Неожиданно Мэтт негромко спросил:
– Хочешь мороженого?
В темноте щеки Линды вспыхнули жаром – какая нелепая реакция на такой простой вопрос!
Мэтт скорее всего не помнил, что в тот день они впервые поцеловались, когда пошли с ним в первый раз есть мороженое. Зачем ему помнить такие пустяки? Их летний роман, так ярко горевший в ее памяти, для Мэтта явно всего лишь расплывчатое, полузабытое воспоминание. Карсонские сплетники почти ничего не говорили о пребывании Мэтта в Нью-Йорке, кроме того, что его жизненный путь усеян разбитыми сердцами женщин, которых он бросил.
Она улыбнулась ему, прогоняя из памяти горькие и сладостные воспоминания.
– Что ты скажешь насчет шоколадного с помадкой, фруктами и орехами?
– Великолепно. Звучит так заманчиво, что невозможно устоять.
Линда с улыбкой взглянула на него.
– Но только одну порцию. Я и так уже съела у вас кусок яблочного пирога на десерт.
– Что тебе беспокоиться! Сейчас ты тоньше, чем была в восемнадцать лет.
– Я сильно похудела когда... когда погиб Джим. И с тех пор так и не поправляюсь.
– Тебе до сих пор больно? – спросил Мэтт, не глядя на нее.
– Сейчас уже не так, как раньше, – тихо ответила Линда.
Он взял ее за руку.
– Мне очень жаль, Линда, – мягко проговорил он.
Ей не хотелось говорить об этом, особенно с Мэттом, поэтому она с преувеличенной радостью воскликнула:
– Вот и «Сластена»! Что скажешь об этом сногсшибательном новом куполе?
– По-моему, он вполне сногсшибательный для нашего Карсона.
В павильоне было пусто. Мишель Джонс, школьница из выпускного класса, вскочила со стула при виде клиентов. Она улыбнулась Линде и направила быстрый заинтересованный взгляд на Мэтта. Ее взгляд с восхищением задержался на его развитой мускулатуре, в то время как она говорила с Линдой.
– Приветствую вас, миссис Петри, давно не виделись. А где близнецы?
– Думаю, они уже в кроватках.
Мишель потянулась за порционной ложечкой, переводя заинтересованный взгляд с загорелого лица Мэтта, на котором особенно ярко выделялись синие глаза, на широкие плечи и мускулистую грудь под тонкой футболкой. Девушка не скрывала своего интереса к незнакомому мужчине, явно не принимая в расчет его спутницу.
– Вы прежде никогда у нас не появлялись без близнецов, миссис Петри. Сейчас какой-то особый случай?
– В награду за хорошее поведение Линде Бет сегодня позволили подольше не возвращаться домой, – вмешался Мэтт. – Сделайте нам, пожалуйста, две порции шоколадного мороженого с помадкой, фруктами и орехами.
Мишель положила порции мороженого в картонные стаканчики и привычным движением полила их жидкой помадкой.
– Решили посмотреть Карсон? – вежливо поинтересовалась девушка, когда Мэтт протянул ей деньги. – Не так-то уж и много у нас интересного. Большинство людей едут в южную часть штата либо в Юту.
– Я решил навестить свою семью, – небрежно ответил Мэтт, убирая в карман мелочь. – Ведь я из здешних мест. Я Мэтью Дейтон.
– Мэтью Дейтон!
Глаза Мишель округлились от восторга. Скандал, сопровождавший отъезд Мэтта из Карсона, приобрел к этому времени легендарную окраску. В городке, где самой большой новостью являлась покупка новой модели газонокосилки, сага об отношениях Маккензи и Дейтона казалась чем-то вроде местной «мыльной оперы».
– Я уже слышала, что вы приехали в город, – продолжала девушка, передавая ему стаканчики с мороженым. – Но никак не думала, что миссис Петри встречается с вами.
Мишель даже не пыталась скрыть удивление, что столь добродетельная вдова городского героя может водить компанию с самым скандально известным мужчиной Карсона.
Мэтт одарил школьницу улыбкой, в которой по какому-то волшебству соединились в равных долях снисходительность взрослого мужчины и неприкрытая сексуальность.
– Даже девственным весталкам позволялось пару раз в году общаться с мужчинами.
Мишель, которая скорее всего никогда не слышала про весталок, ответила неопределенной улыбкой. Мэтт протянул Линде ее порцию.
– Готово, – тихо произнес он, встречаясь с ней взглядом.
В какой-то миг снисходительность исчезла из его глаз, оставив одну лишь сексуальность. Линда засмотрелась на него, и жидкая помадка потекла ей на пальцы. Она поскорей потянулась за носовым платком, завороженная бурей собственных эмоций, всколыхнувших ее душу, большинство из которых не так-то легко поддавалось определению.
– Хм... да, готово.
Странно, как это она раньше не замечала, насколько трудно дышать и есть мороженое одновременно!
– Пошли в парк? – предложил Мэтт, когда они вышли из павильона со стаканчиками мороженого в руках.
– Что ж, в парк так в парк, – легко согласилась она.
В Карсоне было не так уж и много мест для прогулки, но Линда все же удивилась, случайно или нет Мэтт выбрал тот же маршрут, по которому они прошли во время их первого свидания.
– Почему ты приехал домой? – спросила Линда, когда они перешли через железнодорожные пути. – Я имею в виду: почему именно теперь?
Прежде чем ответить, он лизнул свое мороженое.
– Существует сразу несколько причин, но главным образом из-за того, что в начале года я переболел воспалением легких и долго никак не мог справиться с последствиями. Доктор даже пригрозил, что отправит меня в больницу, если я не сделаю перерыва в работе. И я решил, что пора навестить родителей, а заодно отдохнуть в спокойном тихом городке.
– Я очень сочувствую, ведь тебе пришлось нелегко. Не так-то просто найти работу, если ты нездоров.
Мэтью как-то странно посмотрел на нее.
– Кто это, интересно узнать, распускает слухи, что я безработный?
– Миссис Виттмейер, кто же еще?
– И, разумеется, ее информация всегда точна.
Линда с сожалением улыбнулась.
– Чтобы когда-нибудь ошибалась миссис Виттмейер? Да ты шутишь, Мэтт.
Он снова лизнул мороженое.
– Я совсем забыл про ее высокую репутацию. Но вообще я рад, что побуду дома, и пневмония не более чем отговорка. Ведь все эти годы я почти не видел родителей и успел соскучиться по ним.
Они вошли в маленький парк, и, не раздумывая, Линда села на скамью возле небольшого водоема, который горожане с гордостью именовали озером. И если иногородние визитеры по ошибке называли его прудом, их ошибку немедленно исправляли.
– А что случилось с утками? – поинтересовался Мэтт, садясь рядом и вытягивая длинные ноги.
