Куксон Катрин. Бесконечный коридор

   - Да?
   Юноша не ответил, но лишь беспомощно повел головой.
   - Заходи, - кивнул Пол.
   Даже войдя в холл, Брайан продолжал молчать. Он уныло переминался с ноги на ногу, понурив голову.
   - Ты хотел меня видеть? - спокойно спросил Пол.
   - Да... но только не про... это. - Юноша чуть приподнял голову, но взор оставался потупленным. - Я глаз не сомкнул с тех пор, как узнал... Я ужасно переживаю, потому что мне все кажется, что она поступила так из-а этого... О Господи!
   Привалившись лицом к стене, он обхватил голову руками и сдавленно зарыдал.
   Пол стоял рядом и смотрел на него. Странно, но после смерти Бетт он ни разу даже не вспомнил про Брайана. Ему даже в голову не приходило, что, не заразись от него Бетт, то была бы сейчас жива. Впрочем, вряд ли, подумал Пол - болезнь стала для неё лишь последней соломинкой. Тем не менее состояние юноши тронуло его.
   Опустив руку на плечо Брайана, Пол позвал:
   - Пойдем со мной. Посидим немного вдвоем и поговорим по душам.
   Он не стал вести Брайана в гостиную, понимая, какие воспоминания может пробудить в голове парня, а провел его через приемную в свой кабинет.
   Усадив его на предназначавшийся для пациентов стул, Пол присел рядом на краешек стола и произнес:
   - Расскажи мне все по порядку.
   Брайан вытер лицо носовым платком, затем шумно высморкался и лишь после этого сказал:
   - Я... У меня есть ощущение, будто это я её убил. По ночам гложет. Словно заноза засела. Если бы я не заразил ее... - Он зажмурился и замотал головой. - Наверное, она тогда не стала бы кончать с собой, да? - Брайан украдкой посмотрел на Пола и продолжил, сбивчиво, но быстро: - Она была такая веселая и задорная, так любила жизнь. Я знаю, что она была старше меня, намного старше, но она была совершенно не похожа на любых других женщин. Скорее как девочка, маленькая, хрупкая... У меня все время перед глазами её лицо - веселое, радостное... - Он не удержался и всхлипнул. Она всегда так звонко хохотала, когда мы танцевали...
   Голос его оборвался, а голова беспомощно упала на грудь.
   Глядя на поникшую голову Брайана Болтона, Пол вдруг осознал: юность для этого парня кончилась. Он вспомнил, как сам в первый раз привел его в дом, как думал, что именно такой молодой человек подошел бы Лорне: честный, опрятный, мужественный. Как он ошибся! А ведь считал себя - и не без оснований - знатоком человеческой души. Надо же, именно в то время, когда он впервые увидел Брайана, тот уже успел переспать с несколькими женщинами - и заразить их! Пол прекрасно понимал, что ему ничего не стоило искалечить парня на всю жизнь. Достаточно было только подтвердить: да, мол, Бетт покончила с собой из-за него.
   Однако, быстро приняв решение, Пол осознал: оно стало возможным лишь благодаря тому, что, как оказалось, Лорна не пострадала. В противном случае, Брайану бы, конечно, было не сдобровать. И он сказал:
   - Ты не должен себя винить. Не это послужило причиной... Точнее, не только это.
   - Откуда вы знаете? Она... Она оставила письмо, да? - испуганно встрепенулся Брайан.
   Пол покачал головой из стороны в сторону:
   - Нет.
   - Но как тогда вы можете судить? - в голосе звучали отчаяние и мольба.
   Пол ответил не сразу.
   - Это долгая история, - произнес он наконец. - В её жизни было несколько причин, которые, накопившись, и толкнули её на роковый шаг. А смех и веселость были только маской, под которой скрывался очень несчастный и настрадавшийся человек.
   - Бетт была несчастна? - в голосе Брайана прозвучало откровенное недоверие.
   - Да, Брайан. Потому что... - Пол приумолк, не зная, что сказать. Как объяснить этому парню то, что творилось в их доме? Не говорить же ему о причинах, подтолкнувших их с Бетт к неминуемому разводу. Пол заморгал и провел рукой по лицу, прежде чем ответить: - Она была несчастна, потому что беззаветно любила молодость. Видишь ли, даже в тридцатишестилетнем возрасте моя жена в душе оставалась совсем ещё юной девушкой, а я, видимо... был для неё слишком стар.
