Нагнувшись, он тихо сказал ей на ухо:
— В номер.
Анни резко взглянула на него.
— Нет, подожди минуту, если ты думаешь…
— Нам надо поговорить, — перебил он ее шепотом, — наедине.
В кабине лифта Анни выдернула свою руку из его, как только дверца захлопнулась.
— Мне казалось, я ясно объяснила, что я думаю по этому поводу.
— Совершенно ясно. — Голос его звучал холодно, и в нем совсем не было той галантности и обаяния, которые она заметила, когда он стоял у микрофона. Это только подтвердило ее во мнении, что он может словно включать и выключать свой шарм по желанию. — Нам нужно составить план действий.
— Ну конечно. Очаровать людей, а в следующую минуту обмануть их. — Она не была уверена, говорит ли она о публике или о самой себе.
Он взглянул на нее, нахмурив брови.
— Я так понимаю, тебе бы больше понравилось, чтобы я оставил тебя у микрофона одну пытаться объяснить все?
Когда двери лифта раздвинулись, он вышел и направился прочь по коридору. Она мгновение поколебалась. Двери стали закрываться. Сжав губы, она выскочила из кабины. Двери захлопнулись за нею, и она почти бегом бросилась за ним вдогонку.
Он оставил дверь раскрытой, и, входя в номер и закрывая ее за собой, она испытала раздражение от того, что он был так уверен, что она последует за ним.
— Итак, — сказала она, чувствуя себя более уверенно, — в чем же дело?
— Дело, как ты это называешь, в том, что нам надо составить рецепт нашего блюда. — Он подошел к прикроватному столику и выдвинул ящик. Пошарив в нем несколько секунд, он вытащил блокнот и наполовину исписанный карандаш, сел на кровать, положил блокнот на колено и выжидательно посмотрел на нее.
Отойдя на другой конец комнаты, она пристроилась на краешке стула у камина.
— Так, — сказал он, принимаясь писать, — сначала филе цыпленка. Сколько?
— Фунт… наверное. — Под его пристальным взглядом она всплеснула руками. — Я просто подбираю пакет, который, как мне кажется, подходит.
— Значит, фунт филе цыпленка, — сказал он твердо, записывая это.
— Лучше сделать полтора фунта.
Он тяжело вздохнул, исправляя цифру.
— Дальше, сметана. — Он оторвался от бумаги. — Сколько?
Откинувшись на спинку, она смотрела в потолок.
— Сейчас соображу: в пакете восемь унций… Я использую два пакета… нет, иногда больше, иногда меньше.
— Двадцать четыре унции сметаны, — сказал он, записывая.
— Двадцать четыре унции! Ой, это кажется ужасно большим количеством. Лучше скажем два… с половиной пакета по восемь унций. — Она помахала в воздухе рукой. — Так лучше звучит.
Он сердито посмотрел на нее.
— Знаешь, с этим карандашом не дают ластик.
Она пожала плечами.
— Тогда зачеркни.
Склонив голову, он решительно нажал на карандаш. Даже на другой стороне комнаты она услышала, как сломался грифель.
— Черт возьми! — Он отбросил карандаш на ночной столик. — Почему в отеле никогда нельзя найти нормальный карандаш? — Швырнув блокнот на кровать, он вскочил на ноги.
— Так у нас все равно ничего не получится, — сказала она спокойно.
Он нервно ходил взад-вперед вдоль кровати, засунув руки в карманы и сгорбившись.
— Это ты мне говоришь?
Она не обращала внимания на его гнев и даже почему-то становилась спокойнее по мере того, как он все более расстраивался.
— Единственный способ составить рецепт, это снова приготовить наше блюдо, и при этом все тщательно взвешивать, отмерять и записывать.
Он остановился, взглянув на часы.
— Сейчас без двадцати пяти двенадцать. И как, ты предполагаешь, мы можем это сделать?
Она поднялась со вздохом.
— Следуй за мной.
Глава 7
— В номер.
Анни резко взглянула на него.
— Нет, подожди минуту, если ты думаешь…
— Нам надо поговорить, — перебил он ее шепотом, — наедине.
В кабине лифта Анни выдернула свою руку из его, как только дверца захлопнулась.
— Мне казалось, я ясно объяснила, что я думаю по этому поводу.
— Совершенно ясно. — Голос его звучал холодно, и в нем совсем не было той галантности и обаяния, которые она заметила, когда он стоял у микрофона. Это только подтвердило ее во мнении, что он может словно включать и выключать свой шарм по желанию. — Нам нужно составить план действий.
— Ну конечно. Очаровать людей, а в следующую минуту обмануть их. — Она не была уверена, говорит ли она о публике или о самой себе.
Он взглянул на нее, нахмурив брови.
— Я так понимаю, тебе бы больше понравилось, чтобы я оставил тебя у микрофона одну пытаться объяснить все?
Когда двери лифта раздвинулись, он вышел и направился прочь по коридору. Она мгновение поколебалась. Двери стали закрываться. Сжав губы, она выскочила из кабины. Двери захлопнулись за нею, и она почти бегом бросилась за ним вдогонку.
Он оставил дверь раскрытой, и, входя в номер и закрывая ее за собой, она испытала раздражение от того, что он был так уверен, что она последует за ним.
— Итак, — сказала она, чувствуя себя более уверенно, — в чем же дело?
— Дело, как ты это называешь, в том, что нам надо составить рецепт нашего блюда. — Он подошел к прикроватному столику и выдвинул ящик. Пошарив в нем несколько секунд, он вытащил блокнот и наполовину исписанный карандаш, сел на кровать, положил блокнот на колено и выжидательно посмотрел на нее.
Отойдя на другой конец комнаты, она пристроилась на краешке стула у камина.
— Так, — сказал он, принимаясь писать, — сначала филе цыпленка. Сколько?
— Фунт… наверное. — Под его пристальным взглядом она всплеснула руками. — Я просто подбираю пакет, который, как мне кажется, подходит.
— Значит, фунт филе цыпленка, — сказал он твердо, записывая это.
— Лучше сделать полтора фунта.
Он тяжело вздохнул, исправляя цифру.
— Дальше, сметана. — Он оторвался от бумаги. — Сколько?
Откинувшись на спинку, она смотрела в потолок.
— Сейчас соображу: в пакете восемь унций… Я использую два пакета… нет, иногда больше, иногда меньше.
— Двадцать четыре унции сметаны, — сказал он, записывая.
— Двадцать четыре унции! Ой, это кажется ужасно большим количеством. Лучше скажем два… с половиной пакета по восемь унций. — Она помахала в воздухе рукой. — Так лучше звучит.
Он сердито посмотрел на нее.
— Знаешь, с этим карандашом не дают ластик.
Она пожала плечами.
