14
– Что было дальше? – спросил Мараск.
Я отхлебнул из бокала, поставил его на барьер, за которым мой помощник находился на своей подставке, и сказал:
– На этом – все. Я вышел из банка и двинулся сюда. По дороге никаких происшествий со мной не было.
– Забавная история, – прощелкал краб Мараска. – Давненько на нашей планете не случалось ничего похожего. Как ты думаешь, что в ней самое странное?
Наобум отвечать мне не хотелось. Именно поэтому я снова взял стакан, сделал из него еще один глоток и только после этого сказал:
– Самоубийство федерального агента?
– Нет, Хотя это тоже довольно забавная история наводящая на некоторые размышления. Я же имел в виду метаморфозу, происшедшую с обычным честным торговцем. С каких фиников он принялся грабить банки и настойчиво пытается отправить в страну теней официальных представителей закона?
– Вернее, только одного из них, – уточнил я.
– Да, действительно, – задумчиво промолвил Ма-раск. – Присутствие гиперинспектора ирмурянина, похоже, совсем не волнует. Не странно ли это?
Я пожал плечами:
– А что не странно в этой истории? Причем в ней еще и явственно попахивает мистикой.
– А это-то откуда?
– Абориген. Коробочка. Странное исчезновение этого аборигена. Чем не мистика?
Зубы краба Мараска выбили короткую дробь. Насколько я знал, это означало, что мой помощник что-то напряженно обдумывает.
– Ну-ка, покажи мне ее, – потребовал Мараск.
Я вытащил коробочку из кармана, открыл и поставил на барьер.
Краб бочком подбежал к ней, осторожно в нее заглянул, поковырялся в ней клешней и медленно отошел в сторону.
– Не знаю, что и думать, – после небольшой паузы признался Мараск.
– То есть ты не знаешь, какому растению принадлежат эти семена? – спросил я.
– Знаю. Но зачем абориген тебе их дал? Причем это явно был посланник воли вождей кланов, о чем говорят сразу несколько признаков. Но – семена именно огородницы? К чему бы они могли тебе понадобиться здесь, в городе?
– Что это за растение такое?
– Ничего особенного. Просто оно вырастает почти мгновенно. Это кустарник, и за пару часов его заросли могут достигнуть высоты в несколько метров. Еще это растение очень твердое, насыщенное кремнием так, что его невозможно, например, поджечь, и очень-очень трудно сломать. На обычном мобиле даже через небольшие заросли огородницы не проломиться. Кроме того, оно обладает множеством длинных, острых и крепких шипов.
– Это – все?
– Да. Более никакими свойствами огородница не обладает. Это растение годится только на то, чтобы с ее помощью можно было огородить какую-то площадь, причем так, что через нее не сможет проломиться никто, ни один зверь. Но еще на что-то... Нет, непонятно. Зачем вождям кланов было присылать тебе именно огородницу? Разве что это какое-то зашифрованное послание? Но что оно может означать?
Краб снова выбил короткую дробь зубами и замолчал, видимо – задумался.
Я сходил в свою комнату, налил в стакан еще глика и, вернувшись к барьеру, окинул своего помощника задумчивым взглядом.
Похоже, сейчас мешать ему не стоило. Пусть подумает. Авось и поймет, что именно мне хотели сказать вожди кланов. Вдруг это мне действительно поможет.
Я усмехнулся.
Как ловко мой хитрец-помощник обошел тему исчезновения посланца этих самых вождей. Ни словом о нем не обмолвился. Впрочем, возможно, я зря на него клепаю? Возможно, он не имеет никакого права выдавать секреты своего народа?
Секреты народа планеты Бриллиантовой. И немало, наверное, нашлось бы ученых, готовых отдать что угодно, лишь бы узнать хотя бы некоторые из них.
Какие? Ну, например, каким образом личинки приобретают свои чудесные свойства? Что это? Волшебство? Но ведь всем известно, что колдовства, волшебства и прочей мистики на самом деле в природе не существует, Есть только наука, во всем своем многообразии.
Таким образом, получается, что свойства личинок, а также цариц бриллиантовых муравьев с научной точки зрения объяснимы. Вот только с точки зрения какой именно науки? Той, что будет через тысячу лет? Той, что может возникнуть благодаря изучению личинок? Не секрет, что приличное количество личинок у торговцев Бриллиантовой покупают не модницы, желающие щегольнуть, например, баснословно дорогим ожерельем или диадемой, в центре которой находится крупная личинка, увеличивающая в глазах мужчин привлекательность ее владелицы, а лаборатории и научные центры многих и многих планет.
