Козлов Сергей Владиславович. Спецназ ГРУ. Пятьдесят лет истории, двадцать лет войны.

   В отличие от пакистанской границы, граница с Ираном отличалась равнинным ландшафтом. Группа Михалькова должна была обследовать три параллельных дороги, идущие в Иран и на наиболее накатанной организовать засаду. Как и положено, группа десантировалась в сумерках. Спустя несколько часов Центр уже получил от группы 77777 и координаты непосредственно у границы. Это было серьезным отклонением от маршрута. Было не ясно, что там делает Михальков. Ночью поднять ничего не удалось, но рано утром дежурная пара вместе с Сомовым вылетела в указанную точку. На подлете запросили командира группы об обстановке. Михальков доложил, что все спокойно. Взору прибывших предстали две горящие машины и куча душманских трупов. На вопрос Сомова — «Как дела?», Сергей ответил коротко: «У меня потеря». Владимир видел в каком состоянии замполит и не приставал с распросами. Загрузили захваченное оружие, документы, печати и даже знамя. Позже изучив трофейные документы, удалось выяснить, что Михальков с группой уничтожил целую банду, движущуюся в Иран, всего шестьдесят два человека.

«Наемники»

   В роте, немного успокоившись, Сергей рассказал, что десантировали его недалеко от первой дороги, которую он должен был обследовать. Местность, как в песне: «Степь да степь кругом». У дороги наткнулись на двух пастухов: взрослого афганца и молоденького паренька. Деться было некуда и Михальков проинструктировал свой головной дозор, чтобы они представились пастухам наемниками выходящими из окружения в Герате, которые заблудились и теперь ищут дорогу, как лучше выйти в Иран. Разведчикам в группе замполит приказал бросать короткие фразы на тех языках, которые изучали в школе, сам говорил только по-немецки. Пастух, не знавший западных языков, подробно рассказал куда надо пройти, чтобы выйти к своим. Разведчики поблагодарили его и, вопреки всем законам спецназа, отпустили. Через некоторое время пастух догнал группу и сказал, что сначала он им не поверил, но коль его отпустили, он теперь понял, что они действительно свои и готов рассказать где в действительности проходит дорога по которой уходят моджахеды в Иран. Он рукой показал направление и сказал сколько примерно нужно идти. Разгорячившись пастух сказал, что если Запад поможет им оружием, то русские в Афганистане узнают, что такое настоящий «Джихад». Михальков, продолжая играть роль наемника, назначил время и место, где они будут выдавать моджахедам оружие. Довольные друг другом разведчики и пастухи расстались. Пастухи поспешили к своим рассказать о щедром немце, а Михальков с группой на указанную пастухом дорогу. Спустя некоторое время, недалеко от границы разведчики вышли на укатанную грунтовку. Однако место было совершенно открытое и спрятаться было негде, ко всему и ночь была лунная. Разведчики для маскировки решили использовать шары «перекати-поле».

Дерзкая засада

   Немного севернее виднелось кочевье из которого спустя некоторое время выехала машина. Машина шла тяжело и не очень быстро. Этим воспользовались спецназовцы. Михальков и один из разведчиков запрыгнули на подножку и застрелили из бесшумного оружия водителя и командира отряда, сидевшего рядом с ним. Тут же отогнали машину в сторону от дороги и окружив ее, потребовали сдаться находившихся в кузове. Тридцать моджахедов, застигнутые врасплох, сдались четырнадцати спецназовцам, которые их тут же перебили из бесшумного оружия и перерезали ножами. Тела сложили в сторону, оружие в другую. Оставили для допроса одного, который потрясенный скорой и бесшумной расправой решил обменять свою жизнь на информацию. Он сказал, что сейчас пойдет еще одна машина. Разведчики откатили трофейный ЗиЛ в сторону, залегли и снова стали ждать. Немного погодя показалась вторая машина. Ее остановили так же, как и первую, но тут случилось непредвиденное. Михальков сразу застрелил водителя, а у разведчика, который должен был убить второго душмана, произошло утыкание патрона. Воспользовавшись заминкой, дух успел выхватить пистолет и выстрелить разведчику прямо в сердце. Но это не спасло его, Михальков убил бандита вслед за водителем. Таиться разведчикам не имело смысла и они расстреляли машину из РПГ-18 «Муха». Вот после этого и ушли в Центр семерки. Михальков опасался, что из Ирана, до которого было рукой подать, подтянется помощь моджахедам, но до утра все оставалось тихо.
   Уходя вертолеты расстреляли кочевье, где прятались машины с духами. Михальков за этот выход получил орден «Красной Звезды».

