Пол, как и его покойный отец, недолюбливал Бересфорда и ни за что на свете не согласился бы лебезить перед ним. Однако и портить отношения с этим ханжой, близким приятелем всесильного члена Регионального медицинского совета Боулса, он не хотел.
Войдя в холл клуба, он лицом к лицу столкнулся с уходящим мэром. Болтон Полу нравился; золотую цепь мэра этот человек носил с изрядным смущением, за что, вероятно, и переизбирался вот уже третий раз кряду небывалый случай в истории Фелберна. Болтон, по мнению Пола, был человеком безукоризненной честности, по всем качествам достойным своей высокой и ответственной должности.
- О, привет, доктор! - просиял Гарри Болтон, который никогда не называл доктора Хиггинса по имени, как, впрочем, и Пол - его. Так, по мнению Пола, проявлялось искреннее уважение, которое они питали друг к другу.
- Привет, господин мэр! - Несмотря на формальное приветствие, оба обменялись радушными улыбками. - На сегодня с работой покончено?
- Не совсем. Мне ещё предстоит заехать за миссис Болтон и захватить её с собой на один благотворительный вечер... Ненадолго, впрочем - завтра у меня напряженный день. А вы, доктор, покончили с делами?
- Пара визитов ещё осталась. Надеюсь, что только пара, по крайней мере.
- Что ж, будем надеяться вдвоем. Счастливо, доктор. Кланяйтесь миссис Хиггинс.
- Спасибо, господин мэр. Доброй ночи.
Пол прошагал в бар, заказал коктейль и со стаканом в руке прошел в главную гостиную.
Справа от камина восседал Паркинс - в почетном кресле, можно сказать. Во всем клубе было всего два таких - огромных и столь глубоких, что любой сидящий в них попросту утопал в мягкой подушке. Лишь подойдя почти вплотную, Пол разглядел тщедушную фигуру Паркинса.
- О, добрый вечер.
- Привет, Пол. Что, дел, как всегда, по горло?
- Более или менее. Эпидемий, правда, пока нет. Зато ночных вызовов предостаточно.
- Как вы только справляетесь, ума не приложу. Доведись мне вскакивать среди ночи, я бы давно уже на стенку лез.
- К этому быстро привыкаешь, - усмехнулся Пол, оглядываясь по сторонам. - Я вижу, сегодня здесь довольно тихо.
- Да. Члены комитета собрались на экстренное заседание. Нужно обуздать этого оголтелого лейбориста Скиффингса - он собирается понастроить ещё домов в Отхожем Тупике. Как такие типы только в совет пролезают?
- Именно так: обещают избирателям переселить их в новые квартиры. Врут напропалую.
- Точно, - закивал Паркинс. Потом подманил Пола к себе и заговорщически произнес, понизив голос: - Хочу вам кое-что насплетничать...
- Да? - насторожился Пол.
- Вы знаете Ранкина, ассистента нашего старого Б.?
- Я не знаком с ним, знаю только, что он существует.
- Он недавно закончил Бартовский колледж. Большая умница, судя по отзывам, будущее медицинское светило. Кстати говоря, специализируется в той же области, что и вы. В этой, как её, нерво...
- Неврологии, - подсказал Пол.
- Да, точно. Так вот, если верить Б, то Ранкин просто собаку съел во всех этих "измах" и "ологиях".
Паркинс многозначительно замолчал.
- Ну и что из этого? - с легким нетерпением спросил Пол.
- К чему я клоню: Б. уже начинает вовсю петь ему дифирамбы, расхваливая его не только на всех углах, но и в городском медицинском совете. Вы же заете, что он на короткой ноге с Боулсом. А Траверс, между прочим, ещё прошение об отставке не подал. Вот так, старина, я хотел просто предупредить вас.
Чувствуя, что закипает, Пол сдержал свой гнев с немалым трудом.
- Но ведь этот парень ещё и десяти минут у нас не пробыл, - холодно произнес он. - Да и клиентуры своей у него нет.
- У меня для вас новости, - сказал Паркинс, затем неспешно взял со столика по-соседству стакан виски, отпил и поставил на место. - Возьмите себя в руки.
Пол терпеливо ждал.
- Б. отдает ему собственную практику.
- Что? - переспросил Пол, не веря своим ушам.
- Это точно. - Паркинс вздернул свою голову с прилизанными волосами и устремил на Пола участливый взгляд, за которым ясно читалось злорадство.
- Мне кажется, вы забегаете вперед, Рой, - сказал Пол. - Б. не имеет права отдавать свою практику первому встречному без согласия нашего комитета. Прошли времена, когда практику можно было продавать кому попало. Бересфорд работает ещё с военных времен, поэтому ему выплатят компенсацию, но передать практику этому Ранкину ему никто не позволит. Так что вы заблуждаетесь, старина...
- Нет, Пол, я ничуть не заблуждаюсь, - покачал головой Паркинс. - Дело в том, что в нашем городе только вы с Б. работаете по одиночке; все остальные врачи делят свою практику на двоих, а то и на троих. Думаю, что Б. попытается схитрить. Возраст у него еще, правда, предпенсионный, но он может внезапно подать в отставку, сославшись на ухудшение здровья. Вот почему ему понадобился преемник в лице Ранкина. Врачей в Фелберне и так не хватает, а тут тем более ещё три новые фабрики возводят, поэтому, сами видите, такой поворот событий вполне вероятен. Словом, старина, вам нужно держать ухо востро - перехитрить этого старого лиса будет непросто. Хочу добавить также, что знаю все это не понаслышке, а из первых уст. Вот так-то, старина.
Пол уже весь кипел. Паркинс говорил с ним свысока и напыщенно, словно профессор с безусым шестиклассником. Он заставил себя улыбнуться и беззаботным, как ему показалось, тоном произнес:
- Это меня не тревожит; я надеюсь, что справлюсь с ним. Бересфорд только против слабаков крепок, а я уже твердо стою на ногах.
Он повернулся, чтобы отойти, а Паркинс, высунув из исполинского кресла голову, словно черепаха из панциря, спросил вдогонку:
- Уже уходите, старина?
- Нет, хочу ещё пропустить стаканчик, а уж потом пойду. Меня ещё несколько больных поджидают... Да и ночное бдение предстоит.
При виде озадаченной физиономии Паркинса, поспешно втянувшего голову под защиту кресла, Пол громко расхохотался и зашагал прочь.
