Козлов Вильям Федорович. Президент не уходит в отставку

   Песня оборвалась. Парень отложил в сторону гитару, выпрямился и бросил взгляд на остров. Ей захотелось выйти из-за дерева и окликнуть парня. Раньше она бы это и сделала, не задумываясь, но сейчас что-то ее остановило, хотя, казалось бы, все так складывалось романтично: на пустынном берегу, как фея из сказки, появляется девушка и знакомится с золотоволосым синеглазым рыбаком, который потом окажется принцем… Эта мысль развеселила ее.
   Парень между тем отвязал лодку, положил спиннинг, так, чтобы тонкий конец с блестящими металлическими кольцами свисал над несколько заостренным носом лодки, и взялся за короткие весла, продетые в черные резиновые проушины. Алена обратила внимание, что смуглые руки парня мускулистые, ладони широкие. Когда он возился со спиннингом, волосы опустились на глаза и щеку. Две неглубокие складки возле губ выдавали его возраст: если сначала Алена подумала, что он ее сверстник, то сейчас, разглядев его как следует, она поняла, что ему лет двадцать пять, не меньше.
   Парень бросил рассеянный взгляд в ту сторону, где она пряталась, и погрузил весла в воду. Легкая серая лодка с тихим шипением заскользила вдоль берега, задевая округлыми боками за камыши. От нее во все стороны брызнули водомерки и серебристые, похожие на капельку ртути водяные пауки.
   Легкий порыв ветра прикоснулся к листьям, вызвав их неторопливое движение, чуть взрябил на плесе воду.
   Алена, прячась за деревьями и кустами, пробиралась по узкой береговой тропинке. Скоро она вновь увидела лодку с парнем. В этом месте берег полого спускался к воде, и Алене пришлось укрыться за ольховым кустом. Парень больше не греб, он сидел в лодке и привязывал к спиннингу блесну. Лодку медленно разворачивало к берегу. Вот парень взмахнул гибким удилищем, и блесна далеко булькнула от лодки. Рыбак быстро стал крутить катушку. Жилка натянулась и подрагивала, роняя в озеро маленькие капли. Лодка была такая легкая, что сама по себе двигалась в ту сторону, куда парень забросил блесну.
   Наверное, после десятого заброса щука взяла. Это Алена поняла по спине парня, вдруг напрягшейся. На какой-то миг рыбак замер, затем стал лихорадочно крутить катушку, которая зажужжала, будто рассерженный жук. Движения его стали суетливыми. Лодка уже не плыла, а плясала на одном месте.
   Неподалеку от лодки щука с шумом выбросилась из воды — Алена видела, как блеснуло ее брюхо. Лодка дернулась вперед, затем круто развернулась. Теперь парень сидел к девушке лицом. На берег он не смотрел. Губы крепко сжаты, лоб нахмурен, в сузившихся глазах ожидание. Руки его автоматически орудовали спиннингом — то отпустят жилку, то снопа натянут. Нащупав металлический складной подсачок, выставил его из лодки.
   Заарканенная щука всплеснула совсем близко, рыбак проворно сунул в воду подсачок. Алена видела, как изогнулся задранный вверх гибкий конец спиннинга, у самой лодки забурлило, рыбак почти лег на борт, подводя под рыбину подсачок. Еще одно резкое движение — и щука в лодке. Большая рыбина изгибалась, билась. Рыбак, наступив на нее ногой, ловко выдернул блесну. Запихивая щуку в мешок, он нечаянно задел локтем спиннинг — и тот с всплеском ушел на дно.
   С завидным спокойствием рыбак пододвинулся к задранному носу лодки и перевалился через борт. Держась рукой за весло, набрал в легкие воздуху и исчез под водой. Очевидно, он был хорошим ныряльщиком, потому что почти минуту не показывался из воды. А когда вынырнул и отдышался, тотчас снова ушел под воду. На сей раз вынырнул со спиннингом в руке. Бросил его в лодку и перевалился туда сам.
