Страница:
Но тут старкрейсер полыхнул огнем подбитых двигателей, а потом он совсем потерял ориентацию от попадания торпед.
– Варварский флагман первой эскадры подбит, мой господин…
– Да! – взревел магистр, он даже вскочил со своего кресла.
Это значительно ослабляло его врагов, и стало понятно, за кем останется победа, хотя численность вражеского флота и удвоилась.
– Приступить к абордажу подбитого корабля! – приказал он.
– Зачем?! – удивился адмирал Шолр. – К чему эти ненужные жертвы? Мы и так его можем добить из пушек.
– Затем, что мы должны наконец выяснить, с кем имеем дело, разве не так, мой дорогой друг? Расстрелять полудохлый корабль – это полдела. Теперь мы точно знаем, это не та эскадра, за которой мы все это время гонялись. Нам просто необходимы пленные из высшего командного состава, чтобы узнать как можно больше об этом мире, в который мы попали, а точнее, в который нас заманили: кто они и откуда.
От старкрейсеров Альянса отошли абордажные шаттлы и под прикрытием самолетов направились к подбитому кораблю варваров, который совсем не подавал признаков жизни. Лишь кое-где лихорадочно работали маневровые двигатели и только.
Старкрейсер оказался не совсем безжизненным. При приближении к нему новых целей заработали зенитные установки, но их было слишком мало, чтобы справиться с новой угрозой. И абордажвики начали лепиться к вражескому судну. Заработали резаки и вскоре первые абордажники проникли на борт старкрейсера «Спайсемин».
79
80
81
82
– Варварский флагман первой эскадры подбит, мой господин…
– Да! – взревел магистр, он даже вскочил со своего кресла.
Это значительно ослабляло его врагов, и стало понятно, за кем останется победа, хотя численность вражеского флота и удвоилась.
– Приступить к абордажу подбитого корабля! – приказал он.
– Зачем?! – удивился адмирал Шолр. – К чему эти ненужные жертвы? Мы и так его можем добить из пушек.
– Затем, что мы должны наконец выяснить, с кем имеем дело, разве не так, мой дорогой друг? Расстрелять полудохлый корабль – это полдела. Теперь мы точно знаем, это не та эскадра, за которой мы все это время гонялись. Нам просто необходимы пленные из высшего командного состава, чтобы узнать как можно больше об этом мире, в который мы попали, а точнее, в который нас заманили: кто они и откуда.
От старкрейсеров Альянса отошли абордажные шаттлы и под прикрытием самолетов направились к подбитому кораблю варваров, который совсем не подавал признаков жизни. Лишь кое-где лихорадочно работали маневровые двигатели и только.
Старкрейсер оказался не совсем безжизненным. При приближении к нему новых целей заработали зенитные установки, но их было слишком мало, чтобы справиться с новой угрозой. И абордажвики начали лепиться к вражескому судну. Заработали резаки и вскоре первые абордажники проникли на борт старкрейсера «Спайсемин».
79
Стоило только Хауэру-младшему взмолиться о помощи, как она через несколько минут пришла. Как и обещал адмирал Силаев, его корабли появились в самый ответственный момент, когда промедление уже могло стоить всем жизни.
Ему, несмотря на установленные противником помехи, удалось связаться с Хауэром-старшим и, не вдаваясь в лишние объяснения, скоординировать действия двух эскадр.
После интенсивной перестрелки республиканские корабли с потерями стали выбираться из окружения, в котором их ждала верная смерть, тем более что возможностей поддерживать поляризованное облако на прежнем уровне плотности уже практически не было. Еще несколько минут, и газовые шашки закончатся, и тогда их всех расстреляют, словно в тире, не спасут никакие буи ложных мишеней и система подавления, тем более что половина датчиков уже вышла из строя.
Но когда спасение казалось так близко, случилась большая неприятность. Генерал Хауэр уже почти привык к бесконечной тряске от бесчисленных попаданий снарядов в борт корабля. Терминал выдавал список повреждений с такой скоростью, что глаза их просто не успевали считывать. Но очередной толчок и содрогание корпуса чуть не выбило их из кресел, спасли только ремни безопасности.
Главный компьютер самовольно отключил целый блок двигателей во избежание взрыва всей топливной системы, которая могла уничтожить корабль. Старкрейсер сильно повело, что само по себе могло для него плохо кончиться из-за возникающих в этом случае перегрузок.
Но и это, оказывается, было не самым худшим из всего, что могло произойти.
– Проклятье… – выдохнул сидевший рядом полковник Пуассан.
И Эндрю согласился с ним. На «Спайсемин» неслось тридцать маневренных торпед. Сразу было ясно, что с ними не совладать, как ни старайся. Все, затаив дыхание, наблюдали за тем, как приближаются торпеды к кораблю, как их еще на дальних подступах пытаются сбить самолеты.
Молодой лейтенант нечаянно включил голосовое дублирование системы оповещения, полковник, да и генерал Хауэр не обратили на это внимание, а бортовой компьютер равнодушным женским голосом заговорил:
– Тридцать торпед класса «галил»… определены как первоочередные цели… Все действующие автоматические зенитные комплексы, тридцать пять процентов от нормы, приведены в боевую готовность… открыт заградительный огонь зенитными батареями…
Тотчас на старкрейсере грохнули залпы зениток, целившихся по торпедам.
«Ну же, ну!» – кричал про себя генерал Хауэр, сжав подлокотники кресла с такой силой, что стало больно пальцам. Все внимание было сосредоточено на торпедах и зенитных снарядах, рисующих в космосе замысловатые рисунки: змейки и крестики…
– Цель один – поражена… цель два – поражена… – продолжил комментировать обстановку бортовой компьютер. – Торпеды отстреливают первые ступени… цели перешли в рваный режим полета…
После первой и второй взорвались еще две торпеды. Их сбили истребители, пришедшие флагману на помощь.
– Цель три, цель четыре – поражены внешними элементами обороны… цель пять – поражена…
Торпеды продолжили надвигаться на корабль с настойчивостью танков, при этом все ускоряя ход и становясь более маневренными, выпуская для своей защиты противоракетные шашки и работая комплексами электронного подавления автоматических систем наведения.
