Кренц Джейн Энн. Неистовые сердца

   — Хорошо. — Бэрри отступил к двери. — Что-нибудь еще, мистер Рейн?
   — Нет. — Оливер взял доклад, который читал до этого. Он подождал, пока дверь закроется, отложил доклад и потянулся к телефону. Он набрал частный номер своего пентхауса.
   — Резиденция Рейна, — ответил Болт механическим голосом.
   — Болт, я хочу, чтобы ты собрал всю информацию, какую сможешь, о двух поставщиках «Линкрофт»— Фитли и Моссе. Я отправлю тебе через минуту по факсу все, что уже имею на них. Это немного, просто некоторые финансовые и бухгалтерские данные. По какой-то причине Дэниэл Линкрофт не держит никакой информации, личного характера о людях, с которыми работает.
   — Да, сэр.
   — Времени не много. Послезавтра я отправляюсь в Калифорнию для встречи с Фитли и Моссом. Просто достань мне все, что удастся, за это время. У тебя будет возможность просветить меня по дороге в аэропорт.
   — Да, сэр.
   — Я буду отсутствовать всего одну ночь. — Оливер сделал паузу. — Постарайся не вступать в серьезные стычки с миссис Рейн, пока меня не будет.
   — Понял, сэр. — Если Болт и почувствовал юмор в последнем замечании, ему превосходно удалось это скрыть.
   Оливер повесил трубку и тихо посидел минуту, представляя то, как Энни будет ждать его возвращения из поездки.
   Это были приятные мысли. Тебя ждут, и ты ждешь сам. Последние несколько лет, с тех пор как Оливер достиг выполнения своих финансовых задач, у него было не особенно много событий в жизни, которые он предвкушал с подлинным удовольствием. После знакомства с Энни Рейн обнаружил, что можно еще чего-то ждать, помимо роста папоротников.
 
   Энни рассматривала музейный плакат, висевший за спиной Вэлери. На нем было изображено кошачье божество, выполненное из чистого золота. Сверху плаката напечатано название приближающейся выставки музея Экерта: «Золотой ягуар. Исследование золота доколумбова периода».
   — Впечатляюще, — сказала Энни, любуясь плакатом. — Я бы не возражала, если бы он стоял у меня в магазине.
   — Я сомневаюсь, чтобы многие клиенты могли себе позволить его купить, — сухо заметила Вэлери. — Экземпляр практически бесценен.
   — Работа, бесспорно, исключительная. Сколько ему лет?
   — Ягуар совсем древний, — нетерпеливо объяснила Вэлери. — Примерно восьмой век до нашей эры. И ты права, работа исключительная. Лучшее из всего, что в то время было произведено в Европе. Доколумбовы мастера творили шедевры.
   — Я не знала, что они работали по золоту.
   — Конечно, работали, — сказала Вэлери. — Вообще ацтеки называли золото экскрементами богов.
   — Недурно, — пробормотала Энни. Девушка бросила на нее острый взгляд. — Золотой ягуар будет великолепным выставочным экземпляром, — вежливо продолжала Энни. Она обежала глазами комнату, вся площадь которой была практически занята книгами и фотографиями.
   На фотографиях были изображены тонко выполненные изделия из золота — орнаменты, головные уборы, корабли и фигуры. Все они сочетали в себе элементы примитивизма и высокой культуры, так прекрасно переданные и в фигуре золотого ягуара на плакате.
   — Доколумбово искусство — моя область. — Вэлери крутила пальцами карандаш. В ее глазах читалось беспокойство. — До открытия выставки осталось меньше двух недель. Я сейчас готовлю эту церемонию.
   — Кто может попасть на открытие? — быстро спросила Энни.
   — Любой, кто за последний год пожертвовал музею Экерта более десяти тысяч долларов.
   — Ой! — Энни откинулась на спинку стула. — Полагаю, что в этом случае я не смогу принять участие.