Для чего? Ну конечно, чтобы провести исследования и в результате двинуть ее величество науку на шаг вперед. А может, и не на шаг, может, на целый десяток сразу...
– Думаешь о чем угодно, только не о деле, – констатировал Мараск. – И это человек, которого я сделал своим покровителем. Бред, да и только.
Я поморщился.
Ну вот, старый ворчун снова на тропе войны. Впрочем, если Мараск подал голос, то это означает, что он уже пришел к какому-то выводу. Интересно, к какому?
– Ну, рассказывай, – приказал я своему помощнику.
Вместо того чтобы ответить на подобную бесцеремонность целой лекций на тему любви к особам царской крови, пусть даже титул царицы подразумевает всего лишь владычество над бриллиантовыми муравьями, краб Мараска сокрушенно махнул клешней и проскрипел:
– Ничего не получается.
– В каком смысле?
– В самом прямом. Не могу придумать, что эти семена могут означать, кроме как возможность использовать их по прямому назначению. Проще говоря, эти семена можно лишь посадить в землю, но где и по какому поводу...
Я кивнул.
Что ж, и на этом спасибо. По крайней мере, я теперь знаю, чем меня одарили и как этот подарок использовать. Если подумать – тоже немало.
Теперь хорошо бы еще получить парочку советов относительно сумасшедшего ирмурянина. Может быть, Мараск усмотрит в его действиях хоть какую-то логику?
Краб Мараска несколько раз наклонил и поднял корпус, словно бы кивая, а потом, важно сложив клешни перед собой, участливо спросил:
– И конечно, тебя интересует, что я думаю об этом ирмурянине?
– А ты как считаешь? – поинтересовался я.
– Мне кажется – интересует.
– Ну, и?..
Мне на секунду захотелось взять большую палку и разок хорошенько стукнуть ею этого садиста. Ну в самом деле, неужели нельзя просто выложить, что думаешь? Зачем валять дурака, тянуть время и всячески издеваться надо мной?
Вот только к чему это может привести? Не станет ли еще хуже? Кто знает, может быть, этого удара палкой будет достаточно, чтобы Мараск стал моим врагом и смог против меня использовать свои телепатические возможности? А разве может быть хуже сочетание, чем очень большой зануда, да к тому же еще и телепат?
– Тебе никогда не приходило в голову, что ты по крайней мере пару раз буквально чудом избежал смерти? – спросил Мараск.
– А именно?
– Ну, та драка в ресторане, а потом еще и выстрел из арбалета. В обоих случаях ты запросто мог погибнуть, но буквально чудом не погиб. Э?
– Ну, так уж и чудом... – промолвил я.
– Возможно, и нет. Но если ты хочешь услышать несколько неожиданную идею, то я могу тебе ее подкинуть.
– Какую?
– А может, этот самый ирмурянин вовсе и не хотел твоей смерти? Может, оба покушения на твою жизнь были всего лишь имитацией и не более?
– Ты хочешь сказать, что ирмурянин на самом деле всего лишь пытался меня напугать?
– Вот именно. Причем не только делом, но, как ты помнишь, и на словах. Может быть, ему вовсе не нужна твоя смерть, а необходимо всего лишь удалить тебя с планеты или любыми средствами вывести из игры. Понимаешь?
– А смысл? – сказал я.
– Не знаю, – честно признался Мараск. – Не могу представить, для чего это ему надо. Если только ирмурянин не тот, за кого себя выдает. Но ты видел его документы и наверняка проверил их соответствие владельцу?
– Проверил. Черная кайма на документах при их соприкосновении с телом предполагаемого владельца не появляется. И это значит, что ирмурянин является самым настоящим законным их владельцем.
– У него может быть нелегальный симбиот-метаморф. С другой стороны, тот, кто может себе позволить такой симбиот, не станет грабить банки. У него для этого слишком много денег. Это все равно, как если бы миллионер решил в поисках мелочи обшарить карманы висящих у него в гардеробе пальто и шуб гостей. Правильно?
– Бывает и такое.
– Невероятно редко. Но я бы тебе посоветовал подумать о возможном сообщнике ирмурянина.
– Любопытно, – промолвил я.
Мысль и в самом деле была интересная. Более того, ранее она уже мельком приходила мне в голову, но я как-то не обратил на нее внимания. А вот сейчас, кажется, настало для нее время.