– Торпеды отстреливают вторые ступени… открыт заградительный огонь зенитными ракетными установками…
Теперь от старкрейсера вместе со снарядами зенитных пушек с полусекундной задержкой уходили ракеты, которые тут же устремлялись навстречу опасности. Самонаводящиеся зенитные ракеты быстро сокращали расстояние до торпед и повторяли все их движения, пытаясь столкнуться с ними чуть ли не лоб в лоб. Поначалу у них получалось плохо, но когда плотность ракет возросла, появились первые результаты, о которых не забыл рассказать бортовой компьютер равнодушным женским голосом:
– Цели ставят помехи… Цель шесть – поражена…
Еще один взрыв в космосе, но компьютер, не проявив радости от того, что уничтожена еще одна торпеда, сказал:
– Цель семь – прошла… противоракеты среагировали на ложные мишени… Цель восемь – поражена… Цель девять – поражена… Цель семь… – прошла… подрыв на имитаторе…
Хауэр побледнел и закусил до крови губу. Точки торпед уже были отчетливо видны.
– Цель десять – поражена, цель одиннадцать – поражена… Цель семь – поражена…
Снова, откуда ни возьмись, появились самолеты и прошли поперечным курсом к торпедам, активно стреляя и пуская ракеты.
– Цели двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать – поражены совместно с внешними источниками обороны… Торпеды отстреливают третьи ступени…
За стремительными рывками уже не торпед, а боеголовок сложно было уследить глазами, но зенитные комплексы словно вошли в раж, бортовой компьютер только и успевал повторять:
– Цель шестнадцать – прошла… подрыв на имитаторе… Цель семнадцать – поражена… Цель шестнадцать – поражена… цель семнадцать – поражена… цель восемнадцать – прошла… поправка – поражена… цель девятнадцать – поражена… цель двадцать – прошла… поправка…
– Мы погибли!!! – закричал один из операторов ЗКП, когда стало ясно, что торпеды вошли по сути в мертвую зону оборонительной системы корабля, где ни зенитные пушки, ни противоракеты уже просто не успевали реагировать.
– Заткнись!!! – хором заорали на него полковник и генерал Хауэр.
– Приготовиться к…
К чему нужно было приготовиться, по словам бортового компьютера, уже никто не понял. Корабль начало трясти от мощных ударов. Заискрила проводка, погасло освещение, экраны терминалов постоянно прорезали темные линии, потом они совсем отключились.
Один удар, второй, третий, четвертый…
Люди мотались в креслах, как тряпичные куклы. На пятом ударе не выдержали крепления кресел, их вырвало из пола, бросило в сторону, протащив по полу. Хауэр грохнулся о стену спиной, от неожиданности он даже не успел вскрикнуть. Если бы он выпал из кресла, переломов костей, позвоночника и травмы черепа было бы не избежать.
А старкрейсер продолжало трясти: шестой взрыв, седьмой, восьмой, девятый…
Трясло, как при десятибалльном землетрясении.
Прошла секунда после последнего взрыва… Тишина… И когда Эндрю подумал, что это последний, раздался еще один взрыв.
Начали перезагружаться компьютеры. Они никак не желали включаться, мигали над головой лампы, половина из которых оказалась разбита. Сильно пахло гарью, в мерцающем свете ламп над полом клубился дым от сожженной проводки. Не верилось, что они все еще живы, что даже такой могучий корабль, как «Спайсемин», может выдержать такое количество попаданий столь мощного оружия. Но, видимо, смог, что не могло не радовать, ведь они все еще живы.
Хауэр с трудом поднялся на колени, ощупывая голову, словно не мог поверить, что она после всего этого еще цела. Потом он встал на ноги и оглянулся. Некоторые операторы были без сознания, наверное, не столько от сотрясения, сколько от страха. Они лежали, повиснув на ремнях своих кресел. Наконец, мигнув в последний раз, включилось освещение, а еще через минуту заработали терминалы, система вентиляции всосала гарь, и воздух стал вполне чистым и пригодным для дыхания.
Ему, несмотря на установленные противником помехи, удалось связаться с Хауэром-старшим и, не вдаваясь в лишние объяснения, скоординировать действия двух эскадр.
После интенсивной перестрелки республиканские корабли с потерями стали выбираться из окружения, в котором их ждала верная смерть, тем более что возможностей поддерживать поляризованное облако на прежнем уровне плотности уже практически не было. Еще несколько минут, и газовые шашки закончатся, и тогда их всех расстреляют, словно в тире, не спасут никакие буи ложных мишеней и система подавления, тем более что половина датчиков уже вышла из строя.
Но когда спасение казалось так близко, случилась большая неприятность. Генерал Хауэр уже почти привык к бесконечной тряске от бесчисленных попаданий снарядов в борт корабля. Терминал выдавал список повреждений с такой скоростью, что глаза их просто не успевали считывать. Но очередной толчок и содрогание корпуса чуть не выбило их из кресел, спасли только ремни безопасности.
Главный компьютер самовольно отключил целый блок двигателей во избежание взрыва всей топливной системы, которая могла уничтожить корабль. Старкрейсер сильно повело, что само по себе могло для него плохо кончиться из-за возникающих в этом случае перегрузок.
Но и это, оказывается, было не самым худшим из всего, что могло произойти.
– Проклятье… – выдохнул сидевший рядом полковник Пуассан.
И Эндрю согласился с ним. На «Спайсемин» неслось тридцать маневренных торпед. Сразу было ясно, что с ними не совладать, как ни старайся. Все, затаив дыхание, наблюдали за тем, как приближаются торпеды к кораблю, как их еще на дальних подступах пытаются сбить самолеты.
Молодой лейтенант нечаянно включил голосовое дублирование системы оповещения, полковник, да и генерал Хауэр не обратили на это внимание, а бортовой компьютер равнодушным женским голосом заговорил:
– Тридцать торпед класса «галил»… определены как первоочередные цели… Все действующие автоматические зенитные комплексы, тридцать пять процентов от нормы, приведены в боевую готовность… открыт заградительный огонь зенитными батареями…
Тотчас на старкрейсере грохнули залпы зениток, целившихся по торпедам.
