поудобнее и воззрился на портрет.
Морли поднялся, задул несколько ламп. Комната погрузилась в полумрак.
Потом он отдернул занавески. Теперь ничто не скрывало от наших глаз
неистовствующую за окном бурю. Устроив все таким образом,
Морли продолжал изучать картину. Женщина на ней казалась все более и
более живой, овладевала постепенно всем моим существом. Мне хотелось взять
ее за руку и увести прочь, спасти от той жути, что настигала ее.
Буря как бы перекликалась с фоном картины и еще усиливала эти ощущения.
Проклятый Снэйк Брэдон был колдуном. Портрет, если долго смотреть на него,
действовал даже сильнее, чем пейзаж с болотом и виселицей, но природа этого
воздействия оставалась неуловимой, секрет его ускользал от меня.
Я почти слышал ее мольбы о помощи.
- У, ведьма! - пробормотал Морли. - Она затмевает все. Сейчас мм ее
уберем.
- Что ты сказал?
- Там есть еще что-то. Но нас отвлекает женщина.
Точно. Фон картины казался мне лишь украшением, подчеркивающим ее
удивительную красоту.
Морли взял с моего стола бумагу и с помощью небольшого ножичка вырезал
силуэт блондинки - чтобы прикрыть ее.
- Упаси тебя Господь испортить картину. Прирежу.
Я уже знал, куда повешу ее. У меня дома в кабинете как раз есть пустое
местечко.
- Я скорей сам себе глотку перережу, Гаррет. Твой Брэдон псих, но псих
гениальный.
Любопытно, Морли называет Снэйка сумасшедшим, а ведь они никогда не
встречались.
Морли задул еще одну лампу и закрыл незнакомку на портрете.
- Будь я проклят...
Картина не утратила выразительности, но теперь стали заметны и детали.
- Не думай ни о чем, - шепнул Морли, - просто погружайся в нее.
Я старался как мог.
Снаружи черт знает что творилось. Раскаты грома, сверкание молний. Вот
как раз вспышка - и тут же на картине тоже словно вспыхнуло что-то,
шевельнулось во тьме.
-Ну?
Это длилось лишь долю секунды - и больше не вернулось. Напрасно я пялил
глаза.
- Ты видел лицо? - спросил Морли. - Лицо в тени?
- Да. Но только секунду и больше не вижу.
- Я тоже. - Он убрал бумагу. - Она бежит не от чего-то, а от кого-то.
- И к кому-то взывает. Думаешь, Брэдон имел в виду определенного
человека?
- Бежит от кого-то к кому-то? - уточнил дотошный Морли.
- Может быть.
- К нему, к художнику?
- Может быть. - Я пожал плечами,
- К тебе? Ты ведь...
- Ты сказал, что видел ее.
- Я не уверен. Я видел женщину, но лишь мельком. Чем больше я смотрю,
тем больше уверяюсь, что видел другую.
- Дженнифер?
- Да. Они очень похожи.
Я попытался уловить сходство.
- Нет, не нахожу. В Дженни много от Стэнтноров, а в этой ни капли.
Наверное, голос мой дрогнул.
- Ну?
- Лицо в темноте. В нем тоже много стэнтноровского.
- Дженнифер? Брэдон изображал ее весьма скверной девчонкой.
- Не думаю. Кажется, это мужское лицо.
- Мужчине около тридцати и лицо совершенно безумное?
За окном опять сверкнула молния. Я вскочил и зажег лампы.
- Ничего не могу поделать. Озноб бьет, - пояснил я.
- Да уж. Все страшней и страшней становится. Как говорится, чем дальше
в лес, тем больше дров.
Холод пробирал до костей - внутренний холод. Не удивлюсь, если
окажется, что за нами все время наблюдали.
- Нужно разжечь огонь.
- Эврика! Повтори, что ты сказал.
- Сказал, разожгу огонь. Надоело мерзнуть.
- Гаррет, ты гений.
- Спасибо. - Что я такого гениального сморозил?
- Пожар в конюшне. Ты правильно подумал тогда: не ты причина поджога, а
что-то, что Брэдон прятал. А что ты нашел в тайнике? Картины. - Морли ткнул
пальцем в блондинку. - Эту картину.
- Не знаю...
- Я знаю. Что такое остальные полотна? Бред сумасшедшего. Портреты
людей, которых мы и так видим каждый день, и виды Кантарда.
Я еще раз взглянул на картину.
- Вот ключ к разгадке преступлений. Вот из-за чего погиб Брэдон. Вот
почему
загорелась конюшня. Вот твой убийца. - Морли рассмеялся безумным, как
все в этом доме, смехом. - А ты спал с ней. - Он хотел продолжать, но
запнулся, подошел и положил руку мне на плечо. - Прости, старина.
Самому-то ему не заржавело б, он способен переспать с виновницей
массовых убийств, а потом с улыбкой перерезать ей горло. И хоть бы хны.
Милейший мошенник мой Морли, но есть в нем этакое жутковатое хладнокровие.
Впрочем, поняв, как подействовал его удар, он попытался как-то
поддержать меня.
Я думал, что долго не очухаюсь, но пришел в себя довольно быстро, хоть
и был потрясен до глубины души.
- Мне надо пройтись.
Морли не удерживал меня. Я подумал, что быстрой ходьбой смогу
утихомирить боль, но испытанное средство не помогало. Не способствовало и
завывание ветра за окнами, а гром действовал на нервы, как кошачий концерт в
полночь.
Тогда-то я и вспомнил обещание, данное Дженнифер. Я обещал попозже
заглянуть к
ней. Что ж, убьем, как говорят в народе, одним выстрелом двух зайцев.
- Ты куда? - окликнул Морли.
- Так, обещал кое-кому, чуть не забыл. - Я поспешил уйти, пока он не
помешал мне.
Но я вовсе не был уверен, что принял верное решение.
Я перегнулся через перила. Кид с Уэйном молча сидели у фонтана друг
напротив друга. Кровь Чейна подтерли; Питерс ушел. Им-то чего не спится?
Правда, не им одним: у меня тоже сна ни в одном глазу, несмотря на
изнеможение и многочисленные раны и ушибы.
Я поднялся наверх и проскользнул на третий этаж. Никто меня не заметил.
Этот домина словно создан для тайных свиданий. На цыпочках я подкрался к
двери Дженнифер и постучал. Она не ответила. Учитывая все обстоятельства, я
другого и не ожидал. Я толкнул дверь - заперта.
Весьма благоразумно. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться
принять эту меру предосторожности. Я постучал вновь. Ответа не последовало.
Ладно, шум поднимать не стоит.
Я собрался было уходить, но остановился. Не знаю, что двигало мной, но
я вернулся и попытался самостоятельно справиться с замком. Пустяковая
работенка - пара минут, и дело в шляпе. Я вошел и запер за собой дверь.
Дженнифер не любила темноты. С полдюжины ламп горело в гостиной,
абсолютно такой же, как у ее отца. Расположения комнат я не знал, но решил,
что искать Дженни нужно за той дверью, из которой обычно появлялся генерал.
