- Да. - Морли тоже знал, теперь это не вызывало сомнений. Но он ни
словом не упомянул об убийце, он сказал: - Ты больше ничего не можешь для
него сделать, сейчас тебе вообще делать нечего, пойди почистись и умойся.
- Зачем? Все равно придется копать еще одну могилу.
- Это подождет, а тебе надо помыться. Я за всем присмотрю.
Может, Морли прав. Может, он, дьявол его побери, знает меня даже
слишком хорошо. Ванна не поможет, но она как бы символ покоя и нормальной
жизни. Я прошел на кухню. Питерс с кухаркой заканчивали приготовления к
ленчу. Как ни странно, они не слышали грохота. Я не стал рассказывать им о
случившемся, я просто набрал горячей воды и потащил бадью к себе в комнату.
Они, в свою очередь, не стали задавать вопросов: наверное, вид у меня был
устрашающий.
Вниз я спустился уже чистым и переодетым. Но самочувствие мое не
улучшилось. Не всякую грязь можно смыть водой.
- Ну что слышно? - спросил я. Морли покачал головой:
- Ничего. Только Рок хочет видеть тебя. Я вошел в комнату, в которой
оставил доктора Рока. Он-то слышал грохот, но при виде меня у него глаза на
лоб полезли.
- Неважно выглядите. Я ввел его в курс дела.
- Я подозревал это, - изрек он. - Миссия моя здесь почти закончена,
осталось только свести Элеонору с мужем.
Я рассказал ему о свидании с Элеонорой. Под безобразной внешностью
доктора скрывалась добрая душа.
- Я понимаю вас. Я несколько раз попадал в такое положение. В вашем
бизнесе, как и в моем, не обойтись без болезненных переживаний. Но я дам вам
еще одну возможность проститься с ней.
- Так пошли.
- Не сейчас. Вы еще не готовы, вы слишком взбудоражены, необходимо
успокоиться. Я было заспорил.
- Я в ваши дела не вмешиваюсь, не указываю, что, где и когда. Не
вмешивайтесь и вы в мои. Дело не в вас. Мы не можем работать в неспокойной
обстановке. Лишние эмоции искажают картину.
И Рок прав. Пора мне научиться не смешивать личные переживания с делом.
- Хорошо. Я буду сдержан. Морли просунул голову в дверь:
- Ленч подан. Гаррет, тебе надо подкрепиться.
Поразительно, как все пекутся о моем рассудке и душевном здравии. Мне
захотелось завопить, затопать ногами, послать всех куда подальше.
- Хорошо, иду, - сказал я.
Думаю, выглядел я немногим лучше, чем час назад. Во всяком случае.
Черный Пит не сводил с меня глаз.
- Что-нибудь случилось? - спросил он.
- Да. Кое-что случилось. С Кидом. Его раздавило панцирем, сброшенным с
четвертого этажа. Насмерть.
Питерс нахмурился. Секунд пять они с кухаркой молча смотрели друг на
друга. Потом она тихо заплакала.
- После еды пойдем к старику, - обратился я к присутствующим. - Пора
кончать.
- Теперь уже не о чем волноваться, - сказал Питерс. - Я почти жалею,
что пригласил тебя.
- А я уж точно жалею. - Я отодвинул тарелку, не проглотив ни кусочка.
Остальные не торопились. Морли с опаской поглядывал на меня: опасался
взрыва. - Я в порядке, - успокоил я его. - Гаррет холоден и невозмутим, как
айсберг. - С внутренним кипением я и в самом деле справился. Но так и с
трупом бывает - сначала перестает работать сердце, и лишь постепенно
холодеют конечности.
Они ели все медленней и медленней, как дети, знающие, что после ужина
их ждет порка. Я резко отодвинул стул.
- Зайду к себе, - бросил я Морли на ходу. - Вернусь через минуту.
Я кое-что забыл - одну из картин Снэйка.
К моему возвращению трапеза была окончена. Пришел Рок со своими
инструментами и портретом под мышкой. Он внимательно оглядел собравшихся и
остался доволен моей сдержанностью.
- Девушку пригласите? - спросил он.
- Конечно. Морли, понесешь это. Мы, отводя глаза, прошли мимо Кида и
стали подниматься по лестнице. На третьем этаже я отстал и свернул в
коридор, к покоям Дженнифер. Дверь была заперта, но на этот раз я захватил
отмычку. Я прошел через большую гостиную, в комнату, где застал ее ночью.
Она и сейчас была здесь, сидела на том же стуле, лицом к тому же окну. Она
спала. На лице ее застыло невинное, невозмутимое - ну прямо
ребеночек-ангелочек - выражение.
- Проснись, Дженнифер. - Я тронул ее за плечо. Она подскочила.
- Что? Что такое? - Она быстро успокоилась. - В чем дело? - повторила
она.
- Мы идем к твоему отцу.
- Я не хочу. Вы собираетесь... Это убьет его. Я не хочу участвовать,
мне этого не вынести.
- Вынесешь. Пошли. Без тебя нам не обойтись. - Я взял ее за руку и
повел, почти
потащил по коридору. Она упиралась, но драться не стала.
Все собрались в гостиной Стэнтнора и ждали нас. Когда я привел
Дженнифер, Питерс распахнул дверь. Следующая комната оказалась маленькой
гостиной, в точности такой же, как у Дженни. Мы гуськом прошли в спальню.
Старик походил на мумию. Глаза его были закрыты, рот разинут, какая-то
слизь вытекала из него и сбегала по подбородку. Каждый третий вздох с шумом
вырывался из груди как предсмертное хрипение.
Мы принялись за дело. Я собрал картины, Морли стал на страже у дверей.
Питерс разбудил генерала и усадил его. Кухарка подбросила дров в камин.
Вид у старика был хуже некуда, но способности соображать он не утратил.
В глазах появился блеск. По нашему зловещему виду он понял, что я пришел с
последним докладом.
- Не тратьте сил, генерал, не говорите и не спорьте. Вы угадали, это
мой последний доклад. Он не займет много времени, но предупреждаю, такого вы
не видели и в самых кошмарных снах. Я не намерен давать вам советы. Я просто
изложу факты, а вы уж поступайте как знаете.
Его глаза сердито сверкнули.
- Незнакомый вам человек, - продолжал я, - доктор Рок, специалист по
паранормальным явлениям. Он мне очень помог. Вы, наверное, недоумеваете, где
Уэйн. Его нет - он покинул нас сегодня утром. Нет также Чейна и Кида, потому
что они скоропостижно скончались. Как Хокес и Брэдон. От той же руки. Прошу,
доктор.
Рок приступил к сольной партии. Я дал ему время распаковать инструменты
и сосредоточиться. Стэнтнор смотрел не отрываясь, сжав бесцветные губы в
одну тонкую линию. Жили только его глаза - ив мою сторону они смотрели
отнюдь не благосклонно. Но, кроме гнева, в них было что-то еще. Волнение?
