— Хотя я не претендую на звание джентльмена, но всегда предпочитал блондинок. — Он уселся со мной рядом на софу, как только нас познакомили. — Вы великолепны.
   То, как он глазел на мою прозрачную блузу, смутило меня. Я скрестила руки на груди, пытаясь прикрыть что только можно.
   — Что… вы работаете где-нибудь? — спросила я, мучительно соображая, о чем бы поговорить.
   — Господи, с чего вы взяли?! Нет, конечно. Я очень рано понял, что не способен себя обеспечивать, поэтому и женился на Дэйдре. С ней я занят полностью, но иногда все же урываю свободный вечерок, когда она заседает в благотворительных комитетах. А вы?
   — Я только семь недель замужем, — твердо объявила я.
   — Значит, разочароваться еще не успели. Рори — крепкий орешек. Делает вам честь, если вы умеете с ним справляться. Он по-прежнему много пьет?
   — Почти не пьет, — сказала я, краем глаза увидев, как Рори наливает себе второй стакан виски.
   — Восхитительная лояльность, как и подобает новобрачной, — сказал Кэлен. — Должен сказать, вы действительно очень привлекательны. Жаль, что вы скрестили руки как регбист, я бы хотел к вам получше приглядеться. Обещайте мне, что, если вы когда-нибудь решите изменить Рори, первому вы дадите шанс мне.
   Я пыталась принять суровый вид, но после нескольких недель полного равнодушия со стороны Рори я впитывала комплименты, как губка. Я была уверена, что Марина специально пригласила Калена. Но, хотя он увивался за мной весь вечер, к моему величайшему огорчению, Рори не выказал никакой ревности.
   — Хорошо, что тебе нашлось с кем поиграть, Эмили. У него как раз твой уровень умственного развития. — Это было все, что он сказал мне, когда мы вернулись домой.
   Шло время. Мы встречали Марину и Хэмиша в гостях. Марина и Рори так тщательно избегали друг друга, что я подумала, уж не встречаются ли они где-то тайно.
   Иногда я видела ее противного братца, Финна Маклина. Он разъезжал по острову, очевидно слишком озабоченный постройкой своей дурацкой больницы, чтобы проводить время впустую на вечеринках.
 
   В декабре Коко оступилась на лестнице после очередной попойки и растянула себе связки. На следующий день она позвонила, пожаловалась на скуку и предложила мне навестить ее. По дороге я заехала в Пенлоррен подыскать ей какой-нибудь развлекательный романчик.
   Припарковавшись на главной улице, я принялась рыться в книгах. Господи, до чего же чудесные вещи происходят с героинями. И почему Рори не может ко мне так относиться?
   Я вдруг услышала у себя за спиной покашливание. Владелец хотел закрыть магазин.
   Я поспешно заплатила за книгу и задумчиво побрела по улице сквозь дождь и туман. У моей машины стоял мужчина. В его позе было что-то героическое. Ширина массивных плеч, завитки волос над воротником потертой дубленки напоминали микеланджеловского Давида.
   Я автоматически высвободила из-за уха длинную прядь волос и самым обольстительным образом распустила ее по лицу. И только тогда я поняла, что этот мужчина — Финн Маклин и что он вне себя от бешенства.
   — Это ваша машина?
   — Да… то есть это машина Рори.
   — Вы читать умеете?
   Схватив меня за руку, он вынудил меня повернуться, и я увидела надпись на дверях гаража: «Машина врача. Просьба не загораживать проезд».
   — Ах это, — сказала я. — В Лондоне люди часто пишут такое на своих гаражах, даже если они и не врачи. Просто, чтобы им не мешали.
   — Здесь вам не Лондон.
   В самых уничижительных выражениях он сообщил мне, что он думает о лондонцах вообще и обо мне в частности. Шипел, что человек может умереть, пока такие, как я, паркуют свои машины где ни попадя. Наконец мне надоело это слушать.
