Коултер Кэтрин. Сердце колдуньи

   Никто ничего не ответил, поскольку умирать никому не хотелось. Только лорд Веллан продолжал смотреть на него, как на гусеницу, которую надо бы раздавить сапогом.
   Помедлив минуту, Фиорал продолжал:
   — Ну так вот, на Пенуит действительно наложено проклятие. Этот сэр Бишоп увез леди Меррим и вынудил выйти за него в полной уверенности, что проклятие его не коснется. Однако коснулось. Ну, что ты об этом думаешь, господин? Бишоп Лит мертв, потому что это ваше проклятие действует где угодно и на кого угодно.
   — Ладно, — кивнул Веллан, — если проклятие убило Бишопа, где же моя внучка?
   — Возвращается в Пенуит, чтобы выйти за меня, своего законного супруга.
   — У тебя нет никаких прав ни на нее, ни на Пенуит, — объявил лорд Веллан. — И за свою наглость ты умрешь. Зря только хвастаешься!
   Фиорал подскочил к старику, размахнулся и хотел свалить его с ног ударом кулака, но в этот момент чирей на затылке, казалось, взорвался. Он почувствовал, как лопается кожа, как вытекает гной, как разливается по телу болезнь, пожирающая его заживо. Во имя всех святых, что с ним творится?
   Страх сковал его душу. Накрыв ладонью чирей, он выбежал из зала. Криспин медленно поднялся, стряхнул с шоссов травинки, поднял голову и заметил:
   — Долан, с твоим господином что-то неладно. И дело не только в его явном безумии.
   — Да это все чирей на затылке, который никак не проходит. Пойду посмотрю, что с ним.
   Лорд Веллан со смехом прокричал вслед молодому воину:
   — У проклятия Пенуита много лиц, не так ли, Фиорал? Взгляни на себя! Гниешь изнутри! Каково чувствовать, что скоро сдохнешь и ничто тебе не поможет?
   Он продолжал смеяться до тех пор, пока Фиорал не исчез на верхней площадке винтовой лестницы. Долан поспешил следом. Веллан досмеялся до того, что стал икать, но даже это не омрачило его настроения. Глотнув теплого эля, он спросил Криспина:
   — Где же, по-твоему, Бишоп?
   — Надеюсь, что близко, господин.
   — Я тоже, Криспин, я тоже.
   Примерно через час, когда солнце почти скрылось за западными холмами, Долан вошел в парадный зал и остановился перед Фиоралом, сидевшим в кресле лорда Веллана. Шея Фиорала была обмотана тряпкой, а сам он, по всей видимости, боялся пошевелиться.
   — К нам гости, господин, — объявил Долан. — Старик и старуха. Просят разрешения потолковать с тобой. Говорят, что едва спаслись от разбойников и молят о защите.
   — Скажи, пусть убираются куда угодно, если не хотят, чтобы я перерезал их морщинистые глотки. В Пенуите и без того полно никчемных дармоедов.
   — Они утверждают, что могут сообщить о местонахождении леди Меррим де Гай.
   Фиорал задумчиво потер челюсть. Чем скорее он сумеет захватить девушку, тем скорее станет хозяином Пенуита. И тогда омерзительный чирей на шее в два счета пройдет. В этом он уверен!
   — Так и быть, — кивнул он, — веди их сюда. Господи Боже, неужели в этом чертовом месте нет никого, кроме толпы старых болванов?!
   Когда старик и старуха, шаркая, приплелись в зал, Фиорал даже отшатнулся. Как таких уродов земля носит?! Особенно эта карга: тощая, с пучками волос, торчавшими из трех омерзительных бородавок. От вида такой физиономии у любого мужчины станет плохо с животом.
   Старик был не лучше: согбенный, горбатый, с гнилыми зубами и длинными, грязными седыми волосами, закрывавшими лицо.
   — Ну? — надменно спросил Фиорал, развалясь в кресле. — Я впустил вас в свой замок. Немедленно говорите, что знаете о леди Меррим де Гай, иначе я прикончу вас на месте!

Глава 35

   Старик отшатнулся, отступил, неловко поклонился и, держась за поясницу, выпрямился.