– Они по-прежнему плавают здесь. Разве ты не помнишь? Ночью ведь их никогда не видно.
– Я совсем забыл об этом. Когда мы сюда приходили с тобой, утки, честно говоря, меня интересовали меньше всего. Тогда мои мысли были заняты размышлениями над тем, сколько раз я смогу поцеловать тебя, прежде чем взорвусь от разочарования.
У Линды неожиданно для нее самой вырвался вопрос:
– И поэтому ты шел прямо к Сюзанне Маккензи каждый раз, когда мы с тобой расставались?
Наступила короткая пауза. Мэтью, по всей видимости, был озадачен злостью, прозвучавшей в ее голосе.
– Не каждый, – признался он, помолчав. – Вообще-то очень редко. В то время ей был нужен друг.
Линда проглотила последний кусочек мороженого.
– Что ж, не стоит говорить на эту тему, все это случилось давным-давно, – произнесла она, смущенная своим неожиданным всплеском эмоций.
Обычно Линда гордилась своим умением владеть собой в любой ситуации. И смешно, что события далекого лета спровоцировали ее на такой резкий тон. И она нарочно спряталась за клише, за которыми так удобно скрывать свои истинные чувства.
– Да и вообще с тех пор много воды утекло.
– Это верно. В те дни мне казалось, что ты сможешь найти в себе мужество и освободиться.
Злость вернулась к ней с новой силой.
– От чего освободиться? – сухо спросила она.
– От Карсона.
– Пусть это и маленький город, но ведь он не тюрьма, верно?
– Для тебя именно тюрьма, – серьезно сказал Мэтт. – Ты живешь жизнью, которую диктуют тебе твои родители и общественное мнение города, а не так, как хочется тебе самой.
– Это смешно. Только из-за того, что я не поехала в художественную школу, как ты мне советовал... – возмутилась Линда.
– Разве это смешно? – прервал ее Мэтью. – Судя по тому, что я вижу, ты даже прическу себе не можешь сменить, не испросив разрешения у всех семисот пятидесяти жителей Карсона.
– Сейчас их уже семьсот пятьдесят четыре, – поправила она со слабой улыбкой. – У нас взлет рождаемости.
– Разве тебе не надоело жить под контролем общественного мнения?
– Я не согласна с тобой, что это так, – неуверенно возразила Линда.
– Даже школьница в павильоне мороженого была шокирована тем, что ты вышла на улицу без своих близнецов – гарантии примерного поведения образцовой матери города Карсона.
– Это из-за того, что я была с тобой. Твоя семья снабжает Карсон поводами для самых скандальных сплетен.
– Нет, – возразил Мэтт. – Она пришла в удивление прежде, чем узнала, кто я такой. Она была в шоке оттого, что красивая вдова преподобного Петри направилась куда-то с мужчиной. Ты только подумай, Линда. У тебя впереди еще лет шестьдесят активной жизни. И сколько из них ты еще собираешься провести в качестве ходячего мемориала Джиму Петри?
Его вопрос оказался поразительно похож на те, которые она задавала себе совсем недавно.
– Тут ничего не поделаешь, – вздохнула она наконец. – В таких маленьких городках люди всегда питают искренний интерес к делам своих соседей. В Манхэттене тебя убьют в собственной постели, и никто этого не заметит по крайней мере неделю. А здесь тот же предполагаемый убийца не сможет пройти через город, чтобы каждый встречный не спросил его, что он здесь делает и надолго ли приехал и к кому. И когда люди хорошо к тебе относятся, вполне естественно, что их интересуют все твои дела.
– А если любопытство перерастает во вмешательство в личную жизнь или даже в охоту за ведьмами, что тогда?
Линда опустила глаза на свои ладони, крепко обхватившие друг друга.
– Если сейчас речь идет о том, что случилось с тобой в то лето, Мэтт, я согласна: с тобой поступили по-свински. А больше всех я. Мне часто хотелось попросить у тебя прощения за свое молчание. Единственное мое оправдание в том, что я была слишком молода. И напугана.
Он провел рукой по волосам, и в его голосе вдруг послышалась усталость.
– Я понимал, под каким ты находишься давлением, и знал, что твои родители хотят, чтобы ты промолчала. Так что тебе нет нужды извиняться, Линда.
– Клянусь, Мэтт, что если бы полиция предъявила тебе серьезное обвинение, я бы не стала молчать, несмотря на запрет родителей. Надеюсь, что ты мне веришь.
Он взял ее за подбородок, слегка приподнял лицо кверху и молча посмотрел ей в глаза долгим взглядом.
– Кажется, я тебе верю, – сказал он наконец.
– Ты более великодушен, чем я того заслуживаю. Спасибо.
Ее слова повисли в воздухе между ними, заполнив узкое пространство, разделявшее их. Его глаза потемнели, Мэтт наклонился к ней, взял в ладони ее лицо. – Все-таки у тебя самые соблазнительные губы, какие мне доводилось встречать, – произнес он, прикоснувшись к ним легким, быстрым поцелуем.
Линда почувствовала, как все ее тело невольно отозвалось на его ласку, и поняла, что Мэтт тоже это заметил, потому что он крепче обнял ее за талию, прижал к себе и поцеловал с такой страстью, которая растопила весь лед, накопившийся за годы их разлуки. Она не разжимала губы, но он дразнил ее языком, ласкал ее губы, пока желание сдаться не стало нестерпимым.
Страсть, разгоревшаяся в ней быстрее, чем тогда, в восемнадцать лет, терзала ее, сжигала изнутри. Его ладонь скользнула по ее тонкой блузке, и Линда не смогла сдержать дрожь удовольствия от его прикосновения.
Что она делает? Ей надо сейчас же подняться и уйти, скрыться в надежном родительском доме, быть рядом со своими детьми. Она будет сумасшедшей, если уступит желанию своего тела. И без того Мэтт Дейтон причинил ей немало сердечных мук.
Если бы в ней была хоть крупица здравого смысла, она бы не позволила ему ворваться в ее размеренную жизнь и внести в нее разлад и хаос. Он взбаламутит ее чувства, нарушит душевный покой, а через две недели спокойно вернется в свой Нью-Йорк, оставив ее ни с чем.
Однако сопротивляться легче в мыслях, чем на деле, и прошло немало времени, прежде чем Линда наконец вырвалась из рук Мэтта.
– Хм-м... – удовлетворенно хмыкнул он, улыбаясь с возмутительным самодовольством. – Ты еще слаще, чем мне запомнилось. Я ждал семь лет этого поцелуя.
– Бедняжка, – язвительно ответила она. – Надеюсь, ты не разочарован.