   — Вам не кажется, — сказала я, — что, пока вы болтаете здесь о преступной безответственности, могут умереть еще двадцать человек? Вообще, если сосчитать всех, кто умер, пока вы и вам подобные распускают языки…
   — Хватит чушь пороть, — рявкнул Финн. — Вам, очевидно, ничего не вдолбишь. Уберете вы вашу машину или нет?
   Разумеется, эта чертова колымага не двинулась с места. Наконец я сообразила отпустить сцепление, и она тронулась рывком.
   — Паразит, скотина, чудовище, — бормотала я по дороге в замок, неудивительно, что он и Рори не выносят друг друга.

Глава 13

   Коко я застала в постели, прекрасную, как всегда, но несколько утомленную. Кто-то принес ей лилии, в которые она зарылась лицом, отчего нос у нее был ярко-желтый от пыльцы. Нога у нее, видимо, сильно болела, но она приветствовала меня с обычным свойственным ей энтузиазмом.
   — Налей себе и мне тоже, cheri. Бастер на охоте. Каждый день он на охоте, пиф-паф. Это так скучно. Я прожила в Шотландии почти тридцать лет и все-таки не нахожу в брюках гольф ничего особенно сексуального. Надо признать, у Бастера ноги очень недурны. Чайка обкакала ему куртку, когда он уходил. Он ужасно разозлился.
   Я засмеялась. Коко всегда умела меня развеселить. Мы посплетничали с полчасика, и я снова вернулась к вечной для меня теме, хотя разговоры об этом причиняли мне ужасные страдания.
   — Вы видели Марину?
   Коко возвела глаза к небу.
   — Ну конечно. Они вот-вот разойдутся, она и Хэмиш. Мы у них ужинали на днях, и я прочитала ей лекцию. Я сказала Марине: «Вы не делаете его счастливым, как Эмили моего Рори». — (Меня при этом передернуло.) — Она расхохоталась мне в лицо. Я иногда думаю, что у нее не все дома. Она так не похожа на своего брата. Финн такой добрый, простой и такой чудесный доктор.
   В дверь постучала горничная.
   — Доктор Маклин, мадам.
   — Пригласите его, — оживилась Коко.
   — О Господи, когда мы последний раз с ним встретились, он был злой как черт, — сказала я.
   Коко не слушала, озабоченно поправляя прическу и прыская на себя духами. Вошел Финн Маклин.
   — А вот и он, — возгласила Коко, — легок на помине. Я только что расхваливала вас Эмили, какой вы замечательный доктор — такой добрый и внимательный. Мне кажется, вас ничто не может вывести из себя, правда, Финн?
   — Ну еще бы, — съязвила я. — Доктор Маклин скорее сам всех из себя выведет.
   Обернувшись, Финн увидел меня. Лицо его посуровело.
   — А, это вы, — сказал он.
   — Я не знала, что вы знакомы с Эмили. Она очень хорошенькая, верно? И так подходит Рори.
   — Не сомневаюсь, что они идеальная пара, — сказал Финн.
   Коко не заметила никакого сарказма и одарила нас сияющей улыбкой.
   — Давайте посмотрим на вашу лодыжку.
   Коко вытянула прекрасную загорелую ногу. Лодыжка почернела и распухла. Хотя Финн дотрагивался до нее с величайшей осторожностью, Коко поморщилась.
   — Больно? — мягко спросил он.
   Она кивнула, закусив губу.
   — Бедняжка. Ничего, у вас есть еще одна отличная лодыжка. — Он встал. — И эта через несколько недель будет в порядке. Но все-таки нужно сделать рентген. Я пришлю попозже санитарную машину. Вас в ней меньше будет трясти.
   — Я пошла, — сказала я. — Пора готовить Рори ужин.
   — Финн тебя подвезет, — сказала Коко.
   — Я на машине.
   На улице было холодно, и меня бросило в дрожь: мне так не хотелось покидать теплый уют замка ради мрака, в котором пребывал Рори. Финн Маклин достал что-то из кармана.
   — Я сказал бы, для новобрачной еще рановато искать утешения в этой дряни. — Он протянул мне книгу. Это был роман о счастливой любви, купленный мной для Коко.

