Страница:
Она отложила ручку, выключила счетную машинку и прислушалась.
Тишина.
В голове, как эхо, пронеслись слова старухи: "Он должен умереть, он должен умереть..."
Она встала, вышла из кабинета, быстро пересекла гостиную и, миновав холл, прошла в детскую.
Дверь была открыта, горел свет, и Джой мирно играл на полу с Брэнди — их симпатичным, золотого окраса ретривером, отличавшимся бесконечно терпеливым нравом.
— Привет, мам, хочешь поиграть с нами в "Звездные войны"? Я — Хэн Соло, а Брэнди — мой приятель, Чубакка Вуки. Если хочешь, можешь быть принцессой.
Брэнди сидел в центре комнаты между кроватью и шкафом с раздвижными дверцами. На голове у него была бейсболка с надписью "Возвращение Джеди", из-под которой свисали длинные лохматые уши. Кроме того, Джой нацепил на собаку патронташ с пластиковыми пулями и кобуру, откуда торчал пистолет необычной, футуристической формы. Брэнди сносил все это с полной невозмутимостью и даже, казалось, улыбался.
— Он прекрасно подходит для роли Буки, — сказала Кристина.
— Хочешь поиграть с нами?
— Мне очень жаль, капитан, но у меня полно работы.
Я зашла на минуточку посмотреть., все ли в порядке.
— Дело в том, что имперский боевой корабль чуть не превратил нас в пар, — сказал Джой. — Но теперь все в порядке.
Брэнди довольно сопел, словно соглашаясь с этим.
Кристина улыбнулась:
— Будьте начеку.
— Конечно. Мы очень осторожны, потому что Дарт Вэйдар где-то здесь, в этой части галактики.
— Я еще загляну к вам попозже.
— Мам? А ты не боишься, что та старуха снова объявится? — вдруг спросил Джой, когда она уже направлялась к двери.
Кристина обернулась.
— Нет, нет, — сказала она, хотя как раз этого и боялась. — Вряд ли ей известно, кто мы и где живем.
Синие глаза Джоя горели ярче обычного, он неотрывно смотрел на нее, и в его взгляде угадывалось беспокойство.
— Но я же сказал ей, как меня зовут, помнишь? Она спросила, и я сказал ей свое имя.
— Ты же назвал только имя, ничего больше.
Он нахмурил брови:
— Точно?
— Ты сказал только "Джой".
— Ну да, верно.
— Не переживай, малыш. Ты больше никогда не увидишь ее. Все это в прошлом. Она всего лишь жалкая, старая женщина, которая...
— А как же наши номерные знаки?
— А что номерные знаки?
— Ну как же, если она знает номер, то, наверное, может как-то использовать это. Чтобы узнать, кто мы такие.
Так иногда делают в детективах по телевизору.
— Сомневаюсь, — сказала она, хотя такая мысль и озадачила ее. — Я думаю, только полиция может найти владельца машины по ее номерным знакам.
— Но вдруг? — в голосе Джоя была тревога.
— Мы уехали так быстро, что вряд ли она успела запомнить номер. И потом — с ней была истерика, и она в тот момент плохо соображала, чтобы думать о номерных знаках. Уверяю тебя — с этим покончено раз и навсегда.
Правда.
Джой какое-то мгновение колебался, затем сказал:
— Хорошо, но я подумал...
— Что ты подумал?
— Вдруг эта сумасшедшая.., вдруг она ведьма?
Кристина едва не рассмеялась, но увидела, что он вполне серьезен. Она подавила смех и постаралась принять такое же серьезное выражение:
— Уверена, что никакая она не ведьма.
— Я знаю, что она не Баба Яга. Я имею в виду настоящая ведьма, которой совсем не обязательно знать наши номера, понимаешь? Ей не обязательно знать ничего. Она все про нас разнюхает. Тебе нигде не скрыться, если за тобой охотится ведьма. Ведьмы наделены волшебной силой.
Одно из двух: либо он был уже совершенно уверен в том, что старуха — ведьма, либо делал все, чтобы себя в этом убедить. Так или иначе, не было повода нагонять на себя такой страх, ведь, в конце концов, они действительно никогда больше не увидят эту женщину.
Кристина снова вспомнила, как эта странная особа вцепилась в дверцу машины, изо всех дергая за ручку, как пыталась угнаться за ними, выкрикивая при этом безумные угрозы. Глаза излучали злобу, от нее исходила какая-то тревожная сила, отчего казалось, что она действительно может остановить машину. Ведьма? Ничего удивительного, если ребенок решил, что она обладает сверхъестественной силой.
— Самая настоящая ведьма, — дрожащим голосом повторил Джой.
Кристине было ясно, что необходимо немедленно положить конец подобным фантазиям, пока они не превратились в навязчивую идею.
В прошлом году месяца два ему мерещилось, что в комнате прячется волшебная белая змея вроде той, что он видел в кино, которая поджидает, пока он уснет, чтобы проскользнуть к нему в постель и ужалить. Каждый вечер Кристина сидела с ним и ждала, когда он уснет. Иногда он просыпался среди ночи, и тогда ей приходилось брать его к себе в постель, чтобы он успокоился. А избавился он от этого наваждения как раз в тот день, когда Кристина уже решила показать его детскому психотерапевту. К врачу они не пошли. Спустя несколько недель, когда уже было ясно, что упоминание о змее не вызовет рецидива страха, она спросила его, куда же делась змея. "Мам, все это было просто моим ва-бражением. Я вел себя как глупый ребенок, да?" — смущенно ответил он, и она никогда больше не услышала о белой змее. У Джоя было здоровое, но чересчур богатое воображение, и ее задачей было обуздывать его, если оно выходило из-под контроля. Так и теперь.
Хотя было понятно, что с этой чертовщиной необходимо покончить, она не могла просто заявить, что никаких ведьм не существует. Он подумает, что его просто как маленького успокаивают. Придется признать существование ведьм, а потом при помощи детской же логики доказать, что эта старуха, которую они встретили на автостоянке, не имеет к ведьмам никакого отношения.
— Понятное дело, ты мог принять ее за настоящую ведьму. Уф! То есть она и в самом деле выглядела слегка похожей на ведьму, так ведь?
— Больше, чем слегка.
— Ну нет, только слегка, будем справедливы к бедной старой женщине.
— Она выглядела в точности как злая ведьма, — сказал он. — В точности. Согласен, Брэнди?
Пес фыркнул, как будто понимал, о чем идет речь, и был целиком согласен со своим юным хозяином.