– Ничуть, – усмехнулся Мэтт. – Правда, техника у тебя устаревшая и слишком отдает провинцией. Но не беспокойся, детка, мы над этим немного поработаем, и все будет в порядке.
Линда машинально улыбнулась ему в ответ и лишь потом поняла, что, если бы у нее работала хоть одна мозговая извилина, она должна была взвиться от ярости при таком нахальном замечании.
– Не задерживай дыхания, – огрызнулась она.
Он сделал вид, что слегка шокирован ее словами.
– Конечно, нет, милая. Я научился целоваться, не задерживая дыхание, когда был еще подростком.
Линда засмеялась и вскочила со скамьи, оставив все попытки казаться суровой. Господи, ведь она еще не превратилась в закоренелую ханжу, чтобы устраивать шум из-за поцелуя, напоминающего о старом добром времени!
– Уже десять часов, – сказала она. – Пожалуй, нам пора грести к дому. К несчастью, близнецы уже через две минуты после восхода солнца считают, что пора начинать новый день, а в это время года оно встает ужасно рано.
Мэтт усмехнулся.
– Я догадывался, что должна иметься веская причина, почему мне никогда не хотелось детей.
– Ты уверен, что их у тебя нет? – И тут же ей захотелось прикусить язык.
Его смех увял, а лицо помрачнело.
– Да, вполне уверен.
Она сжала кулаки так крепко, что побелели суставы.
– Прости. Я не имела права задавать тебе этот вопрос.
– Почему же? – сухо поинтересовался он. – Его задавали мне все остальные жители Карсона, включая полицию.
– И ты так и не сказал им, где был в ту ночь, Мэтт. Не сказал, что провел ее со мной. Почему?
Он пожал плечами.
– Тебе едва исполнилось восемнадцать, а я лишил тебя невинности. Назови это рудиментарным чувством чести, если хочешь.
Линда отвела глаза под его пристальным взглядом.
– А у тебя что-то было с Сюзанной Маккензи, Мэтт?
– Линда, теперь тебе уже больше не восемнадцать – неужели ты ничего не узнала про мужчин за прошедшие годы? Как ты думаешь, разве я смог бы заниматься с тобой любовью так, как я это делал, делить с тобой все те наши минуты счастья, если бы у меня была связь с Сюзанной Маккензи?
Она уставилась в темноту.
– Знаешь, я тогда думала, что беременна, – тихо призналась она. – Целых две недели, когда все в городе обвиняли тебя в том, что ты отец ребенка Сюзанны, я думала, что тоже беременна.
Мэтт так долго молчал, что ей показалось, будто он не ответит совсем.
– Какого черта, почему ты ничего мне не сказала? – спросил он наконец.
В ее улыбке сквозила горечь.
– И что бы ты сделал? Предложил жениться? Я не рассчитывала на это, Мэтт.
– Неужели? – Он не пытался скрыть своего разочарования. – Я часто потом удивлялся, что мы совершенно не знаем друг друга. Черт побери, Линда, если бы ты забеременела, вся вина легла бы на меня! Ты была настолько наивна, что, по-моему, и понятия не имела о всяких там предосторожностях. И все-таки ты позволила мне уехать из Карсона, не сказав ни слова!
– Ко времени твоего отъезда я уже знала, что тревога оказалась ложной.
Он засунул руки в карманы джинсов.
– Как бы то ни было, Линда, клянусь, что не имею никакого отношения к ребенку Сюзанны Маккензи. Наша связь с ней закончилась за три месяца до того, как я начал встречаться с тобой.
Ее внезапно осенило.
– Но ты ведь знаешь, кто отец ее ребенка, правда?
Мэтт пожал плечами.
– Да, знаю.
– И ты мне скажешь? – Линда не могла побороть вспыхнувшего в ней любопытства.
– Почему бы и нет? Сейчас это уже не имеет ровно никакого значения. Директор школы.
– Аарон Бекворт? Боже милостивый, Мэтт, почему ты тогда не сказал об этом?
– Тогда я был еще слишком благороден, молод и полон юношеских иллюзий, – усмехнулся он. – К тому же он имел жену и троих детей. И в то время мне не хотелось разрушать его семью.
– Он ушел с работы и уехал из города вскоре после твоего отъезда из Карсона.
Мэтт бросил камень в спокойную воду пруда.
– Я сказал ему, что это будет с его стороны самым разумным, если он хочет, чтобы я молчал.
Линда смотрела, как камень коснулся поверхности и погрузился в темную воду.
– Карсон наградил тебя ролью соблазнителя Сюзанны так же прочно, как меня моей, – усмехнулась она. – Ты считался общепризнанным плохим парнем Карсона, и, когда ты защитил меня, Сюзанну и Бекворта, никто не сказал тебе спасибо. Тебя просто вышвырнули из города за все твои благородные намерения.
– А ты солгала о том, где и как провела ту ночь, и город наградил тебя еще одним слоем золота на твой нимб. Интересно, кто из нас оказался в большем выигрыше?
Линда побоялась отвечать на этот вопрос. Она была почти уверена, что ей не хочется услышать собственный ответ.
3
– Хочешь мороженого?
В темноте щеки Линды вспыхнули жаром – какая нелепая реакция на такой простой вопрос!
Мэтт скорее всего не помнил, что в тот день они впервые поцеловались, когда пошли с ним в первый раз есть мороженое. Зачем ему помнить такие пустяки? Их летний роман, так ярко горевший в ее памяти, для Мэтта явно всего лишь расплывчатое, полузабытое воспоминание. Карсонские сплетники почти ничего не говорили о пребывании Мэтта в Нью-Йорке, кроме того, что его жизненный путь усеян разбитыми сердцами женщин, которых он бросил.
Она улыбнулась ему, прогоняя из памяти горькие и сладостные воспоминания.
– Что ты скажешь насчет шоколадного с помадкой, фруктами и орехами?
– Великолепно. Звучит так заманчиво, что невозможно устоять.
Линда с улыбкой взглянула на него.
– Но только одну порцию. Я и так уже съела у вас кусок яблочного пирога на десерт.
– Что тебе беспокоиться! Сейчас ты тоньше, чем была в восемнадцать лет.
– Я сильно похудела когда... когда погиб Джим. И с тех пор так и не поправляюсь.
– Тебе до сих пор больно? – спросил Мэтт, не глядя на нее.
– Сейчас уже не так, как раньше, – тихо ответила Линда.
Он взял ее за руку.
– Мне очень жаль, Линда, – мягко проговорил он.
Ей не хотелось говорить об этом, особенно с Мэттом, поэтому она с преувеличенной радостью воскликнула:
– Вот и «Сластена»! Что скажешь об этом сногсшибательном новом куполе?
– По-моему, он вполне сногсшибательный для нашего Карсона.