Глава 14

   Лодыжку Коко просветили, перевязали и предписали осторожное с ней обращение. Однако, как раз накануне Рождества, Мэйзи Даунлиш (одна из приятельниц Коко) решила дать бал, чтобы отпраздновать помолвку своей дочери Динни. Мы все были приглашены.
   В самой идее бала есть что-то поднимающее настроение, даже самое отвратительное. Наверно, это радостное возбуждение, обычно предшествующее таким событиям: новое платье, новая косметика, долгие часы перед зеркалом в поисках нового имиджа самой обольстительной девушки в зале. В прошлом бал таил в себе прелесть неизвестности, ожидание счастливого случая. На этот раз я надеялась, он даст мне возможность вернуть Рори.
   Бал должен был состояться в замке Даунлишей на материке. Коко, Бастер, Рори и я собирались у них остановиться. Утром, переправившись на пароме, я поехала в Эдинбург купить себе платье. Ближе к вечеру я должна была прихватить супружескую пару, направлявшуюся на бал из Лондона, а затем вернуться и встретить у парома Рори, чтобы вместе ехать к Даунлишам.
   Я была твердо намерена появиться на балу в таком виде, что все мужчины потеряют от меня голову. Все утро я лихорадочно шарила по магазинам. Наконец на какой-то глухой улочке я напала на потрясающее бледно-розовое платье, туго обтягивающее зад, с разрезом впереди и сильно открытое на груди и на спине.
   Оно было уценено из-за крошечного пятнышка на животе и еще потому, что как, презрительно фыркнув, сказала продавщица, в Эдинбурге «такое» не пользуется спросом.
   Я его примерила; оно было ошеломляюще сексапильным.
   — Немного тесновато сзади, вам не кажется? — сказала продавщица, старавшаяся навязать мне черное бархатное платье в три раза дороже.
   — Мне как раз это и нравится, — оборвала ее я.
   Оно было еще и длинновато, так что я купила себе туфли на высоких каблуках и в парикмахерской подцветила волосы розовым. Уж если я что начала, то всегда иду до конца. Так что, короче говоря, в аэропорт я опоздала.
   Фрейны уже ждали, когда я приехала, — я их за милю узнала. Он — столб столбом, без подбородка, с резким неприятным голосом, в навозного цвета твидовом пиджаке. Она — типичная «девушка из хорошей семьи», с прижатыми от постоянного повязывания головы шарфом ушами и очень длинной правой рукой, развившейся от таскания каждый уик-энд чемоданов на Пэддингтонский вокзал, откуда она отправлялась «навестить мамочку». У нее были голубые глаза, мышиного цвета волосы и бело-розовая кожа, которой не страшны ни ветер, ни пьянки, ни танцы всю ночь напролет. Они были до отвращения влюблены друг в друга. Каждая фраза начиналась «Чарльз считает», «Фиона полагает». И они дико хохотали, когда одному из них случалось пошутить. В ней ощущалось чудовищное самодовольство женщины, подцепившей слепо обожающего ее мужа.
   Она очень мило извинила мне мое опоздание, но то и дело повторяла, что нужно остановиться по дороге у автомата ровно в 6.30, чтобы позвонить няне и узнать, как там крошка Каролина, и спрашивала, успеем ли мы переодеться.
   — Я впервые оставила Каролину с няней, — сказала она. — Я надеюсь, она справится.
   Фиона сидела впереди со мной, Чарльз сзади; они все время держались за руки. Почему бы им обоим было не сесть сзади и обниматься там в свое удовольствие?
   День был холодный. На горизонте четко обозначились черные силуэты деревьев. В темном пасмурном небе носились снежинки. Вдоль дороги мелькали косматые головы коров, щипавших скудную траву. Когда мы добрались наконец до парома, где должны были встретить Рори и Вальтера Скотта, поднялась настоящая метель. Я надеялась заключить с Рори перемирие на этот вечер, но я опоздала на целый час, и это не способствовало улучшению его настроения.
