Кунц Дин Рэй. Слуги сумерек

   Когда они уже выходили из офиса. Бут сказал:
   — Чарли, я знаю, ты относишься с большим доверием к моему мнению...
   — Точно, у меня просто комплекс в отношении твоего мессианства.
   Не обращая внимания на шутку и сохраняя непривычное для него угрюмое выражение лица, Бут сказал:
   — Просто должен предупредить, в настоящий момент, если ты хочешь спасти жизнь своим клиентам, есть только один способ нейтрализовать Грейс.
   — Какой же?
   — Убить ее, — совершенно серьезно ответил Бут.
   — Да; — ты точно не принадлежишь к числу мягкотелых либералов от психиатрии, одержимых стремлением дать закоренелым убийцам последний шанс исправиться. Ты где получил свой диплом — в Школе психиатрии имени Атиллы?
   Чарли очень хотелось, чтобы Бут поддержал его шутливый тон. Его выбило из колеи то мрачное настроение, которое вызвал у психиатра его рассказ об утреннем визите к Грейс Спиви и которое совершенно не вязалось с характером Бута. Чарли ждал от него хотя бы ободряющей улыбки, хотел услышать, что нет худа без добра и что всегда есть какая-то надежда, но видел лишь сдержанный пессимизм, и это пугало больше, чем витийствование самой Грейс Спиви.
   — Чарли, ты меня знаешь, — наконец нарушил молчание Бут. — Я во всем могу найти смешную сторону, даже в слабоумии. Меня забавляют некоторые аспекты смерти, системы налогообложения, проказы американской политики и злокачественные опухоли. Тебе могут подтвердить, что я веселился, когда вместе с внуками смотрел в повторном показе "Лаверн и Ширли". Но в данном случае я не вижу ничего забавного. Чарли, ты мой близкий друг, и я боюсь за тебя.
   — Не хочешь же ты сказать, что я действительно дол-, жен убить ее.
   — Я знаю, ты не способен на хладнокровное убийство, — сказал Бут. — Но, боюсь, смерть Грейс — это единственное, что способно отвлечь внимание этих сектантов от твоих клиентов.
   — Выходит, было бы куда полезнее, если бы я оказался способен совершить хладнокровное убийство?
   — Выходит — так.
   — Полезнее быть чуточку убийцей?
   — Да.
   — Боже правый, что ты говоришь!
   — Таковы обстоятельства, — промолвил Бут.

Глава 35

   В доме не было гаража, их зеленый "Шевроле" стоял под навесом, и это значило, что им придется обнаружить себя, садясь в машину. Сэнди это было не по душе, но выбирать не приходилось. Можно остаться в доме и ждать подкрепления, однако он чувствовал нутром, что такое решение ошибочно.
   Сэнди вышел первым через запасной выход, ведущий прямо на стоянку. Навес и заросшие жимолостью боковые решетки защищали от дождя, но лишь отчасти, поскольку холодный ветер швырял брызги под навес со стороны въезда и они попадали ему в лицо.
   Прежде чем подать сигнал Кристине и Джою, что все тихо и можно идти, он вышел на дорожку проверить, не прячется ли кто-нибудь перед домом. Он был в плаще, но зонт с собой не взял, чтобы оставить руки свободными, и теперь дождь лил ему на голову, стекал по лицу и за воротник. Ни на дорожке, ни у входной двери, ни возле кустов никого не было, и Сэнди дал знать Кристине, чтобы они с мальчиком садились в машину.
   Он сделал еще несколько шагов по дорожке — выглянуть на улицу, как вдруг увидел синий "Додж" — фургон. Машина стояла в полутора кварталах на другой стороне улицы, развернувшись в направлении к их дому. Едва Сэнди заметил его, фургон вырулил с обочины и устремился к нему.
   Сэнди оглянулся и увидел, что Кристина с двумя чемоданами уже подошла к машине, рядом была собака, а мальчик держал открытой заднюю дверцу.
   — Постойте! — крикнул Сэнди.