В павильоне было пусто. Мишель Джонс, школьница из выпускного класса, вскочила со стула при виде клиентов. Она улыбнулась Линде и направила быстрый заинтересованный взгляд на Мэтта. Ее взгляд с восхищением задержался на его развитой мускулатуре, в то время как она говорила с Линдой.
– Приветствую вас, миссис Петри, давно не виделись. А где близнецы?
– Думаю, они уже в кроватках.
Мишель потянулась за порционной ложечкой, переводя заинтересованный взгляд с загорелого лица Мэтта, на котором особенно ярко выделялись синие глаза, на широкие плечи и мускулистую грудь под тонкой футболкой. Девушка не скрывала своего интереса к незнакомому мужчине, явно не принимая в расчет его спутницу.
– Вы прежде никогда у нас не появлялись без близнецов, миссис Петри. Сейчас какой-то особый случай?
– В награду за хорошее поведение Линде Бет сегодня позволили подольше не возвращаться домой, – вмешался Мэтт. – Сделайте нам, пожалуйста, две порции шоколадного мороженого с помадкой, фруктами и орехами.
Мишель положила порции мороженого в картонные стаканчики и привычным движением полила их жидкой помадкой.
– Решили посмотреть Карсон? – вежливо поинтересовалась девушка, когда Мэтт протянул ей деньги. – Не так-то уж и много у нас интересного. Большинство людей едут в южную часть штата либо в Юту.
– Я решил навестить свою семью, – небрежно ответил Мэтт, убирая в карман мелочь. – Ведь я из здешних мест. Я Мэтью Дейтон.
– Мэтью Дейтон!
Глаза Мишель округлились от восторга. Скандал, сопровождавший отъезд Мэтта из Карсона, приобрел к этому времени легендарную окраску. В городке, где самой большой новостью являлась покупка новой модели газонокосилки, сага об отношениях Маккензи и Дейтона казалась чем-то вроде местной «мыльной оперы».
– Я уже слышала, что вы приехали в город, – продолжала девушка, передавая ему стаканчики с мороженым. – Но никак не думала, что миссис Петри встречается с вами.
Мишель даже не пыталась скрыть удивление, что столь добродетельная вдова городского героя может водить компанию с самым скандально известным мужчиной Карсона.
Мэтт одарил школьницу улыбкой, в которой по какому-то волшебству соединились в равных долях снисходительность взрослого мужчины и неприкрытая сексуальность.
– Даже девственным весталкам позволялось пару раз в году общаться с мужчинами.
Мишель, которая скорее всего никогда не слышала про весталок, ответила неопределенной улыбкой. Мэтт протянул Линде ее порцию.
– Готово, – тихо произнес он, встречаясь с ней взглядом.
В какой-то миг снисходительность исчезла из его глаз, оставив одну лишь сексуальность. Линда засмотрелась на него, и жидкая помадка потекла ей на пальцы. Она поскорей потянулась за носовым платком, завороженная бурей собственных эмоций, всколыхнувших ее душу, большинство из которых не так-то легко поддавалось определению.
– Хм... да, готово.
Странно, как это она раньше не замечала, насколько трудно дышать и есть мороженое одновременно!
– Пошли в парк? – предложил Мэтт, когда они вышли из павильона со стаканчиками мороженого в руках.
– Что ж, в парк так в парк, – легко согласилась она.
В Карсоне было не так уж и много мест для прогулки, но Линда все же удивилась, случайно или нет Мэтт выбрал тот же маршрут, по которому они прошли во время их первого свидания.
– Почему ты приехал домой? – спросила Линда, когда они перешли через железнодорожные пути. – Я имею в виду: почему именно теперь?
Прежде чем ответить, он лизнул свое мороженое.
– Существует сразу несколько причин, но главным образом из-за того, что в начале года я переболел воспалением легких и долго никак не мог справиться с последствиями. Доктор даже пригрозил, что отправит меня в больницу, если я не сделаю перерыва в работе. И я решил, что пора навестить родителей, а заодно отдохнуть в спокойном тихом городке.
– Я очень сочувствую, ведь тебе пришлось нелегко. Не так-то просто найти работу, если ты нездоров.
Мэтью как-то странно посмотрел на нее.
– Кто это, интересно узнать, распускает слухи, что я безработный?
– Миссис Виттмейер, кто же еще?
– И, разумеется, ее информация всегда точна.
Линда с сожалением улыбнулась.
– Чтобы когда-нибудь ошибалась миссис Виттмейер? Да ты шутишь, Мэтт.
Он снова лизнул мороженое.
– Я совсем забыл про ее высокую репутацию. Но вообще я рад, что побуду дома, и пневмония не более чем отговорка. Ведь все эти годы я почти не видел родителей и успел соскучиться по ним.
Они вошли в маленький парк, и, не раздумывая, Линда села на скамью возле небольшого водоема, который горожане с гордостью именовали озером. И если иногородние визитеры по ошибке называли его прудом, их ошибку немедленно исправляли.
– А что случилось с утками? – поинтересовался Мэтт, садясь рядом и вытягивая длинные ноги.
– Они по-прежнему плавают здесь. Разве ты не помнишь? Ночью ведь их никогда не видно.
– Я совсем забыл об этом. Когда мы сюда приходили с тобой, утки, честно говоря, меня интересовали меньше всего. Тогда мои мысли были заняты размышлениями над тем, сколько раз я смогу поцеловать тебя, прежде чем взорвусь от разочарования.
У Линды неожиданно для нее самой вырвался вопрос:
– И поэтому ты шел прямо к Сюзанне Маккензи каждый раз, когда мы с тобой расставались?
Наступила короткая пауза. Мэтью, по всей видимости, был озадачен злостью, прозвучавшей в ее голосе.
– Не каждый, – признался он, помолчав. – Вообще-то очень редко. В то время ей был нужен друг.
Линда проглотила последний кусочек мороженого.
– Что ж, не стоит говорить на эту тему, все это случилось давным-давно, – произнесла она, смущенная своим неожиданным всплеском эмоций.
Обычно Линда гордилась своим умением владеть собой в любой ситуации. И смешно, что события далекого лета спровоцировали ее на такой резкий тон. И она нарочно спряталась за клише, за которыми так удобно скрывать свои истинные чувства.
– Да и вообще с тех пор много воды утекло.
– Это верно. В те дни мне казалось, что ты сможешь найти в себе мужество и освободиться.
Злость вернулась к ней с новой силой.
– От чего освободиться? – сухо спросила она.
– От Карсона.
– Пусть это и маленький город, но ведь он не тюрьма, верно?
– Для тебя именно тюрьма, – серьезно сказал Мэтт. – Ты живешь жизнью, которую диктуют тебе твои родители и общественное мнение города, а не так, как хочется тебе самой.
