Крестовский Евгений. Холодное солнце

   – Слушай, мастер, а машина твоя бегает? – вдруг спросил Донской.
   – А кто ее знает. Никак не проверить. Горючки нет. А его здесь ни за какие бабки не достанешь. Поэтому я пока своему «Фердинанду» профилактику делаю. Собрал его из трех тягачей.
   – Если я пару бочек достану, отвезешь меня… на Манское?
   Бармин опустил глаза, глотнул из кружки.
   – Пары бочек не хватит. Доставай четыре.
   – Темнишь, – усмехнулся Глеб. – Сдается мне, что хватит и одной бочки…
   – А зачем тебе туда? Манское давно закрыто. Нет там никого. – Бармин старался не смотреть на гостя.
   – А мне только в сторону Манского. Мне… на Объект надо. Так, кажется, у вас называется?
   – Так. Только… что ты там забыл?
   – Двоюродного брата! – Глеб решил говорить напрямую. – Несколько месяцев назад он исчез. После конгресса, на котором читал доклад, посвященный, насколько я понимаю, Объекту, тому сырью, которое там добывают. Он работал с материалами сверхглубокой скважины, что неподалеку от Манского, и нашел что-то важное. Он даже намекал на открытие. Только чего? В аэропорту я прочитал статью о промышленном гиганте за Полярным крутом, там упоминалась фамилия Блюм, и я понял, что строительство ведется где-то здесь, в районе Манского. Ведь Илья Блюм был когда-то руководителем Манского прииска!
   – Где ты это читал? – взволнованно спросил Бармин. – Ты говоришь, статья?!
   – Да, в одной московской газете! Объект строят азиаты: корейцы, вьетнамцы, китайцы…
   – Есть! – прошептал Бармин и встал. – Наша взяла! Значит, не зря я тут парюсь и жду пули! Не зря!
   Он вдруг пошел вокруг стола в каком-то яростном языческом танце, вскидывая свои паганелевски длинные ноги и размахивая руками. Грязная посуда при этом полетела на пол. Потом остановился, сжал кулак и согнул руку в локте, повернувшись в сторону поселка.
   – Вот вам, сволочи!.. Значит, была статья, и ты прочитал ее…
   – Не читал бы, меня бы тут не было!
   – Ну, Борька! Ну, меченый! Молодец парень! Сдержал-таки слово! – Бармин весело смотрел на Глеба.
   Донской опустил голову и произнес:
   – В самолете был один парень. У него половина лица… Кажется, его звали Борис.
   – Это он! Выходит, не удалось!
   Бармин ударил кулаком по столу.
   – Что не удалось?
   – Он хотел в Москву сбежать. Здесь у него никого не осталось. Жена ушла от него к зомби. Только прошу тебя, Глеб, никому не говори об этом! Его за это могут… Что ты на меня так смотришь?!
   – Там, у заброшенной базы, в куче мусора… Я видел…
   – Что ты видел? – закричал Бармин.
   – Его застрелили. Четверо в комбинезонах. Собака показала мне. Вот смотри. – Глеб достал из кармана фотографию девочки. – Я его там оставил, под листами кровельного железа. В куче у последнего барака.
   Бармин обхватил голову руками.
   – Теперь ты все знаешь… Отсюда обратной дороги нет. Боишься, гастролер?
   – А ты не боишься?
   – Мне нужно четыре бочки топлива. Больше в Фердинанд не влезет. Ровно четыре бочки.
   – Не понимаю, почему четыре? – нахмурился Глеб.
   – А тут и понимать нечего. Теперь они придут за мной… а я не хочу умирать. Не готов, не созрел. Ведь это дело со статьей мы с Борькой задумали. Журналист ничего не успел написать. Это мы от его имени…
   – Хорошо, достану я четыре бочки. И что дальше?
   – Дальше? На Материк рванем. Может, прорвемся… Есть шанс.
   – А что, авиабилет до Москвы… – Глеб, заметно волнуясь, посмотрел на вездеходчика: это он серьезно?
   – Какой билет?! Ты еще не понял? Сюда попадают как в мышеловку. Ты уже достаточно видел и, значит, знаешь то, чего знать не положено.
   – Но что я знаю? Что я такое видел?!