— Тогда зачеркни.
Склонив голову, он решительно нажал на карандаш. Даже на другой стороне комнаты она услышала, как сломался грифель.
— Черт возьми! — Он отбросил карандаш на ночной столик. — Почему в отеле никогда нельзя найти нормальный карандаш? — Швырнув блокнот на кровать, он вскочил на ноги.
— Так у нас все равно ничего не получится, — сказала она спокойно.
Он нервно ходил взад-вперед вдоль кровати, засунув руки в карманы и сгорбившись.
— Это ты мне говоришь?
Она не обращала внимания на его гнев и даже почему-то становилась спокойнее по мере того, как он все более расстраивался.
— Единственный способ составить рецепт, это снова приготовить наше блюдо, и при этом все тщательно взвешивать, отмерять и записывать.
Он остановился, взглянув на часы.
— Сейчас без двадцати пяти двенадцать. И как, ты предполагаешь, мы можем это сделать?
Она поднялась со вздохом.
— Следуй за мной.
Глава 7
Несколько минут спустя они уже стучались в дверь кухни отеля. Через маленькое окошко в двери было видно, как бригада уборщиков загружает посуду в посудомоечную машину.
Тейлор схватился за ручку и стал трясти дверь.
— У нас ничего не получится. Дверь заперта, и из-за шума они нас не слышат.
— У меня есть идея. — Анни вернулась в банкетный зал. Конечно же, здесь еще убирали столы. Через распашные двери Тейлор последовал за ней на кухню.
Анни остановилась, осматривая большую профессиональную кухню, пока не увидела шеф-повара, наливающего какую-то густую жидкость в сложную трехступенчатую медную форму. Она подошла к нему.
— О, месье Пьер, я так рада, что застала вас еще здесь!
Полный мужчина средних лет в высоком белом поварском колпаке на минуту остановился и задумался, глядя на нее, пока не узнал.
— Поздравляю вас, дорогая, вы выиграли кулинарный конкурс! — Он вытер руки о белый фартук, прежде чем взял ее руку и стал энергично трясти ее. — И вас также, месье. — Он пожал руку Тейлору. — Вскоре вы захотите отобрать у меня мое место, не так ли?
Анни прижала руку к горлу.
— Ни в коем случае, Пьер, вашему месту мы не угрожаем.
— Но вы любите готовить, не правда ли? Некоторые из тех, кто были сегодня в моей кухне, — Пьер покачал головой, — просто работали по обязанности. Но не вы. В вас я заметил нечто особенное. — Он потер пальцы. — Щепотку одного, и вы пробуете, ложку другого, и еще раз пробуете. Вы вкладываете частичку самих себя, а так и создается шедевр. — Он поднял плечи и закатил глаза. — Меня это не удивляет.
Анни коснулась его рукава.
— Вот именно поэтому нам необходимо попросить вас об одолжении.
Густые брови Пьера удивленно поднялись.
— Просите.
— Я хочу подать рецепт в точности таким, как мы это сделали сегодня, здесь у вас на кухне, но, пробуя и добавляя, мы так сказать, увлеклись и перестали следить за количеством того, что кладем. — Она взглянула на Тейлора, а затем опять на Пьера. — Будет неправильно включить в рецепт только приблизительные данные.
Пьер внимательно смотрел на нее, пытаясь понять.
Наступила неловкая пауза, и Анни снова заговорила, чтобы прервать ее.
— Если хочешь дать чему-то свое имя… и посвятить это памяти кого-либо… тогда это должно быть самое лучшее, что ты можешь сделать.
Пьер кивнул.
— Это я понимаю. Но как я могу вам помочь?
Тейлор наклонился к нему.
— Не могли бы мы воспользоваться вашей кухней, чтобы опять приготовить наше блюдо?
Пьер развел руками.
— Ну конечно!
— Прекрасно, — сказал Тейлор и повернулся к Анни. — Я сбегаю в супермаркет и вернусь через полчаса.
— В чем дело? — прервал его Пьер. — Не думаете ли вы, что у меня на кухне чего-нибудь не хватает? Вы думаете, что мои кладовые пусты?
Тейлор поднял руки.
— Я не осмеливался просить…
Шеф-повар Пьер поднял голову, обиженный и одновременно величественный.
— Пойдемте, я покажу вам все, что вам только вздумается попросить. Следуйте за мной. — Он провел их в кладовую, доверху заполненную огромными ресторанного размера контейнерами со всевозможными продуктами. Он сделал щедрый жест рукой. — Скажите моему помощнику Роберту, и он принесет вам все, что нужно. Он тоже будет здесь еще несколько часов, чтобы приготовить тесто. А я скоро уйду домой.
Анни улыбнулась, глядя Пьеру в глаза.
— Как нам отблагодарить вас?
Пьер поднял голову и посмотрел на нее сверкающим взглядом.
— А я уж думал, вы никогда и не спросите. — Он усмехнулся. — Вы можете поделиться своим рецептом, а, может быть, оставите кусочек вашего произведения мне на ленч?
Анни улыбнулась.
— Ваше желание будет исполнено!
Пьер послал ей воздушный поцелуй, повернулся и ушел.
Держа блокнот под рукой, они стали подбирать ингредиенты и распределять обязанности. Они стояли, склонившись над столом, когда услышали звон бокала о горлышко бутылки.
Повернувшись, они увидели Натана Патрари, навалившегося на соседний стол с наполовину пустой бутылкой шампанского в одной руке и доверху налитым бокалом в другой.
Тейлор шумно выдохнул с явным неудовольствием.
— А ты-то что здесь делаешь?
— Я мог бы задать тот же вопрос тебе, старина. — Патрари встал на цыпочки, чтобы рассмотреть, чем они занимаются. — Я думаю, вы оба могли бы найти что-нибудь и более интересное, чем заняться вдвоем, чем только готовить, готовить, готовить. Особенно сейчас, — и он отпил глоток шампанского, немного покачиваясь, — когда вы выиграли. — Он приветственно поднял свой бокал, расплескивая содержимое.
— А я удивляюсь, что ты не поехал развлечься в город. — Тейлор кивнул на дверь, намекая, что Патрари неплохо было бы уйти.
— Всему свое время. — Их соперник склонил голову набок. — А я искал тебя, Мак Куэйд. Думал поднять тост за твой успех. Конечно, сейчас я вижу, что ты занят.
— Тогда ты, наверное, захочешь уйти, — сказал Тейлор отрывисто.
— Я все думал, — и Патрари сделал еще глоток, — какие правила в этой маленькой тусовке? Ну, например, если победители не представят свой рецепт, может, судьи их дисквалифицируют и отдадут приз тем, кто занял второе место?