Я затрудняюсь определить это помещение - точно не спальня, скорее
маленькая гостиная, скудно обставленная, с большим, выходящим на запад
окном. Полутемно: горит только одна свеча.
Дженнифер сидела на стуле лицом к окну. Занавески были откинуты, буря
не утихала, но она крепко спала. Вряд ли она услыхала мой стук, даже если б
бодрствовала.
Что теперь, умная твоя голова? Одно неверное движение - сюда набежит
народ, и ты оглянуться не успеешь, как станешь евнухом.
Ладно, не впервой мне попадать в такие непростые положения. Я тронул
девушку за плечо.
- Проснись, Дженни.
Дженнифер отшатнулась, подпрыгнула на стуле и заверещала. Но небеса
смилостивились надо мной: очередной удар грома заглушил ее крик, а потом она
узнала меня и - более или менее - опомнилась.
- Ты ужасно напугал меня, Гаррет. Что ты здесь делаешь? - прижав руку к
сердцу и задыхаясь, спросила она.
Прямо признаться было неловко, и я уклончиво ответил:
- Я ведь говорил, что зайду. Я и пришел, постучался, но ты не отворила.
Тогда я заволновался, все ли в порядке, взломал замок и вошел. Ты была такая
бледная... Прости, я только коснулся твоего плеча, я вовсе не хотел тебя
испугать.
Достаточно ли искренне звучали мои слова? По-моему, да.
Я играл эдакого чистосердечного парнишку - и небезуспешно: уроки Морли
не пропали зря. Она немного расслабилась и придвинулась ближе.
- Бог мой, надеюсь, мой визг не перебудил весь дом.
Я еще поизвинялся, а затем - это казалось совершенно естественным -
приобнял Дженнифер за плечи: чтоб ей было уютней.
Через минуту-другую Дженни почти перестала дрожать и спросила голоском
маленькой девочки:
- А теперь ты меня изнасилуешь? Ну и ну, удружила, лучше не придумаешь.
Я разразился хохотом. Напряжения как не бывало, я даже слишком разошелся,
пришлось взять себя в руки.
- Я сказала что-нибудь смешное? - Мой смех задел Дженнифер.
- Нет, Дженни дорогая, нет. Я не над тобой смеюсь - над собой, честное
слово, над собой. Я не собираюсь тебя насиловать. Я дико устал. По правде
говоря, я в таком состоянии, что не способен изнасиловать даже бурундучка.
Меня сначала подожгли, потом трахнули по башке, а потом избили до
полусмерти. У меня все болит, и я чертовски расстроен из-за Чейна. Сейчас
мне ничего не надо, тем более кого-то насиловать. Просто хочется побыть
рядом с женщиной - чтобы мы могли утешить и успокоить друг друга.
Я разливался соловьем. Учитесь. Ставлю восемь против пяти, что таким
манером можно уломать любую, самую непорочную девственницу, уговорить ее
пригреть и утешить вас. Это несложно - прикиньтесь безобидным, беспомощным,
простодушным, жаждущим материнской ласки - и готово дело.
Слово за слово... Я вел свою партию безукоризненно, а ведь ничего не
планировал, все на вдохновении. Через пятнадцать минут мы очутились в
постели. Еще через пятнадцать минут мне пришлось напомнить себе, что я
безобидный, беспомощный и ищу только поддержки.
А славно все-таки просто полежать с кем-то рядом, особенно если до
этого вас били, обижали и вообще травили, как волки травят хромую лисицу.
Но, лежа рядом с такой девушкой, недолго и позабыть обо всей этой мясорубке.
Мы пошептались - в основном о вполне невинных вещах, но... Почему-то
она не могла лежать спокойно, вертелась как юла. Я же теперь чувствовал себя
относительно свободно. Вот Дженни шевельнулась, нащупала что-то, вздрогнула.
- Это то самое и есть - о чем я думаю? Намек понятен.
- Да, прости ради Бога, ничего не могу с собой поделать. Наверное, мне
лучше уйти. - Разумеется, я не собирался уходить. Нет, от Гаррета вам этого
не дождаться.
- Не верю. Нет, это невозможно. Почему невозможно? Обидно, ей- богу.
На некоторое время все картины, бури, раны и болячки вылетели у меня из
головы. Спали только урывками: почти всю ночь мы раздвигали границы
возможного.
Тем не менее утром я возненавидел лишь свое бренное тело. Я ощущал себя
столетним старцем, но голова была ясная - не считая простуды. Я поцеловал
Дженни в лобик, в носик и в подбородок и только потом заторопился к себе -
пока не проснулись домочадцы.
Уэйн и Кид не покинули свой пост, хотя Кид клевал носом, а Уэйн - тот
просто растянулся на бортике фонтана и громко храпел. Кухарка сердито
гремела посудой и бранилась, даже с четвертого этажа я слышал ее голос.
Интересно, чего она разошлась? Ничего, скоро узнаем, что стряслось с этим
оплотом сдержанности и стоицизма.
Поднявшись наверх, я, прежде чем углубиться в свой коридор, взглянул на
балкон напротив. Блондинка пристально смотрела на меня. Я нерешительно
махнул рукой, она не ответила. "О Господи, начинается выяснение отношений",
- простонал я и направился к двери.
Сперва я подумал, что белокурая красотка опередила меня, но потом
понял, что
передо мной портрет. Это было так странно и жутко, что я повернул
картину изображением к стене.
- Хорошо провел время? Морли развалился в огромном кресле. Похоже, он
только проснулся.
- Потрясно .
- То-то, смотрю, рожа у тебя довольная, прямо лоснится. Ступай умойся,
скоро завтрак. - Ему что, не терпится отведать кухаркиной стряпни?
- Я, пожалуй, пропущу завтрак. Лучше сосну немного.
- Ты на работе, Гаррет. Ты не имеешь права укладываться спать, когда
пожелает твоя левая нога.
- Вот почему хорошо, когда ты сам себе хозяин.
Но Морли прав. Он даже не догадывается, насколько прав. Я, конечно,
могу завалиться поспать часок-другой, но, если кого- нибудь за это время
убьют, он много лет будет являться ко мне в страшных снах.
- Согласен, пошли.
Теперь Морли выглядел самодовольным и торжествующим. Ублюдок, знал, чем
меня взять. Я прошел в туалетную и побрызгал в лицо водой. Морли торчал на
пороге.
- Пойду-ка я поскорей навещу кухарку, - заявил он, - а то ты всех баб
перещупаешь, а я останусь с носом.
- Опять не повезло, дружок. Кухарку я уже давно покорил.
Морли недоверчиво фыркнул.
- Пришлось поспешить. Я знал, что ты на нее накинешься, как мотылек на
огонек. - Я вытер лицо. - Но, с другой стороны, не хочу становиться тебе
поперек дороги, мешать счастью друга. Она как раз в твоем вкусе. Только,
чур, шафером буду я.
- Не изощряйся. Я не дерусь с безоружными.
- Угу.
- Это диета твоя сказывается. Надо потолковать с кухаркой. Правильное
питание - вот путь к спасению генерала, а вовсе не легионы врачей и ведьм.
