Нет, конечно, картина получается вполне складная, и в нее даже можно было бы поверить, если бы убитым оказался кто угодно, но только не федеральный агент. Не мог человек с подобной выучкой допустить такую неосторожность. Случайно застрелиться из собственного скримера?
Бред. Полный бред.
Осторожно закрыв окно, я подошел к Услану-второму с четвертью, все так же находившемуся у двери, и спросил:
– Кто занимает соседний номер, тот, что слева?
Хозяин гостиницы сделал какой-то замысловатый жест своими псевдоконечностями, значения которого я не знал, и ответил:
– Постоялец по имени Кроун-ар-зоп. Он – ирмурянин.
6
Спокойствие, вот только спокойствие.
Да, конечно, совпадение в высшей степени странное. Тот самый мыслящий, который совсем недавно пытался меня убить, оказывается, скорее всего, еще и присутствовал при смерти федерального агента.
Причем я употребляю термин «присутствовал» лишь потому, что у меня нет доказательств того, что он не служил ее причиной. Но где-то в глубине души я в этом почти уверен.
Каким именно образом ирмурянин умудрился сделать так, что Александр Хозда саданул себе в грудь из собственного оружия, у меня не было ни малейшего понятия, но зато существовала интуитивная уверенность, что рано или поздно это выяснится.
Как говорит Мараск, нет ничего тайного, что бы с течением времени не стало явным.
А пока... А пока, памятуя об отсутствии каких бы то ни было доказательств, я всего лишь приму кое-какие меры предосторожности. Конечно, не выходя из рамок закона планеты Бриллиантовой.
– Мне хотелось бы с ним поговорить, – сообщил я хозяину гостиницы.
– С ирмурянином? – уточнил тот.
– С кем же еще?
– Мне кажется, он покинул свой номер. Хотя не мешало бы проверить.
Не дожидаясь, когда Улсан-второй с четвертью раскочегарится, я прошел к двери номера ирмурянина и громко в нее постучал.
Никакого эффекта.
Постучав еще раз и получив тот же результат, я подумал, что отсутствие ирмурянина, возможно, дает мне кое-какие возможности. Да, действительно, я не смогу ему прямо сейчас задать несколько весьма серьезно меня интересующих вопросов. Но, с другой стороны, кто мешает мне устроить осмотр его комнаты в отсутствие хозяина? Иногда подобные действия приносят совершенно неожиданные результаты. Вот только удастся ли мне уговорить хозяина гостиницы?
Я взглянул на Улсана-второго с четвертью, как раз в этот момент сократившего расстояние между нами до пары шагов. На то, что он разрешит совершить обыск номера в отсутствие его жильца, надежда была не очень большая. Однако попробовать все-таки стоило.
– Очевидно, – промолвил я, – твоего постояльца нет в номере.
– Очевидно, – словно эхо повторил Улсан-второй с четвертью.
– А может, он в номере и не отзывается потому, что ему стало плохо?
– Нет, это не может быть.
– Почему?
– Потому что я сам видел, как он уходил. И до сих пор еще не вернулся.
– А что, если...
– У тебя есть для этого законные основания?
– Ни малейших, – решив идти напролом, заявил я.
– Тогда в чем дело? Неужели ты рассчитываешь, что я пойду на прямое нарушение закона и тем самым поставлю на карту благополучие своего заведения? Кто из мыслящих рискнет остановиться в гостинице, хозяин которой запросто разрешает любому желающему проинспектировать принадлежащий ему номер?
Я ухмыльнулся.
Ну вот, тут он и попался. Сейчас, стоит мне только прицепиться к словам «любой желающий», сделать вид, будто я ими обижен, и для того, чтобы окончательно не испортить со мной отношения, хозяин гостиницы вынужден будет вручить мне ключ от комнаты ирмурянина. После чего я ее осмотрю и, возможно, обнаружу в ней какие-то доказательства причастности подозреваемого к смерти федерального агента... Однако, скорее всего, ничего особенного я в ней не увижу. А хозяин гостиницы сделает вывод, что лично для меня тот самый закон, соблюдение которого я должен контролировать, не имеет никакого значения. И вот тут... Ну да, совершенно ясно, что вот тут и будет начало моего падения в бездну беззакония. Первый в нее шаг.
Нет, этим путем мы не пойдем.