   — Оливер приглашен, — неохотно сказала Вэлери. — Он в этом году сделал внушительный взнос. Как его супруга ты тоже приглашена. Но не хватайся за сердце — Оливер почти никогда не посещает такие мероприятия.
   — Посмотрим, — пробормотала Энни, настроенная оптимистично. В последнее время Оливер был склонен к контактам. — О чем ты хотела поговорить со мной, Вэлери? Я сказала своей ассистентке, что буду отсутствовать всего час.
   Девушка еще минуту смотрела Энни прямо в глаза, а затем отвела взгляд.
   — Мне жаль, что тебе пришлось стать свидетельницей этой сцены между мной и Оливером.
   — Такие вещи случаются во всех семьях, — сочувственно сказала Энни. — У меня тоже есть старший брат.
   Вэлери бросила на нее быстрый, полный любопытства взгляд.
   — Оливер говорит, ты считаешь своего брата еще живым, несмотря на то что все думают, что он мертв.
   — Не все так думают. Его невеста Джоанна тоже уверена, что он жив.
   На лице Вэлери отразилось понимание.
   — Должна быть, для тебя это тяжелое время. Представляю, как бы себя чувствовала, если бы Оливер вдруг пропал. При всем его высокомерии и нетерпимости я не мыслю себе жизни без него.
   — С братьями всегда так, мне кажется. Ты просто привыкаешь к тому, что они есть.
   — Точно, мы все привыкли к тому, что есть Оливер. Он для нас всегда был рядом, — тихо сказала Вэлери. — Когда умерла мама, мы надеялись именно на Оливера, хотя папа был тогда еще с нами. И брат
   Был единственный, кто смог все сделать. Ты понимаешь, что я имею в виду?
   — Да, я понимаю.
   — А после того как уехал папа, Оливер стал всем, что у нас было. Мы без него шагу не могли ступить. Оливер очень и очень надежный. — Внезапно Вэлери швырнула карандаш на стол. — Я его люблю, но, клянусь Богом, временами он бывает настоящим негодяем.
   — Я знаю. — Энни слегка улыбнулась. Девушка бросила на нее острый взгляд.
   — А ты его давно знаешь?
   — Достаточно долго для понимания, что его стремление властвовать выше всяких пределов. Но я чувствую, Оливера можно переучить. Он в общем-то хороший человек. Мне кажется, при наличии времени я смогу поработать даже с таким сырым материалом.
   — Вот как? — Поднимаясь на ноги, Вэлери бросила на нее раздраженный взгляд. — Что ты собираешься делать с Оливером? Выдрессировать его в нежного, мягкого, милого медвежонка?
   Энни усмехнулась.
   — Я не сказала, что способна на чудеса. Оливер напоминает мне золотого ягуара на этом плакате, сочетание дикости и ума. Но я посмотрю, что смогу с ним сделать.
   — Желаю удачи.
   — Спасибо.
   — Он так чертовски упрям, — вздохнула Вэл.
   — Он очень заинтересован в том, чтобы властвовать над людьми, — объяснила Энни. — Легко понять, почему это произошло. Только благодаря силе воли и невероятному самообладанию он смог сохранить семью и воссоздать состояние Рейнов.
   — Полагаю, что так, но, с другой стороны, наши деньги создают нам слишком много проблем.
   — Это я знаю. — Энни украдкой взглянула на часы.
   — Я понимаю, что ты торопишься. — Вэлери вернулась за стол и села. — Постараюсь быть краткой и понятной. Я попросила тебя прийти сюда сегодня, потому что хочу знать, не рассказывал ли тебе Оливер о нашем с ним споре.
   — Почему это интересует тебя?
   Пальцы Вэлери сжались в кулак.
   — Мне необходимо знать, могу ли я каким-то образом достучаться до него, заставить его прислушаться к голосу разума. Оливер вообще что-нибудь говорил?
   Энни осторожно подбирала слова.
   — Не так уж много. Только то, что ему не нравится мужчина, с которым ты сейчас встречаешься.