   Больше он спиннинг не стал бросать, поплыл через все озеро к другому берегу, где рядом с двумя оранжевыми палатками виднелся накрытый выгоревшим брезентом автомобиль. У самой воды стояла темноволосая девушка и смотрела на приближающуюся лодку.
   Под сосной виднелись сколоченные из неотесанных жердин две скамейки, между деревьями натянута веревка, на которой сушилась розовая мужская рубашка. К кустам прислонено несколько бамбуковых удочек.
   Позавчера Алена с Гариком рыбачили в этой загубине. Она хорошо помнит, что машина стояла не на этом месте, а палатка была не оранжевая, а зеленая. И стояла она чуть правее, как раз под высокой, раскинувшей нижние ветви шатром елью. Значит, те туристы уехали, а их место заняли другие.
   Парень еще был на середине озера, когда девушка поднесла руки ко рту и протяжно крикнула:
   — Боря-я-я! На уху-у-у пойма-ал?
   «Его звать Боря, — подумала Алена. — А это, наверное, его девушка… Встречает на берегу своего принца…»
   Боря ничего не ответил, лишь поднял голову, улыбнулся и, опустив весла, помахал рукой.
   Алене вдруг захотелось оказаться там, на другом берегу, и самой встретить его. Чужого принца…
   Она весь день была задумчивой, рассеянной, работа валилась из рук: стала чистить рыбу, пойманную Сережей и Гариком, — порезала средний палец. Пришлось колючих окуней чистить Сереже. В котелок с какао вместо сахарного песка чуть было не вбухала соли. А когда ребята стали подшучивать над нею, сделала вид, что обиделась, и ушла из-за стола. Аппетита у нее все равно не было, и хотелось побыть одной. Уселась в лодку и оттолкнулась от берега. Весла даже не подняла: ей было безразлично, куда плыть.
   — Женские капризы, — сказал Гарик. — Целый час до обеда донимала меня — мол, скажи: кого ты тогда ночью увидел на чердаке? Ну, когда я грохнулся с лестницы… Потом привязалась к Сороке, но от него много не узнаешь…
   — Кто же это все-таки был? — поинтересовался Сережа.
   — Будь хоть сам черт рогатый, я бы его за козлиную бороду приволок к костру и показал вам, — ответил Гарик. — Я же говорю, ничего не понял: кто-то здоровенный, лохматый вышиб из рук фонарик, и я… загремел вниз!
   — Не медведь же поселился у нас на чердаке? — не отставал Сережа.
   — Мамонт! — стал злиться Гарик. — А может, саблезубый тигр!
   — Скорее всего летающий ящер, — в тон ему ответил Сережа.
   — Пойдем, я тебе покажу… этого таинственного зверя, — сказал Сорока. Он сидел на пне и прилаживал к бамбуковому колену разборной удочки бронзовую втулку-соединение. Это Алена сегодня утром сломала. Сказала, что у нее клюнул громадный лещ, а когда стала подводить его к лодке, рванулся в лопушины и сломал удочку, как раз в том месте, где соединяются два средних колена. Гарик было усомнился насчет леща, заметив, что это мог быть просто зацеп, на что Алена резко ответила, что в отличие от некоторых она никогда не врет… А после и принялась дотошно выяснять у Гарика: кого же он все-таки обнаружил ночью на чердаке?..
   — Ты полагаешь, что… гм… зверь сидит там на жердочке и дожидается нас? — насмешливо спросил Гарик.
   — Не сидит, а висит, — уточнил Сорока.
   — Давайте поймаем, — предложил Сережа, вскакивая со скамейки. — Я знаю, кто на тебя напал: огромный филин!
   — Ну а дальше? — спросил Сорока.
   — Что дальше? — не понял Сережа.
   — Допустим, поймаешь филина, а дальше что?
   — Интересно!
   — А филину совсем неинтересно быть пойманным, — сказал Сорока.
   — Мы бы его потом отпустили, — заметил Сережа.
   — Если ты когда-нибудь увидишь филина, то лучше обойди его стороной, — посоветовал Сорока. — Филин — это не воробей и не голубь. Он себя в обиду не даст.