Атмосфера стала напряженной, а Анни повернулась и убавила огонь под кастрюлькой, содержимое которой уже стало шипеть.
Тейлор взглянул на Патрари.
— Я не думаю, что они станут этим заниматься.
Патрари пожал плечами.
— Время покажет. — Он оттолкнулся от стола и, посмеиваясь, медленно пошел к выходу. — А вам я желаю хорошо провести время, — крикнул он, прежде чем двери захлопнулись за ним.
Мрачное упорство овладело Анни и Тейлором. Несколько часов они пробовали и добавляли, каждый раз улучшая вкус, подсчитывая и пересчитывая количество компонентов.
Анни вытерла руки о фартук и посмотрела в глаза Тейлору, чтобы видеть, искренне ли он ей ответит.
— Ну, что скажешь?
— Хорошо.
Она видела, что он не обманывает ее, но понимала, что он что-то утаивает.
— Но это не совсем то, что нужно.
Он оперся о стол.
— По крайней мере, так близко к тому, что нужно, как мы только можем сделать.
Анни вздохнула и кивнула.
— Если мы будем еще с ним возиться, мы все испортим. — Со сметанным соусом нельзя слишком долго работать.
— Если это тебе поможет, подумай, что мы единственные, кто знает, что он очень близок к совершенству, хотя и не само совершенство.
— Что же мы забыли? В чем разница?
Он пожал плечами.
— Мы слишком стараемся.
Она накрыла жаровню крышкой, поблагодарила помощника шеф-повара и попросила его поставить блюдо в холодильник.
— Мы и так уже его задерживаем.
Тейлор кивнул.
— Пора складываться.
Анни взяла блокнот.
— Я перепишу и завтра отдам рецепт.
Он вышел вслед за нею. Пока они ждали лифта, он смотрел на нее и видел в ее глазах нечто большее, чем просто усталость.
— Тебя все это еще беспокоит.
— Что именно? — спросила она.
— То, что мы не сделали его в точности таким, как надо.
Она подождала, пока они не оказались одни в лифте.
— Я, должно быть, кажусь тебе какой-то странной, одержимой страстью к совершенству.
— Нет. — Он замолчал и взглянул на нее, как будто передумал. — Ну, может, немного странной.
Она игриво толкнула его ладонью в плечо.
— Вы, мистер Мак Куэйд, просто хотите поднять мое настроение.
— Я? — Он сделал удивленный вид, когда они вышли из лифта и пошли по коридору. — Совсем не хочу.
Она посмотрела на него извиняющимся взглядом.
— С твоей стороны было очень любезно оставаться там полночи, помогая мне и проявляя такое терпение.
— Эй, угомонись. Ты погубишь мою репутацию пустого, распутного парня, бегающего за каждой юбкой.
Они обменялись улыбками, но затем он увидел, как выражение ее лица вновь стало серьезным, когда они подошли к своему номеру — номеру для новобрачных.
После минутного молчания он повернулся и вложил ключ в замок. Эта комната была единственной, которой они могли располагать, и он надеялся, что сможет рассеять внезапное чувство неловкости, заменив его тем дружеским расположением, которое они до того испытывали.
— Видишь ли, я знаю, что ты просто до смерти хотела бы расположиться в кресле у камина, но кресла мои. Тебе придется довольствоваться кроватью.
— У тебя уже были кресла вчера ночью. — Он поступил с ней по справедливости, и она тоже будет справедлива к нему. — Ложись на кровать.
— И предоставить тебе все удовольствия? Иди отсюда. — Он взял ее за плечи, повернул и слегка подтолкнул к кровати.
Она взглянула на часы на ночном столике.
— Сейчас четыре часа утра. — Повернувшись, она увидела, что он уже сидит в кресле и снимает туфли. Устало вздохнув, она поняла, что он уже все решил за них обоих. — Через пару часов мы поменяемся, и ты ляжешь поспать.
Откинувшись в кресле, он подложил под голову подушку.
— Ты собираешься болтать всю ночь, или, может быть, потушишь свет и дашь мне возможность немного отдохнуть?
— Хорошо. — Она отвернула покрывало и выключила свет. — Поступай по-своему.
В темноте он покачал головой. Он не поступал по-своему. Вовсе нет.
Открыв сперва один глаз, а потом другой, щурясь от яркого света, Анни повернулась на бок и взглянула на часы. Было уже десять часов утра. Она посмотрела на другой конец комнаты, где Тейлор сидел, скрючившись, на одном кресле, положив ноги на другое.
— Ох, нет! — простонала она. Она твердо намеревалась через несколько часов поменяться с ним местами, но проспала. Она вылезла из постели, подбежала к Тейлору и стала трясти его, пытаясь разбудить.
— Тейлор, теперь твоя очередь!
— В чем дело? — он сонно смотрел на нее, не понимая, что происходит.
— Иди же. Теперь твоя очередь.
Он закрыл глаза и потряс головой, чтобы прийти в себя. Открыв глаза, он оглядел ее с головы до ног.
— Моя очередь?
Только тогда она сообразила, что на ней была только тоненькая розовая шелковая кофточка и трусики-бикини. Они вчера вернулись так поздно, что ей только хватило сил раздеться и юркнуть под одеяло.
— Твоя очередь поспать на кровати, — сказала она поспешно и, повернувшись, скрылась в ванной.
Он смотрел, как она закрыла дверь, и услышал звук закрывающейся защелки.
— Я знал, что это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, — пробормотал он, вставая.
Они почти не смотрели друг на друга, пока не сели за стол во время ленча. Редактор журнала «Творчество кулинарии» зачитала их рецепт «Цыпленка Малоун» через микрофон, и многие записали его.
Анни встала из-за стола и направилась к стойке буфета. Тейлор как раз отодвигал ее стул, когда она увидела, что на другом конце зала встает Натан Патрари. Проследив за ее взглядом, Тейлор встретился глазами с Патрари. Натан повернулся и вышел из зала. Через несколько секунд Уэсли последовал за ним.
Тейлор тронул Анни за локоть, и они пошли к длинным буфетным стойкам, уставленным разного рода хлебом и булочками, а также блюдами со свежими фруктами. В дальнем углу у ряда мармитов стоял повар, готовивший по заказу омлеты.
Чуть поодаль шеф-повар Пьер наблюдал за всем и незаметно направлял действия утренней смены официантов. Он встретился взглядом с Анни, когда она заказывала свой омлет. Пьер сложил пальцы в кольцо, делая знак «О'кей». В этот момент она поняла, что он попробовал их блюдо, которое они с Тейлором приготовили в ранние утренние часы и оставили ему с благодарственной запиской. Она улыбнулась и расслабилась. Ее рецепт выдержал испытание.
