Страница:
В послесловии к сериалу сыгравший главную роль молодой актер Евгений Миронов сказал, что его семью и близких эти ужасы прошлого, к счастью, миновали. Более того, дед строил первый, еще деревянный ленинский Мавзолей, а у тети портрет Ленина был рядом с Христом. «Так было у этих поколений», – говорит артист, и чувствуется: чего-то очень важного при всех своих усилиях он все-таки понять никак не может. Хочет понять, но – не выходит у него, концы с концами не связываются.
Ну да, Александр Исаевич одержал победу, о чем артист, конечно, говорит вполне искренне. Но как относиться теперь к деду и тете, к отцу и матери, ко всем тем людям советского поколения, которые, ограничивая себя во многом и жертвуя многим, строили страну не в ГУЛАГе и не в «шарашке», защищали не в штрафбатах и не под дулами заградотрядов? У Солженицына, и не только в этом романе, повторяется мысль: отстояв страну во время войны, сделали ее окончательно «вотчиной Усача» (так изящно называется Сталин). И что же, не надо было отстаивать, а лучше сразу сдать? И все те, кто шел в бой с именем Сталина и у кого портрет Ленина был рядом с Христом, они кто же – дураки (поскольку ничего не понимали), преступники (поскольку защищали сталинскую «шайку» или «банду»), и не подлежат ли они теперь вместе со всей страной международному суду не только в Страсбурге, но и в Гааге?
Мы видим сегодня уже достаточно ясно, что такой суд становится все более реальным. Да что там, фактически он уже идет! Со всех сторон – от стран Балтии до Украины и от Вашингтона до ПАСЕ. Всё при этом переворачивается с ног на голову – все оценки и критерии. Освободители стали оккупантами, а героями – бандеровцы и «лесные братья». Вот они точно были против Сталина, а значит, настоящие герои, вне всяких сомнений. И как же теперь нынешнее российское государство, юридически ставшее правопреемником Советского Союза, будет спорить с прибалтами и восточноевропейцами по поводу бесчисленных претензий, которые они предъявляют, если вместе с Солженицыным признает Советскую власть преступной?
Не ушёл я от фильма. Нет, наоборот, приближаюсь к теме, которая и в романе, и в фильме, на мой взгляд, центральная, хотя при обсуждении стараются ее обходить. Вот и в телевизионном послесловии к сериалу, когда собрали жену писателя и «правозащитника» Лукина, ученого Сергея Капицу и актера Миронова, едва лишь коснулся кто-то «неудобной» темы, как сразу и ведущий Киселев, и другие постарались разговор от нее увести.
Между тем как замолчать-то, если с этого фильм (и роман) начинается, это образует главный его сюжет и этим же все завершается. Конечно, вокруг накручено много чего, и даже можно сказать, как некоторые критики и говорят, что именно это накрученное и есть самое основное – разговоры, споры в «шарашке», определение разными действующими лицами линии своего поведения, нравственный выбор, который делается тем или иным заключенным. Но нельзя при этом уйти от выбора, сделанного дипломатом Володиным в первых же кадрах сериала, как и на первых страницах романа.
А выбор этот следующий. Государственный советник второго ранга, что значило подполковник дипломатической службы, Иннокентий Володин, которому каким-то образом стал известен строжайший государственный секрет, решает выдать его, позвонив в посольство Соединенных Штатов. Речь идет не о чем-нибудь, а о важных технологических деталях производства атомной бомбы, которые должен получить советский разведчик в Нью-Йорке. И вот этого разведчика дипломат выдает своим звонком из будки телефона-автомата. Вопрос: кто он, дипломат Володин, – герой или предатель?
Если по законам не только советского, но и любого, я думаю, государства, то, конечно, предатель. Разве не так? Однако Солженицын замутняет и осложняет вопрос другой проблемой, которую я уже означил выше. Государство-то «преступное», во главе «шайка» (или «банда»), как именуется советское правительство. И тут Александр Исаевич зовет в подмогу себе и герою своему, Иннокентию Володину, не кого-нибудь, а самого Герцена. Это он в свое время спрашивал: где границы патриотизма? Почему любовь к родине надо распространять на всякое правительство?
Герцен имел в виду, конечно, правительство царское; Солженицын (устами дядюшки Авенира, по-своему наставляющего племянника Иннокентия) – советское. Можно бы, при всей разнице, и согласиться, что это так. То есть что любовь к родине и к правительству может расходиться. Лично я готов сказать это сегодня о себе (не знаю, как Александр Исаевич, написавший о постсоветском состоянии нашей страны книгу под названием «Россия в обвале» и отказавшийся от высокого ельцинского ордена в связи со своим юбилеем).
Но... есть при всем при том очень большое но! И связано, на мой взгляд, оно с той конкретной ситуацией и тем конкретным поводом, которые испытывают любовь-нелюбовь дипломата Володина. Атомная бомба! Вот чего не хочет он, чтобы имела его страна, руководимая ненавистным правительством. Ибо, как внушал дядюшка Авенир, если уж атомная бомба попадет коммунистам в руки, то всему миру не сдобровать. «Гражданин мира», каковым называет себя в мысленном монологе Володин, вот и хочет спасти мир.
Благородно! Красиво! Да только так ли на самом деле? Мир ли спасает герой Солженицына или ставит под жесточайший удар родную страну и родной народ?
Такой вопрос можно было бы счесть лишь теоретическим или абстрактным, для какого-то разностороннего спора и сопоставления разных альтернативных точек зрения, если бы не было вполне конкретного на него ответа, уже данного самой жизнью. Вот свидетельство главного редактора «Ядерной энциклопедии» Аллы Ярошинской (отнюдь не коммунистки, замечу). Собственно, это свидетельство даже не ее, а официального документа, который к нынешнему времени стал известен: «С лета 1945 года военно-политическое руководство США начало разрабатывать план ядерного нападения на СССР, определять цели. Первый проект (доклад № 329) назывался „Стратегическая уязвимость России для ограниченной воздушной атаки“ и был датирован ноябрем 1945 года. В 1948–1949 гг. был подготовлен детальный план бомбардировки СССР. Предполагалось снести с лица Земли 70 городов и индустриальных центров, около двух тысяч объектов. Было подсчитано (вон как! – В. К.), что за месяц 2,7 миллиона людей будут убиты и еще 4 миллиона ранены». Да ведь это, наверное, какие-то сугубо минимальные, многократно приуменьшенные расчеты для успокоения мира и самоуспоения. На самом-то деле 70 городов под атомной бомбардировкой с радиационно зараженной вокруг местностью разве столько миллионов погубили бы!