Кристина присела на корточки и почесала собаку за ухом:
— Как ты можешь об этом знать, собачья душа? Тебя же там не было.
Брэнди зевнул.
Уже обращаясь к Джою, Кристина сказала:
— Если хочешь знать, она вовсе не так сильно была похожа на настоящую ведьму.
— У нее были жуткие глаза, — продолжал стоять на своем мальчик. — Ты же сама видела, страшные выпученные глаза, черт побери. А волосы в колечках? Настоящая ведьма.
— Но у нее же не было огромного носа крючком с бородавкой на кончике?
— Не было, — признал Джой.
— И на ней не было черного платья, верно?
— Нет. Зато она была вся зеленая, — не унимался Джой, и по его голосу Кристина догадалась, что ему, как и ей самой, старухин наряд показался довольно-таки странным.
— Ведьмы не носят зеленого. А потом — у нее не было и остроконечного черного колпака!
Мальчик на это лишь пожал плечами.
— Да и кошки с ней не было, — продолжала убеждать Кристина.
— Ну и что?
— Ведьма нигде не появляется без кошки.
— Правда?
— Кошка — ее постоянный спутник.
— Почему?
— С ее помощью ведьма общается с дьяволом. Именно через кошку дьявол наделяет ведьму волшебной силой.
Так что без кошки она просто страшная старуха.
— Значит, кошка наблюдает, чтобы она не совершила чего-нибудь такого, что могло бы не понравиться дьяволу?
— Именно так.
— Там не было никакой кошки, — сказал Джой, насупив брови.
— Там не было кошки как раз потому, что это была не ведьма. Так что тебе ровным счетом не о чем беспокоиться, милый мой.
Лицо его просветлело.
— Здорово! Будь она ведьмой, она могла бы превратить меня в лягушку или во что-нибудь вроде того.
— Что ж, может, быть лягушкой не так уж и плохо, — поддразнила Кристина. — Сидишь себе в пруду на кувшинке и поплевываешь.
— Лягушки едят мух, — гримасничая, сказал Джой. — А я даже телятину терпеть не могу.
Она рассмеялась и поцеловала его в щечку.
— Даже если бы она была ведьмой, — продолжал он, — со мной, наверное, ничего бы не произошло, потому что у меня есть Брэнди, а он не потерпит рядом никакой кошки.
— На Брэнди можно положиться, — согласилась Кристина и обратилась к собаке, вид которой был несколько шутовским:
— Ну что, длинноухий, ты у нас гроза всех кошек и ведьм, правда?
При этих словах, к удивлений Кристины, Брэнди ткнулся мордой ей в шею и лизнул ее.
— Что за хулиганство, длинноухий? — спросила она. — Я совсем не уверена, что целоваться с тобой — это лучше, чем есть мух.
Джой довольно захихикал и обхватил собаку руками.
Кристина вернулась в кабинет. Ей показалось, что за то время, пока ее не было, работы прибавилось.
Не успела она сесть за стол, как зазвонил телефон.
Она подняла трубку.
— Алло?
Никто не отвечал.
— Алло? — повторила она.
— Ошиблись номером, — произнес мягкий женский голос, после чего повесили трубку.
Кристина снова взялась за работу. Она не придала звонку никакого значения.
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Тишина.
В голове, как эхо, пронеслись слова старухи: "Он должен умереть, он должен умереть..."
Она встала, вышла из кабинета, быстро пересекла гостиную и, миновав холл, прошла в детскую.
Дверь была открыта, горел свет, и Джой мирно играл на полу с Брэнди — их симпатичным, золотого окраса ретривером, отличавшимся бесконечно терпеливым нравом.
— Привет, мам, хочешь поиграть с нами в "Звездные войны"? Я — Хэн Соло, а Брэнди — мой приятель, Чубакка Вуки. Если хочешь, можешь быть принцессой.
Брэнди сидел в центре комнаты между кроватью и шкафом с раздвижными дверцами. На голове у него была бейсболка с надписью "Возвращение Джеди", из-под которой свисали длинные лохматые уши. Кроме того, Джой нацепил на собаку патронташ с пластиковыми пулями и кобуру, откуда торчал пистолет необычной, футуристической формы. Брэнди сносил все это с полной невозмутимостью и даже, казалось, улыбался.
— Он прекрасно подходит для роли Буки, — сказала Кристина.
— Хочешь поиграть с нами?
— Мне очень жаль, капитан, но у меня полно работы.
Я зашла на минуточку посмотреть., все ли в порядке.
— Дело в том, что имперский боевой корабль чуть не превратил нас в пар, — сказал Джой. — Но теперь все в порядке.
Брэнди довольно сопел, словно соглашаясь с этим.
Кристина улыбнулась:
— Будьте начеку.
— Конечно. Мы очень осторожны, потому что Дарт Вэйдар где-то здесь, в этой части галактики.
— Я еще загляну к вам попозже.
— Мам? А ты не боишься, что та старуха снова объявится? — вдруг спросил Джой, когда она уже направлялась к двери.
Кристина обернулась.
— Нет, нет, — сказала она, хотя как раз этого и боялась. — Вряд ли ей известно, кто мы и где живем.
Синие глаза Джоя горели ярче обычного, он неотрывно смотрел на нее, и в его взгляде угадывалось беспокойство.
— Но я же сказал ей, как меня зовут, помнишь? Она спросила, и я сказал ей свое имя.
— Ты же назвал только имя, ничего больше.
Он нахмурил брови:
— Точно?
— Ты сказал только "Джой".
— Ну да, верно.
— Не переживай, малыш. Ты больше никогда не увидишь ее. Все это в прошлом. Она всего лишь жалкая, старая женщина, которая...
— А как же наши номерные знаки?
— А что номерные знаки?
— Ну как же, если она знает номер, то, наверное, может как-то использовать это. Чтобы узнать, кто мы такие.
Так иногда делают в детективах по телевизору.
— Сомневаюсь, — сказала она, хотя такая мысль и озадачила ее. — Я думаю, только полиция может найти владельца машины по ее номерным знакам.
— Но вдруг? — в голосе Джоя была тревога.
— Мы уехали так быстро, что вряд ли она успела запомнить номер. И потом — с ней была истерика, и она в тот момент плохо соображала, чтобы думать о номерных знаках. Уверяю тебя — с этим покончено раз и навсегда.
Правда.
Джой какое-то мгновение колебался, затем сказал:
— Хорошо, но я подумал...
— Что ты подумал?
— Вдруг эта сумасшедшая.., вдруг она ведьма?
Кристина едва не рассмеялась, но увидела, что он вполне серьезен. Она подавила смех и постаралась принять такое же серьезное выражение:
— Уверена, что никакая она не ведьма.