По дороге назад Анни и Тейлор много молчали, вовсе не торжествуя, празднуя победу, как она того ожидала. Анни очень хотела, чтобы между ними опять установилось взаимопонимание, как раньше, и хотя их стряпня была достаточно хороша, чтобы выиграть конкурс, ей было как-то не по себе, так как все, как она знала, могло бы быть иначе.
Хотя она и не хотела в этом себе признаться, ее меланхолия объяснялась не только этим, но и другими причинами. Ведь когда они вернутся, она, наверное, никогда больше не встретится с Тейлором Мак Куэйдом, и такая перспектива ее совсем не радовала.
Больше не будет занятий по кулинарии. И, конечно, в их уикэнд в Вейле не было романтики, к которой он привык.
Он уже получил удовольствие, выиграв у своих главных соперников, Патрари и Барлоу. Он, очевидно, больше не запишется на курсы по кулинарии. Для человека, привыкшего вращаться среди золотой молодежи, новизна приготовления пищи для гурманов уже должна была утратить свою остроту. Какой же смысл ему искать новой встречи с ней?
Тейлор оказался не тем проходимцем, за которого она приняла его сначала. Однако он был красивым неженатым мужчиной и, судя по его возрасту, закоренелым холостяком. Что она могла ожидать, вступая с таким человеком в какие-нибудь отношения? Бурного романа с пустыми обещаниями, отвечала она себе.
Анни взглянула на Тейлора краем глаза. Ветер, проникая через открытый люк машины, трепал его волосы. Она вспомнила, как касалась его густой темной шевелюры, чтобы снять паутину. Она испытала внезапное желание снова провести пальцами по его волосам.
Очень многое изменилось с тех пор, как они остановились на пикник на пути в Вейл всего несколько дней тому назад. Однако она должна была признать, что это она изменилась, когда сломала стену, защищавшую ее, и позволила ему приблизиться к себе.
Она заставила себя перестать на него смотреть. Он был красив, слишком красив для собственного блага… и, возможно, для ее блага. Красивые мужчины привлекают женщин, хотят они того или нет. Раньше или позже они поддаются искушению, независимо от того, что и кому они обещали. Это был факт, который она понимала и принимала, поэтому она не позволит себе стать жертвой такой истории.
Они проезжали через Скалистые горы, от вида которых захватывало дыхание, и остановились у перевала Юта, чтобы посмотреть вниз, в долину, где извилистая река казалась серебряной цепью под лазурным небом.
Тейлор показал на мили роскошных пастбищ, которые простирались от подножья одной горы до другой.
— Индейцы Юта верили, что Бог обещал им эту долину навсегда. Когда и она была у них отобрана, они не смогли этого пережить.
Она покачала головой.
— Обещания не живут долго.
Он взглянул ей в лицо с любопытством.
— Иногда живут.
Когда она пожала плечами, он понял, что она серьезно так считает. Он включил первую передачу и отпустил сцепление.
— Ты слишком молода для такого пессимизма.
Она подняла голову.
— Просто я реалист.
Он поехал вниз, в долину, глядя на табун лошадей, недавно отпущенных на зиму.
— Все зависит от угла зрения. — Но он понимал. Он начал понимать за то короткое время, что он ее знал, когда она воздвигала между ними стену. Теперь стена стояла прочно на месте. Как стена тюрьмы, подумал он.
Он больше не мешал ей думать, и сам продолжал размышлять до конца поездки. У дверей ее дома он вынул ее сумку, но она настояла, что сама донесет ее наверх. Когда они вежливо попрощались, он почувствовал в ее голосе, что все кончено. Сидя в машине, он наблюдал, как она поднялась по лестнице, отперла дверь и захлопнула ее за собой, даже не помахав ему рукой.
Итак, мисс Анна Малоун, вы думаете, что вы распрощались со мной, сказал он про себя. Использовали меня, чтобы выиграть этот нелепый конкурс, а затем сказали холодно до свидания? Нет, детка, не надейся на это.
Они распрощались… но только на два коротких дня.
В конце дня в пятницу он ехал на машине, ища, где бы поесть. Ни одно из его прежних любимых мест сейчас его не привлекало. Тейлору по-настоящему есть не хотелось, и не хотелось уже два дня. Он просто забегал перекусить и ел по-настоящему один раз в день, стараясь опять стать самим собой. Аппетит у него пропал, спал он плохо и был резок с подчиненными. Может быть, он подцепил какой-нибудь вирус?
Витамины. Все, что ему было нужно, это огромная доза витаминов С и В. Он повернул за угол, намереваясь заехать в аптеку и купить витамины.
Именно в этот момент он увидел вывеску «Художественная резьба по дереву». Магазин уютно расположился в углу двора, вымощенного булыжником, в окружении еще нескольких маленьких магазинчиков. Местные жители называли этот квартал Пиквик Плаза. Перед ним был магазин Анни.
Не задумываясь, он подъехал к тротуару и выключил мотор. Он взглянул на витрину ее магазина. Вывеска наверху была высечена из ствола могучего дуба. Перед домом был маленький журчащий фонтан. Он лучше знал этот дом с тыльной стороны, с переулка, но и фасад не обманул его ожидания.
Не давая себе времени подумать, он вышел из машины и вошел в кованые ворота. Шаги его гулко звучали на булыжнике двора. Рядом с дверью стояла длинная парковая скамья. Он почти мог вообразить, как Анни сидит на ней и что-то вырезает.
Глядя на выставленные в витрине изделия, он заметил там двух диких уток, пару крякв и канадского гуся в натуральную величину, каждое перышко которых было так тонко вырезано и искусно подрисовано, что если бы он не знал, он бы мог поклясться, что они живые.
Это Анни вырезала их. Он был уверен в этом, и в его улыбке была гордость. Он подумал, что ему не повредит, если он ей скажет, какими они кажутся ему красивыми. В конце концов, на табличке у входа было написано, что посетителям всегда рады.
Он открыл дверь и вошел внутрь. Он никого не увидел, но подумал, что, услышав звук колокольчика над дверью, Анни тут же явится.
— Привет, — произнес он.
Где-то вдалеке он услышал звук работающего мотора. Он осмотрелся, задерживая взгляд то на одном, то на другом искусно вырезанном предмете. Ему не верилось, что это была резьба по дереву, когда он видел перед собой лесной пруд с лягушкой, сидящей на листе лилии. Чем больше он смотрел, тем больше животных обнаруживал. На другом столе расположился целый городок Дальнего Запада.
Он поднял глаза. Его ошеломил контраст в глубине комнаты. Деревянный индеец в человеческий рост стоял около стола со стульями, вырубленными из массивных пней, с остатками коры на боках. Звук мотора становился все громче, чем дальше он заходил в длинную узкую лавку.