- Ты приготовился защищаться?
- Чего?
- Последнее предупреждение, приятель. Вижу, ты опять завел старую песню
- о мясе, сельдерее и вареных сорняках.
- Вареных сорняках? Да ты хоть раз заплатил за жратву в моем ресторане
из собственного кармана?
Я так устал, что забыл, как Морли умеет изображать праведное
возмущение, и допустил грубейшую ошибку, честно ответив:
- Зачем? Если можно не платить...
- Ага, жрешь задарма и еще жалуешься! А знаешь ли ты, чего стоит эти
сорняки собрать? Это редкие, дикорастущие травы, их на продажу не
выращивают, это не то что
всякий мусор, который пережуют и в рот тебе положат.
Морли разошелся не на шутку, искренность так и перла из него, но я не
поверил до конца. Цены в его ресторане действительно не низкие, но это,
наверное, для рекламы. Просто надо убедить посетителей, что продукты и
готовка здесь - высший класс.
- Замнем, Морли, не время сейчас для серьезных споров. - Я
примирительно поднял руку - Пошли поглядим, чем нас отравят сегодня.
- Выбирай выражения, Гаррет Черт с тобой, пошли.
Лет сто назад кухарка сготовила завтрак на сто человек и с тех пор
только разогревала его. Сегодня, во всяком случае, она подала то же жирное
мясо с подливкой, лепешки и все такое - пища настолько тяжелая, что могла бы
потопить и корабль. Настоящий деревенский завтрак. Бедняжка Морли - как он
мучился!
- По крайней мере гроза прошла, - пробурчал он, пытаясь заставить себя
проглотить кусочек лепешки.
И правда, ветер утих, но зарядил моросящий дождик и заметно похолодало
- нехороший признак: значит, опять пойдет снег. Дженнифер не показывалась. Я
ничуть не удивился, как, впрочем, и все остальные. Видимо, это не в первый
раз. Уэйн тоже
отсутствовал, а оставаться без завтрака не в его духе.
- Где Уэйн? - спросил я Питерса. Сержант по-прежнему ползал точно
дохлая муха: боль еще не утихла.
- Ушел, - ответил он. Этого я и боялся. - Только рассвета дождался и
ушел, как собирался. А Кид, я слышал, уже упаковал вещи, он тоже почти
решился.
Я взглянул на Кида. Так и есть. Он кивнул, хотя было заметно, что
решение далось ему нелегко.
- Значит, остается три человека, - пробормотал я.
- Я выдержал целую битву с самим собой, - продолжал Питерс. - Мне очень
хотелось уйти.
- О чем это вы, ребята? - громовым голосом вопросила кухарка.
Скорей всего она действительно ни о чем не слыхала. Я поведал ей о
смерти Чейна. Я едва не позавидовал ему: ведь главный могильщик Уэйн слинял,
а значит, Питерсу, или мне, или нам обоим не миновать тащиться на кладбище и
барахтаться в грязи, закапывая останки Арта Чейна. Я знал, что Морли палец о
палец не ударит, не нанялся же он мне в самом деле! Его кислая усмешка -
небось представил себе старину Гаррета с лопатой - подтвердила мои опасения.
Итак, теперь приходится по восемьсот с чем-то тысяч на нос. И среди
оставшихся в живых нет ни одного сколько-нибудь похожего на убийцу.
Я подумал, не сжечь ли мою копию завещания прямо тут, у всех на глазах.
Но зачем, если неизвестно, последняя это копия или нет? Ужасная мысль
промелькнула у меня в голове.
- Завещание было заверено? Так делают, чтобы предотвратить склоки между
наследниками. Если завещание Стэнтнора зарегистрировано, значит, копия
хранится у нотариуса и нашему злодею дела нет до моей копии и не имеет
значения, спалит ли генерал свою.
Они переглянулись, пожали плечами. Придется спросить у генерала. Я уже
хотел заявить, что желаю видеть его, но шум с улицы остановил меня. Грохот,
топот, будто к дому подходил кавалерийский полк.
- Какого черта, кого еще принесло? - пробормотал Кид и с трудом
поднялся со стула. Казалось, к его семидесяти с хвостиком прибавилось еще
годков сорок. Все, кроме кухарки, поплелись следом. Кухарка не покидала
своего поста из-за всяких пустяков.
Мы столпились на парадном крыльце.
- Дьявольщина какая-то, - сказал Питерс. - Что за дурацкий карнавал!
Действительно, карнавал. Пестро разодетая толпа, кареты, тележки... В
некоторые повозки впряжены не лошади, а быки или даже слоны, а такое можно
увидеть только на карнавале. Седоками были гролли - помесь гоблинов с
троллями, они бывают ростом под десять футов и настолько сильны, что могут с
корнем вырвать дерево - большое дерево.
Двое гроллей приветственно помахали мне.
- Дорис и Марша, - наконец узнал я. - Давненько не виделись.
Худенький парнишка вприпрыжку взбежал на крыльцо. С ним мы не
встречались еще дольше.
- Кого я вижу! Дожанго Роуз. Как делишки, черт тебя побери?!
- По правде говоря, не очень, дурная полоса пошла, - усмехнулся он.
Этот малыш непонятных кровей утверждает, что он, Дорис и Марша -
тройняшки, но от разных Матерей. Не напрягайтесь, все равно не поймете, как
так получилось.
- Что за потеху вы устроили здесь, Дожанго? - спросил Морли.
Точно не знаю, но подозреваю, что они с Дожанго дальние родственники.
- Медико-цирковое шоу доктора Рока, а также спиритическая помощь на
дому. Один приятель сказал доку, что у вас завелся злой дух, с которым
необходимо разделаться. - Дожанго расплылся в улыбке. Его рослые братцы
Дорис и Марша весело галдели, абсолютно не принимая во внимание, что я ни
слова не понимаю по-гролльски.
Потом они вместе с прочими чудными существами принялись за работу -
начали разбивать лагерь на лужайке перед домом.
Я взглянул на Питерса и Кида. Они, не двигаясь, изумленно взирали на
творящийся средь бела дня беспредел.
- Морли? - Я поднял бровь чуть ли не на фут. - Штучки твоего
приятеля-лекаришки?
Он вяло ухмыльнулся:
- Похоже на то.
- Эй! - окликнул меня Дожанго. Почувствовал, наверное, что появление их
никого не обрадовало. - Доктор Рок - не шулер какой- нибудь, по правде
говоря. Он настоящий укротитель духов, заклинатель бесов, демонолог, медиум,
даже, по правде говоря, немного колдун. Но, по правде говоря, спрос на такие
услуги невелик. Вам, людям, редко когда придет в голову призвать на помощь
сверхъестественные силы, чтобы дознаться, куда дядюшка Фред припрятал
серебро, прежде чем откинуть копыта. Понимаешь? Вот Року и приходится
крутиться - то здесь заработает, то там, по правде говоря. Главным образом
мелочевкой промышляет, продает всякие там пилюли. Ну ладно, сейчас приведу
его - сам увидишь. - Он побежал вниз по ступенькам, к карете. Оказывается,
еще не все пассажиры вылезли из нее.