Причем здесь эта допустительная частица «бы» куда ближе к реальности, нежели в угрожающих речах дядюшки Авенира (читай, А. И. Солженицына). Ведь к тому времени американцы уже абсолютно реально показали, как они не только могут распорядиться атомной бомбой, но и распорядились. Это ведь они, американцы, а не советские коммунисты сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки! О чем, между тем, ни единым словом не вспоминается ни в романе Солженицына, ни в фильме. Будто и нет тут ни малейшего повода для обсуждения в тех высокоумных беседах, которые все время ведут между собой в «шарашке» солженицынские интеллектуалы. Да оно и понятно – почему. Для них, как и для самого автора, американцы – главный антипод ненавистных коммунистов в Советском Союзе, и уже поэтому они, как жена Цезаря, вне подозрений. Их если за что и можно упрекнуть, так только за недостаточную решительность в отношении Советского Союза. О чем много раз по разным поводам Александр Исаевич и заявлял.
Прошло время. Много времени прошло. В его свете совсем по-другому видится то, что когда-то кому-то казалось так, а не иначе. Это я к вопросу о мере понимания происходящего и о прогнозе на будущее. Например, сколько издевок у Солженицына и любимых им героев по поводу наивности советских людей – ну, скажем, в отношении того же «американского империализма», которого, дескать, не надо было остерегаться. А оказалось-то, что наивность проявлял как раз Александр Исаевич со своими героями. Хотя, если точно, гораздо более чем просто наивность.
Разве не очевидно сегодня, что именно ядерный паритет (а не одностороннее владение США атомным оружием) спас мир, и в первую очередь нашу страну от неслыханных жертв? Это предвидели, это понимали крупнейшие физики Запада, помогавшие Советскому Союзу создать свой атомный противовес. И не ошиблись.
Ошибся Солженицын. В предсказании катастрофы, если коммунисты будут иметь атомную бомбу. В предсказании только благ для нас от американской политики, что также не сбылось. Нынче много требований к коммунистам каяться. Но вот имел возможность покаяться в связи с этим телесериалом Александр Исаевич. Так, мол, и так, не по-моему и не по Володину вышло.
Нет, видно, гордыня не позволила сделать к сериалу такой авторский комментарий. Все осталось, как было написано полвека назад. Безо всяких комментариев. И усилия создателей фильма, как в свое время и автора романа, направлены на то, чтобы вызвать к Володину максимальное сочувствие, сопереживание, представить его безоглядным героем и чуть ли не безвинно страдающим человеком. Действительно, ради чего же, если не ради этого, сделана почти вся последняя серия, где арестованный дипломат начинает проходить выпавшие ему невзгоды на Лубянке? Мы должны непременно его пожалеть, чего всеми средствами добиваются режиссер и актер Дмитрий Певцов.
Подумать только, как грубо обращаются с человеком! И за что? Всего-навсего пытался обезоружить свою страну перед лицом буквально смертельной угрозы. А этот противный Сталин (актер И. Кваша делает его еще более примитивным и карикатурным, нежели писатель в романе), когда ему сообщают о поступке работника МИДа, так отвратительно рычит: «Предатель! Иуда!», повторяя это много раз. Восторгаться должен был и радоваться?
А вот «цивилизованные» американцы посадили на электрический стул супругов Розенберг по одному лишь подозрению в том, что они передавали Советскому Союзу какие-то атомные секреты. Хотя тогда это не было доказано, а теперь совершенно точно известно, что не выдавали.
Я знаком с ветераном советской разведки Александром Семеновичем Феклисовым, который немало сделал, чтобы наша страна вовремя обрела атомную бомбу. Вполне могло быть, что его схватили бы по наводке вот такого, как в фильме, Володина. Феклисову несколько лет назад было присвоено звание Героя России. Но, руководствуясь логикой солженицынско-панфиловского сериала, звание это надо присваивать не ему, а тому, кто хотел его выдать.
Может, в самом деле постараться, поискать и – пусть посмертно – присвоить-таки прототипу героя «В круге первом»? Ведь Наталья Дмитриевна Солженицына утверждала в послесловии к фильму, что звонок такой в американское посольство был, что сделавшего этот звонок по голосу устанавливали. Значит, при желании можно его теперь установить и наградить?
Родина должна знать своих героев. Сегодня, кажется, это уже не Курчатов и другие советские ученые, делавшие «для Сталина» атомную бомбу. Они пособники «преступной власти».
Судя по всему, героями теперь могут стать генерал Власов, сдавший свою армию фашистам, полковник Генштаба Пеньковский, выдававший Западу советские военные секреты, бывший секретарь обкома КПСС Бакатин, который, возглавив в 1991 году службу государственной безопасности, выдал американцам всю систему электронного прослушивания, установленную в их посольстве. Тоже, как и дипломат Володин, заботился о «благе человечества». Тоже, выходит, герой.
Только кто же тогда есть предатель и что есть предательство?
Глава четвёртая
Призвание лидера
Я хорошо помню разговоры со многими товарищами в те дни почти полтора десятилетия назад, когда после сильнейших потрясений и ельцинского запрета, после упорной борьбы в Конституционном суде и трудной победы там представители коммунистов собрались на Чрезвычайный съезд КПРФ, чтобы определить дальнейший путь возрождающейся Коммунистической партии. Среди вопросов, которые перед этим обсуждались в разных аудиториях, был и вопрос о том, кто партию возглавит.
