Краснов Антон. Апокалипсис для шутников

Антон КРАСНОВ
АПОКАЛИПСИС ДЛЯ ШУТНИКОВ

ПРОЛОГ С ОСТОЛБЕНЕНИЕМ
Каменный век начинается прямо сейчас!

Россия, Саратов, сентябрь 2004 года

1

   Женя Афанасьев долго и с сожалением рассматривал пьяного черта, который горько рыдал, сидя на полу разгромленного мини-маркета. Сказать, что Астарот Вельзевулович Добродеев (так звали упомянутое бесовское создание) находился в растрепанных чувствах-с – так это ничего не сказать. Собственно, у Астарота Вельзевуловича были все основания для того, чтобы рвать волосы на голове. Причем не только на своей.
   Женя Афанасьев не без труда подтянул свое тело к полке и, коротким тычком локтя разбив стекло, вынул бутылку коньяку. Отхлебнул. «Паленый, – подумалось ему. – Впрочем, какая теперь разница… Как дурной сон. Уколоться и забыться, как это у Высоцкого. Высоцкого?.. Так его НИКОГДА не было. Как не было Пушкина, Гоголя, Ньютона, Наполеона, Цезаря. То есть они, конечно, были, но теперь никто их не помнит…»
   К нему подошел Жан-Люк Пелисье, замечательный (особо ежели воздерживаться от спиртного) французский археолог русского происхождения, который тоже сыграл не самую последнюю роль во всей этой истории. И – то ли еще будет…
   – Ну что, Евгений? – спросил Пелисье. – Кажется, не нравится?..
   – Да, – тихо сказал Афанасьев. – Коньяк паленый.
   И, отхлебнув еще глоток, он стал припоминать события, приведшие к такому вот ПЕЧАЛЬНОМУ итогу. Какому? А вот – такому.
   Египет, июль, 2004 год. В дельте Нила четыре балбеса-археолога находят нетронутую гробницу древнеегипетского вельможи и открывают ее. Мумия в полном порядке, но один из археологов русского происхождения находит на руке мумии странную татуировку. И ему удается разобрать, ЧТО там. А там – на чистом русском языке «Колян с Балтики» и адмиралтейский якорь. К слову, в Древнем Египте якорей не было (о русском языке, понятно, вообще умалчиваю!). Это такое милое начало. Кстати, одного из археологов зовут Жан-Люк Пелисье.
   …Афанасьев посмотрел на Пелисье, стоявшего тут же и с отвращением пьющего псевдоармянский коньяк, и подумал: «Знал бы, что так будет, – никогда бы!.. Никогда!!»
   А ведь так невинно начиналось несколько месяцев назад. Россия, тот же 2004 год, прекрасный юный май. Сидят на даче три русских парня, выпивают, никому не мешают. Один – журналист Афанасьев, второй – бизнесмен из экс-братков Колян Ковалев, третий – мент Вася Васягин. В общем, полный сериальный набор. И тут рядом с дачей приземляется какая-то штуковина. Из нее выходят странные нечесаные индивиды и вступают в исторический контакт с ребятами. Нет, не банальные инопланетяне, хотя, конечно, с другой планеты. Так вот, оказывается, пришельцы вернулись на Землю, как барин в вотчину. Выясняется неописуемое и умом слабо воспринимаемое обстоятельство: в свое время (несколько тысячелетий назад) на Земле мотали срок космические зэки, сосланные сюда со своей планеты Аль Дионна за плохое поведение. Словом, Земля еще в то время, когда люди были малоразвиты и беседовали между собой ударами дубины, служила местом ссылки правонарушителей из другой, более развитой цивилизации. Селились они в местах теплых и приятных для обитания.
