Я хмыкнул.
– Ну, вообще-то это можно квалифицировать как мотив. Ты не находишь?
Назраунец небрежно махнул лапкой.
– Э... ты все шутишь. Короче, если тебе удастся еще сегодня ночью или, на худой конец, до начала аукциона спровадить этого гиперинспектора с планеты, совет мыслящих инопланетного района...
– Будет мне очень признателен?
– Очень-очень.
– В каких пределах?
– В достаточных.
– Охо-хо... – сказал я. – И поскольку я могу использовать всего лишь единственный метод выпроваживания с планеты больших чиновников...
– Какой?
– Найти невидимку.
– Правильно, – ухмыльнулся назарунец и облизал мордочку длинным розовым языком. – Ты все понимаешь правильно. Действуй. Если сумеешь поймать невидимку без большого шума, можешь рассчитывать на... что бы тебе хотелось?
Я пожал плечами:
– Ну, отпущение старых грехов вы мне выхлопотать не сможете, а что касается остального...
– Почему нет? – сказал Дагай Каача. – Мы можем ходатайствовать перед федерацией об амнистировании твоих прежних проступков.
– А если мне откажут?
– Ну, попытка не пытка... По крайней мере, здесь, на планете, как специально, находится чиновник, ранг которого позволяет это ходатайство одобрить. Правда, нужно, чтобы он этого очень захотел. Кстати, насколько я понимаю, гиперинспектор просто жаждет поймать невидимку. Либо для того, чтобы узнать у него подробности самоубийства федерального агента, из-за которого он здесь появился, либо...
Он замолчал.
– Либо? – спросил я.
– Не знаю, – признался назарунец. – Мне тоже кажется, он знает об этом невидимке больше нашего, но не говорит. Почему? Впрочем, это его дело. Короче, вот тебе диспозиция, и если ты умудришься не упустить свой шанс...
Я почесал в затылке.
Да, назарунец, конечно, был хорошим главой совета мыслящих инопланетного района. По крайней мере, как и положено настоящему администратору, рассыпать приманку для разных там лопухов он умел великолепно.
Рука моя уже ползла в карман, но я вовремя это заметил и пресек. Нечего чепухой заниматься. Кажется, бросив курить, я приобрел взамен привычку шарить в кармане, пытаясь найти несуществующие сигареты. Вот с ней я тоже буду бороться. Нет у меня сигарет. Нет. И курить я бросил. Так что – нечего.
– Думай, – сказал Дагай Каача. – Думай. Ночь еще в разгаре. А большой аукцион состоится только завтра, после обеда. Время есть. Не упусти свой шанс.
Он ушел, а я некоторое время задумчиво рассматривал закрывшуюся за ним дверь.
Вот так задача! Все та же, навязшая, о путешествии в неведомые края, на поиски незнамо чего. Совсем недавно мне вроде бы показалось, что я от нее отплюхался. Ан нет, вот она ко мне опять вернулась. Да еще с довеском. С призом, и довольно весомым, если я ее умудрюсь решить.
– Центурион, не желаешь еще глика?
Это был Марноу, как и положено настоящему хозяину ресторана, до поры до времени державшийся в отдалении и не мешавший большим гостям обсуждать свои проблемы.
– Глоточек, – сказал я.
– Сейчас.
Он поставил передо мной бокал и, усевшись напротив, сказал:
– Кажется, что-то у нас в районе происходит? Я ухмыльнулся.
– Ну, это ты узнаешь у своей официантки Она стояла достаточно близко, слышала нашу беседу и вполне могла сделать какие-то выводы. Только чтобы об этом, по крайней мере до послезавтра, не знал никто. Хорошо?
– Договорились, – согласился Марноу. – А что, если она ничего не слышала? Сам-то ты можешь мне что-то сказать?
– Хорошая официантка должна была услышать, А она – хорошая.