   — Он даже незнаком с Карсоном, — процедила Вэлери сквозь зубы. — Он с ним никогда не встречался. Оливер ненавидит отца Карсона за то, что произошло много лет назад. Это вражда, которая не имеет никакого отношения ни к Карсону, ни ко мне. Но Оливер не может воспринимать Карсона отдельно от его отца.
   — Понимаю.
   Вэлери взглянула на нее.
   — Я обычно поступала так, как требовал от меня Оливер. Мы все это делали. Если быть до конца честной, в большинстве случаев он прав. Но не в случае с Карсоном.
   — Как ты познакомилась с Карсоном?
   — Он преподает историю искусств в университете. Я консультировалась с ним по поводу нескольких выставок. Мы ближе узнали друг друга. Его семья традиционно поддерживает искусство. — Вэлери постукивала розово-лиловым ногтем по столу. — Собственно говоря, в пятницу вечером мистер и миссис Шор проводят свой ежегодный бенефис искусств.
   Энни кивнула, не совсем понимая, чего от нее ждут.
   — Я в курсе.
   — И я буду там. — Девушка подняла подбородок. — Карсон пригласил меня быть его гостьей.
   Энни вздрогнула.
   — Ох!
   Вэлери мрачно кивнула.
   — Ты права, Оливер будет в ярости, когда узнает.
   — Может быть, и нет. — Энни попыталась взглянуть на ситуацию с оптимизмом. — Ведь присутствие на мероприятиях, где делаются пожертвования музеям, — необходимая часть твоей работы, разве нет?
   — С одной стороны, можно именно так на это смотреть. Но Оливер так никогда не посмотрит. — В глазах Вэлери заблестели слезы. — Ну почему он чертовски упрям? Почему он не может дать Карсону хоть один шанс?
   Энни вздохнула.
   — Я полагаю, ты хочешь, чтобы я поговорила с Оливером?
   Вэлери бросила на нее полный отчаяния взгляд.
   — Ты можешь это сделать?
   — Могу попытаться. Но мы обе знаем, что скорее всего ни к чему хорошему это не приведет. Ведь как ты сама сказала, твой брат необыкновенно упрям.
   — Мне кажется, он тебя послушает, потому что Оливер довольно внимательно относится к своей жене.
   — Почему ты так думаешь? — спросила Энни, польщенная и довольная.
   Вэлери криво улыбнулась ей.
   — Да ведь у него в кабинете на самом видном месте стоит этот нелепый лакированный леопард, которого ты ему подарила.
 
   — Зачем ты едешь в Калифорнию? — спросила вечером Энни у Оливера, внося в его кабинет поднос с чаем.
   — Чтобы встретиться с Фитли и Моссом, одними из главных поставщиков Дэннэла. Они не вернули «Линкрофт» приоритетное место, когда я принял на себя руководство компанией. — Оливер отложил бумаги и снял очки для чтения. — Я должен убедить их вернуться к их прежнему расписанию поставок, иначе в течение трех месяцев у нас будут проблемы.
   — Неужели они все еще могут считать «Линкрофт» обреченной после того, как ты стал главой компании? — Энни села напротив него и налила чай.
   — Корк видит проблему в том, что они практически ничего не знают обо мне, поэтому не могут думать, что «Линкрофт» снова в надежных руках. — Оливер взял чашку у нее из рук.
   Энни ухмыльнулась.
   — Ты хочешь сказать, в Калифорнии не слышали о твоей потрясающей репутации. Какое расстройство! Оливер приподнял брови.
   — Я постараюсь дать им более четкое представление о том, что собирается делать «Линкрофт». Кстати, ты случайно не знаешь, не держал ли Дэниэл какие-нибудь бумаги вне своего офиса?
   Энни с удивлением посмотрела на него.
   — Я об этом ничего не знаю. Почему ты спрашиваешь? Что-нибудь пропало?
   — Нет никаких личных файлов по Фитли и Моссу.
   — Личных файлов? Ты имеешь в виду файлы по личному составу? Я уверена, что они должны быть. В «Линкрофт» работают десятки людей.