Если останешься жив — станешь героем

   За месяц до отъезда в Союз Сомов, который вместо полутора лет по плану замены уже дослуживал в Афганистане второй год, ведя с группой разведку в сложнейших климатических условиях смог обнаружить базу мятежников и навел на нее авиацию. За это Ахромеев приказал представить его к ордену «Красное Знамя».
   Крайнюю же свою задачу Сомов получил в декабре 1981 года по рекомендации того же Ахромеева. Задача была настолько сложной, что говорили, если Сомов останется жив, то станет Героем Советского Союза.
   Однажды поздно вечером к Сомову подошел дневальный и сказал, что его срочно вызывают к начальнику разведки армии. Дунца к этому времени уже сменил подполковник Власенков, который на первых порах еще не вник в обстановку и всего боялся. Он и сказал Сомову, первоначально зайдя из далека, что несмотря на то, что он уже давно переслужил установленный срок и ждет замену, генерал армии Ахромеев для выполнения этой задачи назвал конкретную фамилию — Сомов. Известность не всегда бывает полезна. Задача должна была выполняться во взаимодействии с органами Государственной Безопасности. Услышав это, Сомов подумал: «Все. Я отсюда не уеду». Сути задачи начальник разведки не знал. Единственное, что он смог сообщить — это численный состав группы — одинадцать человек, а также, что для выполнения задачи потребуется побольше средств связи. Через три дня Сомов с группой должен был быть в Джелалабаде.
   Он подобрал разведчиков в группу, но новый командир роты изъявил желание принять участие в операции. Сомов согласился, но на условиях, что командовать будет он, поскольку его назначил Ахромеев и отвечать за выполнение задачи ему. Ротный не спорил — в группе должен быть один командир.

Джелалабадское гостеприимство

   В Джелалабад вылетели на «вертушках». Из-за бурно проведенного вечера перед вылетом, спецназовцы не выспались и всю дорогу до Джелалабада дремали, мерно укачиваемые вибрацией двигателя. Как ни странно, на аэродроме никто не встретил. Мужики пожали плечами и, найдя удобное место, завалились спать на травку недалеко от взлетки. Спустя некоторое время подъехала «Волга», за рулем которой сидел какой-то нерусский мужик, спросивший капитана Сомова. Как выяснилось, ему было поручено доставить разведчиков в расположение шестьдесят шестой мотострелковой бригады.
   В бригаде Сомов поспешил к командиру для того, чтобы уточнить задачу, но тот отмахнулся от него, сказав, что ничего не знает об их задаче и знать не хочет. Его обязали обеспечить разведчиков жильем и питанием, а в остальное рекомендовали не совать нос. Становилось как в сказке: чем дальше, тем страшнее. Ничего не понимая, разведчики уже снова собрались спать, как прибыл снова какой-то нерусский, сказав, что он от полковника (допустим) Сидорова и предложил Сомову следовать за ним. Однако Сомов не рискнул ехать один: и посыльный и водитель в «Волге» нерусские. Поехали втроем. Проехав через субтропическую зеленку, прибыли на шикарную виллу-резиденцию начальника ХАД провинции Нангархар. Раньше эта вилла принадлежала сестре короля. В банкетном зале, где был сервирован стол, разведчиков ожидали: хозяин виллы, начальник отдела по борьбе с бандитизмом доктор Бах, прибывший из Кабула и сам полковник «Сидоров». Отмахнувшись от доклада Сомова, он пригласил всех к столу. Таких деликатесов и напитков разведчики не видели давно и с готовностью навалились на них пользуясь случаем. Вечер подошел к концу, а о задаче никто и не заикался. Было уже поздно возвращаться и разведчиков оставили ночевать на вилле.