   Фиона, видимо, знавшая Рори в детстве, щебетала об общих знакомых, с энтузиазмом рассказывала, кто на ком женился.
   Рори отвечал односложно. Снег таял у него на волосах, пальцы были в краске.
   — Ужас, — трещала она. — Вы слышали, отец Энни Ричмонд бросился под такси в Найтсбридже в час пик?
   — Ему крупно повезло, там в это время такси не найти. — Рори мрачно смотрел на снежники, роившиеся у ветрового стекла, как гигантские пчелы.
   Я засмеялась. Рори взглянул на меня и тут только заметил мои волосы.
   — О Боже, — произнес он негромко.
   — Тебе нравится? — спросила я тревожно.
   — Нет, — сказал он и, включив на полную мощность приемник, заглушил болтовню Фионы. Вдруг она воскликнула:
   — Ой, смотрите, вон автомат. Остановитесь на минуточку, Рори, я позвоню няне.
   Рори возвел глаза к небу.
   Она выскочила из машины и, взвизгивая, побежала по снегу. Сквозь стекло кабины было видно, как она с идиотской улыбкой запихивала в автомат десятипенсовики. Рори не отвечал на бессвязные вопросы Чарльза об охоте. Ногти у него были обкусаны настолько, что его пальцы барабанили по панели абсолютно беззвучно.
   Через четверть часа Фиона вернулась.
   — Ну что? — спросил Чарльз.
   — Все в порядке, но она ужасно скучает без нас. Ленч она срыгнула, но бутылочку сейчас выпила, так что няня полагает, что все будет в порядке. Жуткая погода, — продолжала она, глядя в окно. — Вам нужно не откладывать с ребенком, Эмили. Он придает жизни новое измерение. Мы обычно такие эгоисты, пока у нас нет детей.
   — Родителей, — сказал Рори, — должно быть видно, но не слышно.
   Под хихиканье и шепот «О Чарльз!» с заднего сиденья мы наконец добрались до фронтонов и башен огромного, почерневшего от времени замка. Из окон на густо легший на ели и тисы снег лился полосами свет. Навстречу нам выбежала вереница терьеров и лабрадоров. Протестующего Вальтера Скотта лакей утянул в кухню, где его ожидал ужин.
   В темном, отделанном деревянными панелями холле, среди рыцарских доспехов, копий и знамен повсюду виднелись ветки остролиста. Прежде чем подняться наверх, мы выпили. Динни, дочь леди Даунлиш, только что официально ставшая невестой, кинулась на шею Фионе, и они тут же завели оживленный разговор о свадьбах и младенцах.
   По длинным холодным коридорам, где гуляли сквозняки, нас проводили в нашу спальню, помещавшуюся в Западной башне. Несмотря на горящий камин, там было ужасно холодно.
   Я обнаружила, что мой чемодан был уже распакован и все мои вещи, включая недогрызенную кость Вальтера Скотта и мою недоеденную шоколадку, которые я сунула в чемодан в последний момент, аккуратно разложены на огромной кровати. Стены украшали картины, изображавшие выбегавших; из зарослей папоротника охотничьих собак, с торчавшими из их пастей перьями.
   Мне не хватало Вальтера Скотта. В долгие периоды молчания между мной и Рори мне доставляло некоторое облегчение поболтать хотя бы с ним.
   — Можно взять его наверх? — спросила я.
   — Нет, — сказал Рори.
   На книжной полке я увидела книгу «Руководство по уходу за свиньями».
   — Может быть, мне стоит почитать, — сказала я. — Вдруг найду там полезный совет, как жить с мужем-свиньей.
   Дверь в дверь с нами разместились Фрейны. Они уже заняли ванную и, судя по доносившимся оттуда всплескам и хихиканью, занимались не только мытьем. Я вдруг поняла, что завидую их счастью. Мне так хотелось, чтобы Рори начинал каждую фразу словами «Эмили полагает» и разражался хохотом на каждую мою шутку.