Может, и зря. Кажется, во вверенном моему попечению районе назревают кое-какие события, и, пока все не приняло совсем уж скверный оборот, необходимо во всем разобраться и принять надлежащие меры. Экстренные, чрезвычайные меры.
Я покачал головой.
Экстренные меры? Скверный оборот? Очевидно, так. Что может быть хуже мертвого федерального агента? Особенно если учесть, что нет стопроцентной уверенности в его самоубийстве. Что-то с его смертью нечисто, и даже очень. И лучше бы мне с этим разобраться именно сейчас, не отходя от кассы. Тут можно пойти и на некое нарушение принципов. Совсем крохотное. В порядке исключения.
Я пристально посмотрел на Улсана-второго с четвертью и задумчиво сказал:
– Значит, «любому желающему»? Не думал, что центурион, выполняющий свой долг, подходит под определение «любого».
Хозяин гостиницы сократил количество псевдоконечностей до четырех и принялся выделывать ими какие-то странные знаки. Очевидно, это означает, что он смущен.
Ну-ну...
– Менее всего я хотел бы испортить отношения со стражем порядка этой планеты, – наконец сказал он. – Однако, ради своих будущих детей, я вынужден отказать, и будь что будет.
– При чем тут дети? – спросил я.
– Ну... после того как я их отделю, им придется стоять у входа в гостиницу и объяснять каждому вознамерившемуся у меня остановиться мыслящему, что хозяин гостиницы позволяет себе нарушать права постояльцев. Благодаря этому моя гостиница быстро прогорит, и дети мои вынуждены будут...
Я покачал головой.
Дети.
Да, вот тут он уложил меня на обе лопатки. И это следовало признать. Мог бы я подумать всего лишь пару лет назад, что из меня получится такой законник?
– Хорошо, – промолвил я. – Подождем того момента, когда законные основания появятся.
Некое шестое чувство подсказывало мне, что ждать этого придется недолго. И еще: ирмурянин, скорее всего, от меня никуда не денется. Инопланетный район не так уж огромен, и наверняка в самом ближайшем времени мне представится случай задать этому любителю размахивать черным клинком кое-какие вопросы. Хотя не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, каковы будут ответы.
Я вытащил из кармана бормоталку и набрал номер Дагай Каача.
Настала пора сообщить великому банкиру и главе совета мыслящих, что убитый оказался федеральным агентом. И похоже, это означает действительно большие неприятности, не идущие ни в какое сравнение с тривиальной ресторанной дракой.
Выслушав мое сообщение, во время которого я, конечно, умолчал о кое-каких своих пока не доказуемых подозрениях, назарунец разразился было серией писклявых восклицаний на родном языке, но, очень быстро овладев собой, спросил:
– Ты не ошибся?
– В чем? – спросил я.
– Ну, это точно федеральный агент?
– Судя по найденным у него документам – точно. И конечно, вернувшись в свою хибару, я это обязательно проверю, но мне кажется...
– Я не то имею в виду. Вполне возможно, этот самоубийца прилетел на нашу планету не выполнять служебный долг, а всего лишь в качестве туриста. Учти, завтра день большого аукциона. Кто знает, может быть, наш любитель дырявить собственное тело в гостиницах чужих планет прилетел сюда лишь для того, чтобы купить себе или своей супруге личинку бриллиантового муравья?
– И мысль совершить самоубийство возникла у него тогда, когда он узнал, сколько у нас стоят личинки?
– Не иронизируй. Такой вариант возможен.
Ну да, примерно с такой вероятностью, с которой существует возможность того, что я в один прекрасный день проснусь в постели королевы всех песенных див Моники-пятнадцатой.
Вслух я этого, конечно, не сказал.
– Ты слышишь меня? – поинтересовался назарунец.
– Еще бы, – промолвил я. – И конечно, необходимо проверить все возможности.
– Вот и проверяй.
– Куда я денусь? – буркнул я. – А ты займись телом федерального агента. Место его смерти я уже осмотрел. Так что теперь осталось только его подготовить к транспортировке на родную планету. Если, конечно, наследники или родственники не пожелают, чтобы он упокоился здесь, на Бриллиантовой.
Пробурчав что-то на своем родном языке, иазарунец отключился.
Я подумал, что у него и в самом деле полон рот хлопот, связанных с грядущим большим аукционом, а тут еще и труп федерального агента. Хотя мне не легче. Я тоже не возлежу на розах.