— Я знаю, что она не Баба Яга. Я имею в виду настоящая ведьма, которой совсем не обязательно знать наши номера, понимаешь? Ей не обязательно знать ничего. Она все про нас разнюхает. Тебе нигде не скрыться, если за тобой охотится ведьма. Ведьмы наделены волшебной силой.
Одно из двух: либо он был уже совершенно уверен в том, что старуха — ведьма, либо делал все, чтобы себя в этом убедить. Так или иначе, не было повода нагонять на себя такой страх, ведь, в конце концов, они действительно никогда больше не увидят эту женщину.
Кристина снова вспомнила, как эта странная особа вцепилась в дверцу машины, изо всех дергая за ручку, как пыталась угнаться за ними, выкрикивая при этом безумные угрозы. Глаза излучали злобу, от нее исходила какая-то тревожная сила, отчего казалось, что она действительно может остановить машину. Ведьма? Ничего удивительного, если ребенок решил, что она обладает сверхъестественной силой.
— Самая настоящая ведьма, — дрожащим голосом повторил Джой.
Кристине было ясно, что необходимо немедленно положить конец подобным фантазиям, пока они не превратились в навязчивую идею.
В прошлом году месяца два ему мерещилось, что в комнате прячется волшебная белая змея вроде той, что он видел в кино, которая поджидает, пока он уснет, чтобы проскользнуть к нему в постель и ужалить. Каждый вечер Кристина сидела с ним и ждала, когда он уснет. Иногда он просыпался среди ночи, и тогда ей приходилось брать его к себе в постель, чтобы он успокоился. А избавился он от этого наваждения как раз в тот день, когда Кристина уже решила показать его детскому психотерапевту. К врачу они не пошли. Спустя несколько недель, когда уже было ясно, что упоминание о змее не вызовет рецидива страха, она спросила его, куда же делась змея. "Мам, все это было просто моим ва-бражением. Я вел себя как глупый ребенок, да?" — смущенно ответил он, и она никогда больше не услышала о белой змее. У Джоя было здоровое, но чересчур богатое воображение, и ее задачей было обуздывать его, если оно выходило из-под контроля. Так и теперь.
Хотя было понятно, что с этой чертовщиной необходимо покончить, она не могла просто заявить, что никаких ведьм не существует. Он подумает, что его просто как маленького успокаивают. Придется признать существование ведьм, а потом при помощи детской же логики доказать, что эта старуха, которую они встретили на автостоянке, не имеет к ведьмам никакого отношения.
— Понятное дело, ты мог принять ее за настоящую ведьму. Уф! То есть она и в самом деле выглядела слегка похожей на ведьму, так ведь?
— Больше, чем слегка.
— Ну нет, только слегка, будем справедливы к бедной старой женщине.
— Она выглядела в точности как злая ведьма, — сказал он. — В точности. Согласен, Брэнди?
Пес фыркнул, как будто понимал, о чем идет речь, и был целиком согласен со своим юным хозяином.
Кристина присела на корточки и почесала собаку за ухом:
— Как ты можешь об этом знать, собачья душа? Тебя же там не было.
Брэнди зевнул.
Уже обращаясь к Джою, Кристина сказала:
— Если хочешь знать, она вовсе не так сильно была похожа на настоящую ведьму.
— У нее были жуткие глаза, — продолжал стоять на своем мальчик. — Ты же сама видела, страшные выпученные глаза, черт побери. А волосы в колечках? Настоящая ведьма.
— Но у нее же не было огромного носа крючком с бородавкой на кончике?
— Не было, — признал Джой.
— И на ней не было черного платья, верно?
— Нет. Зато она была вся зеленая, — не унимался Джой, и по его голосу Кристина догадалась, что ему, как и ей самой, старухин наряд показался довольно-таки странным.
— Ведьмы не носят зеленого. А потом — у нее не было и остроконечного черного колпака!
Мальчик на это лишь пожал плечами.
— Да и кошки с ней не было, — продолжала убеждать Кристина.
— Ну и что?
— Ведьма нигде не появляется без кошки.
— Правда?
— Кошка — ее постоянный спутник.
— Почему?
— С ее помощью ведьма общается с дьяволом. Именно через кошку дьявол наделяет ведьму волшебной силой.
Так что без кошки она просто страшная старуха.
— Значит, кошка наблюдает, чтобы она не совершила чего-нибудь такого, что могло бы не понравиться дьяволу?
— Именно так.
— Там не было никакой кошки, — сказал Джой, насупив брови.
— Там не было кошки как раз потому, что это была не ведьма. Так что тебе ровным счетом не о чем беспокоиться, милый мой.
Лицо его просветлело.
— Здорово! Будь она ведьмой, она могла бы превратить меня в лягушку или во что-нибудь вроде того.
— Что ж, может, быть лягушкой не так уж и плохо, — поддразнила Кристина. — Сидишь себе в пруду на кувшинке и поплевываешь.
— Лягушки едят мух, — гримасничая, сказал Джой. — А я даже телятину терпеть не могу.
Она рассмеялась и поцеловала его в щечку.
— Даже если бы она была ведьмой, — продолжал он, — со мной, наверное, ничего бы не произошло, потому что у меня есть Брэнди, а он не потерпит рядом никакой кошки.
— На Брэнди можно положиться, — согласилась Кристина и обратилась к собаке, вид которой был несколько шутовским:
— Ну что, длинноухий, ты у нас гроза всех кошек и ведьм, правда?
При этих словах, к удивлений Кристины, Брэнди ткнулся мордой ей в шею и лизнул ее.
— Что за хулиганство, длинноухий? — спросила она. — Я совсем не уверена, что целоваться с тобой — это лучше, чем есть мух.
Джой довольно захихикал и обхватил собаку руками.
Кристина вернулась в кабинет. Ей показалось, что за то время, пока ее не было, работы прибавилось.
Не успела она сесть за стол, как зазвонил телефон.
Она подняла трубку.
— Алло?
Никто не отвечал.
— Алло? — повторила она.
— Ошиблись номером, — произнес мягкий женский голос, после чего повесили трубку.
Кристина снова взялась за работу. Она не придала звонку никакого значения.
Глава 3
Ее разбудил лай Брэнди. Это было странно, поскольку Брэнди практически никогда не лаял. Следом послышался голос Джоя:
— Мама! Быстрее! Мамочка!
Он не просто звал ее, а пронзительно взывал о помощи.
Она сбросила одеяло и вскочила на ноги. Взгляд упал на мерцающие красные цифры электронных часов-будильника. Двадцать минут второго.