   Он снова посмотрел на улицу. Синий фургон быстро приближался. Чертовски быстро!
   — Назад, в дом! — закричал Сэнди.
   Женщина, должно быть, внутренне была готова ко всему, потому что, не раздумывая и ни о чем не спрашивая, бросила чемоданы, схватила в охапку сына и устремилась к двери, у которой стоял Макс.
   Все остальное заняло считанные секунды, но Сэнди Брекенштейну эти панические мгновения показались бесконечно, невыносимо долгими.
   Синий "Додж" сразу повел себя как-то странно: он наискось пересек улицу и въехал во двор второго от них дома, расположенного выше по склону холма. Но здесь он и не думал останавливаться. Свернув с дорожки, но не затем, чтобы выехать обратно на улицу, машина взревела и понеслась в их направлении по траве через лужайку перед домом, выбрасывая из-под колес ошметки грязи и куски дерна, сминая цветы; с грохотом влетела в декоративный прудик для птиц, колеса пошли юзом, но только на миг — с маниакальной целеустремленностью машина мчалась вперед.
   Что за черт...
   Правая дверца фургона открылась, и из него на ходу выпрыгнул человек, упал на траву и покатился кубарем.
   Сэнди подумал о крысах, покидающих тонущее судно.
   Фургон вдребезги разнес деревянную изгородь, разделяющую два участка.
   За спиной Сэнди услышал крик Макса:
   — Что здесь происходит?
   "Додж" был уже на соседнем участке.
   Чубакка неистово лаял.
   Водитель поддал газу. "Додж" летел, будто скорый поезд, если не ракета.
   Расчет был ясен. Каким бы безумием это ни казалось, они собирались протаранить дом, в котором укрылись Скавелло.
   — Выходите! — закричал Сэнди. — Выходите во двор, живо!
   Макс бросился вон из дома, и они втроем, с Кристиной и Джоем, а следом собака, побежали прочь, на задний двор — единственное место, куда путь им еще не был перекрыт.
   Выше, у соседнего дома, "Додж" круто вывернул, чтобы не врезаться в дерево джакаранды, и пробил последнюю изгородь, отделявшую его от их участка.
   Сэнди уже развернулся и убегал вдоль стены.
   Услышал, как сзади с хрустом разлетелась деревянная ограда.
   Он стремглав проскочил под автомобильным навесом, мимо машины, успев заметить брошенные чемоданы, криками умоляя остальных спешить — ради бога спешить, — быстрее в глубину сада, к задней изгороди, за которой был узкий проулок.
   И не успели они пересечь сад, как машина со страшным грохотом врезалась в дом. А долей секунды позже оглушительный взрыв сотряс воздух, и на мгновение показалось, что вздыбилась земля и обрушилось небо.
   Фургон был начинен взрывчаткой!
   Сэнди взрывной волной подбросило вверх, обдало горячим воздухом. Он перелетел через кусты азалии и правым плечом врезался в изгородь. На том месте, где был дом, теперь вздымался ослепительный столб огня и дыма и летели какие-то обломки и целые предметы: камни, разбитые доски, куски кровли, дранки и штукатурка, битое стекло, разодранная спинка мягкого кресла, оторванная крышка от унитаза, диванные подушки, клочья коврового покрытия, — Сэнди пригнулся, молясь, чтобы ему на голову не рухнуло что-нибудь тяжелое или острое.
   Укрываясь от падающих обломков, он подумал, успел ли выпрыгнуть из машины водитель, как это сделал еще раньше тот, кто сидел справа. Выскочил ли он в последний момент или был настолько одержим идеей покончить с Джоем Скавелло, что остался за рулем до конца? Может, сейчас он сидит среди груды щебня с облезающей под огнем кожей, сжимая обгоревшими до костей пальцами оплывающую баранку рулевого колеса?