– Понятно, – кивнул Марноу. – Ну, раз ты хвалишь, то, значит, так оно и есть.
Не хотелось мне сейчас разговаривать с ним об этом, просто не хотелось, и все. Да и рановато еще было. Вот когда все закончится...
Именно поэтому я решил сменить тему и спросил:
– Марноу, ты слышал такую загадку: сходить туда, не знаю куда, найди то, не знаю что?
– Нет, – признался хозяин ресторана. – А разве она имеет решение?
– Наверное, имеет.
– То есть ты ее отгадки не знаешь?
– Нет. И мне надо ее найти. Вот ты, с чего бы ты начал поиски?
– Наверное, для начала я посоветовался бы с кем-то очень умным, с тем, кто, возможно, знает, как ее решение найти.
А что, чем не идея? Почему бы и не посоветоваться? Тем более что очень далеко идти не придется.
21
– Они кретины, – сказал Мараск. – Полные кретины. Ну кто так похищает невест?
В кубе головизора какие-то коренастые древние земные жители, в полосатых колпаках и башмачках с острыми носами, перепоясанные пулеметными лентами и увешанные вакуумными гранатами, перетаскивали через зубчатую стену замка девицу в пышном, украшенном огромным количеством розочек и лент платье.
– А они похищают невесту? – спросил я.
– Чем же еще они могут заниматься? – проскрипел Мараск.
– О! – сказал я.
– И конечно, как всякие кретины, делают это совершенно неправильно.
– Неужели?
– Точно. Им надо было сначала вырубить стражу. Вот увидишь, как только они начнут спускаться со стены, появится один из стражников, и тогда... Ну, я же говорил, чем это закончится! Неужели нельзя было снять объемку с более правдоподобным сюжетом?
– Кстати, – вкрадчиво промолвил я. – Если говорить о правдоподобности, то, если ты запамятовал, могу напомнить, что мы с тобой несколько минут назад обсуждали. Уверяю, это весьма важно.
Мараск засопел. Его краб-кусака возмущенно взмахнул клешнями и сообщил:
– Ты мне мешаешь.
– А как же, – улыбнулся я. – И буду мешать дальше. Учти, ты мой помощник и сейчас просто злостным образом пренебрегаешь своими обязанностями.
– Да?
– Да. А я, как твой начальник, должен это прекратить.
– От тебя, наверное, не отделаешься? – поинтересовался Мараск.
– Нет, не отделаешься.
– А не заставит тебя отстать известие о том, что вот сейчас как раз я напряженно думаю о твоей проблеме? Кстати, приставая ко мне с какими-то претензиями, ты мне здорово мешаешь это делать.
– А может, все-таки тебе мешает думать головизор?
Краб Мараска скрипнул клешнями и мрачно заявил:
– Хорошо, раз ты так хочешь, я могу выключить головизор...
– Неужели?
Я не поверил своим ушам, поскольку не ожидал такой легкой победы.
– Но только сначала ты должен дать мне досмотреть эту ленту. Мне интересно, что эти психи станут делать с украденной девицей и зачем вообще они ее крадут, поскольку она не является богачкой и у нее нет богатых родственников.
– Ничего не получится, – сказал я. – Если ты сейчас не выключишь головизор, то я его разнесу. Как думаешь, сколько мне пуль понадобится, чтобы разнести его коробку управления?
– Ты не сделаешь этого.
– Еще как сделаю, – заявил я.
Блефом тут и не пахло. Несколько минут назад у меня появилось подозрение, что, купив Мараску головизор, я совершил ошибку. К данному моменту это подозрение уже вполне благополучно превратилось в уверенность.
– Хорошо.
Краб-кусака выключил головизор и, повернувшись ко мне, скрестил перед собой клешни.
– Ну вот и отлично, – сказал я. – Теперь давай все-таки обсудим проблему преступника-невидимки.
– Невидимок не бывает, – заявил Мараск.