– Это смешно. Только из-за того, что я не поехала в художественную школу, как ты мне советовал... – возмутилась Линда.
– Разве это смешно? – прервал ее Мэтью. – Судя по тому, что я вижу, ты даже прическу себе не можешь сменить, не испросив разрешения у всех семисот пятидесяти жителей Карсона.
– Сейчас их уже семьсот пятьдесят четыре, – поправила она со слабой улыбкой. – У нас взлет рождаемости.
– Разве тебе не надоело жить под контролем общественного мнения?
– Я не согласна с тобой, что это так, – неуверенно возразила Линда.
– Даже школьница в павильоне мороженого была шокирована тем, что ты вышла на улицу без своих близнецов – гарантии примерного поведения образцовой матери города Карсона.
– Это из-за того, что я была с тобой. Твоя семья снабжает Карсон поводами для самых скандальных сплетен.
– Нет, – возразил Мэтт. – Она пришла в удивление прежде, чем узнала, кто я такой. Она была в шоке оттого, что красивая вдова преподобного Петри направилась куда-то с мужчиной. Ты только подумай, Линда. У тебя впереди еще лет шестьдесят активной жизни. И сколько из них ты еще собираешься провести в качестве ходячего мемориала Джиму Петри?
Его вопрос оказался поразительно похож на те, которые она задавала себе совсем недавно.
– Тут ничего не поделаешь, – вздохнула она наконец. – В таких маленьких городках люди всегда питают искренний интерес к делам своих соседей. В Манхэттене тебя убьют в собственной постели, и никто этого не заметит по крайней мере неделю. А здесь тот же предполагаемый убийца не сможет пройти через город, чтобы каждый встречный не спросил его, что он здесь делает и надолго ли приехал и к кому. И когда люди хорошо к тебе относятся, вполне естественно, что их интересуют все твои дела.
– А если любопытство перерастает во вмешательство в личную жизнь или даже в охоту за ведьмами, что тогда?
Линда опустила глаза на свои ладони, крепко обхватившие друг друга.
– Если сейчас речь идет о том, что случилось с тобой в то лето, Мэтт, я согласна: с тобой поступили по-свински. А больше всех я. Мне часто хотелось попросить у тебя прощения за свое молчание. Единственное мое оправдание в том, что я была слишком молода. И напугана.
Он провел рукой по волосам, и в его голосе вдруг послышалась усталость.
– Я понимал, под каким ты находишься давлением, и знал, что твои родители хотят, чтобы ты промолчала. Так что тебе нет нужды извиняться, Линда.
– Клянусь, Мэтт, что если бы полиция предъявила тебе серьезное обвинение, я бы не стала молчать, несмотря на запрет родителей. Надеюсь, что ты мне веришь.
Он взял ее за подбородок, слегка приподнял лицо кверху и молча посмотрел ей в глаза долгим взглядом.
– Кажется, я тебе верю, – сказал он наконец.
– Ты более великодушен, чем я того заслуживаю. Спасибо.
Ее слова повисли в воздухе между ними, заполнив узкое пространство, разделявшее их. Его глаза потемнели, Мэтт наклонился к ней, взял в ладони ее лицо. – Все-таки у тебя самые соблазнительные губы, какие мне доводилось встречать, – произнес он, прикоснувшись к ним легким, быстрым поцелуем.
Линда почувствовала, как все ее тело невольно отозвалось на его ласку, и поняла, что Мэтт тоже это заметил, потому что он крепче обнял ее за талию, прижал к себе и поцеловал с такой страстью, которая растопила весь лед, накопившийся за годы их разлуки. Она не разжимала губы, но он дразнил ее языком, ласкал ее губы, пока желание сдаться не стало нестерпимым.
Страсть, разгоревшаяся в ней быстрее, чем тогда, в восемнадцать лет, терзала ее, сжигала изнутри. Его ладонь скользнула по ее тонкой блузке, и Линда не смогла сдержать дрожь удовольствия от его прикосновения.
Что она делает? Ей надо сейчас же подняться и уйти, скрыться в надежном родительском доме, быть рядом со своими детьми. Она будет сумасшедшей, если уступит желанию своего тела. И без того Мэтт Дейтон причинил ей немало сердечных мук.
Если бы в ней была хоть крупица здравого смысла, она бы не позволила ему ворваться в ее размеренную жизнь и внести в нее разлад и хаос. Он взбаламутит ее чувства, нарушит душевный покой, а через две недели спокойно вернется в свой Нью-Йорк, оставив ее ни с чем.
Однако сопротивляться легче в мыслях, чем на деле, и прошло немало времени, прежде чем Линда наконец вырвалась из рук Мэтта.
– Хм-м... – удовлетворенно хмыкнул он, улыбаясь с возмутительным самодовольством. – Ты еще слаще, чем мне запомнилось. Я ждал семь лет этого поцелуя.
– Бедняжка, – язвительно ответила она. – Надеюсь, ты не разочарован.
– Ничуть, – усмехнулся Мэтт. – Правда, техника у тебя устаревшая и слишком отдает провинцией. Но не беспокойся, детка, мы над этим немного поработаем, и все будет в порядке.
Линда машинально улыбнулась ему в ответ и лишь потом поняла, что, если бы у нее работала хоть одна мозговая извилина, она должна была взвиться от ярости при таком нахальном замечании.
– Не задерживай дыхания, – огрызнулась она.
Он сделал вид, что слегка шокирован ее словами.
– Конечно, нет, милая. Я научился целоваться, не задерживая дыхание, когда был еще подростком.
Линда засмеялась и вскочила со скамьи, оставив все попытки казаться суровой. Господи, ведь она еще не превратилась в закоренелую ханжу, чтобы устраивать шум из-за поцелуя, напоминающего о старом добром времени!
– Уже десять часов, – сказала она. – Пожалуй, нам пора грести к дому. К несчастью, близнецы уже через две минуты после восхода солнца считают, что пора начинать новый день, а в это время года оно встает ужасно рано.
Мэтт усмехнулся.
– Я догадывался, что должна иметься веская причина, почему мне никогда не хотелось детей.
– Ты уверен, что их у тебя нет? – И тут же ей захотелось прикусить язык.
Его смех увял, а лицо помрачнело.
– Да, вполне уверен.
Она сжала кулаки так крепко, что побелели суставы.
– Прости. Я не имела права задавать тебе этот вопрос.
– Почему же? – сухо поинтересовался он. – Его задавали мне все остальные жители Карсона, включая полицию.
– И ты так и не сказал им, где был в ту ночь, Мэтт. Не сказал, что провел ее со мной. Почему?
Он пожал плечами.
– Тебе едва исполнилось восемнадцать, а я лишил тебя невинности. Назови это рудиментарным чувством чести, если хочешь.