Намеки, намеки

   Только на следующий день «Сидоров» очень обтекаемо заговорил о задаче. Он не ставил ее, как это принято в армии, а говорил, что было бы неплохо, если Сомов со своими ребятами поможет им решить одну проблему.
   Дело было в том, что главного советника по геологии украли духи вместе с женой, которую он встречал в аэропорту. Местное руководство Госбезопасности решило похитить одного из лидеров моджахедов для того чтобы в последующем обменять его на нашего советника с женой. Именно Сомова рекомендовал Ахромеев, как большого мастера по специальным задачам, поэтому «Сидоров» и его помощники возлагают на Владимира и его людей большие надежды. Услышав это, Сомов загрустил вторично, поняв, что нехорошее предчувствие его не обмануло. Однако полковник КГБ, несмотря на все вышесказанное, конкретизировать задачу не спешил. Сказал только, что помогать спецназовцам будет один из отрядов самообороны общей численностью около ста человек, который сформировал ХАД. Сомов же со своими людьми должен был за один-два дня научить это неорганизованное войско садиться в вертолеты и покидать их так, чтобы не попасть под винт и не стать куском фарша до того, пока по ним духи не откроют огонь. Где предстоит работать и что конкретно придется делать, комитетчик пока не говорил, мягко уклоняясь от все более настойчивых вопросов командира спецназовцев.
   На следующий день приступили к тренировкам. Утешало Сомова, что с этим афганским отрядом под командой Амура, он уже действовал. Афганцы были действительно относительно неплохо подготовлены и достаточно преданы существовавшему режиму. Вечером заканчивались тренировки на аэродроме и начинался банкет на вилле. Так прошло три дня. Сомов все более нервничал и спрашивал, когда же его ознакомят с планом действий. Комитетчик по-прежнему отмалчивался, сказав правда, что в окружении нужного им лидера у него есть свой человек. В конце концов, когда Владимир настоял, сказав, что для работы он должен заранее знать план местности и замысел операции, чтобы спланировать и скоординировать работу всех подгрупп в налете, а также подобрать площадку десантирования для посадки вертолетов, которые также сесть могут не везде, «Сидоров» сдался и показал от руки нарисованную схему без привязки к конкретной местности. На схеме была изображена крепость, в которой, по информации агента, должен был находиться объект похищения. По замыслу полковника КГБ, захват его планировался на рассвете послезавтра.

Хитрость против хитрости

   Поняв, что просто так ему «Сидоров» до последнего момента так ничего не объяснит, Сомов пошел на хитрость и стал основной упор в своих доводах делать на авиацию. Он сказал, что необходимо перед операцией пролететь в этом месте для того, чтобы вертолетчики сказали, смогут ли они сесть в данном месте. Для высадки ста человек «Сидоров „планировал три площадки, поэтому довод о том, что вертушки могут сесть далеко не везде, сыграли свою роль. Следующим утром Сомов, агент и „Сидоров“ полетели к месту операции. Увидев воочию площадку, вертолетчики дали добро на посадку только в двух местах, третье было непригодно. Сомов же, увидев крепость приказал готовить „кошки“ для штурма ее стен. „Сидоров“ всячески пытался исключить общение агента и командира группы спецназ. Только вечером перед вылетом Сомов смог поговорить с наводчиком, который должен был указать, где именно находится человек, которого они должны будут пленить. В разговоре Владимир выяснил, что охраняют его около тридцати человек, а также в какой из крепостей он находится. Когда же Сомов спросил агента, постоянно ли он там бывает, наводчик сказал, что ночует он у своего друга километрах в десяти от этих крепостей и бывает у себя в штабе только днем. Эта информация перечеркивала все предыдущие планы, которые основывались на том, что операция будет проходить рано утром на рассвете. Но „Сидоров“ неожиданно стал настаивать на сроках операции, сказав, что они утверждены „наверху“. Сомов стал упрекать его в том, что если бы он не „темнил“, то они бы все спланировали уже давно. В конце концов сошлись на том, что теперь придется проводить операцию по месту ночлега нужного им лидера. Откуда то принесли аэрофотоснимки того места. Здесь вместо одной крепости приходилось штурмовать уже пять, расположенных полукругом метров двести одна от другой. Все это осложняло задачу. Два вертолета одновременно могли сесть только в одном месте — перед крепостями, то есть под огонь охраны. Сомов уточнил где именно ночует нужный им человек. Картинка вырисовывалась очень не веселая: вместо одной крепости пять, вместо двух площадок десантирования — одна. Когда Сомов сказал об этом «Сидорову“ и добавил, что если духи на каждую крепость поставят хотя бы по одному пулемету, ни один из атакующих с площадки десантирования живым не уйдет. На что КГБшник только пожал плечами, дав тем самым понять, что это уже проблемы Сомова, на то он и спецназовец.