– Не валяй дурака, – сказал я. – Просто это мы ему придумали такое название. На самом деле он, конечно, никакой не невидимка.
– Хорошо, – раздраженно пробурчал Мараск. – Все же дай мне подумать...
Я облегченно вздохнул.
Вот это был уже совсем другой коленкор. Вот сейчас он действительно задумался над проблемой.
– Твоя наиболее вероятная модель развития событий? – наконец спросил Мараск.
– Все очень просто, – промолвил я. – Невидимка, скорее всего, затаился. Я бы на его месте так и поступил.
Нет, конечно, он не сидит безвылазно у себя в номере и не привлекает своей нелюдимостью к себе внимание. Думаю, он делает то же самое, что и основная масса приезжих. Тем или иным образом участвует в шествиях, веселится, пьет глик. То есть слился с толпой. Самая лучшая маскировка.
– Личинки?
– Их он, скорее всего, сдал в один из не ограбленных им банков. Положил в сейф на свое имя. Через полгода или год, когда эта история забудется, он вернется, без помех заберет свои личинки и свободно улетит прочь.
– А если попытаться...
– Этим должен заняться назарунец. Однако мне кажется, ничего не получится. На планете много приезжих, много посещений банка, многие что-то кладут в сейфы. Короче – бесполезно. Таким образом преступника не вычислишь.
– Ну почему? Не надо ничего вычислять. Надо просто один за другим осмотреть все именные сейфы, которыми сегодня пользовались. И если в одном из них найдутся украденные личинки, то определить преступника будет легко.
– Тоже не получится, – покачал я головой. – Тайна вкладов. Гиперинспектор попробовал надавить на Дагай Каача и стал требовать, чтобы он сделал подобную проверку. Назарунец заявил, что это исключено. Любой ограбленный за сегодняшний день на этой планете банк согласен потерпеть гораздо больший ущерб, лишь бы сохранить тайну вкладов в именные сейфы. И совершенно понятно почему. Если тайна вкладов клиентов будет хотя бы раз нарушена, то это каким-нибудь образом, рано или поздно, станет известно всем. Нет ничего тайного... Короче – понятно. Банкиры не желают терять доверие клиентов, и их можно понять. Доверие клиентов – это тот фундамент, на котором стоит любой банк. Если его убрать, банк не продержится и одного дня.
– Сурово, – промолвил Мараск. – И думаю, ты прав. Но с чего ты решил, что твой противник так уж хитер и умен? Может, ему просто дико, сказочно везет?
Я вздохнул.
– Поверь, и я это знаю на личном опыте, быть преступником очень тяжелая, изматывающая работа. С того момента, как разработали методику сканирования памяти, трудности в этой сфере деятельности возросли в десять раз. Если невидимка до сих пор на свободе, он очень умен и ловок. Ни о каком обычном везении тут не может быть и речи.
– Понятно, – промолвил Мараск. – Все понятно.
– Что именно? – спросил я.
– Не мешай. Я еще думаю. Хорошо. Было бы сказано.
Я прошелся вдоль барьера, искоса посмотрел на Мараска и попытался прикинуть, о чем он может думать.
Как можно поймать того, о ком не знаешь ничего, совсем ничего? Должна, обязана быть отправная точка, некий факт, от которого следует начинать поиск. А что делать, если этого факта нет?
– Любопытно, – промолвил Мараск. – Я вот тут подумал об охраннике, который подстрелил ирмурянина. Кажется, гиперинспектор вовсе не собирался его брать под стражу. Не странно ли это? А ведь он, пусть и по ошибке, убил мыслящего.
Я кивнул:
– Ну да, это странно. Хотя, может быть, гиперинспектор сейчас способен думать только о том, как поймать преступника-невидимку? Да и охранник не способен сбежать с планеты. Поэтому им можно заняться и попозже. Думаешь, это важно?
Краб-кусака Мараска скрипнул клешнями.