Характерно, что подавляющее большинство моих собеседников называли одно и то же имя. Прямо скажу: и у меня оно было в голове. Значит, этот человек уже чем-то выделился и обратил на себя внимание? Значит, были основания именно о нем говорить как о потенциальном лидере КПРФ?
Помню, февральским вечером 1993 года, когда партийный съезд завершался, я был в гостях у старейшей журналистки Елены Николаевны Микулиной. Предисловие к ее первой книжке о социалистическом соревновании написал в далеком 1929 году сам Сталин. А потом ей суждено было стать свидетелем, участником и летописцем многих славных дел советского народа, свершившихся под водительством партии коммунистов. Понятно, как остро переживала он трагедию страны и партии, разразившуюся в 1991-м. Так вот, размышляя при той нашей встрече больше всего о проходившем съезде, она меня спросила:
– А как вы думаете, кто будет избран руководителем Центрального Комитета, первым лицом в нашей партии?
– Не знаю, Елена Николаевна. Достойные люди есть.
– Я думаю, всё-таки Зюганов. Нет, обязательно его должны избрать. Обязательно!
– Почему вы так уверены? – переспросил я, услышав это имя, называвшееся и многими другими.
А в ответ прослушал целую лекцию с перечислением достоинств и безусловных преимуществ Геннадия Андреевича Зюганова в сравнении еще с кем-то из возможных претендентов. Оказывается, моя собеседница столь внимательно следила за всеми его выступлениями, столь тщательно анализировала каждое из них, а в общении с хорошо знавшими его людьми собрала о нем такие обстоятельные сведения, что могла свою уверенность досконально обосновать.
Что ж, не ошиблась Елена Николаевна Микулина. Не ошиблись и делегаты съезда, избравшие Геннадия Зюганова первым среди равных. Время, прошедшее с тех пор, по-моему, неопровержимо доказало: выбор был абсолютно правильный.
Пожалуй, нет надобности пересказывать здесь биографию человека, ставшего одним из крупнейших, известнейших политических деятелей нашей страны в конце минувшего столетия и начале нынешнего. Многие связанные с ним события свежи в памяти людей. О некоторых, особенно важных, он говорит в публикуемой ниже беседе. От себя замечу: главное, что вместе со своими соратниками ему удалось осуществить и что, несомненно, стало делом поистине историческим, – это возрождение, сохранение и укрепление Коммунистической партии Российской Федерации. Партии, продолжившей дело Великого Октября, партии подлинной (а не поддельной, не «подставной»!) справедливости.
Мне как журналисту довелось много раз беседовать с Геннадием Андреевичем. В разное время. Восхищали всегда его природный ум и незаурядная память, широкая эрудиция и способность глубоко анализировать происходящее в стране и мире, умение рассматривать в органическом единстве прошлое с настоящим и достаточно точно прогнозировать будущее.
Посмотрите, например, как в этой беседе, состоявшейся три года назад, он говорит о желании власти «что-то очень послушное иметь» на левом политическом фланге. Конечно, так называемая «Справедливая Россия», искусственно сконструированная «слева», – это и есть реализация того заветного властного желания. Другой вопрос, каковы будут результаты...
Впрочем, все эти годы, когда Геннадий Зюганов находится во главе КПРФ, были годами бесконечных попыток власти любым способом расколоть, дискредитировать, скомпрометировать партию коммунистов и ее лидера. Перетерпеть то, что он перетерпел, и выдержать всё это далеко не каждому дано. А он выдержал, выстоял! Вместе с родной для него партией.
Тогда с помощью засланных «кротов» и внутренних раскольников была предпринята очередная атака, чтобы партию уничтожить. Однако, сознавая всю меру нависшей опасности, Геннадий Зюганов на мой вопрос о предстоящем съезде, отвечает твердо: «Я уверен, что съезд преодолеет трудности, здоровая часть отстоит себя, укрепится, сплотится... Короче говоря, у меня нет сомнений, что партия будет укрепляться».
Так и произошло на том этапном съезде. Так потом шло и в последующее время. Обоснованный оптимизм лидера партии укрепляет веру в конечную победу ее справедливого дела.
Да, публикуемая беседа с лидером коммунистов пришлась на один из острейших в истории КПРФ периодов – она состоялась накануне X съезда партии летом 2004 года.
– Уже близок X съезд КПРФ, а за неделю до него – ваше 60-летие, Геннадий Андреевич. Такое совпадение. Я знаю, что вы не любите всякого рода юбилейщину, но все-таки 60 лет – это такой рубеж, который заставляет оглянуться и задуматься о многом, подвести какие-то итоги, извлечь какие-то уроки. Да и предстоящий съезд партии тоже ведь юбилейный. Причем вся история КПРФ, начиная с самых первых шагов, проходила при активном вашем участии. Мне и хотелось бы начать наш разговор с того, как видятся вам сейчас эти годы, что значила и значит в вашей жизни партия, с которой вы связали свою судьбу.
– То, что мой юбилей совпал с X партийным съездом, – это случайность. Но в смутное время круглые даты, наверное, обязывают к особо внимательному и взыскательному, сугубо требовательному анализу сделанного и оценке планов на будущее. К тому же мы находимся на рубеже тысячелетий, когда нарождаются новые энергии, выстраивается «новый мировой порядок». А Россия в это время оказалась на задворках мировой истории и все дальше оттесняется от столбовой дороги научно-технического прогресса, что ставит под сомнение ее будущее. Так вот, на мой взгляд, КПРФ – единственная реальная политическая сила, которая предлагает альтернативу глобализации по-американски – интернационализацию по-социалистически. Для миллионов людей КПРФ в прямом смысле последняя надежда. А для нашей страны, замечу, это исключительно важно еще и потому, что идеология, цели партии органично соответствуют нашей культуре, истории, традициям.