Налет

   В конце концов Сомов решил распределить своих людей по подгруппам в основном для связи и организации взаимодействия. В головной машине лететь должен был он сам, наводчик и еще несколько афганцев. Часть сил должна была заблокировать четыре крепости, а основная подгруппа должна была захватить ту, где ночевал нужный им лидер моджахедов и в последующем пленить его самого.
   Рано утром с джелалабадского аэродрома взлетела «армада» вертушек: семь пар Ми-8 и две пары Ми-24. Видимо это и спасло участников операции. Такого количества авиации в небе духи наверное просто не видели поэтому никакого противодействия с их стороны не было. Уже заходя на посадку Сомов спросил еще раз наводчика в какой именно из крепостей находится нужный им человек и тот неожиданно показал другое здание. Видимо он мог ориентироваться только визуально. Однако менять что либо было уже поздно, поскольку каждая подгруппа знала свой объект и задачу. После посадки вертолетов Сомов со своими людьми броском выдвинулся к массивным стенам крепости. Бойцы прикладами стали долбить в ворота, которые можно было выбить только взрывчаткой. Спецназовцы ожидали, что с той стороны сейчас ударит пулемет, но вместо этого ворота открылись и открывший их дух вежливо поздоровавшись спросил, чего угодно шурави. Шурави же не мешкая, поставили двенадцать здоровых мужиков вдоль забора в позиции «руки за голову» и начали обыск. В это время вертушки садились и взлетали выплевывая новую порцию десанта, который также устремлялся к очередной крепости. Противодействия не было никакого. Сомов связался с «воздухом» и дал указание находиться в ожидании нанести удар по указанному им объекту.
   Обыск продолжался, бойцы перевернув все в доме дошли до хвороста, сложенного во дворе. Здесь и спрятано было оружие. К этому времени по радио поступил доклад о том, что необходимый им человек пленен. Там тоже все прошло спокойно. Лишь один ретивый охранник пытался оказать сопротивление, но его также без стрельбы успокоили, отвесив пару добрых пинков. В конце концов десант овладел всеми пятью крепостями. В плен было взято двадцать два человека из охраны лидера моджахедов и он сам. Сомов приказал всех доставить к нему.

Опасный пленник

   Плененный лидер оказался очень авторитетным муллой. Высокий седой мужчина с большой белой бородой. Холеное породистое лицо выдавало в нем человека не простого происхождения. Но главным на его лице были поразительно умные глаза. В них не было и тени страха. Весь же облик этого человека источал уверенность и силу. Все это произвело на афганцев, пленивших его, неизгладимое впечатление. Сомов говорил, что у него было впечатление, что все они сейчас рухнут перед этим старцем на колени и если тот скажет: «фас!», то спецназовцы окажутся в весьма сложной ситуации. Нужно было минимизировать общение афганцев с захваченным муллой. Для этого пленных отвели в сторону, афганцев распределили по крепостям для обеспечения безопасности посадки вертолетов. Командир связался с авиацией и договорился о том, что первыми эвакуируются пленные и трофеи, а за ними и все остальные.