«Ну же, ну!» – кричал про себя генерал Хауэр, сжав подлокотники кресла с такой силой, что стало больно пальцам. Все внимание было сосредоточено на торпедах и зенитных снарядах, рисующих в космосе замысловатые рисунки: змейки и крестики…
– Цель один – поражена… цель два – поражена… – продолжил комментировать обстановку бортовой компьютер. – Торпеды отстреливают первые ступени… цели перешли в рваный режим полета…
После первой и второй взорвались еще две торпеды. Их сбили истребители, пришедшие флагману на помощь.
– Цель три, цель четыре – поражены внешними элементами обороны… цель пять – поражена…
Торпеды продолжили надвигаться на корабль с настойчивостью танков, при этом все ускоряя ход и становясь более маневренными, выпуская для своей защиты противоракетные шашки и работая комплексами электронного подавления автоматических систем наведения.
– Торпеды отстреливают вторые ступени… открыт заградительный огонь зенитными ракетными установками…
Теперь от старкрейсера вместе со снарядами зенитных пушек с полусекундной задержкой уходили ракеты, которые тут же устремлялись навстречу опасности. Самонаводящиеся зенитные ракеты быстро сокращали расстояние до торпед и повторяли все их движения, пытаясь столкнуться с ними чуть ли не лоб в лоб. Поначалу у них получалось плохо, но когда плотность ракет возросла, появились первые результаты, о которых не забыл рассказать бортовой компьютер равнодушным женским голосом:
– Цели ставят помехи… Цель шесть – поражена…
Еще один взрыв в космосе, но компьютер, не проявив радости от того, что уничтожена еще одна торпеда, сказал:
– Цель семь – прошла… противоракеты среагировали на ложные мишени… Цель восемь – поражена… Цель девять – поражена… Цель семь… – прошла… подрыв на имитаторе…
Хауэр побледнел и закусил до крови губу. Точки торпед уже были отчетливо видны.
– Цель десять – поражена, цель одиннадцать – поражена… Цель семь – поражена…
Снова, откуда ни возьмись, появились самолеты и прошли поперечным курсом к торпедам, активно стреляя и пуская ракеты.
– Цели двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать – поражены совместно с внешними источниками обороны… Торпеды отстреливают третьи ступени…
За стремительными рывками уже не торпед, а боеголовок сложно было уследить глазами, но зенитные комплексы словно вошли в раж, бортовой компьютер только и успевал повторять:
– Цель шестнадцать – прошла… подрыв на имитаторе… Цель семнадцать – поражена… Цель шестнадцать – поражена… цель семнадцать – поражена… цель восемнадцать – прошла… поправка – поражена… цель девятнадцать – поражена… цель двадцать – прошла… поправка…
– Мы погибли!!! – закричал один из операторов ЗКП, когда стало ясно, что торпеды вошли по сути в мертвую зону оборонительной системы корабля, где ни зенитные пушки, ни противоракеты уже просто не успевали реагировать.
– Заткнись!!! – хором заорали на него полковник и генерал Хауэр.
– Приготовиться к…
К чему нужно было приготовиться, по словам бортового компьютера, уже никто не понял. Корабль начало трясти от мощных ударов. Заискрила проводка, погасло освещение, экраны терминалов постоянно прорезали темные линии, потом они совсем отключились.
Один удар, второй, третий, четвертый…
Люди мотались в креслах, как тряпичные куклы. На пятом ударе не выдержали крепления кресел, их вырвало из пола, бросило в сторону, протащив по полу. Хауэр грохнулся о стену спиной, от неожиданности он даже не успел вскрикнуть. Если бы он выпал из кресла, переломов костей, позвоночника и травмы черепа было бы не избежать.
А старкрейсер продолжало трясти: шестой взрыв, седьмой, восьмой, девятый…
Трясло, как при десятибалльном землетрясении.
Прошла секунда после последнего взрыва… Тишина… И когда Эндрю подумал, что это последний, раздался еще один взрыв.
Начали перезагружаться компьютеры. Они никак не желали включаться, мигали над головой лампы, половина из которых оказалась разбита. Сильно пахло гарью, в мерцающем свете ламп над полом клубился дым от сожженной проводки. Не верилось, что они все еще живы, что даже такой могучий корабль, как «Спайсемин», может выдержать такое количество попаданий столь мощного оружия. Но, видимо, смог, что не могло не радовать, ведь они все еще живы.
Хауэр с трудом поднялся на колени, ощупывая голову, словно не мог поверить, что она после всего этого еще цела. Потом он встал на ноги и оглянулся. Некоторые операторы были без сознания, наверное, не столько от сотрясения, сколько от страха. Они лежали, повиснув на ремнях своих кресел. Наконец, мигнув в последний раз, включилось освещение, а еще через минуту заработали терминалы, система вентиляции всосала гарь, и воздух стал вполне чистым и пригодным для дыхания.
80
Только два экрана терминала не работали совсем, еще на одном стояла заставка «Повреждение связей», остальные, к удивлению Эндрю, включились и уже показывали на своих экранах схему повреждений, выделив их красным цветом. Было ясно, что весь левый борт, на который и пришлась торпедная атака, был разрушен, там даже не было пожаров, ибо отсутствовала атмосфера из-за разгерметизации.
«А это значит, в космос выдуло не менее полутора тысяч человек», – отстраненно подумал генерал Хауэр.
– По нам больше не стреляют? – спросил очнувшийся полковник. – Или мы уже мертвы?
– Нет, не стреляют, они тоже думают, что мы мертвы…
– Простите…
– Ничего.
– Почему не слышно команд из ГКП?
«Действительно!» – вспомнил Эндрю и быстро развернулся к терминалу, где схематично были отображены поврежденные отсеки. В первый раз он вглядывался не особенно внимательно, просто отметив, что разрушения ужасны, но то, что он увидел сейчас, его потрясло.
Весь четвертый отсек, где находился ГКП, был окрашен в ярко-красный цвет.
– ГКП, говорит ЗКП, ответьте… – тем временем запрашивал полковник Пуассон, не видя схемы, которую рассматривал Эндрю. Так и не дождавшись ответа, он запросил у БК: – Компьютер, проверить связь с ГКП.
– ГКП не отвечает, – тут же отозвался бортовой компьютер. – Отсек четыре уничтожен тройным попаданием торпед класса «галил»…
– О, боги!
