Страница:
Элли не удержалась от смеха.
— В таком случае начинай. Чарлз откашлялся.
— “Пункт первый. Читать ей вслух, так как она не может сама переворачивать страницы”.
— А ну-ка, дай взглянуть! Ты это на ходу придумал! Ты не знал, что я читала. И уж никак не мог знать, с каким трудом я переворачиваю страницы.
— Просто я чуть-чуть подредактировал, — выспренно возразил Чарлз. — Это вполне допустимо.
— Тебе все допустимо, потому что ты сам создаешь для себя правила.
— Это одно из немногих преимуществ, которые имеет граф, — согласился он. — Но если хочешь знать, то в пункте первом в самом деле значилось, что я должен тебе читать. Я лишь дополнил его словами о том, что тебе трудно переворачивать страницы… А теперь позволь продолжить. — После того как Элли кивнула, он зачитал:
— “Пункт второй. Растирать ей ноги”.
— Мои ноги?
— М-м, да. Тебе никогда не делали массаж ног? Смею тебя уверить, это очень здорово. Хочешь услышать описание? Или, может, нужно продемонстрировать?
Элли несколько раз кашлянула.
— Какой там следующий пункт?
— Трусиха! — с улыбкой сказал Чарлз. Протянув руку, он положил ее поверх покрывала на ногу Элли и провел ладонью вниз до тех пор, пока не дошел до ступни. Здесь он ущипнул ее за большой палец. — “Пункт третий. Приводить Джудит не менее двух раз в день для бесед”.
— Это гораздо более невинное предложение, чем предыдущее.
— Я знаю, тебе нравится ее компания.
— Меня все больше интригует твой список, который отличается таким разнообразием. Чарлз пожал плечами.
— Я не расставлял пункты в каком-то определенном порядке. Я записывал их по мере того, как они приходили мне в голову. Разумеется, кроме последнего. Я мог бы его поставить на первое место, но не хотел тебя шокировать.
— Я даже боюсь спрашивать, о чем говорится в седьмом пункте.
Чарлз расплылся в широкой улыбке:
— Это мой самый любимый пункт.
У Элли вспыхнули щеки.
Чарлз снова откашлялся, стараясь сдержать улыбку при виде смятения Элли.
— Можно продолжать?
— Пожалуйста.
— “Пункт четвертый. Ставить ее в известность о проделанной Клер уборке в оранжерее”.
— Это тоже относится к моим развлечениям?
— Ну, может, это не совсем развлечения, но я подумал, что тебе будут интересны последние новости.
— Ну и как она там трудится?
— Отлично. Она очень трудолюбивая девочка. Хотя там чертовски холодно. Клер открыла наружные двери, чтобы проветрить оранжерею. Думаю, к тому времени когда ты выздоровеешь, запах исчезнет бесследно.
Элли улыбнулась:
— Что в следующем пункте?
— Дай-ка мне взглянуть. Ага, вот он. “Пункт пятый. Пригласить портниху с образцами материи и фасонами платьев”. — Чарлз поднял на Элли глаза. — Очень жаль, что мы не сделали этого до сих пор. Нужно для начала подобрать хотя бы несколько фасонов и определить цвета. Меня утомляет, когда я вижу тебя только во всем коричневом.
— Моему отцу года два назад принесли в качестве платы несколько рулонов коричневой материи. С тех пор я не покупала платьев другого цвета.
— Весьма печальное стечение обстоятельств, — Значит, ты такой приверженец моды?
— Определенно в гораздо большей степени, чем его преподобие — твой отец.
— По этому пункту, милорд, мы с вами солидарны. Он низко нагнулся и коснулся своим носом ее носа.
— Я в самом деле твой лорд, Элинор?
— Согласно правилам поведения в обществе, это, очевидно, так и есть.
Он вздохнул и в притворном отчаянии стукнул себя в грудь.
— Если ты танцуешь так же изящно, как ведешь беседу, я предсказываю, что ты будешь знаменитостью и любимицей всего города.
— Это невозможно, пока я не куплю одно или два новых платья. Нельзя же всюду появляться в коричневом.
— Ага, тонкое напоминание о необходимости вернуться к этому пункту. — Он поднял листок вверх. — А теперь пункт шестой. “Обсудить с ней состояние ее нового банковского счета”.
Лицо Элли просветлело.
— Тебе это интересно?
— Разумеется.
— Да, но в сравнении с твоими деньгами мои триста фунтов — всего лишь мелочь. Они для тебя мало что значат.
Чарлз вскинул голову и посмотрел на Элли так, словно удивлялся тому, что она не понимает простой вещи.
— Но ведь это много значит для тебя.
И в этот момент Элли решила, что она любит Чарлза. Разумеется, в той степени, в какой подобные вещи возможно решить. Осознание сего факта повергло ее в шок, и в ее смятенном мозгу родилась мысль, что это чувство вызревало в ней с того момента, когда он сделал ей предложение. В нем была какая-то.., неуловимая особенность. Например, то, как он умел смеяться над собой.
Или как он умел смеяться над ней.
Или как целовал Джудит перед сном.
Но самым удивительным было то, насколько уважительно он относился к ее талантам и предугадывал ее нужды, а также то, как глаза его наполнялись болью, когда он чувствовал, какие физические муки она испытывает.
Он был гораздо лучше, чем она думала о нем раньше, когда дала согласие на замужество.
— Элли! Элли? — отвлек ее от размышлений голос Чарлза.
— Что? Ах, прости. — Ее лицо вдруг залилось краской, хотя она и понимала, что вряд ли Чарлз может прочитать ее мысли. — Просто я задумалась.
— Дорогая, ты, похоже, совсем меня не слушаешь.
Элли сглотнула и попыталась дать какое-то правдоподобное объяснение.
— Я просто думала о помещении своего капитала… Ты не хочешь выпить кофе?
— Хотел бы с молоком.
— Как знаешь, — не очень любезно ответила она.
— Боже мой, да мы чем-то раздражены.
Он тоже был бы раздражен, подумала Элли, если бы внезапно понял, что его сердце вот-вот окажется разбитым. Она любила человека, который не видел ничего дурного в супружеской неверности. Он совершенно четко изложил свои взгляды на брак.
Да, Элли понимала, что какое-то время он будет верен ей. Пока что он слишком заинтригован ею и новизной ощущений, порожденных браком, чтобы искать другую женщину. Но со временем это утомит его, и он бросит ее дома одну с разбитым сердцем.
Будь проклят этот мужчина! Уж если ему суждено иметь какой-нибудь фатальный дефект, ну почему бы ему, скажем, не грызть ногти, или не играть в карты, или не быть коротконогим и толстым, или вообще уродом? Почему он должен являть собой совершенство во всех отношениях за исключением одного: не испытывать никакого уважения к священным узам брака?