Пять минут спустя он уже снова сидел в машине и отчаянно ругался про себя, давая выход гневу. "Черт бы их всех побрал, Паркинса с Бересфордом!" Нет, он этого не потерпит. Столько лет ждать этого назначения и позволить какому-то выскочке опередить себя? А что он, кстати, может сделать?
Пол продолжал об этом думать, объезжая рыночную площадь, огибая парк, оставив позади Брамптон-Хилл и старое кладбище. Он уже выкатил на проселочную дорогу и проезжал сейчас мимо довольно редких коттеджей с дворовыми постройками, огороженных невысокими каменными стенами. Мили две спустя он свернул на совсем узкую дорожку и, сбросив скорость до десяти миль в час, прокатил по ней ещё примерно с полмили. Затем, остановившись перед небольшим домиком, выключил фары и вышел.
Над крыльцом горел фонарь, и левое от двери окно было освещено. Едва Пол вошел в калитку, как входная дверь распахнулась, и показавшаяся в проеме молодая женщина радостно поздоровалась с ним.
На вид ей было около тридцати, округлые, хотя и не слишком пышные формы идеально сочетались с невысоким ростом. Темные волнистые волосы обрамляли овальное лицо и ниспадали на плечи. Она была скорее миловидной, нежели истинно красивой, но её теплая открытая улыбка просто очаровывала. Располагал и голос молодой женщины - грудной, с легкой хрипотцой.
- Я уже начала бояться, что ты не приедешь, - сказала она.
Пол обнял её, но она вдруг попятилась и провела его в дом. В глазах Пола застыл немой вопрос. Женщина, прикрыв дверь, прислонилась к ней спиной, а в следующую секунду упала на грудь к Полу и впилась в его губы жадным поцелуем. Минуту спустя, когда она разомкнула объятия, чтобы перевести дыхание, Пол спросил:
- Почему ты вдруг так отступила?
Женщина склонила голову.
- Просто мне показалось, что из-за дальней изгороди нас могут увидеть.
- Как, здесь?
- Мало ли что бывает. Артур Уитли, например - тот фермер, что живет неподалеку... он иногда здесь охотится.
- Но он не имеет права - это ведь твои земли.
- Да, но я позволяю ему пасти там свой скот.
- Но уж у твоей изгороди ему точно делать нечего!
- Милый мой, - женщина ласково улыбнулась, - ты все такой же наивный. Сам знаешь, какие сейчас люди любопытные. Фермеры всегда подглядывают друг за дружкой, они ведь как дети. Порой застаешь их в самых удивительных местах, причем всегда выясняется, что у них было полное право там околачиваться. - Она прильнула к Полу, и их губы снова слились в жарком поцелуе. Пол погладил её по спине, потом его рука скользнула чуть ниже, и он, чуть отстранившись, сказал:
- Ты надела халат прямо на голое тело, Айви. Холодно ведь - ты не боишься заболеть?
- Я просто только что ванну приняла, а простуда меня не берет, сам знаешь. - В голубых глазах Айви заплясали озорные огоньки. - Однако если вы настаиваете, доктор, то я могу пойти и одеться.
Пол порывисто привлек её к себе.
- О, Айви, Айви, - пробормотал он, ероша её пушистые волосы.
- Погоди минутку, - заулыбалась Айви и, подтолкнув Пола к диванчику, перед которым потрескивал камин из красного кирпича, помогла своему гостю снять пальто. - Ты хоть что-нибудь ел?
- Перехватил кусочек часов в семь.
- Я запекла мясо в горшочке. На всякий случай. Хочешь попробовать?
Пол ласково посмотрел на нее.
- Боюсь, что времени маловато.
- Ничего, успеем, - улыбнулась Айви, проводя пальцем по его губам. Пол перехватил её руку и легонько стиснул в своей огромной лапище. - Господи, Айви, что бы я без тебя делал? - прошептал он.
- Ну-ка, давай сначала ботиночки снимем, - сказала она и, развязав шнурки, сдернула с Пола ботинки, а затем подняла его ноги на диван. Руки у неё были сильные, движения уверенные, рассчитанные. Пол со вздохом облегчения откинулся на спину, а Айви наклонилась и принялась развязывать его галстук; при этом полы халатика разошлись, обнажив полные тугие груди. Прежде чем Айви успела запахнуться, Пол обхватил их ладонями и стал нежно поглаживать. Айви на мгновение приникла к нему, затем легонько чмокнула в щеку и встала.
Когда она удалилась на кухню, Пол остался лежать, переводя дыхание. Тишина и блаженство. Нигде ему не было так хорошо и спокойно. Что бы с ним в самом деле случилось без Айви? На стенку бы лез. А то и вовсе с ума бы тронулся.
Из оцепенения его вывел голос Айви, которая позвала из кухни:
- Ты вчера был очень занят, да?
- Да, часов до десяти, а уже в три часа ночи меня к больному вызвали.
- Господи! Да ты, наверное, просто падаешь с ног от усталости?
- Сейчас уже нет... Кстати, ты представляешь, Айви, сегодня к нам Джинни приехала!
- Да что ты? - в голосе Айви прозвучала радость. - Дженни для вас как бальзам.
- Ты ни за что не поверишь, но она вышла замуж! - Пол повернул голову и посмотрел на кухню; Айви как раз появилась в дверях. - Наша Джинни - и замужем!
- Да, это и вправду удивительно. Но ты меня очень порадовал.
- Я и сам был на седьмом небе. Мне ведь всегда казалось, что если бы её носик не подгулял, то она была бы просто прелесть. Сам-то я на него давно внимания не обращаю, но, согласись, он здорово в глаза бросается. Но все равно она симпатяга.
- Да, я тоже так думаю, - Айви исчезла из его поля зрения, и Пол снова опустил голову на подушку дивана. Несколько секунд спустя он громко добавил:
- И она ведь теперь богата! Не как Крез, конечно, но за тылы может быть спокойна.
- Что ты говоришь? - Айви снова появилась в дверях. - И каково же её состояние?
- Сорок семь тысяч фунтов. Недурно, да?
- Это ей муж подарил?
- Нет - завещал. Он уже умереть успел.
- Ну надо же! - Айви медленно приблизилась к нему и добавила, качая головой: - Вот так приключение. Очень даже романтично. И чтоб такое выпало именно нашей Дженни? Мисс Дженни.