– …Рекомендую ЗКП принять управление кораблем на себя… Повторяю…
– Полковник, – тронул его за плечо Хауэр.
– Что?…
– Принимайте командование на себя согласно штатному расписанию…
– Да-да, конечно…
Полковник Пуассон оглядел небольшое помещение ЗКП, явно не зная, за что хвататься, поэтому он повернулся к Эндрю.
– Генерал, может, это сделаете вы? В конце концов, вы старший по званию…
– Вы официально передаете мне командование кораблем?
– Так точно, сэр.
– Хорошо… БК, говорит генерал Эндрю Хауэр, принимаю командование на себя. Мои команды имеют приоритет исполнения.
– Принято.
– БК, доложить о состоянии основных систем жизнеобеспечения и управления.
– Все поврежденные отсеки заблокированы, в остальных отсеках системы жизнеобеспечения функционируют нормально… Из систем управления, а именно из двигательных отсеков, в рабочем состоянии находится только третий блок ходовых двигателей из десяти… остальные отключены из-за опасности…
– С этим ясно. Что с вооружением?
– Все системы вооружения по левому борту повреждены. Но правому борту в рабочем состоянии находится пятьдесят пять процентов. Более подробная информация на тактическом терминале… при желании я ее озвучу…
– Не нужно.
– Операторам управления проложить курс…
Но штурманы никак не реагировали.
– Заснули, что ли?!
– Простите сэр… Приказывайте…
– Выводите корабль…
– Куда, сэр?
– Вот сюда, за эти метки… – указал генерал Хауэр на экран радара, где виднелись точки объединившихся эскадр Новоземной Федерации и Республики Фрайдум.
– Есть, сэр.
Два рулевых принялись за работу, и тяжелый корабль всего на одном блоке ходовых двигателей и половины маневровых, работавших с перебоями, стал тяжело разворачиваться, чтобы зайти в тыл союзникам.
– Внимание, замечено приближение противника… – доложил бортовой компьютер. – Малые метки…
– Сколько?
– Двести пятьдесят единиц.
– Проклятье… Полный вперед!
– Мы идем на пределе возможностей, сэр!
– Зенитные орудия к бою.
– Принято.
Заработали зенитки, но их количество было слишком мало, чтобы остановить надвигающуюся волну малых машин. Истребители противника налетели стаей и стали добивать еще работающие зенитки, чтобы они не сбили менее маневренные боты.
– Да кто это такие, и что им нужно?! – не выдержал полковник, разглядывая увеличенное изображение противника.
– Это абордаж…
– О, боги…
– Связист!
– Да, сэр?…
– Установите связь с флагманским кораблем союзников…
– Не получается, сэр! Большинство передатчиков срезано взрывами!
– А общая волна еще работает?
– Так точно, сэр! – радостно объявил оператор. – Включаю…
– Говорит старкрейсер «Спайсемин», обращаюсь к старкрейсеру «Нергал», к адмиралу Силаеву, прошу помощи, повторяю…
Но повторять не пришлось, буквально сразу же на дергающемся экране появилось лицо адмирала Силаева.
– Все-таки живые… – произнес он.
– Не совсем, адмирал… ГКП полностью уничтожен…
– Сочувствую…
– Спасибо, но сейчас я не об этом… нас берут на абордаж… Своими силами нам не справиться, требуется помощь!
– Вижу, генерал…
Хауэр понял, что Силаев соображает, чем бы помочь своему дальнему родственнику, и больше не мешал ему своими истеричными просьбами, терпеливо ожидая, когда тот что-нибудь придумает. Но как же это было трудно!
– Ну же, адмирал?! – все же не выдержал Хауэр…
– Есть один способ, Эндрю… ждите… помощь сейчас придет…
– Связь заглушена, сэр… – обиженно доложил связист.
– Черт!!!
– От флагмана союзников отделяются точки… – показал на радар полковник. – Их сотни…
– Что это?…
Увеличение показало, что это бортовая авиация и такие же жирные точки шаттлов.
– Они идут на контрабордаж… – сам же ответил на свой вопрос Хауэр.
«А это значит, в космос выдуло не менее полутора тысяч человек», – отстраненно подумал генерал Хауэр.
– По нам больше не стреляют? – спросил очнувшийся полковник. – Или мы уже мертвы?
– Нет, не стреляют, они тоже думают, что мы мертвы…
– Простите…
– Ничего.
– Почему не слышно команд из ГКП?
«Действительно!» – вспомнил Эндрю и быстро развернулся к терминалу, где схематично были отображены поврежденные отсеки. В первый раз он вглядывался не особенно внимательно, просто отметив, что разрушения ужасны, но то, что он увидел сейчас, его потрясло.
Весь четвертый отсек, где находился ГКП, был окрашен в ярко-красный цвет.
– ГКП, говорит ЗКП, ответьте… – тем временем запрашивал полковник Пуассон, не видя схемы, которую рассматривал Эндрю. Так и не дождавшись ответа, он запросил у БК: – Компьютер, проверить связь с ГКП.
– ГКП не отвечает, – тут же отозвался бортовой компьютер. – Отсек четыре уничтожен тройным попаданием торпед класса «галил»…
– О, боги!
– …Рекомендую ЗКП принять управление кораблем на себя… Повторяю…
– Полковник, – тронул его за плечо Хауэр.
– Что?…
– Принимайте командование на себя согласно штатному расписанию…
– Да-да, конечно…
Полковник Пуассон оглядел небольшое помещение ЗКП, явно не зная, за что хвататься, поэтому он повернулся к Эндрю.
– Генерал, может, это сделаете вы? В конце концов, вы старший по званию…
– Вы официально передаете мне командование кораблем?
– Так точно, сэр.
– Хорошо… БК, говорит генерал Эндрю Хауэр, принимаю командование на себя. Мои команды имеют приоритет исполнения.
– Принято.
– БК, доложить о состоянии основных систем жизнеобеспечения и управления.
– Все поврежденные отсеки заблокированы, в остальных отсеках системы жизнеобеспечения функционируют нормально… Из систем управления, а именно из двигательных отсеков, в рабочем состоянии находится только третий блок ходовых двигателей из десяти… остальные отключены из-за опасности…
– С этим ясно. Что с вооружением?