   — Кто же тогда был на чердаке? — спросил Сережа. Он никогда еще в жизни не видел филина и очень хотел бы издали взглянуть на него. — Расскажи, Сорока! Жалко тебе, что ли?
   — Страшный зверь! — усмехнулся Сорока. — Такому в лапы попадешь — разорвет!..
   Они поднялись по лестнице на чердак. Во все щели сюда проникали полоски яркого солнечного света. Кирпичная, обмазанная потрескавшейся глиной труба подпирала конек крыши. На веревках висели полуобсыпавшиеся желтые веники, на ржавом крюке в стене — моток алюминиевой проволоки, под самой крышей была растянута сгнившая сеть с продолговатыми поплавками из бересты. Огромные дыры залатали паутиной пауки. В углу — деревянный сундук со старой ссохшейся обувью, на серых досках тускло светился позеленевший с одного бока медный самовар.
   — Где же… он? — почему-то шепотом спросил Сережа.
   Гарик стоял у кирпичной трубы и озирался. Вот здесь на него кто-то напал… Мохнатый, теплый… Не могло же ему такое примерещиться? Никакого зверя, конечно, на чердаке не было, да и не могло быть. И филину здесь вряд ли понравилось бы. Филин любит глухую чащобу и старые дупла. Вот мыши и крысы — они любит жить на чердаках.
   — Ну чего мы тут пыль глотаем? — сказал Гарик. — Если кто здесь и был, так давно смылся.
   — Куда же ему деваться? — добродушно заметил Сорока. — Тут он. Протяни руку и пощупай.
   Сережа не хуже совы завертел головой во все стороны, но никого не увидел. Лицо у него стало обиженным: он решил, что его разыгрывают.
   — Кого щупать-то? — проворчал он.
   — Да ты не бойся, — подзадоривал Сорока. — Это не опасный зверь, он не кусается. Это самый безобидный зверь на земле… — и качнул рукой висевшую на толстой веревке овчину. В тоненький луч попала пыль и весело заискрилась.
   — Это? — недоверчиво взглянул на овчину Гарик. Лицо его стало сконфуженным. Теперь он и сам сообразил, что действительно в потемках наткнулся на эту чертову овчину и принял ее невесть за кого. Выронив фонарь, шарахнулся в сторону и загремел в проем вниз по лестнице…
   — Чертовщина какая-то, — смущенно пробормотал Гарик. — Выходит, в нее я ткнулся мордой?
   — Я бы тоже впотьмах испугался, — успокоил его Сережа, ощупывая дырявую овчину.
   — Каких только чудес не бывает на свете, — вздохнул Гарик.
   — Я, пожалуй, возьму ее, — сказал Сорока. — Бросил на землю у костра — и спи.
   Молча слезли с чердака. Сережа и Гарик присели на крыльцо, а Сорока отошел подальше, повесил овчину на ольховый куст и принялся суком выколачивать из нее пыль. Она желтыми клубами взвилась вверх.
   — Все-таки он настоящий друг! — подумал Гарик. — Тогда ночью ничего не сказал про овчину… Не стал перед Аленой позорить… А я тоже хорош! Испугался овечьей шкуры!.." Он вспомнил неприятное ощущение теплого и мохнатого, прикоснувшегося к его лицу. Сам бог его наказал за пустое бахвальство! Надо было ему перед Аленой выпендриваться… Храбрец! Дырявую овчину за… черт его знает за что принял!..
   — А где Алена? — спросил Сережа, озираясь.
   Лодки на озере было не видно. Пока они лазили на чердак, Алена куда-то уплыла. Может, за камышами рыбу ловит? В лодке оставалась банка с червями и удочки.
   Гарик похлопал себя по карманам.