Пол приподнял брови и кивнул. Потом заговорил про женщину, образ которой всколыхнуло в его сознание слово "мисс":
- Ее-то как раз новости Джинни не слишком обрадовали. То есть, она, конечно, прикинулась, что рада, но на самом деле просто кипит от черной зависти. Причем её постигло двойное разочарование: она ведь рассчитывала на бесплатную прислугу, а Джинни завтра утром уезжает по делу в Лондон; причем не говорит, по какому именно делу. Ни ей, ни мне. Похоже, это связано с последней волей её покойного мужа, хотя мне трудно строить догадки.
- Могу только пожелать ей счастья, - сказала Айви, но тут же спохватилась: - Ой, что-то мы заболтались! Садись, я принесу тебе поесть.
Она на минутку отлучилась, но тут же вернулась с подносом в руках, поставила его на столик перед диваном, а сама села рядом с Полом. Тот взялся за еду, то и дело отрываясь, чтобы погладить женщину по плечу или легонько боднуть лбом. Затем, на мгновение приостановившись, Пол бесстрастным голосом произнес:
- Представляешь, мне сказали, что старый Бересфорд замышляет лишить меня нового поста.
- О Боже! - воскликнула Айви. - Быть этого не может. Но что он может сделать?
- О, от него многое зависит. Да и Паркинс на его стороне... Кто бы мог подумать. - Забыв о еде, Пол взмахнул вилкой. - Я прежде никак не мог взять в толк, чем мне так не нравится Паркинс, а вот сегодня вечером в клубе, слушая его разглагольствования, я вдруг понял: это все только из-за того, что он меня терпеть не может. Просто, да? - Он улыбнулся Айви и легонько подмигнул. - А жаль, папаша его был мне очень по душе. Остроумный, добрый. Вот кому бы юрисконсультом быть, а не политиком. Жаль, сынок не по его стопам пошел - желчный, мстительный, завистливый. - Пол смотрел на камин, все ещё держа в руке вилку и, казалось, разговаривал уже не с Айви, а с самим собой. - Обидно, когда твоя судьба оказывается в руках каких-то тщеславных корыстолюбцев, которых заботит не благополучие окружающих, а только они сами. А Паркинс с Бересфордом, по-моему, славно спелись.
- Но что они могут сделать? - спросила Айви.
Пол снова начал её замечать.
- У Бересфорда появился новый ассистент, как говорят - большая умница. Он вроде бы и метит на место заместителя главного врача больницы. Бересфорд - мстительный тип. Он и отца моего недолюбливал, уж очень разными они были... - Он кивнул Айви. - Видишь, опять все дело в личных симпатиях и антипатиях? - А меня он любит ещё меньше, но прежде насолить был просто не в силах. Руки не доставали. Теперь - другое дело. Должно быть, уже заранее ликует.
Пол вдруг рассмеялся, ожидая, что и Айви присоединится к нему, но лицо женщины оставалось серьезным.
- Но ведь на твоей стороне квалификация и опыт! - воскликнула она. Никто ведь столько не работает. От желающих лечиться именно у тебя просто отбоя нет. Неужели они все это не понимают?
Пол отложил вилку с ножом в сторону и, легонько приподняв пальцами её подбородок, сказал:
- Будь они все такими, как ты, Айви, они бы поняли. Увы, никто из моих больных в медицинский комитет не входит, а в этом городе принято отдавать предпочтение связям, а не опыту. А унижаться и пресмыкаться я не умею и не собираюсь...
Заметив, что Айви погрузилась в какое-то странное молчание, Пол заботливо обнял её и спросил:
- В чем дело, моя милая? Почему ты вдруг замолчала?
- Ни в чем, - кротко улыбнулась Айви. - Со мной все в порядке.
- Ты не на мой счет тревожишься?
- Нет, конечно. С какой стати?
- О, я ведь тебя знаю. - Пол чуть отсел от неё и сцепил пальцы. - Не стоило мне, наверное, все тебе рассказывать. Я ведь уже давал себе зарок...
- Ну что ты, родной мой, ты всегда должен мне все рассказывать! заявила Айви. - Она вскочила с дивана и, ухватив Пола за руку, решительно потянула на себя. - Пойдем же.
В её голосе прозвучало столько тепла и нежности, что Пол безропотно позволил увести себя в спальню. Айви без тени смущения скинула халатик и нырнула в постель, а Пол, в считанные секунды избавившись от одежды, присоединился к ней и стиснул в объятиях её крепкое гладкое тело. Любовно потеревшись носом о её щеку, он сказал:
- А ведь я правду сказал, Айви. Если бы не ты, я бы, наверное, уже совсем умом тронулся.
- Ах, доктор, доктор! - засмеялась Айви. - Твоими устами бы да мед пить.
- Ты меня не бросишь, Айви?
- Тебя? - Она отстранилась и наградила его недоуменным взглядом. - Не говори глупости. Скорее это я тебе надоем.
- Но ведь я отнимаю у тебя время - жизнь отнимаю! Ты бы могла выйти замуж. Только свистни, и этот, как его... мигом на тебе женится.
- Я знаю. - Айви шаловливо повела головой. - Зато так я легче понимаю, что взамен даю тебе нечто ценное.
- О, Ай-ииви!
- Как я люблю, когда ты так произносишь - Ай-ииви! Обожаю твой голос. Я в тебя и влюбилась-то, едва твой голос услышала.
- Ты хочешь сказать... - Пол махнул рукой. - Ладно, мы понапрасну тратим время.
Он порывисто притянул её к себе, а Айви столь же порывисто отдалась ему...
Позже, когда он лежал, прижавшись щекой к её груди и тяжело дыша, Айви уже знала, что произойдет дальше - это случалось уже множество раз. И верно, Пол начал тихонечко посапывать, дыхание его стало реже, и он уснул. Такое повторялось всегда, и Айви неизменно позволяла ему поспать - минут десять.