– Все системы вооружения по левому борту повреждены. Но правому борту в рабочем состоянии находится пятьдесят пять процентов. Более подробная информация на тактическом терминале… при желании я ее озвучу…
– Не нужно.
– Операторам управления проложить курс…
Но штурманы никак не реагировали.
– Заснули, что ли?!
– Простите сэр… Приказывайте…
– Выводите корабль…
– Куда, сэр?
– Вот сюда, за эти метки… – указал генерал Хауэр на экран радара, где виднелись точки объединившихся эскадр Новоземной Федерации и Республики Фрайдум.
– Есть, сэр.
Два рулевых принялись за работу, и тяжелый корабль всего на одном блоке ходовых двигателей и половины маневровых, работавших с перебоями, стал тяжело разворачиваться, чтобы зайти в тыл союзникам.
– Внимание, замечено приближение противника… – доложил бортовой компьютер. – Малые метки…
– Сколько?
– Двести пятьдесят единиц.
– Проклятье… Полный вперед!
– Мы идем на пределе возможностей, сэр!
– Зенитные орудия к бою.
– Принято.
Заработали зенитки, но их количество было слишком мало, чтобы остановить надвигающуюся волну малых машин. Истребители противника налетели стаей и стали добивать еще работающие зенитки, чтобы они не сбили менее маневренные боты.
– Да кто это такие, и что им нужно?! – не выдержал полковник, разглядывая увеличенное изображение противника.
– Это абордаж…
– О, боги…
– Связист!
– Да, сэр?…
– Установите связь с флагманским кораблем союзников…
– Не получается, сэр! Большинство передатчиков срезано взрывами!
– А общая волна еще работает?
– Так точно, сэр! – радостно объявил оператор. – Включаю…
– Говорит старкрейсер «Спайсемин», обращаюсь к старкрейсеру «Нергал», к адмиралу Силаеву, прошу помощи, повторяю…
Но повторять не пришлось, буквально сразу же на дергающемся экране появилось лицо адмирала Силаева.
– Все-таки живые… – произнес он.
– Не совсем, адмирал… ГКП полностью уничтожен…
– Сочувствую…
– Спасибо, но сейчас я не об этом… нас берут на абордаж… Своими силами нам не справиться, требуется помощь!
– Вижу, генерал…
Хауэр понял, что Силаев соображает, чем бы помочь своему дальнему родственнику, и больше не мешал ему своими истеричными просьбами, терпеливо ожидая, когда тот что-нибудь придумает. Но как же это было трудно!
– Ну же, адмирал?! – все же не выдержал Хауэр…
– Есть один способ, Эндрю… ждите… помощь сейчас придет…
– Связь заглушена, сэр… – обиженно доложил связист.
– Черт!!!
– От флагмана союзников отделяются точки… – показал на радар полковник. – Их сотни…
– Что это?…
Увеличение показало, что это бортовая авиация и такие же жирные точки шаттлов.
– Они идут на контрабордаж… – сам же ответил на свой вопрос Хауэр.
81
Но помощь не успела, как ни спешила. Абордажные шаттлы противника стали липнуть на менее поврежденный борт «Спайсемина», через который было бы легче проникнуть в еще живые отсеки. Начали поступать доклады о внешних шумах.
– Вниманию экипажу! – заговорил по внутренней громкой связи генерал. – Корабль подвергся абордажу. Сформировать контрабордажные команды согласно расписанию!
Немногие уцелевшие камеры транслировали в ЗПК картинку того, что происходило на корабле. На судно сквозь круги вываливающихся бортов врывались огромные штурмовики, не встречая сопротивления, – команда не сумела достаточно быстро сформировать боевые группы, оно и понятно, это были не учения, да и противник внушал ужас, хотя никто из членов экипажа его и в глаза не видел.
Но вскоре все же завязались первые схватки между наспех сформированными контрабордажными группами. Они поджидали врага на трудных участках у лестниц или развязках поворотов, но и в этом случае матросы стояли недолго и, если не успевали убежать, уничтожались более опытным в абордажном бою противником. Потери были просто ужасающими, один штурмовик на десять-пятнадцать матросов.
Чуть лучше дела обстояли у бойцов из спецподразделения «Викинг», базирующегося на старкрейсере. Но и они, не имея реального боевого опыта сражения со столь грозным противником, также очень быстро гибли или отступали на следующие рубежи. В среднем соотношение потерь было два к пятнадцати. В общем, можно было сказать, что враг нес случайные потери.
Через пять минут после начала абордажа чужими, на правой стороне палубы завертелась карусель между малой авиацией противника и прибывшими самолетами союзников. После чего снова послышались глухие удары в борт старкрейсера, и поступили новые доклады.
– Вниманию экипажа! – снова заговорил Эндрю по общей связи. – На борт одновременно с противником проникают союзники. Повторяю, на корабле есть союзники, их можно опознать по черной броне, на одном плече шеврон с буквой «Ф», на другом – белый череп со скрещенными костями! Они наверняка будут представляться «флибустьерами»!
– Откуда вы знаете, как выглядят союзники? – с удивлением спросил Ноэль.
– Это долгая история, полковник… сейчас просто нет времени все объяснять.
– Конечно, сэр…
Завязались первые схватки между штурмовиками противника и союзниками. К облегчению Хауэра и остальных офицеров ЗКП, здесь дело обстояло гораздо лучше, и потери составили один к одному. Более того, кое-где «флибустьеры» одерживали верх, стоя до последнего… врага. Было видно, что это профессионалы своего дела, уже не раз участвующие в подобных схватках с врагом, набив на этом руку, не робея перед их ростом и подавляющей мощью.
О дверь что-то ударилось.
– Что это?!
– Без понятия… – ответил Эндрю. Камеры, которые должны были показывать коридор и вход в ЗКП, не работали или были уничтожены. – Но явно что-то нехорошее.
Так и оказалось. Сначала оплавился облицовочный пластик, обнажив раскрасневшуюся явно от сверхвысоких температур сталь. Потом этот уже побелевший овал стал искриться, и еще через минуту он буквально обвалился внутрь ЗКП.
Словно в страшном сне в помещение ворвалось несколько огромных туш.