   Сигареты в лодке оставил… — сказал он и поднялся со ступенек. Не спеша спустился к озеру, но с берега Алены не увидел. Тогда он. пошел по кромке к мысу. Она там часто ловила подлещиков. Лодка стояла в камышах, а девушки не было. Гарик прошел еще дальше, туда, где от озера поднималась к сосновому бору узкая тропинка. Если по ней идти, то выйдешь на проселок, который приведет в деревню Островитино. По этой самой тропинке он, Гарик, Сережа и Феди Гриб в одних трусиках, преследуемые комарами и слепнями, пробирались к дому через лес, после того как Сорока застукал их и лагуне после взрыва самодельной бомбы.
   Он в растерянности стоял на тропинке и не знал, что делать. Девушка не могла далеко уйти, но громко позвать ее не решился, — чего доброго, опять рассердится, скажет: «Чего ходишь за мной по пятам?..» Иногда будто бес в нее вселится: придирается к каждому слову, язвит, в карих глазах почти что ненависть. Честно говоря, все это надоело Гарику, Вроде бы Алена и рядом, а вместе с тем далеко. Бывало, и он срывался, говорил ей колкости. Правда, она никогда не обижалась. Вроде бы ничего всерьез не принимала. И вообще, после приступов плохого настроения девушка становилась веселой, внимательной, будто старалась искупить вину. Гарик рассчитывал, что вольная жизнь на природе, вдалеке от города, сблизит их, но все вышло наоборот. Алена еще больше замкнулась в себе, отдалилась от него. А если он предлагал порыбачить вдвоем, то она будто нарочно уговаривала отправиться с ними Сороку или Сережу. Ну, Сорока, парень умный, отказывался, а святая простота, братец, с готовностью прыгал в лодку. А при нем, понятно, особенно не разговоришься…
   Однажды они все-таки оказались в лодке вдвоем. Вот тут бы ему и воспользоваться случаем, начистоту поговорить, выяснить: почему она чурается его, постоянно подшучивает и вообще ведет себя как взбалмошная девчонка-школьница?
   Он и начал было разговор, правда, издалека, спросил: не хочет ли она поехать с ним в город?
   — Зачем? — полюбопытствовала она, глядя на поплавок. И вид у нее был такой, будто важнее рыбалки ничего на свете нет.
   — В кино сходим, погуляем, — ответил он.
   — Стоило уезжать из Ленинграда, чтобы в районном центре околачиваться, — небрежно сказала она.
   — Ну тогда поплывем па Каменный Ручей?
   — А там что, рыбьи пляски? — засмеялась она. — Или чайки с воронами дают концерт?
   — С тобой невозможно говорить, — стал сердиться Гарик. — Что я ни скажу — ты все против.
   — А ты не говори, — посоветовала она. — Лови рыбу.
   — Алена, я хотел тебе сказать… — снова начал он. — Вот мы здесь уже…
   — Я заранее знаю, что ты скажешь, — с досадой прервала она. — Почему я сторонюсь тебя… А ты подумал почему?
   — Интересно…
   — Мне скучно с тобой, Гарик, — сказала она. — И я ничего не могу поделать.
   — А с кем тебе весело? — обиделся он.
   — Если не хочешь опять поссориться, лучше не заводи дурацкие разговоры.
   — А умные можно? — кисло улыбнулся он.
   — Если получится — попробуй, — сухо ответила она.
   В общем, разговора не вышло. А тут еще начался клев. Алена подцепила почти полукилограммового окуня.
   У Гарика тоже сел на крючок хороший окунь, и он, вскочив на ноги и забыв про все на свете, стал подводить к лодке сильную рыбину согнувшимся дугой удилищем…
   Гарик уже было собрался повернуть назад — ему расхотелось разыскивать девушку, — как услышал голоса. И среди них — оживленный смех Алены. Захотелось спрятаться в кусты и оттуда понаблюдать за тропинкой, но он усилием воли заставил себя остаться на месте. Не хватало, чтобы он еще шпионил. Голоса приближались, и скоро из леса появилась оживленная компания во главе с Аленой. Два парня и девушка. Они подошли ближе, и Гарик глазам не поверил: перед ним была Нина, та самая девушка, которую он так настойчиво приглашал сюда, на Островитинское озеро! Она тоже узнала его и приветливо заулыбалась. А рядом с Ниной вышагивал в шортах тоже улыбающийся Глеб, с которым он схватился на берегу Финского залива… Второго парня Гарик видел впервые. Высокий стройный блондин в клетчатой тенниске. Он шел рядом с Аленой.