Элли чуть не плакала.
Но хуже всего было сознание того, что она никогда не отплатит той же монетой. Элли, несмотря ни на что, не сможет быть неверной женой. Возможно, объяснялось это тем, что она была воспитана в семье священника. А может, просто не могла нарушить священный обет, который давала при вступлении в брак. Просто так она создана.
— Ты вдруг как-то погрустнела, — сказал Чарлз, касаясь ее лица. — Боже мой, что это? Я вижу слезы в твоих глазах! Элли, что случилось? Это все твои руки?
Элли кивнула. В этой ситуации такое объяснение было самым простым и правдоподобным.
— Прими еще немного опия. И я не намерен выслушивать твои возражения на этот счет. От четверти дозы ты не потеряешь сознания.
Она выпила лекарство, думая о том, что неплохо бы на какое-то время отключиться.
— Спасибо, — сказала она, когда Чарлз вытер ей рот. Он смотрел на нее с такой нежностью и беспокойством, что у нее заныло сердце, а затем…
А затем ей пришла в голову одна мысль. Ведь, говорят, исправившиеся повесы становятся великолепными мужьями. Почему, черт возьми, она не может наставить его на путь истинный? Она раньше никогда не отступала, если ей бросали вызов. Почувствовав прилив вдохновения от этой мысли, а возможно, и легкое головокружение после приема опия, Эллиловернула голову к Чарлзу и спросила:
— А когда же я узнаю, что заключено в таинственном седьмом пункте?
Он с некоторой тревогой посмотрел ей в глаза.
— Я не уверен, что ты сейчас готова его выслушать.
— Вздор! — Она улеглась поудобнее и озорно улыбнулась. — Я готова ко всему.
Похоже, ее слова озадачили Чарлза. Он нахмурился, взял флакон с настойкой опия и с любопытством посмотрел на него.
— Я думал, после этого тебе захочется спать.
— Спать мне не хочется, но чувствую себя я гораздо лучше.
Он снова перевел взгляд с Элли на флакон и осторожно сказал:
— Вероятно, я должен себя ущипнуть.
— Я сама могу ущипнуть тебя, — хихикнула Элли.
— Теперь я понимаю: ты приняла слишком много лекарства.
Чарлз сложил на груди руки, наблюдая за тем, как она зевнула. Элли вызывала у него беспокойство. Казалось, она шла на поправку — и вдруг в глазах появились слезы, а вот сейчас… Если бы он не знал ее получше, то подумал бы, что она собралась обольстить его.
Это вполне согласовывалось с тем, что он написал в седьмом пункте, хотя ему не хотелось демонстрировать свои любовные намерения сейчас, когда она пребывала в несколько странном состоянии.
— Пункт седьмой, пожалуйста, — настойчиво повторила Элли.
— Может быть, лучше завтра… Элли надула губы.
— Ты сам говорил, что хочешь развлечь меня. Ну так знай: тебе не удастся меня развлечь, пока я не узнаю, что заключено в седьмом пункте.
Чарлз и подумать не мог, что он не сумеет прочитать этого вслух. Элли вела себя так странно, что было бы нечестно воспользоваться этим обстоятельством.
— Вот, — сказал он, ужасаясь тому, что слышит смятение в собственном голосе, и немного сердясь на себя за это. Что с ним происходит? Кажется” его приручили и одомашнили. — Ты можешь прочитать это сама, — хмуро добавил он.
Чарлз положил перед ней листок и наблюдал за тем, как она пробежала его глазами.
— Вот так да! — воскликнула она. — А это возможно?
— Уверен, что вполне возможно.
— Даже в моем состоянии? — Она вытянула вперед руку. — Ага. Думаю, ты поэтому и говоришь об этом…
Чарлз, не скрывая самодовольства, увидел, как густо покраснели щеки у Элли.
— И что ты скажешь, дорогая?
— Я даже не знала, что такие вещи можно делать ртом, — пробормотала она.
Губы Чарлза растянулись в медленной улыбке — в нем пробудился повеса. Гораздо приятнее чувствовать себя в своей тарелке.
— Есть и много других способов…
— Ты расскажешь мне о них позже, — поспешно прервала его Элли.
Веки его стали тяжелыми.
— Или, скорее, покажу это тебе. Он готов был поклясться, что Элли расправила плечи, когда сказала или, вернее, выдавила из себя:
— Ну хорошо.
А может быть, не выдавила, а выкрикнула. В любом случае она была явно напугана.
А затем она зевнула, и Чарлз понял, что не имеет большого значения, напугана Элли или нет. Новая доза опия начала действовать, и Элли должна была вот-вот заснуть.
Вскоре раздалось громкое посапывание, Чарлз вздохнул и отодвинулся подальше, гадая о том, сколько времени пройдет до того момента, когда он займется любовью с женой. И вообще, доживет ли он до этого события.
Из горла Элли вырвался громкий храп, под который нормальному человеку уснуть трудно.
И тогда он понял, что существуют и более важные проблемы, о которых нужно беспокоиться. Например, будет ли его жена храпеть каждую ночь.
Глава 18
— В таком случае начинай. Чарлз откашлялся.
— “Пункт первый. Читать ей вслух, так как она не может сама переворачивать страницы”.
— А ну-ка, дай взглянуть! Ты это на ходу придумал! Ты не знал, что я читала. И уж никак не мог знать, с каким трудом я переворачиваю страницы.
— Просто я чуть-чуть подредактировал, — выспренно возразил Чарлз. — Это вполне допустимо.
— Тебе все допустимо, потому что ты сам создаешь для себя правила.
— Это одно из немногих преимуществ, которые имеет граф, — согласился он. — Но если хочешь знать, то в пункте первом в самом деле значилось, что я должен тебе читать. Я лишь дополнил его словами о том, что тебе трудно переворачивать страницы… А теперь позволь продолжить. — После того как Элли кивнула, он зачитал:
— “Пункт второй. Растирать ей ноги”.
— Мои ноги?
— М-м, да. Тебе никогда не делали массаж ног? Смею тебя уверить, это очень здорово. Хочешь услышать описание? Или, может, нужно продемонстрировать?
Элли несколько раз кашлянула.
— Какой там следующий пункт?
— Трусиха! — с улыбкой сказал Чарлз. Протянув руку, он положил ее поверх покрывала на ногу Элли и провел ладонью вниз до тех пор, пока не дошел до ступни. Здесь он ущипнул ее за большой палец. — “Пункт третий. Приводить Джудит не менее двух раз в день для бесед”.
— Это гораздо более невинное предложение, чем предыдущее.
— Я знаю, тебе нравится ее компания.
— Меня все больше интригует твой список, который отличается таким разнообразием. Чарлз пожал плечами.