Сообщник. Почему бы и нет? Становится ясно, почему ирмурянин так легко исчезает, потом появляется, делает свое дело и снова пропадает. У него на планете есть сообщник или сообщники. В каких они отношениях, сейчас установить трудно. Может, и в самом деле этот сообщник каким-то образом поймал ирмурянина на крючок и теперь заставляет плясать под свою дудку? Это выяснится потом. Главное – его наличие.
И еще одна забавная мысль. Если у ирмурянина есть убежище, если он не просто ошивается по улицам, прячась в толпе, то поймать его у людей гиперинспектора шансов не так много.
Может, предупредить его? А какие у меня есть доказательства? Да никаких. Нет, он мне не поверит. Тут можно и к бабушке не ходить.
– Еще как любопытно, – промолвил Мараск. – Правда, все это не более чем предположения. Но все-таки я бы тебе предложил последовать совету этого ирмурянина.
– Что? – удивился я. – Улететь с планеты? Бросить инопланетный район в тот момент, когда в нем происходят такие события?
– Нет, зачем улетать? Тебе нужно просто на время, допустим до вечера, покинуть инопланетный район. А?
– Зачем?
– Ну, хотя бы затем, чтобы поискать космический бот, на котором преступник рассчитывает покинуть нашу планету. Учти, мы явно столкнулись с хорошо проработанным планом. И конечно, тот, кто его составлял, должен был позаботиться об отступлении. Каким образом? Через космопорт не выйдет. Сдаваться ирмурянин тоже не желает. Что остается? Правильно, частный корабль. А поскольку единственный частный корабль на планете, принадлежащий кабланды, в данный момент находится от нее достаточно далеко, и, значит, захватить его не представляется возможным, то...
– Все верно, – согласился я. – Все так и должно быть, Он должен был побеспокоиться о корабле. Это единственный способ покинуть планету без больших проблем.
– Да, конечно, – подтвердил Мараск. – А прежде чем на космолете улететь с планеты, его надо к ней доставить. Учитывая, что ирмурянин прилетел не на частном космолете, а на пассажирском... Тебе не кажется, что эти умозаключения являются еще одним доказательством наличия у ирмурянина сообщника? А еще, я думаю, что сообщник ирмурянина не стал сажать на планету корабль. Это могло привлечь чье-то внимание, его могли засечь радары космопорта. Скорее всего, корабль находится на безопасном удалении от планеты, а вот посадочный бот...
Он был прав и тут.
Конечно, где-то в окрестностях города должен был находиться посадочный бот. И если попытаться его найти...
Я щелкнул пальцами и сказал:
– Таким образом, сейчас мне нужен мыслящий, хорошо знающий окрестности города.
– Все верно, – подтвердил Мараск. – И вместе с ним ты отправишься на поиски бота. Тем самым ты на время исчезнешь из инопланетного района и не дашь ирмурянину более повода для новых покушений, а также пойдешь путем, отличным от того, который выбрал гиперинспектор.
Мне в голову пришла любопытная мысль, и я ухмыльнулся.
А ведь искать провожатого для этой поездки не было никакой нужды. Ну, совершенно никакой. Он уже существовал. Причем, я был уверен, что он согласится меня сопровождать с радостью.
– Значит, мне пора отправляться в дорогу? – сказал я. Вопрос был, конечно, риторический, поскольку ответ на него я уже знал.
– Пора, пора, – промолвил Мараск. – Кстати, тебе не приходит в голову, что я тебе славно помог?
– И что дальше? – спросил я.
У меня было ощущение, что за этим вопросом скрывается какой-то подвох. Так и оказалось.
– А ты знаешь, что любая помощь требует вознаграждения?
– Что ты имеешь в виду? Говори, не тяни время.
– Головизор. Я слышал, что у многих мыслящих в домах есть подобные штуки, посредством которых они познают мир. Я хотел бы тоже узнать об окружающем мире побольше. Ну, ты понимаешь, не только о мыслящих, живущих в нашем инопланетном районе, а о мире вообще...
У меня отлегло от сердца. Всего-то...
– Зачем он тебе? – спросил я. – Поверь, он не так хорош, как о нем говорят. Значительную часть времени по головизору показывают совершенно идиотскую рекламу. А еще есть политические новости. Это ничуть не лучше. Все остальное время там идут всякие дешевые венерианские сериалы, пошлые исторические объемки и прочая чепуха.