Теперь надо было сделать еще один звонок в космопорт. Вполне возможно, подозреваемый в ближайшее время попытается покинуть планету. А мне бы этого не хотелось. По крайней мере до того, как я увижусь с ним лично.
Эх, знать бы там, в ресторане, о трупе федерального агента... Ну, да ладно, еще ничего не потеряно.
Я набрал номер начальника космопорта и попросил его в том случае, если ирмурянин попытается купить билет на какой-нибудь космолет, немедленно мне об этом сообщить. Тот, конечно, заверил меня, что так и сделает.
Сунув бормоталку в карман, я почувствовал, как у меня слегка отлегло от сердца. В любом случае, каким бы боком ирмурянин ни был замешан в это дело, тайно покинуть планету ему не удастся. А если мне удастся доказать обоснованность своих подозрений его причастности к смерти федерального агента, то можно будет на законных основаниях провести сканирование памяти подозреваемого. И вот тут-то, если даже выяснится, что он и не причастен к убийству Александра Хозда, то уж, во всяком случае, обвинить его в покушении на убийство центуриона – удастся.
Короче, в любом случае, если ноготок у птички увяз, то ей обязательно и пойманной быть.
Я попрощался с Улсаном-вторым с четвертью и двинулся на выход, прикидывая, что мне надлежит сделать в первую очередь. Лучше всего, для начала, вернуться в свою хибару и провести кое-какие изыскания в хранилищах информации, а также внимательным образом прочитать последние новости. Кто знает, может быть, мне удастся наткнуться на нечто, позволяющее взглянуть на последние происшествия с неожиданной стороны?
А еще, спускаясь по лестнице, я подумал, что было бы неплохо каким-то образом добиться того, чтобы мои приключения в то время, когда я еще не стал центурионом, более не мешали мне исполнять свои обязанности стража порядка. Вот только как этого достигнуть? Получить полную и окончательную амнистию? Не слишком ли я раскатал губу? Такие штуки случаются чрезвычайно редко, и пока для претворения своей мечты в жизнь я не вижу никаких возможностей. Хотя в будущем... Кто знает, что там меня ждет в этом, пока еще туманном, будущем? Расплюхаться бы для начала с делом якобы совершившего самоубийство федерального агента.
Я хмыкнул.
И еще раз... Не забавно ли получится, если окажется, что федеральный агент находился на Бриллиантовой только для того, чтоб следить за мной? Между прочим, а так ли уж это забавно? Если окажется, что Александр Хозда прибыл на нашу планету именно с этой целью, то стоит федеральным властям заподозрить, что он умер не от своей руки, как они очень быстро найдут самого главного подозреваемого в его смерти. И кто им станет?
Ну да, ну да, можно не уточнять.
Я вышел из гостиницы и огляделся.
Ряженые, репетирующие карнавальное шествие; зеваки, с удовольствием на это глазеющие; туристы, самодовольные и важные, уверенные, что полет на Бриллиантовую является неопровержимым доказательством их принадлежности к высшему обществу.
А запах...
Да, запах был такой, словно где-то неподалеку от меня недавно вылили целое ведро великолепных духов. Но я знал, что, конечно, ничего подобного не случилось. Просто в лесу, подступающем вплотную к окраинам города, раскрылся один из огромных, размерами с дом, цветков скунсовки. Скунсовкой это растение называлось потому, что некоторая часть его цветков имела запах, аналогичный тому, который выделяет рассерженный скунс. К счастью, как раз сейчас открылся цветок, обладающий приятным запахом.
Поскольку запах скунсовки рассеивается очень быстро и через каких-нибудь минут пятнадцать от него не останется и воспоминаний, я еще раз с удовольствием понюхал воздух.
Вот так... И еще раз...
И конечно, мне вспомнилось, как сегодня утром я проснулся, какое у меня было прекрасное настроение... А вот, не прошло и нескольких часов, как на меня навалились такие заботы, что, кажется, хуже не бывает.
Кстати, о заботах. Не пора ли прекратить наслаждаться запахом скунсовки и не имеет ли смысл продолжить выполнение обязанностей центуриона? А для начала, как я и планировал, надо заглянуть в мою хибару, попытаться почерпнуть из локалки кое-какие сведения и заодно поговорить с Мараском. Вполне возможно, тот подкинет какую-нибудь оригинальную идею. С ним это случается.
Решив так, я довольно резво двинулся в сторону своей халупы, более известной под кодовым названием «резиденция центуриона», но не успел сделать и десяти шагов, как остановился словно вкопанный.