* * *

   Когда произошел взрыв, словно чья-то гигантская рука с силой толкнула Кристину в спину. Оглушив, ее отбросило в сторону от Джоя, и она грохнулась оземь. В короткой, но зловещей тишине она перекатилась через клумбу, подминая яркие красные и лиловые гроздья бальзаминов, кожей ощущая волны раскаленного воздуха, способного, казалось, обратить ливень в пар. Больно ударившись коленом о кирпичный бордюр и ткнувшись лицом в грязь, она осталась лежать, привалившись к стене беседки, оплетенной бугенвиллеей. Уши у нее все еще были заложены, сверху сыпалась дранка, битая штукатурка и щебень.
   Постепенно слух, кажется, возвращался, потому что она услышала, как рядом с лязгом упал тостер — еще недавно такая необходимая вещь для приготовления завтрака — и как живой запрыгал по земле, за ним хвостом волочился шнур. Вдруг что-то огромное свалилось на крышу беседки — то ли стропило, то ли здоровенный кусок каменной кладки. Беседка рухнула, стена, у которой сидела Кристина, провалилась внутрь, и она оказалась заваленной ветвями бугенвиллеи. Кристина ужаснулась — она была на волосок от гибели.
   — Джой! — закричала она.
   Ответа не было.
   На четвереньках она отползла от разрушенной беседки и, пошатываясь, встала на ноги.
   — Джой!
   Ни звука.
   Из-за пелены зловонного дыма, поднимавшегося с пепелища, перемешанного с клочьями тумана и косыми струями дождя, в саду уже в двух метрах невозможно было ничего разглядеть. Джоя и след простыл. Кристина понятия не имела, где его искать, она вслепую двинулась налево, тяжело дыша из-за едкого дыма и тисками сдавившего грудь страха. Она наткнулась на искореженную дверцу холодильника, прошла между карликовыми апельсиновыми деревьями, на одном из которых висела простыня, и наступила на валявшуюся в траве, метрах в десяти от косяка, дверь. Потом увидела Макса Стека. Она был живой и пытался выбраться из колючих розовых кустов, в которых застрял. Кристина прошла мимо него, она по-прежнему звала Джоя и по-прежнему не получала ответа. Вдруг ей стало не по себе: среди кучи хлама она заметила куклу Джоя.
   Взрывом ей оторвало обе ноги и руки, голова обгорела, в животе зияла прореха, из которой вываливалось наружу все, чем она была набита. Это была всего лишь игрушка, но странным образом в глазах Кристины она стала неким предвестником смерти, символом того, что она могла увидеть, когда наконец найдет Джоя. Она пустилась бегом, стараясь, чтобы изгородь оставалась в поле зрения, как безумная кружила по участку в поисках сына, спотыкалась, падала, снова вставала и не переставала молить бога об одном — чтобы увидеть Джоя целым и невредимым.
   — Джой!
   Тишина.
   — Джой!
   Тишина.
   Дым разъедал глаза. Она с трудом что-либо различала.
   — Джо-о-о-о-й!
   И вдруг она увидела его. Он неподвижно лежал в глубине участка, возле калитки, ведущей в проулок, уткнувшись лицом в мокрую от дождя землю. Чубакка, склонившись над мальчиком, обнюхивал его шею, точно надеясь обнаружить в нем признаки жизни, но тот оставался неподвижен, пугающе неподвижен.

Глава 36

   Кристина опустилась на колени и отогнала собаку.
   Она взяла Джоя за плечи.
   Мгновение она не решалась перевернуть его, боясь увидеть обезображенное лицо или выбитые осколками глаза.
   Их накрыла очередная волна дыма, поднимавшегося над горящими руинами, вызвав у Кристины приступ кашля, по щекам ее катились слезы, наконец она бережно повернула Джоя на спину. На лице не было никаких повреждений, его лишь запачкало грязью, да и ту быстро смыл дождь. Порезов или открытых переломов она не обнаружила. Крови, слава богу, не было.
   Его веки затрепетали, глаза открылись, и он рассеянно посмотрел на нее.
   Джой просто потерял сознание.