   — Я веду гостей! — весело сообщила Алена. — Ленинградцы. Только вчера приехали. Разыскивают своих знакомых.
   — Уже нашли, — рассмеялась Нина, протягивая тонкую белую руку Гарику. — Как видите, я вас не обманула.
   «Какого черта ты этих лбов сюда привезла…» — подумал Гарик, неприязненно взглянув на парней. Однако руки обоим пожал и назвал свое имя. Даже Глебу, который ничуть не смутился (может, не узнал?).
   — Вот как… — удивленно взглянула на Гарика Алена. — Вы знакомы?
   — Нас познакомил Тимофей по прозвищу Сорока, — охотно сказала Нина.
   — Вы и его знаете? — еще больше изумилась Алена. Гарик с удовлетворением отметил, что она действительно потрясена. Это даже хорошо, что на озере появилась еще одна красивая девушка, — Алена не так будет нос задирать.
   — Где же ваш таинственный дом с привидениями? — поинтересовался Борис.
   — У вас, мальчики, полно секретов от меня… — покачала головой Алена, укоризненно глядя на Гарика. И тут же отвернулась и бросила быстрый взгляд на блондина. Гарик по привычке проследил за ее взглядом и нахмурился — тоже по привычке. И тем не менее он почувствовал смутное беспокойство, когда Алена снова посмотрела на Бориса. Во взгляде девушки было что-то новое, незнакомое. Она так еще ни на кого не смотрела — по крайней мере, в присутствии Гарика. Обычно насмешливая, острая на язык, готовая в любую минуту дать отпор, она сейчас была тихой, растерянной.
   Беспокойство Гарика было мимолетным, он тут же обо всем позабыл, оказавшись рядом с Ниной.
   — Я рад, что вы приехали, — сказал он, взяв ее под руку. Они немного отстали от остальной компании.
   — Мне здесь очень нравится, — улыбнулась она. — Вы не обманули, это и впрямь русская Шнейцария.
   — А ты была в Швейцарии? — подначил он, легко переходя на «ты», хотя не мог вспомнить, говорил ли он ей раньше «ты».
   — Я весь мир объездила, — улыбнулась она, ничуть не обидевшись.
   — Понимаю, у тебя открытая виза и личный реактивный самолет, — сказал Гарик. — «Каравелла»? Или «Боинг-семьсот семь»?
   — «Рубин-сто шесть», — в тон ему ответила Нина. — Не слышал про такой аппарат? — И рассмеялась, видя, что лицо у Гарика стало озадаченным: — Я не пропускаю ни одной передачи «Клуба путешественников»…
   — А откуда ты знаешь этого… типа? — кивнул он на Глеба, что-то заливающего Алене.
   — Чем он тебе не понравился? — сбоку взглянула на него Нина. В глазах усмешка. Тропинка была узкой, и плечи их соприкасались. Они одновременно взглянули друг на друга и тут же отвели глаза.
   — Мы как-то встречались, — туманно ответил Гарнк, подумав, что вряд ли Нине может всерьез понравиться такой парень, как Глеб. Он невольно поставил себя рядом с Глебом и усмехнулся: сравнение было явно в его, Гарика, пользу.
   — Где же вы встречались? — заинтересованно спросила Нина. — Не похоже, что вы друзья.
   — Мы еще непременно подружимся… — взглянув на Глеба и Алену, идущих впереди, усмехнулся Гарик.
   — Алена очень хорошенькая, — заметила Нина и, покосившись на Гарика, просто спросила: — Она твоя девушка?
   И хотя Гарику было приятно это слышать, он вздохнул и честно признался:
   — Вот какое дело-то… Она ничья. Я еще не встречал такого парня, который бы ей по-настоящему понравился.
   — Алена — прелесть, будь я парнем, обязательно влюбилась бы в нее, — сказала Нина, и непонятно было, поддразнивает она Гарика или вправду так думает.