И было от чего.
Как раз в этот момент из ближайшего переулка легким, прогулочным шагом вышел ирмурянин и, увидев меня, тоже резко остановился. Мы обменялись испытующими взглядами.
– Ну вот, – сказал я. – Удача сама катит в руки. Я как раз хотел задать тебе пару вопросов.
– А если я не захочу на них отвечать? – осторожно спросил ирмурянин.
– В таком случае я вынужден буду тебя задержать и задать эти вопросы как официальное лицо.
– Что совсем не гарантирует получение на них ответа. Не так ли?
Я ласково улыбнулся:
– А сканирование памяти? Думаешь, мне так трудно будет добиться санкции на его проведение?
– Вот так?
– Несомненно, – уверенно заявил я, делая шаг к ирмурянину. – А для начала, может быть, пройдем в мою резиденцию? Мне кажется, обсуждать на улице важные дела не очень удобно.
– Что до меня, – промолвил ирмурянин, делая шаг назад, – то у меня вообще нет желания отвечать на чьи бы то ни было вопросы. Понимаешь?
– А придется, – уверенно заявил я. – Незаметно покинуть планету тебе не удастся. Так же как и спрятаться за пределами инопланетного района, который, кстати, не так уж и велик. Вот и получается, что отвечать на вопросы все-таки придется. Так зачем пытаться оттянуть неизбежное?
– Вопросы эти связаны с тем, что случилось в ресторане, или они у тебя появились после того, как ты посетил гостиницу, в которой я живу? Как я понял, ты только что вышел из нее, не так ли?
Ну, это уже несерьезно и здорово напоминает торг на базаре.
Я улыбнулся:
– А какая, собственно, разница?
– Для меня – есть, – ирмурянин сделал еще один шаг назад.
Вот это уже мне совсем не понравилось. Похоже, мой собеседник и в самом деле намеревался дать тягу. Но какой в этом смысл?
– А ну-ка стой на месте, – скомандовал я и положил руку на рукоять «кольта». – Ты понимаешь, что скрыться тебе не удастся и отвечать на вопросы все равно придется?
– А вот это мы еще посмотрим, – пискнул ирмурянин и кинулся наутек.
Прежде чем я кинулся в погоню, он успел выиграть дополнительных шагов десять к разделявшему нас расстоянию. У меня в голове никак не укладывалось, на что именно он рассчитывает. Я его не обманывал. Он и в самом деле влип, и очень здорово. Проще говоря, от закона планеты Бриллиантовой, в моем лице, ему спрятаться ни в коем случае не удастся. Так к чему попытки дать деру? Какой в них смысл?
Впрочем, ирмурянин, кажется, какой-то смысл в этом находил. Ногами, по крайней мере, он работал просто отчаянно.
Стараясь от него не отстать, я выхватил «кольт» и крикнул:
– Стой! Куда ты убегаешь? Буду стрелять!
Никаких результатов это не принесло.
Ирмурянин все так же мчался по улице, ловко лавируя между то и дело попадавшимися ему на пути прохожими. Либо он вовсе не слышан мои приказы, либо уже сообразил, что на улице, рискуя попасть в какого-нибудь прохожего, я стрелять не буду. Как бы то ни было, но расстояние между нами потихоньку увеличивалось. К тому времени, когда мы поравнялись с мастерской филигранной обработки личинок кремниида Прайдера, оно составляло уже шагов двадцать пять. Это означало, что мне наконец-то встретился очень-очень прыткий противник. Честно говоря, таких мне уже давно не попадалось.
Впрочем, сдаваться я не собирался. Пусть у меня не было почти никаких шансов догнать беглеца, однако я рассчитывал еще некоторое время не терять его из виду. Возможно, этого как раз хватит для того, чтобы он одумался.
Как же... жди...
Миновав мастерскую Прайдера, ирмурянин еще прибавил скорости. Я даже подумал было, что он активизировал своего симбиота, но тут же эту мысль отбросил. Не настолько же он безумен, чтобы делать это до того, как тот полностью восстановит свою энергию? А может, у него особенный симбиот? Но тогда – какой? Один из незаконных, с планеты Невинных развлечений, тех самых, способных не только убыстрять реакцию своего владельца, но и, например, – изменять его внешность, а также работать в ущерб его здоровью? Да нет, вряд ли... Подобные симбиоты встречаются редко, стоят немыслимых денег, и, конечно, они не по карману такой мелкой рыбешке, как этот ирмурянин.