Линда отвела глаза под его пристальным взглядом.
– А у тебя что-то было с Сюзанной Маккензи, Мэтт?
– Линда, теперь тебе уже больше не восемнадцать – неужели ты ничего не узнала про мужчин за прошедшие годы? Как ты думаешь, разве я смог бы заниматься с тобой любовью так, как я это делал, делить с тобой все те наши минуты счастья, если бы у меня была связь с Сюзанной Маккензи?
Она уставилась в темноту.
– Знаешь, я тогда думала, что беременна, – тихо призналась она. – Целых две недели, когда все в городе обвиняли тебя в том, что ты отец ребенка Сюзанны, я думала, что тоже беременна.
Мэтт так долго молчал, что ей показалось, будто он не ответит совсем.
– Какого черта, почему ты ничего мне не сказала? – спросил он наконец.
В ее улыбке сквозила горечь.
– И что бы ты сделал? Предложил жениться? Я не рассчитывала на это, Мэтт.
– Неужели? – Он не пытался скрыть своего разочарования. – Я часто потом удивлялся, что мы совершенно не знаем друг друга. Черт побери, Линда, если бы ты забеременела, вся вина легла бы на меня! Ты была настолько наивна, что, по-моему, и понятия не имела о всяких там предосторожностях. И все-таки ты позволила мне уехать из Карсона, не сказав ни слова!
– Ко времени твоего отъезда я уже знала, что тревога оказалась ложной.
Он засунул руки в карманы джинсов.
– Как бы то ни было, Линда, клянусь, что не имею никакого отношения к ребенку Сюзанны Маккензи. Наша связь с ней закончилась за три месяца до того, как я начал встречаться с тобой.
Ее внезапно осенило.
– Но ты ведь знаешь, кто отец ее ребенка, правда?
Мэтт пожал плечами.
– Да, знаю.
– И ты мне скажешь? – Линда не могла побороть вспыхнувшего в ней любопытства.
– Почему бы и нет? Сейчас это уже не имеет ровно никакого значения. Директор школы.
– Аарон Бекворт? Боже милостивый, Мэтт, почему ты тогда не сказал об этом?
– Тогда я был еще слишком благороден, молод и полон юношеских иллюзий, – усмехнулся он. – К тому же он имел жену и троих детей. И в то время мне не хотелось разрушать его семью.
– Он ушел с работы и уехал из города вскоре после твоего отъезда из Карсона.
Мэтт бросил камень в спокойную воду пруда.
– Я сказал ему, что это будет с его стороны самым разумным, если он хочет, чтобы я молчал.
Линда смотрела, как камень коснулся поверхности и погрузился в темную воду.
– Карсон наградил тебя ролью соблазнителя Сюзанны так же прочно, как меня моей, – усмехнулась она. – Ты считался общепризнанным плохим парнем Карсона, и, когда ты защитил меня, Сюзанну и Бекворта, никто не сказал тебе спасибо. Тебя просто вышвырнули из города за все твои благородные намерения.
– А ты солгала о том, где и как провела ту ночь, и город наградил тебя еще одним слоем золота на твой нимб. Интересно, кто из нас оказался в большем выигрыше?
Линда побоялась отвечать на этот вопрос. Она была почти уверена, что ей не хочется услышать собственный ответ.
3
В течение тридцать восьми лет Нора Оуэн принимала у себя гостей в первый понедельник месяца и угощала их кофе, рулетом с корицей и сплетнями. Не стал исключением и этот июньский понедельник. Еще бы, ведь появление в Карсоне Мэтью Дейтона обещало оживить пресное сборище потрясающей приправой нового скандала. Линда знала, что, несмотря на опасения Норы Оуэн насчет дочери и этого ужасного парня, сегодня мать с нетерпением ожидала к себе гостей.
Держа в руках поднос с рулетом, Нора вышла из кухни в гостиную, где уже собралась дюжина ее подруг. Она поставила угощение на покрытый накрахмаленной кружевной скатертью стол и с трудом сдержала довольную улыбку. Сегодня она утрет нос Грете Виттмейер. Как замечательно чувствовать себя хозяйкой положения, когда предстоит обсудить столь животрепещущие события!
К несчастью, Нора недооценила соперницу. Миссис Виттмейер отличалась неслыханной сноровкой в сборе разведданных, так что любой агент ФБР показался бы рядом с ней жалким дилетантом, и вовсе не собиралась позволить своей давней сопернице первой снять сливки.
Она приняла от Линды чашку кофе и улыбнулась, выставив на всеобщее обозрение полный рот вставных зубов. Линда заметила в ее улыбке хищный оскал акулы и замерла от нехороших предчувствий.
Миссис Виттмейер перешла в наступление, когда еще размешивала в кофе сливки.
– Линди Бет, я слышала, что вы вчера ходили гулять с Мэтью Дейтоном. Не сомневаюсь, что в Нью-Йорке он научился разным интересным вещам. Да и вообще, он такой красивый мужчина! Так что вполне может вскружить голову любой женщине. Линда с удивлением обнаружила, что ее скорей насмешила, чем смутила такая бесстыдная лобовая атака.
– Да, он и вправду красив. Пожалуй, Мэтт стал еще привлекательней, чем семь лет назад, когда уехал из Карсона, – ровным голосом сказала она.
После ее ответа в гостиной воцарилось испуганное и заинтересованное молчание.
Линда, не обращая внимания на вытянувшиеся лица подруг матери, раздраженно вытащила пальцы сынишки из сахарницы и нарушила тишину:
– Дрю, милый, посиди спокойно, и я дам тебе пирожное и чашку молока.
У Норы Оуэн не хватило ума и выдержки, чтобы промолчать в ответ на слова миссис Виттмейер.
– Линди Бет никуда не ходила с Мэтью Дейтоном, – заявила она дрожащим от волнения голосом. – Она никогда не пойдет с подобным типом. Они просто... просто... встретились ненадолго.
– Неужели?
Возбужденно сверкнув глазами, миссис Виттмейер деликатно поставила чашку на блюдце.
– Линди Бет, что вы делали вдвоем в парке? Просто... встретились ненадолго?
Линде стало не до веселья.
– Да, – кратко ответила она. – Мы купили мороженое и посидели в парке несколько минут, вспоминая прежние годы, пока его ели.
И снова Нора неуклюже бросилась на выручку дочери.
– Ничего общего между этим ужасным человеком и Линди Бет просто не может быть, – яростно заявила она. – Абсолютно ничего.
Миссис Виттмейер подняла брови.
– Дорогая моя, я ни на минуту не усомнилась в этом. Мы все знаем, какой скромной девочкой всегда была Линди Бет. И почему ты только так разволновалась, Нора?