   — Моя жена — ясновидящая, господин, — хрипло проскрипел он. — В ночь полнолуния — в завтрашнюю ночь — она сумеет точно сказать, где находится леди.
   — Эта старая кляча? Ясновидящая? Если это правда, почему нужно ждать полнолуния?
   Старик, морщась от боли, пожал плечами:
   — Ответа я не знаю, господин, но это правда. До полнолуния ничего не произойдет. Стоит сжать ладонями ее голову и стать под полной луной, как она ясно видит прошлое и будущее.
   — Именно так, — подтвердила старуха, поднимаясь. — Таковы законы бернских ведьм. Когда умрет мой муж, мои силы умрут вместе с ним, потому что только когда его руки прижаты к моей голове, я все вижу. Больше ничьи. Но ты защитишь нас, господин?
   Чирей на шее Фиорала снова налился жаром.
   В этот момент в зале появился лорд Веллан и, увидев дряхлую парочку, вздрогнул от неожиданности.
   — Старая ведьма называет себя ясновидящей, — пояснил Фиорал. — Клянется, будто сможет сказать, где находится ваша драгоценная Меррим.
   — Вот как? Интересно; — протянул лорд Веллан и, подойдя к супругам, пристально оглядел их с головы до ног. — О, вот теперь вижу. У нее ведьмин глаз. Я заметил это, только присмотревшись к ней. Моя внучка здорова, старая ведьма?
   — Пока что да, господин. И сэр Бишоп Лит тоже. Они вместе. Я покажу молодому господину, где она, чтобы он сумел привести леди Меррим обратно и убить негодяя, захватившего ее.
   Веллан отступил, едва не сгибаясь от страха, немилосердно стиснувшего дряхлое сердце.
   — Откуда ты знаешь его имя, старуха? Что это? Где ты с ними встречалась?
   Женщина неожиданно замерла, впившись взглядом в Фиорала.
   — Ты болен. Что с тобой стряслось?
   Фиорал дотронулся до повязки.
   — Так ты и это видишь? Для такой развалины твои глаза на удивление остры. Ничего страшного. Небольшой прыщик, который меня беспокоит.
   — О нет, господин, ошибаешься. Это смерть. Она вонзается в тебя, заражая гнилью внутренности, вот что она делает.
   — Послушай, старуха, ты можешь исцелить меня? Веки женщины дрогнули и опустились. Откинув голову, она заговорила громким, звонким голосом, слышным во всех концах зала и заставившим всех трястись от ужаса:
   — В этом чирье таится зло, пожирающее тебя заживо. И мне кажется, что это возмездие за грехи. За что такое страшное возмездие обрушилось на тебя?
   Фиоралу явно не понравились ее речи.
   — Черт возьми, отвечай! Ты целительница?
   — Нет, господин. Это мой муж целитель. Я вижу в тебе, зло; он может с ним покончить.
   — Старик, подойди сюда! — вскричал Фиорал, вскакивая.
   Старик подковылял ближе и встал прямо перед ним, глядя на полоску белой шерсти, обвивавшую шею Фиорала.
   — Прежде чем я смогу помочь тебе, моя жена должна знать, какое зло ты совершил.
   Фиорал прикусил губу, но ничего не ответил. Вперед выступил лорд Веллан.
   — Этот молодой вор явился в Пенуит, как и четверо захватчиков до него, заявил, что желает жениться на моей внучке, и потребовал отдать ему замок. Разве это не достаточный грех, старик? Может, этот чирей на шее действительно его прикончит? Я был бы рад видеть, как сдохнет это ничтожество! Умоляю, не исцеляй его! Он того не стоит!
   Разъяренный Фиорал выхватил стилет из рукава туники, готовый вонзить клинок в сердце лорда Веллана.
   — Убей его, и вся твоя голова покроется чирьями, источающими гной! — завизжала старая ведьма.
   Фиорал, тяжело дыша, опустил руку.
   — Хочешь сказать, что это проклятие Пенуита наслало на меня чирей?! Но он был у меня еще до того, как мы сюда пришли! Просто стал немного больше.