   Одевалась я бесконечно долго, разрисовывая себе лицо с такой же тщательностью, с какой Рори рисовал свои картины. Мое розовое платье смотрелось потрясающе; пятно спереди я скрыла под подаренной мне Коко рубиновой брошью. Платье было несомненно тесновато — сделайся вдруг у меня гусиная кожа, пупырышки будет видно, но в целом я была довольна результатом. Единственное осложнение возникло, когда, натягивая новые колготки, я сильно их потянула, и они лопнули, так что мне пришлось надеть туфли на босу ногу.
   Я поправляла декольте, когда Рори объявил, что он готов. В темно-зеленом бархатном камзоле, с белыми кружевами на шее и на обшлагах и темно-зеленой с синим — цвета клана Бэлнил — шотландской юбчонке он вновь поразил меня своей красотой. С его надменным бледным лицом и зловещим блеском в глазах он напоминал персонажей романов Стивенсона или Вальтера Скотта.
   — До чего же ты изумительно выглядишь, — восхищенно вздохнула я.
   Рори сделал гримасу, поддергивая жабо.
   — У тебя идеальные бедра для юбки, — польстила я ему.
   Рори положил на туалетный столик длинный шарф из шотландки.
   — Это тебе, — сказал он.
   — Я не собираюсь выходить в такую погоду.
   — Ты наденешь его сейчас, — сказал он, затягивая мне им крест-накрест плечи, — и вот здесь заколешь булавкой.
   — Но зачем? — удивилась я.
   — Это цвета нашего клана, — отвечал он спокойно. — Замужним женщинам положено их носить.
   — Но он закрывает мне декольте.
   — Тем лучше, ты не на оргии в Челси.
   — Неужели это действительно необходимо?
   С большим неудовольствием я надела шарф. Шотландка почему-то не гармонирует с розовым шелком и рубиновой брошью.
   Я хотела еще поправить волосы и макияж, но сидевший на кровати Рори наблюдал за мной, и под его холодный взглядом у меня все валилось из рук.
   — Почему ты не идешь вниз? — спросила я.
   — Я здесь подожду.
   Я распустила по плечам несколько розовых локонов.
   — С чего ты это вдруг помещалась на розовом? — сказал он.
   — Мне хотелось изменить свой имидж, — ответила я мрачно. — От моего прежнего цвета было мало толку.
   Внизу, в огромной гостиной, уже разносили напитки. Хозяин и хозяйка, встречая гостей у дверей, повторяли слова приветствия. Оглянувшись по сторонам, я убедилась, что выгляжу лучше, чем многие дамы, но определенно легкомысленнее. Большинство из женщин, высокие и костистые, были в закрытых строгих платьях, лишь некоторые рискнули продемонстрировать покрасневшие, в пятнах, обнаженные руки. Высокие, аристократического вида мужчины увлеченно разговаривали о дренаже болот и разработке торфяников. Со стен таращились оленьи головы и рыбы в стеклянных ящиках.
   Фиона и Чарльз стояли у двери. На ней было голубое платье и ни капли косметики.
   — Какое миленькое платье, — неискренне сказала я.
   — Да, оно всем нравится. Голубой — любимый цвет Чарльза.
   Чарльз, открыв рот шире чем обычно, пялился на мои розовые волосы. Фиона попыталась вовлечь Рори в разговор о живописи.
   — Вы рисуете эти странные абстрактные штучки?
   — Нет.
   — Один молодой человек написал портрет моей сестры Сары. Она позировала два часа, и все, что он за это время изобразил, были три виноградины и бутылка из-под молока.
   Она засмеялась. Лицо Рори оставалось каменным.
   — Чарльз тоже прекрасно рисует. Так жаль, что его работа в Сити совершенно не оставляет ему времени заняться живописью. Это было бы чудесное хобби — как у вас.
   — Рори не какой-нибудь любитель, — вмешалась я. — Он — профессионал.
   Но мои слова прозвучали впустую. Рори повернулся и пошел за выпивкой. Чарльз и Фиона с воплями восторга кинулись навстречу только что вошедшей паре.