   – Они и разговаривать с тобой не станут. Мало ли что ты мог тут узнать. За ручку тебя здесь не водили. Да, Тимоха был с тобой! Это, кстати, осведомитель, глаза и уши Березы… Вся информация об Объекте засекречена. Нет, не отпустят они тебя. Зачем им свидетели? От зомби не скроешься! Говорят, в Москве у этой компании везде свои, и в милиции, и в ФСБ. По-крупному работают. Прикупают потихоньку чиновников… Наших ведь в аэропорте в Москве сразу в автобусы сажают и – до следующего рейса везут в какое-то общежитие. Приносят им там списки товаров и продуктов, и каждый набирает на определенную сумму. И обратно тоже всем скопом в автобусах везут. Чтобы никакого контакта с гражданами. Система отработана… Борису удалось письмо кому-то в Москве передать, но зомби его вычислили. Скоро, значит, и до меня доберутся! – лицо его страдальчески исказилось. – Видел бы ты, какую они устроили за тем журналистом охоту! Кстати, тоже чудом попал сюда… Выдавал себя за спеца. Целую легенду разработал. Охотник за сенсацией! Охотник с длинным носом. Летел сюда, как в тыл врага. Думаю, теперь и газете этой будет плохо. Как минимум в следующем номере появится опровержение той статьи. – Бармин помолчал, успокаиваясь. – И ты, парень, для них – шпион. И не важно, кто ты: журналист, следователь или честный Миклухо-Маклай. Здесь запретная зона! Даже если воздухом этим дышал – уже свидетель и, значит, нет дороги назад.
   – Если нет дороги назад, рискнем двинуться хоть куда-нибудь! – Глеб попробовал улыбнуться.
   – Я скажу тебе, где можно достать горючку. Только нужны деньги, и немалые!
   – Деньги есть… Но как ты сбежишь отсюда? Не боишься зомби? У них ведь оружие!
   – Боюсь. Но и у меня арсенальчик имеется! И потом, мой Фердинанд – пуленепробиваемый. Вот, смотри. – Бармин открыл дверцу вездехода, на которую был наварен стальной лист. – И так везде. Кабина вся защищена. Я проверял: из карабина не пробить. Зверь машина!
   – Думаешь добраться… до Материка? – спросил Глеб с надеждой.
   – До Материка… – усмехнулся Бармин. – Если двигатель не подведет и бомбить с вертолетов не станут.
   – Бомбить?! – Донской привстал с табурета. – Ты серьезно?!
   – Тут все серьезно. Тебе стрелять-то приходилось?
   – Было дело…
 

11

   – Ермаков, – майор Богданов вышел из парной и сел на скамью, набросив на плечи полотенце, – ты фотографию Донского видел?
   – Конечно!
   – Ну и что он, по-твоему, террорист?
   – Хрен его знает… Приехал с Ближнего Востока.
   – Так он там работает по контракту.
   – А может, он там с исламскими фундаменталистами снюхался? Принял ислам и теперь – Аллах акбар! До победного конца!
   – Ну и дурак ты, Ермаков! Ему же сороковник! А эти игры хороши для двадцатилетних. В сорок о спасении собственной души заботятся, а не о правах каких-то арабов. И потом, он совсем не идиот! Это только сумасшедший бомбу сдает в багаж, а сам в самолет не садится. Нормальному человеку понятно, что его чемодан из самолета после этого выбросят.
   – А может, он все же сумасшедший? Свихнулся на солнцепеке? – пыхтел обиженный Ермаков.
   – Нет… Донской тут ни при чем. Почему он не пришел за чемоданом? Чего испугался? И почему внезапно полетел сюда, за Полярный круг? Или он от кого-то спасался? Или… Есть у меня одна идея. Я ведь слетал в Питер, пока мы ждали разрешения.
   – Зачем? – Ермаков недоуменно посмотрел на майора.
   – С оказией. Там его тетка живет. Так вот, это она его послала в Москву.
   – Зачем?