Через открытую дверь Кристина кинулась в холл, оттуда в детскую. Вбежав, сразу зажгла свет.
Джой сидел, прижавшись к спинке кровати, словно хотел спрятаться, раствориться в ней. Он был бледен, руки нервно теребили простыню и одеяло.
Брэнди, положив передние лапы на подоконник, лаял на что-то там, в ночи, за окном. Когда появилась Кристина, собака замолчала и вернулась к кровати, вопросительно глядя на мальчика, будто ожидая от него дальнейших указаний.
— Там кто-то был, — произнес он. — Кто-то заглядывал в окно. Это была та сумасшедшая старуха.
Кристина подошла к окну. На улице было темно. Желтоватый свет от фонаря, стоящего на углу улицы, сюда не доходил. Луна была ущербной и бросала лишь слабый молочный свет, который ложился на дорожки и серебрил стоявшие вдоль улицы машины, но его было недостаточно, чтобы высветить тайны этой ночи. Лужайка и кусты перед домом были погружены во тьму.
— Она еще там? — спросил Джой.
— Нет, — ответила Кристина.
Она повернулась, подошла к нему и присела на краешек кровати.
Он все еще был бледен и дрожал.
— Дорогой, ты уверен... — начала она.
— Это была она!
— Опиши мне точно, что ты видел.
— Ее лицо.
— Этой женщины?
— Да.
— Ты уверен, что это была она, а не кто-то еще?
Он кивнул:
— Она.
— Но на улице так темно. Как ты можешь быть уверен...
— За окном кто-то был, будто какая-то тень. Тогда я включил свет и увидел ее. Это была она.
— Но, миленький мой, мне кажется, она никак не могла выследить нас. Я уверена в этом. А как еще она узнала бы, где мы живем. Во всяком случае, так быстро.
Джой молчал. Он уставился на свои стиснутые кулачки, медленно выпуская из них одеяло и простыню. У него вспотели ладони.
— Может, все это тебе приснилось, а?
Он решительно покачал головой.
— Нет.
— Иногда, — сказала она, — когда снится какой-нибудь кошмар, ты просыпаешься и первые несколько секунд не можешь сообразить, что реальность, а что — лишь остаток сна. Понимаешь? В этом нет ничего особенного.
Время от времени это случается с каждым.
Он встретился с ней взглядом.
— Мама, все было не так. Я проснулся потому, что Брэнди залаял, и тут я увидел за окном эту сумасшедшую женщину. Если это был сон, тогда почему же Брэнди лаял?
Он же не станет лаять для того, чтобы себя послушать. Такого с ним не бывает. Ты же знаешь его.
Она посмотрела на Брэнди, который как раз плюхнулся на пол рядом с кроватью, и ей опять стало не по себе.
Она встала и снова подошла к окну.
Там, за окном, было множество мест, куда не проникал никакой свет и где злоумышленник мог спрятаться и переждать.
— Мама?
Она посмотрела на него.
— Это не так, как было раньше,. — сказал он.
— Что ты хочешь сказать?
— Это не то, что ва-бражаемая белая змея под кроватью. Это взаправду. Чтоб мне провалиться.
От внезапного порыва ветра загремели карнизы и водосточные желобы.
— Пойдем, — сказала Кристина, подавая Джою руку.
Он встал с постели, и она отвела его на кухню.
Брэнди поплелся следом. Мгновение он стоял в дверях, размахивая пушистым хвостом, потом вошел и лег в углу, свернувшись калачиком.
Джой в синей пижаме с красными буквами "SATURN PATROL" сидел за столом и испуганно посматривал в окно над раковиной, а Кристина тем временем звонила в полицию.
На крыльце у входной двери стояли двое полицейских, участливо слушая рассказ Кристины, хотя сказать ей было особенно нечего. Рядом стоял Джой. Стэтлер, тот, что помоложе, с самого начала не поверил ей и быстро пришел к заключению, что этот злоумышленник всего лишь призрак, плод воображения Джоя; но другой полицейский, постарше, Тэмплтон, склонен был поверить ей. По его настоянию они потратили десять минут, прочесывая территорию вокруг дома с фонарями, осмотрели каждый куст, заглянули в гараж и даже в соседние дворы, но так никого и не нашли.
Вернувшись к дому, где их ждали Кристина с Джоем, Тэмплтон уже не был так уверен в подлинности этой истории.
— Ну что же, миссис Скавелло, если эта женщина и была здесь, теперь ее нет. Либо у нее на уме не было ничего зловещего.., либо ее испугала патрульная машина. Возможно, и то и другое. Скорее всего она безобидна.
— Безобидна? Сегодня днем у "Саут-Кост-Плаза" она не производила такого впечатления, — сказала Кристина. — Мне она показалась очень даже опасной.
— Что ж... — он пожал плечами. — Вы же знаете, как это бывает. Пожилая женщина.., вероятно, не вполне здорова.., возможно, говорит, не отдавая себе отчета.
— Мне кажется, дело не в этом.
Тэмплтон старался не смотреть ей в глаза.
— Так что.., если вы еще встретите ее или у вас будут какие-то неприятности, непременно звоните нам.
— Вы уходите?
— Да, мэм.
— И вы ничего не предпримете?
Он почесал затылок.
— Я не представляю, что еще мы можем сделать. Вы говорите, что не знаете ни имени этой женщины, ни где она живет, так что мы даже не можем побеседовать с ней.
Я уже сказал: если она появится снова, позвоните нам, как только заметите ее, и мы тут же приедем.
Он кивнул и, повернувшись, пошел по дорожке к выходу, где его уже ждал напарник.
Минуту спустя Кристина с Джоем стояли у окна гостиной и наблюдали, как уезжает патрульная машина.
— Она была здесь, — сказал мальчик. — Правда. Это не так, как было со змеей.
Она ему верила. То, что он увидел за окном, конечно, могло быть плодом его воображения или каким-то отголоском ночного кошмара — но тем не менее здесь было что-то не так. Он действительно видел то, о чем рассказывал: это была та самая старуха собственной персоной во плоти. Кристина не могла объяснить, почему она так уверена в этом, но, как бы то ни было, она была абсолютно уверена.
Она предложила Джою остаться в ее комнате, но он был полон решимости вести себя как мужчина.
— Я буду спать в своей кровати, — заявил он. — Брэнди будет рядом. Он учует эту старую ведьму за милю. Только.., может, мы оставим лампу включенной?
— Разумеется, — сказала она, хотя лишь недавно отучила его спать с зажженным светом.