— Я не расставлял пункты в каком-то определенном порядке. Я записывал их по мере того, как они приходили мне в голову. Разумеется, кроме последнего. Я мог бы его поставить на первое место, но не хотел тебя шокировать.
— Я даже боюсь спрашивать, о чем говорится в седьмом пункте.
Чарлз расплылся в широкой улыбке:
— Это мой самый любимый пункт.
У Элли вспыхнули щеки.
Чарлз снова откашлялся, стараясь сдержать улыбку при виде смятения Элли.
— Можно продолжать?
— Пожалуйста.
— “Пункт четвертый. Ставить ее в известность о проделанной Клер уборке в оранжерее”.
— Это тоже относится к моим развлечениям?
— Ну, может, это не совсем развлечения, но я подумал, что тебе будут интересны последние новости.
— Ну и как она там трудится?
— Отлично. Она очень трудолюбивая девочка. Хотя там чертовски холодно. Клер открыла наружные двери, чтобы проветрить оранжерею. Думаю, к тому времени когда ты выздоровеешь, запах исчезнет бесследно.
Элли улыбнулась:
— Что в следующем пункте?
— Дай-ка мне взглянуть. Ага, вот он. “Пункт пятый. Пригласить портниху с образцами материи и фасонами платьев”. — Чарлз поднял на Элли глаза. — Очень жаль, что мы не сделали этого до сих пор. Нужно для начала подобрать хотя бы несколько фасонов и определить цвета. Меня утомляет, когда я вижу тебя только во всем коричневом.
— Моему отцу года два назад принесли в качестве платы несколько рулонов коричневой материи. С тех пор я не покупала платьев другого цвета.
— Весьма печальное стечение обстоятельств, — Значит, ты такой приверженец моды?
— Определенно в гораздо большей степени, чем его преподобие — твой отец.
— По этому пункту, милорд, мы с вами солидарны. Он низко нагнулся и коснулся своим носом ее носа.
— Я в самом деле твой лорд, Элинор?
— Согласно правилам поведения в обществе, это, очевидно, так и есть.
Он вздохнул и в притворном отчаянии стукнул себя в грудь.
— Если ты танцуешь так же изящно, как ведешь беседу, я предсказываю, что ты будешь знаменитостью и любимицей всего города.
— Это невозможно, пока я не куплю одно или два новых платья. Нельзя же всюду появляться в коричневом.
— Ага, тонкое напоминание о необходимости вернуться к этому пункту. — Он поднял листок вверх. — А теперь пункт шестой. “Обсудить с ней состояние ее нового банковского счета”.
Лицо Элли просветлело.
— Тебе это интересно?
— Разумеется.
— Да, но в сравнении с твоими деньгами мои триста фунтов — всего лишь мелочь. Они для тебя мало что значат.
Чарлз вскинул голову и посмотрел на Элли так, словно удивлялся тому, что она не понимает простой вещи.
— Но ведь это много значит для тебя.
И в этот момент Элли решила, что она любит Чарлза. Разумеется, в той степени, в какой подобные вещи возможно решить. Осознание сего факта повергло ее в шок, и в ее смятенном мозгу родилась мысль, что это чувство вызревало в ней с того момента, когда он сделал ей предложение. В нем была какая-то.., неуловимая особенность. Например, то, как он умел смеяться над собой.
Или как он умел смеяться над ней.
Или как целовал Джудит перед сном.
Но самым удивительным было то, насколько уважительно он относился к ее талантам и предугадывал ее нужды, а также то, как глаза его наполнялись болью, когда он чувствовал, какие физические муки она испытывает.
Он был гораздо лучше, чем она думала о нем раньше, когда дала согласие на замужество.
— Элли! Элли? — отвлек ее от размышлений голос Чарлза.
— Что? Ах, прости. — Ее лицо вдруг залилось краской, хотя она и понимала, что вряд ли Чарлз может прочитать ее мысли. — Просто я задумалась.
— Дорогая, ты, похоже, совсем меня не слушаешь.
Элли сглотнула и попыталась дать какое-то правдоподобное объяснение.
— Я просто думала о помещении своего капитала… Ты не хочешь выпить кофе?
— Хотел бы с молоком.
— Как знаешь, — не очень любезно ответила она.
— Боже мой, да мы чем-то раздражены.
Он тоже был бы раздражен, подумала Элли, если бы внезапно понял, что его сердце вот-вот окажется разбитым. Она любила человека, который не видел ничего дурного в супружеской неверности. Он совершенно четко изложил свои взгляды на брак.
Да, Элли понимала, что какое-то время он будет верен ей. Пока что он слишком заинтригован ею и новизной ощущений, порожденных браком, чтобы искать другую женщину. Но со временем это утомит его, и он бросит ее дома одну с разбитым сердцем.
Будь проклят этот мужчина! Уж если ему суждено иметь какой-нибудь фатальный дефект, ну почему бы ему, скажем, не грызть ногти, или не играть в карты, или не быть коротконогим и толстым, или вообще уродом? Почему он должен являть собой совершенство во всех отношениях за исключением одного: не испытывать никакого уважения к священным узам брака?
Элли чуть не плакала.
Но хуже всего было сознание того, что она никогда не отплатит той же монетой. Элли, несмотря ни на что, не сможет быть неверной женой. Возможно, объяснялось это тем, что она была воспитана в семье священника. А может, просто не могла нарушить священный обет, который давала при вступлении в брак. Просто так она создана.
— Ты вдруг как-то погрустнела, — сказал Чарлз, касаясь ее лица. — Боже мой, что это? Я вижу слезы в твоих глазах! Элли, что случилось? Это все твои руки?
Элли кивнула. В этой ситуации такое объяснение было самым простым и правдоподобным.
— Прими еще немного опия. И я не намерен выслушивать твои возражения на этот счет. От четверти дозы ты не потеряешь сознания.
Она выпила лекарство, думая о том, что неплохо бы на какое-то время отключиться.
— Спасибо, — сказала она, когда Чарлз вытер ей рот. Он смотрел на нее с такой нежностью и беспокойством, что у нее заныло сердце, а затем…
А затем ей пришла в голову одна мысль. Ведь, говорят, исправившиеся повесы становятся великолепными мужьями. Почему, черт возьми, она не может наставить его на путь истинный? Она раньше никогда не отступала, если ей бросали вызов. Почувствовав прилив вдохновения от этой мысли, а возможно, и легкое головокружение после приема опия, Эллиловернула голову к Чарлзу и спросила:
— А когда же я узнаю, что заключено в таинственном седьмом пункте?
Он с некоторой тревогой посмотрел ей в глаза.
— Я не уверен, что ты сейчас готова его выслушать.
— Вздор! — Она улеглась поудобнее и озорно улыбнулась. — Я готова ко всему.