Она лежала и смотрела поверх его огромной головы с взъерошенными волосами прямо на настольную лампу с оранжевым абажуром. Немного усталая и расслабленная, она тем не менее в мыслях не находила себе покоя. Такое тоже повторялось из раза в раз: она лежала, осчастливленная его любовью, вся ещё во власти волшебно нежных ласк, а в мозгу уже начинали роиться тревожные мысли. Айви никогда не тревожилась за себя; все её помыслы были устремлены к этому огромному и прекрасному мужчине. Нет, она не сомневалось, что её тело будет и дальше притягивать его, но, как ни старалась, не могла даже представить, что наступит день, когда она станет принадлежать ему целиком... Тем более что такая женщина у него уже была. И какая! Только что они друг с другом сделали... Хотя Айви любила Пола так, как не любила никого и никогда, она не могла полностью снять с него вину за то, что творилось в Ромфилд-хаусе. Пол никогда не рассказывал ей о том, с чего все началось, не анализировал причины, но было время, когда она безоговорочно винила его за ночи в раздельных спальнях и за поистине животный голод по мужской ласке в глазах Бетт Хиггинс. Этот голод Айви подметила едва ли не в первый же день, как поступила работать в Ромфилд-хаус. С Джорджем, её мужем, они не прожили и трех лет, когда он заболел. Началось все с пневмонии, которую работяга-фермер заработал из-за собственной самоотверженности, трудясь не покладая рук под дождями и ветрами от зари до зари, и которая приняла затем необычайно затяжной характер. Джорджу становилось все хуже и хуже, и не прошло и года, как его не стало. И все это время за ним присматривал доктор Хиггинс - не только в предписанные часы, но и во внеурочное время, он приезжал к ним после приема и рано утром, и даже посреди ночи. Не из-за нее, нет - Айви доктор тогда даже не замечал. Его заботило лишь одно: как облегчить страдания умирающего. И потом, после похорон, он заехал к ней и спросил: "Как вы теперь будете жить, миссис Тейт? У вас есть хоть какие-то средства к существованию?". И она честно ответила, что домик и земля принадлежат ей - Джордж сумел об этом позаботиться, - а вот денег кот наплакал. Два из четырех полей она сдала в аренду соседу-фермеру, а два других оставила под выпас. Ничего, как-нибудь устроится. Поищет работу. Вот тогда Пол смущенно осведомился, как она относится к работе экономки, а Айви тут же ответила, что именно этим всю жизнь и занималась. Вот так и случилось, что в двадцать шесть лет она попала в Ромфилд-хаус и сразу заметила голод в глазах молодой хозяйки; голод, прекрасно ей знакомый, поскольку её собственное тело точно так же, до боли истосковалось по мужской ласке.
Айви вела в старинном особняке все домашнее хозяйство - дел в просторном двенадцатикомнатном чертоге Хиггинсов всегда было предостаточно, - и иногда также прислуживала за столом.
По мере того, как шло время и рана от утраты Джорджа затягивалась, тело её болело все сильнее. Боль эта началась ещё до смерти мужа, когда он уже занемог и при всем желании не мог облегчить её страдания. И вот, проработав в доме доктора Хиггинса пятнадцать месяцев, Айви решила принять невысказанное предложение Артура Уитли и выйти за него замуж. Артур владел небольшой фермой по соседству с ней. Земли у него было всего двадцать акров*, раз в пять меньше, чем у нее, и Айви не знала, нужна ли соседу она сама, или её земля. Нет, парень он был неплохой - тихий, почти непьющий, работящий, но Айви дала себе зарок: без брачного свидетельства он её не получит. Уступи она раньше, и пиши пропало - никакой свадьбы и в помине не будет. Как бы ни ныло её исстрадавшееся тело, Айви ещё больше жаждала нормальной семейной жизни.
*1 акр составляет 0,4 гектара
И вдруг доктор слег с лихорадкой. Поначалу домочадцы думали, что он только простудился, но потом, когда начался горячечный бред, осознали, что положение серьезное. Айви сразу поняла, что миссис Хиггинс ухаживать за больным не в состоянии; как бы она ни симпатизировала мужу, обязанности сиделки её раздражали. Мисс Дженни была в отъезде, а ступени старой лестницы так жалобно скрипели под тяжестью Мэгги, с трудом карабкавшейся на второй этаж, что Айви решила: кому как не ей, проведшей почти год у постели мужа, поухаживать за заболевшим доктором, так много для них сделавшим. И вот в один прекрасный день, когда вконец обессилевший доктор Хиггинс лежал на подушках, а Айви протирала губкой его мокрое тело, он вдруг сказал ей: "У вас ласковые руки, Айви". Ее как током ударило. Вот тогда это и началось. Обменявшись взглядами, они поняли друг друга без слов. В последующие три недели обмен взглядами продолжался, а потом, в тот самый день, когда Пол приступил к работе, Айви заявила, что увольняется.
Бетт Хиггинс была раздосадована и изумлена. Работой Айви она была довольна. Может, Айви устала сновать вверх-вниз по лестнице и ухаживать за больным, спросила она. Нет. Может, ей недостаточно платят? Нет. Тогда в чем дело? В конце концов Айви пришлось признаться, что она собралась замуж.
В пятницу она уволилась, а уже в субботу Пол приехал к ней. Увидев его на пороге, Айви ничуть не удивилась: она его ждала. Она до сих пор видела его перед глазами: вот он стоит со шляпой в руках, этот огромный и красивый мужчина, уважаемый и блестящий доктор, и тихонько спрашивает:
- Айви, вы и вправду выходите замуж?
А она без колебания отвечает:
- Нет.
А он спрашивает:
- Вы уверены?
- Абсолютно.
Он вошел и обнял её, и она обняла его, как будто именно его и ждала всю жизнь. И так повторялось из раза в раз вот уже без малого два года... И тем не менее она до смерти боялась за него - какая участь его постигнет, если их связь выплывет наружу? В таком городке как Фелберн, и в окружении людей доктора Бересфорда или мистера Паркинса это вполне могло означать закат его карьеры.
Когда часы в прихожей пробили сорок пять минут, она ласково взъерошила его волосы и позвала:
- Пол! Проснись, Пол, уже без четверти десять.
- А? Что? - испуганно встрепенулся он и сказал, потягиваясь: - Зачем ты позволила мне уснуть? Сколько я проспал?
- Минут двенадцать, не больше. Вставай, - она легонько ткнула его в бок. - Я сварю тебе крепкого кофе.
Оторвав голову от податливого тела Айви, Пол ещё раз потянулся и сладко зевнул. Потом, глядя как Айви надевает халатик, сказал:
- Пообещай мне, что как-нибудь разрешишь остаться на ночь, ладно?
- Нет, Пол, - Айви покачала головой из стороны в сторону. - Одевайся.
Она улыбнулась, скрывая под улыбкой огорчение из-за того, что никогда не сможет выполнить его просьбу.
Когда Айви вышла, Пол встал с постели, прошлепал в ванную, быстро умылся холодной водой и оделся. Несколько минут спустя он уже стоял возле стола с чашечкой кофе в руке, полностью одетый и подтянутый. Айви молча смотрела на него, дожидаясь, пока он выпьет кофе, а потом взяла пустую чашку и подставила ему губы для поцелуя. Пол жадно впился в них. Казалось, что страсть, вспыхнувшая в их сердцах два года назад, так со временем и не утихала.