   Поэтому я была очень довольна, когда ко мне подошел Кэлен Макдональд. Он сначала поцеловал мою руку, потом щеку, а потом и оба плеча.
   — Я только что говорил Бастеру, что хотел бы побольше вас видеть, — он сдвинул мой шарф и заглянул мне в декольте, — и мое желание сбылось. Чудесное платье, розовое не отличишь от обнаженного тела.
   — А где Дэйдре? — спросила я.
   — В Инвернессе. Так что у меня вечер свободный, и я посвящаю его вам.
   Две солидные дамы с усеянными красными прожилками лицами перестали обсуждать цветочные бордюры и устремили на нас испепеляющие взгляды.
   В этот момент раздался возглас «Эмили!», и я увидела Коко в потрясающем темно-синем платье, увешанную сапфирами величиной с перепелиное яйцо. Она возлежала, как мадам Рекамье, на обитой алой парчой софе в окружении толпы поклонников.
   Рори сидел у нее в ногах.
   Я подошла и поцеловала ее.
   — А я вас не видела.
   — Вы очень мило выглядите, правда, Рори? — сказала она.
   — Напоминает немного креветочный коктейль, — отвечал он.
   Я прикусила губу.
   — Она выглядит замечательно, — сказал Бастер. — Цветет как роза. — Он от души расхохотался.
   Гостей все прибавлялось. К Бастеру и Кэлену присоединился еще какой-то престарелый генерал, и они принялись наперебой рассказывать друг другу, сколько животных они истребили на прошлой неделе.
   — Куропатки и кабаны, кабаны и куропатки — больше они ни о чем думать не могут. — Коко недовольно поморщилась и заговорила со мной об обуви.
   Вдруг по комнате пробежал шепот, старый генерал поправил галстук и подкрутил усы.
   — Какая красавица, — сказал он.
   Легкая краска выступила на бледных щеках Рори. Сердце у меня упало. Даже не глядя, я уже знала, что появилась Марина.
   — Здравствуйте все, — сказала она, подходя к Коко и целуя ее. — Как ваша бедная нога, дорогая?
   На ней было платье из светло-серого шифона и боа из дымчатых перьев. Сочетание дымчатого оттенка с пылающими рыжими волосами напоминало о буковой роще осенью на фоне облачного неба. На ней не было шарфа с цветами клана Хэмиша. Я полагаю, она нацелилась на шотландку Рори. Что бы я ни сделала с моим лицом и туалетами, сознавала я с грустью, мне никогда не сравниться с Мариной. Хэмиш в кружевах и черном бархате выглядел чудовищно.
   — Баран, разряженный уже не под ягненка, а под баранью отбивную, — тихо сказал Рори Марине. Но худшее было впереди. Следом за Мариной в гостиной появился Финн Маклин в смокинге под руку с элегантной брюнеткой.
   — О Боже, — сказал Рори, — а вот и добродетельный доктор. Динни, — обратился он к хозяйской дочери, — что здесь делает великий специалист?
   — Он совершенно исцелил мамочкину язву. — У Динни заблестели глаза.
   — Он же ей скорее всего ее сначала и устроил.
   — Я думаю, он просто чудо, — продолжала Динни.
   — Вы меня удивляете, — сказал Рори, — разве врачей приглашают в гости?
   Финн подошел к Коко.
   — Как нога?
   — Намного лучше.
   — Но танцевать даже и не думайте, — сказал он твердо.
   — Кто это с ним? — шепнула я Кэлену Макдональду.
   — Наверное, одна из медсестер.
   — Хорошенькая, — сказала я.
   — Не мой тип.
   Кален принялся нашептывать мне на ухо всякий вздор. Меня же больше интересовало, как Рори и Финн будут реагировать друг на друга.
   — Рори, — сказала Коко. — Финн пришел.
   Рори, зажигавший сигарету, взглянул на Финна без особого дружелюбия.
   Финн холодно кивнул.
   — Привет, Рори.
   — Добрый вечер, доктор. — Рори улыбался, но в глазах его был холод, а лицо стало белее мрамора. Последовала неловкая пауза.