   Самая большая популяция космических безобразников жила в Средиземноморье. А что? Тепло, финики разные растут, маслины, оливы… Курорт. Они получили широкую известность под именами богов Олимпийского пантеона. Зевс, Афина, Гера, Аполлон – всё это уроженцы планеты Аль Дионна, обожествляемые древними и вовсю безобразничавшие в своих владениях. Например, осчастливливающие своими инородными сперматозоидами земных женщин, в результате чего на свет появлялись полукровки с уникальными физическими характеристиками. Ну, типа Геракла. А некоторые аль-дионниты селились на севере – например, те, что вошли в земную историю под именами асов, скандинавских богов: Один, Тор, Локи, Хеймдалль.
   Примерно в IIтыс. до н.э. все дионы, отмотав сроки, покинули Землю, а вот теперь прибыли обратно их сыновья и дочери: трое мужчин и две женщины. А с ними дядюшка-наставник, этакий космический дядька Черномор – старый космический зэк Вотан, на Земле более известный как Один…
   Они прибыли сюда с тупой голливудской целью: снова установить свою власть над нашим миром. Только кандидатам в боги доступно разъясняется – даже с их паранормальными способностями не попрешь против баллистической ракеты с ядерной боеголовкой. Впрочем, наши мужики быстро смекают: из сотрудничества с этими дионами может выйти толк. К примеру, потомки «богов»-зэков могут легко скачивать любую информацию из человеческого мозга, вследствие чего сразу начинают говорить с нашими на чистом русском. Кроме того, они на время могут становиться невидимыми. Наконец, силища невообразимая.
   Наши решают, что можно замутить хорошенькое дельце, тем более что дионы, несмотря на свои способности, наивны как дети и порой просто туповаты. Но тут в здравые расчеты наших людей вмешивается некто Астарот Вельзевулович Добродеев, представитель параллельной расы инферналов, в просторечии известной как «нечистая сила». Он только что узнал о прибытии дионов, в связи с чем украл у своего босса важную информацию и хочет предложить ее дионам. А его босс – это единственный из старшего поколения дионов, кто все эти пять тысяч лет (истекшие с момента отбытия «богов» восвояси) оставался на Земле. Его имя Лориер, в скандинавском пантеоне он мелькнул как Локи, но больше известен под именем Люцифер.
   Добродеев открывает тайну: оказывается, если тот, кто соберет семь Ключей Всевластия, поместит их в определенное место, а именно – место приземления ПЕРВОГО ПОЛЕТЕВШЕГО В КОСМОС ЧЕЛОВЕКА, то ВСЕ человечество в своем мироощущении будет отброшено на пять, а то и семь-восемь тысяч лет назад. Проще говоря, современный человек внезапно начнет шарахаться от авто как от жутких чудовищ, а обычный мобильник воспринимать как талисман злобных богов. И все эти метаморфозы – за одну секунду!!!
   Естественно, такая информация, поступившая от самого Люцифера, интригует. И вот эти семь Ключей от нашего мира, от всей нашей культуры:
   1. Кусочек посоха пророка Моисея.
   2. Кинжал из бока Гая Юлия Цезаря со свежей кровью.
   3. Прядь волос Наполеона Бонапарта.
   4. Трубка товарища Сталина, только что из употребления.
   5. Фрагмент крайней плоти Нострадамуса.
   6. Топор Авраама Линкольна.
   7. Хвост кобылы хана Батыя.
   Естественно, нормальный человек возмутится подобной чушью. Так, самый здравомыслящий из тех, кто встретился с дионами, журналист Афанасьев, говорит, что если прядь волос Наполеона и трубку товарища Сталина еще можно раскопать в музее, то со всем остальным – извините. На что ему говорят: это не проблема. Оказывается, могут ребята с Аль Дионны проникать в любое место и время на Земле, но только на двое суток, а дальше их выбрасывает снова в Россию-2004.
   Возражения бесполезны. И начинаются путешествия по мирам, погоня за Ключами, которые мент Васягин, еще один наш герой, презрительно именует «отмычками»…
   Жан-Люк Пелисье допивал коньяк и рассматривал то Добродеева, то мрачного Афанасьева, то толпу дионов, которые тоже рассредоточились по разгромленному мини-маркету и уныло налегали на спиртное.