   В его словах была лишь толика правды, однако Брайан уцепился за них как за спасительную соломинку.
   - Но вы вовсе не так стары, - неуверенно пробормотал он.
   - Мне уже за сорок.
   - А-аа.
   - Я пожилой и серьезный человек, а Бетт обожала общество веселых молодых людей, так что у нас с ней было совсем мало общего.
   - Понятно, - закивал Брайан. Пол заметил, что его лицо прояснилось.
   - Она была очень недовольна нашей жизнью, поэтому хотя смерть и стала для нас настоящим ударом, полной неожиданностью она не была.
   - Да? Так, значит, вы считаете, что это не из-за... - Брайан запнулся и замолчал.
   - Да, я же тебе сказал: не только из-за этого. - Приободрившийся тон Брайана напомнил Полу, что нельзя снимать с него вину целиком. Пусть уж парень сознает хоть какую-то ответственность. - Все мы порой совершаем ошибки, - уклончиво добавил он. - Важно только, чтобы эти ошибки не прошли зря, чтобы они послужили уроком и нам и всем остальным.
   С этими словами Пол привстал со стола, и в ту же секунду поднялся и Брайан.
   - Я, наверное, скоро уеду, - пробормотал он, глядя на кончики своих ботинок. - У меня на Юге кузен живет. Он... автомобилями занимается. Он предложил мне попробовать поработать у него.
   - А как же твоя карьера? Она ведь пострадает.
   - Я хочу изменить жизнь, - с неожиданным вызовом сказал Брайан. Целиком и полностью.
   - А что говорит по этому поводу твой отец?
   - Мы... Как раз вчера мы это обсудили. Он мне, конечно, здорово всыпал.
   - А мать что думает?
   - Она страшно расстроена. Она чувствует, что тут что-то не так, а я боюсь, что не выдержу и проболтаюсь, если останусь здесь.
   - Зря ты так, - укоризненно покачал головой Пол. - С другой стороны, ты прав. Если с твоим отъездом они со временем примирятся, то, узнав об этом, возможно, никогда тебя не простят.
   - Да, я и сам это понимаю, - понурился Брайан.
   - А как насчет лечения? - спросил Пол.
   - Я собираюсь им заняться, - сказал Брайан, глядя ему прямо в глаза. Честное слово.
   - Это жизненно необходимо, - напомнил Пол. - Видишь ли, эта дрянь может и через двадцать лет дать о себе знать. - Ладно, - он двинулся к дверям, - иди домой и - не беспокойся больше.
   - До свидания, сэр. И - спасибо. - В глазах Брайана стояли слезы.
   - До свидания.
   Проводив его, Пол запер дверь. Похоже, парень и в самом деле все понял. А вот в Джеймсе Ноулсе он уверен не был. Не стоит ли позвонить ему? В первые дни Пол сам ожидал, что Ноулс зайдет или хотя бы позвонит, однако тот как в воду канул. Что Ноулс проболтается о заболевании Бетт, Пол не опасался: молодой человек наверняка понимал, что люди свяжут это с ним. Пол знал и другое - уж Ноулс-то точно возложил всю вину за смерть Бетт на него. Тем не менее он собирался поговорить с ним.
   Когда Пол вошел в холл, зазвонил телефон. Сняв трубку, он услышал голос Джона Прайса:
   - Привет, Пол! Это я.
   - Да, Джон. Откуда ты?
   - Только что от Бересфорда вернулся.
   Немного помолчав, Пол произнес:
   - Я по-прежнему считаю, что тебе не стоило этого делать, Джон, но, коль скоро ты побывал у него - как прошла встреча?
   - Очень даже хорошо, вопреки моим ожиданиям. Теперь, когда он все знает, мне кажется, все должно повернуться по-другому.
   - Ты уверен?
   - Да.
   - Но... Что ты имел в виду, говоря, что он теперь все знает? Надеюсь, ты не все ему рассказал?
   - Нет, ровно столько, сколько было необходимо.
   - Про Бра... Про этого парня не рассказал?
   - Нет. В том смысле, что никакие имена в разговоре вообще не всплывали.
   Пол чуть задумался, затем спросил:
   - А что, если он проговорится?
   - Нет, - убежденно ответил Прайс. - Тут уж я готов за него поручиться. В конце концов, Пол, что бы ты про него ни думал, он - настоящий врач, и прекрасно понимает, что такое профессиональная тайна.