- Послушай, - сказал Пол, - как насчет того, чтобы куда-нибудь съездить? Я могу взять пару дней...
Войдя в холл клуба, он лицом к лицу столкнулся с уходящим мэром. Болтон Полу нравился; золотую цепь мэра этот человек носил с изрядным смущением, за что, вероятно, и переизбирался вот уже третий раз кряду небывалый случай в истории Фелберна. Болтон, по мнению Пола, был человеком безукоризненной честности, по всем качествам достойным своей высокой и ответственной должности.
- О, привет, доктор! - просиял Гарри Болтон, который никогда не называл доктора Хиггинса по имени, как, впрочем, и Пол - его. Так, по мнению Пола, проявлялось искреннее уважение, которое они питали друг к другу.
- Привет, господин мэр! - Несмотря на формальное приветствие, оба обменялись радушными улыбками. - На сегодня с работой покончено?
- Не совсем. Мне ещё предстоит заехать за миссис Болтон и захватить её с собой на один благотворительный вечер... Ненадолго, впрочем - завтра у меня напряженный день. А вы, доктор, покончили с делами?
- Пара визитов ещё осталась. Надеюсь, что только пара, по крайней мере.
- Что ж, будем надеяться вдвоем. Счастливо, доктор. Кланяйтесь миссис Хиггинс.
- Спасибо, господин мэр. Доброй ночи.
Пол прошагал в бар, заказал коктейль и со стаканом в руке прошел в главную гостиную.
Справа от камина восседал Паркинс - в почетном кресле, можно сказать. Во всем клубе было всего два таких - огромных и столь глубоких, что любой сидящий в них попросту утопал в мягкой подушке. Лишь подойдя почти вплотную, Пол разглядел тщедушную фигуру Паркинса.
- О, добрый вечер.
- Привет, Пол. Что, дел, как всегда, по горло?
- Более или менее. Эпидемий, правда, пока нет. Зато ночных вызовов предостаточно.
- Как вы только справляетесь, ума не приложу. Доведись мне вскакивать среди ночи, я бы давно уже на стенку лез.
- К этому быстро привыкаешь, - усмехнулся Пол, оглядываясь по сторонам. - Я вижу, сегодня здесь довольно тихо.
- Да. Члены комитета собрались на экстренное заседание. Нужно обуздать этого оголтелого лейбориста Скиффингса - он собирается понастроить ещё домов в Отхожем Тупике. Как такие типы только в совет пролезают?
- Именно так: обещают избирателям переселить их в новые квартиры. Врут напропалую.
- Точно, - закивал Паркинс. Потом подманил Пола к себе и заговорщически произнес, понизив голос: - Хочу вам кое-что насплетничать...
- Да? - насторожился Пол.
- Вы знаете Ранкина, ассистента нашего старого Б.?
- Я не знаком с ним, знаю только, что он существует.
- Он недавно закончил Бартовский колледж. Большая умница, судя по отзывам, будущее медицинское светило. Кстати говоря, специализируется в той же области, что и вы. В этой, как её, нерво...
- Неврологии, - подсказал Пол.
- Да, точно. Так вот, если верить Б, то Ранкин просто собаку съел во всех этих "измах" и "ологиях".
Паркинс многозначительно замолчал.
- Ну и что из этого? - с легким нетерпением спросил Пол.
- К чему я клоню: Б. уже начинает вовсю петь ему дифирамбы, расхваливая его не только на всех углах, но и в городском медицинском совете. Вы же заете, что он на короткой ноге с Боулсом. А Траверс, между прочим, ещё прошение об отставке не подал. Вот так, старина, я хотел просто предупредить вас.
Чувствуя, что закипает, Пол сдержал свой гнев с немалым трудом.
- Но ведь этот парень ещё и десяти минут у нас не пробыл, - холодно произнес он. - Да и клиентуры своей у него нет.
- У меня для вас новости, - сказал Паркинс, затем неспешно взял со столика по-соседству стакан виски, отпил и поставил на место. - Возьмите себя в руки.
Пол терпеливо ждал.
- Б. отдает ему собственную практику.
- Что? - переспросил Пол, не веря своим ушам.
- Это точно. - Паркинс вздернул свою голову с прилизанными волосами и устремил на Пола участливый взгляд, за которым ясно читалось злорадство.
- Мне кажется, вы забегаете вперед, Рой, - сказал Пол. - Б. не имеет права отдавать свою практику первому встречному без согласия нашего комитета. Прошли времена, когда практику можно было продавать кому попало. Бересфорд работает ещё с военных времен, поэтому ему выплатят компенсацию, но передать практику этому Ранкину ему никто не позволит. Так что вы заблуждаетесь, старина...
- Нет, Пол, я ничуть не заблуждаюсь, - покачал головой Паркинс. - Дело в том, что в нашем городе только вы с Б. работаете по одиночке; все остальные врачи делят свою практику на двоих, а то и на троих. Думаю, что Б. попытается схитрить. Возраст у него еще, правда, предпенсионный, но он может внезапно подать в отставку, сославшись на ухудшение здровья. Вот почему ему понадобился преемник в лице Ранкина. Врачей в Фелберне и так не хватает, а тут тем более ещё три новые фабрики возводят, поэтому, сами видите, такой поворот событий вполне вероятен. Словом, старина, вам нужно держать ухо востро - перехитрить этого старого лиса будет непросто. Хочу добавить также, что знаю все это не понаслышке, а из первых уст. Вот так-то, старина.
Пол уже весь кипел. Паркинс говорил с ним свысока и напыщенно, словно профессор с безусым шестиклассником. Он заставил себя улыбнуться и беззаботным, как ему показалось, тоном произнес:
- Это меня не тревожит; я надеюсь, что справлюсь с ним. Бересфорд только против слабаков крепок, а я уже твердо стою на ногах.
Он повернулся, чтобы отойти, а Паркинс, высунув из исполинского кресла голову, словно черепаха из панциря, спросил вдогонку:
- Уже уходите, старина?
- Нет, хочу ещё пропустить стаканчик, а уж потом пойду. Меня ещё несколько больных поджидают... Да и ночное бдение предстоит.
При виде озадаченной физиономии Паркинса, поспешно втянувшего голову под защиту кресла, Пол громко расхохотался и зашагал прочь.
Пять минут спустя он уже снова сидел в машине и отчаянно ругался про себя, давая выход гневу. "Черт бы их всех побрал, Паркинса с Бересфордом!" Нет, он этого не потерпит. Столько лет ждать этого назначения и позволить какому-то выскочке опередить себя? А что он, кстати, может сделать?