   «О времена, о нравы… – думал Пелисье. – Это известное изречение получает совсем новое звучание для трех археологов, которые находят в долине Нила мумию древнеегипетского вельможи. Ведь один из археологов русского происхождения, то есть я, Жан-Люк Пелисье, прочитывает на руке трехтысячелетней мумии вытатуированную надпись… на современном русском языке, гласящую: „Колян с Балтики“!!! И что же? Это необъяснимое происшествие, как оказалось, перекликается с другим, случившимся на несколько недель раньше в России. Трое наших (одного из которых, между прочим, зовут Коляном) сталкиваются с группой странных существ, которых и пришельцами-то не назовешь. Индивиды из другого мира претендуют на власть над нашей многострадальной планетой, ссылаясь на свои наследственные права!
   Оказывается, их папы и мамы в свое время жили на Земле в ссылке и безобразничали как хотели, благодаря чему получили известность как… боги. Античные, скандинавские, прочие. Наши земные ребята доходчиво объясняют, что всё не так просто: против баллистической ракеты не попрешь даже с такой непробиваемо тупой башкой, как, скажем, у Эллера, сына Тора. Кандидаты в боги чешут в репе… И вот тут всплывает некий сакральный свиток, содержащий на редкость дурацкие сведения о том, как вернуть наследственную власть. Для этого нужно собрать семь Ключей к миру, семь загадочных «отмычек» всевластия, знаковых предметов из различных эпох: посох Моисея, кинжал с кровью Цезаря, даже хвост коня Батыя… черт знает что! Но дурные на всю голову пришельцы принимают содержимое свитка всерьез, и наши ребята волей-неволей включаются сначала в нелепую, а потом очень опасную, увлекательную и запутанную игру. И кто, кто просил меня, мирного француза, влезать в игры этих сумасшедших русских и еще более сумасшедших «кандидатов в боги»?! Кто?»
   Заполучив все семь Ключей, компания отправилась на место приземления первого человека, летавшего в космос. Небезызвестного Юрия Гагарина. Собственно, ничего хорошего из этого не вышло. Здесь, у обелиска со взлетающей ракетой, они встретили того, кто и остался в главном выигрыше: Лориера. Этот хитрый дион, единственный из всех уроженцев далекого мира остававшийся на Земле со времен первого пришествия «богов» на нашу планету, быстро расставил все точки над i. Именно он оказался в выигрыше от миссии «Семь Ключей Всевластия: обретение и применение». А наши герои, так много сил положившие на достижение известной цели, оказались даже не у разбитого корыта, нет!.. В роли корыта выступало всё человечество, явно не ожидавшее такого подарка.
   Единственное, что оставалось делать Афанасьеву со товарищи, – это забраться в один из круглосуточных саратовских мини-маркетов, оставшихся бесхозными после тотального одичания продавцов, куда-то сбежавших. Забраться и приступить к горестному уничтожению халявного алкогольного запаса.
   – Э-эх!!
   …Пелисье окинул взглядом всю пеструю компанию. Колян Ковалев, бизнесмен. Вася Васягин, сержант. Женя Афанасьев, журналист. Эллер, сын Тора, детина с нечесаной гривой и фигурой, над которой улился бы слезами зависти даже старина Арни, Терминатор-1 (а также Т-2 и Т-3). Альдаир, белокурый сын Зевса, фотомодельной внешности здоровяк. Анни, дионка. Галлена, дочь главного проказника Лориера. И еще Вотан, он же Один, и еще Поджо, и… В обшем, шестеро дионов, четверо людей и бледный, трясущийся инфернал (черт) Добродеев. Итого – одиннадцать против всего одичавшего мира.
   – Ладно, ребята и девчата, – сказал Афанасьев. – За что боролись, на то и напоролись. Вместо вас, хороших, теперь всем заправляет Лориер. Мы сами ему преподнесли власть на блюдечке. Голубая каемочка тоже наблюдалась. Что мы имеем? Планету, одичавшую в одну секунду. Населяют ее несчастные люди-дикари, на лицо ужасные, да и внутри, если рассудить здраво, – тоже ничего хорошего. Мы сами устроили такой культпросвет. Что будем делать, уважаемые человеки, почтенные дионы и особо высокочтимый инфернал?