Я вступил в партию коммунистов абсолютно осознанно. Вступал, когда служил в Группе советских войск в Германии. Глубоко изучил программные документы, много читал Ленина, а кроме этого, уже и жизнь увидел. Причем не только свою, советскую, действительность, но и зарубежную. А прочитав ряд религиозных трактатов, я тогда понял, что советский строй, советская система, Коммунистическая партия, с точки зрения нравственной, этической, впитали в себя все лучшее, что открыто и отобрало человечество за многие столетия, – уважение к человеку труда, дружбу народов, истинное братство. И одухотворено это было нашей тысячелетней культурой. Жизнь показала, что уникальный советский проект под руководством Компартии – поистине потрясающий по своему величию и значимости. Ведь именно он обеспечил великий и стремительный прорыв нашей страны, наши выдающиеся достижения во многих областях, наши грандиозные стройки.
Честно говоря, осознание всего этого и побудило меня к вступлению в партию. Мои родители членами партии не были, но отец, инвалид войны, потерявший ногу под Севастополем, не раз мне говорил: «Запомни, сынок, ничего лучше, справедливее, перспективнее Советской власти не было на этой планете и не будет». Он был беспартийный большевик, с газетой под мышкой, палочкой в руке ходил в соседние деревни, выступал агитатором, убежденно пропагандировал планы партии и полностью поддерживал ее политику. И он рад был, когда узнал, что я стал коммунистом.
А когда КПСС была продана и предана, когда начала реализоваться жуткая схема ее умерщвления, когда стали ломать ее как систему управления, как хребет СССР, все очевиднее становилось, что страна распадется и развалится.
– Тот трагический период, сколько бы его тайных пружин со временем ни раскрывалось, все равно вызывает неизбывное недоумение: ну как же могло такое произойти?!
– Я видел или чувствовал, как это происходит. Во всяком случае, немало из того, что происходило. Я работал уже на Старой площади. Бывал в командировках на Кавказе и видел, как здесь разжигались националистические противостояния. Проводил учебу в Средней Азии и был в командировках в Прибалтике – там эти проблемы тоже оголились и усиленно нагнетались. И все это – на фоне нараставшей хаотизации в экономике, в общественной жизни, в партии. Ясно было, что без единой, сильной политической организации невозможно такое преодолеть. И вот тогда у людей, всерьез обеспокоенных происходящим и дальнейшей судьбой страны, родилась идея: во что бы то ни стало сохранить партию. Остовом такого сохранения стали российские коммунисты. Когда Горбачев со своей командой уничтожал КПСС, мы создали КП РСФСР.
Ну да, Александр Исаевич одержал победу, о чем артист, конечно, говорит вполне искренне. Но как относиться теперь к деду и тете, к отцу и матери, ко всем тем людям советского поколения, которые, ограничивая себя во многом и жертвуя многим, строили страну не в ГУЛАГе и не в «шарашке», защищали не в штрафбатах и не под дулами заградотрядов? У Солженицына, и не только в этом романе, повторяется мысль: отстояв страну во время войны, сделали ее окончательно «вотчиной Усача» (так изящно называется Сталин). И что же, не надо было отстаивать, а лучше сразу сдать? И все те, кто шел в бой с именем Сталина и у кого портрет Ленина был рядом с Христом, они кто же – дураки (поскольку ничего не понимали), преступники (поскольку защищали сталинскую «шайку» или «банду»), и не подлежат ли они теперь вместе со всей страной международному суду не только в Страсбурге, но и в Гааге?
Мы видим сегодня уже достаточно ясно, что такой суд становится все более реальным. Да что там, фактически он уже идет! Со всех сторон – от стран Балтии до Украины и от Вашингтона до ПАСЕ. Всё при этом переворачивается с ног на голову – все оценки и критерии. Освободители стали оккупантами, а героями – бандеровцы и «лесные братья». Вот они точно были против Сталина, а значит, настоящие герои, вне всяких сомнений. И как же теперь нынешнее российское государство, юридически ставшее правопреемником Советского Союза, будет спорить с прибалтами и восточноевропейцами по поводу бесчисленных претензий, которые они предъявляют, если вместе с Солженицыным признает Советскую власть преступной?
Не ушёл я от фильма. Нет, наоборот, приближаюсь к теме, которая и в романе, и в фильме, на мой взгляд, центральная, хотя при обсуждении стараются ее обходить. Вот и в телевизионном послесловии к сериалу, когда собрали жену писателя и «правозащитника» Лукина, ученого Сергея Капицу и актера Миронова, едва лишь коснулся кто-то «неудобной» темы, как сразу и ведущий Киселев, и другие постарались разговор от нее увести.
Между тем как замолчать-то, если с этого фильм (и роман) начинается, это образует главный его сюжет и этим же все завершается. Конечно, вокруг накручено много чего, и даже можно сказать, как некоторые критики и говорят, что именно это накрученное и есть самое основное – разговоры, споры в «шарашке», определение разными действующими лицами линии своего поведения, нравственный выбор, который делается тем или иным заключенным. Но нельзя при этом уйти от выбора, сделанного дипломатом Володиным в первых же кадрах сериала, как и на первых страницах романа.
А выбор этот следующий. Государственный советник второго ранга, что значило подполковник дипломатической службы, Иннокентий Володин, которому каким-то образом стал известен строжайший государственный секрет, решает выдать его, позвонив в посольство Соединенных Штатов. Речь идет не о чем-нибудь, а о важных технологических деталях производства атомной бомбы, которые должен получить советский разведчик в Нью-Йорке. И вот этого разведчика дипломат выдает своим звонком из будки телефона-автомата. Вопрос: кто он, дипломат Володин, – герой или предатель?
Если по законам не только советского, но и любого, я думаю, государства, то, конечно, предатель. Разве не так? Однако Солженицын замутняет и осложняет вопрос другой проблемой, которую я уже означил выше. Государство-то «преступное», во главе «шайка» (или «банда»), как именуется советское правительство. И тут Александр Исаевич зовет в подмогу себе и герою своему, Иннокентию Володину, не кого-нибудь, а самого Герцена. Это он в свое время спрашивал: где границы патриотизма? Почему любовь к родине надо распространять на всякое правительство?