   Он приложил ладонь к повязке и взвыл. Чирей источал такой жар, что рука не выдерживала. О Господи! Чем он заслужил все это?
   — Исцели меня, старик! Исцели немедленно, или я убью тебя и твою жалкую жену!
   — Хорошо, — кивнул старик, снимая руку Фиорала с повязки и дотрагиваясь до больного места кончиками пальцев. Потом закрыл глаза, прошептал несколько непонятных слов, наклонил голову, не открывая глаз и продолжая шевелить губами. В зале стояла гробовая тишина. Все таращились на старика, вернее, на его ладонь, лежавшую на шее Фиорала.
   — Готово, — произнес он, подняв голову, но не отнимая руки. — Если ты раскаешься в совершенном зле и не станешь больше грешить, чирей исчезнет. Ты раскаиваешься в совершенном зле, господин?
   — О да, — заверил Фиорад.
   — И обещаешь отказаться от злых поступков в дальнейшем? Отречешься от своих замыслов и покинешь Пенуит?
   Не услышав ответа, старик поднял руку и отступил. Чирей мгновенно запульсировал, зачесался и запылал, словно раскаленный очаг.
   — Я ничего плохого не делал! — завопил окончательно потерявший голову Фиорал. — Я здесь, чтобы жениться на наследнице и самому стать наследником лорда Веллана! Какое в этом зло? Я молод, силен, крепок, закаленный воин и обещаю верно служить королю Эдуарду! Он обязательно послал бы меня сюда, знай только о моем существовании.
   — Но король не знает о твоем существовании, Фиорал из Грандир-Глен. Поэтому он послал сюда сэра Бишопа Лита. Ты захватчик, а значит, ничем не лучше вора, как и те четверо, которые явились сюда, горя жаждой украсть то, что им не принадлежало. Они умерли. Умрешь и ты.
   — Нет, я не вор! Я просто хочу пробить себе дорогу в жизни, как многие младшие сыновья. Пенуит — лакомый кусочек, спелая слива, и я ее сорвал, как это сделал бы на моем месте любой отважный рыцарь.
   —Я не вижу здесь отважного рыцаря! — отрезал старик. — Только наглого молодого болвана, который разлагается заживо от заведшейся в нем гнили.
   — Но я же ничего дурного не совершил.
   — Ну что же, если в глубине души ты сам веришь этому… — пробормотал старик.
   — Верю!
   — Тогда ты сразишься со мной, — объявил старик голосом мягким, как дуновение ветерка в речных камышах. — Если сумеешь меня убить, проклятый чирей мгновенно засохнет.
   Фиорал не верил своим ушам. Он даже тряхнул головой, чтобы прийти в себя. Может, это чирей так на него действует?!
   — Так ты сразишься со мной, молодой вор?
   — Ты?! — ахнул Фиорал. — Ты хочешь, чтобы я сражался с тобой? Да ты так стар, что едва на ногах держишься! Взгляни на себя! Горб тянет тебя к земле! Ты и меча поднять не сумеешь! Клянусь стрелами святого Себастьяна, стоит подуть на тебя, и ты рухнешь как подкошенный! И если мне вздумается поставить ногу тебе на грудь, твое старое сердце разорвется! Что на тебя нашло, старый дурак? Неудачно пошутил? Немедленно исцели меня. И покончим с этим.
   — Я не шучу, — усмехнулся старик. — Если сразишься со мной и победишь, все мигом пройдет. Прекрати свои оскорбления, молодой Фиорал. Принимаешь вызов?
   Фиорал растерялся. Он хотел знать, где сейчас Меррим, но если нечаянно убьет старика, ведьма потеряет свой дар, поскольку никто, кроме мужа, не должен прижимать ладони к ее голове. Как же быть?!
   — Послушай, старик, молодой негодяй прав, — принялся уговаривать его лорд Веллан. — Он быстро с тобой разделается. — И, презрительно усмехнувшись, добавил: — Уж лучше пусть дерется со мной.
   Фиорал смеялся так, что едва не свалился с кресла. И чем больше смеялся, тем сильнее чесался и горел чирей. В голове стучали кузнечные молоты. И в этот момент он понял, что должен убить старика, или чирей убьет его, а этого позволить нельзя.