   Добродеев, который не без оснований считал себя застрельщиком столь губительной для судеб мира затеи с «отмычками», вздрогнул и еще больше съежился. По его бледному лицу текли свинцовые слезы.
   – Я… я не хотел… – бормотал он. – Я не знал. Но что же теперь… что же теперь делать, а? Что делать?
   – Это уж ты сам должен знать, ведь ты у нас такой находчивый: найдешь какую-нибудь гадость и на уши ее вешаешь, – зло сказал Женя. – Вот и наворотили делов. Наследили и в настоящем, и в прошлом. Сколько разных нелепостей!.. Благодаря нам вот и Колян стал предком Ивана Грозного, – он кивнул на мрачного Ковалева, – и мумии обнаруживаются с татуировками на русском языке.
   – Да хрен с ними, с мумиями, – буркнул Колян, ни на кого не глядя, – тут с нынешним раскладом бы разобраться!
   – С хреном у мумий проблемы, – глубокомысленно заметил Пелисье. – Не говоря уж о…
   Снаружи раздался дикий вой. Мент Васягин, в чьем мозгу еще сидели установки на сохранение порядка, выглянул из мини-маркета. Мимо промчались несколько растрепанных людей. С улюлюканьем они бежали за тощей уличной собакой. По всей видимости, в их враз оскудевших мозгах проснулись охотничьи инстинкты. А о такой вещи, как наполненный едой домашний холодильник, уже никто из них НЕ ПОМНИЛ.
   Афанасьев побледнел.
   – Еще немного и город превратится черт знает во что, – пробормотал он. – Сейчас шесть часов утра, представляете, что сотворится, когда заработают будильники, поднимая своих ОДИЧАВШИХ хозяев на работу? Это же черт знает что!!! – повторил он.
   – Не знаю!!! – взвыл Добродеев, но на этот раз каламбур никому не показался смешным. – Я ничего уже не знаю! Но нужно что-то делать!
   Здоровенный Эллер первым из дионов подал наконец голос:
   – А что, – сказал он, – а мне нравится. А то раньше, клянусь бородой Мимира, людишки были какие-то церемонные. (Пообщавшись с Афанасьевым, простак дион успел набраться умных слов.) Нужно, чтоб по-простому. А то сколь досадно было!
   Произнеся эту неслыханно длинную для себя речь, Эллер схватил литровую бутылку водки огромной своей лапищей и, откусив зубами горлышко и сплюнув его, стал пить. Афанасьев покосился на него и пробормотал:
   – Ну конечно, он-то себя теперь как рыба в воде чувствовать будет. Раньше он один охотился на телевизоры и коляновский джип, а теперь таких интеллектуалов хоть пруд пруди.
   – Истинны слова твои, – пробасил старый Вотан, до пределов возможного выпучив единственный глаз, дико сверкающий из-под развесистой, лохмотьями, шляпы и вытянув длинную красную шею.
   – Но как же так? – спросил Пелисье. – Ведь теперь никто не умеет пользоваться техникой, ездить на машинах и даже в общественном транспорте, никто не умеет проникать в Интернет, никто не может войти в метро и, самое страшное, выйти из него… Падают авиалайнеры, потому что пилоты забыли искусство управления самолетом. Тонут подводные лодки, корабли сбиваются с курса… Никто не умеет читать и писать, и даже до смешного!… если кто-то в ТОТ самый момент, когда мы активировали «отмычки», ехал в лифте, теперь не сумеет из него выйти, думая, что…
   – Что замуровали, демоны! – мрачно процитировал Колян Ковалев.
   Классику советского кино и он помнил. Сержант Васягин всё это время вертел головой, глядя то на одного, то на другого говорившего. Потом высказался и он:
   – Наверно, по всему миру идет всплеск правонарушений. Ведь законы тоже забыли, да?