Похоже, ее слова озадачили Чарлза. Он нахмурился, взял флакон с настойкой опия и с любопытством посмотрел на него.
— Я думал, после этого тебе захочется спать.
— Спать мне не хочется, но чувствую себя я гораздо лучше.
Он снова перевел взгляд с Элли на флакон и осторожно сказал:
— Вероятно, я должен себя ущипнуть.
— Я сама могу ущипнуть тебя, — хихикнула Элли.
— Теперь я понимаю: ты приняла слишком много лекарства.
Чарлз сложил на груди руки, наблюдая за тем, как она зевнула. Элли вызывала у него беспокойство. Казалось, она шла на поправку — и вдруг в глазах появились слезы, а вот сейчас… Если бы он не знал ее получше, то подумал бы, что она собралась обольстить его.
Это вполне согласовывалось с тем, что он написал в седьмом пункте, хотя ему не хотелось демонстрировать свои любовные намерения сейчас, когда она пребывала в несколько странном состоянии.
— Пункт седьмой, пожалуйста, — настойчиво повторила Элли.
— Может быть, лучше завтра… Элли надула губы.
— Ты сам говорил, что хочешь развлечь меня. Ну так знай: тебе не удастся меня развлечь, пока я не узнаю, что заключено в седьмом пункте.
Чарлз и подумать не мог, что он не сумеет прочитать этого вслух. Элли вела себя так странно, что было бы нечестно воспользоваться этим обстоятельством.
— Вот, — сказал он, ужасаясь тому, что слышит смятение в собственном голосе, и немного сердясь на себя за это. Что с ним происходит? Кажется” его приручили и одомашнили. — Ты можешь прочитать это сама, — хмуро добавил он.
Чарлз положил перед ней листок и наблюдал за тем, как она пробежала его глазами.
— Вот так да! — воскликнула она. — А это возможно?
— Уверен, что вполне возможно.
— Даже в моем состоянии? — Она вытянула вперед руку. — Ага. Думаю, ты поэтому и говоришь об этом…
Чарлз, не скрывая самодовольства, увидел, как густо покраснели щеки у Элли.
— И что ты скажешь, дорогая?
— Я даже не знала, что такие вещи можно делать ртом, — пробормотала она.
Губы Чарлза растянулись в медленной улыбке — в нем пробудился повеса. Гораздо приятнее чувствовать себя в своей тарелке.
— Есть и много других способов…
— Ты расскажешь мне о них позже, — поспешно прервала его Элли.
Веки его стали тяжелыми.
— Или, скорее, покажу это тебе. Он готов был поклясться, что Элли расправила плечи, когда сказала или, вернее, выдавила из себя:
— Ну хорошо.
А может быть, не выдавила, а выкрикнула. В любом случае она была явно напугана.
А затем она зевнула, и Чарлз понял, что не имеет большого значения, напугана Элли или нет. Новая доза опия начала действовать, и Элли должна была вот-вот заснуть.
Вскоре раздалось громкое посапывание, Чарлз вздохнул и отодвинулся подальше, гадая о том, сколько времени пройдет до того момента, когда он займется любовью с женой. И вообще, доживет ли он до этого события.
Из горла Элли вырвался громкий храп, под который нормальному человеку уснуть трудно.
И тогда он понял, что существуют и более важные проблемы, о которых нужно беспокоиться. Например, будет ли его жена храпеть каждую ночь.
Глава 18
Элли проснулась на следующее утро отдохнувшей и бодрой. Просто удивительно, как проявленное мужество и решимость могут поднять дух. Все дело было в непонятной, романтической любви. Ничего подобного она раньше никогда не переживала, и, хотя у нее порой замирало сердце, она готова была держаться за новое чувство обеими руками и не отпускать его от себя.
Или, скорее, она хотела держаться за Чарлза и не позволить ему вырваться, хотя это не так-то просто, если у тебя забинтованы руки. Она предположила, что в ней говорит вожделение. Впрочем, это ей было столь же незнакомо, как и романтическая любовь.
Элли не была вполне уверена в том, что сумеет заставить Чарлза принять ее взгляды на любовь, брак и супружескую верность, однако знала, что не простит себе, если не сделает такой попытки. Если она потерпит при этом неудачу, то будет чувствовать себя несчастной, однако никто не сможет назвать ее трусихой.
Сидя в столовой с Элен и Джудит, Элли с величайшим волнением ждала появления Чарлза, которого перехватила Клер. Девочка пришла в его кабинет под предлогом того, чтобы он посмотрел, какую работу она успела проделать в оранжерее. Небольшая столовая для неофициальных обедов находилась на полпути от кабинета Чарлза к оранжерее. Элли, Джудит и Элен приготовились к тому, чтобы вскочить и крикнуть: “Сюрприз!"
— Торт выглядит очень аппетитно, — сказала Элен, оглядывая его со всех сторон. Затем, присмотревшись повнимательнее, добавила:
— Если, конечно, не считать вмятинки вот в этом месте, которая напоминает след от пальчика.
Джудит тут же сползла под стол, сказав, что увидела там жука.
Элли понимающе улыбнулась.
— Что это за торт, если никто не отщипнул от него кусочка глазури? Во всяком случае, он не будет до конца похож на домашний торт. А как известно, самые вкусные торты — домашние.
Элен заглянула под стол, чтобы удостовериться, что Джудит и в самом деле занята там каким-то делом, а не просто прислушивается к их разговору, и сказала:
— Честно говоря, Элли, я сама испытываю соблазн.
— Ну так и попробуй. Я никому не скажу. Я бы и сама присоединилась, но вот видишь… — Элли подняла забинтованные руки.
Лицо у Элен сразу же посерьезнело.
— Ты уверена, что сможешь принять участие в празднике? Твои руки…
— ..больше так не болят, готова в этом поклясться.
— Чарлз говорит, что тебе все еще требуется настойка опия.
— Я принимаю понемногу. Всего четверть дозы. И надеюсь, что все пройдет к завтрашнему дню. Ожоги быстро заживают. Волдыри почти прошли.
— Очень хорошо, я так рада. — Элен судорожно сглотнула, на мгновение закрыла глаза и увлекла Элли в сторону, чтобы Джудит не могла ее услышать. — У меня не хватает слов поблагодарить тебя за чуткость, которую ты проявила к Клер. Я…
Элли подняла руку.
— Не будем об этом, Элен. Ни слова больше на эту тему.
— Но я должна. Мало кто на твоем месте не выгнал бы всех нас в шею.
— Но, Элен, ведь это твой дом!
— Нет, — спокойно и твердо сказала Элен. — Уикомское аббатство — твой дом. Мы твои гости.
— Это ваш дом, — решительно заявила Элли и тут же улыбнулась. — А если я еще раз услышу нечто подобное, мне придется задушить тебя.