Герцен имел в виду, конечно, правительство царское; Солженицын (устами дядюшки Авенира, по-своему наставляющего племянника Иннокентия) – советское. Можно бы, при всей разнице, и согласиться, что это так. То есть что любовь к родине и к правительству может расходиться. Лично я готов сказать это сегодня о себе (не знаю, как Александр Исаевич, написавший о постсоветском состоянии нашей страны книгу под названием «Россия в обвале» и отказавшийся от высокого ельцинского ордена в связи со своим юбилеем).
Но... есть при всем при том очень большое но! И связано, на мой взгляд, оно с той конкретной ситуацией и тем конкретным поводом, которые испытывают любовь-нелюбовь дипломата Володина. Атомная бомба! Вот чего не хочет он, чтобы имела его страна, руководимая ненавистным правительством. Ибо, как внушал дядюшка Авенир, если уж атомная бомба попадет коммунистам в руки, то всему миру не сдобровать. «Гражданин мира», каковым называет себя в мысленном монологе Володин, вот и хочет спасти мир.
Благородно! Красиво! Да только так ли на самом деле? Мир ли спасает герой Солженицына или ставит под жесточайший удар родную страну и родной народ?
Такой вопрос можно было бы счесть лишь теоретическим или абстрактным, для какого-то разностороннего спора и сопоставления разных альтернативных точек зрения, если бы не было вполне конкретного на него ответа, уже данного самой жизнью. Вот свидетельство главного редактора «Ядерной энциклопедии» Аллы Ярошинской (отнюдь не коммунистки, замечу). Собственно, это свидетельство даже не ее, а официального документа, который к нынешнему времени стал известен: «С лета 1945 года военно-политическое руководство США начало разрабатывать план ядерного нападения на СССР, определять цели. Первый проект (доклад № 329) назывался „Стратегическая уязвимость России для ограниченной воздушной атаки“ и был датирован ноябрем 1945 года. В 1948–1949 гг. был подготовлен детальный план бомбардировки СССР. Предполагалось снести с лица Земли 70 городов и индустриальных центров, около двух тысяч объектов. Было подсчитано (вон как! – В. К.), что за месяц 2,7 миллиона людей будут убиты и еще 4 миллиона ранены». Да ведь это, наверное, какие-то сугубо минимальные, многократно приуменьшенные расчеты для успокоения мира и самоуспоения. На самом-то деле 70 городов под атомной бомбардировкой с радиационно зараженной вокруг местностью разве столько миллионов погубили бы!
Причем здесь эта допустительная частица «бы» куда ближе к реальности, нежели в угрожающих речах дядюшки Авенира (читай, А. И. Солженицына). Ведь к тому времени американцы уже абсолютно реально показали, как они не только могут распорядиться атомной бомбой, но и распорядились. Это ведь они, американцы, а не советские коммунисты сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки! О чем, между тем, ни единым словом не вспоминается ни в романе Солженицына, ни в фильме. Будто и нет тут ни малейшего повода для обсуждения в тех высокоумных беседах, которые все время ведут между собой в «шарашке» солженицынские интеллектуалы. Да оно и понятно – почему. Для них, как и для самого автора, американцы – главный антипод ненавистных коммунистов в Советском Союзе, и уже поэтому они, как жена Цезаря, вне подозрений. Их если за что и можно упрекнуть, так только за недостаточную решительность в отношении Советского Союза. О чем много раз по разным поводам Александр Исаевич и заявлял.
Прошло время. Много времени прошло. В его свете совсем по-другому видится то, что когда-то кому-то казалось так, а не иначе. Это я к вопросу о мере понимания происходящего и о прогнозе на будущее. Например, сколько издевок у Солженицына и любимых им героев по поводу наивности советских людей – ну, скажем, в отношении того же «американского империализма», которого, дескать, не надо было остерегаться. А оказалось-то, что наивность проявлял как раз Александр Исаевич со своими героями. Хотя, если точно, гораздо более чем просто наивность.
Разве не очевидно сегодня, что именно ядерный паритет (а не одностороннее владение США атомным оружием) спас мир, и в первую очередь нашу страну от неслыханных жертв? Это предвидели, это понимали крупнейшие физики Запада, помогавшие Советскому Союзу создать свой атомный противовес. И не ошиблись.
Ошибся Солженицын. В предсказании катастрофы, если коммунисты будут иметь атомную бомбу. В предсказании только благ для нас от американской политики, что также не сбылось. Нынче много требований к коммунистам каяться. Но вот имел возможность покаяться в связи с этим телесериалом Александр Исаевич. Так, мол, и так, не по-моему и не по Володину вышло.
Нет, видно, гордыня не позволила сделать к сериалу такой авторский комментарий. Все осталось, как было написано полвека назад. Безо всяких комментариев. И усилия создателей фильма, как в свое время и автора романа, направлены на то, чтобы вызвать к Володину максимальное сочувствие, сопереживание, представить его безоглядным героем и чуть ли не безвинно страдающим человеком. Действительно, ради чего же, если не ради этого, сделана почти вся последняя серия, где арестованный дипломат начинает проходить выпавшие ему невзгоды на Лубянке? Мы должны непременно его пожалеть, чего всеми средствами добиваются режиссер и актер Дмитрий Певцов.
Подумать только, как грубо обращаются с человеком! И за что? Всего-навсего пытался обезоружить свою страну перед лицом буквально смертельной угрозы. А этот противный Сталин (актер И. Кваша делает его еще более примитивным и карикатурным, нежели писатель в романе), когда ему сообщают о поступке работника МИДа, так отвратительно рычит: «Предатель! Иуда!», повторяя это много раз. Восторгаться должен был и радоваться?
А вот «цивилизованные» американцы посадили на электрический стул супругов Розенберг по одному лишь подозрению в том, что они передавали Советскому Союзу какие-то атомные секреты. Хотя тогда это не было доказано, а теперь совершенно точно известно, что не выдавали.