Она плотно задернула шторы в его комнате, не оставив ни малейшей щелки, через которую можно было бы подсмотреть. Укутала его одеялом и поцеловала на прощание, доверив опеке Брэнди.
Лежа в своей постели, в темноте, Кристина не могла сомкнуть глаз и все ждала какого-нибудь внезапного звука — звона стекла или дверного скрипа, — но все было тихо.
И только редкие порывы февральского ветра нарушали ночной покой.
Брэнди запрыгнул на кровать, что ему, как правило, не позволялось (одно из маминых правил — в постели никаких собак), но Джой не стал его прогонять.
Он прислушивался к звукам за окном: ветер вздыхал и завывал, как живое существо. Джой натянул одеяло до самого носа, будто оно могло защитить его от любой беды.
Немного погодя он сказал:
— Она где-то там.
Пес поднял голову.
— Брэнди, она выжидает.
Брэнди настороженно повел ухом.
— Она вернется.
При этих словах Брэнди глухо зарычал.
Джой положил руку на спину своего лохматого друга.
— Ты ведь тоже знаешь это, старина? Ты чувствуешь, что она где-то рядом, правда?
Брэнди негромко рявкнул.
За окном стонал ветер.
Мальчик слушал.
Время неумолимо двигалось к рассвету.
— Мама! Быстрее! Мамочка!
Он не просто звал ее, а пронзительно взывал о помощи.
Она сбросила одеяло и вскочила на ноги. Взгляд упал на мерцающие красные цифры электронных часов-будильника. Двадцать минут второго.
Через открытую дверь Кристина кинулась в холл, оттуда в детскую. Вбежав, сразу зажгла свет.
Джой сидел, прижавшись к спинке кровати, словно хотел спрятаться, раствориться в ней. Он был бледен, руки нервно теребили простыню и одеяло.
Брэнди, положив передние лапы на подоконник, лаял на что-то там, в ночи, за окном. Когда появилась Кристина, собака замолчала и вернулась к кровати, вопросительно глядя на мальчика, будто ожидая от него дальнейших указаний.
— Там кто-то был, — произнес он. — Кто-то заглядывал в окно. Это была та сумасшедшая старуха.
Кристина подошла к окну. На улице было темно. Желтоватый свет от фонаря, стоящего на углу улицы, сюда не доходил. Луна была ущербной и бросала лишь слабый молочный свет, который ложился на дорожки и серебрил стоявшие вдоль улицы машины, но его было недостаточно, чтобы высветить тайны этой ночи. Лужайка и кусты перед домом были погружены во тьму.
— Она еще там? — спросил Джой.
— Нет, — ответила Кристина.
Она повернулась, подошла к нему и присела на краешек кровати.
Он все еще был бледен и дрожал.
— Дорогой, ты уверен... — начала она.
— Это была она!
— Опиши мне точно, что ты видел.
— Ее лицо.
— Этой женщины?
— Да.
— Ты уверен, что это была она, а не кто-то еще?
Он кивнул:
— Она.
— Но на улице так темно. Как ты можешь быть уверен...
— За окном кто-то был, будто какая-то тень. Тогда я включил свет и увидел ее. Это была она.
— Но, миленький мой, мне кажется, она никак не могла выследить нас. Я уверена в этом. А как еще она узнала бы, где мы живем. Во всяком случае, так быстро.
Джой молчал. Он уставился на свои стиснутые кулачки, медленно выпуская из них одеяло и простыню. У него вспотели ладони.
— Может, все это тебе приснилось, а?
Он решительно покачал головой.
— Нет.
— Иногда, — сказала она, — когда снится какой-нибудь кошмар, ты просыпаешься и первые несколько секунд не можешь сообразить, что реальность, а что — лишь остаток сна. Понимаешь? В этом нет ничего особенного.
Время от времени это случается с каждым.
Он встретился с ней взглядом.
— Мама, все было не так. Я проснулся потому, что Брэнди залаял, и тут я увидел за окном эту сумасшедшую женщину. Если это был сон, тогда почему же Брэнди лаял?
Он же не станет лаять для того, чтобы себя послушать. Такого с ним не бывает. Ты же знаешь его.
Она посмотрела на Брэнди, который как раз плюхнулся на пол рядом с кроватью, и ей опять стало не по себе.
Она встала и снова подошла к окну.
Там, за окном, было множество мест, куда не проникал никакой свет и где злоумышленник мог спрятаться и переждать.
— Мама?
Она посмотрела на него.
— Это не так, как было раньше,. — сказал он.
— Что ты хочешь сказать?
— Это не то, что ва-бражаемая белая змея под кроватью. Это взаправду. Чтоб мне провалиться.
От внезапного порыва ветра загремели карнизы и водосточные желобы.
— Пойдем, — сказала Кристина, подавая Джою руку.
Он встал с постели, и она отвела его на кухню.
Брэнди поплелся следом. Мгновение он стоял в дверях, размахивая пушистым хвостом, потом вошел и лег в углу, свернувшись калачиком.
Джой в синей пижаме с красными буквами "SATURN PATROL" сидел за столом и испуганно посматривал в окно над раковиной, а Кристина тем временем звонила в полицию.
На крыльце у входной двери стояли двое полицейских, участливо слушая рассказ Кристины, хотя сказать ей было особенно нечего. Рядом стоял Джой. Стэтлер, тот, что помоложе, с самого начала не поверил ей и быстро пришел к заключению, что этот злоумышленник всего лишь призрак, плод воображения Джоя; но другой полицейский, постарше, Тэмплтон, склонен был поверить ей. По его настоянию они потратили десять минут, прочесывая территорию вокруг дома с фонарями, осмотрели каждый куст, заглянули в гараж и даже в соседние дворы, но так никого и не нашли.
Вернувшись к дому, где их ждали Кристина с Джоем, Тэмплтон уже не был так уверен в подлинности этой истории.
— Ну что же, миссис Скавелло, если эта женщина и была здесь, теперь ее нет. Либо у нее на уме не было ничего зловещего.., либо ее испугала патрульная машина. Возможно, и то и другое. Скорее всего она безобидна.
— Безобидна? Сегодня днем у "Саут-Кост-Плаза" она не производила такого впечатления, — сказала Кристина. — Мне она показалась очень даже опасной.
— Что ж... — он пожал плечами. — Вы же знаете, как это бывает. Пожилая женщина.., вероятно, не вполне здорова.., возможно, говорит, не отдавая себе отчета.
— Мне кажется, дело не в этом.
Тэмплтон старался не смотреть ей в глаза.
— Так что.., если вы еще встретите ее или у вас будут какие-то неприятности, непременно звоните нам.