   Вдруг она почувствовала себя так свободно и легко, словно парила над землей.
   Она прижала его к себе, а когда взгляд его прояснился, поводила перед глазами тремя пальцами и спросила, сколько пальцев он видит, для того чтобы убедиться, что нет сотрясения мозга. Он в недоумении часто заморгал.
   — Милый, сколько здесь пальцев? — повторила она.
   Джой хрипло откашлялся, очищая легкие от дыма, и наконец сказал:
   — Три. Три пальца.
   — А сейчас?
   — Два.
   Макс Стек, выбравшись из розовых кустов, подошел к ним.
   Кристина продолжала допрашивать Джоя:
   — Ты узнаешь меня?
   Похоже, он был озадачен, но не потому, что затруднялся ответить, а потому, что не мог сообразить, зачем она задает такой вопрос.
   — Ты моя мама, — произнес он.
   — А как тебя зовут?
   — Ты что, не знаешь?
   — Я хочу убедиться, знаешь ли ты, — сказала она.
   — Ну, конечно, знаю, — сказал мальчик. — Джой.
   Джозеф. Джозеф Энтони Скавелло.
   Никакого сотрясения у него не было.
   Почувствовав удивительное облегчение, она крепко прижала его к себе.
   За ними, сидя на корточках, кашлял Сэнди Брекенштейн. У него была рассечена левая бровь, и половина лица залито кровью, однако серьезных ран не было.
   — Мальчика можно нести? — спросил он — С ним все нормально, — сказал Макс Стек.
   — Тогда давайте выбираться отсюда. Как бы они не стали разнюхивать, достиг ли цели взрыв.
   Макс открыл калитку.
   Чубакка кинулся вперед, в проулок, остальные двинулись следом. Это был узкий проход, по обе стороны тянулись задние дворы, кое-где попадались гаражи и стояли мусорные баки. Стоков для воды не было, и она устремлялась по узкому проулку вниз к водозаборной трубе у подножия холма.
   Они вышли на середину проулка, превратившегося в русло неглубокого ручья, не зная, в какую сторону идти, как вдруг во втором доме выше по склону открылась калитка, и оттуда появился высокий мужчина в желтом дождевике с капюшоном. Даже в сумеречном свете, сквозь дождь Кристина увидела, что он вооружен.
   Макс выхватил револьвер и, держа его двумя руками, закричал:
   — Брось оружие!
   Но незнакомец открыл огонь.
   Макс, не раздумывая, трижды выстрелил, доказав, что он первоклассный стрелок. Не успел над холмами смолкнуть звук выстрелов, незадачливый убийца свалился на землю, раненный в ногу. Поднимая столб брызг, кубарем покатился по склону, полы плаща вздымались, словно крылья гигантской яркой птицы. Он сбил два мусорных бака, и его наполовину засыпало вывалившимися оттуда отходами. Пистолет выпал у него из рук и завертелся на асфальте.
   Они даже не остановились посмотреть, жив он или мертв. Поблизости могли находиться другие слуги Сумерек.
   — Надо выбираться отсюда, найти телефон, сообщить, вызвать группу поддержки, — Макс говорил короткими отрывистыми фразами.
   Сэнди и Чубакка впереди, Макс в прикрытии сзади — так, скользя на мокром асфальте, но не падая, они устремились вниз.
   Кристина все время оглядывалась назад.
   Раненый так и остался лежать под кучей мусора. Преследования не было. Пока.
   На первом же углу свернули направо и пустились бегом по ровной, тянувшейся вдоль холма улице, промчались мимо шарахнувшегося от них в сторону перепуганного почтальона. Вдогонку ревел ветер, вокруг шумели и качались деревья, трещали хрупкие пальмовые листья, и, попав под ноги, прогрохотала банка из-под содовой.
   Миновав два квартала, снова свернули на круто уходящую вниз улицу. Нависавшие с двух сторон ветви деревьев образовывали своеобразный туннель, отчего и без того безрадостный ненастный день казался еще мрачнее, как будто это было не утро, а глубокий вечер.