Я знаком с ветераном советской разведки Александром Семеновичем Феклисовым, который немало сделал, чтобы наша страна вовремя обрела атомную бомбу. Вполне могло быть, что его схватили бы по наводке вот такого, как в фильме, Володина. Феклисову несколько лет назад было присвоено звание Героя России. Но, руководствуясь логикой солженицынско-панфиловского сериала, звание это надо присваивать не ему, а тому, кто хотел его выдать.
Может, в самом деле постараться, поискать и – пусть посмертно – присвоить-таки прототипу героя «В круге первом»? Ведь Наталья Дмитриевна Солженицына утверждала в послесловии к фильму, что звонок такой в американское посольство был, что сделавшего этот звонок по голосу устанавливали. Значит, при желании можно его теперь установить и наградить?
Родина должна знать своих героев. Сегодня, кажется, это уже не Курчатов и другие советские ученые, делавшие «для Сталина» атомную бомбу. Они пособники «преступной власти».
Судя по всему, героями теперь могут стать генерал Власов, сдавший свою армию фашистам, полковник Генштаба Пеньковский, выдававший Западу советские военные секреты, бывший секретарь обкома КПСС Бакатин, который, возглавив в 1991 году службу государственной безопасности, выдал американцам всю систему электронного прослушивания, установленную в их посольстве. Тоже, как и дипломат Володин, заботился о «благе человечества». Тоже, выходит, герой.
Только кто же тогда есть предатель и что есть предательство?
Глава четвёртая
Лица борющейся партии
Если взглянуть на весь постсоветский период честно, отбросив ту хитрую и лживую демагогию, которой обильно кормят народ в эти годы, каждый здравомыслящий человек должен будет согласиться, что лишь одна из политических партий действительно противостояла и сейчас последовательно противостоит разорению, извращению, дальнейшему падению нашей страны. Эта партия – КПРФ. Только ей по-настоящему дороги идеалы справедливости, идеалы Великого Октября, за которые настойчиво она борется.
Можно сказать, что Коммунистическая партия Российской Федерации молода, поскольку биография ее под этим названием не насчитывает еще и пятнадцати лет. Но вместе с тем будет абсолютной правдой, если мы скажем о более чем столетнем героическом пути, который составляет славу и гордость сегодняшних коммунистов России. Ведь партия, в которую они входят, стала фактической наследницей и преемницей лучших традиций РСДРП-РКП(б) – ВКП(б) – КПСС. Опираясь на эти традиции и творчески их развивая, КПРФ после своего воссоздания закалилась в борьбе, обрела новый большой опыт, стала подлинным авангардом всех, кто видит будущее нашей страны в возвращении на путь социализма.
О любой партии, наверное, лучше всего скажут возглавляющие ее люди. Именно поэтому я решил представить здесь несколько, что называется, первых лиц КПРФ, то есть людей, входящих в ее руководство. Несколько, потому что всех, о ком надо бы и хотелось бы рассказать, кто, безусловно, этого достоин, даже в самую большую книгу, к сожалению, невозможно вместить. Руководящий орган партии, ее Центральный Комитет – это более ста человек, в Президиуме ЦК – четырнадцать, а еще секретари Центрального Комитета...
Объединяет их, прежде всего, глубокая преданность коммунистической идее, самоотверженное служение великому делу, которому они посвятили свою жизнь.
Совершенно не правы те, кто утверждает, будто коммунисты в 1991-м покорно сдали свою партию. Были, конечно, такие, что сдали, только коммунистами их не назовешь. Но были и есть другие – истинные коммунисты, благодаря которым в труднейших, крайне драматических условиях партия возродилась и теперь продолжает борьбу. Лучших из них, выдвинутых первичными и региональными отделениями, я вижу в Центральном Комитете КПРФ и его Президиуме.
Вот Валентин Александрович Купцов. В нынешнем Президиуме ЦК по возрасту он один из старейшин. А тогда, в роковом августе 1991 года, был первым секретарем ЦК недавно организованной Компартии РСФСР. И что же, разве коммунист Купцов сложил руки и капитулировал? Ничего подобного! Я помню, как буквально недели две спустя после фактического запрета указом Ельцина КПСС и КП РСФСР мне передали предложение войти в общественную организацию «В защиту прав коммунистов».
– А чье предложение? – переспросил я.
– Валентина Александровича Купцова.
И мне сразу стало ясно, что первый секретарь остается на посту, что он действует!
В подготовке к Конституционному суду, где потом решалась судьба партии, да и во всей работе по объединению и сплочению сил коммунистов после тяжелейшего ельцинского удара вклад Валентина Купцова был огромный.
А в Самаре героически бился за партию Валентин Романов, в Саратове – Валерий Рашкин, в Чувашии – Валентин Шурчанов. Так что в Президиум ЦК КПРФ они входят по праву.
И ведь всё это очень яркие, неординарные личности! Скажем, Пётр Васильевич Романов – Герой Социалистического Труда, доктор технических наук, профессор, заслуженный химик России, был генеральным директором одного из крупнейших сибирских предприятий. Олег Анатольевич Куликов – ведущий научный сотрудник географического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, автор более ста научных работ. А тот же Валерий Фёдорович Рашкин, возглавляющий отдел организационно-партийной работы ЦК КПРФ, – не только блестящий инженер, но и мастер спорта по альпинизму, чемпион России 1997 года и бронзовый призер СССР...
Итак, познакомьтесь более подробно с некоторыми товарищами из руководства КПРФ – партии, борющейся за интересы трудового народа и за единство, целостность, независимость нашей страны.
Можно сказать, что Коммунистическая партия Российской Федерации молода, поскольку биография ее под этим названием не насчитывает еще и пятнадцати лет. Но вместе с тем будет абсолютной правдой, если мы скажем о более чем столетнем героическом пути, который составляет славу и гордость сегодняшних коммунистов России. Ведь партия, в которую они входят, стала фактической наследницей и преемницей лучших традиций РСДРП-РКП(б) – ВКП(б) – КПСС. Опираясь на эти традиции и творчески их развивая, КПРФ после своего воссоздания закалилась в борьбе, обрела новый большой опыт, стала подлинным авангардом всех, кто видит будущее нашей страны в возвращении на путь социализма.