Защитники апрельской революции

   Осмелев от своих успехов, афганский командир предложил Сомову пройти несколько километров и захватить склад с оружием, про который им рассказал кто-то из пленных. Но в это время от его наблюдателей поступила информация о том, что в направлении площадки приземления движется банда общей численностью до трехсот человек. Боевой дух ополченцев мгновенно улетучился и все неорганизованное войско кинулось к заходящим на посадку вертолетам. В этой ситуации Сомов собрал своих и приказал не церемонясь с ополченцами, обеспечить эвакуацию пленных и трофеев, а в последующем и остальных. После этого он связался с вертолетами огневой поддержки, чтобы те выяснили откуда движется банда. Но сколько вертолетчики не летали, не то что трехсот, а и тридцати духов обнаружить не смогли. Поистине у страха глаза велики. Однако никакие увещевания не могли подействовать на обезумевших от паники защитников апрельской революции. В ход пошли сначала кулаки и армейские ботинки, а когда этого оказалось мало паникеров били прикладами. Командир этого отряда Амур сорвал голос. В конце концов удалось навести порядок и организовать планомерную посадку в заходящие на площадку пары Ми-8.

Кто вы, мужики?

   Не обошлось и без курьезов. Когда на посадку заходила последняя пара, откуда-то появилась группа из шести советских военнослужащих. Когда начали разбираться, оказалось, что это старлей и пятеро солдат из шестьдесят шестой джелалабадской мотострелковой бригады. Им приказали прибыть рано утром на аэродром и получить дальнейшую задачу. В рассветной дымке старлей увидел, что какие-то люди грузятся в вертушки и тоже дал команду своим садиться в последний вертолет, чтобы не дай Бог не опоздать. Так случайно они оказались в числе штурмующих. В ходе операции они даже захватили какие-то трофеи.
   В Джелалабад прибыли без приключений. Сомов доложил о выполненной задаче, а «Сидоров», в свою очередь, на прощание закатил банкет. Поистине «кому война, а кому мать родна».

Что еще нужно?

   Прибыв в Кабул, Сомов узнал о том, что к нему на замену прибыл Игорь Вабул, а так же один из офицеров штаба Армии сказал, что по слухам Сомову светит «Герой» или, как минимум, орден Ленина. Но в отличие от предыдущих случаев его не пригласил Ахромеев, да и вообще никто не жаждал услышать подробности операции. Только через день начальник разведки армии, вызвав его к себе, сказал: «Ну что, Владимр Михайлович, „Красную Звезду“ ты получил, к ордену „Красное Знамя“ тебя месяц назад представили, заменщик к тебе прибыл, что еще нужно? Спасибо за службу». Ни о какой «Золотой Звезде» никто больше не заикался.
   Капитан Сомов был последним заменившимся офицером первого состава кабульской роты специального назначения — людей из легенды. Позже, в восемьдесят четвертом, начали воевать батальоны и там были свои герои. Многие результаты роты на фоне их результатов кажутся незначительными, но следует помнить, что именно эти офицеры, прапорщики, сержанты и рядовые начали боевую историю спецназа. Они были первыми.