   — Ну разве не чудесно для всех нас, что Финн вернулся? — с воодушевлением обратилась к окружающим Коко.
   — Только не для меня, — сказал Рори.
   — Это Фрэнсис, — не обращая на него внимания, представил Финн элегантную брюнетку. — Она работает в больнице.
   — А, экскурсия для персонала, — протянул Рори, — забавно. Вы приехали сюда на автобусе с ящиком пива или это входит в программу курса для медсестер — ночь страсти в объятиях доктора Маклина?
   — Только для самых старательных медсестер, — Фрэнсис улыбнулась Финну.
   — Не понимаю, мисс, как это вам удалось отвлечь его от извлечения на свет младенцев и аппендицитов, — сказал Рори.
   Фрэнсис явно не знала, как ей отнестись к словам Рори.
   — У доктора Маклина остается мало времени для отдыха.
   — Разумеется. — В глазах Рори блеснуло злое озорство. — Он всем нам пример. Я полагаю, поэтому ваш брак и не удался, Финн. Я слышал, вашу бывшую жену не устраивал ваш напряженный график, а быть может, то обстоятельство, что вы проводили слишком много времени у чужих постелей. Однако, — он широко улыбнулся Фрэнсис, — похоже, вы вполне утешились.
   Я в замешательстве отвернулась; ну почему он такой вредный? Рори схватил меня за руку.
   — Вы еще незнакомы с Эмили, Финн?
   — Мы знакомы, — сказала я быстро.
   — Вот как? — Рори приподнял бровь.
   — Мы встретились однажды у Коко, когда Финн приходил по поводу ее лодыжки.
   Рори поставил стакан на поднос проходившего мимо официанта.
   — Вы все еще пытаетесь рисовать? — спросил Финн.
   — У Рори в апреле выставка в Лондоне, — поспешила вставить я.
   — Она ему не нужна, в сущности, — сказал Финн. — Он сам себя уже давно выставляет на посмешище. — Взяв под руку Фрэнсис, он направился в другой конец комнаты, где заговорил с хозяином.
   — Блещет остроумием, как всегда. — Рори зажег одну сигарету от другой, рука у него дрожала.
   — Вам нравятся шотландские танцы, Эмили? — спросила Марина.
   — Когда я выпью, мне любые танцы нравятся, — сказала я, допивая стакан.
   Мы сели за ужин.
   С фамильных портретов на нас смотрели предки хозяев. Огонь свечей играл на полированных панелях стен, рыцарских доспехах, длинном столе, уставленном серебром и хрусталем, и на жемчужно-белых плечи Марины.
   — Я надеюсь, передо мной окажется какой-нибудь огромный букет, чтобы мне не сидеть лицом к лицу с доктором Маклином, — буркнул Рори.
   Я с ужасом увидела, что они с Мариной сидят как раз напротив. Я села рядом с Кэленом, который не терял времени, — подвигая мой стул, он провел рукой по моей голой спине. Но самое ужасное — с другой стороны от меня помещался неодобрительно взиравший на окружающих с высоты своего без малого двухметрового роста Финн Маклин с его тициановской шевелюрой.
   — Привет, Финн, — сказал Кэлен. — Как дела? Вы знакомы с этой потрясающей особой?
   — Доктор Маклин не принадлежит к числу моих поклонников, — сухо заметила я.
   — Пусть так, — сказал Кэлен, — но его рост позволяет ему заглядывать в ваше декольте, если я не поправлю ваш шарф. Вот так будет лучше. Не будем поднимать вам давление, Финн. Эти врачи чересчур мнят о себе, воображают, что все медсестры и пациентки от них без ума.
   Я засмеялась. Финн и глазом не моргнул.
   — Должно быть, очень интересно управлять своей больницей, — сказала я. Он собрался было ответить, но в этот момент между нами оказалась огромная разливательная ложка, полная горячего супа. — Здорово, наверное, управлять больницей, — опять завела я. В это время Финн уже занялся своим супом.