Я саданул в воздух из «кольта» и еще раз крикнул:
– Стой! Приказываю тебе это сделать именем закона планеты Бриллиантовая!
Единственным результатом моих действий было то, что несколько мыслящих, судя по всему, туристов, очевидно приняв нашу погоню за репетицию какой-то части карнавального представления, громко захлопали конечностями, выражая свое одобрение такой первоклассной игре артистов.
Лучше бы, конечно, придержали этого прыткого ирмурянина.
– Последнее предупреждение! – гаркнул я. – Потом стреляю.
Как бы не так...
Ирмурянин резко метнулся в сторону и нырнул в самую гущу ряженых, столпившихся перед сооружением, сильно смахивающим на модель солидного диаметра заводской трубы. Вот, правда, раскрашена она была почему-то цветами и диковинными птицами, что заводской трубе не очень-то подходит. Впрочем, пытаться угадать, чем именно это сооружение является, у меня просто не было времени.
Более всего меня интересовал один мелкий негодник, в данный момент отчаянно продиравшийся сквозь толпу ряженых, к этой самой «заводской трубе».
Что он задумал?
– Держите его! – крикнул я. – Именем закона, ирмурянин должен быть арестован!
Бесполезно.
Большая часть мыслящих, из которых состояла толпа, его просто не видели. А те, кто видел, едва успевали сообразить, что вот этого-то типа и надо задержать, как он уже оказывался вне пределов их досягаемости.
Я остановился.
Проще всего было кинуться в гущу народа, вслед за беглецом. Вот только, оказавшись в толпе, я неминуемо потеряю его из вида, а за то время, пока я через нее продираюсь, он десять раз успеет скрыться.
Что же делать?
Я снова побежал, но на этот раз стараясь обогнуть толпу по периметру.
Пусть беглецу удастся оторваться еще больше, но зато я его не потеряю из вида. А там, если подвернется удобный момент, все же всажу ему пулю в ногу. Имею право остановить его и таким методом. А учитывая, что еще совсем недавно этот ирмурянин...
Вот только не тут-то было.
Пробившись сквозь толпу, ирмурянин, вместо того чтобы кинуться наутек, вонзился в тело трубы, словно титановый резианский термит в ножку стула из розового дерева, являющегося для этого вида насекомых величайшим лакомством в мире. Собственно, сделать это было нетрудно, поскольку труба, как и положено для всех подобных карнавальных сооружений, по большей части состояла из картона и деревянных реек.
Я снова остановился.
Теперь мне предстояло угадать, с какой стороны трубы появится беглец. А может, он собрался в ней отсиживаться? И вообще, зачем ему она нужна?
Ответ на последний вопрос я получил быстро. Где-то внутри трубы послышались чьи-то возмущенные крики, потом раздался оглушительный треск, и вдруг все это огромное сооружение стало заваливаться. Причем прямиком на меня.
7
– Ну а потом? – спросил Мараск.
– А что – потом? – сказал я. – Ничего особенного. Я выбрался из-под обломков и, конечно, обнаружил, что ирмурянина уже давно и след простыл. Ловко, да?
– Угу, – задумчиво промолвил Мараск. – Удивительно прыткий тип. Зачем ему это было нужно?
– Я бы и сам с удовольствием услышал ответ на этот вопрос.
Краб-кусака, заменяющий Мараску рот, еще раз щелкнул клешнями и сообщил:
– И все-таки, раз ирмурянин хотел от тебя отделаться, значит, ему это зачем-то было нужно. Скорее всего, ты ошибаешься, и у него здесь, на Бриллиантовой, есть надежное убежище, в котором он может отсиживаться сколь угодно долго. А может, есть кто-то, кто может его вывезти с планеты на личном космолете. Ты не думал об этом?
– Возможно, ты прав, – согласился я. – По крайней мере, это единственное более-менее логичное объяснение поведения ирмурянина. Все остальные предусматривают ту или иную степень помешательства.
– И это означает?
– Да ничего хорошего это не означает, – сказал я. – Своим бегством ирмурянин доказал собственную причастность к смерти федерального агента. Значит, это все же не было самоубийством. Каким именно образом и по какой причине ирмурянин его ухлопал – вопрос отдельный. Это можно выяснить после того, как ему будет сделано сканирование памяти. Главное, сейчас он ускользнул. Причем в самое ближайшее время здесь появятся другие федеральные агенты для того, чтобы расследовать смерть своего товарища. Вот они-то поставят наш инопланетный квартал с ног на голову и перетряхнут так, что об этом будет помниться еще долгие годы. Заодно они, конечно, проведут сканирование памяти всем, кто хоть малейшим образом окажется замешанным в этом деле...