   – Да дело пустяковое. Что-то связанное с его погибшим братом. Она мне рассказала, что Донской звонил ей из аэропорта и собирался лететь в Питер, но не прилетел. Сказала, что он Сыктывкаром интересовался, номер телефона какого-то человека спрашивал. С Сыктывкаром я связался на всякий случай, и не зря…
   Майор осекся и смолк. Из парной вышел могучий и красный, как рак, Береза, держащий под руку бледного, как смерть, Проню: милиционер еле волочил ноги и держался за сердце.
   – Во, – гудел Береза, указывая на Проню, – все время под лавкой лежал, как пес дворовый, а все равно чуть копыта не отбросил. Сопля! Хилая у нас милиция! – хлопнул Береза широкой ладонью Проню по спине.
   – Зато дружина крепкая, – простонал в ответ Проня, силясь улыбнуться.
   – А вы, хлопцы, шо так быстро? Напарились? Где же ваш начальник? – расспрашивал Береза, салясь на соседнюю скамью и бесцеремонно выставляя ноги в проход.
   – Сеанс связи с Москвой. Должен подойти, – сказал Ермаков, с восхищением взирая на Березу.
   – Добре! Ну, а мы пока без него начнем. Витек! – крикнул Береза и хлопнул в ладоши.
   В дверях появилась стриженая голова Витька.
   – Нести? – спросил он.
   – Действуй, хлопец! И квасу моего не забудь. А то ихние лимонады у меня уже в печени!..
   И зазвенели бутылки, бутыли и целые жбаны. Стол мгновенно оброс напитками и снедью.
   – А шашлыки? – спросил Виктор.
   Береза вопросительно уставился на оперов. Богданов равнодушно пожал плечами, а у Ермакова загорелись глаза.
   – Давай! Варяги не против! – хохотнул Береза.
 

12

   Донской шагал по поселку.
   Поверить во все происходящее? Нет, это было бы слишком. Донской всматривался в молчаливую тундру, высокое серое небо, поселок, откуда-то из космоса свалившийся в холодную пустыню на краю земли, и не верил. Вот-вот он очнется в шезлонге под пальмами возле бассейна и, сбрасывая с себя оцепенение, бросится в лазурную воду. А это все сон, дурной сон, не более того…
   Сон?! И тот парень в куче гнилья с дырками в голове – тоже сон?! Ведь ты прикасался к нему! И он был еще теплый!
   Серый бежал где-то рядом, не видимый ни ему, ни аборигенам, сонно прогуливающимся по Поселку и пялящим глаза на залетного в плаще. Скрываясь за бараками, прячась под коробами трубопровода, Серый будто нитью был связан с Донским, не отставая от него, но и не приближаясь.
   Глеб знал, что пес не выпускает его из виду, и это успокаивало. Пес был сдержан с Донским, но, может быть, это лишь маска уважающего себя пса?
   – Мне нужно четыре бочки. Плачу долларами! – держа в руках пачку двадцатидолларовых купюр, обратился Глеб к мужчине в трусах и тельнике, вышедшему к нему из аккуратного вагончика. – Или вы торгуете только за рубли?
   – Кто тебе сказал, что у меня есть? – спросил мужчина, воровато оглядываясь.
   – Бармин. Водила…
   – Водила? – Мужчина задумался, потом поднял глаза на Донского. – Он еще живой? Ты, – обратился он к Донскому, – человек чужой. Не знаю, что ты здесь делаешь…
   – Я спец, – попытался отрекомендоваться Глеб, но мужчина пропустил это замечание мимо ушей.
   – … и как сел в самолет. Тут у нас всем заправляет Береза. Он и генеральный секретарь, и генералиссимус. Кстати, топливо только у него. А Гешке скажи, чтобы не рыпался и полз к Березе каяться. Может, вымолит себе годик-другой.
   – Значит, не дашь?
   – Не дам. Жизнь дороже, чем твои бумажки. И зачем тебе столько горючки?
   – Поохотиться собрался, водилу подрядил, а у него ни капли горючего.
   – Так ты охотник?! – издевательски захохотал мужчина. – В отпуск, что ли?!
   – Точно! Олениной запастись!
   – Убирался б ты отсюда, пока не поздно. Улетай, парень, а то костей не соберешь! – внезапно сменив тон, проговорил мужчина.
   – Да кто ж меня выпустит? Отсюда обратной дороги нет! – как бы в шутку сказал Донской.