   — Не файлы по личному составу. — Оливер отпил чай с задумчивым видом. — Я говорю о файлах, содержащих сведения о людях, с которыми Дэниэл имел дело. Детали их характера, проблемы, привычки — такого рода вещи.
   — Боже мой, о чем ты говоришь? — Энни со стуком поставила свою чашку. — Дэниэл — глава корпорации, а не Центрального разведывательного управления.
   — Я считал, что за время работы на меня он по крайней мере понял, какую ценность имеет информация личного характера об основных поставщиках и инвесторах.
   — Дэниэл явно не согласен с тем, что для поддержания здоровых деловых отношений необходимо шпионить за людьми. — Энни нахмурилась. — Ты хочешь сказать, что твоя склонность копаться в личной жизни людей выходит за пределы твоей семьи?
   — Я не копаюсь в личной жизни людей. — Оливер сделал еще глоток чаю. — Я просто держу себя в курсе.
   — Вот это настоящий эвфемизм⁴. Такого я еще, не слышала. — Энни с отвращением покачала головой. — Оливер, ты должен понять, что, пока ты будешь шпионить за людьми, у тебя никогда не будет друзей.
   — Мне не нужны друзья — они в лучшем случае ненадежны. Но мне нужна информация. Энни постучала ногой по полу.
   — Это смешно.
   — Нет, не смешно. — Взгляд Оливера почти незаметно ужесточился. — Я получил этот урок, когда подбирал обломки, оставленные моим отцом.
   Энни застонала.
   — Почему ты во всем придерживаешься жесткого курса?
   — Ты вышла за меня замуж, чтобы я спас «Линкрофт», — тихо сказал Оливер. — Разреши мне выполнять мою работу.
   Энни покраснела. Она не хотела спорить с ним сегодня вечером, особенно по поводу того, зачем она вышла за него замуж. И это было явно неудачное время, чтобы говорить с ним о Вэлери и Карсоне. Возможно, наступила одна из тех минут, когда мудрая жена меняет тему разговора.
   — Ты надолго уезжаешь? — мягко спросила она.
   — Если повезет, всего на одну ночь. Должен вернуться в пятницу.
   — Хорошо.
   С минуты он молча смотрел на нее.
   — Ты будешь скучать без меня, Энни?
   — Да, — призналась она.
   — Прекрасно! — обрадовался Оливер. — Я рад.
   «Не похоже, чтобы он был особенно этому рад», — подумала Энни. В глазах Оливера отражалось чувство, больше смахивающее на высокомерную удовлетворенность.
 
   — Вот, собственно, и все, что касается Фитли и Мосса. — Болт пробирался на лимузине сквозь дорожную пробку по пути к аэропорту с осторожностью профессионального снайпера, выбирающего цель. — Ничего необычного в их биографиях нет, по крайней мере среди того, что я смог раздобыть за сорок восемь часов. Это просто парочка хороших бизнесменов, прекрасно зарабатывающих себе на жизнь, поставляя запасные части компаниям вроде «Линкрофт».
   — Какая-то другая фирма, должно быть, уверила их, что «Линкрофт» больше не является лидером в своей области и что Фитли и Мосс должны пересмотреть свои приоритеты, — заметил Оливер. Он изучал распечатанные листы, которые передал ему Болт. — Если дело только в этом, возможно, я смогу заставить их изменить свое мнение.
   — Да, сэр. — Болт остановил лимузин в невероятно узком месте у тротуара. — Еще кое-что, сэр.
   — Да?
   Болт повернулся и положил руку на спинку кресла. В золотисто-зеркальных стеклах его очков отражалось происходящее за пределами машины.
   — Ничего полезного по поводу Фитли и Мосса мне не попалось, — сказал Болт. — Но было кое-что странное в последней поездке, которую Бэрри Корк совершил в Калифорнию для встречи с ними.
   Оливер засунул распечатку в свой дипломат.
   — Говори.
   — Предполагалось, что Корк поехал туда специально, чтобы поговорить с Фитли и Моссом. Правильно?