   —Лорд Веллан, с вами я драться не собираюсь, — бросил он. — Старик, Долан даст тебе меч. Будем бороться насмерть. Во внутреннем дворе.
   Старик слегка поклонился и стряхнул цеплявшиеся за рукав пальцы жены.
   — Готовься умереть, коварный слизняк! — воскликнул он.
   Фиорал закатил глаза, рассмеялся и сплюнул на пол.
   — Видишь, старик, у меня уже ноги дрожат!
   — Через полчаса, Фиорал, ты будешь мертв. Твои люди покинут Пенуит, унося с собой твое тело. Ты сделаешь это, Долан, чтобы зло больше не поганило здешний воздух?
   Долан недоуменно моргнул, не в силах осознать происходящее. И хотя был уверен, что старик спятил, все же неожиданно для себя кивнул:
   — Да, я увезу тело моего господина. Даю слово.
   — И ты достойно похоронишь Фиорала?
   Фиорал ударил кулаком по подлокотнику кресла лорда Веллана.
   — Довольно! Заткнись, старик! Ты пытаешься вселить в меня страх?!
   — И положишь камень на его могилу?
   — Обязательно, — поклялся Долан. — И найму каменотеса, и даже велю высечь его имя!
   — Прекратить!
   Старик снова повернулся к Фиоралу:
   — Я возьму меч у Долана. Он хороший человек. Встретимся во дворе.
   С этими словами он направился к выходу, прихрамывая и волоча левую Ногу и не обращая внимания на потрясенных людей, многие из которых были так же стары, как он, а может, и старше.
   Фиорал понимал, насколько абсурдно все происходящее. Но похоже, ничего не поделаешь, придется прикончить выжившего из ума идиота. Проклятие, все идет наперекосяк! Шея, казалось, продолжает раздуваться. О Господи, нужно любой ценой избавиться от проклятого чирья.
   Он громко выругался и рванулся к двери-, выхватывая на бегу меч из ножен.
   Старая ведьма глянула на лорда Веллана, взмахнула руками и заметила:
   — Все это очень странно, не так ли, сэр?
   Он хотел что-то сказать, но старуха громко захихикала. В этот момент она удивительно походила на ощипанную курицу.
   Веллан подступил ближе, провел пальцем по ее щеке и сообщил:
   — У тебя нос отваливается.
   Старуха подхватила нос, угрожавший сползти вниз, и, наведя порядок, прошипела:
   — А ваш нос, сэр, слишком уродлив, чтобы отвалиться! Лорд Веллан потрогал нос, попытался скрутить и, когда ему это не удалось, потер кончик.
   — Мой нос вовсе не уродлив! — обиделся он. — Нос настоящего воина древнего и благородного происхождения. А вот твой… в жизни не видел, чтобы нос так неуклюже сидел на лице.
   — Хорошо еще, что это не случилось раньше, — вздохнула она.
   Веллан рассмеялся, прикрывая рот рукой, и прошептал:
   — Я тоже рад, Меррим. Здорово же вы с Бишопом всех одурачили! Я счастлив видеть, что ты и Бишоп стали ближе, чем в ту пору, когда он увез тебя отсюда. Где вы были?
   — Объехали чуть не полстраны, и, нужно сказать, я предпочла бы остаться дома. Но сейчас нам нужно спешить во внутренний двор. Я могу понадобиться Бишопу.
   Веллан поднял седую бровь.
   Они услышали рев зверя. Только исходил он от человека.
   Меррим приподняла подол и рванулась к выходу.
   — О, во имя всех святых, что там еще наделал Бишоп? — крикнула она на бегу.

Глава 36

   — Иди сюда, щенок! Посмотрим, обладаешь ли ты хоть каким-то искусством, какой-то силой, какой-то хитростью?! — зарычал Бишоп. Он был очень доволен собой. Обычный, простой поединок, именно то, что ему удается лучше всего. То, что зажигает в жилах кровь, заставляет сердце биться часто и яростно.
   Оглянувшись, он увидел Меррим, спускавшуюся по каменным ступенькам в сопровождении лорда Веллана.