– А вы помните, как благодаря Мэтту команда выиграла финальный матч сезона? – спросила Бекки Вивер, адресуясь сразу ко всем присутствующим. – Ведь он был юниором, а какую великолепную сделал пробежку! Сорок ярдов, если я не ошибаюсь.
– Сорок семь, – рассеянно ответила Линда, внимание которой было сосредоточено на Кейт, которая схватила кувшин со сливками для кофе, явно собираясь опустошить его. – Это был городской рекорд.
Миссис Виттмейер взяла бумажную салфетку и стала обмахиваться ею вместо веера.
– Господи, Нора, просто потрясающе, как Линди Бет помнит такие подробности про Мэтью Дейтона!
Бекки вскочила на ноги.
– Кому еще налить кофе? Нора, у вас самый вкусный кофе в городе.
– Налей мне, пожалуйста. – Барб Дамисон протянула свою чашку. – В выпускном классе Мэтт ни разу не участвовал в футбольных матчах, верно? Я часто недоумевала, почему тренер Маккензи не хочет взять его снова в команду?
– Мэтт после занятий ездил в художественную школу, – сухо напомнила Линда. – Дело не в нежелании тренера.
– Это лишь одна из версий, – лукаво заметила миссис Виттмейер. – Я слышала и более интересную.
Линда почувствовала, как у нее вспыхнули щеки. Она встала и взяла за руки Кейт и Дрю.
– Вы всегда слышите что-то более интересное, чем все остальные, не так ли, миссис Виттмейер? При этом вас никогда не заботит, соответствует ли услышанное истине.
Когда Линда поняла, что сказала, она сама не могла этому поверить. По изумленным взглядам гостей ей стало ясно, что все они тоже не верят своим ушам.
Она отступила к дверям, смущенная тем, что устроила сцену в гостиной матери.
– Извините, миссис Виттмейер. Пожалуйста, простите меня, леди. Мне нужно отвести Кейт и Дрю на улицу, дедушка давно ждет их.
Какое облегчение выйти на свежий, пронизанный солнечными лучами воздух Колорадо! Отец взял на работе отгул и возился на огороде.
– Как быстро растут сорняки, просто ужас! – заметил он, не обмолвившись ни единым словом про традиционное сборище сплетниц. – А вы пришли помогать мне? – обратился он к близнецам.
– Да, – в один голос ответили дети. Рон присел на корточки и показал им лоток с рассадой.
– К концу лета из них вырастет много больших морковок. А сейчас вам нужно выкопать совочком вот такие ямки, потом в каждую посадить вот эти маленькие морковки и засыпать их снова землей. Они будут кушать эту землю и вырастут большими.
– Мы с Дрю кушаем пирожки и тоже растем, – заявила Кейт, которой понравилось такое сравнение.
– Правильно, – согласилась Линда. – Только для роста вам полезней молоко или соки, а не пирожки.
Дрю и Кейт оставили без внимания материнское нравоучение о правильном питании. Они принялись неумело, но с большим азартом рыть ямки.
– Молодцы, – похвалил Рон, вручая каждому по ростку. – Теперь посадите морковку так, как я вам показал.
Дрю нахмурился от усердия и высунул кончик языка, стараясь правильно посадить хрупкое растение.
Кейт запихнула морковку в ближайшую лунку и присыпала землей, вовсе не обращая внимания на ее чудовищный крен.
– Я посадила, – заявила она. – Дай мне еще морковку, дедушка.
– Ты посадила не совсем правильно, – терпеливо принялся объяснять Рон. – Гляди-ка, Кейт, тебе нужно присыпать росточек землей так, чтобы он стоял прямо. Иначе он умрет еще до того, как его корешки окрепнут и смогут держать его сами. Вот, смотри еще раз, как надо делать.
– А мне ты никогда не позволял помогать тебе в саду.
Линда вспыхнула, едва подобные слова сорвались с ее уст. Что с ней происходит? За последние четверть часа она уже второй раз сначала говорила, потом думала. А ведь обычно она никогда не позволяла себе никаких неосторожных слов. Что это на нее нашло сегодня?
Отец поднялся и отряхнул руки о рабочие штаны.
– Матери не нравилось, когда ты пачкалась, – ответил он, немного помолчав. – И я соглашался с нею. Ты ведь была такая хорошенькая, Линди Бет. Просто как картинка из календаря. – Он прокашлялся. – Да ты и сейчас такая же. Хорошенькая, я имею в виду.
– Правильно, – раздался веселый женский голос из-за изгороди. – Вот я никак не могу взять в толк, почему не испытываю к ней ни малейшей ненависти. Видно, дело в моей благородной натуре. Любая разумная женщина сто раз подумала бы, прежде чем остаться подругой особы которая выглядит будто мисс Америка.
– Дженнифер! – Линда резко обернулась, и ее губы расплылись в улыбке. Она уперлась руками в бока и засмеялась. – Что за важная причина заставила тебя залезть в кусты?
– Очень важная. Я застряла. Что произошло с лазейкой, которой мы все время пользовались?
– Либо она усохла, либо ты потолстела.
– Эй, потише, подруга! Женщина, работающая на телевидении, не толстеет.
Линда снова рассмеялась.
– Тогда явно усохла лазейка. Так ты собираешься и дальше торчать в заборе или тебе помочь выбраться оттуда?
Держа в руках поднос с рулетом, Нора вышла из кухни в гостиную, где уже собралась дюжина ее подруг. Она поставила угощение на покрытый накрахмаленной кружевной скатертью стол и с трудом сдержала довольную улыбку. Сегодня она утрет нос Грете Виттмейер. Как замечательно чувствовать себя хозяйкой положения, когда предстоит обсудить столь животрепещущие события!
К несчастью, Нора недооценила соперницу. Миссис Виттмейер отличалась неслыханной сноровкой в сборе разведданных, так что любой агент ФБР показался бы рядом с ней жалким дилетантом, и вовсе не собиралась позволить своей давней сопернице первой снять сливки.
Она приняла от Линды чашку кофе и улыбнулась, выставив на всеобщее обозрение полный рот вставных зубов. Линда заметила в ее улыбке хищный оскал акулы и замерла от нехороших предчувствий.
Миссис Виттмейер перешла в наступление, когда еще размешивала в кофе сливки.
– Линди Бет, я слышала, что вы вчера ходили гулять с Мэтью Дейтоном. Не сомневаюсь, что в Нью-Йорке он научился разным интересным вещам. Да и вообще, он такой красивый мужчина! Так что вполне может вскружить голову любой женщине. Линда с удивлением обнаружила, что ее скорей насмешила, чем смутила такая бесстыдная лобовая атака.
– Да, он и вправду красив. Пожалуй, Мэтт стал еще привлекательней, чем семь лет назад, когда уехал из Карсона, – ровным голосом сказала она.