   - Что ж, Джон, поверю тебе на слово. И я тебе очень благодарен, старина - ты меня здорово поддержал. Что же касается Бересфорда, то я, видимо, попросту предубежден против него.
   - Ты в этом не одинок, Пол. Впрочем, свои положительные качества есть и у него. Я,кстати, прощупал его насчет нового поста.
   - И что? - спросил Пол.
   - Разумеется, он поддерживает кандидатуру Ранкина, однако, судя по его словам, он по-прежнему убежден, что и ты собираешься баллотироваться. И вот ещё кое-что новое: сэр Дэвид Купер подал в отставку, а в Совет на его место принят Баксби.
   - Баксби? Из Академии?
   - Он самый.
   - О, я его прекрасно знаю.
   - Замечательно. Ну так что ты теперь скажешь? Не передумал еще?
   После продолжительного молчания Пол ответил:
   - Да, Джон, я, пожалуй, попробую попытать счастья. После нашего последнего разговора я многое передумал и пришел к выводу, что главное дял меня сейчас - это работа.
   - Правильно, старина. Я очень рад... Ну что, может, все-таки заскочишь к нам?
   - Нет, Джон, спасибо, я уже сказал Мюриель, что сегодня не смогу. Мэгги уехала в Ньюкасл, а кто-то должен отвечать на звонки. Между прочим, с завтрашнего дня я уже работаю по полному графику. Еще раз спасибо, Джон. Завтра я к вам непременно заеду.
   - Прекрасно. Еще раз повторяю: я очень рад, что ты одумался. Спокойной ночи, Пол.
   - Спокойной ночи, дружище.
   Положив трубку, Пол направился было в гостиную, но вдруг сообразил, что проголодался. Завернув на кухню, он сразу заметил на столе разложенный прибор и догадался, что Мэгги оставила ему что-то в духовке. Открыв дверцу, он учуял волшебный аромат: жареный цыпленок с карри. Любимое блюдо Мэгги. Рядом стояла ещё миска с рисом. Погрузив еду на поднос, Пол отправился в гостиную.
   Минут двадцать спустя, воздав должное вкуснейшей пище, он возвратился на кухню и уже начал мыть посуду, когда в дверь вновь позвонили.
   Недоумевая, кого в столь поздний час принесла нелегкая на этот раз, он отпер дверь и тут же оказался в объятиях Лорны. За спиной девочки, сжимая в руках небольшой чемоданчик и сумочку, стояла Дженни.
   - О, папочка! Папочка!
   Пол застыл как громом пораженный. Прижимая Лорну к себе и гладя её по волосам, он не мог оторвать глаз от Дженни, которая молча вошла и поставила чемоданчик на пол.
   - Почему вы мне ничего не сказали? - с трудом выдавил он.
   Дженни недоуменно переспросила:
   - Не сказали тебе? Это ты почему ничего не сообщил нам?
   Пол закрыл дверь. Он не доверял собственному голосу. Обняв уже в открытую плакавшую Лорну, он повел её в гостиную, а, проходя мимо Дженни тихонько пробормотал:
   - На то были свои причины.
   В гостиной он усадил плачущую девочку на диван, а сам уселся рядом и начал снова гладить её по волосам, приговаривая:
   - Ну не плачь, моя родненькая. Успокойся, пожалуйста.
   - Боже мой, папочка, как это страшно! И почему все так вышло? - Она подняла к нему замурзанное личико. - Что же нам делать, папочка?
   - Да, малышка, это ужасно. Даже не знаю, что тебе сказать. Постой-ка, ты даже пальто не сняла.
   Взяв Лорну за руку, он помог ей встать и подвел к камину и придвинул кресло.
   - Вот, садись, а то до костей промерзла. Совсем в ледышку превратилась. Когда же вы выехали?
   - Сегодня утром, в десять часов.
   - А как... вы узнали?
   Лорна не ответила, повернув заплаканное лицо к Дженни, которая вошла и остановилась в дверях. Однако Дженни ответила не сразу. Она подошла к дивану, уселась на самый краешек, а потом, глядя на Пола, заговорила безжизненным голосом:
   - Мы уже шли на завтрак, когда повстречали семью Тернбулла бухгалтера. Они приехали только поздно вечером накануне. Увидев нас, они страшно удивились и выразили Лорне сочувствие по поводу смерти матери.