   Выходит, дедушка все-таки раскусил их. Значит, все будет хорошо.
   За спиной мужа появилась леди Маделайн. Бишоп увидел, как Веллан обернулся и что-то тихо сказал жене. Та кивнула, улыбнулась и помахала Бишопу.
   Бишоп взял у Долана меч.
   — Спасибо тебе. Ты хороший человек. Хочешь остаться здесь, после того как похоронят твоего хозяина?
   Долан внимательно посмотрел на него.
   — Да. И мои люди тоже.
   — Ну, Фиорал? — вскричал Бишоп. — Надеюсь, твои внутренности превратились в воду от страха?
   Но тут в круг людей неожиданно ступил Криспин и положил руку на рукав Бишопа.
   — Послушайте, сэр, я не могу такого допустить. Это безжалостное убийство. Разве вы можете защититься от него?! Нет, я не позволю! Дай мне меч, старик, и иди отдохни под яблоней.
   Бишоп не успел ответить, как Криспин, круто развернувшись, завопил:
   — Я вызываю тебя на поединок, Фиорал! Не этот старик, никому в жизни не причинивший зла!
   А вот такого никто не ожидал. Но Бишоп, опомнившись, положил руку ему на плечо и тихо объяснил:
   — Я ценю твою отвагу, Криспин, но сейчас она неуместна. Это я, Бишоп Лит, явившийся потребовать то, что по праву принадлежит мне.
   У Криспина подкосились ноги. Каким-то чудом ему удалось сохранить равновесие.
   — Г-господин, — пролепетал он наконец, — этому трудно поверить. Клянусь матерями всех святых, я еще в жизни не видел столь тонкой игры. Поразительно! Вы кажетесь старше меня!
   Бишоп по достоинству оценил комплимент. Ничего не скажешь, такого добиться нелегко.
   — Спасибо, Криспин. Думаю, что Меррим выглядела еще правдоподобнее.
   — Клянусь спасителем нашим! Эта старая кляча, от которой меня тошнит, и есть наша леди Меррим?
   — Да. А теперь успокойся и дай мне разделаться с нашим обидчиком.
   Люди Фиорала столпились за его спиной. Бишоп заметил, что он о чем-то разговаривает с коротышкой, походившим на старого петуха, сумевшего обхитрить не одну лису. О чем они толкуют?
   Но тут Фиорал с широкой улыбкой устремился в центр круга, размахивая мечом с такой силой и так мощно, что сам воздух, казалось, вибрировал от напряжения.
   — Итак, старик, ты желаешь сложить голову на эти камни, у ног Долана? Я отсеку ее тебе так быстро, что ты ничего не почувствуешь. Ну, что скажешь?
   — После того как я проткну тебе живот ножом, так и быть, размозжу голову камнем. Ну, что скажешь?
   Фиорал заревел от смеха и пустился бежать к нему, высоко подняв меч обеими руками над головой. Удар обещал быть поистине могучим!
   Но Бишоп спокойно улыбнулся, наблюдая за соперником. Ничего не скажешь, Фиорал крепок, и глаза у него, несомненно, остры, но он уверен, что сражается с бессильным стариком и, следовательно, почти не обращает внимания на соперника. И в этом его ошибка. Что ж, остается выждать. В конце концов, это же не Модор замахивается на него золотым мечом волшебника!
   — Ну, старик, так и будешь трясти от страха старыми костями, пока один из моих людей не вытащит тебя на середину? Видишь свою смерть? Выходи, старый хвастун, и дерись, черт тебя подери!
   — Ладно, будь по-твоему, — согласился Бишоп. Однако как только Фиорал перекрыл разделявшие их три фута, готовый поразить старого дурака мечом, Бишоп быстро скользнул в сторону и выставил обутую в сапог ногу. Бедняга Фиорал, так и не сообразивший, в чем дело, с размаху полетел на землю, но тут же вскочил, тяжело дыша, настолько взбешенный и потрясенный, что на минуту лишился дара речи. А вот теперь все его внимание было устремлено на Бишопа. Тот досадливо хмыкнул, поняв, что действовал чересчур энергично для дряхлого старика. Неужели Фиорал что-то заметил?