— Вы уходите?
— Да, мэм.
— И вы ничего не предпримете?
Он почесал затылок.
— Я не представляю, что еще мы можем сделать. Вы говорите, что не знаете ни имени этой женщины, ни где она живет, так что мы даже не можем побеседовать с ней.
Я уже сказал: если она появится снова, позвоните нам, как только заметите ее, и мы тут же приедем.
Он кивнул и, повернувшись, пошел по дорожке к выходу, где его уже ждал напарник.
Минуту спустя Кристина с Джоем стояли у окна гостиной и наблюдали, как уезжает патрульная машина.
— Она была здесь, — сказал мальчик. — Правда. Это не так, как было со змеей.
Она ему верила. То, что он увидел за окном, конечно, могло быть плодом его воображения или каким-то отголоском ночного кошмара — но тем не менее здесь было что-то не так. Он действительно видел то, о чем рассказывал: это была та самая старуха собственной персоной во плоти. Кристина не могла объяснить, почему она так уверена в этом, но, как бы то ни было, она была абсолютно уверена.
Она предложила Джою остаться в ее комнате, но он был полон решимости вести себя как мужчина.
— Я буду спать в своей кровати, — заявил он. — Брэнди будет рядом. Он учует эту старую ведьму за милю. Только.., может, мы оставим лампу включенной?
— Разумеется, — сказала она, хотя лишь недавно отучила его спать с зажженным светом.
Она плотно задернула шторы в его комнате, не оставив ни малейшей щелки, через которую можно было бы подсмотреть. Укутала его одеялом и поцеловала на прощание, доверив опеке Брэнди.
Лежа в своей постели, в темноте, Кристина не могла сомкнуть глаз и все ждала какого-нибудь внезапного звука — звона стекла или дверного скрипа, — но все было тихо.
И только редкие порывы февральского ветра нарушали ночной покой.
* * *
Джой выключил лампу, которую зажгла для него мать, и наступила кромешная тьма.Брэнди запрыгнул на кровать, что ему, как правило, не позволялось (одно из маминых правил — в постели никаких собак), но Джой не стал его прогонять.
Он прислушивался к звукам за окном: ветер вздыхал и завывал, как живое существо. Джой натянул одеяло до самого носа, будто оно могло защитить его от любой беды.
Немного погодя он сказал:
— Она где-то там.
Пес поднял голову.
— Брэнди, она выжидает.
Брэнди настороженно повел ухом.
— Она вернется.
При этих словах Брэнди глухо зарычал.
Джой положил руку на спину своего лохматого друга.
— Ты ведь тоже знаешь это, старина? Ты чувствуешь, что она где-то рядом, правда?
Брэнди негромко рявкнул.
За окном стонал ветер.
Мальчик слушал.
Время неумолимо двигалось к рассвету.
Глава 4
Кристина не могла заснуть и посреди ночи спустилась вниз в детскую, чтобы проведать Джоя. Лампа, которую она, уходя, оставила включенной, теперь была погашена, и могильная тьма окутывала комнату. На секунду у нее перехватило дыхание от страха, но, включив свет, она увидела, что Джой спокойно спит в своей кровати.
Брэнди, уютно устроившийся рядом с Джоем на постели, мгновенно проснулся, когда Кристина зажгла свет.
Широко зевнув, он облизнулся и посмотрел на нее виноватым взглядом.
— Ты ведь знаешь уговор, бродяга, — прошептала она, — на полу.
Брэнди осторожно, не разбудив Джоя, спрыгнул на пол и, поджав хвост, удалился в угол. Он свернулся калачиком и сконфуженно посмотрел на Кристину.
— Хорошая собака, — похвалила она его.
Пес замахал хвостом.
Она выключила свет и пошла к себе. Пройдя несколько шагов, услышала какое-то движение в комнате Джоя и догадалась, что это Брэнди снова забрался на кровать. Однако сегодня ее мало интересовало, останется на простынях и одеяле собачья шерсть или нет. Единственное, что ее волновало, — это Джой.
Задремав, Кристина беспокойно ворочалась, бормотала во сне. Приближался рассвет. Ей снилась старуха в зеленом платье, с зеленым лицом и длинными зелеными ногтями, больше похожими на хищные крючковатые когти.
Наконец наступило утро понедельника. Ярко светило солнце. Пожалуй, даже чересчур ярко. Она проснулась рано и заморгала от сильного света. Глаза были воспалены и покраснели.
Кристина приняла горячий душ, смывая с себя усталость, и стала собираться на работу. Она надела темно-бордовую блузку, простую серую юбку и серые туфли-лодочки.
Подойдя к висевшему на двери ванной комнаты зеркалу, где она видна была в полный рост, Кристина критически оглядела себя. Она всегда несколько смущалась, видя свое отражение в зеркале, хотя и понимала, что эта стыдливость — результат внушений, которым она подвергалась в те самые Потерянные Годы, когда ей было восемнадцать, девятнадцать, двадцать лет. В то время она усердно старалась избавиться от всякого честолюбия и, в значительной мере, от собственной индивидуальности, потому что тогда от нее требовалось одно — подчиниться серому единообразию. Она должна была вести себя скромно и просто и держаться в тени. Малейшее проявление заботы о собственной внешности, отсутствие самоуничижения во взоре немедленно влекло за собой дисциплинарные взыскания. И хотя эти безрадостные годы, как и связанные с ними события, ушли в прошлое, они оставили свой след, этого нельзя было отрицать.
Теперь, словно желая убедить себя, что ее победа над Потерянными Годами окончательна, Кристина поборола смущение и решительно занялась изучением собственного отражения в зеркале со всем возможным тщеславием, еще сохранившимся в ней после духовной чистки, которой ее когда-то подвергли. У нее была хорошая фигура, хотя вряд ли рекламные плакаты с ее изображением в бикини разошлись бы миллионными тиражами. Ноги стройные, прекрасной формы, пропорциональные бедра и хрупкая тонкая талия, может быть, даже чересчур тонкая, хотя благодаря этому казалась больше грудь, бывшая в действительности самого среднего размера. Кристине бы хотелось иметь такой же бюст, как у Вэл Гарднер. Однако Вэл заявляла, что большая грудь — это скорее проклятье, чем дар божий, что это то же самое, что таскать на себе пару седельных вьюков, и что вечерами от такой тяжести у нее ноют плечи. Даже если то, что говорила Вэл, было правдой, а не просто утешением для тех, кого природа наделила менее щедро, Кристине все равно хотелось, чтобы у нее была большая грудь. Она знала, что и это желание — безнадежно честолюбивое — было болезненной реакцией на все, что прививали ей в сером тоскливом месте, где ей пришлось жить с восемнадцати до двадцати лет, и в этом тоже выражался ее протест.