   Пол опустил глаза и склонил голову.
   - Извините, но я поступил так, как думал лучше.
   Дженни вздохнула, но когда потом заговорила, голос её звучал чуть оживленнее:
   - Я так и думала. И все же, мне кажется, было бы лучше, если бы ты позвонил. - Она снова вздохнула. Потом, повернувшись к Лорне, сказала: - Ты не сможешь сварить нам кофе, Лорна?
   Пола эта просьба удивила, тем более учитывая, в каком состоянии находилась девочка. Он сразу предложил:
   - Нет, нет, Лорна, посиди, я сам сделаю кофе.
   Однако Дженни его остановила:
   - Пожалуйста, Пол, позволь Лорне этим заняться.
   Лорна посмотрела на Пола, затем перевела вопросительный взгляд на Дженни. Та кивнула:
   - Разлей его по чашкам и принеси сюда, хорошо?
   - Да, тетя Дженни, - смиренно произнесла Лорна. Она поняла, что тетя хочет поговорить с Полом, и догадалась - почему.
   Не успела дверь за ней закрыться, как Дженни вскочила, подошла к камину и, опершись на него, спросила:
   - Скажи мне теперь, как это случилось.
   Пол беспомощно молчал. Он даже не знал, с чего начать. Дженни казалась совсем чужой. Он по-разному представлял себе встречу с ней, но такой холодности не ожидал.
   - Не знаю, сказали тебе или нет, - заговорил наконец он, - но она покончила с собой.
   - Да, они нам сказали. Миссис Тернбулл, по-моему, получает садистское удовольствие, сообщая неподготовленным людям страшные новости. Поначалу я даже ей не поверила. Если бы не Лорна: бедняжка сразу разрыдалась и с тех пор никак не может успокоиться. Представляешь, она винит себя в смерти Бетт!
   - Господи, какая чушь!
   - Нет, Пол, с её точки зрения,это вполне серьезно. Она без конца вспоминает, какие проклятья сыпала на голову матери в последнее время. Мне самой стало страшно, когда я услышала её признания.
   - Она тебе все это рассказала?
   - Да. Всю дорогу мы только это и обсуждали.
   - Что ж, - пожал плечами Пол, - в конце концов, это не столь уж необычно для обиженных детей.
   - Но она уже не ребенок, Пол. Или ты этого не замечаешь? Она уже давно не ребенок. Более того, она даже взрослее многих своих сверстников... - Ее рука взлетела к волосам. - Господи, и почему только ты решил не говорить нам?
   - Мне казалось, что Лорна не перенесет ещё одного удара. Две страшных новости подряд... Да потом ещё и столь длительная обратная дорога.
   - Ты и правда предпочел бы, чтобы мы прожили там целый месяц, так ничего и не зная. И даже мне не собирался сказать? Не понимаю.
   - Да, это трудно понять, - согласился Пол.
   Дженни пристально посмотрела ему в глаза, затем отошла от камина и села в кресло.
   - Кто её нашел? - спросила она.
   - Мэгги.
   - По словам миссис Тернбулл, она выпила целый пузырек снотворного. Это так?
   - Да. Около полуночи она спустилась и зашла в приемную, где хранятся все медикаменты. Ей это было не сложно - она знала, где я держу ключи.
   - Будь здесь я, этого не случилось бы.
   Пол быстро вздернул голову.
   - Что! И ты туда же? Не говори глупости, Джинни!
   - Это вовсе не глупости. Я абсолютно уверена: не оставь я её в эту страшную минуту, она не пошла бы на такое. Я просто печенкой чувствовала, что не должна уезжать. Все во мне этому противилось.
   - Ты это сделала ради Лорны, - напомнил Пол. - По моему настоянию.
   Он шагнул было к ней, но в это мгновение послышались шаги и в гостиную вошла Лорна. Поставив на столик поднос, она взяла чашку и молча подала Дженни. Другую чашку она вручила отцу, а затем, взяв оставшуюся, села на диван и стала молча помешивать кофе.
   Они сидели и молчали, как трое незнакомцев. Все испытывали неловкость, словно дожидаясь сигнала, чтобы уйти. Когда молчание стало вконец невыносимым, Пол наклонился к Лорне и произнес:
   - Ты, наверное, совсем устала, малышка.
   - Да, - кивнула Лорна, не поднимая глаз.