Страх?
- Сначала о том, кто пытается убить вас. Рок издал какой-то звук, не то
вопль, не то свист. Показалось пламя. Все так и подскочили. Я, конечно, не
специалист, но ощущение было неприятное.
- Все в порядке? Доктор задыхался.
- Я борюсь. Но я приведу ее к вам. Не вертитесь под ногами и не
отвлекайте меня.
Прошло несколько минут.
Дух Элеоноры материализовался в нескольких шагах от кровати. Но Рок
добился успеха не с первой попытки. Сперва мы ясно увидели Снэйка Брэдона,
затем куда менее четкого Каттера Хокеса, и лишь с третьего захода Элеонора
сдалась. Я взглянул на портрет, которым, по словам домочадцев, постоянно
любовался генерал. Сходство было весьма относительным, не походил он и на
женщину с картины Брэдона.
Глаза Стэнтнора вылезли из орбит. Он выпрямился и завизжал:
- Нет! - И закрыл глаза рукой. - Нет! Уберите ее! - Он захныкал, как
побитый мальчишка. - Уберите ее отсюда!
- Вы сами наняли меня, чтобы докопаться до истины, и сказали, что не
важно, насколько неприятной она окажется. И вот истина перед вами, другой не
существует. Не скрою, я испытываю удовольствие, столкнув вас с ней лицом к
лицу. Женщина, которую вы пытали, которую вы убили...
Дженнифер не выдержала:
- Он убил ее? Мою мать? Он, а не доктор? - Она пошатнулась.
- Займись ею, Морли.
Морли отошел от двери и поддержал девушку. Она лепетала что-то
невнятное, а потом разразилась плачем.
Стэнтнор пыхтел и плевался, как будто бегом поднялся на крутую гору.
Говорить он не мог, только хрипел. Похоже, его хватил-таки предсказанный
Дженнифер удар.
Я повернулся к Элеоноре.
- Ступай теперь. Отдохни. Ты сделала достаточно, но это недостойно
тебя. Не марайся больше, не загрязняй свою чистую душу. - Глаза наши
встретились. Мы смотрели друг на друга так долго, что остальные начали
нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. - Пожалуйста, - сказал я, -
пожалуйста.
Я и сам не понимал, о чем молю ее.
- Ей станет легче, мистер Гаррет, - ласково заверил меня доктор Рок. -
Она отдохнет, обещаю.
- Отпустите ее, хватит, ей не надо слышать... - Я вовремя замолчал, не
успев наговорить лишнего, закрыл глаза и попытался взять себя в руки. Когда
я открыл их, от Элеоноры оставалась лишь еле заметная тень.
Она улыбнулась мне. Прощай.
- Прощай.
Я не сразу заставил себя взглянуть в лицо старику. Он дышал по-прежнему
тяжело, с присвистом, но все же чуть-чуть оправился.
- Я принес вам, генерал, одну штучку, чтобы вы не скучали по Элеоноре.
Вам понравится. - Я убрал со стола ненужный уже портрет и поставил на его
место шедевр Снэйка. - Согласитесь, это будет посильней.
Стэнтнор смотрел на картину, и чем дольше смотрел, тем страшнее
становилось его лицо.
Он закричал. Я взглянул на портрет и тоже с трудом удержался от крика.
Что-то изменилось, словами не описать, не выразить, что именно, но
изменилось. Картина рассказывала историю Элеоноры, и никто не мог остаться
равнодушным к ее боли и страху, не мог не трепетать вместе с ней, не
разделить ее ужас перед тем, что настигло ее, - перед безумной тенью с лицом
молодого Стэнтнора. Року с трудом удалось оторвать меня от картины.
- Вы еще не закончили, мистер Гаррет, - мягко напомнил он. Голос его
проник мне прямо в сердце, как проникал голос Покойника, смягчая и удерживая
меня, не давая сорваться в пропасть. - Что вы делаете? - спросил доктор.
- Я хочу, чтобы он остаток своих дней провел, созерцая этот портрет.
- Не надо. Продолжайте.
- Конечно, вы правы. Питерс, на минуточку.
Питерс повернул голову старика в мою сторону. В глазах Стэнтнора больше
не было безумия. Он просто смотрел на что-то, недоступное взгляду других. Ад
раскрылся перед ним. Теперь он вернулся к нам, по крайней мере на несколько
минут.
- У меня есть еще один подарок. Он вам тоже понравится. - Дабы отвлечь
старика от Элеоноры, я отвернул ее портрет изображением к стене, а на его
место водрузил последний портрет Дженнифер работы Снэйка. - Ваша любимая
дочка, так похожая на своего папочку.
Дженнифер закричала и кинулась на меня. Но Морли перехватил ее и держал
мертвой хваткой. Она не почувствовала боли.
Кухарка перестала помешивать огонь в камине, отпихнула Морли, обняла
Дженнифер, отняла у нее нож. Она успокаивала, убаюкивала, оплакивала ее:
- Детка, моя бедная больная детка. Все молчали. Но все поняли, даже
генерал.
- Вот почему сгорела ваша конюшня - из-за этой картины. Дженнифер
несколько раз позировала Снэйку. Но Снэйк Брэдон не был обычным художником.
Он мог видеть суть вещей. Наверное, поэтому он избегал людей: слишком много
ужасного прозревал он в их душах.
Я был призван, чтобы раскрыть правду, но я опоздал, я действовал
чересчур медленно. Может, я не хотел знать правды. Не в первый раз зло
явилось в мир в красивенькой, блестящей обертке. А может, я был слишком
занят портретом Элеоноры и недостаточно внимательно изучил портрет ее
дочери.
Стэнтнор попытался перебить меня.
- Восемь убийств, генерал. Ваша дочурка погубила восьмерых здоровых
мужчин. Четверых она заманила к болоту, к тому, что на земле Мельхиора. -
Стоило мне понять, что виновница преступлений - Дженнифер, кусочки
головоломки сложились в одно целое. - Понадобилось время, но в конце концов
я допер. Все они были охотниками - а она прикидывалась дичью, приводила их
туда, убивала и топила в болоте. Я никак не мог представить себе, все время
на этом спотыкался - как она перетаскивала тела? Просто, как все гениальное:
они приходили сами. Трудней всего было спихнуть Чейна с четвертого этажа и
сбросить панцирь на Кида.
Медлил я и потому, что нелегко представить себе убийцу в облике хрупкой
девушки. Я упустил из виду, что в доме, полном морских пехотинцев, все
думают, как они, и готовы пролить кровь. Но кому бы пришло в голову, что
женщина осмелится напасть на опытного солдата и накинуть ему на шею удавку?
Я подумал о нашей прогулке на кладбище. Дженни планировала убить меня
там. Доброта спасла мне жизнь, и если бы не она, Дженнифер вышла бы сухой из
воды.