- Черт-те что, - злился я. - Нельзя их показывать старику: он со страху
в штаны наложит.
Морли промычал нечто невразумительное, глаза его стали совсем
стеклянными.
Вернулся Роуз.
- Кстати, доктор Рок - парень с причудами, по правде говоря. Отведите
ему комнату и наберитесь терпения. Понимаете, что я имею в виду?
- Нет, - отрезал я. - Смотрите не переборщите с причудами. Я тут уже
всякого насмотрелся, и терпения у меня осталось самая малость.
Дожанго усмехнулся. На этот раз он обошелся без своего любимого
присловья. По правде говоря. Он молча скрылся в попугайски разукрашенной
карете, в солнечный день
эти краски резали бы глаза. Диковинные существа суетились вокруг. Двое
раскрыли гигантские зонтики. Третий вытащил складную лесенку и приставил к
карете. Четвертый расстелил дорожку из брезента от лесенки до ступеней
крыльца.
Мы с Морли опять переглянулись. Дожанго открыл дверцу кареты и согнулся
в поклоне. Гролли тем временем выстроились полукругом на лужайке.
- Ты что-нибудь слышал о докторе Роке? - спросил я Морли.
- По правде говоря, слышал, - улыбнулся он. - Дожанго верно говорит,
этот парень не просто так, кое в чем он здорово сечет.
- Заметно, по правде говоря. Кид плюнул и вернулся в дом. Фигура семи
футов ростом и, наверное, килограммов триста весом выбралась из кареты.
Понять, что это такое, было трудновато: фигура куталась в широченный черный
плащ, он напоминал палатку и весь был покрыт серебристыми, мистического
содержания рисунками. Из-под плаща высунулась огромная ручища. Фигура
милостиво помахала своему войску. Долговязый гролль вытащил что-то из кареты
и водрузил на голову доктора Рока, от чего тот стал еще на пару футов выше.
Такие нелепые, замысловатые головные уборы носят священники.
С видом сошедшего на землю божества он направился к нам.
- Вы доктор Рок? - уточнил я. - Назовите мне хоть одну причину, по
которой я могу принимать вас всерьез после устроенного здесь балагана.
Дожанго, по-щенячьи восторженно скачущий вокруг доктора, споткнулся.
- Эй, Гаррет, по правде говоря, не годится так разговаривать с доктором
Роком.
- Я говорю так с королями и колдунами. С чего это я буду делать
исключение для клоуна? Сворачивайте ваши палатки и выкатывайтесь
подобру-поздорову. Придурок, который вас сюда направил, совершил большую
ошибку.
- Гаррет, не гони лошадей. Этот человек не шулер. Просто он немного
актер и склонен слегка преувеличивать значение своей персоны, - одернул меня
Морли.
- Вижу.
Рок до сих пор не произнес ни слова. Он изъяснялся жестами. Под рукой у
него вертелась особа женского пола, ростом не выше пяти футов, помесь
карлика с великаном, ужасно страшненькая. Она переводила:
- Доктор говорит, что прощает вашу дерзость. Но теперь, когда вы
знаете, кто он такой...
- Пока. - Я повернулся к ним спиной. - Сержант, Морли, у нас дел по
горло. Питерс, вы бы поискали лошадь, возможно, придется послать за
солдатами.
В Каренте на соблюдение законности обращают мало внимания, но люди
вроде генерала Стэнтнора имеют кой-какие преимущества и привилегии. Если им
слишком уж досаждают, они всегда могут рассчитывать сотни на две солдат.
Дожанго не отставал, он последовал за нами в холл. Но там при виде
портретов, железного хлама и воинственных картин из мозаики увял совсем.
- Трудный случай, есть над чем поработать, по правде говоря, -
пробормотал он.
На сцену выступила кухарка, грозная, как боевой слон; я понял, за кем
ходил Кид. Беднягу Дожанго она чуть было не задавила.
- Похоже, обойдемся без армии, - заметил я.
- Ты слишком строг, Гаррет, подожди, - посоветовал Морли. - Повторяю,
он не шулер, он действительно специалист.
- Да- Да. - Я с любопытством наблюдал за действиями кухарки.
Они были в самом разгаре. Уперев руки в бока, она стояла перед странным
доктором в угрожающей позе, только что пламя изо рта не вырывалось. Она
сбила с головы Рока шляпу, а потом занялась плащом.
Как я и предполагал, одежек на нем оказалось больше, чем пальцев у меня
на руках. Но вес его я преувеличил - в нем не больше двухсот пятидесяти
килограммов.
На какую-то часть он был троллем, но к этой крови примешалось еще
три-четыре расы. Неудивительно, что он кутался до бровей: с такой-то
внешностью... Каждому хочется быть красивым.
- Все, мистер Гаррет, оставим фокусы. Мой незаменимый Дожанго успел
рассказать вам, что я - личность разносторонняя.
Голос его звучал как из глубокого колодца. Когда-то его ударили по
кадыку - и вот результат. Доктор Рок скрипел как несмазанная телега, и
понять его было нелегко. Сознавая это, он старался говорить помедленней.
- Мне сказали, у вас проблемы со злыми духами. Если этот дух второго
разряда или выше, я помогу вам разобраться с ним.
- Да ну? - Жаргон Рока был для меня китайской грамотой: я стараюсь
держаться подальше от колдунов - общение с ними вредит здоровью.
- Может быть, вы передумаете и испытаете меня?
Почему бы и нет. Я покладистый парень - когда меня не выводят из себя.
- Если стряхнете навоз с сапог и пообещаете не гадить на ковер.
Рок был настолько безобразен, что на его физиономии мудрено было
что-либо прочесть, но сомневаюсь, что он оценил мой юмор.
- Что вам нужно для работы?
- Ничего. Я захватил инструменты. Нужно только, чтобы мне показали
места, где обычно появляется дух.
- Нет таких мест. По крайней мере никто из нас их не знает. Мы
основываемся только на мнении доктора Стоуна.
- Интересно. Духи этой породы, если Стоун не ошибся, должны появляться
достаточно часто. Дожанго, мой саквояж.
- Могут ли они являться в образе знакомых вам людей? - спросил Морли.
- Поясните свой вопрос, пожалуйста. Я рассказал о появлении в моей
комнате оборотня.
- Да, при желании они могут стать причиной подобных странных и
неприятных происшествий. Дожанго, я жду.
Роуз галопом помчался к карете, а Рок тем временем продолжал:
- Я должен извиниться за вызванный моим приездом переполох. Но, как
правило, наниматели не доверяют мне, если не увидят предварительно это
представление.
Это нам знакомо. Порой я сталкиваюсь с похожим отношением.
Потенциальные клиенты изучают мою физиономию, ищут на ней следы страстей и
порока. Приходится отправлять их разглядывать других, более терпеливых
сыщиков.
Дожанго с трудом взобрался на крыльцо, сгибаясь под тяжестью четырех
огромных тюков и тщетно пытаясь улыбнуться.
Кухарка, убедившись, что все вошло в колею, удалилась в дом. Мне она
так ни слова и не сказала. Обидно, а впрочем, наплевать.