   Добродеев завыл, Ковалев с досадой плюнул, а чувствительный француз Пелисье вцепился в свои волосы и один за другим вырвал два солидных клока. Дионка Галлена покосилась на него и сказала:
   – Ты самонадеян, о человек. Думаешь, тебе кто-нибудь сделает новую прическу? Все приличные парикмахеры сейчас даже мамонта причесать не смогут.
   Афанасьев сжал голову руками и присел на корточки.
   «Это же… это же кошмарный сон какой-то! Мир скатится в тартарары к вящей радости любезного Люцифера, который подстроил нам всю эту подлянку с легкой руки своего глупого слуги Добродеева!.. Одна половина человечества переколотит другую! Конечно, во всем нужно искать свои плюсы: теперь никто не знает, что такое феминизм, гомосексуализм, коррупция, никто не станет призывать на борьбу с кариесом, перхотью и критическими днями!.. Но минусов несравненно меньше, тут даже и сравнивать не приходится. Нужно что-то делать. Единственное, что во всём этом может вызывать у меня чувство глубокого удовлетворения, как сказал бы дорогой Леонид Ильич, – так это то, что я, судя по всему, на данный момент являюсь САМЫМ УМНЫМ человеком планеты. Таким статусом могли похвастаться разве что Эйнштейн с Львом Толстым, каждый в свое время. Беда только в том, что Толстой был умнейшим из двух с половиной миллиардов, Эйнштейн – примерно из четырех, а вот я тоже из четырех. Только не миллиардов, а просто четырех человек, из которых один Пелисье хоть что-то соображает. Васягин и Колян – это, конечно, не мыслители. А дионы, при всех их плюсах, всё-таки туповаты. И…»
   Афанасьев вздрогнул всем телом. Клин глубокой, продолжительной, остро отточенной боли разломил голову. Афанасьев поднял глаза и встретил гневный взгляд Альдаира. Белокурый дион сжал кулаки и сделал шаг вперед. Не придержи его прекрасная дионка Галлена, Женя мог подвергнуться чувствительным побоям.
   Размышляя о своей роли в истории, он упустил из виду способность несостоявшихся богов читать мысли как открытую книгу.
   – Значит, вот как, о неблагодарный! – произнес Альдаир, и от мощных раскатов его голоса треснули и потекли две бутылки пива. – Ты списываешь нас со счетов, забывая, сколь многим и обильным обязан нам! Достоин ты кары!
   – Какая ему кара? – вмешалась Галлена. – Он среди нас едва ли не единственный, кто хоть что-что соображает!
   – Что ты рекла, о дерзкая?! – встрепенулся и возмутился старый Вотан, никогда не отличавшийся покладистым нравом, теперь отягченным еще и старческими психозами. – Или хочешь ты сказать, что недостает ума у меня, мудрого Вотана?..
   Галлена поспешила смягчить выражения. Впрочем, она всегда умела мягко стелить – генетика. Всё-таки дочь хитрого Локи, он же Лориер, он же новоиспеченный властитель мира Люцифер.
   – Я хотела сказать, о мудрый Вотан, что этот человек более нас знаком с этим миром. И, чтобы победить Лориера, его помощь, равно как и помощь его соплеменников, будет потребна.
   – Вот это благочестиво сказано, – одобрил Вотан, натягивая шляпу на череп так, что из-под нее остался торчать только подбородок.
   Галлена глянула на Афанасьева и Пелисье, которые, по ее мнению, были наиболее смекалистыми среди людей, и произнесла:
   – Ну, что же вы собираетесь делать?
   – Что МЫ собираемся делать, – поправил ее Женя. – Ну что же. Гм… во-первых, я хотел бы предложить перейти в более безопасное место. Мало ли что может случиться. Не надо торчать на открытом воздухе. Это может оказаться опасным.