Пол продолжал об этом думать, объезжая рыночную площадь, огибая парк, оставив позади Брамптон-Хилл и старое кладбище. Он уже выкатил на проселочную дорогу и проезжал сейчас мимо довольно редких коттеджей с дворовыми постройками, огороженных невысокими каменными стенами. Мили две спустя он свернул на совсем узкую дорожку и, сбросив скорость до десяти миль в час, прокатил по ней ещё примерно с полмили. Затем, остановившись перед небольшим домиком, выключил фары и вышел.
Над крыльцом горел фонарь, и левое от двери окно было освещено. Едва Пол вошел в калитку, как входная дверь распахнулась, и показавшаяся в проеме молодая женщина радостно поздоровалась с ним.
На вид ей было около тридцати, округлые, хотя и не слишком пышные формы идеально сочетались с невысоким ростом. Темные волнистые волосы обрамляли овальное лицо и ниспадали на плечи. Она была скорее миловидной, нежели истинно красивой, но её теплая открытая улыбка просто очаровывала. Располагал и голос молодой женщины - грудной, с легкой хрипотцой.
- Я уже начала бояться, что ты не приедешь, - сказала она.
Пол обнял её, но она вдруг попятилась и провела его в дом. В глазах Пола застыл немой вопрос. Женщина, прикрыв дверь, прислонилась к ней спиной, а в следующую секунду упала на грудь к Полу и впилась в его губы жадным поцелуем. Минуту спустя, когда она разомкнула объятия, чтобы перевести дыхание, Пол спросил:
- Почему ты вдруг так отступила?
Женщина склонила голову.
- Просто мне показалось, что из-за дальней изгороди нас могут увидеть.
- Как, здесь?
- Мало ли что бывает. Артур Уитли, например - тот фермер, что живет неподалеку... он иногда здесь охотится.
- Но он не имеет права - это ведь твои земли.
- Да, но я позволяю ему пасти там свой скот.
- Но уж у твоей изгороди ему точно делать нечего!
- Милый мой, - женщина ласково улыбнулась, - ты все такой же наивный. Сам знаешь, какие сейчас люди любопытные. Фермеры всегда подглядывают друг за дружкой, они ведь как дети. Порой застаешь их в самых удивительных местах, причем всегда выясняется, что у них было полное право там околачиваться. - Она прильнула к Полу, и их губы снова слились в жарком поцелуе. Пол погладил её по спине, потом его рука скользнула чуть ниже, и он, чуть отстранившись, сказал:
- Ты надела халат прямо на голое тело, Айви. Холодно ведь - ты не боишься заболеть?
- Я просто только что ванну приняла, а простуда меня не берет, сам знаешь. - В голубых глазах Айви заплясали озорные огоньки. - Однако если вы настаиваете, доктор, то я могу пойти и одеться.
Пол порывисто привлек её к себе.
- О, Айви, Айви, - пробормотал он, ероша её пушистые волосы.
- Погоди минутку, - заулыбалась Айви и, подтолкнув Пола к диванчику, перед которым потрескивал камин из красного кирпича, помогла своему гостю снять пальто. - Ты хоть что-нибудь ел?
- Перехватил кусочек часов в семь.
- Я запекла мясо в горшочке. На всякий случай. Хочешь попробовать?
Пол ласково посмотрел на нее.
- Боюсь, что времени маловато.
- Ничего, успеем, - улыбнулась Айви, проводя пальцем по его губам. Пол перехватил её руку и легонько стиснул в своей огромной лапище. - Господи, Айви, что бы я без тебя делал? - прошептал он.
- Ну-ка, давай сначала ботиночки снимем, - сказала она и, развязав шнурки, сдернула с Пола ботинки, а затем подняла его ноги на диван. Руки у неё были сильные, движения уверенные, рассчитанные. Пол со вздохом облегчения откинулся на спину, а Айви наклонилась и принялась развязывать его галстук; при этом полы халатика разошлись, обнажив полные тугие груди. Прежде чем Айви успела запахнуться, Пол обхватил их ладонями и стал нежно поглаживать. Айви на мгновение приникла к нему, затем легонько чмокнула в щеку и встала.
Когда она удалилась на кухню, Пол остался лежать, переводя дыхание. Тишина и блаженство. Нигде ему не было так хорошо и спокойно. Что бы с ним в самом деле случилось без Айви? На стенку бы лез. А то и вовсе с ума бы тронулся.
Из оцепенения его вывел голос Айви, которая позвала из кухни:
- Ты вчера был очень занят, да?
- Да, часов до десяти, а уже в три часа ночи меня к больному вызвали.
- Господи! Да ты, наверное, просто падаешь с ног от усталости?
- Сейчас уже нет... Кстати, ты представляешь, Айви, сегодня к нам Джинни приехала!
- Да что ты? - в голосе Айви прозвучала радость. - Дженни для вас как бальзам.
- Ты ни за что не поверишь, но она вышла замуж! - Пол повернул голову и посмотрел на кухню; Айви как раз появилась в дверях. - Наша Джинни - и замужем!
- Да, это и вправду удивительно. Но ты меня очень порадовал.
- Я и сам был на седьмом небе. Мне ведь всегда казалось, что если бы её носик не подгулял, то она была бы просто прелесть. Сам-то я на него давно внимания не обращаю, но, согласись, он здорово в глаза бросается. Но все равно она симпатяга.
- Да, я тоже так думаю, - Айви исчезла из его поля зрения, и Пол снова опустил голову на подушку дивана. Несколько секунд спустя он громко добавил:
- И она ведь теперь богата! Не как Крез, конечно, но за тылы может быть спокойна.
- Что ты говоришь? - Айви снова появилась в дверях. - И каково же её состояние?
- Сорок семь тысяч фунтов. Недурно, да?
- Это ей муж подарил?
- Нет - завещал. Он уже умереть успел.
- Ну надо же! - Айви медленно приблизилась к нему и добавила, качая головой: - Вот так приключение. Очень даже романтично. И чтоб такое выпало именно нашей Дженни? Мисс Дженни.
Пол приподнял брови и кивнул. Потом заговорил про женщину, образ которой всколыхнуло в его сознание слово "мисс":
- Ее-то как раз новости Джинни не слишком обрадовали. То есть, она, конечно, прикинулась, что рада, но на самом деле просто кипит от черной зависти. Причем её постигло двойное разочарование: она ведь рассчитывала на бесплатную прислугу, а Джинни завтра утром уезжает по делу в Лондон; причем не говорит, по какому именно делу. Ни ей, ни мне. Похоже, это связано с последней волей её покойного мужа, хотя мне трудно строить догадки.