О любой партии, наверное, лучше всего скажут возглавляющие ее люди. Именно поэтому я решил представить здесь несколько, что называется, первых лиц КПРФ, то есть людей, входящих в ее руководство. Несколько, потому что всех, о ком надо бы и хотелось бы рассказать, кто, безусловно, этого достоин, даже в самую большую книгу, к сожалению, невозможно вместить. Руководящий орган партии, ее Центральный Комитет – это более ста человек, в Президиуме ЦК – четырнадцать, а еще секретари Центрального Комитета...
Объединяет их, прежде всего, глубокая преданность коммунистической идее, самоотверженное служение великому делу, которому они посвятили свою жизнь.
Совершенно не правы те, кто утверждает, будто коммунисты в 1991-м покорно сдали свою партию. Были, конечно, такие, что сдали, только коммунистами их не назовешь. Но были и есть другие – истинные коммунисты, благодаря которым в труднейших, крайне драматических условиях партия возродилась и теперь продолжает борьбу. Лучших из них, выдвинутых первичными и региональными отделениями, я вижу в Центральном Комитете КПРФ и его Президиуме.
Вот Валентин Александрович Купцов. В нынешнем Президиуме ЦК по возрасту он один из старейшин. А тогда, в роковом августе 1991 года, был первым секретарем ЦК недавно организованной Компартии РСФСР. И что же, разве коммунист Купцов сложил руки и капитулировал? Ничего подобного! Я помню, как буквально недели две спустя после фактического запрета указом Ельцина КПСС и КП РСФСР мне передали предложение войти в общественную организацию «В защиту прав коммунистов».
– А чье предложение? – переспросил я.
– Валентина Александровича Купцова.
И мне сразу стало ясно, что первый секретарь остается на посту, что он действует!
В подготовке к Конституционному суду, где потом решалась судьба партии, да и во всей работе по объединению и сплочению сил коммунистов после тяжелейшего ельцинского удара вклад Валентина Купцова был огромный.
А в Самаре героически бился за партию Валентин Романов, в Саратове – Валерий Рашкин, в Чувашии – Валентин Шурчанов. Так что в Президиум ЦК КПРФ они входят по праву.
И ведь всё это очень яркие, неординарные личности! Скажем, Пётр Васильевич Романов – Герой Социалистического Труда, доктор технических наук, профессор, заслуженный химик России, был генеральным директором одного из крупнейших сибирских предприятий. Олег Анатольевич Куликов – ведущий научный сотрудник географического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, автор более ста научных работ. А тот же Валерий Фёдорович Рашкин, возглавляющий отдел организационно-партийной работы ЦК КПРФ, – не только блестящий инженер, но и мастер спорта по альпинизму, чемпион России 1997 года и бронзовый призер СССР...
Итак, познакомьтесь более подробно с некоторыми товарищами из руководства КПРФ – партии, борющейся за интересы трудового народа и за единство, целостность, независимость нашей страны.
Призвание лидера
Геннадий Зюганов
Лидером не назначают по протекции. Настоящий лидер массы людей выдвигается жизнью и временем, теми требованиями, которые они диктуют.Я хорошо помню разговоры со многими товарищами в те дни почти полтора десятилетия назад, когда после сильнейших потрясений и ельцинского запрета, после упорной борьбы в Конституционном суде и трудной победы там представители коммунистов собрались на Чрезвычайный съезд КПРФ, чтобы определить дальнейший путь возрождающейся Коммунистической партии. Среди вопросов, которые перед этим обсуждались в разных аудиториях, был и вопрос о том, кто партию возглавит.
Характерно, что подавляющее большинство моих собеседников называли одно и то же имя. Прямо скажу: и у меня оно было в голове. Значит, этот человек уже чем-то выделился и обратил на себя внимание? Значит, были основания именно о нем говорить как о потенциальном лидере КПРФ?
Помню, февральским вечером 1993 года, когда партийный съезд завершался, я был в гостях у старейшей журналистки Елены Николаевны Микулиной. Предисловие к ее первой книжке о социалистическом соревновании написал в далеком 1929 году сам Сталин. А потом ей суждено было стать свидетелем, участником и летописцем многих славных дел советского народа, свершившихся под водительством партии коммунистов. Понятно, как остро переживала он трагедию страны и партии, разразившуюся в 1991-м. Так вот, размышляя при той нашей встрече больше всего о проходившем съезде, она меня спросила:
– А как вы думаете, кто будет избран руководителем Центрального Комитета, первым лицом в нашей партии?
– Не знаю, Елена Николаевна. Достойные люди есть.
– Я думаю, всё-таки Зюганов. Нет, обязательно его должны избрать. Обязательно!
– Почему вы так уверены? – переспросил я, услышав это имя, называвшееся и многими другими.
А в ответ прослушал целую лекцию с перечислением достоинств и безусловных преимуществ Геннадия Андреевича Зюганова в сравнении еще с кем-то из возможных претендентов. Оказывается, моя собеседница столь внимательно следила за всеми его выступлениями, столь тщательно анализировала каждое из них, а в общении с хорошо знавшими его людьми собрала о нем такие обстоятельные сведения, что могла свою уверенность досконально обосновать.
Что ж, не ошиблась Елена Николаевна Микулина. Не ошиблись и делегаты съезда, избравшие Геннадия Зюганова первым среди равных. Время, прошедшее с тех пор, по-моему, неопровержимо доказало: выбор был абсолютно правильный.
Пожалуй, нет надобности пересказывать здесь биографию человека, ставшего одним из крупнейших, известнейших политических деятелей нашей страны в конце минувшего столетия и начале нынешнего. Многие связанные с ним события свежи в памяти людей. О некоторых, особенно важных, он говорит в публикуемой ниже беседе. От себя замечу: главное, что вместе со своими соратниками ему удалось осуществить и что, несомненно, стало делом поистине историческим, – это возрождение, сохранение и укрепление Коммунистической партии Российской Федерации. Партии, продолжившей дело Великого Октября, партии подлинной (а не поддельной, не «подставной»!) справедливости.