Он медленно прошел до самого конца помещения, мимо всей этой мебели, и, остановившись перед деревянным прилавком, наклонился над стеклянной витриной за ним, разглядывая маленькие резные фигурки, которыми она была заполнена. Выпрямившись, он обратил внимание на вычурную старинную бронзовую кассу, стоявшую в углу. Он перегнулся через прилавок, чтобы получше рассмотреть с другой стороны все клавиши кассы. Она была в идеальном состоянии и, хоть ей было не меньше ста лет, выглядела щегольски.
Неожиданно дверь за прилавком распахнулась настежь, и приглушенный звук мотора превратился в оглушительный рев. Тейлор широко открыл глаза.
Заполняя весь проем двери, стоял человек-гора. Он был одет в выцветший комбинезон, темные глаза его за прозрачными защитными очками смотрели сурово, длинные темные волосы были растрепаны и взъерошены, а окладистая борода засыпана стружкой и опилками. С мощного кулака свисала цепная пила, она была включена и ревела громовыми раскатами.
Взгляд мужчины обвиняюще переходил с Тейлора на кассу и обратно.
Тейлор выпрямился и, показывая пальцем себе на грудь начал:
— Вы думаете, что я…? — Он решительно покачал головой поднял руки вверх, — я… — Великан только любовался, вот и все.
Хорошенькое дело, Анни никогда не упоминала об этом Кинг-Конге внизу. Может быть поэтому она и вела себя с такой прохладцей. У нее уже был дружок Большая Нога.
— Эй, на вывеске сказано, что посетителям всегда рады, — Тейлор кричал, чтобы перекрыть этот гул, и видел, что мужчина медленно свободной рукой потянулся к рукоятке пилы. — Я звал хозяев, когда вошел сюда, — громко продолжал объяснять он. Пила внезапно замолчала, и слова Тейлора, как колокол, прогремели в наступившей тишине.
— Никто не вышел, — неуклюже закончил свою речь Тейлор. «По крайней мере до сего момента», — подумал он, вспоминая кадры из фильма «Резня».
Мужчина медленно сдвинул защитные очки на лоб и поставил стихшую пилу на прилавок. Затем он вытащил из ушей затычки.
— В чем дело?
Тейлор глубоко вздохнул.
— Я друг Анни.
Мужчина поднял мохнатые брови вверх: «Неужели?»
— Друг по кулинарным курсам, — объяснил Тейлор, не желая, чтобы тот подумал что-нибудь не то.
Лицо мужчины слегка сморщила улыбка, он оглядывал Тейлора сверху-вниз, снизу-вверх.
— Как же, она упоминала о вас.
Тейлор глотнул, пытаясь представить себе, что именно она упоминала, например, говорила ли о таких подробностях, как их совместное проживание в апартаментах для новобрачных в «Рафаэле». Он глянул на зубья пилы, потом перевел взгляд на гиганта. Как-то непохоже было, что этот Годзилла поверит ему, что они спали там отдельно.
— Я пойду тогда, — вздохнул он. — Передайте ей привет от Мак Куэйда. Хорошее у вас здесь местечко.
Услышав шум за спиной, Тейлор обернулся.
— Эй, — сказала Анни, — хочешь сэндвич?
Она держала в руках тарелку с сэндвичами.
— Нет, спасибо, — ответил Тейлор.
Анни поставила на прилавок тарелку и подтолкнула ее к середине.
— Извини, что не слышала, как ты вошел. Я была наверху, готовила сэндвичи. Ты, точно, не голодал?
Тейлор покачал головой. Наступило неловкое молчание.
— Ну, так, — начала Анни, — полагаю, что вы, парни, представились друг другу.
— Еще нет, — большой мужчина протянул руку через прилавок. — Я Бэр Малоун.
— Тейлор Мак Куйэд, — Тейлор пожал ему руку, пытаясь не показать, что потрясен. Она никогда не говорила ему, что замужем.
— Я отправляюсь наверх за холодным чаем, — Анни посмотрела на Тейлора, — может быть, предпочтешь, что-нибудь другое?
Тейлор схватился за ручку и стал трясти дверь.
— У нас ничего не получится. Дверь заперта, и из-за шума они нас не слышат.
— У меня есть идея. — Анни вернулась в банкетный зал. Конечно же, здесь еще убирали столы. Через распашные двери Тейлор последовал за ней на кухню.
Анни остановилась, осматривая большую профессиональную кухню, пока не увидела шеф-повара, наливающего какую-то густую жидкость в сложную трехступенчатую медную форму. Она подошла к нему.
— О, месье Пьер, я так рада, что застала вас еще здесь!
Полный мужчина средних лет в высоком белом поварском колпаке на минуту остановился и задумался, глядя на нее, пока не узнал.
— Поздравляю вас, дорогая, вы выиграли кулинарный конкурс! — Он вытер руки о белый фартук, прежде чем взял ее руку и стал энергично трясти ее. — И вас также, месье. — Он пожал руку Тейлору. — Вскоре вы захотите отобрать у меня мое место, не так ли?
Анни прижала руку к горлу.
— Ни в коем случае, Пьер, вашему месту мы не угрожаем.
— Но вы любите готовить, не правда ли? Некоторые из тех, кто были сегодня в моей кухне, — Пьер покачал головой, — просто работали по обязанности. Но не вы. В вас я заметил нечто особенное. — Он потер пальцы. — Щепотку одного, и вы пробуете, ложку другого, и еще раз пробуете. Вы вкладываете частичку самих себя, а так и создается шедевр. — Он поднял плечи и закатил глаза. — Меня это не удивляет.
Анни коснулась его рукава.
— Вот именно поэтому нам необходимо попросить вас об одолжении.
Густые брови Пьера удивленно поднялись.
— Просите.
— Я хочу подать рецепт в точности таким, как мы это сделали сегодня, здесь у вас на кухне, но, пробуя и добавляя, мы так сказать, увлеклись и перестали следить за количеством того, что кладем. — Она взглянула на Тейлора, а затем опять на Пьера. — Будет неправильно включить в рецепт только приблизительные данные.
Пьер внимательно смотрел на нее, пытаясь понять.
Наступила неловкая пауза, и Анни снова заговорила, чтобы прервать ее.
— Если хочешь дать чему-то свое имя… и посвятить это памяти кого-либо… тогда это должно быть самое лучшее, что ты можешь сделать.
Пьер кивнул.
— Это я понимаю. Но как я могу вам помочь?
Тейлор наклонился к нему.
— Не могли бы мы воспользоваться вашей кухней, чтобы опять приготовить наше блюдо?
Пьер развел руками.
— Ну конечно!
— Прекрасно, — сказал Тейлор и повернулся к Анни. — Я сбегаю в супермаркет и вернусь через полчаса.