Элен, казалось, хотела что-то возразить, но передумала. Лишь спустя некоторое время она заметила:
— Клер так и не сказала мне, в чем причина ее проступков, хотя я, кажется, догадываюсь.
— Думаю, что догадываешься, — негромко подтвердила Элли.
— Спасибо, что ты не поставила ее в затруднительное положение перед Чарлзом.
— Ни к чему, чтобы ее сердце было разбито дважды. Элен не пришлось отвечать Элли, поскольку в этот момент из-под стола вылезла Джудит и заявила:
— Я раздавила жука! Он был очень большой. И очень свирепый!
— Там не было жука, малышка, и ты это прекрасно знаешь, — сказала Элли.
— А ты знаешь, что жуки любят глазурь с кремом?
— Как и маленькие девочки, насколько я понимаю. Джудит надула губы — ее явно не устраивало подобное направление разговора.
— Кажется, они идут! — яростно зашептала Элен. — Замолчите!
Все трое, внимательно прислушиваясь, встали у входа в столовую. Вскоре до них долетел голос Клер:
— Ты увидишь, я очень много сделала в оранжерее.
— Да. — Голос Чарлза прозвучал уже громче. — Но может, будет быстрее пройти через восточный холл?
— Там горничная натирает воском паркет, — не растерялась Клер. — Пол наверняка слишком скользкий.
— Умненькая девочка, — шепнула Элли, наклонившись к Элен.
— Мы можем пройти через столовую, — продолжала гнуть свою линию Клер. — Это тоже быстро. Дверь стала открываться.
— Сюрприз! — одновременно выкрикнули все четыре представительницы женского пола Уикомского аббатства.
Чарлз и в самом деле оказался захвачен врасплох, однако его удивление длилось всего несколько мгновений. На его лице отразились озабоченность и раздражение, когда он повернулся к Элли.
— А ты зачем встала с постели?
— С днем рождения! — не отвечая на вопрос, сказала Элли.
— Твои руки…
— ..нисколько не лишили меня способности ходить. — Она сдержанно улыбнулась. — Как это ни странно.
— Но…
Элен с характерным для нее нетерпением легонько хлопнула Чарлза по затылку.
— Успокойся, кузен, и радуйся своему празднику. Чарлз посмотрел на женщин, на лицах которых было написано ожидание, и понял, что повел себя как настоящий варвар.
— Спасибо вам всем, — проговорил он. — Я польщен, что вы пришли отметить мой день рождения.
— Какой день рождения без торта? — сказала Элли. — Джудит и я остановились на торте с глазурью.
— В самом деле? Умные девочки, — одобрил Чарлз.
— Я нарисовала тебе картину! — воскликнула Джудит. — Акварельными красками.
— Ну-ка, покажи, малышка. — Чарлз нагнулся к девочке, — Очень красиво! Это похоже на.., похоже на… — Он по очереди бросил взгляд на Элен, Клер и Элли, ища у них помощи, но они лишь молча пожали плечами.
— На конюшню! — возбужденно объяснила Джудит.
— В самом деле.
— Я целый час смотрела на лошадей, пока рисовала.
— Неужели целый час? Очень трудолюбивая девочка. Надо будет найти почетное место для твоей картины в моем кабинете.
— Ты должен заключить ее в рамку, — посоветовала Джудит. — В золотую.
Элли подавила смех и шепнула Элен:
— Предсказываю этой девочке большое будущее. Не удивлюсь, если она станет королевой Вселенной. Элен вздохнула.
— Глядя на нее, не скажешь, что она не знает, чего хочет.
— Но ведь это очень хорошо, — сказала Элли. — Хорошо, когда знаешь, чего хочешь. Лично я совсем недавно определила это для себя.
Чарлз разрезал торт — разумеется, под руководством Джудит, у которой не было никаких сомнений в том, как это нужно делать. А затем ему пришлось заняться подарками.
Картина от Джудит, вышитая подушечка от Клер, маленькие настольные часы от Элен.
— Это для письменного стола, — пояснила она. — Я заметила, что циферблат на дедовских часах плохо виден ночью.
Элли слегка толкнула мужа локтем в бок, чтобы привлечь его внимание.
— У меня пока что нет для тебя подарка, — негромко сказала она, — но я кое-что запланировала.
— В самом деле?
— Я скажу тебе об этом на следующей неделе.
— Мне придется ждать целую неделю?
— Для этого я должна свободно действовать руками, — сказала она, бросая на мужа игривый взгляд.
Улыбка, появившаяся на его лице, была откровенно хищной.
— Не знаю, смогу ли дождаться.
Верный своему слову, Чарлз пригласил в имение портниху с образцами материи и фасонов. Основную часть своего гардероба Элли приобретет в Лондоне, но миссис Смитсон из Кентербери была известна как превосходная портниха и вполне могла сшить несколько отличных платьев, которые Элли будет носить до поездки в столицу.
Элли была взволнована встречей с портнихой. Она всегда раньше шила себе платья сама, а тут такая роскошь — можно лично посоветоваться с мастером.
Впрочем, не совсем лично.
— Чарлз, — в пятый раз повторяла Элли, — я вполне способна выбрать себе платье.
— Разумеется, дорогая, но ты ведь не бывала в Лондоне и… — Он увидел образцы в руках миссис Смитсон. — О нет, только не это. Слишком глубокое декольте.
— Но это не для Лондона. Это для деревни. А в деревне я бывала, — не без сарказма заметила Элли. — Между прочим, я и сейчас в деревне.
Даже если Чарлз и слышал ее, то не подал виду.
— Зеленое, — сказал он, обращаясь к миссис Смитсон. — Ей очень идет зеленый цвет.
Конечно, Элли было приятно услышать этот комплимент, но у нее было весьма важное дело.
— Чарлз, — обратилась она к мужу. — Право, мне нужно на некоторое время остаться наедине с миссис Смитсон. Похоже, это повергло его в смятение.
— Для чего?
— Было бы просто замечательно, если бы ты не знал, как будут выглядеть хотя бы некоторые из моих платьев. — Элли мило улыбнулась. — Сюрприз — это так интересно.
Чарлз пожал плечами.
— Я не думал об этом.
— Так подумай, — проявила настойчивость она. — Желательно в своем кабинете.
— Ты в самом деле не хочешь, чтобы я остался? Он выглядел обиженным, и Элли тотчас же стало жаль его.
— Пойми, выбирать платья — женское занятие.
— Разве? А я так мечтая об этом. Раньше я никогда не выбирал платья для женщин.