   Мускулистый Эллер сорвал с пояса молот Мьелльнир, доставшийся ему в наследство от отца Тора, известного своей привычкой швыряться упомянутым снарядом во всё и вся, что его не устраивало. Нрав у экс-бога был, что и говорить, вздорный, да и его потомок Эллер не отличался монашеской кротостью. Рыжебородый атлет прокрутил свою железяку раз и другой, так что взвыл разорванный в клочья воздух, и свирепо заорал:
   – Ты хочешь сказать, что мы должны забиться по углам, как трусливые овцы, и дрожать? Думаешь, Эллер испугается ваших дикарей, которые выбивают глаза железным чудовищам? (Эллер имел в виду какого-то озверевшего в результате катаклизма транспортника, который монтировкой выбивал фары троллейбуса, крича при этом что-то вроде: «Я вышиб глаз чудовищу!») Как ты смел обвинить меня в трусости, ничтожный? Да сунься сюда хоть сам Лориер, я так угощу его, что ног не унесет!..
   Пелисье и Афанасьев переглянулись. Вот и имей дело с этими храбрецами, хотел было подумать каждый их них, да не посмел. Быстро сформулировав ответ, Женя проговорил с максимальной почтительностью:
   – Уважаемый Эллер, никто и не думал обвинять вас в трусости. Но не все же так храбры, как вы.
   – Это точно! – объявил дион и с грациозностью стенобитного тарана врезал себе кулаком по груди. Гул пошел по всему мини-маркету. Сидевший в углу черт Добродеев выпустил из ноздрей две сернистые струйки мутно-синего дыма. Афанасьев произнес:
   – Я хотел предложить вот что.
   – Говори! – каркнул из угла старый Вотан, хотя его дозволения никто особенно и не спрашивал. Впрочем, на своем опыте Афанасьев уже осознал, что любую, даже самую бестактную выходку дионов следует принимать как нечто само собой разумеющееся. В конце концов, несмотря на свои экстраординарные способности и до смешного безудержные амбиции, они были большими детьми. А детям следует потакать, особенно если это дитятко под два метра ростом и способно голыми руками заломать медведя.
   – Прежде всего нам нужно узнать, сохранил ли кто-либо, кроме нас, прежнее сознание и прежнее восприятие мира, – начал Женя. Нет, не так. Пожалуй, немного сложновато для Вотана, Эллера и особенно брата последнего, толстого и прожорливого диона Поджо. – Я хотел сказать… нужно узнать, все ли люди стали дикими, такими, как в ту пору, когда мудрый Вотан был богом нашего мира. Или кто-то уцелел, как мы. Это очень важно. И прежде всего нужно сделать это в городе, где мы сейчас находимся. Нам же еще отсюда выбраться надо.
   – Ну и что дальше? – шепнул Пелисье.
   – А черт его знает, – хрестоматийной фразой ответил Женя, и наученный горьким опытом инфернал Добродеев только горестно вздохнул. – Для начала поедем на телецентр. Есть у меня одна идейка.
   – Поедем? – влез Васягин. – На чем?
   – Да на чем угодно! Вон, хотя бы на том грузовике, – сказал Женя, сквозь разбитое кем-то из дионов стекло кивая на стоявший неподалеку КамАЗ. – Я тут, в Саратове, бывал, так что до телецентра с ветерком прокатим.
   В кабину КамАЗа полезли: Колян Ковалев за руль, Женя Афанасьев указывать дорогу, а Галлена и несносный Эллер – в нагрузку. Прочая братия с шумом и гамом загрузилась в кузов, и поехали.
   По дороге Галлена обратила внимание на пустынность улиц.
   – Спят, поди, – буркнул Колян.
   – Да нет, тут другое, – чуть помедлив, сказал Афанасьев. – Ты представь себе чувства мезолитического человека…
   – Кого-кого?
   – …мезолитического человека. Человека, жившего семь – десять веков назад. Просыпается такой мезолитический человек, по всему полагая, что он у себя в пещере, накрытый шкурой убитого позавчера дикого тура. Или тому подобного буйвола. Продирает глаза. И вдруг видит дивный чертог с ровными стенами, украшенными дивными петроглифами…
   – Чем-чем, блин? – снова влез Ковалев, крутя баранку.