- Теперь я знаю, кто и как. Но, разрази меня гром, не пойму, зачем.
Она раскололась. Захлебываясь то смехом, то слезами, она выдавала себя
- и ни капли смысла не было в ее бессвязном лепете.
Она лопотала о своем страхе и о том, что, если бы остались другие
наследники, кроме них с кухаркой, поместье пришлось бы разделить и продать.
И тогда бы ей не миновать этого ужасного мира, в котором ей удалось
побывать лишь однажды, четырнадцатилетней девочкой.
Я ошибся в одном. Не восемь, одиннадцать убийств. Она убила и тех
троих, которые якобы погибли от несчастного случая или умерли естественной
смертью. Она во всем призналась. Она даже хвасталась перед нами, издевалась
над нами - потому что до сих пор ей удавалось дурачить всех.
И все время Стэнтнор смотрел на нее как громом пораженный. Я знал, о
чем он думал. Он думал - чем я заслужил такое?
Я хотел объяснить ему.
- Гаррет! - Морли дернул меня за рукав.
- Что?
- Пора идти. Ты выполнил свою работу. Рок уже ушел. Он сделал свое дело
- Элеонора получила покой. Кухарка пыталась утихомирить и успокоить
Дженнифер, а заодно и саму себя. Эта девушка ей не родная дочь, но...
Стэнтнор отвернулся от Дженнифер. Теперь он обратился к ее портрету.
Наверное, он видел в нем нечто, недоступное никому другому, кроме Снэйка.
Может, он видел того, кто произвел на свет этого монстра. Напрасно я искал в
душе хоть крупинку жалости - ее не было.
Потом с ним снова случился припадок. Он не прекращался, приступы
следовали один за другим.
- Гаррет. Пора идти.
Старик умирал, умирал в страшных мучениях, и Морли не желал при этом
присутствовать.
Питерс стоял не двигаясь, не в силах произнести ни слова. Он не знал,
что делать. Его-то я очень жалел.
Я стряхнул овладевшее мной оцепенение.
- Стэнтнор должен мне, - сказал я Морли. - Я истратил весь аванс и
ответил на все его вопросы. Но не похоже, что он собирается расплатиться.
Морли удивленно уставился на меня: подобные циничные замечания не в
характере добродушного старины Гаррета.
- Не надо, - запротестовал он, хотя и не знал, что я намерен
предпринять. - Пошли, забудь об этом. Я с тебя ничего не возьму.
- Ну нет. - Я взял портрет Элеоноры. - Мой гонорар. Работа Брэдона.
Оригинал, прошу заметить.
Генерал не возражал. Он был занят - он умирал. Я взглянул на Питерса.
Он пожал плечами. Ему было все равно.
- Гаррет! - рявкнул Морли. Он не сомневался, что сейчас я сделаю
что-то, о чем впоследствии горько пожалею.
- Еще минутку.
Я все же чувствовал ответственность за случившееся.
- Что вы будете делать дальше? - спросил я кухарку.
Она посмотрела на меня так, будто в жизни не слыхала вопроса глупей.
- Что всегда делала, парень. Присматривать за домом.
- Дайте мне знать, если понадоблюсь. Лишь потом я последовал за Морли.
О старике я не думал. Даже если б за дверью ждал врач, способный спасти его,
вряд ли я позвал бы его к больному.
Мы с Морли забрали картины, упаковали вещи и спустились вниз. Питерс
ждал нас у парадной двери, он смотрел на главный холл тем же взглядом, каким
я недавно смотрел на пейзаж Брэдона с болотом и виселицей. В руке сержант
держал лопату. Он шел копать могилы. Но вряд ли кто-нибудь поставит памятник
на могиле Стэнтнора.
- Я не благодарю тебя, Гаррет. Я бы никогда не обратился к тебе, если б
знал...
- Я бы никогда не согласился, если б знал. Мы квиты. Что собираетесь
делать?
- Похоронить мертвых. Потом уйду отсюда. Может быть, опять подамся в
армию. Если Дуралейник сорвется с цепи, им понадобятся ветераны, а больше я
все равно ничего не умею.
- Желаю удачи, сержант. Как-нибудь увидимся.
- Конечно.
Мы оба знали, что больше не встретимся никогда.
Сверху донесся ужасающий вопль. Крик не затихал. Теперь в нем не было
ничего человеческого. Все поглядели вверх.
- Полагаю, он умер, - сказал Питерс, просто констатировал, без тени
чувства.
Мы услышали другой крик - полный безумной ярости.
- Вернитесь, мисс Дженни, вернитесь! - орала кухарка.
Дженнифер окончательно потеряла голову. С кинжалом в руках, не
переставая вопить, она выскочила на балкон четвертого этажа. Я встревожился,
разобрав, что выкрикивает она мое имя.
- Быстрей, Гаррет, - подтолкнул меня Морли: ему уже случалось
сталкиваться с одержимыми. В таком состоянии тоненькая, изящная девушка
может разорвать на куски взрослого сильного мужчину.
Дженнифер не соображала, где находится. А когда сообразила, было
слишком поздно: балконные перила сломались, и она полетела вниз.
Храбрый рыцарь принял Дженни в свои объятия - и не удержал, она
ударилась об него, а потом упала прямо в лапы дракону. Она была похожа на
жертву чудовища. Рыцарь спешил на выручку - и не успел.
Впрочем, этот бестолковый герой никого не успел спасти.
Я зашагал прочь. Морли следовал по пятам: боялся, что я способен
выкинуть какую-нибудь невообразимую глупость, например, вернуться назад.
Почти весь путь до дому мы проделали молча. Я заикнулся было, что хочу
подыскать себе другую работу, но Морли попросил меня не болтать чепухи.
Потом я спросил, набил ли он карманы стэнтноровскими безделушками сразу или
собирается выбрать ночку потемней и навестить поместье еще разок. Обычно в
ответ на подобные клеветнические выпады Морли делает вид, что понятия не
имеет, о чем речь.
- Я не взял бы отсюда ничего, Гаррет, даже если б ты на коленях передо
мной ползал, - серьезно ответил он. - В каждом камне, в каждой мелочи - зло,
смерть и тьма.
Больше мы не разговаривали до самой Макунадо-стрит, на которой стоит
мой дом. На прощание Морли сказал:
- Ступай напейся, Гаррет, напейся до бесчувствия, до рвоты - надо
прочистить желудок, выблевать весь этот яд.
- Лучшего совета уже много лет от тебя не слышал.
Дин впустил меня в дом. Казалось, он постарел и похудел, хотя прошло
лишь несколько дней.
- Добро пожаловать, мистер Гаррет. Вы не давали знать о себе, мы уже
начали беспокоиться.
- Мы?
Верный слуга хлопотал вокруг.
- Он тоже. - Дин кивнул в сторону комнаты Покойника. - Как вы ушли,
сразу проснулся. Думал, что вам потребуется помощь.
- Справился и без него.
Справился я или нет?