Н. Губанов
Солдат своей армии

Право на войну надо выбивать

   Кажется, мечты начинают сбываться — из нашей части в Кабул отправляют роту для выполнения правительственных заданий. Однако все мои надежды рухнули. Четырех командиров групп назначила Москва. Это было хуже стресса при первом провале в училище. Двое из комгрупп мои однокашники из моего китайского отделения. Хоть этим можно гордиться. Миша Лукомский непонятно как попал сюда из Марьиной Горки. Еще двух тоже прислали из других бригад. Один из них, маленький старлей, попавший в спецназ из пехоты, выдержал «там» всего девять месяцев. Я обратился к комбригу с просьбой направить меня в Кабул на «старлеевскую» вакансию. Выслушав меня, он сказал, что пока он командует бригадой, мне Афгана не видать. Плохо он меня знал. Дойдя до начальника разведки округа, я выбил себе право «выполнить интернациональный долг». Моя отправка в Афган совпала с первой заменой солдат в кабульской роте, и мне поручили ее готовить. К этому важному делу я отнесся со всей ответственностью. Отобрав сорок человек из всей бригады, приступил к обучению. Программу ускоренного подготовительного курса составил сам. Ее в полном объеме утвердил округ, выбросив оттуда лишь вождение автомобилей.
   Перед отъездом из части я успел заработать еще одно взыскание, опять от комбрига. За обращение «через голову» к вышестоящему начальству. Для обучения солдат стрельбе из автоматического пистолета я «пробил», как и планировал, по сорок патронов, вместо положенных трех. Это для них-то, идущих завтра на войну! Невзирая на то, что я воспользовался правом, данным мне в разведотделе округа обращаться, если что не так, напрямую, меня все равно наказали, объявив строгий выговор.
   Отправляли нас через сухопутную границу. Вместе с нами в роту должны были своим ходом прибыть одиннадцать БМП для обеспечения вывода групп на близкие расстояния. Рота просила БТРы. При движении они создают меньше шума, а на подрыве БТР более живуч. При наезде на мину у него отлетает колесо, но на остальных он может двигаться дальше. Но наверху сидел вредитель, и нам прислали БМП. Это отличная машина, но для нас она не подходила по всем параметрам. Во-первых, ее лязг гусениц слышен за много километров, особенно ночью. Во-вторых, при наезде на мину, она мгновенно превращается в крупную мишень, так как разорванная гусеница не позволяет ей двигаться. И, в-третьих, она не такая вместительная. Так или иначе, но нам прислали именно БМП.
   В Термезе мы встретились с солдатами из нашей теперь кабульской роты. Во главе с подполковником из разведотдела 40 армии, и прапорщиком Серегой, они ожидали нас и БМП с экипажами. Разместили нас в палатках, стоящих прямо на песке. Днем было жарко, несмотря на декабрь, но ночью, как и положено, было холодно. БМП прибыли на следующий день. С трудом удалось снять их с платформ. Никто из прибывших с машинами механиков-водителей, кроме Круглова, не знал, как заводить двигатель. Он-то экстренно и обучил остальных. Машины были опущены на землю. Такой же уровень подготовки имели и наводчики-операторы. Половина из них не знала, как заряжать пушку и пулемет, другая половина никогда не стреляла из пушки. К сожалению, об этом мы узнали уже в Афгане.
   10 декабря начали 700-километровый марш. Прошли понтонный мост. Родная земля позади. До свидания, Родина, а может, и прощай!

Здравствуй, кабульская рота!

   До Мазари-Шарифа дорога как стол. За штурвалом БМП чувствуешь себя прекрасно. Выжимаем из них все, скорость — 70. Ночуем в относительно безопасных местах. В горах ночью дикий холод. Не спасают даже все тряпки, надетые под куртки. БМП обогревается плохо, да и по ночам не будешь включать движки. Не спится. Целый день в движении вместо усталости приносит возбуждение. Неизвестная страна, где везде может быть опасность. Часовые обходят машины, охраняя наш сон. В ночной прицел рассматриваю ближайшие склоны. В его зеленоватом свете они кажутся подводными рифами. Все спокойно. Поражает беспечность стоящей на ночлеге метрах в ста от нас колонны топливозаправщиков. Ни одного часового. Бери их голыми руками.
   На третьи сутки, 13 декабря въезжаем в Кабул. Жадно всматриваюсь в лица афганцев. Запоминаю одежду, манеру ходьбы, жестикуляцию. Везде базарчики с разнообразными фруктами, овощами. Дуканы со шмотками. На перекрестках к нам подбегают маленькие торговцы — «бачи». Бойко лопоча по-русски всю смесь известных им выражений, они предлагают купить сигареты, жвачку и наркотики — тонкие черные сигаретки — выкрикивая «чарс, чарс». Чарс нам не нужен. От него дуреет в голове и теряется бдительность, а это опасно. У нас свой чарс — ночные задания. От них можно не только забалдеть, но и вообще забыться в вечном сне. Все это знают и при подъезде к роте стихают. Прибыли! Десяток палаток, натянутых на склоне горы, и маленький автопарк, обнесенный колючкой. Вот тебе и рота спецназа армейского подчинения. Нас вышли встречать все. Местные бойцы со снисходительностью поглядывают на вновь прибывших, выглядывая среди них знакомые по Чирчику лица. Подходят офицеры, жмут руку, обнимаемся. Войска наши не велики, так что почти все мне знакомы. Представляюсь ротному. Он тоже на днях занял этот пост, а Рафика Латыпова отправили в Союз с простреленным позвоночником. На операции по эвакуации обложенной «духами» группы, его «угадал» снайпер.