   Оказалось, заметил. И понял, что старик чересчур бодр для своего возраста. Более того, слишком везучий. Впрочем, долго это не продлится!
   На этот раз Фиорал не набросился на него, а разрезая мечом воздух во всех направлениях, шагнул к своему дряхлому противнику. Тот не шевелился, спокойно опершись на меч.
   — Что с тобой, старик? Торчишь тут, как чучело, на котором тренируются рыцари! Не хватает сил, чтобы поднять меч? Лучше сразу клади голову на камень и вытяни шею. Я не стану медлить.
   — Подойди, мальчишка, и увидишь, насколько я слаб, — вкрадчиво попросил Бишоп голосом сладким как мед. — Господи Боже, ну разве это не храбрый, чересчур в себе уверенный молодой глупец? Разве не ты только сейчас лежал на земле, сбитый с ног человеком старше, чем камни этих стен? Да-да, стоило мне дать тебе подножку. И ты плюхнулся вниз лицом!
   Фиорал ускорил шаг. Глаза его яростно сверкали. От него волнами исходил гнев.
   — Теперь ты умрешь медленно, старик.
   Бишоп ощущал, что Меррим тоже приближается к нему. Не потому, что видел ее. Просто чувствовал. Слишком хорошо он ее знал.
   Но сейчас надо было сосредоточиться на Фиорале. В последний момент он вскинул меч и резко опустил. Два тяжелых лезвия столкнулись, высекая искры и издавая звон такой громкий, что было слышно за стенами замка.
   Удивленный Фиорал отскочил, но, не медля ни секунды, снова напал на Бишопа. Тот достойно отразил удар, в последний момент повернув запястье и едва не выбив меч из руки противника.
   Фиорал не верил, не мог поверить происходившему. Во имя всех святых, он задыхается! Жалкий старик заставил его, сильного, отважного воина, задыхаться?!
   — Ублюдок! — завопил он — Что это такое? Значит, ты волшебник? Да-да, я вижу, ты владеешь магией! Черной магией! Явился сюда, чтобы помешать мне?! Разрушить мою жизнь? Черт возьми, я тебе не позволю! Молись, чтобы Господь взял тебя на небо, гнусная старая вонючка!
   На этот раз его меч просвистел в каком-то жалком дюйме от плеча Бишопа.
   Бишоп понимал, что зря бахвалится, показывая свое искусство перед обитателями замка. Из-за его самоуверенности меч Фиорала едва не вонзился ему в сердце.
   Он поспешно выпрямился, расправил плечи. Сейчас все будет по-другому!
   На этот раз именно он первым ринулся на Фиорала с высоко поднятым мечом.
   — Что это? — едва успел выговорить Фиорал, прежде чем старик напал на него, нет, вовсе не старик, а мужчина, такой же молодой и ловкий, как он сам.
   Мечи с оглушительным лязгом скрестились, и Фиорал с ужасом увидел, что противник улыбается, блестя белоснежными зубами.
   — Ты умрешь, потому что захотел отнять то, что принадлежит мне.
   Фиорала наконец осенило. Это он, сэр Бишоп Лит, скрывается под личиной старика! Значит, он подло обманут и одурачен, но не по своей вине! Кто-то пустил в ход черную магию! Нет, не кто-то! Во всем виновато злосчастное проклятие! И чертов чирей на шее… да, зло укоренилось в его плоти, терзая его проклятым чирьем.
   Издав яростный клич, Фиорал ринулся в бой. Бишоп продолжал отступать, предоставив противнику тратить силы. И тот старался, продолжая вопить и размахивать мечом.
   Однако Бишоп выжидал до самого последнего момента и, когда Фиорал в очередной раз высоко поднял меч, быстро отскочил в сторону, развернулся и вонзил свое оружие в грудь Фиорала. Остро заточенное лезвие, проткнув тело насквозь, вышло из спины.
   Фиорал не издал ни звука. Поднял голову, взглянул на противника и медленно, очень медленно отступил, покачнулся и упал на спину так тяжело, что меч едва не вывалился на землю.