– Маршевич, ты хороший центурион, но опыта у тебя еще маловато. Конечно, со временем это придет, ну, а пока слушай, что тебе советуют. Должен был гиперинспектор приказать взять этого охранника под стражу. У служак в его чине такие вещи делаются машинально. Так же, как ты по утрам чистишь зубы. И если он этого не сделал, значит, у него есть какие-то соображения.
– Да мало ли у него соображений? – сказал я. – И конечно, не должен он, не обязан передо мной в них отчитываться.
– А ты все равно – запомни. Тебе это может для чего-то пригодиться.
– Хорошо, – покорно сказал я. – Запомню. Это и есть твой совет? Если так, то я могу идти по своим делам?
И конечно, хотелось мне Мараску выдать, где я видел его бесконечные подколки, вечное ворчание, а также привычку постоянно всему поучать, но...
Я вздохнул.
Переделать моего помощника невозможно. Это аксиома, истина, не требующая доказательств.
– Не злись, – промолвил мой помощник. – А насчет совета... Вот тебе мой совет.
– Слушаю, – встрепенулся я.
Вот это уже кое-что. Это уже какая-то надежда.
– Мы и в самом деле ничего не знаем о преступнике, – важно сказал Мараск. – И вроде бы ухватить его не за что. Но все же одна точка, от которой мы можем плясать в его поимке, у нас есть.
– Какая? – спросил я.
– Жадность. Простое, присущее многим мыслящим качество. На это его и ловить нужно. Я тут, пока тебя не было, посмотрел историческую объемку по головизору о том, как в старину на Земле охотились на крупных хищников. Им подсовывали приманку в виде кровоточащего куска мяса и устраивали возле нее засаду. Рано или поздно зверь приходил за добычей. Тут его и убивали. Ты должен поступить так же.
Я махнул рукой:
– Э, нет, не получится. Преступник хитер и умен. Его сейчас на новое ограбление пойти ничем не заставишь. Что он, себе враг?
– А ты подсунь ему такую приманку, на которую он клюнет. Редчайшую, небывалую, ради которой он согласен будет рискнуть всем.
Я усмехнулся:
– Где же я такую приманку возьму?
– А ты подумай. Не все мне тебе разжевывать и в рот класть. Подумай.
Я вздохнул.
Вот он, Мараск, во всей своей красе. Никак не может без своих штучек. Хотя... Возможно, его идея не так уж и плоха. И если подумать...
– Там, в этих исторических фильмах, звери приходили в засаду по запаху мяса?
– Да, именно по запаху, – подтвердил Мараск. – Кажется, ты улавливаешь...
– Другими словами, мясо в ловушке необязательно. Главное, был бы запах, иллюзия присутствия в ловушке мяса. Не так ли?
22
Мы стояли и обозревали зал банка назарунцев, словно генералы место решающей битвы. Собственно, почти так оно и было. Вот только не от нас зависело, состоится битва или нет. Хотя мы для ее успеха сделали все возможное.
Гиперинспектор ткнул пальцем в одного из находившихся в зале мыслящих и сказал:
– Вот этот, его надо переместить в самую дальнюю часть зала. На нем просто крупными буквами написано, что он переодетый охранник.
– Хорошо, – сказал назарунец. – Правда, мне кажется, все наши приготовления...
– А вот об этом не стоит даже думать, – промолвил гиперинспектор. – Придет. Сам бы пришел, окажись на его месте. Шутка ли, в деле...
Я пожал плечами.
На мой взгляд, проще всего было расставить всю эту гвардию вдоль стен и вооружить чем-нибудь получше игольников. Конечно, не стримерами, но уж чем-то помощнее – точно. Все равно невидимка, поскольку он является профи, с первого взгляда поймет, что вся эта куча мыслящих никоим образом не посетители банка, а все, как один, охранники. Проще говоря, любой профи сразу сообразит, что угодил в засаду. Так к чему этот маскарад?