Дин уловил мое настроение.
- Налью-ка я вам кружечку пивка.
- Бочку.
- Так плохо?
- Хуже. Захвати молоток. - Я прошел в кабинет и осмотрел место, куда
собирался повесить портрет Элеоноры.
Дин бросился выполнять поручения. А ведь старый пройдоха умеет быстро
бегать. Запомним, а то обычно он ползает как улитка. Минуты не прошло - он
вернулся с пивом, молотком и гвоздями. Я залпом осушил кружку.
- Еще.
- Сейчас приготовлю поесть, похоже, вы проголодались.
Старый плут. Хочет накормить меня, пока я не начал пить всерьез.
- Я скучал по твоей стряпне.
Я вбил гвоздь в стену, но не успел развернуть Элеонору, как Дин
притащил подкрепление. На этот раз он захватил и кувшин.
Я развернул портрет, повесил на стену и отступил на несколько шагов.
Это не та картина.
Нет, конечно, та. Но что-то изменилось. Исчезли ужас, напряжение, но
картина осталась прежней. Кроме Элеоноры - она улыбалась, улыбалась и бежала
не от кого-то, а к кому-то.
Не может быть. Это я изменился, не картина. Я повернулся к ней спиной.
Снэйк Брэдон был гениальным живописцем, но у всего есть предел.
Я глянул через плечо - Элеонора улыбалась мне.
Я осушил вторую кружку. Дин напугался, что я напьюсь до потери
сознания, и заспешил на кухню готовить закуску.
Покойник затащил меня к себе почти против воли и вытянул из меня всю
историю. Он не бранил меня - уже странно, обычно он каждое лыко ставит в
строку. Я старался, но вступить с ним в спор не удавалось, он даже не
отметил мои ошибки, не упрекнул, что я не догадался раньше о безумии
Дженнифер, не признал в ней убийцу. В голове у меня раздавались только
поощрительные поддакивания. Когда я кончил, он дал мне подробный отчет о
последних новостях из Кантарда. Несмотря на свое состояние, я
заинтересовался.
Слави Дуралейник напал на Фулл-Харбор: слишком много было похвальбы и
угроз, пришла пора доказать, что он слов на ветер не бросает. Он предпринял
одну из своих сокрушительных атак, напал сразу и с моря, и с воздуха,
воспользовавшись кантардским
изобретением. Он пытался захватить ворота и войти в город. И - как я и
предсказывал - был разбит наголову.
- Вот и разлетелся в пух и прах миф о его непобедимости, - заметил я и
услышал у себя в мозгу оглушительный хохот Покойника.
"Не совсем. Теперь наши погонятся, чтобы прикончить. Загонят его в
берлогу и сами туда полезут".
- А ведь точно.
Там ждет полный разгром, и тогда у нас не будет солдат, чтобы отразить
следующее нападение. Держу пари, наши командиры погонятся за ним. Последний
способный командующий вышел в отставку года три назад, остались одни тупицы.
"Любопытно мне, Гаррет, с чего это девица напала на тебя в комнате
сержанта. Ведь твой мужской шарм обезоружил ее".
Он все-таки не удержался и подколол меня.
Не думаю, что она хотела убить меня. Но ей нужно было перехватить
копию.
"Почему?"
Мне показалось, что он знает ответ, просто хочет проверить меня.
- По причине, прямо противоположной той, что я предполагал. Она хотела
уничтожить завещание. Если б все копии были сожжены, отпала бы необходимость
в убийствах. По закону, поместье перешло бы к ней, не было бы раздела, а
следовательно, не пришлось бы уезжать.
"Откуда она знала, где хранится копия?"
- Наверное, подслушала наш с Питерсом разговор. Думаю, не один раз,
когда все считали, что она спокойно сидит у себя, она кралась за нами и
подслушивала. Но хватит об этом... У меня есть один вопрос. Зачем Элеонора
обернулась Морли? И как ей это удалось? Да так ловко, что я ничего не
заподозрил.
"Она хотела узнать тебя поближе. Опять твое роковое очарование. Ты
пленил ее. Как? Элементарно. Особенно для женщины с ее прошлым. Она просто
вошла в твое сознание. Ей ничего не нужно знать о Морли Дотсе, хватило того,
что знал ты. Ты сделал за нее всю работу. Это как мечта".
Что-то здесь не так, и мне это что-то не нравится. Если Элеонора была
как бы внутри меня, значит, она знала, зачем я явился в их дом. В любой
момент она могла шепнуть мне
правду о Дженни и спасти... Нет, не хочу даже думать.
- Это для меня чересчур сложно.
"Смотри".
Громадный Покойник вдруг исчез, а на его месте очутился парнишка по
имени Денни Тейт и заговорил о вещах, которых мой дохлый приятель знать
никак не мог.
Это я понимаю - веское доказательство. Денни Тейт умер больше года
назад. Покойник правильно выбрал. Это не фокус, не обман зрения. Денни -
один из немногих дорогих мне людей. Он умер рано, но смерть его не была
насильственной. Этот дурачок свалился с лошади и сломал шею.
- Хватит, Мешок с костями, хватит. Верю.
Денни Тейт исчез. Покойник вновь занял свое место. Он, между нами
говоря, страшен как смертный грех, но сегодня я не стану расстраивать его.
Настроение не улучшалось. Я готов был попросить его вызвать Элеонору.
Представляю, какой поднялся бы шум.
"Переключись на что-нибудь другое", - посоветовал Покойник.
- Легко сказать - нелегко сделать.
Черт возьми, ничего не получилось. Даже пиво не действовало, голова
оставалась на редкость ясной.
"Тебе нужно отвлечься".
- Верно.
Так сотвори чудо, никчемный Мешок с костями.
Кто-то постучал в дверь.
Покойник - он действительно мертвый, телом уж точно, если не душой. Но
мамой клянусь, он улыбнулся.
- Откройте сами, мистер Гаррет! - крикнул Дин. - У меня руки заняты.
Я чертыхнулся, доплелся до двери и рывком распахнул ее, даже не
посмотрев в глазок.
- Майя?!
- Привет, Гаррет. Она стояла на пороге, ясноглазая и веселая, точно и
не уходила никуда, просто выбежала купить что-то в лавчонке за углом. Точно
вернулась к себе домой. Да так оно и было.
На противоположной стороне улицы я заметил вездесущего мистера Дотса.
Он лукаво подмигнул мне. Вот проныра. Он послал Дожанго вперед, чтобы
устроить мне этот сюрприз. Подозреваю, что он все время знал, где скрывалась
Майя. И не он один.
- Добро пожаловать, мисс Майя, - приветствовал мою любимую Дин. - Обед
будет готов через минуту.
Он всегда чувствовал, кто пришел, не выходя из кухни.
Что ж, славный сюрприз.
Майя взяла меня за руку и повела в комнату. Я недолго злился на своих
дружков: не до того стало, Майя была рядом.