   — Правильно.
   — Насколько мне известно, он провел с «ними не более часа.
   Захлопнув дипломат, Оливер поднял глаза.
   — Он отсутствовал несколько дней. Где он был оставшееся время?
   — Я не смог проследить его действия за весь период, но выяснил, что имели место его личные встречи по крайней мере с двумя из самых серьезных конкурентов» Линкрофт «.
   — Черт меня побери! — Оливер почувствовал, как какая-то часть головоломки встала на свое место.
   — Более того, эти встречи состоялись не в офисах тех фирм, о которых идет речь, — заключил Болт. — Они проходили в мотеле.
   — Спасибо, Болт. Тебе всегда удается отработать свое жалованье.
   — Я делаю все, что могу, сэр. Вы хотите, чтобы я присматривал за миссис Рейн, пока вас не будет в городе?
   Оливер заколебался.
   — Нет, — произнес он наконец. — В этом нет необходимости.

Глава 10

   — Артур? Где ты? Ты здесь? — Энни изучала пыльный интерьер книжного магазина Куигли, пытаясь разыскать Артура среди высившихся до потолка полок, заполненных Старыми томами.
   — Я здесь, Энни, наверху. Сейчас спущусь.
   Энни подняла глаза и увидела Артура на верхней ступеньке переносной лестницы. Он втискивал древнюю книгу в кожаном переплете между других старинных книг, стоящих на полке.
   — Мне нужна одна книга, — сказала Энни. — По крайней мере я думаю, что она мне нужна.
   — Понимаю. Какая?
   Артур начал спускаться вниз по лестнице. Это был невысокого роста худощавый мужчина, только начинающий лысеть. Добрые карие глаза, пара очков в роговой оправе. На нем были коричневые вельветовые брюки, мятый свитер и мокасины.
   — Я точно не уверена, какая книга мне нужна, — объясняла Энни, пока Артур спускался по лестнице. — Я просто знаю, на какую тему.
   — И что это за тема?
   — Секс.
   Артур моргнул за стеклами своих роговых очков.
   — Ты хочешь книгу о сексе?
   — Учебник или что-нибудь в этом роде. — Энни покраснела и понизила голос. — Это для моего мужа.
   — А-а. — Артур тоже покраснел. — Для твоего нового мужа. То есть для Оливера Рейна.
   — Точно. — Энни с любопытством взглянула вдоль одного из проходов, над которым висела табличка» Здоровье «. Ситуация оказалась более неловкой, чем она ожидала. Но Артур хороший друг, он поймет.
   — Ясно. — Артур откашлялся. — Это должен быть учебник для начинающих? Или уже для среднего или даже высшего уровня?
   Слегка нахмурившись, Энни обдумывала вопрос.
   — Для высшего. Основы он знает, промежуточными знаниями тоже владеет. — Она чувствовала, что краснеет еще сильнее. — Собственно говоря, Оливер многое знает о сексе. Гораздо больше меня. Проблема не в технике.
   У Артура был сочувственный вид.
   — То есть, это проблема преждевременного семяизвержения?
   — Господи, нет, — пробормотала Энни. — Иногда мне жаль, что это не так. В общем, это скорее проблема, связанная с общением.
   — А-а, — повторил Артур, глубокомысленно кивнув при этом. — Проблема общения. А что, у Рейна есть какие-то сложности с общением?
   Энни пыталась придумать деликатный способ, чтобы описать проблему.
   — Мой муж чересчур напорист, он любит брать на себя полную инициативу. Пытается все контролировать, если ты понимаешь, что я имею в виду.
   — Думаю, что да, — медленно ответил Артур. Энни улыбнулась в знак благодарности.
   — Я бы хотела взять инициативу на себя, чтобы он подчинялся мне, чтобы Оливер почувствовал, что это такое — подчиняться.
   — Кажется, у меня есть именно то, что ты ищешь, — сказал Артур. Он направился к проходу с табличкой» Экзотика «.
   Остановившись перед полкой с древними книгами, он вытащил одну из них.