   — Невесело на свете жить, коль сердцу некого любить, — с чувством произнес он вдруг пришедшие на ум строчки. Он жаже не помнил, где их прочел.
   — Бедненький! — рассмеялась девушка. — Вот уж никогда бы не поверила, что тебе грустно на белом свете…
   — Мне не везет в любви, — вздохнул Гарик и еще теснее придвинулся к девушке. Рука его осторожно легла на ее талию. Нина так же осторожно отвела руку в сторону.
   Алена чему-то громко рассмеялась и сбоку взглянула на своего спутника, который небрежно поддерживал ее под руку. Гарик знал, что Алена этого не любит, но вот Борису позволила. Он подумал, что положи тот ей руку на плечо — и она бы не заметила, слишком уж увлечена разговором… О чем, интересно, они толкуют? Этот Борис, видно, парень не промах!..
   — Ревнуешь? — поймала его взгляд Нина.
   Только что Гарику казалось, что они с Ниной как-то сразу нашли общий язык, взаимопонимание, и вот это приятное ощущение общности стало проходить… Что-то заставило Нину перемениться, стать другой: рассеянной и грустной. Он проследил за ее взглядом: Нина пристально смотрела на стройную фигуру девушки, шагавшей рядом с худощавым высоким Борей. А те продолжали весело болтать, смеяться, рука Бориса и впрямь перекочевала на плечо Алены. Но странное дело: сейчас это совсем не волновало Гарика — он мучительно размышлял, почему переменилась Нина. И снова ему захотелось обнять ее, но он не решился. Наверное, ей нравится Борис?..
   Сколько ему, интересно, лет? Явно старше Гарика. Даже при самом критическом отношении к нему Гарик вынужден был признать, что Борис видный парень. Держался он в отличие от суетливого и болтливого Глеба уверенно, с достоинством.
   Он шел рядом с Аленой и, поворачиваясь к ней, что-то с улыбкой говорил. Алена снизу вверх смотрела на него, и глаза ее сияли. Она тоже что-то говорила и часто смеялась. Они не оглядывались, забыли про своих спутников. Даже Глеб, который первое время, наступая им на пятки, встревал в разговор, отстал на несколько шагов.
   — Боря хорошо поет, — сказала Нина. — Эх, забыли захватить гитару!
   — А что Боря еще умеет делать? — иронически спросил Гарик.
   — Многое, — ответила Нина.
   — Твой парень? — глядя под ноги, задал Гарик мучивший его вопрос. Он уже начал немножко ревновать Нину.
   — Он так же, как и твоя Алена, ничей, — после некоторой паузы ответила девушка.
   — А ты чья?
   — Так тебе все и расскажи! — рассмеялась она.
   — Я его вызову на дуэль, — сказал Гарик.
   — Забавный ты, — проговорила Нина. Глаза у нее снова стали улыбчивыми, добрыми.
   — Второй раз тебя вижу, а будто сто лет знакомы, — сказал Гарик.
   Ему и впрямь казалось, что они давно друг друга знают.
   Оказавшийся между двумя парочками, как раз посередине, Глеб совсем заскучал. Ни к кому не обращаясь, он громко сказал:
   — Как бы на нас не обиделись наши милые сестрички-синички?
   Деревья расступились, и они вышли к дому лесника. От сосен протянулись длинные заостренные тени. Озеро было спокойным, гладким. Из дальней березовой рощи отчетливо доносился голос кукушки.
   — Кукушки, кукушка, сколько мне лет жить? — воскликнула Нина.
   — Не надо загадывать, — совсем рядом послышался голос Сороки. — Здесь живут на редкость скупые кукушки.
   От толстой сосны отделилась его высокая фигура.
   Без всякого удивления и любопытства смотрел на них Сорока, будто знал, что они придут. Кукушка скоро умолкла. Зато громко зачивикали на озере небольшие узконосые озерные чайки.
   — Вот так встреча! — в изумлении остановился Борис. Рука его соскользнула с плеча девушки. — Привет, Сорокин!