Я отвлекся.
словом не упомянул об убийце, он сказал: - Ты больше ничего не можешь для
него сделать, сейчас тебе вообще делать нечего, пойди почистись и умойся.
- Зачем? Все равно придется копать еще одну могилу.
- Это подождет, а тебе надо помыться. Я за всем присмотрю.
Может, Морли прав. Может, он, дьявол его побери, знает меня даже
слишком хорошо. Ванна не поможет, но она как бы символ покоя и нормальной
жизни. Я прошел на кухню. Питерс с кухаркой заканчивали приготовления к
ленчу. Как ни странно, они не слышали грохота. Я не стал рассказывать им о
случившемся, я просто набрал горячей воды и потащил бадью к себе в комнату.
Они, в свою очередь, не стали задавать вопросов: наверное, вид у меня был
устрашающий.
Вниз я спустился уже чистым и переодетым. Но самочувствие мое не
улучшилось. Не всякую грязь можно смыть водой.
- Ну что слышно? - спросил я. Морли покачал головой:
- Ничего. Только Рок хочет видеть тебя. Я вошел в комнату, в которой
оставил доктора Рока. Он-то слышал грохот, но при виде меня у него глаза на
лоб полезли.
- Неважно выглядите. Я ввел его в курс дела.
- Я подозревал это, - изрек он. - Миссия моя здесь почти закончена,
осталось только свести Элеонору с мужем.
Я рассказал ему о свидании с Элеонорой. Под безобразной внешностью
доктора скрывалась добрая душа.
- Я понимаю вас. Я несколько раз попадал в такое положение. В вашем
бизнесе, как и в моем, не обойтись без болезненных переживаний. Но я дам вам
еще одну возможность проститься с ней.
- Так пошли.
- Не сейчас. Вы еще не готовы, вы слишком взбудоражены, необходимо
успокоиться. Я было заспорил.
- Я в ваши дела не вмешиваюсь, не указываю, что, где и когда. Не
вмешивайтесь и вы в мои. Дело не в вас. Мы не можем работать в неспокойной
обстановке. Лишние эмоции искажают картину.
И Рок прав. Пора мне научиться не смешивать личные переживания с делом.
- Хорошо. Я буду сдержан. Морли просунул голову в дверь:
- Ленч подан. Гаррет, тебе надо подкрепиться.
Поразительно, как все пекутся о моем рассудке и душевном здравии. Мне
захотелось завопить, затопать ногами, послать всех куда подальше.
- Хорошо, иду, - сказал я.
Думаю, выглядел я немногим лучше, чем час назад. Во всяком случае.
Черный Пит не сводил с меня глаз.
- Что-нибудь случилось? - спросил он.
- Да. Кое-что случилось. С Кидом. Его раздавило панцирем, сброшенным с
четвертого этажа. Насмерть.
Питерс нахмурился. Секунд пять они с кухаркой молча смотрели друг на
друга. Потом она тихо заплакала.
- После еды пойдем к старику, - обратился я к присутствующим. - Пора
кончать.
- Теперь уже не о чем волноваться, - сказал Питерс. - Я почти жалею,
что пригласил тебя.
- А я уж точно жалею. - Я отодвинул тарелку, не проглотив ни кусочка.
Остальные не торопились. Морли с опаской поглядывал на меня: опасался
взрыва. - Я в порядке, - успокоил я его. - Гаррет холоден и невозмутим, как
айсберг. - С внутренним кипением я и в самом деле справился. Но так и с
трупом бывает - сначала перестает работать сердце, и лишь постепенно
холодеют конечности.
Они ели все медленней и медленней, как дети, знающие, что после ужина
их ждет порка. Я резко отодвинул стул.
- Зайду к себе, - бросил я Морли на ходу. - Вернусь через минуту.
Я кое-что забыл - одну из картин Снэйка.
К моему возвращению трапеза была окончена. Пришел Рок со своими
инструментами и портретом под мышкой. Он внимательно оглядел собравшихся и
остался доволен моей сдержанностью.
- Девушку пригласите? - спросил он.
- Конечно. Морли, понесешь это. Мы, отводя глаза, прошли мимо Кида и
стали подниматься по лестнице. На третьем этаже я отстал и свернул в
коридор, к покоям Дженнифер. Дверь была заперта, но на этот раз я захватил
отмычку. Я прошел через большую гостиную, в комнату, где застал ее ночью.
Она и сейчас была здесь, сидела на том же стуле, лицом к тому же окну. Она
спала. На лице ее застыло невинное, невозмутимое - ну прямо
ребеночек-ангелочек - выражение.
- Проснись, Дженнифер. - Я тронул ее за плечо. Она подскочила.
- Что? Что такое? - Она быстро успокоилась. - В чем дело? - повторила
она.
- Мы идем к твоему отцу.
- Я не хочу. Вы собираетесь... Это убьет его. Я не хочу участвовать,
мне этого не вынести.
- Вынесешь. Пошли. Без тебя нам не обойтись. - Я взял ее за руку и
повел, почти
потащил по коридору. Она упиралась, но драться не стала.
Все собрались в гостиной Стэнтнора и ждали нас. Когда я привел
Дженнифер, Питерс распахнул дверь. Следующая комната оказалась маленькой
гостиной, в точности такой же, как у Дженни. Мы гуськом прошли в спальню.
Старик походил на мумию. Глаза его были закрыты, рот разинут, какая-то
слизь вытекала из него и сбегала по подбородку. Каждый третий вздох с шумом
вырывался из груди как предсмертное хрипение.
Мы принялись за дело. Я собрал картины, Морли стал на страже у дверей.
Питерс разбудил генерала и усадил его. Кухарка подбросила дров в камин.
Вид у старика был хуже некуда, но способности соображать он не утратил.
В глазах появился блеск. По нашему зловещему виду он понял, что я пришел с
последним докладом.
- Не тратьте сил, генерал, не говорите и не спорьте. Вы угадали, это
мой последний доклад. Он не займет много времени, но предупреждаю, такого вы
не видели и в самых кошмарных снах. Я не намерен давать вам советы. Я просто
изложу факты, а вы уж поступайте как знаете.
Его глаза сердито сверкнули.
- Незнакомый вам человек, - продолжал я, - доктор Рок, специалист по
паранормальным явлениям. Он мне очень помог. Вы, наверное, недоумеваете, где
Уэйн. Его нет - он покинул нас сегодня утром. Нет также Чейна и Кида, потому
что они скоропостижно скончались. Как Хокес и Брэдон. От той же руки. Прошу,
доктор.
Рок приступил к сольной партии. Я дал ему время распаковать инструменты
и сосредоточиться. Стэнтнор смотрел не отрываясь, сжав бесцветные губы в
одну тонкую линию. Жили только его глаза - ив мою сторону они смотрели
отнюдь не благосклонно. Но, кроме гнева, в них было что-то еще. Волнение?