   – Ну добре, охотник, запасайся! – ухмыльнулся мужчина. – Иди к Березе, он человек с пониманием и охоту любит. Он тебе отольет баклаху горючки по доброте душевной! Покатаешься… напоследок!
   Дверь закрылась. Глеб постоял у вагончика в задумчивости и пошел прочь.
   – Эй, погоди! – мужчина вновь стоял на пороге вагончика. – Передай Березе, что ты приходил ко мне за горючкой, но я тебе не дал! Знаешь, где Береза-то обитает?
   – Нет, – мрачно ответил Донской.
   – Вавилонскую башню видал?
   – Только на картине Брейгеля-старшего.
   – А ты шутник!
   – Это которая каланча или элеватор для ягеля?
   – Ну, нехай каланча, – усмехнулся мужчина. – Там он и кукует. Только ты к нему с почтением, а то не поймет!
 

13

   Потянулись заборы, за которыми скрывались одноэтажные бетонные дома с окошками-бойницами.
   Донской обернулся. За ним шли двое «дружинников». Зомби смотрели на Глеба немигающими глазами.
   Несмотря на предупреждение Бармина, Донской все же решил навестить местного царька. Было немного странно, что поселковый фюрер до сих пор не схватил его за шиворот. Или он ждал Глеба на поклон?
   – А! – Отодвинув плечом мрачноватого пустоглазого парня в пятнистом костюме, из-за металлической двери навстречу Глебу вышел обрюзгший детина лет пятидесяти и килограммов сто двадцать весом, с красным мясистым лицом, в зеленых геологических штанах и сыром от пота тельнике. Его плутоватые глаза буравили гостя. Пальцами левой руки детина держал дымящуюся оленью ногу, уже наполовину обглоданную. – Привет заморскому гостю! Давно жду!
   Глеб уставился на детину. Он не сомневался, что перед ним Береза… Где и когда он слышал эту фамилию? Ведь с ней было связано что-то важное.
   – А разве я обещал зайти? – Донской приветливо улыбнулся. Кажется, этого краснорожего великана он видел впервые.
   – Ну, обещал не обещал, а меня, хлопчик, все равно ни с какого краю не обойдешь. Я тут и ЗАГС, и паспортный стол. Милости прошу выпить и закусить! Только у меня, хо-хо, шило. Извини, дамских напитков, вроде водки, не держу. Север любит сильных, а сильные пьют шило! – Береза зычно хохотнул и, вытерев правую руку о штаны, протянул ее Глебу. – Исчезни, – буркнул он пятнистому, и парень молча сошел с крыльца.
   Вслед за Березой Донской прошел темный коридор и оказался в большой комнате, неряшливо обставленной дорогой мебелью. По стенам были развешаны волчьи и медвежьи шкуры.
   Береза обедал в обществе розовощеких молодых парней, скуластых и тонкогубых, пятнистые куртки которых были брошены на кожаный диван. Стол был уставлен бутылками и посудой с остатками еды и окурками. Посередине стола высилось эмалированное ведро с мясом. В металлических мисках горками лежали свежие огурцы и помидоры среди пучков зелени.
   Когда Береза вошел, парни лениво поднялись из-за стола и, насмешливо глядя на Глеба, вышли, прихватив с собой куртки. На поясе у них болтались рации.
   – Вот здесь и бичуем. Видал, специально для меня огород из Москвы доставили! С твоим рейсом! Люблю лучком зеленым закусить! Присаживайся, Глеб Александрович.
   – Ого! Откуда сведения? – спросил Глеб, садясь на табурет.
   – Разведка донесла. – Береза хитро глянул Глеба. – Тут у нас все людишки наперечет, как цыплята!… Зачем же ты, мил человек, людей в Москве обманул? Теперь девочку накажут!
   – Какую девочку?
   – Кассиршу портовую. Ну, ты шустрила! Комбинатор! Андрей Андреича чуть инфаркт не хватил, когда он тебя увидел! – захохотал Береза, выхватывая из ведра кусок оленьего мяса и глазами предлагая сделать то же самое гостю. – Эх, толстячок наш бедный: «десять пудов и одна сала»! – Береза смеялся, открыв рот, полный оленьего мяса.