Морли поднялся, задул несколько ламп. Комната погрузилась в полумрак.
Потом он отдернул занавески. Теперь ничто не скрывало от наших глаз
неистовствующую за окном бурю. Устроив все таким образом,
Морли продолжал изучать картину. Женщина на ней казалась все более и
более живой, овладевала постепенно всем моим существом. Мне хотелось взять
ее за руку и увести прочь, спасти от той жути, что настигала ее.
Буря как бы перекликалась с фоном картины и еще усиливала эти ощущения.
Проклятый Снэйк Брэдон был колдуном. Портрет, если долго смотреть на него,
действовал даже сильнее, чем пейзаж с болотом и виселицей, но природа этого
воздействия оставалась неуловимой, секрет его ускользал от меня.
Я почти слышал ее мольбы о помощи.
- У, ведьма! - пробормотал Морли. - Она затмевает все. Сейчас мм ее
уберем.
- Что ты сказал?
- Там есть еще что-то. Но нас отвлекает женщина.
Точно. Фон картины казался мне лишь украшением, подчеркивающим ее
удивительную красоту.
Морли взял с моего стола бумагу и с помощью небольшого ножичка вырезал
силуэт блондинки - чтобы прикрыть ее.
- Упаси тебя Господь испортить картину. Прирежу.
Я уже знал, куда повешу ее. У меня дома в кабинете как раз есть пустое
местечко.
- Я скорей сам себе глотку перережу, Гаррет. Твой Брэдон псих, но псих
гениальный.
Любопытно, Морли называет Снэйка сумасшедшим, а ведь они никогда не
встречались.
Морли задул еще одну лампу и закрыл незнакомку на портрете.
- Будь я проклят...
Картина не утратила выразительности, но теперь стали заметны и детали.
- Не думай ни о чем, - шепнул Морли, - просто погружайся в нее.
Я старался как мог.
Снаружи черт знает что творилось. Раскаты грома, сверкание молний. Вот
как раз вспышка - и тут же на картине тоже словно вспыхнуло что-то,
шевельнулось во тьме.
-Ну?
Это длилось лишь долю секунды - и больше не вернулось. Напрасно я пялил
глаза.
- Ты видел лицо? - спросил Морли. - Лицо в тени?
- Да. Но только секунду и больше не вижу.
- Я тоже. - Он убрал бумагу. - Она бежит не от чего-то, а от кого-то.
- И к кому-то взывает. Думаешь, Брэдон имел в виду определенного
человека?
- Бежит от кого-то к кому-то? - уточнил дотошный Морли.
- Может быть.
- К нему, к художнику?
- Может быть. - Я пожал плечами,
- К тебе? Ты ведь...
- Ты сказал, что видел ее.
- Я не уверен. Я видел женщину, но лишь мельком. Чем больше я смотрю,
тем больше уверяюсь, что видел другую.
- Дженнифер?
- Да. Они очень похожи.
Я попытался уловить сходство.
- Нет, не нахожу. В Дженни много от Стэнтноров, а в этой ни капли.
Наверное, голос мой дрогнул.
- Ну?
- Лицо в темноте. В нем тоже много стэнтноровского.
- Дженнифер? Брэдон изображал ее весьма скверной девчонкой.
- Не думаю. Кажется, это мужское лицо.
- Мужчине около тридцати и лицо совершенно безумное?
За окном опять сверкнула молния. Я вскочил и зажег лампы.
- Ничего не могу поделать. Озноб бьет, - пояснил я.
- Да уж. Все страшней и страшней становится. Как говорится, чем дальше
в лес, тем больше дров.
Холод пробирал до костей - внутренний холод. Не удивлюсь, если
окажется, что за нами все время наблюдали.
- Нужно разжечь огонь.
- Эврика! Повтори, что ты сказал.
- Сказал, разожгу огонь. Надоело мерзнуть.
- Гаррет, ты гений.
- Спасибо. - Что я такого гениального сморозил?
- Пожар в конюшне. Ты правильно подумал тогда: не ты причина поджога, а
что-то, что Брэдон прятал. А что ты нашел в тайнике? Картины. - Морли ткнул
пальцем в блондинку. - Эту картину.
- Не знаю...
- Я знаю. Что такое остальные полотна? Бред сумасшедшего. Портреты
людей, которых мы и так видим каждый день, и виды Кантарда.
Я еще раз взглянул на картину.
- Вот ключ к разгадке преступлений. Вот из-за чего погиб Брэдон. Вот
почему
загорелась конюшня. Вот твой убийца. - Морли рассмеялся безумным, как
все в этом доме, смехом. - А ты спал с ней. - Он хотел продолжать, но
запнулся, подошел и положил руку мне на плечо. - Прости, старина.
Самому-то ему не заржавело б, он способен переспать с виновницей
массовых убийств, а потом с улыбкой перерезать ей горло. И хоть бы хны.
Милейший мошенник мой Морли, но есть в нем этакое жутковатое хладнокровие.
Впрочем, поняв, как подействовал его удар, он попытался как-то
поддержать меня.
Я думал, что долго не очухаюсь, но пришел в себя довольно быстро, хоть
и был потрясен до глубины души.
- Мне надо пройтись.
Морли не удерживал меня. Я подумал, что быстрой ходьбой смогу
утихомирить боль, но испытанное средство не помогало. Не способствовало и
завывание ветра за окнами, а гром действовал на нервы, как кошачий концерт в
полночь.
Тогда-то я и вспомнил обещание, данное Дженнифер. Я обещал попозже
заглянуть к
ней. Что ж, убьем, как говорят в народе, одним выстрелом двух зайцев.
- Ты куда? - окликнул Морли.
- Так, обещал кое-кому, чуть не забыл. - Я поспешил уйти, пока он не
помешал мне.
Но я вовсе не был уверен, что принял верное решение.
Я перегнулся через перила. Кид с Уэйном молча сидели у фонтана друг
напротив друга. Кровь Чейна подтерли; Питерс ушел. Им-то чего не спится?
Правда, не им одним: у меня тоже сна ни в одном глазу, несмотря на
изнеможение и многочисленные раны и ушибы.
Я поднялся наверх и проскользнул на третий этаж. Никто меня не заметил.
Этот домина словно создан для тайных свиданий. На цыпочках я подкрался к
двери Дженнифер и постучал. Она не ответила. Учитывая все обстоятельства, я
другого и не ожидал. Я толкнул дверь - заперта.
Весьма благоразумно. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться
принять эту меру предосторожности. Я постучал вновь. Ответа не последовало.
Ладно, шум поднимать не стоит.
Я собрался было уходить, но остановился. Не знаю, что двигало мной, но
я вернулся и попытался самостоятельно справиться с замком. Пустяковая
работенка - пара минут, и дело в шляпе. Я вошел и запер за собой дверь.
Дженнифер не любила темноты. С полдюжины ламп горело в гостиной,
абсолютно такой же, как у ее отца. Расположения комнат я не знал, но решил,
что искать Дженни нужно за той дверью, из которой обычно появлялся генерал.