К лицу уже прилила краска, но она заставила себя оставаться у зеркала еще минуту, до тех пор, пока окончательно не удостоверилась, что прическа в порядке и макияж наложен ровно. Для нее не было секретом, что она если не обворожительна, то хороша собой. Прекрасный цвет и правильный овал лица, мягкая линия подбородка, прямой нос. Ее главным достоинством были глаза: большие, темные, с ясным взором. Волосы тоже были темные, почти черные. Вэл утверждала, что с радостью променяла бы свою грудь на такие роскошные волосы, но Кристина знала, что это одни разговоры. Безусловно, волосы у нее неплохие, но при повышенной влажности они свисали длинными космами или, наоборот, — топорщились и курчавились, и она становилась похожей то ли на вампира, то ли на Джину Шалит.
Наконец, с краской смущения на щеках, но чувствуя удовлетворение от одержанной победы над самоуничижением, которое пытались взрастить в ней в те далекие годы, Кристина отвернулась от зеркала.
Зайдя на кухню, чтобы сварить кофе и поджарить хлеб, она увидела, что Джой уже сидит за столом. Он просто сидел, глядя в окно на залитую солнцем лужайку.
Кристина достала бумажный фильтр, вставила его в кофеварку и спросила Джоя:
— Что ты будешь на завтрак, капитан?
Он не ответил.
— Как насчет кукурузных хлопьев и бутерброда с арахисовым маслом? — спросила она, продолжая готовить кофе. — Или английские булочки? А может, съешь яйцо?
Он снова не ответил. Иногда, хотя и нечасто, по утрам он бывал раздражен, но его всегда легко можно было привести в норму По натуре он был слишком мягким для того, чтобы дуться долго.
Наливая в кофеварку холодной воды, она сказала:
— Хорошо. Если ты не хочешь ни хлопьев, ни бутер, брода, ни яйца, может, тебе приготовить шпинат, брюссельскую капусту и брокколи? Ты же любишь это больше всего, верно?
Он не клюнул на эту приманку, продолжая смотреть в окно, не шелохнувшись и не произнеся ни звука.
— Может, тебе подогреть в микроволновой печи твой старый ботинок? Как ты на это смотришь? Нет ничего лучше к завтраку, чем старый башмак. У-у-у-у! Пальчики оближешь!
Джой по-прежнему молчал. Кристина достала из буфета тостер, включила в сеть — и вдруг ее осенило, что дело не в том, что Джой раздражен. Что-то было неладно.
Глядя ему в затылок, она сказала:
— Милый?
У него вырвался какой-то сдавленный звук.
— Милый, что с тобой?
Наконец, оторвав взгляд от окна, он посмотрел на нее.
Растрепанные волосы падали ему на глаза, смотревшие как-то затравленно. Во взгляде была тоска, которая настолько не вязалась с его возрастом, что у Кристины учащенно забилось сердце. На его щеках блестели слезы.
Она подошла к нему и взяла за руку. Ладонь была холодна как лед.
— Мой сладкий, что произошло? Расскажи мне.
Свободной рукой он потер воспаленные глаза: Из носа текло, и он утирался рукавом.
Он был неестественно бледен.
Что бы ни произошло, это было не простое детское огорчение. Она почувствовала это сердцем, и во рту пересохло от страха.
Он хотел что-то сказать, но, не в силах произнести ни слова, указал рукой на кухонную дверь, потом, задыхаясь, глубоко вздохнул и с дрожью в голосе выдавил:
— К-к-крыльцо.
— Крыльцо? Что ты хочешь сказать?
Он был не в состоянии говорить.
Нахмурившись, она направилась к двери и, помешкав мгновение, распахнула ее. То, что она увидела, заставило ее отпрянуть назад. Брэнди. Его лохматое, покрытое золотистой шерстью тело лежало на краю крыльца у ступенек, а голова — у самой двери, под ногами Кристины. Собака была обезглавлена.
Брэнди, уютно устроившийся рядом с Джоем на постели, мгновенно проснулся, когда Кристина зажгла свет.
Широко зевнув, он облизнулся и посмотрел на нее виноватым взглядом.
— Ты ведь знаешь уговор, бродяга, — прошептала она, — на полу.
Брэнди осторожно, не разбудив Джоя, спрыгнул на пол и, поджав хвост, удалился в угол. Он свернулся калачиком и сконфуженно посмотрел на Кристину.
— Хорошая собака, — похвалила она его.
Пес замахал хвостом.
Она выключила свет и пошла к себе. Пройдя несколько шагов, услышала какое-то движение в комнате Джоя и догадалась, что это Брэнди снова забрался на кровать. Однако сегодня ее мало интересовало, останется на простынях и одеяле собачья шерсть или нет. Единственное, что ее волновало, — это Джой.
Задремав, Кристина беспокойно ворочалась, бормотала во сне. Приближался рассвет. Ей снилась старуха в зеленом платье, с зеленым лицом и длинными зелеными ногтями, больше похожими на хищные крючковатые когти.
Наконец наступило утро понедельника. Ярко светило солнце. Пожалуй, даже чересчур ярко. Она проснулась рано и заморгала от сильного света. Глаза были воспалены и покраснели.
Кристина приняла горячий душ, смывая с себя усталость, и стала собираться на работу. Она надела темно-бордовую блузку, простую серую юбку и серые туфли-лодочки.
Подойдя к висевшему на двери ванной комнаты зеркалу, где она видна была в полный рост, Кристина критически оглядела себя. Она всегда несколько смущалась, видя свое отражение в зеркале, хотя и понимала, что эта стыдливость — результат внушений, которым она подвергалась в те самые Потерянные Годы, когда ей было восемнадцать, девятнадцать, двадцать лет. В то время она усердно старалась избавиться от всякого честолюбия и, в значительной мере, от собственной индивидуальности, потому что тогда от нее требовалось одно — подчиниться серому единообразию. Она должна была вести себя скромно и просто и держаться в тени. Малейшее проявление заботы о собственной внешности, отсутствие самоуничижения во взоре немедленно влекло за собой дисциплинарные взыскания. И хотя эти безрадостные годы, как и связанные с ними события, ушли в прошлое, они оставили свой след, этого нельзя было отрицать.