- Могу только пожелать ей счастья, - сказала Айви, но тут же спохватилась: - Ой, что-то мы заболтались! Садись, я принесу тебе поесть.
Она на минутку отлучилась, но тут же вернулась с подносом в руках, поставила его на столик перед диваном, а сама села рядом с Полом. Тот взялся за еду, то и дело отрываясь, чтобы погладить женщину по плечу или легонько боднуть лбом. Затем, на мгновение приостановившись, Пол бесстрастным голосом произнес:
- Представляешь, мне сказали, что старый Бересфорд замышляет лишить меня нового поста.
- О Боже! - воскликнула Айви. - Быть этого не может. Но что он может сделать?
- О, от него многое зависит. Да и Паркинс на его стороне... Кто бы мог подумать. - Забыв о еде, Пол взмахнул вилкой. - Я прежде никак не мог взять в толк, чем мне так не нравится Паркинс, а вот сегодня вечером в клубе, слушая его разглагольствования, я вдруг понял: это все только из-за того, что он меня терпеть не может. Просто, да? - Он улыбнулся Айви и легонько подмигнул. - А жаль, папаша его был мне очень по душе. Остроумный, добрый. Вот кому бы юрисконсультом быть, а не политиком. Жаль, сынок не по его стопам пошел - желчный, мстительный, завистливый. - Пол смотрел на камин, все ещё держа в руке вилку и, казалось, разговаривал уже не с Айви, а с самим собой. - Обидно, когда твоя судьба оказывается в руках каких-то тщеславных корыстолюбцев, которых заботит не благополучие окружающих, а только они сами. А Паркинс с Бересфордом, по-моему, славно спелись.
- Но что они могут сделать? - спросила Айви.
Пол снова начал её замечать.
- У Бересфорда появился новый ассистент, как говорят - большая умница. Он вроде бы и метит на место заместителя главного врача больницы. Бересфорд - мстительный тип. Он и отца моего недолюбливал, уж очень разными они были... - Он кивнул Айви. - Видишь, опять все дело в личных симпатиях и антипатиях? - А меня он любит ещё меньше, но прежде насолить был просто не в силах. Руки не доставали. Теперь - другое дело. Должно быть, уже заранее ликует.
Пол вдруг рассмеялся, ожидая, что и Айви присоединится к нему, но лицо женщины оставалось серьезным.
- Но ведь на твоей стороне квалификация и опыт! - воскликнула она. Никто ведь столько не работает. От желающих лечиться именно у тебя просто отбоя нет. Неужели они все это не понимают?
Пол отложил вилку с ножом в сторону и, легонько приподняв пальцами её подбородок, сказал:
- Будь они все такими, как ты, Айви, они бы поняли. Увы, никто из моих больных в медицинский комитет не входит, а в этом городе принято отдавать предпочтение связям, а не опыту. А унижаться и пресмыкаться я не умею и не собираюсь...
Заметив, что Айви погрузилась в какое-то странное молчание, Пол заботливо обнял её и спросил:
- В чем дело, моя милая? Почему ты вдруг замолчала?
- Ни в чем, - кротко улыбнулась Айви. - Со мной все в порядке.
- Ты не на мой счет тревожишься?
- Нет, конечно. С какой стати?
- О, я ведь тебя знаю. - Пол чуть отсел от неё и сцепил пальцы. - Не стоило мне, наверное, все тебе рассказывать. Я ведь уже давал себе зарок...
- Ну что ты, родной мой, ты всегда должен мне все рассказывать! заявила Айви. - Она вскочила с дивана и, ухватив Пола за руку, решительно потянула на себя. - Пойдем же.
В её голосе прозвучало столько тепла и нежности, что Пол безропотно позволил увести себя в спальню. Айви без тени смущения скинула халатик и нырнула в постель, а Пол, в считанные секунды избавившись от одежды, присоединился к ней и стиснул в объятиях её крепкое гладкое тело. Любовно потеревшись носом о её щеку, он сказал:
- А ведь я правду сказал, Айви. Если бы не ты, я бы, наверное, уже совсем умом тронулся.
- Ах, доктор, доктор! - засмеялась Айви. - Твоими устами бы да мед пить.
- Ты меня не бросишь, Айви?
- Тебя? - Она отстранилась и наградила его недоуменным взглядом. - Не говори глупости. Скорее это я тебе надоем.
- Но ведь я отнимаю у тебя время - жизнь отнимаю! Ты бы могла выйти замуж. Только свистни, и этот, как его... мигом на тебе женится.
- Я знаю. - Айви шаловливо повела головой. - Зато так я легче понимаю, что взамен даю тебе нечто ценное.
- О, Ай-ииви!
- Как я люблю, когда ты так произносишь - Ай-ииви! Обожаю твой голос. Я в тебя и влюбилась-то, едва твой голос услышала.
- Ты хочешь сказать... - Пол махнул рукой. - Ладно, мы понапрасну тратим время.
Он порывисто притянул её к себе, а Айви столь же порывисто отдалась ему...
Позже, когда он лежал, прижавшись щекой к её груди и тяжело дыша, Айви уже знала, что произойдет дальше - это случалось уже множество раз. И верно, Пол начал тихонечко посапывать, дыхание его стало реже, и он уснул. Такое повторялось всегда, и Айви неизменно позволяла ему поспать - минут десять.