После ее ответа в гостиной воцарилось испуганное и заинтересованное молчание.
Линда, не обращая внимания на вытянувшиеся лица подруг матери, раздраженно вытащила пальцы сынишки из сахарницы и нарушила тишину:
– Дрю, милый, посиди спокойно, и я дам тебе пирожное и чашку молока.
У Норы Оуэн не хватило ума и выдержки, чтобы промолчать в ответ на слова миссис Виттмейер.
– Линди Бет никуда не ходила с Мэтью Дейтоном, – заявила она дрожащим от волнения голосом. – Она никогда не пойдет с подобным типом. Они просто... просто... встретились ненадолго.
– Неужели?
Возбужденно сверкнув глазами, миссис Виттмейер деликатно поставила чашку на блюдце.
– Линди Бет, что вы делали вдвоем в парке? Просто... встретились ненадолго?
Линде стало не до веселья.
– Да, – кратко ответила она. – Мы купили мороженое и посидели в парке несколько минут, вспоминая прежние годы, пока его ели.
И снова Нора неуклюже бросилась на выручку дочери.
– Ничего общего между этим ужасным человеком и Линди Бет просто не может быть, – яростно заявила она. – Абсолютно ничего.
Миссис Виттмейер подняла брови.
– Дорогая моя, я ни на минуту не усомнилась в этом. Мы все знаем, какой скромной девочкой всегда была Линди Бет. И почему ты только так разволновалась, Нора?
– А вы помните, как благодаря Мэтту команда выиграла финальный матч сезона? – спросила Бекки Вивер, адресуясь сразу ко всем присутствующим. – Ведь он был юниором, а какую великолепную сделал пробежку! Сорок ярдов, если я не ошибаюсь.
– Сорок семь, – рассеянно ответила Линда, внимание которой было сосредоточено на Кейт, которая схватила кувшин со сливками для кофе, явно собираясь опустошить его. – Это был городской рекорд.
Миссис Виттмейер взяла бумажную салфетку и стала обмахиваться ею вместо веера.
– Господи, Нора, просто потрясающе, как Линди Бет помнит такие подробности про Мэтью Дейтона!
Бекки вскочила на ноги.
– Кому еще налить кофе? Нора, у вас самый вкусный кофе в городе.
– Налей мне, пожалуйста. – Барб Дамисон протянула свою чашку. – В выпускном классе Мэтт ни разу не участвовал в футбольных матчах, верно? Я часто недоумевала, почему тренер Маккензи не хочет взять его снова в команду?
– Мэтт после занятий ездил в художественную школу, – сухо напомнила Линда. – Дело не в нежелании тренера.
– Это лишь одна из версий, – лукаво заметила миссис Виттмейер. – Я слышала и более интересную.
Линда почувствовала, как у нее вспыхнули щеки. Она встала и взяла за руки Кейт и Дрю.
– Вы всегда слышите что-то более интересное, чем все остальные, не так ли, миссис Виттмейер? При этом вас никогда не заботит, соответствует ли услышанное истине.
Когда Линда поняла, что сказала, она сама не могла этому поверить. По изумленным взглядам гостей ей стало ясно, что все они тоже не верят своим ушам.
Она отступила к дверям, смущенная тем, что устроила сцену в гостиной матери.
– Извините, миссис Виттмейер. Пожалуйста, простите меня, леди. Мне нужно отвести Кейт и Дрю на улицу, дедушка давно ждет их.
Какое облегчение выйти на свежий, пронизанный солнечными лучами воздух Колорадо! Отец взял на работе отгул и возился на огороде.
– Как быстро растут сорняки, просто ужас! – заметил он, не обмолвившись ни единым словом про традиционное сборище сплетниц. – А вы пришли помогать мне? – обратился он к близнецам.
– Да, – в один голос ответили дети. Рон присел на корточки и показал им лоток с рассадой.
– К концу лета из них вырастет много больших морковок. А сейчас вам нужно выкопать совочком вот такие ямки, потом в каждую посадить вот эти маленькие морковки и засыпать их снова землей. Они будут кушать эту землю и вырастут большими.
– Мы с Дрю кушаем пирожки и тоже растем, – заявила Кейт, которой понравилось такое сравнение.
– Правильно, – согласилась Линда. – Только для роста вам полезней молоко или соки, а не пирожки.
Дрю и Кейт оставили без внимания материнское нравоучение о правильном питании. Они принялись неумело, но с большим азартом рыть ямки.
– Молодцы, – похвалил Рон, вручая каждому по ростку. – Теперь посадите морковку так, как я вам показал.
Дрю нахмурился от усердия и высунул кончик языка, стараясь правильно посадить хрупкое растение.
Кейт запихнула морковку в ближайшую лунку и присыпала землей, вовсе не обращая внимания на ее чудовищный крен.
– Я посадила, – заявила она. – Дай мне еще морковку, дедушка.
– Ты посадила не совсем правильно, – терпеливо принялся объяснять Рон. – Гляди-ка, Кейт, тебе нужно присыпать росточек землей так, чтобы он стоял прямо. Иначе он умрет еще до того, как его корешки окрепнут и смогут держать его сами. Вот, смотри еще раз, как надо делать.
– А мне ты никогда не позволял помогать тебе в саду.
Линда вспыхнула, едва подобные слова сорвались с ее уст. Что с ней происходит? За последние четверть часа она уже второй раз сначала говорила, потом думала. А ведь обычно она никогда не позволяла себе никаких неосторожных слов. Что это на нее нашло сегодня?
Отец поднялся и отряхнул руки о рабочие штаны.
– Матери не нравилось, когда ты пачкалась, – ответил он, немного помолчав. – И я соглашался с нею. Ты ведь была такая хорошенькая, Линди Бет. Просто как картинка из календаря. – Он прокашлялся. – Да ты и сейчас такая же. Хорошенькая, я имею в виду.
– Правильно, – раздался веселый женский голос из-за изгороди. – Вот я никак не могу взять в толк, почему не испытываю к ней ни малейшей ненависти. Видно, дело в моей благородной натуре. Любая разумная женщина сто раз подумала бы, прежде чем остаться подругой особы которая выглядит будто мисс Америка.
– Дженнифер! – Линда резко обернулась, и ее губы расплылись в улыбке. Она уперлась руками в бока и засмеялась. – Что за важная причина заставила тебя залезть в кусты?
– Очень важная. Я застряла. Что произошло с лазейкой, которой мы все время пользовались?
– Либо она усохла, либо ты потолстела.
– Эй, потише, подруга! Женщина, работающая на телевидении, не толстеет.
Линда снова рассмеялась.
– Тогда явно усохла лазейка. Так ты собираешься и дальше торчать в заборе или тебе помочь выбраться оттуда?