Теперь, словно желая убедить себя, что ее победа над Потерянными Годами окончательна, Кристина поборола смущение и решительно занялась изучением собственного отражения в зеркале со всем возможным тщеславием, еще сохранившимся в ней после духовной чистки, которой ее когда-то подвергли. У нее была хорошая фигура, хотя вряд ли рекламные плакаты с ее изображением в бикини разошлись бы миллионными тиражами. Ноги стройные, прекрасной формы, пропорциональные бедра и хрупкая тонкая талия, может быть, даже чересчур тонкая, хотя благодаря этому казалась больше грудь, бывшая в действительности самого среднего размера. Кристине бы хотелось иметь такой же бюст, как у Вэл Гарднер. Однако Вэл заявляла, что большая грудь — это скорее проклятье, чем дар божий, что это то же самое, что таскать на себе пару седельных вьюков, и что вечерами от такой тяжести у нее ноют плечи. Даже если то, что говорила Вэл, было правдой, а не просто утешением для тех, кого природа наделила менее щедро, Кристине все равно хотелось, чтобы у нее была большая грудь. Она знала, что и это желание — безнадежно честолюбивое — было болезненной реакцией на все, что прививали ей в сером тоскливом месте, где ей пришлось жить с восемнадцати до двадцати лет, и в этом тоже выражался ее протест.
К лицу уже прилила краска, но она заставила себя оставаться у зеркала еще минуту, до тех пор, пока окончательно не удостоверилась, что прическа в порядке и макияж наложен ровно. Для нее не было секретом, что она если не обворожительна, то хороша собой. Прекрасный цвет и правильный овал лица, мягкая линия подбородка, прямой нос. Ее главным достоинством были глаза: большие, темные, с ясным взором. Волосы тоже были темные, почти черные. Вэл утверждала, что с радостью променяла бы свою грудь на такие роскошные волосы, но Кристина знала, что это одни разговоры. Безусловно, волосы у нее неплохие, но при повышенной влажности они свисали длинными космами или, наоборот, — топорщились и курчавились, и она становилась похожей то ли на вампира, то ли на Джину Шалит.
Наконец, с краской смущения на щеках, но чувствуя удовлетворение от одержанной победы над самоуничижением, которое пытались взрастить в ней в те далекие годы, Кристина отвернулась от зеркала.
Зайдя на кухню, чтобы сварить кофе и поджарить хлеб, она увидела, что Джой уже сидит за столом. Он просто сидел, глядя в окно на залитую солнцем лужайку.
Кристина достала бумажный фильтр, вставила его в кофеварку и спросила Джоя:
— Что ты будешь на завтрак, капитан?
Он не ответил.
— Как насчет кукурузных хлопьев и бутерброда с арахисовым маслом? — спросила она, продолжая готовить кофе. — Или английские булочки? А может, съешь яйцо?
Он снова не ответил. Иногда, хотя и нечасто, по утрам он бывал раздражен, но его всегда легко можно было привести в норму По натуре он был слишком мягким для того, чтобы дуться долго.
Наливая в кофеварку холодной воды, она сказала:
— Хорошо. Если ты не хочешь ни хлопьев, ни бутер, брода, ни яйца, может, тебе приготовить шпинат, брюссельскую капусту и брокколи? Ты же любишь это больше всего, верно?
Он не клюнул на эту приманку, продолжая смотреть в окно, не шелохнувшись и не произнеся ни звука.
— Может, тебе подогреть в микроволновой печи твой старый ботинок? Как ты на это смотришь? Нет ничего лучше к завтраку, чем старый башмак. У-у-у-у! Пальчики оближешь!
Джой по-прежнему молчал. Кристина достала из буфета тостер, включила в сеть — и вдруг ее осенило, что дело не в том, что Джой раздражен. Что-то было неладно.
Глядя ему в затылок, она сказала:
— Милый?
У него вырвался какой-то сдавленный звук.
— Милый, что с тобой?
Наконец, оторвав взгляд от окна, он посмотрел на нее.
Растрепанные волосы падали ему на глаза, смотревшие как-то затравленно. Во взгляде была тоска, которая настолько не вязалась с его возрастом, что у Кристины учащенно забилось сердце. На его щеках блестели слезы.
Она подошла к нему и взяла за руку. Ладонь была холодна как лед.
— Мой сладкий, что произошло? Расскажи мне.
Свободной рукой он потер воспаленные глаза: Из носа текло, и он утирался рукавом.
Он был неестественно бледен.
Что бы ни произошло, это было не простое детское огорчение. Она почувствовала это сердцем, и во рту пересохло от страха.
Он хотел что-то сказать, но, не в силах произнести ни слова, указал рукой на кухонную дверь, потом, задыхаясь, глубоко вздохнул и с дрожью в голосе выдавил:
— К-к-крыльцо.
— Крыльцо? Что ты хочешь сказать?
Он был не в состоянии говорить.
Нахмурившись, она направилась к двери и, помешкав мгновение, распахнула ее. То, что она увидела, заставило ее отпрянуть назад. Брэнди. Его лохматое, покрытое золотистой шерстью тело лежало на краю крыльца у ступенек, а голова — у самой двери, под ногами Кристины. Собака была обезглавлена.
Глава 5
Кристина с Джоем сидели на бежевом диване в гостиной. Он уже не плакал, но выглядел потрясенным.
Составлявший протокол полицейский Уилфорд устроился в одном из кресел в стиле "королева Анна". Это был высокий крупный мужчина с грубыми чертами лица, густыми бровями и той самодостаточностью, которая отличает людей, привыкших проводить большую часть времени вне дома, где-нибудь в горах или в лесу, на охоте или рыбалке. Он примостился на самом краешке кресла, держа тетрадь на коленях, что, учитывая его габариты, выглядело довольно забавно; очевидно, он старался не повредить и не испачкать мебель.
— Но кто же выпустил собаку? — допытывался он, уже задав все мыслимые вопросы.
— Никто, — ответила Кристина. — Она вышла сама.
Там в двери на кухне есть специальное отверстие.
Составлявший протокол полицейский Уилфорд устроился в одном из кресел в стиле "королева Анна". Это был высокий крупный мужчина с грубыми чертами лица, густыми бровями и той самодостаточностью, которая отличает людей, привыкших проводить большую часть времени вне дома, где-нибудь в горах или в лесу, на охоте или рыбалке. Он примостился на самом краешке кресла, держа тетрадь на коленях, что, учитывая его габариты, выглядело довольно забавно; очевидно, он старался не повредить и не испачкать мебель.
— Но кто же выпустил собаку? — допытывался он, уже задав все мыслимые вопросы.
— Никто, — ответила Кристина. — Она вышла сама.
Там в двери на кухне есть специальное отверстие.