   Кристине было больно дышать: ей обожгло горло. Глаза еще резало от дыма, а сердце так бешено колотилось, что ломило в груди, она не знала, на сколько еще у нее хватит сил, если они будут мчаться с такой скоростью. Ненадолго.
   Ода с удивлением отметила, что Джой на своих маленьких ножках несется очень быстро. Им почти не приходилось приспосабливаться к нему — он не отставал.
   Навстречу, вверх по холму, поднималась машина, свет ее фар прорезал туманную дымку и густую тень от гигантских деревьев еще прежде, чем они успели ее разглядеть.
   Внезапно Кристину осенило, что это могло означать только одно — снова люди Грейс Спиви. Она схватила Джоя за руку и бросилась с ним в другую сторону.
   Сэнди кричал ей, чтобы она остановилась, потом крикнул Макс; она уже не разобрала что, громко залаял Чубакка, но она ни на кого не обращала внимания.
   Неужели они не видят, что это сама смерть?
   Она слышала за спиной нарастающий рев двигателя.
   Он настигал с неумолимостью рока. Джой споткнулся о край тротуара, и его занесло во двор какого-то дома. Кристина всем телом навалилась на Джоя, чтобы уберечь его от выстрелов, которых ожидала каждую секунду.
   Машина уже поравнялась с ними. Казалось, что весь мир наполнен рокочущим звуком ее двигателя.
   — Нет! — закричала она.
   Но машина не остановилась. Эти люди не были посланцами Грейс Спиви.
   Когда Макс помогал Кристине подняться на ноги, она чувствовала себя сконфуженной. Все-таки не весь мир преследует их, как ей это казалось.

Глава 37

   В центре Лагуна-Бич на станции техобслуживания "Арко" они укрылись от возможного нападения учеников Грейс Спиви. Сэнди Брекенштейн показал хозяину свою лицензию полицейского, обрисовал суть дела и заручился его поддержкой. Им разрешили взять Чубакку в служебное помещение, и они надежно привязали его к стойке с инструментами. Сэнди не хотел оставлять пса на улице не только потому, что тот бы промок, он уже был мокрым и дрожал, но, главное, была вероятность, пусть ничтожная, что люди Спиви будут рыскать по городу, вынюхивая их следы, и могут опознать собаку.
   Пока Макс оставался с Кристиной и Джоем в задних помещениях, подальше от дверей и окон, Сэнди звонил из маленького застекленного аукционного зала. Он позвонил в "Клемет — Гаррисон", но Чарли в офисе не оказалось. Он поговорил с Шерри Ордуэй, секретаршей, описав ей положение так, чтобы она поняла всю серьезность, но не назвал ни места, где они находятся, ни телефона, по которому их можно найти. Он не думал, что Шерри могла быть осведомителем Церкви Сумерек, но и не был абсолютно уверен в ее лояльности.
   — Найдите Чарли. Мне необходимо поговорить с ним, — сказал Сэнди.
   — Но как же он узнает, где вы? — спросила Шерри.
   — Я перезвоню через пятнадцать минут.
   — Если я смогу найти его за пятнадцать минут...
   — Я буду перезванивать каждые пятнадцать минут, пока вам это не удастся. — И он повесил трубку.
   Он вернулся в служебное помещение, где в воздухе ощущалась влага и пахло краской, смазочными маслами и бензином. На одном из двух гидравлических подъемников была подвешена "Тойота", пробегавшая года три, и человек с лисьим лицом в сером комбинезоне менял у нее глушитель. Сэнди сказал Максу и Кристине, что пока не удалось связаться с Чарли Гаррисоном.
   Другой рабочий, молодой блондин, монтировал новые покрышки на изготовленные по заказу хромированные колеса, а Джой с восторгом смотрел на приспособления, и в голове у него крутилось множество вопросов, но он старался задавать мастеру лишь наиболее волнующие его.