— В чем дело? — прервал его Пьер. — Не думаете ли вы, что у меня на кухне чего-нибудь не хватает? Вы думаете, что мои кладовые пусты?
Тейлор поднял руки.
— Я не осмеливался просить…
Шеф-повар Пьер поднял голову, обиженный и одновременно величественный.
— Пойдемте, я покажу вам все, что вам только вздумается попросить. Следуйте за мной. — Он провел их в кладовую, доверху заполненную огромными ресторанного размера контейнерами со всевозможными продуктами. Он сделал щедрый жест рукой. — Скажите моему помощнику Роберту, и он принесет вам все, что нужно. Он тоже будет здесь еще несколько часов, чтобы приготовить тесто. А я скоро уйду домой.
Анни улыбнулась, глядя Пьеру в глаза.
— Как нам отблагодарить вас?
Пьер поднял голову и посмотрел на нее сверкающим взглядом.
— А я уж думал, вы никогда и не спросите. — Он усмехнулся. — Вы можете поделиться своим рецептом, а, может быть, оставите кусочек вашего произведения мне на ленч?
Анни улыбнулась.
— Ваше желание будет исполнено!
Пьер послал ей воздушный поцелуй, повернулся и ушел.
Держа блокнот под рукой, они стали подбирать ингредиенты и распределять обязанности. Они стояли, склонившись над столом, когда услышали звон бокала о горлышко бутылки.
Повернувшись, они увидели Натана Патрари, навалившегося на соседний стол с наполовину пустой бутылкой шампанского в одной руке и доверху налитым бокалом в другой.
Тейлор шумно выдохнул с явным неудовольствием.
— А ты-то что здесь делаешь?
— Я мог бы задать тот же вопрос тебе, старина. — Патрари встал на цыпочки, чтобы рассмотреть, чем они занимаются. — Я думаю, вы оба могли бы найти что-нибудь и более интересное, чем заняться вдвоем, чем только готовить, готовить, готовить. Особенно сейчас, — и он отпил глоток шампанского, немного покачиваясь, — когда вы выиграли. — Он приветственно поднял свой бокал, расплескивая содержимое.
— А я удивляюсь, что ты не поехал развлечься в город. — Тейлор кивнул на дверь, намекая, что Патрари неплохо было бы уйти.
— Всему свое время. — Их соперник склонил голову набок. — А я искал тебя, Мак Куэйд. Думал поднять тост за твой успех. Конечно, сейчас я вижу, что ты занят.
— Тогда ты, наверное, захочешь уйти, — сказал Тейлор отрывисто.
— Я все думал, — и Патрари сделал еще глоток, — какие правила в этой маленькой тусовке? Ну, например, если победители не представят свой рецепт, может, судьи их дисквалифицируют и отдадут приз тем, кто занял второе место?
Атмосфера стала напряженной, а Анни повернулась и убавила огонь под кастрюлькой, содержимое которой уже стало шипеть.
Тейлор взглянул на Патрари.
— Я не думаю, что они станут этим заниматься.
Патрари пожал плечами.
— Время покажет. — Он оттолкнулся от стола и, посмеиваясь, медленно пошел к выходу. — А вам я желаю хорошо провести время, — крикнул он, прежде чем двери захлопнулись за ним.
Мрачное упорство овладело Анни и Тейлором. Несколько часов они пробовали и добавляли, каждый раз улучшая вкус, подсчитывая и пересчитывая количество компонентов.
Анни вытерла руки о фартук и посмотрела в глаза Тейлору, чтобы видеть, искренне ли он ей ответит.
— Ну, что скажешь?
— Хорошо.
Она видела, что он не обманывает ее, но понимала, что он что-то утаивает.
— Но это не совсем то, что нужно.
Он оперся о стол.
— По крайней мере, так близко к тому, что нужно, как мы только можем сделать.
Анни вздохнула и кивнула.
— Если мы будем еще с ним возиться, мы все испортим. — Со сметанным соусом нельзя слишком долго работать.
— Если это тебе поможет, подумай, что мы единственные, кто знает, что он очень близок к совершенству, хотя и не само совершенство.
— Что же мы забыли? В чем разница?
Он пожал плечами.
— Мы слишком стараемся.
Она накрыла жаровню крышкой, поблагодарила помощника шеф-повара и попросила его поставить блюдо в холодильник.
— Мы и так уже его задерживаем.
Тейлор кивнул.
— Пора складываться.
Анни взяла блокнот.
— Я перепишу и завтра отдам рецепт.
Он вышел вслед за нею. Пока они ждали лифта, он смотрел на нее и видел в ее глазах нечто большее, чем просто усталость.
— Тебя все это еще беспокоит.
— Что именно? — спросила она.
— То, что мы не сделали его в точности таким, как надо.
Она подождала, пока они не оказались одни в лифте.
— Я, должно быть, кажусь тебе какой-то странной, одержимой страстью к совершенству.
— Нет. — Он замолчал и взглянул на нее, как будто передумал. — Ну, может, немного странной.
Она игриво толкнула его ладонью в плечо.
— Вы, мистер Мак Куэйд, просто хотите поднять мое настроение.
— Я? — Он сделал удивленный вид, когда они вышли из лифта и пошли по коридору. — Совсем не хочу.
Она посмотрела на него извиняющимся взглядом.
— С твоей стороны было очень любезно оставаться там полночи, помогая мне и проявляя такое терпение.
— Эй, угомонись. Ты погубишь мою репутацию пустого, распутного парня, бегающего за каждой юбкой.
Они обменялись улыбками, но затем он увидел, как выражение ее лица вновь стало серьезным, когда они подошли к своему номеру — номеру для новобрачных.
После минутного молчания он повернулся и вложил ключ в замок. Эта комната была единственной, которой они могли располагать, и он надеялся, что сможет рассеять внезапное чувство неловкости, заменив его тем дружеским расположением, которое они до того испытывали.
— Видишь ли, я знаю, что ты просто до смерти хотела бы расположиться в кресле у камина, но кресла мои. Тебе придется довольствоваться кроватью.
— У тебя уже были кресла вчера ночью. — Он поступил с ней по справедливости, и она тоже будет справедлива к нему. — Ложись на кровать.
— И предоставить тебе все удовольствия? Иди отсюда. — Он взял ее за плечи, повернул и слегка подтолкнул к кровати.
Она взглянула на часы на ночном столике.
— Сейчас четыре часа утра. — Повернувшись, она увидела, что он уже сидит в кресле и снимает туфли. Устало вздохнув, она поняла, что он уже все решил за них обоих. — Через пару часов мы поменяемся, и ты ляжешь поспать.
Откинувшись в кресле, он подложил под голову подушку.
— Ты собираешься болтать всю ночь, или, может быть, потушишь свет и дашь мне возможность немного отдохнуть?