   – Кстати, я в ваш Чикаго вот зачем прибыл…
   – О деле потом! – хохотнул Береза. – Сначала по маленькой.
   При всем желании Глеб не мог увидеть в этом молодцеватом и добродушном детине опасного хищника.
   Глеб взял стакан и отпил глоток.
   – Я к вам вот зачем…
   – К тебе, а не к вам! – весело рявкнул хозяин. – С Березой или на ты, или вообще никак. Ты закусывай, хлопчик, закусывай. Бери кусок пожирнее. Ну, как тебе шильце? Северный коньяк! Пей веселей – будешь здоровей! – И Береза вновь загудел в свою трубу: – Го-го-го!
   – Я тут к одному зашел, хотел горючки купить за наличные. Так он мне не дал. Сказал, топай к Березе!
   – И правильно сделал. Знает службу. А зачем тебе горючка? – Береза хитро сощурился.
   – Надо бы ГТТ заправить, чтобы туда и обратно хватило, – улыбнулся Глеб, глядя на Березу, который выколачивал из кости мозг, ударяя мосталыгой о край полированного стола, не покрытого даже клеенкой.
   – Туда и обратно? Куда это и зачем? – играя простачка, округлил глаза Береза.
   – Хочу поохотиться. Специально прилетел, прямо с Ближнего Востока!
   – Поохотиться? Да на кого, мил друг?
   – На оленей…
   – Ну, оленей я тут отродясь не видал! – Не глядя на Глеба, Береза продолжал возиться с костью.
   – А это что? – Глеб указал на ведро с мясом.
   – А кто его знает! Мне принесли, я и кушаю. Я ведь в чужие дела не лезу. – Береза отложил кость и принялся за другую.
   – Береза, так ты дашь мне горючку? – спросил Глеб, уже сильно захмелев.
   – А может, я тебя покатаю? Со мной хорошо. Я добрый человек. Только оленей все равно нет… Где же ты, хлопчик, вездеход надыбал, а? – Береза погрозил испачканным в жиру пальцем у носа Донского. – Хотя сам знаю! Небось у Гешки? Ох, этот Гешка! Не хочет привыкать к порядку! Да тут еще козу выкинул! Задумал вместе с одним хлопчиком подставить меня. Но Береза непотопляемый. Охо-хо! Грехи наши тяжкие! Это ведь мой вездеходчик. Так-то он мне за любовь да ласку заплатил?! Зря ты с ним связался. Испортит он тебя. Да и тягач у него мертвый. Уверен: даже не заведется!.. Так ты, значит, журналист? – усмехнулся он. – Тебя, наверное, золото наше интересует?
   – Не журналист. Геофизик. Практику здесь двадцать лет назад проходил. Вот, решил вспомнить молодость. У меня ведь отпуск!
   – Отпуск?! Ай-ай-ай! Мальчика по всей Москве ищут, а он у Березы горючее добывает.
   – Кто ищет?
   – Менты, ФСБ… Кто там еще есть?
   – Шутишь! – Донской улыбнулся. Главное для него сейчас было всеми правдами и неправдами достать эти четыре бочки.
   – Береза, конечно, любит пошутить, но тут…
   Хозяин встал из-за стола и, вытерев о брюки ладони, осторожно взял с полки лист бумаги. Это была телеграмма.
   – Что это?
   – Депеша в милицию. Требуют принятия срочных мер к поимке террориста Глеба Александровича Донского. Ты чемодан в багаж сдавал?
   – Ну и что?
   Донской вникал в суть телеграммы, постепенно трезвея.
   – Выходит, если бы я полетел в Питер, взорвался б! – Он растерянно улыбнулся и протянул листок Березе. – Так меня ловят или я уже пойман? Чушь какая-то! Бред!..
   «А что, – думал Донской, – это даже к лучшему. Теперь я наверняка смогу вырваться отсюда. Теперь они обязаны отконвоировать меня в Москву… »
   – Не беспокойся, хлопец! Тут я и милиция, и прокуратура, и суд. Тебя я никому не отдам! Ты слишком дорогая игрушка! – И Береза зычно расхохотался. – Значит, не хочешь со мной по тундре кататься?
   Кажется, Береза навязывал Донскому какую-то игру.