— Даже для своих… — Элли закусила губу. Она чуть было не произнесла слово “любовниц”. В последние дни она была настроена иначе, чем раньше, и ей не хотелось напоминать мужу о том, что когда-то он вращался среди дам полусвета. — Чарлз, — ласково сказала она, — я хотела бы выбрать нечто для тебя неожиданное. Что-то проворчав, он вышел из комнаты. Элли понимала, что действовать нужно очень быстро, чтобы осуществить свой замысел за время отсутствия Чарлза. Она достаточно узнала его: он вполне способен передумать и в любой момент вернуться.
— Миссис Смитсон, — сказала она, — нет нужды спешить с платьями. Что мне нужно в первую очередь, так это…
Миссис Смитсон понимающе улыбнулась:
— Приданое?
— Да. Белье.
— Это можно сделать без примерки.
Элли облегченно вздохнула.
— Могу я порекомендовать светло-зеленое? Ваш муж горячо ратовал за этот цвет. Элли кивнула.
— А фасон?
— Ну.., что-нибудь подходящее, по вашему мнению, для молодоженов, которые только что поженились. — Элли вроде бы и не хотела делать акцент на словах “только что поженились”, однако в то же время нужно было дать понять, что ей требуется отнюдь не теплая ночная рубашка.
Миссис Смитсон понимающе кивнула, и Элли стало ясно, что она может рассчитывать на такое белье, в котором будет некая изюминка. Конечно, сама бы она такое не выбрала. Но поскольку у нее не было опыта в искусстве обольщения, Элли решила, что это к лучшему.
Через неделю руки у Элли почти совсем зажили. Кожа на них оставалась еще уязвимой, но, во всяком случае, Элли не ощущала боли при каждом неосторожном движении. Наступило время, когда она должна вручить Чарлзу обещанный подарок.
Элли страшно трусила. Правда, волны ужаса сменялись порой сладостным волнением, но все же чувство страха было сильнее.
Объяснялось это тем, что в качестве подарка по случаю дня рождения Чарлза она решила преподнести себя. Она хотела, чтобы их брак стал подлинным союзом ума, души и… — она даже задохнулась при этой мысли — и тела.
Миссис Смитсон с блеском выполнила свое обещание. Глядя на свое отражение в зеркале, Элли с трудом узнавала себя. Ночная рубашка сделана из тончайшего бледно-зеленого шелка. Декольте оказалось достаточно скромным, но все остальное — даже более пикантным, чем Элли могла вообразить. Это были два куска шелка, состроченные лишь в плечах и соединенные двумя кокетливыми бантиками на талии. Они ничуть не скрывали длину ее ног или изгибы бедер.
Элли почувствовала себя голой и с радостью накинула гармонирующий по цвету пеньюар. Ее била дрожь — отчасти потому, что ночной воздух был прохладным, отчасти же потому, что она слышала доносившиеся из спальни шаги Чарлза. Обычно он заходил к ней перед сном, чтобы пожелать доброй ночи. Однако сейчас можно сойти с ума, если сидеть и дожидаться его. Тем более что она вообще не отличалась большим терпением.
Сделав несколько глубоких вдохов, она подняла руку и постучала в дверь.
Чарлз замер, не успев снять сюртук. Элли никогда не стучалась в дверь, которая соединяла их спальни. Он всегда сам навещал жену в ее спальне. И потом — разве у нее настолько зажили руки, чтобы стучать по дереву? Правда, ожогов на суставах вроде бы не было, но все-таки…
Он сбросил сюртук на оттоманку и поспешил к двери. Он не хотел, чтобы Элли поворачивала ручку, поэтому, вместо того чтобы сказать “Войдите!”, сам распахнул дверь.
И едва не упал в обморок.
— Элли? — сдавленным голосом спросил он. Она лишь улыбнулась.
— Во что это ты вырядилась?
— Я.., гм.., это часть моего приданого.
— У тебя нет приданого.
— Я подумала, что могу его заказать. Чарлз прикинул, что может означать это заявление, и почувствовал, как у него заполыхала кожа.
— Можно мне войти?
— О да, разумеется! — Он отступил в сторону и позволил Элли пройти в комнату. При этом, когда она проходила мимо, рот его открылся от изумления. Как бы ни назывался ее наряд, в глаза бросилось, что материя была присобрана на талии, а тончайший шелк плотно облегал все изгибы и округлости ее тела.
Элли обернулась:
— Наверное, ты удивляешься, почему я здесь. Чарлз сообразил, что нужно бы закрыть рот.
— Я и сама удивляюсь, — сказала Элли и нервно засмеялась.
— Элли, я…
Она сбросила с плеч пеньюар.
— О Боже! — простонал он, воздев глаза к потолку. — Меня подвергают испытанию! Правда ведь? Меня испытывают!
— Чарлз!
— Немедленно оденься! — в отчаянии воскликнул он, поднимая с пола пеньюар, который еще хранил тепло ее тела. Он отбросил его в сторону и схватил шерстяной плед. — Нет, лучше накинь на себя вот это!
— Чарлз, перестань! — Подняв руки, она оттолкнула плед, и он увидел слезы в ее глазах.
— Не надо плакать! — воскликнул он. — Почему ты плачешь?
— Ты не… Ты не…
— Что “я не…”?
— Ты не хочешь меня? — прошептала она. — Ни капельки не хочешь? Ты хотел меня на прошлой неделе, но я тогда была одета не так, и…
Или, скорее, она хотела держаться за Чарлза и не позволить ему вырваться, хотя это не так-то просто, если у тебя забинтованы руки. Она предположила, что в ней говорит вожделение. Впрочем, это ей было столь же незнакомо, как и романтическая любовь.
Элли не была вполне уверена в том, что сумеет заставить Чарлза принять ее взгляды на любовь, брак и супружескую верность, однако знала, что не простит себе, если не сделает такой попытки. Если она потерпит при этом неудачу, то будет чувствовать себя несчастной, однако никто не сможет назвать ее трусихой.
Сидя в столовой с Элен и Джудит, Элли с величайшим волнением ждала появления Чарлза, которого перехватила Клер. Девочка пришла в его кабинет под предлогом того, чтобы он посмотрел, какую работу она успела проделать в оранжерее. Небольшая столовая для неофициальных обедов находилась на полпути от кабинета Чарлза к оранжерее. Элли, Джудит и Элен приготовились к тому, чтобы вскочить и крикнуть: “Сюрприз!"
— Торт выглядит очень аппетитно, — сказала Элен, оглядывая его со всех сторон. Затем, присмотревшись повнимательнее, добавила:
— Если, конечно, не считать вмятинки вот в этом месте, которая напоминает след от пальчика.
Джудит тут же сползла под стол, сказав, что увидела там жука.
Элли понимающе улыбнулась.
— Что это за торт, если никто не отщипнул от него кусочка глазури? Во всяком случае, он не будет до конца похож на домашний торт. А как известно, самые вкусные торты — домашние.