Впрочем, распоряжался здесь в данный момент гиперинспектор, умудрившийся пообещать назарунцу в случае успеха операции нечто ценное. Что именно, я не имел ни малейшего представления. Глава совета мыслящих инопланетного района для успеха дела, похоже, был готов на любой, самый отчаянный шаг, пусть даже и состоявший из поджога собственного банка.
– Маршевич, а ты что скажешь? – спросил Еля Варето. – Как тебе наши приготовления?
– Мое мнение вы уже слышали, – сказал я. – Не нравится мне все это. Не так я себе все это представлял.
– Даже учитывая, что мы воплотили в жизнь твою идею?
– Как, как воплотили? Я-то имел в виду действительно настоящую засаду, а не это... Да невидимка, едва оказавшись в банке, поймет, что к чему, и нападать не станет. Просто, например, положит на счет небольшую сумму и уйдет восвояси.
– Ты ошибаешься, – промолвил гиперинспектор. – Он нападет. И засада будет организована так, как я сказал.
– И все же, – сухо промолвил я. – Гиперинспектор, позвольте заявить вам протест.
– Не принимается, – не моргнув глазом, сообщил Варето. – Помещение банка назарунцев является суверенной территорией их планеты. Здесь приказы центуриона Бриллиантовой не имеют ровно никакой силы. А вот мои приказы, учитывая, кем я являюсь...
– Послушайте, – поспешно сказал назарунец. – Может быть, не стоит возобновлять этот бесполезный спор? Давайте покинем зал и выпьем глика. Может быть, вы предпочитаете более экзотические напитки? Не стесняйтесь. Уверен, мы в состоянии удовлетворить почти любые ваши запросы.
– Хорошо, пусть будет глик, – промолвил гиперинспектор.
– И мне тоже глик, – сказал я.
Немного погодя мы уже сидели в одном из помещений банка и пили глик. Фальшивая стенка, прозрачная только с одной стороны, позволяла нам видеть все происходящее в главном зале банка. Пока в нем все было как всегда. Время от времени в банк заходили какие-то клиенты, но ни один из них не пытался его ограбить.
– Конечно, это не мое дело, – спросил назарунец. – Однако зачем вы поставили возле сейфа четырех охранников?
Гиперинспектор пожал плечами:
– Для того, чтобы они его охраняли. Назарунец почесал лапкой ухо. Это у него было знаком удивления.
– Неужели вы думаете, будто тех, кто сейчас находится в зале, для того, чтобы схватить преступника, не хватит?
– Я ничего не думаю, – отрезал Варето. – Я принимаю все возможные меры, поскольку не имею понятия, с кем нам придется столкнуться. Именно поэтому я пытаюсь учесть любые возможные варианты.
– А, понятно, – промолвил назарунец. Я покачал головой.
Не нравилось мне это. Совсем не нравилось. Нет, сама идея была светлая. И запах несуществующей приманки, по которому в ловушку должен был прийти преступник, мы тоже придумали неплохо. Но сама засада...
Какой дурак сунется в настолько явно обозначенный капкан? И все-таки Варето уверен в успехе этого сомнительного предприятия. Почему? Может, он все-таки знает нечто, нам не известное? Что именно?
Я покосился на гиперинспектора.
А тому было плевать на мои сомнения. Он сидел, развалившись в удобном кресле, в одной руке сжимая бокал с гликом, в другой – игольное ружье, и на лице его в данный момент была написана готовность ждать хоть до морковкиного заговения. Как ни странно, но это успокаивало.
Невольно закрадывалась мысль, что, возможно, гиперинспектор прав. А ну как преступник все-таки придет?
– Но откуда он знает, где находится сейф? – не унимался назарунец.
Вот ему было не по себе. Очень не по себе.
Я улыбнулся.
Все-таки за последние полтора года я неплохо изучил Дагай Каача. Можно было поклясться, что он прямо-таки сгорает от азарта.