Я затрудняюсь определить это помещение - точно не спальня, скорее
маленькая гостиная, скудно обставленная, с большим, выходящим на запад
окном. Полутемно: горит только одна свеча.
Дженнифер сидела на стуле лицом к окну. Занавески были откинуты, буря
не утихала, но она крепко спала. Вряд ли она услыхала мой стук, даже если б
бодрствовала.
Что теперь, умная твоя голова? Одно неверное движение - сюда набежит
народ, и ты оглянуться не успеешь, как станешь евнухом.
Ладно, не впервой мне попадать в такие непростые положения. Я тронул
девушку за плечо.
- Проснись, Дженни.
Дженнифер отшатнулась, подпрыгнула на стуле и заверещала. Но небеса
смилостивились надо мной: очередной удар грома заглушил ее крик, а потом она
узнала меня и - более или менее - опомнилась.
- Ты ужасно напугал меня, Гаррет. Что ты здесь делаешь? - прижав руку к
сердцу и задыхаясь, спросила она.
Прямо признаться было неловко, и я уклончиво ответил:
- Я ведь говорил, что зайду. Я и пришел, постучался, но ты не отворила.
Тогда я заволновался, все ли в порядке, взломал замок и вошел. Ты была такая
бледная... Прости, я только коснулся твоего плеча, я вовсе не хотел тебя
испугать.
Достаточно ли искренне звучали мои слова? По-моему, да.
Я играл эдакого чистосердечного парнишку - и небезуспешно: уроки Морли
не пропали зря. Она немного расслабилась и придвинулась ближе.
- Бог мой, надеюсь, мой визг не перебудил весь дом.
Я еще поизвинялся, а затем - это казалось совершенно естественным -
приобнял Дженнифер за плечи: чтоб ей было уютней.
Через минуту-другую Дженни почти перестала дрожать и спросила голоском
маленькой девочки:
- А теперь ты меня изнасилуешь? Ну и ну, удружила, лучше не придумаешь.
Я разразился хохотом. Напряжения как не бывало, я даже слишком разошелся,
пришлось взять себя в руки.
- Я сказала что-нибудь смешное? - Мой смех задел Дженнифер.
- Нет, Дженни дорогая, нет. Я не над тобой смеюсь - над собой, честное
слово, над собой. Я не собираюсь тебя насиловать. Я дико устал. По правде
говоря, я в таком состоянии, что не способен изнасиловать даже бурундучка.
Меня сначала подожгли, потом трахнули по башке, а потом избили до
полусмерти. У меня все болит, и я чертовски расстроен из-за Чейна. Сейчас
мне ничего не надо, тем более кого-то насиловать. Просто хочется побыть
рядом с женщиной - чтобы мы могли утешить и успокоить друг друга.
Я разливался соловьем. Учитесь. Ставлю восемь против пяти, что таким
манером можно уломать любую, самую непорочную девственницу, уговорить ее
пригреть и утешить вас. Это несложно - прикиньтесь безобидным, беспомощным,
простодушным, жаждущим материнской ласки - и готово дело.
Слово за слово... Я вел свою партию безукоризненно, а ведь ничего не
планировал, все на вдохновении. Через пятнадцать минут мы очутились в
постели. Еще через пятнадцать минут мне пришлось напомнить себе, что я
безобидный, беспомощный и ищу только поддержки.
А славно все-таки просто полежать с кем-то рядом, особенно если до
этого вас били, обижали и вообще травили, как волки травят хромую лисицу.
Но, лежа рядом с такой девушкой, недолго и позабыть обо всей этой мясорубке.
Мы пошептались - в основном о вполне невинных вещах, но... Почему-то
она не могла лежать спокойно, вертелась как юла. Я же теперь чувствовал себя
относительно свободно. Вот Дженни шевельнулась, нащупала что-то, вздрогнула.
- Это то самое и есть - о чем я думаю? Намек понятен.
- Да, прости ради Бога, ничего не могу с собой поделать. Наверное, мне
лучше уйти. - Разумеется, я не собирался уходить. Нет, от Гаррета вам этого
не дождаться.
- Не верю. Нет, это невозможно. Почему невозможно? Обидно, ей- богу.
На некоторое время все картины, бури, раны и болячки вылетели у меня из
головы. Спали только урывками: почти всю ночь мы раздвигали границы
возможного.
Тем не менее утром я возненавидел лишь свое бренное тело. Я ощущал себя
столетним старцем, но голова была ясная - не считая простуды. Я поцеловал
Дженни в лобик, в носик и в подбородок и только потом заторопился к себе -
пока не проснулись домочадцы.
Уэйн и Кид не покинули свой пост, хотя Кид клевал носом, а Уэйн - тот
просто растянулся на бортике фонтана и громко храпел. Кухарка сердито
гремела посудой и бранилась, даже с четвертого этажа я слышал ее голос.
Интересно, чего она разошлась? Ничего, скоро узнаем, что стряслось с этим
оплотом сдержанности и стоицизма.
Поднявшись наверх, я, прежде чем углубиться в свой коридор, взглянул на
балкон напротив. Блондинка пристально смотрела на меня. Я нерешительно
махнул рукой, она не ответила. "О Господи, начинается выяснение отношений",
- простонал я и направился к двери.
Сперва я подумал, что белокурая красотка опередила меня, но потом
понял, что
передо мной портрет. Это было так странно и жутко, что я повернул
картину изображением к стене.
- Хорошо провел время? Морли развалился в огромном кресле. Похоже, он
только проснулся.
- Потрясно .
- То-то, смотрю, рожа у тебя довольная, прямо лоснится. Ступай умойся,
скоро завтрак. - Ему что, не терпится отведать кухаркиной стряпни?
- Я, пожалуй, пропущу завтрак. Лучше сосну немного.
- Ты на работе, Гаррет. Ты не имеешь права укладываться спать, когда
пожелает твоя левая нога.
- Вот почему хорошо, когда ты сам себе хозяин.
Но Морли прав. Он даже не догадывается, насколько прав. Я, конечно,
могу завалиться поспать часок-другой, но, если кого- нибудь за это время
убьют, он много лет будет являться ко мне в страшных снах.
- Согласен, пошли.
Теперь Морли выглядел самодовольным и торжествующим. Ублюдок, знал, чем
меня взять. Я прошел в туалетную и побрызгал в лицо водой. Морли торчал на
пороге.
- Пойду-ка я поскорей навещу кухарку, - заявил он, - а то ты всех баб
перещупаешь, а я останусь с носом.
- Опять не повезло, дружок. Кухарку я уже давно покорил.
Морли недоверчиво фыркнул.
- Пришлось поспешить. Я знал, что ты на нее накинешься, как мотылек на
огонек. - Я вытер лицо. - Но, с другой стороны, не хочу становиться тебе
поперек дороги, мешать счастью друга. Она как раз в твоем вкусе. Только,
чур, шафером буду я.
- Не изощряйся. Я не дерусь с безоружными.
- Угу.
- Это диета твоя сказывается. Надо потолковать с кухаркой. Правильное
питание - вот путь к спасению генерала, а вовсе не легионы врачей и ведьм.
- Ты приготовился защищаться?