«Они еще больше, чем я думал», – отметил про себя Хауэр.
В следующую секунду один из штурмовиков выдал короткую очередь из своего автомата с огромным стволом, подстрелив одного из лейтенантов, который зачем-то вскочил на ноги. Тело оператора буквально разорвало пополам. После этого штурмовик что-то произнес на своем языке.
– Что? – осмелился переспросить Хауэр. – Я не знаю вашего языка.
Сообразив, что его не понимают, главный из захватчиков нажал какую-то кнопочку на руке, и из крохотного динамика зазвучала запись:
– Вы захвачены в плен! Не сопротивляться, иначе будете уничтожены. Следуйте за нами.
С окончанием записи штурмовики распределили между собой пленников и, схватив их за одежду, стали выводить из ЗКП. Эндрю не сопротивлялся и послушно бежал, все равно вырваться из мертвой хватки было просто невозможно. Хауэр понял, что их ведут к борту корабля, чтобы посадить на шаттл и отвезти своему начальству.
Неожиданно первая группа на повороте встретилась с кем-то из защитников корабля. Произошла быстрая перестрелка, по ее интенсивности и результатам – пять мертвых штурмовиков чужих, – он понял, что захватчики встретились не с кем иным, как с «флибустьерами».
Так и оказалось. Выскочили черные тени, и произошла еще одна короткая перестрелка. Далее, к удивлению Хауэра, началась ожесточенная рукопашная схватка, которую он считал просто безумием. Разве можно устоять против такой громадины с одним ножом?! Но, видимо, было можно, раз самый высокий «флибустьер», а в этот отряд явно не брали коротышек, ниже своего противника на две головы, смело пошел на врага.
К удивлению Эндрю, схватка явно велась на равных, и через десять секунд активной возни, сильнейших ударов, блеска и звона стали, на полу в коридоре лежало десять захватчиков и столько же людей в черной броне с черепами на плечах. Хауэр даже не успел толком ничего рассмотреть, хотя глядел во все глаза. Запомнился только какой-то свист, очень похожий на тот, когда открываются пневматические двери кают, только гораздо резче.
За этот короткий бой прозвучал только один выстрел, и чужой, охранявший пленников, упал с дырой в груди.
– Майор Редьярд Старк, – представился подошедший к офицерам «флибустьер», вкладывая в ножны окровавленный тесак. После этого он протянул руку, чтобы помочь встать генералу. – Кто вы?
– Генерал Хауэр… в настоящее время являюсь исполняющим обязанности командира корабля. ГКП уничтожен… Мы из запасного комсостава «Спайсемина»…
– Хорошо. Идемте назад, сэр, вы должны продолжить управление своим кораблем. Мы вас проводим до места.
– Спасибо…
Ошарашенные такой круговертью офицеры, послушно поплелись обратно в ЗКП. На обратном пути чуть не случилась новая заварушка, но уже между своими. Небольшая перестрелка, и «флибустьеры» отступили, хотя Эндрю уже понял, что это не в их правилах.
– Это ваши… – сказал майор Старк.
– Говорит генерал Хауэр! Это союзники, это союзники!!! – закричал Эндрю.
– Мы поняли… проходите…
– Потери есть?
– Нет, – отмахнулся Старк. – Ваши не пробили нашу броню. Так, контузия у одного бойца.
– А среди них?
– Тоже нет…
Среди «викингов» действительно потерь в этой перестрелке не оказалось. Определив, кто перед ними, «флибустьеры» для острастки били из «АК-700» над головами своих недогадливых союзников.
Наконец, все вернулись на свои рабочие места в ЗКП. Майор Старк связался по своему устройству связи с командованием:
– Задание выполнено, господин адмирал. Корабль отбит. Потери… в пределах нормы, сэр. Проводится зачистка.
– Хорошо… оставайтесь с ними.
– Есть, сэр.
– Кто это был? – спросил Эндрю.
– Адмирал Силаев, сэр. Мы будем с вами, пока все не закончится.
– Это было бы неплохо.
– Вниманию экипажу! – заговорил по внутренней громкой связи генерал. – Корабль подвергся абордажу. Сформировать контрабордажные команды согласно расписанию!
Немногие уцелевшие камеры транслировали в ЗПК картинку того, что происходило на корабле. На судно сквозь круги вываливающихся бортов врывались огромные штурмовики, не встречая сопротивления, – команда не сумела достаточно быстро сформировать боевые группы, оно и понятно, это были не учения, да и противник внушал ужас, хотя никто из членов экипажа его и в глаза не видел.
Но вскоре все же завязались первые схватки между наспех сформированными контрабордажными группами. Они поджидали врага на трудных участках у лестниц или развязках поворотов, но и в этом случае матросы стояли недолго и, если не успевали убежать, уничтожались более опытным в абордажном бою противником. Потери были просто ужасающими, один штурмовик на десять-пятнадцать матросов.
Чуть лучше дела обстояли у бойцов из спецподразделения «Викинг», базирующегося на старкрейсере. Но и они, не имея реального боевого опыта сражения со столь грозным противником, также очень быстро гибли или отступали на следующие рубежи. В среднем соотношение потерь было два к пятнадцати. В общем, можно было сказать, что враг нес случайные потери.
Через пять минут после начала абордажа чужими, на правой стороне палубы завертелась карусель между малой авиацией противника и прибывшими самолетами союзников. После чего снова послышались глухие удары в борт старкрейсера, и поступили новые доклады.
– Вниманию экипажа! – снова заговорил Эндрю по общей связи. – На борт одновременно с противником проникают союзники. Повторяю, на корабле есть союзники, их можно опознать по черной броне, на одном плече шеврон с буквой «Ф», на другом – белый череп со скрещенными костями! Они наверняка будут представляться «флибустьерами»!
– Откуда вы знаете, как выглядят союзники? – с удивлением спросил Ноэль.
– Это долгая история, полковник… сейчас просто нет времени все объяснять.
– Конечно, сэр…
Завязались первые схватки между штурмовиками противника и союзниками. К облегчению Хауэра и остальных офицеров ЗКП, здесь дело обстояло гораздо лучше, и потери составили один к одному. Более того, кое-где «флибустьеры» одерживали верх, стоя до последнего… врага. Было видно, что это профессионалы своего дела, уже не раз участвующие в подобных схватках с врагом, набив на этом руку, не робея перед их ростом и подавляющей мощью.