– Ты опять слишком торопишься, – промолвил Мараск. – Откуда ты знаешь, может быть, ирмурянин кинулся наутек лишь потому, что посчитал, будто ты собираешься с ним рассчитаться за схватку в ресторане, навесив на него какое-то не совершенное им преступление?
– Не пойдет, – возразил я. – Во время разговора, предшествовавшего его бегству, он ясно дал мне понять, что причиной его задержания считает не только ресторанную историю, но и некие события, совершившиеся в гостинице, где он остановился. Какие, если не смерть Александра Хозда?
– Да какие угодно, – заявил Мараск. – Откуда ты знаешь, что именно для него является действительно крупным грехом, настоящим нарушением закона? Почти каждый мыслящий понимает это по-своему. Как правило, так, как принято на его родной планете. Причем ее законы запросто могут не совпадать с обычными федеральными законами. И то, что ирмурянин считает преступлением, здесь, на Бриллиантовой, является не более чем чудачеством.
– Ну да, например, попытка отправить к праотцам центуриона инопланетного района, – сыронизировал я.
– Вполне возможно, – согласился Мараск. – Вполне возможно.
Я подумал, что все эти умозаключения, конечно, чрезвычайно интересны. Вот только пока толку мне от них не очень много. Хотя... насчет гостиницы...
Конечно, шансы, что ирмурянин в нее вернется, самые минимальные, но все же на всякий случай кое-какие меры предосторожности предпринять стоит.
Я вытащил бормоталку и набрал номер гостиницы «Космическая сломанная повозка». Не прошло и пары минут, как мне ответили. Бульканье Услана-второго с четвертью нельзя было перепутать ни с каким другим голосом. Сообщив ему о том, что в случае если ирмурянин вернется в гостиницу, об этом необходимо немедленно поставить в известность меня, я сунул бормоталку обратно в карман и сказал:
– Таким образом, теперь мне остается только ждать. Если в течение ближайшего времени ирмурянин не объявится ни в космопорту, ни в гостинице...
– И не явится сюда для того, чтобы сдаться тебе прямо в руки... – добавил Мараск.
В голосе его явственно слышалась некоторая доля сарказма.
– ...Вполне возможная вещь, – не моргнув согласился я. – И если он не появится, то это будет означать, что он лег на дно, причем в таком месте, в котором его обнаружить будет непросто.
– А ты, значит, решил ждать у моря погоды? Нет? Думаешь, удача сама приплывет тебе в руки?
– Вот уж чего не собираюсь делать, так это бездельничать, – фыркнул я. – Однако хочу тебе заметить, что мне как-то не верится в вариант, при котором здесь, на планете, у ирмурянина может найтись надежное убежище. Учти, на Бриллиантовой нет того, что называют преступной средой. Конечно, часть жителей инопланетного района запросто может пользоваться для обогащения не совсем честными методами. Однако профессиональных преступников здесь нет. Бриллиантовая – планета торговцев и банкиров. Другими словами, это в высшей степени респектабельная планета. И вряд ли кто-то из обитателей инопланетного района рискнет лицензией на ведение дел на этой планете для того, чтобы укрыть такого типа, как ирмурянин.
– Тут ты прав, – промолвил Мараск, – Вот только, сдается мне, в данном случае возможен вариант, при котором некто из твоих подопечных пригласил ирмурянина специально для того, чтобы он избавил эту планету от одного надоедливого центуриона. И вот у него-то ирмурянин найдет себе убежище. Может такое быть?
Я поморщился.
Да, конечно, такое вполне могло быть. И это был бы самый худший из возможных вариантов. Время. Его у меня оставалось не так много.
Интересно, через сколько часов на Бриллиантовую явится инспектор-дознаватель с поручением расследовать странное самоубийство одного из федеральных агентов? Скорее всего, он заявится сюда уже завтра. И к моменту его появления у меня должны быть хоть какие-то серьезные результаты. А лучше бы твердые доказательства того, что Александр Хозда свел счеты с жизнью без чьей-либо помощи, либо того, что к этому делу приложил лапу кто-то посторонний, например тот же ирмурянин.