   Бедный мальчик промок до костей; грязный, растрепанный, он не жаловался и не хныкал, как делали бы другие дети в таких обстоятельствах. Это потрясающий ребенок — в любой ситуации он старался найти положительную сторону, вот и сейчас, наблюдая за установкой покрышек, он как бы вознаграждал себя за испытания, через которые только что прошел.
   Семь месяцев назад жена Сэнди — Мориан родила мальчика — Троя Франклина Брекенштейна. Сэнди надеялся, что его сын будет таким же благовоспитанным, как Джой Кавелло. Потом он подумал: "Если б я чего и желал, так это жить подольше и видеть, как растет Трои, неважно, благовоспитанным он будет или нет".
   Через пятнадцать минут Сэнди вернулся в зал и по телефону, который стоял около автомата по продаже конфет, позвонил Шерри Ордуэй. Она проверила автоответчик Чарли — он пока не звонил.
   Дождь барабанил по асфальту перед зданием станции, и по улице растекся глубокий мутный поток. Мастер поставил еще одну покрышку, а Сэнди еще больше разнервничался, когда позвонил в офис в третий раз.
   — Чарли в полицейской лаборатории с Генри Рэнкином, он пытается выяснить, что показала судебно-медицинская экспертиза о телах в доме Скавелло и не связаны ли они с Грейс Спиви, — ответила Шерри.
   — Но это длинная история.
   — Тут уж ничего не поделаешь, — сказала Шерри.
   Она дала ему номер телефона Чарли, который он записал в свою маленькую записную книжечку.
   Позвонив в лабораторию, он попросил Чарли, и тот сразу подошел. Сэнди рассказал более подробно, чем Шерри Ордуэй, о нападении в доме Мириам Рэнкин. Хотя Чарли уже знал о случившемся от Шерри, он был потрясен и встревожен тем, как быстро люди Спиви определили местонахождение Скавелло.
   — С ними все в порядке? — спросил он.
   — Грязные, мокрые, но невредимые, — успокоил Сэнди.
   — Итак, среди нас есть провокатор, — сказал Чарли.
   — Похоже, что так. Если только они не выследили вас прошлой ночью, когда вы выходили из дома.
   — Я уверен, что нет. Но, может, в нашей машине установлен "жучок".
   — Может быть.
   — А может, и нет, — сказал Чарли. — Как ни прискорбно, но надо признать, что, возможно, к нам внедрился агент. Откуда ты звонишь?
   Вместо ответа Сэнди спросил:
   — Генри Рэнкин с вами?
   — Да. Рядом. Хочешь поговорить с ним?
   — Нет. Я просто хочу знать, слышит ли он наш разговор?
   — Только не тебя.
   — Если я скажу, где мы, никому не говорите, — сказал Сэнди и добавил, — не потому, что у меня есть причины подозревать, что Генри — агент Спиви. У меня их нет.
   Я очень доверяю Генри. Но дело в том, что по-настоящему я не доверяю никому, кроме вас. Вас, себя и Макса, потому что, если бы это был Макс, он бы уже покончил-с мальчиком.
   — Если у нас есть негодяй, — ответил Чарли, — это, скорее всего, секретарь, или бухгалтер, или что-то в этом роде.
   — Знаю. Но я несу ответственность за женщину и мальчика. И пока я с ними, моя жизнь тоже висит на волоске.
   — Скажи мне, где ты, — сказал Чарли. — Я никому не передам и приеду один.
   Сэнди сказал.
   — Погода сейчас.., пожалуй, дай мне сорок пять минут.
   — Мы никуда не уйдем, — ответил Сэнди.
   Он повесил трубку и вернулся к остальным в гараж.
   Молния почти не видна была во время вчерашней грозы, а последние двенадцать часов ее не было совсем. Бури в Калифорнии обычно спокойнее, чем в других районах страны. Во время грозы не всегда бывает молния, а сильные электрические разряды и вовсе редкость. Но сейчас, когда холмы пропитались влагой и существовала угроза селей, когда улицы превратились в бурные реки, а на берег набрасывались гонимые ветром огромные волны, над Лагуна-Бич неожиданно засверкали страшные молнии.