Получится – не получится. Придет – не придет. Попадется – не попадется.
Ну, ну, большой банкир. Так, значит, кое-какие присущие обычным мыслящим чувства тебе свойственны?
– Он знает, – сказал гиперинспектор. – Поскольку тщательно и долго готовился. Он наверняка в том числе изучил планы всех банков Бриллиантовой.
– Гм... и вы оба думаете, что он попадется на нашу байку о сверхуникальных личинках?
– Попадется, – уверенно сказал гиперинспектор. – Да и Маршевич так считает.
Я не выдержал и сказал:
– А мне кажется, что засаду необходимо организовать совсем по-другому.
Гиперинспектор и ухом не повел.
– Не будем ссориться, – промолвил назарунец. – Вот, выпейте еще глика. И вообще, не нужно отвлекаться. Преступник может появиться в любое мгновение.
Тут он был совершенно прав.
Я глотнул из стакана, удобнее развалился в кресле и продолжил наблюдение за залом.
И все-таки кое-какие мысли мне в голову продолжали лезть. Ну почему необходимо портить такую неплохую идею так отвратительно организованной засадой? А идея...
Она была проста и элегантна. Используя все возможные средства коммуникаций, мы добились того, что всем, кто в данный момент находился в инопланетном районе Бриллиантовой, стало известно о сенсационном приобретении, из тех, которые случаются не чаще одного раза в десять лет, совершенном закупочной конторой, принадлежащей банку назарунцев. Один туземец, буквально несколько часов назад, сдал в нее три личинки, подходящие под классификацию суперуников. Их свойства определены и заверены одним из самых известных мастеров филигранной обработки личинок, кремниидом Прайдером. Подробнее об уникальных свойствах суперличинок будет объявлено на большом аукционе. В том случае, если, конечно, они не будут проданы еще до аукциона одному страстному коллекционеру, пожелавшему остаться инкогнито, готовому немедленно заплатить просто невероятную сумму, о чем в данный момент ведутся переговоры. Пока же личинки находятся в банке назарунцев, под усиленной охраной.
Вот такова была наша иллюзорная приманка, на какую мы в данный момент ловили одну очень хитрую и умную рыбку. Попадется ли она в нее? Это покажет время. А пока...
– Интересно, – спросил я у назарунца. – А что будет, если преступник не попытается до аукциона ограбить твой банк? Ведь личинки на аукционе придется предъявить для всеобщего обозрения. Или хотя бы объявить их свойства. А торг?
– Все очень просто – ответил Дагай Каач. – Если рыбка не клюнет, то на аукционе мы объявим, будто личинки были куплены коллекционером, пожелавшим остаться неизвестным. Такое практикуется. Ну и, конечно, для того, чтобы участникам аукциона не было обидно, мы объявим, что суперуникальные личинки были куплены за такую цену, которая ни одному из них не по карману. Сумма, конечно, будет объявлена во всеуслышанье.
– И вы уверены, что это не повредит репутации большого аукциона?
– По его правилам, подобные сделки в исключительных случаях возможны. А что касается репутации... Наоборот, это ее увеличит, поскольку появится очередная, передаваемая из уст в уста легенда. Легенда о трех сверхуникальных личинках. А сколько будет пересудов и попыток угадать, какими свойствами они обладали?
Назаруиец хихикнул.
– Кстати, – промолвил гиперинспектор. – Не возникнет ли у вас, банкиров планеты Бриллиантовой, после этого случая желания его повторить, поставить мифотворчество, так сказать, на поток? Насколько я понял, это выгодно. А если какой-то процесс приносит выгоду, то почему бы его не продублировать?
Назарунец хитро улыбнулся:
– Но это будет обман, недопустимый для банкира, способный разрушить его репутацию.
– А сейчас? Ваша репутация не пострадает?
