понять, потому что у бедного старика не было сына и…
   — О Боже, — перебила Ленни, у которой хватило совести покраснеть, — я не совсем так говорила…девочки! Немедленно отпустите дядю! Ах, миссис Мэк, прошу, отведите их в детскую! Дядя навестит вас позже, не правда ли, Берк?
   — Конечно. — кивнул Берк и снова, к их величайшему восторгу, расцеловав племянниц, поручил обеих заботам многотерпеливой миссис Мэк.
   — Берк, — представила Ленни, — это Перси Кингстоун. Перси, позвольте познакомить вас с моим деверем и здешним хозяином, Берком Драммондом, графом Рейвнсуортом.
   Мужчины обменялись рукопожатиями. Берк мгновенно сообразил, откуда ветер дует. Гость показался ему ничем не примечательным. Довольно крепкий, с манерами денди, но, несомненно, приятным лицом и умными глазами. Сэр Кингстоун улыбнулся и что-то сказал насчет превосходного состояния проселочных дорог. Берк повернулся к Найту.
   — Могу я спросить, какое спешное дело оторвало тебя от лондонских развлечений, старина?
   — Желание познакомиться с твоей женой, конечно. Я сказал Ленни, что с удовольствием сыграю роль дуэньи, поэтому всю дорогу сидел между ней и сэром Перси, соблюдая правила приличия.
   Перси Кингстоун, лорд Карвер, широко улыбнулся и сжал затянутую в перчатку руку Ленни.
   — Совершенно верно, милорд, и прохрапел все четыре часа.
   — Гнусная ложь! — объявил Найт. Ленни, нервно оглядевшись, резко сказала:
   — Мы получили твое письмо и видели объявление в «Газетт». Коринна пришла в бешенство, просто вышла из себя, узнав, что ты не пригласил на свадьбу родственников. Ты ведь знаешь, какая она.
   — Знаю, — мило улыбнулся Берк. — Монтегю приглядит за вашим багажом. Насколько я понимаю, вы приехали погостить?
   Его предположение оказалось верным; Найт подтвердил это, но прошло добрых полчаса, прежде чем Найт и Берк остались в кабинете — единственной комнате во всем доме, где можно было уединиться.
   — Где твоя жена?
   — Скорее всего, спит. Она еще не совсем оправилась и быстро устает.
   — Я не знал, что она болела.
   — Да, простудилась в твоем охотничьем домике, но сейчас ей гораздо лучше.
   Найт подошел к камину, небрежно оперся широким плечом на каминную доску:
   — Не хочешь рассказать, что еще произошло в Хобхаусе? Конечно, кроме болезни твоей жены.
   — Ее болезнь — основа всего дела, если желаешь знать правду. Я женился на ней, можно сказать, без ее ведома. Не лежи она в бреду, ни за что не вышла бы за меня. Жизнь несправедливо обошлась с ней, Найт. Ты вправе сказать, что у нас странный брак.
   Найт молча смотрел на друга.
   Берк немедленно сдался — слишком многое соединяло их, чтобы пытаться утаить правду от старого приятеля:
   — Первый муж Ариель безжалостно над ней издевался. Видел бы ты рубцы на ее теле…
   Берк резко оборвал себя, но Найт успел разглядеть боль и ярость в его глазах.
   — Он бил ее. Часто. И очевидно, с большим удовольствием. Поэтому ты поймешь, если я попрошу тебя быть с ней помягче. Я рад, что ты приехал. Здесь недавно произошел ужасный случай, и твое присутствие, надеюсь, поможет успокоить Ариель.
   Полный дом гостей в самом деле несколько отвлек Ариель. Она даже зашла настолько далеко, что за ужином рассмеялась какому-то замечанию лорда Карвера. Сначала он показался ей похожим на туго набитую сосиску в модном костюме, но вскоре девушка обнаружила, что за ничем не примечательной внешностью скрываются глубокий ум и блестящее остроумие. Кроме того, он показался ей добрым.
   — Это слишком невероятно, и я не поверю ни единому слову, — объявила Ленни, шутливо уколов вилкой руку Перси. — Чтобы Дейзи поцеловала вдовствующую герцогиню или лакей ущипнул Дейзи за… словом, вы понимаете.
   Берк наблюдал за смеющейся женой, и что-то восхитительно теплое и радостное наполняло душу. Как он хотел в эту минуту коснуться ее — только коснуться, ничего больше, ощутить это тепло и нежность. Но Ариель, конечно, будет глядеть на него со страхом в глазах, пытаясь не выказать владеющего ей ужаса, отчаянно стараясь понять, чего хочет муж и как угодить ему, чтобы не заслужить побоев и издевательств.
   Насколько было лучше в темноте, когда она лежала рядом с ним в большой кровати. По крайней мере Берк не мог видеть ее страха, подозрительности, возможно. отвращения. Но все равно знал, что после каждого поцелуя она ожидала приказа, удара, окрика. Только ничего не дождалась, кроме поцелуев и нежных ласк. Неужели она по-прежнему боится его?!
   Последовал небольшой перерыв в беседе, пока Монтегю приказывал лакеям унести суп из зеленого горошка и подать паровую форель, запеченных цыплят и говяжий филей.
   Ленни, не дожидаясь, пока выйдут слуги, многозначительно взглянула на Берка:
   — Итак, мой неотразимый деверь, похитивший, по словам Коринны, сердца не менее полудюжины дам во время визита в Лондон, влюбился с первого взгляда и поспешил жениться! Весьма романтично, не правда ли, Перси?
   — Вы имеете в виду любовь с первого взгляда, дорогая? Что-то вроде попытки переплыть Ла-Манш во время прилива?
   — Ах, вы просто невыносимы! Что скажете, Ариель? Вы действительно так увлеклись Берком. что согласились на тайный брак?
   — Можешь считать, что это именно так, Ленни. Берк нежно улыбнулся жене. но Ариель продолжала хмуриться. В этот момент она чувствовала себя ужасно одинокой и кем-то вроде самозванки.
   — А по-моему, он довольно красив, — продолжала Ленни. — По крайне мере, именно об этом нашептывали мне лондонские дамы! И, Берк, противный, лорд Донован всем рассказывал о твоей любовнице, Лоре или как там ее… О Боже, простите меня. я не хотела, честное слово, просто…
   — Твой милый ротик полон чепухи, не лучше ли занять его олениной? — небрежно предложил Берк. — Ешь и посчитай для развлечения, сколько горошин осталось у тебя на тарелке.