Страх?
- Сначала о том, кто пытается убить вас. Рок издал какой-то звук, не то
вопль, не то свист. Показалось пламя. Все так и подскочили. Я, конечно, не
специалист, но ощущение было неприятное.
- Все в порядке? Доктор задыхался.
- Я борюсь. Но я приведу ее к вам. Не вертитесь под ногами и не
отвлекайте меня.
Прошло несколько минут.
Дух Элеоноры материализовался в нескольких шагах от кровати. Но Рок
добился успеха не с первой попытки. Сперва мы ясно увидели Снэйка Брэдона,
затем куда менее четкого Каттера Хокеса, и лишь с третьего захода Элеонора
сдалась. Я взглянул на портрет, которым, по словам домочадцев, постоянно
любовался генерал. Сходство было весьма относительным, не походил он и на
женщину с картины Брэдона.
Глаза Стэнтнора вылезли из орбит. Он выпрямился и завизжал:
- Нет! - И закрыл глаза рукой. - Нет! Уберите ее! - Он захныкал, как
побитый мальчишка. - Уберите ее отсюда!
- Вы сами наняли меня, чтобы докопаться до истины, и сказали, что не
важно, насколько неприятной она окажется. И вот истина перед вами, другой не
существует. Не скрою, я испытываю удовольствие, столкнув вас с ней лицом к
лицу. Женщина, которую вы пытали, которую вы убили...
Дженнифер не выдержала:
- Он убил ее? Мою мать? Он, а не доктор? - Она пошатнулась.
- Займись ею, Морли.
Морли отошел от двери и поддержал девушку. Она лепетала что-то
невнятное, а потом разразилась плачем.
Стэнтнор пыхтел и плевался, как будто бегом поднялся на крутую гору.
Говорить он не мог, только хрипел. Похоже, его хватил-таки предсказанный
Дженнифер удар.
Я повернулся к Элеоноре.
- Ступай теперь. Отдохни. Ты сделала достаточно, но это недостойно
тебя. Не марайся больше, не загрязняй свою чистую душу. - Глаза наши
встретились. Мы смотрели друг на друга так долго, что остальные начали
нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. - Пожалуйста, - сказал я, -
пожалуйста.
Я и сам не понимал, о чем молю ее.
- Ей станет легче, мистер Гаррет, - ласково заверил меня доктор Рок. -
Она отдохнет, обещаю.
- Отпустите ее, хватит, ей не надо слышать... - Я вовремя замолчал, не
успев наговорить лишнего, закрыл глаза и попытался взять себя в руки. Когда
я открыл их, от Элеоноры оставалась лишь еле заметная тень.
Она улыбнулась мне. Прощай.
- Прощай.
Я не сразу заставил себя взглянуть в лицо старику. Он дышал по-прежнему
тяжело, с присвистом, но все же чуть-чуть оправился.
- Я принес вам, генерал, одну штучку, чтобы вы не скучали по Элеоноре.
Вам понравится. - Я убрал со стола ненужный уже портрет и поставил на его
место шедевр Снэйка. - Согласитесь, это будет посильней.
Стэнтнор смотрел на картину, и чем дольше смотрел, тем страшнее
становилось его лицо.
Он закричал. Я взглянул на портрет и тоже с трудом удержался от крика.
Что-то изменилось, словами не описать, не выразить, что именно, но
изменилось. Картина рассказывала историю Элеоноры, и никто не мог остаться
равнодушным к ее боли и страху, не мог не трепетать вместе с ней, не
разделить ее ужас перед тем, что настигло ее, - перед безумной тенью с лицом
молодого Стэнтнора. Року с трудом удалось оторвать меня от картины.
- Вы еще не закончили, мистер Гаррет, - мягко напомнил он. Голос его
проник мне прямо в сердце, как проникал голос Покойника, смягчая и удерживая
меня, не давая сорваться в пропасть. - Что вы делаете? - спросил доктор.
- Я хочу, чтобы он остаток своих дней провел, созерцая этот портрет.
- Не надо. Продолжайте.
- Конечно, вы правы. Питерс, на минуточку.
Питерс повернул голову старика в мою сторону. В глазах Стэнтнора больше
не было безумия. Он просто смотрел на что-то, недоступное взгляду других. Ад
раскрылся перед ним. Теперь он вернулся к нам, по крайней мере на несколько
минут.
- У меня есть еще один подарок. Он вам тоже понравится. - Дабы отвлечь
старика от Элеоноры, я отвернул ее портрет изображением к стене, а на его
место водрузил последний портрет Дженнифер работы Снэйка. - Ваша любимая
дочка, так похожая на своего папочку.
Дженнифер закричала и кинулась на меня. Но Морли перехватил ее и держал
мертвой хваткой. Она не почувствовала боли.
Кухарка перестала помешивать огонь в камине, отпихнула Морли, обняла
Дженнифер, отняла у нее нож. Она успокаивала, убаюкивала, оплакивала ее:
- Детка, моя бедная больная детка. Все молчали. Но все поняли, даже
генерал.
- Вот почему сгорела ваша конюшня - из-за этой картины. Дженнифер
несколько раз позировала Снэйку. Но Снэйк Брэдон не был обычным художником.
Он мог видеть суть вещей. Наверное, поэтому он избегал людей: слишком много
ужасного прозревал он в их душах.
Я был призван, чтобы раскрыть правду, но я опоздал, я действовал
чересчур медленно. Может, я не хотел знать правды. Не в первый раз зло
явилось в мир в красивенькой, блестящей обертке. А может, я был слишком
занят портретом Элеоноры и недостаточно внимательно изучил портрет ее
дочери.
Стэнтнор попытался перебить меня.
- Восемь убийств, генерал. Ваша дочурка погубила восьмерых здоровых
мужчин. Четверых она заманила к болоту, к тому, что на земле Мельхиора. -
Стоило мне понять, что виновница преступлений - Дженнифер, кусочки
головоломки сложились в одно целое. - Понадобилось время, но в конце концов
я допер. Все они были охотниками - а она прикидывалась дичью, приводила их
туда, убивала и топила в болоте. Я никак не мог представить себе, все время
на этом спотыкался - как она перетаскивала тела? Просто, как все гениальное:
они приходили сами. Трудней всего было спихнуть Чейна с четвертого этажа и
сбросить панцирь на Кида.
Медлил я и потому, что нелегко представить себе убийцу в облике хрупкой
девушки. Я упустил из виду, что в доме, полном морских пехотинцев, все
думают, как они, и готовы пролить кровь. Но кому бы пришло в голову, что
женщина осмелится напасть на опытного солдата и накинуть ему на шею удавку?
Я подумал о нашей прогулке на кладбище. Дженни планировала убить меня
там. Доброта спасла мне жизнь, и если бы не она, Дженнифер вышла бы сухой из
воды.
- Теперь я знаю, кто и как. Но, разрази меня гром, не пойму, зачем.