   Во дворе раздались панические вопли. Кто-то выкрикивал угрозы, кто-то приветствовал победителя.
   Бишоп, почти изнемогая от облегчения, стал поворачиваться к Меррим, когда тот коротышка, с которым Фиорал говорил перед поединком, подскочил к нему и с кривой улыбкой ударил стилетом в грудь. Долан мгновенно набросился на него, схватил за волосы, запрокинул голову и перерезал глотку.
   — Меррим, — пробормотал Бишоп, глядя на торчавший из груди стилет, и, покачнувшись, опустился рядом со своим убийцей.
   — Нет!!!
   Время, казалось, остановилось. Меррим, не помня себя, метнулась к любимому. Мужчины молча расступились. Она бросилась на колени, увидела кровь, лившуюся из раны, рукоятку стилета, непристойно торчавшую из груди. Меррим не задумываясь вытащила стилет и прижала обе ладони к ране. Кровь быстро просочилась сквозь пальцы.
   Она могла надавить на рану, прижать ладони изо всех сил… но в душе понимала, что это не поможет. Совсем не поможет.
   Слезы лились по ее лицу. Она сглатывала их, всхлипывала, каким-то уголком сознания отмечая, что их окружают люди. Она видела их тени, слышала шаги, голоса… Господи, ей нужно срочно что-то сделать.
   — Ты не умрешь, жалкий болван! — крикнула она ему в лицо. — Слышишь?! Как ты посмел дать себя убить?! Да я сама тебя прикончу за это!
   Она все еще слышала голоса, только очень слабые и неразборчивые. Кто-то пытался оттащить ее, но она продолжала вопить — это был безумный вой, вселявший ужас даже в мужчин.
   Ей вдруг стало совершенно ясно, что следует предпринять. Она, не задумываясь, легла на него: сердце к сердцу, руки на руки, кончики пальцев касаются запястья, ноги прижаты к ногам. Она чувствовала, как его кровь увлажняет платье, растекается по груди. Ощущала биение сердца, с каждой секундой становившееся все слабее.
   Припав щекой к щеке Бишопа, она словно видела, как из его сердца вытекают последние капли крови.
   Старый Сарноу, охранявший стены, видел сверху, как старуха, широко раскинув ноги и руки, прикрывает своим телом старика и оба лежат в луже крови. Только вот старыми они не казались. Наоборот, очень молодыми и совершенно непохожими на себя.
   Сарноу покачал головой. Яркий солнечный свет обострил его угасающее зрение. Позже он будет клясться, что видел не только сэра Бишопа и лежавшую на нем леди Меррим. Вокруг и над ними теснились тени, норовившие с ними слиться, стать единым целым.
   Но его подняли на смех, утверждая, что он повредился мозгами от старости.
   Бишоп с трудом открыл глаза и взглянул в лицо возлюбленной.
   — Нет, — выдавил он, почти теряя сознание. Он чувствовал зов смерти, но сопротивлялся как мог и не намеревался позволить ей взять верх. — Слезай, глупая, храбрая ведьма. Я не дам тебе умереть за меня. Убирайся, черт тебя возьми!
   Но она, разумеется, и не вздумала послушаться. Наоборот, прижалась еще теснее. Бишоп из последних сил умудрился привстать и сбросить ее с себя. Она упала на спину и уставилась в голубое небо, усеянное белыми облаками.
   Бишоп снова обмяк. Люди подступали все ближе, и, когда кто-то коснулся ее руки, Меррим дико взвизгнула:
   — Прочь от меня, проклятый глупец! Прочь!
   И снова бросилась на Бишопа: сердце к сердцу, пальцы застыли на запястьях, живот к животу… и в следующее мгновение его боль передалась ей. Она приветствовала эту боль. Знала в глубине души, что происходит. Может, и она умрет. Биение его сердца… о Господи, оно становится слабее… медленнее.
   — Бишоп, — прошептала она, сильно укусив его за плечо, — посмей только умереть, черт тебя подери. Слышишь, чертов храбрый дурень? Ты не умрешь.
   Она повторяла это снова и снова. Но он был неподвижен, так неподвижен… слишком неподвижен.