О дверь что-то ударилось.
– Что это?!
– Без понятия… – ответил Эндрю. Камеры, которые должны были показывать коридор и вход в ЗКП, не работали или были уничтожены. – Но явно что-то нехорошее.
Так и оказалось. Сначала оплавился облицовочный пластик, обнажив раскрасневшуюся явно от сверхвысоких температур сталь. Потом этот уже побелевший овал стал искриться, и еще через минуту он буквально обвалился внутрь ЗКП.
Словно в страшном сне в помещение ворвалось несколько огромных туш.
«Они еще больше, чем я думал», – отметил про себя Хауэр.
В следующую секунду один из штурмовиков выдал короткую очередь из своего автомата с огромным стволом, подстрелив одного из лейтенантов, который зачем-то вскочил на ноги. Тело оператора буквально разорвало пополам. После этого штурмовик что-то произнес на своем языке.
– Что? – осмелился переспросить Хауэр. – Я не знаю вашего языка.
Сообразив, что его не понимают, главный из захватчиков нажал какую-то кнопочку на руке, и из крохотного динамика зазвучала запись:
– Вы захвачены в плен! Не сопротивляться, иначе будете уничтожены. Следуйте за нами.
С окончанием записи штурмовики распределили между собой пленников и, схватив их за одежду, стали выводить из ЗКП. Эндрю не сопротивлялся и послушно бежал, все равно вырваться из мертвой хватки было просто невозможно. Хауэр понял, что их ведут к борту корабля, чтобы посадить на шаттл и отвезти своему начальству.
Неожиданно первая группа на повороте встретилась с кем-то из защитников корабля. Произошла быстрая перестрелка, по ее интенсивности и результатам – пять мертвых штурмовиков чужих, – он понял, что захватчики встретились не с кем иным, как с «флибустьерами».
Так и оказалось. Выскочили черные тени, и произошла еще одна короткая перестрелка. Далее, к удивлению Хауэра, началась ожесточенная рукопашная схватка, которую он считал просто безумием. Разве можно устоять против такой громадины с одним ножом?! Но, видимо, было можно, раз самый высокий «флибустьер», а в этот отряд явно не брали коротышек, ниже своего противника на две головы, смело пошел на врага.
К удивлению Эндрю, схватка явно велась на равных, и через десять секунд активной возни, сильнейших ударов, блеска и звона стали, на полу в коридоре лежало десять захватчиков и столько же людей в черной броне с черепами на плечах. Хауэр даже не успел толком ничего рассмотреть, хотя глядел во все глаза. Запомнился только какой-то свист, очень похожий на тот, когда открываются пневматические двери кают, только гораздо резче.
За этот короткий бой прозвучал только один выстрел, и чужой, охранявший пленников, упал с дырой в груди.
– Майор Редьярд Старк, – представился подошедший к офицерам «флибустьер», вкладывая в ножны окровавленный тесак. После этого он протянул руку, чтобы помочь встать генералу. – Кто вы?
– Генерал Хауэр… в настоящее время являюсь исполняющим обязанности командира корабля. ГКП уничтожен… Мы из запасного комсостава «Спайсемина»…
– Хорошо. Идемте назад, сэр, вы должны продолжить управление своим кораблем. Мы вас проводим до места.
– Спасибо…
Ошарашенные такой круговертью офицеры, послушно поплелись обратно в ЗКП. На обратном пути чуть не случилась новая заварушка, но уже между своими. Небольшая перестрелка, и «флибустьеры» отступили, хотя Эндрю уже понял, что это не в их правилах.
– Это ваши… – сказал майор Старк.
– Говорит генерал Хауэр! Это союзники, это союзники!!! – закричал Эндрю.
– Мы поняли… проходите…
– Потери есть?
– Нет, – отмахнулся Старк. – Ваши не пробили нашу броню. Так, контузия у одного бойца.
– А среди них?
– Тоже нет…
Среди «викингов» действительно потерь в этой перестрелке не оказалось. Определив, кто перед ними, «флибустьеры» для острастки били из «АК-700» над головами своих недогадливых союзников.
Наконец, все вернулись на свои рабочие места в ЗКП. Майор Старк связался по своему устройству связи с командованием:
– Задание выполнено, господин адмирал. Корабль отбит. Потери… в пределах нормы, сэр. Проводится зачистка.
– Хорошо… оставайтесь с ними.
– Есть, сэр.
– Кто это был? – спросил Эндрю.
– Адмирал Силаев, сэр. Мы будем с вами, пока все не закончится.
– Это было бы неплохо.
82
– Отлично, через двадцать минут он будет у нас в тылу, – произнес адмирал Силаев, имея ввиду отходящий старкрейсер «Спайсемин».
Его только что отбили у Альянса, контрабордаж «флибустьеров» удался на славу. Правда, чужие не хотели смириться с такой неудачей и снова послали авиацию и торпедоносцы, но крыло генерала Александра Форкса, который повел своих птенцов лично, отбила и этот налет.
Тем временем корабли Альянса перегруппировались, и теперь началась настоящая перестрелка флотов. Она по определению не могла закончиться в пользу союзников, у которых к этому времени осталось только двадцать восемь полноценных, хотя и сильно помятых кораблей, против сорока семи, среди которых по-прежнему было два абсолютно целых старкрейсера.
С такими мизерными силами в лобовой перестрелке их было не одолеть.
– Где подкрепление, полковник? Где корабли, которые уже были должны сюда подойти?
– Не знаю… Они должны скоро прибыть. Нам нужно держаться.
– Долго нам не продержаться. Силы на исходе. Еще максимум полчаса… не больше.
– А если попытаться оторваться? – с надеждой спросил Чемберлен.
– Куда отрываться-то?
– Ну, хотя бы до газового гиганта… вы сами говорили, там можно спрятаться среди многочисленных лун…
– Уже поздно. Десять кораблей просто не смогут развить скорость… не говоря уже о республиканском старкрейсере, мы только поломаем строй, и нас просто раздолбают в конец.