   - Ложись спать пораньше. Утро вечера мудренее.
   И снова она кивнула.
   - Мы все сегодня ляжем пораньше. Пойду включу обогреватели.
   Он поставил недопитую чашку на стол, когда Дженни сказала:
   - Я поеду домой, Пол.
   Не успел он раскрыть рот, чтобы возразить, как вмешалась Лорна:
   - О нет, тетя Дженни! Не уезжайте!
   - Нет, Лорна, мне лучше уехать, но завтра утром я вернусь.
   Беспомощно глядя на повернутое в профиль лицо Дженни, Пол почувствовал происшедшую в ней перемену. Он понял, что ему предстоит нешуточный бой за то, чтобы восстановить их прежние отношения, причем выиграть этот бой ему будет даже сложнее, чем вернуть любовь Лорны. А ведь ещё час назад он мог только мечтать об их возвращении. Увы, реальность не только оказалась суровой, но и поставила его перед лицом новых, почти непреодолимых трудностей. А что он ждал от Джинни? Пол прекрасно понимал, что она будет расстроена, но даже представить себе не мог, что и она станет винить себя за смерть Бетт... Брайан, потом Лорна, Джинни, да и он сам - все мучились угрызениями совести. А ведь Бетт вовсе того не стоила, вдруг с горечью подумал он. Мало того, что за всю жизнь она не совершила ни одного доброго поступка, так и после смерти продолжала отравлять существование стольким людям! Пол понимал, что мысли его кощунственны, что о мертвых даже думать плохо нельзя, но ничего не мог с собой поделать. Он слишком любил Лорну и Джинни, и не мог без боли смотреть на их страдания. Джинни! Он должен во что бы то ни стало поговорить с ней. Вдруг это показалось Полу самым важным из всего, что его заботило. Но только сделать это надо осторожно и с умом.
   Услышав, как Лорна сказала: "Пожалуй, я пойду спать, папочка", он тут же произнес:
   - Да, да, милая моя, так будет лучше всего. Иди - скоро я к тебе поднимусь. Ступай, родная моя. - Он обнял и поцеловал девочку. - Все образуется, вот увидишь. Потерпи немного.
   Лорна подошла к Дженни, на мгновение прижалась к ней, а потом повернулась и быстро выбежала из гостиной - совсем не взрослая, как говорила Джинни, а самый настоящий ребенок, невольно подумал Пол.
   Оставшись вдвоем с Джинни, Пол заговорил не сразу. Вместо того, чтобы спросить, почему она решила ехать домой, он, напрочь забыв про желание соблюсти осторожность, вдруг выпалил:
   - Ты ведь считаешь, что я виноват в смерти Бетт, да?
   Дженни ответила едва ли не минуту спустя:
   - Нет, не ты - я.
   - Господи, но ведь это полная чепуха! - взорвался Пол. - Все эти годы ты, наоборот, делала все, чтобы помочь ей. Никто не сделал ей столько добра, сколько ты.
   - Да, если не считать последних дней, когда она нуждалась во мне больше, чем когда бы то ни было. - Дженни повернулась к нему, глядя прямо в глаза. - Пол, я не хотела уезжать. Более того, в последний миг я чуть не отказалась в самолет садиться; у меня было дурное предчувствие. Теперь могу тебе признаться: перед самым расставанием мы с Бетт страшно поссорились, но потом, подумав, я поняла, что причиной послужила её болезнь - Бетт чувствовала себя обманутой, брошенной и никому не нужной. Я дважды звонила тебе - хотела сказать, что мы возвращаемся, - но так и не смогла дозвониться. А теперь, - Дженни развела руками, - вина за смерть Бетт останется со мной на всю жизнь.
   Пол приблизился к ней вплотную.
   - Джинни, - произнес он мягко, почти нежно. - Поверь мне, я прекрасно тебя понимаю, ведь и меня совесть мучает, но со временем все этой пройдет так уж люди устроены. А тогда мы поймем, что вовсе не все ещё потеряно, что наша жизнь продолжается.
   - Ты так думаешь? - спросила Дженни, пристально глядя ему в глаза. Ты и в самом деле так считаешь? А вот у меня что-то не получается.
   - Получится.
   - Сомневаюсь. - Губы её дрожали, а пальцы нервно теребили пуговицы на пальто. Потом она зажмурилась, а из глаз выступили и медленно скатились по щекам две крупные слезинки.