Она раскололась. Захлебываясь то смехом, то слезами, она выдавала себя
- и ни капли смысла не было в ее бессвязном лепете.
Она лопотала о своем страхе и о том, что, если бы остались другие
наследники, кроме них с кухаркой, поместье пришлось бы разделить и продать.
И тогда бы ей не миновать этого ужасного мира, в котором ей удалось
побывать лишь однажды, четырнадцатилетней девочкой.
Я ошибся в одном. Не восемь, одиннадцать убийств. Она убила и тех
троих, которые якобы погибли от несчастного случая или умерли естественной
смертью. Она во всем призналась. Она даже хвасталась перед нами, издевалась
над нами - потому что до сих пор ей удавалось дурачить всех.
И все время Стэнтнор смотрел на нее как громом пораженный. Я знал, о
чем он думал. Он думал - чем я заслужил такое?
Я хотел объяснить ему.
- Гаррет! - Морли дернул меня за рукав.
- Что?
- Пора идти. Ты выполнил свою работу. Рок уже ушел. Он сделал свое дело
- Элеонора получила покой. Кухарка пыталась утихомирить и успокоить
Дженнифер, а заодно и саму себя. Эта девушка ей не родная дочь, но...
Стэнтнор отвернулся от Дженнифер. Теперь он обратился к ее портрету.
Наверное, он видел в нем нечто, недоступное никому другому, кроме Снэйка.
Может, он видел того, кто произвел на свет этого монстра. Напрасно я искал в
душе хоть крупинку жалости - ее не было.
Потом с ним снова случился припадок. Он не прекращался, приступы
следовали один за другим.
- Гаррет. Пора идти.
Старик умирал, умирал в страшных мучениях, и Морли не желал при этом
присутствовать.
Питерс стоял не двигаясь, не в силах произнести ни слова. Он не знал,
что делать. Его-то я очень жалел.
Я стряхнул овладевшее мной оцепенение.
- Стэнтнор должен мне, - сказал я Морли. - Я истратил весь аванс и
ответил на все его вопросы. Но не похоже, что он собирается расплатиться.
Морли удивленно уставился на меня: подобные циничные замечания не в
характере добродушного старины Гаррета.
- Не надо, - запротестовал он, хотя и не знал, что я намерен
предпринять. - Пошли, забудь об этом. Я с тебя ничего не возьму.
- Ну нет. - Я взял портрет Элеоноры. - Мой гонорар. Работа Брэдона.
Оригинал, прошу заметить.
Генерал не возражал. Он был занят - он умирал. Я взглянул на Питерса.
Он пожал плечами. Ему было все равно.
- Гаррет! - рявкнул Морли. Он не сомневался, что сейчас я сделаю
что-то, о чем впоследствии горько пожалею.
- Еще минутку.
Я все же чувствовал ответственность за случившееся.
- Что вы будете делать дальше? - спросил я кухарку.
Она посмотрела на меня так, будто в жизни не слыхала вопроса глупей.
- Что всегда делала, парень. Присматривать за домом.
- Дайте мне знать, если понадоблюсь. Лишь потом я последовал за Морли.
О старике я не думал. Даже если б за дверью ждал врач, способный спасти его,
вряд ли я позвал бы его к больному.
Мы с Морли забрали картины, упаковали вещи и спустились вниз. Питерс
ждал нас у парадной двери, он смотрел на главный холл тем же взглядом, каким
я недавно смотрел на пейзаж Брэдона с болотом и виселицей. В руке сержант
держал лопату. Он шел копать могилы. Но вряд ли кто-нибудь поставит памятник
на могиле Стэнтнора.
- Я не благодарю тебя, Гаррет. Я бы никогда не обратился к тебе, если б
знал...
- Я бы никогда не согласился, если б знал. Мы квиты. Что собираетесь
делать?
- Похоронить мертвых. Потом уйду отсюда. Может быть, опять подамся в
армию. Если Дуралейник сорвется с цепи, им понадобятся ветераны, а больше я
все равно ничего не умею.
- Желаю удачи, сержант. Как-нибудь увидимся.
- Конечно.
Мы оба знали, что больше не встретимся никогда.
Сверху донесся ужасающий вопль. Крик не затихал. Теперь в нем не было
ничего человеческого. Все поглядели вверх.
- Полагаю, он умер, - сказал Питерс, просто констатировал, без тени
чувства.
Мы услышали другой крик - полный безумной ярости.
- Вернитесь, мисс Дженни, вернитесь! - орала кухарка.
Дженнифер окончательно потеряла голову. С кинжалом в руках, не
переставая вопить, она выскочила на балкон четвертого этажа. Я встревожился,
разобрав, что выкрикивает она мое имя.
- Быстрей, Гаррет, - подтолкнул меня Морли: ему уже случалось
сталкиваться с одержимыми. В таком состоянии тоненькая, изящная девушка
может разорвать на куски взрослого сильного мужчину.
Дженнифер не соображала, где находится. А когда сообразила, было
слишком поздно: балконные перила сломались, и она полетела вниз.
Храбрый рыцарь принял Дженни в свои объятия - и не удержал, она
ударилась об него, а потом упала прямо в лапы дракону. Она была похожа на
жертву чудовища. Рыцарь спешил на выручку - и не успел.
Впрочем, этот бестолковый герой никого не успел спасти.
Я зашагал прочь. Морли следовал по пятам: боялся, что я способен
выкинуть какую-нибудь невообразимую глупость, например, вернуться назад.
Почти весь путь до дому мы проделали молча. Я заикнулся было, что хочу
подыскать себе другую работу, но Морли попросил меня не болтать чепухи.
Потом я спросил, набил ли он карманы стэнтноровскими безделушками сразу или
собирается выбрать ночку потемней и навестить поместье еще разок. Обычно в
ответ на подобные клеветнические выпады Морли делает вид, что понятия не
имеет, о чем речь.
- Я не взял бы отсюда ничего, Гаррет, даже если б ты на коленях передо
мной ползал, - серьезно ответил он. - В каждом камне, в каждой мелочи - зло,
смерть и тьма.
Больше мы не разговаривали до самой Макунадо-стрит, на которой стоит
мой дом. На прощание Морли сказал:
- Ступай напейся, Гаррет, напейся до бесчувствия, до рвоты - надо
прочистить желудок, выблевать весь этот яд.
- Лучшего совета уже много лет от тебя не слышал.
Дин впустил меня в дом. Казалось, он постарел и похудел, хотя прошло
лишь несколько дней.
- Добро пожаловать, мистер Гаррет. Вы не давали знать о себе, мы уже
начали беспокоиться.
- Мы?
Верный слуга хлопотал вокруг.
- Он тоже. - Дин кивнул в сторону комнаты Покойника. - Как вы ушли,
сразу проснулся. Думал, что вам потребуется помощь.
- Справился и без него.
Справился я или нет?
Дин уловил мое настроение.