Силаев усиленно соображал, ведь каждую минуту ему докладывали об общем ухудшении ситуации, пожарах, разгерметизации, расходе боекомплекта и много еще о чем.
Но получалось плохо, только теперь он по-настоящему начинал понимать выражение, смысл которого сводился к тому, что самый лучший солдат тот, у которого ничего и никого нет, кому не за что цепляться в жизни. Тезис был спорным, но адмирал чувствовал, что к нему он вполне применим.
Сейчас ему трудно было принимать решения, в его жизни появилась Шарлотта Кассель, и теперь ему было не наплевать – умрет он или нет. Наоборот, ему очень сильно захотелось жить. Саму Шарлотту он, несмотря на ее возражения, отправил вместе с полковником КЕК Коннели.
– Я хочу остаться с тобой…
Винсент натянуто улыбнулся:
– Репортаж ты все равно не снимешь, а я буду плохо соображать, зная, что подвергаю твою жизнь опасности.
И не дав ей больше произнести ни слова, после короткого поцелуя, он буквально запихнул ее в переходный отсек.
Но вот взгляд в очередной раз уперся в голограмму боя, где разноцветными значками были обозначены свои и чужие корабли. Он, наконец, увидел призрачную возможность спасения, но она была сопряжена с таким риском, что его снова чуть было не одолели сомнения.
– К черту!
– Что вы сказали, господин адмирал?! – вскинулся агент Чемберлен.
– Ничего… Скажите, полковник, вы боитесь смерти?
– Раньше всегда считал, что нет, – ответил после некоторой паузы комитетчик.
– Я тоже раньше так считал…
С этими словами адмирал Силаев взял специальный карандаш и, погрузив его в голограмму, стал вести линию от метки своего старкрейсера «Нергал» прямо в самую гущу противника.
– Вы знаете, за счет чего зачастую выигрываются битвы, полковник?
– Мужество солдат?
– В какой-то степени, – согласился Винсент, продолжая вести желтую линию в голограмме. – Но не только это.
– Тогда за счет чего?
– Неожиданные решения, полковник… Дерзкие и неожиданные решения.
До агента Чемберлена стало доходить, что представляет собой эта проведенная от руки желтая линия в голограмме – боевой курс корабля.
– Это же самоубийство! – указав на нее, воскликнул комитетчик.
– Не кричите так, полковник. Посмотрите на этих людей… Что вы видите?
– А что я должен увидеть? – смутился Джошуа. В таких экстремальных ситуациях он плохо соображал.
Его только что отбили у Альянса, контрабордаж «флибустьеров» удался на славу. Правда, чужие не хотели смириться с такой неудачей и снова послали авиацию и торпедоносцы, но крыло генерала Александра Форкса, который повел своих птенцов лично, отбила и этот налет.
Тем временем корабли Альянса перегруппировались, и теперь началась настоящая перестрелка флотов. Она по определению не могла закончиться в пользу союзников, у которых к этому времени осталось только двадцать восемь полноценных, хотя и сильно помятых кораблей, против сорока семи, среди которых по-прежнему было два абсолютно целых старкрейсера.
С такими мизерными силами в лобовой перестрелке их было не одолеть.
– Где подкрепление, полковник? Где корабли, которые уже были должны сюда подойти?
– Не знаю… Они должны скоро прибыть. Нам нужно держаться.
– Долго нам не продержаться. Силы на исходе. Еще максимум полчаса… не больше.
– А если попытаться оторваться? – с надеждой спросил Чемберлен.
– Куда отрываться-то?
– Ну, хотя бы до газового гиганта… вы сами говорили, там можно спрятаться среди многочисленных лун…
– Уже поздно. Десять кораблей просто не смогут развить скорость… не говоря уже о республиканском старкрейсере, мы только поломаем строй, и нас просто раздолбают в конец.
Силаев усиленно соображал, ведь каждую минуту ему докладывали об общем ухудшении ситуации, пожарах, разгерметизации, расходе боекомплекта и много еще о чем.
Но получалось плохо, только теперь он по-настоящему начинал понимать выражение, смысл которого сводился к тому, что самый лучший солдат тот, у которого ничего и никого нет, кому не за что цепляться в жизни. Тезис был спорным, но адмирал чувствовал, что к нему он вполне применим.
Сейчас ему трудно было принимать решения, в его жизни появилась Шарлотта Кассель, и теперь ему было не наплевать – умрет он или нет. Наоборот, ему очень сильно захотелось жить. Саму Шарлотту он, несмотря на ее возражения, отправил вместе с полковником КЕК Коннели.
– Я хочу остаться с тобой…
Винсент натянуто улыбнулся:
– Репортаж ты все равно не снимешь, а я буду плохо соображать, зная, что подвергаю твою жизнь опасности.
И не дав ей больше произнести ни слова, после короткого поцелуя, он буквально запихнул ее в переходный отсек.
Но вот взгляд в очередной раз уперся в голограмму боя, где разноцветными значками были обозначены свои и чужие корабли. Он, наконец, увидел призрачную возможность спасения, но она была сопряжена с таким риском, что его снова чуть было не одолели сомнения.
– К черту!
– Что вы сказали, господин адмирал?! – вскинулся агент Чемберлен.
– Ничего… Скажите, полковник, вы боитесь смерти?
– Раньше всегда считал, что нет, – ответил после некоторой паузы комитетчик.
– Я тоже раньше так считал…
С этими словами адмирал Силаев взял специальный карандаш и, погрузив его в голограмму, стал вести линию от метки своего старкрейсера «Нергал» прямо в самую гущу противника.
– Вы знаете, за счет чего зачастую выигрываются битвы, полковник?
– Мужество солдат?
– В какой-то степени, – согласился Винсент, продолжая вести желтую линию в голограмме. – Но не только это.
– Тогда за счет чего?
– Неожиданные решения, полковник… Дерзкие и неожиданные решения.
До агента Чемберлена стало доходить, что представляет собой эта проведенная от руки желтая линия в голограмме – боевой курс корабля.
– Это же самоубийство! – указав на нее, воскликнул комитетчик.
– Не кричите так, полковник. Посмотрите на этих людей… Что вы видите?
– А что я должен увидеть? – смутился Джошуа. В таких экстремальных ситуациях он плохо соображал.