— Хорошо. — Она отвернула покрывало и выключила свет. — Поступай по-своему.
В темноте он покачал головой. Он не поступал по-своему. Вовсе нет.
Открыв сперва один глаз, а потом другой, щурясь от яркого света, Анни повернулась на бок и взглянула на часы. Было уже десять часов утра. Она посмотрела на другой конец комнаты, где Тейлор сидел, скрючившись, на одном кресле, положив ноги на другое.
— Ох, нет! — простонала она. Она твердо намеревалась через несколько часов поменяться с ним местами, но проспала. Она вылезла из постели, подбежала к Тейлору и стала трясти его, пытаясь разбудить.
— Тейлор, теперь твоя очередь!
— В чем дело? — он сонно смотрел на нее, не понимая, что происходит.
— Иди же. Теперь твоя очередь.
Он закрыл глаза и потряс головой, чтобы прийти в себя. Открыв глаза, он оглядел ее с головы до ног.
— Моя очередь?
Только тогда она сообразила, что на ней была только тоненькая розовая шелковая кофточка и трусики-бикини. Они вчера вернулись так поздно, что ей только хватило сил раздеться и юркнуть под одеяло.
— Твоя очередь поспать на кровати, — сказала она поспешно и, повернувшись, скрылась в ванной.
Он смотрел, как она закрыла дверь, и услышал звук закрывающейся защелки.
— Я знал, что это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, — пробормотал он, вставая.
Они почти не смотрели друг на друга, пока не сели за стол во время ленча. Редактор журнала «Творчество кулинарии» зачитала их рецепт «Цыпленка Малоун» через микрофон, и многие записали его.
Анни встала из-за стола и направилась к стойке буфета. Тейлор как раз отодвигал ее стул, когда она увидела, что на другом конце зала встает Натан Патрари. Проследив за ее взглядом, Тейлор встретился глазами с Патрари. Натан повернулся и вышел из зала. Через несколько секунд Уэсли последовал за ним.
Тейлор тронул Анни за локоть, и они пошли к длинным буфетным стойкам, уставленным разного рода хлебом и булочками, а также блюдами со свежими фруктами. В дальнем углу у ряда мармитов стоял повар, готовивший по заказу омлеты.
Чуть поодаль шеф-повар Пьер наблюдал за всем и незаметно направлял действия утренней смены официантов. Он встретился взглядом с Анни, когда она заказывала свой омлет. Пьер сложил пальцы в кольцо, делая знак «О'кей». В этот момент она поняла, что он попробовал их блюдо, которое они с Тейлором приготовили в ранние утренние часы и оставили ему с благодарственной запиской. Она улыбнулась и расслабилась. Ее рецепт выдержал испытание.
По дороге назад Анни и Тейлор много молчали, вовсе не торжествуя, празднуя победу, как она того ожидала. Анни очень хотела, чтобы между ними опять установилось взаимопонимание, как раньше, и хотя их стряпня была достаточно хороша, чтобы выиграть конкурс, ей было как-то не по себе, так как все, как она знала, могло бы быть иначе.
Хотя она и не хотела в этом себе признаться, ее меланхолия объяснялась не только этим, но и другими причинами. Ведь когда они вернутся, она, наверное, никогда больше не встретится с Тейлором Мак Куэйдом, и такая перспектива ее совсем не радовала.
Больше не будет занятий по кулинарии. И, конечно, в их уикэнд в Вейле не было романтики, к которой он привык.
Он уже получил удовольствие, выиграв у своих главных соперников, Патрари и Барлоу. Он, очевидно, больше не запишется на курсы по кулинарии. Для человека, привыкшего вращаться среди золотой молодежи, новизна приготовления пищи для гурманов уже должна была утратить свою остроту. Какой же смысл ему искать новой встречи с ней?
Тейлор оказался не тем проходимцем, за которого она приняла его сначала. Однако он был красивым неженатым мужчиной и, судя по его возрасту, закоренелым холостяком. Что она могла ожидать, вступая с таким человеком в какие-нибудь отношения? Бурного романа с пустыми обещаниями, отвечала она себе.
Анни взглянула на Тейлора краем глаза. Ветер, проникая через открытый люк машины, трепал его волосы. Она вспомнила, как касалась его густой темной шевелюры, чтобы снять паутину. Она испытала внезапное желание снова провести пальцами по его волосам.
Очень многое изменилось с тех пор, как они остановились на пикник на пути в Вейл всего несколько дней тому назад. Однако она должна была признать, что это она изменилась, когда сломала стену, защищавшую ее, и позволила ему приблизиться к себе.
Она заставила себя перестать на него смотреть. Он был красив, слишком красив для собственного блага… и, возможно, для ее блага. Красивые мужчины привлекают женщин, хотят они того или нет. Раньше или позже они поддаются искушению, независимо от того, что и кому они обещали. Это был факт, который она понимала и принимала, поэтому она не позволит себе стать жертвой такой истории.
Они проезжали через Скалистые горы, от вида которых захватывало дыхание, и остановились у перевала Юта, чтобы посмотреть вниз, в долину, где извилистая река казалась серебряной цепью под лазурным небом.
Тейлор показал на мили роскошных пастбищ, которые простирались от подножья одной горы до другой.
— Индейцы Юта верили, что Бог обещал им эту долину навсегда. Когда и она была у них отобрана, они не смогли этого пережить.
Она покачала головой.
— Обещания не живут долго.
Он взглянул ей в лицо с любопытством.
— Иногда живут.
Когда она пожала плечами, он понял, что она серьезно так считает. Он включил первую передачу и отпустил сцепление.
— Ты слишком молода для такого пессимизма.
Она подняла голову.
— Просто я реалист.
Он поехал вниз, в долину, глядя на табун лошадей, недавно отпущенных на зиму.
— Все зависит от угла зрения. — Но он понимал. Он начал понимать за то короткое время, что он ее знал, когда она воздвигала между ними стену. Теперь стена стояла прочно на месте. Как стена тюрьмы, подумал он.
Он больше не мешал ей думать, и сам продолжал размышлять до конца поездки. У дверей ее дома он вынул ее сумку, но она настояла, что сама донесет ее наверх. Когда они вежливо попрощались, он почувствовал в ее голосе, что все кончено. Сидя в машине, он наблюдал, как она поднялась по лестнице, отперла дверь и захлопнула ее за собой, даже не помахав ему рукой.
Итак, мисс Анна Малоун, вы думаете, что вы распрощались со мной, сказал он про себя. Использовали меня, чтобы выиграть этот нелепый конкурс, а затем сказали холодно до свидания? Нет, детка, не надейся на это.
Они распрощались… но только на два коротких дня.