   — Здравствуй, Длинный Боб! — в тон ему ответил Сорока.
   — Вы договорились здесь встретиться? — переводила Алена взгляд с одного на другого.
   — Да нет, случайная встреча, — усмехнулся Борис и холодно взглянул на Нину.
   — Нас Гарик пригласил, — поспешно сказала та. — Даже план нарисовал, как до вас добраться.
   На тропинке показался Сережа и разрядил немного напряженную обстановку: как ни в чем не бывало поздоровавшись, он сообщил, что ужин готов.
   — В таком случае отметим нашу встречу, — сказала Алена. — У нас найдется бутылка шампанского.
 
   Алена готова была все запасы выставить на стол. Оживленная, порозовевшая, она радушно угощала гостей. От жареной рыбы они отказались, на обед у них была окуневая уха и лещ горячего копчения. Нина сказала, что и уху и леща приготовил Борис. А Глеб добывал для маленькой коптильни, которую они с собой привезли, гнилушки и вереск. Назавтра они всех приглашают отведать копченной на костре рыбы…
   Оказывается, Нина, Глеб и Длинный Боб еще зимой уговорились совершить на автомобиле путешествие по русским городам. Они и отпуск взяли одновременно. Побродили по Новгороду, заехали в Валдай, а оттуда — сюда. Нина со слов Гарика так расписала его озеро, что они никак не могли проехать мимо.
   Во время беседы выяснилось, что Глеб работает в той же комнссионке, где и Нина, только в отделе культтоваров, сидит на приемке, через его руки проходит вся заграничная техника…
   С Длинным Бобом они тоже старые знакомые, тот увлекается магнитофонами и приемниками, ну а Глеб достает ему что надо. Садовский за это помогает ему в автомобильных делах…
   Ну а с Ниной Борис Садовский познакомился через Глеба. Еще в прошлом году…
   Алена только головой покачала, вспомнив, как Глеб заливал ей в машине, что он студент филфака университета. Да еще хвастался, что у него папа — крупный ученый. Тоже, наверное, наврал. Алена бросила на Глеба насмешливый взгляд — думала, он смутится, но тот сидел себе рядом с Сережей и улыбался как ни в чем не бывало. Видно, уже и забыл про свою трепотню там, в машине, когда подвозил ее до Комарова…
   Алена увидела их на лесной тропинке километрах в двух от дома лесника. Она сидела на черном пне как раз напротив лагеря. Там двигались возле палатки две девичьи фигуры. Ее как магнитом тянуло туда, на остров, но она не решалась вот так взять и прийти. А какую-нибудь правдоподобную причину придумать не могла. И тут услышала голоса, смех. На тропинке показались Глеб, Борис и девушка. Они могли бы пройти мимо и не заметить Алену — она сидела на пне ближе к берегу, а тропинка петляла меж сосен выше. Вскочив и укрывшись за березой, Алена наблюдала за ними: эту девушку она не видела. Там, в Летнем саду, с ним была другая, выше, тоньше и немного смахивала на казашку. Глеба она сразу узнала и почему-то не очень удивилась, глаза ее были прикованы к Борису. Он шел впереди и состругивал ножом сучки с березовой палки.
   Алена не знала, что делать: выйти или остаться за деревом. И тут она вспомнила, что близнецы Оля и Аня говорили ей, что во время каникул собираются с Глебом в автомобильное путешествие…
   Больше не раздумывая, она вышла на тропинку и первая поздоровалась с ними… Глеб стал что-то орать, хлопать себя по ногам, но Алена пристально смотрела на Бориса, гадая: узнает он ее или нет?.. Борис не узнал.
   — Оля и Аня тоже здесь? — спросила Алена.
   — Варят гречневую кашу с тушенкой, — кивнул Глеб на тот берег. И стал рассказывать, каких трудов стоило уговорить их родителей, чтобы отпустили сестричек с ним. Он клялся и божился, что будет присматривать за ними, как отец родной! И вот уговорил: Олю и Аню отпустили из дома на целую неделю.