   Энни прочла заголовок, вытисненный на старинном кожаном переплете:» Три ночи среди амазонок «.
   — А поновее у тебя ничего нет?
   — Есть, но эта книга как нельзя лучше отвечает твоим целям.
   — Ладно, попробую. — Энни подняла на Артура глаза. — Сколько я тебе должна?
   Тот улыбнулся.
   — Пусть это будет моим свадебным подарком.
   — Как мило с твоей стороны.
   — Не смеши меня, Энни. Я должен тебе гораздо больше, чем смогу когда-либо отплатить. Если бы не ты, я бы никогда не женился на Элизабет.
   Теплота и благодарность во взгляде Артура смутили Энни.
   — Как малыш? — быстро спросила она, чтобы сменить тему.
   Артур гордо улыбнулся.
   — С каждым днем становится все больше. Ты его не узнаешь, когда увидишь.
   — Пусть Элизабет как-нибудь зайдет вместе с ним.
   — Обязательно. Энни улыбнулась.
   — У меня есть слон, который, возможно, малыша заинтересует.
 
   — Не знаю, почему я решила, что мне будет легче, если я ненадолго приеду сюда, в наш коттедж на пляже, — оправдывалась Джоанна.
   — Все в порядке. Я понимаю. — Энни не сводила глаз с извилистой дороги. Из-за легкого зимнего дождя пляж был плохо виден. Поворот к старому коттеджу тети Мадлен находился где-то совсем рядом.
   — Мой звонок, когда я сказала тебе что собираюсь поехать сюда, вовсе не означал, что ты была обязана меня сопровождать, — объясняла невеста Дэниэла.
   — Я ничего не имею против. Одна ночь в коттедже не повредит нам обеим. — Честно говоря, именно сегодня Энни не особенно хотелось неожиданно срываться и ехать на берег. Дорога занимала два часа, а у нее в» Безумных мечтах» было полно работы.
   Но по голосу Джоанны, такому подавленному и тревожному, Энни поняла, что не должна отпускать ее в поездку одну.
   — Это все стресс, — призналась Джоанна. — Наконец он сказывается, Энни. — Она промокнула глаза платком, который уже полчаса не отнимала от лица. — Иногда мне становится так страшно. Последнее время я все больше и больше плачу.
   — Я знаю это по себе. — Энни увидела впереди поворот и замедлила ход своей красной, как леденец, малолитражки. — Когда я слишком много думаю о Дэниэле, мне тоже становится до смерти страшно. Поэтому пытаюсь сосредоточиться на других вещах.
   — Как мило с твоей стороны, что ты предложила поехать со мной.
   — Тоже мне большое дело! Оливер сегодня в отъезде. Элла присмотрит за «Безумными мечтами», пока меня нет. Мы переночуем и утром поедем обратно. Завтра я буду на работе вскоре после открытий магазина. Никаких проблем.
   — Мы с Дэниэлом уже несколько месяцев здесь не были. — Джоанна смотрела на показавшийся коттедж. — Пару раз он приезжал сюда один до нашей помолвки. Он был по «уши в работе, как я это называю.
   — У Дэниэла всегда была привычка приезжать сюда одному, когда он работал над особенно трудной задачей. — Энни припарковала машину на въезде и сидела, глядя на небольшой домик сквозь тихие струй дождя. Мгновение она оставалась неподвижной переполненная воспоминаниями. — Когда наши родители погибли в автомобильной катастрофе, нас привезла сюда жить тетя Мадлен. Мы с Дэниэлом очень любим это место.
   — Я знаю. Дэниэл рассказывал мне, как много оно для вас обоих значит. Я знаю также, что вы обожали свою тетю.
   Энни задумчиво улыбнулась.
   — Тетя Мадлен была довольно эксцентрична, но она нас любила. Она ни разу не дала нам почувствовать, что мы ей в тягость.
   — В каком смысле она была эксцентрична?