Мне как журналисту довелось много раз беседовать с Геннадием Андреевичем. В разное время. Восхищали всегда его природный ум и незаурядная память, широкая эрудиция и способность глубоко анализировать происходящее в стране и мире, умение рассматривать в органическом единстве прошлое с настоящим и достаточно точно прогнозировать будущее.
Посмотрите, например, как в этой беседе, состоявшейся три года назад, он говорит о желании власти «что-то очень послушное иметь» на левом политическом фланге. Конечно, так называемая «Справедливая Россия», искусственно сконструированная «слева», – это и есть реализация того заветного властного желания. Другой вопрос, каковы будут результаты...
Впрочем, все эти годы, когда Геннадий Зюганов находится во главе КПРФ, были годами бесконечных попыток власти любым способом расколоть, дискредитировать, скомпрометировать партию коммунистов и ее лидера. Перетерпеть то, что он перетерпел, и выдержать всё это далеко не каждому дано. А он выдержал, выстоял! Вместе с родной для него партией.
Тогда с помощью засланных «кротов» и внутренних раскольников была предпринята очередная атака, чтобы партию уничтожить. Однако, сознавая всю меру нависшей опасности, Геннадий Зюганов на мой вопрос о предстоящем съезде, отвечает твердо: «Я уверен, что съезд преодолеет трудности, здоровая часть отстоит себя, укрепится, сплотится... Короче говоря, у меня нет сомнений, что партия будет укрепляться».
Так и произошло на том этапном съезде. Так потом шло и в последующее время. Обоснованный оптимизм лидера партии укрепляет веру в конечную победу ее справедливого дела.
Да, публикуемая беседа с лидером коммунистов пришлась на один из острейших в истории КПРФ периодов – она состоялась накануне X съезда партии летом 2004 года.
– Уже близок X съезд КПРФ, а за неделю до него – ваше 60-летие, Геннадий Андреевич. Такое совпадение. Я знаю, что вы не любите всякого рода юбилейщину, но все-таки 60 лет – это такой рубеж, который заставляет оглянуться и задуматься о многом, подвести какие-то итоги, извлечь какие-то уроки. Да и предстоящий съезд партии тоже ведь юбилейный. Причем вся история КПРФ, начиная с самых первых шагов, проходила при активном вашем участии. Мне и хотелось бы начать наш разговор с того, как видятся вам сейчас эти годы, что значила и значит в вашей жизни партия, с которой вы связали свою судьбу.
– То, что мой юбилей совпал с X партийным съездом, – это случайность. Но в смутное время круглые даты, наверное, обязывают к особо внимательному и взыскательному, сугубо требовательному анализу сделанного и оценке планов на будущее. К тому же мы находимся на рубеже тысячелетий, когда нарождаются новые энергии, выстраивается «новый мировой порядок». А Россия в это время оказалась на задворках мировой истории и все дальше оттесняется от столбовой дороги научно-технического прогресса, что ставит под сомнение ее будущее. Так вот, на мой взгляд, КПРФ – единственная реальная политическая сила, которая предлагает альтернативу глобализации по-американски – интернационализацию по-социалистически. Для миллионов людей КПРФ в прямом смысле последняя надежда. А для нашей страны, замечу, это исключительно важно еще и потому, что идеология, цели партии органично соответствуют нашей культуре, истории, традициям.
Я вступил в партию коммунистов абсолютно осознанно. Вступал, когда служил в Группе советских войск в Германии. Глубоко изучил программные документы, много читал Ленина, а кроме этого, уже и жизнь увидел. Причем не только свою, советскую, действительность, но и зарубежную. А прочитав ряд религиозных трактатов, я тогда понял, что советский строй, советская система, Коммунистическая партия, с точки зрения нравственной, этической, впитали в себя все лучшее, что открыто и отобрало человечество за многие столетия, – уважение к человеку труда, дружбу народов, истинное братство. И одухотворено это было нашей тысячелетней культурой. Жизнь показала, что уникальный советский проект под руководством Компартии – поистине потрясающий по своему величию и значимости. Ведь именно он обеспечил великий и стремительный прорыв нашей страны, наши выдающиеся достижения во многих областях, наши грандиозные стройки.
Честно говоря, осознание всего этого и побудило меня к вступлению в партию. Мои родители членами партии не были, но отец, инвалид войны, потерявший ногу под Севастополем, не раз мне говорил: «Запомни, сынок, ничего лучше, справедливее, перспективнее Советской власти не было на этой планете и не будет». Он был беспартийный большевик, с газетой под мышкой, палочкой в руке ходил в соседние деревни, выступал агитатором, убежденно пропагандировал планы партии и полностью поддерживал ее политику. И он рад был, когда узнал, что я стал коммунистом.
А когда КПСС была продана и предана, когда начала реализоваться жуткая схема ее умерщвления, когда стали ломать ее как систему управления, как хребет СССР, все очевиднее становилось, что страна распадется и развалится.
– Тот трагический период, сколько бы его тайных пружин со временем ни раскрывалось, все равно вызывает неизбывное недоумение: ну как же могло такое произойти?!
– Я видел или чувствовал, как это происходит. Во всяком случае, немало из того, что происходило. Я работал уже на Старой площади. Бывал в командировках на Кавказе и видел, как здесь разжигались националистические противостояния. Проводил учебу в Средней Азии и был в командировках в Прибалтике – там эти проблемы тоже оголились и усиленно нагнетались. И все это – на фоне нараставшей хаотизации в экономике, в общественной жизни, в партии. Ясно было, что без единой, сильной политической организации невозможно такое преодолеть. И вот тогда у людей, всерьез обеспокоенных происходящим и дальнейшей судьбой страны, родилась идея: во что бы то ни стало сохранить партию. Остовом такого сохранения стали российские коммунисты. Когда Горбачев со своей командой уничтожал КПСС, мы создали КП РСФСР.