– Я так решил, – промолвил Мараск. – Мне эта штука нужна. Я хочу убедиться в этом лично, а не основываясь на твоих словах.
– То есть ты мне не веришь?
– Еще как верю, но прошу мне эту штуку доставить. Я вздохнул.
Вот и поговори с таким.
– Купишь мне головизор? – давил мой помощник. Что оставалось делать?
– Хорошо, – промолвил я. – Раз хочешь головизор, то ты его получишь. Это нетрудно сделать.
Мне попросту не хотелось тратить дополнительное время, переубеждая этого упрямца. У меня его просто не было, этого лишнего времени. Да и удастся ли его переубедить? Ох, сомневаюсь.
Сделав звонок по бормоталке, я сообщил своему помощнику:
– Ну вот, через часик тебе его доставят. Думаю, к тому времени, когда я вернусь, ты уже убедишься в том, какая это чепуха.
– Посмотрим, посмотрим, – пробормотал Мараск, – Кстати, ты понимаешь, что тебе надлежит обставить этого надутого гиперинспектора, хотя бы для того, чтобы доказать свой ум и квалификацию?
Мой помощник, конечно, прав. Я сказал:
– Да, понимаю.
– Ну, вот и хорошо. Желаю тебе удачи.
Да уж, вот в этом мне удача была просто необходима. В поисках. Особенно если учитывать, что они запросто могут оказаться поисками всего лишь нашего с Мараском плода воображения. Правда, у меня было одно неоспоримое преимущество. Я уже знал, кто будет моим проводником и спутником в этом нелегком деле.
15
– Ты – грязный шантажист, ты знаешь об этом? – спросил меня крабианин Имлук. – Уж лучше бы ты меня арестовал.
– Арестовал? – смахнув с лица какое-то насекомое, похожее на бабочку, переспросил я. – Думаешь, это поздно сделать? Да запросто. Ты и в самом деле желаешь, чтобы я тебя арестовал и препроводил в тюрьму?
Крабианин тряхнул головой, и кончики его огромных, пышных усов встопорщились вверх, словно украшающие новогоднюю елку декоративные свечи.
– Вот поэтому я и называю тебя грязным шантажистом, – гордо вскинув голову, заявил он. – Впрочем, все вы такие, стражи порядка.
Я с готовностью подтвердил:
– Да, все поголовно.
– О, сам признался, – удивился Имлук.
Я пожал плечами:
– Почему бы и нет, если это правда? Но, по крайней мере, я не ездил к побережью и не занимался там незаконной спекуляцией личинками. И учти, я предложил тебе вообще-то неплохой выбор. Вместо того чтобы лишиться лицензии на ведение дел, оказать мне и закону в моем лице одну очень важную услугу.
– Между прочим, я согласился.
– На словах, – парировал я. – А на деле...
– Что, на деле?
– На деле, вместо того чтобы продолжить путь, ты треплешься вот уже пятнадцать минут. Проще говоря, на деле ты зря тратишь время, которого до вечера осталось не так уж и много. Это называется – саботаж.
– Неужели?
– Точно. И наказуемо даже по законам Бриллиантовой. Знаешь, каким образом?
– Все, все, – замахал руками крабианин. – Не надо мне ничего объяснять. Мы уже едем дальше. Но последнее мое слово будет таким – шантажист.
Я не ответил.
Времени и в самом деле было негусто. Не стоило его тратить на глупую пикировку.
– И не просто грязный шантажист, но еще и расчетливый, а также беспринципный. Сначала ты два рала пришел ко мне, пытаясь меня своими визитами запугать, а потом, когда тебе это удалось, подполз со своим предложением. И как у тебя хватило наглости... гм...
Я молчал.
– Вообще... я хотел сказать, что это подло. Так поступать с честным торговцем... гм... ну, не то чтобы совсем уж подло, но не по правилам...
Я не издал ни звука.
– Хотя... – пробормотал Имлук. – Я, конечно, тоже несколько нарушил закон... но зачем так жестко наказывать за маленькие прегрешения...
Я не обращал на него ни малейшего внимания. Немного помолчав, крабианин вздохнул и наконец промолвил:
– Ладно, действительно, не стоит терять зря время. Поехали дальше?
– Поехали, – сказал я. – Только куда? Ты представляешь, где кто-то может спрятать посадочный бот?
– Кто ж его знает? Впрочем... несколько мест, в которых можно спрятать объект такого размера, я знаю. Проверим их. Вот если они окажутся пустыми, тогда я тебе вряд ли чем смогу помочь.