Элен заглянула под стол, чтобы удостовериться, что Джудит и в самом деле занята там каким-то делом, а не просто прислушивается к их разговору, и сказала:
— Честно говоря, Элли, я сама испытываю соблазн.
— Ну так и попробуй. Я никому не скажу. Я бы и сама присоединилась, но вот видишь… — Элли подняла забинтованные руки.
Лицо у Элен сразу же посерьезнело.
— Ты уверена, что сможешь принять участие в празднике? Твои руки…
— ..больше так не болят, готова в этом поклясться.
— Чарлз говорит, что тебе все еще требуется настойка опия.
— Я принимаю понемногу. Всего четверть дозы. И надеюсь, что все пройдет к завтрашнему дню. Ожоги быстро заживают. Волдыри почти прошли.
— Очень хорошо, я так рада. — Элен судорожно сглотнула, на мгновение закрыла глаза и увлекла Элли в сторону, чтобы Джудит не могла ее услышать. — У меня не хватает слов поблагодарить тебя за чуткость, которую ты проявила к Клер. Я…
Элли подняла руку.
— Не будем об этом, Элен. Ни слова больше на эту тему.
— Но я должна. Мало кто на твоем месте не выгнал бы всех нас в шею.
— Но, Элен, ведь это твой дом!
— Нет, — спокойно и твердо сказала Элен. — Уикомское аббатство — твой дом. Мы твои гости.
— Это ваш дом, — решительно заявила Элли и тут же улыбнулась. — А если я еще раз услышу нечто подобное, мне придется задушить тебя.
Элен, казалось, хотела что-то возразить, но передумала. Лишь спустя некоторое время она заметила:
— Клер так и не сказала мне, в чем причина ее проступков, хотя я, кажется, догадываюсь.
— Думаю, что догадываешься, — негромко подтвердила Элли.
— Спасибо, что ты не поставила ее в затруднительное положение перед Чарлзом.
— Ни к чему, чтобы ее сердце было разбито дважды. Элен не пришлось отвечать Элли, поскольку в этот момент из-под стола вылезла Джудит и заявила:
— Я раздавила жука! Он был очень большой. И очень свирепый!
— Там не было жука, малышка, и ты это прекрасно знаешь, — сказала Элли.
— А ты знаешь, что жуки любят глазурь с кремом?
— Как и маленькие девочки, насколько я понимаю. Джудит надула губы — ее явно не устраивало подобное направление разговора.
— Кажется, они идут! — яростно зашептала Элен. — Замолчите!
Все трое, внимательно прислушиваясь, встали у входа в столовую. Вскоре до них долетел голос Клер:
— Ты увидишь, я очень много сделала в оранжерее.
— Да. — Голос Чарлза прозвучал уже громче. — Но может, будет быстрее пройти через восточный холл?
— Там горничная натирает воском паркет, — не растерялась Клер. — Пол наверняка слишком скользкий.
— Умненькая девочка, — шепнула Элли, наклонившись к Элен.
— Мы можем пройти через столовую, — продолжала гнуть свою линию Клер. — Это тоже быстро. Дверь стала открываться.
— Сюрприз! — одновременно выкрикнули все четыре представительницы женского пола Уикомского аббатства.
Чарлз и в самом деле оказался захвачен врасплох, однако его удивление длилось всего несколько мгновений. На его лице отразились озабоченность и раздражение, когда он повернулся к Элли.
— А ты зачем встала с постели?
— С днем рождения! — не отвечая на вопрос, сказала Элли.
— Твои руки…
— ..нисколько не лишили меня способности ходить. — Она сдержанно улыбнулась. — Как это ни странно.
— Но…
Элен с характерным для нее нетерпением легонько хлопнула Чарлза по затылку.
— Успокойся, кузен, и радуйся своему празднику. Чарлз посмотрел на женщин, на лицах которых было написано ожидание, и понял, что повел себя как настоящий варвар.
— Спасибо вам всем, — проговорил он. — Я польщен, что вы пришли отметить мой день рождения.
— Какой день рождения без торта? — сказала Элли. — Джудит и я остановились на торте с глазурью.
— В самом деле? Умные девочки, — одобрил Чарлз.
— Я нарисовала тебе картину! — воскликнула Джудит. — Акварельными красками.
— Ну-ка, покажи, малышка. — Чарлз нагнулся к девочке, — Очень красиво! Это похоже на.., похоже на… — Он по очереди бросил взгляд на Элен, Клер и Элли, ища у них помощи, но они лишь молча пожали плечами.
— На конюшню! — возбужденно объяснила Джудит.
— В самом деле.
— Я целый час смотрела на лошадей, пока рисовала.
— Неужели целый час? Очень трудолюбивая девочка. Надо будет найти почетное место для твоей картины в моем кабинете.
— Ты должен заключить ее в рамку, — посоветовала Джудит. — В золотую.
Элли подавила смех и шепнула Элен:
— Предсказываю этой девочке большое будущее. Не удивлюсь, если она станет королевой Вселенной. Элен вздохнула.
— Глядя на нее, не скажешь, что она не знает, чего хочет.
— Но ведь это очень хорошо, — сказала Элли. — Хорошо, когда знаешь, чего хочешь. Лично я совсем недавно определила это для себя.
Чарлз разрезал торт — разумеется, под руководством Джудит, у которой не было никаких сомнений в том, как это нужно делать. А затем ему пришлось заняться подарками.
Картина от Джудит, вышитая подушечка от Клер, маленькие настольные часы от Элен.
— Это для письменного стола, — пояснила она. — Я заметила, что циферблат на дедовских часах плохо виден ночью.
Элли слегка толкнула мужа локтем в бок, чтобы привлечь его внимание.
— У меня пока что нет для тебя подарка, — негромко сказала она, — но я кое-что запланировала.
— В самом деле?
— Я скажу тебе об этом на следующей неделе.
— Мне придется ждать целую неделю?
— Для этого я должна свободно действовать руками, — сказала она, бросая на мужа игривый взгляд.
Улыбка, появившаяся на его лице, была откровенно хищной.
— Не знаю, смогу ли дождаться.
Верный своему слову, Чарлз пригласил в имение портниху с образцами материи и фасонов. Основную часть своего гардероба Элли приобретет в Лондоне, но миссис Смитсон из Кентербери была известна как превосходная портниха и вполне могла сшить несколько отличных платьев, которые Элли будет носить до поездки в столицу.
Элли была взволнована встречей с портнихой. Она всегда раньше шила себе платья сама, а тут такая роскошь — можно лично посоветоваться с мастером.
Впрочем, не совсем лично.
— Чарлз, — в пятый раз повторяла Элли, — я вполне способна выбрать себе платье.