   - Джинни! Ну что ты, Джинни? Не плачь, пожалуйста, умоляю тебя.
   - Ты... Ты понимаешь, каково мне? - пробормотала она, всхлипывая. Это невозможно объяснить, но тогда, когда она была жива, я чувствовала себя ближе к тебе, чем теперь. А с ее... смертью между нами образовалась пропасть, и я даже не представляю, удастся ли когда-нибудь преодолеть её.
   Пол взял её руки и прижал к своей груди. Глядя на её милое заплаканное лицо, он вдруг совершенно отчетливо ощутил, что с ней и только с ней связаны все его надежды на мирную жизнь и то немногое счастье, которое могло в ней остаться. Он вдруг понял, что именно Джинни недоставало ему всю жизнь, и именно она была ему остро нужна в эту минуту. Вместе с тем Пол понимал, что всякое неосторожное слово или поспешный жест могут сейчас оттолкнуть от него Джинни и, возможно - навсегда.
   - Когда... её похоронят?
   - В понедельник.
   Дженни высвободила руки и, повернувшись, медленно зашагала к двери.
   - Я хочу как можно быстрее начать работать, - проронила она.
   И вновь Полу пришлось сделать над собой усилие, чтобы не совершить непоправимую ошибку. И все же он не удержался и сказал:
   - Если хочешь, Джинни, то здесь тебя уже давно дожидается работа.
   Она остановилась, но ответила через плечо:
   - Спасибо, Пол.
   Он спросил с колотящимся сердцем:
   - Как ты относишься к тому, чтобы устроиться на нее? За домом присматривать и... за нами?
   - Нет, я не могу. Но... спасибо.
   И снова Пол не удержался, чтобы не спросить:
   - А потом? Может быть - позже?
   - Не думаю, Пол. Вряд ли. Только не упрашивай меня сейчас, ладно? Мне слишком плохо...
   Когда Пол, вновь приблизившись к ней, снова взял её за руку, Дженни подняла на него покрасневшие, заплаканные глаза, и он вдруг увидел в них невыразимые горе и муку, накопившиеся в её исстрадавшейся душе за все эти годы. Дженни казалось, что всю жизнь она мечтала о том, чтобы этот прекрасный огромный мужчина ответил на её любовь. Ей постоянно приходилось вести мучительную неравную борьбу, укрощая свои ревность и зависть к Бетт. Она думала, что стоило Полу лишь раз взглянуть на неё своими нежными глазами, хоть раз поцеловать и приласкать её, и она была бы счастлива до последнего вздоха. И вот теперь он стоял перед ней, предлагая ей все то, о чем она даже не смела мечтать, а она... не могла принять его предложение. И, наверное, никогда не сможет. Ведь он не знал, не мог знать, что она, как и Лорна, втайне проклинала Бетт, искренне желая ей провалиться сквозь землю.
   - Хорошо, Джинни, - кивнул Пол. - Я прекрасно понимаю, что тебе нужно отдохнуть, и не стану сейчас тебя уговаривать. Ты должна решить сама. Но я хочу, чтобы ты знала - мы с Лорной всегда тебя ждем.
   Дженни нагнула голову и быстро вышла в холл. Внезапно Пол услышал, что из кухни доносятся какие-то звуки. Мэгги вернулась.
   Вдруг широко улыбнувшись, Пол выскочил в холл следом за Дженни. Та в испуге обернулась.
   - Мэгги вернулась, - радостно возвестил Пол, беря её за руку и увлекая к кухне. - Пойдем поболтаем с ней. Ее устами глаголет народная мудрость. Пойдем послушаем, что она скажет. Хорошо, Джинни?
   С трудом, словно в тумане, различая его лицо, Дженни вдруг подумала, что в эту минуту Пол напоминает мальчишку, легкомысленного и бесшабашного, но удивительно доброго.
   Часть 5.МЭГГИ
   Мэгги уже много лет не была в Ньюкасле, поэтому, сойдя с поезда и очутившись на новой привокзальной площади, поначалу подрастерялась. Однако затем, взяв себя в руки, рассудила, что Нортумберленд-стрит сгинуть с лица Земли никак не могла, да и церковь Святого Клемента навряд ли куда перепорхнула. Узнав, какой автобус довезет её до церкви, она всю дорогу изумлялась бесчисленным переменам, в то же время отмечая про себя, что тут и там не мешало бы кое-что подновить.