- Чего?
- Последнее предупреждение, приятель. Вижу, ты опять завел старую песню
- о мясе, сельдерее и вареных сорняках.
- Вареных сорняках? Да ты хоть раз заплатил за жратву в моем ресторане
из собственного кармана?
Я так устал, что забыл, как Морли умеет изображать праведное
возмущение, и допустил грубейшую ошибку, честно ответив:
- Зачем? Если можно не платить...
- Ага, жрешь задарма и еще жалуешься! А знаешь ли ты, чего стоит эти
сорняки собрать? Это редкие, дикорастущие травы, их на продажу не
выращивают, это не то что
всякий мусор, который пережуют и в рот тебе положат.
Морли разошелся не на шутку, искренность так и перла из него, но я не
поверил до конца. Цены в его ресторане действительно не низкие, но это,
наверное, для рекламы. Просто надо убедить посетителей, что продукты и
готовка здесь - высший класс.
- Замнем, Морли, не время сейчас для серьезных споров. - Я
примирительно поднял руку - Пошли поглядим, чем нас отравят сегодня.
- Выбирай выражения, Гаррет Черт с тобой, пошли.
Лет сто назад кухарка сготовила завтрак на сто человек и с тех пор
только разогревала его. Сегодня, во всяком случае, она подала то же жирное
мясо с подливкой, лепешки и все такое - пища настолько тяжелая, что могла бы
потопить и корабль. Настоящий деревенский завтрак. Бедняжка Морли - как он
мучился!
- По крайней мере гроза прошла, - пробурчал он, пытаясь заставить себя
проглотить кусочек лепешки.
И правда, ветер утих, но зарядил моросящий дождик и заметно похолодало
- нехороший признак: значит, опять пойдет снег. Дженнифер не показывалась. Я
ничуть не удивился, как, впрочем, и все остальные. Видимо, это не в первый
раз. Уэйн тоже
отсутствовал, а оставаться без завтрака не в его духе.
- Где Уэйн? - спросил я Питерса. Сержант по-прежнему ползал точно
дохлая муха: боль еще не утихла.
- Ушел, - ответил он. Этого я и боялся. - Только рассвета дождался и
ушел, как собирался. А Кид, я слышал, уже упаковал вещи, он тоже почти
решился.
Я взглянул на Кида. Так и есть. Он кивнул, хотя было заметно, что
решение далось ему нелегко.
- Значит, остается три человека, - пробормотал я.
- Я выдержал целую битву с самим собой, - продолжал Питерс. - Мне очень
хотелось уйти.
- О чем это вы, ребята? - громовым голосом вопросила кухарка.
Скорей всего она действительно ни о чем не слыхала. Я поведал ей о
смерти Чейна. Я едва не позавидовал ему: ведь главный могильщик Уэйн слинял,
а значит, Питерсу, или мне, или нам обоим не миновать тащиться на кладбище и
барахтаться в грязи, закапывая останки Арта Чейна. Я знал, что Морли палец о
палец не ударит, не нанялся же он мне в самом деле! Его кислая усмешка -
небось представил себе старину Гаррета с лопатой - подтвердила мои опасения.
Итак, теперь приходится по восемьсот с чем-то тысяч на нос. И среди
оставшихся в живых нет ни одного сколько-нибудь похожего на убийцу.
Я подумал, не сжечь ли мою копию завещания прямо тут, у всех на глазах.
Но зачем, если неизвестно, последняя это копия или нет? Ужасная мысль
промелькнула у меня в голове.
- Завещание было заверено? Так делают, чтобы предотвратить склоки между
наследниками. Если завещание Стэнтнора зарегистрировано, значит, копия
хранится у нотариуса и нашему злодею дела нет до моей копии и не имеет
значения, спалит ли генерал свою.
Они переглянулись, пожали плечами. Придется спросить у генерала. Я уже
хотел заявить, что желаю видеть его, но шум с улицы остановил меня. Грохот,
топот, будто к дому подходил кавалерийский полк.
- Какого черта, кого еще принесло? - пробормотал Кид и с трудом
поднялся со стула. Казалось, к его семидесяти с хвостиком прибавилось еще
годков сорок. Все, кроме кухарки, поплелись следом. Кухарка не покидала
своего поста из-за всяких пустяков.
Мы столпились на парадном крыльце.
- Дьявольщина какая-то, - сказал Питерс. - Что за дурацкий карнавал!
Действительно, карнавал. Пестро разодетая толпа, кареты, тележки... В
некоторые повозки впряжены не лошади, а быки или даже слоны, а такое можно
увидеть только на карнавале. Седоками были гролли - помесь гоблинов с
троллями, они бывают ростом под десять футов и настолько сильны, что могут с
корнем вырвать дерево - большое дерево.
Двое гроллей приветственно помахали мне.
- Дорис и Марша, - наконец узнал я. - Давненько не виделись.
Худенький парнишка вприпрыжку взбежал на крыльцо. С ним мы не
встречались еще дольше.
- Кого я вижу! Дожанго Роуз. Как делишки, черт тебя побери?!
- По правде говоря, не очень, дурная полоса пошла, - усмехнулся он.
Этот малыш непонятных кровей утверждает, что он, Дорис и Марша -
тройняшки, но от разных Матерей. Не напрягайтесь, все равно не поймете, как
так получилось.
- Что за потеху вы устроили здесь, Дожанго? - спросил Морли.
Точно не знаю, но подозреваю, что они с Дожанго дальние родственники.
- Медико-цирковое шоу доктора Рока, а также спиритическая помощь на
дому. Один приятель сказал доку, что у вас завелся злой дух, с которым
необходимо разделаться. - Дожанго расплылся в улыбке. Его рослые братцы
Дорис и Марша весело галдели, абсолютно не принимая во внимание, что я ни
слова не понимаю по-гролльски.
Потом они вместе с прочими чудными существами принялись за работу -
начали разбивать лагерь на лужайке перед домом.
Я взглянул на Питерса и Кида. Они, не двигаясь, изумленно взирали на
творящийся средь бела дня беспредел.
- Морли? - Я поднял бровь чуть ли не на фут. - Штучки твоего
приятеля-лекаришки?
Он вяло ухмыльнулся:
- Похоже на то.
- Эй! - окликнул меня Дожанго. Почувствовал, наверное, что появление их
никого не обрадовало. - Доктор Рок - не шулер какой- нибудь, по правде
говоря. Он настоящий укротитель духов, заклинатель бесов, демонолог, медиум,
даже, по правде говоря, немного колдун. Но, по правде говоря, спрос на такие
услуги невелик. Вам, людям, редко когда придет в голову призвать на помощь
сверхъестественные силы, чтобы дознаться, куда дядюшка Фред припрятал
серебро, прежде чем откинуть копыта. Понимаешь? Вот Року и приходится
крутиться - то здесь заработает, то там, по правде говоря. Главным образом
мелочевкой промышляет, продает всякие там пилюли. Ну ладно, сейчас приведу
его - сам увидишь. - Он побежал вниз по ступенькам, к карете. Оказывается,
еще не все пассажиры вылезли из нее.