В конце дня в пятницу он ехал на машине, ища, где бы поесть. Ни одно из его прежних любимых мест сейчас его не привлекало. Тейлору по-настоящему есть не хотелось, и не хотелось уже два дня. Он просто забегал перекусить и ел по-настоящему один раз в день, стараясь опять стать самим собой. Аппетит у него пропал, спал он плохо и был резок с подчиненными. Может быть, он подцепил какой-нибудь вирус?
Витамины. Все, что ему было нужно, это огромная доза витаминов С и В. Он повернул за угол, намереваясь заехать в аптеку и купить витамины.
Именно в этот момент он увидел вывеску «Художественная резьба по дереву». Магазин уютно расположился в углу двора, вымощенного булыжником, в окружении еще нескольких маленьких магазинчиков. Местные жители называли этот квартал Пиквик Плаза. Перед ним был магазин Анни.
Не задумываясь, он подъехал к тротуару и выключил мотор. Он взглянул на витрину ее магазина. Вывеска наверху была высечена из ствола могучего дуба. Перед домом был маленький журчащий фонтан. Он лучше знал этот дом с тыльной стороны, с переулка, но и фасад не обманул его ожидания.
Не давая себе времени подумать, он вышел из машины и вошел в кованые ворота. Шаги его гулко звучали на булыжнике двора. Рядом с дверью стояла длинная парковая скамья. Он почти мог вообразить, как Анни сидит на ней и что-то вырезает.
Глядя на выставленные в витрине изделия, он заметил там двух диких уток, пару крякв и канадского гуся в натуральную величину, каждое перышко которых было так тонко вырезано и искусно подрисовано, что если бы он не знал, он бы мог поклясться, что они живые.
Это Анни вырезала их. Он был уверен в этом, и в его улыбке была гордость. Он подумал, что ему не повредит, если он ей скажет, какими они кажутся ему красивыми. В конце концов, на табличке у входа было написано, что посетителям всегда рады.
Он открыл дверь и вошел внутрь. Он никого не увидел, но подумал, что, услышав звук колокольчика над дверью, Анни тут же явится.
— Привет, — произнес он.
Где-то вдалеке он услышал звук работающего мотора. Он осмотрелся, задерживая взгляд то на одном, то на другом искусно вырезанном предмете. Ему не верилось, что это была резьба по дереву, когда он видел перед собой лесной пруд с лягушкой, сидящей на листе лилии. Чем больше он смотрел, тем больше животных обнаруживал. На другом столе расположился целый городок Дальнего Запада.
Он поднял глаза. Его ошеломил контраст в глубине комнаты. Деревянный индеец в человеческий рост стоял около стола со стульями, вырубленными из массивных пней, с остатками коры на боках. Звук мотора становился все громче, чем дальше он заходил в длинную узкую лавку.
Он медленно прошел до самого конца помещения, мимо всей этой мебели, и, остановившись перед деревянным прилавком, наклонился над стеклянной витриной за ним, разглядывая маленькие резные фигурки, которыми она была заполнена. Выпрямившись, он обратил внимание на вычурную старинную бронзовую кассу, стоявшую в углу. Он перегнулся через прилавок, чтобы получше рассмотреть с другой стороны все клавиши кассы. Она была в идеальном состоянии и, хоть ей было не меньше ста лет, выглядела щегольски.
Неожиданно дверь за прилавком распахнулась настежь, и приглушенный звук мотора превратился в оглушительный рев. Тейлор широко открыл глаза.
Заполняя весь проем двери, стоял человек-гора. Он был одет в выцветший комбинезон, темные глаза его за прозрачными защитными очками смотрели сурово, длинные темные волосы были растрепаны и взъерошены, а окладистая борода засыпана стружкой и опилками. С мощного кулака свисала цепная пила, она была включена и ревела громовыми раскатами.
Взгляд мужчины обвиняюще переходил с Тейлора на кассу и обратно.
Тейлор выпрямился и, показывая пальцем себе на грудь начал:
— Вы думаете, что я…? — Он решительно покачал головой поднял руки вверх, — я… — Великан только любовался, вот и все.
Хорошенькое дело, Анни никогда не упоминала об этом Кинг-Конге внизу. Может быть поэтому она и вела себя с такой прохладцей. У нее уже был дружок Большая Нога.
— Эй, на вывеске сказано, что посетителям всегда рады, — Тейлор кричал, чтобы перекрыть этот гул, и видел, что мужчина медленно свободной рукой потянулся к рукоятке пилы. — Я звал хозяев, когда вошел сюда, — громко продолжал объяснять он. Пила внезапно замолчала, и слова Тейлора, как колокол, прогремели в наступившей тишине.
— Никто не вышел, — неуклюже закончил свою речь Тейлор. «По крайней мере до сего момента», — подумал он, вспоминая кадры из фильма «Резня».
Мужчина медленно сдвинул защитные очки на лоб и поставил стихшую пилу на прилавок. Затем он вытащил из ушей затычки.
— В чем дело?
Тейлор глубоко вздохнул.
— Я друг Анни.
Мужчина поднял мохнатые брови вверх: «Неужели?»
— Друг по кулинарным курсам, — объяснил Тейлор, не желая, чтобы тот подумал что-нибудь не то.
Лицо мужчины слегка сморщила улыбка, он оглядывал Тейлора сверху-вниз, снизу-вверх.
— Как же, она упоминала о вас.
Тейлор глотнул, пытаясь представить себе, что именно она упоминала, например, говорила ли о таких подробностях, как их совместное проживание в апартаментах для новобрачных в «Рафаэле». Он глянул на зубья пилы, потом перевел взгляд на гиганта. Как-то непохоже было, что этот Годзилла поверит ему, что они спали там отдельно.
— Я пойду тогда, — вздохнул он. — Передайте ей привет от Мак Куэйда. Хорошее у вас здесь местечко.
Услышав шум за спиной, Тейлор обернулся.
— Эй, — сказала Анни, — хочешь сэндвич?
Она держала в руках тарелку с сэндвичами.
— Нет, спасибо, — ответил Тейлор.
Анни поставила на прилавок тарелку и подтолкнула ее к середине.
— Извини, что не слышала, как ты вошел. Я была наверху, готовила сэндвичи. Ты, точно, не голодал?
Тейлор покачал головой. Наступило неловкое молчание.
— Ну, так, — начала Анни, — полагаю, что вы, парни, представились друг другу.
— Еще нет, — большой мужчина протянул руку через прилавок. — Я Бэр Малоун.
— Тейлор Мак Куйэд, — Тейлор пожал ему руку, пытаясь не показать, что потрясен. Она никогда не говорила ему, что замужем.
— Я отправляюсь наверх за холодным чаем, — Анни посмотрела на Тейлора, — может быть, предпочтешь, что-нибудь другое?