- Налью-ка я вам кружечку пивка.
- Бочку.
- Так плохо?
- Хуже. Захвати молоток. - Я прошел в кабинет и осмотрел место, куда
собирался повесить портрет Элеоноры.
Дин бросился выполнять поручения. А ведь старый пройдоха умеет быстро
бегать. Запомним, а то обычно он ползает как улитка. Минуты не прошло - он
вернулся с пивом, молотком и гвоздями. Я залпом осушил кружку.
- Еще.
- Сейчас приготовлю поесть, похоже, вы проголодались.
Старый плут. Хочет накормить меня, пока я не начал пить всерьез.
- Я скучал по твоей стряпне.
Я вбил гвоздь в стену, но не успел развернуть Элеонору, как Дин
притащил подкрепление. На этот раз он захватил и кувшин.
Я развернул портрет, повесил на стену и отступил на несколько шагов.
Это не та картина.
Нет, конечно, та. Но что-то изменилось. Исчезли ужас, напряжение, но
картина осталась прежней. Кроме Элеоноры - она улыбалась, улыбалась и бежала
не от кого-то, а к кому-то.
Не может быть. Это я изменился, не картина. Я повернулся к ней спиной.
Снэйк Брэдон был гениальным живописцем, но у всего есть предел.
Я глянул через плечо - Элеонора улыбалась мне.
Я осушил вторую кружку. Дин напугался, что я напьюсь до потери
сознания, и заспешил на кухню готовить закуску.
Покойник затащил меня к себе почти против воли и вытянул из меня всю
историю. Он не бранил меня - уже странно, обычно он каждое лыко ставит в
строку. Я старался, но вступить с ним в спор не удавалось, он даже не
отметил мои ошибки, не упрекнул, что я не догадался раньше о безумии
Дженнифер, не признал в ней убийцу. В голове у меня раздавались только
поощрительные поддакивания. Когда я кончил, он дал мне подробный отчет о
последних новостях из Кантарда. Несмотря на свое состояние, я
заинтересовался.
Слави Дуралейник напал на Фулл-Харбор: слишком много было похвальбы и
угроз, пришла пора доказать, что он слов на ветер не бросает. Он предпринял
одну из своих сокрушительных атак, напал сразу и с моря, и с воздуха,
воспользовавшись кантардским
изобретением. Он пытался захватить ворота и войти в город. И - как я и
предсказывал - был разбит наголову.
- Вот и разлетелся в пух и прах миф о его непобедимости, - заметил я и
услышал у себя в мозгу оглушительный хохот Покойника.
"Не совсем. Теперь наши погонятся, чтобы прикончить. Загонят его в
берлогу и сами туда полезут".
- А ведь точно.
Там ждет полный разгром, и тогда у нас не будет солдат, чтобы отразить
следующее нападение. Держу пари, наши командиры погонятся за ним. Последний
способный командующий вышел в отставку года три назад, остались одни тупицы.
"Любопытно мне, Гаррет, с чего это девица напала на тебя в комнате
сержанта. Ведь твой мужской шарм обезоружил ее".
Он все-таки не удержался и подколол меня.
Не думаю, что она хотела убить меня. Но ей нужно было перехватить
копию.
"Почему?"
Мне показалось, что он знает ответ, просто хочет проверить меня.
- По причине, прямо противоположной той, что я предполагал. Она хотела
уничтожить завещание. Если б все копии были сожжены, отпала бы необходимость
в убийствах. По закону, поместье перешло бы к ней, не было бы раздела, а
следовательно, не пришлось бы уезжать.
"Откуда она знала, где хранится копия?"
- Наверное, подслушала наш с Питерсом разговор. Думаю, не один раз,
когда все считали, что она спокойно сидит у себя, она кралась за нами и
подслушивала. Но хватит об этом... У меня есть один вопрос. Зачем Элеонора
обернулась Морли? И как ей это удалось? Да так ловко, что я ничего не
заподозрил.
"Она хотела узнать тебя поближе. Опять твое роковое очарование. Ты
пленил ее. Как? Элементарно. Особенно для женщины с ее прошлым. Она просто
вошла в твое сознание. Ей ничего не нужно знать о Морли Дотсе, хватило того,
что знал ты. Ты сделал за нее всю работу. Это как мечта".
Что-то здесь не так, и мне это что-то не нравится. Если Элеонора была
как бы внутри меня, значит, она знала, зачем я явился в их дом. В любой
момент она могла шепнуть мне
правду о Дженни и спасти... Нет, не хочу даже думать.
- Это для меня чересчур сложно.
"Смотри".
Громадный Покойник вдруг исчез, а на его месте очутился парнишка по
имени Денни Тейт и заговорил о вещах, которых мой дохлый приятель знать
никак не мог.
Это я понимаю - веское доказательство. Денни Тейт умер больше года
назад. Покойник правильно выбрал. Это не фокус, не обман зрения. Денни -
один из немногих дорогих мне людей. Он умер рано, но смерть его не была
насильственной. Этот дурачок свалился с лошади и сломал шею.
- Хватит, Мешок с костями, хватит. Верю.
Денни Тейт исчез. Покойник вновь занял свое место. Он, между нами
говоря, страшен как смертный грех, но сегодня я не стану расстраивать его.
Настроение не улучшалось. Я готов был попросить его вызвать Элеонору.
Представляю, какой поднялся бы шум.
"Переключись на что-нибудь другое", - посоветовал Покойник.
- Легко сказать - нелегко сделать.
Черт возьми, ничего не получилось. Даже пиво не действовало, голова
оставалась на редкость ясной.
"Тебе нужно отвлечься".
- Верно.
Так сотвори чудо, никчемный Мешок с костями.
Кто-то постучал в дверь.
Покойник - он действительно мертвый, телом уж точно, если не душой. Но
мамой клянусь, он улыбнулся.
- Откройте сами, мистер Гаррет! - крикнул Дин. - У меня руки заняты.
Я чертыхнулся, доплелся до двери и рывком распахнул ее, даже не
посмотрев в глазок.
- Майя?!
- Привет, Гаррет. Она стояла на пороге, ясноглазая и веселая, точно и
не уходила никуда, просто выбежала купить что-то в лавчонке за углом. Точно
вернулась к себе домой. Да так оно и было.
На противоположной стороне улицы я заметил вездесущего мистера Дотса.
Он лукаво подмигнул мне. Вот проныра. Он послал Дожанго вперед, чтобы
устроить мне этот сюрприз. Подозреваю, что он все время знал, где скрывалась
Майя. И не он один.
- Добро пожаловать, мисс Майя, - приветствовал мою любимую Дин. - Обед
будет готов через минуту.
Он всегда чувствовал, кто пришел, не выходя из кухни.
Что ж, славный сюрприз.
Майя взяла меня за руку и повела в комнату. Я недолго злился на своих
дружков: не до того стало, Майя была рядом.
Я отвлекся.