– Ни в коем случае. Сейчас меня об обмане попросило официальное лицо. Сейчас он служит благим целям поимки преступника. Перед лицом закона и собственной совестью я – чист. Так же как и все участвующие в этом обмане. Ну, а если я, вдобавок к доброму делу, еще сумею получить какую-то мизерную выгоду... Разве это плохо?
Гиперинспектор хмыкнул и задумчиво почесал затылок. Я улыбнулся.
А что он хотел, связываясь с банкиром? Ну вот и результат...
В комнате прозвучал короткий резкий звонок. Это означало, что с улицы в банк кто-то зашел. Кто-то... Но нет, это был всего лишь очередной безобидный посетитель. Он проверил какие-то бумаги, снял со своего счета небольшую сумму денег и исчез.
Впрочем, свое дело он сделал. Он напомнил нам троим о том, что мы не сидим в каком-нибудь ресторанчике, а вообще-то поджидаем преступника, который, вероятнее всего, так просто не дастся. Не обойдется без драки, и мы должны быть к ней готовы.
Благодаря этому в комнате надолго воцарилось молчание.
Нарушил его опять назарунец. Взглянув на часы, он сказал:
– До большого аукциона осталось три часа.
– Времени более чем достаточно, – промолвил гиперинспектор. – Преступник, скорее всего, учитывает возможность, что сообщение о трех суперуникумах – ловушка, и может появиться в самый последний момент. Его расчет может быть построен на том, что долгое ожидание нас утомит и мы неизбежно расслабимся.
– Но если он предполагает... – начал было назарунец.
– Нет, нет, – покачал головой Варето. – Он обязан проверить. Он не может улететь с планеты, оставив на ней такое сокровище. Придет, обязательно придет. Тут Маршевич прав. Собственная жадность, вот на чем он споткнется.
– Кто-нибудь появлялся у посадочного бота? – спросил я.
– Нет. Иначе мне бы дали знать. И это – хорошо. Возможно, это дополнительный фактор, благодаря которому преступник появится. Если он не знает, что мы нашли бот, значит, уверен в своем безопасном бегстве с планеты. Хотя этот факт... Мне думается...
Звякнул звонок.
Я взглянул на гиперинспектора и увидел, как тот, чисто машинально, сжал руку на игольнике. Я взглянул в зал и испытал шок.
Их было двое. Один из них был Артаксеркс, специалист по старусам. А вот под руку с ним шла Айбигель.
И я вдруг осознал, что сейчас произойдет.
Время замедлилось без всякого участия симбиота. Выдирая из кобуры «кольт», я вскочил и кинулся в зал. Пробегая мимо гиперинспектора, я успел увидеть, как он что-то говорит в бормоталку. И я знал, что это он отдает какой-то приказ одному из находившихся в зале охранников, а может быть, и им всем.
Какой? Впрочем, какая разница? Главное – схватить преступника, прежде чем он начнет действовать. В том, что Артаксеркс – преступник, я теперь не сомневался. Слишком часто он мне попадался на дороге, причем в последний раз возле сада, в котором убили ирмурянина. Артаксеркс был в толпе, и ирыурянин запросто мог передать ему пакет с личинками. И его странное поведение, ничем не обоснованная нелюбовь к стражам порядка...
А вот Айбигель... Но она-то как согласилась? Почему она такая дурочка? С другой стороны, она не знает, что идет под ручку с преступником...
Вбегая в зал, я увидел, что Айбигель и Артаксеркс находятся еще далеко от главной кассы. И почему-то мне казалось, что все произойдет после того, как они ее минуют. Почему? Ну, потому, что это самое удобное место для задуманного Артаксерксом. Схватить девушку, ткнуть ей в бок ствол скримера, прижаться спиной к стене – и дело в шляпе. Можно выдвигать любые требования. Они будут выполнены.
Так вот что он придумал. Он привел с собой заложника. Точнее – заложницу. И судьбе было угодно, чтобы это была Айбигель.