   – Хотелось бы самому порулить. И потом, вдруг ты передумаешь и сдашь меня Москве? Я ведь террорист!
   – Бомбист, хе-хе… Ну-ну, тебе вроде бочка нужна?
   – Лучше четыре.
   – Куда ж тебе столько, милый?
   – Сам говоришь, оленей нет: вот я и поеду поищу их! – Не переставая улыбаться, Донской смотрел в глаза Березе.
   – Это ты загнул! Четыре – много… Ну да ладно, получишь! – хитро прищурился Береза.
   – Вот и хорошо, плачу валютой! – Глеб вытащил из бумажника доллары.
   – Плачу?! – Береза, весь блестящий от оленьего жира, оторвался от еды и сделал обиженное лицо. – Нет уж, так бери. Я для друга ничего…
   – Так не возьму! – перебил его Донской. – Вот деньги. Сколько надо?
   – Я же сказал, хлопчик, даром!
   – Но я хочу…
   – Что?! – вдруг заорал Береза, бешено вращая глазами, но тут же взял себя в руки и даже улыбнулся через силу. – Я здесь хозяин, и это я хочу или не хочу! Или даром, или не получишь ни литра, усек?
   – Успокойся, Береза… Я не привык за так. – Глеб примирительно опустил ладонь на плечо пышущего жаром хозяина.
   – Привыкай, парень, здесь тебе тундра, а не Лас-Вегас. Здесь свои законы. Или не знаешь? – Береза лукаво улыбнулся. – Деньги – ничто, дружба – все! Тебе нужна моя дружба?
   – Я бы не отказался, – сказал Глеб, немигающими глазами глядя на хозяина.
   – Ну так считай, что ты ее получил. Витек! – заорал он. Через секунду в комнату влетел тот самый гренадер, который встретил Донского у дверей. – Погрузи в тягач четыре бочки горючки и вези в мастерские. Туда, где Бармин кукует. Смекнул? Ну, давай: одна нога здесь – другая у Гешки!
   – Aral – скосив глаза на Глеба, ухмыльнулся Витек и испарился.
   – Исполнительный хлопчик! – улыбнулся Глеб.
   – А че ему остается делать?! На царевой-то службе!
   – А царь – Береза?
   – Береза, Береза, – буркнул себе под нос довольный царь. – Выходи строиться. Пойдем, посмотришь мою технику.
   Они вышли на двор и вошли в просторный ангар, где стояли вездеходы, снегоходы, трактора и какие-то зачехленные громады. Глеб не очень присматривался. Он слишком устал… Здесь же стоял новенький полноприводной джип.
   – Видал, машина! – Береза ласково похлопывал сверкающий капот. – Удобней, чем в гэтэтэшке! И музон классный!
   Глеб пожал плечами.
   – Ладно. Как надумаешь отправляться, дай мне знать. Чтобы не пришлось за тобой бегать потом! Охранять тебя будем! Порядок у нас такой. Мало ли что… Понял? – властно спросил Береза,
   – Боишься, сбегу?
   – Дура! Куда ж ты от меня денешься? Выпишу тебе подорожную, а то костей не соберешь. У нас тут строго.
   – Как на зоне… Сначала надобно у пахана отпроситься?
   – А и то верно, как на зоне. Только порядок лучше беспредела. Согласен, дружище? – Береза с набрякшим лицом навис над Донским, густо дыша ему в лицо луком.
   – Трудно не согласиться! – вежливо улыбнулся Глеб и отвел лицо в сторону.
   Когда Донской скрылся за воротами, Береза вошел в дом и включил рацию, лежавшую на диванной подушке.