   Сойдя с автобуса на знакомой улице, Мэгги заковыляла к церкви. Старинная решетка ограды местами проржавела, да и кучи мусора совсем её не украшали; церковь располагалась в бедном квартале и прихожане достатком не отличались, однако кто-то все-таки должен был бы позаботиться о порядке, подумала Мэгги. Прежде по четвергам вечером священник исповедывал верующих, и Мэгги всю дорогу молилась, чтобы этот порядок сохранился до сих пор - в противном случае вышло бы так, что всю эту нелегкую дорогу она проделала понапрасну.
   Войдя в церковь, она сразу очутилась в полумраке, но уже в следующую минуту, присмотревшись, разглядела на скамьях перед исповедальней нескольких людей и поблагодарила Бога. Затем приблизилась к исповедальне и осторожно опустившись на деревянную скамеечку для коленопреклонения, приготовилась к исповеди.
   К тому времени, как подошла её очередь, за ней уже поджидали ещё восемь человек, и Мэгги ещё раз вознесла Господу хвалу.
   Войдя в исповедальную кабинку, она ощупью разыскала скамеечку и подлокотник, а, опустившись на колени, подняла глаза и разглядела очертания руки священника, обхватившей мясистый подбородок. Остальные части его фигуры скрывались в тени, которую отбрасывала одинокая свечка.
   - Отец мой, я хочу исповедаться, - начала Мэгги. Она и сама не знала, почему заменила этими словами обычное обращение: "Смиренно молю вас о прощении, отец мой, ибо я согрешила".
   - Исповедуйся, дитя мое, - ответил священник.
   Да, ну и дитя, подумала Мэгги. Как ласкали слух эти почти забытые слова. Она и вспомнить не могла, когда в последний раз их слышала.
   - Исповедуйся, дитя мое.
   И она заговорила:
   - Я уже много лет не была в церкви, отец мой.
   - А когда ты в последний раз причащалась на Пасху?
   - О... - Мэгги осеклась, чуть не сказав "черт возьми!". - Очень давно, отец мой, даже припомнить не могу.
   - Десять лет назад? Двадцать?
   - Нет, я пару раз за это время приходила, но клянусь, что за всю жизнь прежде и мухи не обидела, вплоть до самых последних дней. Язык-то у меня резковатый, есть грех, но заповеди я чту, честное слово.
   Мэгги замолчала, а священник терпеливо ждал. Однако, чувствуя, что продолжать каяться грешница не собирается, спросил шепотом:
   - А недавно ты обидела кого-то?
   - Да, отец мой, не то слово. Очень обидела. По правде говоря, я женщину насмерть отравила.
   Она увидела, как вздрогнул палец священника, затем его голос зашептал, ещё тише:
   - Ты хочешь сказать, что совершила убийство?
   - Можно сказать, что да, отец, хотя я к этому иначе отношусь. Я просто не могла поступить иначе. Я была вынуждена.
   - Никого нельзя вынудить совершить убийство, дочь моя; это... самый страшный из смертных грехов.
   - Убивать можно по-разному, отец. Можно каждый день наблюдать, как на твоих глазах кого-то убивают. И видно уже, что люди на последней грани от издыхания находятся, а спастись могут, лишь умертвив сами...
   - Она была в возрасте?
   - Нет. Нет, отец, она была совсем молода, но она не женщина была, а настоящее исчадие ада. К тому же она пакостную болезнь подцепила.
   - И ты убила её из-за этого? - в голосе священника прозвучал ужас.
   - Нет, не из-за этого, а из-за того, что муж её собирался развестись с ней - он уже не мог больше терпеть. А она крутилась с разными мужчинами, и эту гадость подцепила. А он уже готов был свою жизнь пожертвовать, чтобы за ней ухаживать... Он ведь себя винил во всем, что с ней случилось. А ведь они после свадьбы и вместе-то совсем не жили... И вот он готов был до самой смерти из-за неё страдать, а я... Я не могла этого допустить.
   После долгого молчания священник спросил:
   - И как ты это сделала?
   - Я растворила в воде снотворные таблетки, пошла к ней, разбудила и заставила их выпить.
   - Это ужасно, дочь моя, ужасно.
   - Вы так на это смотрите, потому что Богу служите. На моем месте, вы бы все поняли.
   - Но тебя гложет совесть?
   - Честно говоря, отец - нет.