   — Она была художницей, — объяснила Энни. — Весьма талантливой, и ее вещи неплохо продавались. Но искусство занимало в ее жизни первое место, и она уделяла ему массу времени. Нам же с Дэниэлом приходилось самим себя развлекать, что, возможно, было для нас неплохим уроком.
   По щекам Джоанны потекли слезы.
   — Боже мой, Энни, что нам делать?
   — То же, что мы делаем все это время. Мы ждем. — Энни знала: еще немного, и она сама тоже разрыдается. Взяв себя в руки, она открыла дверцу машины.
 
   Чаг спустя Энни сидела с Джоанной перед бодро плясавшим огнем камина, осознавая, что чувствует себя гораздо лучине. У Джоанны тоже несколько поднялось настроение. По крайней мере она больше не плакала.
   — Здесь я почему-то чувствую себя ближе к нему. — Джоанна рассматривала простую обстановку коттеджа: полинявшую обивку, старый плетеный ковер и тяжелую деревянную мебель. — Я рада, что мы сюда приехали.
   — Я тоже. — Энни положила ноги на поцарапанный деревянный кофейный столик. Она закрыла глаза и ощутила, как запах домика проникает в ее тело до самых костей.
   Воспоминания о Дэниэле проносились у нее в голове: Дэниэл показывает, как играть в покер, Дэниэл учит водить машину — тогда ей было пятнадцать лет. Дэниэл успокаивает ее, когда первый мальчик Энни бросил ее ради другой девочки. Энни улыбнулась, вспомнив последний эпизод. Позже она узнала, что Дэниэл вызвал этого мальчика на драку, потому что тот заставил Энни плакать.
   — Он не умер, — сказала Джоанна, дотрагиваясь до своего живота.
   — Нет. — И Энни почему-то, стала гораздо больше уверена в этом, чем в последние несколько недель. Она бы знала, если бы ее старший брат ушел навсегда.
   Джоанна засунула одну ногу под себя и приютилась в уголке выцветшей софы.
   — Скажи мне правду, Энни.
   Энни раскрыла глаза в удивлении от этой странной просьбы.
   — О чем?
   — О тебе и о Рейне. Твой брак по расчету идеи не совсем, как ты задумала, ведь так?
   Энни скорчила гримасу.
   — Ты такая чуткая. Да, ты права.
   — Ты его любишь? — мягко спросила Джоанна.
   — Да.
   — Этого я и боялась. Я с самого начала чувствовала, что между вами что-то есть. Я видела, как Рейн на тебя смотрит, когда вы познакомились. Как огромный кот наблюдает за бабочкой.
   — Господи! — Энни, в изумлении уставилась на нее. — Что ты такое говоришь?
   Джоанна пожала плечами.
   — Это правда. И ты ощущала его присутствие все время, пока он был в комнате, не так ли?
   — Каюсь, виновата.
   — Ну, думаю, что теперь ясно, по какой причине эта безумная идея о браке по расчету пришла тебе в голову. Обычная похоть.
   — Зачем ты меня обижаешь? — проворчала Энни. — Это было просто невероятно проницательное деловое решение, которое не имело никакого отношения к тому, что я испытывала какие-то чувства к Оливеру.
   Джоанна хмыкнула.
   — Ну хорошо, если ты так считаешь. Должна признаться, мне трудно представить вас вместе. Вы такие разные.
   — Не вздумай спросить меня, каков он в постели, — предупредила Энни.
   — Да я и не думала. — Джоанна бросила на нее смеющийся взгляд. — Только скажи мне одну вещь.
   — Какую?
   — У него есть какие-нибудь сексуальные странности? Может быть, бархатные кнуты? Перья? Золотые яйца?
   — Джоанна!
   Джоанна усмехнулась.
   — Ты не можешь винить меня за любопытство. Все про него говорят, что он странный. Но насколько странный?
   Энни помедлила.
   — Ни кнутов, ни перьев, ни золотых яиц.
   — Ну-у, какое разочарование! Я была уверена, что ты сможешь рассказать о нем эдакое интересное и экзотическое.