– Давай сначала проверим эти места, а потом решим, что будем делать дальше. Хорошо?
– Пусть будет так.
Имлук нажал пару рычажков, положил руки на руль, и мобиль поехал дальше. По сторонам дороги высились деревья с тонкими, длинными стволами и кронами, здорово смахивающими на капустные кочаны. Благодаря широким просветам между древесными стволами лес просматривался глубоко, и, будь посадочный бот спрятан недалеко от дороги, он не мог бы ускользнуть от наших глаз. Правда, ни один здравомыслящий преступник его и не стал бы в этом лесу прятать. А надумав это сделать, должен был оставить подальше, так, чтобы его не было видно с дороги.
Только сейчас, сидя рядом с Имлуком и глядя, как за окном мобиля проплывает лес Бриллиантовой, я в полной мере осознал всю абсурдность идеи поиска посадочного бота.
Новые действия по принципу «поди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что»? Так или почти так? Даже если учесть, что мне известно искомое, все равно подобная задача казалась невыполнимой. Окружающий город лес был слишком огромен, а времени у меня оставалось только до вечера.
Я посмотрел на крабианина.
Тот был совершенно спокоен. Сидел себе, управлял мобилем и даже уже издавал какие-то причудливо чередующиеся, шипящие звуки, складывающиеся в какую-то мелодию.
Впрочем, я мог и ошибаться. Вполне возможно, это была не мелодия, а поток ругательств на крабианском языке, причем в мой персональный адрес. И какая-нибудь приличествующая случаю молитва? Да и стоило ли гадать? Даже если Имлук меня, мысленно костерит последними словами, то это, в данный момент, ровно ничего для меня не значит.
Главное – мы едем искать посадочный бот. И тот же Имлук, если это обещал, приложит все усилия для его нахождения. Он, конечно, может протестовать и обзывать меня «шантажистом», но в глубине души понимает, что я оказываю ему услугу. Даю последний шанс. И если он исправится, если прекратит незаконные поездки к побережью, то более не будет иметь никаких неприятностей с законом.
Но главное даже не это. Имлук может заниматься чем угодно и даже совершать мелкие нарушения закона, но он – крабианин и, значит, что-то пообещав, обязательно сделает. Вот тут я был совершенно спокоен. Пообещав поискать посадочный бот до вечера, Имлук будет его до вечера и искать, добросовестно, методично.
Таким образом, если только этот самый бот не является плодом нашего с Мараском воображения...
Я вздохнул.
Ну вот, по новому кругу. Нет уж, хватит об этом. Сколько можно думать об одном и том же? И как раз в данном случае напряженные раздумья делу совсем не помогут. Если бот есть, то у нас имеются некоторые шансы его найти. Если же его нет...
– Стоп, – сказал Имлук, останавливая мобиль. – Тихо. Главное – не делать лишних движений.
Я взглянул на дорогу.
И, честно говоря, посмотреть было на что.
Пока я обдумывал возможность нахождения космического бота, лес по сторонам дороги изменился. Теперь он состоял из деревьев с толстыми, бочкообразными стволами и множеством длинных, кривых ветвей. Причем большая часть этих ветвей была увита толстыми, пятнистыми лианами. Таким образом, никакого обзора более не было, и мы вполне могли просмотреть бот, если бы он даже стоял шагах в десяти от дороги.
Впрочем, Имлук остановил мобиль вовсе не из-за этого. Причиной остановки была толстая, черная как антрацит, толщиной с туловище взрослого человека лента, перегораживающая нам дорогу. Оба конца ее исчезали в лесу, за деревьями, и, таким образом, узнать, какова ее длина, не представлялось возможным.
– Что это такое? – спросил я.
– Тянука, – недовольно буркнул Имлук. – Все, дальше не проедем. Придется топать пешком.
– Долго?
– Не очень. Самое главное, далеко от меня не отходи. Все-таки – джунгли. Ты за то время, что живешь на Бриллиантовой, бывал в местных джунглях?
– Один раз. Полтора года назад.
– Понятно. Значит, ты не имеешь о местных джунглях ни малейшего понятия. Так?
– А что, они очень опасные?