   Удары грома, от которых дрожали стены, сопровождались апокалиптическими разрядами молнии, как будто пронзавшими землю, и серый день на короткое время становился ослепительно ярким. Подобно фотовспышке, молния, на мгновение блеснувшая в проеме двери, озарила высокие грязные окна гаража, и тени внутри стали живыми, заплясали, извиваясь. Второй разряд вызвал мощный удар грома, заставил задребезжать стекла в расшатанных рамах, а потом прогремел и третий разряд: мокрый асфальт перед станцией блестел и вспыхивал мерцающими огнями, как будто природа обрушивала на землю свой гнев.
   Джой отошел от матери и стоял у открытых дверей гаража. Он вздрагивал при каждой вспышке молнии и ударе грома, но, казалось, совсем не боялся. Когда на минуту небо прояснилось, он повернулся к матери:
   — Здорово! Гнев божий, да, мам? Ты про это говорила?
   — Гнев божий, — согласилась Кристина. — Лучше отойди оттуда.
   Следующий всполох пронзил небо, и день, казалось, померк от убийственного электрического удара. Этот был сильнее предыдущих: не только задрожали окна и стены, но заколебалась под ногами земля, а у Сэнди застучали зубы.
   — Здорово! — сказал Джой.
   — Милый, отойди от открытой двери, — попросила Кристина.
   Мальчик не пошевелился, и в следующее мгновение его осветила целая серия молний, таких ослепительных и мощных, что механик от испуга выронил накидной ключ.
   Собака заскулила и попыталась спрятаться под стойку с инструментами, а Кристина бросилась к Джою, схватила его и увела от дверного проема.
   — Мам, так красиво, — сказал он.
   Сэнди старался представить, каково это — быть опять молодым, таким молодым, чтобы не осознавать, как много страха в этом мире, таким молодым, чтобы не знать значения слова "рак", не думать о смерти, или неизбежности налогов, или ужасах ядерной войны, или предательской природе тромбов в кровеносной системе человека. Каково это быть таким молодым, чтобы с восторгом наблюдать за молнией и не подозревать, что в одну десятитысячную долю секунды она может поджарить твои мозги. Сэнди посмотрел на Джоя Скавелло и нахмурился. Он чувствовал себя старым, всего тридцать два, но уже старым.
   Его волновало, что он не может вспомнить, что когда-то был молодым и свободным от страха, хотя, конечно, в шесть лет он не задумывался о смерти. Говорят, что у животных отсутствует боязнь смерти, — ужасно несправедливо, что человек не может позволить себе такую же роскошь. Человек не может избежать мыслей о неотвратимости смерти: сознательно или бессознательно она с ним каждый час. Если бы Сэнди мог поговорить с этой религиозной фанатичкой Грейс Спиви, он бы хотел узнать у нее, как она может так верить и быть такой преданной богу, который сотворил человека только затем, чтобы позволить ему как-нибудь ужасно умереть. Он вздохнул. Он видел все в мрачном свете, а это было не свойственно ему.
   Похоже, сегодня не обойтись одной бутылкой пива на ночь, нужен десяток. Но все же.., он бы хотел задать Грейс Спиви свой вопрос.

Глава 38

   Ближе к полудню Чарли прибыл в Лагуна-Бич, где на станции техобслуживания нашел дожидавшихся его Сэнди, Макса, Кристину и Джоя с собакой.
   Джой бросился к нему и, налетев у самых дверей, закричал:
   — Чарли, жаль, ты не видел, как шарахнуло дом, как в кино про войну или что-то такое!
   Чарли подхватил его на руки и поднял вверх:
   — А я-то думал, что ты будешь злиться на нас за эту осечку. Боялся, что ты снова будешь настаивать, чтобы наняли Магнума.
   — Ну нет, — сказал мальчик. — Твои ребята молодцы.
   А потом, откуда тебе было знать, что это будет настоящая война?