— Разумеется, дорогая, но ты ведь не бывала в Лондоне и… — Он увидел образцы в руках миссис Смитсон. — О нет, только не это. Слишком глубокое декольте.
— Но это не для Лондона. Это для деревни. А в деревне я бывала, — не без сарказма заметила Элли. — Между прочим, я и сейчас в деревне.
Даже если Чарлз и слышал ее, то не подал виду.
— Зеленое, — сказал он, обращаясь к миссис Смитсон. — Ей очень идет зеленый цвет.
Конечно, Элли было приятно услышать этот комплимент, но у нее было весьма важное дело.
— Чарлз, — обратилась она к мужу. — Право, мне нужно на некоторое время остаться наедине с миссис Смитсон. Похоже, это повергло его в смятение.
— Для чего?
— Было бы просто замечательно, если бы ты не знал, как будут выглядеть хотя бы некоторые из моих платьев. — Элли мило улыбнулась. — Сюрприз — это так интересно.
Чарлз пожал плечами.
— Я не думал об этом.
— Так подумай, — проявила настойчивость она. — Желательно в своем кабинете.
— Ты в самом деле не хочешь, чтобы я остался? Он выглядел обиженным, и Элли тотчас же стало жаль его.
— Пойми, выбирать платья — женское занятие.
— Разве? А я так мечтая об этом. Раньше я никогда не выбирал платья для женщин.
— Даже для своих… — Элли закусила губу. Она чуть было не произнесла слово “любовниц”. В последние дни она была настроена иначе, чем раньше, и ей не хотелось напоминать мужу о том, что когда-то он вращался среди дам полусвета. — Чарлз, — ласково сказала она, — я хотела бы выбрать нечто для тебя неожиданное. Что-то проворчав, он вышел из комнаты. Элли понимала, что действовать нужно очень быстро, чтобы осуществить свой замысел за время отсутствия Чарлза. Она достаточно узнала его: он вполне способен передумать и в любой момент вернуться.
— Миссис Смитсон, — сказала она, — нет нужды спешить с платьями. Что мне нужно в первую очередь, так это…
Миссис Смитсон понимающе улыбнулась:
— Приданое?
— Да. Белье.
— Это можно сделать без примерки.
Элли облегченно вздохнула.
— Могу я порекомендовать светло-зеленое? Ваш муж горячо ратовал за этот цвет. Элли кивнула.
— А фасон?
— Ну.., что-нибудь подходящее, по вашему мнению, для молодоженов, которые только что поженились. — Элли вроде бы и не хотела делать акцент на словах “только что поженились”, однако в то же время нужно было дать понять, что ей требуется отнюдь не теплая ночная рубашка.
Миссис Смитсон понимающе кивнула, и Элли стало ясно, что она может рассчитывать на такое белье, в котором будет некая изюминка. Конечно, сама бы она такое не выбрала. Но поскольку у нее не было опыта в искусстве обольщения, Элли решила, что это к лучшему.
Через неделю руки у Элли почти совсем зажили. Кожа на них оставалась еще уязвимой, но, во всяком случае, Элли не ощущала боли при каждом неосторожном движении. Наступило время, когда она должна вручить Чарлзу обещанный подарок.
Элли страшно трусила. Правда, волны ужаса сменялись порой сладостным волнением, но все же чувство страха было сильнее.
Объяснялось это тем, что в качестве подарка по случаю дня рождения Чарлза она решила преподнести себя. Она хотела, чтобы их брак стал подлинным союзом ума, души и… — она даже задохнулась при этой мысли — и тела.
Миссис Смитсон с блеском выполнила свое обещание. Глядя на свое отражение в зеркале, Элли с трудом узнавала себя. Ночная рубашка сделана из тончайшего бледно-зеленого шелка. Декольте оказалось достаточно скромным, но все остальное — даже более пикантным, чем Элли могла вообразить. Это были два куска шелка, состроченные лишь в плечах и соединенные двумя кокетливыми бантиками на талии. Они ничуть не скрывали длину ее ног или изгибы бедер.
Элли почувствовала себя голой и с радостью накинула гармонирующий по цвету пеньюар. Ее била дрожь — отчасти потому, что ночной воздух был прохладным, отчасти же потому, что она слышала доносившиеся из спальни шаги Чарлза. Обычно он заходил к ней перед сном, чтобы пожелать доброй ночи. Однако сейчас можно сойти с ума, если сидеть и дожидаться его. Тем более что она вообще не отличалась большим терпением.
Сделав несколько глубоких вдохов, она подняла руку и постучала в дверь.
Чарлз замер, не успев снять сюртук. Элли никогда не стучалась в дверь, которая соединяла их спальни. Он всегда сам навещал жену в ее спальне. И потом — разве у нее настолько зажили руки, чтобы стучать по дереву? Правда, ожогов на суставах вроде бы не было, но все-таки…
Он сбросил сюртук на оттоманку и поспешил к двери. Он не хотел, чтобы Элли поворачивала ручку, поэтому, вместо того чтобы сказать “Войдите!”, сам распахнул дверь.
И едва не упал в обморок.
— Элли? — сдавленным голосом спросил он. Она лишь улыбнулась.
— Во что это ты вырядилась?
— Я.., гм.., это часть моего приданого.
— У тебя нет приданого.
— Я подумала, что могу его заказать. Чарлз прикинул, что может означать это заявление, и почувствовал, как у него заполыхала кожа.
— Можно мне войти?
— О да, разумеется! — Он отступил в сторону и позволил Элли пройти в комнату. При этом, когда она проходила мимо, рот его открылся от изумления. Как бы ни назывался ее наряд, в глаза бросилось, что материя была присобрана на талии, а тончайший шелк плотно облегал все изгибы и округлости ее тела.
Элли обернулась:
— Наверное, ты удивляешься, почему я здесь. Чарлз сообразил, что нужно бы закрыть рот.
— Я и сама удивляюсь, — сказала Элли и нервно засмеялась.
— Элли, я…
Она сбросила с плеч пеньюар.
— О Боже! — простонал он, воздев глаза к потолку. — Меня подвергают испытанию! Правда ведь? Меня испытывают!
— Чарлз!
— Немедленно оденься! — в отчаянии воскликнул он, поднимая с пола пеньюар, который еще хранил тепло ее тела. Он отбросил его в сторону и схватил шерстяной плед. — Нет, лучше накинь на себя вот это!
— Чарлз, перестань! — Подняв руки, она оттолкнула плед, и он увидел слезы в ее глазах.
— Не надо плакать! — воскликнул он. — Почему ты плачешь?
— Ты не… Ты не…
— Что “я не…”?
— Ты не хочешь меня? — прошептала она. — Ни капельки не хочешь? Ты хотел меня на прошлой неделе, но я тогда была одета не так, и…