– Конечно. Все-таки – джунгли. Правда, здесь, возле города, диких зверей поменьше. Но зато здесь нет бриллиантовых муравьев, и, значит, можно нарваться на что-нибудь совсем уж опасное. Но это бывает редко. Вот на побережье... гм... в общем, если отъехать от города подальше, то можно встретить и нечто действительно неожиданное. Иногда попадаются такие экземпляры синего монахокрыла или там совершенно гигантские удочники... Впрочем, это тоже неважно. Здесь такого не бывает.
– А эта, тянука, – спросил я, – она опасна?
– Нет, если ее не трогать. Полежит себе и уползет обратно в джунгли. Но случится это, скорее всего, не скоро. Видишь, она еще ложноконечности не впустила и даже не выделила первую пену. А вот если ее тронуть мобилем, тогда будет худо.
– Каким образом? – спросил я.
– Ну, она очень ранимая. Правда, раны у нее заживляются быстро, прямо на глазах, но брызнуть в стороны сукровицей она успеет. И хорошо брызнет. Если сукровица попадет на мобиль, то ввек не отмоешь. А цвета она препоганого. Если на человека... Тебе охота ходить два-три месяца с физиономией, выкрашенной в цвет детского поноса?
Не очень-то, – признался я.
– В таком случае пройдемся пешочком. Да и не далеко нам идти, как я уже тебе говорил.
– Хорошо, – сказал я. – Давай пройдемся по лесу. Мы выгрузились из мобиля. Имлук вытащил из него здоровенный нож. Я вспомнил, что на Земле, в старину, такие ножи называли мачете. Мне крабианин дал игольное ружье. Оно было старое, потертое, но, похоже, в отличном состоянии.
– Магазин полностью заряжен, – сообщил мне Имлук. – Стрелки смазаны ядом моего собственного изобретения, который действует на большую часть местных хищников. Стрелять только по моему приказу. Понял?
– Понял, – сказал я. – Тогда следуй за мной.
Прицепив мачете к поясу, Имлук двинулся к тянуке. Я покорно пошел вслед за ним, стараясь держаться на расстоянии двух-трех шагов.
Как там писали в старинных книгах?
«... И капитан Сорви-голова, не дрогнув ни единым мускулом лица, храбро устремился вслед за своим проводником, навстречу неизвестной, ужасной и, вполне вероятно, непреодолимой опасности... »
Вот именно – неизвестной.
До меня вдруг дошло, что для веселья не так много причин. Я попал в джунгли планеты, не имея ни малейшего представления, с какими хищными животными мне в них придется столкнуться. Правда, у меня есть опытный сопровождающий, который уже не раз возвращался из них целым-невредимым. Однако это вовсе не означает, что мне можно расслабиться и вести себя подобно туристу, который ради любопытства заглянул в зоосад. Нет, мне и самому надо держать ушки на макушке. Мы подошли к тянуке и остановились.
– Если ее не трогать, то она тоже никого не тронет, – сказал крабианин. – Поэтому мы сейчас через нее перешагнем. Главное – ее не задеть. Понимаешь?
– Угу, – ответил я.
– В таком случае пошли дальше.
Миновав тянуку, мы некоторое время шли по дороге без каких-либо происшествий, если не считать того, что несколько раз на дорогу выскакивали и бросались к нам насекомые, похожие на огромных кузнечиков.
Увидев первого из них, Имлук раздавил его ногой и сказал:
– Кровосос. Не стоит подпускать их к себе.
К счастью, огромные «кузнечики» оказались довольно неповоротливыми созданиями, и ни одному из них так до нас и не удалось добраться.
Я даже стал находить некое удовольствие в этой пешей прогулке по дороге, когда закончилась и она. Имлук остановился, сверился с какими-то одному ему известными ориентирами и, обнажив мачете, ткнул его острием в сторону почти незаметного просвета между деревьями:
– Нам туда.
– Ты думаешь? – спросил я. – Однако, как я вижу, вся эта зелень не несет на себе ни малейших следов хоть одного мыслящего. Проще говоря: здесь уже давно никто не проходил.
– Это тебе так кажется, – ухмыльнулся Имлук. – Не забывай, перед нами джунгли. Всякие следы, если только это не следы большого пожара, исчезают здесь очень быстро. Ну, а если это следы всего лишь одного или двух мыслящих, то для их исчезновения достаточно нескольких часов, от силы – суток.
Он обвел руками расстилавшийся вокруг пейзаж, а потом сошел с дороги и двинулся в глубь джунглей. Сверкнуло мачете, и пестрая лиана, перегораживающая нам дорогу, распалась на две половины.
– А лианы? – ехидно спросил я. – Они тоже успели вырасти за один день?