Она лежала и смотрела поверх его огромной головы с взъерошенными волосами прямо на настольную лампу с оранжевым абажуром. Немного усталая и расслабленная, она тем не менее в мыслях не находила себе покоя. Такое тоже повторялось из раза в раз: она лежала, осчастливленная его любовью, вся ещё во власти волшебно нежных ласк, а в мозгу уже начинали роиться тревожные мысли. Айви никогда не тревожилась за себя; все её помыслы были устремлены к этому огромному и прекрасному мужчине. Нет, она не сомневалось, что её тело будет и дальше притягивать его, но, как ни старалась, не могла даже представить, что наступит день, когда она станет принадлежать ему целиком... Тем более что такая женщина у него уже была. И какая! Только что они друг с другом сделали... Хотя Айви любила Пола так, как не любила никого и никогда, она не могла полностью снять с него вину за то, что творилось в Ромфилд-хаусе. Пол никогда не рассказывал ей о том, с чего все началось, не анализировал причины, но было время, когда она безоговорочно винила его за ночи в раздельных спальнях и за поистине животный голод по мужской ласке в глазах Бетт Хиггинс. Этот голод Айви подметила едва ли не в первый же день, как поступила работать в Ромфилд-хаус. С Джорджем, её мужем, они не прожили и трех лет, когда он заболел. Началось все с пневмонии, которую работяга-фермер заработал из-за собственной самоотверженности, трудясь не покладая рук под дождями и ветрами от зари до зари, и которая приняла затем необычайно затяжной характер. Джорджу становилось все хуже и хуже, и не прошло и года, как его не стало. И все это время за ним присматривал доктор Хиггинс - не только в предписанные часы, но и во внеурочное время, он приезжал к ним после приема и рано утром, и даже посреди ночи. Не из-за нее, нет - Айви доктор тогда даже не замечал. Его заботило лишь одно: как облегчить страдания умирающего. И потом, после похорон, он заехал к ней и спросил: "Как вы теперь будете жить, миссис Тейт? У вас есть хоть какие-то средства к существованию?". И она честно ответила, что домик и земля принадлежат ей - Джордж сумел об этом позаботиться, - а вот денег кот наплакал. Два из четырех полей она сдала в аренду соседу-фермеру, а два других оставила под выпас. Ничего, как-нибудь устроится. Поищет работу. Вот тогда Пол смущенно осведомился, как она относится к работе экономки, а Айви тут же ответила, что именно этим всю жизнь и занималась. Вот так и случилось, что в двадцать шесть лет она попала в Ромфилд-хаус и сразу заметила голод в глазах молодой хозяйки; голод, прекрасно ей знакомый, поскольку её собственное тело точно так же, до боли истосковалось по мужской ласке.
Айви вела в старинном особняке все домашнее хозяйство - дел в просторном двенадцатикомнатном чертоге Хиггинсов всегда было предостаточно, - и иногда также прислуживала за столом.
По мере того, как шло время и рана от утраты Джорджа затягивалась, тело её болело все сильнее. Боль эта началась ещё до смерти мужа, когда он уже занемог и при всем желании не мог облегчить её страдания. И вот, проработав в доме доктора Хиггинса пятнадцать месяцев, Айви решила принять невысказанное предложение Артура Уитли и выйти за него замуж. Артур владел небольшой фермой по соседству с ней. Земли у него было всего двадцать акров*, раз в пять меньше, чем у нее, и Айви не знала, нужна ли соседу она сама, или её земля. Нет, парень он был неплохой - тихий, почти непьющий, работящий, но Айви дала себе зарок: без брачного свидетельства он её не получит. Уступи она раньше, и пиши пропало - никакой свадьбы и в помине не будет. Как бы ни ныло её исстрадавшееся тело, Айви ещё больше жаждала нормальной семейной жизни.
*1 акр составляет 0,4 гектара
И вдруг доктор слег с лихорадкой. Поначалу домочадцы думали, что он только простудился, но потом, когда начался горячечный бред, осознали, что положение серьезное. Айви сразу поняла, что миссис Хиггинс ухаживать за больным не в состоянии; как бы она ни симпатизировала мужу, обязанности сиделки её раздражали. Мисс Дженни была в отъезде, а ступени старой лестницы так жалобно скрипели под тяжестью Мэгги, с трудом карабкавшейся на второй этаж, что Айви решила: кому как не ей, проведшей почти год у постели мужа, поухаживать за заболевшим доктором, так много для них сделавшим. И вот в один прекрасный день, когда вконец обессилевший доктор Хиггинс лежал на подушках, а Айви протирала губкой его мокрое тело, он вдруг сказал ей: "У вас ласковые руки, Айви". Ее как током ударило. Вот тогда это и началось. Обменявшись взглядами, они поняли друг друга без слов. В последующие три недели обмен взглядами продолжался, а потом, в тот самый день, когда Пол приступил к работе, Айви заявила, что увольняется.
Бетт Хиггинс была раздосадована и изумлена. Работой Айви она была довольна. Может, Айви устала сновать вверх-вниз по лестнице и ухаживать за больным, спросила она. Нет. Может, ей недостаточно платят? Нет. Тогда в чем дело? В конце концов Айви пришлось признаться, что она собралась замуж.
В пятницу она уволилась, а уже в субботу Пол приехал к ней. Увидев его на пороге, Айви ничуть не удивилась: она его ждала. Она до сих пор видела его перед глазами: вот он стоит со шляпой в руках, этот огромный и красивый мужчина, уважаемый и блестящий доктор, и тихонько спрашивает:
- Айви, вы и вправду выходите замуж?
А она без колебания отвечает:
- Нет.
А он спрашивает:
- Вы уверены?
- Абсолютно.
Он вошел и обнял её, и она обняла его, как будто именно его и ждала всю жизнь. И так повторялось из раза в раз вот уже без малого два года... И тем не менее она до смерти боялась за него - какая участь его постигнет, если их связь выплывет наружу? В таком городке как Фелберн, и в окружении людей доктора Бересфорда или мистера Паркинса это вполне могло означать закат его карьеры.
Когда часы в прихожей пробили сорок пять минут, она ласково взъерошила его волосы и позвала:
- Пол! Проснись, Пол, уже без четверти десять.
- А? Что? - испуганно встрепенулся он и сказал, потягиваясь: - Зачем ты позволила мне уснуть? Сколько я проспал?
- Минут двенадцать, не больше. Вставай, - она легонько ткнула его в бок. - Я сварю тебе крепкого кофе.
Оторвав голову от податливого тела Айви, Пол ещё раз потянулся и сладко зевнул. Потом, глядя как Айви надевает халатик, сказал:
- Пообещай мне, что как-нибудь разрешишь остаться на ночь, ладно?
- Нет, Пол, - Айви покачала головой из стороны в сторону. - Одевайся.
Она улыбнулась, скрывая под улыбкой огорчение из-за того, что никогда не сможет выполнить его просьбу.
Когда Айви вышла, Пол встал с постели, прошлепал в ванную, быстро умылся холодной водой и оделся. Несколько минут спустя он уже стоял возле стола с чашечкой кофе в руке, полностью одетый и подтянутый. Айви молча смотрела на него, дожидаясь, пока он выпьет кофе, а потом взяла пустую чашку и подставила ему губы для поцелуя. Пол жадно впился в них. Казалось, что страсть, вспыхнувшая в их сердцах два года назад, так со временем и не утихала.
- Послушай, - сказал Пол, - как насчет того, чтобы куда-нибудь съездить? Я могу взять пару дней...