   – Да не перебивай. Петроглифы – наскальные надписи, если по-простому. То есть, конечно, на самом деле это обои, но попробуй докажи это троглодиту! Далее. Подает свой голос невиданного обличья птаха – короче, будильник. А, не дай бог, включится по таймеру музыкальный центр или телевизор! Помните, почтенный Эллер, как вы швырялись могучим молотом Мьелльнир, хвала ему в веках, в несчастный телевизор у меня дома? Тогда мы только… гм… познакомились, и вы, почтенный Эллер, с непривычки…
   – Да уж помню, – проговорил здоровенный дион, оглаживая рыжую бороду. – Дерзким и страшным показалось мне то диво, потому и молот бросил.
   – Вот именно! А у теперешних обитателей нашего мира, и этого города в частности, враз превращенных в дикарей, мудрости и оглядки несравненно меньше, чем у вас, уважаемый Эллер, – на всякий случай подлил меда лести Афанасьев. – Так что не сразу люди выйдут из своих жилищ. Может, только к вечеру.
   – А те, кто и не был дома? – озадачил Ковалев. – К примеру, всякая разная молодежь, которая по ночным клубам тусняк давит?
   Женя Афанасьев взъерошил ладонью свою макушку.

2

   Нет, не к добру Колян уже несколько месяцев общался с Вотаном, даром прорицания наделенным: слова Ковалева немедленно оказались пророческими. КамАЗ вписался в поворот, и открылся вид на ночной клуб «Мамонтова пещера». Какое трагически верное название!.. Никому из присутствующих не приходилось бывать в этом ночном клубе, более того, из всех путешественников только Афанасьев был в Саратове ДО этого! Однако даже недалекому Васягину, отиравшему спиной кузов КамАЗа, в секунду стало ясно, что хозяева клуба и его проектировщики не это, ну не это имели в виду, когда давали своему детищу такое ВЕРНОЕ, такое точное в условиях новой действительности название! «Мамонтова пещера»!!!
   Перед клубом бесновалось около трех десятков молодых людей и девушек чрезвычайно агрессивного вида.
   Особенно усердствовали девушки. Бедный неоновый мамонт, символ клуба, уже не светился, так как он был атакован десятком пьяных индивидов эпохи позднего мезолита. Одна лохматая особь, кстати, женского пола, вскарабкалась на самый верх потухшей неоновой панели мамонта и усиленно колотила пяткой в бивень «животного» с явной целью отколоть последний на сувениры.
   Статуя охотника в набедренной повязке была повалена – троглодиты не терпят конкурентов. Бутафорное копье вырвано из руки несчастной статуи, и высокий тощий парень в белом свитере колотил им в витрину с явной целью разбить ее. Несколько особей в стороне перекидывались мобильниками, очевидно, принимая их за прихотливые амулеты. Из глубины клубного помещения слышался грохот: как оказалось позднее, около десятка «пещерных» товарищей под организованным руководством лысого индивидуума крушили телевизоры, музыкальную аппаратуру и барные стойки. Последние заслужили такую немилость пьяного дикого народца тем, что состояли из зеркальных панелей и, соответственно, отражали всю сущность посетителей клуба в полный рост. Чуть поодаль сидел человек в спортивном костюме «адидас» и сосредоточенно разглядывал то свою левую кроссовку, которую он держал в руке, то связку ключей от уже неведомой ему квартиры. Ключи вызвали у него особое восхищение, потому что, потряся ими и добившись металлического бряцанья, товарищ пустился в кровожадный ритуальный пляс. К нему тотчас же подключились два мезолитических красавца в пиджаках и девушка в блузке. Дама отличилась тем, что немедленно разорвала в пляске и блузку, и лифчик под ней – к вящей радости всех тех, кто видел это шоу эпохи позднего мезолита.