   – Это Береза. Ну что, хлопцы, начали экзекуцию? Только приступили? Ша! Оставьте его! Что значит почему? Я так хочу! То-то… Никуда он не денется! Зачем? Кровь решил разогнать. Объявляю царскую охоту! – Береза захохотал. – Пусть побегают! Он вместе с залетным намылился когти рвать отсюда. Куда? Чую, хотят до Материка добраться. Хо-хо… Четыре бочки. Я не шучу! Вы его там не слишком поломали? Руки, ноги целы? Суповой набор мне не нужен. Мне заяц нужен с копытами! Чтобы драпал и петлял! Люблю живность! А ты, дура, чего смеешься? Думаешь, у них пушек нет? Я Гешку знаю! Запасливый паренек! Что ты, и не думай! Пусть вооружаются. В этом же весь смак! Так что лучше пока свой жилет заштопай! И залетный этот тоже не дурак: думаю, пушку в руках держал. Ох, поохотимся! Да, позови-ка Ванька, хочу ему одно поручение дать…
 

14

   Выйдя из дома Березы, Донской почувствовал, что за ним следят. Несколько раз он оборачивался, но ничего не заметил: редкие пешеходы брели кто куда, и постепенно ощущение тревоги рассеялось. «Да они тут не живут, а спят! Бармин говорит, отсюда не выбраться. Это отсюда-то? Из этой сонной дыры?»
   Раздались чьи-то торопливые шаги. Донской обернулся и увидел высокого, одетого в защитный костюм мужчину, стремительно идущего ему наперерез.
   Глеб остановился и улыбнулся мужчине, думая, что это зомби и потому лучше проявить дружелюбие. Зомби энергично размахивал руками, губы его были плотно сжаты, а светло-серые глаза неотрывно смотрели на Донского. Глеб понял, что сейчас произойдет что-то непоправимое. Нет, он не сможет защититься от этого двухметрового громилы: зомби сомнет его, раздавит…
   Рефлекторно вскинув руки к лицу, Донской шагнул назад и отклонил корпус. Железный кулак громилы чиркнул его по носу, а тяжелое, словно отлитое из чугуна плечо жестко толкнуло в лицо. Зомби промахнулся, но сохранил равновесие.
   – В чем дело, приятель? – закричал Глеб, делая нырок и счастливо избегая мощного бокового удара.
   Зомби неожиданно ударил Донского ногой в грудь. Тот рухнул наземь, теряя ощущение реальности. Когда через мгновение Глеб пришел в себя, зомби стоял над ним с пистолетом, направленным ему в лоб.
   – Вот ты и набегался, сайгак! – выдавил из себя зомби.
   Почувствовав на лбу холодное дуло, Донской зажмурился.
   Справа донеслось чье-то короткое, похожее на всхлип дыхание, и в следующий момент зомби закричал.
   Донской открыл глаза: Серый висел на сжимавшей оружие руке могучего зомби. Прижав уши и прикрыв глаза, он яростно работал челюстями, перегрызая кисть зомби.
   Зомби скрипел зубами, пытаясь задушить собаку. Его пистолет лежал на земле. Глеб вскочил и, вложив в удар всю силу, по дуге – сверху вниз – послал кулак в челюсть зомби. Громила рухнул на колени, продолжая борьбу с собакой. Серый выпустил его изуродованную кисть и тут же вцепился ему в горло. Громила отчаянно захрипел. В его левой руке сверкнул нож, но он не успел нанести собаке удар. Глеб перехватил его руку и, разжав синие от напряжения пальцы, вырвал нож.
   Зомби забулькал, захрипел, повалился набок, прекращая сопротивление.
   Донской схватил Серого за шкуру.
   – Отпусти его! Оставь! Борман, фу!
   Пес глухо рычал, он не собирался отпускать свою добычу. Тогда Донской обеими руками разжал челюсти собаки.
   Зомби стонал, лежа в луже крови, а Серый угрожающе рычал, в любую минуту готовый броситься на врага и добить его.
   Донской сунул в карманы плаща нож и пистолет зомби и побежал к мастерским.
   – Мастер! Где ты? – крикнул Донской.
   Из-за ящика высунулась испачканная кровью морда Серого. Пес тяжело дышал. «Бежал следом! – с благодарностью подумал Глеб. – Если б не он… »
   Навострив уши, Серый смотрел на Донского – словно пытался разгадать его мысли. Глеб прошелся по ангару. Нигде никого. Около вездехода он заметил капли крови.
   У дверей мастерских на старых автомобильных шинах лежали четыре бочки с горючим.
   На Донского навалилась тоска. За какие-то несколько часов ему смертельно надоел этот край земли с его тайнами и аборигенами, то осыпающими его милостями, то приставляющими ко лбу пистолет. Он возненавидел небо, веющее холодом мертвецкой, и тундру, разноцветную, как лоскутное одеяло на русской печи.