   - Зачем тогда ты пришла ко мне на исповедь?
   - Я хотела с Богом помириться, ведь то, что случилось - это наше с Ним личное дело. Он-то знает, зачем я так сделала, и прекрасно понимает, что иначе нельзя было. Я ведь не для себя старалась, сама-то я уж её как-нибудь стерпела бы. Нет, Он знает, зачем я пришла.
   Похоже, её логика поставила священника в тупик. Он не видел за решеткой её лица, скрытого в тени, а голос, крепкий и уверенный, не выдавал возраста женщины. Тем не менее свой долг был священнику очевиден: ему следовало втолковать этой женщине, что она совершила тяжкое преступление, и что это вовсе не было их с Богом личным делом. Он вздохнул и произнес:
   - Я бы хотел поговорить с тобой еще. Ты готова встретиться со мной после исповеди?
   Чуть подумав, Мэгги ответила:
   - Да, отец, раз вы так хотите.
   - Тогда подойди к алтарю девы Марии и вознеси скорбную молитву. Я скоро подойду к тебе. А сейчас - кайся!
   Мэгги уже много лет не произносила слов покаяния, но вдруг они всплыли в её мозгу, точно звучали всего лишь вчера:
   - Прости, Господи, меня недостойную, ибо я согрешила. Господи Великодушный, прости меня, а я, Божьей милостью, никогда впредь не согрешу. Ныне, присно и вовеки веков. Аминь. Спасибо вам, отец.
   - Ступай к алтарю, дочь моя.
   Покинув исповедальню, Мэгги прямиком устремилась к выходу из церкви. Очутившись на темной уже улице, она заспешила к автобусной остановке. Мэгги была рада-радешенька, что за ней на исповедь выстроилась целая очередь - уж они займут священника какое-то время. Она свой долг выполнила, а страдать из-за этой твари не собиралась. Главное теперь - домой в Фелберн поскорее вернуться, ведь там он мучается. Господи, какой замечательный человек зря страдает.
   Сойдя к автобусу и направляясь к вокзалу, Мэгги пришло в голову, что не мешало бы узнать адрес мисс Дженни в Швейцарии и черкануть ей письмецо. Дженни ведь не повредит, если Мэгги спросит, как им там отдыхается, а заодно выразит сочувствие насчет сестры. Мэгги всегда знала, как бедняжка сохла по нему, а, увидев, как она носик переделала, окончательно в том убедилась. Впрочем, и маленькая гадина все прекрасно поняла - Мэгги была в этом свято убеждена. Черт с ней, она сейчас была там, где ей и место, и Мэгги решила, что не станет больше о ней думать. Теперь для неё главное чтобы ему все устроить, чтобы он, родименький, наконец счастлив был. Мэгги всегда делала для него все, чтобы было в её силах. Обо всем старалась заботиться. Разве не она заманила Айви в его постель? Придумала тогда предлог, когда его хворь одолела, что не может карабкаться по крутым ступенькам, прекрасно понимая, что молоденькая, кровь с молоком, вдовушка не устоит перед соблазном, обмывая его могучее тело. И ведь права оказалась! Жаль только, Айви раньше к ним не пришла. Впрочем, сейчас Айви была уже не нужна, ведь Пол все равно на ней не женился бы. Она бы сама в первую очередь против этого и возражала. Подумать только - Айви - хозяйка дома! Нет, не бывать такому. Вот мисс Дженни - другое дело. Она свое место знает, а в кухню соваться не станет, понимая, что там не её епархия...
   С этими мыслями Мэгги и не заметила, как поезд прикатил в Фелберн. На вокзале она взяла такси. А почему бы и нет? Может ведь она хоть раз в жизни позволить себе такую роскошь - не каждый день, в конце концов, ей на исповеди грехи отпускают.
   Войдя в дом, Мэгги тут же поняла, что кто-то приехал: чайник стоял не на том месте, где она его оставила, а на полке не хватало трех кофейных чашек.
   Раздевшись, она нацепила фартук и уже встала у плиты, когда дверь открылась, и она увидела его, стоявшего рядом с Дженни. И Мэгги вдруг сделалось удивительно хорошо, точно все её естество вмиг наполнилось Божественным светом. Чувство было таким чудесным и удивительным, что Мэгги сразу поняла: Господь простил и благословил её.
   - Слава Богу, - прошептала она, кидаясь навстречу мисс Дженни.