- Черт-те что, - злился я. - Нельзя их показывать старику: он со страху
в штаны наложит.
Морли промычал нечто невразумительное, глаза его стали совсем
стеклянными.
Вернулся Роуз.
- Кстати, доктор Рок - парень с причудами, по правде говоря. Отведите
ему комнату и наберитесь терпения. Понимаете, что я имею в виду?
- Нет, - отрезал я. - Смотрите не переборщите с причудами. Я тут уже
всякого насмотрелся, и терпения у меня осталось самая малость.
Дожанго усмехнулся. На этот раз он обошелся без своего любимого
присловья. По правде говоря. Он молча скрылся в попугайски разукрашенной
карете, в солнечный день
эти краски резали бы глаза. Диковинные существа суетились вокруг. Двое
раскрыли гигантские зонтики. Третий вытащил складную лесенку и приставил к
карете. Четвертый расстелил дорожку из брезента от лесенки до ступеней
крыльца.
Мы с Морли опять переглянулись. Дожанго открыл дверцу кареты и согнулся
в поклоне. Гролли тем временем выстроились полукругом на лужайке.
- Ты что-нибудь слышал о докторе Роке? - спросил я Морли.
- По правде говоря, слышал, - улыбнулся он. - Дожанго верно говорит,
этот парень не просто так, кое в чем он здорово сечет.
- Заметно, по правде говоря. Кид плюнул и вернулся в дом. Фигура семи
футов ростом и, наверное, килограммов триста весом выбралась из кареты.
Понять, что это такое, было трудновато: фигура куталась в широченный черный
плащ, он напоминал палатку и весь был покрыт серебристыми, мистического
содержания рисунками. Из-под плаща высунулась огромная ручища. Фигура
милостиво помахала своему войску. Долговязый гролль вытащил что-то из кареты
и водрузил на голову доктора Рока, от чего тот стал еще на пару футов выше.
Такие нелепые, замысловатые головные уборы носят священники.
С видом сошедшего на землю божества он направился к нам.
- Вы доктор Рок? - уточнил я. - Назовите мне хоть одну причину, по
которой я могу принимать вас всерьез после устроенного здесь балагана.
Дожанго, по-щенячьи восторженно скачущий вокруг доктора, споткнулся.
- Эй, Гаррет, по правде говоря, не годится так разговаривать с доктором
Роком.
- Я говорю так с королями и колдунами. С чего это я буду делать
исключение для клоуна? Сворачивайте ваши палатки и выкатывайтесь
подобру-поздорову. Придурок, который вас сюда направил, совершил большую
ошибку.
- Гаррет, не гони лошадей. Этот человек не шулер. Просто он немного
актер и склонен слегка преувеличивать значение своей персоны, - одернул меня
Морли.
- Вижу.
Рок до сих пор не произнес ни слова. Он изъяснялся жестами. Под рукой у
него вертелась особа женского пола, ростом не выше пяти футов, помесь
карлика с великаном, ужасно страшненькая. Она переводила:
- Доктор говорит, что прощает вашу дерзость. Но теперь, когда вы
знаете, кто он такой...
- Пока. - Я повернулся к ним спиной. - Сержант, Морли, у нас дел по
горло. Питерс, вы бы поискали лошадь, возможно, придется послать за
солдатами.
В Каренте на соблюдение законности обращают мало внимания, но люди
вроде генерала Стэнтнора имеют кой-какие преимущества и привилегии. Если им
слишком уж досаждают, они всегда могут рассчитывать сотни на две солдат.
Дожанго не отставал, он последовал за нами в холл. Но там при виде
портретов, железного хлама и воинственных картин из мозаики увял совсем.
- Трудный случай, есть над чем поработать, по правде говоря, -
пробормотал он.
На сцену выступила кухарка, грозная, как боевой слон; я понял, за кем
ходил Кид. Беднягу Дожанго она чуть было не задавила.
- Похоже, обойдемся без армии, - заметил я.
- Ты слишком строг, Гаррет, подожди, - посоветовал Морли. - Повторяю,
он не шулер, он действительно специалист.
- Да- Да. - Я с любопытством наблюдал за действиями кухарки.
Они были в самом разгаре. Уперев руки в бока, она стояла перед странным
доктором в угрожающей позе, только что пламя изо рта не вырывалось. Она
сбила с головы Рока шляпу, а потом занялась плащом.
Как я и предполагал, одежек на нем оказалось больше, чем пальцев у меня
на руках. Но вес его я преувеличил - в нем не больше двухсот пятидесяти
килограммов.
На какую-то часть он был троллем, но к этой крови примешалось еще
три-четыре расы. Неудивительно, что он кутался до бровей: с такой-то
внешностью... Каждому хочется быть красивым.
- Все, мистер Гаррет, оставим фокусы. Мой незаменимый Дожанго успел
рассказать вам, что я - личность разносторонняя.
Голос его звучал как из глубокого колодца. Когда-то его ударили по
кадыку - и вот результат. Доктор Рок скрипел как несмазанная телега, и
понять его было нелегко. Сознавая это, он старался говорить помедленней.
- Мне сказали, у вас проблемы со злыми духами. Если этот дух второго
разряда или выше, я помогу вам разобраться с ним.
- Да ну? - Жаргон Рока был для меня китайской грамотой: я стараюсь
держаться подальше от колдунов - общение с ними вредит здоровью.
- Может быть, вы передумаете и испытаете меня?
Почему бы и нет. Я покладистый парень - когда меня не выводят из себя.
- Если стряхнете навоз с сапог и пообещаете не гадить на ковер.
Рок был настолько безобразен, что на его физиономии мудрено было
что-либо прочесть, но сомневаюсь, что он оценил мой юмор.
- Что вам нужно для работы?
- Ничего. Я захватил инструменты. Нужно только, чтобы мне показали
места, где обычно появляется дух.
- Нет таких мест. По крайней мере никто из нас их не знает. Мы
основываемся только на мнении доктора Стоуна.
- Интересно. Духи этой породы, если Стоун не ошибся, должны появляться
достаточно часто. Дожанго, мой саквояж.
- Могут ли они являться в образе знакомых вам людей? - спросил Морли.
- Поясните свой вопрос, пожалуйста. Я рассказал о появлении в моей
комнате оборотня.
- Да, при желании они могут стать причиной подобных странных и
неприятных происшествий. Дожанго, я жду.
Роуз галопом помчался к карете, а Рок тем временем продолжал:
- Я должен извиниться за вызванный моим приездом переполох. Но, как
правило, наниматели не доверяют мне, если не увидят предварительно это
представление.
Это нам знакомо. Порой я сталкиваюсь с похожим отношением.
Потенциальные клиенты изучают мою физиономию, ищут на ней следы страстей и
порока. Приходится отправлять их разглядывать других, более терпеливых
сыщиков.
Дожанго с трудом взобрался на крыльцо, сгибаясь под тяжестью четырех
огромных тюков и тщетно пытаясь улыбнуться.
Кухарка, убедившись, что все вошло в колею, удалилась в дом. Мне она
так ни слова и не сказала. Обидно, а впрочем, наплевать.